Стальные гробы рейха

США ВСТУПАЮТ В ВОЙНУ

11 декабря 1941 года — через четыре дня после нападения Японии на Перл-Харбор и начала войны на Тихом океане — Германия и Италия объявили войну США. Однако первые германские подводные лодки появились у американского побережья только в январе 1942 года, нанеся серьезный урон транспортному флоту.

С принятием закона о нейтралитете правительство США еще до начала Второй мировой войны обязывалось в случае возникновения конфликта в Европе не поставлять воюющим странам военных материалов и не предоставлять им займов. 4 сентября 39-го года, согласно закону о нейтралитете, президент США Рузвельт запретил американским судам плавание в европейской зоне боевых действии в Атлантике. Но в ноябре Рузвельту, ненавидевшему Гитлера, удалось добиться отмены запрета, касающегося экспорта оружия и военных материалов.

В том же 1939 году США объявили зоной безопасности морскую полосу шириной около 300 миль, идущую вдоль американского побережья, и предупредили всех, что военный корабль воюющей державы, появившийся в зоне безопасности, будет немедленно атакован американскими вооруженными силами.

15 мая 1940 года английский премьер-министр Черчилль обратился к Рузвельту с просьбой, рассчитывая получить от США 50 старых эскадренных миноносцев, которые очень могли бы пригодиться для сопровождения конвоев. Американцы, как всегда, своей выгоды не упустили. Их эсминцы были переданы Англии в сентябре 40-го в обмен на сдачу в аренду Соединенным Штатам некоторых английских баз сроком на 99 лет. США тем самым нарушили восьмую статью Гаагской конвенции 1907 года, согласно которой нейтральные страны обязывались не допускать возможности участия своих кораблей в военных действиях.

Начиная с 11 марта 1941 года, по постановлению американского конгресса, Англия начала получать от США неограниченную помощь в кораблях и военных материалах. За месяц до этого Соединенные Штаты создали Атлантический флот, командующим которого был назначен адмирал Эрнст Кинг, а с 1 апреля взяли на себя охранение конвоев. Помимо помощи самолетами и кораблями США стали открыто содействовать Англии в боевых действиях на море, проводя непрерывную разведку в Атлантическом океане и выслеживая корабли держав «оси».

И все же Соединенные Штаты пока воздерживались от прямых военных действий, хотя государственный секретарь Хэлл заявлял:

В июле 1941 года США заняли Исландию, расположенную на путях следования большинства американских транспортов. Исландия входила в состав Датского королевства и вскоре после оккупации Норвегии немцами была оккупирована Англией. Одновременно с этим военно-морские силы США взяли на себя активную охрану английских конвоев на участке от американских портов до берегов Исландии, а с сентября того же года распространили ответственность за охрану конвоев на всю западную часть Атлантического океана.

Американские корабли старались держаться вдали от района блокады, где немецкие подводные лодки имели почти неограниченную свободу действий, и вплоть до лета 1941 года инцидентов не возникало. Однако 20 июня подводная лодка U-203 капитан-лейтенанта Мютцельбурга встретила в блокадной зоне, до сих пор запретной для кораблей США, американский линкор «Техас». Командир немецкой субмарины немало удивился, но посчитал, что судно передано Англии, как и американские эскадренные миноносцы. U-203 пыталась атаковать линкор, но безрезультатно. На американском корабле противника просто не заметили. Мютцельбург доложил командованию по радио об обнаружении американского военного корабля в районе блокады. Когда Дениц получил это донесение, тотчас же был отдан приказ о том, что «военные корабли США не подлежат нападению и в районе блокады, поскольку еще остающееся в силе разрешение на это представляется уже не отвечающим политическим планам фюрера». Гитлер, полагавший, что война с США ему пока не нужна, старался избежать конфликта с одним из могущественных нейтральных государств. До этого немецким подводным лодкам разрешалось атаковать в районе блокады любой военный корабль.

На следующий день подводным лодкам было передано следующее распоряжение:

4 сентября 1941 года эскадренный миноносец преследовал подводную лодку U-652, которой командовал обер-лейтенант Георг-Вернер Фраац. События развивались следующим образом: в 08.45 английский самолет сообщил по радио американскому эскадренному миноносцу «Грир», что в десяти милях к западу обнаружена вражеская субмарина. «Грир» увеличил ход и, следуя противолодочным зигзагом, прошел в указанную точку. Как только там был запеленгован шум винтов субмарины, «Грир» начал преследование и передал в эфир координаты лодки на случай, если поблизости окажется какой-либо английский самолет или эскадренный миноносец.

Вскоре над местом, где находилась лодка, стал кружить британский самолет. Английский летчик запросил по радио командира американского эсминца, не собирается ли он атаковать немецкую лодку. «Не намереваюсь», — ответил американец. Вслед за этим в 10.32 с самолета стали сбрасывать противолодочные бомбы. Фраац, естественно, считал, что его бомбил американский эсминец, ход которого хорошо прослушивался внутри лодки. Тем временем самолет сбросил четыре противолодочные бомбы, которые в цель не попали. Двадцать минут спустя он прекратил атаку U-652, однако «Грир» продолжал преследование.

В 12.40 немецкая субмарина, сблизившись с «Гриром», изменила курс и выпустила по нему две торпеды, прошедшие мимо цели. «Грир» провел контратаку, которая также успеха не принесла. О том, что это был американский эскадренный миноносец, командир лодки узнал от командования подводных сил по радио лишь на следующий день.

11 сентября 1941 года Рузвельт в своей речи по радио заявил американскому народу, что «Грир» был преднамеренно атакован германской подводной лодкой и действия ее являются актом агрессии. Через четыре дня американский военно-морской министр заявил, что флот США получил приказ «захватывать или уничтожать всеми имеющимися средствами корабли, ведущие войну против торгового судоходства, независимо от того, являются ли они надводными или подводными».

Все эти меры привели к тому, что с сентября 1941 года Соединенные Штаты фактически находились в состоянии воины с Германией. В такой ситуации новые инциденты были неизбежны.

17 октября, когда «волчья стая» к юго-западу от Исландии атаковала английский конвой SC-48, одна из торпед, выпущенных с U-568, попала в американский эскадренный миноносец «Керни», входивший в состав охранения конвоя.

31 октября при нападении на английский конвой НХ-156 юго-западнее Исландии к востоку от Ньюфаундленда U-552 капитан-лейтенанта Эриха Топпа потопила американский эскадренный миноносец «Рубен Джеймс». При этом погибли 114 человек. Трагедия, возвестившая всему миру о первой американской потере в этой войне, подстегнула конгресс внести изменения в закон о нейтралитете. Американские конгрессмены разрешили вооружать торговые суда США и сняли запрет на их заход в зоны боевых действий и нахождение в них. Через шесть недель Германия объявила Соединенными Штатам войну.

ОПЕРАЦИЯ «ПАУКЕНШЛАГ»

9 декабря 1941 года немецкое командование сняло все ограничения с действий подводных лодок против американских торговых судов и боевых кораблей. Однако поначалу оно недооценило значение прибрежных коммуникаций у восточного побережья США. К американским берегам было послано всего 12 лодок, из которых в первом эшелоне в декабре 1941 года вышли пять 500-тонных «семерок» с автономностью 40–42 суток. Поскольку на переход океаном туда и обратно затрачивалось в среднем четыре недели, без пополнения лодки могли находиться в районе боевых действий не более двух недель.

Первые пять субмарин, направленные к берегам США, получили задание действовать между рекой Святого Лаврентия и мысом Гаттерас. Чтобы обеспечить внезапность при переходе от Большой Ньюфаундлендской банки к восточному побережью Соединенных Штатов, Дениц приказал командирам действовать скрытно и атаковать только крупные суда. Так началась боевая операция против США, именовавшаяся в официальных сводках как «Паукеншлаг», или «Барабанный бой».

Непосредственно действия против американцев начались ударом подводной лодки U-123 под командованием капитан-лейтенанта Рейнхарда Хардегена — ударом, наделавшим немало шума.

В канун Рождества U-123 покинула Лориан и взяла курс к американским берегам. Еще не достигнув своего операционного района, лодка Хардегена 12 января 1942 года в канадских водах — северо-восточнее Нью-Йорка — уничтожила британский транспорт «Циклоп». Это случилось за два дня до официального начала операции «Паукеншлаг» в прибрежных водах Соединенных Штатов.

Следующие две недели оказались для немцев очень успешными: U-123 потопила девять судов общим тоннажем 53 173 брт, благодаря чему вошла в шестерку наиболее результативных германских субмарин Второй мировой войны.

20 января командующий подводными силами послал на борт U-123 короткую радиограмму:

Три дня спустя Хардеген получил уведомление о награждении Рыцарским крестом. 25 января он совершил дневную артиллерийскую атаку британского парохода «Кулебра» из надводного положения, используя свое 105-миллиметровое орудие в целях экономии дефицитных торпед.

Результаты действий других участников похода были примерно такими же высокими. U-66 корветен-капитана Рихарда Заппа потопила пять судов, среди которых был один транспорт для перевозки руды и два танкера общим тоннажем 50 000 брт. Жертвой U-130, которой командовал корветен-капитан Эрнст Кальс, стали три танкера и транспорт общим тоннажем 30 748 брт. Только за вторую половину января эта группа лодок потопила 13 судов (95 000 брт), в том числе девять танкеров.

Возможности для нанесения первого удара были поистине уникальными. Тот же Хардеген писал в журнале боевых действий U-123:

Всплывая у восточного побережья Северной Америки, немцы каждый раз были приятно удивлены. По вечерам берега окаймлялись гирляндами огней, а в спокойную погоду далеко над тихой водой плыли звуки джаза. Каботажное плавание осуществлялось с удивительной беззаботностью: суда шли без охраны и несли огни. Создавалось впечатление, что никакой войны нет, что это просто другой мир. Это обманчивое чувство действовало на подводников по-разному: у одних вызывало безудержную злобу, у других — тоску по довоенным временам.

Бесстрастные германские эксперты отмечали:

«Волки» Деница, находясь еще в средней части Атлантики, без проблем настраивались на американскую полосу частот. Полученная информация очень помогала, поскольку каждое судно сообщало о своем местонахождении.

Субмарины группы «Паукеншлаг» закончили боевые действия у побережья Америки 6 февраля, после чего благополучно вернулись во французские базы. Они потопили 25 судов общим тоннажем 156 939 брт. Один только Хардеген на U-123 пустил на дно девять транспортов (53 173 брт).

СЕЗОН ОХОТЫ

Первые несколько недель в защите американцы полагались на небольшое количество слабо вооруженных сторожевых кораблей, экипажам которых не хватало ни уверенности, ни опыта. Американские эсминцы, несшие дозорную службу, выходили в море и возвращались в базы настолько точно по расписанию, что немцы могли сверять по ним часы.

Сначала германские субмарины действовали здесь поодиночке, позже — группами из двух-трех лодок. Тактика их была несложной. Явно переоценивая противолодочную авиацию американцев, «серые волки» днем ложились в прибрежной зоне на грунт на глубине от 50 до 150 метров, в нескольких милях от линии судоходства, и лишь периодически всплывали под перископ для наблюдения за движением судов. С наступлением вечерних сумерек они поднимались с грунта и под водой шли к побережью. В темноте субмарины всплывали для проведения ночных атак в надводном положении. Неохраняемых транспортов и танкеров, следовавших вдоль берегов США, было так много, что командиры выбирали из них для атаки наиболее ценные.

Беспрепятственному обстрелу транспортов способствовало освещение прибрежных населенных пунктов.

Не удивительно, что немцы тогда действовали у берегов США гораздо смелее, чем три года назад у Британских островов. Во время длительного похода подводники бережно относились к торпедам, атакуя, как правило, с коротких дистанций одним-двумя «угрями». Дальше поврежденное судно добивали артиллерией, что было возможно только в условиях слабой противолодочной обороны американцев. Дошло до того, что немцы атаковали суда противника огнем своих орудий в пределах видимости с берега. Никогда до этого и никогда после орудия не играли такой большой роли в действиях субмарин Кригсмарине. Однако справедливости ради следует отметить, что немцы оказались не первыми и не единственными, выразившими желание попрактиковаться в артиллерийской стрельбе. 24 февраля 1942 года японская субмарина I-17, находясь в районе пролива Санта-Барбара, открыла артиллерийский огонь по нефтезаводу Элвуд в Калифорнии. Это был первый случай обстрела берегов США со времен англо-американской войны 1812–1814 годов.

Все это казалось невероятным, поскольку артиллерийское вооружение для подводных лодок всегда имело второстепенное значение. Первые проекты германских субмарин даже не предусматривали оснащения артиллерией. Но, начиная с «челноков» типа II-C, все немецкие лодки имели артиллерийское вооружение, в основном 20-миллиметровые автоматы. Большие лодки несли более крупные орудия: калибра 88 и 105 миллиметров. Так, субмарины типа VII оснащалась морским вариантом 88-миллиметрового орудия, имевшим зарядное устройство и прицел, расположенные по разные стороны ствола, чтобы процесс заряжения не мешал прицеливанию. Конструкция пушки была продумана так, что должна была обеспечить прицельную стрельбу даже при бурном море. Поэтому не удивительно, что в условиях слабого противодействия у берегов Америки немецкие лодки, экономя торпеды, топили мелкие транспорты из палубных орудий.

Между тем «семерки», действовавшие в районе Новая Шотландия — Ньюфаундленд, встретили там исключительно плохую погоду. Туман, вьюга, бурное море и холод сильно затрудняли ведение боевых действий, нарушали устойчивую работу механизмов торпед и понижали результативность атак. И все же немцы продолжали посылать туда свои субмарины.

Очередную группу средних подводных лодок, покинувшую Бискайский залив с полным запасом топлива, направили в район южнее Галифакса, оттуда «семерки» в последующие недели сумели пробраться до Нью-Йорка и мыса Гаттерас. При этом выяснилось, что дальность плавания средних подводных лодок оказалась значительно больше предполагавшейся.

Дениц пришел к выводу, что для эффективного использования таких лодок в американских водах необходимо особенно экономно расходовать топливо на переходе через Атлантический океан. С этой целью инженеры-механики субмарин прибегали к частому маневру ходами и изменению режимов работы двигателей. Во время сильных штормов, приходивших с запада, лодки погружались. Под водой они едва ли шли быстрее, но зато экономили топливо. На «семерках» прибегали и к другим методам, чтобы увеличить дальность плавания. На них заполнялись топливом некоторые цистерны, предназначенные для питьевой воды и стирки. Подводники отказывались от элементарных удобств, чтобы побольше набить брюхо «стального гроба» провиантом, запасными частями и материалами, необходимыми для повышения автономности лодок. Было сделано все мыслимое и немыслимое, чтобы средние подводные лодки могли действовать у восточного побережья Соединенных Штатов. Они прибывали туда с запасом топлива около 20 тонн, которого хватало для ведения боевых действий в течение двух — трех недель. Усилия не пропали даром: «семеркам» удалось добиться немалых успехов. По английским данным, в январе 1942 года немцы потопили у американских берегов 62 судна общим тоннажем 327 357 брт.

Оценив по первым докладам командиров благоприятные условия для действий у американского побережья, германское морское командование почти полностью отказалось от использования субмарин в Атлантике и в первой половине 1942 года сосредоточило большие океанские лодки типа IX в районе между Норфолком и полуостровом Флорида, а позже в Карибским море. Деницу уже начали грезиться очередные «жирные годы».

Новая группа из больших подводных лодок на верфях Бискайского залива была подготовлена к выходу в море в середине января 1942 года. 29 января германский штаб руководства войной на море разрешил направить в Атлантику «пятисоттонки» типа VII-C, первоначально предназначенные для переброски на Средиземноморье. Эту вторую группу Дениц намеревался использовать для нанесения неожиданного удара в другом районе Западной Атлантики с довольно интенсивным судоходством. Речь шла о Карибском море и районе островов Аруба — Кюрасао — Тринидад. Это была наиболее уязвимая часть коммуникаций, поскольку через Тринидад проходила основная трасса, связывавшая атлантические порты США с портами Южной Америки. Острова Аруба и Кюрасао являлись основными пунктами добычи нефти, и там можно было рассчитывать на встречу с танкерами.

В феврале группа из пяти больших лодок была направлена в Карибское море с задачей уничтожать танкеры, а также обстрелять нефтехранилища на островах Аруба и Кюрасао. Они должны были начать боевые действия в наиболее благоприятный момент — в период новолуния, примерно в середине февраля, когда там стояли темные ночи.

Прибыв в операционный район, германские субмарины встретили интенсивное движение танкеров, и успехи не замедлили себя ждать. 16 февраля U-156 корветен-капитана Вернера Хартенштейна потопила три танкера, после чего пыталась обстрелять побережье острова Аруба. Однако совершить это темное дело Хартенштейну не удалось из-за повреждения орудия. Командир от обстрела не отказался, намереваясь повторить его в следующие ночи, но все побережье было затемнено и ориентироваться стало практически невозможно.

«Девятка» U-129 капитан-лейтенанта Николая Клаузена успешно провела поиск у побережья Гвианы. Спустя два дня U-161 капитан-лейтенанта Альбрехта Ахиллеса вошла в светлое время суток в залив Пария у Тринидада, где легла на грунт. С наступлением темноты она всплыла, торпедировала два американских транспорта, стоявшие в Порт-оф-Спейне, после чего прошла в надводном положении с ходовыми огнями через пролив Бокас, потопив находившиеся там суда.

В начале марта в этом районе боевых действий появилась шестая субмарина — U-126 капитан-лейтенанта Эрнста Бауэра, получившая задание вести поиск между Наветренным и Старым Багамским проливами. За две недели лодка потопила здесь девять судов, после чего вместе с остальными пятью субмаринами, расстреляв все торпеды, взяла курс к берегам Германии.

Итак, в феврале 1942 года германские лодки в Карибском море потопили 19 судов (88 679 брт), преимущественно танкеров с нефтью. В марте число потопленных здесь танкеров с нефтью и нефтепродуктами достигло 23. Дениц не скрывал своего удовлетворения: второй удар, нанесенный в американских водах по торговому судоходству, увенчался полным успехом. Тем не менее он понимал, что ни успехи в экваториальных водах, ни активность в районе Гибралтара не приведут к победе в «тоннажной войне».

В конце февраля подводная лодка U-155 корветен-капитана Адольфа Корнелиуса Пининга в 600 милях северо-восточнее Ньюфаундленда обнаружила конвой ONS-67, шедший в юго-восточном направлении. В 200–300 милях от него находились еще шесть подводных лодок. Более трех дней U-155 поддерживала контакт с конвоем, пока не подошли остальные субмарины. В результате атаки конвоя лодки без потерь потопили восемь судов, шесть из которых оказались крупными танкерами.

Прошло уже два месяца боевых действий у берегов США, а Дениц все не переставал удивляться, когда же, наконец, американская противолодочная оборона окажет эффективное противодействие его «серым волкам». Мероприятия по борьбе с лодками проводились американцами крайне медленно. Подходы к Порт-оф-Спейну были заминированы только спустя два месяца после рейда U-161, а в пролив Бокас, соединяющий залив Пария с Карибским морем, мины были поставлены только в июне 1943 года.

Распоясавшиеся «волки» продолжали сеять смерть. 10 марта немецкая лодка вошла в порт Кастрис на острове Санта-Лусия и уничтожила там два судна, стоявшие незатемненными, вместе с экипажами. С середины марта и до конца апреля 1942 года для нанесения столь многообещающих для немцев ударов по судоходству в американских водах Дениц мог использовать одновременно всего шесть — восемь подводных лодок. Тут сказалась переброска субмарин к берегам Норвегии, произведенная в середине февраля.

Германские субмарины успешно действовали в районе, простиравшемся от Нью-Йорка и далее на юг, где наиболее выгодным пунктом для нанесения ударов оказался мыс Гаттерас. Зону эту суда проходили по мелководью, предельно близко к берегу, стараясь избежать атак подводных лодок. Но несмотря на меры предосторожности транспорты часто становились добычей «серых волков». Последние предпринимали атаки ночью, действуя на глубинах от восьми до десяти метров, то есть там, где им уже нельзя было уйти от противолодочных кораблей или самолетов, если бы таковые оказались поблизости.

Недалеко от мыса Гаттерас, непосредственно у побережья США, случайно был обнаружен еще один район интенсивного судоходства. Во время перехода через Атлантический океан подводная лодка U-105 корветен-капитана Генриха Шуха оказалась в крайне тяжелых погодных условиях. Шух рассчитал, что для действий в назначенном районе у мыса Гаттерас ему не хватит топлива, и не решился выходить за пределы зоны, находившейся в 300 милях к востоку от мыса. Вскоре он обнаружил, что здесь пересекались коммуникации, расходившиеся в северном, юго-восточном и северо-западном направлениях. Район оказался очень перспективным, и до конца апреля 1942 года германские подводные лодки могли использовать его, особенно в период полнолуния, когда действия на мелководье, у самого побережья, становились невозможными.

С середины января до конца апреля немцы потопили почти две сотни судов, потеряв при этом к востоку от мыса Гаттерас только одну субмарину: U-85 обер-лейтенанта Эберхарда Грегера. 14 апреля во время боя с американским эсминцем «Ропер» лодка оказалась на поверхности. Огнем из палубных орудий эсминец практически расстрелял субмарину, которая получила тяжелые повреждения. U-85 начала тонуть, и примерно половина команды оказалась в воде, ища спасения на поверхности. «Ропер» забросал тонущую лодку 11 глубинными бомбами, при этом погибли все члены немецкого экипажа.

И все же в конце апреля немцы неожиданно для себя ощутили, насколько эффективной стала противолодочная оборона у американского побережья и насколько изменился там характер судоходства. Например, мимо мыса Гаттерас суда проходили только днем и в самое разное время. Одиночные корабли практически перестали появляться. В большинстве случаев транспорты следовали группами, но без охранения.

ТРИУМФ «КРАСНЫХ ДЬЯВОЛОВ»

«Семерка» U-552, или «Красные дьяволы», вышла в свой восьмой боевой поход 7 марта 1942 года. Для командира лодки капитан-лейтенанта Эриха Топпа он был уже пятнадцатым. При первом же пробном погружении в открытом море выявилось нарушение герметизации перископа атаки, вследствие чего оптика запотевала. Но это обстоятельство не могло служить причиной для возвращения подводной лодки в базу, и она продолжила патрулирование.

Пересекая «большую лужу» — Атлантический океан — с полным запасом топлива на борту, U-552 снова направлялась к американскому побережью, где предполагалось нанести противнику особо сильный удар. Первые дни похода проходили при переменном ветре, сила которого колебалась между тремя и шестью баллами. К вечеру 15 марта ветер усилился, и высокая зыбь, к досаде командира, еще уменьшила скорость хода субмарины. Через два дня она достигла района холодного течения. Оказавшись во власти ледяного Лабрадорского течения, Топп с отвращением вспомнил злополучный поход к Ньюфаундленду, заменивший «приятное путешествие» на юг. Однако ничто, кроме леденящих душу воспоминаний, уже не могло взволновать команду U-552. В этот раз была взята теплая зимняя одежда и лодку оснастили всем необходимым.

19 марта налетел одиннадцатибалльный шторм, и подводная лодка с трудом продвигалась вперед. Видимость была умеренная, но в надводном положении расходовалось слишком много топлива, поэтому Топп решил продолжать путь под водой. Ночью заряжали аккумуляторы, по утрам и в полдень лодка производила вентиляцию, для чего приходилось всплывать.

Из поступившей 21 марта радиограммы стало известно, что в районе канадского порта Галифакс формировался конвой, направлявшийся в Англию. В этот день временами проходили снежные заряды, и вслед за ними видимость снова прояснялась. Топп, решивший действовать против конвоя, на следующий день принял оповещение о его обнаружении от капитан-лейтенанта Эриха фон Бюлова, командира U-404. Одновременно Бюлов сообщал, что из-за недостатка топлива сам он не сможет поддерживать контакт с конвоем. Конвой в своем составе имел пять крупных транспортов, два крейсера, шесть миноносцев и шел со скоростью 12 узлов. Топп решил отказаться от атаки, поскольку вероятность встречи была небольшой, а попытка разыскать конвой привела бы к чрезмерному перерасходу топлива.

Ночью 23 марта погода немного улучшилась. В 00.30 вахтенные доложили об обнаружении дымов. U-552 полным ходом пошла на сближение с конвоем, который показался в 01.30. Топп донес по радио об обнаружении конвоя в составе пяти-шести крупных транспортов, одного большого военного корабля и миноносцев. Возможно, это был тот конвой, о котором сообщал Бюлов. Если это так, то он сильно изменил курс.

Субмарина шла против волны под двумя дизелями полным ходом, но, несмотря на это, почти не продвигалась вперед. Видно было, что противник имел значительно большую скорость. Под утро, когда преследование пришлось прекратить, U-552 находилась уже в назначенном для нее районе — вблизи Филадельфии.

Очень скоро, в утренних сумерках, Топп обнаружил танкер, с которым поддерживал контакт в течение всего дня. Танкер шел зигзагом, и атаковать его из надводного положения было невозможно. После 03.00 утра приходилось держаться на большой дистанции от танкера, поскольку небо было безоблачным, а луна предательски освещала ровную, блестящую поверхность океана. В 04.19 подводная лодка погрузилась, готовясь к атаке. Вскоре после погружения лодки противник застопорил ход. Когда дистанция до танкера сократилась до 1000 метров, он дал полный ход и резко повернул на подводную лодку, которая быстро ушла на глубину 20 метров. Танкер прошел на полном ходу точно над лодкой, и с той же скоростью удалился.

Приказав всплыть, Топп зашел вперед по курсу танкера для торпедной атаки. Через час лодка оказалась в выгодной позиции. Началось сближение, но танкер снова сделал зигзаг, застопорил ход — и подводная лодка оказалась у него на остром курсовом угле. Полагая, что танкер должен вскоре лечь на прежний курс, Топп продолжал сближение. Наблюдения показывали, что танкер поворачивал с застопоренными машинами и делал это каждый раз, когда лодка оказывалась у него на острых курсовых углах.

Вскоре субмарина отошла. В этот момент танкер дал полный ход и лег на основной курс. Заметил ли он лодку?

В 06.40 подлодка погрузилась для атаки танкера из подводного положения. Противник хорошо был виден в перископ. Создавалось впечатление, что танкер вот-вот окажется на остром курсовом угле подводной лодки и еще может быть произведен торпедный выстрел. Но танкер снова остановился, затем развернулся и полным ходом направился в сторону находящейся под водой U-552. Топпу ничего не оставалось, как опустить перископ и уйти на глубину. Атака сорвалась.

Капитан-лейтенант Топп не знал, что предпринять. Поведение танкера его сильно озадачило. Он все еще был уверен, что противник не заметил лодку. Гораздо позднее, уже вернувшись из похода, Эрих Топп узнал, что подобные маневры судна, подвергающегося атаке, были связаны с введением противником новых средств обнаружения субмарин и борьбы с ними. Но в тот момент времени на раздумье не оставалось.

В 07.00 лодка всплыла и следовала за танкером, держась в теневой части горизонта. Командир решил еще раз атаковать судно, как только скроется луна. Наконец видимость уменьшилась, и подводная лодка в четвертый раз пошла на сближение с танкером. Команда Топпа тоже не понимала, в чем дело и что мешает атаковать противника.

Между тем U-552 уже заняла позицию впереди по курсу танкера, развернулась и готовилась к торпедному выстрелу. Танкер, приближался и уже показался во всю свою ширину. И вдруг в самый последний момент противник снова сделал крутой разворот в сторону лодки.

После похода Топп вспоминал: «Я заорал не своим голосом: „Оба дизеля, полный назад!“, склонившись над рубочным люком. Танкер совсем рядом, и погрузиться не успеть… В каких-нибудь пяти метрах лодка проходит за кормой танкера! Она была бы смята и раздавлена ахтерштевнем танкера, если бы его капитан положил руль на правый борт вместо левого. Наверное, он сильно выругался, когда заметил ошибку и понял, что таранить лодку не удалось…»

Подводная лодка была вне опасности. Артиллерийский расчет на танкере почему-то не занял своих мест у орудия. Только теперь капитан танкера начал радировать, что судно преследуется германской лодкой. Топп быстро отошел, развернулся за кормой противника для следующей атаки и выпустил по нему торпеду.

«Попадание в самую середину! — продолжал Топп. — Загруженное до отказа судно начинает гореть. Огонь быстро охватывает весь танкер. Он заметно оседает. Под давлением воды повсюду пылающими фонтанами бьет нефть. Мы стоим вблизи пожарища. Кажется, для этого танкера вполне достаточно одной торпеды. Это неплохо — каждая на счету!

Пока танкер полностью погрузится, ждать я не стал: в этом районе полно самолетов. Отходим в западном направлении и замечаем множество рыбачьих судов с отличительными огнями. От встречи с рыбаками на всякий случай приходится уклоняться. В 12.00 появляется моторно-парусное судно, и мы погружаемся. Вдали продолжает гореть атакованный нами танкер. Узнаем, что это „Оушен“. В течение дня его название упоминается в перехваченных радиограммах. Похоже, им так и не удалось спасти это ценное голландское судно.

За время преследования мы уклонились к северу от полуострова Новая Шотландия. В целях экономии топлива некоторое время остаемся под водой. Принимаю решение следовать к Бостону. Там лодка находится двое суток.

Однажды на большом расстоянии от лодки были слышны взрывы полутора десятка „вабос“. Ночью всплываем для зарядки аккумуляторов и вентиляции отсеков, но часто срочно погружаемся по воздушной тревоге. Ночью при хорошей видимости оставляем это место…»

К утру показался плавучий маяк Поллок. Подводная лодка приблизилась к нему, после чего двигалась параллельно побережью. Здесь ничего, кроме рыболовных судов и малых моторных катеров, не встречалось. Повсюду, как в мирное время, были включены огни. С наступлением рассвета лодка легла на глубине 60 метров на грунт в восьми милях от берега вблизи маяка Нансет-Биг.

Еще пять дней U-552 продолжала патрулировать у побережья Северной Америки, вблизи маяков Нансет-Биг и Уинтер-Куортер. В этом мелководном прибрежном районе, где глубина не превышала 17 метров, действия подводной лодки сильно затруднялись, несмотря на оживленное судоходство и неоднократные встречи с транспортами противника. Действия субмарины осложнялись еще и тем обстоятельством, что район контролировался с воздуха авиацией, а на море — сторожевыми кораблями. И все же за это время U-552 пять раз предпринимала атаки на отдельные суда противника, но ни одна из пяти торпед не поразила цели. Днем Топпу приходилось ложиться на грунт. Ночью же действия в надводном положении ограничивались из-за активной разведки береговой авиации и курсирующих в районе кораблей охранения. Наконец на пятые сутки ночью Топпу удалось атаковать американский пароход «Дэвид Х. Этуотер», имевший на борту около 2500 тонн угля, и после 93 выстрелов из 88-миллиметрового орудия поджечь, добить и потопить угольщика. Погибающий пароход все же успел передать в эфир сообщение о нападении.

Подождав, пока угольщик затонул, U-552 на полном ходу начала отходить в сторону большей глубины. Неожиданно появился самолет, который на лодке заметили только тогда, когда он оказался от нее почти в 100 метрах. Пролетев над рубкой лодки на высоте двух десятков метров, он не сбросил ни одной бомбы и не развернулся для вторичного захода. По всем правилам и расчетам тут должен был наступить конец, конец всему. Объяснение было только одним: летчик не заметил лодку, тем более что в тот момент она еще не успела развить большой скорости и не оставляла за собой кильватерного следа. Вполне возможно, что самолет торопился к горящему пароходу и не обращал внимания на все остальное. Так или иначе, подводники отделались лишь испугом. Но командир U-552 не желал больше рисковать и пошел на погружение.

Вскоре акустик доложил об обнаружении шумов, исходивших, очевидно, от транспорта и сопровождающего его корабля охранения. Топп приказал всплыть для преследования. После двухчасового преследования при плохой видимости лодка погрузилась для прослушивания горизонта. Ничего не было слышно. Противник, надо полагать, обладал большей скоростью хода, чем U-552, поэтому продолжать преследование не имело смысла.

Во время затянувшегося преследования подводная лодка вышла за границы назначенного ей квадрата боевых действий и оказалась вблизи мыса Гаттерас.

Следующий день прошел так же, как и предыдущие. Бесконечные всплытия и погружения, отходы, попытки занять позицию для выхода в атаку. Обнаруживалось много транспортов, еще больше судов прослушивалось шумопеленгатором, появлялись самолеты. За день было обнаружено 16 транспортов, однако ни один из них Топп атаковать не сумел.

Вечером обнаружились шумы двух судов. Топп поднял перископ и ужаснулся — единственно действовавший зенитный перископ запотел. Шумы винтов прослушивались довольно четко. Топп старался разглядеть хоть что-нибудь. С большим трудом ему удалось обнаружить силуэты двух больших танкеров, которые сопровождал миноносец. Через час должны были спуститься сумерки. Самое главное: как можно дольше не терять контакта.

Как на зло, в этот момент из строя вышел и гирокомпас.

«Этого еще не доставало! — рассказывал Топп. — Хорошо, что шумопеленгатор пока еще действовал… Всплываем, выхожу на мостик. Дымка. Танкеры едва заметны. Вскоре темнеет, и оба танкера исчезают из виду.

Проходят два часа. Гирокомпас все еще не в порядке. Приходится ориентироваться по Полярной звезде, но как нарочно в эту ночь впервые за много недель очень темно. Горизонта не видно. Все окутано мрачной пеленой.

Приказываю застопорить дизеля, чтобы прослушать горизонт, но ничего не обнаруживается. Продолжаем следовать вперед. Минут через 10 с правого борта показывается силуэт. Миноносец!.. Пытаюсь пройти незамеченным, но эсминец неожиданно поворачивает на нас…»

Американскому кораблю не удалось заметить так быстро погрузившуюся лодку. Вскоре U-552 всплыла и возобновила преследование танкеров, оставляя миноносец в стороне, ближе к берегу. Топп полагал, что танкеры находятся где-то не очень далеко от эсминца.

В этот момент ему доложили о неисправности правого дизеля. Пришлось продолжить движение под одним дизелем. Эсминец между тем скрылся из пределов видимости. Через двадцать минут с правого борта обнаружили силуэт судна. Это был корабль охранения. Подводная лодка развернулась и следовала теперь в обратном направлении, пройдя за кормой сторожевого корабля. Топп решил погрузиться, чтобы прослушать горизонт, и вскоре снова обнаружил два судна. Лодка всплыла и пошла на сближение с ними.

Через три четверти часа по носу с левого борта из темноты появился силуэт — танкер водоизмещением 10 000 тонн. Второго пока не было видно. Но тратить время на его поиск нельзя. Лодка вышла в атаку с правого борта обнаруженного танкера, сблизилась с ним и выпустила торпеду. Спустя минуту раздался сильный взрыв. Взметнувшийся к небу столб огня поглотил танкер, и тот оказался во власти стихии.

С воем начали проноситься осветительные снаряды. Оказавшаяся в ярком свете пожарища подводная лодка попала под обстрел корабля охранения. Но ветер благоприятствовал немцам: густые облака дыма отнесло в сторону корабля охранения, и тот потерял субмарину из виду.

Небо все сильнее заволакивало дымом, и эсминец, мимо которого недавно проходила лодка, исчез из виду. Топп отвернул и полным ходом пошел на восток с расчетом выйти в район больших глубин.

Между тем танкер, атакованный на глубине моря всего около 15 метров, резко кренился в полыхающей луже разлившейся нефти. Через два часа он скрылся под водой. Главный очаг огня погас, но на поверхности моря продолжала гореть расплывшаяся нефть. Еще час корабль охранения вел стрельбу трассирующими и осветительными снарядами, но безрезультатно. Ему так и не удалось обнаружить и повредить улизнувшую лодку.

В 12.00 U-552 погрузилась и легла на грунт, не имея возможности точно определиться, поскольку не работал гирокомпас. В течение дня субмарина уловила шумы винтов восьми пароходов.

Некоторые из них наблюдались даже визуально, однако ни один нельзя было атаковать из-за неудобной позиции.

Лодка подошла ближе к мысу Гаттерас, пока не оказалась на траверзе плавучего маяка, который стоял там же, что и в мирное время. В 06.00 утра лодка погрузилась, чтобы вновь прослушать горизонт. Кроме двух эсминцев, следующих полным ходом на юг, ничего не обнаружилось. После всплытия Топп продолжал идти малым ходом в направлении мыса Лукаут. С рассветом, как обычно, лодка погрузилась. В течение всего дня акустик ни разу не докладывал об обнаружении шумов. Около 24.00, перед наступлением темноты, Топп заметил танкер, идущий на север в охранении миноносца. Лодка легла на параллельный курс и, идя под водой, стала поддерживать контакт.

Как только стало темнее, U-552 всплыла, однако быстро приближающееся судно противника заставило ее вновь погрузиться. Двадцать минут терпеливого выжидания под водой — и снова всплытие. Но танкер исчез из пределов видимости. На полном ходу субмарина пошла вслед за ним, но контакт уже потерян. Опять погружение и прослушивание горизонта. И снова обнаружен шум винтов.

В 03.20, после того как подводная лодка всплыла и начала сближение с целью, Топп увидел противника. По правому борту танкера шел корабль охранения. Зайдя с правого борта, Топп определил скорость, дистанцию, осадку, курсовой угол, и выстрелил в танкер торпедой. В самый момент выстрела, как заметили с мостика, танкер отвернул и лег курсом на север. Торпеда прошла мимо. Не теряя времени, Топп продолжал следовать за кормой танкера и готовился к повторной атаке с левого борта.

В 04.10 выскользнул второй «угорь». Прошло почти две минуты после выстрела, прежде чем вспыхнуло небольшое пламя, а следом раздался сильный взрыв. Торпеда попала в корпус судна впереди трубы, которая у танкеров обычно расположена ближе к корме.

Вскоре в небо поднялись густые клубы дыма и пара. В воздухе почувствовался терпкий запах горящей нефти. Получив пробоину в районе машинного отделения, танкер стал погружаться кормой. Это был танкер «Бритиш Сплендор», согласно английскому регистру Ллойда имевший водоизмещение более 7000 тонн.

Одновременно с осветительными ракетами, неподалеку от лодки начали рваться глубинные бомбы. Топп отошел в более темную часть горизонта и оттуда продолжал наблюдение.

Обычно корабли охранения принимали все меры к тому, чтобы отбуксировать атакованные танкеры в ближайшую гавань. Топп решил во что бы то ни стало помешать этому. Но, по-видимому, за лодкой также наблюдали. Каждый раз, как только U-552 сближалась с танкером, артиллерийский огонь с эсминца заставлял ее отойти. В 05.10 при очередной попытке сблизиться с тонущим судном выяснилось, что оно уже погрузилось по машинное отделение. Мостик, расположенный в носовой части судна, пока еще виднелся, но стало ясно: судно не спасешь. Удовлетворенный Топп отошел в восточном направлении, а затем повернул на юг. Там, на параллели плавучего маяка Даймонд, немцы заметили силуэты еще двух кораблей, идущих полным ходом. Это миноносцы.

U-552 едва успела погрузиться, и оба миноносца прошли над самой лодкой. Экипаж с тревогой ждал, что противник начнет сбрасывать глубинные бомбы. Но фортуна снова улыбнулась Топпу: миноносцы прошли, так и не сбросив ни одной бомбы.

В 07.48 U-552 всплыла и взяла курс на мыс Лукаут. Видимость была хорошая, и Топп решил пройти глубже в залив между Даймондом и Лукаутом, где раньше удалось потопить угольщик. Залив, кажется, хорошо защищен от волны, и там, может быть, удастся перегрузить в лодку две запасные торпеды, хранившиеся на верхней палубе.

Большое число израсходованных впустую торпед и желание, наконец, добиться успеха привели командира к более чем смелому решению. В 08.00 на верхней палубе матросы начали устанавливать приспособление для перегрузки торпед. Когда половина работы была уже выполнена, неожиданно с левого борта по траверзу от берега появился сторожевой корабль. Топп развернул субмарину кормой к противнику и попытался незаметно выйти из залива. Тем временем работы на верхней палубе не прекращались ни на минуту.

В этот момент впереди по курсу показался второй сторожевой корабль — U-552 оказалась в ловушке. Топп отвернул, но приказал не прекращать работ. В 10.00 вахтенный доложил об обнаружении на горизонте большого облака дыма. Командир увидел высокую трубу проходящего вблизи берега парохода. Это было крупное американское судно старой постройки. Один эсминец следовал в кильватере, другой охранял пароход со стороны моря.

Только теперь, приказав прекратить установку перегрузочного устройства для торпед, Топп решил атаковать пароход и быстро вышел на позицию атаки. При таком гладком как зеркало море и хорошем освещении противник должен был бы заметить лодку. Дистанция всего 3000–4000 метров.

Однако американцы, видимо, чувствовали себя здесь в полной безопасности и потому не заботились о наблюдении. Развернувшись кормой к пароходу, Топп произвел залп двумя торпедами. Однако «угорь» из четвертого аппарата застрял в трубе с работающими винтами. Только торпеда из второго аппарата попала в машинное отделение парохода. Столб воды, пара и дыма поднялся на высоту нескольких сот метров, и Топп было уже обрадовался тому, что для уничтожения и этого парохода потребовалась всего одна торпеда, но он ошибся. Когда густое облако дыма рассеялось, Топп снова увидел пароход, который, по-видимому, готовился к буксировке. Оба корабля охранения были почти рядом, и U-552 оказалась в клещах.

Подводной лодке оставалось только на полном ходу уйти подальше от этого места. Неожиданно раздался еще один сильный взрыв, грохот которого потряс море. Это взорвалось что-то внутри парохода, и теперь американцам приходилось проститься с ним. На этот раз Топпу едва-едва удалось оторваться от преследователей.

В течение всего следующего дня U-552 продолжала лежать на грунте. С наступлением темноты «одинокий волк» всплыл на поверхность и вновь пошел к бухте. Здесь предполагалось закончить работу с перегрузкой запасных торпед в торпедные отсеки. Работа опасная и требовала немало времени. Осложнялась она тем, что, сколько бы она ни длилась, лодка должна была оставаться в надводном положении. Ночь снова выдалась безоблачная и лунная. Слабый юго-восточный ветер слегка рябил поверхность бухты.

Наконец в 04.00 утра все было подготовлено и можно было приступить к перегрузке. Где-то вдали прошел сторожевой катер или, может быть, небольшое каботажное судно, но это не мешало продолжать работу. Правда, не обошлось и без «приятного» инцидента. При опускании торпеды в кормовой люк сорвался блок, и наполовину уже спущенная в лодку торпеда удерживалась лишь одним бросательным концом. Момент был опасный: выскользнувшая торпеда могла взорваться. Однако через десять минут неполадку удалось устранить. В 08.00 работы закончили без каких-либо помех со стороны противника.

Топп снова возвратился в район, где наблюдалось интенсивное движение транспортов. В предрассветные сумерки из-за внезапного появления какого-то судна пришлось срочно погружаться. На лодке, находившейся в светлой части горизонта, установили, что уходящее судно являлось танкером, но атаковать его уже не было возможности. U-552 легла на грунт, чтобы подготовить к стрельбе запасные торпеды. В течение дня, пока осуществлялась подготовка, обнаруживались шумы многочисленных судов. Насколько можно было судить, все они шли курсом на плавучий маяк Даймонд. В 02.00 лодка всплыла для вентиляции и через час снова погрузилась, чтобы продолжить прослушивание горизонта.

В 04.18 обнаружились шумы винтов судна, идущего с севера. Подводная лодка подвсплыла на перископную глубину для уточнения обстановки. Выяснилось, что судно шло в западном направлении. U-552 всплыла и легла на курс сближения. В 05.00 — погружение с целью прослушать горизонт, затем опять всплытие и преследование. Этой очень темной ночью море на редкость сильно фосфоресцировало. Еще семь раз лодка погружалась и всплывала, прослушивая и просматривая горизонт. Акустик все время докладывал о хорошей слышимости шума, но при всплытии противник не обнаруживался. В последний раз, когда Топп приказал всплыть, он заметил точно на траверзе большой, полностью загруженный танкер водоизмещением 8000–9000 тонн. U-522 начала маневрировать для выхода в атаку. Неужели с танкера все еще не замечают феерически озаренной свечением моря подводной лодки и ее сверкающего кильватерного следа? Искрящийся бурун у форштевня танкера, например, виден даже невооруженным глазом.

При восходящей луне в 09.38 лодка атаковала танкер. Серебряной стрелой вылетела торпеда из пятого аппарата. До самой цели отлично был виден ее след. «Угорь» попал в танкер, идущий параллельно курсу лодки. Прогремел взрыв, но, как ни странно, на танкере не возникло пожара, и судно продолжало идти дальше. Рация танкера, по-видимому, вышла из строя, поскольку радиопередачи не было и с судна пытались связаться с берегом с помощью световых сигналов.

Топп несколько раз подходил к танкеру, с которого, несомненно, видели лодку — при каждом ее приближении судно отворачивало. Наконец танкер застопорил ход и команда поспешно оставила судно. Едва ли приятно видеть перед собой атакующую подводную лодку, когда сам сидишь, так сказать, на пороховой бочке.

Шлюпки на веслах ходили вокруг судна. Похоже, производился осмотр повреждений. В этот момент Топп выстрелил второй торпедой — и жидкое топливо сразу загорелось. Мазут, которым был загружен танкер, распространял зловонный запах и горел зеленым пламенем. Огонь распространялся все шире. Теперь он облизывал уже и те спасательные шлюпки, которые подошли слишком близко к горящему транспорту.

Топп с большим трудом вывел лодку из зоны огня. Жуткое впечатление производили ползущие за кормой субмарины, все шире захватывающие темное водное пространство извивающиеся языки зеленого пламени. Танкер и мазут горели еще двое суток и одну ночь. Пожарище, напоминавшее необычный маячный огонь с грандиозным дымящимся факелом, было видно за многие километры.

Однако прошло немного времени, и ничто уже не напоминало о происшедшем. Атлантика, безучастная ко всему, снова спокойно катила волны по своим необъятным просторам.

Ночью 11 апреля, в 01.25, снова обнаружились шумы винтов. Топп проверил в перископ горизонт. Действительно, с юга приближался транспорт примерно в 6000 тонн. Субмарине пришлось оставаться под водой, поскольку вблизи, на расстоянии 600–1000 метров, находился корабль охранения, идущий зигзагом.

Через час, когда лодка всплыла, транспорта уже не было видно. В условиях адской тьмы продолжать поиск судна — пустая затея. После вентиляции U-552 отошла к северу от прежнего места и легла на грунт.

Проверка запасной торпеды случайно выявила, что кормовой отсек «угря», где размещены механизмы движения и управления, заполнен водой. Наверное, контейнер, в котором хранилась торпеда, был негерметичен. В течение дня пришлось разбирать сложные механизмы, просматривать и регулировать их. Правда, заметных дефектов не обнаружили, но у командира уже не было уверенности в том, что торпеда сработает безотказно. Из этих соображений Топп заранее решил атаковать следующий объект с наименьшей дистанции прямой наводкой.

В 04.40 снова шумы винтов, приближающиеся с юга. Подходил танкер и сопровождающие его торпедные катера. Подводная лодка всплыла и в полной темноте начала маневр для выхода в атаку. В 05.40 смутно стал вырисовываться силуэт судна. Субмарина оказалась не так далеко от его правого борта. Это — большой танкер водоизмещением не меньше 10 000 тонн.

Лодка легла на параллельный курс, и Топп приказал установить угол поворота торпеды. В 06.27 раздалась команда: «Пятый торпедный, огонь!» С дистанции 800 метров смертоносная торпеда понеслась к цели. Мощный взрыв возвестил о точности попадания — «угорь» угодил в самую середину танкера. Торпедный катер и подошедший второй корабль охранения открыли стрельбу осветительными и осколочными снарядами, всплески от которых поднимались в каких-нибудь двухстах метрах от кормы убегающего «волка». Топп торопился оторваться от противника, но корабли охранения продолжали преследовать лодку еще целых два часа. Над горизонтом дважды вспыхивало яркое пламя. Вскоре пожар прекратился — танкер, наверное, затонул.

Тем временем начало светать. Все торпеды были израсходованы, и U-552 возвращалась в базу. В 10.10 пришлось срочно погрузиться. Эсминец на полном ходу прошел совсем близко от лодки. Вскоре шум его винтов слился с шумом винтов транспорта, охранение которого, несомненно, входило в его задачу.

В 11.31 субмарина всплыла, и перед ней на расстоянии около 3000 метров оказался транспорт водоизмещением 8000 тонн, следующий курсом на мыс Гаттерас. Предпринять что-либо уже было нельзя: не осталось ни одной торпеды, а для артиллерийской атаки — слишком светло.

В полдень в условиях плохой видимости из-за появляющейся над морем авиации пришлось продолжать следовать под водой. Откуда-то издалека доносились взрывы глубинных бомб. Во второй половине дня подводная лодка всплыла и продолжила свой путь без особых приключений.

Ночью Топп послал Деницу второе радиодонесение о результатах боевого похода:

Позже, по уточненным данным оказалось, что результат еще выше. За этот поход Топп потопил восемь судов общим тоннажем 45 731 брт.

ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ

Война рано или поздно должна была перекинуться с прибрежных вод на территорию США. По крайней мере, так считали в ставке Гитлера, где разрабатывались планы диверсий на важнейших американских промышленных объектах. Пользуясь полной безнаказанностью, германские лодки подходили к американскому побережью и не только дежурили у выхода из портов, но и высаживали на берег шпионов и диверсионные группы. Так или иначе, несколько подобных случаев, в которых замешены немецкие подводники, получили широкую огласку. В свое время об этом писали крупнейшие газеты мира, однако мало кто знал, что же происходило на самом деле.

25 апреля 1942 года субмарина U-213 типа VII-D под командованием 28-летнего обер-лейтенанта Амелунга фон Варендорфа покинула базу в Лориане и взяла курс на запад через Атлантику. Около трех недель спустя лодка подошла к Сент-Джонсу, Ньюфаундленд, где высадила на берег лейтенанта Кригсмарине Лангбейна, который должен был проследить за движением конвоев из Галифакса, одного из самых оживленных портов США. Лангбейн зарыл свою униформу где-то на побережье, после чего, выдавая себя за некоего Альфреда Хаскинса из Торонто, отправился в Оттаву, где прожил некоторое время. Ценность этого агента для нацистского режима была весьма сомнительна, поскольку в конце 1944 года он сдался канадским властям, которые его даже не привлекли к суду, не найдя никаких доказательств его подрывной работы против Канады.

Гораздо более серьезный случай произошел в июне того же 1942 года. Эта операция по заброске диверсантов на территорию США получила название «Пасториус» по фамилии известного немецкого переселенца, поселившегося в Америке. Восемь человек, прошедшие спецшколу абвера под Бранденбургом, разделенные на две группы, должны были устроить диверсии на крупных предприятиях в американских штатах Иллинойс, Теннеси и Нью-Йорк. Кроме того, им поручалось разрушение железнодорожных мостов и шлюзов в Огайо между Питтсбургом и Луисвиллом, а также подрыв моста через Ист-Ривер в Нью-Йорке. Обе группы имели указание при любом удобном случае закладывать бомбы в административных зданиях, чтобы вызвать панику и беспокойство среди населения. Руководители групп, урожденные немцы, долгое время проживавшие в США, с началом войны вернулись в Германию, чтобы позже вести подрывную работу против американцев. Их подготовка была очень серьезной.

Группа Эдварда Керлинга покинула Брест 25 мая 1942 года на лодке U-584 капитан-лейтенанта Йоахима Дееке. Цель похода — флоридское побережье недалеко от Джексонвилла. Группа Джона Даша отплыла на следующий день вместе с U-202 капитан-лейтенанта Ханса-Хейнца Линднера, которая должна была доставить диверсантов на южный берег Лонг-Айленда, около Ист-Хэмптона.

Первой в условленном месте высадилась группа Даша. Однако сразу появились проблемы. На берегу немцев заметил молодой охранник, следивший за порядком на пляже. Даш вынужден был предложить ему деньги в обмен за молчание; парень сначала взял их, но потом, сообразив, о чем могла идти речь, быстро добежал до охранного пункта и позвал на помощь военных. Когда те прибыли на место высадки, в туманной дали они заметили отплывавшую субмарину. Естественно, сразу дали знать в ФБР, где стали планировать едва ли не самую крупную операцию по захвату немецких диверсантов за всю историю США.

Однако то, что происходило дальше, вряд ли можно было предвидеть. Оказалось, что Даш и еще один его компаньон, Бургер, давно собирались сдаться американским властям. Весьма странно, если учесть, что диверсантом такого масштаба могли быть только члены нацистской партии. 15 июня Даш позвонил в одно из отделений ФБР и сказал, что имеет ценную информацию для Гувера, после чего уехал в Вашингтон. Там его посадили в камеру временно задержанных, и Даш с готовностью выдал всех остальных агентов, которых быстро схватили.

В тот же день с субмарины U-202 высадилась группа Керлинга. Даш знал только то, что они должны были встретиться в Цинциннати, но этого было достаточно, чтобы захватить и их. Когда все семь диверсантов оказались в руках ФБР, официально арестовали и Даша, который немало этому удивился, полагая, что его должны считать чуть ли не героем.

По распоряжению Рузвельта делом немецких шпионов занялся военный трибунал, заседавший впервые со времен убийства Линкольна. За шпионаж во время войны предусматривалась смертная казнь, поэтому все агенты, кроме Даша и Бургера, были казнены на электрическом стуле 5 августа 1942 года. Бургер получил пожизненное заключение, а Даша осудили на 30 лет тюрьмы.

Оба были помилованы Трумэном в апреле 1948 года и отправлены в Западную Германию, где они до конца жизни оставались врагами, поскольку Бургер всегда считал Даша виновным в смерти шести своих соотечественников.

Была еще одна попытка заброски немецких шпионов в США, опять же предпринятая с помощью подводной лодки.

U-1230 под командованием капитан-лейтенанта Ханса Хильбига отплыла из Киля 26 сентября 1944 года, взяв курс на Норвегию. После недолгой стоянки она 8 октября покинула норвежский порт Хортен. Главной задачей лодки являлась высадка двух агентов абвера, Уильяма К. Колпауга и Эриха Гимпеля, в безлюдном месте на побережье американского штата Мэн. Потом субмарина должна была присоединиться к группе лодок, крейсирующих недалеко от Галифакса.

На 51-й день плавания U-1230 тихо подошла к берегу у мыса Код, после чего осторожно продвинулась в глубь залива Мэн. Поздно вечером 29 ноября матросы-подводники переправили обоих агентов на берег у Хэнкок-Пойнт. Шпионам пришлось несколько часов пробираться сквозь сугробы, чтобы достигнуть ближайшей дороги. По пути их заметил школьник, рассказавший о незнакомцах своему отцу, помощнику местного шерифа. Последний быстро сообщил в ФБР, где уже ждали «гостей», поскольку после расшифровки «Энигмы» американцы знали о «специальной миссии» U-1230. Несмотря на то, что на ноги были подняты ФБР и военные, шпионам удалось беспрепятственно добраться до Нью-Йорка.

Там они, имея на руках 60 000 долларов и целую горсть алмазов, поселились в Сити. Вскоре Колпауг, родившийся и выросший в Новой Англии, почувствовал угрызения совести. Как-то раз он рассказал о своей миссии бывшему другу детства, после чего 26 декабря, спустя почти месяц после прибытия, пошел с повинной в ФБР. Он помог американцам выследить и арестовать Гимпеля, который попался в руки спецслужб 30 декабря.

Обоих немецких агентов обвинили в шпионаже и приговорили к смерти, но после войны президент Трумэн смягчил приговор.

Тем временем субмарина U-1230 продолжала свой поход и сумела потопить канадское судно «Корнуоллис» (5500 брт). Дальше она ловко уклонилась от атаки «охотников-убийц», возглавляемых эскортным авианосцем «Боуг» и 13 февраля 1945 года благополучно возвратилась в норвежский порт Кристиансен. Это был один-единственный боевой поход лодки U-1230. Неделей позже она ушла во Фленсбург и больше в море не выходила.

Немецким подводникам во время войны нелегально удалось ступить на североамериканскую землю еще раз. Произошло это при весьма необычных обстоятельствах.

U-537 капитан-лейтенанта Питера Шреве, покинувшая Киль 18 сентября 1943 года, сделала остановку в Бергене, после чего 30 сентября снова вышла в море. Задание у подводников было крайне необычное: установить автоматическую метеостанцию на побережье полуострова Лабрадор. На лодке находился ученый, доктор Курт Зоммермейер, который вез с собой переносную радиостанцию WFL, изготовленную компанией «Сименс».

22 октября лодка достигла залива Мартина в северной части Лабрадора. Почти двое суток экипаж лодки вместе с ученым устанавливал метеостанцию на одном из холмов, на расстоянии 370 метров от берега. Вечером 23 октября, удостоверившись, что станция функционирует как положено, Шреве покинул Лабрадор, отправившись к Ньюфаундленду. Его беспрецедентный поход завершился 8 декабря, когда лодка вошла в Лориан.

Судя по сообщениям, метеостанция осуществляла нормальную передачу данных в течение нескольких дней, но потом вдруг появились помехи, забивавшие все передачи. Вероятно, союзники каким-то образом вышли на метеочастоту и забили сигнал.

Лодка U-537 вскоре оказалась на Дальнем Востоке и погибла со всем экипажем в конце 1944 года. Войну пережили только доктор Зоммермейер и один из членов команды, оставивший субмарину по болезни до начала дальневосточного похода. В том же году U-867 капитан-лейтенанта Мюлендаля вышла из Норвегии, чтобы установить вторую метеостанцию на Лабрадоре, но до цели не дошла. Она была потоплена 19 сентября северо-западнее Бергена бомбами, сброшенными с британского «либерейтора».

О лабрадорской метеостанции ничего и никому, кроме горстки оставшихся в живых подводников и ученых, не было известно до конца 70-х годов. Именно тогда инженер Франц Зелингер, уволившийся из компании «Сименс», решил написать историю немецкой метеослужбы. Среди статей доктора Зоммермейера он нашел фотографии некоей метеостанции и подводной лодки, в которой с помощью сына доктора Зоммермейера была опознана субмарина U-537. В 1980 году по просьбе Зелингера официальный историк канадских вооруженных сил вместе с подразделением береговой охраны отыскал на Лабрадоре все, что осталось от немецкой метеостанции, подтвердив официально ее существование.

«ДОЙНЫЕ КОРОВЫ»

Две или три завесы, включавшие до 12 подлодок, постоянно находились в дальнем патрулировании на путях конвоев США — Великобритания. Естественно, эти лодки требовали дозаправки. Субмарины заправлялись с «дойных коров» — подводных танкеров, в значительной степени увеличивших автономность плавания боевых подводных лодок.

Раньше снабжение рейдеров, вспомогательных крейсеров и подводных лодок, действовавших далеко от своих баз, осуществлялось от случая к случаю надводными танкерами. Однако уже в 1941 году они все чаще стали захватываться союзниками. Бывало так, что во время действий в Карибском море и Мексиканском заливе германские субмарины снабжались топливом и продовольствием испанскими кораблями и судами других государств.

В конце апреля 1942 года была введена в строй первая подводная лодка-танкер U-459 типа XIV — неуклюжий, неповоротливый корабль водоизмещением почти в 1700 тонн. Не являясь боевой субмариной, лодка не имела торпедного вооружения, ее оружием были только зенитные установки. Команды таких лодок-танкеров стали называть их «дойными коровами». «Коровы» снабжали подводников топливом, артиллерийскими боеприпасами, продовольствием, питьевой водой и медикаментами, а также снимали больных и осуществляли замену экипажей. Прием топлива с таких танкеров был возможен на ходу и даже при нахождении субмарин под водой, если заранее присоединялся соответствующий шланг. Теперь лодки могли дольше оставаться в районе боевых действий, и это увеличивало их боевую ценность. Точки встречи лодок и места сбора назначались в центральной части Атлантики, в районах, безопасных от налетов авиации берегового базирования, — в «раю для субмарин», как называли такие районы англичане.

Из 700 тонн топлива, которое они принимали, «дойные коровы» в зависимости от продолжительности их пребывания в море могли отдавать боевым подводным лодкам от 400 до 600 тонн. Этого топлива хватало, например, для того, чтобы обеспечить боевую деятельность двенадцати средних лодок, находящихся в самых отдаленных районах Карибского моря, или пяти больших лодок у мыса Доброй Надежды. Иногда у «коровы» выстраивалась очередь из нескольких субмарин, которые могли стать хорошей мишенью. Но столь желанное преимущество длительных походов перевешивало все возможные опасности.

22 апреля 1942 года подводный танкер U-459 впервые передал топливо подводной лодке U-108 примерно в 500 милях северо-восточнее Бермудских островов. Двумя неделями позже в том же районе от U-459 приняли топливо еще двенадцать средних и две большие подводные лодки.

В результате «семерки» теперь могли действовать в зоне Антильских островов, в водах Южной Африки и вплоть до Карибского моря, а для «девяток» в Атлантике практически не существовало никаких пределов. Снабжение подводных лодок в море позволило в полтора раза увеличить их число в зонах боевых действий, при том же количестве лодок в составе Кригсмарине.

АМЕРИКАНСКИЕ КОНВОИ

Между тем англичане уже давно рекомендовали своим американским союзникам ввести систему конвоев, но Соединенные Штаты не сразу решились принять ее. Первые американские конвои стали ходить вдоль восточного побережья США только в апреле-мае 1942 года. С конца апреля до конца мая подводные лодки не обнаружили в этом районе ни одного одиночного судна, поэтому их результативность резко снизилась.

Однако введение системы конвоев только в одной зоне, слабое охранение судов и неполный охват их конвоями не обеспечивали надежной обороны судоходства, что заставило американцев разработать единую систему конвоев для всего побережья США от Гуантанамо до Галифакса. Конвои формировались в Ки-Уэст, Хемптоне, Нью-Йорке и Галифаксе. Литеры конвоям присваивались по начальным буквам порта отправления и порта назначения. Хотя в полной мере система конвоев заработала только в октябре 1942 года, с 14 мая началось регулярное движение охраняемых транспортов, что крайне затруднило действия подводных лодок, осложнило поиск судов и уменьшило потери тоннажа. В июле у восточного побережья США погибло всего три судна, после чего потери полностью прекратились.

1 марта в районе Ньюфаундленда еще до введения системы конвоев американская летающая лодка «каталина» потопила бомбами субмарину U-656 капитан-лейтенанта Эрнста Крёнинга. Весь экипаж погиб. После введения конвоев и усиления противолодочной обороны удары по немецким лодкам в этой зоне еще более усилились, что вынудило Деница перенести действия в Мексиканский залив, Карибское море и район Антильских островов. Здесь «девятки» только в мае и июне уничтожили 149 судов союзников. Тяжелые потери тоннажа заставили американцев форсировать введение системы конвоев и в этих районах.

У берегов Флориды обстановка для немцев оставалась благоприятной. Здесь особенно отличились U-333 капитан-лейтенанта Петера-Эриха Кремера и U-564 корветен-капитана Рейнхарда Зурена. Несмотря на сильное охранение на море и прикрытие судов с воздуха, эти лодки по-прежнему действовали успешно. В конце апреля U-333, пытавшаяся ночью атаковать транспорт, была протаранена им и получила серьезные повреждения, но не прекратила поиск противника и продолжала действовать в прибрежной зоне. 6 мая во время очередной ночной атаки ее обнаружили эскадренные миноносцы и в течение нескольких часов забрасывали ее глубинными бомбами. Лодка получила новые повреждения, после чего легла на грунт, чтобы спастись на мелководье. Когда команде удалось устранить течь и другие повреждения, U-333 снялась с грунта и вышла из опасного района, избежав почти неминуемой гибели.

Условия в Карибском море оказались несравненно лучшими, а потери американцев — очень большими. В мае и июне 1942 года только в Карибском море было потоплено 148 судов общим тоннажем 752 009 брт.

Лучших результатов добилась субмарина U-159 капитан-лейтенанта Хельмута Витте. С 9 по 11 июня лодка, проникшая в Панамскую зону, потопила в районе островов Косумель, Олд-Провиденс и Андрос семь судов, а 13 июня — еще два транспорта у самого входа в Панамский канал. Здесь сказалась слабость обороны этого обширного района, которая была возложена всего на четыре эсминца, не имевших гидролокаторов, и небольшую группу самолетов. За месяц похода U-159 потопила 11 судов, среди которых были британские, американские, бразильский, голландский и югославский транспорты.

Однако и в Карибском море с конца июня число потопленных судов стало сокращаться. Постепенно и здесь, как и в начале мая у восточного побережья Соединенных Штатов, стала вводиться система конвоев.

После успеха U-159 у Панамского канала американское командование наконец приняло меры к созданию более серьезной обороны всей Панамской зоны. Наиболее ответственные пункты — Пуэрто-Кастилья, порт Лимон и другие — стали ограждаться противолодочными сетями. На аэродром Коко-Соло прибыли самолеты противолодочной авиации с радарными установками. С 10 июля между зоной Панамского канала и Гуантанамо ввели систему конвоирования, а через три дня здесь была потоплена американским эсминцем «Лендсдаун» субмарина U-153 корветен-капитана Вильфрида Рейхмана. Весь экипаж лодки — 52 человека вместе с командиром — погиб. Остальным лодкам пришлось почти полностью прекратить действия в этой зоне.

Как и в свое время у берегов Англии, с усилением противолодочной обороны в прибрежной американской зоне немецкие лодки сменили торпедное оружие на мины. Первые постановки они провели в мае в районе Ньюфаундленда. В последующие месяцы мины были выставлены в Восточной Атлантической, Мексиканской и Карибской зонах. Внезапное применение мин и слабая противоминная оборона американцев привели к тяжелым потерям. Так, на выставленной 12 июня субмариной U-701 капитан-лейтенанта Хорста Дегена минной банке из 15 мин в короткое время на фарватере у Чесапикского залива погибли танкер, угольная баржа и вооруженный траулер, подорвались два танкера и эсминец.

Конечно, далеко не все постановки были удачными. Из 11 минных банок, поставленных немцами в 1942 году у побережья США, о четырех американцы узнали только после войны. И все-таки даже эти незначительные постановки не только причинили непосредственный ущерб, но и вызвали огромное напряжение сил траления и сокращение оборачиваемости тоннажа в результате закрытия фарватеров.

В течение первого полугодия 1942 года германские субмарины у берегов США добились самых высоких результатов их действий за всю Вторую мировую войну. Подводные лодки потопили приблизительно 397 судов общим тоннажем более двух миллионов тонн. 5000 человек погибли под обломками кораблей или утонули в море. За все эти бесчинства «волки» заплатили семью лодками (U-85, U-352, U-157, U-158, U-701, U-153 и U-576) и жизнями более 300 подводников.

И все же в конечном счете победа осталась за системой конвоев и силами противолодочной обороны, но, по признанию самих американцев, это была «одна из самых дорогостоящих побед…»

РАСШИРЕНИЕ ЗОНЫ АТАК

Между тем непрерывно обострялись отношения между Германией и Бразилией. Указания штаба руководства войной на море относительно обращения с бразильскими судами становились все более жесткими.

Еще 27 января 1942 года в связи с началом войны между Германией и США Бразилия порвала дипломатические отношения с Германией. До этого момента германские подводные лодки не топили бразильских судов.

Естественно, все бразильские торговые суда стали вооружаться. В связи с этим 16 мая 1942 года германский штаб руководства войной на море разрешил начать «предупредительные» действия против всех судов южноамериканских государств, за исключением Аргентины и Чили. В ответ на это бразильское министерство авиации объявило о своем намерении впредь атаковать с воздуха обнаруженные подводные лодки держав «оси». Без официального объявления войны германские подводники оказались перед лицом боевых действий против Бразилии, а 4 июля германским подводным лодкам было разрешено атаковать бразильские торговые суда.

В конце лета у бразильских берегов действовала лодка U-507 корветен-капитана Харно Шахта, которая за пределами территориальных вод уничтожила пять бразильских судов. Делая это, Шахт руководствовался совместными указаниями верховного главнокомандования вермахта и министерства иностранных дел. Именно потопление этих судов послужило для правительства Бразилии поводом объявить Германии войну.

Тем временем — в первой половине июля — у берегов Северной Америки успехи немецких подводных лодок оказались незначительными. Перестали поступать донесения от действовавших в районе U-701 и U-215. U-701, которой командовал капитан-лейтенант Хорст Деген, — тот самый, что с успехом ставил мины на фарватере у Чесапикского залива, — погибла 4 июля под авиационными бомбами недалеко от мыса Гаттерас. «Семерка» U-215, за всю карьеру успевшая потопить всего одно судно, была уничтожена восточнее Бостона глубинными бомбами с британской яхты. 48 человек вместе с капитан-лейтенантом Фрицем Хёкнером нашли свою смерть на морском дне.

Серьезные повреждения получили при атаках глубинными бомбами U-402 и U-576. Деницу ничего не оставалось, как отозвать все находившиеся у берегов Америки лодки, использование которых больше себя не оправдывало. На этом, пожалуй, надо было бы ставить точку, однако у Деница появилось предчувствие, что обстановка у побережья Канады и особенно в устье реки Святого Лаврентия может быть более благоприятной. Таким образом, несмотря на неудачи, обрушившиеся в последнее время на германские подводные силы, в залив Святого Лаврентия были направлены две новые, только что вышедшие из Германии в Атлантику подводные лодки. Немцы подозревали, что в том районе проходили конвои и одиночные суда союзников, следующие через Исландию в Англию.

Интуиция Деница — в который раз! — оказалась пророческой: использование субмарин в этой зоне принесло огромный успех.

Предположения о прохождении здесь коммуникаций союзников подтвердились. Девять судов общим тоннажем 32 998 брт было потоплено, а два — повреждены.

Гидролокационные установки союзников благодаря применению немцами различных защитных средств становились малоэффективными, и лодки продолжали действовать вблизи крупных канадских портов. Третью лодку — U-513 корветен-капитана Рольфа Рюггеберга — послали для борьбы с судами, перевозившими железную руду из Вабаны в залив Консепшен, Ньюфаундленд. Рюггеберг потопил здесь два транспорта. Когда же в одной из атак лодку таранили, она вынуждена была уйти в открытое море. Позднее U-513 успешно действовала у Сент-Джонса.

В Карибском море число судов, потопленных в июле, значительно сократилось по сравнению с предыдущими месяцами, в связи с чем действовавшим там немецким субмаринам было приказано перейти в восточную часть моря. Здесь, у острова Тринидад, проходило много судов с юго-востока, периодически менявших маршруты. Именно эту «золотую жилу» немцам удалось нащупать. Направив сюда в августе 1942 года группу в составе шести лодок, они хорошо использовали создавшуюся здесь благоприятную обстановку. В течение нескольких дней на «золотой жиле» было потоплено 10 судов союзников.

Однако и здесь условия для атак ухудшались. Самолеты воздушного охранения, по-видимому, уже были оснащены радиолокаторами, поскольку даже ночью подводные лодки подвергались налетам авиации. Но немецкие командиры на опыте убедились в том, что, когда подводная лодка оказывалась между кораблями охранения или рядом с ними и ничем не обнаруживала себя — то есть шла тем же курсом, что и конвой, — самолеты противника не атаковали ее. Вероятно, это объяснялось невозможностью отличить с помощью радиолокатора свои корабли и суда от подводных лодок противника. Успехи в Карибском бассейне омрачались для Германии лишь потерей двух лодок — U-654 и U-94. Первую, под командованием обер-лейтенанта Людвига Форстера, севернее Колона 22 августа потопил американский бомбардировщик В-18. Вторую, которой командовал обладатель Рыцарского креста Отто Итес, поврежденную бомбами, сброшенными с американского самолета типа «Каталина», 28 августа протаранил канадский корвет «Оуквилл». Из 45 членов экипажа в живых осталось 26 человек. Все они вместе с командиром попали в американский плен и были освобождены после войны в мае 1946 года. Позже Отто Итес будет продолжать службу, только в Бундесмарине, пока в 1977 году в звании контр-адмирала не уйдет на пенсию.

Команды американских кораблей и экипажи самолетов долгое время не имели никакого опыта борьбы с подводными лодками. Техническое оборудование и оружие для поиска и уничтожения лодок либо отсутствовало, либо было непригодно для этой цели. Спохватившиеся американцы стали использовать любую возможность, чтобы «волчьи стаи» не могли больше угрожать стратегическим перевозкам в Атлантике. Причем они использовали даже такие способы борьбы, которые в другое время и при других обстоятельствах едва стали бы рассматриваться всерьез.

По предложению чисто спортивной организации — «Крейсерского клуба Америки», в океане было организовано патрулирование парусных яхт. Уже в конце августа 1942 года вдоль побережья на расстоянии прямой видимости была установлена цепочка из 70 больших и 100 малых яхт.

Что должна была делать яхта, если она вдруг встретит германскую субмарину? Точного ответа тогда никто не знал. Однако в зависимости от темперамента, оптимизма и знания морского дела вопрос обсуждался как в штабе военно-морского флота, так и в портовых кабаках. Естественно, большинство полагало, что яхтсменам придется туго, если «волки» возьмут их в оборот.

Пока шли дебаты, яхтсмены уже начали действовать. К удивлению многих обнаружилось, что эффективность их усилий достаточно высока. Яхтенный флот быстро подвергся многочисленным преобразованиям, в результате чего был создан отряд, совершенно официально носивший название «пиратского флота», вскоре окрещенный «хулиганским».

Командовал «хулиганским флотом» 60-летний яхтсмен, профессор Гарвардского университета, которому срочно было присвоено звание старшего боцманмата. Через несколько месяцев в состав прибрежного отряда включили прогулочные катера. Позднее была разработана специальная директива, в которой определялись требования к малым судам, выделяемым для патрульной службы. Один из пунктов директивы гласил, что судно должно быть способно выйти в море в хорошую погоду на 48 часов, имея достаточную крейсерскую скорость. «Хулиганский флот» пополнился парусными и моторными яхтами, рыбачьими шхунами и катерами, патрулирование которых началось по всему побережью. Суда вооружались четырьмя 300-фунтовыми глубинными бомбами, одним пулеметом и рацией, команды их проходили короткую специальную подготовку. Нельзя, конечно, сказать, что действия «хулиганского флота» были особо эффективными, однако он просуществовал до октября 1943 года.

Слишком медленное наращивание немцами сил в западной части Атлантики дало возможность американцам осуществить некоторые мероприятия по оборудованию театра военных действий: установить противолодочные сети и боновые заграждения у основных портов и оборонительное минное заграждение из 365 мин у входа в Чесапикский залив, создать в Ки-Уэст один из пунктов формирования конвоев и оградить здесь большой район стоянки транспортов минным полем из 3460 мин.

В сентябре 1942 года высокие результаты, обусловленные внезапностью появления группы германских субмарин в Карибском море, практически свелись к нулю. Лодки были оттянуты назад, к Тринидаду и в прибрежные воды Гвианы. Здесь еще до конца сентября им удалось добиться большого успеха: в этих районах было потоплено 29 судов общим тоннажем 143 248 брт.

Вскоре лодкам этой группы приказали переместиться к юго-западу от Фритауна, где их снова ждала удача: субмарины встретили несколько судов противника и четыре из них потопили.

За период с июля по сентябрь 1942 года союзники потеряли 302 торговых судна общим тоннажем 1 505 888 брт, из которого 1 298 000 брт оказались на счету подводных лодок. За эти же три месяца подводный флот Германии потерял 32 субмарины.

В сентябре 1942 года американцы несли ощутимые потери только в Карибском море, в остальных же зонах действия немецких лодок почти полностью прекратились.

В ноябре немецкие субмарины потопили в Карибском море 25 судов, но с началом высадки англичан и американцев в Северной Африке они были отозваны в район Гибралтара.

Дениц высылал «волков» и в устье реки Ориноко, и в открытое море на расстояние 300–400 миль от устья, и в район западнее Тринидада вплоть до Арубы. И каждый раз действия лодок оказывались успешными. С 1 октября по 7 ноября они потопили там 25 судов противника. Немцы в свою очередь потеряли при налете авиации подводную лодку U-512, несколько субмарин также было повреждено в результате бомбовых ударов.

Явно повезло во время авианалета субмарине U-505. Самолет атаковал ее на бреющем полете, и первая же сброшенная им бомба взорвалась при ударе о кормовую 37-миллиметровую пушку всплывшей на поверхность лодки. Субмарина, разумеется, тяжело пострадала, но и противник не ушел: от взрыва собственной бомбы самолет упал в море. Лодка после этого ушла в отдаленный район, где экипаж сумел ее отремонтировать.

Всего за 1942 год было потоплено 8245 судов и потеряно 85 немецких субмарин. Предвоенная теоретическая разработка Деница, с трудом пробивавшая себе дорогу, получила еще одно практическое подтверждение. Сумма потопленного тоннажа не только поддерживалась на уровне прошлых лет, но и достигла в ноябре 1942 года почти 750 000 брт. В период с декабря 1942 года по февраль 1943 года показатели сократились до 300 000 брт, хотя причиной тому были не действия союзников, а зимняя штормовая погода.

В первые месяцы 1943 года на линии Кюрасао — Аруба — Великобритания стали регулярно ходить сквозные быстроходные конвои танкеров, и действия «волчьих стай» против них почти не имели успеха.

В марте выяснилось, что в Карибском море, к юго-востоку от острова Тринидад, благодаря использованию радиолокации противолодочная оборона стала более эффективной. Лишь «двойка» U-150 обер-лейтенанта Германа Шульца сумела использовать благоприятный случай: 8 марта у побережья Гвианы она обнаружила конвой, следовавший к Тринидаду. В ходе двухдневного преследования подводная лодка потопила три судна общим тоннажем 18 240 брт и нанесла повреждения торпедами еще пяти судам общим тоннажем 35 890 брт. Похоже, сказывалось отсутствие у торпед надежного неконтактного взрывателя.

Еще в Первую мировую войну для охраны конвоев использовались дирижабли. Если верить статистике, то наименьшие потери несли именно те конвои, которые прикрывались дирижаблями. И все же с развитием авиации аппараты легче воздуха воспринимались как второстепенная противолодочная сила, поскольку потопить субмарину дирижабль мог только точным и неожиданным ударом глубинных бомб. Чтобы его произвести, требовался целый ряд условий, соблюсти которые было очень трудно. Одна-единственная за всю Вторую мировую войну дуэль «волка» с дирижаблем произошла в июле 1943 года у побережья Флориды. Этот из ряда вон выходящий случай назван «инцидентом во Флоридских проливах».

Американский аппарат К-74 из 21-й эскадры мягких дирижаблей, построенный фирмой «Гудьер», 18 июля 43-го года нес патрулирование у южной оконечности Флориды. Пилотировал его лейтенант резерва флота США Нельсон Г. Гриллс. Примерно в полночь дирижабль обнаружил вражескую субмарину, подкрадывавшуюся к проходящим недалеко транспорту и танкеру.

По инструкции Гриллс не имел никакого права вступать в бой с субмариной и должен был только наводить на нее противолодочные корабли и самолеты. Однако он засомневался, как действовать дальше, видя, что немцы не заметили К-74. Лодка была как на ладони, и Гриллс отважился на роковую для него атаку. Дирижабль начал совершать пикирование, готовясь нанести удар в самый центр субмарины.

Субмариной U-134 командовал капитан-лейтенант Ханс-Гюнтер Брозин, ничего не подозревавший до последнего момента, когда тень опускавшегося гиганта нависла над боевой рубкой. Однако немцы не растерялись и живо открыли огонь из зенитного автомата. Гриллс также обстрелял субмарину из пулемета, после чего приступил к бомбометанию. Но американцам не повезло. Неопытный бомбардир не смог совладать с двумя бомбами, и обе они зависли на внешней подвеске. Пришлось идти на другой заход, предварительно обрушив шквал огня на палубу лодки. Бомбы зависли и во второй раз. Когда дирижабль оказался впереди лодки, немцы сумели подбить его правый двигатель. Через несколько минут дирижабль с высоты 200 метров спикировал в океан неподалеку от лодки.

К счастью, никто из экипажа Гриллса не пострадал. Но, опасаясь взрыва глубинных бомб, имевшихся на борту К-74, американцы, надев спасательные жилеты, вплавь поспешили прочь от места падения дирижабля. Однако он не тонул, и тогда Гриллс с командой вернулся обратно, чтобы уничтожить сигнальные книги, шифры и другую документацию, которая могла попасть в руки противника.

На рассвете Брозин подошел к месту падения дирижабля и сфотографировал его. Затем немцы высадились и обследовали плавающие обломки, так ничего и не найдя. Удивительно, но ни американцы, ни немцы все это время друг друга не видели.

Тем временем командир 21-й эскадры дирижаблей уже вылетел на амфибии «Грумман» на поиски пропавшего К-74. Примерно в 07.45 по местному времени были обнаружены остатки дирижабля и плавающие вокруг них люди. Океан был неспокоен — сесть американскому пилоту не удалось. Тогда он вызвал на помощь эсминец «Даблгрин». Продолжая кружить над местом падения К-74, командир из кабины амфибии увидел, как в 08.45 дирижабль затонул окончательно.

Подошедший эсминец сумел подобрать восемь человек. Это был весь экипаж воздухоплавателей, за исключением авиационного механика, утонувшего прямо на глазах у моряков, и Гриллса, который еще раньше поплыл к рифу, находившемуся в 40 милях. Вечером его подобрал охотник за подлодками РС-65.

Позже командир дирижабля оказался в госпитале из-за переохлаждения.

На следующий день патрульный самолет атаковал глубинными бомбами немецкую субмарину, однако та, получив повреждения, сумела уйти. Но жить экипажу U-134 оставалось недолго.

23 августа у испанской бухты Виго лодку потопил английский «веллингтон» из 179-й эскадрильи берегового командования. Все подводники погибли, так и не успев рассказать о первом и последнем в истории Второй мировой войны поединке дирижабля с субмариной.

«ПОДАРКИ» ДЯДЕ СЭМУ

К лету 1943 года подводная война немецких субмарин вступила в новую фазу, весьма неблагоприятную для Германии, и стала походить на нескончаемую похоронную процессию. Контрнаступление союзников на море ударило с неожиданной и беспрецедентной силой. Англичане и американцы быстро и непрерывно увеличивали свою мощь. Они наращивали флот быстроходных корветов, переоборудовали транспортные суда в «карманные» авианосцы, несущие эскадрильи маленьких самолетов для посыльной службы, строили большое количество средних авианосцев, а также армады дальних бомбардировщиков наземного базирования. Несмотря на предпринимаемые штабом мелодраматические контрмеры, гордость германского Кригсмарине — новейшие подводные лодки — превратилась в жалкую горстку стальных гробов, затерявшихся где-то на океанском дне.

В конце июня восстановленную U-230 вывели из сухого дока и отшвартовали у пирса, где ее должны были полностью оснастить. Во время ремонта на борту лодки не было произведено никаких усовершенствований. Радар «метокс» все еще объявлялся последним достижением в этой области. Были обещаны дополнительные зенитные пулеметы, но их не привезли в порт в необходимом количестве. Слухи о новых изобретениях — резиновом покрытии корпуса и рубки для уменьшения возможности обнаружения радарами и гидролокаторами — так и остались слухами. Единственным реальным нововведением стала установка броневого пояса вокруг мостика вместо стационарного радара, который так же устарел, как и 88-миллиметровая пушка на носу. И то и другое было демонтировано.

Вынужденному и кратковременному безделью на берегу пришел конец. Для экипажа единственной реальностью оставались сама лодка, война и неминуемое столкновение с противником. Все остальное растворилось, куда-то бесследно исчезнув, словно никогда не существовало.

Днем 29 июня, на совещании старших офицеров в штабе подводных сил группы «Вест», командиру U-230 капитан-лейтенанту Паулю Зигману было поручено выполнение особого секретного задания. Главной задачей предстоящего рейда была постановка мин новейшего образца у восточного побережья Соединенных Штатов, в Чесапикском заливе, — точнее, на подходе к военно-морской базе в Норфолке. По плану где-то около Вест-Индии лодку должен дозаправить один из больших танкеров. Там же экипаж получит дополнительное количество продовольствия, топлива и торпед.

1 июля мины были взяты на борт. При этом пришлось отказаться от двух торпед, поскольку места для них уже не оставалось. Погрузка странных продолговатых капсул немедленно вызвала разговоры среди членов команды. Кто-то был уверен, что лодка пойдет минировать какой-нибудь английский порт. Другие думали, что место назначения — Гибралтар. Самые дальновидные, однако, считали, что новая цель — важный западноафриканский порт Фритаун. Никто даже предположить не мог, что лодка отправится к берегам США. Между тем англичане держали в воздухе такое количество самолетов, что едва ли какая-нибудь субмарина могла пересечь Бискайский залив необнаруженной. За шестинедельный период союзники «подрезали» активные подводные силы Германии на сорок процентов, и многим из уцелевших лодок еще приходилось прорываться через блокаду, чтобы достигнуть порта. Невзирая на страшные потери, немецкие моряки-подводники продолжали фанатично верить, что смогут изменить ход событий, если продержатся достаточно долго.

Несмотря на усилия штабистов держать все в тайне, накануне отплытия стало известно, что противник потопил три из пяти лодок, шедших через Бискайский залив. Немногим раньше, в течение шестнадцати часов 24 июня, «томми» пустили ко дну еще четыре немецкие субмарины.

Холодной и безлунной ночью 5 июля 1943 года U-230 снялась со швартов. Никакого оркестра, никакой церемонии, никакой приветственно кричащей толпы, выдающей тайный отход французским партизанам или английским агентам. В эти дни британская разведка повсюду следила за немецкими подводниками — в расположении группы «Вест», на верфи, в ресторанах и даже в борделях…

У оконечности Бретани, где скалы побережья тонут в океане, U-230 встретил корабль береговой охраны, в сопровождении которого лодка шла вдоль берега на юг до места встречи с другими субмаринами из Лорьяна. Первая ночь прошла без инцидентов, и на рассвете к U-230 присоединились U-506 и U-533. Приказано было следовать через Бискайский залив втроем, используя соединенную огневую мощь для отражения неминуемых воздушных атак.

Когда субмарины сошлись в одной точке, рядом кружили четыре корабля эскорта. В первую очередь командиры: капитан-лейтенант Эрих Вюрдеман (U-506), капитан-лейтенант Хельмут Хеннинг (U-533) и Зигман, пользуясь мегафонами, обсудили стратегию группового похода. Лодки должны были идти на поверхности со скоростью восемнадцать узлов днем, оставаться под водой всю ночь и по команде всплывать на рассвете. Если самолет будет засечен на безопасном расстоянии, капитан U-533 должен поднять желтый флаг, сигнализируя всем трем лодкам о необходимости срочного погружения. Но если он поднимет красный флаг, значит, самолет уже слишком близко, безопасное погружение невозможно и все три лодки должны открывать по врагу огонь. Однако этот план, «детально» разработанный штабными офицерами в безопасных кабинетах, был порочен в своей основе и почти невыполним в реальных условиях. И все же за неимением лучшего три капитана решили попытать счастья.

В 8.10 утра лодки развернулись на запад и намеревались прорваться через плотное охранение противника. Корабли эскорта ушли на восток, назад в порт, а субмарины устремились вперед, легко разрезая гладь воды. День был влажный и жаркий — впору нежиться где-нибудь на пляже. Облака высоко вверху, над океаном легкая дымка. «Метокс» спокоен.

Три напряженных часа прошли без единого контакта. Но в 11.35 над бортом U-533 взвился желтый флаг. В то же мгновение примерно в десяти километрах по правому борту появился самолет. Все три лодки нырнули. Тридцать минут спустя по новому подводному звуковому устройству с U-506 прозвучал сигнал о всплытии. Как дрессированные морские львы субмарины одновременно оказались на поверхности. На полной скорости они рванулись на запад, оставляя за собой три длинные пенные кильватерные струи.

В 13.10 из облаков с высоты три тысячи метров свалился «либерейтор». Погружаться было слишком поздно. Сразу взвился красный флаг, и на всех палубах изготовили пулеметы. Большая черная птица нырнула вниз для атаки. Но прежде чем немцам удалось открыть огонь, самолет отвернул и начал кружить над подводными лодками словно гриф, жаждущий добычи.

Через восемь минут в небе появился второй «либерейтор». Оба самолета принялись кружить на приличной дистанции. О погружении в такой момент не могло быть и речи. Заговорили пулеметы — три лодки, захваченные в ловушку самолетами, умеряли стремление «томми» атаковать, посылая в их сторону пулеметные очереди.

В 13.25 из облаков неожиданно вынырнул «сандерленд», который тут же присоединился к двум циркулирующим «либерейторам». Шансов на спасение у немцев оставалось все меньше. С прибытием четвертого самолета — еще одного «либерейтора» — эти шансы упали до нуля. Рейд, начавшийся всего несколько часов назад, казалось, подходит к преждевременному концу. От надежды избежать нападения, теплившейся в связи с секретностью отхода, не осталось и следа.

Ровно в 13.40 «либерейтор» ринулся в атаку. Зенитки трех подводных лодок полоснули по пилоту, который, похоже, спятил, летя прямо на сосредоточенный огонь. Но с противоположной стороны быстро приближался второй «либерейтор», заставив подводников распределить огневую мощь. Все три лодки начали маневрировать, чтобы сбить прицел атакующих. Один из самолетов, спикировав на U-230 и поливая ее из пулеметов, сбросил бомбы и проревел рядом, миновав мостик всего в трех местах. Четыре взрыва — четыре гигантских фонтана. Один человек у нижнего автомата осел и упал на палубу. Его заменил другой. Через несколько секунд еще четыре фонтана вздыбились вокруг рубки U-506, когда второй самолет прорвался через огневую завесу. Опустив раненного артиллериста в лодку, матросы подняли на мостик новые боеприпасы.

Вдруг U-506 неожиданно нырнула. Четверка «томми», получив свой шанс, понеслась в атаку. И тут произошло нечто неожиданное: U-506 немедленно вернулась не поверхность и несколько человек выпрыгнули к зенитным автоматам. Лодка сделала резкий разворот на правый борт, уклоняясь от бомб, сброшенных самолетом. Море дымилось от выхлопов моторов и пенилось от многочисленных взрывов. В воздухе визжали осколки и пули, рикошетившие от брони. Выйдя из пике, «сандерленд» содрогнулся от взрыва и медленно упал в море.

После гибели одного из самолетов англичане сделали вид, что уходят. Немцы среагировали моментально — с форсированными двигателями три подводные лодки в одно мгновение ушли вниз.

Но не успели они достичь безопасной глубины, как по взрывам бомб стало ясно, что англичане не отступили.

Это был конец плана группового рейда через Бискайский залив. Вскоре U-230 потеряла контакт с двумя другими лодками. Ни одна из них не вернулась в порт — обе стали жертвами воздушных атак союзников. U-506 потопили через шесть дней после схватки в бухте Виго. Лодку обнаружили с помощью радара, работавшего на волне 10 сантиметров. Когда субмарина от глубинных бомб, сброшенных с британского «либерейтора», разломилась надвое, в воде, по рассказу пилота, оказались не более 15 человек. Почти год назад, в сентябре 42-го, экипаж U-506 спасал оставшихся в живых после потопления «Лаконии». В этот раз, похоже, судьба сжалилась и над ним — точнее, над теми, кто остался в живых — летчик сбросил спасательный плот и дымовые шашки. 15 июля, три дня спустя, шестерых подводников подобрал британский эсминец. Командира лодки — капитан-лейтенанта Вюрдемана, потопившего к тому моменту 16 судов, среди них не было.

U-533 уничтожили 16 октября у берегов Индии. Только один-единственный матрос чудом остался в живых.

Днем и ночью англичане продолжали жестокие бомбежки, и почти довели немцев до безумия. Десятки раз U-230 ныряла в глубину, куда докатывались отзвуки взрывов, однако семь дней подряд немцам удавалось уходить. А когда лодка Зигмана достигла волнующихся просторов посреди Атлантики, где была в относительной безопасности, и поднялась из глубины, никто из экипажа не верил, что остался в живых. Другим повезло меньше. 8 июля U-514 и U-232 были разнесены на куски, а днем позже у берегов Португалии британский «веллингтон» разбомбил U-435 корветен-капитана Зигфрида Стрелова.

Потопление U-514, которой командовал капитан-лейтенант Ханс-Юрген Ауфферман, можно считать знаменательным. Дело в том, что потопивший ее «либерейтор» оказался одним из первых, использовавший ракеты, глубинные бомбы и акустические торпеды нового типа.

12 июля англичане успешно нанесли два прицельных удара, уничтожив U-506 и U-409, а на следующий день — U-607. Все эти лодки были потеряны в Бискайском заливе, в непосредственной близости от маршрута U-230.

Выйдя из залива, оказавшись вне досягаемости бомбардировщиков наземного базирования, U-230 погружалась только два или три раза в день, проводя многие часы на поверхности. Лодку очистили от грязи, отскребли палубный настил и отходы выбросили за борт — рутинная работа, которую не удалось сделать в заливе. Теперь на вахте можно было насладиться ясными деньками, и сверкающее солнце постаралось сделать кожу моряков темно-коричневой.

В среднем U-230 ежедневно приближалась к Чесапикскому заливу примерно на 160 миль, в зависимости от опасности, угрожавшей сверху. Поток сигналов от попавших в беду лодок не прекращался. Примерно в это время U-509 сообщила, что она сильно повреждена самолетом и немедленно нуждается в запчастях, но больше о ней никто и никогда не слышал. Позже стало известно, что эта лодка, которой командовал Карл-Хайнц Вольф, была потоплена 15 июля американским бомбардировщиком.

Радист U-230 не только расшифровывал выбивающие из колеи сигналы, он также печатал коммюнике вооруженных сил, которые получал ежедневно. Экипаж был в шоке от быстрого вторжения союзников на Сицилию и от продолжающегося отступлении на русском фронте. Мир пылал, и огонь ужасной войны оказался гораздо сильнее, чем этого ожидали в Третьем рейхе, — он охватил Германию. Люфтваффе, брошенное Герингом на произвол судьбы и истребляемое союзниками, не могло сдержать воздушные союзнические армады. Подводники все еще на что-то надеялись, но их субмарины продолжали гибнуть. 20 июля радиограмма сообщила, что затонула U-558 Гюнтера Креха. А утром следующего дня, как снег на голову, свалилась вражеская «каталина», двухмоторная летающая лодка. U-230 быстро нырнула и оставалась под водой около двух часов, вынуждая противника прекратить преследование. Когда во второй половине дня лодка всплыла, небо оказалось затянуто тяжелыми темными тучами — предвестниками сильной грозы. Зигман воспользовался попутным ветром, и субмарина на высокой скорости рванула вперед.

Весь следующий день бушевал шторм и бесновалась гроза. Когда буря наконец поутихла, загорелся новый день. Он был чище, светлее и ярче. В то утро немцы достигли континентального шельфа Северной Америки. Ожидая сильного налета авиации США, в 9.45 Зигман отдал приказ на погружение и положил лодку на курс на глубине сто десять метров. Во время этого длительного погружения была разработана тактика действий. Лишь теперь команду проинформировали о целях похода.

С наступлением ночи U-230 всплыла. Около двух часов по правому борту показалась тень, выросшая в торговое судно. Видимо, на мостике рядом с его капитаном стоял ангел-хранитель — задачей немцев было избежать обнаружения, а не топить судно.

В итоге ночь прошла спокойно, за исключением одной ложной тревоги. Ночной воздух и океан напоминали пустыню. Ни самолеты, ни корабли береговой охраны не помешали тайному приближению немецкой субмарины, которая продолжала идти на скорости восемнадцать узлов прямо по направлению к Кейп-Чарльз.

Той же ночью экипаж получил вызвавшие недоумение новости. По коротковолновому радио сообщили, что в Италии произошел переворот, Муссолини арестован и маршал Бадольо назначен главой правительства. Что это? «Утка» англичан? Так или иначе, с восходом солнца для сохранения секретности лодка погрузилась снова. Медленно следуя на запад на глубине сорок метров, U-230 прошла около тридцати миль к Кейп-Чарльз. Поскольку о системе обороны американцев ничего не было известно, установили боевые посты и на случай неожиданной атаки изготовили к стрельбе кормовой торпедный аппарат. Вскоре после полудня акустик доложил о приближающемся шуме винтов. Лодка поднялась на перископную глубину, чтобы капитан мог осмотреться. К удивлению Зигмана, его субмарина оказалась прямо по курсу небольшого конвоя — намного ближе, чем показывал прибор. Четыре эсминца сопровождали семь грузовых судов. И вдруг случилось непоправимое: лодка почему-то начала всплывать. Ценные секунды были упущены, и U-230 поднялась, как рыба на крючке, на виду у всего эскорта. Затем медленно, безумно медленно погрузилась обратно в плотную воду, которая словно не желала принимать субмарину в свои объятья. Как только корма U-230 вошла в особенно тяжелый слой, в непосредственной близости прогрохотали шесть глубинных бомб. Взрывы швырнули лодку ниже термоклина, и винты, вращаясь на максимальных оборотах, повлекли ее дальше, до песчаного дна. Звуковые волны гидролокаторов американских эсминцев сильно искажались мелким, но плотным слоем тяжелой воды и затрудняли обнаружение. Почти два часа охотники нервно прощупывали океан, тщетно разыскивая добычу. Потом они ушли, больше не истратив ни одной глубинной бомбы.

С наступлением ночи U-230 всплыла, быстро и неуклонно устремляясь вперед. Прошли три часа ожидания и нараставшего возбуждения. Затем впереди в мерцании огней, разлившемся по всему горизонту, показался порт — Норфолк.

Итак, Америка прямо по носу. Цель была достигнута. Время: 23.25. Дата: 27 июля 1943 года.

Над водой показалась тонкая линия берега — лодка приближалась к Фишермен-Айленд. Вокруг ни души. Кто-то из матросов издал боевой клич, и воодушевленные немцы вообразили себя раскрашенными индейцами, несущимися в атаку в каноэ, прямо как у Карла Мая. U-230 следовала на высокой скорости, оставляя Фишермен-Айленд по правому борту. Эхолот прощупывал воду. Присутствие немцев по-прежнему не было обнаружено.

На полпути между Кейп-Чарльз на севере и Кейп-Генри на юге Зигман повернул лодку в мелкие воды Чесапикского залива. Удивительно, но, когда огни Норфолка стали ясно видны по левому борту, не появился ни один американский корабль, чтобы остановить врага. Должно быть, в ту ночь американские моряки гуляли на большой вечеринке, в море их определенно не было. Когда U-230 прошла военно-морскую базу, на фоне темного неба резко вырос силуэт освещенного города. По мере углубления в залив берега становились все выше.

Через два часа после полуночи появилось несколько транспортов, идущих в открытое море. Их неожиданное присутствие разрушило план постановки мин в ту же ночь. Времени для погружения не было, оставалось только отступить в темноту. U-230 совершила полный разворот и устремилась впереди судов из залива. Было видно, как одно из них повернуло на север, а три — на юг, прежде чем все они растворились в ночи.

Зигман держал курс на восток. Пройдя за два часа тридцать миль, он положил U-230 на дно и приказал ждать следующего вечера.

28 июля, в 21.45, когда угасали последние лучи солнца, немцы всплыли и на полной скорости вернулись в Чесапикский залив. Пройдя линию Кейп-Чарльз — Кейп-Генри, они снова застали залив пустынным. Как вскоре оказалось, впечатление было обманчивым. Внезапно, прямо по носу, из тьмы выросла тень. U-230 резко замедлила ход. Но тень росла так быстро, что Зигману пришлось совсем остановить дизели, чтобы не врезаться в корму торгового судна. Очевидно, оно направлялось в Балтимор и шло со скоростью восемь узлов. Субмарине ничего не оставалось, как плестись у него в кильватере.

29 июля в 2.10 Зигман счел, что зашел в залив достаточно далеко. Лодка легла на обратный курс, в сторону мерцающего огнями Норфолка. Пять минут спустя первый снаряд с мягким всплеском вышел из торпедного аппарата. Через три минуты последовал снаряд номер два, затем номер три — и первый аппарат был пуст. Когда мины распределили с регулярными интервалами, торпедные аппараты быстро загрузили снова. Новые «подарки» поднимали цепями на вагонетках со стеллажей и осторожно ставили на место. Душный носовой отсек наполнился запахом пота от полуобнаженных тел и лязганьем цепей. Постановка мин шла живо и длилась час пятнадцать минут.

Закончив темное дело, лодка развила скорость в семнадцать узлов и устремилась мимо Норфолка, мимо Фишермен-Айленд навстречу новому утру. Около 6.00 она погрузилась и без помех на большой глубине пошла в сторону океана. В тот же вечер в 22.00 U-230 снова поднялась на поверхность. Зигман выбрал курс зюйд-вест и отдал команду «полный вперед», оставляя залив с «сюрпризами» далеко позади. На следующий день U-230 вернулась к привычному образу действий — три или четыре раза ныряли перед авиацией. Возбуждение от успеха не уменьшало чувства тревоги. Поскольку «метокс» не помогал в обнаружении вражеских самолетов, гарантией своего выживания подводники считали только напряженное наблюдение за воздухом.

30 июля Зигман получил три тревожных радиограммы, сообщавших одни и те же координаты в Бискайском заливе. U-504, U-461 и U-462 пали под ударами авиации союзников. Стало ясно, что эти лодки тоже использовали тактику, так «гениально» придуманную штабом, но быстро отвергнутую капитаном U-230. Позже стало известно, что часть команд U-461 и U-462 спаслась и была подобрана подводными кораблями англичан. Уничтожение подводных танкеров теперь сильно уменьшило шансы дозаправиться в море.

Воздушная победа англичан в Бискайском заливе была дополнена еще одной на суше. В третий раз по коротковолновому радио передали, что Гамбург непрерывно бомбят. Сообщалось о мощнейшем налете, после которого половина города была охвачена пламенем. У Зигмана в Гамбурге жила вся его семья — жена, дети и родители, и он, естественно, не находил себе места.

1 августа, оставив за спиной около четырехсот миль, немцы рискнули послать доклад командующему подводными силами об успешном выполнении особого задания. Не прошло и трех часов после передачи, как с неба неожиданно свалились два четырехмоторных самолета. U-230 совершила срочное погружение. Опять вокруг рвались «вабос». В тот день пришлось нырять еще четыре раза, и было очевидно, что именно радиограмма стала причиной этой охоты американской авиации. После наступления темноты поступил приказ следовать на юг через Карибское море в воды восточнее Уиндуорд-Айлендс — там произойдет заправка от «дойной коровы» U-459.

Два часа спустя радист расшифровал личную радиограмму из штаба:

Этот сигнал был для капитана и команды большей наградой, чем медали за постановку мин.

Тем временем осторожный марш на юг продолжался. Срочные погружения стали рутиной, как, впрочем, и бомбы. 3 августа из штаба пришла радиограмма, оказавшая на жизнь подводников большее влияние, чем что бы то ни было со времен начала наступления союзников.

На U-230 это предупреждение пришло вовремя, но оно оказалось запоздалым для большинства лодок, потопленных до этого открытия. Трудно было свыкнуться с мыслью, что при каждом усилии выжить использовалось устройство, ясно обнаруживавшее позицию субмарины и делавшее ее заметной не хуже залитой огнями рождественской елки. Со вздохом облегчения Зигман выключил «метокс» и продолжил движение на юг. Однако надежда достичь порта снова поблекла, когда выяснилось, что танкер не ответил за повторные запросы штаба…