Стальное сердце

Глава 2

САША

— Фух… — оглядываю квартиру, которая служила мне убежищем последние пару лет.

Крамор купил эту квартиру как он говорил — для нашей семьи. С тремя спальнями для будущих детей и огромной гостиной.

Даже смешно.

Крамор и понятие семья и рядом не укладываются в моей голове.

Если только в его картине мира я верная жена, которая ждет его вечером домой с кастрюлей борща, а он «любящий» муж, скачущий по чужим постелям, словно блоха на бродячей собаке.

В общем, Саша, с сегодняшнего дня с этой жизнью покончено, пора оставить ее за бортом, как и свою не сбывшуюся любовь к другу брата.

Крамор уже давно не тот улыбчивый парень, в которого ты влюбилась с первого взгляда.

Да и ты уже другая.

Не влюбленная дурочка, готовая ради него на все.

Хоть целый мир положить к ногам, что ты собственно и сделала, выведя его своими усилиями и порванными жилами к чемпионскому титулу.

Подхватываю в руки свои вещи. Вся моя пятилетняя жизнь в столице уместилась всего в один чемодан и спортивную сумку. Не так уж много.

Невесело хмыкаю.

Собственно чему я удивляюсь?

Когда мне было заниматься накопительством всяких вещичек, когда каждая моя свободная минута была посвящена моему дорогому жениху Антону Крамору и его гребаному комфорту?

Открываю дверь, чтобы покинуть квартиру и наконец выехать в аэропорт, но меня останавливает возникшая в проеме широкоплечая фигура.

— Антон, что ты здесь забыл?

Из рассеченной брови течет кровь, тонкой струйкой стекая по щеке к подбородку, похоже, пластырь слетел, грудь тяжело вздымается, словно он пробежал марафон, светло русые волосы торчат во все стороны, а взгляд карих глаз кажется безумным.

— Вообще-то я пришел домой. Это все еще наша квартира, если ты не забыла, дорогая. — Стирает рукавом пуловера кровь с лица. Оглядывает мой чемодан, зло прищуривается. — Сашка, ты куда собралась?

— Не видишь? Ухожу от тебя и возвращаюсь домой. — Пожимаю равнодушно плечами. — Пропусти, у меня самолет. — Но Крамор преграждает мне путь, занимая своей массивной фигурой весь проем.

— Что-то я не понял, это что за вы*боны, Сашка? Ты моя невеста у нас через месяц свадьба, куда ты собралась? Уходишь? Что за бред? Все же хорошо было! — Делает шаг ко мне, пытается подавить своими габаритами и заставить прогнуться. Только я не прогибаюсь. И не отступаю, лишь задираю голову, чтобы видеть его лицо.

— Хорошо? — Кривлю губы в усмешке. — Если только для тебя, Антон. Я долго терпела твои закидоны, гулянки и твое эксплуататорское отношение ко мне. Думала, перебесишься и все пройдет. Устаканится. Мы поженимся, и у нас будет крепкая семья. Только мне надоело тебя оправдывать, и твоя очередная измена стала последней каплей в этом болоте безнадежности. Что такое? Думал, я не узнаю о твоей интрижке, с Викулей, милый? — Нагло усмехаюсь в растерянное лицо бывшего жениха.

Он не выдерживает моего презрения и опускает глаза в пол. Цедит сквозь зубы.

— Эта шлюха ничего не значит. — Слышу эти слова в очередной раз, но больше я им не верю. Видит, что молчу и продолжает с напором. — Я люблю только тебя. И всегда возвращался к тебе, Сашка. Мне только ты нужна.

— О, какая честь… — Выдаю с ядом. — Засунь такую любовь себе куда — нибудь поглубже. А мне потаскун и гуляка в мужьях не нужен.

— Ты не можешь уйти, слышишь! — Хватает меня за плечи, слегка встряхивая. — Я все исправлю! Я… Сашка… клянусь, больше никогда… Этот левак последний косяк! Признаю, сглупил, ну с кем не бывает. Сашуль… и ты забыла у тебя контракт! Даже если захочешь, не сможешь уйти! — Выдает свой последний аргумент, словно в отчаянии.

— Как благородно, Антош… — Скидываю с брезгливостью его руки с себя. — Если уж вспомнил о контракте, то загляни в него на досуге. Срок моего рабства истек сегодня.

Крамор хмурится и все больше сереет на глазах.

— Все верно, милый, я все предусмотрела. Собственно как и всегда. Неужели забыл, с кем имеешь дело?

— Не забыл, малыш. Ты у меня самая умная и пробивная. Сашка, милая, я тебя люблю. — Приближается чуть ближе словно боится спугнуть — Признаю, за мной много косяков… слишком много… но… я всегда любил только тебя, и своей женой видел только тебя и никого другого. Клянусь, налево больше никогда… никаких бля*ей… только с тобой. Секс у нас крышесносный только мне мало, ты же вечно занята… — Улыбается ласково — Моя чистая чувственная девочка, я же помню — я твой первый мужчина… — Протягивает руку к моей щеке желая погладить, как делал когда-то, словно в прошлой жизни. В той, где я млела от любой ласки со стороны любимого мужчины.

В новой реальности его близость действует не хуже серной кислоты. Пресекаю очередную попытку прикоснуться. Уворачиваюсь.

— Первый… но кто сказал, что единственный? — Выдыхаю зло и нагло.

В следующий миг чувствую стальную хватку на своей шее. Слегка придушивает,

Вцепляюсь ногтями ему в запястье в попытке вырваться. Но куда мне против этой махины.

— Чо ты сейчас сказала⁈ — Практически рычит. — Повтори!

— Не нравится? Больно думать, что я трахалась с кем — то кроме тебя? А, Антон? — Смеюсь ему в лицо, кажется, истерика подкатила незаметно. — Вот и мне было больно… — Все — таки не выдерживаю, и пара слезинок скатывается по щекам. — Больно постоянно слушать сплетни о твоих похождениях. Постоянные шушуканья за спиной, сочувствующие или надменные взгляды… как же я устала от этого дерьма… — Хватка на шее слабеет и я наконец, смогла освободиться.

Отступила на шаг назад, от прибитого моими словами Крамора, потирая место захвата.

— Уверена, ты быстро найдешь мне замену из вереницы готовых на все ради внимания чемпиона шлюх, которые будут согласны терпеть подобную жизнь. А я все еще слишком себя люблю и ценю, чтобы продолжать тратить СВОЁ время на тебя. Не хочу спустить жизнь в унитаз. С меня хватит. Больше не позволю мной пользоваться и вытирать об меня ноги. Я уезжаю. Точка.

— Да какого черта, Дубова! — Взрывается Антон и бьет сжатым кулаком по дверному косяку. — Я понял, я — мудак! Но скажи мне что ты собралась делать в своем Мухосранске⁈ Ты без меня никто, Саша! Это я сделал из тебя человека! Я вытащил тебя из дерьма глубинки и привез в столицу! Только благодаря мне ты стала тем, кто ты есть! А если бросишь свою работу сейчас, останешься с носом! Помяни мое слово! Не дури, Сашка, оставайся… Мы сможем все наладить вместе… Я исправлюсь, вот увидишь…

Его слова вызывают во мне бурю возмущения, а еще меня пробирает безудержный истерический смех.

И я смеюсь как сумасшедшая, под ошалевшим взглядом, не ожидавшего такой реакции на свои слова Крамора.

Отсмеявшись вволю, вытираю пальцами выступившие слезы.

— Ты меня сделал? О нет, мой мальчик, это я тебя сделала. И знаешь, что я вижу? Твой страх. Ты боишься без меня не справиться, оттого и пытаешься так глупо удержать. Если бы не я и мое упрямство, и умение пробиваться там, где другие не могут, ты бы до сих пор гнил в нашем «Мухосранске» на позиции среднеуровневого боксера, и ты это прекрасно понимаешь, Крамор. Ты прав, я тебя любила. Любила того парня, которым ты был. Добрым, улыбчивым, сильным, простодушным. За эти годы ты изменился, Крамор. Не в лучшую сторону. Деньги, вседозволенность вытянули наружу твою истинную суть. И сейчас ты своими словами, только лишний раз продемонстрировал прогнившее нутро…

Выдыхаю болезненно. — Мой контракт окончен, Антон. А моя любовь к тебе окончилась еще раньше. Где-то в начале вереницы твоих нескончаемых баб, глупых капризов и постоянных гулянок. И не обманывай ни себя, ни меня, ты не исправишься НИ-КОГ-ДА. Но знаешь, несмотря ни на что, я желаю тебе счастья. Правда. Надеюсь, ты еще не раз одержишь победу. Только без меня. — Стаскиваю с пальца помолвочное кольцо и с силой впечатываю в каменную грудь. — Прощай. — Металлический обруч падает на пол с оглушительным звоном.

Хватаю чемодан и сумку, прохожу мимо застывшей изваянием фигуры и вызываю лифт, который оказывается на моем этаже через несколько секунд.

Захожу внутрь, и прежде чем створки успевают захлопнуться, наблюдаю за озлобленной гримасой Крамора, только помимо злобы мне мерещится что-то еще… что-то вроде отчаянья…

Хватит, Саша.

Меня больше не касается его состояние: ни моральное, ни физическое. Пора жить для себя, а не ради кобеля с манией величия.

Пора начинать новую жизнь, где чужие прихоти больше не будут играть для меня никакой роли.

Жизнь, где буду Я.