Срочно в номер

- Планы?

Повисла долгая пауза.

Инспектор протянул руку и вежливо развернул Уотсона.

- Нам нужна ваша помощь, сэр... Когда вы снова к нам присоединитесь...

Тот неуклюже зашагал по шелестящим листьям. Ларкин медленно дописал предложение до конца.

Грегори сказал:

- С тех пор, как он узнал, он все время такой. И захотел присоединиться к поискам.

- Может быть, это лучшее решение.

- Что ещё ему остается?..

- Но они ничего не нашли?

- Ведро, котелок, три пары обуви, железный остов кровати. Приходите попозже, наверняка будет что-нибудь еще. Вы сможете это сфотографировать.

Ларкин хотел уже идти, когда вдруг он вспомнил ещё кое-что.

- Как обстановка? У вас достаточно людей?

Инспектор кисло ухмыльнулся.

- Спросите лучше суперинтенданта.

- Вы будете просить подкрепления?

- Спросите у суперинтенданта.

- Кажется, этот ответ мы обречены услышать ещё не раз, заключил Ларкин, когда они вышли на улицу. - У Хатчета в руках поводья, но он не знает, в какую сторону править. Я ему не завидую. Что теперь будем делать?

Не получив ответа, он обернулся. Банти шла в противоположную сторону.

- Банти?

- Вы можете хоть минуту помолчать? - зашипела она в неподдельной ярости и стремительно повернулась к нему спиной. Он недоуменно пожал плечами и пошел дальше. Вскоре она его догнала.

- Наверное, - бросил он в пустоту, - нам следует позвонить.

Она ничего не сказала, но последовала за ним к телефону. Джим продиктовал все, что удалось узнать, потом повесил трубку и решил в последний раз попробовать с соседями. Банти сказала, что хочет попытать счастья с какой-то семьей, которую знала раньше, и ушла. Он крикнул вслед:

- Тогда встретимся в редакции?

Она в ответ подняла руку, но так и не обернулась.

Внезапно Ларкин почувствовал, что эта атмосфера его угнетает. Он заставил себя пройти через палисадник, позвонить в дверь и с вежливой улыбкой объяснить причину визита. Результат: миссис Уотсон была тихой, приветливой женщиной и заботливой матерью, интересовавшейся театром.

"Страх, - стучал Ларкин по клавишам, - висит как пелена тумана над милыми домиками и тенистыми садами Этчингэм Кресчент. Страх перед самым ужасным на свете: перед неизвестностью.

После чудовищного нападения на миссис Уотсон во вторник местные женщины оставались дома, а если и выходили на улицу, то только группами. Репортерам "Ревю" было не так легко уговорить их открыть дверь или хотя бы ответить на вопросы.

Миссис Айлен Блаунт из дома 17 сказала..."

Джим поискал в своем блокноте слова, которые собирался вложить в уста миссис Блаунт. И во время этих поисков наткнулся на душераздирающее высказывание торговца с рынка, знакомого погибшей женщины. Он торопливо его перепечатал, собрал листочки и отнес их Смату.

- Это почти все, что у меня есть.

- И слава Богу. Не принимайте близко к сердцу, Джим, Смат пробежал первые абзацы, - Вы поговорили с кем-нибудь с курсов драмы?

- Седьмая страница.

- Ах, да. Ну, комментарий вполне приличный. У вас все?

- Могу сотряпать ещё что-нибудь...

- Не надо. Я думаю, материала у нас больше, чем сможем втиснуть в номер. Рукопись Банти видели?

- Нет. А что там у нее?

- Она нашла старика, с которым когда-то были знакомы её родители. Он играл с Уотсонами в бридж, и минут двадцать выкладывал все, что знает. Он даже высказал свои предположения о том, где находятся дети. И они подтвердились. Хорошая работа.

- Здорово, - с искренним уважением кивнул Ларкин. - Что мне делать дальше?

Смат хмыкнул.

- Пойти со мной обедать.

В "Якоре" Ларкин вновь обратил внимание на манжеты шефа репортеров.

- Утро выдалось суматошным, - вздохнул Смат, проследив за его взглядом. - Когда я подумаю о счетах за стирку!.. Надеюсь, я ни о чем не забыл. А вам что-нибудь пришло в голову?

Ларкин осторожно упомянул несколько занимавших его мыслей. Смат благодарно кивнул:

- Мне не особо по душе играть в начальника. Я рад, что наш издатель берет все больше на себя.

К ним подошел Брюс Норт, чтобы сказать, что Картера задержали:

- Ему как раз позвонил Хатчет.

Смат встревожился.

- Что-то случилось?

- Я думаю, нет. Наверно, Хатчет хочет, чтобы пресса опубликовала какое-нибудь сообщение. Лес не казался встревоженным.

- Он никогда не выглядит встревоженным.

- Нет... Но когда есть хорошие новости, он начинает говорить односложно и все записывает.

- А что он сейчас сделал?

- Сказал "Гм..." и начал записывать, - задумчиво протянул Брюс.

Смат допил свое пиво.

- Я лучше пойду обратно, - по дороге к двери он остановился и обернулся, - Джим? Джессу нужны идеи. Не могли бы вы после ланча - только не спешите...

- Да, разумеется.

- Бедный старый Смат, - Брюс капнул горчицы на сэндвич с говядиной. Он словно агонизирует на электрическом стуле.

- Сдается мне, он крепко держит в руках все ниточки.

- Да, но за это расплачивается язвой. Что это такое по сравнению с делом! - Брюс заговорщически посмотрел на Ларкина. - Вы знаете, что все вечерние занятия отменили до лучших времен? Женские кружки, молодежные клубы и объединения бойскаутов. Весь город затаился.

- Не удивительно.

- Это, конечно, перегиб. Танцы в "Эмпайре" состоятся. Посетителей просят приходить и уходить группами.

- Да, но им придется напрячься, когда домой захотят самые последние.

- Точно. Но пусть об этом думают родители. Я знаю, что бы я сделал. Я бы запретил Глории выходить вечером из дома.

Ларкин усмехнулся в стакан.

- Я бы сам к ней пришел. Между прочим, - Брюс сменил тему, - Джесс должен быть обеспечен идеями на полгода вперед. Про это легко пишется.

- Может, он ищет чего-нибудь другого?

- Он? Да он самый бездарный человек, которого я только знаю. Этакий журналистский вундеркинд... как он себя представляет. Разъезжает повсюду в своем спортивном автомобиле, культивирует сомнительные связи и разговаривает словно энергичный босс. Отдел культуры! Он просто шарлатан. Писать не может, никаких идей нет. Да он просто работать не умеет!

- Я полагаю, - осторожно заметил Ларкин, - что он мог бы иметь успех в театре.

- Ага. В качестве клоуна.

Вернувшись, Ларкин занялся с Джессом. И попытался обставить это так, будто речь шла о собственных идеях Джесса. Это оказалось не слишком сложным.

- Тогда я передаю это вам, Джим, - Джесс похлопал его по плечу и подмигнул. - Я подумаю над фотографиями. Как насчет трех неясных силуэтов, пересекающих безмолвную улицу - и подпись: "Они остаются вместе - значит, живы..."?

Ларкин предложил это Смату, который устало согласился. Привыкший к хлопотам Дэвис вернулся час спустя не солоно хлебавши, после того, как потерпел крах с тремя продавщицами, чьи спины хотел запечатлеть. Он не мог гарантировать, что фото получилось. К тому же девушки заявили, что если фотография выйдет в газете, они лично придут и убьют издателя.

- Ну и оставь это, - буркнул Смат. - У нас и так нет больше места.

Ларкин написал большую статью про незастроенные улицы и пустыри.

Картер писал про план полиции снять отпечатки пальцев сорока тысяч мужчин в возрасте от четырнадцати до восьмидесяти лет.

Брюс Норт сообщал, что кинотеатры закрываться не будут.

Банти подготовила репортаж про матерей, которые приводят своих детей на школьный двор, передают их учителям, а после занятий встречают.

Перед самым закрытием редакции заглянул шеф и сообщил, что объявлено вознаграждение в 1000 фунтов за любое сообщение, которое поможет аресту преступника.

Ларкин поужинал один и прошелся по улицам. Кинотеатр "Одеон" на главной улице был последним освещенным зданием. Дальше - лишь ночь и тьма. Рядом с машиной стоял полицейский, который спросил, куда он направляется.

Джим показал пресс-карточку.

- Держитесь главных улиц, сэр, и идите домой. Следующий коллега, который вас остановит, может оказаться не так сведущ и доставить вам неприятности.

- Ага, значит, вы получили подкрепление?

- Я этого не говорил, сэр.

- Конечно не говорили, - Ларкин подмигнул полицейскому и пошел дальше. Иногда так легко добывать информацию...

8.

- Хорошая статья, - кивнул Смат.

- А для чего вознаграждение? Это ничего не даст.

- Почему?

- Только представьте себе какого-нибудь нашего читателя, входящего в редакцию со словами: "- Это я их убил - где деньги?" В качестве хохмы это терпимо: огромный шрифт и полстраницы текста.

- Это не хохма. Это попытка помочь.

- Святые небеса! Ты серьезно?

- Большое спасибо всем, - рявкнул Смат.

Джесс подался вперед:

- Скажите нам пожалуйста, как это должно помочь?

- Если у кого-то нет фантазии, - сказал Смат своей пишущей машинке, я ему помочь не в силах.

- Я полагал, у репортера не должно быть фантазии. Разве мы не стремимся к неискаженным фактам?

Будь это так, - подумал Ларкин, который просматривал титульную страницу, - люди бы давно перестали читать газеты.

Найти приличную фотографию миссис Уотсон не удалось. "Ситизен" их опередил, их люди обшарили весь дом в первые минуты всеобщего шока. Карточка, которую случайно разыскал Картер, была сделана явно на каком-то приеме. Там она улыбалась, одетая в длинное платье, обнимая какого-то мужчину, оставшегося за краем снимка.

"Эта фотография миссис Уотсон была сделана, когда они с мужем были на XIX балу Ассоциации Королевских ВВС в Фокстейл Кантри Клаб. Мистер Уотсон, сотрудник фирмы Стрингера, был штурманом в десантной авиации."

Несмотря на плохое качество снимка, были видны её сияющие глаза. Ларкин почувствовал себя разбитым. Картер посмотрел через его плечо.

- Я уже боялся, что фотография выйдет ещё хуже.

- Вы получили её от Уотсона?

- Нет, из нашего архива. Мне пришло в голову, что они были на этом празднике.

- Память, достойная зависти.

- Если честно, я мельком его знаю. Ваша статья мне понравилась, Джим.

- Ну, это было слеплено на скорую руку...

Тем не менее, он сам думал также: статья читалась хорошо и оправдывала полное имя под текстом.

Картер, шагавший к своему столу, сказал через плечо:

- И интервью с Уотсоном просто первоклассное.

Редактор с нюхом на сенсацию оставил текст без изменений. Интервью дали курсивом на первой странице рядом с репортажем Картера об убийстве. Ларкин откинулся назад и прочитал:

"Находка была сделана в 23 часа 10 минут Альфредом Бэйтапом, 63 лет, банковским служащим на пенсии, вышедшим на вечернюю прогулку. Мистер Бэйтап сразу позвонил в полицию.

Миссис Уотсон была ужасно изувечена. Голова, правая нога и левая рука отрезаны. Отсутствовал и мизинец правой руки. Части трупа были обнаружены неподалеку.

Полиция, приведенная в состоянии повышенной готовности, прибыла на место происшествия через несколько минут и сразу оцепила место трагедии.

Суперинтендант Хатчет, который руководит расследованием, с мрачным видом сообщил "Ревю":"Без всяких сомнений способ убийства схож со всеми предыдущими. Мы имеем дело с психопатом - дьявольски извращенным маньяком."

Он настоятельно призвал общественность... - продолжение на стр. 3"

Ларкин перевернул лист.

"Продолжение со стр. 1 - ... сообщать обо всем мало-мальски связанным с этим делом. "Мы проверим каждую ниточку,"сказал он.

По поводу увеличения количества полицейских за счет соседних регионов и возможности проверки отпечатков пальцев мужского населения города для их сравнения с отпечатками, найденными на сумочке миссис Уотсон, он сообщил:"Мы проведем все мероприятия, которые покажутся нам стоящими или способными приблизить нас к развязке."

Тем временем продолжается поиск орудия убийства. Как и в предыдущих случаях, оно до сих пор не найдено. По возможности будут привлечены саперы. В любом случае, официальные службы не ожидают от этой затеи чего-нибудь стоящего.

Комментарий - стр. 12"

- Они действительно собираются снимать отпечатки у горожан? - спросил Ларкин.

Картер пожал плечами:

- Успех сомнителен, мороки много.

- А были ли там отпечатки?

- Скорее всего. Ее мужа, подружек с курсов, её детей... Практически любой мог трогать сумку.

Ларкин открыл страницу 12.

"Полиция делает все, что может, но ей не обойтись без помощи общественности. Поэтому мы ещё раз обращаемся к нашим читателям. Каждый, кому есть что сообщить, должен обратиться в полицию. Нет ничего незначительного, ничто не должно ускользнуть от внимания. Полиция..."

- 1000 фунтов, - простонал Брюс Норт. Его экземпляр "Ревю" проплыл по комнате.

- Ты слишком молод, - буркнул Джесс. - Такая куча денег тебе на пользу не пойдет.

- Но и вреда от них не будет.

Ларкин с Картером подошли к столу.

- Вы были правы, - шепнул Ларкин.

Картер вопросительно взглянул на него.

- С вашим предсказанием. Опьянение кровью растет. Но что же будет дальше?

Картер уставился на свою пишущую машинку.

- Понятия не имею. Но если подводить итоги, по-моему, пришло время для чего-нибудь новенького.

Новенькое произошло после обеда за просмотром почты.

Его принесли в три часа. В десять минут четвертого Алан Барджесс, разбиравший почту, нетвердым шагом с трудноописуемым выражением лица подошел к столу Смата, держа в руке конверт.

- Мистер Голд... - робко начал он.

- Что такое, сынок?

Все уставились на них.

Смат взял конверт и вскрыл его.

- Господи!

Алан поспешно вышел из комнаты.

- Что там? Если это сенсация, мы тоже хотим знать, - закричал Брюс.

Смат побелел, как полотно. Он тяжело поднялся, держа конверт перед собой в вытянутой руке, как будто тот был радиоактивным, и также быстро, как Алан, покинул комнату.

- Уход, - пояснил Джесс, сидевший с закрытыми глазами, который должен заинтриговать публику в конце третьего акта.

Через минуту с перекошенным лицом вернулся Смат, кивнул Картеру, и оба вышли.

Вернувшись, Картер отозвал в сторону Ларкина.

- Пока что молчите, как рыба. Хатчет взял дело в свои руки и ходит, как по раскаленным углям. Еще непонятно, можно ли нам об этом говорить.

- О чем?

- Он прислал нам письмо.

- Хатчет?

- Нет. Он. Человек, чье имя, адрес и поведение так много значат сейчас для общественности.

- Вы серьезно?

- Я не расположен шутить.

- Это действительно так?

Картер наградил его недоуменным взглядом.

- Джим, иногда вы говорите, как какой-нибудь персонаж Тэккерея. Это действительно так. Во всяком случае, кто-то нам написал.

- О чем?

Картер вынул сложенный лист из кармана. Ларкин нерешительно протянул руку.

- Это всего лишь копия. Я перепечатал письмо. Оригинал уже в полиции.

Ларкин прочитал вслух:

"Хорошие репортажи, ребята. Получше работайте с фотографиями. В выходные опять что-нибудь произойдет, так что точите карандаши."

Он поднял глаза.

- Текст был напечатан?

- Да, на переносной пишущей машинке, как полагают. Без даты, подписи и обратного адреса, - Картер сделал паузу. - На простой бумаге.

- А конверт?

- Стандартный.

- Кому адресовали?

- Мне.

- Вам лично?

- Нет. Репортеру уголовной хроники.

- Почтовый штемпель?

- Вчерашнее число. Здесь, в городе.

Ларкин перечитал текст ещё раз.

- Вчера? Как мог он знать тогда про наши репортажи?

- Вероятно, хватило ума предвидеть.

Ларкин скривил рот.

- Чертовщина какая-то. Но хлестко вышло насчет фотографий. Это пойдет в газету?

- Это зависит от Хатчета - и его успехов.

- Что он хочет предпринять? Ищет отпечатки пальцев?

- Он должен четко следовать инструкции.

Ларкин широко раскрыл глаза.

- Вы воспринимаете это так серьезно?

- А почему бы нет?

- Да автор наверняка какой-нибудь псих!

- Других вариантов не осталось, - вздохнул Картер. - Собственно, в конверте было не только письмо.

- А что еще?

- Мизинец.

- Господи Боже!

Ларкин поднял кружку с пивом. Спустя некоторое время он сказал:

- Вот почему Смат так побледнел!

- Он помчался в сортир.

- Алан ничего не сказал.

- Шеф ему запретил. Он позвонил Хатчету, который взял ноги в руки, как он это мило называет, чтобы посмотреть на косвенную улику. Следующие 48 часов все эксперты будут стоять на ушах.

- И если при этом что-то выясниться...

- Я в это уже не верю.

Перед пресс-клубом Картер посмотрел на часы.

- Мне снова нужно к Хатчету. Вам не стоит идти со мной, Джим. У вас и так наверняка полно работы.

- Да, - Ларкин ощутил, как возбуждение спадает. - Мне нужно написать статью о двух юношах, которые в молочном фургоне переправились через Альпы.

Банти была в редакции одна. Ее пальцы мелькали над клавишами. Когда Джим сел за свой стол и уставился на лист бумаги, она обернулась.

- Вы уже знаете, что было в конверте?

Он помедлил.

- Лесли мне рассказал.

- Что вы об этом думаете?

- Что я думаю? - он попытался сформулировать свои впечатления. - Это отвратительно.

Она несколько мгновений его разглядывала, прежде чем снова склониться над клавиатурой.

Некоторое время его занимали юные покорители Альп. Но ломая голову в поисках нужных слов, он невольно думал о шелковистых волосах, спадавших на узкие плечи. Один раз она встала, чтобы выключить свет.

Ларкин перечитал свой текст и, зевая, засунул его в стол. Потом собрал бумаги. Вешалки для одежды располагались рядом с дверью. По пути он обогнул стол, который с грохотом сдвинулся с места. Когда он одевал пальто, упал зонтик. Он поднял его, повесил на локоть и занялся пуговицами на пальто. Машинка позади него умолкла.

- Вы идете ужинать?

- Да, как раз собирался.

- Подождите, я с вами. Мой желудок уже ссохся в кулачок.

- Ну, с этим нужно что-то делать.

Он постоял возле черной доски, читая объявления Смата, шефа и ещё кого-то, подписавшегося "Хак".

Неожиданно рядом с ним появилась Банти. Она убрала волосы со лба.

- Ах, - вздохнул он.

Она не отреагировала. Когда они спускались по лестнице, Джим размышлял об этом, но на неё не рассердился. Перед дверью на улицу он отступил в сторону. Она тоже остановилась и посмотрела на него. Раздосадованный, он прошел вперед.

Официантка в "Лантерне" приветствовала его ослепительной улыбкой. Он почувствовал себя лучше. Столик у окна был свободен; его настроение поднялось ещё больше. Но путь им перешла какая-то парочка. Официантка покачала головой, сердито скривив рот.

- Сюда, сэр.

Пришлось сесть за колонной. Через стол Ларкин посмотрел на Банти. Та надулась, как капризный ребенок.

- Вы не хотите снять куртку?

Банти расстегнула молнию, так что стала видна её одежда: ядовито-зеленый свитер с беспорядочно разбросанными оранжевыми вспышками, из которого торчала тонкая детская шея.

Он заметил:

- Я обычно заказываю четвертое меню.

Она снова только покачала головой, углубившись в меню.

- Омлет по-испански и кофе, - это было сказано, не поднимая головы.

- Омлет и кофе, - официантка показала Ларкину ряд сверкающих зубов. Это значило: я на твоей стороне, и будь что будет.

- Меню номер четыре, сэр?

- Да, пожалуйста, и ещё кружку пива.

- Вы здесь известны, - заметила Банти и стала смотреть на улицу.

- Я часто здесь столуюсь. Потакаю своим вкусам.

- А ваша хозяйка вам не готовит?

- Наверно, стала бы, если бы я попросил. Но лучше обходиться самому.

И снова пауза. Он прокашлялся.

- Джесс сегодня вне пределов досягаемости?

- Джесс? Не имею понятия.

Неожиданно Банти посмотрела ему в глаза. Он как раз хотел ещё что-то сказать, но промолчал. Официантка принесла пиво.

- Кофе сейчас будет, - деловито сообщила она.

Банти смотрела на дно стакана.

- Вы ещё чем-нибудь занимаетесь?

- Кто, я? Да, к сожалению. Ежемесячные собрания торговой палаты.

- Ах, это...

Принесли кофе.

Он смотрел, как она размешивает сахар.

- Это предлагают каждому новичку, верно?

- Только тем, кто достаточно хорош.

Джим поискал на её лице следы иронии.

- Вы достаточно хороши, - она помешала сахар. - Я слышала, как Смат говорил это шефу.

- Как приятно!

- У вас хорошее чутье на новости, и вы умеете писать.

- Я сейчас покраснею, милая дама.

- И хорошо. Это сейчас совсем не в моде.

Принесли ужин.

- Кетчуп? - официантка посмотрела на Банти.

- Мне не надо, - сказала Банти так, будто перед этим Ларкин настоятельно об этом просил.

- Что вы думаете о своей работе, милая девушка?

- Я ничего не думаю.

- А следовало бы.

- Зачем? Я могу оставаться нейтральной, если хочу. И, по правде говоря, я не милая девушка.

- Простите пожалуйста. Для человека вроде меня... Ах, оставим. Я считаю, вам удастся сделать себе имя. Я читал ваши работы.

- Гм-м...

- Вы давно работаете репортером?

- Шестнадцать месяцев и три недели.

- Вы так давно в "Ревю"?

- Так считает отдел кадров, а не я.

- Вы не особенно задумываетесь о времени?

- А вы?

- Ну почему же... Я всегда осведомлен насчет времени. Вероятно, даже слишком.

- Как? Подчеркиваете даты в календаре?

- Нет, до этого не дошло. Скорее, я строго распределяю свой день. Перед завтраком у меня есть время на чашечку кофе. После этого и до ланча наступает время работы. После обеда я иногда размышляю за чашкой чая, а потом до ужина не удается начать ничего нового.

И неожиданно для себя Ларкин подытожил:

- Коварным образом жизнь превращается в бесконечное и бессмысленное времяпровождение от еды до еды.

Она откинула голову.

- Вы странный человек.

Он отодвинул в сторону тарелку, достал табак и стал набивать трубку. Это дало ему возможность разглядывать Банти. Ее лицо немного раскраснелось, хотя в этом были повинны скорее жара в помещении, чем еда. Минутный порыв дружелюбия кончился и лицо её снова стало непроницаемым.

- Чем вы занимались до этого?

- Три года оттарабанила на пишущей машинке.

- В этом городе? Ах, да, вы дитя этого города. Еще раз прошу прощения. Это просто клише. Ваши родители живут здесь?

- Жили бы, будь они живы.

- Ах...

- Горячка и ревматизм, - сказала она после паузы, - это с отцом. Цирроз печени у матери, - она отодвинула тарелку. - Я могу пойти с вами на собрание?

- Милая Банти... я был бы очень рад.

Она нетерпеливо пояснила:

- Иначе мне предстоит долгий одинокий вечер. Лучше уж я послушаю, как мистер Джонс поливает грязью мистера Брауна.

- Да, понимаю, - им завладело странное, не вполне определенное чувство, которое могло быть и разочарованием. - Потом я провожу вас домой.

- Да, сейчас по-другому нельзя.

- Несмотря на все должен признать, - сказал он с милой улыбкой, - что я рад компании, потому что это обещает стать тестом на взаимопонимание.

Как нередко случалось, собрание оказалось гораздо интереснее и оживленнее, чем он ожидал. Стулья были тверды, как камень, в зале слишком холодно, и, тем не менее, два часа пролетели как одно мгновение. Когда они выходили, он высказался по этому поводу.

- Цирковые представления по большей части коротки, хмыкнула Банти.

- Вы несправедливы. Это порядочные люди.

- Да, я несправедлива. Но и жизнь несправедлива, верно?

- Не всегда. Иногда.

- Верно. Я тоже так думаю.

- Вы считаете, что если уж она несправедлива иногда, то пусть и всегда будет такой?

- Если каждый получает по заслугам, то, по крайней мере, знаешь, чего ожидать.

- Так было бы ужасно скучно, - сказал он, поразмыслив.

- Не скучнее обычного. Поговорим о чем-нибудь другом, она неожиданно указала на окно одного из кафе, бросавшее красные пятна света на мостовую. - Смотрите, вон Лес.

Картер сидел один на мягком диванчике с кружкой пива в руках. Он кивнул им, приглашая зайти.

- Мы с собрания, - сказал Ларкин, - а вы?

- От Хатчета, - Картер кивнул официанту.

- Что? Вы так долго с ним говорили?

- Ему мог понадобиться отчет в сжатом виде. Может быть, это зависит от моей манеры брать интервью, - он повернулся к Банти. - А что, Джесс чем-то занят?

Она пожала плечами.

- Что, Джим - твой новый друг?

- Банти волновалась из-за дороги домой...

- И вы представляете тут Джесса? - Картер откинулся назад и оценивающе посмотрел на обоих. Банти казалась нимало не задетой. Ларкину бросилось в глаза, что она терпеливо сносила Картера.

- Вам обоим следует подготовиться к тому, что в скором времени придется ответить на кое-какие вопросы.

- Как так?

- Хатчет собрал подкрепление человек в пятьдесят из других мест. Кстати о безопасности: сейчас речь идет в основном о том, чтобы не войти в конфликт с вооруженными охранниками.

- Вооруженными?

- По слухам, они вооружены револьверами. Хотя Хатчет про это не упомянул.

- А по поводу той посылки, что пришла к нам в бюро, чтонибудь выяснилось? - спросил Ларкин.

- Если и да, об этом ничего не слышно. Но, честно говоря, сомневаюсь.

- Поэтому мы не имеем право ничего публиковать?

- Ни строчки.

- Скорее всего, это привело бы только к панике.

- А мы знаем, что происходит, когда люди теряют голову, закончил Картер.

Банти сказала:

- Это не слишком хорошая формулировка.

Лес встал и улыбнулся:

- Терпение, ребята, я уже ухожу. Хочется, чтобы меня видели и дома, а то жена окончательно забудет, как я выгляжу.

Он устало зашагал к двери. Ларкин сказал:

- Он выглядит разбитым. Это дело отнимает все силы.

Банти посмотрела на него.

- Ваша формулировка тоже не блещет, Джим.

После короткой паузы оба рассмеялись. Ничего из ряда вон выходящего, подумал он, - но все-таки шаг в нужном направлении. Ее постоянное молчание казалось ему ненатуральным. Хотелось разговорить её, пока она в настроении.

- А чем бы вы хотели заниматься, Банти? У вас есть планы?

Молчание затягивалось, Джим рассматривал девушку. Она наблюдала за ним с неопределенным выражением во взгляде. Наконец она повторила:

- Планы?

- Да. На будущее. Чем вы хотите заняться?

Она тихо покачала головой:

- Об этом я не думала.

- Это вас не тревожит?

- А что, должно бы?

Беспокойным, нервным движением она закурила.

- Меня волнует только то, что меня ничего не волнует. А как с этим у вас?

- Мой путь давно определен. Я уже не настолько молод, чтобы хотеть достичь всего на свете.

Ее пальцы стряхнули пепел.

- Вы говорите это с болью.

- Действительно? Мне очень жаль.

- А почему ваша жизнь так выверена? Что в ней такого особенного?

Он высоко поднял брови:

- После того, как вы спросили...

- Нет, можете не отвечать. Мое замечание было слишком бесцеремонным. Джесс говорит, что вы загадочный. Это правда?

- Для себя самого я не загадочен.

- Это уже показатель. В этом вы лучше большинства из нас.

Он вопросительно посмотрел на нее. Она сердито опустошила чашку, затянулась сигаретой и торопливо затушила её в блюдце.

- Идем, - сказала она и встала, - Вы провожаете меня домой, или забыли? Посмотрим, как вы себя при этом проявите.

Банти шла так быстро, что Джиму приходилось иногда переходить на бег, чтобы идти с ней в ногу. Улицы опять опустели. Она свернула к набережной. Шаги отдавались во мраке угрюмым эхом. Когда они дошли до поворота, в глаза ударил свет фонарика. Банти в ужасе вскрикнула и отскочила назад.

- Не волнуйтесь, - мужской голос, усталый и скучный. Огромная тень, рядом с ней ещё одна. Луч света скользил от девушки к Ларкину и обратно. Мы из полиции. Мы должны спросить... Мисс, вы знаете этого человека?

- Мы с этой девушкой...

- Дайте ответить ей.

- Мы оба из "Ревю", - голос её звучал почти спокойно. Мистер Ларкин провожает меня домой.

- "Ревю"?

- Местная газета, - подсказал другой человек в форме.

- Гм... Можно взглянуть на ваши документы? Спасибо, сэр. Итак, он говорит правду, мисс? Подойдите ко мне и подтвердите. Да, отойдите от вашего друга. Сюда.

- Послушайте, если вы думаете...

- Все в порядке, сэр. Мы просто должны удостовериться. Вы получите её обратно. Это необходимая предосторожность.

Потом они пошли дальше, и как-то совершенно естественно вышло, что он взял её руку. Сквозь рукав кожаной куртки та почти не прощупывалась, он осторожно придержал её и подстроился так, чтобы идти в ногу с Банти. Потом шепнул:

- Тот, который говорил... Его нельзя было толком разглядеть.

Под пальцами он ощутил легкое движение.

- "Сумасшедший убийца в форме, - тихо сказала она. - Охота за двойником."

9.

В ту ночь ничего не случилось.

В утренних новостях это было отмечено особо. Но в блеклом свете ноябрьского рассвета казалось, что город полон предчувствий, что, нехотя поднимаясь на тысячи ног, он готовится противостоять чему-то нежданному, притворяясь, что все в порядке.

По крайней мере, так казалось Ларкину, когда он шел в редакцию - это значило, что его фантазии шли вместе с ним.

Он купил "Телеграф". Сверху на прилавке сидела маленькая дочка киоскерши, она в шутку ткнула его в живот. Джим дал ей плитку шоколада. Ее мать дружелюбно заметила:

- Ну что вы, не стоило этого делать... Кстати, вы опять попали в газеты.

- Как это, миссис Миллс?

Она указала на "Ситизен". Гигантский заголовок на всю страницу сообщал о вчерашнем событии.

- О Господи! - воскликнул Ларкин, пробежав глазами текст.

- Ну, ведь это не было для вас новостью, - сказала женщина, с любопытством посмотрев на него.

- Отнюдь, для меня это неожиданность.

В редакции поиски были в самом разгаре. Их возглавлял шеф, у которого посерело лицо и который говорил угрожающе тихо. Подозрения сконцентрировались на юном Алане, который все отрицал.

- Вам, разумеется, ясно, как на это отреагирует суперинтендант, заявил шеф Смату.

Смат высказал предположение, что суперинтендант проявит понимание.

- Этого я опасаюсь больше всего. Существует только две возможности: виноваты мы и виноваты полицейские. Что выберет Хатчет?

- Проклятье! - Смат начинал сердиться. - Мы же ничего не напечатали!

- Это не имеет никакого значения, - шеф удалился, но закрыл дверь относительно тихо.

Смат занялся Аланом.

- Это был ты?

- Нет, мистер Голд. Это не я.

- Кто-то другой? - Смат обвел взглядом остальных

- Конечно, полицейский, - сказал Джесс. - В полиции кишмя кишит людьми, которые мечтают прославиться. Они не упускают таких шансов.

- Скажи об этом шефу, - буркнул Смат.

Брюс Норт зевнул.

- Теперь и мы можем про это напечатать.

- Спорим, нет? У шефа только одна цель...

Телефон Смата зазвонил. Он взял трубку.

- Да? Это я. Сожалею, без комментариев. Мне жаль. Тут я должен соединить вас с шефом. Секундочку, соединяю...

Он постучал по рычагу.

- "Мэйл", - тихо пояснил он, закрыв трубку рукой. - Теперь-то все и начнется. Все станут раскручивать эту историю, а мы будем стоять рядом, как полные идиоты.

Пока Смат разбирался со звонком, Картер отправился к суперинтенданту, чтобы как-нибудь свести его претензии к минимуму. И вернулся с успокаивающими новостями. Гнев Хатчета, как оказалось, сконцентрировался на "Ситизен" в целом, и на коренастом и энергичном Баррагло в частности. Которому, как яростно заверил Хатчет, не видать больше от него информации.

- Я говорил с Баррагло, - сказал Картер, - он по вполне понятным причинам отказался назвать источник информации.

- Что кто-то был, - бушевал Смат, - это точно. То, что этот парень прислал нам человеческий палец - такое не нафантазируешь. И текст письма совпадает тютелька в тютельку.

- Тогда суперинтенданту стоит обращать больше внимания на своих подчиненных, - хмыкнул Джесс.

Полдня Ларкин прокорпел над отчетом о собрании торговой палаты, вторую половину он потратил на то, чтобы дозвониться до строителя-предпринимателя, чтобы получить информацию о восьмидесяти коттеджах, трех двенадцатиэтажных жилых домах и одном универмаге на спорных землях аэропорта. Ближе к вечеру он все ещё тщетно пытался пробиться через защитную стену из секретарш и референтов, потом плюнул на это и пошел с Картером и Сматом в "Якорь".

Смат выглядел больным.

- "Мэйл", "Экспресс", "Миррор", "Скетч" и "Таймс", - он загибал пальцы, - три пришлых репортера. Телевизионщик. Может быть, даже ещё больше. На пару звонков шеф ответил сам.

- Что ты им говорил? - осведомился Картер.

Смат взял его за локоть, чтобы отвести к другому столику. Ларкин хотел последовать за ними, но неожиданно столкнулся нос к носу с Джессом, который рассматривал его сверху вниз.

- Хорошо провели вчерашний вечер, Джим?

- Хорошо? Вчерашний вечер?

- Ваше одиночество было скрашено?

- Вы имеете в виду Банти? Она очень мило спросила, можно ли составить мне компанию.

- Она напросилась к вам в компанию?

- Мы были в редакции одни. Уже стемнело.

- Такие подробности можете оставить при себе. Я только хотел кое-что прояснить. Вы понимаете, к чему я?

- Нет, не совсем.

- Ах, прекратите, - Джесс возвышался над ним, бледный, как Мефистофель.

Ларкин отступил назад.

- То, что делает Банти, касается только её, - мягко заметил он.

Джесс сократил дистанцию. Его куртка явно нуждалась в чистке, а подбородку не помешала бы бритва.

- Предоставьте это мне.

На это было много возражений, но, прежде чем Ларкин остановился на каком-то одном, Джесс уже прошел в бар. Ларкин поймал взгляд барменши, она ему подмигнула. Немного более уверенный в себе, он присоединился к остальным.

Смат поднял на него глаза и протянул несколько листочков текста.

- Скажите, что вы об этом думаете, Джим.

Машинописный текст комментировал репортажи центральной прессы про сообщение, полученное "Ревю" "из анонимных источников". Согласно просьбе полиции, "Ревю", сознавая ответственность перед общественностью, воздержалось от публикации подробностей этой "ужасающей посылки". Но так как, тем не менее, информация об этом случае все же просочилась,..

Ларкин утвердительно кивнул. Смат сказал:

- Попробуем предложить это шефу. Тон высокой нравственности должен сработать...

- Что ещё можно сделать в такой ситуации? - согласился Ларкин.

Смат тщетно протирал свои манжеты влажным платком.

- Я не думаю, что возникнет паника. Если бы люди хотели сойти с ума, они бы давно уже это сделали.

- Не знаю, - Картер собрал листочки, - я слышал всякое.

- К примеру?

- Идут разговоры про инициативу мэрии, про уличные патрули. Несколько вспыльчивых людей...

- Которые особенно опасны...

- Итак, берете дело в свои руки? Лес, это материал для тебя.

- Уже написал, - сказал Картер.

- Я мог бы догадаться. А почему тогда это до сих пор не опубликовано?

- Я хотел переждать, посмотреть, как будут развиваться события. Ты можешь использовать мой текст в любой момент. Там есть цитаты Хатчета.

- Как он на это реагирует? Наверное, он в ужасе?

- Я бы скорее сказал, что он смирился.

Ларкин заказал всем пива. Когда он вернулся из бара, Смат сказал:

- Собственно говоря, завтра все может измениться. Игра на кубок состоится?

- Я думаю, да.

- Брюс берет на себя репортаж? Я тут подумал, Лес...

- Я и так хотел пойти. Грегори посылает своих людей в толпу. Они придумали предупреждения через громкоговорители и что-то еще. Я хочу навострить уши и послушать, о чем будут говорить в народе. Может быть, таким образом мы узнаем, что думает население о действиях полиции. Об этом тоже можно написать.

- Очень хорошо, Лес. Редакция сегодня вечером будет открыта. Мы подождем до половины двенадцатого, на случай если нашему читателю придет в голову ещё какая-нибудь мерзость. Впрочем, мне это кажется маловероятным. Он сказал - в воскресенье, а мне кажется, что он держит свое слово.

До семи часов воскресного вечера ничего не случилось, и Ларкин пошел к Картерам на ужин.

Когда он пришел, двух младших детей укладывали спать.

- Входите, Джим, - сказал жена Картера, держа на каждой руке по ребенку. - Лесли с двумя другими в комнате. Я приду, как только справлюсь с этой парочкой.

Картер лежал в кресле, положив ноги на скамеечку. Казалось, он почти заснул. На столе разворачивалась невообразимо сложная игра с доской и фишками. Ларкин сразу привлекли к делу.

- Джим, не позволяйте им себя насиловать.

- По сравнению с работой репортера это просто отдых, Ларкин улыбнулся курносой девятилетней Джейн. Питер, двумя годами младше, играл с немой сосредоточенностью, как отец. Согретая электрическим отоплением комната заставила Ларкина взопреть.

Потом пришла мать с двумя малышами в пижамах.

- Скажите папе "спокойной ночи".

- Спокойной ночи, папочка.

- И дяде Джиму тоже.

- Спокойной ночи, дядя Джим.

- Сколько лет этим милашкам?

Картер в раздумьи прищурил глаза.

- Я все время забываю. Минуточку, Морин шесть, Дэвиду четыре. Она неплановый ребенок, да и он - плод нашей легкомысленности.

- Тяжело приходится вашей жене.

- Элисон здорово справляется.

- Ты выиграл, дядя Джим.

Элисон вернулась и объявила:

- Уже половина, вы оба, у вас ни секунды больше. И берегитесь, если попытаетесь сплутовать!

- Но он выигрывает, - надулась Джейн.

Ларкин выиграл. Он дал обоим по монетке, чтобы им не было обидно. Питер серьезно поблагодарил его и отправился спать. Джейн, лучезарно улыбаясь, спросила:

- Ты тоже пишешь про убийства, дядя Джим?

- Только иногда. Это я оставляю твоему папе.

- Ты когда-нибудь видел труп?

Он помолчал.

- Один раз.

- Мужчины или женщины? Как он выглядел?

- Хватит, Джейн. Ложись спать.

Она тут же надулась, но все же радостно ему подмигнула. Картер разливал "шерри". Ларкин наслаждался уютным креслом и теплом обогревателя.

- Повезло, - Картер бессильно осел в кресло. - Неплохой: мягкий и не очень сухой. А мы не торопимся. Ей нужно ещё пару часов. Как вам первые две недели у нас, Джим?

- По меньшей мере головокружительны.

- Кто мог предполагать, что вы появитесь здесь как раз к сенсации года?

- При этом все меня уверяли, что здесь ничего не происходит.

- Это тоже правда. До этого не происходило.

- Тогда я, наверное, стал чем-то вроде катализатора. А как прошла игра на кубок? Захватывающе?

Картер покачал головой.

- На середине игры передали предупреждение, что женщинам не стоит идти домой одним. Одетые в штатское люди Грегори незаметно смешались с толпой, настолько незаметно, что их заметил бы даже слепой. Не было ничего такого, с чем бы Брюс не справился в одиночку.

- Никаких массовых психозов?

- Я ничего такого не заметил.

- А игра? Кто победил?

Картер открыл глаза.

- Не имею понятия. Честно говоря, я ушел в перерыве. Футбол нагоняет на меня сон.

Элисон просунула голову в дверь:

- Мне жаль мешать вам, но прошу к столу.

За ужином Ларкин много говорил. Только когда Элисон встала, чтобы убрать тарелки, он заметил, что говорил почти исключительно о себе, и смущенно извинился. Картер, который молча улыбался, его слушая, остановил его:

- Дорогой Джим, вы прекрасно держались. Большинство людей выговаривается за первые три минуты. Потом Элисон пытается их разговорить.

- Но я вовсе не собирался докучать вам моей биографией.

- Автобиографии всегда интересны, - Картер спокойно смотрел ему в глаза. - Они позволяют увидеть человека в новом свете. Элисон очень этим интересуется. В этом доме журналистом стал не тот.

- Он имеет в виду, - пояснила жена, вернувшись с десертом, - что я очень любопытна. Впрочем, это так и есть. Интересно узнавать о людях новое. Что может быть важнее?

- Точно, - согласился с ней Ларкин, - я тоже так считаю.

- Если кто-то не знает своих друзей, ему уже ничто не поможет. Мы пытаемся научить детей устанавливать контакты с людьми. Но, пожалуй, немного перестарались. Джейн иногда слишком назойлива.

- Мне она показалась потрясающей.

- Ну, тогда ладно. Но я ей этого не скажу. У вас есть дети, Джим?

- Нет.

- Жаль.

- Так уж сложилось.

- Жизнь несправедлива. Если подумать, у нас с Лесли есть эта банда, и это не стоило нам никакого труда, - Элисон рассмеялась. Картер улыбнулся. Зачем бороться с течением? Можно просто плыть по нему. Вы с самого начала были репортером, Джим?

- Да, ничего другого мне испробовать не довелось.

- Значит, вы любите писать?

- Это единственное, что я умею. Я никогда не хотел заниматься чем-то еще.

- А как обстоит дело с писательством?

- В качестве профессии? История самая тривиальная. Рецензии на мою пьесу были потрясающе лаконичны.

Элисон посмотрела на мужа:

- И не говорите. Мы тоже можем про такое рассказать.

- Вы тоже это испытали?

- О нет, я, слава Богу, нет. Дети поглощают меня целиком, да я и не умею. Но Лесли...

- Я думаю, Джима следует избавить от подробностей.

- Послушай, Лесли, только из-за того, что твои вещи не печатают... Мне они нравятся. Показать?

- Мне очень интересно, но если Лесли...

- Да это он не серьезно. Это просто кокетство. Давайте, поехали, я вас догоню.

Картер смешал бренди с содовой, потом расслабленно упал в кресло и, с отсутствующим видом держа в руке стакан, уставился на блики электрического камина.

Ларкин сказал:

- Если вам это неприятно...

Картер терпеливо улыбнулся:

- Это не имеет значения. Культурная программа начинается, - он откинулся назад и закрыл глаза. - Это традиция: я - застенчивый автор, а она читает подвернувшимся под руку гостям мои вещи. Что-то вроде симбиоза.

Элисон пришла с толстой папкой.

- Это вас в самом деле не обременит, Джим?

- Абсолютно точно, - он посмотрел на папку. - Ага, новая пьеса?

- Да, и ещё проза. Он уже долго не писал. Слишком мало остается времени - после семьи и работы.

Картер встал и подошел к телевизору.

- Называйте это лучше нерешительностью.

- Принимая во внимание прежние успехи, недостатка в темах быть не должно, - заметил Ларкин.

- В самом деле, - Картер переключал каналы.

- Новости? Почему мужчины всегда смотрят новости? - Элисон сортировала листочки.

- Это наша профессия, - извинился Ларкин.

- Вот именно. Почему бы вам тогда от неё не отдохнуть? Ничего страшного не случится. По воскресеньям ничего не происходит.

- Будем надеяться.

Ларкин мрачно смотрел на экран. Диктор рассказывал про демонстрацию перед футболом, потом перешел к выборам в молодом африканском государстве с труднопроизносимым названием.

Ларкин откинулся на спинку:

- Кажется, все действительно спокойно.

- Будем надеяться, ситуация не изменится, - Элисон листала тексты. В этот момент зазвенел звонок. - Дверь или телефон? Я не могу понять, - она вышла.

- Тебя, - сказала она, вернувшись, - какой-то мужчина к телефону.

Потом села рядом с Ларкиным и вздохнула.

- Ах, последние две недели ни минуты покоя. Кто-то звонит и вызывает Лесли, прежде чем успеет войти в дом.

- Будем надеяться, ничего серьезного, - Ларкин поглядывал на дверь.

Еще раз тихо брякнул звонок, когда трубку клали на рычаг. В дверях появилось лицо Картера:

- Это был Стивенс из полиции.

- Ох, Лесли! Что там опять произошло?

- Новое происшествие. Берите пальто, Джим. У нас опять работа.

- Неужели ещё одно убийство? Не может быть!

- Стивенс за нами заедет. Будет здесь через три минуты.

- А откуда он звонил?

- Со стадиона. Ее только что нашли. Мне жаль, Элисон, но мы должны тебя покинуть. Принеси, пожалуйста, футляр с моей машинкой. Понадобятся все мои блокноты и записи.

10.

- Восемь страниц, полных опечаток, нечетких фотографий и сомнительных фактов много денег не принесут, - заявил Брюс Норт, пролистывая специальный выпуск от понедельника.

- Скажи спасибо, что тебе хоть не надо больше с этим возиться, посоветовал ему Смат.

- Я выполнил все, что должен был сделать.

- Этого никто не отрицает, даже Лес и Джим, которые написали все остальное.

- Лес плюс Джим равно один, - хмыкнул Джесс.

- А где ты был вчера?

- Я должен все подробно описать? Без двадцати десять я позавтракал, в пятнадцать минут одиннадцатого был на улице. Сначала...

- Я имею в виду, что в случае чего ты должен быть доступен.

- Я полагал, это случится только через несколько месяцев.

- Убийства идут одно за другим. Или ты не обременяешь себя чтением объявлений на доске?

- Господи, Смат, успокойся! Откуда я должен был знать, что какая-то дуреха позволит раскромсать себя на футбольном поле?

- Да, откуда тебе знать? Там ведь все так спокойно!

- Ну ладно, за мной дежурство в следующее воскресенье.

- Я предпочитаю полагаться на людей, которым доверяю.

- Спасибо за комплимент.

- На случай, если ты вдруг захочешь нам помочь: завтра у нас очередной выпуск.

Смат повернулся спиной. Джесс ещё миг смотрел на него, потом повернулся к Банти и ощерил зубы. Она встала и подошла к Картеру, чтобы прочитать газету через его плечо. Джесс оглядел комнату и наткнулся на взгляд Ларкина. Секунду он выдерживал его, потом отвел глаза.

Брюс отложил газету.

- Грегори был прав. Он хотел, чтобы игру отменили.

- И как бы это помогло?

- Тогда, возможно, Линда Фримен, стенографистка, проживающая на Эш Гарденс, 23, избегла бы своей участи.

- Если бы это не произошло на стадионе, - равнодушно заметила Банти, случилось бы где-нибудь еще.

- Это пораженчество.

- Это реализм.

- Фатализм. Можно было сказать... Ну ладно, все уже случилось. Что дальше, Лес? Всех взрослых мужчин выведут на поле и расстреляют?

Картер сказал:

- Когда видишь Хатчета, не знаешь, чего ждать.

Это звучало точно так, как чувствовал себя Ларкин: он уже вполне созрел для выходных.

- Кофе, Алан, - негромко попросил он и сунул тому деньги. - Две чашки, крепкий и горячий.

Джесс застегнул молнию на куртке и вышел.

- Знаете, это просто смешно, - задумчиво заметил Брюс. Двадцать тысяч людей, орда журналистов плюс множество камер с телеобъективами, не говоря уже о девяноста полицейских - и этот безумец приходит и делает свое дело прямо у них под носом. Хотя это логично - в толпе всегда легче затеряться.

- Это произошло после игры, - заметил Ларкин.

- Да, а на что тогда рассчитывали? Я с самого начала считал это время самым опасным. Что случилось с девушкой, почему она осталась одна?

- Вероятно, поссорилась с приятелем. Ссора в перерыве, скажем, в буфете. И расставание навек. Он вернулся на место, но она больше не появлялась.

- Его подозревают?

- Он вышел, это проверили. Сразу после игры с тремя друзьями. Сначала пошли в закусочную, потом ещё три часа торчали в забегаловке.

- В то время как его подружку Линду кромсали на северной трибуне. Почему он не...

Банти, с застывшим взглядом и восковым лицом, осела на свой стул.

Ларкин поспешил вмешаться:

- Полиция действительно бессильна. Как можно бороться с подобным маньяком?

- Комендантским часом.

- Невозможно полностью закупорить город. В конце концов остается только ждать, что убийца сделает ошибку.

- Лес, что ты имеешь в виду?

Картер поднял глаза.

- Я имею в виду, что у нас ещё все впереди.

Разговорчивость матери погибшей девушки Ларкин поначалу принял за вполне понятную внутреннюю опустошенность. Была полночь, они сидели одни в очень аккуратно убранной комнате. Наверху отец Линды лежал в спасительном беспамятстве после укола успокоительного. Механические ответы миссис Фримен, словно отскакивали от стен в тщетной попытке найти выход.

- Мы уже сегодня поняли, что неправильно оценивали ситуацию. Боб - это мой муж - настроен на поход. Знаете, в мэрию или в полицию. Нужно же что-то делать.

- Вы думаете... что следовало бы сделать больше?

- Да уж, - вздохнула она. - Почему никого не арестуют? Хотя бы в качестве предупреждения. Мы думали, с ней ничего не может случиться. Ведь с ней был Вик... Хороший мальчик. На будущий год они собирались пожениться. Они экономили, искали квартиру...

Джим беспомощно ждал, уставившись на изящные безделушки над камином.

- Двое моих подруг были там, - она скрестила пальцы, - и говорили об этом. Насчет петиции.

- Петиции?

- Да. Мы хотим попросить о защите. Думали, она вне опасности. Там ведь был Вик.

- Линда работала в "Шератон"?

- Очень хорошая фирма. Рождественская премия, выходные. Ей там так нравилось... Простите.

Два репортера из "Экспресса" и "Мэйла" и чрезмерно накрашенная дама с частного телеканала рвались в дом. Когда Ларкин услышал, как она им повторяет все то же ещё раз, он неожиданно все понял. По комнате разливалась удушливая траурная атмосфера. Он записал пару бессмысленных фраз и ушел.

Днем он вернулся. Подозрительная и язвительная соседка сказала, что мать Линды не может никого видеть. Если он из газеты, почему бы ему не написать что-нибудь, что наставит полицию на верный путь? Так в любом случае не может продолжаться, не для того порядочные горожане платят налоги и собирают взносы, и им есть что сказать. Не будет ли он так любезен закрыть за собой калитку?

В необычно тихой воскресным утром редакции Картер рассказал ему о состоянии останков Линды.

- Эти безумцы заставляют нас смотреть на Бог весть что, сказал он, содрогнувшись.

- Больше от её матери ничего нового? Тогда опишите все, что узнали от неё и соседей. Придет Дэвис, принесет старые фотографии трибун. На их фоне дадим Линду крупным планом. Хупер принесет фото, сделанные полицией после поисков.

- Мы можем каждый раз использовать одни и те же фотографии.

- Ну, это нам с рук не сойдет, - возразил Картер, - в полиции свое дело знают.

- У нас хватит материалов для выпуска?

- Сорок колонок? Вчерашняя реклама бесплатно пойдет ещё раз. То, чего там не хватает, будет выжимкой из того, что должно было пойти на прошлой неделе. Брюс придет и возьмет это на себя.

До четырех часов они втроем готовили специальный выпуск. Еще час спустя им сказали, что все в порядке, и они могут идти. Когда они уходили, перед ними неожиданно возник шеф.

- Принесите завтра ваши счета за издержки. Сверхурочные должны оплачиваться. Вы славно поработали.

Новый выпуск "Ревю", появившийся в результате их решительных усилий, читалось, с точки зрения Ларкина, как предостережение "Полис Газетт".

- Как думаете, это наведет суперинтенданта на какие-либо размышления?

- Хатчета? Если у него есть время подумать, он задумается о центральных газетах, - Смат печально покачал головой, по сравнению с ними мы образец скромности.

- Подождите "Точку Зрения" по телевидению. Знаете, кого они пригласили? Члена муниципалитета Ф. М. Кэйси. Он основатель движения в защиту горожан.

- Сегодня вечером я с удовольствием это посмотрю, - сказал Картер, Кстати, приходите к нам, Джим. Продолжим тот прерванный разговор.

До этого, однако, нужно было ещё много чего сделать. Ларкин, который отправился в "Шератон", чтобы поговорить с шефом Линды, был вынужден отстоять очередь с половиной английской прессы. Вопросы были поневоле поверхностны и непродуманы. Ее шеф, красноречивый и искренне потрясенный человек, подтвердил, что Линда у них работала, сказал, что она была очень живая девушка, прилежная в работе, что будущей весной собиралась замуж. Он не понимает, чем собственно занята полиция.

- Вы можете предложить что-нибудь сверх принимаемых мер, сэр?

- Конечно. В полиции, должно быть, совсем потеряли голову, иначе футбол отменили бы.

- По вашему, его нужно было отменить?

- Естественно. Это общественная необходимость. Если бы я так мало думал о своей жизни...

- Как вы полагаете, что теперь произойдет?

- Этого я не знаю. Но я знаю, что должно произойти.

Перед домом Вика Ферриса, возлюбленного Линды, Ларкина встретила расстроенная сестра молодого человека.

- Ему нечего сказать. Нет, он не может ни с кем говорить. Он пережил шок. Нет, он себя не винит. И правильно. Разве это не вина полиции?

По дороге на стадион Ларкин прислушивался к тому, что говорили люди.

- Пора им, наконец, заняться своим делом, - сказала женщина, прижимавшая к груди перекормленную собачку. - Пока они в ус не дуют, может случиться что угодно.

- Они не знают, как подступиться, - выразила свое мнение её тощая попутчица, - в этом все дело. Они не знают, с чего начать.

- Но они должны! За что им платят деньги?

- Их недостаточно.

- Я говорю вам, пора ввести войска с оружием.

- Это точно. У них должно быть оружие.

- Будешь смотреть сегодня вечером "Точку зрения"? Там будет выступать Кэйси, он кое-что расскажет.

- Больше, чем захочется услышать, - худая женщина посмотрела на Ларкина.

Картера с Хупером он нашел у входа в тоннель, ведущий к затемненной трибуне. Они наблюдали за поисками сверху. Все осталось нетронутым: воскресный мусор, программки, газеты, оберточная бумага разносились ветром между скамейками. Темные дыры под помостом, куда с таким цинизмом был засунут труп Линды, огородили барьерами. Машина телевизионщиков, на крыше которой стоял оператор, ждала в стороне. Картер услышал шаги Ларкина и обернулся.

- Здесь в постоянно нарастающем темпе не происходит ровно ничего. Как дела у вас?

Ларкин рассказал. Картер посмотрел на часы.

- Я выжал все, что мог, из секретаря клуба, и потом ещё покараулил на месте. Он все ещё не может понять своего счастья - то, что он её нашел. Кстати, Хатчет назначил на три часа пресс-конференцию, не забудьте. Нам с вами нужно там быть.

- У него есть что-нибудь новое?

- Он хочет нам сказать, что получил подкрепление. Этим он хочет опередить Кэйси.

- Похоже, передачу ждет весь город.

Хупер с озабоченным видом вертелся возле них.

- Самая грандиозная серия убийств со времен Криппена, сокрушался он, и ни одной газете во всем городе не нужны мои репортажи.

Картер взял его за руку:

- Не сдавайтесь! Всегда остаются материалы, которые ещё найдут своего читателя. Со времен Криппена, вы говорите? Здешние события отодвинут этого психопата-любителя на последние страницы.

На пресс-конференции суперинтендант Хатчет взял на себя роль испытанного командира, который отдает все силы, чтобы убедить группу скептически настроенных военных корреспондентов, что он, несмотря на все слухи и не обращая внимания на полное уничтожение левого и правого флангов, ведет наступление на всех фронтах. С заметно осунувшимся по сравнению с прошлой неделей лицом он сообщил, что разработка различных версий ни в коей мере не означает, что они потеряли из виду главную цель. Этой целью было, если выражаться яснее, защита общественности от столь жестокого, извращенного, опасного убийцы, чья отчаянность и безрассудный риск неминуемо приведет его к поражению. Наряду с отнимающей у полиции много сил сортировкой подозрительных лиц, проводятся необходимые мероприятия, призванные гарантировать безопасность тех, кто все ещё считал закон своей лучшей защитой.

- Какие мероприятия? - спросил Баррагло из "Ситизен".

Суперинтендант ледяным тоном сообщил, что не хочет вдаваться в подробности. Предупреждения по радио, дополнительные патрули... Об остальном они сами прекрасно могут догадаться.

- Означает ли это, - спросил Картер, - что вы получите подкрепление?

- Без комментариев.

- Если я сделаю свои личные выводы, могу ли я спросить, откуда придет подкрепление?

- Без комментариев.

Поднялся репортер из "Телеграфа".

- Скажите, суперинтендант, мы видели собак. Если принимать во внимание обстоятельства этого конкретного случая, не могли бы вы нам сказать, имеет хоть какой-то смысл использование собак? Помимо того, что это лучше, чем ничего? Их привезли, чтобы разрядить ситуацию, или чтобы запугать?

Суперинтендант несколько секунд размышлял.

- Мы решили, что они смогут нам помочь, - наконец заявил он. - Мы их привезли, и здесь им найдется дело.

Ларкин смотрел на ручку, скользящую в чьем-то блокноте. Она принадлежала бородатому репортеру из "Таймс".

"Безмолвное признание Хатчетом того, что больше он ничего не в состоянии придумать. Складывается впечатление, что..."

В девять часов Кэйси заявил перед камерой, что пора наконец взглянуть фактам в лицо.

- Вы хотите сказать, что до сих пор этого никто не сделал?

- Именно это я и хотел сказать. Волосы встают дыбом от пассивности и нерешительности властей... Четыре молодые девушки погибли ужасной смертью. И теперь я вас спрашиваю: до каких пор взывающее к порядку общество будет это терпеть?

Ведущий, знаменитость с удивительно клочковатыми бакенбардами, заерзал перед камерой.

- Но можно ли так хоть чему-то воспрепятствовать, мистер Кэйси?

- Вы всерьез это спрашиваете?

Политические оппоненты Кэйси могли бы подтвердить, что наиболее ироничным он становится перед нападением.

Знаменитость уселась поудобнее.

- Разве полиция не столкнулась сейчас с ситуацией, которую она не в состоянии изменить? В том случае, если убийца допустит промах... оставит орудие убийства, например... Разве тогда все не решится?

- Об этом и речь, - член муниципалитета сухо улыбнулся в камеру. - Вы только что сформулировали нашу точку зрения. Полиция не справляется со своими обязанностями.

- Как вы себе представляете, что должно произойти?

- Что произойдет? Вмешается общественность. Например, привлечет сторожевых собак.

- Это не помешает полиции в работе?

- Каким образом? Тем, что с них снимут часть забот? Что им останется больше времени на непосредственные поиски убийцы?

- Вы думаете, полиции этот план понравится?

Кэйси ощерил зубы:

- При нынешнем положении дел у них практически нет выбора.

- Все прекрасно и замечательно, - сказала Элисон Картер, но отдает ли он себе отчет, что затевает?

- Я не все слышал, - сказал Картер, - Джим, ты все успел?

- Конечно. Мне позвонить и надиктовать прямо сейчас?

Брюс, говоривший сонным голосом, стенографировал. Все спокойно, сказал он. Пробный оттиск будет готов через два часа. Все, что случится после этого, может забирать себе центральная пресса вместе с воздушным поцелуем. По настоянию Картера Ларкин попросил его связаться с Хатчетом и спросить про его отношении к телеинтервью Кэйси.

- А после этого, - продолжил Картер, - он должен попытаться достать мэра. Тот слишком долго отмалчивался. Нужно собрать все воедино.

11.

- Там внизу человек, - сказал посыльный, - который хочет говорить с криминальным репортером.

- Он уехал в полицию, - сказал Смат, - а кто это?

- Он не сказал, мистер Голд. Он сейчас в комнате для интервью.

- Джим, разберетесь с ним?

Сначала Ларкину пришлось узнать, где эта комната. На стуле сидел тщедушный молодой человек с сальными волосами, которые кольцами спадали на грязный воротник кожаной куртки. Когда Ларкин вошел, он хотел было встать, но передумал и опустился назад.

- Доброе утро, - Ларкин сел и зажмурился, когда до него долетело дыхание молодого человека. - Криминальный репортер сейчас отсутствует. Чем я могу вам помочь?

- У меня кое-что есть.

- Да? - он попытался говорить как можно поощрительнее.

- Награда все ещё действует?

- Простите?

- Тыщу фунтов. Вы печатали.

- Вознаграждение? Мы заплатим 1000 фунтов, - осторожно кивнул Джим, или часть этих денег за информацию, которая прямым или косвенным образом поможет поймать преступника.

Последовала пауза.

- У меня кое-что есть, - повторил парень.

Чтобы заполнить следующую паузу, Ларкин спросил:

- Может быть, вы мне расскажете?

- Может быть, - кивнул молодой человек, - а может и нет.

Ларкин встал.

- У меня не так много времени, чтобы тратить его попусту. Если решитесь, можете рассказать мне.

- Хе! Я и хотел рассказать.

Ларкин снова сел.

- Тогда вы, может быть, начнете?

- А как с деньгами?

- Если то, что вы сообщите, даст результат, вам заплатят.

- Тыщу?

- Столько, сколько это будет стоить.

Третья пауза. Молодой человек положил ногу на ногу. С его джинсов посыпалась кирпичная крошка.

- Они ищут того парня, который в воскресенье зарезал девушку?

- Да.

- Я его видел.

Ларкин обеими руками уперся в стол.

- Вы видели убийство?

- Гм... Я видел её и его.

- Где?

Он сменил положение ног.

- Да на игре же, в воскресенье! На трибуне. Вик с остальными сидели немного дальше. Потом был перерыв, ну и...

- Вик Феррис? Жених Линды?

- Ну да. В перерыве они топают в буфет. Я за ними, ясно? Я вижу, что-то не так. Вик с Линда слегка разошлись во мнениях.

- Они поругались?

- Точно. Она вскипает. Прочь из буфета - я за ней, так? Потом я теряю её из виду среди толпы, понимаете? Потом возвращаюсь на трибуну, потому что я там её в последний раз и видел...

- Северная трибуна? Вы её там видели?

- Не, там я её не застал. Но потом я её увидел.

- Когда?

- Незадолго до финального свистка.

- На трибуне?

- Не, внизу. Возле забора, где у них сортир. Она трепалась с каким-то парнем.

- Вы видели его лицо?

- Не, он смотрел в другую сторону, ясно?

- Вы уверены, что это была Линда?

- Я её хорошо знал.

- Он был высокий или низкий?

- Гораздо выше вас. Так прям и нагнулся над ней. Они смеялись.

- Она не выглядела так, будто напугана?

Тень мысли проскользнула по лицу. Парень подумал, потом помотал головой.

- Она смеялась.

Ларкин все быстрее строчил в лежащем перед ним блокноте. И чувствовал, что собеседник следит за его рукой.

- Я хотел бы записать ваше имя.

Парень вздрогнул, и он успокоил:

- Это только для сведения. В печать не пойдет.

- Том Беллинг.

- Где вы живете, Том?

- Да это не имеет значения. Но я вам ещё кое-что скажу...

- Что?

- Она ушла с ним. Я их видел.

- Пожалуйста, подождите секундочку, хорошо? Я сейчас вернусь, - Джим поспешно закрыл за собой дверь и кинулся к телефону. Дежурная засмеялась.

- Можно мне позвонить? Это очень срочно.

После небольшой задержки его соединили. Хатчет куда-то уехал. Ему дали инспектора Грегори.

- Джим Ларкин из "Ревю", инспектор. У меня тут один парень, который знает про Линду Фримен такое, что может оказаться очень важным. Да, я могу привезти его к вам. Нет, он пришел только что. Сразу. Хорошо. Через пять минут.

- Парень в джинсах ушел, пока вы звонили, - сообщила дежурная. - И похоже, очень спешил.

Джим кинулся в комнату для интервью. Она была пуста.

Ларкин догнал парня за вторым поворотом. Завидев его, Том Беллинг остановился; казалось, он подумал о побеге, но все же остался на месте. Ларкин сбавил темп, сунул руки в карманы и сказал:

- Зачем такая спешка? У нас полно времени.

- Меня разрежут на маленькие-маленькие кусочки.

- С чего вы взяли? Наш друг, который ведет это дело, с удовольствием бы послушал, что вы нам рассказали. Потом вы сразу сможете уйти. Вы, разумеется, не обязаны этого делать.

- Я не хочу, чтобы мое имя и адрес появлялись в газете.

- Ваш адрес вы мне так и не сказали, а ваше имя я все равно уже забыл. Вы дружили с Линдой и Виком? - они шагали дальше.

- Мы ходили в одну школу, понятно?

- Линда, должно быть, была очень милой девочкой.

Том Беллинг не ответил, но тяжело вздохнул.

Ступеней в участок оказалось достаточно, чтобы побудить его к бегству. Ларкин остался на месте и смотрел на него.

- Жаль, - вздохнул он. - Похоже, вы достаточно твердо знали, как обезвредить убийцу.

Парень замер на месте.

- Ну, я в любом случае захожу, - сказал Ларкин. - Если не хотите, можете не идти.

Он придержал дверь, Беллинг неохотно вошел внутрь. Их отвели к Грегори. Тот был явно взволнован и грыз карандаш. Смотрел он на Беллинга наполовину враждебно, наполовину с надеждой.

Ларкин сказал:

- Это Том...

- Садитесь. Итак, что вы можете нам рассказать?

- Он видел Линду с каким-то мужчиной. В самом конце игры.

Инспектор Грегори выронил карандаш из рук.

- О Боже! Пожалуйста, не исчезайте!

- Чего?

- Расскажите инспектору, - поспешно вмешался Ларкин, - то, что рассказали мне.

С помощью ободрений, ласкового обращения и небольшого нажима они получили от Тома Беллинга все. Инспектор долго молчал. Ларкин подумал, что он как-будто молится. Когда был упомянут выход, он оживился:

- Который? Около дамских туалетов?

- Ага, тот, но они не вышли.

- Откуда вы знаете?

- Оттуда, что наблюдал за ней.

- И долго вы за ней следили?

Том подумал.

- До финального свистка. Потом парочка спустилась вниз, к туалетам. Ну, а после этого я их не видел.

- Линду и того мужчину?

- Вокруг толпилась куча народу, и прежде чем я через неё пробился, их уже и след простыл.

Инспектор сплюнул сквозь зубы.

- Послушайте, Том. Как выглядел тот человек? Опишите его.

Парень глядел перед собой и грыз ноготь.

- Том, послушайте...

- Минуточку, - вмешался Ларкин, - он думает.

Наконец Беллинг поднял взгляд на инспектора и с сомнением протянул:

- Он был большим. Это точно.

- Блондин, брюнет, лысый? Что на нем было надето?

Том пожал плечами.

- Вы не говорили, что он был в пальто? - спросил Ларкин.

- Не, этого я не говорил.

- А он не мог быть в нем?

- Я не знаю, что на нем было. Я плохо разглядел его лицо из-за шапки.

- На нем была шапка?

- Ну да, такая, вроде кепки. С козырьком спереди.

- Если вы это заметили, он должен был хоть раз повернуться в вашу сторону.

Том поразмыслил.

- Может быть. Но я его не видел, потому что смотрел на Линду.

- Да, мы это поняли. Он был большим? Что вы под этим понимаете?

- Гораздо больше, чем она.

- Линда была небольшого роста и довольно худая. Она доставала ему до плеча? Или выглядела рядом с ним совсем крошечной?

- Он был намного выше. И гораздо толще.

- Вам бросилось в глаза, что он гораздо толще?

- Может быть, из-за куртки. Такая стеганая...

- Стеганая куртка. Мы ещё к этому вернемся, - устало бросил инспектор. - Большой, в кепке и стеганой куртке... У него что - нибудь было в руках?

Том погрузился в нелегкие размышления.

Ларкин с инспектором переглянулись. Осунувшееся лицо Грегори выдавало с трудом скрываемое нетерпение.

Том заерзал.

- Может быть, - сообщил он, - а может и нет.

Инспектор заинтриговано посмотрел на него.

- Том, что вы этим хотите сказать?

Беллинг угрюмо насупился.

- Не могу вспомнить. Ее знаю, видел я или нет. Я ...

- Да, я знаю, вы обращали внимание только на Линду. Она вам так нравится?

К удивлению Ларкина, Беллинг ответил вполне разумно:

- Она мне очень нравилась. Если бы я мог, я бы на ней женился.

- Тогда вы, должно быть, здорово ненавидели Вика Ферриса.

- Ей бы я зла никогда не причинил, - с достоинством возразил Том.

- Я вам верю. Но почему вы пошли за ними и наблюдали за ней?

- Она ушла от него, ясно? Она была одна. Будь я рядом, она, может быть, пришла бы ко мне.

- К сожалению, она этого не сделала. Она... - инспектор замолчал. - В любом случае вы не знаете, было ли что-нибудь в руках у человека, который с ней ушел. Но, возможно, у него что-то было. Так?

Том кивнул.

- Хорошо, - инспектор нажал кнопку звонка. - Вам нужно вернуться на работу?

- Мне нужно на стройку, но там уже начали без меня.

- Тогда, пожалуйста, задержитесь ещё немного. Я хотел бы вам кое-что показать. Мистер Ларкин, я вас больше не задерживаю.

- Мне уйти?

- Нет, вы вполне можете остаться, - инспектор неожиданно улыбнулся. Когда вошел один из сотрудников, он тут же подавил улыбку. - Джонни, принесите, пожалуйста, ящик.

Пока они ждали, он смерил Беллинга сердитым взглядом.

- Господи, почему вы не пришли к нам с этой историей два дня назад?

Молодой человек уклончиво протянул:

- Я не хотел ни во что впутаться.

Инспектор устало вздохнул.

Сержант принес ящик с шаблонами. Ларкин, для которого это было в новинку, наблюдал, как в тягостной черновой работе возникало лицо: широкий подбородок, тяжелые, сонные веки, толстые брови.

- Наденьте ему кепку, - велел инспектор.

Том отступил на шаг и покачал головой.

- Не тот подбородок? Дело в губах? В верхней губе?

- У него был большой шарф.

- Он не курил? - спросил инспектор, примирившись со своею участью. Насколько он высок? Шея и подбородок были под шарфом?

- Подбородок я видел. Да, такой. Больше сказать не могу.

Вместе они рассматривали собранное лицо. Ларкин нашел, что в нем все-таки были человеческие черты. С другой стороны, Том был недоволен. Он водил руками с черными ногтями по голове и тихо шептал что-то себе под нос. Грегори ждал. Наконец он спросил:

- Можно ещё что-нибудь поправить?

- Не-е, - на этот раз движение головы было куда увереннее. - Он не такой... Но это почти правильно. Что-то не так. Но я не знаю, что...

- Кепка и куртка? Когда такое не поможет! - съязвил Брюс Норт, Грегори, должно быть, рвет и мечет.

- Зацепка, - голос Смата звучал укоризненно. - Первая зацепка, которая у них появилась.

- И что они будут с ней делать? Прочесывать весь город? Если бы кто-нибудь в воскресенье огляделся, он бы увидел только куртки и куртки. И если на человеке не было теплой шапки, на нем была кепка. Холодно.

- По крайней мере, есть ещё лицо.

- Но Ларкин сказал, Том Беллинг не особенно уверен.

- И что же дальше? Крупные газеты пустят завтра большие репортажи, а мы будем хлопать ушами. Или ещё один экстренный выпуск?

- Может, Хатчет не разрешит это печатать. Все зависит от него.

Ларкин спросил Картера о его мнении.

- При таком положении дел он должен разрешить. Больше у него ничего нет.

- То есть мы опять окажемся в стороне?

- Так тоже нельзя сказать. Множество полицейских досконально изучает местность, пущены в ход собаки. Что за человек этот Беллинг?

Ларкин описал его.

- Спасибо, что ты меня избавил от него, Джим. Если он ещё раз придет, возьми его на себя. Теперь он к тебе привык.

- Я не уверен, что он ещё раз окажет нам честь. Он не слишком общителен. Но... - Ларкин полистал блокнот, - если нам когда-нибудь понадобятся истории про охоту на убийцу, есть идеальный репортаж про то, как запутать полицию.

- Да, кстати, мне пришла в голову одна идея, - Картер повернулся к Смату. - История с Кэйси набирает обороты. Этот идиот позвал всех сегодня вечером на собрание. Но есть намеки, что у него ничего не получится.

- И что? - спросил Смат, полный недобрых предчувствий.

- Я говорил в клубе с Фредди. Он много всего слышит. И говорит, что многие организуют защиту независимо от Кэйси. Так что, если мне позволено выразить свое личное мнение, они не дадут сбить себя с толку каким-то благочестивым чинушам из мэрии.

Смат потер лоб.

- Этим надо заняться прямо сейчас.

- Тогда Фрэнк Петтингейл - это тот, кто тебе нужен.

Шеф репортеров громко застонал:

- И именно Петтингейл!

- Да, - Картер вопросительно взглянул на Смата, - так как я весь остаток дня буду занят с Хатчетом...

- Это может взять на себя Джим. Вы в курсе дела с Беллингом, Джим? Отлично. Может быть, вы тогда возьмете на себя всю историю? Если до четверга не произойдет ещё одного убийства, это станет главным репортажем номера. Но не спешите.

- Ни секунды покоя, Джим? - Джесс стоял в проходе между столами и снисходительно улыбался.

Ларкин подтвердил.

- О, какой занятой человек! И как вы только выдерживаете?

Смат покосился на них и походя бросил:

- Есть такая старомодная привычка. Называется усердие в работе.

- Я тоже старательный, Смат. Вы это знаете. Дайте мне шанс показать себя. Дайте мне показать мои достоинства.

- У тебя множество шансов.

Ларкин был рад уйти на Розенс Гарден, к Френку Эдварду Петтингейлу, сторожу в парке, секретарю объединения квартиросъемщиков и вечному возмутителю спокойствия. Он прочитал в архиве все, что о том было известно, и был до известной степени подготовлен к встрече с этим сгустком опасной энергии. Петтингейл восседал в забитой вещами задней комнате типового домика, построенного в наихудшем во всем городе районе, и разговаривал по телефону.

Ларкин ждал и слушал. Петтингейл разговаривал с кем-то по имени Сэм. У Сэма, кажется, возникли проблемы.

- Не имеет значения, - говорил Петтингейл. Он повторял это уже не в первый раз. - Делай, что должен, а остальное предоставь мне.

Он жестом пригласил Ларкина садиться.

- Какая разница? Не имеет значения. Да... Да... Да. Замечательно. Очень хорошо. Ладно, до скорого, Сэм. Перезвони попозже. Ко мне пришли.

Ларкин извинился.

- Ничего-ничего, - Петтингейл отодвинул все в сторону, мое время принадлежит вам. Вы сказали, "Ревю"? Мистер?.. Очень приятно, мистер Ларкин. С "Ревю" я в хороших отношениях. Передавайте привет мистеру Голду. Мистер Голд - мой лучший друг.

- Он мне говорил о вас, - честно подтвердил Ларкин.

- В самом деле? Я знаю, почему вы пришли, мистер Ларкин. Вперед! Задавайте вопросы.

Ларкин задал первый, и интервью началось.

- 99, 9 процентов населения города относятся к этим обещаниям с глубоким недоверием. Я знаю, так обычно и бывает, и все же это так. В адрес члена магистрата Кэйси и суперинтенданта Хатчета высказывают серьезные претензии. Все говорят, и никто ничего не делает. Это мое последнее слово. Я за то, что произойдет.

Ларкин хмыкнул в знак согласия.

- Если честно, вы заметили, что ничего не происходит? Если не считать полчищ чужаков в форме?

- Полиция... - робко начал Ларкин.

- Господи, полиция! - Петтингейл одним движением руки стер её со стола и сказал, что если Ларкин хочет, то он ему кое-что расскажет.

Через непродолжительное время Ларкин вышел от него и спросил, как пройти к миссис Мэри Моррис, президенту женской лиги баптистов. Та объяснила Ларкину, что она заодно с Петтингейлом. Если Ларкин сядет у окна, чтобы записать, она сообщит ему, что...

Ларкин заполнил безупречной стенографией двенадцать страниц. На обратном пути он внезапно решил зайти к директрисе женской школы.

У той кабинет был заставлен массивными книжными полками. Она очень точно выговаривала каждый звук и при этом немного наклонялась вперед, как будто оправдывалась.

- Теперешняя ситуация ненормальна. В школе, мистер Ларкин, 647 учениц. И это только небольшой процент городской молодежи, которой угрожает опасность. У них есть право на защиту. Которую им, однако, никто не может гарантировать.

- Вы можете сказать, какие меры следует принять дополнительно?

- Я могла бы вам посоветовать поговорить с мистером Петтингейлом. Мы... я... школа, разумеется, не хочет отождествлять себя с какими-либо политическими или религиозными организациями. Только...

Дальнейшие визиты завершили общую картину. Джим исписал весь блокнот и вынужден был начать новый. Перечитав свои заметки в автобусе на обратном пути, он погрузился в нелегкие размышления.

- Только ключевые слова, - велел Смат, - Выпишите их так, чтобы можно было быстро получить общее впечатление: сегодня вечером и завтра утром мы с этим продолжим. Когда будете готовы, Джим, остановитесь на этом и отдохните. Сходите в кино.

- "Великолепный Джек" в "Одеоне", - радостно предложил Джесс. - Эй, Смат, можно мне тоже немного отдохнуть?

- Почем бы нет? Все равно от тебя никакого проку.

Когда Ларкин уходил, Джесс догнал его на лестнице:

- Выпьем, Джим?

- Немного рановато для меня, - вежливо отказался тот.

- Тогда, может быть, по чашечке мокрого древесного угля у Дорис, владелицы дивного кофейного агрегата?

- Хорошо, но недолго. Мне нужно написать письма.

- Ах, вы ещё занимаетесь подобными вещами? Я давно бросил. Сегодня люди не изливают душу на бумаге. Личный контакт - большой плюс...

Непрерывно болтая, Джесс вел его в кофейню напротив собора. Ларкин сел на высокий табурет, нащупал опору для ног и пригубил черный, как смоль, кофе из стаканчика. Джесс прервал словесную атаку.

- Я должен вам кое-что сказать, Джим. Я восхищаюсь вами. Нет, не сочтите это шуткой. То, что вам удается - просто сказка. Но что меня больше всего поражает - что, судя по всему, вам это ещё и доставляет удовольствие.

Ларкин размешал сахар.

- Мне нравится чем-нибудь заниматься.

- Да, но... - Джесс откинул волосы с лица, - Вы ведь понимаете, у каждого свой род активности. Я - мечтатель. Я полон неисчерпаемых идей, которые никогда не смогут осуществиться.

- В этом вы не одиноки, - тактично согласился Ларкин.

- Вы не находите это оригинальным? Вы правы. Не в бровь, а в глаз! Я действительно должен когда-нибудь проснуться и начать чтонибудь делать. Банти тоже мне так говорила. Банти - чудесное дитя, не правда ли?

- Мне кажется, она ведет себя немного замкнуто.

- Никаких уверток, счастливчик Джим. Ну, в самом деле, разве она не лучшее, что может предложить этот город?

Ларкин улыбнулся.

- Я ещё не дошел до того, чтобы следить за конкуренцией.

- Ах, черт возьми, Ларкин. Это происходит из-за нашей профессии. Ваши слова так же бессмысленны, как и слова людей, которых интервьюируют по поводу расовых проблем. Избавьте меня от этого. У меня Банти стоит под номером один. Одно это - уже показатель.

Ларкин пил переслащенный кофе и молчал.

- Мы с ней на одной волне. Меня от неё в дрожь бросает.

- Очень рад за вас.

- Вы мне не верите?

- Почему? Собственно говоря, меня это не касается.

- Нет.

Джесс отодвинул чашку, повернулся на стуле и наградил Ларкина сияющей улыбкой.

- Нет, это вас действительно не касается.

12.

Ларкин отправился домой и принялся за письма.

Миссис Кеттл прогромыхала вниз, чтобы спросить через дверь, следует ли ей что-нибудь приготовить. Он отказался, но потом передумал и попросил об этом. Спустившись в столовую, он уже пожалел об этом решении. Впрочем, он знал, что так и будет.

Вместе с престарелым учителем, который обычно кряхтел на втором этаже, он в немом предчувствии рассматривал подозрительно пахнущий паштет и лежащую рядом морковь.

Миссис Кеттл спросила с кухни:

- Сегодня вечером вы дома?

Джим собрался с духом.

- Да, миссис Кеттл. Думаю, я заслужил небольшую передышку.

- Еще бы, - она стояла со столовыми приборами в руках и смотрела на него. Он чувствовал, как её взгляд буравит его затылок. - Да, вы так много работали.

- Это точно.

- Кэйси был прав. На полицию нельзя полагаться.

Учитель скромно высказал мнение, что Кэйси проявил здоровую человеческую рассудительность.

- Но теперь, - миссис Кеттл гремела посудой, - дело выскользнуло у него из рук, - кастрюля загремела в мойке. - Попомните мои слова.

- Вы что-то слышали, миссис Кеттл?

- Так, всего понемножку, - дверь закрылась.

Подремывая в гостиной и борясь с тяжестью в желудке, Ларкин искал забвения в чтении. Но никак не мог сосредоточиться на романе. Работающий телевизор, болтовня миссис Кеттл и избранных гостей по поводу кухни, стирки и вечернего тумана, который обещал завтра усилиться, заставили его признать поражение. Он встал.

- Вы опять хотите уйти, мистер Ларкин?

- Пройдусь, чтобы размяться.

- Будьте осторожны. Смотрите, не впутайтесь в какую-нибудь историю.

- Ну что вы, к этому я вовсе не стремлюсь.

Он улыбнулся всем, но на него смотрели, как на ненормального. Разозлившись, он вышел на улицу. Туман колебался призрачным чадом вокруг фонарей. Он сунул руки в карманы, неторопливо прогуливаясь вдоль улицы и думая о своем пальто, оставшемся на спинке стула. О том, чтобы вернуться, не могло быть и речи. Выскользнув один раз из дома, он осознал свою свободу, облегчение и вернувшуюся способность ясно мыслить. Он пересек улицу. Тишину не нарушал ни один звук. Вокруг сгущалась тьма.

Ларкин прошел под деревья за стену сада; они стали невидимы, но он знал об их существовании. Он шагнул вперед и погрузился в размышления.

Неожиданно он заметил, что почва под его ногами стала мягкой. Не заметив, он сошел с дорожки и теперь шагал по траве. Не рассеиваемый фонарями туман схватил его в свои объятия. Он захотел вернуться, поколебался и решил все же идти дальше. Раз он уже промок, отступать некуда.

Одиночество успокаивало.

Его насторожил почти неслышный шорох. Он ещё не успел собраться для защиты, как на него напали сзади. Он попытался вырваться, но понял бессмысленность этой затеи. Тогда он попытался повернуть голову.

- Не двигайтесь.

Он рванул правую руку и почувствовал дикую боль, когда её заломили за спину.

- О Боже! - произнес его внутренний голос. - Пожалуйста, нет! Не надо! Не хочу!

- Не шевелитесь. У кого фонарь?

Вокруг в темноте суета, фигуры, лиц не разберешь. Обе руки заломлены за спину. Господи, только не так!

- Хорошо. Так, посветите ему в лицо. Ну, что вам здесь понадобилось?

Луч света ослепил его.

- Я просто гуляю...

Свет плясал по его лицу. Он перестал слышать свой голос.

- Его кто-нибудь знает?

- Не, никогда не видели.

- Как вас зовут?

- Ларкин, Джеймс Ларкин. Я из "Ревю".

- Да? Кто ваш издатель?

- Мистер Адамсон.

- Адамсон? Никогда не слышал.

- Может, вам знакома фамилия мистера Катберстона? Он наш ответственный редактор.

- Ну, это совсем другое дело. Мои дети познакомились с ним на раздаче призов, - хватка немного ослабела.

- И что это доказывает?

Хватка снова усилилась.

- Конечно, ничего. Послушайте, вы! Что вы здесь делали в столь поздний час?

- Я только хотел...

Туман попал ему в горло. Он закашлялся и попытался высвободить руку, чтобы прикрыть рот.

- Я просто гулял. Только и всего. Мне это необходимо.

- Без пальто?

В нем закипала злоба.

- Это вас не касается.

- Предоставьте это нам. На вашем месте я бы выдумал историю получше.

- Вы - люди Петтингейла?

- Вопросы задавать тут будем мы. Поверните голову.

- Отведите его к фонарю.

- Трое останутся здесь. Мы с ним управимся.

Подгоняемый толчками, Ларкин пошел. Мох хлюпал под его ногами. Кусты бросали причудливые тени, сверкали фонарики. Потом тропинка расширилась, пошел асфальт. Под одним из фонарей его остановили и повернули. Чей-то голос произнес:

- У Вас есть документы?

- В бумажнике.

Тот достали и проверили.

- Это может быть кто угодно.

- Но это я.

- Для нас это не имеет значения, - голос не грубый, почти нейтральный, но с призвуком фанатизма. - Важно то, почему вы оказались ночью в парке. Нас интересует только это.

- Я уже говорил вам. Что ещё вы хотите услышать?

- Мы ждем.

- Понимаю ваши сомнения. Я знаю, о чем идет речь и почему вы это делаете. Я говорил сегодня вечером с мистером Петтингейлом. Вы можете это проверить. Но отдаете ли вы себе отчет в том, что это противозаконно?

- Противозаконно? - по кругу прошелестел сдержанный смешок.

- Если уж говорить о законности, то нужно сначала выяснить, кто все начал, - сказал державший его человек, - В последние две недели кое-кто в этом преуспел больше, чем мы.

- И потому вы обвиняете невинных?

- Ну что вы, мы не обвиняем, мы только проверяем. Вы живете в городе?

- Да, на Бакл Стрит.

- Давно?

- Пару недель.

- Где Вы жили до этого?

- Я... В другом месте.

Они стояли вокруг него.

- Итак, вы здесь новичок?

Мяукнула кошка, легко перескочила через забор и исчезла в темноте. Влажные капли побежали по его спине.

- Я устроился здесь на работу. Раньше я жил на севере. Послушайте, мы ведь недалеко от Мапл Стрит, верно? У меня там друзья. Наш криминальный репортер и его жена. Они могут за меня поручиться.

- Вполне возможно. Но, тем не менее, вы были в парке.

- Это преступление?

- Может быть. Зависит от обстоятельств.

Его горло сжалось, и он почти не мог говорить.

- Повторяю ещё раз: я знаю ситуацию. Я понимаю, почему вы так поступаете. Но ваши действия... Они вызывают обиду.

- Мы все тут обижены, мистер. Где живут ваши друзья?

- Слушай, это он все придумывает. Просто хочет выиграть время.

- Мы можем проверить.

- Оставьте это полиции.

- Дом 23, - поспешно сказал он, - в конце улицы, по правую сторону.

Джим не помнил, как они шли дальше, он посередине, они справа и слева, держа его за руки. Больше всего ему хотелось закричать, просить помощи у немых домов.

- Двадцать один, - сказал человек с карманным фонариком.

- Следующий дом. Как зовут мужа?

- Картер, - он сглотнул, чтобы продолжить. - Стучите тише, дети спят.

Под кондиционером висела лампа. На стук никто не ответил. Один из активистов тяжело ступил на каменную плиту крыльца.

- Громче, - сказал Ларкин. Теперь судорога достигла его желудка, расширилась, боль сделалась непереносимой.

- Он хочет нас обмануть. Берите его с собой.

- Они должны быть дома.

Теперь от стука задрожала дверь. Пауза, потом голос Элисон:

- Кто там?

- Откройте!

- Сначала скажите, кто вы.

Головы повернулись к Ларкину.

- Элисон, это я, Джим.

- Кто?

- Джим Ларкин.

- А, Джим. Секундочку.

На миг приоткрылась щель, потом засов был отодвинут, открылась дверь на длину цепочки. Элисон выглянула в щелку. Увидев Ларкина, она открыла дверь. На ней был поношенный халат, волосы нечесаны.

- Джим, извините. Я заснула перед телевизором. Могу я вам чем-то помочь? - её глаза удивленно изучали незнакомцев.

- Миссис Картер? Ваш муж дома?

- Нет. Он на работе. Что случилось?

- Он работает в "Ревю"? Это так?

- Да. Что с ним?

- Ничего, ничего, Элисон. Это просто какое-то чудовищное недоразумение. Я гулял, а они хотят удостовериться... Я был в городском парке...

- Ах, теперь понимаю, - она откинула волосы с лица. - Боже ты мой, они думают...

Человек справа от Ларкина сказал железным голосом:

- Это наша задача, миссис Кеттл. Повидимому, вы знакомы с этим человеком.

- Ну разумеется. Он вместе с моим мужем работает над репортажами о серии убийств. Он был у нас, когда нашли последнюю убитую девушку.

- Тогда все в порядке, - Ларкина отпустили. - Нам очень жаль, сэр, но вы должны понять.

- Я уже высказал вам свое мнение.

- Да, сэр, но могу ещё раз предупредить: если хотите избежать неприятностей, не гуляйте по ночам в парке. В связи со сложившейся ситуацией вы с этим согласитесь, верно?

- Послушайте, - сказала Элисон, - не слишком далеко это зашло? Мы все под домашним арестом, или как?

- Честно говоря, миссис Картер, это было бы лучше всего.

- Я считаю, вы должны оставить это полиции.

- Мы уже пытались.

- И сколько это будет продолжаться?

- До тех пор, пока в этом будет необходимость.

Мужчины затопали по бетонной дорожке к калитке. Последний заботливо закрыл её за собой.

- Извините за беспокойство...

Их шаги растворились в ночи. Через десять секунд никого уже не было видно. Элисон отступила назад и раскрыла дверь.

- Входите, Джим.

Он шагнул в узкую прихожую. Навстречу хлынуло тепло от обогревателя, который мягко светился у стены.

- С вами все в порядке? Они вам ничего?..

- Все в порядке. В самом деле, Элисон.

Джим оперся на нагретую трубу и тяжело перевел дух.

- В гостиной есть бренди, - она провела его внутрь. Сев перед электрическим камином, он хлебнул из поданного ей стакана.

- Ах, большое спасибо, мне лучше.

- Они вам действительно ничего не сделали?

- Нет, ничего. Только руки... Я сам виноват.

Она испытующе взглянула на него.

- Их можно понять. Особенно... Джим, оставайтесь здесь. Скоро должен прийти Лесли. Вы не знаете, чем он занят?

- Делает репортаж про эти городские дружины.

Элисон рассмеялась.

- О, Джим, простите. Я не имею в виду ничего плохого. Это так забавно. Он рассердится, что вы лишили его такого зрелища.

- Это могло бы случиться, - сказал Картер, появившийся в дверях, - но я встретил всю банду по дороге, Джим. И подтвердил твое алиби. Что здесь произошло?

Рассказ Ларкина он выслушал молча. Потом согрел руки у обогревателя, расстегнул молнию своей сумки, достал оттуда блокнот и чиркнул пару фраз.

- У нас все прошло так же гладко. Мы с Барри из "Ситизен" были в Драммерском лесу. Он получил сведения, что добровольцы соберутся там в массовом порядке. Были ли там их действительно массы, не знаю. Но кое-что могу сказать: в течении пятнадцати минут нас останавливали два раза. Нас опустили, так как мы были вдвоем и у нас были карточки прессы.

- Как благородно с их стороны!

- Потом мы узнали про беспорядки. Когда мы пришли, самое интересное уже кончилось. Возникла ссора между группой добровольцев и патрулями Грегори. Когда мы пришли, их как раз увозили.

- Сколько их было?

- Двое. Остальных отправили по домам. Правда, они немного поспорили, но потом подчинились.

- А как дошло дело до драки?

- Полиция не хотела на сей счет распространяться. Но, видимо, они приказали собравшимся немедленно покинуть лес. А бравые горожане сбились в кучу и оказали сопротивление. Полиция приняла самые строгие меры, и этим все кончилось.

- Ну великолепно! - ехидно хмыкнул Ларкин. - Так мы, конечно, добьемся результатов.

Картер откинулся назад и усмехнулся.

- Джим, завтра с утра ты отправишься в суд. Первое слушание касается наших достойных налогоплательщиков, которые будут обвиняться в неподобающем поведении и противостоянии властям.

- Ну, это может дать неплохой материал.

Они переглянулись.

- Хотела бы я знать, - сказала Элисон, - что думает убийца.

- Какова наша точка зрения? - спросил Брюс.

- Шеф как раз над ней работает.

- Как будто в этом дело, - Джесс потянулся и зевнул. - Разве у нас нет универсальной точки зрения на все случаи жизни? "Ревю" говорит то, потом это, потом что-то еще. Мы стоим на постоянно колеблющейся точке зрения...

- Что совсем не так плохо, - буркнул Смат. - Биться в истерике гораздо проще.

- А ещё проще спрятать голову в песок. Или вы хотите, чтобы люди сочли нас балаганом?

- Когда напечатаете ваш материал, Джим, покажите его шефу.

- Опять сольный номер Ларкина?

- В конце концов, на него напали.

- Бедняга. По дороге домой я тоже встретил такую банду. Для них я выглядел точь в точь как полоумный мясник. Без моего известного шарма и карточки прессы вы бы меня сейчас не видели.

- Прекрасно. Где рукопись?

Ларкин отправился в суд. Скамейки для прессы, обычно пустующие, теперь просто трещали по швам. Проснулась центральная пресса. Ларкин пристроился на краешке последней скамейки и огляделся. Охранник и судебный пристав, которые обычно важничали здесь, были изгнаны и сидели в общем зале. За ними восседали обвиняемые во главе с Фрэнком Петтингейлом в лимонно-желтой рубашке и с насмешливой улыбкой.

Два констебля заявили, что обвиняемые воспротивились требованию очистить территорию. Потом начали грубить, дело дошло до насилия.

Председатель, человек средних лет с озабоченным лицом, взъерошенными волосами и носом картошкой, подался вперед.

- Вы говорите не о том. Утверждаете ли вы, что зачинщиками были обвиняемые?

- Страсти кипели с обеих сторон, ваша честь.

- Почему вы взяли именно этих людей?

- Они находились вблизи от нас.

Смешок в аудитории.

- Ага. Вы хотели проучить их для примера?

- Они играли ведущую роль.

- То есть были зачинщиками?

- В некотором смысле да, ваша честь.

- Я и не знал, что существует несколько смыслов, - сердито буркнул председатель и посмотрел на мужчин, сидящих на скамье обвиняемых. - Желаете задать свидетелю вопросы?

Один из обвиняемых поднялся.

- Да, сэр. Я хотел бы сказать, что жители нашего округа утратили веру. До сих пор мы с доверием относились к полиции...

- Чтобы высказаться на эту тему, у вас ещё будет время. Вы хотите задать вопросы?

- Да, сэр. Группа наших собралась и мы решили, что...

- Нет вопросов, - с бесконечной усталостью констатировал судья.

Констебль покинул место свидетеля. Вызвали представителя обвиняемых, чтобы тот сделал свое заявление. Это был крупный, хорошо одетый человек лет сорока с горькой складкой в уголках губ. Он встал на свидетельское место и снова поднял ту же тему.

- Так как власти явно не в силах предоставить нашим женщинам необходимую защиту...

Ларкин закрыл глаза и перенесся в суд на Диком Западе в прошлом веке. Все совпадало. Его отвлек взрыв аплодисментов. Предводительствуемые Петтингейлом зрители хлопали и топали ногами. Судебный пристав надрывался, призывая их к порядку.

- Если будут продолжаться беспорядки, я попрошу очистить помещение, устало сказал судья. Потом повернулся к человеку, дававшему показания. Да, но от таких методов отказались уже больше ста лет назад. Это никак не может помочь горожанам и приводит лишь ко всеобщей путанице. И если дело доходит до столкновения с полицией, должна вмешаться юстиция. Это так, даже если проявить известное понимание ваших мотивов, - он бросил выжидательный взгляд на скамейки для прессы, где его слова были приняты гробовым молчанием. После того, как помощник прошептал ему что-то на ухо, он добавил: - Вы согласны на штраф в двадцать фунтов? После этого вы год не должны вступать ни в какие конфликты.

- Не вступать в конфликты? Ясно, - обвиняемый оскалил зубы и оглянулся на зрителей.

Судья с сомнением смотрел на него, потом зевнул и откинулся назад.

- Ладно, хотят ли другие обвиняемые тоже сделать заявление?

Все отказались и получили тот же штраф.

Снаружи на лестнице суда Фрэнк Петтингейл провел неофициальную пресс-конференцию. Он объяснил, что судебное слушание ничего не изменило. Те, кто чувствует себя ответственным перед согражданами, продолжать действовать, и так будет до тех пор, пока не устранят опасность. Телевизионщики сразу подхватили эту тему.

- Мистер Петтингейл, не могли бы вы рассказать, каковы дальнейшие планы...

Ларкин подождал, пока журналисты рассосались в поисках телефонов, и последовал за Петтингейлом и его помощниками в кафе. За счет "Ревю" он заказал для всех выпивку и начал их расспрашивать. Организатор защитников города оказался весьма разговорчив.

На входе в редакцию его остановила дежурная.

- К вам посетитель, мистер Ларкин.

В комнате для посетителей сидел Том Беллинг.

- Что случилось, Том?

- Мне что-то пришло в голову.

- Что такое?

- Ну, про того человека, которого я видел. У него все-таки что-то было в руке.

- Вы уверены? Что это было?

- Он что-то держал в руке.

- Хорошо, но что?

Беллинг попытался спрятать красные глаза.

- Я не знаю, ни малейшего понятия.

- Вы не знаете, что?

- Он держал это в руке, - повторил Том.

- Вы хотите сказать, что не можете вспомнить? Как он это держал?

- Ну, в руке. Но с другой стороны. С другой стороны от меня, понимаете?

- Да. Что вы можете вспомнить?

- Это было что-то тяжелое.

- Да, но... В руке? Не под мышкой?

Молодой человек подумал.

- В этом я не уверен.

- Это могло быть оружие или что-то, что можно использовать как оружие?

Том уставился на стену.

Ларкин ничего не дождался.

- Вы не выдумали это, полагая, что оказываете нам услугу?

- Нет. Он что-то держал...

- Хорошо, Том. Не бойтесь, если это хоть что-то даст, мы вас не забудем. Сейчас самое важное, чтобы вы поговорили с инспектором. Вы должны немедленно пойти к нему.

- Но я хотел поговорить с вами.

- Возможно. Но я могу лишь переправить вас к нему. Пошли?

Инспектор их приветствовал, не вставая из-за стола. Он дожевывал бутерброд.

- Только что здесь был ваш коллега, Лес Картер. Я передал ему обращение, которое должна опубликовать ваша газета.

- Оно касается городских дружин?

- Угадайте с трех раз. Хорошо, возможно, молодому человеку есть что рассказать. Оставим это! - Грегори смотрел на них со смешанным чувством оптимизма и сомнения.

- Могу я оставить его с вами? До сдачи номера мне нужно ещё поработать.

Когда он рысью вбежал в бюро, в машинку была засунута записка: "Где отчет о заседании суда? Редакторы вне себя". Он виновато кивнул Смату, отстучал две заметки, состряпал большую статью, отбросив всякие мысли, торопливо выпил кофе из автомата и спросил Картера про обращение Грегори. Тот дал ему копию.

- Его составил Хатчет. Что ты об этом думаешь?

- Он идет на уступки, - сказал Джим, отдавая бумагу. - Мне понравилось выражение: "Вместе пережить эти неприятности". Каким-то образом он сменил тон.

- Петтингейл и его сброд умрут от восторга, - фыркнул Смат.

- Сегодня вечером они опять выходят в патрули. Что-то будет?

- И мы снова сможем выпустить дополнительный выпуск, промурлыкал Брюс.

- В половину двенадцатого, - сказал Смат, - и ни минутой позже. Вы трое отправляйтесь на места. Алан, Джесс и Банти остаются здесь и принимают ваши репортажи. Я что-нибудь из них слеплю и пущу в номер. Фредди будет постоянно получать информацию. Я предлагаю...

Картер подошел к телефону. Положив трубку, он молча уставился перед собой.

- Неприятности, Лес??

- Может быть. Вопрос в том, для кого. В три часа будет разослан фоторобот. Вечерние газеты ещё успеют его поместить.

- Душка Хатчет!

- Имя и адрес Беллинга не называют. У нас тоже нет адреса, или есть?

Ларкин сказал:

- Он дал его Грегори. Коуп Драйв, Эшборн Эстэйт. Собственно говоря, час назад снова был здесь, чтобы поговорить со мной. Он что-то вспомнил про человека, которого он видел. Но до конца не уверен.

За ланчем в "Якоре" настроение было не очень. Смат, перепачканный в чернилах, с отсутствующим видом царапал ценные указания на обратной стороне карты вин. Картер пил и размышлял. Банти, которая пришла с Джессом, молча села с ними за стол. Ларкин пил пиво и наблюдал за всеми. Он пожалел, что о непринужденной беседе и речи не было.

- В чем дело, Джим? - Джесс смотрел на него глубоко посаженными глазами

- Ничего. Я просто задумался.

- Речь идет об очередном блестящем репортаже?

Смат посмотрел на него поверх карты:

- Разве это не твоя задача?

- Раньше я тоже так думал, - согласился Джесс.

- У тебя есть задумки?

- У меня? Что вы, это я предоставляю нашему гению.

- Если ты говоришь о Джиме, разве не вежливее называть его по имени?

- Смат, старая перечница, я - воплощение вежливости. Джим это подтвердит. Мы, тупоголовое быдло, должны иногда давать волю своим чувствам, - его широкая улыбка задела Ларкина. - Я только спросил...

- Оставь, - Смат продолжал что-то чиркать.

Ларкин встал.

- Я угощаю. Банти, то же самое?

- Банти, выпей ещё что-нибудь, - вскочил Джесс. - Что тебе заказать, коктейль как всегда? - он взял стакан и понес вместе со своим к стойке.

Ларкин хотел сесть, снова встал и улыбнулся девушке. Она неподвижно смотрела на стол. Ларкин взял остальные стаканы и подошел к другому концу стойки. Случайно получилось так, что его сразу обслужили, в то время как Джесс оказался за мужчиной, заказывавшим семь порций.

Банти пересела. Ларкин помедлил, пока шел к своему стулу рядом с ней. Он молча расставил стаканы. Джесс пришел со стаканом в каждой руке, поставил их на другой конец стола и сел на свое место. После паузы он мимоходом заметил:

- Да, Смат, это правда, что я сегодня буду отвечать на телефонные звонки?

- Да.

- Ну, чудесно. По правде говоря, это не совсем подходящее место для обдумывания идей.

Смат не обратил на него внимания.

- Мы с Банти устроим небольшую оргию. Да, малышка?

Казалось, она превратилась в камень.

- В том случае, конечно, если ты не захочешь дожидаться Джима, - Джесс встал, подошел к её стулу, ухватил волосы Банти в кулак и медленно потянул за них, поднимая её лицо. Он смотрел на неё сверху вниз, дружески улыбаясь.

- Ты же скажешь, милая, если тебе станет скучно, верно?

Ларкин вмешался:

- Вы делаете ей больно.

- Ах, Джим, пожалуйста, не вмешивайтесь.

Ларкин протянул руки. Джесс отступил в сторону, отпуская волосы. И вдруг ринулся на Ларкина, который отступил к столу. Джесс с грохотом ударился о стену.

- Очень хорошо, - одобрительно кивнул Смат.

Джесс швырнул в Ларкина пивной кружкой. Тот поймал её на лету и поставил на стол. А сам шагнул к Джессу.

- Послушайте, Ларкин, я вас предупреждаю...

Джим схватил молодого человека за руку, заломил её за спину и развернул его перед собой. Спокойно и уверенно он повел Джесса к двери.

- Спасибо, сэр, - облегченно вздохнул бармен. - Нам не нужны здесь беспорядки.

Ларкин вышел наружу, на свежий воздух. Он отпустил руку и толкнул Джесса на тротуар.

- Я бы советовал вам остаться здесь и слегка остыть.

Джесс какое-то время стоял, массируя руку и поправляя куртку, потом повернулся и зашагал прочь. Ларкин вернулся к остальным.

Картер раскуривал трубку.

Смат постукивал карандашом по зубам, глядя на Банти.

- Я ещё выпью, - сказал Ларкин, - и нам пора идти.

Он заметил, что его руки дрожат.

Джесс в редакции не появился. Смат пошумел, но быстро отвлекся. Главный редактор требовал хронологического изложения событий: его нужно было поместить в центре главной статьи. Ларкина вызвали к шефу, который её вымучивал. Ему нужно было помочь. Обзвонить мэра, члена муниципалитета Кэйси, директоров фабрик и супермаркетов, а также школьные власти. В полдень ожидался портрет предполагаемого преступника.

С тех пор, как Ларкин видел его в последний раз, тот изменился. Подбородок стал более волевым, уголки рта опустились вниз.

- Похож на одного из клиентов в магазине, где я покупаю рубашки, заявил Смат.

- Так выглядит директор филиала моего банка.

- Это должно натолкнуть на ассоциации? - спросил Брюс.

- Это только попытка, не более. Кто-нибудь может о чем-нибудь вспомнить.

- Да? Полгорода придет в полицию, чтобы донести на другую половину. Эй, Лес! Подвинься немножко. Ну, вы это видите?

- В тексте он также описан, - сказал Смат, раздавая листочки.

- "Человек, которого хочет допросить полиция, - читал Брюс вслух, выглядит лет на сорок и, возможно, имеет смуглый цвет лица." Ну, что я говорил? Мы охотимся за полоумным цыганом. "Он немного подавлен. Когда его видели на стадионе, на нем была коричневая или близкая по цвету куртка, шарф и кепка. Предполагается, - послушайте, это что-то новенькое, что он нес в руках средней величины пакет, портфель, или что-то в этом роде." Ну, что вы об этом думаете?

- Беллинг про это говорил, - подтвердил Ларкин. - Грегори попытался выжать из него подробности.

- Кажется, ему не слишком повезло.

- С Беллингом нужно больше, чем везение.

- Вы с ним общались, Джим. Какой он?

- Никакого проблеска, - Ларкин задумался. - Замкнутый в себе, довольно раздражительный, плохая память и нервный тик.

- О Боже!

- Конечно, я могу ошибаться. Может быть, на самом деле он общительный и обаятельный. Все возможно...

Ближе к вечеру Картер узнал, что каждого зрителя, бывшего на футболе, призвали прийти в полицию, где посменно будут проводить опросы.

Кто-то из школьного начальства, бывший явно не в духе, сообщил Ларкину, что родители организуют дежурство у школ, а всех служащих женского пола попросили приходить и уходить по крайней мере втроем, а лучше пользоваться машинами.

Рабочие и служащие, как женщины, так и мужчины, получили те же указания. Один из директоров шутя заметил, что речь идет не только об их жизни, но и о репутации.

Брюс получил от Кэйси заявление, что он против любого выступления добровольцев, но в то же время придерживается мнения, что к сложившейся ситуации привели постоянные провалы полиции.

К пяти часам вернулся Джесс, выглядевший бодро и уверенно. Он подошел к Смату и ткнул его в бок:

- Я здесь, шеф, где задания?

- Не раздражай меня, - проворчал Смат.

- Эй, Смат, я вернулся.

- Да? И я должен прыгать от радости через стол? - Смат демонстративно повернулся к Картеру.

Джесс несколько мгновений смотрел на него. Потом пожал плечами и зашагал в другую часть комнаты. Банти печатала на машинке. Когда каретка полностью переместилась вправо, он вытянул руку и остановил её. Потом нагнулся и стал что-то шептать Банти на ухо. Та никак не реагировала.

Брюс подошел к Ларкину:

- Иногда здесь слишком людно.

Ларкин скорчил гримасу.

- Позднее вечером...

Громкий вскрик прервал его на середине фразы.

Ларкин с Картером кинулись к столу Банти. Та, сжавшись, сидела на стуле, поддерживая правую руку левой. Джесс стоял рядом и наблюдал за ней. Когда они подошли, он отступил назад.

- Ах, черт! Рыцарь без страха и упрека! Покажи ему, ангелочек. Покажи это твоему дяде Брюсу.

Она, казалось, отчего-то вздрагивала. Быстрым движением Джесс положил на её стол какой-то предмет.

Ларкин спросил:

- Что случилось?

- Я просто хотел ей помочь. Ее рукопись разлетелась. Я хотел помочь собрать.

- Проклятье, ты вогнал ей в палец скрепку! - Брюс смотрел на него, как на противную рептилию.

- Черт, она засунула туда палец!

- Отойдите, - тихо сказал Ларкин.

Джесс отступил в сторону.

Брюс схватил руку Банти и одним движением вырвал толстую скрепку из её пальца. Она застонала и посмотрела на красные капельки.

- Пусть немного побудет так, - сказал Брюс, - потом я забинтую, - он наклонился и с недоумением уставился на Джесса. Ларкин, не нашедшей, чем бы мог помочь, вернулся на свое место. Джесс сразу сел за свой стол, заправил бумагу в машинку и быстро застучал по клавишам.

Смат не вмешивался. Он смотрел на происходящее и с отсутствующим видом водил рукой по манжете. Через некоторое время Брюс вернулся к своей машинке. В течении получаса слышен был только стук клавиш.

Наконец Смат встал и провел рукой по волосам:

- Я иду есть. Кто со мной?

Картер и Ларкин на негнущихся ногах последовали к двери. Ларкин задержался и оглянулся. С незаметным кивком поднялась Банти. Брюс продолжал писать. Джесс сделал вид, что ему все равно, и ускорил темп. Ларкин хотел бы знать, что он печатает.

- Я бы предложил, - сказал Смат Картеру за чаем, - чтобы вы выехали в семь часов. Примерно в это время суматоха должна утихнуть. Как нам это лучше сделать? Главная проблема в том, что вы не на колесах. Собственно говоря, почему у вас нет машин? Есть только у Брюса, он может взять вас с собой, Лес. Остается Джим.

- Я справлюсь.

- По вполне понятным причинам вы не должны разъезжать поодиночке. Вы умеете водить машину?

- Да, но у меня нет прав.

- Если я одолжу свою машину, как насчет Алана? Он ведь умеет водить.

- Джесс? - спросил Картер.

- Не может быть и речи. Его нельзя привлекать к репортажам. Он должен остаться здесь и принимать доклады. Мне спокойнее, когда он на виду. Да, Банти?

- Я могу сесть за руль.

- Да, но я думал, тебе следует остаться здесь и ...

- Спасибо, лучше не надо.

- Хм, - Смат внимательно посмотрел на нее. - То есть ты можешь возить Джима?

- Меня это устраивает.

- Вас тоже, Джим? Вы должны держаться вместе. Не упускайте Банти из вида. Но это вы знаете. Тогда в бюро остаются только Джесс и Алан. Если понадобиться, можно будет это поменять. Так, теперь продумаем стратегически выгодные пункты...

Когда они все обсудили, Смат с Картером ушли, чтобы взять напрокат машину. Ларкин и девушка остались одни. Наступал вечер, в баре было почти пусто. Он посмотрел на её правую руку, обвязанную платком Брюса.

Их глаза встретились. Он лукаво улыбнулся.

- Как ваш боевой настрой на предстоящий вечер?

- А как же! - она ответила мимолетной улыбкой.

- Возможно, все будет скучно донельзя.

- Будем надеяться.

- Как дела с пальчиком?

- Все в порядке.

- По крайней мере, он, кажется, не течет.

- Что?

- Я имею в виду - из-за дырок.

- Ах, как забавно.

- Судя по всему, Джесс ожидал этого.

- Он в улете.

- Простите?

- В состоянии опьянения. Я это знаю.

- Вы имеете в виду, что он напился?

- Нет. Он достигает этого иначе.

- Галлюциногены? - эту догадку нужно было переварить. Вы... Вы много были с ним вместе?

- Не волнуйтесь. Он попробовал пилюли при мне, но я не попалась на удочку.

- Этого я бы от вас не ожидал.

- Почему? Многие к этому привыкают.

- Но не такие, как вы.

- Нет, и такие тоже.

Джим снова испытующе посмотрел на нее.

- Когда мы были в том опиумном притоне, или как вы это называете, я думал, вы хотели показать мне лучшие злачные места.

- Отчасти это тонкий юмор Джесса, но все равно бы он пошел. Он там свой.

- А вы?

- Я? Мне казалось это таким шиком - ходить с ним.

- Вы хотели... Гм... быть "своей"?

На этот раз она искренне улыбнулась.

- Когда вы это произносите, звучит так забавно...

- Да? - он подергал себя за ухо, - К сожалению должен признать, я отстаю от моды.

Вновь взглянув на нее, он встретил испытующий взгляд:

- Спокойно можете сказать это ещё раз.

- Лучше не надо.

- Вы так старомодны, что это скоро снова будет в моде.

- Спасибо.

- Вы - тот спокойный и надежный парень, о котором мечтает каждая девушка.. Джим, я не поблагодарила вас. За происшествие за ланчем.

- Ах, не будем об этом.

- Нет, я вам очень благодарна... Особенно... ведь вам это не доставило удовольствия, верно?

- Да, никакого.

- Вас била дрожь.

- Да?

- Но не из страха перед Джессом. Я видела.

Он промолчал.

Она допила чай.

- Знаете что, Джим? С момента вашего неприметного появления в нашем городе здесь начался истинный кошмар. Есть у вас этому объяснение?

- Да, это странно, - кивнул он после долгого молчания. Вы не первая, кому это пришло в голову. Я тоже об этом думал.

13.

В пятнадцать минут восьмого появились Брюс и Картер в двухместном автомобиле.

- Старайтесь быть в курсе дела, - напутствовал их Смат, но в то же время оставайтесь в стороне. Звоните при первой возможности. И даже если в этом чертовом городе будет царить гробовая тишина, сделайте из этого историю. Принесите хоть что-нибудь.

Ларкину и Банти пришлось подождать, пока придет машина. Смат рассказал им, что Джесс написал шефу длинное прошение об увольнении. Шеф сразу согласился.

- Но все равно он остается у нас до конца месяца. Боже, как же я заставлю его работать! А потом может катиться хоть к чертям собачьим. Простите, Банти.

- Ладно, ничего страшного.

Человек, подогнавший наконец помятый автомобиль, печально сообщил, что им ещё повезло. Такого бума в бюро проката давно не видели.

- Никто не хочет ходить пешком. Только не в такое время и не в такой темноте.

- Вы можете их в этом упрекнуть?

Нет, этого у него и мыслях не было.

- Знаете что, окажите мне услугу. Довезите до фирмы, ладно? Спасибо, девушка. Пока улицы едва освещены, осторожность не помешает.

- Как вы считаете, будут аресты?

Прокатчик фыркнул.

- С этой чертовой полицией, идиотскими добровольцами и убийствами уже не знаешь, что ещё может произойти. Я бы поостерегся предсказывать.

Они высадили его. Банти ехала осторожно: нужно было привыкнуть к машине.

- По крайней мере, - нервно заметила она, - нет тумана. Похолодало. Может, начнутся заморозки. Куда поедем?

- В городской парк. Там осмотримся. Может быть, что-нибудь произойдет. Оттуда поедем к лесу... Или я навязываю свое мнение?

- Когда мы встречаемся с Брюсом и Лесом?

- Около девяти. Обсудим обстановку.

Тон её сделался вдруг строго официальным. Он повернулся, чтобы посмотреть на улицу, которую они медленно пересекали. Трое полицейских в теплых пальто и перчатках наблюдали за ними с центра перекрестка, потом следили, как они въезжали на холм.

- Это может стать неудачей месяца.

- Цыплят по осени считают.

- Не знаю, что нам выбрать. Давеча Лесли что-то упоминал про переговоры между полицейскими и ополчением. Петтингейл должен был при этом присутствовать. Он верит, что они могут объединиться. Если подумать, именно так им и следует сделать. Иначе...

- Что это? - голос девушки звучал испуганно.

Джим наклонился и высунулся наружу.

- Погасите фары, - посоветовал он. - Похоже на баррикаду.

Она неуверенно затормозила. Человек в шлеме отделился от группы возле заграждения.

- Добрый вечер, сэр, добрый вечер, мисс. Боюсь, мне придется попросить вас выйти из машины.

Они вышли. Ларкин спросил:

- Что опять случилось?

- Ничего, сэр. Мы делаем все, чтобы этого избежать. Вы знаете этого человека, мисс?

После того, как их проверили, они остались наблюдать, как останавливают и проверяют другие машины. Реакция людей колебалась от веселья до покорности. Одна уже немолодая женщина с забитым мужем громко распространялась на тему полицейских методов. Сержант, не теряя самообладания, терпеливо её уговаривал. Потом супружеская пара исчезла в облаке выхлопных газов. Ларкин сказал: