Старый порядок во Франции и его крушение

Регентство Филиппа Орлеанского

После смерти Людовика XIV в 1715 г. корона перешла к его пятилетнему правнуку Людовику XV. До совершеннолетия юного монарха обязанности регента, согласно традиции, предстояло исполнять его ближайшему родственнику — герцогу Филиппу Орлеанскому, который был племянником Людовика XIV и мужем его побочной дочери. Впрочем, при жизни «король-солнце» относился к будущему регенту с большим подозрением. Обладая несомненными способностями государственного мужа и военачальника, проявленными, в частности, во время войны за Испанское наследство, Филипп Орлеанский своим равнодушием к делам религии и любовью к мирским наслаждениям являл собою полную противоположность Людовику XIV, отличавшемуся на склоне лет истовой набожностью и аскетизмом. В своем завещании старый король постарался ограничить полномочия регента, поручив воспитание и охрану Людовика XV своему побочному сыну герцогу Мэну. Однако Филипп Орлеанский, вступая в должность, сумел заручиться поддержкой Парижского парламента, который, изменив завещание короля, наделил регента всей полнотой власти. В качестве ответной услуги парламент вновь получил право ремонстраций, фактически сведенное на нет предыдущим монархом.

После смерти «короля-солнца» его преемнику досталось незавидное наследство — огромный государственный долг, пустая казна, недовольство подданных непомерными налогами, религиозные разногласия в обществе, внешнеполитическая изоляция. Все эти проблемы и пришлось решать правительству Регентства, с чем оно достаточно успешно справилось.

При Филиппе Орлеанском двор покинул Версаль и перебрался в Париж, приблизившись к народу, который мог отныне едва ли не ежедневно лицезреть юного короля. Были снижены налоги. Религиозные преследования прекратились. Суровое благочестие последних лет царствования Людовика XIV сменилось модой на веселые праздники и галантные нравы, что пришлось французам гораздо больше по вкусу. Все это способствовало популярности новой власти.

Правительству удалось также существенно оздоровить финансы. В результате проведенной в 1715 г. перерегистрации находившихся в обороте ценных бумаг, часть которых была девальвирована, а наиболее сомнительные и вовсе аннулированы, заметно уменьшились выплаты по государственному долгу. Созданная в 1717 г. Палата правосудия «выжимала губки», штрафуя финансистов за злоупотребления предшествовавших лет. Сократились государственные расходы.

Наиболее радикальные меры в сфере денежного обращения были связаны с именем Джона Лоу. Этот перешедший на французскую службу шотландский банкир увлек Филиппа Орлеанского грандиозными проектами финансовых реформ и получил поддержку регента в их осуществлении. В 1716 г. Лоу основал банк с правом выпуска кредитных билетов, который в 1718 г. получил статус государственного. В 1717 г. Лоу создал и возглавил Западную компанию, имевшую целью освоение Луизианы. Поглотив ряд других монополий, эта компания в 1718 г. стала называться Индийской и получила огромные привилегии. Ее акции многократно подскочили в цене. Общество охватила спекулятивная лихорадка, подогреваемая быстрым увеличением денежной массы за счет введения в оборот бумажных денег. Началась инфляция, от которой выигрывало не только правительство, чьи долги в реальном измерении сокращались, но и производители, поскольку кредит дешевел, а цены на товары росли. Экономика вышла из кризиса и находилась на подъеме.

Во внешней политике правительство регента также достигло заметных успехов, выведя страну из той изоляции, в которой она оказалась по вине Людовика XIV. В 1717 г. аббат Дюбуа, руководивший французской дипломатией, добился заключения Тройственного союза в составе Великобритании, Голландии и Франции, который в 1718 г. с присоединением к нему Австрии превратился в Четверной союз. Это вызвало обострение отношений с Испанией, находившейся с Австрией в состоянии войны. Испанский король Филипп V, внук Людовика XIV, попытался задействовать своих сторонников во Франции, чтобы изменить ее внешнеполитический курс. В конце 1718 г. в Париже был разоблачен заговор, организованный испанским послом Селламаром. Участвовавший в нем герцог Мэн был отправлен в крепость, его жена — в ссылку, а маркиз Понткалле — на эшафот. В январе 1719 г. Франция объявила Испании войну. Французская армия маршала Бервика и английский флот быстро разгромили испанцев, и уже год спустя был заключен мир. В 1721 г. на смену Четверному союзу пришел новый альянс — Англия, Франция и Испания. Договор о его создании предусматривал брак Людовика XV с испанской инфантой, что должно было укрепить отношения между родственными династиями.

Пожалуй, только в религиозной сфере усилия регента по разрешению проблем, накопившихся в предыдущее царствование, с самого начала столкнулись с непреодолимыми преградами. Равнодушный к религиозным спорам, Филипп Орлеанский попытался снизить их накал, придерживаясь нейтралитета по отношению к сторонам конфликта. Янсенистов даже включили в состав Королевского совета. Однако полемика не только не ослабела, а еще более ожесточилась. В 1717 г. Сорбонна отвергла папскую буллу Unigenitus, направленную против янсенистов. Протесты против буллы поддержали и парламенты, поскольку среди офисье было особенно много янсенистов. Это привело к обострению отношений с папой, и с 1720 г. регент занял по отношению к янсе- нистам достаточно жесткую позицию.

Год 1720-й в целом оказался для регентства кризисным. Спекулятивный ажиотаж, порожденный «системой Лоу», вышел из-под контроля государства. Индийская компания, чьи акции шли на рынке по цене, в 40 раз (!) превышавшей номинал, не принесла ожидаемой прибыли и превратилась в «финансовую пирамиду». Летом 1720 г. наступил крах. Государство фактически признало свое банкротство. Протестовавший против этого решения Парижский парламент был отправлен в ссылку. Толпы акционеров, потерявших вложенные деньги, устраивали беспорядки на улицах. Лоу вынужден был тайком бежать из страны. В 1722 г. двор опять перебрался в Версаль, подальше от беспокойного Парижа.

16 февраля 1723 г. было объявлено о совершеннолетии Людовика XV, а 2 декабря умер герцог Орлеанский.

Правление кардинала Флери

После смерти Филиппа Орлеанского юный король хотел видеть в должности первого министра своего бывшего наставника, кардинала Флери. Однако претензии на этот пост предъявил первый принц крови Бурбон-Конде. Кардиналу пришлось уступить ему руководство правительством.

Впрочем, правление герцога Бурбона оказалось недолгим и было отмечено рядом серьезных стратегических ошибок. Опасаясь, что в случае возможной смерти бездетного Людовика XV корона перейдет к конкурировавшей с кланом Конде Орлеанской ветви, первый министр решил ускорить вступление короля в брак. Ну а поскольку испанская инфанта, на которой тот должен был жениться, была еще слишком юна, ее отослали обратно в Мадрид, чем смертельно оскорбили испанского короля. Он разорвал отношения с Францией и начал сближение с ее соперницей Австрией. Кроме того, среди всех коронованных невест Европы герцог Бурбон выбрал едва ли не наименее родовитую — Марию Лещинскую, дочь бывшего польского короля. Ее отец Станислав Лещинский был возведен на польский трон шведским королем Карлом XII, но после Полтавской битвы уступил корону саксонцу Августу II, союзнику Петра I. Таким образом, французской королевой стала дочь не наследного, а выборного и к тому же свергнутого монарха, что вызвало недовольство общественного мнения Франции. И, наконец, угроза войны с Испанией побудила правительство на крайне непопулярную меру — введение нового прямого налога, после чего репутация первого министра была окончательно подорвана. В июне 1726 г. Людовик XV заявил, как некогда его предшественник, что сам будет своим первым министром, и лишил герцога Бурбона этого поста. Фактическим же руководителем правительства стал 73-летний кардинал Флери.

Успешную карьеру — от простого каноника до кардинала — сын сборщика налогов Флери сделал благодаря своим незаурядным способностям. Мудрый политик, тонкий дипломат, человек просвещенного ума и блестящего образования, член Французской академии, он обладал удивительной работоспособностью и, несмотря на почтенный возраст, твердо держал бразды правления государством в течение почти 17 лет. Лейтмотивом его политической деятельности было стремление гасить конфликты внутри страны и, насколько возможно, избегать их в межгосударственных отношениях.

Наиболее острой внутриполитической проблемой попрежнему оставалась религиозная. Флери усилил нажим на янсенистов, начатый еще в период Регентства. Он добился признания буллы Unigenitus всеми французскими епископами и Сорбонной, лишив тем самым янсенистов опоры в высшей церковной иерархии. Главным политическим оплотом янсенизма оставались парламенты, и Флери повел наступление против них. В 1730 г. правительство принудило Парижский парламент зарегистрировать буллу Unigenitus на королевском заседании. Однако борьба не прекратилась. Страна оказалась наводнена множеством янсенистских памфлетов, направленных против папы и приверженцев ультрамонтанства (от латинского ultra montes — за горами, т. е. в Риме). Авторы этих сочинений ставили под сомнение право светских властей вмешиваться в религиозные споры. Правительство преследовало издателей и распространителей оппозиционной литературы, парламент, напротив, брал их под защиту и, в свою очередь, постановлял сжигать наиболее радикальные ультрамонтанские памфлеты. Дискуссия наносила серьезный ущерб авторитету короля и церкви. Лишь в 1733 г. Флери, применив самые решительные меры воздействия на парламент — от ограничения права ремонстраций до ссылки наиболее несговорчивых офисье, заставил его прекратить открытую поддержку янсенистов.

В сфере финансов правительство Флери добилось стабильных поступлений, передав сбор основных косвенных налогов компании из сорока генеральных откупщиков, которые за это обязывались ежегодно вносить в казну фиксированную сумму. Разумеется, как и любые откупа, подобная система не была свободна от злоупотреблений, однако, по сравнению с предшествующим временем, это был важный шаг к созданию унифицированной системы сбора налогов.

Большое внимание Флери уделял развитию путей сообщения. Правительство установило для податного населения специальную повинность — корве, по которой каждый мужчина должен был шесть дней в году отработать на дорожном строительстве. Для подготовки соответствующих инженерных кадров была создана Школа дорог и мостов. По инициативе и при поддержке государства проводились обширные картографические исследования. Для установления точных размеров Земли были организованы научные экспедиции к экватору и в Лапландию.

Во внешней политике кардинал Флери преследовал традиционную для французской дипломатии двух предшествующих столетий цель — ограничение влияния австрийских Габсбургов. Путем сложных маневров он сумел расстроить союз Австрии с Испанией и подготовить почву для сближения с последней. В 1733 г. Франция и Испания заключили «фамильный пакт» и вместе выступили против России и Австрии в войне за Польское наследство. Поддержав претензии своего тестя Станислава Лещинского на польскую корону, Людовик XV двинул в Германию и в Италию войска под командованием восьмидесятилетних полководцев «короля-солнца» маршалов Бервика и Вилара. Армия первого захватила крепость Филиппсбург, но сам маршал погиб при осаде. Вилар взял Милан, где и умер от старости.

Впрочем, исход войны решился в Польше. Там русские войска разгромили сторонников Станислава Лещинского, после чего польская корона досталась союзнику России и Австрии, саксонцу Августу III. По заключенному в 1735 г. мирному договору, Станислав отрекся от польского престола и получил в качестве компенсации Лотарингию, которая после его смерти должна была перейти к французской короне. Таким образом, хотя Франция и не достигла главной цели, ради которой вступила в войну, в целом итог для нее оказался достаточно благоприятным.

Война за Австрийское наследство

В октябре 1740 г. умер австрийский император Карл VI. Еще при жизни он получил согласие ведущих европейских держав на то, чтобы его наследницей стала дочь Мария-Терезия. Однако после смерти императора некоторые из соседей поспешили воспользоваться ослаблением Австрии. Уже в декабре прусский король Фридрих II аннексировал принадлежавшую ей Силезию.

При французском дворе мнения о том, какую позицию следует занять в начавшемся конфликте, разделились. Кардинал Флери был против прямого вмешательства в германские дела, но симпатии Людовика XV оказались на стороне тех, кто предлагал ему воспользоваться благоприятной ситуацией для возведения на императорский престол своего родственника и союзника, баварского курфюрста Карла-Альберта. Во главе этой партии стоял внук знаменитого Фуке, маршал Бель-Иль. Именно ему король поручил подписание в июне 1741 г. союзного договора с Пруссией.

На первом этапе войны Франция формально в ней не участвовала, а лишь предоставила баварскому курфюрсту вспомогательный корпус. Французско-баварская армия вторглась в Чехию и в ноябре 1741 г. заняла Прагу. 24 января 1742 г. имперский сейм избрал Карла-Альберта императором под именем Карла VII. Однако уже в феврале австрийские войска захватили столицу Баварии Мюнхен. Фридрих II вступил в тайные переговоры с Марией-Терезией и фактически предал своих союзников. В результате, к концу 1742 г. французская армия оказалась блокирована в Праге и только благодаря решительности маршала Бель-Иля сумела в тяжелых зимних условиях выйти из окружения. Но в 1743 г. положение Франции еще больше осложнилось. 29 января умер кардинал Флери. В июне высадившаяся в Австрийских Нидерландах английская армия под командованием Георга II нанесла французам жестокое поражение.

В 1744 г. Франция официально объявила войну Великобритании и Австрии. Правительство предприняло энергичные меры по реорганизации вооруженных сил и повышению их боеспособности. Во главе армии был поставлен маршал Мориц Саксонский. Находившийся на французской службе с 1720 г. этот побочный сын Августа II, польского короля и саксонского курфюрста, уже имел к тому времени славу опытного полководца и крупного теоретика военного искусства. С его назначением инициатива на главном театре военных действий — в Нидерландах — окончательно перешла к французам. В апреле 1745 г. Мориц Саксонский наголову разгромил англичан при Фонтенуа, в 1746 г. нанес поражение австрийцам и занял Брюссель, а в 1747 г. разбил англичан у Маастрихта и в 1748 г. взял этот важный город.

Правда, на других фронтах события складывались неблагоприятно для Франции. В последние дни 1745 г. англичане нанесли удар по Дюнкерку, сорвав готовившийся французами бросок через Ла-Манш. Потерпела крах и организованная Францией высадка в Шотландии принца Стюарта, претендента на английский престол. В Северной Америке неожиданный рейд английского отряда привел к падению стратегически важной французской крепости Луисбург. Австрийские же войска не только выбили французов из Италии, но и вторглись в Прованс, откуда их с большим трудом вытеснил маршал Бель-Иль.

Один за другим отпадали и союзники. После смерти в 1745 г. Карла VII его сын отказался от претензий на императорскую корону и на сейме поддержал кандидатуру мужа Марии-Терезии, ставшего императором под именем Франца I. Прусский король Фридрих II также пошел на сепаратное соглашение с Австрией.

В 1748 г. участвовавшие в войне страны заключили в Ахене мирный договор, ставший крупным провалом французской дипломатии. Франция отказалась от всех своих завоеваний в Нидерландах, полностью оккупированных армией Морица Саксонского, и в Индии, где губернатор Дюпле одержал над англичанами ряд побед. Взамен она получила лишь восстановление статус-кво в Северной Америке. Зато Фридрих II, не раз предававший союзников-французов, благополучно удержал за собой аннексированную Силезию. Французское общество, обнаружив, что Франция «воевала для прусского короля», крайне негативно восприняло Ахенский договор. Огромные материальные и людские ресурсы оказались потрачены напрасно. Появилась даже поговорка «глуп, как мир».

В определенном смысле война за Австрийское наследство стала поворотным пунктом царствования Людовика XV. Она привела к резкому падению популярности правительства и росту государственного долга, во многом сведя на нет усилия по нормализации финансов, предпринимавшиеся ранее Филиппом Орлеанским и Флери. Обе эти негативные тенденции получат развитие в последующие годы: престиж власти будет и дальше падать, государственный долг — увеличиваться.

Рост оппозиционных настроений

Годы 1747-й и 1748-й выдались неурожайными. Высокие цены на продовольствие вызвали социальное напряжение, искавшее выхода. Недовольство Ахенским миром еще больше усилило оппозиционные настроения в широких слоях общества, ждавших только предлога, чтобы прийти в движение. Таким предлогом стали вновь вспыхнувшие распри между епископатом католической церкви и янсенистами.

После того как парижский архиепископ запретил причащать тех прихожан, кто не смог предъявить свидетельство об исповеди за подписью священника, признающего буллу Unigenitus, похороны людей, лишенных последнего причастия за свои янсенистские убеждения, стали выливаться в многотысячные демонстрации. В защиту янсенистов выступили также парламенты, которые начали привлекать к суду священнослужителей, отказывавших верующим в причастии. Между епископатом и парламентами разгорелась настоящая «война деклараций». Даже такой, казалось бы, сугубо частный вопрос, как реформа системы общественных госпиталей, находившихся в ведении церкви, выливался в затяжной юридический конфликт с ярко выраженным политическим подтекстом. В 1752 г. парламент даже попытался отдать под суд самого парижского архиепископа.

Власти старались удерживать обе стороны от крайностей, однако чаще все же брали под защиту церковь. Это создало в народе парламентам репутацию борцов против «тирании» правительства и епископата. Городские «низы» плохо разбирались в теологических и юридических тонкостях дебатов и думали, будто парламенты защищают интересы бедняков. Чувствуя широкую поддержку общественного мнения, офисье предъявляли все более далеко идущие претензии на участие в управлении. Они утверждали, что суды королевства являются частями единой политической корпорации, которая служит главным хранителем законности. Отказы парламентов в регистрации постановлений Королевского совета стали постоянной практикой. В своих ремонстрациях, издаваемых нередко по достаточно частным вопросам, суверенные суды критиковали действия светской власти и церкви в целом. Попытки правительства применить традиционные способы давления на судейских должностных лиц — от ареста наиболее строптивых из них до высылки в провинцию парламента в целом — вызывали негативную реакцию общественного мнения, после чего министры шли на попятную. Власть не имела политической воли, чтобы довести до конца принимаемые решения, а бесконечные метания из стороны в сторону лишь подрывали ее авторитет.

40-е—50-е гг. XVIII в. стали также временем расцвета рационалистической философии Просвещения. В 1746 г. Дидро опубликовал свои «Философские мысли», в 1748 г. вышел трактат Монтескье «О духе законов», в 1749 г. — первый том «Естественной истории» Бюффона, в 1750 г. — «Рассуждение о науках и искусствах» Руссо и «Век Людовика XIV» Вольтера, в 1751 г. — первый том «Энциклопедии» Дидро и Даламбера, в 1755 г. — «Рассуждение о происхождении неравенства» Руссо и «Экономическая таблица» Кенэ. Эти и другие сочинения просветителей подрывали основы христианского мировоззрения, ставили под сомнение «разумность» существовавших государственных институтов. И хотя произведения представителей философии «высокого Просвещения» оставались преимущественно достоянием образованной элиты, множество мелких памфлетистов занимались популяризацией высказанных в них критических идей, нелегально издавая для широкой публики грошовые антиправительственные и антицерковные брошюры. Время от времени подобные сочинения осуждались как церковью, так и парламентом, однако это лишь возбуждало общественный интерес к запрещенным писаниям.

Кульминацией антиправительственной кампании стало покушение на короля в январе 1757 г. Некий Дамьен, ранее работавший слугой в домах ряда советников парламента, настолько попал под впечатление от звучавшей там тираноборческой риторики, что попытался ножом заколоть Людовика XV. Власти опасались, что это может стать сигналом к всеобщему восстанию. Однако при известии о покушении маятник общественных настроений качнулся в обратную сторону Люди повсеместно радовались чудесному спасению короля, а возглавлявший антиправительственную оппозицию Парижский парламент в подтверждение своей лояльности осудил Дамьена на мучительную казнь.

Реформы Машо д’Арнувиля

Несмотря на временные трудности в неурожайные годы, в целом XVIII век был для Франции временем устойчивого и довольно быстрого экономического роста. Однако из-за несовершенства налоговой системы, перегруженной привилегиями, французская монархия представляла собою «бедное государство в богатой стране». Особенно неравномерным было распределение прямых налогов. Наиболее богатые слои общества — дворянство и духовенство — персональную талью в силу традиционных привилегий вообще не платили, реальную талью платили лишь с приобретенных ими ротюрных (непривилегированных) земель и даже от нового налога — капитации — в большинстве своем (а духовенство и целиком) откупились. Соответственно, главным ресурсом упорядочения финансовой системы становилось более справедливое перераспределение прямых налогов. Сразу по окончании войны за Австрийское наследство инициативу в проведении реформ, направленных на сокращение привилегий, взял на себя генеральный контролер финансов Ж. Б. Машо д’Арнувиль, умелый и жесткий администратор, «стальной учтивец», как его называли.

В мае 1749 г. правительство отменило десятину — прямой налог, временно введенный для покрытия военных расходов. Взамен вводился новый постоянный налог — двадцатина. Поступления с него должны были идти в специальную кассу погашения государственного долга. В преамбуле особо подчеркивалось, что налог носит всесословный характер: «Ничто не может быть более правильным и справедливым, чем распределение налога между всеми французами в зависимости от их возможностей и размеров доходов». Причем основная тяжесть двадцатины ложилась на имущие слои населения, так как обложению подлежал лишь «чистый доход» — от земельной собственности, от торговли и промышленности, от движимого имущества, от должностей, но не жалование наемных работников. Соответствующий эдикт предусматривал подачу всеми налогоплательщиками декларации о доходах в течение 15 дней с установленного срока. Для проверки деклараций назначались контролеры, имевшие право штрафовать уклоняющихся от уплаты налога.

В августе 1749 г. было ограничено право духовенства приобретать недвижимость, поскольку, переходя к церкви, она выпадала из фонда земель, облагаемых персональной тальей.

Реформы Машо вызвали ожесточенное сопротивление традиционных государственных институтов — парламентов, провинциальных штатов, а также церкви. Ну а поскольку преобразования были предприняты в крайне неблагоприятной обстановке широкого распространения оппозиционных настроений и падения авторитета власти, они не получили поддержки даже тех слоев общества, которые в перспективе должны были выиграть от более равномерного перераспределения фискального гнета.

В авангарде борьбы против налоговой реформы вновь оказались парламенты и, прежде всего, Парижский. Последний в своих ремонстрациях заявлял, что двадцатина приведет к разорению дворянства — «души королевства». Приводились демагогические ссылки на общественное мнение: «Не начнет ли Ваш народ, Сир, — обращался Парламент к королю, — думать, что полученные в результате этого сурового налога средства будут использованы не по назначению?» Лишь прибегнув к мерам самого жесткого давления, правительство заставило парламенты зарегистрировать фискальные законы. Протестовали против введения двадцатины и провинциальные штаты Бретани, Прованса, Лангедока и Артуа. Чтобы сломить их сопротивление, королю пришлось даже распустить штаты Лангедока.

Но особенно неожиданной для власти оказалась оппозиция со стороны церкви. Правительство, постоянно оказывавшее поддержку епископату против янсенистов, рассчитывало на его уступчивость в вопросе о двадцатине. Однако духовенство категорически отказалось поступиться своим фискальным иммунитетом и начало упорную борьбу, увенчавшуюся в 1751 г. подтверждением его привилегий. Таким образом, хотя Машо и удалось добиться введения двадцатины, этот налог лишился своего принципиального преимущества — всесословности, поскольку церковь, крупнейший земельный собственник, под него не попадала.

Правительственная карьера Машо д’Арнувиля закончилась в 1757 г., когда король, напуганный покушением Дамьена, отправил в отставку двух своих наиболее ярких министров — поссорившегося с епископатом Машо и графа д'Аржансона, руководившего полицией, а потому ненавидимого янсенистами.

Семилетняя война

Ахенский мир не разрешил существовавшие противоречия между европейскими державами. В частности, колониальное соперничество Франции и Великобритании не только продолжалось, но и усилилось. Особенно острую форму оно приобрело в Северной Америке, где неоднократно происходили столкновения между французскими и английскими поселенцами в районе озера Онтарио. Метрополии вели между собою трудные переговоры о разграничении владений и одновременно оказывали военную помощь своим колонистам. В июне 1755 г. английская эскадра захватила шедшие в Квебек французские суда с оружием и припасами. В декабре того же года французское правительство предъявило ультиматум, требуя их освободить. В январе 1756 г. Англия ультиматум отклонила. Война стала неизбежной.

Спешно готовясь к ней, обе державы стремились заручиться поддержкой союзников. Однако ни той, ни другой не удалось сохранить альянсы времен войны за Австрийское наследство. Пришлось искать друзей среди прежних противников. Эта радикальная перемена союзов получила в исторической литературе название «дипломатической революции». Уже в январе англичане заключили союзный договор с Пруссией. Узнав об этом, французы 1 мая 1756 г. подписали Версальский пакт с Австрией, которая, в свою очередь, находилась в союзных отношениях с Россией. И в том же месяце Франция объявила Великобритании войну.

Первое время боевые действия развивались для французов и их союзников вполне успешно. В 1756 г. они заняли принадлежавший англичанам остров Минорка в Средиземном море и большой форт Освего в Канаде. По соглашению с Генуей, французские войска высадились на Корсике. И хотя Фридрих II оккупировал Саксонию, та продержалась достаточно долго, чтобы Австрия смогла подготовиться к войне. В августе 1757 г. русские войска нанесли пруссакам поражение при Гросс-Егерсдорфе и заняли Восточную Пруссию. Фридрих II вынужден был также оставить Силезию. В сентябре основные силы французской армии заставили капитулировать английский корпус в Гановере.

Однако, попав, казалось бы, в безвыходное положение, прусский король энергичными действиями сумел переломить ситуацию. Сначала в Саксонии он 5 ноября разгромил при Росбахе вспомогательную армию союзников, состоявшую из французских частей и войск германских государств. Затем он совершил марш-бросок в Силезию и 5 декабря разбил австрийцев при Лейтене.

Поражение при Росбахе положило начало длительной полосе неудач, преследовавших французов уже до самого конца войны. 23 июня 1758 г. союзник Пруссии герцог Брауншвейгский разбил французскую армию при Крефельде, после чего Франция практически прекратила активное участие в войне на континенте. Отныне французы пытались, прежде всего, защитить свои колонии и морские границы, но и это им не удалось. В 1758 г. англичане выбили их из Сенегала, в Северной Америке взяли Луисбург и не раз атаковали с моря побережье самой Франции. В 1759 г. английский флот разгромил французскую эскадру, предназначенную для высадки десанта в Шотландии, а французская армия в Германии потерпела поражение при Миндене. В том же году англичане захватили французские колонии в Вест-Индии, а в 1760 — в Канаде и в Ост-Индии.

Из всех потерянных заморских владений Франция по заключенному в 1763 г. Парижскому мирному договору смогла вернуть себе лишь часть вест-индских островов.

Семилетняя война еще больше углубила политический кризис во Франции. Неудачи на фронтах, министерская чехарда — за семь лет сменилось пять генеральных контролеров финансов — демонстрировали слабость государства. Общественное мнение не оказывало поддержки правительству: не было прямой угрозы для французской территории со стороны неприятеля, что могло бы заставить нацию сплотиться, а борьба за колонии воспринималась народом как малопонятное, но дорогостоящее предприятие.

Парламенты во время войны не только продолжали оппозиционную деятельность, но даже активизировали ее, стремясь воспользоваться ослаблением правительства для расширения своих полномочий. В Безансоне, Бордо и Руане местные парламенты при поддержке подчиненных им судов развернули кампанию за устранение неугодных им представителей центральной власти в своих провинциях.

Наиболее же крупной победой парламентской оппозиции стало изгнание из Франции иезуитов, являвшихся самыми решительными противниками янсенистов. Решение об этом принял сначала парламент Руана в феврале 1762 г., после чего оно было поддержано всеми остальными парламентами. Король, не желая нового затяжного конфликта с судейской корпорацией в военное время и рассчитывая взамен получить с ее стороны поддержку правительственных мер по упорядочению финансов, пошел навстречу и в ноябре 1764 г. подписал эдикт о прекращении деятельности ордена на территории Франции.

Борьба правительства за реформы

Семилетняя война убедительно продемонстрировала низкую боеспособность французской армии и флота. Требовалась радикальная реформа вооруженных сил. Ее душой стал герцог Шуазель, занимавший посты государственного секретаря по иностранным (1758—1761, 1766—1770), военным (1761—1770) и военно-морским (1761—1766) делам, а фактически возглавлявший правительство. Создание знаменитой Военной школы в Париже и Школы военных инженеров в Мезьере позволило существенно улучшить подготовку командных кадров. Радикальной реорганизации подверглась артиллерия. Был значительно усовершенствован процесс обучения рядового состава, приняты меры по укреплению дисциплины, в частности, войска переводились на казарменное содержание, создана система социального обеспечения ветеранов. Все эти преобразования заложили основу тех блестящих побед, которые французская армия одержит в годы Революции и наполеоновской Империи.

Не столь успешными оказались очередные попытки министров усовершенствовать систему налогообложения путем более равномерного распределения фискального бремени. В 1763 г. по инициативе генерального контролера финансов Бертена король издал эдикт о подготовке общего кадастра земель, включая владения короны, церкви и дворянства, что было необходимо для последующего введения единого поземельного налога. Однако, столкнувшись с ожесточенным сопротивлением суверенных судов и, прежде всего, парламентов при регистрации этого закона, правительство его отозвало.

Бертен, покинувший после этой неудачи пост генерального контролера, но оставшийся в правительстве, добился в 1763 г. принятия эдикта о ликвидации ограничений в циркуляции зерна внутри страны и разрешении его свободного импорта и экспорта. Эти меры, ставшие важным шагом к созданию свободного рынка, действовали до 1770—1771 гг., пока очередной неурожай не заставил их отменить.

Успехи в изгнании иезуитов и в недопущении принятия земельного кадастра вдохновили парламенты на новые активные действия по расширению своих полномочий. В 1764—1768 гг. внимание всей страны оказалось приковано к конфликту в Бретани между королевским интендантом и парламентом Ренна. Дело дошло даже до временного роспуска парламента, в поддержку которого выступили местные штаты, а также суверенные суды всей Франции. Любопытно, что в своей борьбе против предпринимавшихся королевской властью попыток модернизации государственного строя такие консервативные, архаические институты, как парламенты, активно апеллировали к модным идеям Просвещения, в частности к теории естественных прав. Напротив, правительство в стремлении к обновлению государства взывало к традиционным ценностям, напоминая о священном праве королей.

В 1770 г. Людовик XV отправил в отставку герцога Шуазеля из-за разногласий с ним по вопросам внешней политики. Шуазель хотел воспользоваться обострением отношений между Англией и французским союзником Испанией, чтобы взять у англичан реванш за Семилетнюю войну. Король же предпочитал сконцентрировать усилия на стабилизации обстановки внутри страны. В проведении этой политики ведущие роли отводились канцлеру Мопу и генеральному контролеру финансов аббату Террэ.

Рене-Николя Мопу, решительный и жесткий администратор, неутомимый труженик, хорошо знал своего будущего противника — судейскую корпорацию, поскольку до назначения в 1768 г. канцлером сам занимал пост первого президента Парижского парламента. Хотя предпринятая им реформа системы судопроизводства носила столь радикальный характер, что в устах современников даже получила название «революции Мопу», по уровню проработки и исполнения многие историки признают ее едва ли не образцовой.

Канцлер начал с того, что дал парламентам шанс на достижение компромисса ценой отказа от их претензий на политическую власть. В декабре 1770 г. король издал и внес на регистрацию в Парижский парламент «дисциплинарный эдикт», содержавший три статьи: 1) парламентам запрещалось использовать термины «единство», «неделимость», «класс» для обозначения своей общности, поддерживать контакты друг с другом и обсуждать на заседаниях ремонстрации других палат; 2) судейским должностным лицам запрещалось прерывать судопроизводство и коллективно выходить в отставку, чем они нередко пользовались в качестве меры давления на правительство; 3) право ремонстраций сохранялось, но воспрещалось противодействовать исполнению любого нормативного акта после его регистрации.

Эдикт вызвал негодование Парижского парламента, немедленно ушедшего в коллективную отставку и приготовившегося к привычной затяжной борьбе. Однако ответ Мопу оказался беспрецедентно жестким. Советники Парижского парламента были высланы в провинцию, а их должности конфискованы. 23 февраля 1771 г. вышел эдикт, согласно которому округ Парижского парламента сокращался, а сам он подлежал реорганизации. На вышедших из-под его юрисдикции территориях создавались принципиально новые виды судов — Высшие советы. Их состав назначался королем, продажность должностей и денежные поборы судейских должностных лиц с участников тяжб отменялись. Новые суды не имели права ремонстраций. Должностные лица реорганизованного парламента были назначены из числа советников Большого совета и Палаты косвенных сборов, а те ликвидированы.

Во второй половине 1771 г. аналогичным преобразованиям подверглись и провинциальные парламенты. Причем сильнее других пострадали наиболее оппозиционные, например Руанский, вместо которого были созданы два новых суда. Частичную реорганизацию претерпели и суды низших инстанций. Мопу столь быстро и решительно провел реформу, что парламенты не успели оказать организованного сопротивления. И хотя их сторонники развернули против правительства памфлетную войну, обвиняя его в «деспотизме», уже в 1772 г. волна памфлетов постепенно сошла на нет.

Реформа Мопу не только сделала судопроизводство более дешевым и эффективным, но также избавила центральную власть от постоянного противника любых нововведений. Воспользовавшись сложившейся благоприятной ситуацией, аббат Террэ в 1771—1773 гг. провел ряд мер по упорядочению финансов и сокращению государственного долга. В частности, он усовершенствовал контроль над доходами и соответственно собираемость двадцатины, а также пересмотрел в пользу государства соглашение с генеральными откупщиками по сбору косвенных налогов.

Однако наметившаяся было стабилизация оказалась подорвана неожиданной смертью Людовика XV от оспы 10 мая 1774 г.