Лето царило
Семьдесят лет.
Солнце — яда и мести прибой.
Только он — оливняк, безмолвный аскет —
Стойко выдержал огненный бой.
Родина,
Его клятва свята! Будни сочные с ним
Груза звезд и луны не грузили.
Только бедность его, словно “Шир га Ширим”,
Сердце скал твоих насквозь пронзила.
Или, может быть, волей небесных высот
Он слезой наделен, распаленной в огне,
Чтоб над книгой твоей, как сухой счетовод,
Одиноко итожить гнев.
Когда горы твои жаждут смерти и в них
Молит блеянье стад о дожде на лугах,
Он твой страж крепостной,
Твой пустынник-жених,
Твоя жизнь в его цепких руках.
Ослепленный закатом, под вечер лицо
Твое ищет он — где ты?!..
В огне его жил и корней обручальным кольцом
Твой плач сохранен на дне.
От него далее ад в испуге бежит,
Зря растратив жару…
Если гложет
Грудь камней хоть один корешок, чтобы жить, —
Сердце гор никогда умереть не сможет!..
Перевод А. Пэнна