Давно ли автор этих строк в безмерной
Гордыне разума смел утверждать,
Что надо всем владычествует слово,
Что не родится мысль у нас в мозгу
Иначе как в словесном облаченье.
И вот, в насмешку ли над болтуном,
Два слова, нежных два и чужеземных,
Звучанья италийского, какие
Лишь ангелу шептать сквозь сон "в росе,
Жемчужной цепью легшей на Гермон",
Возникли вдруг из темной бездны сердца
Не мыслью - помыслом, душою мысли,
Видением неистовым и светлым,
Божественней всего, что шестикрылый
Арфист в раю (тот Израфел, чей голос
"Утешней, чем у всех созданий божьих")
Мечтал бы выразить. И я... я сломлен.
Рука повисла, выронив перо.
Твое мне имя взять ты предложила,
Как пастор текст берет,- но я бессилен
О нем писать; ни говорить, ни думать
Я не могу, ни чувствовать. Ведь это ж
Не значит чувствовать - застыть блаженно
На золотом пороге царства снов,
Смотреть в его распахнутую даль.
И вправо ль погляжу, вперед ли, влево ль
Из всех чудес в пронзителыюм восторге
Увидеть сквозь бессолнечный туман,
Где все слилось,- тебя! Одну тебя.