Стефан и Долбиков

7

Обед братья заканчивали вдвоем. Максим, усадив Стефана за стол, достал из коника мутную бутылку, заткнутую туго свернутой бумагой. Заискивающе сказал:

— Берег, тебя дожидался.

На самом-то деле Максим Стефана уже не считал в живых. Писем, размышлял, не шлет, видно, прикокнули его в тюрьме или на фронте погиб. А он — явился. Нежданно-негаданно, белобрысый, с черной повязкой. Похудел, морщин прибавилось. Права Ольга: страшный.

Выпили.

— Отсидел, значит, — без всякого чувства проговорил Максим.

— Как видишь.

— А мы тут под немцем побывали… Да… Хватили горюшка… До сих пор вот крапивой питаемся…

— Как-нибудь расскажешь поподробнее.

— Расскажу… В колхоз, значит, решил.

— А куда еще? Мужиков, я вижу, у вас совсем мало осталось.

— Старики одни да калеки.

Стефан поднял взгляд на брата: и он себя стариком считает. Ну, поседел Максим малость, а телом-то здоров, как бык, не скажешь, что одной крапивой питается.

— Мы ведь тут почти за так работаем, — не без намека пожаловался Максим.

— Присмотрюсь, — понял его Стефан. — Если не понравится, завербуюсь куда. Насти нетути, меня тут теперь ничего не держит.

— А где жить будешь? — холодно спросил Максим.

Вообще-то Стефан первое время думал поквартировать у брата, пока подыскивал бы себе жилье, но по вопросу понял, что тот не намерен дать ему крышу над головой. «Поди, боится, как бы я не объел его. „Крапивой питаемся…“ Так я тебе и поверил. Вот картошкой не угостил. А она, чует мой нос, где-то рядом стоит, — укоризненно думал Стефан. — А еще наверняка опасается, что станут в него пальцем тыкать: мол, впустил в дом брата-зэка… Ладно, Максим, не буду отягощать твою судьбу, не буду. Не беспокойся…»

Сказал:

— Жить, Максим, я стану в деревне, в Ивановке. А где точно — еще не решил.

Максим облегченно вздохнул. Взял бутылку, на радостях решил налить еще.

Стефан накрыл стопку ладонью.

— Мне не надо. Я от этого дела отвык.