Старая кровь

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Хоть от дочери такое было больно слышать, она была права. Я проигрывала. Призраки становились настойчивее, и они уже не наблюдали за мной, а ходили за мной. Говорили за мной. Касались.

Я старалась не обращать внимания, но от этого часто становилось только хуже. Старушка-азиатка со связанными ногами появилась, пока я была в ванне, и она начинала сбрасывать с полок мои вещи, швырять ими в меня. Я кричала и слышала, как Ингрид просит меня заткнуться, а Карл стучит в дверь, требуя сказать, что происходит.

Порой приходил мальчик пяти или шести лет, половина его лица была снесена. Он появлялся передо мной утром, пока я пила кофе, часто сидел на стуле напротив меня и скулил о том, что его брат знал, где их отец прячет пистолет, и хотел поиграть.

Как-то ко мне явился мужчина с грязными волосами и в узких брюках. От него пахло морем, у него были угольно-черные глаза и ледяные пальцы, которые лезли под мою юбку, пока я переправлялась на пароме к Аландским островам. Я с трудом держала себя в руках и не кричала, но даже так я ощущала, что люди вокруг меня встревожены.

Карл был обеспокоен и настаивал, что мне нужно к врачу. Я говорила ему, что я в порядке, что это только стресс и то, что я старая мать, а не молодая. Ингрид использовала происходящее как причину еще сильнее отдалиться от меня.

В пятнадцать она стала сниматься для местных каталогов и журналов, начала зарабатывать. Она была прекрасной и знала это, как понимали это и все остальные. Ее карьера набирала оборотов, и вскоре ей поступило предложение от крупного модельного агентства Нью-Йорка. В шестнадцать лет она решила бросить школу и отправиться туда.

Я теперь понимаю, что она сделала так, потому что, хотя мы с Карлом были ее родителями, нам было сложно отказать ей. Мы согласились, что ей нужно идти за мечтой, но давали ей год, а потом я должна была приехать к ней.

Ингрид упрямилась. Она настаивала, что я там не буду, была убеждена, что я буду и дальше смущать ее своими странностями и испорчу ее «лучший шанс на счастье».

Карлу нужно было работать. Он старел, и его проблемы с бедром не позволяли ему путешествовать далеко.

Несмотря на возражения Ингрид, я решила поехать в Нью-Йорк.

Но возражала не только она.

За неделю до отлета я сидела в саду и наслаждалась последними днями здесь в свете вечернего солнца с чашкой чая. Я ощутила знакомую прохладу кожей и поняла, что я не одна. Якоб появился за мной и сел за стол.

Он не изменился, как обычно. А я изменилась.

— Ты приходишь каждые шестнадцать лет? — спросила я, рука дрожала, сжимая фарфоровую чашку. Я нервничала, но и была рада видеть его.

Он быстро улыбнулся.

— Я прихожу только тогда, когда ты собираешься сделать то, что не должна.

— Правда? — мрачно спросила я и отклонилась на стуле. Кости немного болели, я вспомнила, что постарела, мне было почти 51. — Нет бы просто поздороваться.

— Ты могла бы и поздороваться, — сказал он, склоняясь на локтях, он был все в той же старой белой рубашке.

— Ты говорил мне не приходить, а ждать тебя.

— Я сказал это, чтобы ты не стала ходить в Тонкую вуаль и привлекать к себе внимание. Ты видела, что случилось, когда ты вышла. Способности.

— Да, — сказала я, делая глоток чая. Он быстро остывал рядом с ним. — Как прекрасно, когда комната дрожит, когда я злюсь, и как весело постоянно видеть призраков.

— Не говори, что я тебя не предупреждал.

— Не предупреждал! — прошипела я, немного чая пролилось на стол. Блюдце негромко загремело на столе.

Я опустила чашку на стол и взяла себя в руки.

— Ты меня не предупредил. Ты притащил меня на ту сторону, зная, что для меня все станет хуже.

— Ты хотела знать правду, и я мог рассказать ее только так.

— Не знаю, — зло ответила я. — Думаю, ты проверял меня, смотрел, на что я способна.

— Может, мне было любопытно, — он теребил рубашку. — Но я не поэтому здесь.

— Нет, ты пришел предупредить о другом, уверена. Что в этот раз? За мной придет бугимэн? Может, придут какие-то тролли?

— Не нужно ехать в Нью-Йорк, Пиппа, — сказал он мрачно.

Я разглядывала его лицо, его искренность. Мне было горько понимать, что его слова оказались правдой.

— Почему? — спросила я, устав возмущаться.

— Потому что это плохо для тебя закончится. Потому что Ингрид нужно остаться здесь. И тебе нужен тот, кто тебя любит, Карл. Тебе нужно защитить его от нее.

От его слов в моих венах застыл лед.

— От нее? Что ты знаешь об Ингрид? Что с ней?

Он вскинул рыжие брови.

— Что с ней?

— Она не в себе, — робко сказала я.

— Ты тоже. Вы обе. Если вы отправитесь в Нью-Йорк, она восстанет против тебя и влюбится в мужчину. Она оставит тебя, отбросит, как больную собаку, и у тебя никого не останется.

Я смотрела на чай и выдавила улыбку.

— О, но у меня все еще будешь ты, да? Как дух, конечно, пока я еще жива.

— Я серьезно.

Я посмотрела на него и увидела, что это так. Но я все равно пожала плечами.

— Я приняла решение, я еду. Я делаю это для Ингрид.

— Не ради того, чтобы увидеть Луди?

Я охнула, не сдержавшись. Я не могла притворяться, что не думала о том, как встречу там Луди.

— Нет, не из-за Луди. Это ради моей дочери, не ради меня. Я хочу, чтобы она была счастлива, и она, похоже, будет.

— Дело не только в Ингрид. Она не получила твои способности, но ее дети могут.

— Дети? — с неохотным интересом спросила я.

Он молчал, и я продолжила, злясь на него все сильнее с каждой секундой:

— Итак, Ингрид выйдет замуж и родит внуков, которые будут прокляты, как я. Что мне делать?

— Не ехать.

Я встала в ярости, сбив стул на газон.

— Ты даешь мне столько информации. Столько… силы! Смешно давать мне такую ответственность. Это и жизнь Ингрид, и я не испорчу ее, потому что какой-то проводник мертвых думает, что мои внуки будут в опасности. Это слишком, ты не видишь?

Я покачала головой и пошла прочь, размахивая руками, мне было все равно, смотрит ли хоть кто-то из дома.

— Я этого не сделаю. Я не буду портить жизни вокруг меня ради того, над чем я не властна. Если она хочет влюбиться, пускай. Судьба ведь сводит людей?

— В этом ты права, Пиппа, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Судьба всегда найдет тебя.

Он пошел к калитке и пропал в мерцании, которое на миг появилось и исчезло.

Он даже не попрощался.

Встреча с Якобом и его неприятные предсказания трепали мне нервы, пока я не ступила на американскую землю. Я отвлеклась и разглядывала новую страну, фургончики с хот-догами, запах масла и пота, звуки миллионов машин и молотков.

Нью-Йорк освежал меня, как и Ингрид. Ее лицо тут же загорелось, улицы предлагали ей яркую жизнь. Я видела, как она перебирает возможности в голове, и я сама проходила такое в молодости, когда прибыла в Стокгольм. Это было так давно.

Карл постоянно передавал деньги на мой банковский счет, и мы смогли снять небольшую квартиру на 53-й улице возле ароматного ресторана китайской кухни. Первые пару недель я спала в кресле, разгружала чемодан, мы ели китайскую еду. Ингрид все еще была очень тонкой, ей было все равно, что есть, пока она оставалась одного размера. Скоро это изменится, когда она начнет работать. Скоро все изменится.

Началось с модельного бизнеса. Я ходила с ней на пару кастингов, чтобы посмотреть все, но знала, что мешаю Ингрид, и прекратила. Не помогало и то, что призраков было очень много. В городе их было слишком много, и порой мне приходилось всеми силами держаться от них подальше.

Ингрид много работала, вскоре она стала зависать с неправильной компанией. Они точно принимали наркотики. Она начала ходить на вечеринки, перестала есть, она похудела и начала меняться. Ее способность терпеть меня пропала, и однажды я пришла домой и обнаружила свои вещи сложенными. Ее парень, Стью или Дрю, въехал сюда, а мне нужно было выезжать. Я даже возразить не могла. Она зарабатывала и платила почти всю ренту.

Я знала, что спорить не стоит. Ей было семнадцать, ее было не остановить. У меня не было власти над ней, никогда не было.

И с тяжелым сердцем я позволила Стью или Дрю въехать в его рваных джинсах и кожаной куртке и перебралась в мотель с тараканами, пока не пойму, что делать с собой.

Ответ прибыл в форме рекламы в газете. Семья с запада искала няню для двух мальчиков, которым было шесть и девять. И в обмен няня получала комнату и питание.

В животе все трепетало, это казалось хорошей идеей. В другой семье я ощущала бы себя безопасно, ведь сейчас была одинокой и забытой. Я знала, что могла вернуться в Швецию к Карлу. Может, это и стоило сделать. Но, хотя я не могла жить с Ингрид, я не могла и бросить ее. Я хотела остаться в городе и приглядывать за ней по возможности, быть рядом, если я ей потребуюсь, хоть это было и маловероятно.

На следующий день я поехала на такси в новый район и оказалась перед узким, но со вкусом украшенным домом на две семьи. Там жили О’Ши.

Я давно не ходила на собеседования, а теперь мне было за пятьдесят, у меня была куча ненужного опыта, давящего мне на нервы. Я смотрела, как такси останавливается с бабочками в животе. Глубоко вдохнув, я пошла по коричневым ступенькам.

Я нажала на кнопку звонка, восхищаясь крыльцом и небольшой верандой, относительным спокойствием, которое ощущалось здесь.

Я не слышала ничего, кроме звонка и последовавшей тишины. Ни смеха детей или воплей, ни топота ног. Я сверилась с часами, чтобы проверить, что пришла вовремя и в правильный день, хотела нажать на звонок снова, но дверь распахнулась.

С другой стороны стоял мужчина под два метра с темно-карими глазами. Хотя он был примерно моего возраста, его волосы были густыми и без седины. Он держался прямо, его одежда была аккуратно выглаженной, и, хотя он торжественно улыбнулся мне, в нем было напряжение и закрытость.

— Вы, должно быть, Пиппа, — сказал он и протянул руку. — Я — Кертис О’Ши.

Его акцент был ирландским, хотя он пытался звучать как американец. Я пожала его руку, он сжал мою ладонь крепко и быстро.

Я поздоровалась, и он пропустил меня внутрь.

Дом был пустым и чистым у двери. Не было видно детей, не были разбросаны игрушки или обувь. На стенах были пейзажи Ирландии и современные картины, но не было рисунков семьи или гордо выставленных творений детей.

— Спасибо, что так быстро откликнулись. Я разместил объявление только вчера, — сказал он, проходя мимо меня в коридор. Он оглянулся, проверяя, иду ли я за ним.

Я быстро разулась, не желая пачкать дом, и поспешила за ним. Казалось, в этом доме нельзя было шуметь, тяжелое напряжение давило на наши головы.

— Были другие желающие? — спросила я.

— Несколько. Идемте в гостиную.

Он прошел в дверь слева, я — за ним. Пока я приближалась, я заметила напротив кухню, где творился хаос — кастрюли и сковороды стояли горами в рукомойнике, армия грузовиков и динозавров валялась на полу, на поверхностях были пятна.

Кертис заметил мой взгляд, и я быстро отвернулась. Видимо, это я не должна была видеть, но моей работой и будет уборка всяких беспорядков.

— Я не очень хорошо за всем слежу, — объяснил он, когда я прошла в комнату и села на диван напротив него. — Вы видите, зачем нам нужна няня.

Я кивнула, устроившись на кожаном диване и сложив ладони на коленях. Я видела, что он смущен.

— Вы один?

Он быстро улыбнулся, все еще красивый и сдержанный.

— Нет. У меня есть жена, Реджина. Но… — он замолчал и быстро окинул комнату взглядом. — Я работаю инвестором. Работаю подолгу, дома бываю не так часто. Вам нужно будет заботиться о детях, готовить им еду, убирать в доме… делать все то, что Реджина пока что не может.

Я не хотела давить, но нужно было знать:

— С вашей женой что-то не так?

Он резко выдохнул и потянул себя за волосы. Я хотела извиниться за смелый вопрос, но он сказал:

— Она больна. Психически. Мы не знаем, что с ней. Она много пьет. Она… катится по наклонной, уже не может ухаживать за своей семьей. Мне нужен кто-то, кто будет делать это за меня.

— Например, я? — спросила я. Возможно, я просила что-то, что было за пределами моих способностей. Я сама была не лучшей матерью, у меня были все время сложности с Ингрид. Справлюсь ли я с двумя детьми и их больной мамой-алкоголичкой? Похоже, это было слишком.

Кертис заметил выражение моего лица и принялся крутить обручальное кольцо на пальце. Он сказал:

— Знаю, это не лучший вариант, но я хочу сразу быть честным. Для меня важен мой вид, и мне нужен тот, кто будет поддерживать то, что я создал. Я хорошо обеспечиваю семью, даю все, что нужно. Мальчики, по крайней мере, старший, хорошо воспитаны и ухожены. Я очень старался дать им эту жизнь, но я не могу быть их матерью. Я не жду, что вы станете им матерью, но ваша помощь была бы кстати. Было бы намного лучше, чем сейчас: бездельницу.

Я вздрогнула, услышав, как он говорит о жене, но он не заметил.

— Должна сказать, что не уверена, что я — верный кандидат. Мне пятьдесят, уже не лучшие годы. Уверены, что вам не нужен кто-то свежий?

Он покачал головой.

— Нет. Я видел пару свежих женщин утром, боюсь, они не подходят. Дело не в энергии. Вряд ли мои мальчики замучают вас, они ведут себя, по большей части, хорошо. Мне нужен кто-то сильный духом, чтобы высококлассно разобраться с ситуацией. Вы видели ситуацию.

Кертис снова потянул за волосы, это был нервный тик. Как у него еще оставались волосы с такой привычкой? Он посмотрел на меня с очень серьезным видом.

— Я хорошо заплачу вам.

Я не хотела обсуждать это, так что улыбнулась, пытаясь понять, что делать. Я не знала, верное ли это место для меня, учитывая, через что я проходила. Я не хотела переживать это снова. И деньги тут не влияли.

— Твою мать, — вдруг выругался он, я вздрогнула. Он встал и прошел к месту между креслом и камином. Он склонился и, выпрямившись, поднял разбитую стеклянную награду. Его глаза стали дикими, я ощущала, как он гнев паром исходит от него. Он посмотрел на полку над камином, где, видимо, раньше стояла награда. — Сукин сын, — сказал он, понизив голос в ярости. Меня словно не было, он промчался мимо и высунул голову в коридор. — Деклан Пьер О’Ши! — завопил он, его голос разносился по всему дому. — Немедленно тащи сюда свою задницу!

Я повернулась и наблюдала за Кертисом. Он сжимал награду так сильно, что я удивилась, как у него еще не потекла кровь.

— Все в порядке? — спросила я.

Он покачал головой, гнев не покидал его глаза, он ждал на пороге. Я слышала шум, мальчик неохотно встал перед отцом.

Он был младшим, шестилетним, худеньким, с растрепанными черными волосами, как у отца. Его взгляд был опущен, но глаза точно были темно-карими.

— Ты сломал награду Майкла по лакроссу?! — закричал Кертис.

Деклан не двигался и не говорил. Я видела, что он застыл от страха. Я сама боялась, сердце замирало в груди.

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, — прорычал Кертис. Он схватил Деклана за ручку и грубо подтащил к себе. — Отвечай! Это был ты?

Он был перед лицом мальчика, от его воплей у того сильнее растрепались волосы. Деклан медленно поднял взгляд на отца. Взгляд был удивительно тяжелым. Я думала, он плачет, но этого не было.

— Да, — сухо сказал мальчик. — Мне жаль.

— Жалость не поможет, — едко сказал Кертис. Деклан попытался вырваться из хватки отца, но Кертис сжал сильнее, выглядело так, словно он ломал своему ребенку кости, он вдруг подвел Деклана ко мне. Я охнула, не сдержавшись.

— Это Деклан. От него могут быть проблемы.

Кертис толкнул мальчика ко мне. Ребенок смотрел на пол.

— Деклан, обещай, что не будешь мучить эту милую женщину, как делаешь это со мной и своей мамой.

— О, он еще маленький… — начала я, но Кертис оборвал меня.

— Не важно. Он знает, как себя вести, разбивать трофеи брата нельзя. Зависть не дает ему на это право. Ты меня слышишь, Деклан?

— Это было случайно! — взвыл Деклан, наконец, проявляя эмоции. — Я бросил мяч и…

— Нельзя ничего бросать в доме! — лицо Кертиса стало гадкого оттенка красного. — У нас есть правила.

Деклан перевел взгляд на пол и пробубнил:

— Майки не играет со мной, а мама сказала, что от меня у нее болит голова. Она сказал мне пойти и поиграть в доме.

— Хватит оправданий, — он снова потянул за волосы и вздохнул. А потом быстро похлопал Деклана по голове, его лицо чуть исказилось, словно он гладил ящерицу, а не сына. — Позови брата. Позже разберусь с тобой.

Деклан кивнул. Перед уходом он посмотрел на меня большими темными глазами, и я увидела мольбу о помощи. Он словно звал воплем на помощь в моей голове.

Я потрясенно и испуганно кивнула, и Деклан ушел, опустив плечи и голову. Пораженный.

Через пару мгновений в комнату пришел Майкл, которому было девять. Он был высоким для своего возраста, выглядел хорошо, как и его отец, но был бледнее Деклана. Его волосы были светлее, короче, и он был в аккуратной футболке и штанах цвета хаки. Было заметно, что Майкл был любимым сыном. Я почти видела на нем эту отметину.

После разговора Кертис быстро показал мне остальной дом, кроме спальни хозяев, где спала Реджина. Но зато я увидела со вкусом обставленную комнату, что предназначалась мне.

— Это будет ваша комната, если вы согласитесь, Пиппа. Надеюсь, вы согласитесь. Вы нужны нам здесь, — сказал Кертис. Он успокоился, и, хоть не повеселел, но с ним было приятно, и он пытался уговорить меня.

Я не повелась. Я сказала, что мне нужен день на размышления, особенно, если он хотел, чтобы я начала сразу же.

Я села в такси и помахала ему. Машина поехала, и я заметила движение на втором этаже. Я увидела в окне маленького Деклана. Он не махал, но провожал меня взглядом. Но был слишком далеко, чтобы видеть четко, но я ощущала его отчаяние и печаль.

Я не знала все про их семью. Я знала, что работа будет сложной. Но, если я не смогла быть матерью для Ингрид, может, я смогу стать такой для мальчика, которому она была очень нужна.

Через два часа я позвонила Кертису из мотеля и сказала, что согласна работать.

Через день я переехала к О’Ши, как Пиппа Линдстрём, их новая няня.