Старая сказка. Стихотворения

Что же ты не славишь в песне вечный свет?

Разве солнечных не видал ты побед?

Разве, светлый, не встречал ты зорь весны.

Славь по-прежнему все миги. Славь все сны.

Только солнце можем славить мы — любя.

Свет, лаская, убивает — не тебя,

Но люби далеких молний яркий взор:

Славь со мною, славь со мною мой костер!

Пусть сгорит во мгле осенней сон весны!

Наши души безвозвратно сожжены.

Ты, кто славил тайны страсти в безднах лет,

Славь со мною — смерть несущий вечный свет!

Снова тот же возглас радости хмельной:

Солнце! Солнце! Снова! Снова – ты со мной!

Пусть не прежним богом – светлым и живым,

Пусть грозишь лучом мне – смертным, роковым,

Пусть сжигаешь властно все пути вперед, –

Дух мой окрыленный гимн тебе поет.

Солнце! Солнце! Снова! Снова – ты со мной!

Над вчерашней бездной, над вчерашней тьмой,

Блещут нимбы света. Рдеет глубина.

Я склоняюсь, вечным светом прожжена.

Смерть – паденье – счастье… Нет тропы иной!

Солнце! Солнце! Снова! Снова – ты со мной.

Я нынче светлая. Я нынче спокойная,

Нежная, нежная…

Душа моя нынче, как стих твой, стройная,

Как сон – безмятежная.

И небо серое, осенне-тоскливое,

Ветра рыдание –

Мне радостны, радостны… Вся я – счастливая.

Вся я – сверкание.

Мое падение – Встречаю улыбкою,

Славлю страдание…

Ах, я павилики веточка гибкая

В миг увядания!

…И Данте просветленные напевы,

И стон стыда — томительный, девичий,

Всех грёз, всех дум торжественные севы

Возносятся в непобедимом кличе.

К тебе, Любовь! Сон дорассветной Евы,

Мадонны взор над хаосом обличий,

И нежный лик во мглу ушедшей девы,

Невесты неневестной — Беатриче.

Любовь! Любовь! Над бредом жизни чёрным

Ты высишься кумиром необорным,

Ты всем поешь священный гимн восторга.

Но свист бича? Но дикий грохот торга?

Но искаженные, разнузданные лица?

О, кто же ты: святая — иль блудница!

За детский бред, где всё казалось свято,

Как может быть святым лишь детский бред,

За сон любви, слепительный когда-то,

За детское невидящее «нет»,

Которым все, как ясной сталью сжато, –

Ты дашь за всё, ты дашь за всё ответ!

Ты помнишь сад, где томно пахла мята,

Где колыхался призрачный рассвет?..

В твоем саду всё стоптано, всё смято, –

За детский бред!

Что ж плачешь ты, как над могилой брата?

Чего ж ты ждешь?.. Уже не блещет свет,

И нет цветов… О, вот она – расплата

За детский бред!

…И умерло всё, что могло бы возникнуть.

Так с мели порой всё смывает волна.

И в сердце, омытом тоской, – тишина.

И сердце не может ни вспыхнуть, ни крикнуть.

И сердце уж больше не хочет восторга,

И сердце не смеет мечтать о любви.

Изранено, – молча трепещет в крови:

Изныло оно от постыдного торга.

Изныло, застыло, и только порою

Томительным жалом коснется к нему

Всё то, что могло бы прожечь эту тьму

И жизнью сверкнуть – огнецветной, иною…

Пусть так. Я склоняюсь с покорной молитвой,

Без слез, без ненужной борьбы.

Как верный во храме, как рыцарь пред битвой,

Я слушаю шепот Судьбы.

Мне внятны ее несказанные песни,

Что раз нам дано услыхать…

И, если ты вскрикнешь: «воскресни! воскресни!» –

Не знаю, смогу ли я встать.

Я странно устала. Довольно! Довольно!

Безвестная близится даль.

И сердцу не страшно. И сердцу не больно.

И близкого счастья – не жаль.

Твой шлем покатился, и меч твой разбит.

Из рук твоих выпал надежный твой щит.

И ты, безоружный, лежишь на земле,

И двое нас – двое в предутренней мгле.

И я – победитель в последнем бою –

Последнюю песню покорно пою.

Ты помнишь, как шли мы в пыли, в темноте,

По разным дорогам, но к общей мечте.

Ты помнишь, ты помнишь, как в годах и днях

Меня лишь искал ты в огнях и тенях.

И, еле завидев, ты крикнул: «моя!»

На зов твой – ударом ответила я.

И миг нашей встречи стал мигом борьбы:

Мы приняли вызов незрячей Судьбы.

И вот – ты повержен, недвижим и нем…

Но так же расколот мой щит и мой шлем.

Ты радостно шепчешь из праха: «я твой!»

Но смерть за моею стоит головой.

Заветное имя лепечут уста.

Даль неба, как первая ласка, чиста.

И я, умирая, одно сознаю:

Мы вместе! мы вместе! очнемся в раю.

Лежу бессильно и безвольно…

В дыму кадильном надо мной

Напев трепещет богомольный,

Напев прощанья с жизнью дольной,

С неверной радостью земной.

Невеста, – в белом покрывале,

И fleur d’orang’eвoм венке, –

Я жду тебя в пустынном зале,

Где мы с тобой рассвет встречали,

Где ночь я встретила в тоске.

Я знаю: ты придешь, покорный,

Прильнешь к синеющим губам…

Но не отбросить креп узорный,

Но не рассеять сон мой черный,

Твоим томящимся рукам!

Что мне до ласк и поцелуя!

Что мне до запоздалых слов!

Взгляни, взгляни, как тихо сплю я…

И не могу, и не хочу я,

Тебе ответный бросить зов!