Старая Контра

– Надо же было показать салагам, что жизнь у колдунов – не тростниковый сахар!

Разговаривающие появились в поле зрения. Афинофоно каюкер узнал сразу – длинная шея, круглые очки и тощая фигура бормотолога не претерпели за тысячу лет кардинальных изменений. Иерофант же вовсе не напоминал себя сегодняшнего – разве что аристократический орлиный профиль обоих имел некоторое сходство.

– Ну, и что мы тут имеем? – спросил он, рывком сдёргивая ткань со стоявших у стены носилок. – Ого! Да это же наш старик-уборщик! Он-то какими судьбами тут очутился?

– Бедняге свалился на голову светильник. Там вообще передавило кучу народу; жалко, что к нам попали только эти двое…

– А остальные?

– А остальные, дорогуша, – профессора нашей уважаемой альма-магик! Ты что же, думал – нам так вот запросто отдадут их на поругание?

– А что? Представляешь, какой это кайф – вскрывать своего любимого преподавателя?!

– Меня сейчас вырвет, – слабо предупредил Иннот. – Какие же вы были отвратные циники, господа!

– Самим противно, – весело согласился иерофант.

Студиозусы – а у каюкера не оставалось уже никаких сомнений относительно статуса двух юных злодеев, меж тем стащили покрывало со вторых носилок. То, что осталось от Подметалы, напоминало куклу, попавшую в руки к детям с садистскими наклонностями и донельзя извращённым воображением[6]. Тело ухайдакера было обезображено до неузнаваемости.

– Неплохо над парнем поработали! – жизнерадостно заметил Афинофоно. – Слушай, а давай его для начала оттрепанируем! Я как раз хотел набить руку для семинара… Кроме того, ничто так не берёт за душу, как нежное прикосновение к извилинам головного мозга!

– Почему бы и нет… С ним мы можем делать всё, что душе угодно. Вот уж о ком лишний раз не спросят! Понимаешь, этот тип оказался настолько хорош, что угробил едва ли не дюжину Великих – а они вечно похваляются своей силой и неуязвимостью!

– Откуда у тебя такая информация?

– Из достоверных источников, дружище! – подмигнул товарищу будущий верховный метеоролог. – Ну так что? Которого первого?

– Давай этого…

Повинуясь небрежному жесту колдуна, труп поднялся в воздух и поплыл к столу. Афинофоно поправил очки, несколько раз встряхнул кистями рук и сделал глубокий вдох.

– Бесконтактная трепанация?

– Пожалуй…

Волшебник поднёс руки к вискам Подметалы, но тут напарник неожиданно сказал:

– Постой!

– Что такое? Ты мне сбил весь настрой…

– Я тут вот о чём подумал… – Мардух прищурился и оттопырил губу. – Знаешь, ведь с момента смерти прошло максимум два часа, да и лежал он всё время на холодке… Некроз тканей ещё не успел начаться – ты понимаешь, о чём я?

– Хочешь сотворить очередного зомби? – Афинофоно поморщился. – Брось… Второй раз это уже будет не смешно.

– В том-то и дело, что не зомби! Помнишь гомункулярный курс?

– Да уж получше, чем ты… Гомункулус у нас не получится – в лучшем случае кадавр… Это же мёртвые ткани; я уже не говорю о клетках мозга – сам знаешь, как быстро они гибнут!

– Но остальное ещё можно оживить! А мозг… Ну, что-нибудь придумаем! Велика важность – мозг…

– У нас нет такого оборудования! Даже автоклава нет! Ты что, собрался делать всё вручную?!

– Так нам и не нужно ничего выращивать! – проникновенно сказал Мардух. – Надо всего лишь собрать вместе жизнеспособные органы – как детский конструктор, понимаешь? А потом…

– Потом просто заставить их работать; а всё, что нужно, отрастёт само! – ошеломленно подхватил Афинофоно. – Старик, ты гений! Идея совершенно бредовая, но может получиться!

– Так чего же мы ждём?! За дело!

Над столом замелькали руки. Молодые колдуны почти не пользовались инструментами: повинуясь лёгким пассам, расходилась кожа, мускулы и сухожилия аккуратно отделялись от костей, сами кости без малейших усилий выходили из суставных сумок и зависали в воздухе, чуть покачиваясь над столом.

– Ничего не получится, – с сожалением объявил Афинофоно спустя час. – Мы разобрали его полностью, но посмотри сам: слишком уж много некондиции. Мало того что ни одного целого органа не так ещё и костей катастрофически не хватает! Я насчитал четырнадцать переломов, из них пять сложных… Про кожу я вообще молчу… А жаль! Идея была богатая!

– Так у нас есть ещё один пупсик! – Мардух кивнул на второй труп. – Давай возьмём недостающие части отсюда!

– И тут же в полный рост встанет проблема отторжения тканей…

– Придётся зарядить мощное энергоинформационное поле, чтобы уладить все внутренние конфликты. Ерунда, справимся!

Работа продолжалась. Иннот поражался мастерству бормотологов: буквально на его глазах из двух мёртвых тел создавалось одно, ни формой, ни пропорциями не похожее на прототипы. Труднее всего оказалось с черепом: он был сильно повреждён у Шамполамо и практически вдрызг разбит у уборщика. Волшебники, словно скульпторы, лепили облик гомункулуса, сращивая одну с другой костные пластины. «Слишком аляповато получается!» – сомневался Афинофоно. «Сойдет», – уверенно отвечал напарник. «Зачем ты здесь приплюснул! Это не концептуально!» – «Сойдёт…» Готовые части тела тут же окутывало призрачное синеватое свечение, похожее на пламя горящего спирта; многие еле заметно подёргивались и шевелились. Внезапно будущий метеоролог отошёл от стола, достал из кармана дощечку со стилом и углубился в вычисления.

– Похоже, мы здорово прокололись, – сообщил он через несколько минут упавшим голосом. – Я тут подсчитал… Уровень энергии, необходимый для того, чтобы поддерживать жизнедеятельность, на несколько порядков выше нормальной клеточной активности. Фактически, чтобы всё это работало, нам придётся превратить его тело в своего рода энергостанцию!

– Ну? И превратим, раз надо… – Афинофоно утёр вспотевший лоб рукавом.

– И как ты это себе представляешь?

– Изменим химию желудка, например. Причём кардинально. Пусть там идёт бешеное расщепление и преобразование. Придётся сделать его раза в два больше, зато кишечник можно значительно сократить. А лёгкие сделаем органами двойного назначения – они одновременно будут служить аккумуляторами. Ты же знаешь, некоторые виды клеток способны накапливать весьма значительный потенциал… Наш протеже будет высоковольтным парнем!

У каюкера внезапно перехватило дыхание. Словно сквозь вату, долетали до него реплики молодых волшебников:

– Кожа никуда не годится…

– Ничего, возьмём у второго…

– Гомункулуса-то мы сделали изначально небольшого, придётся кроить…

– Усядет со временем… Кстати! А что если закрепить её специальными мускулами – здесь и здесь? Увеличим эластичность, и в случае надобности она будет разворачиваться в этакую перепонку!

– Как у белки-летяги? Оригинально! Парню с его малым весом будет не страшна никакая высота… Ты что сейчас делаешь?

– Хочу закольцевать его биологическое время.

– Всё ещё носишься со своей безумной идеей вечной молодости? Брось, ничего не получится! Тебе ведь уже доказывали…

– Но попытаться-то можно, верно? Давай уж поэксперименируем вволю! Как насчёт того, например, чтобы снабдить его дополнительными органами чувств? Я всегда считал, что мы необычайно ограничены в своих возможностях. Ну-ка, придумай что-нибудь!

– Гм… Ну что же, можно, например, вывести электрические рецепторы, но как они будут работать – это другой вопрос…

Иннота уже била нервная дрожь. Не смея моргнуть, он вглядывался в происходящее действо. Бормотологи продолжали колдовать; но вот настал, наконец, момент, когда все невероятные эволюции были завершены, и на мраморную плиту опустилось столь знакомое ему тело. Его собственное…

– А вот и Иннот! – тихонько мяукнул кот; он, оказывается, тоже с любопытством наблюдал за происходящим.

– Иннот, да не тот, – несколько смущённо откликнулся иерофант. – Созданному нами существу мы дали имя Дворнике; и сперва он мог совершать лишь самые простые действия. Дело в том, что мозг, который мы смастрячили, изначально был величиной с кулак – вполне достаточно для координации движений… И для того, чтобы подметать полы в башне. Мы заложили в него некую программу, возможность дальнейшего развития; благо, места в черепной коробке хватало… Но мы и представить себе не могли, что в один прекрасный день наше творение окажется с нами на равных.

Каюкер стиснул зубы и крепко зажмурился. Некоторое время ещё слышались реплики:

– Старик, это невероятно! Ведь то, что мы сейчас сделали… Это тянет по меньшей мере на диплом!

– Ещё бы! Жаль, что сия работа нам так и не зачтётся…

– А может?..

– Забудь! Ты же знаешь, какие они все формалисты… Но на лекции мы сегодня не пойдём, это уж точно! Устал я, как собака! Сейчас домой – и спать, только спать…

– Но сначала по пивку?

– Само собой…

Щёлкнул выключатель. Темпоральная лампа мигнула несколько раз и погасла. В глубине стеклянного шара медленно остывали прихотливо изогнутые проволочки и сетки.

– На этом всё и закончилось, – раздался в полумраке голос Афинофоно. – В Вавилонской Башне вместо старого уборщика появился новый, тихий паренёк с удивительно подходящим именем… А вскоре нам попросту стало не до того, чтобы присматривать за своим созданием. Среди Великих произошел раскол, начало которому положили исследования лаборатории некротики и который закончился в конце концов тем, что принято называть Первой Магической. Да, поначалу была всего-навсего эдакая маленькая гнусная внутрисемейная война… Когда до всех наконец дошло, к чему приводят подобные способы ведения диспутов, на дымящихся развалинах города было заключено соглашение; и некроманты удалились в мёрзлые северные земли, прихватив с собой добрую половину лабораторного оборудования башни. Тогда это казалось наилучшим выходом… Примерно в это же время было составлено и испытано одно из величайших заклятий, названное впоследствии заклятием Мооса; оно изменяло некоторые мировые константы, влияя на кристаллическую решётку металлов и делая их на несколько порядков мягче… Считалось, это самый надёжный способ не допустить в мире масштабных войн; но, как выяснилось, большие армии могут прекрасно сражаться и деревянным оружием. Неуёмные амбиции некромантов привели ко Второй Магической – по счастью, лишь спустя многие сотни лет, так что у нас была возможность хорошенько подготовиться. И вот, после очередной астральной битвы (а надо сказать, сражения, происходившие в вещном мире, – лишь слабое отражение того мочилова, что творилось в астрале) мы обнаружили, что остались одни… Эти престарелые маньяки наконец-то поубивали друг друга, и мы, младшие маги, смогли заняться своими делами. Иерофант удалился к себе, в Монастырь Безумных Метеорологов, и озаботился вопросами климата – собственно, он и раньше занимался этим, только теперь у него над душой не висело многочисленное начальство, ну а я окунулся с головой в собственные исследования…

– Так что же, – хрипло спросил Иннот; в горле его пересохло, и он не узнал собственного голоса. – Так что же; выходит, я и Подметала – это один и тот же человек?

– Не совсем один и тот же… Но примерно на две трети – да.

– И это значит, что Джихад – моя сестра? На две, блин, трети!!!

– А чем плохо, когда лучшие друзья оказываются ещё и родственниками?

Каюкер встал и подошёл к окну. Небо на востоке потихоньку бледнело; разгоралась заря нового дня. Ночь пролетела совсем незаметно… Он зажмурился и изо всех сил сжал руки на подоконнике.

– Слушайте… Зачем вы всё это мне показали?

– Потому что теперь ты стал одним из нас.

– Одним из вас! Что значит – одним из вас? Ходячей диковиной? Ярмарочным уродом, сотворенным ради глупой шутки?!

– Он не понимает… – тихонько вздохнул иерофант. – Да, всё это начиналось, почти как шутка; или как смелый эксперимент, если хочешь. Ну и что? А с чего начинается большинство жизней, ты никогда не задумывался? Иногда вообще с лишнего стакана рома на вечеринке!

– Ты стал одним из тех, чьи поступки влияют на судьбы мира, – с нажимом произнёс Афинофоно. – В конце концов, совершенно неважно, каково твоё происхождение. Имеет значение только одно – кто ты есть.

– В точности так, – подтвердил иерофант. – Чтобы стать Великим Магом, вовсе необязательно уметь колдовать. Забавно, правда? Ты в конце концов достиг того, о чём мечтал Чаква Шамполамо; а он… Он всего лишь следовал своим прихотям и фантазиям, не более того. Даже имя придумал себе такое, чтобы звучало таинственно и романтично.

– Да уж, во мне романтизма ни на грош, – согласился Иннот. – Ну, и… Что теперь?

– Что теперь? Теперь нам предстоит следить за порядком в эфирных сферах, искоренять мировое зло и насаждать всеобщее благо… Всё в таком духе, старина! – Афинофоно неожиданно усмехнулся и подмигнул каюкеру. – Но ты не переживай, такие вещи обычно получаются сами собой.