Стирая запреты

Глава 26

Есения

Закрывшись в душевой, осматриваюсь. На стеклянной поверхности кабинки ещё не высохли капли воды, в воздухе витает чистый мужской запах с нотками парфюма и геля для душа. Закрываю глаза, втягиваю его носом. Мне нравится. Раздеваюсь, не спешу становиться под струи воды. Позволяю мужскому аромату осесть на моей коже.

Кладу свою одежду на стиральную машину. Весь день в ней провела, по-хорошему, ее стоило бы постирать. Надевать на чистое тело не хочется, но и переодеться не во что. Забираюсь в душевую кабинку. Теплые струи ласкают уставшее тело, согревают кожу.

Совсем недавно душ принимал Аслан, его присутствие ощущается почти на физическом уровне. Закрыв глаза, представляю его обнаженным, как намыливает натренированное тело, как подставляет лицо под струи воды. Ощущая внизу живота тяжесть, сжимаю бёдра.

«Хватит стоять и фантазировать!» — запрещаю себе думать об Аслане, но память возвращает меня в момент нашего короткого поцелуя. Провожу подушечками пальцев по влажным губам, мне кажется, я до сих пор ощущаю его прикосновения, но ведь это невозможно.

«Почему он меня поцеловал?» — не дающий покоя вопрос не в первый раз всплывает в голове. Хочу получить на него ответ. Хочу, чтобы поцеловал ещё раз. Долго, по-настоящему….

Такие мужчины не ищут серьёзных отношений с простушками. В их окружении полно красивых, богатых, гламурных девиц, на которых они в конечном счете женятся, а с молоденькими и глупыми девочками их связывают короткие, ни к чему не обязывающие романы.

Прислонившись спиной к прохладной плитке, медленно дышу. Я могу сколько угодно запрещать себе мечтать, но моё сердце будет продолжать сбиваться с ритма рядом с этим мужчиной. Таким настоящим, сильным, волевым, местами жестким, но при этом благородным и заботливым...

Открываю шкаф, нахожу чистые полотенца. Решаю закутаться в одно из них, а вещи всё-таки постирать. Нижнее белье руками, остальное в машинке.

Открыв дверь, высовываю сначала только голову. Убедившись, что Аслана нет, на носочках бегу в спальню. Просушивая волосы вторым полотенцем, которое прихватила с собой, постоянно поправляю то, которым обмоталась, оно постоянно норовит сползти.

Скинув его, оставляю на краю кровати и забираюсь под одеяло. Некомфортно лежать абсолютно голой. Умом понимаю, что никого в комнате нет, но это не спасает. Дома я до появления Мирона всегда спала в майке или футболке, с его появлением — строго в пижаме. Под одеялом жарко, а раскрыться не могу. Поднимаюсь, иду к трусам, которые лежат на батарее. Она, конечно, не греет, но я не знала, где их ещё можно положить сушиться. Беру в руки, проверяю, они влажные. Кладу снова на батарею. Возвращаюсь обратно в постель, прячусь под одеялом. Уснуть не получается, хотя я упорно стараюсь. Но вместо баранов, которых я пытаюсь считать, в голову лезут мысли о маме, о Мироне и его домогательствах, об Аслане и моих таких сильных первых чувствах.

Устав от всех этих мыслей, выползаю из-под одеяла. Аслан ходит практически бесшумно, но я уверена, он ещё не вернулся. Чувствую, что там, за дверью, пусто. Закутываюсь в полотенце на всякий случай, вдруг он вернется и решит зайти. Подхожу к шкафу, открываю. На полке лежит два чистых комплекта камуфляжной формы, в выдвижном шкафу чистые боксеры и аккуратно сложенные носки. Ни одной футболки.

Тяжело вздохнув, открываю вторую створку. Два строгих костюма и несколько светлых рубашек. Несколько минут мнусь у дверцы, сомневаюсь, стоит ли трогать его одежду или лучше дождаться и попросить. В этот момент слышу, как открывается и закрывается дверь. До меня доносятся почти неслышные шаги. Замираю и практически не дышу. Наверное, жду, что он войдет. Ничего не происходит. Сжав крепче дверцу, давлю разочарованный вздох. Тихо снимаю с вешалки рубашку, уронив на пол полотенце, надеваю на себя и буквально тону в ней, но мне очень удобно.

Хочу вернуться в постель, но ноги сами несут меня к двери. В голове ни одной мысли, зачем я это делаю, меня просто тянет. Тянет так, что невозможно сопротивляться. Берусь за ручку, застываю, как перед прыжком с высоты. Вдох. Тяну ручку на себя.

Аслан сидит напротив двери. Уперев руки в колени, смотрит на меня в упор. От волнения ноги перестают слушаться, я больше и шага не могу ступить. Привалившись плечом к косяку двери, подбираю слова, которые нарушат между нами оглушающую тишину.

— Я взяла из шкафа рубашку. Мне нечего было надеть, свои вещи я постирала… — запинаясь почти на каждом слове. — Я постираю и верну…

— Тебе идет, — проходится взглядом по моим ногам. Мне сложно считывать его мысли, потому что выражение лица практически не меняется, но есть ощущение, что я вызываю в нем мужской интерес.

От взгляда Аслана меня не коробит, не хочется спрятаться и закрыться, наоборот, хочется разжечь в нем желание. Отлипнув от двери, делаю несколько несмелых шагов по направлению к Аслану. Что делать дальше, не имею понятия. Я никогда никого не соблазняла, всегда была уверена, что инициатива должна исходить от мужчины, а тут себя не узнаю, откуда столько смелости и порока?

— Тебе лучше вернуться в комнату, — в голосе Аслана слышится предупреждение. Замечаю, что он сглатывает и прикрывает на пару секунд глаза. — Есения, тебе пора спать, — в тоне его голоса будто звучит строгость, но это не она, там что-то другое, я не могу разобраться. Хочу подойти, но Аслан напоминает мне настороженного хищника, который останавливает мое приближение взглядом.

— Я пробовала уснуть, не получается, — дохожу до дивана, опускаюсь на самый край. Аслан разворачивает корпус в мою сторону, меняет позу. Откинувшись на спинку кресла, руки кладет на подлокотники.

— Если не можешь уснуть, тогда давай поговорим, — настораживает своим предложением.

— О чем? — сжимая от волнения пальцы на коленях.

— Почему ты сегодня вернулась на базу? — спрашивает Аслан, пристально следя за реакцией моего тела. А оно дает реакцию, я вздрагиваю, напрягаюсь, отвожу взгляд в сторону. Мы оба понимаем, что я не на работу ехала, а убегала. — Я хочу знать, что случилось.

Я молчу. Девочка внутри меня умоляет все рассказать, поделиться хоть с кем-то, но проблема в том, что Аслан не «кто-то». Этот мужчина мне нравится, я не хочу, чтобы он знал о той грязи, которая происходит у меня в семье. Мне стыдно.

— Проблемы в семье, — не смея поднять на него взгляд, отвечаю уклончиво.

— С матерью? — продолжается мой допрос.

— Отчасти.

— Отчим тебя как-то обижает? — вздрагиваю, когда Аслан заговаривает о Мироне. — Я могу помочь, Есения, — предлагает Арданов. Его слова теплой патокой разливаются в груди. Мне хочется ухватиться за его предложение, но я так не хочу стать врагом своей мамы.…

— Спасибо вам, но пока не надо, я справляюсь, — сильнее сжимая руки на коленях.

— Давай договоримся, Есения: если тебе нужна будет помощь, ты тут же набираешь мне. В любое время дня и ночи, мой телефон в рабочем режиме двадцать четыре на семь, — давит на меня своей энергетикой. Даже если бы я хотела отказаться, вряд ли у меня хватило бы сил, но отказываться не стану, неизвестно, на что способен этот монстр.

— Хорошо, — согласно киваю.

— И часы ты больше снимать не будешь, — с металлом в голосе. — До телефона ты можешь не успеть добраться, а они всегда на руке.

— Не буду снимать, — соглашаюсь и на это. Хотя знаю, что меня утопит чувство стыда, если Аслан услышит те мерзости, которые предлагает отчим.

Больше об этом мне говорить не хочется. О чем хочется, не решаюсь. Это покруче, чем прыгнуть в ледяную воду со скалы. Аслан замечает мое волнение, щурится, пристально наблюдает, но не мешает мне собраться. А я будто голой попой на раскаленных углях сижу. Вспомнив, что попа у меня и правда голая, краснею, наверное, до кончиков ушей. Интересно, Аслан догадался, что у меня под рубашкой ничего нет?

Так… спросить…

Я хотела прояснить важный для себя момент…

Вдох.…

Ещё один….

Ну, давай же, соберись…

— У меня тоже есть вопрос, — глядя ему в глаза. Как же сложно было собраться, а он совсем не помогает. Подперев голову кулаком, лениво за мной наблюдает. Только эта леность обманчива, я знаю, что там сидит взрослый хищник, который всё замечает.

— Задавай, — расслабленно предлагает он, а у меня все нервные окончания натянуты до упора. Кажется, если спрошу, они полопаются. Легче было бы отступить и сбежать в комнату, спрятаться под одеялом и забыть наш разговор, но тогда я буду мучиться от неизвестности, придумывать, мечтать…. Если получится…. Лучше сразу обрубить…

— Почему вы меня поцеловали? — задаю свой вопрос и, затаив дыхание, жду ответа. Сердце выскакивает из груди, в солнечном сплетении жжет.

Я тоже кое-чему у него учусь. Аслан не так спокоен, как хочет казаться. Теперь я четко замечаю изменившееся дыхание, напряженные на виске вены, сжатые в кулак пальцы. Я придумываю варианты ответов, которые может дать Аслан, но он удивляет.

— Не понравилось? — отвечает вопросом на вопрос спустя, наверное, целую минуту.

Я всё это время не дышала, а теперь и вовсе забыла, как это делать. Что мне нужно ответить? Он своим вопросом поставил мне шах. Глядя на него, думаю над своим ответом. Можно проиграть партию, а можно ведь и мат поставить? Откуда во мне берется смелость? А может, это безрассудство? Разбираться некогда, втянув носом воздух, я отвечаю:

— Понравилось… но было мало….