Стихотворения (сборник)

Преодолеть я тайного стыда

Никак не мог - теперь его откину;

Могу, увы, признаться без труда,

Что по уши влюбился я в картину,

Так, что страдала несколько латынь;

Уж кто влюблен, тот мудрость лучше кинь.

25

Наставник мой был мною недоволен,

Его чело стал омрачать туман;

Он говорил, что я ничем не болен,

Что это лень и что "wer will, der kann!"2.

На этот счет он был многоглаголен

И повторял, что нам рассудок дан,

Дабы собой мы все владели боле

И управлять, учились нашей волей.

26

Был, кажется, поклонник Канта он,

Но этот раз забыл его ученье,

Что "Ding an sich"3, лишь только воплощен,

Лишается свободного хотенья;

Я ж скоро был к той вере приведен,

Что наша воля плод предназначенья,

Зане я тщетно, сколько ни потел,

Хотел хотеть иное, чем хотел.

27

В грамматике, на место скучных правил,

Мне виделся все тот же милый лик;

Без счету мне нули наставник ставил,

Их получать я, наконец, привык,

Прилежностью себя я не прославил

И лишь поздней добился и постиг,

В чем состоят спряжения красоты.

О классицизм, даешься не легко ты!

28

Все ж из меня не вышел реалист

Да извинит мне Стасюлевич это!

Недаром свой мне посвящала свист

Уж не одна реальная газета.

Я ж незлобив: пусть виноградный лист

Прикроет им небрежность туалета

И пусть Зевес, чья сила велика,

Их русского сподобит языка!

29

Да, классик я - но до известной меры:

Я б не хотел, чтоб почерком пера

Присуждены все были землемеры,

Механики, купцы, кондуктора

Виргилия долбить или Гомера;

Избави бог! Не та теперь пора;

Для разных нужд и выгод матерьяльных

Желаю нам поболе школ реальных.

30

Но я скажу: не паровозов дым

И не реторты движут просвещенье

Свою к нему способность изощрим

Лишь строгой мы гимнастикой мышленья,

И мне сдается: прав мой омоним,

Что классицизму дал он предпочтенье,

Которого так прочно тяжкий плуг

Взрывает новь под семена наук.

31

Все дело в мере. Впрочем, от предмета

Отвлекся я - вернусь к нему опять:

Те колебанья в линиях портрета

Потребностью мне стало изучать.

Ребячество, конечно, было это,

Но всякий вечер я, ложася спать,

Все думал: как по минованье ночи

Мой встретят взор изменчивые очи?

32

Меня влекла их странная краса,

Как путника студеный ключ в пустыне.

Вставал я в семь, а ровно в два часа,

Отдав сполна дань скуке и латыне,

Благословлял усердно небеса.

Обедали в то время в половине

Четвертого. В час этот, в январе,

Уж сумерки бывают на дворе.

33

И всякий день, собрав мои тетради,

Умывши руки, пыль с воротничка

Смахнув платком, вихры свои пригладя

И совершив два или три прыжка,

Я шел к портрету наблюдений ради;

Само собой, я шел исподтишка,

Как будто вовсе не было мне дела,

Как на меня красавица глядела.

34

Тогда пустой почти был темен зал,

Но беглый свет горящего камина

На потолке расписанном дрожал

И на стене, где виделась картина;

Ручной орган на улице играл;

То, кажется, Моцарта каватина

Всегда в ту пору пела свой мотив,

И слушал я, взор в живопись вперив.

35

Мне чудилось в тех звуках толкованье

И тайный ключ к загадочным чертам;

Росло души неясное желанье,

Со счастьем грусть мешалась пополам;

То юности платил, должно быть, дань я.

Чего хотел, не понимал я сам,

Но что-то вслух уста мои шептали,

Пока меня к столу не призывали.

36

И, впечатленья дум моих храня,

Я нехотя глотал тарелку супа;

С усмешкой все глядели на меня,

Мое лицо, должно быть, было глупо.

Застенчивей стал день я ото дня,

Смотрел на всех рассеянно и тупо,

И на себя родителей упрек

Не раз своей неловкостью навлек.

37

Но было мне страшней всего на свете,

Чтоб из больших случайно кто-нибудь

Заговорить не вздумал о портрете

Иль, хоть слегка, при мне упомянуть.

От мысли той (смешны бывают дети!)

Уж я краснел, моя сжималась грудь,

И казни б я подвергся уголовной,

Чтоб не открыть любви моей греховной.

38

Мне памятно еще до этих пор,

Какие я выдумывал уловки,

Чтоб изменить искусно разговор,

Когда предметы делались неловки;

А прошлый век, Екатеринин двор,

Роброны, пудра, фижмы иль шнуровки,

И даже сам Державин, автор од,

Уж издали меня бросали в пот.

39

Читатель мой, скажи, ты был ли молод?

Не всякому известен сей недуг.

Пора, когда любви нас мучит голод,

Для многих есть не более как звук;

Нам на Руси любить мешает холод

И, сверх того, за службой недосуг:

Немногие у нас родятся наги

Большая часть в мундире и при шпаге.

40

Но если, свет увидя между нас,

Ты редкое являешь исключенье

И не совсем огонь в тебе погас

Тех дней, когда нам новы впечатленья,

Быть может, ты поймешь, как в первый раз

Он озарил мое уединенье,

Как с каждым днем он разгорался вновь

И как свою лелеял я любовь.

41

Была пора то дерзостных догадок,

Когда кипит вопросами наш ум;

Когда для нас мучителен и сладок

Бывает платья шелкового шум;

Когда души смущенной беспорядок

Нам не дает смирить прибоя дум

И, без руля волнами их несомы,

Мы взором ищем берег незнакомый.

42

О, чудное мерцанье тех времен,

Где мы себя еще не понимаем!

О, дни, когда, раскрывши лексикон,

Мы от иного слова замираем!

О, трепет чувств, случайностью рожден!

Душистый цвет, плодом незаменяем!

Тревожной жизни первая веха:

Бред чистоты с предвкусием греха!

43

Внимал его я голосу послушно,

Как лепетанью веющего сна...

В среде сухой, придирчивой и душной

Мне стало вдруг казаться, что она

К моей любви не вовсе равнодушна

И без насмешки смотрит с полотна;

И вскоре я в том новом выраженье

Участие прочел и ободренье.

44

Мне взор ее, казалось, говорил:

"Не унывай, крепись, настало время

У нас с тобой теперь довольно сил,

Чтоб наших пут обоим скинуть бремя;

Меня к холсту художник пригвоздил,

Ты ж за ребенка почитаем всеми,

Тебя гнетут - но ты уже большой,

Давно тебя постигла я душой!

45

Тебе дано мне оказать услугу,

Пойми меня - на помощь я зову!

Хочу тебе довериться как другу:

Я не портрет, я мыслю и живу!

В своих ты снах искал во мне подругу

Ее найти ты можешь наяву!

Меня добыть тебе не трудно с бою

Лишь доверши начатое тобою!"

46

Два целых дня ходил я как в чаду

И спрашивал себя в недоуменье:

"Как средство я спасти ее найду?

Откуда взять возможность и уменье?"

Так иногда лежащего в бреду

Задачи темной мучит разрешенье.

Я повторял: "Спасу ее - но как?

О, если б дать она могла мне знак!"

47

И в сумерки, в тот самый час заветный,

Когда шарманка пела под окном,

Я в зал пустой прокрался неприметно,

Чтобы мечтать о подвиге моем.

Но голову ломал себе я тщетно

И был готов ударить в стену лбом,

Как юного воображенья сила

Нежданно мне задачу разрешила.

48

При отблеске каминного огня

Картина как-то задрожала в раме,

Сперва взглянула словно на меня

Молящими и влажными глазами,

Потом, ресницы медленно склоня,

Свой взор на шкаф с узорными часами

Направила. Взор говорил: "Смотри!"

Часы тогда показывали: три.

49

Я понял все. Средь шума дня не смела

Одеться в плоть и кровь ее краса,

Но ночью - о, тогда другое дело!

В ночной тени возможны чудеса!

И на часы затем она глядела,

Чтоб этой ночью, ровно в три часа,

Когда весь дом покоится в молчанье,

Я к ней пришел на тайное свиданье.

50

Да, это так, сомнений боле нет!

Моей любви могущество без грани!

Коль захочу, я вызову на свет,

Что так давно мне видится в тумане!

Но только ночью оживет портрет

Как я о том не догадался ране?!

И сладостно и жутко стало мне,

И бегали мурашки по спине.

51

Остаток дня провел я благонравно,

Приготовлял глаголы, не тужа,

Долбил предлоги и зубрил исправно,

Какого каждый просит падежа;

Когда ходил, ступал легко и плавно,

Расположеньем старших дорожа,

И вообще старался в этот день я

Не возбудить чем-либо подозренья.

52

Сидели гости вечером у нас,

Я должен был, по принятой системе,

Быть налицо. Прескучная велась

Меж них беседа, и меня как бремя

Она гнела. Настал насилу час

Идти мне спать. Простившися со всеми,

Я радостно отправился домой

Мой педагог последовал за мной.

53

Я тотчас лег и, будто утомленный,

Закрыл глаза, но долго он ходил

Пред зеркалом, наморща лоб ученый,

И свой вакштаф торжественно курил;

Но наконец снял фрак и панталоны,

В постелю влез и свечку погасил.

Должно быть, он заснул довольно сладко,

Меня ж трясла и била лихорадка.

54

Но время шло, и вот гостям пора

Настала разъезжаться. Понял это

Я из того, что стали кучера

Возиться у подъезда; струйки света

На потолке забегали; с двора

Последняя отъехала карета,

И в доме стихло все. Свиданья ж срок

Читатель помнит - был еще далек.

55

Теперь я должен - но не знаю, право,

Как оправдать себя во мненье дам?

На их участье потерял я право,

На милость их судьбу свою отдам!

Да, добрая моя страдает слава:

Как вышло то - не понимаю сам,

Но, в ожиданье сладостного срока,

Я вдруг заснул постыдно и глубоко.

56

Что видел я в том недостойном сне,

Моя лишь смутно память сохранила,

Но что ж могло иное сниться мне,

Как не она, кем сердце полно было?

Уставшая скучать на полотне,

Она меня забвением корила,

И стала совесть так моя тяжка,

Что я проснулся, словно от толчка.

57

В раскаянье, в испуге и в смятенье,

Рукой неверной спичку я зажег;

Предметов вдруг зашевелились тени,

Но, к счастью, спал мой крепко педагог;

Я в радостном увидел удивленье,

Что не прошел назначенный мне срок:

До трех часов - оно, конечно, мало

Пяти минут еще недоставало.

58

И поспешил скорей одеться я,

Чтоб искупить поступок непохвальный;

Держа свечу, дыханье притая,

Тихонько вышел я из нашей спальной;

Но голова кружилася моя,

И сердца стук мне слышался буквально,

Пока я шел чрез длинный комнат ряд,

На зеркала бояся бросить взгляд.

59

Знал хорошо я все покои дома,

Но в непривычной тишине ночной

Мне все теперь казалось незнакомо;

Мой шаг звучал как будто бы чужой,

И странно так от тени переломы

По сторонам и прямо надо мной

То стлалися, то на стену всползали

Стараясь их не видеть, шел я дале.

60

И вот уже та роковая дверь

Единый шаг - судьба моя решится,

Но что-то вдруг нежданное теперь

Заставило меня остановиться.

Читатель-друг, ты верь или не верь

Мне слышалось: "Не лучше ль воротиться?

Ты не таким из двери выйдешь той,

Каким войдешь с невинной простотой".

61

То ангела ль хранителя был голос?

Иль тайный страх мне на ухо шептал?

Но с oпасеньем страсть моя боролась,

А ложный стыд желанье подстрекал.

"Нет!- я решил - и на затылке волос

Мой поднялся,- прийти я обещал!

Какое там ни встречу испытанье,

Мне честь велит исполнить обещанье!"

62

И повернул неверною рукою

Замковую я ручку. Отворилась

Без шума дверь: был сумрачен покой,

Но бледное сиянье в нем струилось;

Хрустальной люстры отблеск голубой

Мерцал в тени, и тихо шевелилась

Подвесок цепь, напоминая мне

Игру росы на листьях при луне.

63

И был ли то обман воображенья

Иль истина - по залу пронеслось

Как свежести какой-то дуновенье,

И запах мне почувствовался роз.

Чудесного я понял приближенье,

По телу легкий пробежал мороз,

Но превозмог я скоро слабость эту

И подошел с решимостью к портрету.

64

Он весь сиял, как будто от луны;

Малейшие подробности одежды,

Черты лица все были мне видны,

И томно так приподымались вежды,

И так глаза казалися полны

Любви и слез, и грусти и надежды,

Таким горели сдержанным огнем,

Как я еще не видывал их днем.

65

Мой страх исчез. Мучительно-приятно

С томящей негой жгучая тоска

Во мне в один оттенок непонятный

Смешалася. Нет в мире языка

То ощущенье передать; невнятно

Мне слышался как зов издалека,

Мне словно мир провиделся надзвездный

И чуялась как будто близость бездны.

66

И думал я: нет, то была не ложь,

Когда любить меня ты обещала!

Ты для меня сегодня оживешь

Я здесь - я жду - за чем же дело стало?

Я взор ее ловил - и снова дрожь,

Но дрожь любви, по жилам пробегала,

И ревности огонь, бог весть к кому,

Понятен стал безумью моему.

67

Возможно ль? как? Недвижна ты доселе?

Иль взоров я твоих не понимал?

Иль, чтобы мне довериться на деле,

Тебе кажусь ничтожен я и мал?

Иль я ребенок? Боже! Иль ужели

Твою любовь другой себе стяжал?

Кто он? когда? и по какому праву?

Пускай придет со мною на расправу!

68

Так проходил, средь явственного сна,

Все муки я сердечного пожара...

О бог любви! Ты молод, как весна,

Твои ж пути как мирозданье стары!

Но вот как будто дрогнула стена,

Раздался шип - и мерных три удара,

В ночной тиши отчетисто звеня,

Взглянуть назад заставили меня.

69

И их еще не замерло дрожанье,

Как изменился вдруг покоя вид:

Исчезли ночь и лунное сиянье,

Зажглися люстры; блеском весь облит,

Казалось, вновь, для бала иль собранья,

Старинный зал сверкает и горит,

И было в нем - я видеть мог свободно

Всe так свежо и вместе старомодно.

70

Воскресшие убранство и красу

Минувших дней узнал я пред собою;

Мой пульс стучал, как будто бы несу

Я кузницу в груди; в ушах с прибою

Шумела кровь; так в молодом лесу

Пернатых гам нам слышится весною;

Так пчел рои, шмелям гудящим в лад,

В июльский зной над гречкою жужжат.

71

Что ж это? сон? и я лежу в постеле?

Но нет, вот раму щупает рука

Я точно здесь - вот ясно проскрипели

На улице полозья... С потолка

Посыпалася известь; вот в панели

Как будто что-то треснуло слегка...

Вот словно шелком вдруг зашелестило...

Я поднял взор - и дух мне захватило.

72

Все в том же положении, она

Теперь почти от грунта отделялась;

Уж грудь ее, свечьми озарена,

По временам заметно подымалась;

Но отрешить себя от полотна

Она вотще как будто бы старалась,

И ясно мне все говорило в ней:

О, захоти, о, захоти сильней!

73

Все, что я мог сосредоточить воли,

Все на нее теперь я устремил

Мой страстный взор живил ее все боле,

И видимо ей прибавлялось сил;

Уже одежда зыблилась, как в поле

Под легким ветром зыблется ковыль,

И все слышней ее шуршали волны,

И вздрагивал цветов передник полный.

74

"Еще, еще! хоти еще сильней!"

Так влажные глаза мне говорили;

И я хотел всей страстию моей

И от моих, казалося, усилий

Свободнее все делалося ей

И вдруг персты передник упустили

И ворох роз, покоившийся в нем,

К моим ногам посыпался дождем.

75

Движеньем плавным платье расправляя,

Она сошла из рамы на паркет;

С террасы в сад, дышать цветами мая,

Так девушка в шестнадцать сходит лет;

Но я стоял, еще не понимая,

Она ли то передо мной иль нет,

Стоял, немой от счастья и испуга

И молча мы смотрели друг на друга.

76

Когда бы я гвардейский был гусар

Или хотя полковник инженерный,

Искусно б мой я выразил ей жар

И комплимент сказал бы ей примерный;

Но не дан был развязности мне дар,

И стало так неловко мне и скверно,

Что я не знал, стоять или шагнуть,

А долг велел мне сделать что-нибудь.

77

И, мой урок припомня танцевальный,

Я для поклона сделал два шага;

Потом взял вбок; легко и натурально

Примкнулась к левой правая нога,

Отвисли обе руки вертикально,

И я пред ней согнулся как дуга.

Она ж, как скоро выпрямил я тело,

Насмешливо мне до полу присела.

78

Но между нас, теперь я убежден,

Происходило недоразуменье,

И мой она классический поклон,

Как видно, приняла за приглашенье

С ней танцевать. Я был тем удивлен,

Но вывести ее из заблужденья

Мешала мне застенчивость моя,

И руку ей, конфузясь, подал я.

79

Тут тихо, тихо, словно издалека,

Послышался старинный менуэт:

Под говор струй так шелестит осока,

Или, когда вечерний меркнет свет,

Хрущи, кружась над липами высоко,

Поют весне немолчный свой привет,

И чудятся нам в шуме их полета

И вьолончеля звуки и фагота.

80

И вот, держася за руки едва,

В приличном друг от друга расстоянье,

Под музыку мы двинулись сперва,

На цыпочках, в торжественном молчанье.

Но, сделавши со мною тура два,

Она вдруг стала, словно в ожиданье,

И вырвался из свежих уст ея

Веселый смех, как рокот соловья.

81

Поступком сим обиженный немало,

Я взор склонил, достоинство храня,

"О, не сердись, мой друг,- она сказала,

И не кори за ветреность меня!

Мне так смешно! Поверь, я не встречала

Tаких, как ты, до нынешнего дня!

Ужель пылал ты страстью неземною

Лишь для того, чтоб танцевать со мною?"

82

Что отвечать на это - я не знал,

Но стало мне невыразимо больно:

Чего ж ей надо? В чем я оплошал?

И отчего она мной недовольна?

Не по ее ль я воле танцевал?

Так что же тут смешного? И невольно

Заплакал я, ища напрасно слов,

И ненавидеть был ее готов.

83

Вся кровь во мне кипела, негодуя,

Но вот нежданно, в этот самый миг,

Меня коснулось пламя поцелуя,

К моей щеке ее примкнулся лик;

Мне слышалось: "Не плачь, тебя люблю я!"

Неведомый восторг меня проник,

Я обмер весь - она же, с лаской нежной,

Меня к груди прижала белоснежной.

84

Мои смешались мысли. Но не вдруг

Лишился я рассудка и сознанья:

Я ощущал объятья нежных рук

И юных плеч живое прикасанье;

Мне сладостен казался мой недуг,

Приятно было жизни замиранье,

И медленно, блаженством опьянен,

Я погрузился в обморок иль сон...

85

Не помню, как я в этом самом зале

Пришел в себя - но было уж светло;

Лежал я на диване; хлопотали

Вокруг меня родные; тяжело

Дышалось мне, бессвязные блуждали

Понятья врозь; меня - то жаром жгло,

То вздрагивал я, словно от морозу,

Поблекшую рука сжимала розу...

86

Свиданья был то несомненный след

Я вспомнил ночь - забилось сердце шибко,

Украдкою взглянул я на портрет:

Вкруг уст как будто зыблилась улыбка,

Казался смят слегка ее букет,

Но стан уже не шевелился гибкий,

И полный роз передник из тафты

Держали вновь недвижные персты.

87

Меж тем родные - слышу их как нынe

Вопрос решали: чем я занемог?

Мать думала - то корь. На скарлатине

Настаивали тетки. Педагог

С врачом упорно спорил по-латыне,

И в толках их, как я расслышать мог,

Два выраженья часто повторялись:

Somnambulus и febris cerebralis...4

______________

1 Бесформенное (нем.).- Ред.

2 Кто хочет, тот может? (нем.).- Ред.

3 Вещь в себе (нем.).- Ред.

4 Лунатик и мозговая горячка (лат.).- Ред.

Зима 1872-oсень 1873

ДРАКОН

РАССКАЗ XII ВЕКА. (С ИТАЛЬЯНСКОГО.)

Посвящается Я. П. Полонскому

1

В те дни, когда на нас созвездье Пса

Глядит враждебно с высоты зенита,

И свод небес как тяжесть оперся

2

На грудь земли, и солнце, мглой обвито,

Жжет без лучей, и бегают стада

С мычанием, ища от мух защиты,

3

В те дни любил с друзьями я всегда

Собора тень и вечную прохладу,

Где в самый зной дышалось без труда

4

И где нам был, средь отдыха, отрадой

Разнообразной живописи вид

И полусвет, не утомлявший взгляда.

5

Одна купель близ входа там стоит,

Старинная, из камня иссечена,

Крылатым столб чудовищем обвит.

6

Раз, отдыхом и тенью освежены,

Друзья купель рассматривали ту

И чудный столб с изгибами дракона.

7

Хвалили все размеров красоту

И мастера затейную работу;

Но я сказал: "Я вымыслов не чту;

8

Меня смешит ваятеля забота

Такую ложь передавать резцом",

И потрунить взяла меня охота.

9

Тут некий муж, отмеченный рубцом,

Дотоль стоявший молча возле двери,

Ко мне со строгим подошел лицом:

10

"Смеешься ты, художнику не веря,

Так он сказал,- но если бы, как я,

Подобного ты в жизни встретил зверя,

11

Клянусь, прошла веселость бы твоя!"

Я ж отвечал: "Тебе я не в досаду

Сказал, что думал, мысли не тая;

12

Но если впрямь такого в жизни гада

Ты повстречал, то (коль тебе не в труд),

Пожалуй, нам все расскажи по ряду!"

13

И начал он: "В Ломбардии зовут

Меня Арнольфо. Я из Монцы родом,

И оружейник был до наших смут;

14

Когда ж совет в союз вошел с народом,

Из первых я на гибеллинов встал

И не одним горжусь на них походом.

15

Гиберто Кан стяг вольности держал;

То кондотьер был в битвах знаменитый,

Но близ Лугано, раненый, он пал.

16

Враги, наш полк преследуя разбитый,

Промчались мимо; и с вождем лишь я

Для помощи остался и защиты.

17

"Арнольфо,- мне сказал он,- смерть моя

Сейчас придет,- тебя ж надеждой рая

Молю: спеши в Кьявенну; пусть друзья

18

Ведут войска, минуты не теряя;

Они врасплох застанут вражью рать",

И перстень свой в залог он, умирая,

19

Мне передал. Я времени терять

Не много мог, чтобы исполнить дело,

И, в помощь взяв господню благодать,

20

А мертвое плащом покрывши тело,

Проведать шел, где отдохнут враги

И много ли из наших уцелело?

21

Шум сечи смолк, и вороны круги

Над трупами уже чертили с криком

Как за собой услышал я шаги.

22

То Гвидо был. Ко мне с беспечным ликом

За повод вел он сильного коня,

Им взятого в смятенье том великом.

23

Учеником жил прежде у меня

Он в мастерской, и ныне, после боя,

Меня нашел, любовь ко мне храня.

24

Когда ж узнал, послание какое

Вождем убитым мне поручено,

Идти к друзьям он вызвался со мною.

25

Я, преданность ценя его давно,

Тому был рад и думал: вместе оба

Вернее мы достигнем цели - но,

26

Когда бы знал, как близко нас ко гробу

Он подведет отвагой молодой,

Его любви я предпочел бы злобу.

27

Я был верхом; он следовал пешой;

Нерадостен был путь, и не веселье

Моей владело сумрачной душой.

28

В стране кьявеннской не бывал досель я,

Но Гвидо был. И, ведомых путей

С ним избегая, в тесное ущелье

29

Свернули мы, где солнечных лучей

Не пропускали тени вековые,

Навстречу ж нам, шумя, бежал ручей.

30

Лишь тут снял шлем с усталой головы я,

И в отдаленье ясно услыхал,

Как колокол звонил к "Ave Maria"(*).

31

И тяжело средь этих мрачных скал,

И душно так, как бы в свинцовом скрине,

Мне сделалось. "О Гвидо,- я сказал,

32

Недоброе предчувствие мне ныне

Сжимает грудь: боюся, что с пути

Собьемся мы тут, в каменной пустыне!"

33

"Маэстро,- мне ответил он,- прости;

Сюда свернув, ошибся я немного,

Иным ущельем было нам идти!"

34

И прежнюю отыскивать дорогу

Пустились мы; но, видно, взять у нас

Рассудок наш угодно было богу:

35

Куда ни направлялись, каждый раз

Ущелье мы, казалось, видим то же,

Их различать отказывался глаз,

36

Так меж собой они все были схожи:

Такая ж темь; такой же в ней ручей

Навстречу нам шумел в гранитном ложе;

37

И чем мы путь искали горячей,

Тем боле мы теряли направленье;

Без отдыха и не сомкнув очей,

38

Бродили мы всю ночь в недоуменье;

Когда ж, для нас незримая, заря

На высотах явила отраженье,

39

"Довольно нам,- сказал я,- рыскать зря!

Взойдем сперва на ближнюю вершину,

Чтоб местность обозреть". Так говоря,

40

Сошел с коня я. К дикому ясмину

Его за повод Гвидо привязал,

И, брони сняв, мы темную долину

41

Покинули. Держась за ребра скал,

Мы лезли вверх и лишь на полдороги,

Среди уступа, сделали привал.

42

От устали мои дрожали ноги;

Меж тем густой, поднявшися, туман

Долину скрыл и горные отроги.

43

И стал я думать, грустью обуян:

"Нет, не поспеть мне вовремя в Кьявенну

И не повесть друзей на вражий стан!"

44

В тумане тут, мне показалось, стену

Зубчатую увидел я. Она,

Согнутая во многие колена,

45

С крутой скалы спускалася до дна

Ущелия, наполненного мглою,

И им была от нас отделена.

46

"Друг,- я сказал.- ты с этою страною

Давно знаком; вглядись и распознай:

Какой я замок вижу предо мною?"

47

А он в ответ: "Мне ведом этот край,

Но замка нет отсюда до Кьявенны

Ни одного. Обмануты мы, чай,

48

Игрой тумана. Часто перемены

Он странные являет между гор

И создает то башни в них, то стены".

49

Так он ко мне. Но, устремив мой взор

Перед собой, я напрягал вниманье,

Туман же все редел с недавних пор;

50

И только он рассеялся - не зданье

Нам показал свободный солнца свет,

Но чудное в утесе изваянье:

51

Что я стеной считал, то был хребет

Чудовища, какому и примера,

Я полагал, среди живущих нет.

52

И я, глазам едва давая веру,

Ко Гвидо обратился: "Должен быть

Сей памятник, столь дивного размера,

53

Tебе известен; он, конечно, нить

Нам в руки даст, чтоб выбраться отсюда,

Спеши ж по нем наш путь сообразить!"

54

Но он в ответ: "Клянусь, сего я чуда

Не знал досель, и никогда о нем

Не слыхивал от здешнего я люда.

55

Не христианским, думаю, резцом

Зверь вытесан. Мы древнего народа

Узнаем труд, коль ближе подойдем".

56

"А не могла ль,- заметил я,- природа

Подобие чудовища создать,

Как создает она иного рода

57

Диковины?" Но только лишь сказать

Я то успел, сам понял, сколь напрасна

Такая мысль. Не случая печать

58

Являли члены гадины ужасной,

Но каждая отчетливо в ней часть

Изваяна рукой казалась властной:

59

Сомкнутая, поднявшись, щучья пасть

Ждала как будто жертвы терпеливо,

Чтоб на нее, отверзшися, напасть;

60

Глаза глядели тускло и сонливо;

На вытянутой шее поднята,

Костлявая в зубцах торчала грива;

61

Скрещенные вдоль длинного хребта,

Лежали, в складках, кожаные крылья;

Под брюхом лап виднелася чета.

62

Спинных чешуй казалось изобилье

Нескладной кучей раковин морских

Иль старой черепицей, мхом и пылью

63

Покрытою. А хвост, в углах кривых,

Терялся в темной бездне. И когда бы

Я должен был решить: к числу каких

64

Тот зверь пород принадлежит, то я бы

Его крылатой щукою назвал

Иль помесью от ящера и жабы.

65

И сам себя еще я вопрошал:

К чему мог быть тот памятник воздвигнут

Как вдруг от страшной мысли задрожал:

66

Внезапным опасением постигнут,

"А что,- сказал я,- если этот зверь

Не каменный, но адом был изрыгнут,

67

Чтоб за грехи нас наказать? Поверь,

Коль гвельфов он, имперцам на потеху,

Прислан терзать - он с нас начнет теперь!"

68

Но, ветрено предавшись Гвидо смеху,

"Немного же,- сказал,- получит ад

От своего создания успеху!

69

Смотри, как смирно ласточки сидят

На голове недвижной, а на гриве

Чирикает веселых пташек ряд

70

Ужели их мы будем боязливей?

Смотри еще: со цветом этих скал

Цвет идола один; не схожей в ниве

71

Две полосы!" И громко продолжал

Смеяться он, как вдруг внизу тревожно

Наш конь, к кусту привязанный, заржал;

72

И видеть нам с уступа было можно,

Как бился он на привязи своей,

Подковами взметая прах подножный.

73

Я не сводил с чудовища очей,

Но жизии в нем не замечал нимало

Когда внезапно, молнии быстрей,

74

Из сжатых уст, крутясь, явилось жало,

Подобное мечу о двух концах,

На воздухе мелькая, задрожало

75

И спряталось. Невыразимый страх

Мной овладел. "Бежим,- сказал я,- Гвидо,

Бежим, пока мы не в его когтях!"

76

Но, робости не показав и вида,

"Ты знаешь сам, маэстро,- молвил он,

Какая то для ратника обида

77

Была бы, если б, куклой устрашен,

Он убежал. Я ж об заклад пoбьюся,

Что наяву тебе приснился сон;

78

Взгляни еще на идола, не труся:

Изваянный то зверь, а не живой,

И доказать я то тебе беруся!"

79

Тут, камень взяв, он сильною рукой

С размаха им пустил повыше уха

В чудовище. Раздался звук такой,

80

Так резко брякнул камень и так сухо,

Как если бы о кожаный ты щит

Хватил мечом. Тут втягиваться брюхо

81

Его как будто стало. Новый вид

Глаза прияли, тусклые дотоле:

Казалось - огнь зеленый в них горит.

82

Меж тем, сжимаясь медленно все боле,

Стал подбираться к туловищу хвост,

Тащась из бездны словно поневоле.

83

Крутой хребет, как через реку мост,

Так выгнулся, и мерзостного гада

Еще страшней явился страшный рост.

84

И вот глаза зардели, как лампады,

Под тяжестью ожившею утес

Затрепетал - и сдвинулась громада

85

И поползла... Мох, травы, корни лоз,

Все, что срастись с корой успело змея,

Все выдернув, с собою он понес.

86

Сырой землей запахло; мы ж, не смея

Дохнуть, лежали ниц, покуда он

Сползал с высот, чем дале, тем быстрее;

87

И слышался под ним такой же стон,

Как если с гор, на тормозе железном,

Съезжал бы воз, каменьем нагружен.

88

Ответный гул по всем пронесся безднам,

И не могло нам в мысль уже прийти

Искать спасенья в бегстве бесполезном.

89

Равно ж как тормоз на своем пути

Все боле накаляется от тренья,

Так, где дракон лишь начинал ползти,

90

Мгновенно сохли травы и коренья,

И дымный там за ним тащился след,

И сыпался гранит от сотрясенья.

91

"О Гвидо, Гвидо, сколько новых бед

Навлек на край неверьем ты упорным!"

Так я к нему; а Гвидо мне в ответ:

92

"Винюся я в моем поступке вздорном,

Но вон, смотри: там конь внизу бежит,

За ним же змей ущельем вьется горным!"

93

Плачевный тут представился нам вид:

Сорвавшийся с поводьев, устрашенный,

Предсмертной пеной белою покрыт,

94

Наш конь скакал, спасаясь от дракона,

Скакал во всю отчаянную прыть,

И бились о бока его стремена.

95

Но чудище, растянутое в нить,

Разинутою пастью норовило

Как бы ловчей бегущего схватить;

96

И вот оно, нагнав его, схватило

За самую за холку поперек

И со седлом и сбруей проглотило,

97

Как жаба муху. Судороги ног

Лишь видели мы в пасти на мгновенье

И конь исчез. Едва дышать я мог,

98

Столь сильное на сердце впечатленье

То зрелище мне сделало. А там,

В ущелье, виться продолжали звенья

99

Змеиного хребта, и долго нам

Он виден был, с своею гривой странной,

Влекущийся по камням и кустам,

100

Свое меняя место беспрестанно,

То исчезая в темной глубине,

То вновь являясь где-нибудь нежданно.

101

И Гвидо, обращаяся ко мне,

Сказал: "Когда б я, столько виноватый,

Но столь в своей раскаянный вине,

102

Смел дать совет: мы, времени без траты,

Должны уйти туда, на выси гор,

Где дружелюбно будем мы прияты

103

От камнетесов, что с недавних пор

Выламывают мрамор, из него же

В Кьявенне новый строится собор;

104

А змей, по мне, не на вершинах ложе,

Но близ долин скорее изберет,

Где может жить, вседневно жертвы множа".

105

Я юноше доверился, и вот

Карабкаться мы кверху стали снова

И в полдень лишь достигли до высот.

106

Нигде кругом жилища никакого

Не видно было. Несколько озер

Светилося, одно возле другого;

107

Ближайшее на полускате гор

Раскинулось, пред нами недалеко;

Когда же вниз отвесно пал наш взор,

108

У наших ног, как в ендове глубокой,

Узнали мы поляну, где вчера

Нас жеребий войны постиг жестокий,

109

И поняли мы тут, что до утра

Всю ночь мы вкруг побоища плутали.

Пока нас тьмы морочила пора.

110

Разбросаны, внизу еще лежали

Тела друзей и кони между них

Убитые. Местами отблеск стали

111

Отсвечивал меж злаков полевых,

И сытые сидели птицы праздно

На кучах тел и броней боевых.

112

Вдруг крик меж них поднялся несуразный,

И началось маханье черных крыл

И перелет тревожный. Безобразный

113

То змей от гор извивы к ним влачил

И к полю полз, кровь издали почуя.

Тут жалости мне передать нет сил,

114

Объявшей нас, и слов не нахожу я

Сказать, какой нам холод сердце сжал,

Когда пришлось, бессильно негодуя,

115

Смотреть, как он немилосердно жрал

Товарищей и с ними, без разбора,

Тела коней издохших поглощал

116

Иль, вскинув пасть, стремительно и скоро

Хватал ворон крикливых на лету,

За трупы с ним не прерывавших спора.

117

Картину я когда припомню ту,

Набросить на нее хотел бы тень я,

Но в прежнем все стоит она свету!

118

В нас с ужасом мешалось омерзенье,

Когда над кровью скорчившийся змей,

Жуя тела, кривился в наслажденье;

119

И с чавканьем зубастых челюстей

В безветрии к нам ясно долетали

Доспехов звяк и хрупанье костей.

120

Между людьми на свете есть едва ли,

Кто бы такое горе ощутил,

Как в этот час мы с Гвидо ощущали.

121

И долго ль зверь бесчестье наносил

Телам, иного ждавшим погребенья,

Не ведаю. С утра лишенный сил,

122

На землю я упал в изнеможенье,

И осенил меня глубокий сон,

И низошло мне на душу забвенье.

123

Когда, рукою Гвидо разбужен,

Я поднялся, в долинах уж стемнело,

На западе ж багровый небосклон

124

Пылал пожаром. Озеро горело

В полугоре, как в золотом огне,

И обратился к другу я несмело:

125

"В какой, скажи, о Гвидо, мы стране?

Какое с нами горе иль обида

Случилися? Скажи мне все, зане

126

В моей душе звучит как панихида,

Но в памяти нет мысли ни одной!"

И прежде, чем успел ответить Гвидо,

127

Я вспомнил все: с имперцами наш бой,

И смерть вождя, и бегство от дракона.

"Где он?- вскричал я,- где наш недруг злой?

128

Нам от него возможна ль оборона?

Иль нам бежать в ущелий тесноту

И спрятаться во глубь земного лона?"

129

Но Гвидо, палец приложа ко рту,

"Смотри,- шепнул мне с видом oпасенья,

Смотри сюда, на эту высоту!"

130

И, следуя руки его движенью,

Страшилище я снова увидал,

Как, медленно свои вращая звенья,

131

Оно всползало, меж померкших скал,

На верх одной, от прочих отделенной,

Что солнца луч последний освещал.

132

Свой гордо зев подняв окровавленный,

На острый верх взобравшийся дракон

Как некий царь с зубчатою короной

133

Явился там. Закатом озарен,

Как выкован из яркой красной меди,

На небе так вырезывался он.

134

Клянусь, ни львы, ни тигры, ни медведи

Столь не страшны! Никто б не изобрел

Такую тварь, хотя б в горячке бредя!

135

Когда ж совсем исчез во мраке дол,

А ночь вверху лишь только наступала,

Свои он крылья по ветру развел,

136

И кожа их, треща, затрепетала,

Подобно как в руках у наших жен,

Раскрывшися, трепещут опахала.

137

Его хребет казался напряжен,

И, на когтях все подымаясь выше,

Пуститься в лет готовился дракон.

138

Меж тем кругом все становилось тише

И все темней. И вот он взвизгнул вдруг,

Летучие как взвизгивают мыши,

139

И сорвался. Нас охватил испуг,

Когда, носясь у нас над головами,

Он в сумерках чертил за кругом круг

140

И воздух бил угластыми крылами,

Не как орел в поднебесье паря,

Но вверх и вниз метаяся зубцами,

141

Неровный лет являл нетопыря,

И виден был отчетисто для ока

На полосе, где скрылася заря.

142

Нас поражал, то близко, то далеко,

То возле нас, то где-нибудь с высот,

Зловещий визг, пронзительно-жестокий.

143

Так не один свершал он поворот

Иль, крылья вдруг поджав, как камень веский

Бросался вниз, и возмущенных вод

144

Средь озера нам слышалися всплески,

И он опять взлетал и каждый раз

Пускал опять свой визг зловеще-резкий.

145

Проклятый зверь чутьем искал ли нас

Или летал по воздуху без цели

Не знали мы; но, не смыкая глаз,

146

Настороже всю ночь мы просидели,

Усталостью совсем изнурены

(Вторые сутки мы уже не ели!).

147

С рассветом дня спуститься с вышины

Решились мы, лишь голоду послушны;

А чудище исчезло ль из страны

148

Иль нет - к тому мы стали равнодушны,

Завидуя уж нищим и слепцам,

Что по миру сбирают хлеб насущный...

149

И долго так влачилися мы там,

Молясь: "Спаси, пречистая Мария!"

Она же, вняв, послала пищу нам:

150

Мы ягоды увидели лесные,

Алевшие по берегу ручья,

Что воды мчал в долину снеговые.

151

И речь того не выразит ничья,

Kак укрепил нас этот дар нежданный

А с ним воды холодная струя!

152

Сбиваяся с дороги беспрестанно,

По солнцу наш отыскивая путь,

Достигли поздно цели мы желанной;

153

Но что за вид стеснил тогда нам грудь!

B Кьявеннские воткнуты были стены

Знамена гибеллинов! Проклят будь

154

Раздора дух, рождающий измены!

Не в приступе отчаянном взята

Врагом упорным крепкая Кьявенна

155

Без боя гибеллинам ворота

Отверзли их сторонники! Без боя

Италия германцу отперта!

156

И зрелище увидя мы такое,

Заплакали, и показалось нам

Пред ним ничтожно все страданье злое,

157

Что мы доселе испытали.- Срам

И жажда мести овладели нами;

Так в город мы пробралися к друзьям;

158

Но уж друзья теперь, во страхе, сами

Спасалися от мщения врагов

И вольности поднять не смели знамя.

159

Они родной сбирались бросить кров

И где-нибудь сокрыться в подземелье,

Чтобы уйти от казни иль оков.

160

Узнав от нас, что горные ущелья

Чудовищем ужасным заняты,

Подумали они, что мы с похмелья

161

То говорим, и наши тесноты,

И все, что мы нeдавно испытали,

За выдумки сочли иль за мечты.

162

В неслыханной решились мы печали

Направиться обратно на Милан,

Но не прямой мы путь к нему держали:

163

Захваченных врагом минуя стран,

На Колико мы шли, на Леньончино,

На Лекко и на Бергамо, где стан

164

Немногих от рассеянной дружины

Оставшихся товарищей нашли

(Убито было боле половины,

165

Другие же, вблизи или вдали,

Неведомо скитались). Бергамаски,

Чьи консулы совет еще вели:

166

К кому пристать? не оказали ласки

Разбитым гвельфам, их же в город свой

Не приняли; однако, без огласки,

167

Отправили от думы городской

Им хлеба и вина, из состраданья,

Не требуя с них платы никакой.

168

И тяжело и радостно свиданье

Меж нами было; а когда слезам,

Расспросам и ответам отдал дань я,

169

"Товарищи,- сказал я,- стыдно нам

Врозь действовать иль ждать сложивши руки,

Чтоб враг прошел по нашим головам!

170

Ломбардии невзгоды все и муки

Лишь от раздоров наших рождены

И от измены круговой поруке!

171

Хоть мало нас, поклясться мы должны,

Что гвельфскому мы не изменим стягу

И не примкнем к теснителям страны!"

172

Так прежнюю в них возбудив отвагу,

Я их в Милан с собой и с Гвидо звал,

Они ж клялись не отставать ни шагу.

173

Тут случай мне их испытать предстал:

Где через Ольо вброд есть переправа,

На супротивном берегу стоял

174

Маркезе Монферрато, нам кровавый

Прием готовя. Бога в помощь взяв

И вынув меч, я бросился на славу

175

В средину волн. За мной, кто вброд, кто

вплавь,

Пустились все, пересекая воду,

И берега достигли. Но стремглав

176

На нас враги, вплоть подступя ко броду,

Ударили, и прежде, чем я мог

На сушу стать, их вождь, не дав мне ходу,

177

Лоб топором рассек мне поперек,

И навзничь я ударом опрокинут,

Без памяти, обратно пал в поток.

178

Пятнадцать лет весною ровно минут,

Что свет дневной я снова увидал.

Но, боже мой! доселе жилы стынут,

179

Как вспомню, что, очнувшись, я узнал

От благодушных иноков аббатства,

Меня которым Гвидо передал,

180

Сам раненный, когда он от злорадства

Имперцев жизнь мою чудесно спас

И сам искал убежища у братства!

181

Италии настал последний час!

Милан был взят! Сдалась без обороны

Германцам Брешья! Крема им сдалась!

182

С приветствием к ним консулы Кремоны

Пошли навстречу, лишь к ее стенам

Германские приблизились бароны!

183

Павия ликовала. Горе нам!

Не чуждыми - ломбардскимн руками

Милан разрушен! Вечный стыд и срам!

184

Мы поняли теперь, зачем пред нами

Явился тот прожорливый дракон,

Когда мы шли Кьявеннскими горами:

185

Ужасное был знамение он,

Ряд страшных бед с ним предвещала встреча,

Начало долгих, горестных времен!

186

Тот змей, что, все глотая иль увеча,

От нашей крови сам жирел и рос,

Был кесаря свирепого предтеча!

187

Милан пал в прах - над ним же вознеслось

Все низкое, что пресмыкалось в прахе,

Все доброе низвержено. Пришлось,

188

В ком честь была, тому скрываться в страхе,

Иль дни влачить в изгнании, как я,

Иль погибать, как многие, на плахе.

189

Проклятье ж вам, поддельные друзья,

Что языком клялись служить свободе,

Внутри сердец измену ей тая!

190

Из века в век вас да клянут в народе

И да звучат позором вековым

Названья ваши: Асти, Реджьо,- Лоди!

191

Вы, чрез кого во прахе мы лежим,

Пьяченца, Комо, Мантуа, Кремона!

Вы, чьи уста, из злобы ко своим,

192

Призвали в край германского дракона!"

Ломбардец так рассказ окончил свой

И отошел. Им сильно потрясены,

193

Молчали мы. Меж тем палящий зной

Успел свалить, и, вышед из собора,

На площади смешались мы с толпой,

Обычные там ведшей разговоры.

________

(*) "Радуйся, Мария" (лат.).- Ред.

Весна-лето 1875

ДОН ЖУАН

Драмматическая поэма

Посвящается памяти Моцарта и Гофмана

Но ужас грехопадения в том, что у врага

сохранилась власть подстерегать человека и

расставлять ему коварные ловушки даже в его

стремлении к высшему, там, где человек выражает

божественность своей природы. Это противоборство

божественных и демонических сил рождает понятие

земной жизни, точно так же, как одержанная

победа - понятие жизни неземной. (с нем.)

Гофман

ПРОЛОГ

Красивая страна. Весенний вечер.

Захождение солнца. Небесные духи

спускаются на землю.

Д у х и

Из иной страны чудесной,

Людям в горести помочь,

Нас на землю царь небесный

Посылает в эту ночь;

Принести живое слово,

Жатвы все благословить,

Человека к жизни новой

Ободрить и укрепить!

О д и н д у х

Жаль мне рода, что для хлеба

Маять век свой осужден;

Мысль его стремится в небо,

Сам над плугом он согбен;

Всем страданьям, без изъятья,

Должен дань он заплатить,

И не лучше ль было б, братья,

Вовсе смертному не жить?

Д р у г о й д у х

Все явления вселенной,

Все движенья вещества

Все лишь отблеск божества,

Отраженьем раздробленный!

Врозь лучи его скользя,

Разделились беспредельно,

Мир земной есть луч отдельный

Не светить ему нельзя!

Т р е т и й д у х

Бог один есть свет без тени,

Нераздельно в нем слита

Совокупность всех явлений,

Всех сияний полнота;

Но, струящаясь от бога,

Сила борется со тьмой;

В нем могущества покой

Вкруг него времен тревога!

Ч е т в е р т ы й д у х

Мирозданием раздвинут,

Хаос мстительный не спит:

Искажен и опрокинут,

Божий образ в нем дрожит;

И всегда, обманов полный,

На господню благодать

Мутно плещущие волны

Он старается поднять!

П я т ы й д у х

И усильям духа злого

Вседержитель волю дал,

И свершается все снова

Спор враждующих начал.

В битве смерти и рожденья

Основало божество

Нескончаемость творенья,

Мирозданья продолженье,

Вечной жизни торжество!

Ш е с т о й д у х

Вечно вкруг текут созвездья,

Вечно светом мрак сменен:

Нарушенье и возмездье

Есть движения закон.

Чрез всемирное явленье

Бог проводит мысль одну

И, как символ возрожденья,

За зимой ведет весну!

С е д ь м о й д у х

Вот она, весна младая,

Свежим трепетом полна,

Благодатная, святая,

Животворная весна!

В неба синие объятья

Поднялась земли краса,

Тише! Слышите ли, братья,

Все ликуют без изъятья,

Все природы голоса!

В с е

На изложинах росистых,

На поверхности озер,

Вдоль ручьев и речек чистых

И куда ни кинешь взор,

Всюду звонкая тревога,

Всюду, в зелень убрана,

Торжествуя, хвалит бога

Жизни полная весна!

П р о х о д я т о б л а к а

Миновало холодное царство зимы,

И, навстречу движенью живому,

В юных солнца лучах позлатилися мы

И по небу плывем голубому.

Миновало холодное царство снегов,

Не гонимы погодою бурной,

В парчевой мы одетые снова покров,

Хвалим господа в тверди лазурной!

Р а с ц в е т а ю т ц в е т ы

Снова небо с высот улыбается нам,

И, головки подняв понемногу,

Воссылаем из наших мы чаш фимиам,

Как моление господу богу!

П р о л е т а ю т ж у р а в л и

По небесным пространствам спеша голубым,

Где нас видеть едва может око,

Ко знакомым местам мы летим и кричим,

Длинной цепью виясь издалека.

Видим сверху мы праздник веселый земли,

Здесь кончается наша дорога,

И мы кружимся вкруг, журавли, журавли,

Хвалим криками господа бога!

О з е р а и р е к и

Зашумели ручьи, и расторгнулся лед,

И сквозят темно-синие бездны,

И на глади зеркальной таинственных вод

Возрожденных небес отражается свод

В красоте лучезарной и звездной.

И вверху и внизу все миры без конца,

И двояко является вечность:

Высота с глубиной хвалят вместе творца,

Славят вместе его бесконечность!

Солнце зашло.

В р о щ е з а п е в а е т с о л о в е й

Нисходит ночь на мир прекрасный,

Кругом все дышит тишиной;

Любви и грусти полон страстной,

Пою один про край иной!

Весенних листьев трепетанье,

Во мраке веющие сны,

Журчанье вод, цветов дыханье

Все мне звучит как обещанье

Другой, неведомой весны!

Д у х и

Блажен, кто прост и чист душою,

Чей дух молитве не закрыт,

Кто вместе с юною землею

Творца миров благодарит,

Но мыслью, вечно восходящей,

Не в жизни ищет идеал,

И кто души своей любящей

Упорно к ней не приковал!

С о л о в е й

Весны томительная сладость,

Тоска по дальней стороне,

Любовь и грусть, печаль и радость

Всегда межуются во мне;

Но в их неровном колыханье

Полны надежд мои мечты:

Журчанье вод, цветов дыханье

Все мне звучит как обещанье

Другой, далекой красоты!

Д у х и

Чем тени сумрачней ночные,

Тем звезды ярче и ясней;

Блажен в беде не гнувший выи,

Блажен певец грядущих дней,

Кто среди тьмы денницы новой

Провидит радостный восход

И утешительное слово

Средь общих слез произнесет!

И тьму пусть терпит божья воля,

Явлений двойственность храня,

Блаженны мы, что наша доля

Быть представителями дня!

Пути творца необъяснимы,

Его судеб таинствен ход,

Блажен, кто всех сомнений мимо

Дорогой светлою идет!

Г о л о с

Прекрасно все. Я радуюсь сердечно,

Что на земле теперь весна.

Жаль только, что ее краса недолговечна

И декорация уж слишком непрочна!

Д у х и

Кем здесь нарушена святая тишина?

Чей голос разбудил уснувшие долины?

Г о л о с

Я живописи тень. Я темный фон картины,

Необходимости логическая дань.

Я нечто вроде общей оболочки,

Я черная та ткань,

По коей шьете вы нарядные цветочки.

Д у х и

Зарницы блещут. Из болот

Седой туман клубится и встает,

Земля под нами задрожала,

О братья, близко здесь недоброе начало!

Г о л о с

Хотя не Слово я, зато я - все слова!

Все двигаю собой, куда лишь сам ни двинусь;

По математике я - минус,

По философии - изнанка божества;

Короче, я ничто; я жизни отрицанье;

А как господь весь мир из ничего создал,

То я тот самый матерьял,

Который послужил для мирозданья.

Клеветникам назло, прогресс во всем любя,

Чтоб было что-нибудь, я в дар принес себя,

Не пожалел отдать часть собственного теста,

Чтоб вылепиться мог вселенной сложный шар;

А так как быть нельзя, не занимая места,

То в остальное он вошел, как в свой футляр.

Когда вы, полные восторженной хвалою,

Поднявши очи к небесам,

Акафисты свои поете фистулою,

Я к звонким вашим дишкантам

Фундаментальный бас.

Д у х и

По дерзостным речам

Тебя узнать легко. Явись же лучше к нам

И не веди происхожденья

Хвастливо от предвечной тьмы;

Увы, ты был, до дня паденья,

Таким же светлым, как и мы!

Г о л о с

Мне грамоту мою отстаивать - бесплодно;

Во мне так много есть сторон,

Что быть готов я, коль угодно,

Не что иное, как бурбон.

Но если с этой точки зренья

Мы будем на мое смотреть происхожденье,

Тогда осмелюся сказать,

Вам не во гнев и не в обиду,

Что я, имев несчастье потерять

Архангельский мой вид, лишился вовсе виду.

Поэтому, коль я вам подлинно собрат,

То одолжите мне, любезные собратья,

Какой-нибудь наряд,

Приличный облик или платье!

Д у х и

Бери любой; явися нам

Как змий, как ворон иль иначе!

С а т а н а

(является в виде черного ангела)

Вот так известен я певцам,

А живописцам наипаче.

П е р в ы й д у х

Замолкнул соловей, поблекнули цветы,

Подернулися звезды облаками...

Скажи, погибший брат, чего здесь хочешь ты

И что есть общего меж нами?

В т о р о й д у х

Дух отрицания, безверия и тьмы,

Дух возмущенья и гордыни!

Тебя ли снова видим мы,

Врага и правды и святыни?

Т р е т и й д у х

Ты ль, мной самим, как червь, низверженный

о прах,

Теперь, с насмешкой на устах,

Дерзаешь в сонме сем являться?

С а т а н а

Превосходительный! Не стыдно ль так ругаться?

Припомни: в оный день, когда я вздумал сам

Владыкой сделаться вселенной

И на великий бой поднялся дерзновенно

Из бездны к небесам,

А ты, чтоб замыслам противостать свободным,

С негодованьем благородным,

Как ревностный жандарм, с небес навстречу мне

Пустился и меня шарахнул по спине,

Не я ль в той схватке благотворной

Тебе был точкою опорной?

Ты сверху напирал, я снизу дал отпор;

Потом вернулись мы - я вниз, ты в поднебесье,

И во движенье сил всемирных с этих пор

Установилось равновесье.

Но если б не пришлось тебе меня сшибить

И, прыгнув сгоряча, ты мимо дал бы маху,

Куда, осмелюся спросить,

Ты сам бы полетел с размаху?

Неблагодарны вы, ей-ей,

Но это все дела давно минувших дней,

Преданья старины глубокой

Кто вспомнит старое, того да лопнет око!

Д у х и

Какое ж ныне замышленье

Тебя из бездны вызвало опять?

С а т а н а

Хотелось мне, для развлеченья,

Весной немножко погулять.

Но, впрочем, у меня есть и другое дело.

Коль вам беседовать со мной не надоело,

Охотно сообщу задуманный мной план.

(Садится на обгорелый пень.)

Есть юноша в Севилье, дон Жуан,

А по фамильи - де Маранья.

Ему пятнадцать лет. Счастливые года!

Чуть пухом поросла младая борода,

Почти еще дитя. Но в мыслях колебанье

И беспокойство видны иногда.

Как размышляет он глубоко

И как задумчив он порой!

К какой-то цели все неясной и высокой

Стремится он неопытной душой;

Но если речь зайдет о воинской отваге

Или любви коснется разговор,

Его рука уже на шпаге,

Огнем горит орлиный взор.

Как он хорош в толпе придворной,

Одетый в бархат и атлас,

Когда он клонит так притворно

Свой взор при встрече женских глаз!

Зато как иногда он смело

На них украдкою глядит!

Сам бредит о любви, а кровь кипит, кипит...

О молодость моя, куда ты улетела!

Вы правы, господа! На утре бытия

Мечтателем когда-то был и я,

Пока не преступил небесного предела!

Д у х и

О Сатана, кого назвал ты нам!

Сей дон Жуан любимец есть природы,

Он призван к подвигам и благостным делам,

Пред ним преклонятся народы,

Он будет славен до конца,

Он стражей огражден небесной неприступно,

К нему ты не прострешь руки своей преступной

Познай: сей дон Жуан избранник есть творца!

С а т а н а

Мой также. Я давно его заметил.

Я знаю, сколь удел его в грядущем светел,

И, юношу всем сердцем возлюбя,

Я сделаю его похожим на себя.

Д у х и

Но где же власть твоя? Где сила?

С а т а н а

Оно и не легко. И дорого, да мило!

Послушайте. Во всем я к точности привык.

Ведь каждый данный пункт, характер или лик

Мы можем мысленно, по нашему капризу,

И кверху продолжить и книзу.

Я часто сам от скуки наблюдал,

Как иногда моя меняется натура:

Взберусь наверх - я мрачный идеал;

Спущуся вниз - карикатура.

Теперь, как с кафедры адъюнкт,

Я вашего прошу вниманья:

Любую женщину возьмем как данный пункт;

Коль кверху продолжим ее мы очертанье,

То наша линия, как я уже сказал,

Прямехонько в ее упрется идеал,

В тот чистый прототип, в тот образ совершенный,

Для каждой личности заране припасенный.

Я этот прототип, не зримый никому,

Из дружбы покажу любимцу моему.

Пусть в каждом личике, хоть несколько годящем,

Какое бы себе он ни избрал,

Он вместо копии все зрит оригинал,

Последний вывод наш в порядке восходящем.

Когда ж захочет он, моим огнем палим,

В объятиях любви найти себе блаженство,

Исчезнет для него виденье совершенства

И женщина, как есть, появится пред ним.

И пусть он бесится. Пусть ловит с вечной жаждой

Все новый идеал в объятьях девы каждой!

Так с волей пламенной, с упорством на челе,

С отчаяньем в груди, со страстию во взоре

Небесное Жуан пусть ищет на земле

И в каждом торжестве себе готовит горе!

Д у х и

О дух неправды! Тот, кто ищет свет,

Кто жаждет лишь обнять, что вечно и прекрасно,

Над тем у ада власти нет,

И ты сгубить его надеешься напрасно.

Познает правду он, рассеется твой мрак,

Как ветром на луну навеянная тучка!

С а т а н а

Вот в этом-то и закорючка.

Уладить дело надо так,

Чтобы, во что бы то ни стало,

Все под носом ловил далекий он призрак

И с толку сбился бы искатель идеала.

Ведь черту, говорят, достаточно схватить

Кого-нибудь хоть за единый волос,

Чтоб душу всю его держать за эту нить

И чтобы с ним она уж не боролась;

А дон Жуан душой как ни высок

И как ни велики в нем правила и твердость,

Я у него один подметил волосок,

Которому названье - гордость!

Д у х и

О братья, окружим незримою толпой

Младое сердце дон Жуана,

С врагом в упорный вступим бой,

Да не свершит над ним обмана!

Туман и мрак разгоним с юных дум,

Да явится им истины дорога!

С а т а н а

К чему весь этот треск и шум?

Помилуйте, побойтесь бога!

Зачем кричать заране: караул!

Могу сказать вам непритворно,

Мое влиянье благотворно,

Без дела праведник, пожалуй бы, заснул.

Поверьте, для людей толчки полезны эти,

Как галванисм полезен для больных.

И если б черта не было на свете,

То не было бы и святых!

Д у х и

Довольно. В сумраке земля уже почила,

Безмолвен лес, тиха поверхность вод,

Покой и мир для смертных настает...

Да сгинет Сатаны завистливая сила!

С а т а н а

Покойной ночи всем! Увидим, чья возьмет!

(Исчезает.)

Д у х и

(одни)

В тревожном жизни колебанье

Всегда с душой враждует плоть;

Да озарит твое сиянье

Стезю блудящего, господь!

Но если, пламенный и страстный,

Он слепо вступит в мрак и ночь,

В час испытанья, в час опасный,

Дозволь нам слабому помочь!

Твои пути необъяснимы,

Твоих судеб таинствен ход,

Блажен, кто всех соблазнов мимо

Дорогой светлою идет!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ДЕСЯТЬ ЛЕТ ПОСЛЕ ПРОЛОГА

СВЯЩЕННЫЙ ТРИБУНАЛ В СЕВИЛЬЕ

Заседание в Casa santa. Инквизитор, три члена, фискал

и секретарь. У дверей стража.

________

* Святом доме (исп.).

И н к в и з и т о р

Предмет, о коем рассуждать мы будем,

Уже известен вам, святые братья:

Над исполнителями Sant' officio,

Тому три дня, открыто свершено

Ужасное, неслыханное дело.

Прочтите обвинение, фискал.

________

* Священного трибунала (исп.).

Ф и с к а л

(читает)

"Три дня тому назад святое братство

Под стражею вело из Антекеры

В тюрьму отпавшего мориско. Вдруг,

Одетый в плащ, черты сокрыты шляпой,

На них напал какой-то кавалер.

С угрозами и шпагою махая,

Он многих ранил, прочих разогнал,

Преступника ж освободил и скрылся".

И н к в и з и т о р

Мориско был назначен на костер

Святая церковь вопиет о мести.

О д и н ч л е н

И не нашли виновного?

Ф и с к а л

След найден.

При кавалере был его слуга.

Агент, узнав его по описанью,

Подговорил идти с собой в трактир;

Там схвачен он и ждет теперь допроса.

Д р у г о й ч л е н

Дозволит ли священный председатель

Нам допросить агента и слугу?

И н к в и з и т о р

(к офицеру стражи)

Сеньор Мигель, введите их обоих.

Входят шпион и Лепорелло. Последний с завязанными

глазами.

Сними с себя повязку, сын мой. Кто ты?

Л е п о р е л л о

(снимая повязку)

Ай-ай! Где я?

(Увидев шпиона.)

А, господин Диего!

Так поступать нечестно. Вы меня

Своим недавно другом называли!

Ф и с к а л

Преступник, отвечай, кто ты?

Л е п о р е л л о

Позвольте

Меня вчера на улице он встретил,

Подговорил с ним вместе отобедать

И угостил пуляркой. А теперь...

Ф и с к а л

Теперь, когда ты отвечать не станешь,

Ты будешь пыткой угощен. Кто ты?

Л е п о р е л л о

Я, господин почтенный? Я не знаю.

Ф и с к а л

(к инквизитору)

Позволите ль железные ему

Надеть ботинки?

Л е п о р е л л о

Что за вздор? Зачем?

Я сущую вам правду говорю;

Я, господа, подкинутый ребенок.

Коль по моим наклонностям судить,

Я гранда сын, а может быть, прелата!

Ф и с к а л

Сеньор Мигель! Железные ботинки!

И н к в и з и т о р

(к фискалу)

Не будем торопиться.

(К шпиону.)

Что с тобой

Он говорил, когда вы вместе пили?

Ш п и о н

Он хвастался, что с господином он

Преступника избавил от костра,

Слуга он дон Жуана де Маранья

И соучастник в деле.

Л е п о р е л л о

(тихонько, к шпиону)

Фуй, Диего!

Мы говорили вместе как друзья;

Что я тебе за рюмкой сообщил,

Должно остаться было между нами!

Ш п и о н

Его прозванье Лепорелло. Он

Уже лет десять служит дон Жуану.

Л е п о р е л л о

Нехорошо, Диего; право, стыдно!

Я вижу, ты болтун. Но, господа,

Когда теперь вы знаете, кто я,

Нельзя ль скорей домой меня отправить?

И н к в и з и т о р

Итак, ты, Лепорелло, признаешься,

Что вместе вы с Мараньей, на дороге,

Напали на святую инквизицью?

Л е п о р е л л о

Кто? Я? Избави боже! Я был сзади!

И н к в и з и т о р

Теперь ты должен все нам рассказать,

Что о своем ты знаешь господине:

Каких он лет? И кто его друзья?

И часто ль в церковь ходит он? И кто

В интриге с ним? И что он говорит?

И как он судит о священном братстве?

Все должен откровенно ты поведать

Или мученья пытки испытать.

Л е п о р е л л о

Помилуйте, священный председатель!

Вы столько задали вопросов вдруг,

Что с памятью сперва собраться надо,

Чтоб по ряду на все вам отвечать.

Каких он лет? Я думаю, ему

Лет двадцать пять, а может быть, и боле,

Какие у него друзья? Их много,

Но, кажется, он им не очень верит...

И хорошо он делает! Что дружба?!

Вот этот господин меня сейчас

Пуляркой угостил; теперь же он

Показывает на меня. Диего!

Признайся, брат, что скверно?

Ф и с к а л

К делу! К делу!

Л е п о р е л л о

Ну, что ж еще? Да! Часто ль ходит в церковь?

Коль правду говорить - не слишком часто;

Так, разве для забавы; да и то

Когда в кого влюблен, то встречи ради.

И н к в и з и т о р

В интриге с кем он?

Л е п о р е л л о

Он-то? Правый боже!

Да с кем в интриге не был дон Жуан?

Подумать страшно! Верите ль, сеньор,

Из сил я выбился носить записки

И на часах стоять то тут, то там.

Мы ездили с ним вместе по Европе;

Не пропустил нигде он никого;

Что город, то интрига, а в иных

По десяти, по двадцати случалось.

Уж я ему, бывало, говорю:

"Сеньор, остепенитесь!" Так вот нет же!

Вот так и прет его в интриги, право;

И точно будто ищет он чего-то;

Попробует одной, давай другую!

Как будто женщины не все равны.

Ведь, согласитеся, отцы святые,

У курицы один и тот же вкус,

Что с черным ли хохлом она, что с белым!

И н к в и з и т о р

(к фискалу)

Немножко дерзок этот Лепорелло,

Но вместе глуп. Из болтовни его

Нам кое-что, быть может, пригодится.

(К Лепорелло.)

Твой господин великий греховодник.

Теперь в кого влюблен он?

Л е п о р е л л о

В донну Анну,

В дочь командора дон Альвара. Но

Не слишком-то податлива она;

Уж с месяц мы волочимся напрасно.

И н к в и з и т о р

Что говорит он про духовных лиц?

Об инквизиции святой как мыслит?

В его речах, с друзьями, за вином,

Или с любезной в тайных разговорах

Заметна ль ересь?

Л е п о р е л л о

Правду вам сказать,

С любезными своими дон Жуан

Не много говорит о богословье.

И н к в и з и т о р

Но быть не может, чтоб в его речах

Ты ереси преступной не подслушал.

Ф и с к а л

Подумай, вспомни. Дай нам в руки нить,

Чтоб до его безверия добраться,

Не то готовься к пытке. Выбирай.

Л е п о р е л л о

Помилуйте, ведь я его слуга:

Нечестно доносить на господина!

Ф и с к а л

Сеньор Мигель, железные ботинки!

Л е п о р е л л о

Сейчас, сейчас! Я вспомнил! Погодите!

Дозвольте только мне один вопрос:

Беды ему от этого не будет?

Ведь это только так? Из любопытства?

Ф и с к а л

Из любопытства.

Л е п о р е л л о

А когда я вам

Все расскажу, меня вы отошлете?

И н к в и з и т о р

Когда ты все расскажешь нам, мой сын,

И приведешь точь-в-точь его слова,

Тебе дарует церковь награжденье

И ты уйдешь свободно. Если ж ты

Хотя одно лишь слово утаишь,

Я должен буду, с сокрушенным сердцем,

На пытку согласиться.

Л е п о р е л л о

Понимаю.

Итак, сеньор, я должен вам сказать,

Что дон Жуан говаривал не раз:

"Святые братья глупы. Человек

Молиться волен как ему угодно.

Не влезешь силой в совесть никому

И никого не вгонишь в рай дубиной".

Он говорил, что мавры и мориски

Народ полезный был и работящий;

Что их не следовало гнать, ни жечь;

Что коль они исправно платят подать,

То этого довольно королю;

Что явный мусульманин иль еретик

Не столько вреден, сколь сокрытый враг;

Что если бы сравняли всех правами,

То не было б ни от кого вражды.

"Поэтому,- так говорит мой барин,

Святые братья глупы". Даже стыдно

Передавать мне вам такие речи,

Но часто слышал я, как дон Жуан

Говаривал: "Святые братья глупы".

Ф и с к а л

Когда не замолчишь ты, попугай,

Тебя в железную посадят клетку!

Л е п о р е л л о

Вот этого уж я не понимаю:

Молчу - ботинки; рот разину - клетка!

И н к в и з и т о р

(к фискалу)

Оставьте, брат фискал. Слова глупца

Святыни нашей оскорбить не могут.

(К Лепорелло.)

Послушай. С господином ты своим,

Вы совершили вместе преступленье,

Которое заслуживает смерть.

Но, ради простоты твоей, тебя

Помиловать верховный суд согласен,

С тем чтобы свято нам ты обещал

Следить и наблюдать за дон Жуаном.

О каждом шаге должен ты его,

О каждом слове доносить - не то

Увы, мой сын,- смерть и проклятье церкви!

Л е п о р е л л о

(в сторону)

Вот этого еще недоставало!

(К инквизитору.)

Извольте, я готов за ним следить

И доносить про все с благоговеньем.

И н к в и з и т о р

Иди же с миром.

(Подавая ему кошелек.)

А червонцы эти

Дарит тебе святая инквизицья.

Л е п о р е л л о

(кладя кошелек в карман)

Беру - из уваженья. Господина б

Не продал я ни за какие деньги.

И н к в и з и т о р

Ступай, мой сын, но помни обещанье!

Ф и с к а л

Коль будешь ты болтать - костер и пытка!

Л е п о р е л л о

Не беспокойтеся, отцы святые,

Все можно сделать лаской из меня.

Мое почтение всему собранью!

А вы, сеньор Диего, вы себе

Других друзей ищите; на меня

Вы боле не надейтесь. Ваш слуга!

Лепорелло и шпион уходят в сопровождении стражи.

И н к в и з и т о р

Сомненья нет. Преступник был Маранья,

Еретик он, святого братства враг,

И на костре заслуживает смерть.

Ф и с к а л

Давно пример остывшей вере нужен.

Везде сильнее ересь возрастает

И слабые колеблются умы.

Сожженье дон Жуана де Маранья

Спасет от казни тысячу других.

И н к в и з и т о р

Так. Но принять в соображенье надо,

Что он испанский гранд, богат связями,

Что явной на него улики нет

И что от слов он может отказаться.

Когда его мы прямо обвиним,

Наделает процесс наш много шума,

А преступленье так невероятно,

Что ропот всех подымется на нас.

Пожалуй, сам король за дон Жуана

Заступится, и этим пошатнется

Религии святой авторитет.

О д и н ч л е н

Процесс начать неловко. Но нельзя ж

Еретика оставить на свободе.

Д р у г о й ч л е н

Избавиться его есть много средств.

Т р е т и й ч л е н

Цель освящает средства. Братство наше

Нам дозволяет в случаях подобных

К кинжалу или к яду прибегать.

Ф и с к а л

Торжественную казнь в глазах народа,

Великолепное auto da fe

Я предпочел бы этой темной казни;

Но если все согласны, то я также

Даю мое согласье на кинжал.

________

* Дословно: дело веры (португ.).

И н к в и з и т о р

Итак, мы в настоящем заседанье

Торжественно, но тайно объявляем

Еретиком Жуана де Маранья,

Ему же ныне смертный приговор

Постановляем все единогласно.

Да будет так. Пишите, секретарь.

КОМНАТА ВО ДВОРЦЕ ДОН ЖУАНА

Дон Жуан сидит в задумчивости и держит раскрытое письмо.

Д о н Ж у а н

Опомнись, дон Жуан! Какое чувство

В твоей груди проснулося опять?

Какой давно забытый, светлый мир

В тебе записка эта пробудила?

Чем донна Анна лучше всех других?

Такой же стан, и гибкий и прекрасный,

Не раз я обнимал; к устам таким же

Я прижимал горячие уста;

Такой же голос и такой же взгляд

Не раз меня Мадонной заклинали...

И этот взгляд, и голос, и моленья,

И мой восторг, и жизни полнота

Все было ложь. Я обнимал лишь призрак,

От женщины, которую любил я,

Которую так ставил высоко

И на земле небесным исключеньем

Считал,- не оставалось ничего

Она была такая ж, как другие!

А, кажется, я понимал любовь!

Я в ней искал не узкое то чувство,

Которое, два сердца съединив,

Стеною их от мира отделяет.

Она меня роднила со вселенной,

Всех истин я источник видел в ней,

Всех дел великих первую причину.

Через нее я понимал уж смутно

Чудесный строй законов бытия,

Явлений всех сокрытое начало.

Я понимал, что все ее лучи,

Раскинутые врозь по мирозданью,

В другом я сердце вместе б съединил,

Сосредоточил бы их блеск блудящий

И сжатым светом ярко б озарил

Моей души неясные стремленья!

И если бы то сердце я нашел!

Я с ним одно бы целое составил,

Одно звено той бесконечной цепи,

Которая, в связи со всей вселенной,

Восходит вечно выше к божеству

И оттого лишь слиться с ним не может,

Что путь к нему, как вечность, без конца!

О, если бы из тех, кого любил я,

Хотя б одна сдержала обещанье!

Я им не изменял - нет, нет,- они,

Они меня бесстыдно обманули,

Мой идеал они мне подменили,

Подставили чужую личность мне,

И их любить наместо совершенства

Вот где б измена низкая была!

Нет, сам себе я оставался верен:

Я продолжал носить в себе ту мысль,

Которая являлась в них сначала;

Но вскоре я подлог их узнавал,

Одну покинув, я искал другую,

И, каждый раз все сызнова обманут,

С ожесточенным стал я любопытством

В них струны сердца все перебирать,

Когда ж они рвалися, равнодушно

Изломанный бросал я инструмент

И дале шел и всюду находил

Одни и те же пошлые явленья!

И в ярости тогда я поклялся

Любви не верить, ничему не верить.

Искал я в ней одно лишь обладанье,

Лишь чувственность одну в ней находил.

Да, я искал ее лишь для того,

Чтобы насмешкой мстить ее насмешкам...

А ныне? Что со мной? Что эти строки?

Зачем они надежду оживили?

Уж в третий раз прочитываю их,

И в сердце тог же непонятный трепет.

(Читает.)

"Я к вам писать решаюсь, дон Жуан,

Решаюсь я исполнить вашу просьбу,

Но объясниться с вами я должна.

Успехи ваши, нрав непостоянный,

Отчаянье и слезы стольких жертв,

К несчастью, мне давно уже известны.

Для вас легко любить и разлюблять...

Ужель вы также и меня хотели б

Игрушкой сделать прихоти своей?

Нет, вопреки тяжелым обвиненьям,

Которых много так на вас лежит,

Мне говорит какой-то тайный голос,

Что уважать вас можно, дон Жуан!

Скажите ж, как должна я оправдать

Преследованья ваши? Может быть,

Вам самолюбье не дает покоя,

И требуете вы, чтобы я вам

Сама в любви, призналась? Если так

Я притворяться доле не умею,

Я вас люблю - да - высказано слово,

Но, заклинаю вас святой Мадонной

И честью вашей заклинаю вас,

Меня увидеть боле не ищите:;

Отныне я почла бы оскорбленьем

Старанье ваше сблизиться со мной.

Я вам призналась - вы достигли цели,

Теперь не трудно вам меня забыть".

(После некоторого молчанья.)

Как эти мне знакомы выраженья!

Такие ж строки часто я читал.

Вас заклинают честью, долгом, верой,

Потом свиданье робко назначают,

Потом придет развязка, а потом...

Исчезнет сон, и правды час наступит!

Все это я уж знаю наперед.

Но отчего ж записка донны Анны

Мне душу так волнует глубоко?

Встают опять чудесные виденья,

И манят снова призраки любви!

Так марево в пустыне аравийской

Пред путником рисует вдалеке

Озер и рек желанных очертанья;

Когда же он, собрав остаток сил,

Дотащится до них, изнеможенный,

Исчезло все. Пред ним одна лишь степь,

Песков сыпучих пламенное море!

(Смотрит на письмо.)

Слова все те же, но как будто смысл

Другой, и будто между этих строк

Читаю я невидимые строки.

А вот и слез следы. Как будто дождь

Кропил руки неверной начертанья.

И это мне знакомо. Часто я

Такие пятнышки видал на письмах.

Нет, это не любовь. То кровь играет,

Желанья дразнит ненасытный бес!

Так что же? Где ж преграда? Или вкралось

Мне в душу состраданье? Или совесть

Меня тревожит? Что такое совесть?

Пойми себя, Жуан! Когда любовь

Есть ложь, то все понятия и чувства,

Которые она в себе вмещает:

Честь, совесть, состраданье, дружба, верность,

Религия, законов уваженье,

Привязанность к отечеству - все ложь!

Религия! Не на любви ль ее

Основано высокое начало?

Но если основанье есть ничто

Тогда и самое ничтожно зданье!

Двоякая в нем ложь заключена:

По мысли ложь и ложь по примененыо.

Вы, райского вербовщики спасенья,

Во имя ли любви вы громоздите

Для ваших жертв священные костры?

А вы, которых жгут благочестиво,

Вы, проповедники свободной мысли,

Вы для кого себя даете жечь?

Коль нет любви, то нет и убеждений;

Коль нет любви, то знайте: нет и бога!

Вы ж, за отечество в кровавых битвах

Бессмысленно губящие друг друга,

Вы можете ль сказать, кто приковал

К известному пространству человека?

Кто ограничил ваш свободный дух

Стеной, горами, морем иль заставой?

Когда б любовь оправдывалась в мире,

Отечеством была бы вся земля,

И человек тогда душою вольной

Равно любил бы весь широкий мир,

Отечеством бы звал не только землю,

Он звал бы им и звезды и планеты!

А совесть? Справедливость? Честь? Законы?

Все громкие и пошлые слова,

Все той же лжи лишь разные названья!

Что ж остается в жизни? Слава? Власть?

Но где венец, где светлая тиара,

Которые бы стоили труда

К ним руку протянуть? Какая власть

Того насытит, кто искал блаженства?

И если б все живущие народы

И всех грядущих поколений тьмы,

Все пали ниц передо мной - ужели б

Я хоть на миг ту жажду позабыл,

Которой нет на свете утоленья?

Все в мире ложь! Вся жизнь есть злая шутка,

И, если все явленья перебрать

И призраки пустые все откинуть,

Останется лишь чувственность одна,

Любви ничтожный, искаженный снимок,

Который иногда, зажмуря очи,

Еще принять мы можем за любовь.

К чему же нам зазреньями стесняться?

Нет! Я мириться не могу с судьбой

И рабски покоряться тени. Нет!

Не веря ничему, ничем не сдержан,

Моим страстям я отпущу бразды;

Не разбирая средств, я каждой цели

Достигну скоро, все попру ногами,

Унижу все и жизни отомщу!

Я не хочу искать, какое чувство

Меня теперь приводит к донне Анне!

Я к ней влеком - она моею будет!

Не нужно мне лукавить, ни хитрить;

Я и досель в любовных приключеньях

Не обольщал с холодностью бесстрастной

И никогда рассчитывать не мог.

Воображенью дать лишь стоит волю,

Оно меня на крыльях унесет,

Минутной верой мне наполнит душу,

Искусственной любовью опьянит;

Красноречиво жгучие слова

Из уст польются; как актер на сцене,

Я непритворно в роль мою войду

И до развязки сам себе поверю.

Так. Решено. Восстань же, дон Жуан!

Иди вперед как ангел истребленья!

Брось снова вызов призраку любви,

Условий пошлых мелкие сплетенья

Вокруг себя, как паутину, рви

Живи один, для мщенья и для страсти!

Назло судьбе иль той враждебной власти,

Чьей силой ты на бытие призван,

Плати насмешкой вечным их обманам

И, как корабль над бурным океаном,

Над жизнью так господствуй, дон Жуан!

Лепорелло, вбегает запыхавшись.

Л е п о р е л л о

Ай-ай, сеньор! О, о! Ай-ай! О, о!

Д о н Ж у а н

Откуда ты? И чем ты так встревожен?

Л е п о р е л л о

Откуда я? Сейчас все по порядку,

Сеньор любезный, все вам расскажу.

По вашему когда я приказанью

Отнес вчера записку к донне Анне,

Дорогой я немного на мосту

Остановился посмотреть, все так же ль,

По-прежнему ль бежит Гвадалквивир?

Облокотяся на перилы, там

С час места я, не боле, оставался,

Как вдруг ко мне подходит господин

И в разговор со мной вступает; он

Наружности был самой благородной.

Поговорив со мной о том о сем,

Он предложил мне вместе отобедать

И угостил пуляркой...

Д о н Ж у а н

Что за вздор!

Л е п о р е л л о

И угостил пуляркой. Вдруг меня

Схватили, завязали мне глаза

И повели - куда? Ей-ей, не знаю,

Но где б вы думали я очутился?

Д о н Ж у а н

Ну, где же?

Л е п о р е л л о

В Casa santa, ей-же-ей!

Д о н Ж у а н

Ого! И что же там тебе сказали?

Л е п о р е л л о

Расспрашивали вежливо меня

О нашем нападении на стражу,

Когда мориско мы освободили.

Д о н Ж у а н

И, вероятна, ты во всем признался?

Л е п о р е л л о

Во всем упорно заперся, сеньор.

Д о н Ж у а н

Навряд ли. Но потом? Что было после?

Л е п о р е л л о

Потом, сеньор? Потом мы говорили

О важных государственных делах;

Они со мной советовались, как

Искоренить еретиков в Испаньи.

Д о н Ж у а н

Скажи, болтун, без лжи и отступлений,

О чем тебя расспрашивали там?

Л е п о р е л л о

Сеньор любезный, будьте осторожны,

Поверьте мне: святая инквизицья

Участье в вас большое принимает.

Д о н Ж у а н

Я по твоим глазам, мошенник, вижу,

Что ты болтал; но мне то все равно.

Чем кончился допрос твой?

Л е п о р е л л о

О сеньор,

Они меня настойчиво просили

О каждом вашем слове, каждом шаге

Им доносить.

Д о н Ж у а н

Ты принял порученье?

Л е п о р е л л о

Что было делать? Там у них лежат

Какие-то железные ботинки.

Д о н Ж у а н

Когда они хотят за мной следить,

Дела мои еще не слишком плохи.

Я к сведенью участье их приму;

Ты ж, Лепорелло, будешь к ним являться

И доносить им, слово в слово, то,

Что каждый раз тебе я продиктую.

Л е п о р е л л о

Душевно рад, сеньор. Но хорошо б

На время вам Испанию оставить.

Д о н Ж у а н

Теперь оставить? Ни за что на свете!

А донна Анна?

Л е п о р е л л о

То-то донна Анна!

Из-за нее бы не нажить беды!

Ей-ей, поверьте мне, остепенитесь,

В опасную играем мы игру.

(Уходит и тотчас возвращается.)

Сеньор, что я сейчас вам сообщил,

Не правда ли, останется меж нами?

Ведь это государственная тайна,

Я им честное слово дал.

Д о н Ж у а н

Ступай.

Лепорелло уходит.

(Один.)

Итак, я нахожусь под наблюденьем

Святых отцов. Мне по сердцу борьба!

Я обществу, и церкви, и закону

Перчатку бросил. Кровная вражда

Уж началась открыто между нами.

Взойди ж, моя зловещая звезда!

Развейся, моего восстанья знамя!

ДОМ КОМАНДОРА

Командор и дон Октавио.

К о м а н д о р

Сеньор, мне тяжело, мне очень больно

Нежданным вас отказом огорчить,

Но дочери я не могу неволить.

Ее уж выбор сделан. Дон Жуан

Из уст ее уж получил согласье.

Я ваши чувства знаю и ценю;

Поверьте, я люблю вас, дон Октавьо,

Я сам, как вы, глубоко огорчен.

Ведь этот брак моею был мечтою,

Я вас давно хотел усыновить.

Но вы, не правда ль, будете нам другом

И братом донне Анне. Видит бог,

Я вам хотел отдать ее. Что ж делать?

Судьба не так решила. Дайте руку!

Д о н О к т а в и о

О мой отец! Могу ли я еще

Назвать вас этим именем священным?

Прощайте, дон Альвар. Скажите ей,

Что я иду - куда? И сам не знаю!

Иду я дале, дале от нее.

Забыть ее я не могу, но смерти

Могу искать. Прощайте, дон Альвар!

К о м а н д о р

Постой, Октавио. Скажи, ты вправду,

Ты искренно, ты свято любишь Анну?

Д о н О к т а в и о

Что значат эти речи, дон Альвар?

К о м а н д о р

Октавио, послушай. Если вправду

Ты любишь дочь мою - не уходи.

Я все скажу. Недаром сердце

Предчувствует беду. Ты знаешь Анну,

Ее душа пылка; воображенье,

Восторженность всегда ее влекли.

Напрасно я просил ее, напрасно

Молил отсрочить горькую помолвку

Не помогли мольбы, ни увещанья.

Она бы помешалась иль зачахла,

Когда б я власть мою употребил.

Ее умом теперь Жуан владеет,

В ее душе лишь он один царит.

Быть может, я несправедлив. Быть может,

Он искренно отрекся для нее

От прежних заблуждений. Он святыней

Клялся мне отказаться навсегда

От бурной жизни юношеских лет.

Дай бог! Но сердце чует, дон Октавьо,

Что дочь не будет счастлива за ним.

Я стар, уже давно гляжу в могилу.

Случиться может, я умру сегодня ж

И дочь мою оставлю сиротой.

Будь другом ей, Октавио, будь братом;

А если он свою забудет клятву

И если оскорбит мое дитя

Будь мстителем ее! Клянись мне, сын мой,

Своей сестры в беде не покидать!

Д о н О к т а в и о

Тяжелый долг, отец, на сердце мне

Ты просьбою своею возлагаешь.

Их счастья быть свидетелем я должен!

О, лучше б тысяча смертей! Но если

Она еще нуждается во мне,

Я принимаю это униженье,

Я остаюсь. Во всем, о дон Альвар,

Клянусь тебе, и честь моя порукой.

КОМНАТА ДОННЫ АННЫ

Донна Анна. У ног ее сидит дон Жуан.

Д о н н а А н н а

Так это правда? Это не обман?

Меня ты любишь искренно, сердечно?

Других ты женщин для меня забыл?

Меня одну всегда любить ты будешь

И не раскаешься?

Д о н Ж у а н

О донна Анна!

Тебя одну и вижу я и помню.

Всю жизнь мою до этого мгновенья,

Все, что я прожил, все, что ощущал,

Я все забыл! И как впадают в море,

В бездонное, все реки и ручьи,

Так, без следа, мои воспоминанья

В твоей любви теперь поглощены!

Д о н н а А н н а

Я часто так во сне тебя видала,

Как ты теперь у ног моих сидишь;

Во сне я так в глаза тебе глядела,

И было в них темно и глубоко;

И мне хотелось глубже в них вглядеться,

И я в них дна не находила; мне

Казалося, что в пропасть я гляжу;

И страшно было, и так сладко вместе!

Что, если и теперь я вижу сон?

Д о н Ж у а н

Нет, жизнь моя! Все призрак и мечта,

Все дым и сон - одна любовь есть правда!

Д о н н а А н н а

И любишь ты давно меня, Жуан?

Д о н Ж у а н

Давно? Всегда! Твой образ, донна Анна,

Всегда носился смутно предо мной!

Когда один, в крушительной тревоге,

Я с жизнию боролся, как пловец,

Тебя мой взор отыскивал вдали,

Тебя увидев, берег я увидел.

Д о н н а А н н а

О мой Жуан! И я была одна,

И мне тебя всегда недоставало!

Зачем отцу ты прежде не открылся?

Д о н Ж у а н

Меня пугал его суровый нрав.

Боялся я отказа. И теперь

Я б не решился говорить, когда бы

Он не застал меня у ног твоих.

Д о н н а А н н а

То, видно, нас соединило небо!

Но, милый друг, теперь, когда нашли

Мы оба в жизни твердую опору,

Скажи, куда направишь ты свой бег?

Какую цель своим поставишь силам?

Душе высокой, светлому уму

Какую ты задашь теперь задачу?

Д о н Ж у а н

Весь мир открыт пред нами, донна Анна;

Моя душа свободна и ясна.

К чему бы мыслью я ни обратился,

Я до всего достигну. Но оставим

Мы этот разговор. Теперь любовь,

Одна любовь моею будет целью!

Д о н н а А н н а

Ты сам себя не знаешь, дон Жуан,

Но сердцем я давно тебя постигла.

Я буду помогать тебе. Когда

Любовь твои стремленья заградит,

Я, я, Жуан, тебе о них напомню.

Я не хочу тебе преградой быть,

И твоему орлиному полету

Мешать я не должна. Но что с тобой?

Какая мысль твой омрачила взор?

Д о н Ж у а н

Я вспомнил... да, прости мне..

Д о н н а А н н а

Что ты вспомнил?

Д о н Ж у а н

Что ты меня не первого уж любишь.

Д о н н а А н н а

Как? Ты ревнуешь?

Д о н Ж у а н

Дон Октавьо был

Тобой любим.

Д о н н а А н н а

И ты ревнуешь? О,

Скажи мне все, расспрашивай меня

Я отвечать на все тебе готова!

Д о н Ж у а н

Чистосердечью твоему я верю.

Д о н н а А н н а

Но ты, не правда ль, часто был обманут,

И оттого ты стал ревнив?

Д о н Ж у а н

Напротив,

Когда меня любить переставали,

Сопернику счастливому охотно

Я место уступал; когда ж соперник

Мне докучал без повода и права,

Меж нами спор моя кончала шпага

И не давала времени созреть

Ревнивости. Я чужд ее остался.

Д о н н а А н н а

Что ж значили сейчас твои слова?

Д о н Ж у а н

Вот видишь ли: любовь я в мысли ставлю

Так высоко, так свято понимаю

И для меня ее так нежен цвет,

Что от малейшего прикосновенья

Легко мрачится он и увядает.

Когда любил я и когда во мне

Другой, неясный образ зарождался,

Я, чтоб любви священное начало

Борьбою двух явлений не нарушить,

Спешил расстаться с той, кого любил...

Д о н н а А н н а

Расстаться, дон Жуан? Но отчего же

В тебе тот чуждый образ зарождался?

Д о н Ж у а н

Не знаю сам. Но я с собой был честен

И двум идеям вместе не служил.

Просторно сердце женщины, напротив;

В нем резкие противоречья могут

Ужиться рядом. В нем бывает слышен,

Среди любви живой и настоящей,

Нередко запоздалый отголосок

Другой, отжившей, конченной любви.

Вины тут нет: подобные явленья

В природе женской. Но делиться я

И с тенью даже не могу тем сердцем.

Которое мне отдалося. В нем

Я должен быть один.

Д о н н а А н н а

Ты в нем один.

То чувство, что тебя смущает, было

Одно ребячество, и я тогда

Сама себя еще не понимала.

Д о н Ж у а н

Но, может быть, ты и теперь вполне

Себя не понимаешь?

Д о н н а А н н а

Дон Жуан,

Не оскорбляй меня таким сомненьем.

Когда б я не уверена была

В себе самой, когда б я колебалась,

Я бы твоей любви не приняла,

Мне собственная гордость помешала б

Собой располагать. Нет, я твоя!

С сознанием твоя и без раздела!

Д о н Ж у а н

О ангел мой, клянись мне в том скорей,

Клянися всем, что для тебя священно!

Д о н н а А н н а

Клянусь тебе пречистою Мадонной,

Клянусь тебе Спасителя крестом,

Клянусь отца священной сединою,

Клянуся прахом матери моей

Вся жизнь моя и все мои мышленья

Навек, Жуан, тебе принадлежат!

Д о н Ж у а н

А если бы тебе я изменил?

Д о н н а А н н а

В тебя я верю; мне того довольно

Не требую я клятвы от тебя!

Д о н Ж у а н

Однако если б?

Д о н н а А н н а

Если бы в тебя

Я верить перестала, о, тогда...

Д о н Ж у а н

Что б сделала тогда ты?

Д о н н а А н н а

Дон Жуан,

Не спрашивай меня, мне страшно думать,

Я не хочу о невозможном думать!

Д о н Ж у а н

И не тревожишься ты тем, что я

Уж изменил столь многим?

Д о н н а А н н а

Сознаюсь,

Мне эта мысль не раз уж приходила.

Но для меня скрывается тут тайна;

Сейчас ты что-то намекнул об этом,

Но я тебя, Жуан, не поняла.

Не может быть, чтобы с подобным взглядом,

С улыбкой этой, с голосом твоим

Была совместна ложь. Не может быть,

Чтобы когда-нибудь ты притворялся

И мог смеяться над любящим сердцем!

Нет, не таким является обман!

В его очах заметно беспокойство,

Изысканна его бывает речь,

И самое старание казаться

Прямым, и откровенным, и правдивым

Его всегда невольно выдает.

Ты не таков. Не хочешь ты казаться,

Нет ничего поддельного в тебе;

Ты не старался предо мною скрыть

Своих ошибок или недостатков.

Когда тебя еще я не видала,

А знала только по одной молве,

Глубоко я была возмущена

И сильно на тебя негодовала;

Когда же я увидела тебя,

Невольное сомнение во мне

Насчет худой твоей возникло славы;

Я начала отыскивать тогда,

Придумывать старалась оправданья

Твоей преступной жизни. Ты в это время

Сближаться с нами понемногу стал,

И, чем с тобою чаще я встречалась,

Тем каждый раз мне делалось яснее

Противоречье меж твоей душой

И жизнию твоей. Я поняла,

Что есть в тебе какая-то загадка.

Да, дон Жуан, загадка есть в тебе.

Твоих бровей грозящая дуга

Являет самолюбие и гордость,

В твоих очах видна бывает грусть

Но непритворен лик твой благородный,

И в этом сердце места нет для лжи!

Д о н Ж у а н

О, проницательность души любящей!

Так. Для обмана не был я рожден.

Когда б из тех, кого я в жизни встретил,

Хотя б одна с тобой могла сравниться,

Я не был бы теперь у ног твоих!

Д о н н а А н н а

Мне говорили также про тебя,

Что ты не уважаешь ни законов,

Ни церкви, ни святыни; но я знаю,

Твои ошибочно толкуют мысли.

Не правда ли, со временем, когда

Увидишь ты, что я тебя достойна,

Ты все мне скажешь?

Д о н Ж у а н

Жизнь моя! Зачем,

Чего мне ждать? Теперь, не отлагая,

Я все тебе скажу. Ты не похожа

На прочих женщин; все тебе доступно.

Суди меня - и, если я виновен,

Я пред твоим склонюся приговором.

Тебя не обманули. Да, я враг

Всего, что люди чтут и уважают.

Но ты пойми меня; взгляни вокруг:

Достойны ль их кумиры поклоненья?

Как отвечает их поддельный мир

Той жажде правды, чувству красоты,

Которые живут в нас от рожденья?

Везде условья, ханжество, привычка,

Общественная ложь и раболепство!

Весь этот мир нечистый я отверг.

Но я другой хотел соорудить,

Светлей и краше видимого мира,

Им внешность я хотел облагородить;

Мне говорило внутреннее чувство,

Что в женском сердце я его найду,

И я искал. Зачем тебя смущать

Рассказом долгих, горьких заблуждений?

Довольно. Жизнь мою ты поняла.

Д о н н а А н н а

О, не страшися своего доверья!

Да, все я понимаю. Но скажи мне,

Чего ты ждал от тех, кого любил?

Чем был ты оскорблен иль чем обманут?

Чего ты требовал? Скажи мне все!

Д о н Ж у а н

Чего я ждал от них, чего искал,

Определить уже не в силах я.

Теперь я все нашел, теперь я счастлив!

Неполно было б это чувство, если б

Его словами выразить я мог!

Д о н н а А н н а

А я, Жуан, когда б мою любовь

Могла измерить или обозреть,

Мне было б страшно; я боялась бы,

Что до тебя она не досягнет.

Но меры нет в ней! Нет во мне боязни!

Сомнений нет! Я в будущее верю,

Как верю в бога и в тебя, Жуан!

Д о н Ж у а н

Да! Верь, о ангел! Верь! Нам надо верить!

Лишь в вере счастье! Миг единый веры

Есть вечность. Пусть он нашу жизнь поглотит!

Прочь думы! Прочь сомненья хладный червь!

Забудем все! Весь мир! Себя самих!

В одном восторге и в одном блаженстве

Смешаем жизнь и смерть!

Входит командор.

К о м а н д о р

Сеньор, простите.

Вам долго вместе быть еще нельзя.

Никто еще не извещен в Севилье

О вашем сватовстве. Но я сегодня

Пошлю к родным и близким приглашенье,

Чтоб съехались на сговор; до того ж

Вам видеться лишь можно на гулянье.

Обычай так велит. Коль вам угодно,

Вы встретите нас завтра у фонтана

В тот час, когда взойдет луна.

Д о н Ж у а н

(в сторону)

Проклятье!

Холодною водой меня он обдал.

Он мне напомнил, что любовь есть призрак,

Что я сюда пришел лишь роль играть.

Перехитрил старик, поторопился

Накидывать аркан свой на меня!

(К командору.)

Сеньор, тяжел ваш строгий приговор,

Но я во всем вам покоряться должен;

До завтра я изгнанью обречен.

К о м а н д о р

Простите, дон Жуан. Мы у фонтана

Вас встретим завтра.

Д о н Ж у а н

Я не опоздаю!

(Уходит.)

К о м а н д о р

(про себя, следя за ним глазами)

Как омрачилось вдруг его лицо!

Не в первый раз уже я замечаю,

Что выраженье ясное внезапно

В нем исчезает и вокруг бровей

И возле уст играет и змеится

Насмешливо-суровая черта.

Не нравятся мне эти перемены!

Д о н н а А н н а

(ласкаясь к отцу)

Ты все еще не примирился с ним?

Не бросил ты своих предубеждений?

К о м а н д о р

Его любить готов я горячо,

Когда твою любовь он оправдает.

Д о н н а А н н а

Но ты ему не веришь. Для меня

Свое ты пересилил отвращенье,

Свой нрав крутой с трудом переломил ты,

К улыбке принужденной приневолил

При встрече с ним ты свой враждебный лик;

О мой отец, не сожалей о том,

Что дал ты нам согласие. Ты знаешь,

Тебе во всем покорна я была;

Но сердцу я приказывать не в силах,

Любить я вполовину не могу.

Вот видишь ли, во мне частица есть

Твоей решимости. Когда бы ты

Нас разлучил, о, что б со мною было!

Тебя любить, отец, я перестала б,

С тобой остаться я бы не могла!

К о м а н д о р

Ты никогда ни в чем не знала меры.

Бывало, до его знакомства с нами,

Когда о нем лишь заводили речь,

Ты слов не находила порицать

Его двуличный и коварный нрав;

Когда о нем упоминали только,

Ты изменялась вся в лице; тебе

Чудовищем казался он, а ныне...

Но я не упрекать тебя пришел.

Он твой жених; любить его ты вправе;

Но ты теперь в другую впала крайность:

Все совершенства ты находишь в нем,

На все ты смотришь лишь его очами,

От собственных суждений отреклась.

Дитя, поверь мне, крайности опасны,

Их избегать должно благоразумье

И среднею дорогою идти.

Д о н н а А н н а

О, не брани меня! Я сознаюся,

Что не всегда так думала, как ныне;

Но я не вдруг переменила мысли,

Не ветрено ему я отдалась.

Нет, кровь твоя течет во мне недаром,

Моей любви, отец, я знаю цену

И важность всю поступка моего.

О нем, отец, я долго размышляла

И долго, перед тем чтобы решиться,

Испытывала я сама себя.

Припомни, как ты нынешней весною

Со мной садился ночью у окна

Дышать прохладой и внимать гитарам,

Которые вблизи, вдали, кругом

До самого рассвета раздавались.

Он часто мимо проходил тогда,

И останавливался у решетки,

И зачинал с тобою разговор,

Не много на меня вниманья он

В то время обращал; но я, напротив,

Уже тогда, молве не доверяя,

Его старалась втайне изучить.

Для вас обоих часто неприметно

И будто ненарочным словом я

Давала направление беседе

И вызывала вас на мирный спор;

Сама ж над ним я молча наблюдала,

Не пропускала ничего, и после,

Одна, в моем покое запершись,

Я проходила весь ваш разговор,

И каждое им сказанное слово,

И ударенье каждое его,

И каждый взгляд его припоминала

И долго, долго взвешивала их.

Так этот нрав, не понятый никем,

Себе я понемногу объяснила.

Но вспомни, мой отец, ты сам его

Не безусловно осуждал. Ты часто

Его благоразумию дивился

И говорил, шутя, ему не раз:

"Вы, дон Жуан, боюся, повредите

Себе во мненье дам: в тот час, когда

Другие им приносят серенады,

Теряете вы золотое время

Со мною, стариком!" Потом, когда

Ко сну я отходила, часто ты,

Со мной прощаясь, говорил: "Однако

Мне нравится довольно дон Жуан;

Гораздо он скромнее, чем я думал,

И старость он умеет уважать.

Его мне слишком черным описали".

Не так ли было, мой отец?

К о м а н д о р

Все правда,

Обворожить умел он и меня;

Я был неосторожен. Но в то время

Не думал я, что ты его полюбишь...

Иные были у меня надежды.

Д о н н а А н н а

Да, мой отец, его я полюбила,

Когда узнала сердце я его.

Сперва во мне проснулось любопытство,

Потом участье; а потом, лишь только

Я поняла значенье дон Жуана,

Участье обратилось в удивленье,

И волю я любви тогда дала

Тогда лишь, но не прежде. И теперь,

Ты прав, отец мой, я его люблю

Без памяти, без воли, без сознанья!

К о м а н д о р

Храни господь тебя, мое дитя,

От позднего раскаянья!

Д о н н а А н н а

Я знаю,

Тебя страшит прошедшее его.

Но верь, отец, минувшие те бури

Порукой нам грядущих ясных дней!

Я не хочу оправдывать Жуана;

Он был преступен, но порочен не был.

Его дела нельзя равнять с другими,

И общей мерой мерить их нельзя.

Кто над другими так стоит высоко,

Чья мысль проникнуть алчет в недра жизни,

Кто в ней, как средь египетского храма,

Гиероглифы видит и загадки,

И объяснить себе их вечно хочет,

И вечно неудачей раздражен

Тому невыносим условий гнет,

И тот не мог законам подчиниться,

Дорогою избитою идти!

Иных путей душа его искала,

Неясная звезда его вела,

Ему другой души недоставало,

Которая б понять его могла!

Из женщин не одна его любила,

Но их союз был слишком боязлив;

Пугала их его стремлений сила,

Его ума несдержанный порыв!

И робко все остались у преддверья,

Когда он смело шел во храма тьму,

Жуана сердце требует доверья,

И я, отец, поверила ему!

Я отдалась ему душою вольной,

И к правде путь мы вместе совершим;

Ему помочь есть сил во мне довольно

Моя любовь меня сравняла с ним!

К о м а н д о р

Мой милый друг, к чему нам снова спорить

И рассуждать о том, что решено!

Д о н н а А н н а

(обнимая отца)

Будь добр к нему! Оставь свои сомненья!

К о м а н д о р

Дитя мое, я вас благословил,

И с той поры он сделался мне дорог.

Д о н н а А н н а

О мой отец, поверь ему, как я!

Тот дон Жуан, который бурной жизнью

Негодованье наше возбуждал,

Не есть Жуан счастливый, возрожденный,

Который ныне любит дочь твою!

Будь добр к нему! Когда мы завтра ночью

С ним на условленном сойдемся месте,

Не оскорбляй холодностью его!

К о м а н д о р

Я оскорблять Жуана не намерен.

Но... я сейчас с Октавьо говорил.

Узнав из уст моих, что для него

Надежды нет, хотел он удалиться,

Искать хотел он смерти где-нибудь.

Я удержал его - он был нам другом,

Я упросил его остаться с нами

Он здесь. Судьбе тяжелой он покорен.

Но рана сердца глубока. Ты, Анна,

Была к нему не без участья прежде.

Он в горести, и много облегчило б

Его твое приветливое слово...

Скажи, согласна, ль ты его принять?

Д о н н а А н н а

К чему, отец мой? Что ему сказать?

Оставь свиданье до другого раза!

К о м а н д о р

(про себя)

Любовь жестока и себялюбива;

Она собою только занята.

Ее, как сон, приятно опьяненье

Но горестно бывает пробужденье!

ДВОРЕЦ ДОН ЖУАНА

Дон Жуан в богатой одежде. Лепорелло надевает на него

кружевной воротник.

Л е п о р е л л о

Вот так. Лишь дайте эту цепь поправить,

И настоящий вы теперь жених!

Ну, слава богу! Мы остепенились,

И жизни безалаберной конец!

А знаете ль, сеньор, что вся Севилья

Завидует вам?

Д о н Ж у а н

Право? Но откуда

Ты взял, что я хочу жениться?

Л е п о р е л л о

Как?

Да разве не объявлена уж свадьба?

Нет, вы теперь жених, и, слава богу,

Вам на попятный двор уже нельзя!

Д о н Ж у а н

Жениться не намерен я.

Л е п о р е л л о

Позвольте,

Позвольте, что это такое? Как?

Досель вы изменяли, это правда,

Но не были ничьим вы женихом

И слово никому вы не давали;

А слово вещь святая. Быть не может,

Чтоб вы хотели взять его назад!

Д о н Ж у а н

Его возьмет назад сама невеста.

Л е п о р е л л о

Как? Донна Анна вас чтоб разлюбила?

Коль на нее рассчитывали вы,

То я совсем на этот счет спокоен;

Она вас любит, как досель никто.

Нет, вы теперь уже не отвертитесь,

Уж дело в шляпе. И позвольте мне

Вам принести покорнейшую просьбу:

Вы знаете, как честно я всегда

И бескорыстно вам служил, как ваши

Любовные я часто порученья

С опасностью здоровья исполнял.

Теперь за все заслуги я прошу,

Чтобы, когда у вас родятся дети,

Вы мне их воспитанье поручили

И жалованье положили б мне,

Приличное наставнику. Сеньор,

Я хвастать не хочу, я не ученый;

О нет! Но что касается до чести,

Поспорить я могу с великим Сидом,

Дурному я детей не научу!

Д о н Ж у а н

(смотрит в окно)

Луна взошла. Дай плащ мне и гитару.

(В сторону.)

Решительным ударом кончить надо!

Старик откажет мне и нашумит;

А перед ней найду я оправданье

И без отца сойдуся с ней опять!

Л е п о р е л л о

(подавая гитару и плащ)

Задайте ж ей скорее серенаду.

Они ведь это любят. В женихе

Предупредительность всегда похвальна!

Дон Жуан уходит.

(Один, потирая руки.)

Ну, слава богу! Скоро отдохнем!

Его понудить к браку было надо,

Как робкого купальщика, который

Воды холодной до тех пор боится,

Пока его насильно не толкнут.

НОЧЬ. ГУЛЯНЬЕ У ФОНТАНА

Два кавалера встречаются.

П е р в ы й к а в а л е р

Вы слышали ли новость? Дон Жуан

Посватан с донной Анной.

В т о р о й к а в а л е р

Быть не может!

П е р в ы й к а в а л е р

Увидите; они сегодня вместе

Здесь будут на гулянье. Кто б подумал,

Что кончит так похвально дон Жуан?

Двое других в разговорах.

П е р в ы й

Я этому поверю лишь тогда,

Когда увижу сам. Пусть кто другой

Но дон Жуан - продать свою свободу!

В т о р о й

Сеньор, напрасно вы так говорите,

Дочь командора хороша, как день,

Охотно был бы на его я месте!

Пожилая дама с супругом и дочерью.

Д а м а

И что они нашли в нем? Как отец

На то мог согласиться? Ни за что б

Не отдала ему я Инесильи!

С у п р у г

Гм, гм!

Д о ч ь

За что его так все бранят?

Что в нем дурного, маменька?

Д а м а

Молчи,

Тебе рассказывать про это рано.

Две молодые дамы.

П е р в а я

Как мог в нее влюбиться он? Скажи,

Что в ней хорошего?

В т о р а я

Одно кокетство!

Она его кокетством завлекла!

Несколько кавалеров и дам.

П е р в ы й к а в а л е р

Здесь подождем. Они сюда придут.

П е р в а я д а м а

Но донне Кларе, может быть, теперь

Не хочется увидеть дон Жуана?

В т о р а я д а м а

Зачем же, если донне. Консепсьоне

Приятно будет встретить вместе с ним

Счастливую соперницу свою!

П е р в а я д а м а

Когда бы мне он сделал предложенье,

Я молча дверь ему бы указала.

В т о р а я д а м а

Как жаль, что он не сделал вам его!

В т о р о й к а в а л е р

Вот он идет! Смотрите! И гитара

В его руке. Зачем теперь гитара?

То прежде кстати было бы, когда,

Вздыхая, он у дома командора

Простаивал до самого утра.

Т р е т ь я д а м а

Как он глядит на эти окна. Кто

Живет над тем балконом?

Т р е т и й к а в а л е р

Как, над тем?

Не смею вам сказать, сеньора, там...

Живет одна... одна... Не смею, право!

Т р е т ь я д а м а

Смотрите, он остановился. Он

Гитару строит. Кто же там живет?

Т р е т и й к а в а л е р

Глазам своим не верю! Там живет

Потерянная женщина одна

По имени Нисета. Целый город

Нисету знает, но никто б не смел

На улице ей поклониться. Право,

Я ничего не понимаю. Как?

Он сбросил плащ, он шляпу загибает,

Его лицо освещено луной,

Как будто хочет он, чтоб вся Севилья

Его узнать могла. О, это слишком!

Возможно ль! Он поет!

Т р е т ь я д а м а

Какая наглость!

Д о н Ж у а н

(поет под балконом)

Гаснут дальней Альпухарры

Золотистые края,

На призывный звон гитары

Выйдя, милая моя!

Всех, кто скажет, что другая

Здесь равняется с тобой,

Всех, любовию сгорая,

Всех зову на смертный бой!

От лунного света

Зардел небосклон,

О, выйди, Нисета,

Скорей на балкон!

Н и с е т а

(показываясь у окна)

О дон Жуан, уйдите, ради бога!

Вы губите меня. Скорей уйдите!

Когда о том узнает командор,

Он заколоть меня велит. Молю вас...

Д о н Ж у а н

(продолжает)

От Севильи до Гранады,

В тихом сумраке ночей,

Раздаются серенады,

Раздается стук мечей;

Много крови, много песней

Для прелестных льется дам,

Я же той, кто всех прелестней,

Песнь и кровь мою отдам!

От лунного света

Горит небосклон,

О, выйди, Нисета,

Скорей на балкон!

В продолжение серенады подходит командор, под руку

с донной Анной, и останавливается, в некотором

расстоянии.

К о м а н д о р

Как? Что? Не может быть! Не верю! Нет!

Дон Жуан оборачивается к нему, продолжая перебирать струны.

Так! Это он! Злодей! Бездельник! Изверг!

(К тем, которые хотят удержать его.)

Прочь от меня!

(К Дон Жуану, обнажая шпагу.)

Бездельник! Шпагу вон!

Д о н Ж у а н

(насмешливо)

Сеньор, умерьте гнев ваш. Это шутка.

К о м а н д о р

Вон шпагу, иль убью тебя!

Д о н н а А н н а

О боже!

Д о н Ж у а н

Сеньор, не горячитесь. Это шутка.

Я забавлялся.

К о м а н д о р

(выпадая)

Так умри ж теперь!

Д о н Ж у а н

(отскакивает и вынимает шпагу)

О, если так, извольте, я готов!

Дерутся. Командор роняет шпагу. Дон Жуан скрывается.

К о м а н д о р

Я ранен! Дочь! Ко мне... Я умираю!

Д о н н а А н н а

Отец, отец! О боже! Помогите!

Врача! Скорей врача!

К о м а н д о р

(падая)

Не надо, Анна.

Сюда, мое дитя... нагнись поближе...

Ко мне поближе, Анна. Милый друг,

Дитя мое, прости! Я умираю...

Одна теперь осталась ты на свете...

Ты сирота... но друг есть у тебя...

Октавио... Не отвергай его...

Быть может, после... через год... о Анна,

Нет сил... Я умираю...

(Умирает.)

Д о н н а А н н а

(бросаясь на труп отца)

Боже, боже!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ОКРЕСТНОСТИ КАДИКСА

Дон Жуан и Лепорелло, в разговоре.

Л е п о р е л л о

Охота, право, вам была, сеньор,

Связаться с этим стариком. Извольте

С его семейством справиться теперь!

Д о н Ж у а н

Я знать не мог, что он остервенится

И бросится со шпагой на меня.

Покойник бешен был не по летам.

А я хотел его лишь подразнить

И отучить настаивать на свадьбе.

Л е п о р е л л о

Так только в том была его вина,

Что сделаться хотел он вашим тестем?

Ну, что ж? И слава богу! В добрый час!

Давно бы вам пора остепениться.

Что мы за жизнь ведем? Скажите сами.

А донна Анна чем была не пара?

Вы были бы теперь отцом семейства

И жили б смирно, тихо, хорошо,

Как бог велит, и прыгали б вкруг вас

Без счета и числа мал мала меньше.

Все маленькие дон Жуаны. Да.

Д о н Ж у а н

Приятная картина в самом деле,

Но забываешь ты, что года нет

С тех пор, как я был женихом.

Л е п о р е л л о

Так что же?

Вы в полгода успели б сделать то,

На что другим бывает жизни мало;

Вы время не теряете.

Д о н Ж у а н

Глупец.

Л е п о р е л л о

И кажется, ведь вы ее любили,

По крайней мере, больше, чем других.

Когда вы вашу выкинули штуку,

Вы были пасмурны дня три потом.

Д о н Ж у а н

Я и теперь люблю ее.

Л е п о р е л л о

Быть может,

Да проку-то от этого нам мало.

Теперь небось не сунетесь вы к ней.

Д о н Ж у а н

Она моею будет. Так хочу я.

Я до моей достигну цели.

Л е п о р е л л о

Ой ли?

Спровадивши отца, за дочкой вы

Уж не хотите ль снова волочиться?

Д о н Ж у а н

Я никому ее не уступлю.

Л е п о р е л л о

Ха-ха! Го-го! А дон Октавьо? А?

Я чай, уже теперь их свадьба близко;

Пожалуй, донна Анна уж за ним.

Д о н Ж у а н

За ним иль нет, она моею будет.

Л е п о р е л л о

Забавная была бы то исторья!

Ха-ха! Как, донна Анна?

Д о н Ж у а н

Полно врать.

Смотри. Ты видишь этого гидальго,

В плаще и маске, что минут уж с пять

Взад и вперед все ходит перед нами?

Спроси его, чего он хочет.

Л е п о р е л л о

Как?

Вон этого? Не лучше ль нам, сеньор,

Убраться от него подале?

Д о н Ж у а н

Трус!

Спроси его сейчас, чего он хочет.

Л е п о р е л л о

Поверьте мне, уйдемте лучше прочь,

Не нравятся мне новые знакомства.

Д о н Ж у а н

Так оставайся. Я его спрошу.

(Идет навстречу незнакомцу.)

Кого вам надобно, сеньор?

Н е з н а к о м е ц

Сеньор,

Ищу я дон Жуана де Маранья,

К нему есть у меня письмо.

Д о н Ж у а н

Подайте,

Я дон Жуан.

Незнакомец, подавая письмо, хочет ударить дон Жуана кинжалом.

Дон Жуан хватает его за руку и сжимает ему горло.

В другой раз будь ловчее!

Мне голос твой знаком. Эй, Лепорелло!

Л е п о р е л л о

(издали)

Я говорил, сеньор, уйдем! Ну, что же?

Вы ль держите его, иль он вас держит?

Н е з н а к о м е ц

Простите, я ошибся.

Д о н Ж у а н

Вижу, друг.

Эй, Лепорелло! Подойди сюда!

Л е п о р е л л о

(издали)

Сейчас, сеньор! Башмак мой развязался!

Д о н Ж у а н

Трус! Я держу разбойника. Иди!

Л е п о р е л л о

(издали)

Держите же покрепче. Да кольните

Его сперва немножко под ребро.

(Подходит с осторожностью.)

Д о н Ж у а н

Сними с него скорее маску.

Лепорелло снимает с незнакомца маску.

Как?

То наш приятель Боабдил? Мориско,

Которого спасли мы от костра?

Скажи, за что хотел меня убить ты?

Что сделал я тебе?

Б о а б д и л

Сеньор, простите,

Я силою был вынужден к тому.

Освобожденный вами так чудесно,

Я пойман был опять. Святое братство

Мне обещало полное прощенье,

Когда я вас убью в известный срок;

Не то - я должен быть сожжен. Сегодня

Срок кончился.

Д о н Ж у а н

Итак, любезный друг,

Тебя сожгут. Но кто ж тебе мешал

Уйти и скрыться где-нибудь?

Б о а б д и л

Нельзя!

За мной следят. Меня б опять поймали.

Д о н Ж у а н

Ты, видно, снова принял христианство?

Б о а б д и л

Вторично; вам к услугам.

Д о н Ж у а н

Но зачем

Ты в первый раз отрекся от Христа?

Б о а б д и л

Торговлю я веду с тунисским беем,

В Берберию невольниц поставляю.

Д о н Ж у а н

Причина недурна. Ты веришь в бога?

Б о а б д и л

Смотря по обстоятельствам, сеньор.

Д о н Ж у а н

А в совесть веришь?

Б о а б д и л

В совесть? Как придется.

Д о н Ж у а н

Я вижу, ты мошенник откровенный.

Философ ты, не зная сам того.

Без размышлений дальних и глубоких,

Ты до того же вывода дошел,

К которому меня приводит опыт

И логики неумолимой нить.

Куда ж ты денешься теперь?

Б о а б д и л

Теперь?

Когда бы были у меня цехины,

Я где-нибудь фелуку бы достал

И сделался б пиратом.

Д о н Ж у а н

Лепорелло!

Сейчас его в дворец мой проводи.

Пусть спрячется он. Там его не будет

Искать теперь святая инквизицья.

Да угости его как можно лучше,

Он мой приятель. В бога он не верит.

Я этаких людей люблю. Ступайте.

Л е п о р е л л о

(снимая шляпу и низко кланяясь Боабдилу)

Дон Боабдил, слуга я ваш покорный!

Рекомендуюсь вам. Я в бога верю;

Но, может быть, я ошибаюсь. Если

Один лишь черт вселенной господин,

На том свету прошу вас мне у черта

В протекции своей не отказать.

Уходят вместе.

КОМНАТА ДОННЫ АННЫ

Д о н н а А н н а

(вся в черной одежде сидит у окна)

Как в ясный день крушительная буря,

Так на меня обрушилась судьба.

О мой отец! Услышь меня из гроба!

Перед тобой его я обвиняю!

Да, он тебя не одного убил.

Он, он убил души моей святыню,

Надежды все и чистые мечты,

Заветные убил он убежденья,

Он все убил! В отчаянье он ввергнул,

В безверие низринул дочь твою!

То был дух тьмы, вид ангела принявший,

Но в нем не я ошиблась - нет, не я!

Отец мой, не вини меня! Предвидеть

Никто не мог того, ни угадать.

Здесь выводы нарушены событий,

Насилован предвечный ход судьбы;

То истин всех закон непогрешимый

Разбился о двуличие его!

Нет, не меня ты обманул, Жуан,

Ты обманул и бога и природу!

Входит дон Октавио. Она его не замечает.

Д о н О к т а в и о

(после долгого молчания)

Уж год к концу приходит, донна Анна,

С тех пор, как страшный вас постиг удар.