Театр
Балаганчик
Посвящается
Всеволоду Эмильевичу Мейерхольду
Действующие лица
Коломбина.
Пьеро.
Арлекин.
Мистики обоего пола в сюртуках и модных платьях, а потом в масках и маскарадных костюмах.
Председатель мистического собрания.
Три пары влюбленных.
Паяц.
Автор.
Обыкновенная театральная комната с тремя стенами, окном и дверью. У освещенного стола с сосредоточенным видом сидят мистики обоего пола — в сюртуках и модных платьях. Несколько поодаль, у окна сидит Пьеро в белом балахоне, мечтательный, расстроенный, бледный, безусый и безбровый, как все Пьеро. Мистики некоторое время молчат.
Первый мистик
Ты слушаешь?
Второй мистик
Да.
Третий мистик
Наступит событие.
Пьеро
О, вечный ужас, вечный мрак!
Первый мистик
Ты ждешь?
Второй мистик
Я жду.
Третий мистик
Уж близко прибытие:
За окном нам ветер подал знак.
Пьеро
Неверная! Где ты? Сквозь улицы сонные
Протянулась длинная цепь фонарей,
И, пара за парой, идут влюбленные,
Согретые светом любви своей.
Где же ты? Отчего за последней парою
Не вступить и нам в назначенный круг?
Я пойду бренчать печальной гитарою
Под окно, где ты пляшешь в хоре подруг!
Нарумяню лицо мое, лунное, бледное,
Нарисую брови и усы приклею,
Слышишь ты, Коломбина, как сердце бедное
Тянет, тянет грустную песню свою?
Пьеро размечтался и оживился. Но из-за занавеса сбоку вылезает обеспокоенный автор.
Автор
Что он говорит? Почтеннейшая публика! Спешу уверить, что этот актер жестоко насмеялся над моими авторскими правами. Действие происходит зимой в Петербурге. Откуда же он взял окно и гитару? Я писал мою драму не для балагана… Уверяю вас…
Внезапно застыдившись своего неожиданного появления, прячется обратно за занавес.
Пьеро
(Он не обратил внимания на автора. Сидит и мечтательно вздыхает)
Коломбина!
Первый мистик
Ты слушаешь?
Второй мистик
Да.
Третий мистик
Приближается дева из дальней страны.
Первый мистик
О, как мрамор — черты!
Второй мистик
О, в очах — пустота!
Третий мистик
О, какой чистоты и какой белизны!
Первый мистик
Подойдет — и мгновенно замрут голоса.
Второй мистик
Да. Молчанье наступит.
Третий мистик
Надолго ли?
Первый мистик
Да.
Второй мистик
Вся бела, как снега.
Третий мистик
За плечами — коса.
Первый мистик
Кто ж она?
Второй наклоняется и что-то шепчет на ухо первому.
Второй мистик
Ты не выдашь меня?
Первый мистик (в неподдельном ужасе)
Никогда!
Автор опять испуганно высовывается, но быстро исчезает, как будто его оттянул кто-то за фалды.
Пьеро
(по-прежнему, мечтательно)
Коломбина! Приди!
Первый мистик
Тише! Слышишь шаги!
Второй мистик
Слышу шелест и вздохи.
Третий мистик
О, кто среди нас?
Первый мистик
Кто в окне?
Второй мистик
Кто за дверью?
Третий мистик
Не видно ни зги.
Первый мистик
Посвети. Не она ли пришла в этот час?
Второй мистик поднимает свечу.
Совершенно неожиданно и непонятно откуда, появляется у стола необыкновенно красивая девушка с простым и тихим лицом матовой белизны. Она в белом. Равнодушен взор спокойных глаз. За плечами лежит заплетенная коса.
Девушка стоит неподвижно. Восторженный Пьеро молитвенно опускается на колени. Заметно, что слезы душат его. Все для него — неизреченно.
Мистики в ужасе откинулись на спинки стульев. У одного беспомощно болтается нога. Другой производит странные движения рукой. Третий выкатил глаза. Через некоторое время очнувшись, громко шепчут:
— Прибыла!
— Как бела ее одежда!
— Пустота в глазах ее!
— Черты бледны, как мрамор!
— За плечами коса!
— Это — смерть!
Пьеро услыхал. Медленно поднявшись, он подходит к девушке, берет ее за руку и выводит на средину сцены. Он говорит голосом звонким и радостным, как первый удар колокола.
Пьеро
Господа! Вы ошибаетесь! Это — Коломбина! Это — моя невеста!
Общий ужас. Руки всплеснулись. Фалды сюртуков раскачиваются. Председатель собрания торжественно подходит к Пьеро.
Председатель
Вы с ума сошли. Весь вечер мы ждали событий. Мы дождались. Она пришла к нам — тихая избавительница. Нас посетила смерть.
Пьеро (звонким, детским голосом)
Я не слушаю сказок. Я — простой человек. Вы не обманете меня. Это — Коломбина. Это — моя невеста.
Председатель
Господа! Наш бедный друг сошел с ума от страха. Он никогда не думал о том, к чему мы готовились всю жизнь. Он не измерил глубин и не приготовился встретить покорно Бледную Подругу в последний час. Простим великодушно простеца. (Обращается к Пьеро.) Брат, тебе нельзя оставаться здесь. Ты помешаешь нашей последней вечере. Но, прошу тебя, вглядись еще раз в ее черты: ты видишь, как бела ее одежда; и какая бледность в чертах; о, она бела, как снега на вершинах! Очи ее отражают зеркальную пустоту. Неужели ты не видишь косы за плечами? Ты не узнаешь смерти?
Пьеро (по бледному лицу бродит растерянная улыбка)
Я ухожу. Или вы правы, и я — несчастный сумасшедший. Или вы сошли с ума — и я одинокий, непонятый вздыхатель. Носи меня, вьюга, по улицам! О, вечный ужас! Вечный мрак!
Коломбина (идет к выходу вслед за Пьеро)
Я не оставлю тебя.
Пьеро остановился, растерян. Председатель умоляюще складывает руки.
Председатель
Легкий призрак! Мы всю жизнь ждали тебя! Не покидай нас!
Появляется стройный юноша в платье Арлекина. На нем серебристыми голосами поют бубенцы.
Арлекин
(подходит к Коломбине)
Жду тебя на распятьях, подруга,
В серых сумерках зимнего дня!
Над тобою поет моя вьюга,
Для тебя бубенцами звеня!
Он кладет руку на плечо Пьеро. — Пьеро свалился навзничь и лежит без движения в белом балахоне. Арлекин уводит Коломбину за руку. Она улыбнулась ему. Общий упадок настроения. Все безжизненно повисли на стульях. Рукава сюртуков вытянулись и закрыли кисти рук, будто рук и не было. Головы ушли в воротники. Кажется, на стульях висят пустые сюртуки.
Вдруг Пьеро вскочил и убежал. Занавес сдвигается. В ту же минуту на подмостки перед занавесом выскакивает взъерошенный и взволнованный автор.
Автор
Милостивые государи и государыни! Я глубоко извиняюсь перед вами, но снимаю с себя всякую ответственность! Надо мной издеваются! Я писал реальнейшую пьесу, сущность которой считаю долгом изложить перед вами в немногих словах: дело идет о взаимной любви двух юных душ! Им преграждает путь третье лицо; но преграды наконец падают, и любящие навеки соединяются законным браком! Я никогда не рядил моих героев в шутовское платье! Они без моего ведома разыгрывают какую-то старую легенду! Я не признаю никаких легенд, никаких мифов и прочих пошлостей! Тем более — аллегорической игры словами: неприлично называть косой смерти женскую косу! Это порочит дамское сословие! Милостивые государи…
Высунувшаяся из-за занавеса рука хватает автора за шиворот. Он с криком исчезает за кулисой. Занавес быстро раздергивается.
Бал. Маски кружатся под тихие звуки танца. Среди них прогуливаются другие маски, рыцари, дамы, паяцы.
Грустный Пьеро сидит среди сцены на той скамье, где обыкновенно целуются Венера и Тангейзер.
Пьеро
Я стоял меж двумя фонарями
И слушал их голоса,
Как шептались, закрывшись плащами,
Целовала их ночь в глаза.
И свила серебристая вьюга
Им венчальный перстень-кольцо.
И я видел сквозь ночь — подруга
Улыбнулась ему в лицо.
Ах, тогда в извозчичьи сани
Он подругу мою усадил!
Я бродил в морозном тумане,
Издали за ними следил.
Ах, сетями ее он опутал
И, смеясь, звенел бубенцом!
Но, когда он ее закутал, —
Ах, подруга свалилась ничком!
Он ее ничем не обидел,
Но подруга упала в снег!
Не могла удержаться, сидя!..
Я не мог сдержать свой смех!..
И, под пляску морозных игол,
Вкруг подруги картонной моей —
Он звенел и высоко прыгал,
Я за ним плясал вкруг саней!
И мы пели на улице сонной:
«Ах, какая стряслась беда!»
А вверху — над подругой картонной —
Высоко зеленела звезда.
И всю ночь по улицам снежным
Мы брели — Арлекин и Пьеро…
Он прижался ко мне так нежно,
Щекотало мне нос перо!
Он шептал мне: «Брат мой, мы вместе,
Неразлучны на много дней…
Погрустим с тобой о невесте,
О картонной невесте твоей!»
Пьеро грустно удаляется.
Через некоторое время на той же скамье обнаруживается пара влюбленных. Он в голубом, она в розовом, маски — цвета одежд. Они вообразили себя в церкви и смотрят вверх, в купола.
Она
Милый, ты шепчешь — «склонись…»
Я, лицом опрокинута, в купол смотрю.
Он
Я смотрю в непомерную высь —
Там, где купол вечернюю принял зарю.
Она
Как вверху позолота ветха.
Как мерцают вверху образа.
Он
Наша сонная повесть тиха.
Ты безгрешно закрыла глаза.
Поцелуй.
Она
…Кто-то темный стоит у колонны
И мигает лукавым зрачком!
Я боюсь тебя, влюбленный!
Дай закрыться твоим плащом!
Молчание.
Он
Посмотри, как тихи свечи,
Как заря в куполах занялась.
Она
Да. С тобою сладки нам встречи.
Пусть я сама тебе предалась.
Прижимается к нему.
Первую пару скрывает от зрителей тихий танец масок и паяцов. В средину танца врывается вторая пара влюбленных. Впереди — она в черной маске и вьющемся красном плаще. Позади — он — весь в черном, гибкий, в красной маске и черном плаще. Движения стремительны. Он гонится за ней, то настигая, то обгоняя ее. Вихрь плащей.
Он
Оставь меня! Не мучь, не преследуй!
Участи темной мне не пророчь!
Ты торжествуешь свою победу!
Снимешь ли маску? Канешь ли в ночь?
Она
Иди за мной! Настигни меня!
Я страстней и грустней невесты твоей!
Гибкой рукой обними меня!
Кубок мой темный до дна испей!
Он
Я клялся в страстной любви — другой!
Ты мне сверкнула огненным взглядом,
Ты завела в переулок глухой,
Ты отравила смертельным ядом!
Она
Не я манила, — плащ мой летел
Вихрем за мной — мой огненный друг!
Ты сам вступить захотел
В мой очарованный круг!
Он
Смотри, колдунья! Я маску сниму!
И ты узнаешь, что я безлик!
Ты смела мне черты, завела во тьму,
Где кивал, кивал мне — черный двойник!
Она
Я — вольная дева! Путь мой — к победам!
Иди за мной, куда я веду!
О, ты пойдешь за огненным следом
И будешь со мной в бреду!
Он
Иду, покорен участи строгой,
О, вейся, плащ, огневой проводник!
Но трое пойдут зловещей дорогой:
Ты — и я — и мой двойник!
Исчезают в вихре плащей. Кажется, за ними вырвался из толпы кто-то третий, совершенно подобный влюбленному, весь — как гибкий язык черного пламени.
В среде танцующих обнаружилась третья пара влюбленных. Они сидят посреди сцены.
Средневековье. Задумчиво склонившись, она следит за его движениями. — Он, весь в строгих линиях, большой и задумчивый, в картонном шлеме, — чертит перед ней на полу круг огромным деревянным мечом.
Он
Вы понимаете пьесу, в которой мы играем не последнюю роль?
Она (как тихое и внятное эхо)
Роль.
Он
Вы знаете, что маски сделали нашу сегодняшнюю встречу чудесной?
Она
Чудесной.
Он
Так вы верите мне? О, сегодня вы прекрасней, чем всегда.
Она
Всегда.
Он
Вы знаете все, что было и что будет. Вы поняли значение начертанного здесь круга.
Она
Круга.
Он
О, как пленительны ваши речи! Разгадчица души моей! Как много ваши слова говорят моему сердцу!
Она
Сердцу.
Он
О, Вечное Счастье! Вечное Счастье!
Она
Счастье.
Он (со вздохом облегчения и торжества)
Близок день. На исходе — эта зловещая ночь.
Она
Ночь.
В эту минуту одному из паяцов пришло в голову выкинуть штуку Он подбегает к влюбленному и показывает ему длинный язык Влюбленный бьет с размаху паяца по голове тяжким деревянным мечом. Паяц перегнулся через рампу и повис. Из головы его брыжжет струя клюквенного сока.
Паяц (пронзительно кричит)
Помогите! Истекаю клюквенным соком!
Поболтавшись, удаляется.
Шум. Суматоха. Веселые крики: «Факелы! Факелы! Факельное шествие!» Появляется хор с факелами. Маски толпятся, смеются прыгают.
Хор
В сумрак — за каплей капля смолы
Падает с легким треском!
Лица, скрытые облаком мглы,
Озаряются тусклым блеском!
Капля за каплей, искра за искрой!
Чистый, смолистый дождь!
Где ты, сверкающий, быстрый,
Пламенный вождь!
Арлекин выступает из хора, как корифей.
Арлекин
По улицам сонным и снежным
Я таскал глупца за собой!
Мир открылся очам мятежным,
Снежный ветер пел надо мной!
О, как хотелось юной грудью
Широко вздохнуть и выйти в мир!
Совершить в пустом безлюдьи
Мой веселый весенний пир!
Здесь никто понять не смеет,
Что весна плывет в вышине!
Здесь никто любить не умеет,
Здесь живут в печальном сне!
Здравствуй, мир! Ты вновь со мною!
Твоя душа близка мне давно!
Иду дышать твоей весною
В твое золотое окно!
Прыгает в окно. Даль, видимая в окне, оказывается нарисованной на бумаге. Бумага лопнула. Арлекин полетел вверх ногами в пустоту. В бумажном разрыве видно одно светлеющее небо. Ночь истекает, копошится утро. На фоне занимающейся зари стоит, чуть колеблемая дорассветным ветром, — Смерть, в длинных белых пеленах, с матовым женственным лицом и с косой на плече. Лезвее серебрится, как опрокинутый месяц, умирающий утром.
Все бросились в ужасе в разные стороны. Рыцарь споткнулся на деревянный меч. Дамы разроняли цветы по всей сцене. Маски, неподвижно прижавшиеся, как бы распятые у стен, кажутся куклами из этнографического музея. Любовницы спрятали лица в плащи любовников. Профиль голубой маски тонко вырезывается на утреннем небе. У ног ее испуганная, коленопреклоненная розовая маска прижалась к его руке губами.
Как из земли выросший Пьеро медленно идет через всю сцену, простирая руки к Смерти. По мере его приближения черты Ее начинают оживать. Румянец заиграл на матовости щек. Серебряная коса теряется в стелющемся утреннем тумане. На фоне зари, в нише окна, стоит с тихой улыбкой на спокойном лице красивая девушка — Коломбина.
В ту минуту, как Пьеро подходит и хочет коснуться ее руки своей рукой, — между ним и Коломбиной просовывается торжествующая голова автора.
Автор. Почтеннейшая публика! Дело мое не проиграно! Права мои восстановлены! Вы видите, что преграды рухнули! Этот господин провалился в окошко! Вам остается быть свидетелями счастливого свиданья двух влюбленных после долгой разлуки! Если они потратили много сил на преодоление препятствий, — то теперь зато они соединяются навек!
Автор хочет соединить руки Коломбины и Пьеро. Но внезапно все декорации взвиваются и улетают вверх. Маски разбегаются.
Автор оказывается склоненным над одним только Пьеро, который беспомощно лежит на пустой сцене в белом балахоне своем с красными пуговицами.
Заметив свое положение, автор убегает стремительно.
Пьеро (приподнимается и говорит жалобно и мечтательно)
Куда ты завел? Как угадать?
Ты предал меня коварной судьбе.
Бедняжка Пьеро, довольно лежать,
Пойди, поищи невесту себе.
(Помолчав.)
Ах, как светла — та, что ушла
(Звенящий товарищ ее увел).
Упала она (из картона была).
А я над ней смеяться пришел.
Она лежала ничком и бела.
Ах, наша пляска была весела!
А встать она уж никак не могла.
Она картонной невестой была.
И вот, стою я, бледен лицом,
Но вам надо мной смеяться грешно.
Что делать! Она упала ничком…
Мне очень грустно. А вам смешно?
Пьеро задумчиво вынул из кармана дудочку и заиграл песню о своем бледном лице, о тяжелой жизни и о невесте своей Коломбине.
1906
Посвящается
Всеволоду Эмильевичу Мейерхольду
Коломбина.
Пьеро.
Арлекин.
Мистики обоего пола в сюртуках и модных платьях, а потом в масках и маскарадных костюмах.
Председатель мистического собрания.
Три пары влюбленных.
Паяц.
Автор.
Обыкновенная театральная комната с тремя стенами, окном и дверью. У освещенного стола с сосредоточенным видом сидят мистики обоего пола — в сюртуках и модных платьях. Несколько поодаль, у окна сидит Пьеро в белом балахоне, мечтательный, расстроенный, бледный, безусый и безбровый, как все Пьеро. Мистики некоторое время молчат.
Первый мистик
Ты слушаешь?
Второй мистик
Да.
Третий мистик
Наступит событие.
Пьеро
О, вечный ужас, вечный мрак!
Первый мистик
Ты ждешь?
Второй мистик
Я жду.
Третий мистик
Уж близко прибытие:
За окном нам ветер подал знак.
Пьеро
Неверная! Где ты? Сквозь улицы сонные
Протянулась длинная цепь фонарей,
И, пара за парой, идут влюбленные,
Согретые светом любви своей.
Где же ты? Отчего за последней парою
Не вступить и нам в назначенный круг?
Я пойду бренчать печальной гитарою
Под окно, где ты пляшешь в хоре подруг!
Нарумяню лицо мое, лунное, бледное,
Нарисую брови и усы приклею,
Слышишь ты, Коломбина, как сердце бедное
Тянет, тянет грустную песню свою?
Пьеро размечтался и оживился. Но из-за занавеса сбоку вылезает обеспокоенный автор.
Автор
Что он говорит? Почтеннейшая публика! Спешу уверить, что этот актер жестоко насмеялся над моими авторскими правами. Действие происходит зимой в Петербурге. Откуда же он взял окно и гитару? Я писал мою драму не для балагана… Уверяю вас…
Внезапно застыдившись своего неожиданного появления, прячется обратно за занавес.
Пьеро
(Он не обратил внимания на автора. Сидит и мечтательно вздыхает)
Коломбина!
Первый мистик
Ты слушаешь?
Второй мистик
Да.
Третий мистик
Приближается дева из дальней страны.
Первый мистик
О, как мрамор — черты!
Второй мистик
О, в очах — пустота!
Третий мистик
О, какой чистоты и какой белизны!
Первый мистик
Подойдет — и мгновенно замрут голоса.
Второй мистик
Да. Молчанье наступит.
Третий мистик
Надолго ли?
Первый мистик
Да.
Второй мистик
Вся бела, как снега.
Третий мистик
За плечами — коса.
Первый мистик
Кто ж она?
Второй наклоняется и что-то шепчет на ухо первому.
Второй мистик
Ты не выдашь меня?
Первый мистик (в неподдельном ужасе)
Никогда!
Автор опять испуганно высовывается, но быстро исчезает, как будто его оттянул кто-то за фалды.
Пьеро
(по-прежнему, мечтательно)
Коломбина! Приди!
Первый мистик
Тише! Слышишь шаги!
Второй мистик
Слышу шелест и вздохи.
Третий мистик
О, кто среди нас?
Первый мистик
Кто в окне?
Второй мистик
Кто за дверью?
Третий мистик
Не видно ни зги.
Первый мистик
Посвети. Не она ли пришла в этот час?
Второй мистик поднимает свечу.
Совершенно неожиданно и непонятно откуда, появляется у стола необыкновенно красивая девушка с простым и тихим лицом матовой белизны. Она в белом. Равнодушен взор спокойных глаз. За плечами лежит заплетенная коса.
Девушка стоит неподвижно. Восторженный Пьеро молитвенно опускается на колени. Заметно, что слезы душат его. Все для него — неизреченно.
Мистики в ужасе откинулись на спинки стульев. У одного беспомощно болтается нога. Другой производит странные движения рукой. Третий выкатил глаза. Через некоторое время очнувшись, громко шепчут:
— Прибыла!
— Как бела ее одежда!
— Пустота в глазах ее!
— Черты бледны, как мрамор!
— За плечами коса!
— Это — смерть!
Пьеро услыхал. Медленно поднявшись, он подходит к девушке, берет ее за руку и выводит на средину сцены. Он говорит голосом звонким и радостным, как первый удар колокола.
Пьеро
Господа! Вы ошибаетесь! Это — Коломбина! Это — моя невеста!
Общий ужас. Руки всплеснулись. Фалды сюртуков раскачиваются. Председатель собрания торжественно подходит к Пьеро.
Председатель
Вы с ума сошли. Весь вечер мы ждали событий. Мы дождались. Она пришла к нам — тихая избавительница. Нас посетила смерть.
Пьеро (звонким, детским голосом)
Я не слушаю сказок. Я — простой человек. Вы не обманете меня. Это — Коломбина. Это — моя невеста.
Председатель
Господа! Наш бедный друг сошел с ума от страха. Он никогда не думал о том, к чему мы готовились всю жизнь. Он не измерил глубин и не приготовился встретить покорно Бледную Подругу в последний час. Простим великодушно простеца. (Обращается к Пьеро.) Брат, тебе нельзя оставаться здесь. Ты помешаешь нашей последней вечере. Но, прошу тебя, вглядись еще раз в ее черты: ты видишь, как бела ее одежда; и какая бледность в чертах; о, она бела, как снега на вершинах! Очи ее отражают зеркальную пустоту. Неужели ты не видишь косы за плечами? Ты не узнаешь смерти?
Пьеро (по бледному лицу бродит растерянная улыбка)
Я ухожу. Или вы правы, и я — несчастный сумасшедший. Или вы сошли с ума — и я одинокий, непонятый вздыхатель. Носи меня, вьюга, по улицам! О, вечный ужас! Вечный мрак!
Коломбина (идет к выходу вслед за Пьеро)
Я не оставлю тебя.
Пьеро остановился, растерян. Председатель умоляюще складывает руки.
Председатель
Легкий призрак! Мы всю жизнь ждали тебя! Не покидай нас!
Появляется стройный юноша в платье Арлекина. На нем серебристыми голосами поют бубенцы.
Арлекин
(подходит к Коломбине)
Жду тебя на распятьях, подруга,
В серых сумерках зимнего дня!
Над тобою поет моя вьюга,
Для тебя бубенцами звеня!
Он кладет руку на плечо Пьеро. — Пьеро свалился навзничь и лежит без движения в белом балахоне. Арлекин уводит Коломбину за руку. Она улыбнулась ему. Общий упадок настроения. Все безжизненно повисли на стульях. Рукава сюртуков вытянулись и закрыли кисти рук, будто рук и не было. Головы ушли в воротники. Кажется, на стульях висят пустые сюртуки.
Вдруг Пьеро вскочил и убежал. Занавес сдвигается. В ту же минуту на подмостки перед занавесом выскакивает взъерошенный и взволнованный автор.
Автор
Милостивые государи и государыни! Я глубоко извиняюсь перед вами, но снимаю с себя всякую ответственность! Надо мной издеваются! Я писал реальнейшую пьесу, сущность которой считаю долгом изложить перед вами в немногих словах: дело идет о взаимной любви двух юных душ! Им преграждает путь третье лицо; но преграды наконец падают, и любящие навеки соединяются законным браком! Я никогда не рядил моих героев в шутовское платье! Они без моего ведома разыгрывают какую-то старую легенду! Я не признаю никаких легенд, никаких мифов и прочих пошлостей! Тем более — аллегорической игры словами: неприлично называть косой смерти женскую косу! Это порочит дамское сословие! Милостивые государи…
Высунувшаяся из-за занавеса рука хватает автора за шиворот. Он с криком исчезает за кулисой. Занавес быстро раздергивается.
Бал. Маски кружатся под тихие звуки танца. Среди них прогуливаются другие маски, рыцари, дамы, паяцы.
Грустный Пьеро сидит среди сцены на той скамье, где обыкновенно целуются Венера и Тангейзер.
Пьеро
Я стоял меж двумя фонарями
И слушал их голоса,
Как шептались, закрывшись плащами,
Целовала их ночь в глаза.
И свила серебристая вьюга
Им венчальный перстень-кольцо.
И я видел сквозь ночь — подруга
Улыбнулась ему в лицо.
Ах, тогда в извозчичьи сани
Он подругу мою усадил!
Я бродил в морозном тумане,
Издали за ними следил.
Ах, сетями ее он опутал
И, смеясь, звенел бубенцом!
Но, когда он ее закутал, —
Ах, подруга свалилась ничком!
Он ее ничем не обидел,
Но подруга упала в снег!
Не могла удержаться, сидя!..
Я не мог сдержать свой смех!..
И, под пляску морозных игол,
Вкруг подруги картонной моей —
Он звенел и высоко прыгал,
Я за ним плясал вкруг саней!
И мы пели на улице сонной:
«Ах, какая стряслась беда!»
А вверху — над подругой картонной —
Высоко зеленела звезда.
И всю ночь по улицам снежным
Мы брели — Арлекин и Пьеро…
Он прижался ко мне так нежно,
Щекотало мне нос перо!
Он шептал мне: «Брат мой, мы вместе,
Неразлучны на много дней…
Погрустим с тобой о невесте,
О картонной невесте твоей!»
Пьеро грустно удаляется.
Через некоторое время на той же скамье обнаруживается пара влюбленных. Он в голубом, она в розовом, маски — цвета одежд. Они вообразили себя в церкви и смотрят вверх, в купола.
Она
Милый, ты шепчешь — «склонись…»
Я, лицом опрокинута, в купол смотрю.
Он
Я смотрю в непомерную высь —
Там, где купол вечернюю принял зарю.
Она
Как вверху позолота ветха.
Как мерцают вверху образа.
Он
Наша сонная повесть тиха.
Ты безгрешно закрыла глаза.
Поцелуй.
Она
…Кто-то темный стоит у колонны
И мигает лукавым зрачком!
Я боюсь тебя, влюбленный!
Дай закрыться твоим плащом!
Молчание.
Он
Посмотри, как тихи свечи,
Как заря в куполах занялась.
Она
Да. С тобою сладки нам встречи.
Пусть я сама тебе предалась.
Прижимается к нему.
Первую пару скрывает от зрителей тихий танец масок и паяцов. В средину танца врывается вторая пара влюбленных. Впереди — она в черной маске и вьющемся красном плаще. Позади — он — весь в черном, гибкий, в красной маске и черном плаще. Движения стремительны. Он гонится за ней, то настигая, то обгоняя ее. Вихрь плащей.
Он
Оставь меня! Не мучь, не преследуй!
Участи темной мне не пророчь!
Ты торжествуешь свою победу!
Снимешь ли маску? Канешь ли в ночь?
Она
Иди за мной! Настигни меня!
Я страстней и грустней невесты твоей!
Гибкой рукой обними меня!
Кубок мой темный до дна испей!
Он
Я клялся в страстной любви — другой!
Ты мне сверкнула огненным взглядом,
Ты завела в переулок глухой,
Ты отравила смертельным ядом!
Она
Не я манила, — плащ мой летел
Вихрем за мной — мой огненный друг!
Ты сам вступить захотел
В мой очарованный круг!
Он
Смотри, колдунья! Я маску сниму!
И ты узнаешь, что я безлик!
Ты смела мне черты, завела во тьму,
Где кивал, кивал мне — черный двойник!
Она
Я — вольная дева! Путь мой — к победам!
Иди за мной, куда я веду!
О, ты пойдешь за огненным следом
И будешь со мной в бреду!
Он
Иду, покорен участи строгой,
О, вейся, плащ, огневой проводник!
Но трое пойдут зловещей дорогой:
Ты — и я — и мой двойник!
Исчезают в вихре плащей. Кажется, за ними вырвался из толпы кто-то третий, совершенно подобный влюбленному, весь — как гибкий язык черного пламени.
В среде танцующих обнаружилась третья пара влюбленных. Они сидят посреди сцены.
Средневековье. Задумчиво склонившись, она следит за его движениями. — Он, весь в строгих линиях, большой и задумчивый, в картонном шлеме, — чертит перед ней на полу круг огромным деревянным мечом.
Он
Вы понимаете пьесу, в которой мы играем не последнюю роль?
Она (как тихое и внятное эхо)
Роль.
Он
Вы знаете, что маски сделали нашу сегодняшнюю встречу чудесной?
Она
Чудесной.
Он
Так вы верите мне? О, сегодня вы прекрасней, чем всегда.
Она
Всегда.
Он
Вы знаете все, что было и что будет. Вы поняли значение начертанного здесь круга.
Она
Круга.
Он
О, как пленительны ваши речи! Разгадчица души моей! Как много ваши слова говорят моему сердцу!
Она
Сердцу.
Он
О, Вечное Счастье! Вечное Счастье!
Она
Счастье.
Он (со вздохом облегчения и торжества)
Близок день. На исходе — эта зловещая ночь.
Она
Ночь.
В эту минуту одному из паяцов пришло в голову выкинуть штуку Он подбегает к влюбленному и показывает ему длинный язык Влюбленный бьет с размаху паяца по голове тяжким деревянным мечом. Паяц перегнулся через рампу и повис. Из головы его брыжжет струя клюквенного сока.
Паяц (пронзительно кричит)
Помогите! Истекаю клюквенным соком!
Поболтавшись, удаляется.
Шум. Суматоха. Веселые крики: «Факелы! Факелы! Факельное шествие!» Появляется хор с факелами. Маски толпятся, смеются прыгают.
Хор
В сумрак — за каплей капля смолы
Падает с легким треском!
Лица, скрытые облаком мглы,
Озаряются тусклым блеском!
Капля за каплей, искра за искрой!
Чистый, смолистый дождь!
Где ты, сверкающий, быстрый,
Пламенный вождь!
Арлекин выступает из хора, как корифей.
Арлекин
По улицам сонным и снежным
Я таскал глупца за собой!
Мир открылся очам мятежным,
Снежный ветер пел надо мной!
О, как хотелось юной грудью
Широко вздохнуть и выйти в мир!
Совершить в пустом безлюдьи
Мой веселый весенний пир!
Здесь никто понять не смеет,
Что весна плывет в вышине!
Здесь никто любить не умеет,
Здесь живут в печальном сне!
Здравствуй, мир! Ты вновь со мною!
Твоя душа близка мне давно!
Иду дышать твоей весною
В твое золотое окно!
Прыгает в окно. Даль, видимая в окне, оказывается нарисованной на бумаге. Бумага лопнула. Арлекин полетел вверх ногами в пустоту. В бумажном разрыве видно одно светлеющее небо. Ночь истекает, копошится утро. На фоне занимающейся зари стоит, чуть колеблемая дорассветным ветром, — Смерть, в длинных белых пеленах, с матовым женственным лицом и с косой на плече. Лезвее серебрится, как опрокинутый месяц, умирающий утром.
Все бросились в ужасе в разные стороны. Рыцарь споткнулся на деревянный меч. Дамы разроняли цветы по всей сцене. Маски, неподвижно прижавшиеся, как бы распятые у стен, кажутся куклами из этнографического музея. Любовницы спрятали лица в плащи любовников. Профиль голубой маски тонко вырезывается на утреннем небе. У ног ее испуганная, коленопреклоненная розовая маска прижалась к его руке губами.
Как из земли выросший Пьеро медленно идет через всю сцену, простирая руки к Смерти. По мере его приближения черты Ее начинают оживать. Румянец заиграл на матовости щек. Серебряная коса теряется в стелющемся утреннем тумане. На фоне зари, в нише окна, стоит с тихой улыбкой на спокойном лице красивая девушка — Коломбина.
В ту минуту, как Пьеро подходит и хочет коснуться ее руки своей рукой, — между ним и Коломбиной просовывается торжествующая голова автора.
Автор. Почтеннейшая публика! Дело мое не проиграно! Права мои восстановлены! Вы видите, что преграды рухнули! Этот господин провалился в окошко! Вам остается быть свидетелями счастливого свиданья двух влюбленных после долгой разлуки! Если они потратили много сил на преодоление препятствий, — то теперь зато они соединяются навек!
Автор хочет соединить руки Коломбины и Пьеро. Но внезапно все декорации взвиваются и улетают вверх. Маски разбегаются.
Автор оказывается склоненным над одним только Пьеро, который беспомощно лежит на пустой сцене в белом балахоне своем с красными пуговицами.
Заметив свое положение, автор убегает стремительно.
Пьеро (приподнимается и говорит жалобно и мечтательно)
Куда ты завел? Как угадать?
Ты предал меня коварной судьбе.
Бедняжка Пьеро, довольно лежать,
Пойди, поищи невесту себе.
(Помолчав.)
Ах, как светла — та, что ушла
(Звенящий товарищ ее увел).
Упала она (из картона была).
А я над ней смеяться пришел.
Она лежала ничком и бела.
Ах, наша пляска была весела!
А встать она уж никак не могла.
Она картонной невестой была.
И вот, стою я, бледен лицом,
Но вам надо мной смеяться грешно.
Что делать! Она упала ничком…
Мне очень грустно. А вам смешно?
Пьеро задумчиво вынул из кармана дудочку и заиграл песню о своем бледном лице, о тяжелой жизни и о невесте своей Коломбине.
1906
Незнакомка
На портрете была изображена действительно необыкновенной красоты женщина. Она была сфотографирована в черном шелковом платье, чрезвычайно простого и изящного фасона; волосы, по-видимому темно-русые, были убраны просто, по-домашнему; глаза темные, глубокие, лоб задумчивый; выражение лица страстное и как бы высокомерное. Она была несколько худа лицом, может быть, и бледна…
Достоевский
— А как вы узнали, что это я? Где вы меня видели прежде? Что это, в самом деле, я как будто его где-то видела?
— Я вас тоже будто видел где-то?
— Где? — Где?
— Я ваши глаза точно где-то видел… да этого быть не может! Это я так… Я здесь никогда и не был. Может быть, во сне…
Достоевский
Действующие лица:
Незнакомка.
Голубой.
Звездочет.
Поэт.
Посетители кабачка и гостиной.
Два дворника.
Первое видение
Уличный кабачок. Подрагивает бело-матовый свет ацетиленового фонаря в смятом колпачке. На обоях изображены совершенно одинаковые корабли с огромными флагами. Они взрезают носами голубые воды. За дверью, которая часто раскрывается, впуская посетителей, и за большими окнами, украшенными плющом, идут прохожие в шубах и девушки в платочках — под голубым вечерним снегом.
За прилавком, на котором водружена бочка с гномом и надписью «Кружка-бокал», — двое совершенно похожих друг на друга: оба с коками и проборами, в зеленых фартуках; только у хозяина усы вниз, а у брата его, полового, усы вверх. У одного окна, за столиком, сидит пьяный старик — вылитый Верлэн, у другого — безусый бледный человек — вылитый Гауптман. Несколько пьяных компаний.
Разговор в одной компании
Один. Купил я эту шубу за двадцать пять рублей. А тебе, Сашка, меньше тридцати ни за что не уступлю.
Другой (убедительно и с обидой)
Да врешь ты!.. Да вот поди ж ты… Я тебе…
Третий (усатый, кричит)
Молчать! Не ругаться! Еще бутылочку, любезный.
Половой подбегает. Слышно, как булькает пиво. Молчание. Одинокий посетитель поднимается из угла и неверной походкой идет к прилавку. Начинает шарить в блестящей посудине с вареными раками.
Хозяин. Позвольте, господин. Так нельзя. Вы у нас всех раков руками переберете. Никто кушать не станет.
Посетитель, мыча, отходит.
Разговор в другой компании
Семинарист. И танцовала она, милый друг ты мой, скажу я тебе, как небесное создание. Просто взял бы ее за белые ручки и прямо в губки, скажу тебе, поцеловал…
Собутыльник (визгливо хохочет). Эка, эка, Васинька-то наш, размичтался, заалел, как маков цвет! А что она тебе за любовь-то? За любовь-то что?.. А?..
Все визгливо хохочут.
Семинарист (совсем красный). И, милый друг ты мой, скажу тебе, нехорошо смеяться. Так бы вот взял ее, и унес бы от нескромных взоров, и на улице плясала бы она передо мной на белом снегу… как птица, летала бы. И откуда мои крылья взялись, — сам полетел бы за ней, над белыми снегами…
Все хохочут.
Второй собутыльник Ты, Васька, смотри, того, по первопутку-то не очень полетишь…
Первый собутыльник. Тебе бы по морозцу-то легче, а то с твоей милой как раз в грязь угодишь…
Второй собутыльник. Мичтатель.
Семинарист (совсем осоловел). Эх, милые други, в семинарии не учась, скажу я вам, вы нежных чувств не понимаете. А впрочем, еще бы пивца…
Верлэн (бормочет громко сам с собою). Каждому свое. Каждому свое…
Гауптман делает выразительные знаки половому. Входят рыжий мужчина и девушка в платочке.
Девушка (половому). Бутылку портеру, Миша. (Продолжает быстро рассказывать мужчине.) …только она, милый мой, вышла, хвать — забыла хозяйку пивом угостить. Сейчас — назад, а уж он комод открыл, да и роется, все перерыл, все перерыл, думал — не скоро вернется… Она, милый мой, кричать, а он, милый мой, ей рот зажимать. Ну, все-таки хозяйка прибежала, да сама кричать, да дворника позвала; так его, милый мой, сейчас в участок… (Быстро прерывает.) Дай двугривенный.
Мужчина хмуро вынимает двугривенный.
Девушка. Тебе нешто жалко?
Мужчина. Пей, да помалкивай.
Молчат. Пьют. Вбегает молодой человек и радостно бросается к Гауптману.
Молодой человек. Костя, друг, она у дверей дожидает!..
Ладно. Пошляется еще. Давай выпьем.
Верлэн (громко бормочет). И всем людям — свое занятие… И каждому — свое беспокойство.
Входит Поэт. Подзывает полового.
Поэт. Угостить вас?
Половой (прирожденный юморист). Великая честь-с… От знаменитого лица-с…
Убегает за пивом. Поэт вынимает записную книжку. Тишина. Ацетилен шипит. Похрустывают бублики.
Половой приносит Поэту бутылку пива и садится на край стула против него.
Поэт. Вы послушайте только. Бродить по улицам, ловить отрывки незнакомых слов. Потом — прийти вот сюда и рассказать свою душу подставному лицу.
Половой. Непонятно-с, но весьма утонченно-с…
Срывается со стула и бежит на зов посетителя. Поэт пишет в книжке.
Девушка
(напевает)
Как люблю я ее…
А она за любовь…
Половой возвращается к Поэту.
Поэт (пьет). Видеть много женских лиц. Сотни глаз, больших и глубоких, синих, темных, светлых. Узких, как глаза рыси. Открытых широко, младенчески. Любить их. Желать их. Не может быть человека, который не любит. И вы их должны любить.
Половой. Слушаю-с.
Поэт. И среди этого огня взоров, среди вихря взоров, возникнет внезапно, как бы расцветет под голубым снегом — одно лицо: единственно прекрасный лик Незнакомки, под густою, темной вуалью… Вот качаются перья на шляпе… Вот узкая рука, стянутая перчаткой, держит шелестящее платье… Вот медленно проходит она… проходит она…
Жадно пьет.
Верлэн (бормочет). И все проходит. И каждому — своя забота.
Семинарист (заплетающимся языком). Танцовала она, как небесный, скажу вам, ангел, а вы, черти и разбойники, не стоите ее мизинца. А впрочем, выпьем.
Собутыльник. Мичтатель. Оттого и пьешь. И все мы — мичтатели. Поцелуй меня, дружок.
Обнимаются.
Семинарист. И никто ее так не полюбит, как я. И будем мы на белом снегу свою грустную жизнь доживать. Она — плясать, а я — на шарманке играть. И полетим. И под самый серебряный месяц залетим. И туда, чорт возьми, скажу я вам, дурацким вашим грязным носам, милые други, не соваться. И все-таки я очень вас люблю и высоко ставлю. Кто из одной бутылки не пивал, тот и дружбы не видал.
Все хохочут.
Собутыльник. Ай да Васька! Уж очень складно! Поцелуемся, дружок.
Молодой человек (Гауптману)
Однако ж будет. Что ей столько на морозе дожидать? Замерзнет совсем. Пойдем, брат Костя.
Гауптман. Брось. Если женскому нраву потакать, так от мужчины ничего не останется — только ему в рожу плюнуть. Пусть пошляется, а мы еще посидим.
Молодой человек послушался. Все посетители пьют и хмелеют. Человек в желтом трепаном пальто, сидевший отдельно, встает и обращается к честной компании с речью.
Человек в пальто. Государи мои! Есть у меня небольшая вещица — весьма ценная миниатюра. (Вытаскивает из кармана камею.) Вот-с, не угодно ли: с одной стороны — изображение эмблемы, а с другой — приятная дама в тюнике на земном шаре сидит и над этим шаром держит скипетр: подчиняйтесь, мол, повинуйтесь — и больше ничего!
Все одобрительно смеются. Некоторые подходят и рассматривают камею.
Поэт (захмелевший). Вечная сказка. Это — Она — Мироправительница. Она держит жезл и повелевает миром. Все мы очарованы Ею.
Человек в пальто. Рад служить русской интеллигенции. Дешево продам, хотя досталось не дешево, но уж, как говорится, только по дружбе. Вижу, что любитель. Ну, так по рукам.
Поэт дает ему монету. Берет камею, рассматривает ее. Человек в пальто садится на свое место. Разговор продолжается только между двумя, сидящими за отдельным столиком.
Первый (берет юмористический журнал). А теперь пришло время нам повеселиться. Ну, Ваня, слушай (торжественно развертывает журнал и читает): «Любящие супруги. Муж: — Ты, милочка, зайди сегодня к мамаше и попроси ее…» Заранее отчаянно хохочет.
Второй. Ишь, чорт возьми, здорово!
Первый (продолжает читать). «…И попроси ее… подарить Катеньке куколку…» Страшно хохочет.
Первый (читает). «Жена: — Что ты, милочка! Катеньке уж скоро двадцать лет. (Еле может прочесть от смеха.) Ей уж не куколку, а женишка пора подарить».
Громовой хохот.
Второй. Вот так здорово!
Первый. Что называется отбрила!
Второй. Чорт их дери, ловко пишут!..
И опять одинокий посетитель шарит в посудине. Он вытаскивает красных раков за клешни. Подержит и положит. И опять хозяин отгоняет его.
Поэт (рассматривает камею). Вечное возвращение. Снова Она объемлет шар земной. И снова мы подвластны Ее очарованию. Вот Она кружит свой процветающий жезл. Вот Она кружит меня… И я кружусь с Нею… Под голубым… под вечерним снегом…
Семинарист. Танцует… Танцует… Я на шарманке, а она под шарманку. (Делает пьяные жесты, как будто что-то ловит.) Вот, не поймал… опять не поймал… но и вам, черти, не поймать, если уж мне не поймать…
Медленно, медленно начинают кружиться стены кабачка. Потолок наклоняется, один конец его протягивается вверх бесконечно. Корабли на обоях, кажется, плывут близко, а все не могут доплыть. Сквозь смутный общий говор человек в пальто, уже присоединившийся к кому-то, кричит.
Человек в пальто. Нет-с, я любитель! Люблю острый сыр, знаете, такой круглый! (Делает кругообразные жесты.) Забыл название.
Его собеседник (неуверенно). А вы… пробовали?
Человек в пальто. Что пробовал? Вы думаете, нет? Я рошефор кушал!
Собеседник (под которым качается стул). А знаете… люксем-бургский… так пахнет нехорошо… и шевелится, шевелится… (Чмокает губами, шевелит пальцами.)
Человек в пальто (вдохновенно встает). Швейцарский!.. Вот что-с! (Щелкает пальцами.)
Собеседник (мигает и сомневается). Ну, этим не удивите…
Человек в пальто (громко, как ружейный залп). Бри!
Собеседник. Ну это… это… знаете…
Человек в пальто (угрожающе). Что знаете?
Собеседник (уничтожен).
Все вертится, кажется перевернется сейчас. Корабли на обоях плывут, вспенивая голубые воды. Одну минуту кажется, что все стоит вверх ногами.
Верлэн (бормочет). И всему свой черед… И всем пора идти домой…
Гауптман (орет). Шлюха она, ну и пусть шляется! А мы выпьем!
Девушка (поет в ухо мужчине). Прощай, желанный мой…
Семинарист. Снег танцует. И мы танцуем. И шарманка плачет. И я плачу. И мы все плачем.
Поэт. Синий снег. Кружится. Мягко падает. Синие очи. Густая вуаль. Медленно проходит Она. Небо открылось. Явись! Явись!
Весь кабачок как будто нырнул куда-то. Стены расступаются. Окончательно наклонившийся потолок открывает небо — зимнее, синее, холодное. В голубых вечерних снегах открывается —
Второе видение
Тот же вечер. Конец улицы на краю города. Последние дома, обрываясь внезапно, открывают широкую перспективу: темный пустынный мост через большую реку. По обеим сторонам моста дремлют тихие корабли с сигнальными огнями. За мостом тянется бесконечная, прямая, как стрела, аллея, обрамленная цепочками фонарей и белыми от инея деревьями. В воздухе порхает и звездится снег.
Звездочет
(на мосту)
Ночь полнозвездная светла.
У взора — только два крыла.
Но счет звездам вести нельзя —
Туманна млечная стезя,
И бедный взор туманится…
Кто этот пьяница?
Два дворника волокут под руки пьяного Поэта.
Разъяренные дворники
Он — посетитель кабачка,
И с ним расправа коротка!
Эй, Ванька, дай ему щелчка!
Эй, Васька, дай ему толчка!
Волокут Поэта дальше.
Звездочет
Восходит новая звезда.
Всех ослепительней она.
Недвижна темная вода,
И в ней звезда отражена.
Ах! падает, летит звезда…
Лети сюда! сюда! сюда!
По небу, описывая медленную дугу, скатывается яркая и тяжелая звезда. Через миг по мосту идет прекрасная женщина в черном, с удивленным взором расширенных глаз. Все становится сказочным — темный мост и дремлющие голубые корабли. Незнакомка застывает у перил моста, еще храня свой бледный падучий блеск. Снег, вечно юный, одевает ее плечи, опушает стан. Она, как статуя, ждет.
Такой же Голубой, как она, восходит на мост из темной аллеи. Также в снегу. Также прекрасен. Он колеблется, как тихое, синее пламя.
Голубой
В блеске зимней ночи тающая,
Обрати ко мне твой лик.
Ты, снегами тихо веющая,
Подари мне легкий снег.
Она обращает очи к нему.
Незнакомка
Очи — звезды умирающие,
Уклонившись от пути.
О тебе, мой легковеющий,
Я грустила в высоте.
Его голубой плащ осыпан снежными звездами.
Голубой
В синеве твоей морозной
Много звезд.
Под рукой моей железной
Светлый меч.
Незнакомка
Опусти в руке железной
Светлый меч.
В синеве моей морозной
Звезд не счесть.
Голубой дремлет в бледном свете. На фоне плаща его светится луч, как будто он оперся на меч.
Голубой
Протекали столетья, как сны.
Долго ждал я тебя на земле.
Незнакомка
Протекали столетья, как миги.
Я звездою в пространствах текла.
Голубой
Ты мерцала с твоей высоты
На моем голубом плаще.
Незнакомка
Ты гляделся в мои глаза.
Часто на небо смотришь ты?
Голубой
Больше взора поднять не могу:
Тобою, падучей, скован мой взор.
Незнакомка
Ты можешь сказать мне земные слова?
Отчего ты весь в голубом?
Голубой
Я слишком долго в небо смотрел:
Оттого — голубые глаза и плащ.
Незнакомка
Кто ты?
Голубой
Поэт.
Незнакомка
О чем ты поешь?
Голубой
Все о тебе.
Незнакомка
Давно ли ты ждешь?
Голубой
Много столетий.
Незнакомка
Ты мертв или жив?
Голубой
Не знаю.
Незнакомка
Ты юн?
Голубой
Я красив.
Незнакомка
Падучая дева-звезда
Хочет земных речей.
Голубой
Только о тайнах знаю слова,
Только торжественны речи мои.
Незнакомка
Знаешь ты имя мое?
Голубой
Не знаю — и лучше не знать.
Незнакомка
Видишь ты очи мои?
Голубой
Вижу. Как звезды — они.
Незнакомка
Ты видишь мой стройный стан?
Голубой
Да. Ослепительна ты.
В голосе Ее просыпается земная страсть.
Незнакомка
Ты хочешь меня обнять?
Голубой
Я коснуться не смею тебя.
Незнакомка
Ты можешь коснуться уст.
Плащ Голубого колеблется, исчезая под снегом.
Незнакомка
Ты знаешь ли страсть?
Голубой
(тихо)
Кровь молчалива моя.
Незнакомка
Ты знаешь вино?
Голубой
(еще тише)
Звездный напиток — слаще вина.
Незнакомка
Ты любишь меня?
Голубой молчит.
Незнакомка
Кровь запевает во мне.
Тишина.
Незнакомка
Ядом исполнено сердце.
Я стройнее всех ваших дев.
Я красивее ваших дам.
Я страстнее ваших невест.
Голубой дремлет, весь осыпанный снегом.
Как сладко у вас на земле!
Голубого больше нет. Закрутился голубоватый снежный столб, и кажется, на этом месте и не было никого. Зато рядом с Незнакомкой проходящий господин приподнимает котелок.
Господин
Вы с кем-то беседу вели?
Но здесь не видать никого.
Прелестный ваш голос звучал
В пространстве пустом…
Незнакомка
Где он?
Господин
О, да, без сомнения, вы
Кого-то ждали сейчас!
Позвольте — нескромный вопрос…
Кто был ваш незримый друг?
Незнакомка
Он был красив. В голубом плаще.
Господин
О, романтика женской души!
И на улице видите вы
Мужчин в голубых плащах!
Но как же звали его?
Незнакомка
Он назвал себя: поэт.
Господин
Я тоже поэт! я тоже поэт!
По крайней мере, смотря
В прекрасные ваши глаза,
Я мог спеть вам куплет:
«Ах, как ты хороша!»
Незнакомка
Ты хочешь любить меня?
Господин
О, да! И очень не прочь.
Незнакомка
Ты можешь обнять меня?
Господин
Хотел бы знать, почему
Не могу я тебя обнять?
Незнакомка
И, уст касаясь моих,
Ты будешь ласкать меня?
Господин
Пойдем, красотка моя!
«Исполню все, что велишь»,
Как сказал старичок Шекспир…
Ты видишь теперь, что и я
Поэзии очень не чужд!
Незнакомка покорно дает ему руку.
Как имя твое?
Незнакомка
Постой.
Дай вспомнить. В небе, средь звезд,
Не носила имени я…
Но здесь, на синей земле,
Мне нравится имя «Мария»…
«Мария» — зови меня.
Господин
Как хочешь, красотка моя.
Ведь мне лишь только бы знать,
Что ночью тебе шептать.
Уводит Незнакомку под руку. След их заметает голубой снег.
Звездочет снова на мосту. Он — в тоске. Простирает руки в небо. Поднял взоры.
Звездочет
Нет больше прекрасной звезды!
Синяя бездна пуста!
Я ритмы утратил
Астральных песен моих!
Отныне режут мне слух
Дребезжащие песни светил!
Сегодня в башне моей
Скорбной рукой занесу
В длинные свитки мои
Весть о паденьи светлейшей звезды…
И тихо ее назову
Именем дальним,
Именем, нежащим слух:
«Мария» — да будет имя ее.
В желтых свитках
Начертано будет
Моей одинокой рукой:
«Пала Мария — звезда.
Больше не будет смотреть мне в глаза.
Звездочет остался один!»
Тихо плачет. Поэт поднимается на мост из аллеи.
Поэт
О, заклинаю вас всем святым!
Вашей тоской!
Вашей невестой, когда
Есть невеста у вас!
Скажите, была ли здесь
Высокая женщина в черном?
Звездочет
Грубые люди! Оставьте меня.
Я женщин не вижу с тех пор,
Как пала моя звезда.
Поэт
Понятна мне ваша скорбь.
Я так же, как вы, одинок.
Вы, верно, как я, — поэт.
Случайно, не видели ль вы
Незнакомку в снегах голубых?
Звездочет
Не помню. Здесь многие шли,
И очень прискорбно мне,
Что вашей не мог я узнать…
Поэт
О, если б видели вы, —
Забыли б свою звезду!
Звездочет
Не вам говорить о звездах;
Чересчур легкомысленны вы,
И я попросил бы вас
В мою профессию нос не совать.
Поэт
Все ваши обиды снесу!
Поверьте, унижен я
Ничуть не меньше, чем вы…
О, если б я не был пьян,
Я шел бы следом за ней!
Но двое тащили меня,
Когда я заметил ее…
Потом я упал в сугроб,
Они, ругаясь, ушли,
Решившись бросить меня…
Не помню, долго ль я спал…
Проснувшись, вспомнил, что снег
Замел ее нежный след!
Звездочет
Я смутно припомнить могу
Печальную вещь для вас;
Действительно, вас вели,
Вам давали толчки и пинки,
И был неуверен ваш шаг…
Потом я помню сквозь сон,
Как на мост дама взошла,
И к ней подошел голубой господин…
Поэт
О, нет!.. Голубой господин…
Звездочет
Не знаю, о чем говорили они.
Я больше на них не смотрел.
Потом они, верно, ушли…
Я так был занят своим…
Поэт
И снег замел их следы!..
Мне больше не встретить Ее!
Встречи такие
Бывают в жизни лишь раз…
Оба плачут под голубым снегом.
Звездочет
Стоит ли плакать об этом?
Гораздо глубже горе мое:
Я утратил астральный ритм!
Поэт
Я ритм души потерял.
Надеюсь, это — важней!
Звездочет
Скорбь занесет в мои свитки:
«Пала звезда — Мария!»
Поэт
Прекрасное имя: «Мария»!
Я буду писать в стихах:
«Где ты, Мария?
Не вижу зари я».
Звездочет
Ну, ваше горе пройдет!
Вам надо только стихи
Как можно длинней сочинять!
О чем же плакать тогда?
Поэт
А вам, господин звездочет,
Довольно в свитки свои
На пользу студентам вписать:
«Пала Мария — Звезда!»
Оба грустят под голубым снегом. Пропадают в нем. И снег грустит. Он запорошил уже и мост, и корабли. Он построил белые стены на канве деревьев, вдоль стен домов, на телеграфных проволоках. И даль земная и даль речная поднялись белыми стенами, так что все бело, кроме сигнальных огней на кораблях и освещенных окон домов. Снежные стены уплотняются. Они кажутся близкими одна к другой. Понемногу открывается —
Третье видение
Большая гостиная комната с белыми стенами, на которых ярко горят электрические лампы. Дверь в переднюю открыта. Тоненький звонок часто извещает о приходе гостей. На диванах, креслах и стульях уже сидят хозяева и гости; хозяйка дома — пожилая дама, как бы проглотившая аршин; перед нею — корзинка с бисквитами, ваза с фруктами и чашка дымящегося чаю; против нее — глухой старик с глупым лицом жует и хлебает. Молодые люди, в безукоризненных смокингах, частью разговаривают с другими дамами, частью толпятся стадами в углах. Общий гул бессмысленных разговоров.
Хозяин дома встречает гостей в передней и каждому сначала деревянным голосом кричит: «А-а-а!», а потом говорит пошлость. В настоящий момент он занят тем же.
Хозяин дома (в передней). А-а-а! Ну и закутались же вы, батюшка!
Голос гостя. И холод же, доложу я вам! В шубе — и то замерз.
Гость сморкается. Так как разговор в гостиной почему-то исчерпался, слышно, как хозяин конфиденциально говорит гостю:
Хозяин. А где шили?
Гость. У Шевалье.
Из двери торчат фалды хозяйского сюртука. Хозяин рассматривает шубу.
Хозяин. А сколько платили?
Гость. Тысячу.
Хозяйка, стараясь замять разговор, кричит:
Хозяйка. Cher[25] Иван Павлович! Идите скорее! Только вас и ждали! Вот, Аркадий Романович обещался нам сегодня спеть!
Аркадий Романович, подходя к хозяйке, делает различные жесты, долженствующие показать, что он невысокого о себе мнения. Хозяйка жестами же старается показать ему обратное.
Молодой человек Жорж. Совершенная дура твоя Серпантини, Миша. Так танцовать, как она вчера, значит — не иметь никакого стыда.
Молодой человек Миша. Ты, Жорж, ровно ничего не понимаешь! Я совершенно влюблен. Это — для немногих. Вспомни, у нее совсем классическая фигура — руки, ноги…
Жорж. Я пошел туда затем, чтобы наслаждаться искусством. На ножки я могу смотреть и в другом месте.
Хозяйка. О чем это вы там, Георгий Николаевич? Ах, о Серпантини! Какой ужас, не правда ли? Во-первых — интерпретировать музыку — это уж одно — наглость. Я так страстно люблю музыку и ни за что, ни за что не допущу, чтоб над ней надругались. Потом — танцовать без костюма — это… это я не знаю, что! Я увела мою дочь.
Жорж. Я совершенно согласен с вами. А вот Михаил Иванович — другого мнения…
Хозяйка. Что вы, Михаил Иванович! По-моему, здесь двух мнений не может быть! Я понимаю, молодые людям свойственно увлекаться, но на публичном концерте… когда ногами изображают Баха… Я сама музыкантша… страстно люблю музыку… Как хотите…
Старик, сидящий против хозяйки, неожиданно и просто выпаливает:
Старик. Публичный дом.
Продолжает хлебать чай и жевать бисквиты. Хозяйка краснеет и обращается к одной из дам.
Миша. Ах, Жорж, все вы ничего не понимаете! Разве это — интерпретация музыки? Серпантини сама — воплощение музыки. Она плывет на волнах звуков, и, кажется, сам плывешь за нею. Неужели тело, его линии, его гармонические движения — сами по себе не поют так же, как звуки? Тот, кто истинно чувствует музыку, не оскорбляется за нее. У вас отвлеченное отношение к музыке…
Жорж. Мечтатель! Завел машину. Строишь какие-то теории и ничего не слушаешь и не видишь. Я о музыке даже не говорю, и мне в конце концов наплевать! И я был бы очень рад видеть все это в отдельном кабинете. Но согласись же, не объявить на афише, что Серпантини будет завернута в одну тряпку, — это значит поставить всех в пренеловкое положение. Если б я знал, я не повел бы туда мою невесту. (Миша рассеянно шарит в корзинке с бисквитами.) Послушай, оставь бисквиты. Ведь противно есть, если все перетрогаешь. Смотри, как на тебя смотрит кузина. А все оттого, что ты рассеян. Эх, мечтатели.
Миша, сконфуженно мыча, удаляется в другой угол.
Старик (внезапно, хозяйке). Нина! Сиди смирно. У тебя на спине платье расстегнулось.
Хозяйка (вспыхнув). Да полно, дядя, нельзя же при всех! Вы слишком… откровенны…
Старается незаметно застегнуть платье. В комнату впархивает молодая дама, за ней идет огромный рыжий господин.
Дама. Ах, здравствуйте, здравствуйте! Вот, позвольте вас познакомить: мой жених.
Рыжий господин. Очень приятно.
Угрюмо удаляется в угол.
Дама. Пожалуйста, не обращайте на него внимания. Он очень застенчив. Ах, представьте, какой случай!..
Торопливо пьет чай и шопотом рассказывает хозяйке что-то пикантное, судя по тому, что обе ерзают по дивану и хихикают.
Дама (вдруг оборачивается к жениху). У тебя мой платок?
Жених угрюмо вытаскивает платок.
Дама. Тебе жалко, что ли?
Рыжий господин (неожиданно угрюмо). Пей, да помалкивай.
Молчат. Пьют. Вбегает молодой человек и радостно бросается к другому. В последнем легко узнать того, кто увел незнакомку.
Молодой человек. Костя, друг, да она у дверей дожида…
Запинается на полуслове. Все становится необычайно странным. Как будто все внезапно вспомнили, что где-то произносились те же слова и в том же порядке. Михаил Иванович смотрит странными глазами на Поэта, который входит в эту минуту. Поэт, бледный, делает общий поклон на пороге притихшей гостиной.
Хозяйка (с натянутым видом). Мы только вас и ждали. Надеюсь, вы прочтете нам что-нибудь. Сегодня престранный вечер! Наша мирная беседа не клеится.
Старик (выпаливает). Точно кто-нибудь умер. Богу душу отдал.
Хозяйка. Ах, дядя, перестаньте! Вы всех окончательно спугнете… Господа! Обновим наш разговор… (Поэту.) Вы прочтете нам что-нибудь, не правда ли?
Поэт. С удовольствием… если это займет…
Хозяйка. Господа! Молчание! Наш прекрасный поэт прочтет нам свое прекрасное стихотворение, и, надеюсь, опять о прекрасной даме…
Все замолкают. Поэт становится у стены, прямо против двери в переднюю, и читает:
Поэт
Уже сбегали с плит снега,
Блестели, обнажаясь крыши,
Когда в соборе, в темной нише,
Ее блеснули жемчуга.
И от иконы в нежных розах
Медлительно сошла Она…
Тоненький звонок в передней. Хозяйка умоляюще складывает руки по направлению к Поэту. Он прерывает чтение. Все с любопытством заглядывают в переднюю.
Хозяин. Сию минуту. Прошу извинения.
Выходит в переднюю, но не кричит там: «А-а-а!» Молчание.
Голос хозяина. Чем могу служить?
Женский голос отвечает что-то. Хозяин появляется на пороге.
Хозяин. Ниночка, какая-то дама. Ничего не могу разобрать. Вероятно, к тебе. Извините, господа, извините…
Сконфуженно улыбается во все стороны. Хозяйка идет в переднюю и запирает за собой дверь. Гости шепчутся.
Молодой человек (в углу). Да не может быть…
Другой (прячась за него). Да уверяю тебя… вот скандал!.. Я слышал ее голос…
Поэт стоит неподвижно против дверей. Двери открываются. Хозяйка вводит Незнакомку.
Хозяйка. Господа, приятный сюрприз. Моя очаровательная новая знакомая. Надеюсь, мы примем ее с радостью в наш дружеский кружок. Мария… извините, я не расслышала, как вас называть?
Незнакомка. Мария.
Хозяйка. Но… ваше отчество?
Незнакомка. Мария. Я зову себя: Мария.
Хозяйка. Хорошо, милочка. Я буду звать вас: Мэри. В вас есть некоторая эксцентричность, не правда ли? Но тем веселее мы проведем сегодняшний вечер с нашей восхитительной гостьей. Не правда ли, господа?
Все сконфужены. Неловкое молчание. Хозяин замечает, что один из гостей проскользнул в переднюю, и выходит за ним. Слышен извиняющийся шопот, слова: «не совсем здоров». Поэт стоит неподвижно.
Хозяйка. Итак, может быть, наш прекрасный поэт продолжит прерванное чтение? Дорогая Мэри, когда вы вошли, наш известный поэт как раз читал нам… читал нам.
Поэт. Простите. Позвольте мне прочесть в другой раз. Я так извиняюсь.
Никто не выражает неудовольствия. Поэт подходит к хозяйке, которая некоторое время делает умоляющие жесты, но скоро перестает. Поэт спокойно садится в дальний угол. Задумчиво смотрит на Незнакомку.
Горничная разносит, что полагается. Из общего бессмысленного говора вырывается хохот, отдельные слова и целые фразы:
Нет, как она танцовала! Да ты послушай! Русская интеллигенция…
Кто-то (особенно громко). Да и вам не поймать! Да и вам не поймать!
Все забыли о Поэте. Он медленно поднимается со своего места. Он проводит рукою по лбу. Делает несколько шагов взад и вперед по комнате. По лицу его заметно, что он с мучительным усилием припоминает что-то. В это время из общего говора доносятся слова: «рокфор», «камамбер». Вдруг толстый человек, в страшном увлечении, делая кругообразные жесты, выскакивает на середину комнаты с криком:
Бри!
Поэт сразу останавливается. Мгновение кажется, что он вспомнил все. Он делает несколько быстрых шагов в сторону Незнакомки. Но дорогу ему заслоняет Звездочет в голубом вицмундире, входящий из передней.
Звездочет. Извините, я в вицмундире и запоздал. Прямо из заседания. Пришлось делать доклад. Астрономия…
Поднимает палец кверху.
Хозяин (подходя). Вот и мы только что говорили о гастрономии. Ниночка, не пора ли ужинать?
Хозяйка (встает). Господа, прошу вас!
Все выходят вслед за нею. В потемневшей гостиной остаются некоторое время Незнакомка, Звездочет и Поэт. Поэт и Звездочет стоят в дверях, готовые выйти. Незнакомка медлит в глубине у темной полуоткрытой занавеси окна.
Звездочет. Нам опять привелось встретиться с вами. Я очень рад. Но пусть обстоятельства нашей первой встречи останутся между нами.
Поэт. Прошу о том же и вас.
Звездочет. Я только что сделал доклад в астрономическом обществе — о том, чему вы были невольным свидетелем. Поразительный факт: звезда первой величины…
Поэт. Да, это очень интересно.
Звездочет (восторженно). Да! Я занес в мои списки новый параграф: «Пала звезда Мария!» Наука в первый раз… Ах, извините, что я не спрашиваю вас о результатах ваших поисков…
Поэт. Поиски мои были безрезультатны.
Он оборачивается в глубь комнаты. Безнадежно смотрит. На лице его — томление, в глазах — пустота и мрак. Он шатается от страшного напряжения. Но он все забыл.
Хозяйка (на пороге). Господа! Идите же в столовую! Я не вижу Мэри…
Грозит им пальцем.
Ах, молодые люди! Вы спрятали куда-нибудь мою Мэри?
Всматривается в глубь комнаты.
Где же Мэри? Да где же Мэри?
У темной занавеси уже нет никого. За окном горит яркая звезда. Падает голубой снег, такой же голубой, как вицмундир исчезнувшего Звездочета.
1906
На портрете была изображена действительно необыкновенной красоты женщина. Она была сфотографирована в черном шелковом платье, чрезвычайно простого и изящного фасона; волосы, по-видимому темно-русые, были убраны просто, по-домашнему; глаза темные, глубокие, лоб задумчивый; выражение лица страстное и как бы высокомерное. Она была несколько худа лицом, может быть, и бледна…
Достоевский
— А как вы узнали, что это я? Где вы меня видели прежде? Что это, в самом деле, я как будто его где-то видела?
— Я вас тоже будто видел где-то?
— Где? — Где?
— Я ваши глаза точно где-то видел… да этого быть не может! Это я так… Я здесь никогда и не был. Может быть, во сне…
Достоевский
Незнакомка.
Голубой.
Звездочет.
Поэт.
Посетители кабачка и гостиной.
Два дворника.
Первое видение
Уличный кабачок. Подрагивает бело-матовый свет ацетиленового фонаря в смятом колпачке. На обоях изображены совершенно одинаковые корабли с огромными флагами. Они взрезают носами голубые воды. За дверью, которая часто раскрывается, впуская посетителей, и за большими окнами, украшенными плющом, идут прохожие в шубах и девушки в платочках — под голубым вечерним снегом.
За прилавком, на котором водружена бочка с гномом и надписью «Кружка-бокал», — двое совершенно похожих друг на друга: оба с коками и проборами, в зеленых фартуках; только у хозяина усы вниз, а у брата его, полового, усы вверх. У одного окна, за столиком, сидит пьяный старик — вылитый Верлэн, у другого — безусый бледный человек — вылитый Гауптман. Несколько пьяных компаний.
Один. Купил я эту шубу за двадцать пять рублей. А тебе, Сашка, меньше тридцати ни за что не уступлю.
Другой (убедительно и с обидой)
Да врешь ты!.. Да вот поди ж ты… Я тебе…
Третий (усатый, кричит)
Молчать! Не ругаться! Еще бутылочку, любезный.
Половой подбегает. Слышно, как булькает пиво. Молчание. Одинокий посетитель поднимается из угла и неверной походкой идет к прилавку. Начинает шарить в блестящей посудине с вареными раками.
Хозяин. Позвольте, господин. Так нельзя. Вы у нас всех раков руками переберете. Никто кушать не станет.
Посетитель, мыча, отходит.
Семинарист. И танцовала она, милый друг ты мой, скажу я тебе, как небесное создание. Просто взял бы ее за белые ручки и прямо в губки, скажу тебе, поцеловал…
Собутыльник (визгливо хохочет). Эка, эка, Васинька-то наш, размичтался, заалел, как маков цвет! А что она тебе за любовь-то? За любовь-то что?.. А?..
Все визгливо хохочут.
Семинарист (совсем красный). И, милый друг ты мой, скажу тебе, нехорошо смеяться. Так бы вот взял ее, и унес бы от нескромных взоров, и на улице плясала бы она передо мной на белом снегу… как птица, летала бы. И откуда мои крылья взялись, — сам полетел бы за ней, над белыми снегами…
Все хохочут.
Второй собутыльник Ты, Васька, смотри, того, по первопутку-то не очень полетишь…
Первый собутыльник. Тебе бы по морозцу-то легче, а то с твоей милой как раз в грязь угодишь…
Второй собутыльник. Мичтатель.
Семинарист (совсем осоловел). Эх, милые други, в семинарии не учась, скажу я вам, вы нежных чувств не понимаете. А впрочем, еще бы пивца…
Верлэн (бормочет громко сам с собою). Каждому свое. Каждому свое…
Гауптман делает выразительные знаки половому. Входят рыжий мужчина и девушка в платочке.
Девушка (половому). Бутылку портеру, Миша. (Продолжает быстро рассказывать мужчине.) …только она, милый мой, вышла, хвать — забыла хозяйку пивом угостить. Сейчас — назад, а уж он комод открыл, да и роется, все перерыл, все перерыл, думал — не скоро вернется… Она, милый мой, кричать, а он, милый мой, ей рот зажимать. Ну, все-таки хозяйка прибежала, да сама кричать, да дворника позвала; так его, милый мой, сейчас в участок… (Быстро прерывает.) Дай двугривенный.
Мужчина хмуро вынимает двугривенный.
Девушка. Тебе нешто жалко?
Мужчина. Пей, да помалкивай.
Молчат. Пьют. Вбегает молодой человек и радостно бросается к Гауптману.
Молодой человек. Костя, друг, она у дверей дожидает!..
Ладно. Пошляется еще. Давай выпьем.
Верлэн (громко бормочет). И всем людям — свое занятие… И каждому — свое беспокойство.
Входит Поэт. Подзывает полового.
Поэт. Угостить вас?
Половой (прирожденный юморист). Великая честь-с… От знаменитого лица-с…
Убегает за пивом. Поэт вынимает записную книжку. Тишина. Ацетилен шипит. Похрустывают бублики.
Половой приносит Поэту бутылку пива и садится на край стула против него.
Поэт. Вы послушайте только. Бродить по улицам, ловить отрывки незнакомых слов. Потом — прийти вот сюда и рассказать свою душу подставному лицу.
Половой. Непонятно-с, но весьма утонченно-с…
Срывается со стула и бежит на зов посетителя. Поэт пишет в книжке.
Девушка
(напевает)
Как люблю я ее…
А она за любовь…
Половой возвращается к Поэту.
Поэт (пьет). Видеть много женских лиц. Сотни глаз, больших и глубоких, синих, темных, светлых. Узких, как глаза рыси. Открытых широко, младенчески. Любить их. Желать их. Не может быть человека, который не любит. И вы их должны любить.
Половой. Слушаю-с.
Поэт. И среди этого огня взоров, среди вихря взоров, возникнет внезапно, как бы расцветет под голубым снегом — одно лицо: единственно прекрасный лик Незнакомки, под густою, темной вуалью… Вот качаются перья на шляпе… Вот узкая рука, стянутая перчаткой, держит шелестящее платье… Вот медленно проходит она… проходит она…
Жадно пьет.
Верлэн (бормочет). И все проходит. И каждому — своя забота.
Семинарист (заплетающимся языком). Танцовала она, как небесный, скажу вам, ангел, а вы, черти и разбойники, не стоите ее мизинца. А впрочем, выпьем.
Собутыльник. Мичтатель. Оттого и пьешь. И все мы — мичтатели. Поцелуй меня, дружок.
Обнимаются.
Семинарист. И никто ее так не полюбит, как я. И будем мы на белом снегу свою грустную жизнь доживать. Она — плясать, а я — на шарманке играть. И полетим. И под самый серебряный месяц залетим. И туда, чорт возьми, скажу я вам, дурацким вашим грязным носам, милые други, не соваться. И все-таки я очень вас люблю и высоко ставлю. Кто из одной бутылки не пивал, тот и дружбы не видал.
Все хохочут.
Собутыльник. Ай да Васька! Уж очень складно! Поцелуемся, дружок.
Молодой человек (Гауптману)
Однако ж будет. Что ей столько на морозе дожидать? Замерзнет совсем. Пойдем, брат Костя.
Гауптман. Брось. Если женскому нраву потакать, так от мужчины ничего не останется — только ему в рожу плюнуть. Пусть пошляется, а мы еще посидим.
Молодой человек послушался. Все посетители пьют и хмелеют. Человек в желтом трепаном пальто, сидевший отдельно, встает и обращается к честной компании с речью.
Человек в пальто. Государи мои! Есть у меня небольшая вещица — весьма ценная миниатюра. (Вытаскивает из кармана камею.) Вот-с, не угодно ли: с одной стороны — изображение эмблемы, а с другой — приятная дама в тюнике на земном шаре сидит и над этим шаром держит скипетр: подчиняйтесь, мол, повинуйтесь — и больше ничего!
Все одобрительно смеются. Некоторые подходят и рассматривают камею.
Поэт (захмелевший). Вечная сказка. Это — Она — Мироправительница. Она держит жезл и повелевает миром. Все мы очарованы Ею.
Человек в пальто. Рад служить русской интеллигенции. Дешево продам, хотя досталось не дешево, но уж, как говорится, только по дружбе. Вижу, что любитель. Ну, так по рукам.
Поэт дает ему монету. Берет камею, рассматривает ее. Человек в пальто садится на свое место. Разговор продолжается только между двумя, сидящими за отдельным столиком.
Первый (берет юмористический журнал). А теперь пришло время нам повеселиться. Ну, Ваня, слушай (торжественно развертывает журнал и читает): «Любящие супруги. Муж: — Ты, милочка, зайди сегодня к мамаше и попроси ее…» Заранее отчаянно хохочет.
Второй. Ишь, чорт возьми, здорово!
Первый (продолжает читать). «…И попроси ее… подарить Катеньке куколку…» Страшно хохочет.
Первый (читает). «Жена: — Что ты, милочка! Катеньке уж скоро двадцать лет. (Еле может прочесть от смеха.) Ей уж не куколку, а женишка пора подарить».
Громовой хохот.
Второй. Вот так здорово!
Первый. Что называется отбрила!
Второй. Чорт их дери, ловко пишут!..
И опять одинокий посетитель шарит в посудине. Он вытаскивает красных раков за клешни. Подержит и положит. И опять хозяин отгоняет его.
Поэт (рассматривает камею). Вечное возвращение. Снова Она объемлет шар земной. И снова мы подвластны Ее очарованию. Вот Она кружит свой процветающий жезл. Вот Она кружит меня… И я кружусь с Нею… Под голубым… под вечерним снегом…
Семинарист. Танцует… Танцует… Я на шарманке, а она под шарманку. (Делает пьяные жесты, как будто что-то ловит.) Вот, не поймал… опять не поймал… но и вам, черти, не поймать, если уж мне не поймать…
Медленно, медленно начинают кружиться стены кабачка. Потолок наклоняется, один конец его протягивается вверх бесконечно. Корабли на обоях, кажется, плывут близко, а все не могут доплыть. Сквозь смутный общий говор человек в пальто, уже присоединившийся к кому-то, кричит.
Человек в пальто. Нет-с, я любитель! Люблю острый сыр, знаете, такой круглый! (Делает кругообразные жесты.) Забыл название.
Его собеседник (неуверенно). А вы… пробовали?
Человек в пальто. Что пробовал? Вы думаете, нет? Я рошефор кушал!
Собеседник (под которым качается стул). А знаете… люксем-бургский… так пахнет нехорошо… и шевелится, шевелится… (Чмокает губами, шевелит пальцами.)
Человек в пальто (вдохновенно встает). Швейцарский!.. Вот что-с! (Щелкает пальцами.)
Собеседник (мигает и сомневается). Ну, этим не удивите…
Человек в пальто (громко, как ружейный залп). Бри!
Собеседник. Ну это… это… знаете…
Человек в пальто (угрожающе). Что знаете?
Собеседник (уничтожен).
Все вертится, кажется перевернется сейчас. Корабли на обоях плывут, вспенивая голубые воды. Одну минуту кажется, что все стоит вверх ногами.
Верлэн (бормочет). И всему свой черед… И всем пора идти домой…
Гауптман (орет). Шлюха она, ну и пусть шляется! А мы выпьем!
Девушка (поет в ухо мужчине). Прощай, желанный мой…
Семинарист. Снег танцует. И мы танцуем. И шарманка плачет. И я плачу. И мы все плачем.
Поэт. Синий снег. Кружится. Мягко падает. Синие очи. Густая вуаль. Медленно проходит Она. Небо открылось. Явись! Явись!
Весь кабачок как будто нырнул куда-то. Стены расступаются. Окончательно наклонившийся потолок открывает небо — зимнее, синее, холодное. В голубых вечерних снегах открывается —
Второе видение
Тот же вечер. Конец улицы на краю города. Последние дома, обрываясь внезапно, открывают широкую перспективу: темный пустынный мост через большую реку. По обеим сторонам моста дремлют тихие корабли с сигнальными огнями. За мостом тянется бесконечная, прямая, как стрела, аллея, обрамленная цепочками фонарей и белыми от инея деревьями. В воздухе порхает и звездится снег.
Звездочет
(на мосту)
Ночь полнозвездная светла.
У взора — только два крыла.
Но счет звездам вести нельзя —
Туманна млечная стезя,
И бедный взор туманится…
Кто этот пьяница?
Два дворника волокут под руки пьяного Поэта.
Разъяренные дворники
Он — посетитель кабачка,
И с ним расправа коротка!
Эй, Ванька, дай ему щелчка!
Эй, Васька, дай ему толчка!
Волокут Поэта дальше.
Звездочет
Восходит новая звезда.
Всех ослепительней она.
Недвижна темная вода,
И в ней звезда отражена.
Ах! падает, летит звезда…
Лети сюда! сюда! сюда!
По небу, описывая медленную дугу, скатывается яркая и тяжелая звезда. Через миг по мосту идет прекрасная женщина в черном, с удивленным взором расширенных глаз. Все становится сказочным — темный мост и дремлющие голубые корабли. Незнакомка застывает у перил моста, еще храня свой бледный падучий блеск. Снег, вечно юный, одевает ее плечи, опушает стан. Она, как статуя, ждет.
Такой же Голубой, как она, восходит на мост из темной аллеи. Также в снегу. Также прекрасен. Он колеблется, как тихое, синее пламя.
Голубой
В блеске зимней ночи тающая,
Обрати ко мне твой лик.
Ты, снегами тихо веющая,
Подари мне легкий снег.
Она обращает очи к нему.
Незнакомка
Очи — звезды умирающие,
Уклонившись от пути.
О тебе, мой легковеющий,
Я грустила в высоте.
Его голубой плащ осыпан снежными звездами.
Голубой
В синеве твоей морозной
Много звезд.
Под рукой моей железной
Светлый меч.
Незнакомка
Опусти в руке железной
Светлый меч.
В синеве моей морозной
Звезд не счесть.
Голубой дремлет в бледном свете. На фоне плаща его светится луч, как будто он оперся на меч.
Голубой
Протекали столетья, как сны.
Долго ждал я тебя на земле.
Незнакомка
Протекали столетья, как миги.
Я звездою в пространствах текла.
Голубой
Ты мерцала с твоей высоты
На моем голубом плаще.
Незнакомка
Ты гляделся в мои глаза.
Часто на небо смотришь ты?
Голубой
Больше взора поднять не могу:
Тобою, падучей, скован мой взор.
Незнакомка
Ты можешь сказать мне земные слова?
Отчего ты весь в голубом?
Голубой
Я слишком долго в небо смотрел:
Оттого — голубые глаза и плащ.
Незнакомка
Кто ты?
Голубой
Поэт.
Незнакомка
О чем ты поешь?
Голубой
Все о тебе.
Незнакомка
Давно ли ты ждешь?
Голубой
Много столетий.
Незнакомка
Ты мертв или жив?
Голубой
Не знаю.
Незнакомка
Ты юн?
Голубой
Я красив.
Незнакомка
Падучая дева-звезда
Хочет земных речей.
Голубой
Только о тайнах знаю слова,
Только торжественны речи мои.
Незнакомка
Знаешь ты имя мое?
Голубой
Не знаю — и лучше не знать.
Незнакомка
Видишь ты очи мои?
Голубой
Вижу. Как звезды — они.
Незнакомка
Ты видишь мой стройный стан?
Голубой
Да. Ослепительна ты.
В голосе Ее просыпается земная страсть.
Незнакомка
Ты хочешь меня обнять?
Голубой
Я коснуться не смею тебя.
Незнакомка
Ты можешь коснуться уст.
Плащ Голубого колеблется, исчезая под снегом.
Незнакомка
Ты знаешь ли страсть?
Голубой
(тихо)
Кровь молчалива моя.
Незнакомка
Ты знаешь вино?
Голубой
(еще тише)
Звездный напиток — слаще вина.
Незнакомка
Ты любишь меня?
Голубой молчит.
Незнакомка
Кровь запевает во мне.
Тишина.
Незнакомка
Ядом исполнено сердце.
Я стройнее всех ваших дев.
Я красивее ваших дам.
Я страстнее ваших невест.
Голубой дремлет, весь осыпанный снегом.
Как сладко у вас на земле!
Голубого больше нет. Закрутился голубоватый снежный столб, и кажется, на этом месте и не было никого. Зато рядом с Незнакомкой проходящий господин приподнимает котелок.
Господин
Вы с кем-то беседу вели?
Но здесь не видать никого.
Прелестный ваш голос звучал
В пространстве пустом…
Незнакомка
Где он?
Господин
О, да, без сомнения, вы
Кого-то ждали сейчас!
Позвольте — нескромный вопрос…
Кто был ваш незримый друг?
Незнакомка
Он был красив. В голубом плаще.
Господин
О, романтика женской души!
И на улице видите вы
Мужчин в голубых плащах!
Но как же звали его?
Незнакомка
Он назвал себя: поэт.
Господин
Я тоже поэт! я тоже поэт!
По крайней мере, смотря
В прекрасные ваши глаза,
Я мог спеть вам куплет:
«Ах, как ты хороша!»
Незнакомка
Ты хочешь любить меня?
Господин
О, да! И очень не прочь.
Незнакомка
Ты можешь обнять меня?
Господин
Хотел бы знать, почему
Не могу я тебя обнять?
Незнакомка
И, уст касаясь моих,
Ты будешь ласкать меня?
Господин
Пойдем, красотка моя!
«Исполню все, что велишь»,
Как сказал старичок Шекспир…
Ты видишь теперь, что и я
Поэзии очень не чужд!
Незнакомка покорно дает ему руку.
Как имя твое?
Незнакомка
Постой.
Дай вспомнить. В небе, средь звезд,
Не носила имени я…
Но здесь, на синей земле,
Мне нравится имя «Мария»…
«Мария» — зови меня.
Господин
Как хочешь, красотка моя.
Ведь мне лишь только бы знать,
Что ночью тебе шептать.
Уводит Незнакомку под руку. След их заметает голубой снег.
Звездочет снова на мосту. Он — в тоске. Простирает руки в небо. Поднял взоры.
Звездочет
Нет больше прекрасной звезды!
Синяя бездна пуста!
Я ритмы утратил
Астральных песен моих!
Отныне режут мне слух
Дребезжащие песни светил!
Сегодня в башне моей
Скорбной рукой занесу
В длинные свитки мои
Весть о паденьи светлейшей звезды…
И тихо ее назову
Именем дальним,
Именем, нежащим слух:
«Мария» — да будет имя ее.
В желтых свитках
Начертано будет
Моей одинокой рукой:
«Пала Мария — звезда.
Больше не будет смотреть мне в глаза.
Звездочет остался один!»
Тихо плачет. Поэт поднимается на мост из аллеи.
Поэт
О, заклинаю вас всем святым!
Вашей тоской!
Вашей невестой, когда
Есть невеста у вас!
Скажите, была ли здесь
Высокая женщина в черном?
Звездочет
Грубые люди! Оставьте меня.
Я женщин не вижу с тех пор,
Как пала моя звезда.
Поэт
Понятна мне ваша скорбь.
Я так же, как вы, одинок.
Вы, верно, как я, — поэт.
Случайно, не видели ль вы
Незнакомку в снегах голубых?
Звездочет
Не помню. Здесь многие шли,
И очень прискорбно мне,
Что вашей не мог я узнать…
Поэт
О, если б видели вы, —
Забыли б свою звезду!
Звездочет
Не вам говорить о звездах;
Чересчур легкомысленны вы,
И я попросил бы вас
В мою профессию нос не совать.
Поэт
Все ваши обиды снесу!
Поверьте, унижен я
Ничуть не меньше, чем вы…
О, если б я не был пьян,
Я шел бы следом за ней!
Но двое тащили меня,
Когда я заметил ее…
Потом я упал в сугроб,
Они, ругаясь, ушли,
Решившись бросить меня…
Не помню, долго ль я спал…
Проснувшись, вспомнил, что снег
Замел ее нежный след!
Звездочет
Я смутно припомнить могу
Печальную вещь для вас;
Действительно, вас вели,
Вам давали толчки и пинки,
И был неуверен ваш шаг…
Потом я помню сквозь сон,
Как на мост дама взошла,
И к ней подошел голубой господин…
Поэт
О, нет!.. Голубой господин…
Звездочет
Не знаю, о чем говорили они.
Я больше на них не смотрел.
Потом они, верно, ушли…
Я так был занят своим…
Поэт
И снег замел их следы!..
Мне больше не встретить Ее!
Встречи такие
Бывают в жизни лишь раз…
Оба плачут под голубым снегом.
Звездочет
Стоит ли плакать об этом?
Гораздо глубже горе мое:
Я утратил астральный ритм!
Поэт
Я ритм души потерял.
Надеюсь, это — важней!
Звездочет
Скорбь занесет в мои свитки:
«Пала звезда — Мария!»
Поэт
Прекрасное имя: «Мария»!
Я буду писать в стихах:
«Где ты, Мария?
Не вижу зари я».
Звездочет
Ну, ваше горе пройдет!
Вам надо только стихи
Как можно длинней сочинять!
О чем же плакать тогда?
Поэт
А вам, господин звездочет,
Довольно в свитки свои
На пользу студентам вписать:
«Пала Мария — Звезда!»
Оба грустят под голубым снегом. Пропадают в нем. И снег грустит. Он запорошил уже и мост, и корабли. Он построил белые стены на канве деревьев, вдоль стен домов, на телеграфных проволоках. И даль земная и даль речная поднялись белыми стенами, так что все бело, кроме сигнальных огней на кораблях и освещенных окон домов. Снежные стены уплотняются. Они кажутся близкими одна к другой. Понемногу открывается —
Третье видение
Большая гостиная комната с белыми стенами, на которых ярко горят электрические лампы. Дверь в переднюю открыта. Тоненький звонок часто извещает о приходе гостей. На диванах, креслах и стульях уже сидят хозяева и гости; хозяйка дома — пожилая дама, как бы проглотившая аршин; перед нею — корзинка с бисквитами, ваза с фруктами и чашка дымящегося чаю; против нее — глухой старик с глупым лицом жует и хлебает. Молодые люди, в безукоризненных смокингах, частью разговаривают с другими дамами, частью толпятся стадами в углах. Общий гул бессмысленных разговоров.
Хозяин дома встречает гостей в передней и каждому сначала деревянным голосом кричит: «А-а-а!», а потом говорит пошлость. В настоящий момент он занят тем же.
Хозяин дома (в передней). А-а-а! Ну и закутались же вы, батюшка!
Голос гостя. И холод же, доложу я вам! В шубе — и то замерз.
Гость сморкается. Так как разговор в гостиной почему-то исчерпался, слышно, как хозяин конфиденциально говорит гостю:
Хозяин. А где шили?
Гость. У Шевалье.
Из двери торчат фалды хозяйского сюртука. Хозяин рассматривает шубу.
Хозяин. А сколько платили?
Гость. Тысячу.
Хозяйка, стараясь замять разговор, кричит:
Хозяйка. Cher[25] Иван Павлович! Идите скорее! Только вас и ждали! Вот, Аркадий Романович обещался нам сегодня спеть!
Аркадий Романович, подходя к хозяйке, делает различные жесты, долженствующие показать, что он невысокого о себе мнения. Хозяйка жестами же старается показать ему обратное.
Молодой человек Жорж. Совершенная дура твоя Серпантини, Миша. Так танцовать, как она вчера, значит — не иметь никакого стыда.
Молодой человек Миша. Ты, Жорж, ровно ничего не понимаешь! Я совершенно влюблен. Это — для немногих. Вспомни, у нее совсем классическая фигура — руки, ноги…
Жорж. Я пошел туда затем, чтобы наслаждаться искусством. На ножки я могу смотреть и в другом месте.
Хозяйка. О чем это вы там, Георгий Николаевич? Ах, о Серпантини! Какой ужас, не правда ли? Во-первых — интерпретировать музыку — это уж одно — наглость. Я так страстно люблю музыку и ни за что, ни за что не допущу, чтоб над ней надругались. Потом — танцовать без костюма — это… это я не знаю, что! Я увела мою дочь.
Жорж. Я совершенно согласен с вами. А вот Михаил Иванович — другого мнения…
Хозяйка. Что вы, Михаил Иванович! По-моему, здесь двух мнений не может быть! Я понимаю, молодые людям свойственно увлекаться, но на публичном концерте… когда ногами изображают Баха… Я сама музыкантша… страстно люблю музыку… Как хотите…
Старик, сидящий против хозяйки, неожиданно и просто выпаливает:
Старик. Публичный дом.
Продолжает хлебать чай и жевать бисквиты. Хозяйка краснеет и обращается к одной из дам.
Миша. Ах, Жорж, все вы ничего не понимаете! Разве это — интерпретация музыки? Серпантини сама — воплощение музыки. Она плывет на волнах звуков, и, кажется, сам плывешь за нею. Неужели тело, его линии, его гармонические движения — сами по себе не поют так же, как звуки? Тот, кто истинно чувствует музыку, не оскорбляется за нее. У вас отвлеченное отношение к музыке…
Жорж. Мечтатель! Завел машину. Строишь какие-то теории и ничего не слушаешь и не видишь. Я о музыке даже не говорю, и мне в конце концов наплевать! И я был бы очень рад видеть все это в отдельном кабинете. Но согласись же, не объявить на афише, что Серпантини будет завернута в одну тряпку, — это значит поставить всех в пренеловкое положение. Если б я знал, я не повел бы туда мою невесту. (Миша рассеянно шарит в корзинке с бисквитами.) Послушай, оставь бисквиты. Ведь противно есть, если все перетрогаешь. Смотри, как на тебя смотрит кузина. А все оттого, что ты рассеян. Эх, мечтатели.
Миша, сконфуженно мыча, удаляется в другой угол.
Старик (внезапно, хозяйке). Нина! Сиди смирно. У тебя на спине платье расстегнулось.
Хозяйка (вспыхнув). Да полно, дядя, нельзя же при всех! Вы слишком… откровенны…
Старается незаметно застегнуть платье. В комнату впархивает молодая дама, за ней идет огромный рыжий господин.
Дама. Ах, здравствуйте, здравствуйте! Вот, позвольте вас познакомить: мой жених.
Рыжий господин. Очень приятно.
Угрюмо удаляется в угол.
Дама. Пожалуйста, не обращайте на него внимания. Он очень застенчив. Ах, представьте, какой случай!..
Торопливо пьет чай и шопотом рассказывает хозяйке что-то пикантное, судя по тому, что обе ерзают по дивану и хихикают.
Дама (вдруг оборачивается к жениху). У тебя мой платок?
Жених угрюмо вытаскивает платок.
Дама. Тебе жалко, что ли?
Рыжий господин (неожиданно угрюмо). Пей, да помалкивай.
Молчат. Пьют. Вбегает молодой человек и радостно бросается к другому. В последнем легко узнать того, кто увел незнакомку.
Молодой человек. Костя, друг, да она у дверей дожида…
Запинается на полуслове. Все становится необычайно странным. Как будто все внезапно вспомнили, что где-то произносились те же слова и в том же порядке. Михаил Иванович смотрит странными глазами на Поэта, который входит в эту минуту. Поэт, бледный, делает общий поклон на пороге притихшей гостиной.
Хозяйка (с натянутым видом). Мы только вас и ждали. Надеюсь, вы прочтете нам что-нибудь. Сегодня престранный вечер! Наша мирная беседа не клеится.
Старик (выпаливает). Точно кто-нибудь умер. Богу душу отдал.
Хозяйка. Ах, дядя, перестаньте! Вы всех окончательно спугнете… Господа! Обновим наш разговор… (Поэту.) Вы прочтете нам что-нибудь, не правда ли?
Поэт. С удовольствием… если это займет…
Хозяйка. Господа! Молчание! Наш прекрасный поэт прочтет нам свое прекрасное стихотворение, и, надеюсь, опять о прекрасной даме…
Все замолкают. Поэт становится у стены, прямо против двери в переднюю, и читает:
Поэт
Уже сбегали с плит снега,
Блестели, обнажаясь крыши,
Когда в соборе, в темной нише,
Ее блеснули жемчуга.
И от иконы в нежных розах
Медлительно сошла Она…
Тоненький звонок в передней. Хозяйка умоляюще складывает руки по направлению к Поэту. Он прерывает чтение. Все с любопытством заглядывают в переднюю.
Хозяин. Сию минуту. Прошу извинения.
Выходит в переднюю, но не кричит там: «А-а-а!» Молчание.
Голос хозяина. Чем могу служить?
Женский голос отвечает что-то. Хозяин появляется на пороге.
Хозяин. Ниночка, какая-то дама. Ничего не могу разобрать. Вероятно, к тебе. Извините, господа, извините…
Сконфуженно улыбается во все стороны. Хозяйка идет в переднюю и запирает за собой дверь. Гости шепчутся.
Молодой человек (в углу). Да не может быть…
Другой (прячась за него). Да уверяю тебя… вот скандал!.. Я слышал ее голос…
Поэт стоит неподвижно против дверей. Двери открываются. Хозяйка вводит Незнакомку.
Хозяйка. Господа, приятный сюрприз. Моя очаровательная новая знакомая. Надеюсь, мы примем ее с радостью в наш дружеский кружок. Мария… извините, я не расслышала, как вас называть?
Незнакомка. Мария.
Хозяйка. Но… ваше отчество?
Незнакомка. Мария. Я зову себя: Мария.
Хозяйка. Хорошо, милочка. Я буду звать вас: Мэри. В вас есть некоторая эксцентричность, не правда ли? Но тем веселее мы проведем сегодняшний вечер с нашей восхитительной гостьей. Не правда ли, господа?
Все сконфужены. Неловкое молчание. Хозяин замечает, что один из гостей проскользнул в переднюю, и выходит за ним. Слышен извиняющийся шопот, слова: «не совсем здоров». Поэт стоит неподвижно.
Хозяйка. Итак, может быть, наш прекрасный поэт продолжит прерванное чтение? Дорогая Мэри, когда вы вошли, наш известный поэт как раз читал нам… читал нам.
Поэт. Простите. Позвольте мне прочесть в другой раз. Я так извиняюсь.
Никто не выражает неудовольствия. Поэт подходит к хозяйке, которая некоторое время делает умоляющие жесты, но скоро перестает. Поэт спокойно садится в дальний угол. Задумчиво смотрит на Незнакомку.
Горничная разносит, что полагается. Из общего бессмысленного говора вырывается хохот, отдельные слова и целые фразы:
Нет, как она танцовала! Да ты послушай! Русская интеллигенция…
Кто-то (особенно громко). Да и вам не поймать! Да и вам не поймать!
Все забыли о Поэте. Он медленно поднимается со своего места. Он проводит рукою по лбу. Делает несколько шагов взад и вперед по комнате. По лицу его заметно, что он с мучительным усилием припоминает что-то. В это время из общего говора доносятся слова: «рокфор», «камамбер». Вдруг толстый человек, в страшном увлечении, делая кругообразные жесты, выскакивает на середину комнаты с криком:
Бри!
Поэт сразу останавливается. Мгновение кажется, что он вспомнил все. Он делает несколько быстрых шагов в сторону Незнакомки. Но дорогу ему заслоняет Звездочет в голубом вицмундире, входящий из передней.
Звездочет. Извините, я в вицмундире и запоздал. Прямо из заседания. Пришлось делать доклад. Астрономия…
Поднимает палец кверху.
Хозяин (подходя). Вот и мы только что говорили о гастрономии. Ниночка, не пора ли ужинать?
Хозяйка (встает). Господа, прошу вас!
Все выходят вслед за нею. В потемневшей гостиной остаются некоторое время Незнакомка, Звездочет и Поэт. Поэт и Звездочет стоят в дверях, готовые выйти. Незнакомка медлит в глубине у темной полуоткрытой занавеси окна.
Звездочет. Нам опять привелось встретиться с вами. Я очень рад. Но пусть обстоятельства нашей первой встречи останутся между нами.
Поэт. Прошу о том же и вас.
Звездочет. Я только что сделал доклад в астрономическом обществе — о том, чему вы были невольным свидетелем. Поразительный факт: звезда первой величины…
Поэт. Да, это очень интересно.
Звездочет (восторженно). Да! Я занес в мои списки новый параграф: «Пала звезда Мария!» Наука в первый раз… Ах, извините, что я не спрашиваю вас о результатах ваших поисков…
Поэт. Поиски мои были безрезультатны.
Он оборачивается в глубь комнаты. Безнадежно смотрит. На лице его — томление, в глазах — пустота и мрак. Он шатается от страшного напряжения. Но он все забыл.
Хозяйка (на пороге). Господа! Идите же в столовую! Я не вижу Мэри…
Грозит им пальцем.
Ах, молодые люди! Вы спрятали куда-нибудь мою Мэри?
Всматривается в глубь комнаты.
Где же Мэри? Да где же Мэри?
У темной занавеси уже нет никого. За окном горит яркая звезда. Падает голубой снег, такой же голубой, как вицмундир исчезнувшего Звездочета.
1906
Роза и крест
Посвящается ***
Действующие лица
Граф Арчимбаут (владелец замка в Лангедоке).
Капеллан.
Доктор.
Повар.
Первый Рыцарь.
Второй Рыцарь.
Алискан, паж.
Бертран, по прозванию Рыцарь-Несчастие, сторож замка.
Гаэтан, сеньор Трауменека, трувер.
Рыбак.
Изора, жена графа.
Алиса, ее придворная дама.
Рыцари, вассалы, гости, придворные дамы, поварята и прочая челядь, крестьянские девушки, менестрели и жонглеры.
Действие происходит в начале XIII столетия; первое, третье и четвертое — в Лангедоке; второе — в Бретани.
Действие первое
Сцена I
Двор замка. Сумерки.
Бертран
(глухо поет)
«Всюду беда и утраты,
Что тебя ждет впереди?
Ставь же свой парус косматый,
Меть свои крепкие латы
Знаком креста на груди».
Странная песня о море
И о кресте, горящем над вьюгой…
Смысла ее не постигнет
Рыцаря разум простой.
Голос мой глух и бессилен
Темный напев передать.
Всюду со мной неудача!
Песни любимой Изоры
Я не могу повторить…
Яблони старый ствол,
Расшатанный бурей февральской!
Жадно ждешь ты весны…
Теплый ветер дохнет, и нежной травою
Зазеленеет замковый вал…
Чем ты, старый, ответишь тогда
Ручьям и птицам певучим?
Лишь две-три бледно-розовых ветви протянешь
В воздух, омытый дождями,
Черный, бурей измученный ствол!
Так и ты, несчастный Бертран,
Урод, осмеянный всеми! —
Начнутся пиры и турниры,
Зазвенит охотничий рог,
Вновь взволнует ей сердце жонглер
Непонятною песнью о море…
Чем ты, старый, ответишь весне?
Лишь волненьем любви безнадежной?
О, любовь, тяжела ты, как щит!
Одно страданье несешь ты,
Радости нет в тебе никакой!
Что ж пророчит странная песня?
«Сердцу закон непреложный —
Радость — Страданье одно!»
Как может страданье радостью быть?
«Радость, о, Радость-Страданье,
Боль неизведанных ран…»
Алиса (в окне). Кто здесь поет и бормочет?
Бертран. Сторож замка.
Алиса. Ах, это вы, Рыцарь-Несчастие! Прошу вас, отойдите от окна! Моя госпожа нездорова, ее расстраивает ваше пенье.
Бертран. Я отойду.
Сцена II
Переход в замке.
Алиса. Святой отец, как вы меня перепугали!
Капеллан. Я не хотел вас пугать, прекрасная дама.
Алиса. Вы, верно, ждете графа?
Капеллан. Нет, не графа.
Алиса. Или, чтобы паж передал графине…
Капеллан. И не граф, и не графиня, и не паж… вы не очень проницательны, моя красавица…
Алиса. Святой отец, я теряюсь в догадках…
Капеллан (обнимая ее). Дело проще, чем вы думаете, дорогая Алиса.
Алиса. Ваш сан, ваш возраст…
Капеллан. Ну, это я сам знаю, плутовка… ты не откажешься от маленького подарка…
Алиса. Кто-то идет сюда… оставьте меня, я буду кричать!
Капеллан (убегая). Святой Иаков{323}! Хорошо же, я вам это припомню…
Алискан. Кто здесь шепчется в темноте?
Алиса. Это я… прекрасный паж… мне страшно… мне почудилось, что здесь кто-то есть…
Алискан. Без сомнения, Алиса. Сейчас в эту дверь шмыгнуло его преподобие.
Алиса. Гадкий старикашка!
Алискан. Что он вам сделал?
Алиса. Он покушался на мою честь… ах, Алискан, я теряю сознание… я падаю… помогите мне…
Алискан. Что ж я могу сделать? Жалуйтесь графу.
Алиса. И вы не поможете мне, прекрасный паж?
Алискан. Я не понимаю даже, о чем вы говорите, придворная дама. — Проводите меня к вашей госпоже. Она жаждет звуков моей лютни.
Сцена III
Покои Изоры.
Изора
(напевает)
«Кружится снег…
Мчится мгновенный век…
Снится блаженный брег…»
Не помню дальше… странная песня! «Радость-Страданье… сердцу закон непреложный…» Помоги вспомнить, Алиса!
Алиса. Чем я могу вам помочь, госпожа, если даже доктор не помогает.
Доктор. Все средства испробованы, но не принесли облегчения больной. Тем не менее, я продолжаю утверждать, вслед за Галленом и Гиппократом, что болезнь называется меланхолией{324}…
Изора. Оставь меня, доктор, ты все равно ничего не поймешь.
Доктор уходит.
«Сердцу закон непреложный…» любить и ждать. «Радость-Страданье…» да, и страданье — радость с милым!.. Не так ли, Алиса?
Алиса (взглядывая на Алискана). Да, госпожа, мне тоже кажется, что так.
Изора. Тоска, тоска, Алиса! — Дай сюда шахматы{325}! — Паж, песню!
Алискан. Спеть вам сегодня песню, которую поют при Аррасском дворе?{326}
Изора. Пой, что хочешь.
Алискан
(поет)
«День веселый, час блаженный.
Нежная весна.
Стукнул перстень драгоценный
В переплет окна.
Над долиной благовонной
Томный запах роз.
Соловей тебе влюбленный
Счастие принес…
Аэлис, о, роза{327}, внемли,
Внемли соловью…
Все отдам Святые Земли
За любовь твою…»
Алиса. Ваш ход, госпожа моя.
Изора (играет королевой). Ах!
Алиса
Опять задумались вы?
Томной песни звуки так сладки…
Изора
Какая песня?
Алискан
Если б знал я причину печали…
Изора
Я не знаю сама.
Алискан
Правда, не прежняя вы…
Что простой соловей для розы из роз!..
Изора
Как сказать ты умеешь красно!
Верно, фея тебя научила
Объясняться в любви!
Алискан
Вы опять надо мной смеетесь…
Разве знал я фей, кроме вас?
Изора
Что мне в льстивых речах?
Разве яркая бабочка я?
Горек мне мед твоих слов!
Алиса
Шах королеве и королю!
Изора
Слава богу!
Довольно скучать над игрой! —
Чем мне, мой паж чернокудрый,
Горю помочь твоему?
Алискан
Вспомните прежние игры!
Вспомните: только весной
Мы на поляне зеленой
В плясках беспечных
Коротали легкую жизнь…
Изора
Паж, не забудь: я — твоя госпожа!
Алиса
Она больна, Алискан.
Изора
(напевает)
«Сердцу закон непреложный…
Радость-Страданье…»
Алискан
Вы песню твердите,
Которую пел кривляка наемный.
Изора
Пусть! — песню он пел не свою…
Алискан
Какой-нибудь жалкий рыбак
Из чужой и дикой Бретани
Непонятную песню сложил…
Изора
Паж, ты ревнуешь? —
Успокойся… его я не знаю… —
Ах… кто знает? вернется пора,
Может быть, на зеленой поляне
К нам вернется прежняя радость…
Нет!.. Теперь — все постыло и дико…
Жизнь такая не явь и не сон!
Уходит.
Алискан. Она положительно сходит с ума…
Алиса. Я думаю, это уже случилось… предпочесть вам… кого же?..
Алискан. И нам придется проскучать всю зиму…
Алиса. Вам грустно, прекрасный паж?
Алискан. Она не придет сюда?
Алиса. Нет, в этот час, вы знаете, она всегда мечтает… и видит сны… В этот час никто не придет сюда.
Обнимает Алискана.
Сцена IV
Покои Графа.
Граф. Клянусь святым Иаковом Кампостельским, они приводят меня в бешенство! Ты знаешь, Оттон чуть дышит!
Капеллан. Ваша милость, ума не приложу, о чем вы волнуетесь. Пошлите новый отряд рыцарей, и непокорные вилланы будут уничтожены.
Граф. Давно ли беднягу Клари до полусмерти исколотили дубьем?
Капеллан. У вас есть вассалы получше Оттона и Клари. К тому же, говорят, граф Симон Монфор{328} уже идет из Парижа помочь нам сломить еретиков…
Граф. Когда еще дойдет Монфор!..
Позвать Бертрана!
Входит Бертран.
Ну, какие вести?
Бертран
Плохие, ваша светлость. Граф Раймунд{329}
В Тулузе войско снарядил…
Граф
Убийца!
Капеллан. И греховодник к тому же: пять жен — и ни одного законного сына…
Бертран
Под знамя их встал Монсегюр{330}…
Граф
Сосед мой!
Бертран
Епископу их новому присягу{331}
Принес он, а именье роздал нищим…
Граф
Мошенник! — Вот кто оскорбил Клари!
Бертран
Не думаю. Враги нам эти люди,
Но все же чтут евангелье они
И рыцарей чужих не убивают
Исподтишка…
Граф
Одна все это шайка!
И мужичье с дубьем, и сюзерены,
Забывшие и господа и папу,
И их вассалы-оборванцы…
Бертран
Но…
Граф
Молчи! Ты сам, пожалуй, той же масти,
Как все вы, неудачники и трусы,
Которых выбивают из седла
На первом же турнире…
Бертран
Ваша светлость,
Монфор, сказали мне, теперь в Лионе…
Граф
Ты думаешь, нам этого довольно?
Бертран
Вы знаете, всегда готов служить я
И госпоже моей, и вам…
Граф
Что ж, Рыцарь —
Несчастие! Хоть раз нам докажи,
Что рыцарь, а не трус ты! — Нынче ночью
Узнать ты едешь, близко ли теперь
Симона доблестное войско!
Бертран
Еду.
Граф
Да приноси, смотри, получше вести.
И не накаркивай нам новых бед. — Ступай!
Бертран уходит.
Капеллан. Что верно, то верно! Это не рыцарь, а ворона в рыцарских перьях…
Граф. Почтенный духовник, у меня голова идет кругом…
Капеллан. Э, не беспокойтесь, ваша милость. С дьяволовыми ткачами мы сладим{332}. Обратите лучше внимание на то, что делается в замке…
Граф. Измена?
Капеллан. Нет… но…
Граф. Говори!
Капеллан. Isora, coniunx vestra, aliquantulum male sorbia est.[26]
Граф. Ничего не понимаю! Говори по-человечески!
Капеллан. Супруга вашей милости…
Граф. Моя жена!
Капеллан. На столе у ее постели лежит роман о Флоре…{333}
Граф. Что же из этого?
Капеллан. И о Бланшефлёре… вместо молитвенника. А вы знаете, что романы сочиняют враги святой церкви?
Граф. Крамольники!
Капеллан. Ну да. Самозванного папу чтут люди, которые бьют ваших рыцарей. А людей, которые бьют рыцарей, хвалят сочинители романов…
Граф. Я говорил, что это все — одна шайка!
Капеллан. И всему этому учит вашу супругу ее придворная дама…
Граф. Проклятие! Если бы я знал это прежде!
Капеллан. Спокойствие, ваша милость. Она идет сюда. Расспросите ее, не показывая вида, будто что-нибудь знаете.
Входит Алиса.
Алиса. Ваша светлость, госпожа моя больна…
Граф. Вот как! Давно ли?
Алиса. Сегодня с утра она не принимает пищи…
Капеллан. Слышите, ваша милость…
Граф. Вы звали доктора?
Алиса. Доктор сказал, что болезнь происходит от меланхолии; а там, где избыток меланхолии, тело испорчено, и легко лишиться рассудка…
Граф. Помоги нам, святой Иаков!
Алиса. Госпожа сильно скучает днем, а по ночам мечется, кусает подушки и твердит чье-то имя…
Граф. Чье имя?
Алиса. Я не могла расслышать… кажется, она бормочет: «Странник».
Граф. «Странник»?
Алиса. Так зовут рыцаря… сочинителя песни…
Капеллан. Вот видите, ваша милость: роман родит песню, песня родит рыцаря, а рыцарь родит…
Алиса. Госпожа не может забыть песни с тех пор, как у нас пели жонглеры…
Граф. О чем там поется?
Капеллан. Это известно заранее: о соловье и о розе.
Алиса. Нет, о розе и о соловье там нет ни слова. Я совсем не понимаю песни, хотя госпожа не раз повторяла ее.
Граф. В таком случае, может быть, она сошла с ума!
Алиса. Мне самой приходило это на ум, ваша светлость.
Граф. Изменники! Позвать сюда доктора!
Входит доктор.
Что с моей женой?
Доктор. Melancholia regnat…[27]
Граф. Тысяча проклятий! Они все говорят по-латыни, когда дело касается моей жены!
Доктор. Ваша милость, супруга ваша подвержена меланхолии, которая холодна, суха и горька. Царство меланхолии длится от августовских до февральских ид…
Граф. Святой Иаков! Да ведь февраль уже на дворе!
Доктор. Ничего не поделаешь, придется еще подождать, ваша милость. Скоро начнет прибывать кровь; а когда крови накопится слишком много, мы выпустим ее через нос, как учат древние мудрецы Галлен и Гиппократ…
Капеллан. Здесь скрывается иносказание…
Граф. Святой Иаков, я сам лишаюсь рассудка! Святой отец, что теперь делать?
Капеллан. Положитесь на меня, ваша милость, я дам добрый совет…
Доктор. Idem — melancholia regnat…[28]
Граф. Доктор, ты дождешься виселицы!
Сцена V
Покои Изоры.
Алиса. Госпожа, будьте осторожней, ради бога. Граф встревожен; он, кажется, догадывается, за нами подсматривают. Ваша болезнь — зимняя скука, не более.
Изора
Нет, в сердце моем — весна.
Но за семнадцатой этой весной
В сердце повеял мне холод сырой,
Точно туманом дохнул
Яблони ствол за окном…
Видишь, старые, черные ветви
В небе дождливом, как крест…
Сердце, как яблоня, плачет…
«Радость-Страданье…
Сердцу закон непреложный…»
Алиса. Все это вам набормотал Рыцарь-Несчастье. Поверьте, весна возвратит вам здоровье и радость…
Изора
Слушай, Алиса!
Нынешней ночью
Странный приснился мне сон…
Будто сплю я в лунном луче
И слышу, как плещется море,
И запахом смол незнакомых
Воздух кругом напоен…
Внезапно, из-под земли,
Словно из темного гроба,
Встал предо мною неведомый рыцарь…
Кудри, светлее льна,
Рассыпались по плечам…
Сердце так бьется, так бьется…
И, упав на колени, в восторге
Я вскричала: «Неведомый гость!
Имя свое назови!..»
Он безответен…
Прикоснуться к нему не смею,
Но странно и сладко молиться ему!
И черная роза — чернее крови —
Горит на светлой груди…
«Странник! Странник!» — вскрикнула я…
Слышу странный звон, вижу свет,
И очнулась в слезах…
А в ушах — тот самый напев,
Но иначе, чем пел жонглер…
Видела ты, что подушку мою
Я зубами рвала!
И рубашку рвала на плече!
Слышишь ты, как сердце стучит…
И в ушах — этот вечный напев:
«Радость-Страданье…»
Нет, не могу повторить!..
Алиса. Тише, во имя всех святых! Здесь кто-то есть…
Капеллан (открывая дверь). Так вот какие сны вам снятся! Все передам графу! Вам хватит времени на чтение романов в Круглой башне!
Уходит.
Изора. Что он сказал?
Алиса. Он грозил заточеньем…
Изора. Святой Видиан{334}! Что делать теперь?
Алиса. Не знаю… ждать… покориться…
Изора. Проклятие! — Я разорву им сердце! — Недаром в сердце матери моей течет испанская кровь!
Алиса. Госпожа, тише… кто-то под окном…
Изора (смотрит в окно). Бертран!.. — Рыцарь! Войдите! Осторожней!
Алиса (плачет). Чему поможет этот урод… несчастные мы…
Бертран (входит). Госпожа, чем могу вам служить?
Изора
(вкрадчиво)
Вы исполнить могли бы
Порученье, рыцарь, мое?
Бертран
(удивленный)
Госпожа, все, что в силах моих…
Приказанья жду я, не просьбы…
Но смогу ли?
Граф на север послал меня…
Изора
На север!
Бертран
Да. Сегодня в ночь.
Изора
О!.. Рыцарь! Вы преданы мне?
Бертран
Напрасный вопрос…
Изора
Время не терпит!
Мне заточенье грозит…
Бертран
Не терзайте сердца
Признаньем жестоким…
Изора
Вы — сторож замка.
Знаете Круглую башню?
Бертран
Знаю давно.
«Башней Вдовы Неутешной» зовется она…
Изора
Есть там ход потайной?
Бертран
Есть! В углу, прикрытый плитой…
Для вылазки был он когда-то пробит…
Изора
Дальше!
Дорог мне каждый миг!
Есть рыцарь… есть песня…
Песня мне спать не дает…
Бертран
Госпожа, я знаю ту песню!
Изора
Знаете вы! —
Вы должны мне певца отыскать,
Хотя бы пришлось
Все страны снегов и туманов пройти!
«Странник» — имя ему…
Черною розой отмечена грудь…
Так открылось мне в вещем сне!
Бертран
Госпожа! Порученье ваше
Похоже на детскую сказку…
Но — недаром жизнь сурова со мной:
Знаю, в детских снах
Больше правды, чем думают люди!
Погибну, или исполню:
Странник будет у вас!
Изора
Клянитесь теперь молчанье хранить
Обо всем, что сказано здесь!
Бертран
Изора
(удивленная)
О! И вы учились учтивым словам? —
Нет, большим клянитесь!
Бертран
Больших клятв не смеет
Бедный рыцарь давать…
Изора
(жестоко)
Клянитесь, клянитесь!
Бертран
Клянусь, что живым не вернусь,
Если Рыцаря я не найду!..
Вечной верностью Даме клянусь!
Изора
(с любопытством)
Рыцарь, кто ваша дама?
Бертран
Имя не смею сказать…
Изора
Я приказать вам могу…
Бертран
Отпустите в далекий путь…
Изора
(лукаво)
Нет, нет… только имя одно…
Бертран преклоняет колено.
Встань, Бертран, мой верный вассал!
Теперь — я верю тебе.
Отходит от него.
О, как сильна и прекрасна любовь!
Даже этой породе,
Низкой, смешной и ничтожной,
Рыцаря верность дает…
Бертран
(про себя)
Ну, урод несчастный!
Ступай, не жди, не надейся.
Страсти чужой послужи.
Входит Граф, грохоча ржавым ключом.
Граф. Ни слова, изменница! Я знаю все! (Бертрану.) Зачем ты здесь?
Алиса. Ваша светлость, он сам ворвался сюда!..
Граф. Негодяй! Я убил бы тебя на месте, если б ты не был так жалок! Урод! Собака! — Какой прекрасный вкус для придворной дамы!..
Алиса. Ваша светлость…
Граф. Молчите! Низкая тварь! Вот чем занимаетесь вы, вместо того, чтобы следить за нею! Вы разделите участь вашей госпожи! (Изоре.) Или вы хотите вернуться в свои Толозанские Муки? За все заботы вы платите мне золотом Тулузы!{336}
Изора. Мой повелитель, я послушна вам.
Граф. Вы поняли, что спорить со мной бесполезно! Сейчас, не медля, — в Башню Неутешной Вдовы! И да поможет вам исправиться святой Иаков Кампостельский! — Ступайте!
Изора и Алиса уходят.
А ты, несчастный урод, умеешь только каркать, как ворона, и приставать к придворным дамам! Ты забыл, может быть, мое порученье!
Бертран. Я еду, как вы сказали, сегодня в ночь.
Граф. Все узнай! Я буду ждать месяц, два месяца! Если вести твои будут также плохи, — не сносить тебе головы! Если же ты привезешь мне доброе о графе Монфоре, — я прощу тебя, Рыцарь-Несчастье!
Уходит вслед Изоре.
Бертран
Прекрасная обманщица!
Пускай умру, я должен ей помочь.
Что б ни было — вперед! — На север, в ночь!
Уходит.
Действие второе
Сцена I
Берег океана.
Бертран (на коне). Куда я заехал? Снег слепит глаза, ветер свистит в уши! Безумец! Все равно — вперед, усталый конь!
Скрывается за камнем.
Гаэтан
(поет)
Рыбак
(поет)
«Не спи, король, не спи, Граллон,
Твой город в воду погружон!
Кэр-Ис лежит на дне морей,
Проклятье дочери твоей!»
Гаэтан
«Проклятье дочери твоей!»
Эй, рыбак!
Рыбак. С нами крестная сила! За снегом ничего не разобрать! Был рыцарь, теперь — ты! Я думал, это мой голос раздается в скалах. Или ты призрак?
Гаэтан. Ты кричишь на меня, однако поешь мою песню.
Рыбак. Какую твою песню? Сумасшедший ты, что ли? Эту песню поют и в Плугасну, и в Плуэзеке, и у нас, в Плугерно.
Гаэтан. А где был город Кэр-Ис?
Рыбак. Да, говорят, здесь неподалеку. Видишь ту кучу камней на берегу?
Гаэтан. Вижу. Впереди — лев, потом — конь…
Рыбак. Никакого там нет коня, а просто — камни, и в камнях — заводь. Туда летом заплывают самые жирные крабы. Вот там, говорят, и ходит каждый сочельник святой Гвеннолэ. — А тебя откуда бог несет?
Гаэтан. Я — из Трауменека{338}.
Рыбак. Трауменека? — Не слыхал что-то.
Гаэтан. Ведь здесь недалеко Аберврак?
Рыбак. Ну да, монастырь…
Гаэтан. Так мимо монастырского сада — к колодцу, от колодца — в гору, до первых домов Ландеда…
Рыбак. Кто же не знает Ландеда! Мы все туда на праздник ходим…{339}
Гаэтан. Поверни, не доходя до церкви, налево, полем, там скоро и будет Трауменек.
Рыбак. Этот замок называется — Трауменек?
Гаэтан. Ну, разумеется, да.
Рыбак. Так это — Трауменек… И чудак же, должно быть, тамошний сеньер!
Гаэтан. Почему ты думаешь?
Рыбак. Не я один, все так; он, говорят, сам пасет свое стадо; а стадо у него всего-навсего три петуха. Живет бедно, должно быть скупой. Другие рыцари пируют и дерутся на турнирах, а этот знай бродит да рассказывает сказки… А ты чем там занимаешься?
Гаэтан. Признаться, рыбак, ведь это я и есть сеньер Трауменека.
Рыбак. С нами крестная сила! Не подумайте, сеньер, что я — в насмешку, мало ли чего у нас…
Гаэтан. Это правда, рыбак. У меня — крест на груди, а крест дается не для забавы…
Рыбак. Крест на груди, а я-то и не разобрал сразу… Конечно, господин, для богатых людей закон не писан…
Бертран (возвращается). Опять тот же камень! — Кто там? Эй, бродяга!
Гаэтан. Не кричи зря на людей. Сам ты кто?
Бертран. Рыцарь.
Гаэтан. А я — сеньер.
Бертран. Ты что-то не похож на сеньера.
Гаэтан. Я докажу тебе, что это правда! Берись за меч!
Сражаются.
Рыбак (убегая). Спаси, господи! Эти рыцари вечно дерутся!
Бертран. Плохо ты бьешься, сеньер! Проси пощады, или я отрублю тебе голову!
Гаэтан (снимая шлем). Прошу пощады. Ты видишь, я стар.
Бертран. Не стоило мне тупить свой меч, старик! — Обещай исполнить то, о чем я тебя попрошу.
Гаэтан. Ты нравишься мне, и я исполню, что ты попросишь. Не откажись отдохнуть у меня в Трауменеке.
Бертран. Спасибо. Я не устал, но конь мой устал от долгого пути.
Сцена II
Двор Трауменека.
Гаэтан
…И старый король уснул…
Тогда коварная дочь,
Украв потихоньку ключи,
Открыла любовнику дверь…
Но дверь в плотине была,
Хлынул в нее океан…
Так утонул Кэр-Ис,
И старый король погиб…
Бертран
Где же был этот город Кэр-Ис?
Гаэтан
Вон там, в этих черных камнях…
Слушай дальше: проклятие ей!
За то же святой Гвеннолэ
Превратил ее в фею морскую…
И, когда шумит океан,
Влажным гребнем чешет злая Моргана
Золото бледных кудрей.
Она поет, но голос ее
Печален, как плеск волны…
Бертран
Странный ты человек!
О сиренах, о королях,
О городах подводных
Много ты мне рассказал!
Но не знаю, кто же ты сам?
Не думал я, когда бился с тобой,
Что под шлемом твоим
Серебрятся кудри седые.
Правда, ты слаб,
Но как мальчик дерзкий ты бьешься,
Правда, бела у тебя голова,
Но звончее рога твой голос,
Как у юноши, взор твой горит!
Гаэтан
Не думал и я, что в твоих волосах
Так много прядей седых!
Верно, ты жизнью обижен?
Но, хоть голос твой
Глух и печален,
Лик твой, добрый мой гость,
Несказанно нравится мне!
Бертран
Спасибо за ласку!
Да, правда, нужда и горе
В жизни достались мне.
Тем нежнее сердца коснулось
Доброе слово твое.
Я — Бертран из Тулузы.
Ни о чем не напомнит тебе
Это темное имя.
Ты же, верно, богат был и знатен?
По речам и осанке — ты рыцарь…
Верно, Гроб защищал ты Господень?
Выцвел крест на груди у тебя…
Гаэтан
Нет, я тоже рыцарь безвестный,
И не плавал я в Землю Святую,
Хоть похож на странника я…
Что ты смотришь так пристально, друг?
Бертран
Назови мне имя твое.
Гаэтан
Гаэтаном зовусь я.
Из Арморики милой я родом{340}…
Видишь, вот — все владенья мои:
Чуть заря, у меня в Трауменеке
Начинают петь петухи…
И другие — там, за холмами,
И еще, и еще… и последним
Запоет монастырский петух…
А я, пробудясь с петухами,
Слышу, как сквозь туман родимый
Сеет прохладный дождь,
И шумный зовет океан…
Снова дрогнули брови твои!..
Бертран
Чудным словам твоим внемля,
Вспомнил я дело одно…
Что же, сеньер Трауменека,
Давай расскажем друг другу
О жизни нашей… Союз,
Заключенный в звоне мечей,
Словом мы крепче скрепим!
Гаэтан
Больше, чем другом,
Братом твоим
Назваться хочу!
Начинай ты первым рассказ!
Бертран
Гаэтан, печальна
Будет повесть моя.
Сыном простого ткача из Тулузы,
С малых лет я на службу попал.
И за долгую службу в замке
Граф меня опоясал мечом…
Однажды, во время турнира,
Подлым ударом плохого бойца
Выбит я был из седла…
Великан неуклюжий с дельфином в гербе
Наступил мне ногою на грудь…
Но махнула платком госпожа —
И пощадили меня…
О, как горел я стыдом и гневом!
Как умолял я мне сердце пронзить!
Но жизнь оставили подлые мне…
Гаэтан
Низкое время!
Рыцарей лучших не ценят!
Бертран
Никто с той поры не дает мне проходу,
Все мне смеются в лицо…
И она смеется, я знаю,
В своем высоком окне…
Но привет, или тень привета,
Видел я от нее одной…
Как травка от розы, далек от нее я…
Да и может ли рыцаря ум
Проникнуть в тайну женской души!
Гаэтан
Печален, брат, твой рассказ…
Глупые, злые люди!..
Сам я сейчас испытал
Пламень ударов твоих! —
Как заехал ты к нам, скажи…
Бертран
Два порученья есть у меня:
Должен узнать я, скоро ль Монфор
Нам поможет восстанье смирить…
Гаэтан
И у нас говорят о Монфоре,
Но, если б они и позвали меня,
Я под их орифламму не встану…
Бертран
Брат, значит ты веришь,
Что в жилах у нас
Одна — святая французская кровь?..{341}
Жестокий Монфор тем самым мечом,
Которым неверных рубил,
Братскую кровь проливает…
Под чье же ты знамя пойдешь?
Гаэтан
Знамени нет для меня.
Я останусь один.
Бертран
Тебе легко говорить,
А я ведь на службе… Что я могу,
Пышного замка сторож несчастный!
Лишь сам не участвую я
В охотах на нищих крестьян…
Гаэтан
Ты должен покинуть тот край!
Бертран
Покинуть! Нет, ты не понял меня!
Я, как ты, не верю в новый поход,
Меч Монфора — не в божьей руке…
Но разве могу изменить,
Чему всю жизнь я служил?
Измена — даже неправде —
Все изменой зовется она!
Я там умру, где сердце осталось!
Недаром «Несчастьем» прозвали меня!
Гаэтан
Службой связан ты, бедный?
Тяжки, должно быть,
Цепи земные…
Я их не носил никогда…
Так же ли трудно другое твое порученье?
Бертран
Пусть напрасно заехал я в ваши туманы,
С Толозанской дороги свернув!{342} —
Рыцаря долг
Тайну Дамы свято хранить.
Я не отвечу тебе.
Гаэтан
Непонятны мне речи твои…
Бертран
Нетерпеньем горю я
Выслушать повесть твою!
Странное чувство
Твой взор и твой голос
Рождают во мне!
Не верю в предчувствия я,
Но сдается,
Что послан ты мне
В награду за долгий путь!
Гаэтан
Слушай! — Я стар,
И жизнь одинока моя,
Но трижды прекрасна жизнь!
Бертран
И трижды превратна она!
Гаэтан
Возле синего озера юная мать{343}
Вечером поздним, в тумане,
Отошла от моей колыбели…
Фея — младенца меня
Унесла в свой чертог озерной
И в туманном плену воспитала…
И венком из розовых роз
Украсила кудри мои…
Бертран
Ты мне сказки опять говоришь…
Гаэтан
Разве в сказке не может быть правды?
Бертран
Да, правда в сказках бывает подчас…
Прости, мой разум беден и прост…
Верно, есть в твоих странных речах
Скрытый, неясный мне смысл…
Дальше, прошу тебя…
Гаэтан
Слушай дальше!
Рыцарем стать я хотел…
Фея долго в объятьях сжимала меня
И, покрыв волосами, плакала долго…
Не знаю, о чем
Гадала над прялкой своей…
И сказала: «Иди теперь
В мир дождливый,
В мир туманный…
Туда пряжа Парки ведет…»
Бертран
(вслушиваясь)
Куда пряжа Парки ведет?
Гаэтан
И еще сказала она:
«Мира восторг беспредельный
В сердце твое я вложу!
Песням внимай океана,
В алые зори глядись!
Людям будешь ты зовом бесцельным!
Быть может, тронешь ты
Сердце девы земной,
Но никем не тронется
Сердце твое…
Оно — во власти моей…
Странником в мире ты будешь!
В этом — твое назначенье,
Радость-Страданье твое!»
Бертран
«Радость-Страданье»!
Что это значит?
Гаэтан
«Сердцу — закон непреложный», —
Так говорила она,
И в слезах повторяла:
«Путь твой грядущий — скитанье!
Что тебя ждет впереди?
Меть свои крепкие латы
Знаком креста на груди!»
Грудь я крестом отметил,
И в мир туманный пришел…
Бертран
Постой!
Верить сказкам
Я не умею!
Рассказ твой на песню похож!
Гаэтан
Все ты, Бертран, мне не веришь!
Да, рыбаки и жонглеры
Всюду поют мои песни,
Песни о жизни моей…
Бертран
Чудно мне верить!
Бред или явь?
Светлая радость
Наполнила сердце…
Ты эту песню сложил?
Гаэтан
Эту — и много других!
Бертран
Ты — Странник?
Гаэтан
Так Фея меня назвала…
Бертран
Ты мне дороже сокровищ мира!
Жизни дороже мне, брат!
Тебя, тебя одного
В снежных туманах ищу! —
Очнись, несчастный Бертран!
Яркий твой бред
С правдою жизни жестокой несхож!..
Гаэтан
Если ты счастлив,
О чем же ты плачешь,
Милый мой гость?
Бертран
Прости, прости меня, друг!
Слишком жизнь унижала меня,
И я радость встречаю слезами!..
Первая радость, что встретил тебя,
Кого и в мире не думал найти!
Радость вторая — прости за нее —
Вижу — не юноша ты:
Лучше услышит песню Изора,
Не смущаясь низкой мужскою красой,
Свято внемля песне одной!
Сцена III
Берег океана.
Гаэтан и Бертран на конях.
Гаэтан
Теперь — подводный город недалёко.
Ты слышишь звон колоколов?
Бертран
Я слышу,
Как море шумное поет.
Гаэтан
А видишь,
Седая риза Гвеннолэ несется
Над морем?
Бертран
Вижу, как седой туман
Расходится.
Гаэтан
Теперь ты видишь,
Как розы заиграли на волнах?
Бертран
Да. Это солнце всходит за туманом.
Гаэтан
Нет! то сирены злобной чешуя!..
Моргана мчится по волнам… Смотри:
Над нею крест заносит Гвеннолэ!
Бертран
Туман опять сгустился.
Гаэтан
Слышишь, стоны?
Сирена вероломная поет…
Бертран
Я слышу только волн печальный голос.
Не медли, друг! Через туман — вперед!
Действие третье
Сцена I
Покои Графа.
Граф
Итак, своими видел ты глазами
Войска его святейшества{344}?
Бертран
Да, видел.
Граф
И орифламму славную Монфора{345}?
Бертран
Да. В красном поле — лев из серебра.
Хвост с четырьмя кистями. Все четыре
Захвачены узлом.
Граф
Святой Иаков,
Хвала тебе!
Бертран
Они теперь в Безье{346},
Жгут, избивают жителей: «Всех режьте! —
Сказал легат: — Господь Своих узнает!»
Граф
Так им и надо! Молодцы! Теперь
Монфор недалеко!
Бертран
На Толозанской
Дороге, ваша светлость.
Граф
Так, Бертран!
Ты хорошо исполнил порученье!
Проси награды! Я тебя прощаю!
Бертран
Могу ли я просить не о себе?
Граф
Проси, что хочешь!
Бертран
Ваша светлость! Завтра
Наступит май. У нас во всей округе
Привыкли песнями встречать весну.
Отметьте же и вы священный праздник…
Граф
К чему ты гнешь? Я сам об этом думал!
Бертран
Со мной жонглер приехал, ваша светлость,
Он песни новые привез с собой…
Граф
Да ты развеселить нас всех задумал?
Послушаем, охотник я до песен!
Бертран
Освободите юную графиню,
Которая томится в башне…
Граф
Что? —
Ты о моей супруге говоришь?
Бертран
Вы обещали…
Граф
Да, — и обещаний
Я не беру назад. — С чего тебе взбрело
Просить об этом?
Бертран
Сцена II
Кухня замка. Поварята безобразничают.
Повар. Он, говорят, так и спит — с ключом от башни. С тех пор никому у нас нельзя громко слова сказать.
Доктор. А видел ты, что у него на голове? — Как у чорта на картинке. Два месяца не стригся. Когда улыбается, скалит зубы по-собачьи. Никому не верит, кроме его преподобия. А между нами говоря, святой отец…
Повар. Потише, потише, здесь и у стен есть уши. — Да замолчите ли вы, сорванцы? — Ну, готово теперь, что еще?
Доктор. Теперь подсыпь немного ивовой коры{348}…
Капеллан (входит). Святители, какой пирог! Для кого же это?
Повар. Для ее светлости, графини Изоры.
Капеллан. Постой, постой… Что ты здесь толчешься, доктор?
Доктор. Немного salix alba…[29] от меланхолии…
Капеллан. Это — яд?
Доктор. Простое слабительное, ваше преподобие…
Капеллан. Дай-ка мне отведать.
Алискан (входя). Ваше преподобие, я ищу вас всюду.
Капеллан (жуя). Что вам от меня надо, молодой человек?
Алискан. Сегодня я встаю на ночную стражу…{349}
Незаметно сует повару записку.
Записку в пирог, получишь червонец.
Капеллан. А приняли вы очистительную ванну?
Алискан. Принял, ваше преподобие.
Капеллан. А сколько времени вы постились?
Алискан. Два месяца, ваше преподобие.
Капеллан. Идите в капеллу, молодой человек: завтра за обедней мы посвятим вас в рыцари.
Алискан. Я готов.
Повар. Готово, ваше преподобие.
Доктор. А ты прибавил коры?
Капеллан. Закрывай блюдо и неси за мной.
Сцена III
Башня Неутешной Вдовы.
Изора. Боже Милосердный! Легче быть рабыней у армянина, лучше таскать камни и бревна! — Алиса! Подойди сюда!
Алиса. Что вам угодно, госпожа?
Изора. Я умираю с тоски, Алиса.
Алиса. Терпите. Ярость любого дракона можно смягчить кротостью.
Изора. Все твои утешения я знаю наизусть. Давай поиграем лучше.
Алиса. В шахматы или в шашки?
Изора. Нет… представь себе: я слушаю мессу, а он переоделся клерком; в церкви темно… негодяй следит за мною… Клерк подходит с молитвенником… дай сюда книгу!
Алиса. Вот — роман о Флоре.
Изора. Подойди, как он… вот так. Что он шепнет, пока я целую молитвенник?
Алиса. Конечно, он вздохнет прежде всего…
Изора. Вот, я целую молитвенник… он сказал: «Ах»; что же мне отвечать?
Алиса. Сначала надо ответить осторожно; например: «Что с вами, рыцарь?»
Изора. Ну, да… «Что с вами, рыцарь?» — Что же он?
Алиса. Он говорит: «Умираю».
Изора (входя в роль). «Отчего?»
Алиса. «От любви».
Изора. «Вы любите?.. кого?..»
Алиса. «Вас».
Изора (опуская глаза). «Что я могу?»
Алиса. «Исцелить меня».
Изора. «Как?»
Алиса. «Хитростью».
Изора. «Я надеюсь на вас…»
Алиса. «Я готов».
Изора. «На что?»
Алиса. «Я приду…»
Изора. «Куда?»
Алиса. «В Башню Неутешной Вдовы…»
Изора. «Как?»
Алиса. «Потайным ходом».
Изора. «Когда?»
Стук в дверь.
Алиса. Граф!
Изора (увлекшись). «Когда? Когда?» — Боже! Он слышал все!
Убегает. Входят Граф и Капеллан.
Граф. Дай пирог! Открывает крышку. Где же верх пирога?
Капеллан. Я скушал его, заботясь о вашей чести…
Граф. Изменник! При чем тут моя честь?
Капеллан. Во-первых, в пироги иногда кладут яд. Во-вторых, кушанья служат средством для передачи записок…
Граф. Святой отец! Ты предусмотрительней меня! Прости, что я тебя оскорбил! — Где жена?
Алиса. Она совершает вечернюю молитву.
Граф. Пускай помолится, — и да поможет ей святой Иаков.
Алиса. Ваша светлость, на что вы похожи! В два месяца так перемениться!
Граф. Я знаю, что делаю… лучше припрятать молодую жену в надежное место, чем попусту терять время и труд… Как чувствует она себя?
Алиса. День ото дня теряет сон и аппетит.
Граф. Ей, пожалуй, опять что-нибудь снится?
Алиса. Еще вчера… рыцарь…
Граф. Опять!
Алиса. Прекрасный, как святой Губерт{351}…
Граф. Проклятие!
Алиса. И притом, черты его напоминали ваши черты…
Граф. Мои? — Это хорошо. Очевидно, дело идет на лад, если ей начинают сниться такие сны!
Алиса. У госпожи есть одно смиренное желание, она не смеет вам признаться…
Граф. Говорите и не бойтесь! Арчимбаут щедр!
Алиса. Увещания святого отца помогли ей… она хотела бы помолиться в церкви… мы только что говорили об этом…
Граф. Доволен ты, святой отец?
Капеллан. Если моя смиренная молитва помогла заблудшему чаду…
Изора
(входит)
Мой повелитель здесь…
Граф
Святой Иаков!
Какие волосы! — Супруг примерный
Давно бы их остриг! — Ну, ну, не плачьте…
Я пошутил…
Изора
Что сделала я вам,
Что вы меня томите в этой клетке?
Граф
Романов разве не читали вы?
О рыцарях вам разве сны не снились?
Изора
Грехи сторицей искупила я…
Я так слаба… Я умереть готова…
Граф
Вы, говорят, просились в церковь?
Изора
В церковь?
Алиса делает ей знак.
Ах, да… к молитвеннику приложиться…
Граф
Мне эта просьба нравится.
Изора
(плачет)
Жестоко
Меня оклеветали!
Граф
Завтра май,
А первый день весны — день первый года,
Вы знаете?
Изора
Что мне до мая?
Граф
Ждите,
Я вас кой-чем развеселить сумею.
Вот ужин вам пока! Клянусь, пирог
На славу испечен, он приведет вас
В хорошее расположенье духа!
Уходит с Капелланом.
Изора
Чудовище! Который раз — обман!
Алиса
Однако он сговорчивей, чем прежде…
Изора
(глядя на розу в окне)
Вот такой был цветок
У него на груди!
Вчерашний бледный бутон
Стал сегодня черным, как кровь!
Завтра увянет
С жизнью моей…
Алиса
Украсьте волосы розой…
Изора
На что украшать мне себя?
Все изменили, все обманули,
Даже урод, влюбленный в меня!
К чему теперь ход потайной,
Если так жалок посол!
Алиса
Может быть, скоро вернется он…
Изора
Нет надежды!
Давай хоть ужинать, Алиса! Разрежь пирог…
Алиса (режет пирог). Ах!
Изора. Что с тобой? — Что ты там прячешь?
Алиса. Нет, ничего…
Изора (вырывая записку). Дай сюда! Вот он, наконец!
Алиса. Госпожа…
Изора (читает). «Дама, чьи уста алее розы, чей голос звонче соловьиного пения, дайте мне знак. Я буду ждать восхода луны…» О, как сладостен язык его любви! — Какого же знака он ждет?
Алиса. Опомнитесь… это не вам…
Изора. Сон, или счастье?.. Честный Бертран!.. Или все — сон?.. — Алиса, у тебя будут шелковые ткани, драгоценные камни… и самый красивый валет… Святой Видиан! Какой это знак?
Сцена IV
Розовая заросль.
Бертран
Переночуй здесь, в розовых кустах.
Тебя никто не тронет.
Гаэтан
Значит, завтра
Я буду петь у короля?
Бертран
У графа,
Сказать хотел ты?
Гаэтан
Так она — не дочь
Граллона старого?
Бертран
Все это сказки!
Не короля, а дочь простой швеи
Из Толозанских Мук.
Гаэтан
Простой швеи!
И старика, однако, погубила!
Бертран
Напротив, он ей зла желал. Он запер
Ее в высокой башне.
Гаэтан
Понимаю!
Я должен златокудрую из плена
Освободить!
Бертран
Она — смугла. И косы
Чернее ночи у нее.
Гаэтан
Но все же
Ее зовут Морганой? Или нет?
Бертран
Тебе ведь все равно, кого ты будешь
Освобождать своею песней. Верь мне.
Гаэтан
Я верю, брат.
Бертран
Ты рассказал мне много
Прекрасных сказок, много песен спел…
Прости меня, мой разум прост… не знаю,
Где вымысел, где правда у тебя… —
Так ты воспитан феей?
Гаэтан
Да. Ты видишь,
Она дала мне этот крест.
Бертран
И песне
Она тебя учила?
Гаэтан
Да. Она — и море.
Бертран
Что ж эта песня значит? Объясни мне,
Как радостью страданье может стать?
Гаэтан
Ты знаешь песню. Что сказать мне больше?
Бертран
Мне брезжит смысл, но ум простой и темный,
Всей светлой глубины постичь не может… —
Ты завтра будешь петь. Наряд красивый
Я принесу тебе сюда с утра.
Теперь прощай. На стражу мне пора.
Сцена V
Башня Неутешной Вдовы. Вдали — перекличка ночных сторожей{352}.
Алиса. Полночь прошла, госпожа. Я задвину бесполезную плиту. Граф может войти и увидеть…
Изора. Делай, что хочешь, мне не на что больше надеяться.
Алиса. Ведь я говорила, что записка не к вам…
Изора. Кто посмеет писать записки другим?
Алиса. Госпожа… валет прислал ее мне…
Изора. Не лги! Меня все равно не утешишь…
Алиса. Я задвигаю плиту…
Изора. Заклинаю тебя ангелами, архангелами, всеми силами небесными, ты придешь ко мне! Святой Видиан, сжалься надо мною!
Алиса. Госпожа… вы больны… ложитесь…
Изора. Оставь меня, уйди!
Алиса уходит.
Как бьется сердце!
Бейся, сожги мне грудь!
Святой Видиан! Я сгораю!
Чу! Шорох в розовых кустах…
Святыми заклинаю! Это ты!..
Падает на колени. В лунном луче, над плитой, является образ Гаэтана.
Ты! Ты! — Ты сон, или нет?
Странник! — Где роза твоя? —
На груди твоей — крест горит!..
О, не пугай крестом суровым!
Мать учила молиться меня,
Но песня твоя — не о том… —
Что молчишь ты,
Неба посланник?
Сладко молиться тебе!.. —
Громче, громче пой песню твою!
О, соловьиный голос!
Ни один соловей
Родины бедной
Не пел нежнее тебя!
Да… Радость, радость… любить…
Страданье… не знать любви!.. —
Ты смолкнул опять,
Только сердце стучит… —
Тот самый лик любимый!
Кудри светлее льна
И синее пламя очей…
Не пугай же крестом,
Дай коснуться тебя!..
Алиса
(за дверью)
Госпожа, госпожа…
Изора
(срывая розу в окне)
Возьми эту розу!
Так черна моя кровь, как она! —
Не уходи! С ума сойду я! —
Ближе, ближе ко мне подойди!..
Дай страшный твой крест
Черною розой закрыть!..
Падает без чувств. Дверь открывается. Образ исчезает. Входят Алиса и Граф.
Граф. Что с ней?
Алиса. Вы слышали крик? Она лишилась рассудка! Вот до чего довела ее тюрьма!
Граф. Воды! Приведите ее в чувство! — Еще! Она приходит в себя! Она свободна, — скажите ей! Завтра — май! Бертран привез жонглера! Мы развеселим ее! Только приведите ее в чувство!
Сцена VI
Двор замка.
Бертран
Как ночь тревожна! Воздух напряжен,
Как будто в нем — полет стрелы жужжащей…
Иль мне мерещится, и ночь без сна
Измучила мое воображенье? —
Окно пустое. Из него она
Звала меня, и больше не зовет. —
А ты, товарищ старый, рад весне?
Отцветшие протягиваешь ветви
В окно пустое… Наконец, светает…
О, господи, пошли ей мирный сон…
Освободи от образов туманных
Изоры юной пламенную грудь…
Действие четвертое
Сцена I
Цветущий луг. Рассвет.
Алискан
(с цветком в руке)
Тяжела ты, стража ночная!
В сумраке синем капеллы
Всю ночь я глаз не сомкнул…
Май, ласкаешь ты томное сердце!
Как прозрачен утренний воздух!
О, как сладко поют соловьи!
Эта глупая дама, может быть, думает, что я в ней нуждаюсь! Она не могла не получить записки… и однако… я ждал всю ночь… знака не было! Хорошо же, она раскается! Да, по правде сказать, мне смертельно надоела ее навязчивость…
О, как сладко поют соловьи!..
Благоухание роз, как дыханье Изоры… —
Этим ли пальцам красивым сжимать
Грубое древко копья?
Нет, не на то я рожден! —
Куда, говорят, в счастливом Аррасе
Вежливей люди, обычаи тоньше и моды красивей!
Там столы утопают
В фиалках и розах!
Там льется рекою
Душистый кларет{353}!
Дамы знают науку учтивой любви{354}! —
Разве стал бы там старый ревнивец
Нарушать веселье придворных?
«Ревность — отсталое чувство», —
Сказано, помнится, в книге латинской,
Что отец мне из Рима привез…
Смотрится в пруд.
Эти нежные губы подобны
Прихотливому луку Амура,
Или — алым Изоры устам…
Их мне прятать под маской железной!
Этот розовый ноготь ломать
Рукоятью железной меча! —
Нет! Другие бы люди и моды, —
Проводил бы я в розах с Изорой
Не одну соловьиную ночь!..
Сцена II
Розовая заросль.
Бертран
(несет одежду жонглера)
О, весна, как волнуешь ты кровь!
О, любовь, ты тяжеле щита! —
Спит странник старый…
Не слышит он соловьев…
Что чернеет
На кресте у него? —
Роза! — Черная роза!
Гаэтан
(во сне)
Моргана! Оставь! Не души!
Бертран
Гаэтан, проснись!
Гаэтан
(просыпаясь)
Дочь, отца пощади!..
Брат, это ты…
Мне снилось… коварная дочь…
Отомкнула плотины…
Бертран
Запах роз душил тебя, друг.
Что у тебя на груди?
Гаэтан
Смотри-ка, роза
Упала с куста
Сонному мне на грудь…
Бертран
Красные розы
Все над тобой…
Откуда же черный цветок
Попал на сердце тебе?
Гаэтан
Откуда ж еще
Мог он упасть?
Бертран
Скажи мне: помнишь ли ты,
Что когда-то мне обещал,
Когда я убить собирался тебя?
Гаэтан
Помню. Исполню все просьбы твои…
Бертран
Отдай же мне розу!
Гаэтан
Легкая просьба!
Возьми, если хочешь!
Разве мало кругом цветов?
Бертран
(прячет розу под панцырь)
Младенец старый, не знаешь,
Что сделал ты для меня!
Спасибо! — Вот красивый наряд:
В нем менестрелем сегодня
На луг цветущий явишься ты!
Сцена III
Цветущий луг.
Девушки
(с майским деревом{356}, поют)
Вот он, май, светлый май,
Вот он, светлый май!
Эй, хозяйка, ради бога,
Не гони нас от порога,
Кошелек тугой нам дай!
Нам не есть, нам не пить,
Нам бы свечку засветить,
Пречистой Деве угодить!
Вот он, май, светлый май!
Вот он, светлый май!
Все поля полны пшеницей,
Иисус воздаст сторицей,
Жди спасенья, жди наград
За хлеба и виноград!
Христа молим, бога молим,
Пусть его святая воля
Вам подаст пресветлый рай!
Вот он, май, светлый май,
Вот он, светлый май!
Во время песни собираются все участники празднества — от обедни: Граф с придворными, вассалами, гостями и рыцарями, Изора с дамами. Трубы.
Граф
Бароны и богатеи{357}!
И на нашей улице праздник!
Май принес нам счастливую весть!
Монфор, герой Палестины,
Маккавею подобный
Доблестью львиной,
Жжет и громит вероломных ткачей
И скоро будет сюда!
Не бойтесь, рыцари, больше
Ни вил, ни дубья!
Мы вновь — господа
Земель и замков богатых!
Беззаботно отпразднуем ныне
Наступленье веселой весны!
Бертран (выходя из толпы). Одно слово, ваша светлость!
Граф. Ты что-то осмелел, Рыцарь-Несчастье! По лицу твоему вижу, что ты собираешься говорить некстати! Нам и так весело, едва ли ты прибавишь веселья!
Бертран. Господин Монфор далеко…
Граф. Ты сам сказал, на Толозанской дороге!
Бертран. Толозанская дорога длинна… Народ волнуется…
Граф (указывая на девушек). Вот наш народ!
Бертран. Альби, Каркассон, Валь д'Аран объяты восстаньем…
Граф. Довольно! Шуты веселей тебя! Я больше не слушаю! Трубы! — Пускай приблизится сюда наш верный Алискан!
Бертран уходит в толпу. Алискан преклоняет колено, Граф наносит ему легкий удар мечом плашмя. Рыцари привязывают золотые шпоры.
Алискан. Дама, позволите ли мне быть вашим рыцарем?
Изора рассеянно протягивает руку для поцелуя, Алискан садится у ее ног.
Граф.
Завтра — турнир, и ты покажешь пример всем рыцарям! Теперь — пускай усладят нам слух певцы.
Первый менестрель выходит из толпы.
Изора (Алисе). Это новый менестрель?
Алиса. Нет. Другой.
Алискан. Прошлогодний.
Изора. Рыцарь, я не просила вас шутить.
Менестрель (поет){358}
Люблю я дыханье прекрасной весны
И яркость цветов и дерев;
Я слушать люблю средь лесной тишины
Пернатых согласный напев
В сплетеньи зеленых ветвей;
Люблю я палаток белеющий ряд,
Там копья и шлемы на солнце горят,
Разносится ржанье коней,
Сердца крестоносцев под тяжестью лат
Без устали бьются и боем горят.
Люблю я гонцов неизбежной войны,
О, как веселится мой взор!
Стада с пастухами бегут, смятены,
И трубный разносится хор
Сквозь топот тяжелых коней!
На замок свой дружный напор устремят,
И рушатся башни, и стены трещат,
И вот — на просторе полей —
Могил одиноких задумчивый ряд,
Цветы полевые над ними горят.
Люблю, как вассалы, отваги полны,
Сойдутся друг с другом в упор!
Их шлемы разбиты, мечи их красны,
И мчится на вольный простор
Табун одичалых коней!
Героем умрет, кто героем зачат!
О, как веселится мой дух и мой взгляд!
Пусть в звоне щитов и мечей
Все славною кровью цветы обагрят,
Никто пред врагом не отступит назад!
Граф. Что-то уж очень воинственна твоя песня, жонглер! Военные заботы и так утомили нас! Пускай другой споет что-нибудь повеселее!
Второй менестрель
(поет){359}
Через лес густой
Вешнею порой
Майским вечерком
Ехал я верхом
Из Дуэ в Аррас!
Доренло, в Аррас!
Вдруг — красотки две
В злаках и цветах,
Венок на голове,
Светлый май в руках —
Встречу мне как раз!
Доренло, как раз!
Светлый дар весне,
Май несут оне,
Светлый май несут,
Пляшут и поют:
Доренло, я люблю!
Доренло, я люблю!
Я с коня сошел,
К ним я подошел.
«Можно мне идти?
С вами по пути?»
Доренло, я люблю!
Доренло, я люблю!
Резвясь и шутя,
И венки плетя,
Шли все вместе мы…
Где ты, мой Аррас!
Где ты, мой Аррас!
Я венки сплетал,
Пел и танцовал,
Вместе пели мы:
Как люблю я вас!
Как люблю я вас!
Граф. Певцу за сладкую песню лучшее платье с моего плеча! — Пей и ешь с нами, рассказывай нам сказки все лето!
Изора. Где же новый менестрель?
Алиса. Вот он выходит из круга…
Изора. Который?
Алиса. Видите, одежда блестит…
Изора. Этот маленький, в бубенчиках?
Алискан. Да он ростом с великана…
Изора. Рыцарь, не говорите со мной! — Стройный, светлокудрый?
Алиса. Нет, седые волосы блестят на солнце…
Изора (равнодушно откидываясь на спинку скамьи). Старик!
Гаэтан
(поет){360}
Ревет ураган,
Поет океан,
Кружится снег,
Мчится мгновенный век,
Снится блаженный брег!
В темных расселинах ночи
Прялка жужжит и поет.
Пряха незримая в очи
Смотрит и судьбы прядет.
Смотрит чертой огневою
Рыцарю в очи закат,
Да над судьбой роковою
Звездные ночи горят.
Мира восторг беспредельный
Сердцу певучему дан.
В путь роковой и бесцельный
Шумный зовет океан.
Сдайся мечте невозможной,
Сбудется, что суждено.
Сердцу закон непреложный —
Радость-Страданье одно!
Путь твой грядущий — скитанье,
Шумный поет океан.
Радость, о, Радость-Страданье —
Боль неизведанных ран!
Всюду — беда и утраты,
Что тебя ждет впереди?
Ставь же свой парус косматый,
Меть свои крепкие латы
Знаком креста на груди!
Ревет ураган,
Поет океан,
Кружится снег,
Мчится мгновенный век,
Снится блаженный брег!
Во время песни Изора, волнуясь, наклоняется вперед и незаметно для себя опирается на плечо Алискана.
Алиса. Ей дурно, помогите!
Алискан. Помогите!
Изора (лишаясь чувств). Этот голос мне снился!
Граф. Старик, или ты забыл, что в природе — весна? Твоя песня пахнет мокрым февралем, как твои седины! Нечего сказать, веселого скомороха привез нам Рыцарь-Несчастье!
Гаэтан пропадает в толпе.
Изора (приходя в себя). «Радость-Страданье»… страданье…
Алиса. Госпожа бредит!
Изора. Нет… мне легко… где старик?
Алискан. Старик исчез.
Изора. Паж… рыцарь! Помогите мне.
Граф. Трубачи, трубите! Шутов сюда!{361}
Выбегают жонглеры.
Первый жонглер. Рыцари, бароны и прекрасные дамы! Я расскажу о славном короле Артуре…
Второй жонглер. Не слушайте его, благородные рыцари! Я играю на цитре и хожу на голове!..
Изора.
Рыцарь, снились вам странные сны?
Алискан
Дама, есть лекарство от странных снов:
Запах роз и фиалок,
Звон лютни, преданный рыцарь у ног…
Граф. Веселей, шуты, старайтесь, выходите из себя!
Первый жонглер. Я спою о верных любовниках: о Геро и о Леандре! О Елене и о Парисе!
Второй жонглер. А я пляшу на канате, прыгаю в обруч, играю ножами!
Алискан
Как Нарцисс влюбленный,
Отражаюсь в ваших очах…
Изора. Вы льстите мне, рыцарь…
Первый жонглер. А вот как Нарцисс смотрел в воду и утонул…
Второй жонглер. Вам угодно шлемов для зайцев? Уздечек для коров? Перчаток для собак? — Имейте в виду, я ставлю также банки быкам и пускаю кровь кошкам!
Алискан
Что красавицы Арраса
Перед светом ваших очей!
Изора
Дамы, закройте меня
От взоров гостей и вассалов…
Алискан
Чудо красы такое
К чему от света скрывать?
Изора
Ах, у туфли распустилась шнуровка.
Зашнуруйте мне, рыцарь…
Издали доносятся звуки труб.
Рыцарь. Ваша светлость! Враги! Крест на красном поле{362}!
Граф. Знамя Тулузы! — Поднимите мост!
Вассалы. На коней! — К оружию! — Ткачи! — Во имя бога и Монфора!
Бертран (бросаясь в битву). Святая Роза!
Сцена IV
Переход в замке.
Первый Рыцарь
Да войско ль это? Граф Раймунд согнал
Оборванных ткачей со всей Тулузы!
Второй Рыцарь
Я рыцарей, однако, видел сам:
Тот великан с дельфином на щите…
Первый Рыцарь
Которого Бертран свалил на землю?
Второй Рыцарь
Да, я тому свидетель. Наш Бертран
С ним бился долго; наконец, ударом
Решительным свалил его с седла
И наступил ему на грудь, заставив
Просить пощады… Дрогнули тогда
Войска Раймунда и бежать пустились!..
«Несчастьем» звали мы того, кто бился
Храбрее всех и бой решил…
Первый Рыцарь
Он ранен?
Второй Рыцарь
Да, он не то, что новый рыцарь наш…
Первый Рыцарь
А, правда, Алискан не вышел в поле…
Входят Граф и вассалы.
Граф
Мечи в ножны, вассалы! Бой за нами!
Широкий путь расчищен для Монфора!
Бегут, как зайцы, жалкие ткачи!
Вассалы
Да здравствуют Монфор и Арчимбаут!
Второй Рыцарь
Победой мы обязаны Бертрану…
Граф
Бертрану? Да, он славно бился нынче,
Но велика ль заслуга разогнать
Разбойников?
Первый Рыцарь
Ткачей тулузских шайку,
Мечами не умеющих владеть!..
Второй Рыцарь
Однако ранен он…
Граф
Так что же? — Раны —
Честь Рыцарю! — А впрочем, пусть сегодня
Он отдохнет! — Свободен он от стражи! —
Теперь, вассалы, на покой! Пусть завтра
Возобновится праздник наш! — Турнир,
А за турниром — пир! — Покойной ночи!
Все расходятся.
Алиса (входит). Святой отец!
Капеллан. Что, дочь моя?
Алиса. Душа моя больна…
Капеллан. Завтра, завтра, уж поздно, какая теперь исповедь…
Алиса. Но, отец мой…
Капеллан. Впрочем, сегодня, близ полуночи, я буду на дворе…
Алиса. Я тоже буду там, святой отец…
Расходятся.
Бертран
(входит)
Как ночь черна. Темно в глазах.
Второй Рыцарь
Бертран,
Вы ранены?
Бертран
Пустое.
Второй Рыцарь
Граф сегодня
От стражи вас освобождает.
Бертран
Рыцарь,
Я благодарен графу за заботу.
Второй Рыцарь
Сегодня спать имеете вы право:
Вы нас спасли от ярости Раймунда…
Бертран
Благодарю вас, друг. Покойной ночи.
Рыцарь уходит.
Отдых… или отдых вечный?
О, как рана сердце жжет!
Прямо в розу на груди
Тот удар меча пришелся…
Изора
(появляется на верху лестницы)
Это вы, Бертран? Все спят?
Бертран
Спят. Уж поздно, госпожа.
Изора
Бились вы, как храбрый воин.
Бертран
Госпожа, лишь вы не спите.
Разве все еще вам снятся
Эти сны тяжелые?..
Изора
Спать мешает мне весна.
Сны — их больше нет… Исчезли
Те виденья страшные…
Правда, был он только сном?
Бертран
Только сном. Мечтою вашей.
Изора
Только сном… Моей мечтой…
Что сжимаете вы в пальцах
На груди своей, Бертран?
Бертран
Розу верности моей.
Изора
Розу верности… о, да!
Всех спасла нас верность ваша!
Бертран
Только долг я свой исполнил.
Изора
Вам господь воздаст за это…
Вас, Бертран, он создал верным,
Вероломною — меня…
Рыцарь, разве я виновна,
Что теперь в природе май?..
Бертран
Нет. Ни в чем вы не виновны.
Изора
Рыцарь… ночью — вы на страже?
Бертран
Если я вам нужен, — да.
Изора
Он придет ко мне… поймите…
Вы один… кругом враги…
Вы должны подать мне знак…
Звон меча — не больше… Рыцарь!
Май прекрасен!
Бертран
Да. Как вы.
Изора
Рыцарь, вот моя рука…
Знаю, вам наград не надо…
Бертран
Госпожа моя! Священна
Ваша воля для меня.
Я коснуться недостоин
Вашей розовой руки.
Сцена V
Двор замка.
Бертран
Тише, сюда, осторожней!
В тень, где не светит луна!
Видишь яблони ствол?
Ветви ее
С окном наравне.
Алискан. Как же мне взобраться по голому стволу?
Изора (в окне). Ты, Алискан?
Алискан. Я.
Изора. Ко мне! сюда!
Бертран
Встань на плечи мне! —
Так! — Дальше взобраться не трудно.
Изора
Возлюбленный! Лик твой сияет!
Весь ты — страсть и весна!
Разве видела прежде тебя я?
В первый раз такой красотой
Лик твой горит!
О, вот они,
Земные горячие руки!
Вот они, земные уста!
Не призрак, не сон ты!
Счастье! Счастье! —
Кто там внизу?
Алискан. Это — Рыцарь-Несчастие. Благодарю вас, Бертран!
Изора. Бертран, это вы?
Бертран. Я, госпожа.
Изора. Как ночь прекрасна!
Бертран. Да, госпожа.
Изора
Рыцарь! А просьба моя?
Бертран
Госпожа, я на страже — всю ночь.
Вы услышите звон меча.
Изора
Спасибо, верный слуга…
Но… отойдите теперь от окна…
Бертран
Я отойду.
Становится в тень у стены.
Счастлива будь, Изора!
Мальчик красивый
Лучше туманных и страшных снов!
Пусть найдет
Покой и усладу
Бурное сердце твое!
О, как далек от тебя, Изора,
Тот, феей данный,
Тот выцветший крест! —
Цвети, о, роза,
В саду заветном,
Благоухай, пока над миром
Плывет священная весна!
Храни, Изора,
Душу младую
На черные дни.
Слышу я, слышу,
Волны бушуют,
Ревет океан,
Крест горит над вьюгой{363},
Зовет тебя в снежную ночь!
Раны болят…
Силы слабеют!
Тверже стой на страже, Бертран!
Обопрись на меч!
Не увянет роза твоя.
Изора
(в окне)
Рыцарь! Со мною! Со мною!
Жаркая кровь!
Благоуханная ночь!
Счастье вернулось опять!
Страшные сны миновались!
Сны мне снились
Лишь о тебе! —
Нет, молчи, я знаю…
Разве до снов нам!
Разве до песен теперь…
Скрывается в окне.
Бертран
Тверже стой на страже, Бертран!
Проклятые раны,
Не жгите мне сердца!
Роза, гори, гори!
Чу! Трубы!..
Из рокота волн
Рожденные трубы
Громче, все громче зовут!
Розовый свет блеснул
На гребнях белых
Свинцовых ночных валов!
О, какая мука!
И сладость — за мукою вслед!
Неземная сладость
Повеяла в сердце!
Как ночь прекрасна!
Входят Капеллан и Алиса.
Капеллан. Теперь вы не откажетесь от этого подарка, красавица…
Алиса. Ах! какой красивый перстень!
Капеллан. Драгоценный, плутовка…
Алиса. Святой отец, ваш сан…
Капеллан. А чем я хуже рыцаря?
Алиса. Ах, рыцари такие обманщики…
Капеллан. О, я вас не обману… — Тише! Слышите… шопот? И будто… звук поцелуя…
Алиса. Да…
Капеллан. Послушаем еще.
Луна освещает Бертрана.
Алиса. Святые угодники!.. там сторож… у стены…
Капеллан. Да… он.
Алиса. Уйдем…
Капеллан. Зачем он здесь?
Алиса. Не ходите, святой отец… я боюсь… не знаю чего… смотрите… он неподвижен… лицо белее холста… черное пятно на груди…
Капеллан. Уйдем… разбудим графа…
Уходят.
Бертран
Как ночь прекрасна!
Чу, в торжественный голос труб
Врывается шелест…
Нет, опять тишина…
Больше ничем не нарушен покой.
Боже, твою тишину громовую
Явственно слышит
Бедный твой раб!
Рана открылась,
Силы слабеют мои…
Роза, гори!
Смерть, умудряешь ты сердце…
Я понял, понял, Изора:
«Сердцу закон непреложный —
Радость-Страданье одно…
Радость, о, Радость-Страданье,
Боль неизведанных ран!..»
Изора
(в окне)
Слаще мне жизни милой,
Ярче мне утра
Твои поцелуи!
Ночь бледнеет… смотри…
Бертран со звоном роняет меч на плиты.
Ты слышишь… удар меча…
Прощай! До завтра… беги!..
Алискан быстро спускается по стволу яблони и бежит.
Рыцарь! Рыцарь!
Разве что-нибудь слышали вы?
Слышны голоса, Изора скрывается в окне. Входят Граф, Капеллан, Алиса, Доктор, рыцари.
Граф. Что случилось? Зачем ты разбудил меня?
Капеллан. Ваша милость, мне почудилось недоброе…
Алиса. Подозрительно… в окне у госпожи…
Граф. Бертран! — Рыцарь-Несчастье! — Сторож! Ты спишь?
Доктор. Ваша светлость, он мертв.
Изора (в окне). Зачем меня будят так рано?
Граф. Это вы? Вы не спите?
Изора. Если вы не верите мне, можете обыскать мои покои… Что случилось?
Граф. Сторож умер здесь на дворе…
Доктор. Сколько крови! Сколько крови!
Граф. Какая досада! Кто же теперь будет стеречь замок? — Изора, что с вами? — Вы плачете?
Изора. Мне жаль его. Он был все-таки верным слугой.
1912
Посвящается ***
Действующие лица
Граф Арчимбаут (владелец замка в Лангедоке).
Капеллан.
Доктор.
Повар.
Первый Рыцарь.
Второй Рыцарь.
Алискан, паж.
Бертран, по прозванию Рыцарь-Несчастие, сторож замка.
Гаэтан, сеньор Трауменека, трувер.
Рыбак.
Изора, жена графа.
Алиса, ее придворная дама.
Рыцари, вассалы, гости, придворные дамы, поварята и прочая челядь, крестьянские девушки, менестрели и жонглеры.
Действие происходит в начале XIII столетия; первое, третье и четвертое — в Лангедоке; второе — в Бретани.
Действие первое
Двор замка. Сумерки.
Бертран
(глухо поет)
«Всюду беда и утраты,
Что тебя ждет впереди?
Ставь же свой парус косматый,
Меть свои крепкие латы
Знаком креста на груди».
Странная песня о море
И о кресте, горящем над вьюгой…
Смысла ее не постигнет
Рыцаря разум простой.
Голос мой глух и бессилен
Темный напев передать.
Всюду со мной неудача!
Песни любимой Изоры
Я не могу повторить…
Яблони старый ствол,
Расшатанный бурей февральской!
Жадно ждешь ты весны…
Теплый ветер дохнет, и нежной травою
Зазеленеет замковый вал…
Чем ты, старый, ответишь тогда
Ручьям и птицам певучим?
Лишь две-три бледно-розовых ветви протянешь
В воздух, омытый дождями,
Черный, бурей измученный ствол!
Так и ты, несчастный Бертран,
Урод, осмеянный всеми! —
Начнутся пиры и турниры,
Зазвенит охотничий рог,
Вновь взволнует ей сердце жонглер
Непонятною песнью о море…
Чем ты, старый, ответишь весне?
Лишь волненьем любви безнадежной?
О, любовь, тяжела ты, как щит!
Одно страданье несешь ты,
Радости нет в тебе никакой!
Что ж пророчит странная песня?
«Сердцу закон непреложный —
Радость — Страданье одно!»
Как может страданье радостью быть?
«Радость, о, Радость-Страданье,
Боль неизведанных ран…»
Алиса (в окне). Кто здесь поет и бормочет?
Бертран. Сторож замка.
Алиса. Ах, это вы, Рыцарь-Несчастие! Прошу вас, отойдите от окна! Моя госпожа нездорова, ее расстраивает ваше пенье.
Бертран. Я отойду.
Переход в замке.
Алиса. Святой отец, как вы меня перепугали!
Капеллан. Я не хотел вас пугать, прекрасная дама.
Алиса. Вы, верно, ждете графа?
Капеллан. Нет, не графа.
Алиса. Или, чтобы паж передал графине…
Капеллан. И не граф, и не графиня, и не паж… вы не очень проницательны, моя красавица…
Алиса. Святой отец, я теряюсь в догадках…
Капеллан (обнимая ее). Дело проще, чем вы думаете, дорогая Алиса.
Алиса. Ваш сан, ваш возраст…
Капеллан. Ну, это я сам знаю, плутовка… ты не откажешься от маленького подарка…
Алиса. Кто-то идет сюда… оставьте меня, я буду кричать!
Капеллан (убегая). Святой Иаков{323}! Хорошо же, я вам это припомню…
Алискан. Кто здесь шепчется в темноте?
Алиса. Это я… прекрасный паж… мне страшно… мне почудилось, что здесь кто-то есть…
Алискан. Без сомнения, Алиса. Сейчас в эту дверь шмыгнуло его преподобие.
Алиса. Гадкий старикашка!
Алискан. Что он вам сделал?
Алиса. Он покушался на мою честь… ах, Алискан, я теряю сознание… я падаю… помогите мне…
Алискан. Что ж я могу сделать? Жалуйтесь графу.
Алиса. И вы не поможете мне, прекрасный паж?
Алискан. Я не понимаю даже, о чем вы говорите, придворная дама. — Проводите меня к вашей госпоже. Она жаждет звуков моей лютни.
Покои Изоры.
Изора
(напевает)
«Кружится снег…
Мчится мгновенный век…
Снится блаженный брег…»
Не помню дальше… странная песня! «Радость-Страданье… сердцу закон непреложный…» Помоги вспомнить, Алиса!
Алиса. Чем я могу вам помочь, госпожа, если даже доктор не помогает.
Доктор. Все средства испробованы, но не принесли облегчения больной. Тем не менее, я продолжаю утверждать, вслед за Галленом и Гиппократом, что болезнь называется меланхолией{324}…
Изора. Оставь меня, доктор, ты все равно ничего не поймешь.
Доктор уходит.
«Сердцу закон непреложный…» любить и ждать. «Радость-Страданье…» да, и страданье — радость с милым!.. Не так ли, Алиса?
Алиса (взглядывая на Алискана). Да, госпожа, мне тоже кажется, что так.
Изора. Тоска, тоска, Алиса! — Дай сюда шахматы{325}! — Паж, песню!
Алискан. Спеть вам сегодня песню, которую поют при Аррасском дворе?{326}
Изора. Пой, что хочешь.
Алискан
(поет)
«День веселый, час блаженный.
Нежная весна.
Стукнул перстень драгоценный
В переплет окна.
Над долиной благовонной
Томный запах роз.
Соловей тебе влюбленный
Счастие принес…
Аэлис, о, роза{327}, внемли,
Внемли соловью…
Все отдам Святые Земли
За любовь твою…»
Алиса. Ваш ход, госпожа моя.
Изора (играет королевой). Ах!
Алиса
Опять задумались вы?
Томной песни звуки так сладки…
Изора
Какая песня?
Алискан
Если б знал я причину печали…
Изора
Я не знаю сама.
Алискан
Правда, не прежняя вы…
Что простой соловей для розы из роз!..
Изора
Как сказать ты умеешь красно!
Верно, фея тебя научила
Объясняться в любви!
Алискан
Вы опять надо мной смеетесь…
Разве знал я фей, кроме вас?
Изора
Что мне в льстивых речах?
Разве яркая бабочка я?
Горек мне мед твоих слов!
Алиса
Шах королеве и королю!
Изора
Слава богу!
Довольно скучать над игрой! —
Чем мне, мой паж чернокудрый,
Горю помочь твоему?
Алискан
Вспомните прежние игры!
Вспомните: только весной
Мы на поляне зеленой
В плясках беспечных
Коротали легкую жизнь…
Изора
Паж, не забудь: я — твоя госпожа!
Алиса
Она больна, Алискан.
Изора
(напевает)
«Сердцу закон непреложный…
Радость-Страданье…»
Алискан
Вы песню твердите,
Которую пел кривляка наемный.
Изора
Пусть! — песню он пел не свою…
Алискан
Какой-нибудь жалкий рыбак
Из чужой и дикой Бретани
Непонятную песню сложил…
Изора
Паж, ты ревнуешь? —
Успокойся… его я не знаю… —
Ах… кто знает? вернется пора,
Может быть, на зеленой поляне
К нам вернется прежняя радость…
Нет!.. Теперь — все постыло и дико…
Жизнь такая не явь и не сон!
Уходит.
Алискан. Она положительно сходит с ума…
Алиса. Я думаю, это уже случилось… предпочесть вам… кого же?..
Алискан. И нам придется проскучать всю зиму…
Алиса. Вам грустно, прекрасный паж?
Алискан. Она не придет сюда?
Алиса. Нет, в этот час, вы знаете, она всегда мечтает… и видит сны… В этот час никто не придет сюда.
Обнимает Алискана.
Покои Графа.
Граф. Клянусь святым Иаковом Кампостельским, они приводят меня в бешенство! Ты знаешь, Оттон чуть дышит!
Капеллан. Ваша милость, ума не приложу, о чем вы волнуетесь. Пошлите новый отряд рыцарей, и непокорные вилланы будут уничтожены.
Граф. Давно ли беднягу Клари до полусмерти исколотили дубьем?
Капеллан. У вас есть вассалы получше Оттона и Клари. К тому же, говорят, граф Симон Монфор{328} уже идет из Парижа помочь нам сломить еретиков…
Граф. Когда еще дойдет Монфор!..
Позвать Бертрана!
Входит Бертран.
Ну, какие вести?
Бертран
Плохие, ваша светлость. Граф Раймунд{329}
В Тулузе войско снарядил…
Граф
Убийца!
Капеллан. И греховодник к тому же: пять жен — и ни одного законного сына…
Бертран
Под знамя их встал Монсегюр{330}…
Граф
Сосед мой!
Бертран
Епископу их новому присягу{331}
Принес он, а именье роздал нищим…
Граф
Мошенник! — Вот кто оскорбил Клари!
Бертран
Не думаю. Враги нам эти люди,
Но все же чтут евангелье они
И рыцарей чужих не убивают
Исподтишка…
Граф
Одна все это шайка!
И мужичье с дубьем, и сюзерены,
Забывшие и господа и папу,
И их вассалы-оборванцы…
Бертран
Но…
Граф
Молчи! Ты сам, пожалуй, той же масти,
Как все вы, неудачники и трусы,
Которых выбивают из седла
На первом же турнире…
Бертран
Ваша светлость,
Монфор, сказали мне, теперь в Лионе…
Граф
Ты думаешь, нам этого довольно?
Бертран
Вы знаете, всегда готов служить я
И госпоже моей, и вам…
Граф
Что ж, Рыцарь —
Несчастие! Хоть раз нам докажи,
Что рыцарь, а не трус ты! — Нынче ночью
Узнать ты едешь, близко ли теперь
Симона доблестное войско!
Бертран
Еду.
Граф
Да приноси, смотри, получше вести.
И не накаркивай нам новых бед. — Ступай!
Бертран уходит.
Капеллан. Что верно, то верно! Это не рыцарь, а ворона в рыцарских перьях…
Граф. Почтенный духовник, у меня голова идет кругом…
Капеллан. Э, не беспокойтесь, ваша милость. С дьяволовыми ткачами мы сладим{332}. Обратите лучше внимание на то, что делается в замке…
Граф. Измена?
Капеллан. Нет… но…
Граф. Говори!
Капеллан. Isora, coniunx vestra, aliquantulum male sorbia est.[26]
Граф. Ничего не понимаю! Говори по-человечески!
Капеллан. Супруга вашей милости…
Граф. Моя жена!
Капеллан. На столе у ее постели лежит роман о Флоре…{333}
Граф. Что же из этого?
Капеллан. И о Бланшефлёре… вместо молитвенника. А вы знаете, что романы сочиняют враги святой церкви?
Граф. Крамольники!
Капеллан. Ну да. Самозванного папу чтут люди, которые бьют ваших рыцарей. А людей, которые бьют рыцарей, хвалят сочинители романов…
Граф. Я говорил, что это все — одна шайка!
Капеллан. И всему этому учит вашу супругу ее придворная дама…
Граф. Проклятие! Если бы я знал это прежде!
Капеллан. Спокойствие, ваша милость. Она идет сюда. Расспросите ее, не показывая вида, будто что-нибудь знаете.
Входит Алиса.
Алиса. Ваша светлость, госпожа моя больна…
Граф. Вот как! Давно ли?
Алиса. Сегодня с утра она не принимает пищи…
Капеллан. Слышите, ваша милость…
Граф. Вы звали доктора?
Алиса. Доктор сказал, что болезнь происходит от меланхолии; а там, где избыток меланхолии, тело испорчено, и легко лишиться рассудка…
Граф. Помоги нам, святой Иаков!
Алиса. Госпожа сильно скучает днем, а по ночам мечется, кусает подушки и твердит чье-то имя…
Граф. Чье имя?
Алиса. Я не могла расслышать… кажется, она бормочет: «Странник».
Граф. «Странник»?
Алиса. Так зовут рыцаря… сочинителя песни…
Капеллан. Вот видите, ваша милость: роман родит песню, песня родит рыцаря, а рыцарь родит…
Алиса. Госпожа не может забыть песни с тех пор, как у нас пели жонглеры…
Граф. О чем там поется?
Капеллан. Это известно заранее: о соловье и о розе.
Алиса. Нет, о розе и о соловье там нет ни слова. Я совсем не понимаю песни, хотя госпожа не раз повторяла ее.
Граф. В таком случае, может быть, она сошла с ума!
Алиса. Мне самой приходило это на ум, ваша светлость.
Граф. Изменники! Позвать сюда доктора!
Входит доктор.
Что с моей женой?
Доктор. Melancholia regnat…[27]
Граф. Тысяча проклятий! Они все говорят по-латыни, когда дело касается моей жены!
Доктор. Ваша милость, супруга ваша подвержена меланхолии, которая холодна, суха и горька. Царство меланхолии длится от августовских до февральских ид…
Граф. Святой Иаков! Да ведь февраль уже на дворе!
Доктор. Ничего не поделаешь, придется еще подождать, ваша милость. Скоро начнет прибывать кровь; а когда крови накопится слишком много, мы выпустим ее через нос, как учат древние мудрецы Галлен и Гиппократ…
Капеллан. Здесь скрывается иносказание…
Граф. Святой Иаков, я сам лишаюсь рассудка! Святой отец, что теперь делать?
Капеллан. Положитесь на меня, ваша милость, я дам добрый совет…
Доктор. Idem — melancholia regnat…[28]
Граф. Доктор, ты дождешься виселицы!
Покои Изоры.
Алиса. Госпожа, будьте осторожней, ради бога. Граф встревожен; он, кажется, догадывается, за нами подсматривают. Ваша болезнь — зимняя скука, не более.
Изора
Нет, в сердце моем — весна.
Но за семнадцатой этой весной
В сердце повеял мне холод сырой,
Точно туманом дохнул
Яблони ствол за окном…
Видишь, старые, черные ветви
В небе дождливом, как крест…
Сердце, как яблоня, плачет…
«Радость-Страданье…
Сердцу закон непреложный…»
Алиса. Все это вам набормотал Рыцарь-Несчастье. Поверьте, весна возвратит вам здоровье и радость…
Изора
Слушай, Алиса!
Нынешней ночью
Странный приснился мне сон…
Будто сплю я в лунном луче
И слышу, как плещется море,
И запахом смол незнакомых
Воздух кругом напоен…
Внезапно, из-под земли,
Словно из темного гроба,
Встал предо мною неведомый рыцарь…
Кудри, светлее льна,
Рассыпались по плечам…
Сердце так бьется, так бьется…
И, упав на колени, в восторге
Я вскричала: «Неведомый гость!
Имя свое назови!..»
Он безответен…
Прикоснуться к нему не смею,
Но странно и сладко молиться ему!
И черная роза — чернее крови —
Горит на светлой груди…
«Странник! Странник!» — вскрикнула я…
Слышу странный звон, вижу свет,
И очнулась в слезах…
А в ушах — тот самый напев,
Но иначе, чем пел жонглер…
Видела ты, что подушку мою
Я зубами рвала!
И рубашку рвала на плече!
Слышишь ты, как сердце стучит…
И в ушах — этот вечный напев:
«Радость-Страданье…»
Нет, не могу повторить!..
Алиса. Тише, во имя всех святых! Здесь кто-то есть…
Капеллан (открывая дверь). Так вот какие сны вам снятся! Все передам графу! Вам хватит времени на чтение романов в Круглой башне!
Уходит.
Изора. Что он сказал?
Алиса. Он грозил заточеньем…
Изора. Святой Видиан{334}! Что делать теперь?
Алиса. Не знаю… ждать… покориться…
Изора. Проклятие! — Я разорву им сердце! — Недаром в сердце матери моей течет испанская кровь!
Алиса. Госпожа, тише… кто-то под окном…
Изора (смотрит в окно). Бертран!.. — Рыцарь! Войдите! Осторожней!
Алиса (плачет). Чему поможет этот урод… несчастные мы…
Бертран (входит). Госпожа, чем могу вам служить?
Изора
(вкрадчиво)
Вы исполнить могли бы
Порученье, рыцарь, мое?
Бертран
(удивленный)
Госпожа, все, что в силах моих…
Приказанья жду я, не просьбы…
Но смогу ли?
Граф на север послал меня…
Изора
На север!
Бертран
Да. Сегодня в ночь.
Изора
О!.. Рыцарь! Вы преданы мне?
Бертран
Напрасный вопрос…
Изора
Время не терпит!
Мне заточенье грозит…
Бертран
Не терзайте сердца
Признаньем жестоким…
Изора
Вы — сторож замка.
Знаете Круглую башню?
Бертран
Знаю давно.
«Башней Вдовы Неутешной» зовется она…
Изора
Есть там ход потайной?
Бертран
Есть! В углу, прикрытый плитой…
Для вылазки был он когда-то пробит…
Изора
Дальше!
Дорог мне каждый миг!
Есть рыцарь… есть песня…
Песня мне спать не дает…
Бертран
Госпожа, я знаю ту песню!
Изора
Знаете вы! —
Вы должны мне певца отыскать,
Хотя бы пришлось
Все страны снегов и туманов пройти!
«Странник» — имя ему…
Черною розой отмечена грудь…
Так открылось мне в вещем сне!
Бертран
Госпожа! Порученье ваше
Похоже на детскую сказку…
Но — недаром жизнь сурова со мной:
Знаю, в детских снах
Больше правды, чем думают люди!
Погибну, или исполню:
Странник будет у вас!
Изора
Клянитесь теперь молчанье хранить
Обо всем, что сказано здесь!
Бертран
Изора
(удивленная)
О! И вы учились учтивым словам? —
Нет, большим клянитесь!
Бертран
Больших клятв не смеет
Бедный рыцарь давать…
Изора
(жестоко)
Клянитесь, клянитесь!
Бертран
Клянусь, что живым не вернусь,
Если Рыцаря я не найду!..
Вечной верностью Даме клянусь!
Изора
(с любопытством)
Рыцарь, кто ваша дама?
Бертран
Имя не смею сказать…
Изора
Я приказать вам могу…
Бертран
Отпустите в далекий путь…
Изора
(лукаво)
Нет, нет… только имя одно…
Бертран преклоняет колено.
Встань, Бертран, мой верный вассал!
Теперь — я верю тебе.
Отходит от него.
О, как сильна и прекрасна любовь!
Даже этой породе,
Низкой, смешной и ничтожной,
Рыцаря верность дает…
Бертран
(про себя)
Ну, урод несчастный!
Ступай, не жди, не надейся.
Страсти чужой послужи.
Входит Граф, грохоча ржавым ключом.
Граф. Ни слова, изменница! Я знаю все! (Бертрану.) Зачем ты здесь?
Алиса. Ваша светлость, он сам ворвался сюда!..
Граф. Негодяй! Я убил бы тебя на месте, если б ты не был так жалок! Урод! Собака! — Какой прекрасный вкус для придворной дамы!..
Алиса. Ваша светлость…
Граф. Молчите! Низкая тварь! Вот чем занимаетесь вы, вместо того, чтобы следить за нею! Вы разделите участь вашей госпожи! (Изоре.) Или вы хотите вернуться в свои Толозанские Муки? За все заботы вы платите мне золотом Тулузы!{336}
Изора. Мой повелитель, я послушна вам.
Граф. Вы поняли, что спорить со мной бесполезно! Сейчас, не медля, — в Башню Неутешной Вдовы! И да поможет вам исправиться святой Иаков Кампостельский! — Ступайте!
Изора и Алиса уходят.
А ты, несчастный урод, умеешь только каркать, как ворона, и приставать к придворным дамам! Ты забыл, может быть, мое порученье!
Бертран. Я еду, как вы сказали, сегодня в ночь.
Граф. Все узнай! Я буду ждать месяц, два месяца! Если вести твои будут также плохи, — не сносить тебе головы! Если же ты привезешь мне доброе о графе Монфоре, — я прощу тебя, Рыцарь-Несчастье!
Уходит вслед Изоре.
Бертран
Прекрасная обманщица!
Пускай умру, я должен ей помочь.
Что б ни было — вперед! — На север, в ночь!
Уходит.
Действие второе
Берег океана.
Бертран (на коне). Куда я заехал? Снег слепит глаза, ветер свистит в уши! Безумец! Все равно — вперед, усталый конь!
Скрывается за камнем.
Гаэтан
(поет)
Рыбак
(поет)
«Не спи, король, не спи, Граллон,
Твой город в воду погружон!
Кэр-Ис лежит на дне морей,
Проклятье дочери твоей!»
Гаэтан
«Проклятье дочери твоей!»
Эй, рыбак!
Рыбак. С нами крестная сила! За снегом ничего не разобрать! Был рыцарь, теперь — ты! Я думал, это мой голос раздается в скалах. Или ты призрак?
Гаэтан. Ты кричишь на меня, однако поешь мою песню.
Рыбак. Какую твою песню? Сумасшедший ты, что ли? Эту песню поют и в Плугасну, и в Плуэзеке, и у нас, в Плугерно.
Гаэтан. А где был город Кэр-Ис?
Рыбак. Да, говорят, здесь неподалеку. Видишь ту кучу камней на берегу?
Гаэтан. Вижу. Впереди — лев, потом — конь…
Рыбак. Никакого там нет коня, а просто — камни, и в камнях — заводь. Туда летом заплывают самые жирные крабы. Вот там, говорят, и ходит каждый сочельник святой Гвеннолэ. — А тебя откуда бог несет?
Гаэтан. Я — из Трауменека{338}.
Рыбак. Трауменека? — Не слыхал что-то.
Гаэтан. Ведь здесь недалеко Аберврак?
Рыбак. Ну да, монастырь…
Гаэтан. Так мимо монастырского сада — к колодцу, от колодца — в гору, до первых домов Ландеда…
Рыбак. Кто же не знает Ландеда! Мы все туда на праздник ходим…{339}
Гаэтан. Поверни, не доходя до церкви, налево, полем, там скоро и будет Трауменек.
Рыбак. Этот замок называется — Трауменек?
Гаэтан. Ну, разумеется, да.
Рыбак. Так это — Трауменек… И чудак же, должно быть, тамошний сеньер!
Гаэтан. Почему ты думаешь?
Рыбак. Не я один, все так; он, говорят, сам пасет свое стадо; а стадо у него всего-навсего три петуха. Живет бедно, должно быть скупой. Другие рыцари пируют и дерутся на турнирах, а этот знай бродит да рассказывает сказки… А ты чем там занимаешься?
Гаэтан. Признаться, рыбак, ведь это я и есть сеньер Трауменека.
Рыбак. С нами крестная сила! Не подумайте, сеньер, что я — в насмешку, мало ли чего у нас…
Гаэтан. Это правда, рыбак. У меня — крест на груди, а крест дается не для забавы…
Рыбак. Крест на груди, а я-то и не разобрал сразу… Конечно, господин, для богатых людей закон не писан…
Бертран (возвращается). Опять тот же камень! — Кто там? Эй, бродяга!
Гаэтан. Не кричи зря на людей. Сам ты кто?
Бертран. Рыцарь.
Гаэтан. А я — сеньер.
Бертран. Ты что-то не похож на сеньера.
Гаэтан. Я докажу тебе, что это правда! Берись за меч!
Сражаются.
Рыбак (убегая). Спаси, господи! Эти рыцари вечно дерутся!
Бертран. Плохо ты бьешься, сеньер! Проси пощады, или я отрублю тебе голову!
Гаэтан (снимая шлем). Прошу пощады. Ты видишь, я стар.
Бертран. Не стоило мне тупить свой меч, старик! — Обещай исполнить то, о чем я тебя попрошу.
Гаэтан. Ты нравишься мне, и я исполню, что ты попросишь. Не откажись отдохнуть у меня в Трауменеке.
Бертран. Спасибо. Я не устал, но конь мой устал от долгого пути.
Двор Трауменека.
Гаэтан
…И старый король уснул…
Тогда коварная дочь,
Украв потихоньку ключи,
Открыла любовнику дверь…
Но дверь в плотине была,
Хлынул в нее океан…
Так утонул Кэр-Ис,
И старый король погиб…
Бертран
Где же был этот город Кэр-Ис?
Гаэтан
Вон там, в этих черных камнях…
Слушай дальше: проклятие ей!
За то же святой Гвеннолэ
Превратил ее в фею морскую…
И, когда шумит океан,
Влажным гребнем чешет злая Моргана
Золото бледных кудрей.
Она поет, но голос ее
Печален, как плеск волны…
Бертран
Странный ты человек!
О сиренах, о королях,
О городах подводных
Много ты мне рассказал!
Но не знаю, кто же ты сам?
Не думал я, когда бился с тобой,
Что под шлемом твоим
Серебрятся кудри седые.
Правда, ты слаб,
Но как мальчик дерзкий ты бьешься,
Правда, бела у тебя голова,
Но звончее рога твой голос,
Как у юноши, взор твой горит!
Гаэтан
Не думал и я, что в твоих волосах
Так много прядей седых!
Верно, ты жизнью обижен?
Но, хоть голос твой
Глух и печален,
Лик твой, добрый мой гость,
Несказанно нравится мне!
Бертран
Спасибо за ласку!
Да, правда, нужда и горе
В жизни достались мне.
Тем нежнее сердца коснулось
Доброе слово твое.
Я — Бертран из Тулузы.
Ни о чем не напомнит тебе
Это темное имя.
Ты же, верно, богат был и знатен?
По речам и осанке — ты рыцарь…
Верно, Гроб защищал ты Господень?
Выцвел крест на груди у тебя…
Гаэтан
Нет, я тоже рыцарь безвестный,
И не плавал я в Землю Святую,
Хоть похож на странника я…
Что ты смотришь так пристально, друг?
Бертран
Назови мне имя твое.
Гаэтан
Гаэтаном зовусь я.
Из Арморики милой я родом{340}…
Видишь, вот — все владенья мои:
Чуть заря, у меня в Трауменеке
Начинают петь петухи…
И другие — там, за холмами,
И еще, и еще… и последним
Запоет монастырский петух…
А я, пробудясь с петухами,
Слышу, как сквозь туман родимый
Сеет прохладный дождь,
И шумный зовет океан…
Снова дрогнули брови твои!..
Бертран
Чудным словам твоим внемля,
Вспомнил я дело одно…
Что же, сеньер Трауменека,
Давай расскажем друг другу
О жизни нашей… Союз,
Заключенный в звоне мечей,
Словом мы крепче скрепим!
Гаэтан
Больше, чем другом,
Братом твоим
Назваться хочу!
Начинай ты первым рассказ!
Бертран
Гаэтан, печальна
Будет повесть моя.
Сыном простого ткача из Тулузы,
С малых лет я на службу попал.
И за долгую службу в замке
Граф меня опоясал мечом…
Однажды, во время турнира,
Подлым ударом плохого бойца
Выбит я был из седла…
Великан неуклюжий с дельфином в гербе
Наступил мне ногою на грудь…
Но махнула платком госпожа —
И пощадили меня…
О, как горел я стыдом и гневом!
Как умолял я мне сердце пронзить!
Но жизнь оставили подлые мне…
Гаэтан
Низкое время!
Рыцарей лучших не ценят!
Бертран
Никто с той поры не дает мне проходу,
Все мне смеются в лицо…
И она смеется, я знаю,
В своем высоком окне…
Но привет, или тень привета,
Видел я от нее одной…
Как травка от розы, далек от нее я…
Да и может ли рыцаря ум
Проникнуть в тайну женской души!
Гаэтан
Печален, брат, твой рассказ…
Глупые, злые люди!..
Сам я сейчас испытал
Пламень ударов твоих! —
Как заехал ты к нам, скажи…
Бертран
Два порученья есть у меня:
Должен узнать я, скоро ль Монфор
Нам поможет восстанье смирить…
Гаэтан
И у нас говорят о Монфоре,
Но, если б они и позвали меня,
Я под их орифламму не встану…
Бертран
Брат, значит ты веришь,
Что в жилах у нас
Одна — святая французская кровь?..{341}
Жестокий Монфор тем самым мечом,
Которым неверных рубил,
Братскую кровь проливает…
Под чье же ты знамя пойдешь?
Гаэтан
Знамени нет для меня.
Я останусь один.
Бертран
Тебе легко говорить,
А я ведь на службе… Что я могу,
Пышного замка сторож несчастный!
Лишь сам не участвую я
В охотах на нищих крестьян…
Гаэтан
Ты должен покинуть тот край!
Бертран
Покинуть! Нет, ты не понял меня!
Я, как ты, не верю в новый поход,
Меч Монфора — не в божьей руке…
Но разве могу изменить,
Чему всю жизнь я служил?
Измена — даже неправде —
Все изменой зовется она!
Я там умру, где сердце осталось!
Недаром «Несчастьем» прозвали меня!
Гаэтан
Службой связан ты, бедный?
Тяжки, должно быть,
Цепи земные…
Я их не носил никогда…
Так же ли трудно другое твое порученье?
Бертран
Пусть напрасно заехал я в ваши туманы,
С Толозанской дороги свернув!{342} —
Рыцаря долг
Тайну Дамы свято хранить.
Я не отвечу тебе.
Гаэтан
Непонятны мне речи твои…
Бертран
Нетерпеньем горю я
Выслушать повесть твою!
Странное чувство
Твой взор и твой голос
Рождают во мне!
Не верю в предчувствия я,
Но сдается,
Что послан ты мне
В награду за долгий путь!
Гаэтан
Слушай! — Я стар,
И жизнь одинока моя,
Но трижды прекрасна жизнь!
Бертран
И трижды превратна она!
Гаэтан
Возле синего озера юная мать{343}
Вечером поздним, в тумане,
Отошла от моей колыбели…
Фея — младенца меня
Унесла в свой чертог озерной
И в туманном плену воспитала…
И венком из розовых роз
Украсила кудри мои…
Бертран
Ты мне сказки опять говоришь…
Гаэтан
Разве в сказке не может быть правды?
Бертран
Да, правда в сказках бывает подчас…
Прости, мой разум беден и прост…
Верно, есть в твоих странных речах
Скрытый, неясный мне смысл…
Дальше, прошу тебя…
Гаэтан
Слушай дальше!
Рыцарем стать я хотел…
Фея долго в объятьях сжимала меня
И, покрыв волосами, плакала долго…
Не знаю, о чем
Гадала над прялкой своей…
И сказала: «Иди теперь
В мир дождливый,
В мир туманный…
Туда пряжа Парки ведет…»
Бертран
(вслушиваясь)
Куда пряжа Парки ведет?
Гаэтан
И еще сказала она:
«Мира восторг беспредельный
В сердце твое я вложу!
Песням внимай океана,
В алые зори глядись!
Людям будешь ты зовом бесцельным!
Быть может, тронешь ты
Сердце девы земной,
Но никем не тронется
Сердце твое…
Оно — во власти моей…
Странником в мире ты будешь!
В этом — твое назначенье,
Радость-Страданье твое!»
Бертран
«Радость-Страданье»!
Что это значит?
Гаэтан
«Сердцу — закон непреложный», —
Так говорила она,
И в слезах повторяла:
«Путь твой грядущий — скитанье!
Что тебя ждет впереди?
Меть свои крепкие латы
Знаком креста на груди!»
Грудь я крестом отметил,
И в мир туманный пришел…
Бертран
Постой!
Верить сказкам
Я не умею!
Рассказ твой на песню похож!
Гаэтан
Все ты, Бертран, мне не веришь!
Да, рыбаки и жонглеры
Всюду поют мои песни,
Песни о жизни моей…
Бертран
Чудно мне верить!
Бред или явь?
Светлая радость
Наполнила сердце…
Ты эту песню сложил?
Гаэтан
Эту — и много других!
Бертран
Ты — Странник?
Гаэтан
Так Фея меня назвала…
Бертран
Ты мне дороже сокровищ мира!
Жизни дороже мне, брат!
Тебя, тебя одного
В снежных туманах ищу! —
Очнись, несчастный Бертран!
Яркий твой бред
С правдою жизни жестокой несхож!..
Гаэтан
Если ты счастлив,
О чем же ты плачешь,
Милый мой гость?
Бертран
Прости, прости меня, друг!
Слишком жизнь унижала меня,
И я радость встречаю слезами!..
Первая радость, что встретил тебя,
Кого и в мире не думал найти!
Радость вторая — прости за нее —
Вижу — не юноша ты:
Лучше услышит песню Изора,
Не смущаясь низкой мужскою красой,
Свято внемля песне одной!
Берег океана.
Гаэтан и Бертран на конях.
Гаэтан
Теперь — подводный город недалёко.
Ты слышишь звон колоколов?
Бертран
Я слышу,
Как море шумное поет.
Гаэтан
А видишь,
Седая риза Гвеннолэ несется
Над морем?
Бертран
Вижу, как седой туман
Расходится.
Гаэтан
Теперь ты видишь,
Как розы заиграли на волнах?
Бертран
Да. Это солнце всходит за туманом.
Гаэтан
Нет! то сирены злобной чешуя!..
Моргана мчится по волнам… Смотри:
Над нею крест заносит Гвеннолэ!
Бертран
Туман опять сгустился.
Гаэтан
Слышишь, стоны?
Сирена вероломная поет…
Бертран
Я слышу только волн печальный голос.
Не медли, друг! Через туман — вперед!
Действие третье
Покои Графа.
Граф
Итак, своими видел ты глазами
Войска его святейшества{344}?
Бертран
Да, видел.
Граф
И орифламму славную Монфора{345}?
Бертран
Да. В красном поле — лев из серебра.
Хвост с четырьмя кистями. Все четыре
Захвачены узлом.
Граф
Святой Иаков,
Хвала тебе!
Бертран
Они теперь в Безье{346},
Жгут, избивают жителей: «Всех режьте! —
Сказал легат: — Господь Своих узнает!»
Граф
Так им и надо! Молодцы! Теперь
Монфор недалеко!
Бертран
На Толозанской
Дороге, ваша светлость.
Граф
Так, Бертран!
Ты хорошо исполнил порученье!
Проси награды! Я тебя прощаю!
Бертран
Могу ли я просить не о себе?
Граф
Проси, что хочешь!
Бертран
Ваша светлость! Завтра
Наступит май. У нас во всей округе
Привыкли песнями встречать весну.
Отметьте же и вы священный праздник…
Граф
К чему ты гнешь? Я сам об этом думал!
Бертран
Со мной жонглер приехал, ваша светлость,
Он песни новые привез с собой…
Граф
Да ты развеселить нас всех задумал?
Послушаем, охотник я до песен!
Бертран
Освободите юную графиню,
Которая томится в башне…
Граф
Что? —
Ты о моей супруге говоришь?
Бертран
Вы обещали…
Граф
Да, — и обещаний
Я не беру назад. — С чего тебе взбрело
Просить об этом?
Бертран
Кухня замка. Поварята безобразничают.
Повар. Он, говорят, так и спит — с ключом от башни. С тех пор никому у нас нельзя громко слова сказать.
Доктор. А видел ты, что у него на голове? — Как у чорта на картинке. Два месяца не стригся. Когда улыбается, скалит зубы по-собачьи. Никому не верит, кроме его преподобия. А между нами говоря, святой отец…
Повар. Потише, потише, здесь и у стен есть уши. — Да замолчите ли вы, сорванцы? — Ну, готово теперь, что еще?
Доктор. Теперь подсыпь немного ивовой коры{348}…
Капеллан (входит). Святители, какой пирог! Для кого же это?
Повар. Для ее светлости, графини Изоры.
Капеллан. Постой, постой… Что ты здесь толчешься, доктор?
Доктор. Немного salix alba…[29] от меланхолии…
Капеллан. Это — яд?
Доктор. Простое слабительное, ваше преподобие…
Капеллан. Дай-ка мне отведать.
Алискан (входя). Ваше преподобие, я ищу вас всюду.
Капеллан (жуя). Что вам от меня надо, молодой человек?
Алискан. Сегодня я встаю на ночную стражу…{349}
Незаметно сует повару записку.
Записку в пирог, получишь червонец.
Капеллан. А приняли вы очистительную ванну?
Алискан. Принял, ваше преподобие.
Капеллан. А сколько времени вы постились?
Алискан. Два месяца, ваше преподобие.
Капеллан. Идите в капеллу, молодой человек: завтра за обедней мы посвятим вас в рыцари.
Алискан. Я готов.
Повар. Готово, ваше преподобие.
Доктор. А ты прибавил коры?
Капеллан. Закрывай блюдо и неси за мной.
Башня Неутешной Вдовы.
Изора. Боже Милосердный! Легче быть рабыней у армянина, лучше таскать камни и бревна! — Алиса! Подойди сюда!
Алиса. Что вам угодно, госпожа?
Изора. Я умираю с тоски, Алиса.
Алиса. Терпите. Ярость любого дракона можно смягчить кротостью.
Изора. Все твои утешения я знаю наизусть. Давай поиграем лучше.
Алиса. В шахматы или в шашки?
Изора. Нет… представь себе: я слушаю мессу, а он переоделся клерком; в церкви темно… негодяй следит за мною… Клерк подходит с молитвенником… дай сюда книгу!
Алиса. Вот — роман о Флоре.
Изора. Подойди, как он… вот так. Что он шепнет, пока я целую молитвенник?
Алиса. Конечно, он вздохнет прежде всего…
Изора. Вот, я целую молитвенник… он сказал: «Ах»; что же мне отвечать?
Алиса. Сначала надо ответить осторожно; например: «Что с вами, рыцарь?»
Изора. Ну, да… «Что с вами, рыцарь?» — Что же он?
Алиса. Он говорит: «Умираю».
Изора (входя в роль). «Отчего?»
Алиса. «От любви».
Изора. «Вы любите?.. кого?..»
Алиса. «Вас».
Изора (опуская глаза). «Что я могу?»
Алиса. «Исцелить меня».
Изора. «Как?»
Алиса. «Хитростью».
Изора. «Я надеюсь на вас…»
Алиса. «Я готов».
Изора. «На что?»
Алиса. «Я приду…»
Изора. «Куда?»
Алиса. «В Башню Неутешной Вдовы…»
Изора. «Как?»
Алиса. «Потайным ходом».
Изора. «Когда?»
Стук в дверь.
Алиса. Граф!
Изора (увлекшись). «Когда? Когда?» — Боже! Он слышал все!
Убегает. Входят Граф и Капеллан.
Граф. Дай пирог! Открывает крышку. Где же верх пирога?
Капеллан. Я скушал его, заботясь о вашей чести…
Граф. Изменник! При чем тут моя честь?
Капеллан. Во-первых, в пироги иногда кладут яд. Во-вторых, кушанья служат средством для передачи записок…
Граф. Святой отец! Ты предусмотрительней меня! Прости, что я тебя оскорбил! — Где жена?
Алиса. Она совершает вечернюю молитву.
Граф. Пускай помолится, — и да поможет ей святой Иаков.
Алиса. Ваша светлость, на что вы похожи! В два месяца так перемениться!
Граф. Я знаю, что делаю… лучше припрятать молодую жену в надежное место, чем попусту терять время и труд… Как чувствует она себя?
Алиса. День ото дня теряет сон и аппетит.
Граф. Ей, пожалуй, опять что-нибудь снится?
Алиса. Еще вчера… рыцарь…
Граф. Опять!
Алиса. Прекрасный, как святой Губерт{351}…
Граф. Проклятие!
Алиса. И притом, черты его напоминали ваши черты…
Граф. Мои? — Это хорошо. Очевидно, дело идет на лад, если ей начинают сниться такие сны!
Алиса. У госпожи есть одно смиренное желание, она не смеет вам признаться…
Граф. Говорите и не бойтесь! Арчимбаут щедр!
Алиса. Увещания святого отца помогли ей… она хотела бы помолиться в церкви… мы только что говорили об этом…
Граф. Доволен ты, святой отец?
Капеллан. Если моя смиренная молитва помогла заблудшему чаду…
Изора
(входит)
Мой повелитель здесь…
Граф
Святой Иаков!
Какие волосы! — Супруг примерный
Давно бы их остриг! — Ну, ну, не плачьте…
Я пошутил…
Изора
Что сделала я вам,
Что вы меня томите в этой клетке?
Граф
Романов разве не читали вы?
О рыцарях вам разве сны не снились?
Изора
Грехи сторицей искупила я…
Я так слаба… Я умереть готова…
Граф
Вы, говорят, просились в церковь?
Изора
В церковь?
Алиса делает ей знак.
Ах, да… к молитвеннику приложиться…
Граф
Мне эта просьба нравится.
Изора
(плачет)
Жестоко
Меня оклеветали!
Граф
Завтра май,
А первый день весны — день первый года,
Вы знаете?
Изора
Что мне до мая?
Граф
Ждите,
Я вас кой-чем развеселить сумею.
Вот ужин вам пока! Клянусь, пирог
На славу испечен, он приведет вас
В хорошее расположенье духа!
Уходит с Капелланом.
Изора
Чудовище! Который раз — обман!
Алиса
Однако он сговорчивей, чем прежде…
Изора
(глядя на розу в окне)
Вот такой был цветок
У него на груди!
Вчерашний бледный бутон
Стал сегодня черным, как кровь!
Завтра увянет
С жизнью моей…
Алиса
Украсьте волосы розой…
Изора
На что украшать мне себя?
Все изменили, все обманули,
Даже урод, влюбленный в меня!
К чему теперь ход потайной,
Если так жалок посол!
Алиса
Может быть, скоро вернется он…
Изора
Нет надежды!
Давай хоть ужинать, Алиса! Разрежь пирог…
Алиса (режет пирог). Ах!
Изора. Что с тобой? — Что ты там прячешь?
Алиса. Нет, ничего…
Изора (вырывая записку). Дай сюда! Вот он, наконец!
Алиса. Госпожа…
Изора (читает). «Дама, чьи уста алее розы, чей голос звонче соловьиного пения, дайте мне знак. Я буду ждать восхода луны…» О, как сладостен язык его любви! — Какого же знака он ждет?
Алиса. Опомнитесь… это не вам…
Изора. Сон, или счастье?.. Честный Бертран!.. Или все — сон?.. — Алиса, у тебя будут шелковые ткани, драгоценные камни… и самый красивый валет… Святой Видиан! Какой это знак?
Розовая заросль.
Бертран
Переночуй здесь, в розовых кустах.
Тебя никто не тронет.
Гаэтан
Значит, завтра
Я буду петь у короля?
Бертран
У графа,
Сказать хотел ты?
Гаэтан
Так она — не дочь
Граллона старого?
Бертран
Все это сказки!
Не короля, а дочь простой швеи
Из Толозанских Мук.
Гаэтан
Простой швеи!
И старика, однако, погубила!
Бертран
Напротив, он ей зла желал. Он запер
Ее в высокой башне.
Гаэтан
Понимаю!
Я должен златокудрую из плена
Освободить!
Бертран
Она — смугла. И косы
Чернее ночи у нее.
Гаэтан
Но все же
Ее зовут Морганой? Или нет?
Бертран
Тебе ведь все равно, кого ты будешь
Освобождать своею песней. Верь мне.
Гаэтан
Я верю, брат.
Бертран
Ты рассказал мне много
Прекрасных сказок, много песен спел…
Прости меня, мой разум прост… не знаю,
Где вымысел, где правда у тебя… —
Так ты воспитан феей?
Гаэтан
Да. Ты видишь,
Она дала мне этот крест.
Бертран
И песне
Она тебя учила?
Гаэтан
Да. Она — и море.
Бертран
Что ж эта песня значит? Объясни мне,
Как радостью страданье может стать?
Гаэтан
Ты знаешь песню. Что сказать мне больше?
Бертран
Мне брезжит смысл, но ум простой и темный,
Всей светлой глубины постичь не может… —
Ты завтра будешь петь. Наряд красивый
Я принесу тебе сюда с утра.
Теперь прощай. На стражу мне пора.
Башня Неутешной Вдовы. Вдали — перекличка ночных сторожей{352}.
Алиса. Полночь прошла, госпожа. Я задвину бесполезную плиту. Граф может войти и увидеть…
Изора. Делай, что хочешь, мне не на что больше надеяться.
Алиса. Ведь я говорила, что записка не к вам…
Изора. Кто посмеет писать записки другим?
Алиса. Госпожа… валет прислал ее мне…
Изора. Не лги! Меня все равно не утешишь…
Алиса. Я задвигаю плиту…
Изора. Заклинаю тебя ангелами, архангелами, всеми силами небесными, ты придешь ко мне! Святой Видиан, сжалься надо мною!
Алиса. Госпожа… вы больны… ложитесь…
Изора. Оставь меня, уйди!
Алиса уходит.
Как бьется сердце!
Бейся, сожги мне грудь!
Святой Видиан! Я сгораю!
Чу! Шорох в розовых кустах…
Святыми заклинаю! Это ты!..
Падает на колени. В лунном луче, над плитой, является образ Гаэтана.
Ты! Ты! — Ты сон, или нет?
Странник! — Где роза твоя? —
На груди твоей — крест горит!..
О, не пугай крестом суровым!
Мать учила молиться меня,
Но песня твоя — не о том… —
Что молчишь ты,
Неба посланник?
Сладко молиться тебе!.. —
Громче, громче пой песню твою!
О, соловьиный голос!
Ни один соловей
Родины бедной
Не пел нежнее тебя!
Да… Радость, радость… любить…
Страданье… не знать любви!.. —
Ты смолкнул опять,
Только сердце стучит… —
Тот самый лик любимый!
Кудри светлее льна
И синее пламя очей…
Не пугай же крестом,
Дай коснуться тебя!..
Алиса
(за дверью)
Госпожа, госпожа…
Изора
(срывая розу в окне)
Возьми эту розу!
Так черна моя кровь, как она! —
Не уходи! С ума сойду я! —
Ближе, ближе ко мне подойди!..
Дай страшный твой крест
Черною розой закрыть!..
Падает без чувств. Дверь открывается. Образ исчезает. Входят Алиса и Граф.
Граф. Что с ней?
Алиса. Вы слышали крик? Она лишилась рассудка! Вот до чего довела ее тюрьма!
Граф. Воды! Приведите ее в чувство! — Еще! Она приходит в себя! Она свободна, — скажите ей! Завтра — май! Бертран привез жонглера! Мы развеселим ее! Только приведите ее в чувство!
Двор замка.
Бертран
Как ночь тревожна! Воздух напряжен,
Как будто в нем — полет стрелы жужжащей…
Иль мне мерещится, и ночь без сна
Измучила мое воображенье? —
Окно пустое. Из него она
Звала меня, и больше не зовет. —
А ты, товарищ старый, рад весне?
Отцветшие протягиваешь ветви
В окно пустое… Наконец, светает…
О, господи, пошли ей мирный сон…
Освободи от образов туманных
Изоры юной пламенную грудь…
Действие четвертое
Цветущий луг. Рассвет.
Алискан
(с цветком в руке)
Тяжела ты, стража ночная!
В сумраке синем капеллы
Всю ночь я глаз не сомкнул…
Май, ласкаешь ты томное сердце!
Как прозрачен утренний воздух!
О, как сладко поют соловьи!
Эта глупая дама, может быть, думает, что я в ней нуждаюсь! Она не могла не получить записки… и однако… я ждал всю ночь… знака не было! Хорошо же, она раскается! Да, по правде сказать, мне смертельно надоела ее навязчивость…
О, как сладко поют соловьи!..
Благоухание роз, как дыханье Изоры… —
Этим ли пальцам красивым сжимать
Грубое древко копья?
Нет, не на то я рожден! —
Куда, говорят, в счастливом Аррасе
Вежливей люди, обычаи тоньше и моды красивей!
Там столы утопают
В фиалках и розах!
Там льется рекою
Душистый кларет{353}!
Дамы знают науку учтивой любви{354}! —
Разве стал бы там старый ревнивец
Нарушать веселье придворных?
«Ревность — отсталое чувство», —
Сказано, помнится, в книге латинской,
Что отец мне из Рима привез…
Смотрится в пруд.
Эти нежные губы подобны
Прихотливому луку Амура,
Или — алым Изоры устам…
Их мне прятать под маской железной!
Этот розовый ноготь ломать
Рукоятью железной меча! —
Нет! Другие бы люди и моды, —
Проводил бы я в розах с Изорой
Не одну соловьиную ночь!..
Розовая заросль.
Бертран
(несет одежду жонглера)
О, весна, как волнуешь ты кровь!
О, любовь, ты тяжеле щита! —
Спит странник старый…
Не слышит он соловьев…
Что чернеет
На кресте у него? —
Роза! — Черная роза!
Гаэтан
(во сне)
Моргана! Оставь! Не души!
Бертран
Гаэтан, проснись!
Гаэтан
(просыпаясь)
Дочь, отца пощади!..
Брат, это ты…
Мне снилось… коварная дочь…
Отомкнула плотины…
Бертран
Запах роз душил тебя, друг.
Что у тебя на груди?
Гаэтан
Смотри-ка, роза
Упала с куста
Сонному мне на грудь…
Бертран
Красные розы
Все над тобой…
Откуда же черный цветок
Попал на сердце тебе?
Гаэтан
Откуда ж еще
Мог он упасть?
Бертран
Скажи мне: помнишь ли ты,
Что когда-то мне обещал,
Когда я убить собирался тебя?
Гаэтан
Помню. Исполню все просьбы твои…
Бертран
Отдай же мне розу!
Гаэтан
Легкая просьба!
Возьми, если хочешь!
Разве мало кругом цветов?
Бертран
(прячет розу под панцырь)
Младенец старый, не знаешь,
Что сделал ты для меня!
Спасибо! — Вот красивый наряд:
В нем менестрелем сегодня
На луг цветущий явишься ты!
Цветущий луг.
Девушки
(с майским деревом{356}, поют)
Вот он, май, светлый май,
Вот он, светлый май!
Эй, хозяйка, ради бога,
Не гони нас от порога,
Кошелек тугой нам дай!
Нам не есть, нам не пить,
Нам бы свечку засветить,
Пречистой Деве угодить!
Вот он, май, светлый май!
Вот он, светлый май!
Все поля полны пшеницей,
Иисус воздаст сторицей,
Жди спасенья, жди наград
За хлеба и виноград!
Христа молим, бога молим,
Пусть его святая воля
Вам подаст пресветлый рай!
Вот он, май, светлый май,
Вот он, светлый май!
Во время песни собираются все участники празднества — от обедни: Граф с придворными, вассалами, гостями и рыцарями, Изора с дамами. Трубы.
Граф
Бароны и богатеи{357}!
И на нашей улице праздник!
Май принес нам счастливую весть!
Монфор, герой Палестины,
Маккавею подобный
Доблестью львиной,
Жжет и громит вероломных ткачей
И скоро будет сюда!
Не бойтесь, рыцари, больше
Ни вил, ни дубья!
Мы вновь — господа
Земель и замков богатых!
Беззаботно отпразднуем ныне
Наступленье веселой весны!
Бертран (выходя из толпы). Одно слово, ваша светлость!
Граф. Ты что-то осмелел, Рыцарь-Несчастье! По лицу твоему вижу, что ты собираешься говорить некстати! Нам и так весело, едва ли ты прибавишь веселья!
Бертран. Господин Монфор далеко…
Граф. Ты сам сказал, на Толозанской дороге!
Бертран. Толозанская дорога длинна… Народ волнуется…
Граф (указывая на девушек). Вот наш народ!
Бертран. Альби, Каркассон, Валь д'Аран объяты восстаньем…
Граф. Довольно! Шуты веселей тебя! Я больше не слушаю! Трубы! — Пускай приблизится сюда наш верный Алискан!
Бертран уходит в толпу. Алискан преклоняет колено, Граф наносит ему легкий удар мечом плашмя. Рыцари привязывают золотые шпоры.
Алискан. Дама, позволите ли мне быть вашим рыцарем?
Изора рассеянно протягивает руку для поцелуя, Алискан садится у ее ног.
Граф.
Завтра — турнир, и ты покажешь пример всем рыцарям! Теперь — пускай усладят нам слух певцы.
Первый менестрель выходит из толпы.
Изора (Алисе). Это новый менестрель?
Алиса. Нет. Другой.
Алискан. Прошлогодний.
Изора. Рыцарь, я не просила вас шутить.
Менестрель (поет){358}
Люблю я дыханье прекрасной весны
И яркость цветов и дерев;
Я слушать люблю средь лесной тишины
Пернатых согласный напев
В сплетеньи зеленых ветвей;
Люблю я палаток белеющий ряд,
Там копья и шлемы на солнце горят,
Разносится ржанье коней,
Сердца крестоносцев под тяжестью лат
Без устали бьются и боем горят.
Люблю я гонцов неизбежной войны,
О, как веселится мой взор!
Стада с пастухами бегут, смятены,
И трубный разносится хор
Сквозь топот тяжелых коней!
На замок свой дружный напор устремят,
И рушатся башни, и стены трещат,
И вот — на просторе полей —
Могил одиноких задумчивый ряд,
Цветы полевые над ними горят.
Люблю, как вассалы, отваги полны,
Сойдутся друг с другом в упор!
Их шлемы разбиты, мечи их красны,
И мчится на вольный простор
Табун одичалых коней!
Героем умрет, кто героем зачат!
О, как веселится мой дух и мой взгляд!
Пусть в звоне щитов и мечей
Все славною кровью цветы обагрят,
Никто пред врагом не отступит назад!
Граф. Что-то уж очень воинственна твоя песня, жонглер! Военные заботы и так утомили нас! Пускай другой споет что-нибудь повеселее!
Второй менестрель
(поет){359}
Через лес густой
Вешнею порой
Майским вечерком
Ехал я верхом
Из Дуэ в Аррас!
Доренло, в Аррас!
Вдруг — красотки две
В злаках и цветах,
Венок на голове,
Светлый май в руках —
Встречу мне как раз!
Доренло, как раз!
Светлый дар весне,
Май несут оне,
Светлый май несут,
Пляшут и поют:
Доренло, я люблю!
Доренло, я люблю!
Я с коня сошел,
К ним я подошел.
«Можно мне идти?
С вами по пути?»
Доренло, я люблю!
Доренло, я люблю!
Резвясь и шутя,
И венки плетя,
Шли все вместе мы…
Где ты, мой Аррас!
Где ты, мой Аррас!
Я венки сплетал,
Пел и танцовал,
Вместе пели мы:
Как люблю я вас!
Как люблю я вас!
Граф. Певцу за сладкую песню лучшее платье с моего плеча! — Пей и ешь с нами, рассказывай нам сказки все лето!
Изора. Где же новый менестрель?
Алиса. Вот он выходит из круга…
Изора. Который?
Алиса. Видите, одежда блестит…
Изора. Этот маленький, в бубенчиках?
Алискан. Да он ростом с великана…
Изора. Рыцарь, не говорите со мной! — Стройный, светлокудрый?
Алиса. Нет, седые волосы блестят на солнце…
Изора (равнодушно откидываясь на спинку скамьи). Старик!
Гаэтан
(поет){360}
Ревет ураган,
Поет океан,
Кружится снег,
Мчится мгновенный век,
Снится блаженный брег!
В темных расселинах ночи
Прялка жужжит и поет.
Пряха незримая в очи
Смотрит и судьбы прядет.
Смотрит чертой огневою
Рыцарю в очи закат,
Да над судьбой роковою
Звездные ночи горят.
Мира восторг беспредельный
Сердцу певучему дан.
В путь роковой и бесцельный
Шумный зовет океан.
Сдайся мечте невозможной,
Сбудется, что суждено.
Сердцу закон непреложный —
Радость-Страданье одно!
Путь твой грядущий — скитанье,
Шумный поет океан.
Радость, о, Радость-Страданье —
Боль неизведанных ран!
Всюду — беда и утраты,
Что тебя ждет впереди?
Ставь же свой парус косматый,
Меть свои крепкие латы
Знаком креста на груди!
Ревет ураган,
Поет океан,
Кружится снег,
Мчится мгновенный век,
Снится блаженный брег!
Во время песни Изора, волнуясь, наклоняется вперед и незаметно для себя опирается на плечо Алискана.
Алиса. Ей дурно, помогите!
Алискан. Помогите!
Изора (лишаясь чувств). Этот голос мне снился!
Граф. Старик, или ты забыл, что в природе — весна? Твоя песня пахнет мокрым февралем, как твои седины! Нечего сказать, веселого скомороха привез нам Рыцарь-Несчастье!
Гаэтан пропадает в толпе.
Изора (приходя в себя). «Радость-Страданье»… страданье…
Алиса. Госпожа бредит!
Изора. Нет… мне легко… где старик?
Алискан. Старик исчез.
Изора. Паж… рыцарь! Помогите мне.
Граф. Трубачи, трубите! Шутов сюда!{361}
Выбегают жонглеры.
Первый жонглер. Рыцари, бароны и прекрасные дамы! Я расскажу о славном короле Артуре…
Второй жонглер. Не слушайте его, благородные рыцари! Я играю на цитре и хожу на голове!..
Изора.
Рыцарь, снились вам странные сны?
Алискан
Дама, есть лекарство от странных снов:
Запах роз и фиалок,
Звон лютни, преданный рыцарь у ног…
Граф. Веселей, шуты, старайтесь, выходите из себя!
Первый жонглер. Я спою о верных любовниках: о Геро и о Леандре! О Елене и о Парисе!
Второй жонглер. А я пляшу на канате, прыгаю в обруч, играю ножами!
Алискан
Как Нарцисс влюбленный,
Отражаюсь в ваших очах…
Изора. Вы льстите мне, рыцарь…
Первый жонглер. А вот как Нарцисс смотрел в воду и утонул…
Второй жонглер. Вам угодно шлемов для зайцев? Уздечек для коров? Перчаток для собак? — Имейте в виду, я ставлю также банки быкам и пускаю кровь кошкам!
Алискан
Что красавицы Арраса
Перед светом ваших очей!
Изора
Дамы, закройте меня
От взоров гостей и вассалов…
Алискан
Чудо красы такое
К чему от света скрывать?
Изора
Ах, у туфли распустилась шнуровка.
Зашнуруйте мне, рыцарь…
Издали доносятся звуки труб.
Рыцарь. Ваша светлость! Враги! Крест на красном поле{362}!
Граф. Знамя Тулузы! — Поднимите мост!
Вассалы. На коней! — К оружию! — Ткачи! — Во имя бога и Монфора!
Бертран (бросаясь в битву). Святая Роза!
Переход в замке.
Первый Рыцарь
Да войско ль это? Граф Раймунд согнал
Оборванных ткачей со всей Тулузы!
Второй Рыцарь
Я рыцарей, однако, видел сам:
Тот великан с дельфином на щите…
Первый Рыцарь
Которого Бертран свалил на землю?
Второй Рыцарь
Да, я тому свидетель. Наш Бертран
С ним бился долго; наконец, ударом
Решительным свалил его с седла
И наступил ему на грудь, заставив
Просить пощады… Дрогнули тогда
Войска Раймунда и бежать пустились!..
«Несчастьем» звали мы того, кто бился
Храбрее всех и бой решил…
Первый Рыцарь
Он ранен?
Второй Рыцарь
Да, он не то, что новый рыцарь наш…
Первый Рыцарь
А, правда, Алискан не вышел в поле…
Входят Граф и вассалы.
Граф
Мечи в ножны, вассалы! Бой за нами!
Широкий путь расчищен для Монфора!
Бегут, как зайцы, жалкие ткачи!
Вассалы
Да здравствуют Монфор и Арчимбаут!
Второй Рыцарь
Победой мы обязаны Бертрану…
Граф
Бертрану? Да, он славно бился нынче,
Но велика ль заслуга разогнать
Разбойников?
Первый Рыцарь
Ткачей тулузских шайку,
Мечами не умеющих владеть!..
Второй Рыцарь
Однако ранен он…
Граф
Так что же? — Раны —
Честь Рыцарю! — А впрочем, пусть сегодня
Он отдохнет! — Свободен он от стражи! —
Теперь, вассалы, на покой! Пусть завтра
Возобновится праздник наш! — Турнир,
А за турниром — пир! — Покойной ночи!
Все расходятся.
Алиса (входит). Святой отец!
Капеллан. Что, дочь моя?
Алиса. Душа моя больна…
Капеллан. Завтра, завтра, уж поздно, какая теперь исповедь…
Алиса. Но, отец мой…
Капеллан. Впрочем, сегодня, близ полуночи, я буду на дворе…
Алиса. Я тоже буду там, святой отец…
Расходятся.
Бертран
(входит)
Как ночь черна. Темно в глазах.
Второй Рыцарь
Бертран,
Вы ранены?
Бертран
Пустое.
Второй Рыцарь
Граф сегодня
От стражи вас освобождает.
Бертран
Рыцарь,
Я благодарен графу за заботу.
Второй Рыцарь
Сегодня спать имеете вы право:
Вы нас спасли от ярости Раймунда…
Бертран
Благодарю вас, друг. Покойной ночи.
Рыцарь уходит.
Отдых… или отдых вечный?
О, как рана сердце жжет!
Прямо в розу на груди
Тот удар меча пришелся…
Изора
(появляется на верху лестницы)
Это вы, Бертран? Все спят?
Бертран
Спят. Уж поздно, госпожа.
Изора
Бились вы, как храбрый воин.
Бертран
Госпожа, лишь вы не спите.
Разве все еще вам снятся
Эти сны тяжелые?..
Изора
Спать мешает мне весна.
Сны — их больше нет… Исчезли
Те виденья страшные…
Правда, был он только сном?
Бертран
Только сном. Мечтою вашей.
Изора
Только сном… Моей мечтой…
Что сжимаете вы в пальцах
На груди своей, Бертран?
Бертран
Розу верности моей.
Изора
Розу верности… о, да!
Всех спасла нас верность ваша!
Бертран
Только долг я свой исполнил.
Изора
Вам господь воздаст за это…
Вас, Бертран, он создал верным,
Вероломною — меня…
Рыцарь, разве я виновна,
Что теперь в природе май?..
Бертран
Нет. Ни в чем вы не виновны.
Изора
Рыцарь… ночью — вы на страже?
Бертран
Если я вам нужен, — да.
Изора
Он придет ко мне… поймите…
Вы один… кругом враги…
Вы должны подать мне знак…
Звон меча — не больше… Рыцарь!
Май прекрасен!
Бертран
Да. Как вы.
Изора
Рыцарь, вот моя рука…
Знаю, вам наград не надо…
Бертран
Госпожа моя! Священна
Ваша воля для меня.
Я коснуться недостоин
Вашей розовой руки.
Двор замка.
Бертран
Тише, сюда, осторожней!
В тень, где не светит луна!
Видишь яблони ствол?
Ветви ее
С окном наравне.
Алискан. Как же мне взобраться по голому стволу?
Изора (в окне). Ты, Алискан?
Алискан. Я.
Изора. Ко мне! сюда!
Бертран
Встань на плечи мне! —
Так! — Дальше взобраться не трудно.
Изора
Возлюбленный! Лик твой сияет!
Весь ты — страсть и весна!
Разве видела прежде тебя я?
В первый раз такой красотой
Лик твой горит!
О, вот они,
Земные горячие руки!
Вот они, земные уста!
Не призрак, не сон ты!
Счастье! Счастье! —
Кто там внизу?
Алискан. Это — Рыцарь-Несчастие. Благодарю вас, Бертран!
Изора. Бертран, это вы?
Бертран. Я, госпожа.
Изора. Как ночь прекрасна!
Бертран. Да, госпожа.
Изора
Рыцарь! А просьба моя?
Бертран
Госпожа, я на страже — всю ночь.
Вы услышите звон меча.
Изора
Спасибо, верный слуга…
Но… отойдите теперь от окна…
Бертран
Я отойду.
Становится в тень у стены.
Счастлива будь, Изора!
Мальчик красивый
Лучше туманных и страшных снов!
Пусть найдет
Покой и усладу
Бурное сердце твое!
О, как далек от тебя, Изора,
Тот, феей данный,
Тот выцветший крест! —
Цвети, о, роза,
В саду заветном,
Благоухай, пока над миром
Плывет священная весна!
Храни, Изора,
Душу младую
На черные дни.
Слышу я, слышу,
Волны бушуют,
Ревет океан,
Крест горит над вьюгой{363},
Зовет тебя в снежную ночь!
Раны болят…
Силы слабеют!
Тверже стой на страже, Бертран!
Обопрись на меч!
Не увянет роза твоя.
Изора
(в окне)
Рыцарь! Со мною! Со мною!
Жаркая кровь!
Благоуханная ночь!
Счастье вернулось опять!
Страшные сны миновались!
Сны мне снились
Лишь о тебе! —
Нет, молчи, я знаю…
Разве до снов нам!
Разве до песен теперь…
Скрывается в окне.
Бертран
Тверже стой на страже, Бертран!
Проклятые раны,
Не жгите мне сердца!
Роза, гори, гори!
Чу! Трубы!..
Из рокота волн
Рожденные трубы
Громче, все громче зовут!
Розовый свет блеснул
На гребнях белых
Свинцовых ночных валов!
О, какая мука!
И сладость — за мукою вслед!
Неземная сладость
Повеяла в сердце!
Как ночь прекрасна!
Входят Капеллан и Алиса.
Капеллан. Теперь вы не откажетесь от этого подарка, красавица…
Алиса. Ах! какой красивый перстень!
Капеллан. Драгоценный, плутовка…
Алиса. Святой отец, ваш сан…
Капеллан. А чем я хуже рыцаря?
Алиса. Ах, рыцари такие обманщики…
Капеллан. О, я вас не обману… — Тише! Слышите… шопот? И будто… звук поцелуя…
Алиса. Да…
Капеллан. Послушаем еще.
Луна освещает Бертрана.
Алиса. Святые угодники!.. там сторож… у стены…
Капеллан. Да… он.
Алиса. Уйдем…
Капеллан. Зачем он здесь?
Алиса. Не ходите, святой отец… я боюсь… не знаю чего… смотрите… он неподвижен… лицо белее холста… черное пятно на груди…
Капеллан. Уйдем… разбудим графа…
Уходят.
Бертран
Как ночь прекрасна!
Чу, в торжественный голос труб
Врывается шелест…
Нет, опять тишина…
Больше ничем не нарушен покой.
Боже, твою тишину громовую
Явственно слышит
Бедный твой раб!
Рана открылась,
Силы слабеют мои…
Роза, гори!
Смерть, умудряешь ты сердце…
Я понял, понял, Изора:
«Сердцу закон непреложный —
Радость-Страданье одно…
Радость, о, Радость-Страданье,
Боль неизведанных ран!..»
Изора
(в окне)
Слаще мне жизни милой,
Ярче мне утра
Твои поцелуи!
Ночь бледнеет… смотри…
Бертран со звоном роняет меч на плиты.
Ты слышишь… удар меча…
Прощай! До завтра… беги!..
Алискан быстро спускается по стволу яблони и бежит.
Рыцарь! Рыцарь!
Разве что-нибудь слышали вы?
Слышны голоса, Изора скрывается в окне. Входят Граф, Капеллан, Алиса, Доктор, рыцари.
Граф. Что случилось? Зачем ты разбудил меня?
Капеллан. Ваша милость, мне почудилось недоброе…
Алиса. Подозрительно… в окне у госпожи…
Граф. Бертран! — Рыцарь-Несчастье! — Сторож! Ты спишь?
Доктор. Ваша светлость, он мертв.
Изора (в окне). Зачем меня будят так рано?
Граф. Это вы? Вы не спите?
Изора. Если вы не верите мне, можете обыскать мои покои… Что случилось?
Граф. Сторож умер здесь на дворе…
Доктор. Сколько крови! Сколько крови!
Граф. Какая досада! Кто же теперь будет стеречь замок? — Изора, что с вами? — Вы плачете?
Изора. Мне жаль его. Он был все-таки верным слугой.
1912
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги