Я — из тех горожан,
у которых
в первый раз — под Магнитной горой —
юность в сердце зажглась, будто порох,
и просилась у Партии в строй.
Вместе с нами
в палатке, как дома,
со штабным телефонным звонком,
ни на час по примеру Парткома
не смолкал комсомольский Горком.
С каменистого дна котлованов,
с тяжким грузом работ и забот,
день и ночь по ступенечкам планов
поднимались мы, строя завод.
Наше —
с ленинским профилем —
знамя
становя во дворе заводском,
зяб ты с нами и парился с нами
на ветру,
комсомольский Горком.
В пору фронта, не мысля о тыле,
промедление ставя в вину,
словно в песне
и мы уходили...
Комсомольцы твои... На войну!
Сгоряча не жалеющих силы,
нас, порою обжатых врагом,
будто чудом — спасал от могилы
твой металл,
комсомольский Горком.
Тылом битвы, как видно, недаром
оставался ты, мир сторожа.
Был строителем.
Стал сталеваром.
Стал броней для своих горожан.
Не стареет душа в человеке,
если шел он с тобой прямиком...
Побратался ты с нами навеки,
дорогой комсомольский Горком.
Сколько душ
снарядил ты в дорогу,
вывел к Партии —в люди, в бои!
И, сменяясь в рядах понемногу,
молодеют отряды твои.
Значит, здравствуй на радость и славу,
в каждом сердце гори огоньком,
молодой, но партийный по нраву,
старый друг, комсомольский Горком.
1958