Сто глупых идей

Глава 4

«Нет, ну какова, а?! Сначала врет-завирается насчет мужа, а потом и вовсе не изъявляет желания провести вместе новогодние дни. А с чего ты вообще взял, что нравишься ей? Может, у нее и правда кто-то есть? Вот она и держит дистанцию с помощью выдумки. Но она же смотрит, ёшкин кот, смотрит на меня! Ну и что, много тех, кто смотрит. Это вовсе не означает, что они готовы с тобой в постель завалиться. Хотя нет, именно так и происходит в большинстве случаев. А что с этой не так?», - злился я, пока выруливал со стоянки.

«У мужа она спросит... Ну-ну, пусть спросит. А я вот позвоню сегодня вечером, и пусть она придумает причину, по которой ее муж отпускает женушку на все праздники. Попалась, рыбка! Да ни один нормальный мужик свою жену на Новый Год в командировку не отпустит. Значит, там нет никакого мужика. Это же очевидно. Да и ни одна нормальная женщина от своего мужа на все праздники не срулит. Хотя бы из чувства собственничества и сохранности имущества, ведь он явно устроит попойку и гулянку с девками, пока ее не будет дома».

Всё судебное заседание я пребывал в подавленном состоянии и даже отказался от прений, что для меня вообще нонсенс. Мой оппонент в осадок выпал, когда я просто молча уткнулся в документы, вместо того чтобы в очередной раз язвительно облить грязью его клиента и добавить масла в огонь: так сказать, нанести последний штрих к портрету.

- Что с вами, Эрнесто, вы как себя чувствуете, нормально? – усмехнулся Леонид, когда мы вышли с ним из здания суда. – Выиграли затяжное дело, а не радуетесь.

- А что я, по-вашему, должен делать, язык вам показывать или другую часть тела? – нагрубил я, подходя к своей машине.

Леонид закурил и предложил постоять, обсудить дальнейшее развитие дела.

- Я, разумеется, оспорю решение, - поведал он мне, затягиваясь сигаретой.

- Кто бы сомневался, - открыв дверцу и забросив туда дипломат, буркнул я.

- Личные проблемы? – хитро прищурился Леонид.

- Нет, - пожав плечами, отсек я, принявшись со скучающим видом рассматривать близстоящие здания. – Просто день тяжелый. Устал, не выспался.

- Осторожней, - выбросив сигарету, погрозил мне Леонид, - а то с таким настроем можно не только начать проигрывать дела, но и заболеть, и врезаться в кого-нибудь по дороге, и вообще...

Я рассмеялся, прервав тем самым злобные пожелания.

- А с вашим ядом можно не дожить до апелляции. Вы бы хоть как-то контролировали себя, что ли? А то еще и курите в придачу. Ух, какая там отрава растекается внутри вас по венам! Осторожней, Леонид, у вас уже возраст не тот, чтобы так небрежно к собственному здоровью относиться.

- Возраст понятие растяжимое, мой юный друг. И, к сожалению, быстро проходящее.

- По вам это заметно. Я бы принял дельный совет от умудренного опытом старца, но к вам это не относится. Вы из тех, кто только «кажется», кто создает видимость, но не является таковым.

Он позеленел, обдумывая ответ, но я успел запрыгнуть в салон машины, дал по газам и рванул со стоянки, чувствуя, как проклятия летят мне вослед.

- Вот бы пригодилось сейчас защитное поле на моем летающем корабле, - хмыкнул я, смотря в зеркало заднего вида.

Но пока стоял в пробке, слова Леонида непонятным образом достигли своей цели.

«...быстро проходящее...»

Это он о моих тридцати двух? Ха! Да у меня еще вся жизнь впереди! Да я вообще, можно сказать, вчерашний школьник! Да я в самом соку! Да я...

Со злости я даже двинул по клаксону, как и все остальные озверевшие водилы километровой мёртвой пробки, решив поучаствовать во всеобщем недовольном гуле, после чего принялся крутиться на месте, уже не зная, как сесть. Всё мне казалось неудобным. И расстояние до руля, что я уже раз десять подогнал, и само кресло. Потом настала очередь всех зеркал подряд. А пробка всё не двигалась и не двигалась. Тогда я занялся радиостанциями. Везде крутили какую-то муть. То безголосые певички, то гомико-писклявые певцы с прищемленным достоинством, то дикий речитатив бездарных реперов-мотюгальников.

Почему-то после середины 90-х российская музыка просто умерла. Остались каверы – явные или скрытые – песен иностранных исполнителей. А всё остальное - за очень редким исключением! - это такой отстой, что стыдно подобное по радио крутить, не то, что покупать и слушать. Зато наша эстрада ходит с гордыми соплями-пузырями, а там нечем гордиться, там лишь перепевки – как какое-то детско-юношеское творчество под названием фанфики, но только в музыке, или этот всеобщий новогодний блевотный позор, что крутят каждый год для фона пьянствующего народа. При этом есть ведь, есть авторские песни и прекрасные исполнители! Но их никогда не пропустят в эфир, на большую сцену, им никто никогда не даст возможность подарить людям свет и радость, грусть и раздумье, печаль и вдохновение, энергетический заряд и мощь неземных чувств. Политический заказ на всенародное отупение и бездарность превращает серую массу нашей страны в гниющую, зловонную жижу, и талантливых людей рождается всё меньше и меньше, а те, кто еще приходят в этот мир, в эту страну, они быстро опускают плечи под гнетом всеобщего непризнания.

Понятно, что и в других странах все известные исполнители прошли путь наркомании, алкоголизма, проституции и тому подобного разврата, но они хотя бы реально талантливы и способны «зажечь» стадионы во всем мире своими авторскими песнями, своими неповторимыми «фишками». Это реально Звезды, по недоразумению упавшие с Небес, точно павшие ангелы, вынужденные теперь самостоятельно искать путь назад. Они знали, на что шли: ради трех сокровенных слов в их самой знаменитой песне, ради вложенной Искры, они жертвовали всей своей жизнью для того, чтобы их услышали те, кто способен слышать, чтобы открылся Путь, позволяющий вернуться к Духу, позволяющий взлететь даже без крыльев...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А наши исполнители ради чего всё это делают? Протащив свои зады через продюсерские постели, они никого не зажигают и не вдохновляют, кроме пьяного поля в деревне Тихопукино. Разве можно сравнить концертный зал, наполненный с горем пополам вялыми поклонниками, со стадионами бушующих, опьяневших от счастья, фанатов по всему миру?! Где, где наши «великие» эстрадные певцы? Чем подтверждается их всенародная слава, кроме как эпатажными выходками? В них больше нет Искр. Нам всем подсовывают пустышек, приучая к мысли, что другого не существует и даже не стоит ждать... «сто веков», когда «в стране для дураков» кто-то воскреснет и споет стоящую, искрящую вещь, способную зажечь миллионы сердец людей, впавших в летаргический сон.

Я щелкал радиостанции в надежде услышать хоть что-то приятное и мелодичное, наконец мне улыбнулась удача – старая песня Криса Айзека «Wicked game», да и дорожная пробка ожила.

Невольно вслушиваясь в слова песни, я почему-то вновь вернулся мыслями к Палке. Что она мне далась? Ну да, ёкнуло, когда ее впервые увидел. Ну и что. Подумаешь... Это вовсе не означает, что нужно три месяца пялиться на нее. Потом я попытался сблизиться и даже намеренно разыграл сцену, типа, я случайно пошел в то же кафе, что и она. Но весь ланч она болтала по телефону со своим мужем. Судя по ее блестевшим глазам, она его просто обожает. О чем она мне и сообщила, как только завершила тот сюсюкающий разговор со своим благоверным.

Глупо, конечно, но я тогда поинтересовался:

- Давно вы вместе?

- О, - нахмурилась она, вспоминая, - мы пока не расписались, но вместе уже больше десяти лет. Так что срок приличный.

Я совсем приуныл от такого заявления. Блин, десять лет! Это же не полгода, не два и не пять. Чтобы десять лет прожить с парнем, это надо быть либо идиоткой, либо действительно любить его. Есть, конечно, небольшой шанс, что после десяти лет совместной жизни у нее развилась стойкая неприязнь к своему сожителю, усталость и раздражение, а может, и разочарование, но и мне как-то не очень хочется брать то, что было под кем-то в течение такого длительного срока. Признаться честно, я никогда не понимал всех этих разведенок и женитьб по третьему и пятому кругу. Как не противно-то после кого-то? Ну, может, это я такой брезгливый, а людям всё равно с кем спать и кого трогать...

В общем, после того раза я честно попытался выбросить девушку из головы, заверяя себя: "Это не она!". Но каждый раз, когда я видел ее, ловил себя на мысли, что мне дико хочется заняться с ней сексом. Даже несмотря на ее десятилетний брачный союз с другим парнем. О... более того, кажется, меня это еще сильнее раззадоривало, вопреки всем моим принципам и брезгливостям. Что я только себе не представлял: и то, как я с ней в офисе один остаюсь поздно вечером (и я такое проделывал не раз!), и то, как я подвожу ее до метро, а потом в машине... Но в реальности, а не в фантазиях, она каждый раз, бросив скромное «спасибо», быстро выбегала на улицу. Оставалось сказать ей всё напрямую, рискуя выставить себя каким-то уродом, которому непременно нужно залезть под юбку своей помощнице. Но еще есть такая вещь, как репутация, которую нужно беречь. К тому же я - воспитанный человек и совершенно не могу подойти к ней и предложить всё это, прекрасно слыша, как она громко смеется по телефону, когда разговаривает со своим сожителем. Одно дело, если бы я не знал, что у нее кто-то есть, но совсем другое – когда меня поставили в известность. В конце концов, она моя подчиненная, она работает на меня, она... наверное, оскорбится, если я предложу ей такое. И тогда я потеряю не только хорошего, перспективного сотрудника, но еще и лишусь возможности видеть ее. Пусть хотя бы видеть! Да и понять, почему она так похожа на ту, которая... и почему так отзывается во мне - просто необходимо...

«Я и не мечтал, чтобы влюбиться в такую, как ты...», - в это время проплакал певец, попав словами, точно стрелами, в самое мое сердце.

Нет, нет.. это никакая не любовь! Просто она заводит меня, это всего лишь животная страсть, с которой я всеми силами пытаюсь бороться. Даже маниакально выискиваю недостатки, начиная с коротких волос, которые мне никогда не нравились, заканчивая тонкой, хрупкой фигуркой, отчего за глаза дал девушке обидную кличку «Палка». Хотя палкой она, конечно же, не являлась, а просто стройной, невысокой, нормального телосложения. Она одевалась не так, как Инга – без всякого лоска, без выделения своих достоинств. Очевидно, что у нее нет средств, чтобы покупать себе дорогие шмотки, которые бы выгодно сидели на ее фигурке... фигурке, которую мне безумно хотелось рассмотреть без одежды. Или хотя бы обтрогать в оной. Но нужно остановиться.

«Нет, я не хочу влюбляться... Этот мир лишь разобьет твое сердце...», - вторила песня моим мыслям.

К тому же Полина влюблена в своего парня или мужа, неважно, кто там у нее, но явно кто-то есть. Или она обманывает по причине, что я ей не нравлюсь. Тогда это еще прямолинейней... Тогда нужно просто отвернуться от нее и найти себе девушку. Причем срочно. Сколько можно травить байки о кубинской жене?!

Два года я выполнял требования из списка, подаренного мне Ниной – моей домработницей, и прекратил бегать по всем этим дурацким пунктам только с появлением в моем офисе Полины. Похоже, придется клин клином вышибать. Да и вообще, три месяца без секса, это уже как-то... по-стариковски.

Если раньше просто тупо хотелось секса, то теперь почему-то хотелось большего: чувств, романтики, нежности и теплоты, заботы и глубины, уверенности и спокойствия... таких простых и одновременно бесконечно сложных вещей, но явно имеющих наибольшую важность в жизни каждого человека.

«...быстро проходящее...»

Черт! Всё еще впереди. Ничего не проходит у меня, всё только набирает силу! Просто я меняюсь, меняются и потребности, нет в этом ничего ужасного. Наоборот, если я удовлетворю свои потребности, то всё станет гораздо ярче, чем было. Нужно просто найти свою любовь...

И как назло песня закончилась словами «никто никого не любит», как раз когда я остановился у своего дома. Выключив радио, я какое-то время сидел в тишине, смотря на коттедж и фонари, освещавшие извилистую дорожку к дому.

- И для кого я, спрашивается, украшал его всеми этими рождественскими гирляндами? Для соседей, наверное. Дому нужна женщина, как, видимо, и моему сердцу.

Небрежно припарковав машину, я выскочил из теплого салона на холод и стремглав понесся домой. Залетев в холл, я уже успел стянуть с себя верхнюю одежду и вскоре зашвырнул пиджак с рубашкой в самый дальний угол спальни. Включив свет в гардеробной, я достал из ящика туалетного столика заветный Список и, как обычно, зажмурив глаза, ткнул пальцем в строчку:

«№ 68 Автомастерская. Субботний вечер»

- Да ну, нет, - нахмурился я. – Кого мне там ловить? Слесаря, что ли? Или специально пойти и сломать себе машину, после чего бегать по цеху в поисках одинокой женщины, которая не умеет водить машину и врезается во всех подряд с периодичностью раз в месяц? Глупо как-то.

Пришлось снова закрывать глаза и колдовать над папирусом.

«№ 57 Кафе-библиотека. Вечер. Среда, четверг или пятница»

- Ну ладно, - скривился я, - так уж и быть. Всё же это лучше, чем № 12, когда попался конный спортивный клуб. В итоге я там нашел, конечно, себе подругу. И даже поимел с ней близкие отношения. Привел ее к себе домой, накормил, напоил, искупал, всячески ублажил и даже конюшню ей построил, причем почти собственноручно. Надеюсь, библиотеку мне не придется выкупать, как понравившуюся лошадь.

Переодевшись в джинсы и пуловер, я заглянул по пути на кухню, открыл холодильник и офигел: там, рядом с ужином, стояла записка от Нины:

«Эрнесто,

Если вы не забыли, то на носу новогодние праздники. Завтра утром я приду последний раз, так как мы всем семейством уезжаем в Финляндию. Вернусь не раньше пятнадцатого. Я вам звонила сегодня, чтобы напомнить об этом, но устала общаться с вашим автоответчиком, а смс-ки я не люблю писать. Не забудьте передать мои поздравления вашим родителям. Надеюсь, вы приятно проведете время в семейном кругу.

Обнимаю, целую, всем сердцем с вами,

Нина.

P.S. Пусть наступающий год подарит вам встречу с настоящей любовью, с той женщиной, на которой вы всё-таки захотите жениться. Устала желать вам это, но кто знает, может, на третий раз моё пожелание исполнится?»

Я захлопнул дверцу холодильника, так и не узнав, что приготовлено на ужин.

- Ну да, - с горечью отозвался я в пустоте кухни, - нашел любовь, как же... Здесь чтобы подругу для секса найти – потрудиться нужно, если не хочешь провести ночь с какой-нибудь чувырлой, конечно, или с той, которая на следующий день решит уже перетащить ко мне все свои вещи, даже не спрашивая моего согласия. А вы, Нина, о любви... Да где она, эта любовь? Сказки для наивных людей, всячески оправдывающих свои неудачные выборы сексуальных партнеров.

Раньше, когда я был еще подростком, всегда удивлялся: почему все нормальные мужики моделей или актрис предпочитают. Ведь все они дуры дурами! Но потом понял, в чем причина. Это единственный контингент более-менее симпатичных женщин. Всё остальное – это какое-то кошмарное недоразумение, а не лица. Смотришь на них и ужасаешься. Такое ощущение, будто большинство женщин, которые не имеют отношение к модельному бизнесу, вообще не знают ни как косметикой пользоваться, ни как одеться, ни как привести себя в порядок, сделать прическу, ходить на каблуках, держаться в обществе... Деревня на деревне, зато понтов, особенно у тех, кто стоит в магазинах, торгующих косметикой, выше крыши. Каждая стоящая там – ну прям звезда! Я как-то обедал напротив входа в парфюмерный магазин. Боже... каких экземпляров я только не увидел. И все они уверены в своей неотразимости. Да там не духами поливаться надо, а пластическую операцию каждой второй делать. И эти громкие выкрики мужиков на 8 Марта: «Наши красивые женщины!» - да вы что, мужики, ослепли все разом?! Где, где вы красивых видели, лицемеры?! Одна страшней другой. А если с них косметику смыть, так вообще - кикиморы без грима. А ведь говорят, что внутренняя красота непременно должна отражаться во внешней. Что же тогда получается, что мы живем в обществе душевных уродов? Нет, фраза о том, что красота в глазах смотрящего, несомненно, верная, но в разумных же пределах! А здесь, когда на каждом шагу очевидное уродство, которое даже косметикой не скрыть...

Еще немного и я превращусь в озлобленного женоненавистника. А всё Палка виновата! Ходит передо мной, как живое напоминание о том, что, мол, нет, не все уродины, которые в модельный бизнес не пошли, вот, смотри... но я другому принадлежу... не тебе. Завидуй! Кусай себе локти! Захлебывайся слюнями, изводясь от желания!

- Ну и катись к черту! – выругался я и, схватив куртку, сбежал с крыльца дома.

Навигатор услужливо показал мне сразу несколько кафе-библиотек.

- Отлично, - раздраженно отметил я, направляясь к ближайшему заведению, - найду там себе какую-нибудь заучку-неудачницу, которая ходит в кафе книжки читать и выпендриваться, дескать, умная очень, а потом... а потом я просто приглашу ее к себе и оттрахаю без всяких лишних разговоров и обещаний. Хватит уже по этой Полинке сохнуть. Не хочет меня, так пусть дальше не хочет. Пусть сидит со своим хахалем.

Войдя в кафе, я сразу напоролся взглядом на барменшу. Она мило улыбнулась и приглашающим жестом указала на свободный столик.

«Вот ее как раз и повезу домой...», - решил я, ответно улыбаясь, и опустился в мягкое кресло. Пока ждал официантку, обсматривал посетителей и книжные шкафы.

И тут со мной чуть нервный припадок не случился: по диагонали от меня сидела Полина.

Меня точно ледяным душем окатило, а потом стало невыносимо жарко. Притаившись, я замер, наблюдая за девушкой. Вот, оказывается, как она одевается, когда не на работе... Двуличная какая, однако.

Полина сидела, закинув одну ножку за другую, в темно-коричневых колготках, в замшевых сапогах на высоком тонком каблуке, в бежевом обтягивающем шерстяном платье-футляре с мягким объемным воротом-хомутом. Синие глаза были подведены гораздо ярче, чем в рабочее время, а ее аккуратная короткая стрижка, с привычно забранными за уши волосами, теперь представляла собой творческий белобрысый беспорядок. Мягкие, непослушные, завитые пряди игриво падали на лицо, оттеняя скулы и ярко накрашенные губы.

Как с обложки или экрана... Разве такие бывают?..

Не знаю, на сколько я завис, но мой рот как-то на удивление быстро наполнился слюнями, и как только я попытался их сглотнуть, то сразу же подавился. Больше всего я не хотел, чтобы Полина обернулась, услышав мои сдавленные откашливания, и вообще, как я ей объясню свой вечерний променад и посещение данного заведения в век, когда все нормальные люди читают книжки в электронном формате? Но, постойте... а она-то что здесь делает? Разве ей не нужно готовить ужин и стелить постельку своему распрекрасному Аркадьевичу или как там его?

Тихонько отойдя за книжный шкаф, я достал телефон и набрал ее номер.

Боже, сколько раз моё сердце ёкало, когда я звонил ей, но еще ни разу оно не скакало галопом, победно ликуя. Почуяв жертвенную кровь, я вцепился в возможность всеми своими когтями и клыками.

- Добрый вечер, Полина, - поздоровался я, улыбаясь от уха до уха, когда прижавшись спиной к книжным полкам, украдкой выглянул в зал.

- Да, добрый вечер, Эрнесто, - ответила она спустя минуту разглядывания вызова на своем телефоне.

- Я не отвлекаю вас?

- Нет, нет...

- Ну, просто время уже позднее, у вас же семья, как-никак. Так вы поговорили с супругом насчет командировки?

- А... да, поговорила.

- И как решился вопрос?

«Давай, детка, скажи мне, что он не возражает. Значит, нет у тебя никого, что и требовалось доказать! А если скажешь, что муж возражает, то останешься без премии и на невыгодных условиях отработки. Ну, выбирай...», - внутренне злорадствовал я.

- Я вынуждена отказаться, Эрнесто, - произнесла она, и всё во мне оборвалось в тот момент. С одной стороны это свидетельствовало о том, что она - редкая женщина, не подвластная меркантильным интересам, а с другой... я ей не нравлюсь, и она не собирается проводить со мной время ни здесь, в Москве, ни в сказочном рождественском отеле в Чехии.

- И по какой же причине? – выдавил я из себя.

- Я уже озвучила эту причину сегодня. Мне бы не хотелось огорчать любимого человека. Я думаю, вам, как женатому мужчине, это должно быть понятно. Уехать на все праздники, оставить мужа... А вы, как вы уедете без жены, простите за любопытство?

- Моя жена прилетит в Чехию, но чуть позже, - глухо отозвался я, чувствуя, как меня достала эта отравляющая ложь, но я уже не мог пойти на попятную. Это выглядело бы ребячеством с моей стороны.

- Ах... вот оно как... – вздохнула Полина. – Прекрасно. Значит, вы сами не бросаете жену на рождественские праздники, а мне предлагаете так поступить?

- Нет, я понимаю и принимаю ваш отказ.

Мы помолчали минуту, после чего она заявила:

- Мне пора, ужин стынет, мы сейчас собираемся ужинать. Муж ждет.

И тут меня взорвало!

- Конечно, - ядовито процедил я, делая ее фото и отсылая ей его. – Не смею вас больше задерживать. Мои извинения вам и вашему супругу.

Вернувшись на своё место, я скрестил руки на груди и, ожидая реакции, раскинулся в кресле.

Сначала Полина уткнулась в свой телефон, прибрав знакомым, нервным движением волнистую прядь за раскрасневшееся ушко, затем дернулась, подскочила, обернулась и тотчас заметила меня.

А я заметил вторую чашку на ее столе и... Петровича, отца Инги, уверенно идущего из туалетной комнаты по направлению к столику Полины.