Старая индейская тропа

ТРОПА ВОЙНЫ

Пока вожди спорили в каньоне, под покровом ночи исчезла группа молодых воинов. Утром они вернулись, но теперь Джозеф не смог бы уже утверждать, что сахаптины никогда не убили ни одного белого. В эту ночь было убито одиннадцать белых. Воины отомстили за угон скота и за изгнание из родной долины.

Теперь и Джозеф, подобно многим другим миролюбивым индейским вождям, оказался меж двух огней. С одной стороны — давление белых, с другой негодование и отчаяние собственного народа.

— Я отдал бы свою жизнь, — говорил он, — чтобы исправить случившееся. Мои люди убили белых. Они виноваты в этом. Но белые тоже виноваты… Я хотел бы отвести свой народ в Страну Бизонов — в Монтану без боя… Мы прошли еще шестнадцать миль от Змеиной реки к ручью Белой Птицы, устроили там стоянку, хотели собрать скот. Тут на нас напали солдаты…

Так произошла первая битва — 17 июня.

Хотя солдат было вдвое больше, сахаптины заманили их в каньоне Белой Птицы в ловушку, напали на фланги и уничтожили третью часть отряда, а остальных рассеяли. Десять дней спустя Однорукий Военный Вождь привел сильное подкрепление. Но сахаптины скрылись в горах. Джозеф — поскольку война началась, он стал вести ее умело и хладнокровно — предпринял несколько обманных маневров и совершенно запутал солдат. Он наголову разбил передовой отряд и потом стремительно двинулся к реке Клируотер, где его ждал вождь Зеркало с другими воинами.

У сахаптинов было двести пятьдесят воинов, вдвое больше небоеспособных — женщин, детей, стариков, — тяжелый груз, — все имущество и две тысячи коней. В каньоне Белой Птицы они захватили несколько ружей и множество боеприпасов.

Они перешли реку Клируотер, а потом Джозеф созвал вождей на совет. Все они знали, что уже никогда не смогут вернуться в Долину Извивающихся Вод, но и путь в резервацию тоже был теперь закрыт. Оставался единственный выход — бегство в Канаду, в Страну Старой Матери. Вождь сиу Сидящий Бык ушел туда, и американские солдаты не отважились преследовать его. Если сахаптинам удастся выйти на дорогу вдоль ручья Лоло и перейти горы Битеррут, дальше до Канады можно добраться быстро.

Сахаптины часто уходили охотиться в Монтану, и дорога через горы Битеррут была им знакома. Поэтому они без труда оторвались от отряда Говарда, который тащил с собой тяжелое вооружение. Но когда 25 июля племя, растянувшись в цепочку, спускалось недалеко от устья ручья Лоло вниз по каньону, высланные на разведку воины чуть не наткнулись на солдат. Синие куртки строили в узком ущелье длинную баррикаду.

Джозеф, Зеркало и Белая Птица вышли с белым флагом к баррикаде, спокойно сошли с коней и поздоровались с командиром, капитаном Чарлзом Роуном. Во время разговора подсчитали солдат: их было около двухсот.

— Если вы нас пропустите, обойдется без боя, — сказал Джозеф капитану, — нет — будем сражаться, но мы все равно пройдем.

Роун отвечал, что сахаптины смогут пройти, только если сдадут оружие.

— Воины никогда на это не согласятся, — перебил его Белая Птица.

Капитан Роун знал, что с запада приближается генерал Говард, а с востока идет другой большой отряд, под командованием полковника Джона Гиббона, и потому решил затянуть переговоры. Он предложил снова встретиться на другой день, чтобы обсудить способ перехода. Вожди согласились. Однако после двух дней бесплодных переговоров вожди сахаптинов поняли, что дальше ждать нельзя.

Рано утром 28 июля Зеркало расставил воинов среди деревьев склона каньона в линию охраны. Тем временем Джозеф провел женщин, детей и стариков через ущелье и прогнал скот через вершину. Когда капитан Роун увидел, что предприняли сахаптины, они были уже далеко за баррикадой. Капитан погнался было за индейцами, но после нескольких стычек с индейским арьергардом решил, что связываться не стоит, и вернулся к никчемной уже баррикаде.

Вожди были уверены, что солдаты Говарда ушли. Но они не знали, что приближается армия Гиббона, и потому решили пойти на юг, к знакомым охотничьим угодьям у реки Биг Хол. Там они хотели дать отдых коням и поохотиться. Может быть, белые оставят их в покое? Тогда не придется идти за Сидящим Быком в Страну Старой Матери.

Хромой полковник Гиббон подошел с отрядом вечером 9 августа и стал в укрытие на склоне горы над сахаптинским лагерем. Добровольцы из белых поселенцев, присоединившиеся к отряду, спросили у Гиббона под утро, следует ли брать пленных. Гиббон ответил, что ему ни к черту не нужны никакие индейские пленные — ни мужчины, ни женщины. Ночной воздух был холоден, и солдаты согревались виски. Когда с рассветом Гиббон дал сигнал к атаке, многие из его людей были пьяны. Построенная в линию пехота дала несколько залпов, а потом начала атаку на сахаптинское стойбище.

Пятнадцатилетнего мальчишку Коутоликса — Толстого Бобра — разбудила ружейная стрельба.

— Я выбрался из одеял, пробежал десяток метров, встал на колени и дальше пополз уже на четвереньках. Из вигвама выскочила старуха Патсиконми и тоже поползла на коленях и локтях. Когда она пробиралась слева от меня, ее ранило в грудь. Я слышал звук выстрела. Она сказала мне: «Тебе нельзя здесь оставаться. Уходи побыстрее. Меня подстрелили». Потом она умерла. Я скрылся в чаще. Солдаты стреляли во все стороны, стреляли в вигвамы и в каждого человека, которого видели. Я видел, как умирали маленькие дети и под градом пуль падали мужчины.

Другой подросток, Черный Орел, проснулся от того, что пули свистели сквозь стены вигвама. В испуге он убежал и бросился в реку, но вода была слишком холодной. Он вылез из реки и стал помогать спасать коней, которых загоняли вверх по холму, чтобы их не заметили солдаты.

В это время индейцы опомнились от неожиданного нападения. Джозеф с десятком воинов прикрывал бегство небоеспособных членов племени, а Белая Птица возглавил контратаку.

— Бейте их! Стреляйте в них! — кричал он. — Мы умеем стрелять не хуже солдат!

И действительно, сахаптины стреляли намного лучше пьяных солдат Гиббона…

— Тогда мы задали жару этим солдатам, — рассказывал потом вождь Желтый Волк. — В испуге они бежали за реку. Они вели себя как пьяные. Они и были пьяны. Мы думали, что многие из них погибли потому, что были нетрезвы.

Солдаты начали готовить к стрельбе гаубицу, но сахаптины бросились на расчет, овладели пушкой и привели ее в негодность. Один воин взял на мушку полковника Гиббона — и так полковник заработал имя Дважды Хромого.

Между тем Джозеф со своими людьми стал отходить, в то время как небольшой отряд воинов задерживал солдат Гиббона за баррикадой из бревен и камней. Сахаптины пошли не в Канаду, а на юг, так как были уверены, что именно таким образом избавятся от преследователей. Было убито тридцать синих курток, около сорока ранено. Но на рассвете с жизнью простились восемьдесят сахаптинов, две трети из них — женщины и дети. Их тела были прострелены, а головы раздроблены каблуками и прикладами.

— Воздух был пропитан печалью, — рассказывал Желтый Волк. — Некоторые солдаты вели себя как помешанные.

Арьергард сахаптинов истребил бы всех солдат Гиббона, если бы тем на помощь не пришел генерал Говард со свежим отрядом кавалерии. Воины отступили, догнали Джозефа и предостерегли его, что Однорукий Военный Вождь опять идет по их следу.

— Мы отступали так быстро, как только было можно, — рассказывал Джозеф. — Когда генерал Говард через шесть дней приблизился, мы внезапно напали на него и захватили почти всех его коней и мулов.

На мулах Говард перевозил продовольствие и боеприпасы. Индейцы оторвались от дезорганизованных солдат и 22 августа через перевал Тарги вошли в Йеллоустонский парк.