Ставка слишком высока (СИ)

— Я благодарна тебе за предложение, — продолжаю, — но в данный момент я точно не готова его принять. Возможно, позже, когда всё устаканится, когда у меня будет стабильный заработок и крыша над головой, я смогу пойти учиться, но не сейчас, не в данный момент. Даже если ты мне дашь эти деньги, я с высокой долей вероятности не потрачу их на оплату обучения в университете. Возможно, в конце лета всё изменится, и я буду готова, но не сегодня.

Я опять не даю ему возможность ответить и говорю то, что должна была сказать с самого начало, а не выливать на него мои проблемы с работой.

— Артём, я понимаю важность той сделки, поэтому постараюсь договориться с руководством, но увольняться точно не буду, — произношу и выхожу из машины, оставляя молодого человека одного.

Мне везёт, и Феликс оказывается ещё в здании школы. Он замечает моё подавленное состояние и подбегает.

— Что с Наташей? Всё плохо?

— Нет, — натягиваю на себя дежурную улыбку. — Всё в порядке, но она задержится в больнице на пару дней.

— Слава богу, — выдыхает он и протягивает мне телефон.

— Спасибо, я совсем про него забыла, — благодарю я.

— А с тобой всё в порядке? — хмурится Миронов.

— Да, просто вымоталась, — отвечаю я и перехожу к делу. — Слушай, Феликс, помнишь, ты мне говорил, что, если мне понадобится уйти в отпуск, я могу к тебе обратиться?

— Да, вообще без проблем, — отзывается он.

— Мне нужно будет уехать на всю следующую неделю, а я только устроилась…

— Я тебя понял, — перебивает парень. — Считай, мы с тобой договорились. Думаю, Семен Владимирович не будет против, он всегда идёт навстречу.

— Просто, видишь, и Наташу госпитализировали…

— Слушай, на следующей неделе, если мне не изменяет память, праздничные дни. Три дня один я точно справлюсь, тем более, думаю, какие-то ученики с родителями отдыхать уедут. Так каждый год происходит. Правда, у нас мастер-класс намечается, но думаю, что проблем не возникнет. Ты только поговори завтра с Кольниковым и скажи, что со мной уже договорилась.

— Хорошо, спасибо, Феликс.

Мы прощаемся, и я выхожу на улицу. Скворцов всё ещё здесь, сидит в автомобиле и задумчиво смотрит в окно, меня замечает, только когда я открываю дверь и сажусь на прежнее место.

— По поводу моего отсутствия на следующей недели я договорилась, — сообщаю ему. — Феликс подменит, осталось только с начальством договориться, но его сегодня нет, поэтому поговорю с Семеном Владимировичем завтра.

— Что у тебя случилось, Алиса? — спрашивает Артём, и я теряюсь, встречаясь с ним взглядом. Он будто смотрит глубоко в душу, видит меня насквозь и сразу поймет, если я совру.

— Ты чего-то боишься? — продолжает допытываться он. — После смерти твоего отца прошло два года, и ты хорошо справляешься. Ты нашла себе работу и квартиру, обрела некоторую стабильность. Судя по тому, что коллега идёт тебе навстречу тебя увольнять не собираются, а даже если и уволят, судя по твоему послужному списку, ты не потеряешься и найдешь, как заработать. Почему же ты не уверена в завтрашнем дне?

— Я… — начинаю я, но не могу вымолвить ни слова.

Артём так на меня смотрит, что я уже почти готова обо всём ему рассказать, но не могу. Конкретно в данный момент меня останавливает только то, что я так давно не говорила об этом вслух, я просто не могу поделиться.

— Это как-то связано со смертью твоих родителей? — предпринимает ещё одну попытку он, и я решаю этим воспользоваться.

— Я не хочу об этом говорить, — надеюсь, мой голос звучит грубо и отталкивающе, но не уверена, потому что сегодня мои актерские способности дают сбой.

— Если тебе требуется психологическая помощь, я готов…

— Нет, мне ничего не требуется. Давай закроем тему.

— Алиса…

— Нет, если будешь настаивать, то я уйду и не буду ни в чем участвовать, — иду в ва-банк и хватаюсь за дверную ручку, демонстрируя свои серьёзные намерения.

— Ладно, — бросает он и трогается с места, не давая мне выйти. — Просто знай, что ты можешь мне довериться и всё рассказать. Тебе самой станет легче.

— Я знаю, Тём, — тихо произношу я и решаю надавить на его порядочность и человечность. — Но это слишком личное, и если ты уважаешь меня как человека и понимаешь значение права на неприкосновенность частной жизни, а также значение личной и семейной тайны, то я очень прошу тебя не пробивать меня и не пытаться что-то выведать обо мне за спиной. Когда я буду готова, я сама тебе обо всём расскажу, но не сейчас.

— Хорошо, — выдаёт Скворцов спустя некоторое время, и я позволяю себе расслабленно выдохнуть. Надеюсь, он и правда больше не будет под меня копать.

Через пару минут мы подъезжаем к моему дому. Я вспоминаю, что мы не всё успели обсудить.

— Ты говорил о двух вещах. Одной была поездка в Сочи, а что второе?

— В субботу Олег, жених сестры и мой будущий зять, открывает свой ресторан. Мы с тобой приглашены и должны там быть.

— Без проблем, — киваю я. — Какие-то пожелания насчет дресс-кода?

— Нет, просто вечерний наряд.

— Поняла, — открываю дверь и выхожу из машины. — Тогда до встречи.

— До встречи, Алиса, — Артём произносит это каким-то особенным тоном, и я на секунду застываю, порываясь обернуться, но пересиливаю себя и хлопаю дверцей. Я и так на сегодня достаточно разоткровенничалась, и если посмотрю в бездонные глаза Скворцова, то могу влегкую выложить ему всё на блюдечке, несмотря ни на что.

В который раз задаю себе вопрос. На что я подписалась? Зачем мне всё это? Сейчас мы видимся часто, но наши встречи длятся всего пару часов, и Артём всё равно сумел вывести меня на откровенность. Что же будет в Сочи?

Почему именно на него у меня такая реакция? Почему именно ему так сложно лгать? Почему хочется сказать правду и попросить о помощи? Надо срочно освежить в памяти, чем мольба о помощи может обернуться, и продумать вещи, о которых ещё придётся ему солгать.

Алиса (22)

Договориться насчет Сочи с Кольниковым получается без проблем, особенно после того, как он узнает, что именно я повезла Наташу в больницу. Она сама обо всём ему рассказала. Семен Владимирович проникся ко мне ещё большей симпатией и пламенно поблагодарил за проявленную заботу о его дочери.

Наташу через день выписывают, не обнаружив никаких отклонений, советуют поменьше переживать, а при малейших беспокойствах обращаться в больницу. Она клянется отцу, что будет соблюдать все рекомендации, и выходит на работу. Её теперь каждый вечер из школы забирает Филипп, но девушка этому не особо радуется. Всю пятницу ходит очень задумчивая. На мои расспросы ничего не отвечает, говоря, что всё в порядке.

Феликс объявляется в пятницу вечером, спрашивает о самочувствии Наташи и сообщает Кольникову уже лично, что готов меня подменить на следующей неделе. В итоге получается, что мы с ним выходим с работы вместе, а Наташа остается дожидаться Филиппа. Оказывается, мы с Мироновым живём в одной стороне, поэтому идём вместе.

— Вот, оказывается, как судьба повернулась, — присвистывает Феликс, когда мы выходим на аллею.

— Ты о чём? — спрашиваю я.

— О Наташе и Филиппе, — произносит молодой человек и сморщивается. — Они пару месяцев назад разбежались. Нат сказала, что с концами, но, как видишь, теперь, видимо, будут вместе.

— Это плохо? — спрашиваю я, не совсем понимая тон Феликса.

— Честно, не знаю, да и сплетничать особо не хочу, но, думаю, ты и сама заметила её отношение к нему. Хочу просто, чтобы она счастлива была, но не уверен, что она обретет это счастье с ним, хотя всё может быть.

— Ребенку он обрадовался, — вставляю я.

— Да? Значит, всё у них образуется, — заключает он. — В общем, не будем сплетничать, а будем держать кулачки за счастье Нат.

— А ты давно работаешь в школе? — меняю я тему.

— Да уже более двух лет, — чуть погодя отвечает Феликс. — Я ещё раньше по выходным преподавал курсы по рисованию для взрослых в одном образовательном центре, но весной уволился.

— А почему?

— В центре сменилось руководство, не сошлись во взглядах, — объясняет он. — Теперь вот думаю: искать ещё одну работу в подобном месте или попробовать что-то другое. Может устроить свою выставку. Ах, мечты-мечты!

— Уверена, они станут реальностью, — подбадриваю его я, прекрасно понимая, как сложно выбиться и засветиться художнику. Людей, которые называют себя уникальными творцами, великое множество, а по-настоящему стоящие работы попадаются редко, поэтому только упорства, труда и таланта мало, нужна ещё и удача.

— Спасибо на добром слове, — отзывается он. — Алиса, как ты смотришь на то, чтобы вместе поужинать?

— Ой, Феликс, — не ожидала я от него предложения сходить на свидание. — У меня есть молодой человек.

— Тот Артём, который звонил тебе на телефон?

— Да, — подтверждаю я. — Это он.

— И вот так всегда, представляешь?! — наигранно восклицает он. — Знакомишься с потрясающей девушкой, а она уже занята. Где же мне найти ещё одну такую?

— Тебе не такая нужна, — улыбаюсь я и слегка ударяю его в плечо, — а та самая, которая твоя.

— А ты, оказывается, романтик!

— Если только чуть-чуть, — подмигиваю ему.

— Тогда, Алиса Андреевна, позвольте пригласить вас на исключительно дружеский ужин? — спрашивает он, и я начинаю всерьёз обдумывать его предложение.

Мне нравится Феликс, хоть и знаю я его всего ничего. Он веселый, легкий на подъём оптимист, да к тому же ещё и художник. Нам всегда найдётся, о чем поболтать. И всё-таки сближаться с кем-то не входит в мои планы, иначе будет очень сложно прощаться, а мне и так уже достаточно Артёма, с которым я нарушаю все свои табу.

— Вынуждена ответить отказом, Феликс, — аккуратно отвечаю я. — Не уверена, что это будет красиво по отношению к моему молодому человеку.

— Тогда предлагаю как-нибудь собраться всем вместе, — находит решение парень. — Нат с Филиппом, ты с Артёмом и я. Обещаю, что придумаю для вас что-нибудь бомбическое! Как ты, наверное, заметила, тусоваться я люблю и хорошо умею это делать.

— Возможно, как-нибудь потом, — уклончиво отвечаю я, не желая развивать тему.

— Я понял, — тянет он, кидая на меня прищуренный взгляд. — Позову тяжелую артиллерию, заряжусь поддержкой Наташи и будем вместе тебя соблазнять!

— Попробуйте, — усмехаюсь я и замечаю, что мы уже дошли до моего дома. — Мне сюда.

— Так, а куда ты всё-таки уезжаешь? — напоследок спрашивает Феликс, о подробностях поездки я никому так и не обмолвилась.

— Едем с Артёмом в Сочи, — отвечаю я, не видя ничего опасного в правде для Миронова.

— О! — восклицает он. — Вы должны там отменно отдохнуть! Обязательно поднимитесь в горы, там такая красота летом… Сказка!

— Мы едем не совсем отдыхать, — объясняю я. — У Тёмы командировка, и я нужна ему там в качестве моральной поддержки. Но да, мы решили попробовать совместить хорошее с полезным.

— Похвально, — Феликс хлопает в ладоши, одобряя.

— Надеюсь, это достаточная причина, чтобы попросить отгул.

— Конечно, Алиса! Лето на то и лето, чтобы совмещать хорошее с полезным, — поддерживает меня парень.

— Хорошо сказано, — показываю Миронову кулачок с поднятым большим пальцем вверх — «класс».

— А то! В общем хорошего тебе вечера, Алиса, и отменной поездки, — салютует мне Феликс. — До встречи.

— Спасибо, — благодарю парня, затем прощаюсь и отправляюсь домой.

* * *

На открытии ресторана мне хочется выглядеть эффектно, выбрать что-нибудь необычное и интересное, не изменяя своим традициям, и выделиться.

Надеваю купленное на деньги Скворцова темно-красное платье из бархата, подчеркивающее талию и грудь, длиной чуть ниже колен, с вырезом на ноге. Верх платья ассиметричен: с одной стороны рукав реглан, с другой — открытое плечо. Добавляю в образ черные туфли на шпильке и черный клатч.

Но образ неполный.

Залезаю в свой тайник и нахожу единственную вещь от мамы, которую я смогла взять. Это широкое золотое колье-обруч. Примеряю его на себя и понимаю, что оно — то самое.

На выход в высший свет я надевала его только один раз, в тот самый последний раз, после которого я прежняя исчезла. Мама колье не носила ни разу, но показывала его мне. Она говорила, что это подарок, но от кого не призналась до самой смерти. Я знала только, что отец ей его не дарил.

Сейчас оно идеально дополняет мой образ. Можно было бы надеть ещё золотые серьги, но у меня их нет. Я их продала, когда потребовались деньги, а колье продать не смогла.

Укладываю волосы, макияжем слегка подчеркиваю глаза и крашу губы помадой в тон платья. Собой остаюсь невероятно довольна, и знаю, что буду блистать.

В этот раз за мной приезжает водитель Артёма — Михаил. Скворцов предупредил, что задерживается на работе и встретит меня на месте.

Мы едем по вечерней Москве, а я думаю о предстоящем вечере и волнуюсь, не зная почему. Даже руки, лежащие на коленях, дрожат. Я сжимаю их в кулаки, но это не помогает. Почему я переживаю? Притворяться с Артёмом мне уже не впервой, все непонятные вещи мы с ним обговорили в прошлый раз, и он вроде даже согласился не лезть в мою жизнь без разрешения.

Чтобы успокоить ещё и скачущее сердце, решаю проверить, все ли в порядке с макияжем, достаю маленькое зеркальце из клатча, но стоит мне бросить в него взгляд, как замираю. Сейчас я так похожа на маму.

Я хорошо помню её в домашнем образе, когда ей взбредало в голову приготовить что-то самой, в итоге муку можно было обнаружить и на её носе, и на моем, даже если я не участвовала в кулинарных творениях, или когда, проснувшись рано утром в пижаме, она спускалась к белому роялю и играла что-то своё, чем будила меня, но вместо того, чтобы жаловаться, я садилась рядом с ней и просила научить меня.

Но ещё я также помню её в платьях и нарядах невероятной красоты, когда она сопровождала отца на светских мероприятиях. В отличие от меня (двухлетней давности) мама почти не пользовалась косметикой, единственное, что она себе иногда позволяла — это красную помаду, которая безумно ей шла.

И сейчас в зеркале я видела её, а не себя.

Мои глаза наполняются влагой, и я перестаю что-либо видеть перед собой, мир расплывается, поэтому начинаю судорожно моргать, чтобы не испортить макияж и не предстать перед Артёмом с красными опухшими глазами.

— Вы в порядке? — раздается обеспокоенный голос водителя, и автомобиль начинает притормаживать. — Мне остановить машину?

— Нет-нет, — нахожу в сумке салфетку и аккуратно промокаю глаза, чтобы ничего не испортить. — Всё в порядке. Просто вспомнила кое-что грустное.

Делаю несколько глубоких вдохов и успокаиваюсь окончательно, но предчувствие никуда не девается, поэтому решаю на время о нём забыть. Если что-то пойдет не по плану, я всегда смогу сбежать, в крайнем случае сброшу шпильки и сделаю это босиком. Я не могу себе позволить попасться.

Алиса (23)

Выхожу из машины и замечаю Артёма у входа. Он разговаривает с кем-то по телефону и не смотрит в мою сторону, зато мне прекрасно видно его. Мужчина одет в темно-синий костюм тройку, белую рубашку и темно-красный галстук оттенка моего платья. Ещё одно совпадение?

Скворцов замечает меня, лишь когда я практически подхожу к нему вплотную. Он замолкает на полуслове и изумленно на меня смотрит. Его взгляд блуждает по моей фигуре, останавливаясь на груди и стройных ногах, а затем возвращается к лицу. Я остаюсь довольна произведенным эффектом и расплываюсь в уверенной улыбке.

— Я перезвоню, — говорит он в трубку, убирает телефон в карман и открывает рот, чтобы сказать что-то ещё, но не может больше вымолвить ни слова.

— Приму твою реакцию за комплимент, — кокетливо отзываюсь я и иду внутрь ресторана, уверенная, что Скворцов следует за мной.

— Приятного вечера, — желает швейцар, открывая передо мной двери.

Артём догоняет меня и кладёт руку на мою талию.

— Ты превзошла все мои ожидания, — тихо с хрипотцой в голосе говорит мужчина мне на ухо, по моей коже от его шепота бегут мурашки. Выпадаю из реальности от ощущения его близости, передвигаю ноги по инерции — Скворцов уверенно меня направляет.

Алиса, соберись, тебе нельзя расслабляться, особенно в таком месте.

— На то и был расчет, — теперь уже я шепчу мужчине на ухо, и чувствую, как он замедляет шаг, сжимает мою талию чуть сильнее и прижимает к себе. Кажется, не на одну меня действует наша близость. Поворачиваюсь к Артёму, мы встречаемся с ним взглядами, и я тону в омуте его глаз, от которых не могу оторваться, и меня опять пробирает до мурашек. Он ведь раньше на меня так не смотрел.

Повлиял мой внешний вид? Но я и в прошлый раз выглядела потрясающе. Только тогда был комбинезон спокойного зеленого оттенка, а сейчас хоть и не яркий, но все равно вызывающий темно-красный цвет.

— Артём! Как я рад тебя видеть! — восторженный мужской голос отвлекает нас от созерцания друг друга. Я тут же отшатываюсь от Скворцова, который продолжает держать меня за талию, но хватку слегка ослабляет и между нами появляется необходимое мне пространство, чтобы прийти в себя.

— Олег, — Артём протягивает подошедшему мужчине правую руку, и они обмениваются рукопожатиями, — хочу представить тебе мою девушку, Алису. Алиса, это Олег Лесков — владелец ресторана и мой будущий зять.

— Приятно познакомиться, — учтиво здороваюсь я и слегка киваю головой в знак знакомства.

— Взаимно, Алиса, — улыбается Олег и начинает озираться по сторонам. — Лена где-то здесь ходит, отошла поздороваться со своей подругой. Сейчас могу предложить вам шампанское, а чуть позже нас ожидает вкуснейший ужин от моего нового шеф-повара и живая музыка. Прошу меня извинить, пойду поздороваюсь ещё с парой человек.

Лесков покидает нас, я провожаю его взглядом. Очень солидный вежливый мужчина примерно возраста Скворцова, его глаза так и искрятся дружелюбием и добротой, что очень подкупает.

— Мне кажется, он хороший человек, — комментирую я.

— Да, — подтверждает Тёма. — С друзьями он настоящий добряк.

— А с врагами?

— А с врагами он не церемонится, — серьёзно отвечает Скворцов. — Я пробивал Олега по своим каналам, когда он только начал общаться с Леной. Мне посоветовали с ним не ссориться, он может идти на уступки и компромиссы, но только если они оправданы, если же нет или кто-то покушается на его территорию, то он будет отстаивать своё невзирая ни на что.

— Думаю, Лена под надежной защитой, — произношу я, видя, как сестра Артёма подходит к жениху, а он собственнически её обнимает.

Мы проходим вглубь зала, я обращаю внимание на интерьер, и мне очень нравится то, что я вижу. Скучной классикой и не пахнет — таких ресторанов огромное количество в любом мегаполисе. Здесь же зал стилизован под лес, очень много зелени, периодически встречаются цветы, столы и стулья сделаны из темного дерева, а свет как будто исходит от светлячков-светильников.

— Это потрясающе, — завороженно произношу я.

— Ты ещё не была в других его ресторанах, — говорит Артём и берет с подноса, проходящего официанта, два бокала шампанского, один из которых протягивает мне.

— Спасибо, — принимаю напиток. — У каждого из них свои собственный стиль?

— Да, — подтверждает Скворцов и делает глоток из своего бокала. — Я сам был лишь в нескольких. Один выполнен в стиле ледяного города, очень самобытно, как будто оказываешься на Антарктиде. Там интересное барное меню и эффектная подача алкогольных напитков. Другой — в стиле подземелья. При этом это не просто пещеры со сталактитами, это ещё и красивейшее подземное озеро, роль которого выполняет пруд.

— Ты меня заинтриговал. Теперь я хочу побывать в каждом ресторане Олега.

— Я свожу тебя. Мне самому интересно посмотреть на остальные творения Лескова. Я спрашивал у него, откуда столько идей. Олег сказал, что у него очень сильная команда и крутой дизайнер, которая училась за границей, побывала чуть ли не во всех странах мира, и теперь работает на него.

— И с ней хочу встретиться, — начинаю тщательно всматриваться в лица гостей.

— Не получится, — к нам подходит Лена, чмокает брата в щеку, а мне слегка кивает. — Стефани редко посещает такие мероприятия и сегодня отсутствует.

— Жалко, — разочарованно бросаю я. — Лена, у твоего жениха удивительный ресторан.

— Спасибо, Алиса, я передам ему твою похвалу, — холодно-вежливо говорит она и осматривает меня с головы до ног. Я не остаюсь в долгу и одариваю её таким же оценивающим взглядом. На девушке желтое платье в пол на бретельках с разрезом на ноге и серебристые шпильки, волосы убраны в замысловатую прическу, а на шее сверкает колье из бриллиантов. Эффектно, но в отличие от моего образа скорее целомудренно-невинно.

— Прекрасно выглядишь, — делает ей комплимент Артём и поднимает бокал в одобрении.

— Спасибо, братец, — на лице Лены появляется искренняя улыбка. — Ты тоже ничего.

— Спасибо и на этом, — усмехается он.

— Наслаждайтесь вечером, — желает нам девушка, кидая добрый взгляд на брата и ледяной на меня. Её враждебное отношение рождает во мне такое же, ничего не могу с собой поделать, но продолжаю ей вежливо улыбаться — хорошо, что отец учил меня держать лицо, независимо от истинных отношений с людьми.

Лена делает шаг в сторону, но через секунду возвращается.

— Тём! Чуть не забыла! — восклицает воодушевленная девушка, обращаясь к брату. — Представляешь, Лобовский обещал заглянуть сегодня!

— Он вернулся в Россию? — удивляется Скворцов.

— Не знаю, — пожимает плечами Лена. — Но он ответил на приглашение, написал, что постарается прийти.

— Если он и правда в Москве, надеюсь, что заедет к нам в гости. Родители будут рады.

— Уверена, он наберет им на днях, — бросает девушка и уходит.

Пока они разговаривают, я роюсь в памяти в поисках озвученной фамилии, но мне на ум ничего не приходит. Я не знаю никого, кого бы так звали.

— А кто такой Лобовский? — задаю вопрос Артёму.

— Хороший друг семьи, — отвечает он и расплывается в теплой улыбке, предаваясь воспоминаниям. — Я вас ещё представлю. Вениамин живёт за границей, редко приезжает на родину. Но даже если он не появится сегодня, то мамин юбилей и свадьбу Лены точно не пропустит. Он крестный моей сестры.

Спросить что-либо ещё я не успеваю, так как гостей приглашают к столу. Мы располагаемся за одним столиком с Олегом и Леной. Помимо них с нами садятся знакомые Олега и подруга Скворцовой — Анна Морозова. Я чувствую её изучающе-презрительный взгляд, но меня смутить не так просто — посылаю ей такую же холодную вежливую улыбку, которой недавно улыбалась Лене, и она отворачивается.

Во время ужина Олег выступает с микрофоном. Он говорит пару слов о своей компании в целом, а затем презентует ресторан, рассказывает о его концепции и идеи, называет имена, участвовавших в его создании людей, в том числе звучит и имя той самой Стефани, которую упоминал Артём. Странно, что я никогда о ней ничего не слышала, хотя дизайнерами я особо и не интересовалась, поэтому, видимо, это всё-таки неудивительно, что её имя мне совершенно не знакомо.

Ужин получается изумительным. Шеф-повар постарался на славу. Я искренне хвалю его за столом и передаю все свои восторги Олегу и насчет еды, и насчет ресторана в целом. Впрочем, это делают все.

Когда приносят десерт, начинает играть живая музыка, создавая потрясающую атмосферу. Олег предлагает гостям потанцевать и сам приглашает Лену. Она с радостью соглашается, и они выходят на танцпол. Я наблюдаю за ними и невольно начинаю улыбаться уголками рта. Прекрасно вижу, как они подходят друг другу. Олег с Леной танцуют и не замечают никого вокруг. Каждое их движение пропитано лаской и любовью.

Моё настроение резко портится, но не из-за танцующей пары, а из-за нахлынувших воспоминаний. Мы с Юрой танцевали так множество раз, каждый раз к нам подходили и делали комплименты о том, как хорошо мы смотримся вместе, о том, как в танце прослеживается наша любовь друг другу. Но сейчас я задаю себе вопрос, был ли хоть один наш с Юрой танец похож на дуэт Олега и Лены?

Мне нужна минутка наедине с собой, чтобы прогнать ненужные воспоминания и прийти в себя, поэтому я встаю из-за стола и скрываюсь в уборной. Захожу в одну из кабинок, делаю свои дела, но не успеваю выйти. В дамскую комнату заходят Лена с подругой.

— Она очень красивая, — расстроено говорит Аня. — А какое потрясающее у неё платье! Я мерила похожее, но мне не подошло. Не на мою фигуру. И колье… Ты видела её колье?!

— Уверена, что всё, что на ней надето куплено на деньги моего братца, — цедит Лена.

— Да какая разница! Главное, что выглядит она шикарно. Со мной ни в какое сравнение не идёт.

Ой-ой… Кажется, Морозова влюблена в Артёма, а он её в упор не замечает. Скворцов не проявлял к ней никакого внимания во время ужина. Пару раз отвечал на её вопросы, но его тон был ровным, ни намека на флирт. Правда, за столом молодой человек со мной тоже не заигрывал. Да, он периодически касался моей руки, обнимал за плечи и ухаживал, но общался в основном с мужской половиной стола.

— Нет, Ань, ты не права, — настаивает на своём Скворцова. — Что-то мне не даёт покоя. Не верю я в их историю любви. Что-то здесь не так. Откуда она вообще взялась? У этой Алисы ни образования толком нет, ни денег, ни семьи. Я ума не приложу, где они встретились.

— А брат тебе не рассказывал?

— Они оба рассказали нам с родителями, но…

— Ты всё равно не веришь?

— Звучит, конечно, складно, но слишком притянуто за уши, на мой взгляд, — объясняет Лена, а затем они обе замолкают на какое-то время, слышен шум воды. Когда он стихает, разговор продолжается.

— Может ты просто ревнуешь? — робко интересуется Аня.

— Ревную? — голос Лены звучит оскорбленно. — Ты сейчас серьёзно?! Знаешь, что? Я Дэну звонила, он сказал, что Алиса ему тоже не нравится, но сердцу не прикажешь.

— Вот видишь! Значит, есть у них чувства.

— Не знаю, Ань, — бросает Скворцова, и они выходят из уборной.

Выжидаю ещё пару минут и выхожу из своего укрытия. С этими подозрениями Лены нужно что-то решать. Да и зачем вообще Денис полез? Да, я ему не нравлюсь, но он же прекрасно знает, что у нас с Артёмом сделка. Мог бы и подыграть.

Чёрт, что же делать? Как убедить девушку в обратном и избавиться от всех её подозрений?

Алиса (24)

Когда я возвращаюсь к столу, замечаю, что многие стулья пустые: Олег отсутствует, Лены с Аней тоже нет, как и нескольких друзей Лескова. Артём переговаривается с одним из знакомых Олега, когда я сажусь рядом с ним. Он отвлекается от разговора и поворачивается ко мне, спрашивая, как дела. Я наклоняюсь к мужчине и еле слышно шепчу ему на ухо:

— Тём, у нас проблемы. Я случайно подслушала разговор твоей сестры с подругой. Лена совсем не верит в искренность наших с тобой чувств.

— Черт, — тихо ругается он.

— Ещё она звонила Дэну, и он… — продолжаю я. — В общем он сказал, что я ему не нравлюсь, это тоже возымело свой эффект. Нужно что-то делать, если ты хочешь убедить и её в подлинности наших отношений.

Артём какое-то время молчит и обдумывает сложившуюся ситуацию, я откидываюсь на спинку стула и делаю несколько глотков воды, а затем чувствую его ладонь на своей руке и поднимаю на него взгляд.

Скворцов озорно на меня смотрит, улыбается и подмигивает.

— Тогда пойдём и докажем, насколько наши с тобой отношения настоящие, — произносит Артём и тянет меня за руку, заставляя подняться.

— Что ты делаешь? — шиплю на него я, не совсем понимая, что он имеет в виду.

— Веду на танцпол свою девушку, — и именно это он и делает.

Мы оказываемся в центре зала. Начинает играть медленная музыка. Кто-то покидает выделенную для танцев площадку, а кто-то также, как и мы с Артёмом, выходит для медленного танца.

Молодой человек кладёт руки мне на талию, резковато прижимает меня к себе и начинает слегка двигаться из стороны в сторону в такт музыки. По моему телу летит табун мурашек от такой близости к мужчине.

— Что ты… — шепчу я дрожащим голосом. — Нам не обязательно так близко…

Куда делось всё моё самообладание, которому меня учил отец?

— Обязательно, — безапелляционно говорит Скворцов, и я сдаюсь, кладу свои руки ему на плечи, а он, почувствовав моё покорение, прижимает меня чуточку ближе. У меня захватывает дух, и я крепче сжимаю свои руки, цепляясь за ткань его пиджака.

— Я так задохнусь, — бормочу я.

— Я не позволю, — наклоняется Артём и шепчет мне на ухо.

Пытаюсь успокоить отчаянно бьющееся сердце и донести до себя мысль, что так нужно и это необходимо. Со мной не происходило ничего подобного, моё тело никогда и ни на кого так не реагировало. Мне и страшно, хочется убежать от мужчины как можно дальше, и в то же время меня не покидает ощущение правильности происходящего, от чего хочется, наоборот, ещё ближе к нему прижаться и никогда не отпускать.

— Хей, — Артём замечает моё состояние, — расслабься. Я не сделаю тебе ничего плохого.

Только пугает меня совсем не это, я ему верю, меня пугает реакция собственного тела. Но слова мужчины помогают. Постепенно дыхание успокаивается и сердце сбавляет свой ритм до приемлемого темпа. Я ослабляю хватку и начинаю двигаться в такт музыки вместе с ним, до этого меня двигал он сам как куклу.

Спустя какое-то время я, наконец, напоминаю себе, что это шоу в первую очередь для его недоверчивой сестры, поэтому смелею, плавно перемещаю руки на его шею, а свою голову кладу ему на плечо. Чувствую, как его руки начинают слегка поглаживать меня по спине, вызывая новый табун мурашек по всему телу.

Музыка подходит к концу, и я начинаю нехотя отстраняться от Артёма, но он не даёт мне сделать и шага. Поднимаю на него нахмуренный взгляд, и снова вижу ураган в его глазах, только в разы темнее, чем ранее. Мужчина плавно ведёт своей рукой по моей спине, руке, шее и, наконец, касается щеки, а затем, не спрашивая разрешения, наклоняется и накрывает мои губы своими.

В первое мгновенье я цепенею не в силах пошевелиться, но Артём углубляет поцелуй, и я не сопротивляюсь и отвечаю мужчине. Его губы такие горячие страстные и желанные, что я позволяю ему делать всё, что заблагорассудиться, уже даже не оправдывая это необходимостью. Я тону в нашей близости, оставаясь на поверхности только благодаря удерживающим меня его рукам.

Он отрывается от меня, лишь когда воздуха становится катастрофически мало, и это спускает нас на землю и возвращает в реальность. Наши лбы соприкасаются. Мы продолжаем стоять, прижимаясь друг к другу, не в силах пошевелиться из-за дефицита кислорода, и тяжело дышим.

Немного придя в норму, я начинаю обращать внимание на окружающих и практически сразу замечаю Лену, потому что она изумленно смотрит прямо на нас.

— Кажется, — рвано шепчу я, — наше шоу удалось.

— Ты о чем? — также рвано спрашивает Артём, я чувствую вздымания его грудной клетки.

— Не буду просить тебя оборачиваться, но Лена удивленно смотрит на нас. Судя по всему, она поверила.

Какое-то время мы ещё стоит в такой позе. Музыка уже сменилась более энергичной песней, и люди вокруг продолжают танцевать.

— Как думаешь, — спрашиваю я, — мы уже можем ехать домой?

— Вполне, — уже нормальным голосом отвечает Артём, затем берет меня за руку и ведёт к нашему столику. — Я отлучусь на минутку, а затем наберу Мишу и можем ехать. Он должен ждать неподалеку.

— Хорошо, — беру со стола свой клатч. — Тогда я подожду тебя у выхода, а то здесь слишком душно.

Он кивает мне, давая понять, что услышал, и скрывается в стороне уборных.

Кратко прощаюсь с людьми за нашим столиком, Лены и Олега уже не вижу и решаю, что ничего страшного не произойдет, если не переброшусь с ними прощальными словами. Мне кажется, наш с Артёмом страстный поцелуй и так говорил сам за себя. И он мне понравился, очень понравился, так понравился, что я бы не раз его повторила. И кажется, он тоже.

Господи, что же мы натворили?!

Неожиданно я в кого-то врезаюсь и роняю свой клатч. Бормочу извинения и наклоняюсь за ним, а когда поднимаю голову, встречаюсь лицом к лицу с мужчиной. Ему лет пятьдесят, не меньше, седина в волосах выдаёт возраст. Он мне незнаком, но его синие глаза так пронзительно смотрят на меня, что мне становится немного не по себе от такого внимания.

— Фиона? — произносит мужчина, и меня пробирает дрожь, а глаза распахиваются в ужасе.

Нет, нет, нет… Мне точно послышалось. Этого просто не может быть.

Я рывком поднимаюсь на ноги, вырывая свой клатч из его рук. Оказывается, мы подняли его вместе, он держал его с одной стороны, я — с другой. У меня кружится голова из-за резкого подъёма и услышанного имени, перед глазами мелькают черные точки.

— Вы меня с кем-то перепутали, — еле произношу я.

— Перепутал? — переспрашивает мужчина, не отрывает от меня зачарованного взгляда и не отходит в сторону. Я пытаюсь сделать шаг, но он преграждает мне путь.

— Конечно, ты не можешь ей быть, но ты так на неё похожа, — тихо произносит он. — Ты, наверное, её дочь, дочь Фионы…

— Мою мать зовут Ирина, — резко перебиваю я незнакомого мужчину, не давая ему возможности произнести фамилию, называя первое имя, пришедшее на ум.

Он продолжает смотреть на меня, но начинает хмуриться.

— Вы обознались, — грубо бросаю я, обхожу мужчину и несусь к выходу, молясь чтобы он не пошел за мной. Пулей вылетаю из ресторана, самостоятельно открываю дверь, потому что швейцар делает это слишком медленно, отхожу в сторону и прижимаюсь к стене ресторана, абсолютно не заботясь о платье.

В ушах гул, сердце вот-вот выпрыгнет из груди, меня всю трясет. В голове только одно — надо бежать. Меня узнали, остались считанные часы до того, как меня найдут. Надо обрывать все связи и делать ноги.

Отталкиваюсь от стены и хочу сделать шаг, как чувствую, что меня кто-то хватает за запястье. Поворачиваюсь и в ужасе смотрю на того самого мужчину.

— Прошу, не бойся меня, — умоляет он, читая меня как открытую книгу, и, подтверждая свои намерения, убирает руку с моего запястья, предоставляя возможность для побега. — Я не хотел тебя напугать. Я и правда обознался.

Голос мужчины звучит так искренне, что я застываю и продолжаю его слушать.

— Ты так сильно похожа на неё, — произносит мужчина и грустно улыбается, в его синих глазах я вижу такую печаль, что меня саму пробирает это чувство, и становится жаль этого человека. — Прошу прощение, если мои действия тебя напугали. В мои намерения это ни в коем случае не входило.

Меня всё ещё трясет, но бежать уже не хочется, во всяком случае не от этого мужчины. Он не похож ни на одну ищейку, которая встречалась на моём пути. Кажется, что он сам испугался за меня и теперь ему стыдно, что его действия стали причиной моего страха. Интуиция молчит, не сигнализирует о необходимости незамедлительного побега, и я продолжаю стоять на месте, доверяя чувствам.

— Ничего страшного, — выдавливаю из себя. — Со всеми бывает.

Возможно, он не причинит мне вреда, но нужно всё равно от него избавиться и молиться, чтобы мы больше не пересеклись.

— Все в порядке, — настойчивее говорю ему я, видя, что мужчина не реагирует. — Можете возвращаться в зал, а я уже собираюсь домой. Приятного вечера.

Мужчина ещё смотрит на меня некоторое время, потом кивает и всё-таки скрывается за дверьми ресторана. Я остаюсь у стены и пытаюсь понять, что, черт возьми, только что произошло, и что мне теперь со всем этим делать?

Кто такой этот таинственный незнакомец? Я никогда его не встречала, никогда не видела его у нас в доме или с моими родителями, ни вживую, ни на фотографиях, но он знает имя моей мамы, знает, как она выглядела, он явно был с ней знаком, но на похоронах его точно не было, я бы запомнила.

Хорошо, что он мне поверил и отвязался. Это же хороший знак, разве нет? Если бы всё было иначе, мужчина бы уже схватил меня и вёз к человеку, от которого я сбежала.

Дыхание понемногу приходит в норму, дрожь постепенно уходит.

Я всё ещё здесь, у ресторана Олега Лескова, всё ещё на свободе. Пока что мне ничего не угрожает.

Повторяю это как мантру и успокаиваюсь окончательно. Как ни странно, то предчувствие, которое преследовало меня с утра, исчезло, и я как будто бы сделала первый свободный вдох за день. Оно было связано с этим незнакомцем?

Мои размышления прерывает выходящий из ресторана Артём.

— Ты почему здесь, а не внутри? — кидается он ко мне с расспросами. — Я тебя обыскался! Думал, ты будешь ждать у входа внутри. Прохладно же уже на улице.

Молодой человек снимает с себя пиджак и накидывает мне на плечи. На улице правда прохладно? Я и не заметила. Температура воздуха волновала меня в последнюю очередь.

— Мне стало душно, — говорю первое, что пришло в голову. — И я вышла на улицу.

— Полегчало? — уточняет он, хмуро всматриваясь в моё лицо, кажется, он тоже сейчас видит меня насквозь.

— Немного, но я хотела бы поехать домой.

— Пойдём, Миша как раз подъехал, — уступает мне Артём, и мы садимся в машину.

Я всё никак не могу выкинуть из головы того незнакомца и корю себя за то, что не спросила его имя. Возможно, оно бы мне дало больше информации, я бы поняла, откуда он знает маму, и оценила бы необходимость собственного побега, имея больший объём информации.

— Алиса, — зовёт меня Скворцов, я к нему поворачиваюсь и замечаю, что он поднял перегородку, разделяющую нас с водителем, теперь Михаил нас не слышит и не видит, — по поводу нашего с тобой танца…

На меня как будто выливают ведро горячей воды. Незнакомцу удалось вытеснить все мысли об Артём и нашем с ним поцелуе.

Молодой человек внимательно на меня смотрит и следит за моей реакцией на его слова.

— Сработало? — задаю самый нейтральный вопрос из возможных.

— На все сто процентов, — кивает он. — Лена меня поймала перед уходом, сказала, что мы неплохо смотримся вместе.

— Конечно, — натянуто ухмыляюсь я, — моё платье и твой галстук одного оттенка.

— И не только это, Алиса, — серьёзно произносит он, а я понимаю, что заходить дальше не следует, что те правила, которые я озвучила в самом начале необходимо продолжать соблюдать. Как минимум, ситуация с незнакомцем мне об этом очень хорошо напомнила. Как начать строить хоть что-то, когда я могу сбежать и исчезнуть в любую минуту, а не сбежав, могу подвергнуть опасности всех вокруг? А то, что мне начинает нравится Артём, и то, что целуется он потрясающе, сейчас не имеет никакого значения.

— Я рада, что твоя уловка сработала, — стараюсь говорить деловым тоном, а истинные чувства прячу как можно глубже. — Только надеюсь, что впредь ты будешь предупреждать, прежде чем целовать меня.

— И это всё, что ты скажешь?

— А что ещё я могу сказать? — делаю небольшую паузу, отвожу от него взгляд и продолжаю. — Да, я прекрасно провела сегодня время и получила удовольствие от вечера. Ты довольно неплохо целуешься.

— Неплохо целуюсь? — хмыкнув, переспрашивает он. — Ты сейчас серьёзно?

— Артём, у нас с тобой как были исключительно деловые отношения, — последние два слова фразы я особенно выделяю. — Так они и остались. Поцелуй ничего не изменил. Или я что-то не так поняла?

Возвращаю взгляд к его глазам и вижу в них лютый холод, от которого мне становится самой не по себе.

— Ты все правильно поняла, — холодно говорит он, надевая на себя маску безразличия. — Исключительно деловые отношения.

Не знаю, что именно двигает меня в тот момент, но я решаю идти до конца. Снимаю с себя его пиджак и отдаю.

— А это лишнее, мы уже не на публике и о своей фиктивной девушке проявлять заботу необязательно.

— Понял тебя, коллега, — он бросает пиджак себе на колени. — Не забудь, что в понедельник утром у нас с тобой вылет в Сочи. Хоть мы и летим на частном самолете, и никакие контроли проходить не потребуется, но я прошу тебя не опаздывать.

— Будет сделано, босс, — покорно отвечаю и отворачиваюсь к окну, а у самой так погано на душе. Тёма ведь совсем не заслуживает такого отношения с моей стороны, но так будет лучше для его же собственной безопасности. Возможно, когда-нибудь он поймет, возможно, даже я сама ему обо всём расскажу, но это произойдёт только тогда, когда я буду уверена, что моя ставка перебьёт ставку моего преследователя, а пока что такое даже не маячит на горизонте.

Часть 3. Игра без правил. Алиса (25)

Воскресенье я посвящаю сборам. Примерно понимая, что из-за себя будет представлять поездка в Сочи, без зазрений совести отправляюсь в торговый центр и опустошаю данную мне карточку Скворцова на кругленькую сумму денег: покупаю два легких летних платья, брючный костюм на случай деловой встречи с Казанцевым, ещё одно вечернее платье и купальник. Выбираю лучшее — дорогие хорошие бренды. Артём так и не звонит, поэтому решаю, что все траты в рамках разумного.

Укладываю вещи в новенький чемодан, из своих художественных принадлежностей беру только компактный альбом и карандаши — на случай, если меня внезапно посетит вдохновение. Недолго размышляя, беру с собой и часть предметов из тайника, а часть оставляю. Для них делаю потайное место и в новом чемодане. Так мне будет спокойней.

В понедельник утром за мной заезжает Михаил и провожает вплоть до взлетной полосы. Да, иметь частный самолет очень удобно. Это был мой далеко не первый опыт. Раньше я иногда летала на таких. Но последние два с половиной года ни разу не ступала на борт даже коммерческого самолета, и, честно говоря, соскучилась по полётам. Наблюдать за процессом взлёта, вылавливать облака необычной формы, любоваться ночным городом сверху — именно то, за что я так люблю летать.

Артёма нахожу внутри салона самолета, работающего за ноутбуком и параллельно разговаривающего по телефону. Бортпроводница проводит меня вглубь и предлагает выбрать любое место.

Скворцов слегка кивает мне, здороваясь, указывает на место перед собой и продолжает разговаривать по телефону. Я сажусь напротив него, пристегиваюсь и слежу в иллюминатор за тем, как самолёт готовят к взлету.

Сейчас внешне выгляжу спокойно, но мне потребовалось время, чтобы его достичь. Когда я вернулась домой после субботнего вечера, на меня накатила паника, и я начала ещё раз тщательно обдумывать всё, что произошло в ресторане Лескова, взвешивала все «за» и «против», думала о том, стоит ли бежать здесь и сейчас.

Всю ночь я ждала, что за мной придут, но никто так и не явился, тогда я позволила себе расслабиться и решила, что поездка с Артёмом в Сочи как никогда кстати. Даже если за мной и придут, я буду на пути в другой город на частном самолете, информацию о пассажирах которого найти не так просто.

Артём прощается с кем-то по телефону, отключается, и я встречаюсь с прохладой его глаз. Ауч. Хотя, собственно, чего я ожидала? Сама же сказала, что между нами сугубо деловые отношения, теперь встречаюсь с прямыми последствиями своих слов.

— Готова? — спрашивает вежливо-равнодушно, а я внутренне съёживаюсь от его интонации и взгляда. Кажется, полёт предстоит не из самых приятных.

Киваю Артёму и отворачиваюсь к иллюминатору, надеясь как можно меньше с ним пересекаться, но это пустые надежды. Сначала нам лететь около двух часов, а потом целую неделю проводить вместе и стараться изо всех сил изображать влюбленную парочку.

— Сегодня вечером мы идём в гости к Казанцевым, — сообщает Скворцов, когда мы набираем нужную высоту, и табло «пристегните ремни» гаснет. — По прилету я еду к нему в офис обговаривать все детали, тебя водитель отвезёт в коттедж, где мы будем жить.

— Я думала, мы остановимся в отеле, — хмурюсь я.

— Нет, — качает головой Артём. — У меня есть дом в горах. Мы семьей всегда там останавливаемся, когда летаем в Сочи.

— Там, наверное, потрясающий вид, — улыбаюсь я, представляю красоту гор.

— Это точно, — произносит он, и я впервые за сегодня слышу в его голосе теплые нотки.

Бортпроводница предлагает нам напитки и еду. Я сегодня ещё ничего не ела, и теперь у меня глаза разбегаются от предоставленного выбора. Решаю ни в чем себе не отказывать и заказываю кофе, салат, сэндвич и десерт. Полноценный плотный завтрак — самое то. Скорее всего всё не съем, но попробую точно.

Артём просит только кофе, но я его перебиваю и прошу принести ещё и омлет. Девушка исчезает исполнять заказ. Молодой человек бросает в меня недовольный взгляд.

— Кофе — это не еда, — по-умному говорю я. — Ты носился надо мной как нянька, следил, чтобы я нормально питалась, когда мне следовало соблюдать постельный режим, а сам завтракаешь непонятно чем.

Артём ничего не отвечает, но, когда нам приносят завтрак, принимается за еду вместе со мной, и от его омлета ничего не остается. Я же радуюсь своей маленькой ничего не значащей победе, как ребенок.

— Ты мне немного рассказывал о Казанцеве, — начинаю я, тоже закончив с завтраком. — Но, честно говоря, я не очень понимаю, почему всё так сложно с получением разрешения на строительство. Почему вообще ему так важна семейность?

Я успела, и сама поискать информацию о Казанцеве после того, как Артём объявил мне о поездке в Сочи. Посмотрела его фотографии, успокоилась, увидев, что мне он незнаком, в прошлом мы с ним не пересекались. Интернет также сообщал, что Казанцев владеет компанией, напрямую строительством не занимающейся, но оказывающей какие-то сопроводительные услуги, какие именно я толком не поняла.

— Просто Марк Юрьевич такой человек, — отвечает Скворцов, морщась. Видно, что он не хочет говорить на эту тему.

— Какой? — не отстаю я. — Раз уж ты втянул меня в эту авантюру, то я должна иметь представление о Казанцеве, которого мы летим убеждать в реальности наших отношений.

Артём какое-то время молчит. Бортпроводница успевает забрать грязную посуду и опять оставить нас наедине.

— У него есть на то личные причины, — наконец, произносит Скворцов.

— Федерального масштаба? — недоверчиво уточняю я. — Я не очень понимаю, то есть чтобы построить что-то для детей требуется разрешение этого человека?

— Всё примерно так, как ты и сказала, — подтверждает он, поражая меня.

— Но почему? — раньше я никогда такими вещами не интересовалась, но мне как-то представлялось, что всё проще.

— Я тебе расскажу, но всё сказанное мною сейчас останется строго между нами, — решается Скворцов. — Марк Юрьевич не любит об этом говорить.

— Хорошо, без проблем, — быстро соглашаюсь я.

— Казанцев сейчас примерно ровесник моего отца, может чуть младше, — начинает рассказ Артём. — Лет двадцать назад он отправил свою дочь в детский лагерь. Погода тогда сильно разбушевалась, поднялся страшный ураган. Никто не ожидал подобного. Здание лагеря обрушилось. Не выжил никто.

— О господи, — перед глазами возникает ужасающая картина трагедии, и я кое-что вспоминаю. — Ты говоришь о «Зелёном воробье»?

— О нём, — Артём бросает на меня немного удивленный взгляд. — Не думал, что ты слышала о случившемся.

— Я слышала, — когда проходила практику и учила детей рисовать, один из педагогов рассказал об этой трагедии, у него там погиб кто-то из дальних знакомых.

— У Казанцева уже тогда было много связей с правительством, — продолжает Скворцов. — У него тоже была строительная компания, но специализировалась она исключительно на госзаказах. Марк Юрьевич поднял всех своих знакомых и провел собственное расследование случившегося. Оказалось, что сама постройка была выполнена с огромным количеством ошибок и недочетов. Чудом было уже то, что она так долго простояла.

— Он поднял огромный скандал среди высших чинов, на многих у него были компроматы. Как ты понимаешь, человек потерявший собственного ребенка не остановится ни перед чем. Голов полетело огромное количество, десятки сели в тюрьму по его наводке. Тогда ещё как раз бандитское время было. А потом он, чтобы избежать подобных трагедий, решил просто взять ответственность за детские лагерные постройки на себя. После того, какую расправу Казанцев устроил правительству, чиновники не имели ничего против, и предоставили ему право выдавать разрешения на строительство.

— Сейчас его большая компания федерального уровня — что-то вроде госкорпорации — занимается сопровождением строительства детских комплексов, а также проверкой уже построенных зданий. Когда Казанцев даёт компании «зелёный свет», то перед ней открываются все двери, в том числе и международные.

— Значит, ты хочешь выйти на международный уровень и увеличить прибыль? — уточняю я.

— Пока что я хочу повысить уровень своей компании внутри страны, потому что за последний год появилось много конкурентов, — приоткрывает завесу своих планов Артём. — И, возможно, через пару лет задумаюсь о мировом уровне.

На мой взгляд, это всё равно большие и амбициозные планы. Несмотря на будущую авантюру и возможный проигрыш Скворцова, я всё равно уверена, что он добьётся своего, не таким, так иным способом. По тому сколько он работает, как он работает, видно, что он гордится своим делом и любит его.

— Уверена, что у тебя всё получится, — озвучиваю свои мысли вслух и ловлю немного потеплевший взгляд Артёма. — А у Казанцева ещё есть дети?

— Да, три сына. Одному сейчас лет 16, другой на пару лет старше тебя, а старший — примерно мой ровесник. У старшего есть жена и двое детей, если они ещё третьего не родили.

— Ого, какая большая семья, — удивляюсь я и даже немного завидую.

— Честно говоря, — задумчиво добавляет Артём. — Даже не знаю, что будет вечером, увидимся ли мы со всеми или только с Марком Юрьевичем и его женой. Постараюсь узнать у него при встрече.

— Ощущение будто мы едем знакомиться с ещё одними родителями и их семьей, только непонятно с чьей стороны, потому что понравится должны оба.

— Ты преувеличиваешь, — усмехается Артём.

— Нет, ну правда, — стою на своём я. — Если мы придём к ним вечером и там будет вся семья… Неужели, он каждого человека, который хочет получить разрешение на строительство, так проверяет? Их же наверняка очень много.

— На самом деле, не каждого, — Скворцов слегка морщится. — Я немного особый случай.

— И почему же? — изумляюсь я.

Скворцов молчит, но я не отвожу от него взгляда, ожидая ответа.

— Мой дед с отцом Марка Юрьевича где-то вместе пересекались и что-то не поделили лет сто назад, — наконец, говорит он. — И у Казанцева ко мне изначально предвзятое отношение. Мы, конечно, виделись пару раз и вполне себе мирно общались, но что-то его всегда останавливает при обсуждении со мной деловых отношений. А с Салтыковым из ресторана мы нормально общаемся. Он хороший друг Казанцева. Но и это не позволило мне добиться разрешения от Казанцева. Да я, видимо, и сам своим холостяцким образом жизни подливаю масла в огонь.

— Как же всё сложно, — ворчливо произношу я.

— Уж, как есть, — пожимает он плечами.

Загорается табло «пристегните ремни», и самолет начинает снижение, а я всё думаю о Казанцеве. Судя по рассказу Артёма, он человек с моральными принципами. Если всё, что я о нём сейчас услышала правда, то он птица очень высокого полёта со всеми своими связями, намного выше Скворцова, а именно такой человек мне и нужен.

Может быть, Казанцев сможет мне помочь? Хорошо бы понять, что у него за связи с государственным структурами, сыграет ли мне это на руку или выстрелит против.

Алиса (26)

Раньше я очень любила Сочи. Мы частенько с родителями прилетали сюда. Отец занимался чем-то связанным с работой, а мы с мамой искали себе всяческие развлечения и от души отдыхали.

Я не могу сказать, что сейчас мои теплые чувства в отношении Сочи исчезли, но они претерпели значительные изменения. Мама умерла здесь, поэтому теперь этот город навевает одновременно и светлые воспоминания из детства, и мысли о её чудовищной смерти.

Как же давно я не была на её могиле. Она похоронена в Санкт-Петербурге. Отец настоял на транспортировке тела в северную столицу, её родной город. Если всё закончится… или даже когда всё закончится, я обязательно её навещу и принесу букет белых роз, которые папа никогда ей не дарил, но некий незнакомец принёс на её могилу два года назад, и мне тогда показалось, что те цветы подходят ей как никогда.

Смаргиваю слезы — сейчас не время плакать; выхожу из такси навстречу дому Скворцова.

Коттедж оказывается потрясающим: два этажа, две ванные комнаты, кухня, гостиная, несколько спален, большая веранда с изумительным видом на горы и бассейн с подогревом. Я определенно должна в нём искупаться.

Артём сказал, что его спальня первая на втором этаже, поэтому я выбираю самую дальнюю комнату от неё. Надеюсь, стены помогут скрыть от мужчины мои кошмары, иначе возникнут новые вопросы, на которые я не смогу ответить.

Оставшееся время до ужина у Казанцевых посвящаю тому, что осматриваю владения Тёмы, наслаждаюсь видом из окна, немного рисую, заказываю еду, обедаю и привожу себя в порядок. Между тем пробиваю детей Казанцева, просматриваю их фотографии. Братья очень даже симпатичны, и мне, слаба богу, незнакомы. Супер! Можно не переживать, разве что попробовать выглядеть менее похоже на маму, на всякий случай, но боюсь с этим будет тяжеловато.

Ладно, будь, что будет. Если Марк Юрьевич такой человек, как о нём рассказывал Артём, значит, у меня есть шанс, что совсем скоро всё закончится.

Скворцов приезжает в пять, сообщает, что нужно быть готовыми через час, и скрывается у себя.

В этот раз я выбираю легкий летний сарафан желтого цвета и бежевые босоножки без каблука. Подкрашиваю ресницы, наношу пастельного оттенка помаду и скрываю круги под глазами (мои вечные спутники) консилером. Всё максимально просто и неброско, но симпатично.

— Как прошла встреча с Казанцевым днём? — интересуюсь, когда Артём спускается в гостиную. В этот раз он тоже одет просто: бежевые брюки и голубая футболка поло.

— Мы обговорили все самые важные моменты, — задумчиво произносит Скворцов. — Осталось пару деталей, и всё готово.

— Это же хорошо, разве нет? — спрашиваю, видя замешательство Тёмы.

— Да, но это странно. Очень долгое время он был против, а теперь вдруг так легко соглашается. Мне кажется, что я что-то упускаю. Или в последний момент он опять мне откажет — такого варианта развития событий я тоже не исключаю.

— Не переживай, — дарю ему свою теплую улыбку, — я постараюсь его убедить, что ты и твоя компания для него самый лучший вариант.

Ловлю на себе странный взгляд Скворцова и решаю быстро сменить тему.

— Такси уже подъехало?

Уловка работает. К тому же, хоть Тёма и ведет себя со мной немного отстраненно, но мне, кажется, удалось вернуть себе немного его дружеского расположения, или же это просто тренировка перед ужином.

Во дворе стоит белый кабриолет с закрытым верхом.

— Не люблю такси, — бросает Артём, как бы между прочим, — если обстоятельства позволяют, всегда беру что-то в аренду.

Мы садимся внутрь, и я как завороженная рассматриваю автомобиль — обалденная машина. Нахожу кнопку, которая открывает вверх и нажимаю, впускаю теплый вечерний воздух в духоту.

— Не боишься испортить прическу? — спрашивает Артём, выезжая на дорогу.

— Гони быстрее, — командую я.

Молодой человек выполняет мое приказное пожелание. Я поднимаю руки вверх, чтобы почувствовать ветер и запах свободы, хоть и ненастоящей для меня, но я ни за что не променяю это ощущение на что-то другое.

Пейзаж постоянно меняется. То горы с их потрясающими зелеными склонами и вершинами, выходящими в облака, то как будто бы бескрайнее синее-синее море, манящее своей гладью. Когда я в последний раз видела такую красоту?

Через сорок минут мы оказываемся на месте, Артём тормозит у большого особняка, по размеру больше похожего на дом Скворцовых в Москве. Я поворачиваюсь к молодому человеку и замечаю, что он волнуется.

— Тём? — зову его и касаюсь его руки. — Всё в порядке?

— Да, конечно, — тут же отзывается Скворцов совершенно нормально, теперь мне кажется, что его волнения и не было совсем, так быстро мужчина скрыл его. — Просто, мне кажется, что что-то здесь не так.

— Что тебя напрягает? — аккуратно спрашиваю.

— Как-то слишком просто по итогу всё получается.

— Просто ли? Ты правда так думаешь? Во-первых, ты нашел себе девушку, во-вторых, я так понимаю, тот Салтыков провёл потрясающую рекламу тебя перед Казанцевым, а в-третьих, ты приехал из Москвы в Сочи с готовым проектом и представил ему. Это колоссальная работа. Ему только что и осталось, так это подписать разрешение на строительство. Не принижай свои старания.

— Будем надеяться, что ты права, — задумчиво тянет Артём.

— Тогда пойдём и проверим это? — подталкиваю его я.

Нас встречают Казанцев собственной персоной с женой, Людмилой Петровной. Он кажется мне весьма приветливым мужчиной ближе к шестидесяти лет, седина и морщины выдают его возраст, но выглядит он очень хорошо и, кажется, что проживёт ещё не один десяток лет. Жена немного моложе него, но вместе они смотрятся шикарно. Она такая же открытая и дружелюбная.

Дома оказываются также жена старшего сына — беременная Ольга с детьми, мальчиком Женей и девочкой Кирой — погодки, им по шесть и пять лет, а все сыновья Казанцева отсутствуют. Марк Юрьевич говорит, что старшие, Богдан и Макар, должны скоро подъехать, а у младшего сейчас неделя выпускных экзаменов в школе, поэтому он не появится.

В начале ужина чувствуется некоторое напряжение, висящее в воздухе, но впоследствии оно практически сглаживается. Людмила Петровна с Олей пытается максимально его разрядить. Мы обсуждаем общие вещи, затем нас с Артёмом расспрашивают о наших отношениях, как познакомились и прочие вещи. Выдаём то же самое, что озвучивали его родителям.

Задаю вопросы о доме, о Сочи, об Оле и Богдане, также помогая женщинам разрядить обстановку. Мне кажется, у нас прекрасно получается. Только вот Артём все равно напряжен, и как я не пытаюсь его расслабить, ни словами, ни жестами, ничего не получается. Надеюсь только, что это не выглядит как холодность в мою сторону, мы же как никак должны предстать влюбленной парочкой.

Я всё больше и больше проникаюсь симпатией к Казанцеву. Он рассказывает различные истории из своей жизни, и все они подтверждают то, что Марк Юрьевич — очень принципиальный человек с моральными принципами. Конечно, случившееся двадцатилетней давности мы не обсуждаем, но по поведению мужчины, видно, что он именно такой, как его описал мне Артём. Возможно, с помощью Казанцева у меня будет шанс выбраться из ямы, в которой я нахожусь. Надо только побольше о нём узнать.

Через час к нам присоединяются Богдан и Макар. Богдан рассказывает о своей компании, он также занимается строительством, но отдельно от отца. Макар работает юристом и тоже немного рассказывает о своей работе и достижениях. В ответ я делюсь о том, чем сама занимаюсь.

Всё идёт хорошо, пока я не начинаю ловить на себе заинтересованные взгляды Макара. Сначала я списываю их на то, что я новый человек, и ему искренне любопытна, затем решаю, что я ему понравилась и, если бы не Скворцов, Макар бы более открыто выразил свой интерес и пригласил бы меня куда-нибудь, но, когда это уже переходит все границы и превращается в моветон, я поворачиваюсь к нему чуть ли не всем корпусом и возмущенно смотрю ему в глаза.

Взгляд Макара тут же превращается в извиняющийся.

— Алиса, — примирительным тоном говорит он, привлекая к себе всеобщее внимание, все замолкают, — прощу прощение за столь настойчивый взгляд. Просто, мне кажется, что я тебя где-то уже видел. Мы с тобой нигде раньше не встречались?

Я застываю.

Я должна была подумать об этом сразу же, как только заметила его настойчивые взгляды, но слишком сильно расслабилась, и мысль о том, что он может меня знать, не пришла мне на ум!

Чувствую на себе удивленный взгляд Артёма, но не рискую к нему повернуться, боясь выдать ему своё волнение и панику.

— Не думаю, — честно отвечаю я. — Тебя, Макар, я вижу впервые. Возможно, ты меня с кем-то перепутал?

— Ты, говорила, что ты художник, — продолжает мужчина. — О тебе случайно нигде статью не публиковали с твоей фотографией?

Меня пробирает дрожь. Статью обо мне, как о художнике, естественно, не публиковали, но вот мои аккаунты в социальных сетях имели место быть, а там раньше фотографий было навалом, пока я всё не удалила. Неужели, он там мог меня увидеть? У нас есть общие знакомые? Господи, наверняка, есть… Почему я об этом не подумала? Потому что посчитала, что сейчас я выгляжу совсем иначе и меня не узнать… Что же делать?

— Не публиковали, — вежливо отвечаю Макару и пытаюсь расслабленно улыбаться. — Но мне часто говорят, что я похожа на какую-то актрису. Прости, имя сейчас не вспомню.

Разговор уходит в другое русло, и я выдыхаю.

Но, как оказывается, сделала я это слишком рано, потому что дальше всё становится намного хуже…

— Кстати, пап, — подаёт голос Богдан, — мне на днях звонил Звягинцев.

Меня как будто током прошибает, но я держу себя в руках и изо всех сил стараюсь внешне не подавать вида, что меня как-то касается эта фамилия.

Богдан же не может говорить о том самом Звягинцеве, правда? Только не здесь, не сейчас, не Казанцевы, только не тогда, когда я уже начала думать о том, чтобы обратиться к ним за помощью.

Пусть он будет просто однофамильцем…

— Пригласил нас всех на свадьбу к племяннице, — продолжает Богдан.

В следующую секунду я слышу звук разбивающегося стекла: Макар роняет бокал с вином прямо на пол, но сам не обращает на этого никакого внимания. Его потерянный взгляд направлен прямо перед собой. Ещё через мгновенье мужчина приходит в себя, извиняется за разбитую посуду и зовёт помощницу, которая тут же всё прибирает и скрывается в доме.

— Алёна выходит замуж? — переспрашивает Макар, возобновляя разговор.

— Да! — как ни в чём не бывало говорит Богдан. — Борис Сергеевич пригласил нас всех на торжество. Оно состоится в середине октября.

Тогда пусть он будет просто полным тёзкой…

— Ещё бы он нас не пригласил! — хмыкает Марк Юрьевич. — Свадьба племянницы сенатора должна пройти по высшему разряду, собрав максимальное количество гостей.

Это он.

Это точно он.

Ошибки быть не может.

Меня начинает трясти.

Звягинцев Борис Сергеевич — сенатор Совета Федерации и по совместительству дядя моего бывшего парня. А раз он знаком с Казанцевым, значит, Марку Юрьевичу ничего не стоит сообщить обо мне, если только ситуация не ещё хуже, и они не работают вместе…

Но он меня не узнал!

Мне повезло, что мы с Казанцевым ни разу не виделись раньше и он верит, что я Алиса Шведова, иначе он бы меня уже сдал.

А Макар? Мог ли меня узнать Макар теперь? Он точно видел меня на фотографиях, но пока не вспомнил на каких именно, надеюсь и не вспомнит. Судя по тому, как Макар отреагировал на слова о свадьбе Алёны, скорее всего он с ней знаком, а, значит, мог видеть меня на фото с ней или с Юрой. Мне остается лишь надеяться, что Макар не решит проверить их, досидеть до конца ужина, и молиться, чтобы мы больше не встретились.

— Это же чудесная новость! — восклицает Людмила Петровна. — Передал наши поздравления?

— Конечно, — отзывается Богдан.

— А племянник Звягинцева что? — спрашивает Марк Юрьевич. — Он же вроде собирался жениться.

— Юра? — вспоминает старший сын. — Кажется, года два назад или около того собирался, но что-то не срослось.

Всё верно, Богдан, не срослось. Только боюсь, «не срослось» — слишком мягко сказано.

Алиса (27)

— А ты, Макар, когда порадуешь нас с отцом новостью о своей свадьбе? — меняет тему Людмила Петровна. — Мы хотим ещё внуков, так, дорогой?

Как только разговор о Звягинцевых заканчивается, я прошу прощение и скрываюсь в дамской комнате. Мне нужно успокоиться.

В зеркале сталкиваюсь с девушкой, которая появилась чуть больше двух лет назад с глазами, наполненными первобытным страхом за собственную жизнь и глубоким отчаянием.

Дыши, Алиса, дыши.

Ты не была узнана.

Играй свою роль до конца.

Ты — Алиса Шведова. Ты — не та, о которой думает Макар, ты совсем другая, вы просто немного похожи. Если он будет настаивать, будешь стоять на своём и не дашь ему ни шанса убедиться в обратном. И вообще, Макар уже тебе поверил, прямо сейчас тебе не о чем переживать.

То, что Казанцевы знакомы со Звягинцевыми, — это ещё ничего не значит.

Постепенно паника отступает, но безысходность накрывает с новой силой.

Нельзя было ни на что надеяться. Только на саму себя. Больше я не повторю эту ошибку. Доиграю с Артёмом в его игры и скроюсь в новом городе, а весь этот спектакль буду считать лишь неудачной попыткой спрятаться по-другому.

Выхожу из комнаты и сталкиваюсь с Марком Юрьевичем.

— У тебя всё в порядке? — спрашивает он, а я быстро прогоняю весь страх и ужас из глаз, надевая маску обычной девушки на ужине у коллег её парня, и вежливо улыбаюсь.

— Да, конечно, просто душновато стало, — отвечаю, объясняя свою первую реакцию на Казанцева.

— Пойдем на веранду, там станет получше, — не дожидаясь моего ответа, мужчина разворачивается и уходит, и я следую за ним, не успевая возразить, решая, что под именем Алисы Шведовой мне ничего не грозит.

Мы оказываемся на небольшом балкончике. Меня обдувает прохладным ветерком, и, правда, становится легче. Отсюда тоже открывается очень красивый вид на горы, как и из дома Скворцова, но уже темно, и не всё удается рассмотреть.

— Спасибо, — тихо благодарю я. — Мне и правда это было нужно.

— Как тебе у нас? — спрашивает Марк Юрьевич нейтрально, а пока я отвечаю общими фразами, достаёт сигарету и закуривает.

— Всё очень вкусно, и семья у вас большая и дружная, — вежливо произношу я. — Вид отсюда красивый открывается.

— Да, это ты ещё его днём не видела, — говорит Казанцев и замолкает.

Я чувствую себя не очень уютно, абсолютно не понимая, что я здесь с ним делаю, поэтому хочу вернуться в дом.

— Марк Юрьевич, спасибо за свежий воздух, но я, наверное, пойду к Тёме.

— Алиса, — он выбрасывает недокуренную сигарету, резко поворачивается ко мне всем корпусом и внимательно смотрит мне в глаза, — я же могу рассчитывать на твою честность?

Я неуверенно киваю, не понимая, что ему от меня нужно. Если бы он догадался, кто я на самом деле обратился бы ко мне моим настоящим именем, ведь так? Поэтому ему что-то нужно от меня, как от девушки Скворцова.

— У вас ведь с Артём какая-то договорённость, не так ли?

— О чём вы? — хмурюсь я.

— У вас ведь нет никаких отношений, не так ли? — произносит Казанцев, а моё сердце пропускает удар. — Вы явно притворяетесь. Ты его подруга и согласилась на эту авантюру. Или он тебе что-то пообещал. Денег? Власти? Услугу?

Вместо того, чтобы опять начать паниковать, я внутренне окончательно расслабляюсь, потому что последствия нашего с Артёмом разоблачения не идут ни в какое сравнение с последствиями того, что будет, если Казанцевы сообщат Звягинцевым моё настоящее имя.

— Да как вы смеете! — возмущенно восклицаю я, разозлившись, и я знаю, что играю прекрасно, потому что моя злость настоящая, только направлена она не на Казанцева, а на безысходность собственной сложившейся ситуации. — Я люблю Артёма, ясно вам?

Вижу, как Казанцев оторопел от всплеска моих эмоций. Он явно рассчитывал на совсем другую реакцию.

— Алиса, — не сдаётся он, — давай на чистоту. Артём раньше встречался с дочерью депутата, а насколько я понимаю, ты намного ниже его по статусу, судя по тому, что я услышал за столом. Я никогда в жизни не поверю, что Скворцов выбрал безродную дворняжку. Прошу прощения за прямоту.

Я теряю дар речи от прозвучавших слов и уверенного тона, которым они сказаны. Казанцев и правда верит в то, что говорит.

— Оскорбления в мою сторону я ещё могу стерпеть, — отвечаю я, когда голос ко мне возвращается. — Мне всё равно, что вы там обо мне думаете, но вот говорить такое об Артёме вы не имеет права. Я знаю, что он любит меня и ему всё равно на мой социальный статус и размер счета в банке.

— Ага, конечно, — иронично бросает Марк Юрьевич, а я поражаюсь, как я не могла заметить раньше его отношения к Артёму. Казанцев — прекрасный актёр.

— Дайте пройти, я не хочу больше здесь оставаться, — произношу твёрдым высокомерным тоном, давая мужчине понять, что моё мнение о нём оставляет желать лучшего.

— Неужели, — задумчиво говорит Марк Юрьевич и внимательно смотрит на меня, не отступая, — он и тебя обвёл вокруг пальца? Ты, правда, веришь, что он любит тебя, бедняжка.

— Я знаю это, — уверенно говорю я, не отводя взгляда от его глаз.

У такого отношения к человеку точно есть какая-то причина. Не может же Казанцев так думать на пустом месте. Любопытство берет вверх.

— Почему вы об Артёме такого мнения? — задаю ему вопрос.

— Да потому что дед его был таким, — недовольно цедит Марк Юрьевич и делает шаг назад, открывая мне путь к отступлению. — Вечно лез по головам, был готов на всё ради своей компании, иногда даже шёл нечестным путём, чтобы добиться своего.

— К сожалению, ничего вам сказать не могу, так как лично с дедушкой Тёмы я не знакома, но…

— А там и знакомиться нечего, — перебивает меня Казанцев. — Яблоко от яблони недалеко падает.

Ауч. Яблоко от яблони, значит? На душе становится очень горько, больно и противно одновременно. И думаю я не об Артёме, а думаю я о себе. Если руководствоваться этой пословицей, то я либо должна покончить с собой, либо…

Резко пресекаю все мысли, потому что Казанцев в корни не прав. Если он и правда так считает, то я не завидую ни его семье, ни его окружению.

— Зачем вы нас с Артёмом вообще позвали? — бесцветно спрашиваю.

— А это не очевидно? — смотрит на меня сверху вниз.

— Такой безродной дворняжке, как мне, нет, не очевидно, — возвращаю ему его же обращение ко мне.

— Всё очень просто, Алиса. Надеялся, обличить вас со Скворцовым при всей своей семье, чтобы они видели, на что он готов пойти ради сделки, как и его дед, и чтобы мои дети тоже никогда не работали с ним. Поэтому давай я тебе просто заплачу ту сумму, которую он обещал тебе или на которую ты рассчитывала, и мы вместе обличим его перед моей семьей.

— Нам с вами говорить не о чем, — произношу с презрением в голосе. — Не переживайте, я поговорю с Артёмом. После пересказа нашего с вами разговора, Марк Юрьевич, он сам никогда в жизни не захочет иметь с вами никаких дел.

Разворачиваюсь и бегом лечу в столовую, где чуть ли не сталкиваюсь с Артёмом.

— О, вот и ты, а я уже начал переживать, куда ты пропала, — говорит он, а потом замечает моё взвинченное состояние. — Алиса, что случилось?

Семья Казанцевых всё ещё в сборе, за исключением Ольги. Видимо, она ушла проведать детей.

Что ж, Марк Юрьевич, как вы со мной, так и я с вами поступлю. А я ещё надеялась просить у вас помощи…

— Тёма, прости меня, — произношу я, чем очень его удивляю.

В его глазах спектр эмоций. Главное, чтобы он не решил, что нас раскусили, а продолжил играть влюбленного Ромео. Надо объяснить ему, что происходит, насколько это возможно в одной комнате с кучей лишних ушей. Хотя ведь можно всё обернуть в свою пользу…

— Мы с тобой поссорились сегодня утром и не успели поговорить, — продолжаю я уже громче, чтобы нас слышали все. — Прости меня, я должна была сказать раньше. Я была не права.

— Конечно, Алис, — подыгрывает мне Скворцов, сообразив. — Я тебя прощаю, всё нормально.

— Нет, Тёма, не нормально, — гну своё я, на ходу придумывая подробности нашей воображаемой ссоры. — Я не должна была так на тебя кричать и очень сожалею о сказанных мной словах. Ты ведь хотел, как лучше, а я восприняла всё в штыки. Тём, ты же знаешь, что я люблю тебя, правда?

— Я тоже тебя люблю, — еле успевает произнести он, потому что я накрываю его губы своими и вываливаю все накопившиеся за последние пару часов эмоции.

Страстно целую, цепляюсь одной рукой за его шею, а другой касаюсь его щеки. Артём ни на шаг не отстаёт и с тем же рвением отвечает мне на поцелуй, как будто это не я только что яростно спорила с Казанцевым, а он. Мужчина крепко держит меня за талию одной рукой, а другой ведет вверх по спине и прижимает к себе всё сильнее.

И я растворяюсь в нём полностью, все переживания отходят на второй план. Я забываю об испытанной панике насчет Звягинцевых, забываю о возможном разоблачении, забываю о том, что вообще-то мы в комнате не одни…

Отвлекает нас чьё-то усиленное покашливание, и мы отрываемся друг друга.

В столовую вошел Казанцев-старший, и кашляет именно он.

— Простите, — говорю я, но обращаюсь не к Марк Юрьевичу, а к его жене и сыновьям, которые ухмыляясь на нас поглядывают — кажется, шоу мы устроили знатное. — Сор из избы не выносят, но Тёма немного прохладно себя вёл во время ужина, что я уже успела извести себя из-за этой ссоры.

— Ничего страшного, Алиса, — тепло улыбается мне Людмила Петровна, — все мы тебя прекрасно понимаем.

— Правда? — недоверчиво произношу я. — Потому что Марк Юрьевич был очень учтив, заметив нашу холодность с Артёмом по отношению друг к другу за ужином, и указал мне на то, что Тёма меня не любит, потому что я безродная дворняжка.

— Что? — поворачиваюсь на потрясенный голос Артёма — в его глазах полыхает ярость.

— Это, правда, дорогой? — вскакивает с места Людмила Петровна.

Казанцев бросает на меня недовольный взгляд, и именно это и выдаёт его.

— Марк Юрьевич, — зло выплевывает Артём каждое слово, обращаясь к мужчине, — оскорбляя мою женщину, вы оскорбляете и меня. Я вас предупреждаю, если услышу ещё хоть одно обидное слово в сторону Алисы, я за себя не ручаюсь и не посмотрю на ваш почтенный возраст.

— Ты смеешь мне угрожать, щенок? — закипает Казанцев.

— Марк, замолчи! — неожиданно прикрикивает на него жена. — Оставь свою ненависть в отношении деда Артёма при себе! Я ведь и правда поверила, что ты зарубил топор войны и хочешь наладить отношения со Скворцовыми, а ты…

— Люда…

— Нет, Марк, не надо, — осекает его она и поворачивается к нам с Артёмом. — Приношу свои извинения за поведение моего мужа.

— Спасибо, Людмила Петровна, ваши извинения я принимаю, но всё равно не хочу здесь больше находиться, — говорю ей и обращаюсь к Тёме. — Поехали домой.

— Конечно, — тут же отзывается он, а затем поворачивается к Казанцеву и зло бросает ему. — Надеюсь, уже и так понятно, что от вас мне никаких разрешений не нужно, Марк Юрьевич, и никаких деловых отношений вести с вами я не буду.

Артём берёт меня за руку, и на такой ноте мы покидаем дом Казанцевых. А как же хорошо всё начиналось…

Выезжаем на трассу, и теперь уже я нажимаю на кнопку, чтобы закрыть вверх автомобиля, потому что воздух на улице прохладный.

— Ты же знаешь, что мне совершенно не важен какой-то там социальный статус и количество денег у тебя? — неожиданно произносит Артём.

— Что? — удивляюсь я. — Конечно, знаю. Мне и самой это совершенно не важно.

Даже когда у меня была куча денег и отец мне ни в чем не отказывал, мне и правда было плевать на их количество у людей, с которыми я общалась.

Незадолго до своего побега, я начала ближе общаться с одним парнем, очень бедным парнем из неблагополучного района. Меня никогда не волновал его социальный статус, мы не выбираем, в каких семьях родиться, у всех разные стартовые условия. Но меня волновало то, что у него не было выхода.

До определенного возраста дети из неблагополучных семей вынуждены жить в ужасных условиях, выбраться они могут, лишь когда вырастут и смогут заработать на это достаточно денег. И то выбираются далеко не все, а только те, у кого сильная воля, или кому просто повезло.

Ирония в том, что именно тот мой друг без гроша в кармане спас меня, подвергая собственную жизнь колоссальной опасности, и не задавая лишних вопросов, а Казанцев с огромным состоянием повесил на меня кучу штампов и оскорбил, ничего обо мне не зная.

Где же здесь применима пословица о яблоне и яблоке, Марк Юрьевич?

Алиса (28)

— Тём, а поехали к морю, пожалуйста? — неожиданно для самой себя прошу.

— Прямо сейчас? — удивляется он. — В одиннадцать вечера?

— А почему нет? Я так давно не видела моря. К тому же, хочется смыть с себя сегодняшний ужин…

Скворцов разворачивается, и мы едем в сторону воды.

— Что он тебе сказал? — спрашивает Артём. — Как вообще так получилось, что вы оказались наедине? Он же пошёл курить.

— Поймал меня у ванной комнаты, — объясняю я. — Мне вообще кажется, что он меня поджидал.

Пересказываю молодому человеку весь наш разговор с Казанцевым от и до, а он слушает, не перебивая.

— Старый хрен, — выругивается Артём и добавляет ещё несколько нецензурных слов, когда я заканчиваю рассказ.

— Слушай, такая ненависть не могла появиться на пустом месте это точно, — размышляю я. — Мне кажется, я просто попала под раздачу.

— Ты попала под раздачу? — восклицает молодой человек. — Ты сейчас серьёзно?! Он перешел на личности. Если у Марка Юрьевича и есть проблемы с моим дедом, то он должен был разбираться с ним, в крайнем случае со мной, но никак не оскорблять тебя!

Артём так рьяно меня защищает, хотя на самом деле вообще не должен. От этого он поднимается ещё выше в моих глазах, и я смотрю на него с благодарностью, хоть он и не видит, так как занят дорогой.

— Ты точно не знаешь, за что Казанцев мог так ненавидеть твоего деда? — уточняю я.

— Понятия не имею, Алис, — бессильно произносит Скворцов. — Да, возможно, мой дед иногда и шёл по головам, но я не думаю, что это прям было за рамками закона или морали. Не знаю… Он никогда ничего не рассказывал о Казанцеве. Может быть, отец что-то знает, позвоню ему завтра.

Мы замолкаем и думаем каждый о своем, а потом ко мне приходит осознание того, что основная цель нашей с Артёмом сделки провалена.

— Слушай, — аккуратно начинаю я, — а раз Казанцева не нужно больше ни в чем убеждать, значит, мы можем возвращаться в Москву и расходиться, как в море корабли?

Артём морщится от сказанных мною слов.

— Уже так хочется от меня сбежать?

— Что? Нет, конечно, просто…

— Проехали, можешь не продолжать, — перебивает он, не желая слушать мои оправдания. — Наше с тобой соглашение действует до свадьбы моей сестры, которая в начале августа, а, значит, ты будешь продолжать играть мою девушку месяц с небольшим.

Вместо досады, в груди растекается теплое чувство, потому что глубоко внутри я хочу провести с Артёмом как можно больше времени, потому что он мне нравится. Он за меня сегодня заступился перед Казанцевым. Он мог просто ему пригрозить, но решил разорвать с ним все отношения. И неважно, что мы со Скворцовым притворяемся, всё равно приятно.

Машина тормозит на светофоре.

Заметив, что я молчу, молодой человек поворачивается ко мне и, видя мою искреннюю улыбку, сам приподнимает уголки губ. Кажется, мы оба не хотим, чтобы наше совместное времяпрепровождение заканчивалось, несмотря на то, сколько я ему всего наговорила и сколько я от него отгораживалась.

— Значит, море? — тихо-тихо спрашивает он.

— Море, — также тихо отвечаю я, и в следующий миг Скворцов даёт по газам.

Включаю музыку, делаю её на полную громкость и начинаю подпевать. Лимит моих нервов на сегодня исчерпан, мне хочется обо всём забыть и просто наслаждаться жизнью здесь и сейчас, невзирая ни на какие последствия.

Артём (29)

Смотрю на Алису и вижу, как она преобразилась. Девушка как будто бы превратилась в другого человека. Я веду машину, а она громко подпевает певцу и пританцовывает.

Никакой настороженности, которая обычно никогда не пропадает из её взгляда. Никакой напряженности в её движениях, как будто бы с её плеч был снят огромный груз и оставлен там, у Казанцевых дома.

Я так на неё засматриваюсь, что пару раз нарушаю правила дорожного движения, но меня это совсем не волнует. Девушка заражает своей энергией, я сдаюсь и начинаю подпевать вместе с ней.

Через некоторое время мы приезжаем на место назначения. Это новая набережная, находящаяся немного вдали от города, поэтому освещения тут мало, только от фонарей, установленных вдоль ограждения, но именно этим она и привлекает посетителей — своей интимной атмосферой с приглушенным теплым светом.

— Ух ты! — восклицает Алиса, когда мы выходим на набережную. — Я и не знала, что здесь есть такое место. Его недавно построили, не так ли?

— Да, ты права, — подтверждаю я. — Около года назад закончили работы.

— Ты его слышишь? — восторженно шепчет девушка, чуть склонившись ко мне.

— Что слышу? — шепчу ей.

— Море!

И правда звук морского прибоя завораживает.

Девушка берет меня за руку и тянет к изящно сделанному ограждению.

Видя её такой живой, я совершенно забываю обо всех недомолвках между нами, обо всех вопросах, которые мне хотелось бы ей задать, обо всём, о чем она говорить не хочет, забываю и о том, что именно Алиса настаивает на сугубо деловых отношениях.

То, что происходит между нами сейчас, точно нельзя назвать сугубо деловыми отношениями, и, кажется, здесь и сейчас нас обоих это устраивает. Возможно, завтра мы к ним вернёмся, но и подумаем об этом тоже завтра.

Мы так долго гуляем по набережной, что через какое-то время остаемся на ней одни.

Разговариваем обо всём и ни о чем. Алиса рассказывает о своей работе, о том, почему она выбрала именно творческую профессию, о том, как много для неё значит — творить. Я в ответ делюсь своим профессиональным путём, рассказываю и о дедушке, и том, как Денис к нам попал, и о том, как мы с ним сработались. Затем перепрыгиваю на детство, и каждый из нас делится историями из того беззаботного времени.

Время пролетает незаметно, наши разговоры всё не замолкают, потому что находятся всё новые и новые темы для беседы. И я понимаю, что мне с Алисой очень легко. Она понимает меня с полуслова, как и я её.

В какой-то момент девушка останавливается у спуска в воду, отпускает мою руку и спускается вниз.

— Алиса! Ты куда? Вода же холодная!

— Мне всё равно! — кричит она, уже разуваясь на последней ступеньке, затем подхватывает свои босоножки и бежит к воде. Откуда только в ней столько энергии?

Спускаюсь за ней, точно также разуваясь и беря классические туфли в руки, не забыв немного подвернуть штаны. Песок холодный, но я не останавливаюсь и ищу глазами девушку. Нахожу её у воды, куда добираются только самые длинные волны.

Она слегка дрожит.

— Алиса, — подхожу ближе и обнимаю её сзади, надеясь согреть своим теплом, пиджака я с собой не взял, — ты же замерзла! Пойдём в машину.

— Оно такое безмятежное, — произносит она, игнорируя мои слова, но позволяя обнять себя. — Что бы ни произошло, море продолжает жить своим темпом, волны продолжают набегать и убегать.

Не знаю, что на это ответить, поэтому лишь прижимаю Алису к себе сильнее. Она не отталкивает и, откидываясь назад, кладёт свою голову мне на грудь, продолжая задумчиво наблюдать за морской гладью.

— Тём, — произносит девушка очень теплым, но осторожным тоном, будто боится или сказать лишнего, или обжечься, — спасибо тебе.

— За что? — шепотом спрашиваю я, недоумевая.

— За многое, — отвечает она так, будто обязана мне своей жизнью.

— Алис, тебе не за что меня благодарить…

— Нет, есть за что, — стоит на своём. — Спасибо за то, что вступился за меня у Казанцевых. Спасибо за то, что даешь возможность пожить такой жизнью. Спасибо за то, что привёз сюда.

— Это же пустяки, — отмахиваюсь я. — Тем более, мы же заключили сделку.

— И всё равно, для меня это не пустые жесты, — в голосе Алисы слышатся нотки чрезмерной тоски и обреченности, будто мои поступки для неё значат очень многое, будто она знает, что никогда ничего такого с ней больше не произойдёт и не произошло бы, если бы не я.

Я не продолжаю спор с ней. Если девушке так легче, пусть она так считает. Раз Алиса благодарит меня за такие мелочи, то и я должен.

— Спасибо тебе, что вытащила меня сюда, — наклоняюсь и шепчу ей на ушко. — На самом деле, если бы не вся эта авантюра, я бы точно не скоро просто стоял бы так на берегу и слушал звуки моря.

Так мы и стоим, чувствуя ногами ледяную воду периодически набегающих волн. Я крепко обнимаю Алису, даря ей своё тепло, а она сильнее ко мне прижимается, его принимая и согреваясь. Меня охватывает чувство правильности происходящего, все именно так, как и должно быть. Именно Алиса должна находиться в моих объятиях. Именно её я должен защищать, согревать и оберегать.

Мы стоим так очень долго, пока в какой-то момент девушка не поворачивается ко мне лицом. Её глаза так чувственно блестят, в их зелено-серой радуге видны не просто облака, а грозовые тучи с пробивающимися маленькими еле заметными лучиками солнца. Я не могу отвести глаз, как загипнотизированный продолжаю погружаться в её бурю, а затем и уношусь вместе с ней. Кажется, что молнии её непогоды бьют током меня. Сердце стучит всё быстрее, а тело горит.

Алиса приподнимается на носочках, я опускаю голову, собираясь поцеловать девушку, нахожу её приоткрытые губы…

Вдруг Алиса отскакивает от меня, как ужаленная и начинает кричать, хватаясь за ступню и судорожно её ощупывая.

— Что случилось? — взволнованно спрашиваю я, подбегая ближе.

— Не знаю, — всхлипывает Алиса, а её глаза блестят от влаги, — меня что-то коснулось. Что-то ужасное, слизкое и противное.

Достаю телефон, включаю фонарик и свечу им ей на ногу, проверяя наличие повреждений, но ничего не нахожу. Затем свечу фонариком на место, где мы только что стояли, и вскоре нахожу причину переживаний девушки.

— Это водоросль, — говорю я, усмехаясь.

— Что? — не понимает Алиса и подходит ближе ко мне.

— Тебя коснулась мерзкая водоросль, — посмеиваясь, повторяю и подсвечиваю фонариком нужное место, чтобы девушка увидела.

— О господи, — щеки Алисы тут же становятся пунцового оттенка, что мне прекрасно видно с помощью света фонарика, — мне так стыдно. Я испугалась обычной водоросли.

Момент был безвозвратно упущен. Если бы не принесенное волной растение, мы бы точно поцеловались. Только было ли это правильно, учитывая, что Алиса до сегодняшнего дня упорно меня отталкивала, а сейчас вдруг решила подпустить ближе?

— Поехали домой, водорослефоб, — обращаюсь к своей спутнице, тепло улыбаясь ей, затем беру её за руку и веду к выходу с набережной.

— Не думаю, что такое слово существует, — отвечает Алиса, покорно двигаясь со мной.

— Теперь существует, — бросаю на девушку озорной взгляд. — Специально для тебя придумали.

Садимся в машину, и я сразу включаю печку. Хоть и лето на дворе, но ночи ещё очень прохладные, а мы не просто гуляли и стояли на улице, мы промочили ноги в холодной воде. К тому же, в отличие от меня Алиса вообще одета в короткое летнее платье. Надеюсь, никто из нас не заболеет.

— Сильно замерзла? — спрашиваю, видя, как она подминает под себя ноги.

— Только ноги чуть-чуть, — говорит девушка. — Остальное ты согрел.

Я не придумываю ничего лучше, кроме как снять с себя футболку и протянуть ей.

— Заверни в неё ноги, должны быстро согреться, — подсказываю девушке и замечаю, как она пялится на меня. — Алиса! Заверни ноги в мою футболку, а потом уже будешь рассматривать кубики на моём животе.

Второй раз за день я вижу, как Алиса густо краснеет. Смущаясь, она выполняет мой приказ и отворачивается к окну. Я завожу автомобиль и трогаюсь с места. Включаю спокойную музыку, ехать нам минимум полчаса, может, хоть Алиса вздремнет, раз уж полночи мы гуляли.

— Завтра мы летим домой, раз с Казанцевым дело выгорело? — неожиданно спрашивает девушка, когда я уже был уверен, что она спит.

— Нет, — уверенно отвечаю я и чувствую её нахмуренный взгляд на себе.

— Нет? — переспрашивает Шведова.

— Слушай, на этой недели государственный праздник, дополнительные выходные… — начинаю объяснять свою мысль, надеясь на её согласие. — Ты же договорилась на работе по поводу своего отсутствия?

— Да, но… — пытается вставить слово Алиса, но я ей не позволяю.

Я хочу провести с ней больше времени и попытаться растопить её холодность, убедить её в том, что от меня ей отгораживаться точно не нужно. Наша сегодняшняя прогулка показала мне, что я ей нравлюсь также, как она нравится мне. Значит, останавливает её от сближения со мной что-то другое, и я намерен преодолеть это препятствие.

— Предлагаю остаться в Сочи ещё на некоторое время, — продолжаю свою мысль. — Я не помню, когда я последний раз был в отпуске. А в отпуске мне определенно нужна компания. Составишь?

— Ты хочешь, чтобы я составила тебе компанию? — снова недоверчиво переспрашивает Шведова.

— Да, Алиса, — немного раздражаюсь я, — перестань переспрашивать и не ищи отговорок. Да, я хочу, чтобы ты составила мне компанию на время моего отпуска. Я сегодня с тобой прекрасно провёл время.

— Я тоже, — тихо отзывается девушка, удивляя меня своими словами: не думал, что рискнет признаться, когда обычно с рвением отгораживается от меня. — Я тоже прекрасно провела с тобой время.

— Это значит да? — аккуратно спрашиваю.

— Да, это значит да, — я слышу столько теплоты в её голосе и радуюсь этой небольшой победе.

— Тогда у меня для тебя ещё одна новость, — решаю вскрыть все карты сразу. — Здесь в Сочи у меня живёт очень хороший друг. Мы с ним последний раз виделись год назад на его свадьбе. Он узнал, что я здесь и позвал нас завтра в гости. Ты не против съездить?

— Как фиктивная пара? — настороженно интересуется она.

— Нет, Илье можно доверять. Я могу представить тебя своей подругой или хорошей знакомой, согласна?

— А кто он такой? — отвечает вопросом на вопрос. — Твой друг, имею в виду. Тоже какой-то богатый бизнесмен-миллионер?

— Что? Причем здесь это? — хмурюсь я, а потом до меня доходит, откуда у неё такие мысли. — Алиса, он совсем не похож на Казанцева. Какого ты обо мне мнения, если считаешь, что в моем окружении есть такие люди?

— Я так не считаю, — быстро произносит она. — Просто интересно.

— Ну раз интересно, — не верю ей, но уступаю. — У него рекламное агентство «Дроздов-юнити». Он хорошо зарабатывает, но не миллионер. Такой ответ тебя устроит? Теперь согласна съездить к нему?

Алиса некоторое время молчит, размышляя над моим предложением.

— Если мы проведём завтрашний день так же хорошо, как сегодняшний вечер на набережной с тобой, то я согласна.

Алиса (30)

Сегодняшней ночью я сплю без сновидений. Сказывается и усталость, и то, что мы вернулись домой, когда уже начинало светать. Меня хватило только на горячий душ, а затем я моментально отрубилась и проспала крепким сном около пяти часов.

Просыпаюсь от лучей солнца, слепящих глаза, вчера совсем не подумала, что нужно закрыть шторы. Прекрасно понимаю, что больше не усну, поэтому спускаюсь на кухню и делаю себе ту вещь, которую точно не испорчу, — кофе.

Во всём доме стоит тишина. Артём явно ещё спит. Видимо, он и правда взял выходной или выключил телефон, иначе не сомневаюсь, его бы одолевали рабочими звонками.

По кухне разносится аромат кофе, который я с наслаждением вдыхаю. С чашечкой бодрящего напитка располагаюсь на диванчике на веранде и рисую открывшийся передо мной пейзаж. За временем не слежу совершенно, предаваясь творческому процессу.

— Вот ты где, — бодрый голос Артёма от неожиданности меня пугает, и я еле успеваю поймать выпавший из руки карандаш.

Он подходит ближе и садится рядом, ставя свою чашку кофе на столик рядом с моей.

— Прости, не хотел тебя напугать, — произносит Скворцов, заметив мою реакцию.

— Доброе утро, Артём, — здороваюсь я.

— Скорее уже день, — произносит он, глядя в телефон. — Давненько я так поздно не просыпался.

— После таких ночных гуляний организму нужен отдых, — отзываюсь я с легкой улыбкой на лице.

— Правда, почему-то только моему… — задумчиво тянет Артём, отвлекаясь от телефона и внимательно рассматривая нарисованную мной работу. — Судя по тому, что ты успела нарисовать, бодрствуешь ты давно.

— Хотела запечатлеть красоту горной природы.

— И тебе, безусловно, это удалось, можно посмотреть? — протягиваю ему рисунок и внимательно слежу за реакцией. Скворцов долго рассматривает моё творчество, а затем сравнивает его с оригинальным живым пейзажем.

— Алиса, я, конечно, не специалист в искусстве, но, по-моему, у тебя настоящий талант, — молодой человек поворачивается ко мне, и я явно вижу восхищение в его глазах.

— Спасибо, — смущенно благодарю я, забирая работу, — мне очень приятно слышать такие вещи.

— А ты не думала заниматься коммерческой продажей своих картин? Я бы мог спросить у отца, наверняка, у него есть на примете люди, готовые заплатить деньги за твои работы.

— Спасибо, Артём, за предложение, но я не продаю свои картины.

— Тогда, может быть, устроим выставку? — не сдаётся он, всё ещё находясь под впечатлением.

— Нет, — немного резковато произношу я, при иных обстоятельствах я бы приняла его предложение, не раздумывая, но не сейчас. — Они только для личного пользования.

Артём задумчиво на меня смотрит, и я опять чувствую его пронзительность, будто мужчина видит меня насквозь. Он собирается что-то сказать, но меня спасает его зазвонивший телефон.

— Я должен ответить, — говорит он, встает и отходит в сторону для разговора.

Возвращаюсь на кухню с двумя уже пустыми чашками кофе, мою их, думая о том, как здесь спокойно и безмятежно, о том, как мы вчера гуляли с Артёмом, о том, как мы с ним чуть не поцеловались. Я прекрасно отдавала отчёт в своих действиях, я хотела этого, и мужчина тоже этого хотел.

Выключаю воду, убираю чашки на место, но продолжаю стоять у раковины, опираясь руками о столешницу.

Если у нас с Артёмом будут настоящие отношения, это значит он будет иметь право лезть мне в душу, задавать вопросы о моём прошлом, а я должна буду честно отвечать, иначе это всё будет то же притворство.

А я не могу.

Я просто не могу.

Я так давно обо всём молчу. Последний раз, когда я рассказывала правду, всё закончилось очень плачевно, от меня не осталось и живого места. Если я признаюсь во всём Скворцову и если он мне поверит, то захочет во всём разобраться и решить вопрос. И это будет правильно. Это будет тем, чего я хочу в итоге добиться.

Вопрос лишь в том, достаточно ли у Артёма ресурсов?

На мой взгляд, нет.

Определенно точно недостаточно.

И тогда всё это закончится также плачевно и трагически. Скворцова легко могут убить, а меня… Не знаю, что сделают со мной, но судя по тому, в каком состоянии я была в прошлый раз, меня тоже убьют.

Вот и получается замкнутый круг.

Масло в огонь подливает ещё и моя бесконечная паранойя. Я в каждом ищу предателя, у каждого стараюсь найти какие-то связи с моей прошлой жизнью и боюсь обратной стороны этой связи. Хотя пора бы думать иначе: я уже два раза встречалась с людьми из прошлого и пока ничего страшного не произошло.

Возможно, если бы я была немного смелее, если бы мне хватило сил рискнуть ещё раз…

Но мне страшно, и в первую очередь страшно за жизни окружающих меня людей, а я уверена, что достанется всем, кто хоть как-то мне помогал.

Из раздумий меня вытаскивает голос Артёма:

— Алиса, звонил Богдан Казанцев.

До меня не сразу доходит, о ком говорит молодой человек.

— Что? — поворачиваюсь к Скворцову. — Зачем?

— Он извинился за поведение отца, сказал, что в последнее время тот стал более нервным. Богдан говорит, что ему глубоко наплевать на доисторические конфликты между нашими семьями. Он готов предоставить моей компании всё, что нужно, и в этом случае, если я соглашусь на сотрудничество, все дела со мной будет вести он, а не Марк Юрьевич, которому давно пора на пенсию. Да-да, он именно так и выразился.

— И что ты ответил?

— Сказал, что подумаю, а Богдан в ответ предложил встретиться завтра. Он хочет выразить нам лично свои извинения и ещё раз озвучить своё предложение.

— Мне кажется, — аккуратно начинаю я, — что всё складывается как нельзя лучше.

— Честно говоря, думаю ты права, — задумчиво произносит он. — Но теперь меня гложет чувство вины за устроенный нами спектакль.

— А мне кажется, мы уже почти и не играем, — выдаю я, не думая, и только после ко мне приходит осознание, что я только что сказала. Черт. Решила же держать дистанцию, но Сочи плохо на меня влияет — я забываю обо всём.

— В любом случае, не думаю, что ты должен винить себя, — быстро сворачиваю тему я, не глядя на Артёма. — Нам ведь пора собираться к твоему другу? Представишь меня просто своей знакомой, хорошо?

Поднимаю глаза на мужчину и встречаюсь с его задумчивым взглядом. Надеюсь, он не придумает себе ничего лишнего.

— Хорошо, — отвечает он немного погодя. — Да, нам и правда следует уже собираться. Захвати купальник.

Алиса (31)

Не успевает Артём убрать руку со звонка, как из дома вылетают два маленьких метеора пяти-шести лет.

— Мотя, отдай! — кричит маленькая белокурая девочка в желтеньком платьице, останавливаясь, чтобы отдышаться.

— А ты догони сначала, малявка, — отвечает такой же белокурый мальчуган в голубых шортах и белой футболке с какой-то игрушкой в руках.

— Я не малявка! — вспыхивает она. — У нас день рождения в один день!

— Ну и что! — стоит на своём мальчик. — Я старше, значит могу называть тебя малявкой!

— Всего на пару минут! — злится девочка.

— Злата, Матвей! — на пороге появляется молодая худенькая девушка с тем же самым цветом волос, что и у детей. — Перестаньте! У нас гости, а вы ведёте себя, как не знаю кто! Дядю Тёму никто не будет встречать? Здороваться вы с ним тоже не будете?

Дети синхронно поднимают головы вверх и обращают внимание на нас с Артёмом.

— Привет, дядя Тёма! — хором здороваются они, и Матвей убегает в дом с игрушкой, не дожидаясь ответа, а Злата пулей летит за ним.

— Вы уж простите их, — оправдывается девушка, пропуская нас внутрь. — Илья, Артём пришёл. Не один!

В прихожей появляется высокий мужчина тоже со светлыми волосами, и на моем лице появляется улыбка от похожести друг на друга всего семейства. Правда, его оттенок волос в несколько раз темнее.

Пока мы добирались до места назначения, Артём рассказал, как они с Ильей познакомились. Дроздов старше него на несколько лет. Илья учился на последнем курсе и работал на одну престижную фирму. Когда компании Скворцова понадобились маркетинговые услуги, фирма направила именно Дроздова. Артёму тогда было лет двадцать, но он уже работал в компании деда, совмещая и работу, и учебу. Так и познакомились.

Впоследствии Скворцовы ещё пару раз обращались к Илье за услугами, пока он не уехал за границу. Тёма продолжал поддерживать с ним дружескую связь, и когда Дроздов вернулся в Россию и открыл уже здесь собственную компанию, наладил с ним и рабочий контакт, который поддерживает до сих пор, если в нём возникает необходимость.

— Лия и Илья Дроздовы — мои хорошие друзья, — представляет нас Артём. — А это моя знакомая — Алиса.

— О, Тёмыч, одобряем, — весело произносит Илья, пожимая другу руку. — Пополняешь наши ряды златовласок?

— Илья, я не поняла, — наигранно возмущается Лия. — Тебе своих златовласок что ли недостаточно?

— Дорогая, вас мне хватает сполна, — отвечает мужчина и нежно целует её в губы. — Разве что можно и о третьем подумать, раз уж я пропустил рождение двойняшек…

— Нет, вы это слышали? — обращается девушка уже к нам. — Последнее время он любой разговор сводит к этому.

Неожиданно из глубины дома слышится звук разбивающего стекла. Мы с Артёмом напрягаемся, а Дроздовы стоят как ни в чем не бывало.

— Вот и представь, — говорит Лия мужу, — что будет третий такой же всё время что-то разбивающий ураганчик. Ты готов к этому?

— Я так готов, что прямо сейчас пойду и сам посмотрю, что они разбили в этот раз и приберу, — с теплотой в голове отзывается Илья.

— Ну-ну, — хмыкает Лия и поворачивается к нам. — Алиса, приятно с тобой познакомиться. Можно же на «ты», правда? Тёма, рада, что сумел заглянуть к нам. Вы пока разувайтесь, проходите в гостиную, а мы с Ильей посмотрим, что там учудили наши дети.

Время у Дроздовых проходит волшебно. Я словно попадаю в собственную несбыточную мечту. Каждый раз, наблюдая, как нежно Лия и Илья разговаривают между собой, как тепло они общаются с детьми, я умиляюсь и завидую им белой завистью.

Злата и Матвей оказываются теми ещё вихрями хаоса, успевая разбить не одну деталь декора за сегодняшний день. Лия каждый раз отчитывает детей, а Илья изо всех сил скрывает свою добрую улыбку, но ему плохо это удается, что не остается незамеченным для двойняшек, и они принимаются за старое — крушат дальше.

Супруги живут недалеко от моря, поэтому мы отправляемся туда и проводим у воды большую часть дня. Дети быстро ко мне привыкают, и Злата, услышав, что я художница, просит меня научить её рисовать на пляжном песке. Я соглашаюсь. Вскоре к нам присоединяется и Матвей. Совместными усилиями мы создаем множество красивых узоров на песке, а у их родителей тем временем появляется время отдохнуть от активных детей и поболтать с Артёмом.

Тёма прислушался к моим словам утром на кухне и ведёт себя со мной, как с хорошей знакомой, не позволяя себе лишнего, за что я ему искренне благодарна, но периодически мы то и дело случайно друг друга касаемся, тепло смотрим друг на друга и улыбаемся.

Ни Лия, ни Илья не уточняю конкретный статус наших с ним отношений. Все вместе мы болтаем как хорошие знакомые или друзья, которые встретились впервые за долгое время. Мне с ними очень комфортно.

Я наблюдаю за Артёмом, когда они с Ильей берут детей и принимаются резвиться с ними в воде, пока мы с Лией загораем на пляже. Тёма сначала бросает то Злату, то Матвея в воду, потом они все вчетвером принимаются играть в догонялки, затем Илья катает на своей спине сына, а Тёма — Злату, заливисто смеющуюся при каждом его резком погружении в воду и выныривании.

А у меня в голове проскальзывает мысль о том, что Артём будет прекрасным отцом.

Вчетвером они вдруг перестают резвиться, подплывают друг к другу, образуют маленький кружок и о чем-то шепчутся.

— Это не к добру, — говорит Лия, внимательно следя за мужем с Артёмом и детьми.

Вчетвером они прибегают к нам, сначала просто обрызгивают водой, а потом Илья закидывает на себя Лию, Артём — меня, и мужчины тащат нас в воду под восторженные возгласы Златы и Матвея. В итоге на волнах бесимся уже всей компанией, как малые дети, и много смеёмся.

После пляжа возвращаемся домой. Мужчины уходят делать мясо на мангале, я нарезаю салаты на кухне. Лия купает, переодевает детей и оставляет их на попечение игрушек, после чего присоединяется ко мне, неся в руках бутылочку вина.

— Составишь мне компанию? — я киваю, и она разливает алкоголь по бокалам.

— Лия, у вас чудесная семья! — выражаю ей свои восторги, пригубливая вино.

— У тебя будет такая же, — уверенно говорит мне девушка.

Мои брови взлетаю вверх в удивлении от её тона. Лия замечает мою реакцию и смеётся.

— Да брось, — произносит она, успокоившись, но продолжая хитро улыбаться. — Я же прекрасно вижу, как вы смотрите друг на друга. И да, я видела фотки с мероприятий, где ты сопровождала Тёму. В сети о нём и его таинственной незнакомкой уже висит пару статей.

— Мы не вместе, — отрицаю я, припоминания слова Тёмы, что перед Дроздовыми можно не притворяться и что им можно доверять. — Просто знакомые, а на мероприятиях он попросил составить ему компанию. У нас что-то вроде сделки.

— Просто знакомые? — скептически повторяет она.

В ответ я пожимаю плечами и делаю глоток из бокала, не зная, что ещё сказать.

— Алиса, послушай, ты первая за очень долгое время, с кем Артём появился на публике, кого позвал к нам. Ты правда считаешь, что вы просто знакомые? Может быть, началось у вас всё именно так, но сейчас вы явно испытываете друг к другу намного больше чувств.

— Тебе кажется, — качаю головой. — Даже если ты права, у нас всё равно лишь договорённость на время, после чего мы разойдёмся каждый своей дорогой.

— Почему ты так категорична? — хмурится Лия. — Тёма уже что-то успел наговорить или натворить? Или ты не веришь, что у вас что-то может получится?

— Нет, Артём ведёт себя как джентльмен со мной, просто я знаю, что ничего не получится.

— И почему же, Алиса? Твоё сердце занято кем-то другим?

— Нет, никем оно не занято.

— Тогда что? — продолжает допрос девушка. — Тебя держит прошлое? Или какие-то иные обстоятельства?

— Лия, — произношу угрожающе, — давай не будем говорить об этом. При всём моем уважении к тебе, это наше с Артёмом дело.

— Значит, я угадала, груз прошлого, — заключает Дроздова.

Бросаю на неё предостерегающий взгляд.

— Ладно, тогда кое-что расскажу тебе я, — переключается она. — Несколько лет назад Артём встречался с девушкой, сделал ей предложение, она согласилась. У них всё складывалось как нельзя лучше. А накануне свадьбы она заявила, что изменила ему и теперь выходит замуж за другого. Оказалось, Тёминых денег ей было недостаточно, ей нужен был ещё и соответствующий статус мужа, сама она дочь депутата. Девица решила, что статус Артёма ниже статуса политика, и через пару месяц вышла замуж за депутата, обладающего огромным кошельком и безграничной властью.

— Зачем ты мне всё это рассказываешь?

— Я хочу, чтобы ты понимала, почему он изначально предложил тебе подобие сделки, а не настоящие отношения. Тогда с Жанной Артём сильно обжёгся и не хочет обжигаться ещё раз. Но сейчас вам ведь хорошо вместе, разве я не права?

— Всё намного сложнее, чем кажется, — уклончиво отвечаю я.

— Разве? — она внимательно смотрит мне в глаза, уверенная в обратном. — Тогда я расскажу тебе ещё кое-что — нашу с Ильей историю любви. Я ведь младшая сестра его лучшего друга, у нас с ним разница десять лет. Я, ещё будучи подростком, влюбилась в Илью, призналась ему в своих чувствах, а он на следующий день женился на другой. Через пару лет мы пересеклись ещё раз, только Илья меня жестоко оттолкнул, потому что у него всё ещё была жена, а я всё ещё была на десять лет младше и сестрой его лучшего друга. Он не видел для нас совместного будущего.

— Но как же вы тогда сошлись? — у меня не складывается картинка их отношений.

— А я не оставила ему выбора, — хитро улыбается она. — Родила двойняшек.

— Илья упомянул, что не застал их рождения.

— Всё верно, — грустнеет она, а в её словах чувствуется вина. — Он узнал о них спустя несколько лет, о чем я жалею до сих пор. Сказала бы я раньше, мы бы и счастье обрели раньше, но судьба распорядилась иначе.

— Но ведь сейчас вы вместе и это самое главное, разве не так?

— Ты права, — соглашается Лия. — Но мораль истории в другом — в том, чтобы не упустить своё счастье, цепляясь за уже ничего не значащее прошлое, и удержать его, несмотря ни на что.

— Я не хочу, чтобы другие жалели также, как жалею я, — продолжает она, прервавшись, чтобы сделать глоток вина. — Хочу, чтобы наши с Ильей ошибки послужили кому-то уроком. Нам ведь с ним нужно было просто сесть и поговорить на чистоту. Поэтому, Алиса, не упускай своё счастье. Поверь мне, если чувствуешь, что это то самое, то вам двоим будет всё нипочем.

История Дроздовых производит на меня впечатление. Становится понятно, что они с Ильей прошли через многое, но в итоге обрели своё счастье друг с другом.

Применима ли их история к моей собственной? Можно ли сравнить их сложности с нашими?

Всё опять упирается в доверие, риск и мою паранойю.

Весь остаток вечера я размышляю над сказанными Лией словами и практически не отвожу глаз от Артёма. Такой живой, такой искренний и такой… родной? С каждым его словом и с каждым его жестом я всё больше нахожу подтверждения словам Дроздовой, всё больше убеждаюсь в том, что испытываю к нему не просто симпатию и он не просто мне нравится.

Я сделала ровно то, что заставила Артёма поклясться не делать.

Я влюбилась.

Артём (32)

День, проведённый с семьей Ильи, дарит мне настоящее удовольствие. У него прекрасная жена и чудесные дети. Очень рад за них, рад, что в итоге у них всё сложилось, потому что, конечно, препятствий они сами себе наворотили кучу. Но хорошо то, что хорошо кончается.

Я целенаправленно не пью алкоголь у Ильи, знаю, что мы с Алисой можем остаться, но не уверен, что это уместно по отношению к ней, поэтому даже не обговариваю этот момент с девушкой, а сразу отвечаю другу отказом. Он не настаивает, лишь загадочно улыбается и желает удачи в завоевании сердца девушки, ответить ему я ничего не успеваю, так как к нам подходят девушки.

Весь день рядом с Алисой я держу дистанцию, как она и просила, но все равно периодически бросаю на неё взгляд и слежу за девушкой, пока она не видит. А когда вижу её в купальнике, в который раз ловлю себя на мысли о том, какая же она красивая.

Алиса идеально вписывается в нашу компанию. Я знаю, что она работает с детьми, учит их рисовать, но впервые наблюдаю её взаимодействие с малышнёй вживую. Она как будто с ними на одной только детям понятной волне, и это, честно говоря, восхищает. Как некстати вспоминаю бывшую, которая к детям всегда была равнодушна.

Во время ужина девушка выглядит задумчивой, редко что-либо вставляет в разговор, я постоянно ловлю её туманный взгляд на себе. Устала и хочет отправиться домой? На самом деле, учитывая, что легли спать мы под утро, а Алиса встала намного раньше меня, хорошо бы и, правда, вернуться домой не поздно. Предлагаю поехать в коттедж, и она не возражает.

В машине Алиса не включает музыка и сидит совсем тихо, не завязывая разговор. Меня это настораживает, одно из двух она точно должна была сделать, как всегда, делала до этого.

— Всё в порядке? — уточняю я.

— Да, конечно, — сразу отзывается она. — Просто задумалась.

— О чём?

— Лия рассказала немного о своих отношениях с Ильей и… — Алиса резко осекается, но мне этого становится достаточно, чтобы всё понять.

— Она проболталась, да? — озвучиваю свою догадку вслух. — Рассказала о моей неудавшейся свадьбе?

— Да, преподнесла в общих чертах, — немного виновато произносит девушка.

— Ничего страшного, — легко отвечаю. — Это, в общем-то, не тайна за семью печатями, да и не один год прошел с тех пор. В желтой прессе даже кто-то докопался до полной истории и опубликовал статью, правда, Жанна её быстро выкупила, чтобы не портить себе репутацию. Ты что-то конкретное хотела спросить?

Девушка какое-то время молчит, обдумывая свой вопрос.