Стихотворения

Я представляю полуночный лес:

Есть еще что-то живое

За одиночеством этих часов,

И чистым листом, по которому движутся пальцы.

За окном я не вижу звезд:

Что-то все ближе и ближе

Из глубины кромешной

Входит в мое одиночество:

Холод, нежный, как черный снег,

Лисий нос касается стебля, листа;

Два глаза следят за движением, раз,

два, еще и еще.

За собой оставляя следы на снегу,

Огибая деревья, тихонько хромая,

Тень проскользнула в дупло

Чтобы, чуть-чуть осмелев,

Свет преломить, глаз

Расширяется всей глубиной изумрудной,

Блестя, концентрируясь,

Словно явился по важному делу,

Пока неожиданный, резкий и острый запах лисы

Не просочится в черные дыры в моей голове.

Окно все еще без звезд; часы все еще идут,

Страница готова.

Я высоко на дереве, глаза мои закрыты.

Бездействую, но нет и тени сна

Ни в клюве загнутом, ни в крючковатых лапах:

Я предвкушаю новое убийство и ощущаю совершенный запах.

Как хороши высокие деревья!

Плавучесть воздуха и солнечные блики —

Все к выгоде моей; Лицо Земли

Откроется для моего обзора.

Я когти впил в древесную кору.

Понадобились силы всей Природы

Чтоб перья сотворить и эти лапы:

Теперь Природу я держу в когтях.

Взлетаю ввысь и медленно кружу —

Я убиваю там, где я хочу, ведь это все мое.

Нет никаких излишеств в этом теле:

Моя манера — головы срывать.

Распределение смертей! Свою дорогу

Прокладываю я среди костей.

Я не ищу весомых аргументов,

Чтоб в мире обозначить это право.

И солнце за моей спиной.

Все так же, как тогда, когда я начал.

Мой глаз не отмечает изменений.

Я думаю оставить все как есть.

Когда Бог, отвернувшись от человека,

Обратился лицом к небу,

А человек, отвернувшись от Бога,

Обратился лицом к Еве,

Казалось, что мир развалился на части.

Но Ворон, Ворон,

Ворон, вцепившись когтями,

Соединил небо и землю.

Тогда человек заплакал, но голосом Бога,

И Бог истекал, но человеческой кровью.

Земля и небо скрипели в месте стыковки,

И началась гангрена, и вонь

Стояла ужасная.

Агония не проходила.

Не мог человек быть человеком, и Богом Бог.

Агония.

Крик.

Ворон

С насмешкой

Кричит: «Это моя работа!»

Летит знаменем черным и славит себя самого.

Ворон понял, что Бог его любит —

Иначе он был бы мертв.

И это было доказано.

Ворон был изумлен, услышав стук своего сердца.

И он осознал, что именно Бог назвал его Вороном —

Существование было ему открыто.

Но кто

Любит камни, и кто назвал их камнями?

Похоже, они существуют тоже.

И кто назвал странное это молчание,

Что наступает, как только крик затихнет?

И кто любит круглые пули,

Что отлетают от сухощавых вороньих тел?

Кто издает тишину преобладания?

Ворон понял, что есть два Бога,

Один гораздо больше другого,

Он любит его врагов

И вечно во всеоружии.

Он хотел игнорировать море,

Но оно было больше чем смерть и больше чем жизнь.

Он хотел разговаривать с морем,

Но мозг его скрылся, и тот отшатнулся, как от огня.

Он пытался понравиться морю,

Но оно прогнало его прочь, как мертвецы прогоняют нас прочь.

Он хотел ненавидеть море,

Но ощутил себя кроликом, брошенным вниз с утеса.

Он просто хотел быть в одном мире с морем,

Но легкие Ворона были не так глубоки.

И кровь закипела его,

Словно капля воды на горячей печи.

Наконец,

Он повернулся спиной, чтобы уйти от моря,

Будто распятый, не смея пошевелиться.

А на седьмой день

Змей отдыхал,

Но Бог к нему поднялся:

«Я изобрел отличную игру», — сказал он.

Змей выпучил глаза от изумленья

Господней выходкой.

Но Бог сказал: «Ты видишь яблоко?

Я выжму сок прозренья!»

И Змей, глотнув его,

Скрутился в знак вопроса.

Адам, хлебнув, сказал: «О, будь мне Богом!»

А Ева, выпив, обнажила ляжки

И убежала с косоглазым Змеем,

И отдалась ему.

А Бог все рассказал Адаму,

Который в пьяном угаре хотел удавиться.

А Змей пытался все объяснить, кричал: «Не надо!»,

Но у него язык заплетался.

А Ева кричала: «Насилуют!»

И била его по голове.

Теперь, стоит ему появиться,

Она кричит: «Он здесь, на помощь!»

Адам бьет его стулом,

Бог говорит: «Я доволен!»

И все катится к черту!

В самом начале был Крик

Что породил Кровь

Что породила Глаз

Что породил Страх

Что породил Крыло

Что породило Кость

Что породила Гранит

Что породил Фиалку

Что породила Гитару

Что породила Пот

Что породил Адама

Что породил Марию

Что породила Бога

Что породил Ничто

Породившее Никогда

Никогда Никогда Никогда

Что породило Ворона

Кричащего о Крови

Личинках и Корках

О чем угодно

Дрожащего бесперого сидящего в грязном гнезде.

Нет, Змей не соблазнял

Еву попробовать яблоко.

Это все просто

Фальсификация фактов.

Адам ел яблоко,

Ева ела Адама,

Змей ел Еву —

Но это их личное дело.

Змей, тем временем,

Справил нужду в Раю.

И улыбался, услышав

Ворчание Бога.

Этот дом в открытом море пропадал всю ночь,

Лес трещал во тьме, и холмы гудели,

Ветра полевые в страхе бежали под окна,

Барахтались и кувыркались во влаге слепящей….

Заря залила небосвод апельсиновым соком,

Холмы поменялись местами, и ветер

Тоненькой бритвой светился во тьме изумрудной,

Сжимаясь, подобно зрачку одичавшего ока…

В полдень я пробирался вдоль дома

К двери сарая для угля. Выглянул только —

Ветер ударил меня по лицу и чуть не оставил без глаз,

Гремели палатки холмов, натягивая веревки.

Поля задрожали, а небо мне корчило рожи,

Ежесекундно что-то стучало и вдруг исчезало;

Ветер забросил сороку во тьму —

И чайку согнул, как стальную пластину. Дом

Звенел, как изящный зеленый бокал, предупреждая,

Что может разбиться в любую секунду. Зарывшись,

В мягкое кресло перед камином, схватившись

За сердце, или обняв друг друга, на пол книгу роняя,

Мы наблюдаем мерцанье огня

И ощущаем, как движется дом. Мы замираем на месте,

Глядя за окна на это дрожанье,

Слушая крики камней за горизонтом.