Стихи

30.03.1997

Ночная бабочка мягко шуршит

В черепной коробке моей шуршит

Ночи вязнут в сырой земле

Сами по себе

Смеюсь ругаюсь

Кашляю потею

Жду подарков с неба

Как щека пощёчину.

1991

Мы в глубокой жопе

Прозрачные жители чужой норы

Волшебные правила слепой игры

Далёкий ветер подземных стай

Наверно это Lucy in the sky.

А мы в глубокой жопе

Тугая мякоть, пушистый цвет

Стеклянный шорох, большой ответ

Такой последний, такой один

Как измученный звук разбитых витрин

А мы в глубокой жопе

Благая травка, великий Джа

Полёт с 9-ого этажа

Весёлый праздник Rastafari

Другое место, терновый рай.

А мы в глубокой жопе

Зашить карманы, забить окно

Босой ногой раздавить говно

Срастись всецело, залечь пластом

И ползти наружу слепым глистом…

Ведь мы в глубокой жопе!..

1987

Осенняя песня

И белый песок, поджаренный ласковым солнцем

И распятые птицы кружатся в моей слепоте

И каждый столбик обоссаный дикими и домашними

псами

И окровавленные деревья, сваленные в кучу после

расстрела

И парад раненых красноармейцев с костылями

и бинтами наперевес

И обезумившие бетонные дома под упрямым

московским небом

И наш первобытный мистический страх перед ночью

И раздавленный танком сверчок, шевелящий

оторванной ножкой

И мягкие тёплые трупы котят на обеденном столе

И гордые песни лунной совы

И скрип сухих листьев под ногами, не понятый

до поры до времени

И условные обозначения того чего нет и того чего нет

И брачные игры надёжно укрытые стеклянными стенами

И очки без стёкол чтоб лучше видеть чужие очки без

стёкол

И всё это рухнет на нас так много

Что кишки и мозги разлетятся как мухи

И это случается каждый год.

6.09.84

Кровавое лето

Пойдём в Детский мир

Купим плюшевого медведя

Будем с ним играть.

20.06.85

На самом краешке

Над коричневой рекой

Нестерпимое зловоние

Напомнило мне

Что я смертен.

21.07.1984

Прилетит седьмая пуля

Угодит в твою башку

Тут и вспомнишь

Тут и скажешь —

Ну ребята вы даёте.

6.03.1997

Метель

Я медленно скалю клыки

Наблюдая бескровное пиршество

За хищным окном

В соседней палате солдат-сумасшедший

Собирает микробов со стен

Пихает в карманы

Глаза его бегают красные нервные

Ему ещё много и долго

А ещё есть новичок

Мальчик

Он сказал: “Я видел, как на моих глазах

Сгорел учитель его лицо сгорело

Я видел и я после этого

Сошёл с ума, слава тебе господи.”

Так я и поверил

Я медленно скалю клыки

За вздорным окном

Ты тихо смеёшься с ненавистью и снегом

Так я и поверил.

31.12.1985

Ну а дальше-то что? — спросите вы

Вот в том-то всё и дело — отвечу я.

Гора под землёй захороненная

В земле глубоко потаённая

Подземная стало быть гора

Да паучок на подоконнике

Поконченный

Окоченевший

Совсем как совёныш в лесу, что зарылся

мохнатою рожицей в снег

И капут

В ночь накануне Ивана Купала

Которая длится который уж год

Круглосуточно и искромётно

Чтобы был ты всегда начеку.

14–16.01.1996

Скоро настанет совсем

Кто-то голубой, кто-то очень красный

Кто-то с топором, кто-то безобразный

Кто-то наугад, кто-то понарошку

Кто-то в небесах — словно серп и молот

Кто-то под луной — кто-то под скамейкой

Кто-то неспроста — кто-то понаслышке

Кто-то без лица — кто-то чешет яйца

Кто-то в небесах — словно серп и молот!

Кто-то будет срать — кто-то будет плакать

Кто-то с кирпичом — кто-то с железякой

Кто-то бля вощще — кто-то очень молод

Кто-то в небесах — словно серп и молот!

Но скоро настанет совсем

О скоро настанет совсем

1986

С днём рождения

Однажды прихожу домой и вижу —

завален стол подарками друзей,

они сидят вот тут же, за столом,

и ждут меня. И два безумных глаза

огромных, радостных, ошеломлённых

и ЖДУЩИХ — прямо на меня.

И я уверенно сажусь на стул,

Киваю веками, торжественно молчу,

шепчу соломенное слово,

Кидаю мячик — попадаю в небо. Круг

становится тесней, и крылья из стекла

стекают под дождём сверкающей слюдой.

Подайте мне лошадку — я поеду вслед

за сонным поездом в чужое королевство,

возьму с собой Её и вас и бусы,

чтоб весело звенели на ветру.

Я буду пить волшебное вино

из странного бредового сосуда,

потом проснусь, и окажусь средь поля,

под облаком, похожим на закат,

и вспомню всё тогда — единожды навечно,

и возвращаться некуда — конец

пути. Я вновь вернулся в детство,

Когда ещё я не сорвал

плода.

23.11.1983

Государство

Ржавый бункер — моя свобода

Сладкий пряник засох давно

Сапогом моего народа

Старшина тормозит говно…

Запрятанный за углом

Убитый помойным ведром

Добровольно ушедший в подвал

Заранее обречённый на полнейший провал

Я УБИЛ В СЕБЕ ГОСУДАРСТВО

Бессловесные в мире брани

Зрячие в мире пустых глазниц

Балансирующие на грани

Своих свобод и чужих границ

Забытые за углом

Немые помойным ведром

Задроченные в подвал

Заранее обречённые на полный провал

МЫ УБИЛИ В СЕБЕ ГОСУДАРСТВО

Ржавый бункер — твоя свобода

Заколочена дверь крестом

Полну яму врагов народа

Я укрою сухим листом

Запрятанный за углом

Забитый помойным ведром

Добровольно зарытый в подвал

Заранее обречённый на полнейший провал

О, УБЕЙ В СЕБЕ ГОСУДАРСТВО!

Убей.

1987

Пой, революция

В поле дождик бродил живой

Ковылял по щекам ледяным

Поднимал в последний неравный бой

Тех, кто погиб молодым.

Вырывал из несбыточных снов

Вырывал из некошенных трав

Поднимал горемычных своих сынов

Весел, печален и прав.

Ветер зовёт

Пуля манит

Небо поёт

В небе пылает песня

Пой, революция!

Дождик по миру брёл живой

За собой вёл свои войска

Вёл сквозь годы, снега и зной

Верил — победа близка.

Горизонты теснились в груди

Утопали в кровавых слезах

И сияли звёзды в земной грязи

И пьянела полынь в небесах.

Ветер зовёт

Знамя горит

Небо поёт

В небе пылает песня

Пой, революция!

1994

Он идёт, его не слышно

1

Меня держит земля

Крошечные ножки

Завязли в тягучей

И руки по швам

И небо по башке

И тело в пыли

И вечер в потёмках

2

Янтарные куски

Вечное изменение

Облакам облаков светло

Скалистые грани

Сон развернулся на время стоп

Пустые глянцеватые картины

С руками посередине

По швам на лице

Через речку по камням

Звери под нефтью не спят не видят

Ветренный зной

Они меня догнали подогнали

Подогнули под излом

Ничего не заметил — стою, рот разинув

Вчера ударили в листья

Закрылось окно проржавело вчера

3

Через год пыльно пыльно

Паровозы над горизонтом заборов

Прямо по кладбищам

Все ещё спят

Потёмки на лицах

Сказка про розовый росток

Мечта о синих деревьях

Поиски нового леса

Сыр монолит

И вот наконец…

…разлетается под откос

водопадом слезами

Пусть тихо помнят

Пусть пальцы сжимают

От мира сего не от мира

Губы оближут.

12.05.1984

Я в лужу упал всем своим небом

Я из лужи опал всем своим стуком

Я на лужу взлетел всем своим вечером

Я в луже улетел всем своим шёпотом.

21.09.1986

Падение Вавилона

Когда Вавилон пал, раздался торжественный смачный звук

— словно с небоскрёба кто-то сбросил мешок с говном прямо

на Красную площадь.

19.03.1986

Вот тебе и на

В пасмурное марево

В солнечное пекло

Снаряды полетели

Все до единого

Вовсе не туда куда им полагалось

Знать ошибочка прокралась в идеальные расчёты

Видно пушку заряжали нестерильными руками

Стало быть смешная вещь произошла.

1993

Трамвай

Трамвай задавит нас наверняка

Трамвай повесит нас наискосок

Трамвай раскроет нас на несколько частей

Трамвай подарит нас под розовым дождём

Трамвай поверит нас среди морей

Трамвай забудет нас туда-сюда

Трамвай сыграет нас на медленном огне

Трамвай согреет нас доверчивой листвой

и пропадёт…..

1987

На беззащитной дороге

Мёрзлая кровь

Тает

Из ноздри моей левой

Капает

Засохшая дорога

Из левой моей беззащитной ноздри

Замерзает

Кровью тревожной

Безымянной

23.12.86

Дембельская

Храброе словечко чиркнуло об лёд

Вспыхнуло сердечко, взвился пулемёт

Хлынули дороги, дрогнули мосты

Погоди немного — отдохнёшь и ты.

Слава моя слава — звонкое ярмо

Сочная канава, зоркое бельмо

Траурная пена, копоть воронья

Если будет смена — отдохну и я.

Поздняя усталость на твоё плечо

Сколько нам осталось, сколько нам ещё

Сколько нам простора, сколько седины

Сколько нам позора, сколько нам зимы.

Память моя память, расскажи о том

Как мы помирали в небе голубом

Как мы дожидались, как не дождались

Как мы не сдавались, как мы не сдались.

Горе моё горе — дождик поутру

Радуга над полем, знамя на ветру

Холода, тревоги — праздники войны

Потерпи немного — отдохнём и мы.

1995

Заплата на заплате

Вырванная с корнем, вырванная с мясом

Пойманная рыба постигает воздух

Раздирая жабры, истекая слизью,

Потому что рыба, потому что надо.

Комариный писк

Лучезарный блеск

Гарантийный крест

Ритуальный плач

Непосильный грех

Терпеливый бог

Терпеливый я

Так и есть —

Заплата на заплате.

Сорванные глотки, стреляные гильзы

Проданные деньги, грозные плакаты

Драные колени, липкие кровати

Пойманная рыба постигает ветер.

Разгрызая пуповину животной инерции

Тело отдает молодое тепло

Объективная реальность да целует в лоб

Охуевших узников нечистой совести

Злорадных жертв инстинктивной лжи

Холостых посланников уёбищной воли

Тело

Отдаёт молодое тепло

Добровольное тело

Отпускает на волю черновые грехи

Потаённые страхи, изощрённые маты

Убедительные доводы, раззявые рты

Задавленной эротики сухие догматы

Политических позиций перезрелые финики…

И это повод

Это веский повод повторять: “Вот так и живём…

Вот так и живём…..

Вот так и живём…….”

1988

Всё у нас невиданно

Всё у нас невыгодно

Всё у нас негоже

Всё у нас не так

Вместо флюгера — костёр

Вместо сталкера — подсолнух

Вместо будильника — совесть

Вместо иконы — радуга.

18.07.1994

Азартно давили прикладами каблуками

Чугунными небосводами, свинцовыми потолками

Топили в блевотине

стылой осенней грязи и кипящих весенних помоях

Рубили сплеча топорами и саблями

Копались штыками в цветастых упругих кишках

А он всё стоит и стоит на своём

Победоносный

Проклятый

Отчаянный

Словно отрезанный ломоть

Одна нога в могиле

Другая — на облаке

Усталый смертельный

Холодный седой

Убитый убитый

До глины до мяса

Стоит улыбается

Шепчет:

"Моя взяла".

9.05.93

Нешуточные песни про румяные сласти

Про пыльные пропасти и прочие напасти

Чернильные ливни, словесные наводнения

Парниковые прения

Безобразные стишки про вершки и корешки

Начищенные до блеска

сапоги, самовары и зубы

Изобильные столы

Кучерявые апостолы

Намеченные сроки, оглушительные сраки

Ослепительные зори, мочевые пузыри

Тупиковые просторы, злоебучие Венеры

Расковырянные раны

Пищеварительные карманы

Сногсшибательные плюсы и живительные минусы

Внимательные уши и сухие камыши…

В небе свербит колокольный зуд.

Нет, не бывать мне пожарником!

3.05.93

Умирал заснеженно и натужно

словно мучительная капуста.

17.11.1986

Где только наша не пропадала

Где только наша не сиротела

Где только наша не горевала

И всякое такое пораженческое развлечение

Этакое выдавливание из себя по капле

Георигия-Победоносца

Разбредались по порогам

И невидимые слёзы растекались по дорогам

И деревья шевелились, словно водоросли.

24.07.1993

Близко близко

Далеко далеко

Низко низко

Высоко высоко

Глубоко глубоко

Жарко жарко

Холодно

Долго

Тихо тихо

Над лугами над озёрами

Не примяв травы не замутив воды

Эй проснись!

У тебя мышь в голове

1993

Дни настали

Деревья настали

Как будто за ними

Скрывается всё что угодно

Кому бы то ни было

Во что бы то ни стало

Вечером тени обильны и гулки

Солнечный свет словно в зеркале тянется вдоль и налево

Запах далёкой воды

И шагов по скрипящей зубами листве

Во всём проявляется склонность

К терпеливому прозябанию

И пятнистым столбам на холме

Птицы терзают гнёзда

Люди исходят шёпотом

Интонации вопросительны и молчаливы

Карманы полны разноцветных бумажек

От кислых конфет

И нелепых стихов.

19.09.1985

Смилуйся, Христос,

Над ранами твоими.

20.02.1995

Обмороженные полчища

Скитались по комнатам

Молчаливая пехота

Шагала неспешно

Из стены в стену

Из спины в спину

Непрошеные звуки

Гремучие гирлянды

Звякали гудели

Настойчиво выпрашивали сладости и ласки

Смыкали шеренги

Шествовали чинно

Из комнаты в комнату

Топтали булыжник невымытых щёк

Толпились на подступах

Бродили гуськом

Слухи разговоры сквозняки пустые хлопоты

По лепным потолкам

По замурованным комнатам

По почтенным сединам

По розовым лысинам

Доисторические сквозняки это были.

1991

Слово моё захудалое

Родилось ты тут ни с того ни с сего

Словно пятая нога у хромой собачонки

В принципе-то понятно отчего

Однако всё ж таки досадно

Не мне так другим,

Прихрамывающим.

16.08.1993

И когда я прошёл

Мимо Неё

У меня закрылись глаза

Затянулись белёсой плёнкой

Непроизвольно, от страха

нечаянно не испачкать

Но на приняла

Слепого меня

За ворох осенних листьев.

26.11.1984

Свобода

Думал — встану во весь рост

Думал — упаду лицом

Думал — крикну во весь рот

Думал — утону в слезах

А вот тихо сижу и беззвучно молчу.

3.07.1984

Тело расцветает кишками на волю

Тело удивляется

Тело обучается кишками наружу

Тело распускается кишками восвояси

Во весь дух

Бежит кровь — всё равно куда —

Лишь бы прочь из плена

Просится — так выпусти

Пусть себе гуляет.

1990

Сцена в кабинете № 11

— Почему вы не бреетесь и не стрижётесь?

спрашивает пожившая женщина за письменным столом.

Спрашивая, она не поднимает глаз от незапятнанного листа

бумаги, на котором пишет очень простым карандашом

разные слова. Вопрошаемый надорванный человек надолго

застывает в размышлении, потом удивлённо вскидывает

брови:

— Не знаю…

— А кто знает? (женщина продолжает писать)

— Леонов.

— Какой Леонов? (она продолжает писать)

— Борис Сергеич, разумеется.

— А кто он такой? (продолжает писать)

— Кажется, парашютист…

Женщина резко бросает очень простой карандаш и, свирепо

глядя перед собой, безостановочно зевает 8 раз.

10.10.1984

Идеальное место для убийства

Моя прогулка подходила к концу, я свернул на клад-

бище, чтобы, пройдя его насквозь, выйти

на железнодорожную насыпь, которая и являлась моим

домом. Сумерки надвигались, и я торопился, ибо кладбище,

вначале широкое и просторное, к концу сужалось и сплета-

лось в кружевной пляшущий лабиринт, выход из которого

доступен лишь зрячему. Итак, я вошёл через провисшие

на снежном ветру ворота — безлюдное заснеженное поле

окружало меня со всех сторон. На воротах висел плакат:

“Содержимое могил. Способ хранения и использования”.

Я зевнул и двинулся вперёд изящным спотыкающимся

шагом, при котором моя голова моталась на груди, словно

наполненный мясом карман. Шапка упала. Я остановился,

поднял её, отряхнул и закопал поглубже в снег, чтоб потом

найти её весной, во время кладбищенского ледохода. И тут

я услышал позади шаги. Я ещё не прошёл и одной трети

пути, позади меня простиралась снежная пустыня, никого

даже не было на горизонте, когда я вошёл, как же он

оказался?!.. Шаги были быстрые, лёгкие, пружинистые

и торопливые. Он нагонял меня, а я шёл неторопясь, весь

в напряжении, боясь ускорить шаг, дабы не выдать…

не знаю что. А ведь, подумал я, это кладбище — идеальное

место для убийства, здесь убивают и не находят веками, это

— великая традиция наших дедов и отцов! Мы прошли уже

половину пути. Кладбище сузилось, и тут он замедлил шаги,

уже хрустящие в метре от моих ушей, и занял некую дис-

танцию за моей затёкшей спиной. Хоть бы это была женщи-

на, заблудившаяся среди могил. Она, наверное, боится

подойти ближе из-за своих женских неприличий, и в то же

время ей страшно тут одной. Она, видимо, боится красной

луны, встающей из-за горизонта, — так успокаивал я себя,

и тут он в ярости топнул ногой о гроб, наполовину пустой,

и это сразу же убедило меня в том, что он — это Он, а не

Она, ибо женщины никогда не топают ногами о гробы, тем

более наполненные лишь наполовину. Начинался лабиринт.

О да, думал я, — он не глуп, на открытой равнине он не стал

убивать, — он убьет меня там, в лабиринте, ибо ночь близ-

ка. И мне стало больно, и я вступил в лабиринт. Он был

узкий и высокий, ширина его точно соответствовала разме-

ру моей шубы, и я, не замечая того, подхваченный потоком,

круто увеличил скорость (”словно блин в масле” — снова

и снова пульсировало в моём усталом и продрогшем мозгу)

и, уже не слыша шагов за спиной, вылетел за пределы клад-

бища.

Взлетев вверх на железнодорожную насыпь, я нако-

нец обернулся — лабиринт был пуст. Неужели никого и не

было? Эта мысль наполнила мой нагрудный карман кислым

ужасом. Но нет! На горизонте исчезала черной звездочкой

фигурка моего убийцы-неудачника, и я торжествующе захо-

хотал, затем, с протяжным глухим стоном рванулся из тела,

и, широко расставляя ноги, с радостным воем побежал

за ним, пока он не покинул пределы кладбища, помчался,

со свистом рассекая морозный воздух кривым дамасским

кинжалом, и НАСТИГ ЕГО.

23.02.1985

Не мешайте людям срать

Срать с высоких этажей

На пугливые затылки

Мыльной пеной

Толчёным стеклом

Спелыми норами

Чёрными дырами

Блевать на юг

Хохотать на север

Пердеть на восток

Чтобы в глотке рвалось

Чтобы в лёгких смеркалось

Чтобы решительно и повсеместно

Стало молодо-зелено

И красно.

1993

В хорошем автобусе

Бабы берные толстожопились

Неуклюжились потными сочностями

И всё было ныло и чинно

Но в этом же автобусе

Ехал очный звездочёт

И он всё звездел

Перезвёздывал, звёздил

и так звездопадочно —

Что всем наконец остозвездило напрочь

И хороший автобус

Поехал назад.

5.09.1986

Мне страшно с того, что трава растёт

Она помимо меня растёт

Сохнет, пахнет

Волнуется, словно дерево за окном

И всё это это оно как вода

Низвергается плещет зовёт разбивается

Что же меня касается —

То вслух и не скажешь

Тем паче и нечего

В контексте предыдущего

А в другом контексте

Трава растёт

14.04.1996

(на Пасху)

Погоня

С некоторых пор

Чувствую их его за мной оно

Дышит в череп — дрожит позвоночник

Вот-вот оглянусь оглянусь

Вдруг как даст по хребтине

В траву падаю, закрывая руками

лицо

И смеётся

Глядь — нет никого

Потихоньку встаёшь оглядываешься

пешком и снова

они где-то под сердцем

Темно темно

Кулаком о стену а

замрёшь

Пусто

Чуть отпустит

и снова

на тонкой нити тошноты

у горла

17.03.84

Однажды утром

В Вавилоне

Пошёл густой снег…

Всё идёт по плану

Границы ключ переломлен пополам

А наш батюшка Ленин совсем усоп

Он разложился на плесень и на липовый мёд

А перестройка всё идёт и идёт по плану

И вся грязь превратилась в голый лёд

И всё идёт по плану…

А моя судьба захотела на покой

Я обещал ей не участвовать в военной игре

Но на фуражке на моей — серп и молот и звезда

Как это трогательно — серп и молот и звезда

Лихой фонарь ожидания мотается

И всё идёт по плану…

А моей женой накормили толпу

Мировым кулаком растоптали ей грудь

Всенародной свободой разодрали ей плоть

Так закопайте ж её во Христе —

Ведь всё идёт по плану…

Один лишь дедушка Ленин — хороший был вождь

А все другие остальные — такое дерьмо

А все другие враги — и такие мудаки

Над родною над отчизной бесноватый снег шёл

Я купил журнал “Корея” — там тоже хорошо

Там товарищ Ким Ир Сен — там то же, что у нас

Я уверен, что у них то же самое

И всё идёт по плану

А при коммунизме всё будет заебись

Он наступит скоро — надо только подождать

Там всё будет бесплатно — там всё будет в кайф

Там наверное вообще не надо будет умирать

Я проснулся среди ночи и понял, что

Всё идёт по плану.

1986

Новогодняя песенка

Брызжущие яростью, трезвостью, ревностью

Кедами, обедами

Станем ли мы завтра подлее, чем сегодня?

Сможем ли мы стать подлее, чем сейчас?

ГПУ, ГПТУ, НТС, КПСС

ЛТП и т. д и т. п.

Станем ли мы завтра глупее, чем сегодня?

Сможем ли мы стать глупее, чем сейчас?

Христос терпел и нам велел

Тра-та-та хуё-моё

Станем ли мы завтра мертвее, чем сегодня?

Сможем ли мы стать мертвее, чем сейчас?

Сможем ли мы стать мертвее, чем всегда?

31.12.1988

Вытри сопли облизнись

Расскажи о том что мимо

Что по самому по краю

По просёлочной дорожке

По протоптанной тропинке

Что по радуге-дуге

Попляши себе на радость

Затяни потуже пояс

Подними как можно выше

Свой волшебный воротник

Поклонись как можно ниже

Закопай как можно дальше

Промолчи как можно громче

Зашвырни куда подальше

Поищи в своей тарелке

Может что-нибудь осталось

Закуси губу не дуру

Вытри сопли

Облизнись.

1993

У вас лица, как гороховый суп

У вас жизни, как промасленная бумага

У вам мечты, как выстиранные пододеяльники

У вас мир как противогаз.

6.05.1986

С новым годом

Если бы я тонул — значит я был бы матрос

Если бы я умирал — значит я был бы дурак

Если бы я кричал — значит я был бы глухой

А если бы я сиял — значит я заслужил

С новым годом — добрый день!

Если бы я летал —

значит, я был бы Икар

Если бы я искал —

значит, я был бы слепой

Если бы я молчал —

значит, я всё сказал

А если б я что-либо мог —

я бы на всё насрал!

С новым годом — добрый день!

Если бы я был Бог — я бы любил себя

Если б я был тобой — я бы сказал “Заебись!”

Если б я был собой — я бы себя убил

А если б я был умён — я бы сошёл с ума!

С новым гадом добрый день!

1986

Поспешишь — себя насмешишь

Захвораешь

Над унитазом склонишься

Покаешься

К вечеру малость оправишься

На кухне ли густо и общенародной

в коморе ли собственной пусто-своей

Провонявшей дыханьем дорогих гостей

Отъявленных праведников

Застенчивых астралопитеков.

Так понюхаешь, подышишь

Повздыхаешь, поумнеешь

Да проспишься хорошенько

И опять себя смешить.

26.02.1996

Они рубили деревья

Машинально

Рубили деревья

На фоне заката.

3.09.1984

Столь же неистово сколь и непечатно

Извергалася речь стихийного прохожего

Смрадная жалоба пешего человека

Автобус его вспугнул и иссяк в неизбежном

направлении

Последнею каплей совести

От ярости пешего человека

Неповторимого в своём азарте

Как Маркел Сосипато’рыч

Или ещё какой сказочный.

23.02.1996

Так иду я вот так и вдруг слышу —

Бежит за мной кто-то

Спотыкается шаркает

И руками махает и кашляет

И сквозь зубы меня материт

Я весь сжался в платок носовой —

Вот сейчас меня схватит за плечи…

Вот вплотную к спине подбегает…

Вдруг как стоп —

И так тихо настало…

…Не дыша я свернул свою шею —

Прямо за мной

Покосившийся в небо

Стоял дремучий забор.

4.04.1985

Спроси меня:

Можешь ли ты смеяться так давно?

Можешь ли ты улыбаться так далеко?

Когда я захлопнул веки —

прошёл многогранный гул

Как в цистерне без нефти

что-то всплыло, пошло кругами

и снова исчезло.