Сто сказок удмуртского народа

От составителя

Предлагаемая читателям книга состоит из наиболее интересных удмуртских сказок, вошедших в первый переводный сборник удмуртских сказок,[1] а также из сказок, которые на русском языке публикуются впервые (45 сказок); часть из них и на удмуртском языке еще не опубликована. Кроме того, в сборник включены сказки, которые помещены в изданиях, ставших теперь библиографической редкостью.

Из легенд и преданий в сборник вошли лишь легенды-сказки и некоторые не опубликованные на русском языке предания. Составитель вынужден был отказаться от включения в сборник многих интереснейших легенд и преданий удмуртского народа, поскольку в ближайшие годы институту предстоит выпустить специальный сборник преданий и легенд.

Тексты сказок, ранее изданных, сверены с первоисточниками, если они сохранились в фондах института. Новые тексты, которые в основном переведены составителем, даны в точном смысловом переводе, без внесения каких бы то ни было изменений в сюжет и художественную ткань оригинала.

При составлении сборника был использован материал рукописного фольклорного фонда Удмуртского научно-исследовательского института.

Сказки удмуртского народа

В песнях и сказках, легендах и пословицах заключены огромные богатства народной мудрости многих поколений. Народ, как подлинный творец истории, неутомимый труженик-созидатель, пользуется сокровищами слова, унаследованными им от прошлых поколений, отбрасывая все, что тускнеет под влиянием времени. Беря все лучшее из того, что было им создано прежде, советский народ продолжает активную работу по созданию и шлифовке новых ценностей устного словесного творчества.

Удмуртский народ — равноправный в семье братских народов Советского Союза — достиг небывалого расцвета всех своих духовных сил. Свободная жизнь удмуртской социалистической нации ярко, красочно отражается в устном народном творчестве. Счастливые, радостные песни, мудрые, красивые легенды и сказки, меткие пословицы и поговорки слагаются удмуртским народом.

Развитие удмуртской культуры, в том числе и устно-поэтического творчества, в прошлом и в настоящем обусловлено дружбой удмуртского и русского народов, плодотворным влиянием высокоразвитой культуры русского народа. Дружба с русским народом способствовала политико-экономическому и культурному росту удмуртского народа. Прогрессивное значение для народностей Поволжья и Прикамья имело объединение их вокруг русского государства. Это объединение, закрепившее уже имевшиеся социально-экономические отношения, неминуемо повлекло за собой и рост культурных связей.

Говоря о прогрессивном значении дружбы русского и удмуртского народов, нельзя забывать той политики, которой придерживалось царское правительство по отношению к «малым» народностям. Царское правительство приучало русское население смотреть на коренные народности национальных областей как на низшую расу, называло их «инородцами», воспитывало презрение и ненависть к ним. Оно сознательно разжигало национальную рознь, натравливало один народ на другой.

Административная верхушка русского общества: царские чиновники, служители культа и пр. — возбуждали недоверие, ненависть к себе со стороны угнетенного удмуртского народа. Это недоверие было закреплено государственным законом царизма. Вместе с этим трудовой народ наций не всегда подчинялся законам господствующих классов, которые порождали ненависть и недоверие между нациями.

Хорошо известно, что трудящиеся массы русского и удмуртского народов объединялись в борьбе против социальной несправедливости. Удмуртский народ видел в русском трудовом народе своего союзника, старшего брата по борьбе. Так, в XVIII веке удмурты охотно влились в ряды пугачевцев.

Общение с русским народом определило пути развития удмуртской культуры.

Тяжело и безрадостно жил удмуртский народ до Великой Октябрьской революции. Удмурты, подобно многим другим народам России, говоря словами М. Горького, «уже за десятки веков до наших дней… обогащали свою «томительно бедную жизнь» в глухих лесах, на болотах… песнями, сказками, легендами о героях, вымыслами о богах». Безвестным оставалось это творчество другим народам: обмен культурными ценностями в царской России протекал крайне медленно, так как царское правительство всеми способами старалось препятствовать дружеским отношениям демократических слоев разных национальностей. Развитие капитализма в России ускорило процесс культурного взаимообогащения наций. В значительной степени этому содействовало прогрессивное влияние русской революционно-демократической мысли. Русские писатели-революционеры и разночинцы — Радищев, Герцен, Салтыков-Щедрин, Короленко и др. — первыми проявили серьезный интерес к угнетенным нерусским народностям Приуралья, к их устной словесности.

Первооткрывателем характерных особенностей удмуртского народа, отразившихся в устной поэзии, явился русский писатель-революционер А. Н. Радищев. Правда, этнографические свидетельства об удмуртах появлялись и раньше в трудах ученых Лепихина, Рычковых, Миллера и др. Но именно Радищев определил самое существенное в народном творчестве удмуртов — его духовную близость и родство с русским народом. Буржуазные ученые XVIII и XIX вплоть до XX веков замалчивали дружбу трудовых слоев удмуртов и русских, проявлявшуюся особенно ярко в совместных выступлениях против самодержавия; эти ученые отрицали классовую разобщенность общества, игнорировали наличие в каждой национальности эксплуататорской верхушки и широких слоев трудового народа — крестьян и рабочих.

Радищев чрезвычайно скупо и осторожно (что вполне объяснимо его положением ссыльного) отзывается об удмуртах. Для того, чтобы полностью понять смысл радищевской оценки, необходимо учесть его взгляды на национальный русский характер.

Из всех писателей XVIII века один Радищев сумел не только правдиво и полно рассказать о жизни русского народа, о его замечательном наследстве, но и сделать из этого революционные выводы. В своих произведениях Радищев раскрыл особенности русской нации. От всех предшественников он отличался тем, что сумел представить именно народный характер. Героизм, мужество, выносливость русского народа Радищев представил в многочисленных образах людей из народа в «Путешествии из Петербурга в Москву».

Радищев внес принципиально новое в понимание народной поэзии. В народном творчестве он находит отражение народной жизни, оно помогает ему осознать новое отношение к народным массам, понять их роль в истории общества.

Удмурты, замечает Радищев, «почти как русские».[2] Этим признанием он как бы подводил итог многовековым дружественным связям русского и удмуртского народов, их плодотворную роль для удмуртского народа, перенимавшего от русских богатства материальной и духовной культуры. В устном народном творчестве удмуртов Радищев видит те же самые стороны, что и у русских. Удмурты, пишет он в своих путевых записках, «поют едучи, как русские ямщики. Нравы их более склонны к веселью, нежели к печали».[3] Великий писатель-революционер отмечает самую существенную сторону народного творчества его жизнеутверждающий оптимизм.

Вятский край, служивший местом ссылки неблагонадежных для царского правительства лиц, включал в себя и территорию нынешней Удмуртии. Сюда были сосланы такие писатели, как Герцен, Салтыков-Щедрин, Короленко и др.

«Да, я люблю тебя, далекий, никем не тронутый край, — писал Салтыков-Щедрин. — Мне мил твой простор и простодушие твоих обитателей! И если перо нередко коснется таких струн твоего организма, которые издают неприятный и фальшивый звук, то это не от недостатка горячего сочувствия к тебе, а потому, собственно, что эти звуки грустно и болезненно отдаются в моей душе. Много есть путей служить общему делу, но смею думать, что обнаружение зла, лжи и порока также не бесполезно, тем более, что предполагает полное сочувствие к добру и истине»[4].

«Обнаружение зла, лжи и порока» стало главной темой Герцена, Салтыкова-Щедрина и Короленко, как прежде Радищева. Герцен, Салтыков-Щедрин, Короленко пытаются как можно ближе познакомиться с местным населением, проникнуть в духовный мир народа-труженика. Не случайно Салтыков-Щедрин в отдельные главы «Губернских очерков» вставляет народные песни («Пахомовна», «Аринушка»). Видимо, Салтыков-Щедрин занимался собиранием местного фольклора. Не о песнях ли, ставших отражением «боли сердечной», «нужды сосущей», говорит Салтыков-Щедрин, замечая, что им «никогда нет скончания»? «Они бесконечно зреют в сердце бедного труженика, выражаясь в жалобах, всегда однообразных и всегда бесплодных, но тем не менее, повторяющихся беспрерывно, потому что человеку невозможно не стонать, если стон, совершенно созревший, без всяких с его сторон усилий, вылетает из груди его»[5].

Герцен и Салтыков-Щедрин, несомненно, проявили интерес и к народной поэзии. Так, не случайно, что оба писателя в своих произведениях описали один и тот же церковный великорецкий[6] праздник, на который стекались тысячные толпы народа, идущие с ближних и дальних уездов Вятской и иных губерний.

«Торжественность этого национального праздника удивительна. Я приехал туда ночью, часа в два, но толпы народа уже не спали; везде крик, шум. Тут ряд телег делает настоящую крепость, и за ним тысячи мужиков, толпы нищих и уродов, толпы черемис, вотяков, чувашей с их странными, пестрыми костюмами, с их наречием. Разумеется, я спать не лег, а бросился в это море людей»[7], — писал Герцен Н. А. Захарьиной 24 мая 1836 г.

Герцен, Салтыков-Щедрин в этом «море людей» знакомятся с народом, с его нуждами и чаяниями, с его невзгодами и ожиданиями. Именно Герцен, а затем Салтыков-Щедрин и Короленко могли быть одними из первых нетенденциозных собирателей местного фольклора, включавшего в себя и устно-поэтическое наследство удмуртского народа. Положение ссыльных, состоящих под особым надзором правительства, разумеется, не способствовало тому, чтобы публиковать, а, может быть, даже и хранить собранные материалы.

Как доказывает В. Е. Гусев, в ссылке у Герцена «складывается взгляд на народную поэзию как на один из элементов народной жизни, в котором проявляется народный характер, народная психология»[8]. Вполне закономерно, что Герцен прямо перекликается с Радищевым в признании того, что в народных песнях, в народной поэзии отражается «образование души нашего народа», его отношение к действительности.

Герцен внимательно и всесторонне изучает жизнь и быт местного населения Вятского края. Герцен пробудил краеведческие интересы у местной интеллигенции, положив тем самым начало изучению Вятского края.

К сожалению, наследство революционных демократов XIX века, проявивших определенный интерес к нерусским народностям Вятского края, пока остается неразработанным именно в этой части.[9]

В этнографических и лингвистических изданиях дореволюционного периода можно найти немногочисленные заметки и публикации по удмуртскому фольклору. Однако эти материалы не всегда достоверны, не всегда в них включены подлинно народные произведения.

В нашем распоряжении, например, более двухсот удмуртских легенд и сказок, опубликованных до революции (включая побывальщины и варианты одних и тех же сюжетов). Однако эти публикации лишь в какой-то, мере отражают подлинное творчество удмуртского народа. Характерен, прежде всего, сам отбор сказок для публикаций. Интерес буржуазных исследований направлен, в первую очередь, на такие легенды и сказки, в которых проповедывалось бессилие человека перед природой и обществом, фаталистическая неизбежность человеческого неравенства. Поэтому естественно, что половина этих публикаций знакомит читателей со сказками и легендами, прямо основанными на суевериях. Действительно, суеверные побывальщины имели широкое распространение среди угнетенного, забитого народа, какими были удмурты до революции. Но ведь нельзя, не искажая правды, все творчество народа сводить только к суевериям. И до революции удмуртский народ, передавая из уст в уста, хранил множество легенд и сказок, отражающих веру в неисчерпаемые силы человека-труженика, светлые чаяния и ожидания народа. Как говорил Горький, «замкнуты были уста народа, связаны крылья души, но сердце его родило десятки великих художников слова, звуков, красок». Эти слова Горького в полной мере могут быть отнесены к удмуртскому народу. Устное творчество народа в основе своей всегда оптимистично, ему органически чужд трусливый фатализм, раболепие перед власть имущими, местный национализм.

В XIX веке можно назвать до четырех десятков работ этнографического характера, включающих в себя материалы устного народного творчества удмуртов.

Первой работой, наиболее основательной по количеству собранных текстов, может считаться книга миссионера Б. Гаврилова «Произведения народной словесности, обряды и поверия вотяков Казанской и Вятской губерний» (Казань, 1880 г.). Следует сразу же оговориться, что миссионеры и буржуазные этнографы, на первых порах выступавшие в роли собирателей удмуртского фольклора, нередко подправляли подлинно народные произведения в духе официальной народности, утверждавшей, с одной стороны, смирение и верноподданические чувства народа, и, с другой, — художественную неполноценность народного творчества вообще и творчества национальных меньшинств в особенности.

К достоинствам сборника Гаврилова следует отнести то, что в нем имеется попытка представить записи сказок, песен и загадок на удмуртском и русском языках. Гаврилов записывал преимущественно лирические песни, почти совершенно исключая песни, имеющие социальное звучание, отражающие тяжелое положение удмуртов. Такой выбор может быть объяснен и идейными позициями собирателя и тем, что народные певцы, вполне естественно, видели в миссионере человека, чуждого им.

Следует отдать должное собирателю: за исключением неточностей перевода и некоторой вольности стиля, он довольно верно записал тексты устно-поэтического творчества удмуртского народа. В этом и заключается их ценность, хотя в отборе их собиратель руководствовался идеологией своего класса. Собиратель, например, из всех произведений устного творчества выбирает для публикования лишь те, в которых проявляется житейская мудрость народа, но которые не имеют яркого социального звучания.

Ценен и материал, собранный в 80-х годах Гр. Верещагиным, выпустившим несколько сборников: «Вотяки Сосновского края», «Вотяки Сарапульского уезда Вятской губернии»[10], «Вотяки и их произведения устной словесности»[11]. Верещагин собрал новые, не знакомые до того в литературе, сказки, поверья, обряды, пословицы, загадки.

Как и Гаврилов, он отбирал произведения, не противоречащие официальной народности, по мере возможности сглаживая их социальный смысл и направленность.

Из остальных работ наиболее значительны «Эскизы преданий и быта инородцев Глазовского уезда» (I—IV)[12], составленные школьным инспектором и этнографом Н. Г. Первухиным. По полноте собранного материала это, пожалуй, одна из лучших работ. Им опубликовано 12 легенд, 76 сказок, 33 песни, 165 загадок, 35 пословиц и др.

Для всех работ дореволюционного периода по удмуртскому фольклору характерно реакционное толкование взаимоотношений русского и удмуртского народов. Собиратели замалчивали классовую разобщенность общества, игнорировали наличие в каждой национальности эксплуататорской верхушки и широких слоев трудового народа — крестьян и рабочих, классовую борьбу пытались истолковывать национальной враждой.

Поборники официальной народности заведомо неверно освещали вопрос о влиянии великого русского народа, его культуры на формирование других национальностей. Они ревностно противопоставляли русский народ удмуртскому, потому что именно он поднимал удмуртов на классовую борьбу.

Удмуртский народ видел в русском трудовом народе своего союзника, старшего брата по борьбе. Так, в XVIII веке удмурты ожидали Пугачева, чтобы добровольно присоединиться к нему. «Здесь, в бурановских краях, была и вольница Пугачева; даже прозываются некоторые удмурты Пугачевыми. Они ведут свои прозвища Пугачевых с того времени, когда предки родились во время нашествия пугачевской вольницы»,[13] — рассказывается в одной из легенд удмуртского народа («Буран-гурт»).

Удмуртский народ всегда относился с любовью и доверием к широким массам русского народа и с ненавистью — к его социальной верхушке, эксплуатировавшей и притеснявшей трудящиеся массы всех национальностей. Буржуазные собиратели и толкователи удмуртского фольклора, возбудив интерес к устно-поэтическому творчеству удмуртов и положив начало публикациям национальной народной поэзии, не могли в силу своей идейной устремленности заложить основы его научного изучения, они ограничивали себя в отборе текстов и обедняли памятники устной словесности.

В дореволюционных публикациях сказок содержится много чуждого подлинному творчеству народа. Более всего эти публикации страдают кулацкой или миссионерской направленностью. В них утверждается единственная радость — накопительство, любые средства оказываются годными для этого, вплоть до предательства. Характерно поэтому, что из множества волшебных сюжетов, имеющих широкое распространение среди удмуртского народа, внимание собирателей привлекали лишь сказки на сюжет, условно называемый «счастье по случаю». Этот сюжет в публикациях значительно обеднен, сведен зачастую к награде за долготерпение и послушание. Известный сюжет «язык животных» (см. Андреев-Аарне, №670)[14], довольно распространенный на территории Удмуртии, передан Гр. Верещагиным с чисто кулацким рационализмом. Мужик, получивший от благодарной змеи чудесное знание языков неодушевленных предметов, узнал о кладе под березой, спьяну проболтался жене и потерял чудесную способность — таковы общие черты записи Верещагина, которые безусловно передают основное содержание варианта. Однако авторский вывод из сказки снимает собою все чудесное содержание сюжета: «И стали они жить по-прежнему и клад добывать своими трудами»[15]. Бедность, утверждали кулаки, от лени, от нерадивости, а мечты и вера в чудеса волшебных сказок — от праздности. Миссионеры-собиратели, переделывая по-своему народные сказки, хотели внушить забитому и задавленному нищетой бедняку, бьющемуся в тисках голода и угнетения, необходимость покорного бескрылого труда: терпи, мол, живи, как живешь, за это авось тебе и клад достанется. Но «клад» (т. е. зажиточная жизнь) давался не честным труженикам, а мироедам-кулакам и другим эксплуататорам.

Подводя итоги сказочным публикациям до революции, можно сказать, что буржуазные ученые старались создать свою сказку об удмуртском народе. Эта сказка рассказывает о забитом удмурте, духовно бедном, лишенном способности творить материальные и культурные ценности. Удмурт, по мнению сочинителей этой сказки, знает одну страсть — накопительство, одну любовь — к установленным рабским законам, одно убеждение — религиозное. Даже, солдат, этот ловкий, смелый и самоотверженный бессеребренник сказок многих народов, изменил свой типический облик: победив нечистую силу, он вступает в сделку с чертом и снова выпускает нечистую силу мучить и беспокоить людей, потому что солдату нужны были деньги.

Все несчастья людей — от бога, бог жестоко наказывает людей за отступничество, за непочтительность, за забвение, в равной мере языческой или христианской веры — такова общая мысль этих сказок. Беды Мишки-скрипки, талантливого самородка музыканта, кончились после того, как «понял он, что нехорошо делал, стариков не слушаясь, жертвы в лес не нося»[16]… Прекрасный талант народного скрипача был сломлен, ему пришлось уступить под страхом голодной смерти, ибо те, что любили музыку, по бедности не могли прокормить музыканта, а те, что могли помочь бедняку, увидели в нем угрозу своему благополучию.

Только после победы Великой Октябрьской революции началась широкая собирательская и исследовательская работа по удмуртскому фольклору. Центром этой работы стал Удмуртский научно-исследовательский институт истории, экономики, литературы и языка. Уже в первых номерах удмуртских газет печатаются народные песни и легенды, сказки и пословицы. Начиная с 1929 года, в Удмуртии систематически проводятся фольклорные экспедиции, в которых принимают участие ученые Москвы и Ленинграда, писатели и композиторы Удмуртии, учителя и студенты. В рукописных фондах Удмуртского научно-исследовательского института накоплены богатые материалы по устной поэзии удмуртов. Большая часть этих материалов нуждается в публикации и исследовании. Однако и то, что уже опубликовано за годы советской власти во много раз превосходит полнотой и объективностью все вместе взятые дореволюционные публикации.

В рукописных фондах института нами зарегистрировано около тысячи сказок и легенд. Однако опубликовано из них 87 сюжетов[17], причем русскому читателю доступно не более половины этих публикаций. Существуют два сборника удмуртских народных сказок на удмуртском языке[18] и один на русском[19], изданных Удмуртским научно-исследовательским институтом истории, языка, литературы и фольклора.

Научным работникам республики при освещении и публикации народных сказок не удалось избежать некоторых ошибок. Ошибочной является идеализация и преувеличение роли Камита Усманова в девятом выпуске «Записок» (во вступительной статье к публикации легенд об Усманове[20], и в статьях некоторых историков республики.

При публикации легенды «Тутой и Янтымар» в десятом выпуске «Записок» допущены ошибки националистического толка, как это было отмечено редакцией пятнадцатого выпуска[21]. С. П. Горбушин допустил также неверное освещение вопроса о присоединении удмуртов к русскому государству во вступлении к публикации сказок[22].

История удмуртского народа и до добровольного присоединения к русскому государству была богата примерами дружбы с русским народом, экономическими и культурными связями с ним. Добровольное присоединение лишь еще больше закрепило эти связи государственными законами, обеспечив их дальнейшее развитие, а потому оно имело определенное прогрессивное значение.

Однако эти и некоторые другие ошибочные и спорные моменты ничуть не умаляют значения первых публикаций удмуртских легенд и сказок, большинство из которых раскрывают действительное богатство сказочного творчества удмуртского народа.

Данный сборник сказок удмуртского народа включает в себя целый ряд легенд и сказок, ранее либо мало известных, либо неизвестных, либо впервые переведенных на русский язык. Правда, при этом нельзя совершенно отказаться и от перепечатки ряда сказок из предшествующих сборников научно-исследовательского института, но отнюдь не из-за недостатка неопубликованного материала, а потому, что предыдущие сборники включили в себя лучшие образцы сказок удмуртского народа, без которых сборник не отразит подлинное богатство сказочного творчества.

Несмотря на то, что удмуртские сказки привлекали внимание этнографов и ученых, приходится признать, что сказочное творчество удмуртского народа пока мало исследовано. А между тем оно, несомненно, содержит очень много интересного и, безусловно, отражает общественное миросозерцание народа, его эстетические и моральные идеалы.

Из всех заметок об удмуртских сказках наиболее развернутой является статья П. М. Яшина к сборнику удмуртских сказок на русском языке[23]. П. Яшин верно ставит общие вопросы удмуртского фольклора, давая в основном правильную оценку дореволюционным публикациям. Совершенно верно намечен им и ряд других вопросов — о популярности тех или иных циклов сказок, о роли и месте преданий и легенд в общем репертуаре устного творчества, о некоторых художественных особенностях удмуртской сказки, о сказочниках.

В удмуртских сказках можно найти отражение морального и духовного богатства удмуртского, народа, его «чаяния и ожидания». В них определенно раскрывается национальная специфика, психология удмуртского народа, они могут помочь в изучении истории народа, понимании условий, формировавших его мировоззрение. В устном творчестве трудовой части удмуртского народа надо искать и элементы демократической культуры, послужившей началом молодой удмуртской литературы. Однако все эти и другие важные проблемы пока мало разработаны удмуртской фольклористикой и могут быть решены в крупных исследовательских работах. Данная статья ставит перед собой узкую цель: дать общий обзор сюжетов удмуртских сказок и отметить некоторые их общие черты.

Характернейшей особенностью удмуртской сказки является ее близкая; кровная связь со сказочным творчеством русского народа. Даже соотношение основных жанров или разрядов удмуртской сказки близко к русским. Так, менее распространенным жанром удмуртской сказки является сказка о животных. В рукописных фондах научно-исследовательского института нами зарегистрировано, например, 112 сказок на 52 сюжета. Большинство этих сюжетов является общим с русскими[24].

Говоря об общности сюжетов удмуртских и русских сказок, интересно отметить, что удмуртские сюжеты ближе всего к северно-русским сказкам. Так, например, оригинальный сюжет сказки «Гуньдыр Инмар и Прок староста», не учтенный в указателе Н. Андреева, очень сходен с сюжетом сказки «Суд святых», бытующей в Карелии[25]. Там же записана сказка «Мать и дочь»[26], к которой близка удмуртская сказка «Лентяйка». Сказки «Плешивый дурак и шайтан», «Покойник» сходны со сказками Северного края «Плешивый дурак и шайтан» и «Глупый мужик»[27]. К сожалению, мы не имеем возможности проследить общность сюжетов удмуртской сказки со сказками других народов и народностей Советского Союза. Однако эта общность, бесспорно, имеется. Часть сюжетов удмуртских сказок, не зарегистрированных в указателе Андреева, известна из сборников сказок народов СССР. Так, например, среди ненецких, нганасанских и марийских[28] сказок обнаружен нами сюжет, бытующий и среди удмуртов (сказка «Филин»).

К удмуртской сказке «Скрипач и его товарищи» близка сказка мордовского народа «Портной, медведь и нечистый»[29]. Сюжет обеих сказок сходен, хотя персонажи, кроме главных, действуют разные.

Из зарегистрированных нами сюжетов сказок о животных только два относятся к цепным, или комулятивным, из которых только один («Кто сильнее») в известной мере оригинален. Объясняется ли это только невниманием со стороны собирателей, трудно сказать. Во всяком случае небезынтересно отметить, что этот тип сказок имеет широкую популярность у родственного удмуртам народа коми. Исследователь коми сказок Ф. В. Плесовский оперирует 97 такими сказками на 23 сюжета[30].

Удмуртские сказки о животных более, чем сказки других народов, близки к сказкам бытовым. Они, как и бытовые сказки, остросюжетны и социально направлены. Может быть, это и определило отсутствие комулятивности в удмуртской сказке.

В сказках о животных отражается житейская мудрость и прежде всего опыт удмурта-охотника, его наблюдения над повадками зверей. В этих сказках животные — домашние и дикие — совершают проступки, переживают те или иные события, любят и ненавидят, подобно человеку. Иными словами, человек на мир животных переносит факты, явления своей, человеческой жизни. При этом в обрисовке характеров зверей в сказках следует отметить некоторую традиционность, при которой эти характеры остаются типичными для большинства сказок.

Взаимоотношения зверей в сказках уподобляются социальным отношениям в человеческом обществе. Одни из сказочных героев оказываются наделенными силой и властью, другие — бессильны и притеснены. Впрочем, сильные зачастую оказываются глупыми и беспомощными перед трудолюбивыми и ловкими. Если смотреть на это «под социальным углом зрения», как указывал В. И. Ленин, то нетрудно представить, что характеры, взаимоотношения животных в сказках определялись симпатиями и антипатиями народа в классовом обществе. Правда, сказки о животных возникли задолго до появления классов. В те далекие времена в них выражались анимистические воззрения народа, его вера в то, что звери — не только живые, но и разумные существа. В них могут переселяться души умерших. С развитием человеческого общества, с возникновением классов анимистические и тотемистические воззрения народа претерпевают существенные изменения. Записи удмуртских сказок относятся к концу XIX века и в основном к XX веку, точнее к советскому периоду. В сказках о животных к этому времени сохранились лишь некоторые элементы прежних верований. Зато в них ярко и непосредственно звучат социальные мотивы, выражающие народное самосознание, его отношение к тем, кто, не созидая, присвоил себе право распоряжаться, т. е. к эксплуататорским классам общества.

Излюбленными персонажами удмуртских сказок о животных являются медведь, волк, лиса, кот, баран, заяц[31]. Их характеры в основном соотнесены со сказками русского и других народов. Как и в русской сказке, например, лиса хитра, жадна, льстива и вместе с этим глуповата. «Кузь быжез», — длиннохвостая — лиса-Васса удмуртской сказки, облизываясь, называет петуха «дружком», приглашая его к себе «в гости». Однако петух перехитрил лису, написав на лбу у лисы вместо своего имени «медведь», и тем самым заставил лису расплатиться за кровожадность (медведь задрал лису за угрозу). Хитрая лиса трусовата: она боится наказания за свои проделки. В удмуртской сказке показывается, что и звери должны считаться с общественным мнением. «Эх, сейчас сразу бы съела, да народ узнает, придется расплатиться», — рассуждает лиса. Потому она предпочитает обделывать свои делишки в темных уголках, по закоулочкам. По отношению к сильным лиса льстива, угодлива. Не успел волк (а затем медведь) забраться в сани к мужику, как лиса, кокетничая глазками, подобострастно уговаривает мужика выполнить желание волка, потом медведя. Этой почтительности по отношению к слабым у нее не хватает. С зайцем она груба; ругаясь лиса обзывает его косоглазым. В характере лисы, сложившемся в далекие времена, ясно отражаются типичные черты ловкого, но подленького человека, мелкого чиновника, действовавшего по большей части «применительно к подлости».

В характере волка соединяются две черты — ненасытная жадность и глупость. По своему положению в обществе он, пожалуй, стоит повыше лисы, потому-то она и лебезит перед ним. С лисою он то снисходительно ласкав и называет ее «эичы уром» (друг-лиса), то, ругаясь, прикрикивает на нее: «Эх, ты длиннохвостая… Даже этого не понимаешь!». Несмотря на свое «высокое» положение в зверином царстве, волк часто остается в круглых дураках. Он так глуп, что не только лисе, но даже беззащитному козленку ничего не стоит водить его за нос.

Медведь удмуртских сказок имеет все черты большого, вельможного барина. С остальными зверями он порою покровительственно внимателен, порою груб и жесток. Узнав, что лиса якобы хочет съесть его, он — «пöсь-вуаськем кадь луэм» — вспылил и в гневе расправился с невольной злоумышленницей.

Создавая образы лисы, волка, медведя, удмуртский народ в аллегорической форме выражал свое отношение к угнетателям. Недаром в сказке «Плохие товарищи» все они получили заслуженную кару. В сказке рассказывается о том, как бедный мужик ехал на базар. По дороге к нему в сани подсаживаются заяц, лиса, волк и медведь. Робея перед зверями, мужик вынужден был перегрузить свой воз и сделать их всех своими седоками. Но сломалась оглобля, ни один из зверей не сумел принести замену. Как только мужик ушел в лес срубить дерево и сделать новую оглоблю, — звери совершили вопиющую несправедливость: растащили его добро и задрали лошадь. «Волк и медведь никогда не будут твоими друзьями», — поучает белка мужика. Тогда он, доведенный до крайности, расправляется со своими разорителями и возмещает убытки с лихвой.

С победой Октября изменилась историческая обстановка, из жизни были вытеснены мелкие и крупные чиновники, творившие неправый суд и расправу над трудовым народом. Однако подлые черты прошлого нет-нет да и проявятся в нашем обществе, в котором встречаются еще люди с характерами, навыками, привычками, не свободными от язв и пороков, порожденных капитализмом. А потому не отпала необходимость их разоблачения, осмеяния, наоборот, она стала еще более острой. Этим и объясняется стойкая традиционность характеров зверей в сказках о животных. Исчезли чиновники, но остались самовлюбленные чинуши, бюрократы, подхалимы и перестраховщики. Герои сказок о животных, сохранив повадки и характеры дореволюционных своих предшественников, обрели новую жизнь, выполняя благородную задачу наших дней — высмеивать и разоблачать все косное, отсталое, чуждое.

Для сказок о животных, записанных в советское время, характерно то, что в них подчеркивается непременное торжество справедливости. Скромные и трудолюбивые герои сказок одерживают, как правило, окончательную победу над ленивыми, жадными и наглыми зверями. Между тем известны дореволюционные записи удмуртских сказок о животных, в которых положительные герои, одержав моральную победу, трагически погибали. Гр. Верещагин, например, записал сказку «Петух и лисица», которая кончается тем, что лиса задушила и съела петуха. Защитником петуха в этой сказке выступает заяц, струсивший в самую решительную минуту и предательски оставивший товарища. В советское время эта сказка[32] получила иное окончание: собака, назвавшись защитником петуха, «схватила лису зубами и понесла к своему хозяину».

Характерной особенностью современной удмуртской сказки о животных является мотив победы слабого персонажа над сильным, над кровожадным. В сказке «Петух и лиса», например, петух побеждает лису, перехитрив фактически не только ее, но и волка с медведем.

С предельной четкостью и лаконизмом нарисован образ волка в сказке «Глупый волк». Герой сказки — глупый голодный волк — предъявляет свои права сильного и жадного хищника поочередно гусям, свиньям, барану, лошади и портному с аршином. Животные и портной представляются волку беззащитными жертвами, а в самом деле они оказываются хозяевами положения и преподают глупому нахалу ряд уроков. Проученный ими, он обращается за помощью к своим собратьям-волкам. Волчьи законы и в сказке остаются волчьими. За оплошность волки жестоко рассчитались со своим трусливым сородичем и растерзали его.

В сказке «Котофей Иваныч» кот побеждает зайца, лису, волка, медведя. Слабый козленок в сказке «Волк и козленок» побеждает глупого волка. Глупый и жадный волк (сказка «Глупый волк») жестоко наказан гусями, свиньями, бараном, человеком. Этот мотив торжества справедливости, победа «маленьких людей» еще раз подчеркивает жизнеутверждающий смысл народного творчества.

* * *

Более, чем сказки о животных, среди удмуртов распространены волшебные сказки. В рукописных и книжных фондах Удмуртского научно-исследовательского института нами зарегистрировано 205 волшебных сказок (что составляет четверть всех сказок) на 97 сюжетов. Волшебные сказки — наиболее древние по своему происхождению. Сразу же следует отметить, что широкое распространение среди удмуртов получили сюжеты русских волшебных сказок (66 сюжетов). Это еще раз свидетельствует о том, что трудовые массы удмуртского народа еще с древних времен, будучи тесно связаны экономическими отношениями с русским народом, активно воспринимали и усваивали духовные богатства русского народа.

Наиболее популярны у удмуртов те же сказочные сюжеты, что и у русских. Так, самой распространенной сказкой среди удмуртов является сказка, условно называемая «Три царства». Ее общая схема: «герои идут на поиски исчезнувших царевен, поочередно варят обед; является мужичок с ноготок, а борода с локоток; один из героев спускается под землю и спасает царевен от змея и т. д., спутники, вынув на веревке царевен, истинного спасителя царевен не вытаскивают из ямы, но он в конце концов спасается»[33]. Эта сказка записана на удмуртском языке в 16 вариантах; некоторые из них далеко отходят от этой общей схемы.

Следующим по распространенности сюжетом является сюжет «мачеха и падчерица» (14 вариантов). Небезынтересно отметить, что в этих сказках несколько приглушается мотив родственности и потому вместо падчерицы героиней часто оказывается просто нелюбимая дочь. Характер «падчерицы» и «дочери» в удмуртской сказке почти не раскрывается, как это наблюдается в русской сказке, любовно рисующей трудолюбивую добрую падчерицу и высмеивающей ленивую злую дочь. Удмуртская сказка совсем незначительное внимание уделяет обрисовке «мачехи», в которой совсем не подчеркивается злое начало. Более того, в одном из вариантов мачеха, потеряв родную дочь, свою любовь переключила на падчерицу.

Распространенными среди удмуртов являются и такие русские сюжеты, как «Сивка-бурка», «хитрая наука», «медведь и сестры» и др.[34]

В удмуртских сказках можно обнаружить отзвуки истории народа, причем волшебные сказки напоминают о моментах глубочайшей древней истории. В них, например, встречается такой мотив, как выбор жены или подруги-помощницы из целой группы сестер-сверстниц. Не является ли это отзвуком эпохи кровнородственной семьи дородового строя, когда «все деды и бабки и в пределах семьи являются друг для друга мужьями и женами, равно как и их дети, т. е. отцы и матери»…[35] В сказке «Сын рыбака» герой стал побратимом одной из двенадцати сестер, причем оказалось, что тем самым брат и сестра взяли на себя обязательство быть мужем и женой. В кровнородственной семье «братья и сестры… все считаются между собой братьями и сестрами и уже в силу этого мужьями и женами друг друга»,[36] — пишет Ф. Энгельс. На ранних стадиях существования семьи, вплоть до возникновения классового общества, женщина в хозяйственной жизни семьи была ведущей силой. До возникновения патриархальной семьи происхождение детей считалось по материнскому праву. Женщина была не только равноправной, но даже преимущественной хозяйкой положения в семье, вплоть до смещения и назначения вождей и старейшин. Так и в названной сказке сестра-жена (в настоящее время ее могущество объясняется в сказке тем, что она — ученица Вумурта, т. е. волшебница) спасает героя от тяжелых бед, избавляет его при помощи своего могущества от жестокой расправы Вумурта.

В сказке «Богатырь и ветряный бес» три кровных брата — Иван Березкин, Иван Дубовкин и Мальчик-богатырь — женятся на трех сестрах. Но в этой сказке интересно и другое — появление парной семьи. Каждый из братьев женится на одной из сестер, причем наиболее сильные — старшая сестра и Мальчик-богатырь — отказываются от совместной жизни с другими парами. Здесь как бы регистрируется огромный скачок в развитии семьи от формы группового брака к моногамии.

Рассмотренные материалы древнейшей истории в волшебных сказках удмуртов звучат как традиционные реликты, остатки, не осознаваемые сказочниками. Вместе с ними в сказках ярко отражаются позднейшие исторические наслоения и прежде всего социальные мотивы. В зачине сказки, как правило, говорится о том, что герой находится в крайне бедственном положении и вынужден идти на поиски своего счастья. Оканчиваются же сказки тем, что герой сумел обеспечить себе, наконец, безбедную жизнь. В одинаковой мере это характерно для сказок всех народов, особенно записанных в советский период, когда народ — творец и созидатель — впервые в полную меру осознал свое могущество.

Интересно отметить, какими путями, при помощи каких средств приходит к зажиточности герой-удмурт. В сказке «Мальчик и вупери» (№47) герой, заслужив волшебные дары в виде собак и медведя, «стал ходить на охоту, наловил множество зверей и очень разбогател». Эта концовка отражает мечты удмурта того периода, когда охота была основным занятием жителей богатого лесного края.

В удмуртских волшебных сказках можно заметить часто повторяющийся мотив чудесного дара, отнятого хитростью или силой у героя сказки (например, в сказках «Ванька-дурак и журавль», «Бедный Иван», «Царь-солдат» и др.). Бесправное положение удмуртского трудового народа в царской России, отягощенное национальным гнетом, рождало в народе сознание социального и национального неравенства. Чиновники царской России использовали малейшую возможность, чтобы обездолить удмурта. Отсюда вполне закономерно появление в волшебных сказках мотива отнятого силой и хитростью чудесного дара. Оптимизм угнетенного народа проявился в том, что в конце концов сказочный герой добивался наказания своих обидчиков и становился обладателем предназначенных ему волшебных даров.

Волшебная сказка рассказывает о чудесном: в ней герои забираются на небо и опускаются под землю, проходят через огонь и попадают в водное царство, благодаря своим чудесным помощникам они побеждают сильнейших противников… Волшебная сказка отражает один из первых этапов борьбы человека со злыми силами природы, торжество неутомимого искателя и труженика над этими силами, богатство и красоту нравственного облика этого человека. Но неверно было бы видеть в волшебной сказке только отражение далекого прошлого. Живучесть волшебных сказок, их дальнейшее развитие в настоящем говорит о том, что народ вкладывает в них и оценку сегодняшнего дня и мечты о будущем.

В центре внимания волшебной сказки лежит борьба, подвиги, добывание, а потому и главные действующие лица сказки резко разделяются на два лагеря — на собственно героев и их врагов. Жанровой особенностью волшебной сказки является принцип гиперболизации, преувеличения.

Излюбленным героем удмуртской волшебной сказки является Иван. Интересно отметить, что этот Иван очень редко именуется царем или царевичем. Обычно это незнатный Иван, а иногда просто «куанер» (бедный) Иван! Зачастую главным героем волшебной сказки удмуртов оказывается безымянный солдат. В удмуртской волшебной сказке наблюдается тенденция сближения ее с реалистической, эта тенденция проявляется и в выборе героев, и в особенностях сюжета, и тематики.

Распространенные мотивы змееборчества активно дополняются новыми мотивами богоборчества. Обновленный Октябрьской революцией герой волшебной сказки сражается до полного свержения власти со всеми ее атрибутами, вплоть до самого бога. Царь-солдат из одноименной сказки, например, «всех ближних царя из дворца прогнал, добро трудящимся отдал, а сам стал жить и работать во дворце».

Герой сказки твердо знает, чего он добивается: он добивается счастливой жизни для себя, своих ближних и всех тружеников. Однако не всегда этот мотив звучит, вернее звучал, достаточно определенно в том смысле, что не всегда героям были известны пути, ведущие к счастью. По дореволюционным публикациям известна удмуртская сказка «Белый свет». Герои ее ставят перед собой чудесную задачу — найти белый свет для удмуртов. Этот мотив характерен для подлинной народной сказки. Мечта о свете (свет — символ счастья, радости) красной нитью проходит через все жанры удмуртского народного творчества. Однако нельзя признать достоверным решение этой задачи, которое дается у буржуазных публикаторов Гр. Верещагина[37], Н. Виноградова[38]. В обеих публикациях помощниками героев выступают утка и голубь, а противниками — три змея, победив которых, героям приходится сражаться еще с женами змеев. Эти общие моменты обоих вариантов могут свидетельствовать о подлинно народном происхождении основного сюжета. Однако понятие «белого света» в обоих вариантах обеднено. У Гр. Верещагина белым светом, которого не хватало удмуртам, оказалась девица Марья. А. Н. Виноградов утверждает, что удмурты стали счастливы после того, как их пожалел царь, дав им сундук белого света. Вместе с этим оба эти варианта могут также свидетельствовать и об исканиях угнетенного народа, ясно не представлявшего себе, откуда придет к нему счастье.

Для удмуртской волшебной сказки, можно сказать, совсем не характерен мотив чудесного происхождения героя. В ней гораздо чаще подчеркивается обыкновенность героя: живет он, трудясь, а достатка не имеет. В этом отношении характерна сказка «Бедный Иван»,[39] оригинально разрабатывающая сюжет известной русской («Из сумки двое»)[40] и украинской («Ветер»)[41] сказок. Бедному Ивану, чтобы мало-мальски обеспечить семью, пришлось пойти батрачить к купцу. «Иван работал-работал, мучился-мучился и не вытерпел». Интересно, что сказочный Иван свое возмущение направляет не против непосредственного угнетателя купца, а против создателя такого несправедливого устройства жизни — против бога: он «пошел бить бога, который не хочет видеть его нужды». Иван добился своего, получив три чудесных дара, которые помогли ему расправиться с купцом и обеспечить прочное счастье для своей семьи, ранее вынужденной умирать с голоду.

В волшебных удмуртских сказках идея праведного бунта против «устроителя» света — Инмара — весьма характерна. Герой сказки («Гуньдыр Инмар и Прок староста», «Бедный Иван»), обездоленный и униженный, отправляется к самому богу, чтоб высказать ему свое возмущение и добиться справедливости. Этот герой действует обычно не только от своего имени, за ним стоят те, чьи интересы он защищает как свои собственные — семья, односельчане, народ. В сказках, записанных после революции, этот герой добивается своего, выходит победителем из схватки с мифическим всесильным божеством.

В сказке «Гуньдыр Инмар и Прок староста» Прок — церковный староста, уполномоченный всем крестьянским обществом, отправился к богу с прошением насчет неурожая овса. Но ни с чем вернулся Прок от бога-бюрократа. Тогда народ не стал больше ждать помощи от бога, сжег иконы и перестал верить богу и попам.

К сожалению, в данной статье мы не имеем возможности останавливаться более подробно на оригинальных сюжетах удмуртской сказки. Во всяком случае можно смело утверждать, что из 25 сюжетов, которые признаны нами оригинальными, значительная часть обогащает и дополняет известные сюжеты сказок народов СССР.

Существенную роль в волшебной сказке удмуртов играют чудесные помощники героя, в большинстве своем известные по русским сказкам: Дубовкин, Березкин, Горыня, Опивало, одноногий быстроход, рыбосчет, ветряной бес. Иногда на помощь героям приходят мудрые старики и старушки, а иногда даже Обыда-кышно (баба-Обыда), выполняющая роль бабы-яги. Однако более постоянными помощниками выступают различные животные. Здесь и Сивка-бурка, и серый волк, и волшебный жеребенок, полученный от благодарного мертвеца, и орел, и утка с голубем, и собака с кошкой и т. д.

Важную роль в волшебной сказке выполняют волшебные предметы. Без волшебной трубки, без платка-невидимки, без старящих орехов и молодильных яблок, без палки или топора-саморуба и без других волшебных предметов немыслима была бы победа героя над противником. Волшебные предметы играют в сказке активную роль, они живут и действуют. Из «неистощимых» чудесных предметов в удмуртской сказке встречаются скатерть-самобранка, кошелек-самотряс, трубка-самокурка и др. Герою верно служат и самодействующие предметы, такие, как лапти-самоходы, дудка-самопляс, топор-саморуб и др.

Злые силы, с которыми приходится бороться героям волшебных сказок, олицетворяются у удмуртов в образах змеев, Обыды-кышно, шайтанов, вумуртов (водяных), смерти и самого Инмара (бога). Эти злые силы встречаются на пути героя к счастью, мешают жить людям, обрекают их на голод, на вымирание. Однако герой в конце концов одерживает над ними победу. Например, в сказке «Солдат, шайтаны и смерть» солдат одержал полную победу над шайтанами и с тех пор, говорится в сказке, их больше не видно. Только оплошность помешала ему сжить со света смерть (забыл взять с нее подписку), потому-то смерть еще и живет среди людей, убивая не только старых, но и молодых.

* * *

Наиболее распространенными среди удмуртов являются сказки бытовые и сказки-анекдоты. В фондах УдНИИ насчитывается более 350 таких сказок, включающих в себя около 190 сюжетов.

Сюда же мы сочли возможным отнести сказки о великане, глупом черте и т. п., то, есть сказки, основным сюжетным действием которых является тяжба, состязание человека (мужика, охотника, батрака) с мифологическим противником (водяным, палэсмуртом, чертом). При этом противник в сказке наделен сверхъестественной физической силой и приспособлен жить в условиях, в которых простой человек жить не может. Этот мотив, безусловно, относится к волшебным сказкам. Однако в сказках, включенных нами в этот раздел, чудесная сила персонажа оказывается посрамленной: обыкновенный человек, не имеющий никаких чудесных помощников, ловкий и умный, побеждает сильного, но глупого противника. В таких сказках мифический персонаж как бы вырван из своей обычной (волшебной) среды и вынужден действовать в условиях, нормальных для его противника. Состязание, тяжба героев такой сказки идет на предметах реальных, обыденных для крестьянской жизни. Да и в обрисовке главного персонажа — мужика — сказка подчеркивает его обыкновенность, отсутствие каких-либо волшебных качеств. Все это позволяет говорить о таких сказках, как о бытовых или реалистических.

В реалистических или социально-бытовых сказках, как и в других сказочных жанрах, проявляется большая общность с устно-поэтическим, сказочным наследством русского народа. Например, две трети сюжетов представляют собою либо сюжеты русских сказок, либо варианты их, либо контаминации нескольких сюжетов.[42]

Тематика реалистических сказок чрезвычайно богата и разнообразна. Основные группы сказок охватывают собою мотивы женитьбы героя, счастья и судьбы.

Они рассказывают о ловких и хитрых людях, о разбойниках и ворах, о дураках и простаках, о солдатах, о попах, купцах и их работниках. Собственно все эти и другие темы внутренне связаны одной идейной проблемой — социального неравенства в классовом обществе. Потому-то во всех реалистических сказках характерно противопоставление бедности и богатства, ума и самодовольной тупости, добра и зла, самоотверженной щедрости и ненасытной жадности. В отличие от сказок волшебных, это противопоставление дается на материале таких явлений и фактов, которые вполне возможны в реальной, бытовой действительности.

Самыми популярными среди удмуртов являются сказки о ловком и хитром бедняке, который называется иногда Алдар Иван, иногда Алдар агай и т. п., обманывающем жадных богатеев (19 записей), о мнимом ворожце («Знахарь-Жучок», А. А. 1641), нашедшем случайно счастье (11 записей), о попах и работниках. Надо сказать, что самым многочисленным по количеству записей является раздел, объединяющий сказки о попах (69 записей), несколько менее распространены сказки на сюжет, именуемый «счастье по случаю» и сказки о ловких и хитрых людях.

Исключительную распространенность среди удмуртского народа имеет сюжет тяжбы или спора ловкого мужика с водяным или шайтаном, с мифическим могущественным, но простоватым существом. Таков сюжет в сказках «Алангасар», «Нюлэсмурт», «Палэсмурт и человек», «О том, как Иван черта обманул». «Вукузё и человек» и в других сказках этого сборника. Распространенность этого сюжета, его богатая вариантность и детализация позволяют отнести его к самобытным, оригинальным сюжетам удмуртов. Мужик (работник, охотник) в сказках этого типа часто состязается в быстроте рубки леса, раскалывания дров или в ловкости на охоте. Это как нельзя более характерно для лесного края Удмуртии. Как правило, ловкий и хитрый мужик обманывает сильное и глупое мифическое существо, будь то водяной, алангасар или шайтан. Победа завершается тем, что мужик выспаривает огромную меру золота, которую в добавок ко всему «победителю несет на себе сам побежденный (сказки «Алангасар», «О том, как Иван черта обманул», «Вукузё и человек»). По дороге любопытный, но недалекий мифический персонаж спрашивает у своего победителя, что такое борона, мельничный жернов, лодка, бревно (ярче всего это отразилось в сказках «Палэсмурт и человек», «Вукузё и человек»). Борона оказывается гребнем сестры или бабушки, мельничный жернов — пряслицей веретена (тип веретена, как свидетельствуют археологические раскопки[43], широко распространенный у удмуртов в древности). Незнание таких хозяйственных вещей оказывается губительным для водяного или великана. Он или умирает, придавленный их тяжестью, или тонет, поскольку борона и жернов, которые в таких случаях оказываются у него на ногах, тянут его ко дну.

Сам спор с мифическим персонажем, детали состязания (кто выше забросит палицу, причем мужик собирается бросить ее в тучу) и другие моменты этих сюжетов живо напоминают эпизод пушкинской «Сказки о попе и о работнике его Балде». В известной мере здесь правомерно говорить об исключительной популярности среди удмуртов произведений гения русской поэзии.

Заметим, кстати, что еще до революции Максим Прокопьев, один из первых удмуртских писателей-революционеров, а после Октября крупный политический деятель, работал над поэтическим переводом на удмуртский язык пушкинской «Сказки о попе и о работнике его Балде». С 1918 по 1922 гг. этот перевод вышел в свет тремя изданиями. Удмуртскому поэту на родном языке удалось передать верное звучание сказки Пушкина. Фольклорно-лингвистические экспедиции УдНИИ обнаружили несколько вариантов устного бытования прокопьевского перевода пушкинской сказки.

Разумеется, «Сказка о попе и о работнике его Балде» широко известна в Удмуртии не только по переводу М. Прокопьева, она вошла в хрестоматии национальной школы и, можно сказать, известна удмуртам в неповторимом пушкинском звучании.

Однако, думается, есть основание считать сюжет тяжбы мужика с мифическим персонажем самобытным, оригинальным, если можно так выразиться, даже местным по отношению к Приуралью. Эпизод тяжбы черта у Пушкина кончается тем, что Балда получил с черта оброк для попа. Местный же сюжет развивает этот эпизод. Так появляется описание того, как победитель возвращается домой, используя в своих интересах физическую силу побежденного. В известных нам русских народных сказках такое писание отсутствует. Этот путь очень важен для обрисовки характеров сказочных персонажей. Во время тяжбы герой, обладающий сверхъестественной силой, был в более выгодном положении. Только хитрость и сообразительность помогли мужику одолеть своего противника. Зато после победы в неравном состязании мужик — полновластный хозяин и добродушный повелитель побежденного. Водяной, палэсмурт, черт в такой ситуации лишены каких бы то ни было моментов злопамятства. Они на горе себе любопытны и глупы. Это и приводит их к гибели.

Следовательно, можно сказать, что сюжет национальной сказки полнее, он дополняет и развивает эпизод пушкинской сказки и подобный же сюжет русских народных сказок. В этом национальном сюжете имеются мотивы, детали, характерные именно для местных условий.

Герои бытовой сказки и сказки-анекдота отличаются от героев волшебной сказки своей обыкновенностью: они не обладают чудесной силой или знанием, у них нет волшебных помощников или предметов, да и противники их не имеют никаких волшебных свойств. Тем не менее в реалистической сказке ясно чувствуется сказочное начало, сказочный элемент. Это не быль, не повествование о конкретном жизненном факте. Реалистическая или бытовая сказка представляет собою обобщение, типическое отражение жизненных явлений, своеобразие ее в том, что она при этом широко пользуется методом сатирического заострения образов. Именно в реалистической сказке наши писатели могут найти замечательные образцы народной сатиры. Удмуртский народ, следуя за русским народом, в своих сказках подвергал и подвергает беспощадному осмеянию все разлагающееся, паразитствующее, омертвевшее, одним словом, все то, что тормозит движение вперед.

Сатирическое заострение иногда сочетается в сказке с противопоставлением внутри самой сказки, т. е. сатирическому образу в сказке противопоставляется положительной образ героя. Образ ловкого, смелого, сообразительного работника дает возможность более выпукло обрисовать тупого, самодовольного, ненасытного хозяина — попа или купца. Батрак Иван («Поп и батрак») ловко околпачивает попа, заставив его убедиться, что масло из погреба воруют иконы святых во главе с Исусом Христом, они то и подвергаются жестокой расправе. Другой батрак («Узкий кувшин») проучил жадного попа, заставив его пережить муки голода и подвел его под заслуженную кару. Алдар Иван, сообразительный и ловкий бедняк, противопоставляется глупому, но богатому Зио.

В некоторых сказках такой положительный герой не выведен, в них действуют лишь герои, отрицательные черты которых даются в гротескном, сатирическом плане. Но и в этих сказках всегда присутствует «кто-то», кто хорошо видел и видит все глупое, злое, смешное, кто-то, чужой богам, чертям, царям, попам, кто-то очень умный и смелый» (Горький). Этот «кто-то» — творец сказочного богатства, отстаивающий в сказках высокогуманную идею справедливого устройства жизни на земле, когда не будет неравенства, угнетения, зла.

В удмуртских сказках народ всегда играет решающую роль. Положительный герой потому одерживает победу над своим врагом, что он выражает интересы трудящейся массы общества. Сенька-удмурт («Мурза, воевода и Сенька») сумел прогнать мурзу, затем более сильного воеводу лишь потому, что его поддержал народ. Но вот Сенька сам захотел властвовать над народом — и народ вынес ему свой беспощадный приговор, от которого ему пришлось удирать, что есть духу. Та же идея и в сказке «Ловкий вор». Лентяй Ванька ловко перехитрил разбойников, затем воеводу. Описывая его проделки, о которых можно сказать поговоркой «вор у вора дубинку украл», сказочник сохраняет некоторую долю симпатии к его ловкости и остроумию именно потому, что Ванька оставляет в дураках притеснителей народа — воеводу и попа. Интересно отметить, что удмуртская сказка не признает компромисса с социальной верхушкой: женитьба героя на воеводской дочери рассматривается в ней, как акт полного отхода от народа. Отсюда следует и конец сказки: «и ловкий вор Ванька, и воевода, и поп стали жить между собой в мире и согласии и вместе обманывать народ». В этом заключении сказки звучит явное осуждение героя, презревшего интересы народа.

Содержание, идейный смысл сказки всегда обусловливается социальной жизнью общества. Типично, что большинство сказок, записанных до революции, относится к сюжетам «случайного счастья», кладоискательства и т. п. Мечтая о счастливой, богатой жизни, удмурты не знали точных путей, откуда она придет, потому-то и возлагали надежды на случай. Дорога к счастью, открытая Октябрем, заставила удмуртский народ по-иному выражать свои мечты о счастливой жизни. Характерно, что сюжеты о случайном счастье, о кладах после революции постепенно отмирают. В записях последних экспедиций, например, их заметно меньше по сравнению с первыми. В этом отношении представляется знаменательной эволюция известного сюжета «Знахарь-Жучок», относящегося к «счастью по случаю». Во всех известных нам на русском языке вариантах этого сюжета роль удачливого ворожца выполняет бедняк, старик, маломощный хозяин. Вариант удмуртской сказки ворожцом делает попа, жадного до того, что все доходы ему казались недостаточны. В этом варианте оригинально то, что счастливый случай изменяет герою. Поп находит истинных воров, но, не сумев преодолеть своей неистощимой жадности, гибнет от этого «счастливого» случая. Так, новые жизненные условия, обеспеченные советской властью, определили исчезновение и новую интерпретацию в удмуртской сказке с сюжетом «счастье по случаю».

Герой современной удмуртской сказки — активный созидатель, творец своего счастья. Он побеждает всех своих врагов, начиная от кулака и попа, кончая шайтаном и богами. А потому ведущим мотивом сказок стал мотив счастья по праву, а не счастья по случаю.

Легендарные сказки и легенды по стилю, композиции и употреблению ближе всего к сказкам бытовым или реалистическим.

В легендах и преданиях всегда можно найти отголоски исторического прошлого удмуртского народа, его древние воззрения на те или иные явления природы и общественной жизни.

Наиболее древними являются так называемые космогонические легенды, содержащие в себе объяснения явлений природы. Они созданы в тот период, когда люди еще не открыли подлинных причин. К таким относится удмуртская легенда о сотворении мира («Дунне кылдэм сярысь легенда»). Сокращенный вариант этой легенды был напечатан в фонетической транскрипции с переводом на венгерский язык еще в 1887 году известным венгерским ученым Бернатом Мункачи.[44]

Удмуртская легенда отличается от многих известных нам легенд других народов, несмотря на некоторые общие черты. В ней чрезвычайно ярко проявляются признаки материалистического мышления, которое, как говорит Горький, «возбуждалось процессами труда и всею суммой явлений социальной жизни древних людей»[45]. Удмуртский Инмар — создатель мира — живет на земле, по-своему опекает великанов — первых жителей земли. Но вот на смену сильным, но глупым неповоротливым великанам пришли обыкновенные люди. Они стали строить себе жилища, и, в отличие от великанов, научились все делать сами, обходясь без помощи Инмара. «Все боги древности, — говорит Горький, — жили на земле, являлись человекоподобными и вели себя так же, как люди: доброжелательно в отношении к покорным, враждебно — к непослушным, были, как люди, завистливы, мстительны, честолюбивы»[46]. Именно таким оказался Инмар. Когда он увидел, что люди могут делать все сами, — «Инмарлэн йырыз кур луэм» — рассердился бог и ушел от людей (разумеется, на тот свет). Замечательно заключение легенды: «Со дырысь асьме дуннеын Инмар öвöл ни, адямиос Инмартэк но туж зеч уло» (с тех пор на этом свете нет Инмара, а люди и без него очень хорошо живут).

К легендам подобного же типа относится легенда «Толэзьлэн тусыз», объясняющая появление пятен на луне актом милосердия: луна взяла к себе несчастную девушку.

Менее древними являются легенды так называемого богатырского цикла. В них отражается тот период истории удмуртского народа, когда последний еще не составлял единой народности, а состоял из нескольких племен. В легендах можно найти отзвук межплеменных раздоров, союзов, совместных выступлений. Большое место в них занимают отношения с соседними народами и народностями — с русскими, марийцами, чувашами, татарами, пермяками и др.

Национальная политика Коммунистической партии, сплотившая все народы Союза в единую дружную семью, нашла свое отражение и в преданиях удмуртского народа. В преданиях, записанных до революции, мотив дружбы народов звучал довольно глухо, в них гораздо чаще шла речь о соперничестве, о недружественных актах по отношению друг к другу. Так, и в марийских, и в удмуртских легендах рассказывалось о взаимных спорах марийцев и удмуртов, об их своеобразной тяжбе из-за земельных угодий. Как свидетельствуют историки, основой для этих легенд служили действительные исторические факты.

Однако в наше советское время эти легенды несколько изменяют свое содержание в сторону подчеркивания дружественных отношений. Мариец и удмурт, татарин и чуваш, все народы великого Союза живут в тесном единстве и дружбе. Дружба народов — священная основа нашего государства. И народ, передавая из уст в уста древние предания, по-иному рассказывает их, подчеркивая и в прошлом драгоценные зерна дружбы.

Материалы преданий, записанных после революции, не позволяют говорить о жестоких враждебных столкновениях с родственным удмуртам марийским народом. Предания говорят о тесных, дружественных связях между удмуртами и марийцами. Вместе с этим марийские и удмуртские предания сохранили воспоминание о споре, который решался путем благородного соревнования. Правда, марийский богатырь допустил хитрость, но сам же признался в ней, и спор решился по справедливости.

Об этом рассказывается в легенде «Кык батыръёс — кык братьёс» («Два богатыря — два брата»).

Сравнительно недавними являются предания о временах пугачевского восстания. В них сохранились свидетельства активного участия удмуртов в крестьянской войне под руководством Пугачева. Как известно» Пугачев был на территории нынешней Удмуртии. Удмурты ждали его прихода и дружно присоединились к его войскам. Богатый фольклорный материал, отражающий период крестьянской войны под (руководством Пугачева, за немногими исключениями, погиб для науки вследствие понятного невнимания буржуазных фольклористов-этнографов к записям «крамольных» песен и преданий о Пугачеве. В советское время фольклорными экспедициями записано около двух десятков удмуртских преданий, отрывков из легенд о Пугачеве.

В них отражается сердечное внимание к пугачевцам за их человеческое обращение с удмуртами, даже буржуазный этнограф Г. Верещагин должен был записать в своих заметках о завьяловских удмуртах, что «пугачи их не обижали»[47]. Некоторые предания отражают подлинные исторические события, закреплены за определенной местностью и являются воспоминанием об отдельных эпизодах пугачевского движения. Часть же представляет собою легенды, в которых народ приписывает Пугачеву особую силу, ловкость, неуловимость.

Устно-поэтическое творчество народа не является лишь глухим отголоском далекого прошлого. В нем отражаются и ярчайшие моменты нашей современности. Безмерную сыновью любовь к великому вождю и учителю народа В. И. Ленину выразил удмуртский народ в легенде «Великий Охотник», самой «молодой» в нашем сборнике.

* * *

Устное поэтическое творчество удмуртского народа пока остается недостаточно изученным и мало известным. Оно ждет своих собирателей, публикаторов, исследователей. Устное народное творчество имеет большое значение в развитии -культуры социалистических наций. Коммунистическая партия Советского Союза призывала и призывает работников науки и искусства повседневно обращаться к богатейшей сокровищнице народного творчества, к одному из источников развития советской культуры. Партия учила и учит советских людей понимать и любить устно-поэтическое творчество народа — создателя всех материальных и духовных ценностей.

Большое, важное и благородное дело могут сделать учащиеся школ, студенты техникумов и вузов, учителя, газетные работники и сельская интеллигенция, собирая устное народное творчество своего района, села, колхоза.

Н. П. Кралина,

кандидат филологических наук.

ЛЕГЕНДАРНЫЕ СКАЗКИ

СКАЗКИ-ЛЕГЕНДЫ

1. О сотворении мира

Раньше во всем свете кругом была вода, земли нигде не было. И жили на свете, только один Инмар[48] и один шайтан[49]. Инмар велел шайтану нырнуть под воду и достать земли. Шайтан послушался Инмара, нырнул на дно и достал каждой рукой по горсти земли. Он отдал Инмару почти всю землю, которую достал, только совсем немного во рту у себя спрятал.

Инмар, взяв из рук шайтана землю, положил ее к себе на ладонь и сдул на воду. Земля стала разрастаться, становиться все больше и больше.

Начала расти и земля, которую спрятал шайтан у себя во рту. Ее стало так много, что во рту она уж не умещалась, рот лопнул, земля оттуда посыпалась на землю. Так на земле образовались горы, болота, кочки. Если б шайтан не обманул Инмара, то земля была бы ровной, как сковорода.

Первые люди были очень большие. Дремучий лес для них, как крапива, был.

Перед тем, как этим великанам погибнуть, появились маленькие люди.

Маленький человек стал лес рубить и себе избы строить. Увидел его великан, взял в руку и вместе с топором положил к себе в карман. Вернулся он к себе домой и показывает матери:

— Вот, мать, я дятла поймал, он ель рубил.

А мать ему и говорит:

— Сынок, это не дятел, это человек, мы скоро вымрем, на свете останутся жить эти люди. Они будут очень хорошие и энергичные.

У этих больших людей был очень маленький разум.

Однажды они сидели и грелись вокруг огня. Огонь разгорелся, начал Великанам прижигать ноги. Им нужно бы отодвинуться от огня, но у них на это разума не хватило, и они стали обмазывать ноги глиной.

Когда на земле людей стало очень много, люди научились все делать сами. Инмар рассердился и ушел от людей на тот свет. С тех пор на этом свете Инмара больше нет, а люди и без него живут очень хорошо.

2. Горы и долы

У ветра с дождем не хватило миру, и они рассорились. Тогда начали они друг перед другом свою силу, свою мощь показывать, чтобы одному другого победить.

Дождь начал лить, как из ведра, говоря: «Я изрою всю землю так, чтобы нигде ровного места не осталось». А ветер стал дуть, понесся как ураган, с воем и грохотом, крича: «Соберу всю землю в одну груду». Дул ветер, собирая землю в одну груду, лил дождь, изрывая водой собранную ветром землю. От этого образовались овраги и долы.

Так вот и произошли горы и низменности.

3. Черное озеро

В этих местах поселились удмурты: и дороги есть, и река, и охотиться на дичь и зверей удобно. До Малмыжа[50] всего сорок верст[51]. Богато зажили люди.

Жили-были они, охотились и уходили все глубже и глубже в лес. Однажды подошли они к большому озеру. У озера, которое показалось черным, удмурты увидели целую семью вумуртов. Вумурты сидели на листьях травы, покрытых свежей росой, и умывались. Почувствовав запах человека, они тут же исчезли в Черном озере. Охотники испугались, но все же подошли ближе к озеру. Озеро было спокойно. Вот первые лучи солнца скользнули по верхушкам деревьев. Рыба плескалась в озере, то и дело взлетая над поверхностью воды.

Охотники оповестили родичей об этом озере, сказав, что нашли озеро, в котором очень много рыбы. Вот пришли рыбаки сюда рыбачить, но ни одной рыбки не поймали. Тогда старики стали держать совет:

— Вумурты, видно, рассердились на нас. Надо молебен справить. Пусть не жалеют для нас рыбы, пусть всех наших родственников накормят рыбой.

Сказали и сделали все, что надо. Тогда рыба начала ловиться. Все село стало сытым.

Много ли, мало ли жили так, неизвестно. Однажды в конце дня так много рыбы поймали, что больше некуда.

По дороге проходили цыгане. Им понравилось место у озера. Разбили они шатры, зашумели. Одна цыганка спустилась к озеру и стала полоскать в нем пеленки. Жутким, страшным вдруг сделалось озеро. Черным-черно стало оно. Волны забились о берег, вода точно закипела. А цыганка и ухом не ведет, ничуть не испугалась, знай себе полощет. Черное озеро, которое так любило чистоту, не сдержало своего гнева. А тут еще цыганка под носом у него развесила выполосканные пеленки. Особенно забушевало озеро после этого. Солнце спряталось вдруг. Черные тучи заволокли небо. Молнии одна за другой разрезали воздух.

Тогда из Черного озера вышли большие с саженными рогами свирепые быки. Из ноздрей — огонь пышет, что ни шаг — сажень. Они обошли озеро кругом. Ревут так, что уши лопаются, под ногами земля содрогается от их тяжести. Из глубины озера послышался печальный голос. Потом эти быки, сотрясая весь мир, потащили Черное озеро вместе с рыбой и водой к северу на горы. Так Черное озеро перекочевало в другое место, на возвышенность, а на его прежнем месте и следов не осталось.

Перекочевав, Черное озеро продолжало сердиться на удмуртов и не стало давать рыбы. Только маленькие щурята еще попадаются в нем иногда.

4. Предание о книге

Сначала все удмурты жили в одном месте. Старик от старика учился и богу молиться, и суд судить. И был тогда народ такой, что о чем ни опроси его, на все ответить мог. А когда удмуртов стало много, то разошлись они по разным местам. Сначала они сходились молиться и судиться вместе, а потом разошлись так далеко, что не могли уж сходиться, и старик старику не мог помочь припомнить все как следует. И вот на общей сходке они порешили, чтобы не забыть все, записать порядок молений и судов. Надрали бересты, обрезали ее и сшили в книгу, а потом в этой книге тамгами[52] записали, как молитвы творить и порядок править. Книгу эту они оставили под присмотром жреца на большом белом камне, в том месте, куда собирались на общую молитву и которое, как кажется, было в центре поселений. Если какой-либо старик забывал молитву или как нужно судить, он шел к белому камню, прочитывал в книге и опять знал. Но люди после написания книги стали реже приносить жертвы Инмару, потому что прежде старики чаще собирали народ на молитву из опасения, что иначе они позабудут молитвы, а теперь они этого уже не боялись. Тогда Инмар рассердился и на стариков, и на книгу, и послал к белому камню большую белую корову, которая пришла к камню во время сна жреца, сторожившего книгу, и съела книгу целиком, а чтобы удмурты снова не написали такой книги, Инмар отнял у них знание тамг. С тех пор каждый удмурт знает только одну свою тамгу.

5. Эш-Тэрек

Среди удмуртов в древние времена жил великан-силач Эш-Тэрек. До сорока лет он занимался земледелием, на войны не ходил. А войны велись тогда с татарами и со многими тушмонами[53], названия которых теперь позабыты.

В молодые годы Эш-Тэрека хотели произвести в тöро[54], но он отказался в пользу престарелого Идна, а по смерти последнего уступил место Ожмегу.

— Он больше меня достоин предводительствовать вами, он это заслужил своими подвигами. А я еще молод, меня самого еще надо обуздывать. Нет, я еще не опытен и в тöро не гожусь, — говорил он перед начальниками родов.

Но после Ожмега тöро стал Эш-Тэрек.

В недалеком будущем предстояла битва. Эш-Тэрек не имел ни боевого коня, ни оружия. Он вырвал с корнем клен, обломал сучья, согнул в дугу — и у него оказался лук. Наготовил стрел, — остается только добыть коня.

Эш-Тэрек пошел на берег Камы, долго сидел тут и печалился. Он знал, что в табунах не было ни одного коня, который устоял бы под ним. Нужен был ему такой же сильный конь, как он сам, чтобы земля колебалась, деревья шатались от конского бега.

Затосковал Эш-Тэрек и заплакал. Горько плакал он, сидя на берегу. От его рыданий заволновалась река, волны при каждой новой слезе Эш-Тэрека с шумом ударялись о берег.

Встревожилось водяное царство, испугался и сам вумурт-водяной, вынырнул на поверхность, спрятался за скалой, посмотрел на берег и увидел Эш-Тэрека.

— Э, да вот это кто! Предводитель удмуртов, гроза всех сил, на земле живущих. Нужно подружиться с ним и получить его милость и ласку, а то и мне не сдобровать.

Подходит водяной к Эш-Тэреку:

— О чем ты так сильно горюешь, Эш-Тэрек?

— Не твое это дело, не мешай мне, — отвечает Эш-Тэрек.

— Эх, Эш-Тэрек! Зря ты сердишься на меня. Давай-ка подружимся. Да по дружбе вот и скажи, что печалит тебя?

— Не поможешь ты в моей беде. Уходи!

«Эх, кабы не был ты Эш-Тэрек, пообломал бы я тебе бока», — думает водяной.

— Нет, Эш-Тэрек, ты, видно, не знаешь еще, кто я. А я тебе помог бы!

— Уж не ты ли поможешь, зеленый старик? В чем только у тебя душа держится! Вот схвачу я тебя, сожму да выжму. Тут-то вот и запищишь!

— Ой, друг, не надо! Я знаю — ты силен!

— Кто же ты, зеленая борода?

— Я — вумурт, владелец вод и старинный друг твоих отцов. Какая нужда тебя постигла?

— Мне нужен конь. Такой конь, который летал бы, как орел, подо мной. Я такого коня сыскать не могу. Вот о чем я горюю.

— Ну, могу помочь тебе. Даю тебе совет: засядь сегодня к ночи в камышах на берегу реки и жди. Придет сюда табун коней Керемета[55]. Хорош там вожак табуна — вороной жеребец. Когда кони начнут пить воду, ты поймай вожака. Но за это и ты должен услужить: первую красавицу-татарку мне подари…

— Согласен, если будет конь.

— Помни это: тебе конь, мне — татарка!

Ровно в полночь пришел к водопою табун. Впереди огромный красный жеребец. У Эш-Тэрека глаза заблестели. Вот вожак заходит в воду, пьет… Вмиг подбегает к нему Эш-Тэрек, охватил руками шею, вцепился зубами в гриву.

Жеребец рванулся, поскакал, Эш-Тэрек оказался верхом на коне. Летит, любуется конем Эш-Тэрек, радости его нет конца.

И вот он скачет с кленовым луком среди татарских полчищ, бьет татар. Падают татары, как сваленный бурей лес.

— Радуйтесь, удмурты! — восклицает Эш-Тэрек.

Берут в плен татар-стариков, красных татарок и их детей. На долю Эш-Тэрека досталась красавица, какой он не встречал никогда. Едет он по берегу реки, смотрит на пленницу, думает: «Вот хороша будет женка!»

Вдруг забушевала река. Оглянулся Эш-Тэрек. Смотрит, дивится: перед ним по пояс в воде вумурт стоит.

— Что, вумурт?

— Позабыл ты, видно, уговор. Давай татарку!

Расхохотался Эш-Тэрек.

— Нет, старик! Если хочешь, я притащу тебе беззубую старуху, старую каргу.

Ничего не сказал и скрылся вумурт. Вдруг нахлынули волны, и Эш-Тэрек с прекрасной татаркой и могучим конем исчезли под ними…

6. Как Петр I стал кумом мужика

Старики рассказывают, что это было давным-давно.

Петр I, оказывается, очень любил охоту. Однажды, заблудившись, он вышел к какому-то селению. Было уже поздно. Нигде не видно ни огонька, только в одной избушке свет горел. Туда и постучался Петр I. Хозяин же не стал открывать ему.

— Почему не открываешь? — опросил царь.

— У меня жена хворает, — ответил мужик.

— Ну, так что ж! Я ведь ей ничего не сделаю, войду, свернусь и усну.

Делать нечего. Пришлось мужику впустить прохожего. Петр I расположился у двери на широкой лавке.

Как раз в эту ночь у жены мужика ребенок родился. Крик, шум стоит в избе. Сделав свое дело, повитуха ушла. Петр I все слышал, но сделал вид, что спит крепко.

На утро Петр спросил, удивляясь, когда, мол, у хозяев ребенок родился.

— Сегодня, — сказал мужик.

— Ну, тогда, — говорит Петр I, — нам придется покумиться.

Коли уж человек сам предложил покумиться, у мужика и язык не повернулся сказать нет. Согласился мужик и через день они породнились. Мужик и знать не знал, что за человек его кум.

Вот пожил Петр I у мужика недолго и собрался уезжать. На прощанье он дал мужику два пакета. На одном он написал какой-то адрес.

— Без него ты не найдешь меня в городе, — сказал.

Отдавая другое письмо, он так сказал: «Если будет тебе трудно, приезжай в Петербург, проси у меня помощи».

Мужик так и сделал. С адресом он обратился к жандарму. Тот тут же посадил его в карету. Стрелой мчала его тройка по улицам Петрограда. Катится мужик в карете, а самого уже страх одолевает.

«Вот тебе и кум! —думает. — Так и голову с плеч потерять недолго».

И вот этот мужик входит прямо в кабинет к Петру Великому. А Петр в то время как раз своих министров распекал. Увидел он мужика да как закричит: «О, кум!» И все свои дела оставил, а министрам сказал: «Некогда мне с вами возиться».

Повел он мужика к себе, угостил. Расспросил обо всем, в чем нужда мужика. «Плохо живу», — говорит мужик.

…А жена мужика великое горе переживает: какие-то люди, пришедшие неведомо откуда, разнесли их избушку. На ее месте поставили они новый дом. В голос ревет женщина: «И кума нашли не как у людей».

В это время на тройке подъезжает мужик. Входит он прямо в дом и глазам своим не верит.

Еле упросил мужик жену войти в этот дом. Все равно, говорит она, это не на вечно. «Хоть плохонький, да пусть бы здесь наш домишко был», — расстраивается она. А мужик ей и говорит: «Вот это кум так кум, что уж сделает, то сделает, может, теперь и заживем подобру-поздорову».

7. Это был Пугачев

Как-то раз ехал по улице с возом сена мужик. Телега у него поскрипывает, воз по маленьким ныркам то опускается, то приподнимается. А он сидит на самом верху, спокойно оглядываясь по сторонам, и напевает что-то.

Скоро ли не скоро ли, но воз с сеном догнали верховые солдаты. Окружили солдаты воз и спрашивают:

— Не проезжал ли здесь кто-нибудь на простой телеге?

— Проезжал, — отвечает человек с воза.

— А не было ли на телеге чего-нибудь, прикрытого пологом?

— Да, что-то такое было.

— А ведь это был он, он!.. А на телеге пулемет прикрыт!.. Куда же он поехал?

— Во-он туда, — лежащий на возу человек показал рукой на лес, стоявший в конце деревни.

Солдаты поскакали к тому лесу, но вскоре повернули обратно. Как только человек на возу заметил это, он сразу же свернул с возом в первый попавшийся дом. А солдаты уж совсем догоняли его. Хозяин дома вышел навстречу мужику с возом, открыл ему ворота и помог спрятать многоствольное ружье, которое было спрятано в сене.

— Если солдаты сейчас заедут к тебе и спросят про меня, то ты скажи, что я, мол, огородами убежал вон в тот кустарник, — сказал хозяин воза, а сам с хозяйкой вошел в избу.

— Ты сюда никого не пускай, — сказал он ей. — Скажи, что здесь у тебя роженица страдает. А сама делай вид, что ты и впрямь ухаживаешь за роженицей.

Говоря это, он лег в постель, а она положила ему на живот подушку и прикрыла ее шалью.

Гремя сапогами и ругаясь, во двор ввалились солдаты.

— Где хозяин сена? — спросил старший из них.

— Вот чтой-то бросил все, а сам огородом убежал вон в тот кустарник, — ответил крестьянин.

— Это был Пугачев, поймать нам его надо! Сначала поищем его здесь! — и солдаты рассыпались по всему двору, высматривая Пугачева.

— Ой, ребятушки, здесь роженица страдает, оставьте, пожалуйста, нас в покое! — взмолилась хозяйка, когда солдаты попытались пройти в избу.

— Тьфу, срам! — Солдаты с досады плюнули, услышав громкие стоны «роженицы». Они оставили своих лошадей во дворе крестьянина, а сами все, как один, спустились к приречному кустарнику.

Пугачев, воспользовавшись этим моментом, выскочил из избы, выбрал из привязанных к воротам солдатских лошадей самую наилучшую, разогнал всех остальных и вихрем помчался к своим. Вскоре он со своим войском — а оно у него было очень многолюдное — вернулся обратно. Они быстро окружили кустарник, в котором солдаты искали Пугачева, и ни один из солдат не вырвался из рук Пугачева.

Человек, который ехал на возу и притворялся роженицей, был действительно сам Пугачев.

8. Великий охотник

Обширны и дремучи были леса в старину в стороне удмуртов. Бывало, поедет сосед к соседу в гости и три-четыре дня плутает в чащах. Страшно было в ту пору в лесах: много хищных зверей водилось в них.

Со временем стали удмурты вырубать дремучие чащи. На месте сосновых лесов раскинулись широкие поля и луга. Но звери не исчезли. Голодные волки глухими ночами пробирались в деревни, резали овец, убивали и калечили лошадей и коров.

Как ни бились, ничего не могли поделать удмурты с волками. Исчезал скот у бедняков. Нагрянул голод, и страшные болезни распространились в деревнях. Вымирал удмуртский народ. Вот тогда и пришел к удмуртам Великий Охотник. Собрал он крестьян и сказал им:

— Ваши деды охотились раньше в глухих лесах. Дробинкой они попадали в глаз белке. Почему же молчат ваши меткие стрелки? Почему вы терпите хищников?

— Сил наших больше нет, — ответили удмурты Великому Охотнику. — Слава наших дедов беспокоит нас. Но испробованы все меры борьбы, а волков по-прежнему не счесть.

Велел тогда Великий Охотник собрать красные холсты, платки, рубашки. И целую гору красного тканья принесли удмурты к его ногам.

— А теперь свейте веревку такой длины, — продолжал Великий Охотник, — чтобы можно было окружить ею всю страну.

Удивились удмурты. Непонятно им, для чего готовит Великий Охотник веревку. Свили веревку, а Охотник приказал разорвать холсты на мелкие лоскутки и нанизать их на веревку.

— Возьмите ваши ружья, — сказал Великий Охотник. — Пойдем все вместе и уничтожим хищников.

По его знаку удмурты повели наступление. Окруженные со всех сторон, заметались волки в кругу, что образовала веревка.

Удмурты уничтожили ненавистных зверей, и сразу зацвела жизнь в их стране. Из года в год стали расти стада, невиданные урожаи стала давать земля, и навсегда исчезли болезни. Славу и почести воздали удмурты Великому Охотнику. Лучшие подарки собрали они и принесли ему. Но Великий Охотник не принял подарков.

— Я борюсь не ради своей славы и богатств, — сказал он удмуртам. — Я отдаю свою жизнь борьбе за свободную жизнь угнетенных народов, чтобы всюду процветали счастье и довольство.

Вот тогда-то и узнали удмурты имя их освободителя, Великого Охотника, равного которому нет во всем мире.

Имя его — Ленин.

СКАЗКИ-ПОБЫВАЛЬЩИНЫ

9. Подмененная шайтаном

Жил-был в старое время один человек. У него был очень шустрый сын и две дочери. Дочери были старше сына и часто повторяли брату:

— Братик, не ходи один в баню, там нечисто.

И они так его запугали привидениями, что он и близко к бане не подходит. Даже перед тем, как идти в солдаты, и то побоялся зайти. В солдатах он двадцать пять лет прослужил, как это было положено в царское время. Вернулся он домой и пошел ночью после своих сестер мыться в баню. Будучи солдатом, он расспрашивал своих товарищей о банных привидениях. Ну, вот. Пока он был в бане, туда вошла очень красивая девушка. Войдя, она осталась там и начала мыться. Не сразу она увидела этого солдата. Он сидел тихо, не шевелясь. Увидев солдата, девушка стала просить не убивать ее.

Через некоторое время солдат и сам начал похаживать в баню. Там эта его девушка мылась, причесывалась. Потом она мигом одевалась и уходила, попросив, чтоб он еще приходил. Через неделю этот солдат опять идет вечером в баню. А его сестры уже почувствовали неладное и решили в этот вечер подкараулить его. Смотрят, а их брат играет и смеется с какой-то красивой девушкой. Эта девушка и говорит солдату:

— Я русалка. Я подмененная шайтаном девушка. Семь лет уже хожу в вашу баню.

Сестры солдата, не выдав своего присутствия, потихоньку ушли домой.

Солдат же, вернувшись из бани, вскоре заболел.

— Ты ходишь к дочке шайтана, потому и заболел, — сказали ему сестры.

— Я, — ответил брат, — к дочери шайтана не хожу, я ее замуж беру, она женой мне будет.

Снова баню истопили. Помылись сестры и поздно вечером пошел в баню солдат. Вошел в баню и ждет. Вот и девушка пришла.

— Убери прочь отсюда одежду! — сказала девушка. — И если любишь меня, целуй крепко-крепко.

Поцеловал ее солдат, а она еще красивей стала.

Так они прожили вместе около трех лет. Потом она сказала мужу:

— Давай поедем к моему отцу. А то он обижается.

Запрягли лошадь и отправились они к отцу.

Как только выехали они из селения, девушка приказала трижды ударить лошадь и трижды оглянуться. Солдат так и сделал. Как только он это проделал, они увидели дом. Над ним летали какие-то птицы, а кругом стоял туман. Жена сказала мужу:

— Видишь? Это мои подружки летают, русалки. А под ними шайтаны. Это дом моего отца. Мой отец — одноглазый шайтан. Ты ничего из его угощения не ешь, не пей и не садись на место, которое он укажет. Ешь и пей только то, что я тебе подам, и садись, где я укажу. Тогда он ничего сделать не сможет.

Солдат так и сделал. Вот они уж стали собираться обратно. Жена и говорит:

— Ты у него только одну пеструю лошадь и один сундук попроси. Если что иное он будет дарить — не бери, как бы он ни уговаривал.

Тестю уж очень не хотелось их отпускать. Три года прожил солдат у него, а солдату казалось, что они гостят всего три дня. Только очень уж ему домой захотелось. Он все сделал так, как жена посоветовала и не дал обмануть себя.

Вернулись они домой с сундуком, полным денег, и разбогатели.

Вот во время жатвы пошли они жать. Жена посоветовала взять с собой пеструю лошадь и сказав: «Господи, помилуй!» — привязать ее к ели. Так и сделали. Окончив жать, он пошел к лошади. Подошел и остолбенел. На ели висит старик. Испугавшись, солдат побежал к жене.

— Там человек повесился! — сказал он ей.

Жена же, совсем не испугавшись, пошла к ели и сказала:

— Этот повесившийся был нашей лошадью, это твой дедушка. Шайтан двенадцать лет назад сделал его лошадью. Мы ездили на нем в вашу баню. Он очень убивался из-за такой жизни. Теперь он освободился из-под власти шайтана.

Так один солдат вырвал из рук шайтана двух человек.

10. Алангасар[56]

Один человек пошел в лес, чтобы свалить дуб на дрова. Рубит он день, рубит два, на третий вышел к нему алангасар.

— Здорово, друг-человек. Я очень устал, три дня гоняюсь за оленем, никак не могу поймать. А ты, друг-человек, как долго рубишь этот дуб?

— Только что начал, — сказал человек.

— Помоги мне поймать оленя, — попросил алангасар.

— Ладно, — сказал человек.

Когда олень лег на ночевку, человек кругом него наставил острых кольев и ударил сонного оленя палкой. Тот прыгнул и наскочил на кол.

— Хитро ловишь, — сказал алангасар. — А теперь тащи оленя ко мне.

— Тащи сам, — сказал человек, — я очень устал.

Алангасар потащил оленя. Подошли к сваленному дубу, человек и говорит:

— За то, что я помог тебе поймать оленя, помог бы ты мне дотащить этот дуб до дому.

Взялся алангасар за вершину дуба, человеку отдал нести оленя и комель дуба. Хитрый человек сел на дуб, а рядом положил оленя.

— Друг-человек, как ты не устаешь? — спросил алангасар. — Я тащу вершину и то уже порядочно устал.

Дошли до алангасарова дома. Человек у него переночевал, а на следующее утро алангасар приказал ему в один день дуб распилить, расколоть и в поленицу сложить.

— Если не исполнишь приказа — съем, — сказал алангасар.

Человек стал тужить:

— Как мне все это выполнить? — Видит: поглядеть на него много алангасарят собралось.

— Рубите, колите скорее этот дуб, а не то сейчас же я вас убью, — сказал человек детям алангасара.

Те испугались, нарубили и сложили дрова в поленицу.

Утром вышел алангасар посмотреть на работу.

— Друг-человек, нарубил?

— Нарубил.

Вошел алангасар к жене и говорит:

— Как же прикончить этого человека?

Вечером повели его спать в другую избу. Человек ненадолго прилег, а затем вместо себя положил вязанку лучины. Сам же залег спать под печку. В полночь слышит, что стену прожигают жигалом против того самого места, где он лежал. Лучина затрещала.

— Ну, прикончили, — сказал алангасар.

Человек утром встает живехонек. Алангасар удивился.

— Друг-человек, как спалось?

— Хорошо, только ночью блохи беспокоили.

Алангасар сказал жене:

— Он и жигало называет блохой!

На другую ночь человек опять лег ненадолго: вместо себя опять оставил вязанку лучины, а сам забрался под печь. В полночь с полки — хлоп! упал на вязанку жернов. Вязанка заскрипела.

— Ну, прикончили, — сказал алангасар.

Заходит он утром к человеку и спрашивает:

— Хорошо ли спалось, друг-человек?

— Хорошо, — сказал человек. — Только ночью с полки упал на меня черепок.

Алангасар, испугавшись, говорит жене:

— Он даже жернов называет черепком!

— Уходи домой, друг-человек, — сказал потом алангасар.

— Если наложишь золота полную шкуру оленя — уйду, — ответил человек.

Алангасар ни да, ни нет не сказал, наложил золота полную шкуру, лишь бы избавиться от человека.

— А теперь тащи, — сказал человек.

Что поделаешь — сам же и потащил.

Пришли они к человеку. Человек зашел в дом раньше алангасара и сказал жене:

— Я тебя заставлю суп сварить. Ты спросишь: «Из чего?» Я скажу: «Есть грудинка от водяного да голова алангасара».

Потом позвал алангасара.

— Свари суп, — приказал человек жене.

— Из чего варить? — спросила жена.

— От водяного грудинка есть, у алангасара голова есть, их и свари, — сказал человек.

Услышав это, алангасар с испугу подскочил, поднял потолок и выскочил. Погнались за ним собаки. Алангасар от них едва отбился.

Вернулся домой и говорит жене:

— У человека есть младшие братья, чуть-чуть меня не поймали.

11. Нюлэсмурт[57]

Мужик ушел в лес стрелять дичь. Бродил, бродил в лесу — дичи нет. Вдруг увидел он нюлэсмурта — сидит на ели со сломанной вершиной и плетет себе лапоть. Нюлэсмурт огромной вышины, выше самого леса. Под елью дымится костер.

— Что тебе нужно? — спрашивает нюлэсмурт.

— Я ищу дичь, да не могу найти, — говорит охотник.

— Как твое имя?

— Мим.

Охотник, хотя и боится, да делать нечего — не убежишь. Стоит он у разведенного костра и ждет, что будет дальше.

Нюлэсмурт сплел лапоть и говорит охотнику:

— Здесь, у огня мы спать будем.

— Ладно, — говорит охотник.

Стали они ложиться и ведут между собой такой разговор:

— Когда ты уснешь, оба ли глаза закроешь? — спрашивает нюлэсмурт.

— Когда я буду спать, один глаз будет закрыт, другой — нет, — говорит охотник.

— А у меня оба глаза будут закрыты, и изо рта пойдет пена, — говорит нюлэсмурт.

Как легли они — охотник один глаз закрыл, а другим глазом на нюлэсмурта смотрит. Нюлэсмурт тоже смотрит на него и говорит сам с собой:

— Уснул или нет, — не узнаешь, один глаз закрыл, другой нет. Может быть, уснул.

Взял он железный прут и положил его в огонь, а сам, закрывши оба глаза, уснул. Вскоре изо рта его пошла пена.

Охотник понял, что нюлэсмурт хочет прожечь его железом. Встал он осторожно, чтобы не разбудить нюлэсмурта, положил на свое место полено и закрыл его своим сукманом[58], затем отошел в сторону и зарядил ружье липовой щепкой. Он слыхал, что нюлэсмурта можно застрелить только липовой щепкой. Смотрит охотник из-за деревьев на спящего нюлэсмурта и видит, что нюлэсмурт встал, взял раскаленное железо и прожигает полено, приговаривая:

— A-а, попался.

Нюлэсмурт думал, что под сукманом лежит охотник. А он в стороне и в случае чего может убежать.

Закипела злость в груди охотника, выстрелил он в нюлэсмурта и попал ему прямо в сердце.

Кричит нюлэсмурт на весь лес, так что лес дрожит. Услыхали крик другие его товарищи, прибежали к нему и спрашивают:

— Что сделалось с тобой?

— Застрелили меня.

— Кто? Когда?

— Мим.

— О, мим ужез кызьы шедьтод? (Прошлогоднее дело как найдешь?).

Товарищи его думали, что ранили его в прошлом году, и не знали, что охотника зовут Мим.

— Сейчас застрелил меня Мим, а не в прошлом году, — говорит нюлэсмурт.

— А зачем говоришь Мим?

Но нюлэсмурт ничего не мог уже сказать. Так и не узнали, кто, когда застрелил нюлэсмурта.

12. Шайтан

Осенью ушел охотник в лес. Пробродил он весь день с ружьем, а никого не убил. Пришла ночь. Он расположился спать в шалаше, устроенном вроде палатки. Вдруг около полуночи к нему стучится человек и говорит:

— Пусти, уром[59], ночевать.

— Ночуй, — говорит охотник, — места хватит обоим.

Он лег с охотником тут же в шалаше. Смотрит на него охотник: глаза у него страшные, одежда истаскана, словом, сразу видно недоброго человека.

Пришедший человек говорит охотнику:

— Когда я буду спать — из меня пойдет пар, как от горячей воды в котле.

Уснул он, и, действительно, из него пошел пар.

Охотник лежит ни жив, ни мертв, думая, что это — шайтан, пришел он к нему с недоброй целью. Он тихонько снял с себя сукман, положил на свое место чурбан, одел его сукманом, взобрался он на высокую ель и смотрит — ждет, что дальше будет.

Шайтан проснулся, смотрит на сукман и говорит:

— А, ты здесь еще?

Взял он железо, накалил его докрасна, и давай прижигать им сукман и чурбан, думает, что прожигает насквозь охотника. Прожег насквозь, — смеется, доволен. Охотник все видит с дерева.

Вдруг где-то в деревне пропели петухи. Шайтан вышел из шалаша и залез в липовое дупло. Как только стало светать, охотник слез с дерева, взял дымящуюся головню, положил в дупло. Шайтан из дупла говорит:

— Ах, как хорошо греет утреннее солнышко!

Когда липа загорелась, тогда он завыл:

— Погубил ты меня, уром, совсем.

13. Вумурты[60]

Жили-были в одной деревне два соседа. У обоих было по дочери. Выросли у них дочери и стали невестами.

У одного соседа дочь сватают и бедные, и богатые, а ему все не нравятся. К другому же соседу никто не сватается, несмотря на то, что дочь красавица из красавиц, а отцу сильно хотелось выдать ее.

— Хоть бы черт пришел сватать мою дочь! — говорит отец, когда увидел у соседа сватов.

На другой же день приехали к нему сваты в богатых нарядах, как городские купцы, и сватают его дочь.

— Как я выдам дочь за вас, богачей, когда средства у меня нищенские? Ведь за богачей выдавать — надо и пир завести богатый, — говорит мужик.

— Мы не разбираем, кто каков, нам была бы только невеста подходящая, работящая, — отвечают сваты.

Мужик согласился и просватал свою дочь за жениха — купца, который был тут же. Сыграли свадьбу и решил муж увезти свою молодую жену к себе домой.

— Откуда вы сами? Мы просватали девушку, сыграли свадьбу, вы увозите уже невесту, а мы даже не знаем, откуда, кто вы? — решилась спросить догадливая старушка — бабушка невесты.

— В самом деле, мы вовсе не знаем, откуда наш жених и наши сваты. Дочь свою мы все равно что продали. Не ладно это дело, надо все узнать, — говорят родители невесты.

— Мы из-за Москвы-реки, занимаемся торговлей, — говорят сваты.

Старуха вызвалась проводить внучку хоть до перевоза, который был недалеко от деревни.

Села бабушка в телегу и поехали. Доехали до реки, а бабушке велели сойти с телеги. Как только бабушка сошла, весь поезд опустился в воду и был таков. Бабушка тут волком завыла, да делать нечего, не воротишь внучку.

— За вумурта мы отдали бедняжку! Уж не видать нам ее! — причитала бабушка, возвращаясь домой.

Вернулась она домой и со слезами на глазах рассказала домашним о виденном. Погоревали сначала семейные, а потом перестали.

Прошло времени семь лет, и начали забывать они дочь.

Вдруг в это время является зять и приглашает бабушку в повитухи при родах внучки, которая, говорит зять, ходит насносях. Села бабушка в телегу зятя и уехала. Доехал зять до той же реки и спустился в воду. Бабушка успела только ахнуть, как очутилась в реке, но не утонула: там, в воде, такая же дорога, как и на суше. Ехали, ехали — подъехали к большому дому, сошли с телеги и зашли в дом. Там провели бабушку в комнату ее внучки, и они бросились в объятья друг к другу.

Пришло время родить. Истопили баню. Беременная разрешилась, и бабушка приняла младенца. Ушли они в баню, а там другие женщины дали бабушке склянку с мазью — вымазать ребенку глаза, причем предупредили бабушку, что мазью этой не должна она мазать себе глаза, иначе-де, ослепнет. Когда в бане никого не было, бабушка вымазала правый глаз и вдруг совершилось чудо: бабушка стала свободно ходить в воде и по воде.

Нагостившись у внучки, она начала собираться домой. Зовет с собой и внучку, но та говорит, что ей идти к ним нельзя; ходите-де, сами чаще. Стала прощаться бабушка со сватьями и сватовьями, но они ее не пускают пешком: «Запряжем, — говорят, — лошадь в телегу». Запрягли лошадь и отправили бабушку.

Дома рассказала бабушка о житье-бытье внучки, как гостила у сватов, расхвалила их, как нельзя лучше, и семейные не могли надивиться.

На другой день бабушка ушла в лавку за покупками. Вошла в лавку и спрашивает торговца о цене товара, но ее никто не видит.

— Что за диво? — говорят лавочники. — Кто это говорит?

Догадалась бабушка, что чужим она невидима и что невидимкой стала она от мази. Взяла она из лавки, что ей надо было, без денег и ушла домой. Рада-радехонька была бабушка, что все взяла даром.

На следующий день опять она ушла в лавку. В лавке видит людей, выносящих и укладывающих в телегу товар.

— Куда везете товар? — спрашивает бабушка.

— Другому купцу, — отвечают люди и спрашивают ее, как она видит их.

— Так и вижу, как вы видите, — отвечает бабушка.

— Которым глазом?

— Правым.

Тогда один подошел к бабушке и вырвал у ней правый глаз и тут опять совершилось чудо: бабушка стала всем видима, а левым глазом не стала видеть выносящих из лавки товар. Завыла бабушка от боли и пошла домой кривая. Тогда только догадалась она, что это были вумурты, у которых, может быть, и гостила она, но почему-то не опознала их.

14. Вукузё[61] и человек

Однажды я пошел на охоту. Бродил-бродил и встретился с вукузё.

— Что ищешь, друг-человек? — говорит он.

— Охотиться пришел, было, — отвечает человек.

— Давай потягаемся, друг-человек.

— Что ж, тягаться, так тягаться.

— Сначала давай, кто из нас сможет больше плюнуть.

Натужился вукузё изо всех сил и плюнул чуть не с копну. Разве мне его переплюнуть! Думаю, как вывернуться, а сам вверх смотрю.

— Что это ты, друг-человек, наверх смотришь? — говорит он.

— Да вот, прежде чем плюнуть, чтоб не утонуть, хочу забраться на эту высокую ель, — говорю.

— Э-э, друг-человек, ты так весь свет испачкаешь!

Испугался вукузё. «Ты меня подожди минуту, другую, я за этот лес схожу», — говорит он мне и в два счета скрылся за лесом. Через минуту-две он возвратился с огромной железной палицей.

— Теперь, друг-человек, давай, кто из нас выше кинет палицу, посмотрим.

Первым кинул он. Смотрим, куда она полетела, и уже не видно стало ее даже. Долго пришлось ждать, пока она упала на землю. Удивился я.

— Ну, теперь ты брось, — говорит вукузё и подает мне палицу. Взял я ее в руки, и, глядя вверх, стою, раздумываю.

— Что это ты, друг-человек, медлишь?

— Да вот собираюсь эту палицу в тучу забросить.

Испугался вукузё.

— Друг-человек, не бросай, — говорит он. — Это рожок от умывальника моей матери.

И он взял у меня палицу, говоря:

— Да, друг-человек, я сильный-сильный, а ты и меня сильнее, видать. Идем к нам, получишь выигрыш от моего отца.

Идем, вышли из леса и очутились у огромного озера.

— Это дом моего отца, — говорит вукузё.

Подойдя ближе к озеру, он сказал несколько слов, и тогда на озере появился трехэтажный дом. Я остолбенел от удивления. Потом из дома вышел отец вукузё — волосы на голове, как веревки, борода, как конопляная. И говорит ему вукузё, что друг-человек победил. Ушел отец. Через несколько минут возвратился с мешком золота:

— На, друг-человек, за то, что ты победил моего сына. Твои силы от этого еще больше окрепнут.

Взялся я за мешок с золотом, а поднять-то не могу. Что делать? Стою, думаю.

Что же ты, друг-человек, раздумываешь, иди домой, — говорит вукузё.

— Да вот хочется мне тебя в гости пригласить, — говорю.

Вукузё согласился:

— Я сам и этот мешок донесу.

Взял он мешок, взвалил на плечо и идет как ни в чем не бывало.

Подошли мы с ним к полю, видим, борона лежит.

— Что это такое, друг-человек? — спрашивает вукузё.

— Это гребень моей бабушки.

— Подаришь ли мне ты его?

— Бери. Когда пойдешь обратно — захватишь.

Увидел вукузё жернов водяной мельницы, спрашивает: что это такое?

— Это веретено моей бабушки, — говорю.

— Подаришь ли ты мне его?

— Подарю.

Поднял вукузё жернов, нацепил себе на ногу и несет. Вскоре увидели мы лодку.

— Друг-человек, что это такое?

— Это лошадь, которая возит старых людей в печали.

— Отдашь ли ты мне ее?

— Отдам.

Принес он мне мое золото и заторопился к себе домой. Нацепил он на одну ногу жернов, на другую — борону и сел в лодку. Проплыл сажень — другую и тонуть начал. Тяжесть на ногах его в глубь утянула.

Так малосильный человек победил глупого и сильного.

15. Палэсмурт[62] и человек

Пошел однажды человек в лес за дровами. Подрубил он четыре сосны, а они, уперевшись в пятую, не свалились. Потому он начал рубить пятую. Вот осталось еще раз стукнуть топором, чтоб все деревья повалились. В это время подходит к человеку палэсмурт. Человек и говорит ему: «Вот ты хвалишься своей силой, а сможешь ли ты, как я, с одного удара пять сосен свалить?» И он, ударив топором один раз, свалил все пять сосен. Удивился палэсмурт. Ведь с одного удара одну-то сосну он кое-как свалить может, а уж пять — ни за что.

Потом сели они обедать. Человек взял в одну руку масло, а в другую — камень. «А ты, палэсмурт, сможешь ли выжать масло из камня?» — спросил он и сжал руку так, что масло побежало меж пальцев. Опять удивился палэсмурт и пригласил человека к себе в гости. После ужина этот палэсмурт стал советоваться с другими палэсмуртами о том, как извести человека. Они остановились на том, чтобы задавить его камнями во время сна. Услышав такой уговор, человек не стал ложиться на приготовленную в избе постель, а спрятался в угол, предварительно положив в постель чурбак.

В полночь палэсмурты сбросили с полатей на постель тяжелый камень. Камень, стукнувшись о чурбак, соскользнул наземь. Увидев, что камень упал, а «человек» его отбросил, палэсмурты еще больше удивились силе человека.

Утром человек пригласил палэсмурта к себе в гости. Палэсмурт, прихватив один кошелек[63] с золотом в подарок, пошел к человеку в гости. По дороге им попалась очень толстая упавшая сосна. Увидев ее, палэсмурт спрашивает человека: «Для чего тебе такая огромная сосна?» А человек отвечает: «Да это веретено моей матери. Возьми-ка его, оно еще ей нужно будет». Путь их привел к заброшенной мельнице. Увидев жернова, палэсмурт спрашивает: «Что это такое? Для чего оно тебе?» — «Да это грузик от веретена моей жены. Давай и его с собой прихватим». Потом в поле они увидели борону, и о ней палэсмурт спросил человека, что это такое и для чего нужно человеку. «Это гребешок моей сестры, потеряла она его. Возьми-ка его тоже».

Идут они дальше. Палэсмурт еле ноги волочит от тяжести, того и гляди дух испустит. Устав до смерти, спрашивает он у человека: «Далеко ли еще? Я умираю от усталости».

— Нет, совсем близко, вон там уж виднеется.

Подошли к воротам. Палэсмурт запнулся, упал и тут же умер. А золото, сосна, жернов и борона — все. остались у человека.

16. Охотник и нюлэсмурт

Жил-был один охотник. Ходил он однажды по лесу, подошло время к вечеру, похолодало. Стал он греться. Между тем к нему подходит другой охотник, за спиной у него два зайца болтаются. Подошел и начал разговаривать. У первого охотника ружье есть, а зайцев нет. А у того же, который подошел к нему, ружья нет, а зайцы есть.

— Как же ты зайцев добыл? — спрашивает охотник с ружьем того, что без ружья.

— Свистну только, так они сами от страха разбиваются насмерть, — отвечает тот.

Страшновато стало после этого первому охотнику. «Ведь это, наверное, нюлэсмурт», — подумал он.

Пока они разговаривали, совсем стемнело, наступил длинный вечер. Решили они вместе заночевать. Как будто предчувствуя недоброе, охотник взял да принес к огню большую корягу. Пока укладывались да что, спрашивают охотники один другого: «Как ты спишь?» Охотник с ружьем ответил: «Когда я сплю, вокруг меня огонь плещется». А другой так сказал: «Когда я сплю, то даже не пошелохнусь». Ладно, поговорили они эдак, и охотник без ружья первым уснул. Тогда другой охотник встал, поднес к нему горящую корягу и положил рядом. А сам на дерево спрятался. Только он успел это сделать, спящий проснулся, встал и давай щекотать корягу.

— Эй, защекочу, — приговаривает. Он думает, что перед ним охотник и того пуще продолжает щекотать.

— Поиграем, вот мы и поиграем, — приговаривает. Тогда сидящий на дереве выстрелил. Услышав выстрел, щекочущий испугался и скончался тут же от разрыва сердца.

Оказалось, что это был не человек, а нюлэсмурт. Он собирался охотника защекотать до смерти, но это у него не вышло, сам умер.

17. Колдунья

Жил-был бедный юноша. Пошел он в город искать работу. Зашел к первому попавшемуся купцу и спрашивает:

— Нет ли у тебя какой-нибудь работы?

Купец и говорит ему:

— У меня есть работа, но будет ли она тебе по силам?

— А может и по силам, если скажешь, какая работа у тебя.

— Надо будет целую ночь караулить мою умершую дочь, а она колдунья.

— Я бы стал караулить, да много ли ты мне дашь денег? — спрашивает юноша.

— Дам я тебе сто рублей.

— Ладно, — согласился юноша, — я буду караулить. А где она теперь лежит?

— В церкви.

Юноша купил себе гроб, велел его поставить рядом с покойницей. Забрался он в этот гроб и лег, притаив дыхание.

И видит он: колдунья встала из гроба и начала колдовать. А на него не обратила внимания, думала, что это такой же покойник, как и она сама.

До рассвета она металась по церкви, а с рассветом опять легла в гроб и стала мертвой.

Утром приходит купец и спрашивает юношу:

— Здесь ли ты, парень?

— Здесь! — отвечает юноша.

И пошли они домой. Купец дал юноше сто рублей.

Парень сейчас же пошел на базар, купил себе калачей и сидит себе, ест.

Глядь — купец опять идет к нему.

— Не возьмешься ли ты опять покараулить ночь за сто рублей?

Парень отвечает:

— Что ж? Пожалуй, я буду караулить!

К вечеру он опять пришел в церковь и, найдя на печке котел, залез под него.

Колдунья ночью опять встала из гроба и начала кричать. Она опять билась в двери и заглядывала во все уголки, но под котел заглянуть не догадалась. К утру опять мертвою легла в гроб.

Утром приходит в церковь купец и окликает юношу:

— Здесь ли ты, парень?

— Здесь! — отвечает он.

Купец удивился, что покойница не тронула его даже во вторую ночь. Повел к себе, отдал ему сто рублей и говорит:

— Две ночи ты уже покараулил, если сумеешь ее и третью ночь покараулить, да так, чтобы она тебя не заколдовала, то с утра она уже не будет колдуньей. И выдам я ее за тебя замуж, а за караул уплачу еще сто рублей.

Юноша подумал и сказал:

— Ладно, я покараулю и третью ночь.

Пошел он на базар, купил скрипку, целую кадку меду, кудели. Все это положил возле себя в церкви, зажег восковую свечу и начал смотреть на покойницу. Когда та стала чуть шевелиться в гробу, он схватил скорее скрипку и заиграл самую веселую плясовую. Девушка начала колдовать, но не могла пересилить своего желания поплясать. И плясала она до тех пор, пока у парня руки не затекли от усталости. До рассвета еще оставалось некоторое время. Колдунья пошла уже к юноше, чтобы его заколдовать, но он схватил куделю, обмакнул ее в мед и кинул колдунье в рот. Пока она возилась с этим комком кудели, парень немного отдохнул и опять заиграл плясовую. Девушка, дожевывая последний кусок кудели, пустилась в пляс и вышла вслед за скрипачом — не заметила, как прошло время, забыла обратно лечь в гроб.

На рассвете юноша привел ее в дом отца. Она перестала быть колдуньей. Потом вышла замуж за юношу, а купец заплатил ему еще сто рублей, и, кроме того, дал большое приданое за дочерью.

18. Смерть

Жил-был на свете один человек. Жил он долго, состарился и начал подумывать уже о смерти.

Думал, думал человек о смерти и решил сделать себе гроб. Сделал он гроб из крепкого дерева, смотрит и любуется.

— Жил, — говорит, — я на этом свете — всего желал: денег, и имения, и строения. Одно меня не удовлетворяло, другого было мало, третье не нравилось. А теперь, если умру, ничего, кроме этого домовища, не надо.

Вдруг явилась к нему Смерть и спрашивает:

— Что это ты сделал?

— Гроб, умирать хочу.

— Я Смерть, ложись в гроб — душу твою возьму.

У человека отошла охота умереть. «Напрасно я сказал Смерти, что хочу умереть: пожил бы на этом свете год, другой». Так подумал человек при виде Смерти и, чтобы запереть Смерть в гроб, говорит ей:

— Ложись-ка, Смерть, в гроб, померяй его. Если тебе не будет в нем тесно, значит, я угадал: лягу в него, и ты возьмешь душу.

Смерть послушалась человека и легла в его гроб. Человек прикрыл гроб крышкой, крепко-накрепко забил гвоздями и вынес в чулан на полку. Смерть сколько ни билась — не могла вылезть из гроба.

Прошло несколько лет. Человек сгорбился, одряхлел, и жизнь ему опостылела. Отпер он чулан, где находился гроб со Смертью. Открыл гроб и видит: Смерть чуть жива.

Смерть с голоду начала косить людей. Если бы не выпустил ее старик, она бы в гробу лежала, и люди бы не умирали.

—————

СКАЗКИ О ЖИВОТНЫХ

19. Ласточка и комар

Когда-то очень давно жил на свете страшный змей. Он питался только кровью животных. Вот однажды позвал он к себе комара.

— Иди, долгонос, полетай по белу свету. Пробуй кровь всех животных. Чья кровь слаще — скажешь мне. Ступай, лети, да быстро! — приказал он комару.

Полетел долгонос пробовать кровь. А в древние времена у комара нос был еще длиннее, чем сейчас.

Летал-летал, пробовал-узнавал комар различную кровь и вернулся к страшному змею.

— Ну, долгонос, чья кровь слаще всех? — спрашивает змей.

— Лошадиная кровь слаще всех, — отвечает комар.

Не понравился змею комариный ответ. Рассердился змей и приказывает:

— Ступай, долгонос, еще полетай по белу свету. Поищи кровь самую сладкую.

Летал-летал, пробовал-узнавал комар различную кровь и снова вернулся к страшному змею.

— Ну, долгонос, чья кровь слаще всех? — спрашивает страшный змей.

— Челов…

Не успел досказать комар, откуда ни возьмись прилетела ласточка и хвать половину его длинного носа.

— Не будешь больше болтать, что не следует, долгоногий дурак, долгоносый кровопиец, — сказала ему ласточка.

Страшный змей кинулся на ласточку, хотел поймать, но не тут-то было! Ласточка улетела, оставив во рту змея несколько перьев от хвоста. Вот почему у ласточки с тех пор хвост вилкой.

20. Заяц и кот

Сошлись как-то заяц с волком. Заяц думает: «А ведь волк съест меня, если я не поберегусь». Подумал он так и решил подружиться с котом. А волк тоже боялся зайца и заключил дружбу с медведем.

Идут однажды кот с зайцем по лесу: у кота хвост торчит, у зайца уши вилкой. Медведь с волком увидели их издали. Волк и говорит медведю:

— Смотри-ка, друг любезный, один сзади несет кол, а другой впереди несет ухват. Давай спасаться!

Волк залез в чащу, а медведь забрался на елку.

Вдруг перед котом пробежала мышка. Кот за ней. Мышка в чашу. Кот за ней. Волк выскочил из чащи и ну удирать! А кот, испугавшись волка, бросился на елку, где сидел медведь. Струхнул медведь и кинулся вниз. Кот за ним, как угорелый, бросился с елки и бежать.

Когда снова встретились друзья-приятели, волк и говорит медведю:

— Ну, брат, какого я страху набрался, когда он на меня наскочил!

А медведь отвечает:

— Это еще что! А меня он чуть-чуть не схватил за хвост, да ладно у меня хвост короткий; будь бы такой, как у тебя, пропал бы я ни за что!

21. Кошка и белка

В старину кошка и белка вместе жили в лесу. Однажды они между собой из-за чего-то поссорились и разодрались. Увидел это мужик и говорит им:

— Идите жить ко мне, у меня драться не будете.

Белка вильнула хвостом, забралась на елку и сказала:

— Я не пойду к тебе, останусь в лесу жить.

А мужик говорит:

— Если не пойдешь, я буду стрелять вас, белок, как рябчиков.

Кошка замяукала, стала проситься:

— Возьми меня, дяденька, с собой: здесь от зверей житья нет.

— Ладно, — сказал ей мужик. — Я сделаю тебя царем и судьей над мышами и крысами, живи у меня.

Кошка пошла за мужиком, а белка осталась в лесу.

С тех пор все люди кошек держат при себе, а белок стреляют, как рябчиков.

22. Филин

В древние времена в одном лесу была невиданно высокая сосна. На ее верхушке филин сделал гнездо и вывел птенцов. Оказалось шесть птенцов у него.

Гуляя по лесу, лиса увидела гнездо филина. Облизываясь, стала смотреть на него, не отходя от сосны.

Вертелась, вертелась, да и говорит:

— Друг-филин! А, друг-филин! Дай-ка мне сейчас одного птенчика! Если не дашь, поднимусь и съем, срублю сосну и съем. Подняться — лапы есть, срубить — топор есть.

Филин, сидевший на верхушке сосны, испугался, задрожал. Не знает что и делать. Заплакал филин горько-горько. Кому своих деток не жалко?

Испугавшись, что лиса заберет и съест всех птенцов, он бросил ей на землю одного птенчика. Схватив птенчика, лиса ушла в сторону и на пригорке растянулась на солнышке.

Долго ли, нет ли она там лежала — неизвестно. Только на следующий день она опять есть захотела. Птенчик, видно, вкусным ей показался: она снова пришла к высокой сосне. Филин, увидев ее, заплакал сильно-сильно. Плачет и умоляет лису:

— Друг-лиса, пожалуйста, не ешь моих деток. У меня их всего только шесть было.

А лиса ему в ответ:

— Друг-филин, друг-филин! Еще одного дай мне сейчас! Если не дашь, заберусь и съем, срублю сосну и съем. Забраться — лапы есть, срубить — топор есть.

Испугался филин и еще одного птенца выбросил из гнезда. Лиса схватила его в зубы и убежала. А филин пуще прежнего стал плакать.

Лиса же растянулась на лугу у реки Туймы[64], разорвала птенца передними лапами и съела. Съев, облизалась, пошла к реке умываться.

Филин же все плачет на высокой сосне, деток жалеет, день и ночь стонет.

На третий день к плачущему с раннего утра филину подлетел старый голубь и сел на высокой сосне. А надо сказать, что рядом с этой сосной стоял огромный дуб и как раз под ним-то и оказалась лиса в это время. Она молча лежала на корнях дуба и, притихнув, смотрела на голубя с филином.

— Чего ты так убиваешься, друг-филин? — спросил филина старый голубь.

— Да как же мне не плакать: лиса уж двух моих деток унесла. «Если не дашь, заберусь и съем, срублю и съем», — говорит. Если она сюда заберется, то ни одного не останется, всех съест. Если сосну повалит, то не только всех съест, но и дом разрушит.

— Эх, глупыш, глупыш! Чем тебе страшна эта лиса?

Лиса, услышав эти слова голубя, навострила уши.

— На сосну подняться — у нее нет рук, срубить — топора нет. Напрасно ты отдал ей деток. Теперь больше не давай, — посоветовал голубь филину.

Екнуло сердце у лисы. Рассердилась она на голубя, глаза разгорелись.

— Съем и его самого, — подумала лиса про себя.

Научив филина, голубь, воркуя, улетел с сосны. Филин, немного успокоившись, перестал плакать.

Лиса вышла из-под дуба и шагнула к сосне. Под сосной она села на свой мягкий хвост и, подняв нос, обратилась к филину:

— Друг-филин! Друг-филин! Дай-ка мне сейчас одного твоего птенчика. Если не дашь — заберусь и съем, срублю и съем.

— Довольно уж, и так долго обманывала меня. Забраться у тебя рук нет, срубить — топора нет, — возражает лисе филин.

— A-а! Тебя твой друг-голубь научил! Сейчас же пойду съем его самого!

Повесив голову, лиса поплелась под гору в сторону реки Туймы.

Филин, радуясь своим детям, остался жить в своем гнезде на верхушке сосны. Кормил своих деток, учил их.

Пришла лиса на пригорок у реки и растянулась, притворившись мертвой.

Долго ли, мало ли она так лежала — неизвестно. Летающий старый голубь увидел мертвую лису.

— Гултыр-р! Гултыр! — закричал он и подлетел к лисе поближе. За ним и молодые голуби прилетели.

— Гултыр-р! Гултыр! — кричат, прыгая вокруг лисы.

— Гултыр-р! Гултыр! Глаза ли ей выклевать или хвост пощипать? — голубь совсем близко подошел к лисе и стал ходить вокруг нее.

— Гултыр-р! Гултыр! Глаза ли ей выклюем, хвост ли мы ей выщиплем? Давайте глаза выклюем! — с этими словами голубь взлетел на голову лисы.

Взлетев на голову лисы, голубь совсем, было, собрался клюнуть глаз, но лиса вдруг вскочила и поймала голубя. Испугавшись, молодые голуби отлетели подальше. Жалея отца, они летали над лисой и кричали.

— A-а, сам теперь будешь съеден! Очень хорошо ты научил друга-филина? — спрашивает лиса голубя.

— Друг-лиса, пожалуйста, не ешь меня заживо! — начал просить старый голубь. — Если хочешь съесть меня, то возьми меня за три пера и ударь о землю, убей, а потом уж ешь.

Глупая лиса послушалась его. Схватила она голубя за три пера, подняла повыше. Перевернулась, чтоб посильнее ударить о землю… В зубах у лисы остались выдернувшиеся три перышка. А голубь улетел.

— Гултыр-р! Гултыр! Обманул ли голубь лису?.. Обманул ли голубь лису? Гултыр-р!.. Обманул голубь лису? — кружится голубь над лисой.

Разозлилась лиса и ушла, куда глаза глядят.

Так голубь обманул хитрую лису и спас птенцов филина. С той поры филины с голубями дружбу ведут, друг к другу в гости ходят, табани[65] едят, брагу пьют, друг друга угощают.

23. Котофей Иваныч

У одного бая был умный кот по имени Котофей Иваныч. Однажды хозяин сварил кашу и поставил на шесток, ничем не прикрывши. Котофей Иваныч добрался до нее и начал есть из горшка; увидел хозяин, схватил кота за ноги и отхлестал как следует. Затем он отнес его на гумно, забросил под кабан[66].

Лежит кот под кабаном, плачет. Прибежал заяц.

— Котофей Иваныч, отчего плачешь?

— Хозяин поколотил и бросил меня, вот я и плачу.

— Чем так тебе плакать, лучше давай мы с тобой поборемся: кто кого одолеет.

— Давай, — сказал Котофей Иваныч и начал бороться с зайцем. Не успели по-настоящему схватиться, цапнул кот зайца за щеку. Побежал заяц так быстро, что ноги вот-вот переломает. Слезы капают по дороге. Навстречу ему лисица:

— Ты что, дружок, плачешь?

— Боролся с Котофеем Иванычем. Он меня побил.

— Вот я его стукну своим большим хвостом, на месте очумеет, — сказала лиса и побежала.

Подходит лиса к коту. Котофей Иваныч сидит и плачет.

— Котофей Иваныч, почему ты слезами обливаешься?

— Хозяин поколотил и бросил меня, вот и плачу.

— Чем тебе так плакать и лежать, давай-ка лучше поборемся мы с тобой.

— Давай, поборемся, — сказал Котофей Иваныч.

Только хотела лиса ударить хвостом по голове кота, как тот отхватил ей весь пушистый хвост.

Побежала лиса со всех ног. Встретила волка.

— Лисица-соседушка, ты что плачешь? — спрашивает волк.

— Боролась я с Котофеем Иванычем. Он у меня хвост оторвал.

— Ох, я его! — сказал волк.

Подошел к Котофею Иванычу и спрашивает:

— Что плачешь? Чем так лежать, лучше мы с тобой поборемся: кто кого переборет.

— Давай, — сказал Котофей Иваныч, и начали они бороться.

Только хотел было волк выцарапать коту глаза, Котофей Иваныч с перепугу вырвал всю волчью щеку. Обливаясь кровью и слезами, побежал волк дальше. Навстречу, ему идет медведь.

— Отчего плачешь, друг-волк?

— Боролся с Котофеем Иванычем. Он меня побил.

— Ух, я его! — взревел медведь и побежал по дороге дальше.

Лежит Котофей Иваныч под кабаном и плачет.

— Ты что плачешь? Чем так плакать и лежать, давай поборемся, — говорит медведь.

— Давай.

Медведь и думает: «Ударить ли его лапой? Если ударишь, чего доброго, сдохнет еще… Нет, лучше я ею только шлепну». Только успел он поднять лапу — Котофей Иваныч цапнул медвежью морду и содрал всю кожу. Эх, как побежал медведь, обливаясь кровью и слезами!

Сошлись потом заяц, лиса, волк и медведь. Стали совет держать, как расправиться с котом.

— Он ведь нас всех прикончит, — сказал заяц.

— А давайте мы пригласим его к себе в гости, — сказала лисица.

Все согласились.

Пошел медведь за коровой, волк за овцой, лиса за гусем. Притащили все, что надо было. Сварили, приготовили. Теперь надо идти приглашать Котофея Иваныча в гости. Посылают зайца.

— Не пойду я, — говорит заяц, — у меня со страху душа не на месте.

Посылают лису.

— Не пойду, — говорит лиса, — меня собаки могут учуять.

Посылают волка.

— Не пойду, — говорит волк, — мои шаги очень гулки, услышат.

Посылают медведя.

— Не пойду, — говорит медведь, — бегать я не умею, ноги запинаются.

Так никто и не пошел. Потом кинули жребий. Жребий выпал зайцу.

— Ох, чую, будет со мной недоброе, — сказал заяц и со слезами пошел к коту.

Не доходя до Котофея Иваныча несколько шагов, он изо всей мочи крикнул:

— Котофей Иваныч, приходи к нам в гости!

А сам что есть силы побежал обратно.

Котофей Иваныч охотно пошел в гости. А хозяева, как только заметили, что кот идет, все попрятались: медведь влез на сосну, волк под сосной в нору, а лиса с зайцем приютились под хворостом.

Котофей Иваныч сразу принялся за корову.

— Мало, мало, мало! — урчит.

Лиса с зайцем сидят под кучей хвороста и толкуют:

— Ведь целую корову ест, а говорит мало, сам же вон какой маленький!

Слышит кот: что-то треснуло. Это заяц от страха шевельнулся. Котофей Иваныч подумал, что это мышка. Бросился на хворост. Заяц крикнул не своим голосом. Котофей Иваныч тоже струхнул и вскарабкался на сосну, где сидел медведь. Медведь подумал, что ему не сдобровать — кинулся вниз, угодил на волка. Тут оба и сдохли. Заяц с лисой побежали от кота, да так сильно бежали, что тоже сдохли.

24. Глупый волк

Жил да был глупый волк. Голодно стало в животе у волка, и пошел он в деревню. У реки он увидел гусей.

— Здравствуйте, гуси! — сказал он. — Чьи вы будете?

Отвечают ему гуси:

— Мы поповы.

— Ну раз поповы, то вы для завтрака мне готовы.

— Га-га-га, готовы. А кто ты такой? — спрашивают гуси.

— Я глупый волк, хочу вот вас съесть.

— Да ведь мы давно на лугу пасемся, запачкались очень, надо б нам пополоскаться в воде немного.

— Что ж, идите поплескайтесь. Чистые вы еще вкусней покажетесь.

Вошли гуси в воду, замахали крыльями волку, не хочется ли, мол, ему горяченьких щец, да и были таковы. Пошел волк прочь, нет ему еды у деревни.

Идет, идет, свиней увидел.

— Здорово, свинячьи рыла! — говорит. — Чьи вы будете?

Отвечают свиньи:

— Мы поповы, а ты кто такой?

— Я глупый волк, а вы на обед мне готовы?

— В-з, в-з, — готовы, готовы, — кричат.

— Но как мне вас съесть?

— Ты, — отвечают, — разреши нам сначала последнюю песенку спеть.

— Ну, спойте.

Запели свиньи, на их «песню» прибежали мужики и бабы с колами да ухватами, со сковородниками да ружьями. Увидели они волка и давай его бить так, что волк еле-еле ноги унес.

Брел, брел и очутился волк около барана.

— Чей ты, серый баран? — спрашивает волк.

— Я попов, а ты кто таков? — отвечает баран.

— Я глупый волк. А ты мне на ужин готовься.

Баран заблеял:

— Бэ-бэ-бэ, я готов. Только с какой стороны ты меня есть начнешь?

— Известно с какой, с заду.

— Нет, с заду меня есть не годится. Ты лучше сядь под горой да рот пошире открой, а я прямо в рот прыгну.

Сел волк под горой, открыл рот и ждет. Баран разбежался да как прыгнет, все зубы у волка переломал да и был таков. Волк лежал, лежал и, наконец, отлежался, чтоб дальше побрести.

Шел, шел, до коня дошел.

— Здорово, златогривый конь!

— Здорово, глупый волк.

— Чей ты будешь?

— Я попов, — отвечает конь.

— Ты мне на зорьке перекусить пригодишься, готов ли?

— Готов, готов, — отвечает конь, — только с какой стороны меня есть начнешь?

— Известно, с какой едят: с головы не едят, с заду.

— Ты не трудись сам есть меня, только за хвост мой уцепись и тяни, шкуру с меня сначала сними.

Волк и вправду вцепился было за хвост… Последние зубы обломались у волка, долго-долго лежал он, пока не очухался и не пошел в лес. Нет мне, мол, пищи в чистом поле, пойду в лес еду искать.

Идет он лесом, навстречу ему портной.

— Чей ты? — спрашивает волк портного.

— Известно чей — попов.

— Вот и хорошо, на обед ты мне готов.

— А умещусь ли я у тебя в животе, дай-ка я сначала аршином смеряю.

— Ну что ж, меряй.

Взял портной свой аршин и начал мерять волка в длину, да как ударит, приговаривая, длинен, мол, аршин. Потом стал измерять волка в ширину, да как вытянет снова: широковат, мол, аршин. Начал портной измерять волка в толщину, да еще раз как вытянет: толстоват аршин-то, мол, и остатки разума вышиб у волка. Совсем волк поглупел, еле убежал от портного.

Шел, шел, пришел к своим товарищам. Вот, мол, нашел я портного, а он меня аршином избил. Согласились товарищи за портным погнаться. Почувствовав погоню, портной забрался на ель. Только забрался, а волки уж за пятки его хватают.

Стали волки думать, как на ель забраться. Один из них, наконец, придумал друг на друга встать. Глупому волку выпал жребий встать в самом низу. Испугался портной. А он очень уж табак любил курить. Вот волки забираются все выше и выше, совсем близко к нему подбираются. Дай, думает портной, перед смертью последний раз закурю. Затянулся портной, да так, что захлебнулся и как чихнет. Показалось глупому волку, что его опять аршином мерить начинают, сорвался он с места, и все волки повалились. Сговорились эти волки и съели глупого волка, а портного отпустили к попу, где он поел и попил. И я с ним был, вино и пиво пил, мед ел, по усам текло, а в рот не попало. Портной с попом и сейчас хорошо живут.

25. Волк и козленок

Отбился козленок от своего стада. Долго блуждал — не мог отыскать обратную дорогу домой. Решил пощипать траву. И вот прямо на него идёт серый волк.

— Ну, друг мой козленок, я тебя сейчас съем, — говорит ему волк.

— Не ешь пока, я еще жиру нагуляю, — просит тот.

Послушался волк и пошел в сторону. Прошло немного времени, он опять является к козленку.

— Нагулял жиру? Теперь уж я тебя съем.

— Подожди, — сказал волку козленок, — ты лучше встань вон под тем пригорком, раскрой пасть, а я с разбегу брошусь в нее.

Волк согласился. Встал под пригорком, раскрыл пасть и ждет. Козленок как разбежится да как стукнет рогами по лбу серого глупца — покатился волк под гору, опомниться не смог.

Встал на ноги и до сих пор думает:

— Съел я его или не съел?

26. Змея и кошка

Один человек пошел осенью на охоту. Охотился, устал, захотел отдохнуть. Опустился в ложбинку, сел у небольшой замерзшей речки и видит: в осоке кто-то шевелится.

Встал человек с места, поглядел: перед ним змея. Хвост у змеи примерз ко льду. Змея увидела охотника и говорит человеческим голосом:

— Друг-человек! Вытащи, пожалуйста, меня отсюда, пропадаю я здесь.

Пожалел охотник змею: снял топор, висевший у пояса, и обрубил лед.

— Я очень замерзла, ты бы за пазухой погрел меня, — попросила змея.

— Что уж поделаешь, придется тебя погреть.

Положил охотник змею за пазуху. Змея, согревшись, проголодалась и говорит:

— Друг-человек, я тебя съем!

Охотник Отвечает:

— Если хочешь, так ешь. Что с тобой поделаешь? Но давай спросим трех встречных, что они скажут! Если они согласятся — твоя воля!

Вот идет охотник со змеей по дороге; навстречу попадается лошадь.

— Здорово, лошадь! — говорит змея.

— Здорово, — отвечает лошадь.

— Скажи-ка ты, съесть мне этого человека или нет?

— Надо съесть его! Он меня в стойле на ржаной соломе держит, никогда хорошей пищи не дает. А если я не в силах воз везти — бьет меня.

— Съем, раз лошадь велит, — говорит змея.

— Погоди немного, еще двоих надо спросить, — упрашивает охотник змею.

Змея согласилась. Пошли дальше и встретили корову.

— Здравствуй! — говорит змея.

— Здравствуй! — отвечает корова.

— Скажи-ка, корова, стоит мне этого человека съесть или не стоит?

— Ешь, ешь! Он мое молоко пьет, а меня кормит ржаной соломой. Плохо, очень плохо у него я живу…

— Ну, теперь я тебя съем! — говорит человеку змея.

— Погоди, еще один остался, что он скажет…

Змея промолчала. И вот идут они дальше по дороге. Долго ли, коротко они шли — увидели кошку на высокой иве. Змея обрадовалась. Высунула голову из-за пазухи охотника и говорит:

— Здорово, друг-кошка!

Кошка отвечает:

— Поближе подойди, состарилась уж я, плохо слышу.

— Спрашиваю я: надо этого человека съесть или нет? — говорит змея громче.

— Что-о? — спрашивает опять кошка. — Поближе подойди, не слышу…

И в это время кошка, выставив свои когти, прыгнула с ивы на змею и задушила ее.

— Ты человека хотела съесть! Покажу я тебе, как его есть! Человек кормит и поит меня. Я у него сижу на подушке в переднем углу. А зимой, в холодную погоду, — на печке.

Охотник посадил кошку на плечо и унес домой. Так они и стали неразлучными друзьями.

27. Лиса и петух

Посеял петух горох. Удался горох на славу, и петух стал готовиться к уборке. Однажды мимо гороха проходила лиса — мышей ловила. Увидела петуха и надумала поймать его. Стала рвать горох, чтобы заманить петушка подальше.

Обозлился петух на лису, а один гнаться за ней боится. Пошел искать себе товарища.

Навстречу идет утка.

— Соседка-утка, лиса крадет мой горох. Пойдем, за ней погонимся. Я буду клювом долбить, а ты крыльями бить.

— Нет, не пойду, — говорит утка. — Летать мне тяжело, бежать — спотыкаюсь, падаю на грудь. Лиса меня съест.

Побежал петух дальше. Навстречу идет гусь.

— Милый друг мой, белый гусь, лиса крадет мой горох. Пойдем, поймаем ее. Я буду клювом долбить, а ты крыльями бить и клювом щипать.

— Нет, не пойду, — говорит гусь. — Бегу я — спотыкаюсь, а взлечу — сесть не могу. Лиса меня самого съест.

Сердится петух. Шпорами бьет. Побежал дальше.

Навстречу ему собака.

— Соседка-собака, лиса крадет мой горох. Пойдем, поймаем воровку. Я буду клювом долбить, а ты зубами грызть.

— Пойдем, — сказала собака. — Я ее схвачу за хвост и приволоку к своему хозяину.

Побежали вместе по следам лисы. Ищут, шарят — не найдут никак.

А лиса петуха ждет: растянулась под кустом, рассыпала горох перед собой — думает петуха обмануть.

Петух идет, кричит:

— Острый клюв у меня — лисьи глаза выклевать, острые когти у меня — лисью морду исцарапать.

Лиса слышит петуха, лежит облизывается, готовится вкусного мясца поесть.

Осторожно шагает петух. Вот уже около самого носа воровки проходит. Лиса кинулась на петуха, а собака прыгнула на лису и подмяла ее под себя.

— А, попалась, воровка! — сказала собака. Схватила лису зубами и поволокла к своему хозяину. А петух собрал украденный горох и понес к себе домой.

28. Петух с лисой

Позавтракав, лиса отправилась бродить. Навстречу ей петух в красной шапке, в сером костюме, в руках с маленькой корзинкой.

У проголодавшейся лисы только слюнки побежали. Облизываясь, она тихонько подходит к петуху. «Съем его, съем его», — думает лиса.

— Куда идешь, друг-петух? — снисходительно спрашивает она.

— На базар пошел, кое-какой еды набрать, — говорит петух.

— Вот о чем мне с тобой поговорить хочется, друг-петух: хоть у кого ни возьми, близкие, люди друг к другу в гости ходят, пируют вместе. Давай и мы подружимся: меня зовут Васса, а тебя как? — важничает лиса перед петухом.

— Меня зовут Петька, всякому известно, — говорит петух, а сам про себя думает: «Если с ней подружиться — живым не быть».

Радуется лиса:

— Сегодня вечером в гости к себе приглашаю, заходи на обратном пути… Тьфу! Забыла я твое имя. Чтоб не забыть еще, напиши-ка мне сейчас на лбу, — приказала лиса.

«Эх, сейчас бы я его съела, но если народ узнает, плохо мне будет, уж у себя дома съем, тогда никто не узнает», — думает лиса.

Петух достал карандаш и написал на лбу лисы крупными буквами: «Медведь».

— Приду, приду, — говорит петух, — непременно приду.

— Ну всего доброго, жду, — облизывая губы, сказала лиса и ушла. «Придет — вечером ужин есть», — подумала она.

Петух оглянулся на нее и полетел к дому, голова пока цела.

Ну, ждет лиса гостя, все у окна крутится. Смотрела, смотрела — никто не идет. Совсем свечерело, а петуха все нет. Ожидая его, она даже и уснула у окна.

Проснулась утром — голодная, сердитая. «За обман теперь съем», — сказала она и отправилась на розыски.

Идет, а навстречу ей волк:

— Куда так рано пошла, друг-лиса? — спрашивает волк ласковым голосом.

— Да вот ищу какого-то… Тьфу! Забыла имя: посмотри-ка у меня здесь, — лиса показала на лоб.

Увидел волк надпись «медведь» и удивился:

— А что ты будешь с ним делать?

— Съем его, обманул он меня, — отвечает лиса.

«Если она ищет медведя, чтоб съесть его, то меня заживо проглотит», — подумал волк и покатился от нее прочь без оглядки.

Шла, шла лиса вдоль длинной дороги. Прямо навстречу ей медведь.

— Что с раннего утра поднялась, друг-лиса? — спрашивает медведь, увидевши приближающуюся лису.

— Ищу какого-то… Тьфу! Имя забыла: посмотри на лбу, — говорит лиса.

Увидев на лбу надпись, медведь вспыхнул:

— А что ты будешь с ним делать?

— Съем я его, обманул он меня.

Медведь, рассвирепев, бросился на лису.

— Ну-ка, постой, мы сначала поборемся, посмотрим, — говорит медведь, — кто кого одолеет.

Лиса и ответить не успела, как медведь ее схватил за ноги и ударил об ель. Тут она и нашла свою смерть.

— Что, съела медведя? — сказал медведь и ушел прочь.

Так обманул петух жадную лису.

29. Койык[67]

Жил-был сильный зверь койык. Он ломал деревья, как кусты.

Встретился однажды этот койык с медведем в лесу, и завели они речь о человеке.

— Кто такой человек? — спрашивает койык медведя.

— Человек тоже животное, да не нашего сорта, — отвечает медведь. — Он проворен, как леший, хитер, как шайтан.

В это время к лесу подходил старичок.

— Не он ли человек?

— Человек, да старый.

Идет мальчик с лукошком.

— Не он ли человек?

— Человек, да малый.

Идет охотник с ружьем, топором, ножом в ножнах.

— Не он ли человек?

— Да, он, — говорит медведь, — я с ним борюсь.

— Тьфу! Его стоит только пнуть — и он улетит за вершину елки, — говорит койык, глядя на охотника и его оружие. — Одно ребро длинное, другое покороче, третье еще короче. Какой урод!

Стрелок подошел поближе к койыку и застрелил.

Вот и урод!

30. Плохие товарищи

Поехал крестьянин на базар. Для продажи положил в сани курицу, два-три вилка капусты, напоследок привязал к саням овцу.

Едет по дороге, длинной показалась она ему. Навстречу заяц идет:

— Куда едешь, друг? — спрашивает заяц.

— На базар.

— Возьми меня с собой. Вместо одного два будет.

— Не знаю уж, взять иль нет? — Крестьянин почесал затылок. — Ведь ты у меня в огороде сколько капусты загубил… Ну да ладно уж, что ли, простил я тебе это… Садись, пожалуй.

Сел заяц и старается ближе к капусте пододвинуться.

Едут они дальше. Недалеко отъехали, лиса им навстречу.

— Эй, куда поехали? — спрашивает лиса.

— На базар едем.

— Возьмите и меня с собой. Вместо двоих трое будет.

Крестьянин опять почесал затылок и неохотно ответил:

— Не знаю уж, взять иль нет? Ты у меня всех кур перетаскала… Ладно уж, что ли, садись, коль садишься.

Села лиса, носом поближе к курице придвинулась.

Едут они дальше. Недалеко уехали — волк навстречу.

— Эй, друг, куда едешь? Возьми меня с собой, вместо троих четверо будем.

Крестьянин опять почесал затылок и посмотрел на волка с недоверием:

— Не знаю уж, брать тебя иль нет? Ты у меня летом всех овец загрыз… Ладно уж, что ли, взялся терпеть, так уж терпи, говорят.

— Ну да, терпи, терпи… Пока терпенье не лопнуло, терпеть надо, — кокетничая с волком, вмешалась лиса.

— Ладно, садись, коли хочешь.

Сел волк. Едут они дальше. За разговором волк все ближе к овце придвигается. Проехали немного, им навстречу мохнатый медведь попадается.

— Эй, друг, куда едешь? Посади меня, вместо четверых пятеро будет.

Крестьянин снова остановился и почесал затылок.

— Ты у меня последнюю корову съел… Ну да ладно уж.

— За это тебе Инмар даст десяток, — заискивая перед медведем, вмешалась лиса.

— Ладно уж, садись, коли хочешь.

Сел и медведь. Сани стали загружены сверх меры. Лошадь крестьянина еле сдвинула их. Проехали немного, оглобля сломалась, пришлось остановиться.

— Кто пойдет за оглоблей? — озабоченно спрашивает крестьянин.

Никому не хочется идти. Тогда решили жребий бросить. Жребий выпал зайцу. Выпрыгнул заяц из саней и вскорости вернулся обратно с прутиком.

— Вот, — говорит, — принес. Оглоблей будет.

Крестьянин от удивления не знал что и сказать.

— Эх ты, косой, косой! — стала ругаться лиса. — Разве это оглобля? Вот я сейчас пойду принесу.

Ушла лиса. Через некоторое время вернулась, неся прутик немного потолще, и подлиннее.

— Вот, — говорит, — принесла. Оглобля будет.

— Эх ты, длиннохвостая! — бахвалясь, говорит волк. — И этого даже не понимаешь. Вот я сейчас принесу так принесу!

Теперь волк ушел. Немного погодя возвращается с палкой.

— Вот, — говорит, — оглобля будет!

— Эх ты, зубастый, — ругает волка медведь. — Даже этого не соображаешь. Вот я принесу так принесу, всех удивлю.

Пошел медведь оглоблю искать. Через некоторое время возвращается с выдернутой елью.

— Вот, — говорит, — принес, так принес.

— Эх вы, — рассердился крестьянин, — только и умеете, что раскатываться на чужих санях. Пойду сам — и заботе конец.

Сказал так и ушел. А этого только и ждали сидящие в санях. Чуть успела скрыться спина крестьянина, заяц принялся за кочан капусты, лиса схватила курицу, волк взялся за овцу да прямо с костями проглотил, а медведь подошел к лошади и задрал ее. Потом все разбежались.

Вернулся крестьянин с оглоблей на плечах и поразился. Лошадь съедена. Вся поклажа в санях уничтожена.

Остолбенел крестьянин, от обиды только слезы из глаз катятся.

— Это тебе за то, что подружился с такими бездельниками. Так и надо. Волк и медведь никогда не будут хорошими товарищами, — кричит ему белка с ели.

Между тем к крестьянину снова подошел заяц.

— Что плачешь, друг? — усмехается заяц.

Тогда крестьянин пугнул зайца оглоблей. Завертелся заяц, согнулся коромыслом.

— Ой, погиб! Ой, погиб! — закричал и ускакал прочь.

Только убежал заяц, вышла к крестьянину лиса:

— Чего плачешь, друг?

— Горюю… Эх, я тебя, длиннохвостую! — крестьянин огрел лису оглоблей вдоль спины.

— Ой, ой! Караул! — обезумев от боли, заорала лиса и убралась прочь.

Ушла лиса, пришел волк.

— Чего ты тут ждешь, друг? — посмеивается волк.

— Жду тебя, зубастый! — и с этим — бац! — оглоблей, волка по голове. Тут волк и ноги протянул.

Вот в раскачку медведь подошел.

— Чего ты тут ждешь, друг? — насмехается медведь.

— Жду вот… Тебя жду… В гости хочу пригласить! — с этим он двинул медведю оглоблей по уху. Медведь забыл, где и находится.

— Так ему и надо, так и надо, — приговаривает, прыгая, белка. — Сумел!

Крестьянин поблагодарил белку за науку, а шкуры — волчью и медвежью — понес на базар. За волчью шкуру купил сани, а за медвежью — лошадь. На оставшиеся деньги взял орехов и отнес их другу-белке.

31. Скрипач и его товарищи

Жил-был один скрипач. И хотя он был очень хорошим скрипачом, жил он бедно и в его избе так было пусто, что хоть шаром покати. «Э-э, да чем тут всю жизнь бедствовать, пойду-ка я в другие края!» — решил скрипач. Взяв скрипку под мышку, пошел он на новые земли. Идет путем-дорогой. Шел, шел, далеко ушел. Навстречу ему волк: «Куда идешь, друг-человек?» — говорит волк.

— Новые земли ищу. — «И я с тобой!» — Идем, — говорит скрипач.

Идут они вдвоем. Шли, шли — навстречу им медведь: «Куда направились?» — спрашивает.

«В новые земли пошли». — «И я с вами». — «Пойдем», — отвечают скрипач с волком.

Идут они втроем. Шли, шли, навстречу телка: «Куда направились, друг-человек, друг-волк, друг-медведь?» — спрашивает.

— Новые земли ищем, — отвечают. — «И я пойду»

Пошли они вчетвером. Шли, шли и в одном месте остановились. Решили здесь избу ставить. Послали волка на восток поискать место для постройки. Пошел волк, поискал, ничего подходящего не нашел, кругом одно болото. «Нашел?» — спрашивают его человек, медведь и телка. «Нет, — отвечает волк, — кругом одна трясина». Тогда медведя послали в северную сторону. Походил, походил и тоже, кроме болота, ничего не нашел. Вернулся к товарищам. «Нашел?» — спрашивают они. «Нет, кругом одно болото», — отвечает. Потом послали они телку. Телка пошла и тоже ничего не нашла, одно болото только. «Эх, — говорит человек, — ничего вы не найдете, я сам пойду». Пошел скрипач к югу. Далеко идти ему не пришлось, очень подходящее место нашел, лучше и не надо. И родник есть, и дом ставить удобно. Пришел к волку, медведю и телке. «Нашел ли?» — спрашивают они его.

— Нашел, идемте.

Пришли к месту, стали подполье выкапывать. Выкопав, дом подняли и живут. «Эх-ма! На новой земле надо пива наварить и выпить!» — говорят. Сказали и сварили одну бочку пива. Сварив, отнесли ее в подпол. Вечером туда послали волка пиво караулить. В полночь приходит к нему старуха и говорит: «Друг-волк, дай-ка мне пива!» — «Какое сейчас пиво тебе. Мы еще и сами не пробовали», — отвечает волк. Рассердилась старуха и давай бить волка. Била, била, а потом всю бочку выпила и ушла. Вылез волк из подпола и прямо на печь. «Чего ты пришел?» — спрашивают его человек, медведь и телка.

«Очень холодно, озяб», — говорит волк.

Утром посмотрели — пива нет ни капельки. Коль так, снова сварили бочку и отнесли в подпол. Вечером медведя послали сторожить пиво. В полночь опять пришла старуха и просит пива. «Какое тебе пиво, мы и сами еще не пробовали», — говорит медведь. Старуха снова рассердилась и избила медведя, а сама выпила все пиво. Медведь пошел домой и сразу же на печь завалился.

— Чего ты пришел? — спрашивают его.

— Замерз, погода холодная.

Пошли утром посмотреть пиво, а его не осталось ни капельки. Снова сварили и в подпол спустили. Вечером послали телку караулить пиво. В полночь опять приходит старуха в золотых калошах и с золотым подожком. «Друг-телка, давай мне пива!» — «Какое тебе пиво? Третью бочку варим, а еще сами и не попробовали», — говорит. Старуха опять стала бить своей золотой палкой. Избила телку и снова все пиво выпила. Телка же домой пришла.

— Чего ты вернулась? — опрашивают ее.

— Холодно, продрогла я.

Утром посмотрели, а пива опять не осталось ни капельки. Снова сварили и в подполье спустили. Вечером сам скрипач пошел караулить. Сел и играет. В полночь, как и прежде, явилась старуха. «Давай мне пива, друг-человек!» — говорит. «Пить так пить», — говорит скрипач и подает ей кружку. Выпила старуха кружку, скрипач подает другую. Старуха выпила и опьянела, плясать пошла. А человек знай наигрывает на скрипке. Потом снова подает ей кружку. Старуха выпила и совсем стала пьяной, даже плясать не может, упала да тут и уснула. Как только она уснула, скрипач снял с нее золотые калоши, взял ее золотую палку, накрутил на руку ее волосы и давай ее бить. Бил-бил, старуха кричит: «Не бей! Не бей! Дам я тебе красивую девушку». Тогда скрипач оставил ее. Старуха тут же привела ему красивую девушку, а сама ушла, оставив калоши и палку.

Утром человек вошел в избу к товарищам с девушкой, вот, говорит, я девушку нашел. Друзья заспорили: «Моя девушка, моя девушка!» — все кричат. Скрипач и говорит: «Кто сумеет всех напугать, тому она и достанется».

Пошел волк всех пугать. Стучит, воет. «Страшно?» — спрашивает. «Нисколечко», — отвечают ему. Потом вышла телка и стала пугать. Избу трясет, точно буря. Входит в избу и спрашивает: «Испугались ли?» «Нет», — отвечают ей. Последним стал пугать скрипач.

Достал он из подпола калоши и палку и, приоткрыв двери, палкой просунул калошу. Звери, подумав, что снова старуха идет, перепугались. От страха волк с медведем выпрыгнули в окно и побежали что было мочи. Бежали, бежали да так и сдохли от усталости. Телка подняла потолок и убежала. Одна только девушка в избе осталась. Вошел человек и сделал девушку своей женой. Они и сейчас живут на новой земле.

32. Дом кота

После теплого лета наступила дождливая осень. Кот Васька начал мерзнуть и надумал построить себе дом. Он запрягся в ковшик и пошел за бревнами. На дороге встретился с петухом.

— Куда ты, друг-кот? — спросил его петух.

— Дом строить, за бревнами пошел. Давай помоги мне, — начал он приглашать петуха.

— У меня есть дом, — отвечает петух.

Кот своей дорогой пошел. Опять идет он и встречается с гусем. Кот и его начал приглашать вместе дом строить. Гусь отказался.

Кот шел, шел и встретился с козлом.

— Куда ты, друг-кот? — спрашивает козел.

— Дом строить, помоги-ка мне, — приглашает кот козла.

— У меня есть дом, — сказал козел и пошел своей дорогой.

Кот один выстроил себе дом, затопил печку и забрался на нее. Только что успел залезть он на печку, слышит:

— Ку-ка-ре-ку!

— Кто тут? — спрашивает кот.

— Твой друг петух. Пусти меня погреться.

— Иди своей дорогой, — отвечает кот петуху. — Дом строить не помогал, так и греться не ходи.

— Если не пустишь, с чердака всю землю выгребу. Ку-ка-ре-ку!..

— Ну, ну, заходи! — испуганно согласился кот.

Петух залез на полати.

Немного погодя гусь пришел.

— Га-га-га! Га-га-га!

— Кто это?

— Друг-кот, пустишь ли в дом?

— Дом строить не пошел, так и греться не ходи.

— Если не пустишь, из дома весь мох вытереблю, — погрозился гусь.

— Ладно, заходи уж, — отвечает кот.

Гусь вошел и под шесток забился.

Немного погодя у дверей дома «мэ-э-мэ-э-мэ-э!» слышится.

— Кто там?

— Твой друг козел пришел. В дом пустишь, али нет?

— Нет, не пускаю!

— Если не пустишь, бодну и свалю дом!

— Заходи, заходи, — поспешно сказал кот.

Козел вошел и сел на лавку.

Через некоторое время без разрешения в дом кота забрел слепой медведь. Подошел он к лавке и тут его боднул козел. Подошел к шестку — клюнул гусь. Начал лезть на печку — царапнул кот. Начал лезть на полати — долбанул петух. Медведь обиделся и ушел из дому кота.

Идет медведь по дороге и встречается с другом, про свое горе рассказывает:

— Зашел я в один дом, баба лепешки пекла, сковородником ударила, на шестке маленькая девочка ущипнула, хотел залезть на печку — старушка царапнула, хотел на полати забраться — девушка ударила. Плохо жить слепому медведю!

А друзья кота и теперь еще дерутся, но живут в его доме.

33. Мышь и воробей

Жили-были мышь и воробей. Дружно жили, советовались друг с другом, когда надо было какое-либо дело решить.

Однажды мышь и воробей нашли три зернышка. И надумали они эти зернышки посеять. Мышка своим носом землю вспахала, а воробышек своими крылышками взборонил.

И как хорошо у них рожь уродилась! Мышь своими зубами сжала ее, а воробей своими крылышками обмолотил. Тщательно обмолотил. Обмолоченные зернышки собрали они в одно место и стали делить по одному.

Делили-делили, одно зернышко лишнее осталось. Мышь говорит:

— Это зернышко должно мне достаться. Когда я, землю пахала, нос свой до крови расцарапала.

А воробей отвечает:

— Это зернышко мне должно достаться. Я свои крылышки до крови изранил.

Долго ли, коротко ли они спорили — неизвестно. Только воробышек под конец клюнул это зернышко » прочь полетел.

Огорчилась мышка. Побежала она за воробьем, бежала, бежала, ушиблась с разбегу и кончилась.

34. Откуда появились медведи

В одной деревне жили-были старик со старухой. Детей у них не было. Жили они в большой нужде. Печь топить — дров нет. Собрал как-то старик поленьев на одну топку, а разжечь нечем — лучины нет.

Старуха говорит:

— Печь разжечь нечем, сходи-ка в лес за лучиной. Свалишь одну березу — лучины на год хватит.

Старик взял топор и пошагал в лес.

Долго ему искать не пришлось, только зашел в лес, сразу увидел красивую березу.

— Ну, старуха, славную лучину нашел, — подумал про себя старик.

Подошел он ближе, посмотрел кругом и замахнулся топором. Только хотел опустить топор, как листья березы зашелестели, береза нагнулась и заговорила человечьим голосом:

— Пожалей меня, старик, не руби. А что тебе надо — все будет.

Старик испугался, даже топор из рук выронил.

— Вот уже шестьдесят лет живу, а такого чуда не видывал, — подумал старик. Но березку не тронул. Вернулся он домой и говорит старухе:

— Я принес бы тебе лучины, да береза начала просить: «Не трогай меня, старик, что тебе надо — все будет». Ну, я и послушался.

Старуха говорит:

— Раз лучины для нас она пожалела, иди ломай ее-ветки, ягнятам хоть корм будет!

И прогнала старика обратно в лес.

Старик сразу увидел эту красивую березу, подошел к ней, поклонился и стал просить:

— Дай, береза, лучины. Если не дашь, жена приказала твои ветки ломать и листочками ягнят кормить.

— Долго не думай, старик, вернись обратно! А что просишь, то будет, — говорит береза.

Бедному старику делать нечего, пришлось обратно шагать домой. Пришел домой и удивился: как много нащепала жена лучины!

Старуха увидела его и давай ругать:

— Почему только лучину просил? Ведь печь топить надо, а дров у нас нет. Ступай, проси дрова! — говорит она старику. Поругала, покричала и выгнала его из дому.

Старик взял топор и опять в лес. Дошел до березы, поклонился и стал просить дрова.

— Иди, старик, домой: что просишь, то будет, — говорит ему береза.

Старик пошагал обратно домой. Подходит к дому и удивляется: полон двор распиленных дров. А старуха опять недовольна:

— Почему только дров просил? Ведь на хлеб у нас муки нет. Ступай, попроси муки!

Схватила старуха ухват и выгнала беднягу из дому.

Старик взял топор и опять в лес. Дошел до лесу, поклонился березе и стал причитать:

— Красавица ты моя, береза, старуха опять послала меня к тебе просить муки. Если можешь, помоги.

— Иди, старик, домой, что просишь, то будет, — ласково сказала береза.

Старик обрадовался и зашагал домой. Вернулся он, подошел к амбару. Не верится ему, что у него будет мука. Подошел к сусекам — все сусеки полны мукой!

Старику стало так легко, весело, что забыл он все прежнее горе. Увидев старика, старуха из дому выбежала и опять принялась ругать его.

— Старый черт, деревянная голова, почему только муки попросил! Иди проси два сундука золота! — ударила его коромыслом и выгнала.

Бедный старик, повесив голову, опять пошел в лес.

Увидел березу, поклонился и стал причитать:

— Красавица береза, меня старуха опять к тебе послала, требует два сундука золота.

— Иди, старик, что просишь, то и будет, — опять сказала береза.

Старик вернулся. Стоит под окном и видит: жена играет золотыми монетами. Зашел в дом — два сундука полны золотом.

— Надо спрятать золото, — говорят старики.

Поговорили, подумали и спрятали в подполье. Вот живут старик со старухой. Довольны, что денег много. Но золото не дает им покоя ни днем, ни ночью. Боятся, как бы кто не стащил сундуки. Старуха говорит:

— Иди, старик, к березе, попроси у нее что-нибудь страшное, чтобы увидев это, все люди нас боялись.

Пришлось старику опять шагать в лес. Увидел он красивую березу, поклонился и стал просить:

— Пошли нам что-нибудь страшное, чтобы все люди боялись нас, наше золото не трогали.

— Иди, старик, домой, что просишь, то будет. Будут бояться не только люди, но и всякие звери, — сказала старику береза.

Вернулся старик домой, открыл двери… и беда: старуха бросилась на него. Оба упали, вдруг заревели и превратились в медведей. Так появились медведи.

35. Петух и курица

Однажды петух с курицей пошли за орехами. Только дошли до орешника, петух и говорит курице:

— Ты полезай на вершину орешника.

А курица ему в ответ:

— Ты сам полезай.

Ну спорили, спорили, пришлось петуху лезть.

Прошло немного времени — курица спрашивает:

— Нашел ли орехов? Нашел ли орехов?

— Нет еще, нет еще, — отвечает петух.

Прошло немного времени — курица опять спрашивает:

— Нашел ли? Нашел ли?

— Нашел, нашел, — отвечает петух.

Потом взял да бросил орех и попал курице в глаз. Курица туда, сюда, а один глаз не видит.

Старики узнали об этом. Старушка забеспокоилась, подошла к петуху и спрашивает:

— Петух, почему выбил глаз у курицы?

— Орешник штаны порвал.

— Орешник, почему у петуха штаны порвал?

— Коза верхушку мне съела.

— Коза, почему у орешника верхушку съела?

— Пастух не караулил.

— Пастух, почему ты не караулил?

— Старушка табани не испекла.

— Старушка, почему ты табани не испекла?

— Свинья муку просыпала.

— Свинья, почему муку просыпала?

— Волк поросенка съел.

— Волк, почему поросенка съел?

— Захотелось есть и съел, — ответил волк.

36. Девочка и белка

Пошла девочка в лес по малину. Увидела ее белка и спрашивает:

— Куда ходила, девочка?

— Малину собирать ходила.

— Пойдешь ко мне в гости?

— Пойду, — сказала девочка.

Вот пошли они к белке в гости. Угостила белка девочку земляникой, орехами и говорит:

— Видишь, у меня трое детей. Ты о них никому не сказывай, а то их унесут и убьют.

— Ладно, — сказала девочка.

Она полюбовалась на маленьких белочек и пошла домой.

Подходит к деревне, а у полевых ворот собрались подруги и рассказывают, кто что видел. Одна говорит: «Я лису видела». Другая: «Я ежа встретила». Спросили у этой девочки. Она не сдержала своего слова и стала рассказывать:

— Я сейчас видела хорошенькую белку и трех маленьких белочек.

— Пойдемте, девочки, принесем маленьких белочек домой, — говорят подруги.

— Идемте, — согласилась эта девочка.

Подружки оделись, обулись, взяли корзинки и пошли в лес за белочками.

— Как живешь, белка? — говорят девочки.

— Хорошо, спасибо, девочки, — сказала белка.

Гостьи стали рассматривать маленьких белочек. Зверьки так понравились девочкам, что они решили унести их с собой.

Белка прыгает с ветки на ветку, крупные слезы роняет на землю, просит девочек пожалеть ее, оставить милых деточек в мягком гнездышке. Не послушались девочки, оставили белку одну-одинешеньку.

Принесли дети белочек и оставили дома, а сами опять вышли в поле играть.

Белка в это самое время созвала всех зверей на собрание. Председателем собрания выбрали медведя, секретарем — зайца. Со слезами белка рассказала собранию о постигшем ее горе. Вынесли решение: «Вернуть маленьких белочек матери, а действовать сообща: медведь напугает деревенских ребят, волк — овец, лиса — гусей, а другие звери — кого только найдут».

Записал заяц это решение, и звери отправились в деревню мстить за нехороший поступок девочек. Встретил медведь ребят — зарычал на них:

— Верните маленьких белочек их маме. А не то я вас всех задушу!

Волк вытащил овцу, лиса — гуся, а еж — цыпленка. Дети очень испугались такого наступления зверей и разбежались. Попросили девочку отнести обратно в лес этих маленьких белочек. Взяла девочка корзину, сложила туда белочек и отнесла их обратно в лес.

Белка так обрадовалась, что наполнила малиной корзину девочки и послала с девочкой в провожатые до самой деревни всех зайцев.

37. Глупый котенок

Жила-была кошка с котенком. Котенок был маленький, глупенький. Однажды он увидел на крыше луч солнца.

— Должно быть, какое-нибудь вкусное кушанье, — подумал котенок и полез на крышу.

Уж совсем было добрался он до крыши, как вдруг откуда-то выпорхнул воробей.

— Нет, лучше сначала я воробья съем, а потом дальше полезу, — сказал про себя глупенький котенок и кинулся за воробьем.

Воробей-то улетел, а котенок упал на землю и сильно ушибся. Тогда кошка, утешая, сказала ему:

— Твое дело — только мышей ловить.

Котенок выслушал наставление матери и обещал никогда его не забывать.

Прошло немного времени. Однажды котенок поймал в лесу мышку и понес домой показать свою добычу матери. Ему надо было переходить через ручей по жердочке. И когда он переправлялся, заметил в воде свое отражение и подумал:

— Лучше я отниму у того котенка мышку!

Выпустил из зубов свою мышку и кинулся в воду. Своего отражения, конечно, он не поймал, только сам едва спасся: мокрый, грязный вернулся к матери. Но теперь кошка не стала утешать его, а наказала и снова повторила, что он должен делать только свое дело — ловить мышей, а не гоняться за тем, что попадает на глаза. Котенок с этих пор не забыл наставлений матери.

38. Кто сильней?

Спросил полевой осот барана:

— Не ты ли, баран, богатырь?

— Я был бы богатырь, если б солнце не было сильнее меня и не жарило б меня, — ответил баран.

— Не ты ли богатырь, солнце?

— Я был бы богатырь, если б меня туча не закрывала.

— Туча, не ты ли богатырь?

— Я была бы богатырем, если б гора меня не разрезала.

— Гора, не ты ли самый сильный богатырь?

— Я была бы богатырем, если, б мышь меня не грызла.

— Мышь, ты разве богатырь самый сильный?

— Я была бы богатырем, если б меня кошка не могла поймать.

— Кошка, разве ты очень сильный богатырь?

— Я богатырь, мое имя Ябалак, сына зовут Кабалак!

39. Белка и орех

Белка нашла красивый, гладкий орех и любуется им.

— Хорошо, должно быть, ядрышко в этом орехе, — думает она.

Взяла она орех в свои лапы и нечаянно его раздавила. В орехе оказались черви.

— Тьфу! Хорош ты только с виду, а внутри у тебя дрянь, — проговорила она и бросила орех. — Нет, уж лучше буду грызть некрасивые: они на вид невзрачны, да полны, — сказала она.

40. Перепелка и лиса

Подружилась лиса с перепелкой. Однажды жена понесла своему мужу в поле лапшу. Перепелка бросилась ей под ноги и бегает, мешая идти. Женщина погналась за ней, поставив горшок с лапшой у дороги. Далеко увела ее перепелка, а лиса тем временем съела лапшу.

— Ну, друг-перепелка, сумела ты накормить меня, сумей и повеселить, — говорит лиса.

Подошли они к мужу с женой. Перепелка взяла да и села на голову жены. Муж как ударит по перепелке. Упала жена замертво, а перепелка улетела. Увидела это лиса, покатывается со смеху.

— Ну, друг-перепелка, и накормить ты меня сумела и рассмешить. Теперь напугать сумей.

Вот идет человек. Лиса издалека увидела его. Около него собака бежала. Перепелка подлетела и села перед собакой. Та подбежала к ней, а она перепорхнула на другое место. Так она привела собаку к лисе. Увидела собака лису и, оставив перепелку, погналась за ней. Еле-еле спаслась лиса.

41. Пошел козел…

Пошел козел в лес за лыками; пошла коза за орехами. Пришел козел с лыками, не пришла коза с орехами, не пришла она с калеными. Пошлю волка козу драть.

Не идет волк козу драть. Нет козы с орехами, нет ее с калеными. Пошлю людей волка гнать.

Люди не идут волка бить, волк не идет козу драть. Нет козы с орехами, нет ее с калеными. Пошлю медведя людей ломать.

Медведь не идет людей ломать, люди не идут волка бить. Нет козы с орехами, нет ее с калеными.

Пошлю на медведя палок. Палки не идут медведя бить, медведь не идет людей ломать, люди не идут волка гнать, волк не идет козу драть. Нет козы с орехами, нет ее с калеными. Пошлю на палки огонь.

Огонь не идет палки жечь, палки не идут медведя бить, медведь не идет людей ломать, люди не идут волка гнать, волк не идет козу драть. Нет козы с орехами, нет ее с калеными. Пошлю на огонь воду.

Вода не идет огонь гасить, огонь не идет палки жечь, палки не идут медведя бить, медведь не идет людей ломать, люди не идут волка гнать, волк не идет козу драть. Нет козы с орехами, нет ее с калеными. Пошлю на воду дубы.

Дубы не идут воду прудить, вода не идет огонь гасить, огонь не идет палки жечь, палки не идут медведя бить, медведь не идет людей ломать, люди не идут волка гнать, волк не идет козу драть. Нет козы с орехами, нет ее с калеными. Пошлю на дубы топор.

Топор не идет дубы рубить, дубы не идут воду прудить, вода не идет огонь гасить, огонь не идет палки жечь, палки не идут медведя бить, медведь не идет людей ломать, люди не идут волка гнать, волк не идет козу драть. Нет козы с орехами, нет ее с калеными. Пошлю на топор точило.

Точило не идет топор точить, топор не идет дубы рубить, дубы не идут воду прудить, вода не идет огонь гасить, огонь не идет палки жечь, палки не идут медведя бить, медведь не идет людей ломать, люди не идут волка гнать, волк не идет козу драть. Нет козы с орехами, нет ее с калеными. Пошлю на точило червей.

Черви не идут точило точить, точило не идет топор вострить, топор не идет дубы рубить, дубы не идут воду прудить, вода не идет огонь гасить, огонь не идет палки жечь, палки не идут медведя бить, медведь не идет людей ломать, люди не идут волка гнать, волк не идет козу драть. Нет козы с орехами, нет ее с калеными. Пошлю на червей гусей.

Гуси съели червей, черви выточили точило, точило вывострило топор, топор вырубил дубы, дубы напрудили воду, вода залила огонь, огонь стал жечь палки, палки пошли медведя бить, медведь пошел людей ломать, люди пошли волка гнать, волк пошел козу драть. Пришла коза с орехами, пришла она с калеными домой.

—————

ВОЛШЕБНЫЕ СКАЗКИ

42. Отслуживший солдат

В далекое от нас время в солдатах служили по двадцать пять и даже по тридцать лет. Так вот, один солдат прослужил двадцать пять лет и получил отпускную. За двадцатипятилетнюю службу дали ему на дорогу всего пять медных копеек. А ведь в прежние времена поездов еще не было и потому путь до дому солдату был очень долог. Шел, шел солдат домой и совсем без копейки оказался: последнюю израсходовал. Попросился он переночевать в одной деревне.

Проспал солдат ночь, а утром стал он народ расспрашивать, не знает ли кто места, где работники требуются. Одна старуха ему сказала о таком месте. Пошел солдат туда. Видит — большой сад, а в нем маленькая избушка и оттуда навстречу ему старик выходит.

— Ты, солдат, чего здесь расхаживаешь? — спрашивает старик.

— Я работу ищу, — отвечает солдат.

— А чего ты умеешь делать?

Солдат говорит, что умеет делать все, лишь бы приказано было.

— Что ж, коли работать умеешь, то мне работник очень нужен.

— Тогда об оплате договориться не худо бы, — сказал солдат.

Старик на это ему так ответил:

— Иди в избу, поешь да отдохни, тогда и поговорим.

Солдат поел, отдохнул и вышел к старику в сад. А сад, надо сказать, был исключительно яблоневый. Старик и говорит солдату:

— Проработаешь у меня один год — заплачу тебе столько, сколько ты сам захочешь. Только имей в виду, что сад надо сторожить очень зорко. Если что не укараулишь, — платы не получишь и работу потеряешь.

— Раз так приказано, хорошо сторожить буду, — отвечает солдат.

С этим солдат и начал свою службу. А старик рассказал ему, что надо делать у него в саду.

— Вот тебе метла. Каждый день ты ею так выметай, чтоб в саду не было ни соринки. Потом вот еще что: у меня за садом есть озеро. Так смотри, не смей ходить дальше его. Если только нарушишь это условие, я сразу узнаю и прогоню тебя.

— Будет выполнено, не пойду за озеро, — сказал на это солдат.

Живет солдат день, другой, третий. На десятый день захотелось ему за озеро выйти. Подошел он к озеру и видит: через озеро две жердочки переброшены. Прислушался солдат, все спокойно, осмотрелся — ни одного человека не. видно. Взял солдат и перешел по этим жердочкам через озеро. Понравилась солдату местность за озером: стоят березоньки белые, липочки кудрявые… Хорошо! Гулял, гулял солдат и вдруг бочку увидел, подвешенную на ветвях липы. Из бочки донесся до него девичий голос. Испугался солдат и хотел быстро обратно бежать, да не мог, к бочке ближе подошел. Голос из бочки доносился слабый, слабый, чуть слышный. Еле-еле расслышал солдат:

— Вернись, солдатик, обратно в избу. Там шкап есть, а в нем книга. Ты возьми эту книгу и снова приходи ко мне.

Солдат так и сделал. Подошел он к бочке, а девичий голос еще ему сказал: «Читай теперь эту книгу до рассвета. Тебе страшно будет, но ты ничего не бойся».

Сел солдат под бочкой и начал читать. Читал, читал и страшно ему стало. Прочитал солдат несколько страниц — начало светать, значит, пора ему обратно в сад возвращаться. Солдат собрался уж уходить, вдруг слышит:

— Ты, солдат, еще два раза приходи читать. Только впереди еще страшнее будет. Но ты постарайся терпеть, не бойся. Уж я за это тебя отблагодарю.

Вот прошел день, и солдат снова идет книгу читать под липу. Страшнее прежнего ему млится со всех сторон. В солдата и огнем тычут, и в озеро стащить стараются. А он будто ничего не видит, знай себе читает. Вот и рассвет снова. Ушел солдат домой. Поспал немного, пошел сад подметать да убирать, да оберегать, да обирать. Работал, работал, присел отдохнуть. Сел и думает, идти ему еще за озеро или уж больше не ходить, страху не терпеть. Думал, думал и надумал еще раз сходить. Наступил вечер — солдат опять пошел. Подошел он к девушке, а она и говорит:

— Сегодня последний раз тебе читать. Если эту ночь выдержишь, то мы с тобой повидаемся.

Начал солдат чтение. Если при втором чтении было страшно, то сейчас куда страшнее стало. Вокруг него вихрем летают тöлпери[68], всё сокрушая на своем пути, треск, грохот, будто вот-вот земля расколется. Но солдат и тут не сдался, прочитал-таки до самого рассвета. Только хотел встать со своего места, чтоб уйти, вдруг из бочки выходит девушка:

— Сходи-ка ты, — говорит она, — домой. Да поскорее. Потом снова приходи. Я подожду тебя здесь.

Ушел солдат домой, поел да кое-что поделал. Только ничего ему теперь уже не хотелось, сердце его за озеро зовет. Пошел он туда. Перешел через озеро, ищет девушку, да нет ее нигде. Удивился солдат и не знает, что и делать. Повесил голову, задумался солдат, ходит вдоль по берегу, думу думает… Неужели, думает, девушка обманула? Расхаживает он в раздумье и вдруг увидел сверточек среди опавших листьев. Поднял его солдат и развернул. Что же оказалось? Оказалось, в платке была завязана записка. Это была записка той девушки. Она писала:

«Я ухожу, солдат, всего доброго тебе желаю. Конечно, хозяин тебя прогонит. Ты от него плату не бери, даже если он сам будет давать тебе. У него в шкапу есть один пузыречек и еще красивая палочка. Ты ничего, ничего не бери, возьми только этот пузыречек и эту палку. Если сумеешь это сделать, тогда мы когда-нибудь, но будем вместе».

Прочитал солдат записку и пошел в избу. Не успел на порог ступить — хозяин идет.

— Ты зачем за озеро ходил? —спросил его старик.

Что солдату на это ответить? Скрывать уж поздно, не скажешь уж, что не ходил.

— Захотел посмотреть, вот и пошел, — ответил солдат.

— Что ж, раз захотел, то тогда ты мне больше не нужен. Но уж коли ты сколько-то работал на меня, то надо нам рассчитаться. Что же ты хочешь получить от меня? — спросил старик.

— Денег, дед, мне от тебя не надо. Дай мне лишь один пузырек да одну палку, те, что у тебя в шкапу. С ними я отправлюсь домой.

Получив пузырек и палку, солдат пошел своей дорогой. Машин тогда не было, а лошади были, да только не у солдата. Когда-то он до дому доберется? Грустно стало солдату, идет — печалится. Только больше-то сокрушается не о том, что снова ему надо будет в работники к кому-то наниматься, а все девица из головы не выходит. Только о ней и думает. Хочется ему верить, что правду она сказала в записке, будто они еще встретятся.

Идет солдат ночь, идет день, вот и целый месяц прошел, а он все идет. Все продукты кончились у него. Дальше идти уж сил не стало, устал бедный солдат и присел отдохнуть немного.

«Я совсем уж из сил выбился, а должен еще зачем-то эту палку тащить», — подумал солдат и с досадой ударил палкой о земь. Палка разломилась, и из нее появились разные яства и питья. Солдат обмер от удивления и радости.

Съел он сколько чего мог, и сила к нему снова вернулась, на сердце легко стало. Захотелось ему сразу дальше идти. Понял солдат, что это за палочка у него. Теперь во что бы то ни стало, а надо добраться до того места, которое указано ему в записке.

Прошел солдат ми много, ни мало — дошел до селения, в котором надо было ему заночевать. Вошел в дом, в котором решил попроситься на ночлег.

— А куда же ты идешь, служивый, зачем? — спросил его хозяин.

— Иду к лодочной пристани.

А та пристань оказалась всего в восьми верстах от селения, в котором его застала ночь. Проснулся солдат рано утром, взял свою палочку и ударил ею. Снова появились перед ним разные яства. Увидев это чудо, хозяин очень удивился и спросил солдата:

— Как это ты умеешь из палки еду доставать?

— Да вот только ударю и все, — ответил ему солдат.

А хозяин-то и сам, оказалось, был волшебником. Увидев, что солдат тоже кое-что может, он захотел во что бы то ни стало его у себя оставить.

Вот стал солдат собираться идти на пристань. А хозяин ему и говорит:

— Ты не ходи-ка пешком, я запрягу лошадь и отвезу тебя.

— Ладно, — согласился солдат, а сам подумал: «До этого все ходил пешком, а теперь вот попробую и на лошадке прокатиться».

Приехали они на пристань. Стал солдат расспрашивать начальника, когда должна прибыть такая-то и такая-то лодка. Начальник ответил ему, что та лодка будет через час. До прибытия лодки солдат решил зайти в буфет. Там он, как водится, немножечко выпил и ему захотелось спать. Как только вышел из буфета, так сразу и уснул. А хозяин, который привез его, того и ждал, кольнул он солдата волшебной булавкой. Вот и лодка подошла, из лодки одна-разодна девица вышла, даже, вернее, выбежала. Оглянулась по сторонам — не видит, кого ей надо. Бегала, бегала и нашла спящего солдата. А лодка уж отплывать должна. Девица принялась будить солдата, будила, будила — не добудилась. Тогда она написала записку и положила ее в карман спящему. Начальник уж кричит девушке, чтоб торопилась:

— Брось этого солдата, пусть спит себе!

Девица попросила начальника пристани, чтоб он посмотрел за этим солдатом. Как только лодка удалилась от берега на несколько верст, хозяин квартиры вынул булавку из одежды солдата. Солдат тут же проснулся и спрашивает:

— Лодка еще не пришла?

А люди ему отвечают:

— Приходила, да уже ушла.

Поразился солдат, растерялся, стал в своих карманах рыться. Нашел письмо. Девица писала:

«Я тебя долго будила, но ты не проснулся. Пришлось мне уехать. Теперь два месяца не смогу сюда приехать».

Расстроился солдат, зашагал вдоль берега, думая, что же дальше делать. Ходил, ходил, снова принялся письмо читать. А там еще написано:

«Если не захочется тебе ждать меня, то живу я далеко за морем, там на берегу стоит большой трехэтажный дом с двенадцатью перегородками».

Солдату нестерпимо захотелось увидеть девушку. И решил он идти к ней. Шел, шел, дней пять шел, вдруг палка перестала давать ему еду. Видно, все в ней кончилось. Вот подошел он к темному частому лесу. У леса, видит, сидит один старик, пасет девяносто быков.

Подошел к нему солдат и стал расспрашивать, как ему поскорее перебраться за море и найти такое-то место.

— Туда, сынок, — ответил старик, — путь очень труден.

Стали они разговаривать, за разговором и есть вместе сели. Солдат ударил палкой и появилась последняя еда. Старик тогда и сказал:

— Ну, что поделать, придется тебе помочь. Ко мне сюда каждый день двенадцатиголовый змей прилетает. Ровно в двенадцать часов пополудни. И каждый раз требует одного зарезанного быка. И вот как мы сделаем: я зарежу быка, разрежу ему живот, а ты залезай туда и сиди там.

Так и сделали. Солдат взял в руки нож и забрался в живот зарезанного быка, а старик зашил его там.

Ровно в двенадцать часов пополудни явился за быком двенадцатиголовый змей, схватил его и улетел.

Как сказал старик, так и было: понес двенадцатиголовый змей быка и остановился отдохнуть на высокой горе. Там солдат разрезал живот ножом и остался на горе, а змей дальше улетел с быком. С горы солдат увидел огромный сад, а в нем маленький домик. Солдат подошел к этому саду и вошел в него прогуляться. Гулял, гулял и увидел скелет, который висел на яблоне. Увидев скелет, он решил войти в домик. Там, оказалось, жили два сторожа, караулившие сад. Вот солдат и спросил их:

— А почему ж в таком чудесном саду висит скелет человека?

Те ему на это ответили:

— Он уже сто лет здесь висит, никому не удается снять его.

Тут солдату почему-то вспомнился пузырек, который он все время носил в кармане. Вернулся он в сад, решил немного помазаться той жидкостью, что была в пузырьке. Только помазался, сразу почувствовал себя сильным и ловким. Оказывается, та жидкость силу давала. «Ну, — решил солдат, — будь что будет, попробую-ка я снять этот скелет».

Чуть только солдат приблизился к скелету, ему сразу показались ужасные страшилища. Но он не испугался, а подошел к скелету, чтоб достать его. Два огромных страшилища сами сбросили скелет.

Как только скелет коснулся земли — он сразу превратился в человека, который стал благодарить солдата.

— Теперь идем ко мне, — сказал человек.

Он повел его в ту сторону сада, где возле забора был виден большой камень. Там человек приподнял этот камень и под камнем оказался спуск. Спустились они по нему и очутились у дома, вокруг которого рос сад. Они вошли в этот дом.

В доме оказалось очень много перегородок. За одной перегородкой солдата славно угостили, за другой человек начал с ним разговор. Вот что он сказал солдату:

— За то, что ты меня освободил, я дам тебе одну саблю, самого лучшего коня и одно заветное слово. Не забудь это слово, вот оно: «А где мои помощники?»

Посидели они после этого еще немного, и солдат пошел обратно в домик сторожей.

Отдыхал он в их избушке дня два или три. Отдохнув, пошел он погулять по саду. Гулял, гулял и увидел на воротах сада объявление:

«Завтра в двенадцать часов пополудни змей унесет царскую дочь. Тому, кто спасет царевну, будет отдано все царство».

В полдень, ровно в двенадцать часов, повезли царевну на гору для змея. Ее отважился спасти один пастух. «Я спасу ее», — заявил он и отправился на вершину горы вслед за царевной.

Тогда солдат намазался жидкостью из своего пузырька и тоже взобрался на гору. В двенадцать часов явился змей за царевной. Подлетая, он поднял такой ветер, что пастух, как пушинка, слетел вниз под гору. Змей сделал в воздухе один круг, спустился и сел возле царевны. Только тогда он и разглядел солдата.

Говорит змей солдату:

— Будем биться или мириться?

— Биться! — отвечает солдат.

Рассвирепел змей, хочет убить солдата. А солдат взмахнул саблей, срубил змею голову, тот тут же и подох. А царевна сняла с пальца кольцо и отдала солдату.

Взял солдат колечко, потом вырезал язык змея, положил его в карман, сел на коня и вернулся к себе в избушку.

Целую ночь спал солдат, а утром снова вышел в сад гулять и опять увидел то же объявление. «Ладно», — сказал про себя солдат.

Царь спрашивает: «Кто спасет мою дочь?» На этот раз вызвался плотник спасти царевну. К двенадцати часам теперь везут на гору змею среднюю дочь. За нею — плотник.

Солдат оседлал своего коня и тоже туда же направился. Ровно в двенадцать часов прилетел семиглавый змей. Плотника сдуло ветром под гору от полета змея. Вот змей увидел солдата и спрашивает:

— Мириться или биться будем?

— Биться! — отвечает солдат.

Разозлился змей, бросился, чтоб убить солдата, а солдат взмахнул своей саблей и сразу пять голов снес змею. Но змей еще раз попытался убить солдата. Солдат опять взмахнул саблей и отсек последние две головы. Царевна обрадовалась своему освобождению и подарила солдату свое колечко. Солдат, как и у первого змея, вырезал языки семиглавого змея и отправился к себе на квартиру.

Третью царскую дочь вызвался спасти от змея повар. Но спас ее от двенадцатиглавого змея так же, как и ее сестер, солдат.

На этот раз в пузырьке у солдата оказалось очень мало жидкости, которая давала силу. Тогда он вспомнил заветные слова: «А где мои помощники?» И это помогло ему победить двенадцатиглавого змея.

Одержав победу, солдат, как всегда, пошел в сторожку, где он жил с двумя стариками.

Солдат снова отдохнул один день, а вечером немного выпил и вышел в сад погулять. Его сразу склонило ко сну, он лег прямо на землю и крепко уснул. А в это время в сад вышли погулять все три дочери царя. Младшая царевна первая увидела солдата, и очень удивилась царевна тому, что солдат так уснул. И рука у него почему-то забинтована.

Сестры решили разбудить солдата. Но прежде чем это сделать, они осторожно разбинтовали руку и увидели, что под бинтом были спрятаны кольца всех трех царевен. Тогда они сразу узнали своего спасителя и стали будить его. Разбудили и спрашивают:

— Где же ты живешь, солдат?

— Здесь, в сторожке, — отвечает солдат.

А назавтра утром царь устроил пир в честь избавления от смерти своих дочерей.

В гости к царю собралось очень много гостей, отовсюду съехались сюда богачи. А царь все не открывает пир, говоря собравшимся: «Еще немного подождем». Оказывается, по словам дочерей, не пришел еще один человек. Кого же нет думаете? Солдата! Царевны просят привести сюда солдата, который живет в сторожке сада. Тогда царь посылает за солдатом ямщика на паре лошадей. Тот приезжает к солдату, а солдат и говорит:

— Я только на паре не поеду. Пусть за мной тройку с венчальной каретой пришлет!

Вернулся ямщик к царю и докладывает, что солдат требует тройку и венчальную карету. Царь разгневался, но дочери стали его уговаривать и просить выполнить желание солдата. Так и уговорили — послал он за солдатом тройку.

Солдат сел в карету не один: пригласил с собой хозяина сторожки и сторожей-стариков.

Пир уже начался, когда солдат вошел к царю.

— Здравствуйте, дорогие люди! — сказал он всем собравшимся. — По какому случаю пир идет? Из-за чего все вместе собрались?

Услышав ответ, он попросил у царя разрешения сказать несколько слов. Царевны стали уговаривать отца разрешить солдату сказать, что он хочет.

Тогда солдат обратился к пастуху, плотнику и повару:

— Чем же вы доказываете, что именно вы спасли царевен?

Тогда пастух, плотник и повар показали на головы, которые отрезали у змеев.

Но солдата это не убедило и он опять обращается к народу, спрашивая, есть ли языки у этих голов.

Люди заглянули в пасти и ни в одной не нашли языка.

Тут солдат достал из кармана сверток со змеиными языками и показал всему честному народу.

Но это еще ему показалось недостаточно и он достал из кармана еще сверточек, развернул его и спросил:

— Чьи это кольца?

Царские дочери на это наперебой закричали:

— Это мое!

— А это мое!

Этого солдату тоже показалось недостаточно, и он решил показать свою силу. Во дворе у царя стоял бак с водой, а бак этот был с водокачку.

— Трое, самых сильных пусть перевернут этот бак, — сказал солдат.

Вышли пастух, плотник и повар. Тужились, тужились — с места не сдвинули. Тогда к баку подошел солдат, толкнул одной рукой и перевернул его. Про себя он в это время сказал свое заветное слово: «А где мои помощники?»

Здесь уж все увидели, кто настоящий победитель змеев. Царь тут же отдал приказ: за обман заключить пастуха, плотника и повара на веки вечные в тюрьму.

Солдату же царь тут же, на пиру, подарил половину своего царства. При этом царь сказал, что солдат может выбрать себе в жены любую из царевен.

Когда пир окончился, солдат получил половину царского владения, выбрал себе самую младшую дочь и стал жить в двух маленьких домиках со стариками, сторожившими царский сад.

43. Михайло Попов

Посеял поп горох, горох уродился хороший, да вот беда, кто-то по ночам стал топтать и травить его. Послала попадья своего попа караулить горох и поймать вора. Ночью поп отправился на горох, лег на межу и караулит вора. Вдруг слышит на середине полосы детский плач. Идет туда и видит: на полосе лежит в пеленках грудной ребенок. Взял его поп, назвал Михайлом Поповым и отправился домой. Пришел и говорит попадье: «Попадья! я нашел в нашем горохе ребенка и назвал его Михайлом Поповым». — «Ну, будем воспитывать! У нас же нет детей», — сказала попадья.

Стали они воспитывать Михайла, а он растет, как боб на грядках, быстро, и стала появляться у него необыкновенная сила. Раз он пошел к ребятишкам играть, и те начали над ним смеяться: «Ах, ты чертов парень, найденыш». Рассердился Михайло и ударил одного из них по голове, голова мгновенно слетела прочь с туловища. Пришел Михайло Попов домой.

По жалобе отца убитого мальчика все жители собрались на сход, пригласили туда и попа и говорят ему: «Бачко![69] куда хочешь, туда и девай своего найденыша, он перебьет всех наших парней!»

Поп спрашивает:

— Не знаете ли вы такого обжору, который бы мог съесть Михайло?

Мужики отвечают:

— Знаем мы лес, а в том лесу водится множество волков, и эти волки через этот лес не пропускают ни прохожего, ни проезжего, всех съедают.

Поп говорит:

— Ладно, пошлю я его туда, пусть съедят его голодные волки!

Пришел поп домой и говорит найденышу своему:

— Ступай-ка, Махайло, в такой-то лес, пригони оттуда домой моих барашков!

Ушел Михайло в лес, вырвал там с корнем большой дуб и видит — со всех сторон бегут к нему голодные волки. Поднял дуб и погнал волков домой, говоря:

— Идите, идите, барашки, домой!

Пригнал стадо к поповским воротам и кричит попу:

— Куда, бачко, барашков запереть?

Поп отвечает:

— Запри барашков к овечкам в хлев!

Михайло загнал волков к овечкам и запер. Утром Михайло отпер овчарню и видит: все овцы перерезаны волками, лежат в одной груде. Идет Михайло к попу и говорит:

— Бачко! барашки овечек склали в одну груду.

Поп говорит:

— Ступай, выгони барашков из овчарни.

Михайло выгнал из овчарни волков, и они разбежались. Сам же Михайло ушел опять играть с ребятишками, а те снова начали над ним смеяться:

— Убирайся ты, оборванец, чертов сын!

Михайло рассердился и оторвал одному мальчику руку. Отцы опять собрались на сход, пригласили туда попа и говорят:

— Бачко! куда хочешь, туда и девай своего найденыша: он перебьет наших парней.

Поп опять говорит:

— А куда я его дену?

Те отвечают:

— Пошли его в дальний лес! Там водится множество медведей и медведи через этот лес не пропускают ни прохожего, ни проезжего — всех съедают.

Приходит поп домой и говорит Михайле:

— Ступай-ка, Михайло, в такой-то лес, там у меня пасутся быки, пригони их домой.

Ушел Михайло в лес, вырвал с корнем большое дерево и видит: со всех сторон собираются к нему медведи. Поднял он дерево и гонит медведей домой к воротам и кричит попу:

— Бачко! куда запереть быков?

Поп отвечает:

— Запри их в хлев к коровам.

Михайло так и сделал. Утром идет Михайло смотреть медведей и видит: все коровы передавлены и лежат в одной груде. Пришел он к попу и говорит:

— Бачко! быки коров склали в одну груду.

Поп отвечает:

— Надо выгнать быков из хлева.

Михайло выгнал медведей и те разбежались, оставил он только одного медведя и привязал его к столбу у конюшни.

Ушел Михайло опять к ребятишкам, и те начали смеяться над ним:

— Убирайся ты, чертов парень, найденыш!

Михайло рассердился на них и начал угощать их кулаками так, что кому оторвет руку, кому — ногу, кому — голову, а кого уложит на месте так, что и не охнет.

Мужики снова собрались на сход, пригласили туда попа и говорят ему:

— Бачко! мы совсем не рады твоему найденышу: он перебьет всех наших парней, куда хочешь, туда и день его!

Поп говорит;

— Куда я его дену?

Те отвечают:

— Есть в таком-то месте глубокое озеро, а в этом озере живут черти, пошли его туда, оттуда он не воротится.

Пришел поп домой и говорит найденышу:

— Ступай, Михайло, в такое-то место, там есть озеро, а за чертями этого озера пропадает у меня руга[70], получи с них ругу и привези.

— Ладно, — сказал Михайло и вышел из избы, запряг медведя в кошеву, сел и поехал.

Приехал он к озеру и видит: стоит у озера пень, а на пне сидит чертенок. Чертенок спрашивает:

— Куда ты, Михайло Попов, поехал?

Он отвечает:

— Приехал к вам за ругой от бачка, зачем вы не платите ему руги?

Чертенок испугался, упал с пня и скатился клубком в воду. Там, вероятно, передал слова Михайла Попова отцу и через минуту вышел из озера седой старый черт и спрашивает:

— Что тебе надо, Михайло Попов?

Михайло отвечает:

— Надо с вас получить ругу, послал бачко.

Черт говорит:

— Сперва попробуем силу, тогда увидим: можешь ли ты с нас требовать ругу! Айда, побежим вместе! Если ты обгонишь меня — отдам ругу, а если я обгоню — мы неповинны платить тебе ругу.

— Ладно, — сказал Михайло Попов и пошел за кусты, там он поймал зайца и привязал к кустам.

Старик-черт вызвал из озера вместо себя молодого чертенка и говорит:

— Беги скорее!

Михайло Попов, скрывшись за кусты, отпустил зайца, заяц как птица летит, — оставил далеко чертенка, чертенок бежал, бежал, устал и вернулся к отцу. Михайло Попов вышел из-за кустов и говорит:

— Что, кто кого обогнал?

Черт ответил:

— Ты, у тебя силы больше. Давай-ка, еще попробуем силу! Будем бросать гири вверх: кто забросит дальше, у того силы больше.

— Ладно, — говорит Михайло Попов.

Черт вынес из озера две гири: одну двухпудовую гирю, другую двухфунтовую. Первую отдал Михайле Попову, а другую взял себе и говорит черт Михайле:

— Ну, давай, попробуем силу!

— Пробуй, — отвечает Михайло.

Черт бросил двухфунтовую гирю вверх, и не стало ее видно. Михайло Попов взял двухпудовую гирю в правую руку и машет ей, говоря:

— Смотри-ка, как далеко заброшу я гирю! Она останется на облаках и обратно не упадет.

Черту стало жаль гири, и говорит он Михайле Попову:

— Не бросай эту гирю! Она у нас старинная, пригодится вперед.

Михайло заслонил гирю полой платья, замахнулся рукой и говорит:

— Я гирю вашу забросил за самые дальние облака.

Черт почесал затылок и говорит:

— Жалко! Гиря была старинная! — и ушел он за ругой в озеро.

Вдруг оттуда начали выходить черти смотреть на Михайла Попова. Михайло бросил им навстречу двухпудовую гирю и сказал:

— Берите назад гирю! Ее небо не принимает.

Черти унесли гирю в озеро и оттуда начали выносить серебро и золото и, отдавая Михайле, сказали:

— На, бери, вместо руги деньги, да не поминай лихом!

Михайло же отвечает:

— Коли деньги, так давайте полную шляпу.

Черти ушли в озеро за деньгами. Между тем Михайло натянул на кошеву полог, проделал в середине дыру, взял свою шляпу, продрал на верхушке тоже дыру и держит над пологом напротив дыры, говоря чертям:

— Ну, сыпьте в шляпу!

Черти сыплют в шляпу, а из шляпы деньги сыплются через дыру в кошеву. Михайло говорит:

— Сыпьте еще!

Черти носили, носили, всю кошеву наполнили деньгами. Тогда говорит Михайло одному молодому черту:

— Ну, запрягись, рогатый черт, в кошеву с моим быком!

Черту стало жаль денег, вот и говорит он Михайле:

— Давай-ка еще попробуем силу! Если ты меня переборешь, деньги твои, а если я тебя — деньги наши.

— Ладно, — отвечает Михайло, — но мне с тобой бороться стыдно, как слону с комаром, пусть борется с тобой за меня бык.

Черт согласился. Выпряг Михайло медведя и заставил бороться с чертом.

Борется медведь с чертом, ворочает, ломает его бык — конец приходит черту, вот он и говорит Михайле:

— Останови, Михайло Попов своего быка, чтобы он больше не боролся со мной! Я больше не спорю, возьми деньги, у тебя больше силы!

Остановил Михайло медведя, запряг его рядом с чертом в кошеву и приехал домой. Видит поп, что Михайло приехал на черте и медведе, испугался ужасно. Запер Михайло черта с медведем в конюшню и говорит попу:

— Ну, бачко, я привез тебе ругу, куда ее положить?

Поп пришел и видит: кошева наполнена золотом и серебром. Обрадовался поп и велел Михайло деньги отнести в амбар.

На другой день Михайло говорит попу:

— Ну, бачко, я теперь уйду от тебя на все четыре стороны, куда глаза глядят.

Взял черта и медведя из засады и отправился. Доходит до мельницы и делает черта мельником, а медведя засыпником. Сам же пошел дальше по горам, по полям и по долам. Вдруг видит он реку Каму, а на берегу этой реки сидит Усыня и закручивает усами Каму. Подошел Михайло Попов к Усыне и говорит:

— Айда, молодец! Пойдем, Усынюшка, со мной куда глаза глядят!

— Пойдем! — отвечает тот.

Идут они двое по горам, по долам, по сыпучим пескам и видят: стоит гора, а у той горы сидит великан Горыня и мизинцем гору качает: Михайло подошел к Горыне и говорит:

— Айда, молодец! Пойдем, Горынюшка, с нами куда глаза глядят!

— Пойдем, — ответил Горыня, встал и пошел.

Идут они трое по горам, по долам, по сыпучим пескам и видят: стоит избушка и кругом ее заплаты железные, зашли в ограду и видят там множество волов. Вошли в избушку — в избушке никого нет, смотрят в печь — печь топится. Михайло Попов говорит Усыне:

— Ты, Усынюшка, приготовь здесь мясо, а мы с Горыней пойдем гулять, — и отправились.

Усыня убил вола и начал его жарить на горячих углях, вдруг из подполья выходит мужичок с ноготок, борода с локоток, а лапти длиной семь четвертей, и говорит Усыне:

— Ах, вы такие-растакие! Волов здесь не кормите, а воловье мясо едите!

И начал он Усыню таскать за волосы, бить кулаками, топтать ногами. Бил, бил и ушел обратно в подполье. Сидит Усыня, плачет…

Приходит Михайло Попов с Горыней и, увидев, что волосы на голове Усыни растрепаны, а на щеках слезы, спрашивают:

— Зачем ты, Усынюшка, плакал?

А он в ответ:

— Нет, я не плакал.

— А зачем у тебя слезы?

— А это — пот.

Горыня спрашивает:

— Зачем у тебя, Усынюшка, растрепаны волосы? Разве кто теребил тебя?

Усыня отвечает:

— Нет, меня никто за волосы не теребил, а волосы растрепал ветер, когда я во дворе потрошил быка.

Наелись жареного мяса и опять Михайло зовет гулять Усыню, а Горыне велит печь мясо.

Михайло с Усыней ушли, а Горыня убил вола и начал печь мясо на горячих углях. Вдруг вышел из подполья тот же мужичок и начал бить Горыню, приговаривая:

— Ах, вы такие-растакие! волов здесь не кормите, а готовое мясо едите!

Бил, бил и ушел обратно в подполье. Сидит Горыня и плачет.

Приходит Михайло Попов с Усыней и спрашивает:

— Не бил ли кто тебя, Горынюшка, у тебя волосы растрепаны и слезы на щеках?

Горыня отвечает:

— Нет, никто меня не бил, на щеках у меня выступил пот, когда я стоял у печи, а волосы растрепал ветер, когда я потрошил быка в ограде.

Наелись мяса, и Михайло Попов посылает гулять Усыню с Горыней, а сам остается дома и начинает стряпать кушанье. С ним повторяется та же история, что и с его товарищами, т. е. из подполья вышел мужичок и набросился на Михайла. Михайло избил мужика и еле живого притащил в ограду, поднял один угол избы и подсунул туда бороду мужичка, а сам вошел в избу. Скоро вернулись Усыня и Горыня, Михайло рассказал им, как было дело, и попенял на них, зачем они скрыли от него, что с ними было в его отсутствие. Закусивши жареным мясом, они отправляются посмотреть на мужичка, пришли к углу и видят: под углом лежит только одна борода, а мужичка нет. Долго они искали его, но нигде не могли найти. Увидели среди ограды большую нору и догадались, что мужичок спустился туда. Михайло Попов отыскал веревку и предложил Усыне с Горыней спуститься туда, но они оба оказались трусами — побоялись спуститься в нору. Тогда Михайло с помощью их спустился сам и очутился на сером свете.

Постранствовал он по серому свету дня два, наконец, видит у дороги избушку. Входит в нее и видит: сидит девушка и шьет бумажное платье. На вопрос девушки, куда он идет, Михайло отвечает:

— Ищу мужичка с длинной бородой.

Девушка говорит ему, что этот мужичок приходится ей родным дедом и уехал в теплые страны отращивать себе бороду. Михайло предлагает этой девушке идти с ним, она соглашается и, взяв в руки яичко, бросает его на пол. Яичко катится по полу и избушка сворачивается в него. Взяла девушка это яичко и положила его за пазуху.

Идут они вдвоем дальше и навстречу им попадается опять избушка. Заходят в нее и видят, сидит девушка и шьет шерстяное платье.

— Куда ты идешь, Михайло Попов? — спрашивает она.

— Иду искать мужичка, он обидел моих товарищей, — отвечает Михайло.

Девушка говорит:

— Он мой дед и уехал в теплые моря отращивать себе бороду.

— Иди со мной, девушка! — говорит Михайло.

Девушка согласилась, взяла яичко, покатила его по полу и вся избушка свернулась в это яичко. Девушка положила это яичко себе за пазуху.

Пошли они втроем. Идут они и встречают у дороги третью избушку. Вошли в нее, увидели девушку, которая шила шелковое платье. Она также спросила, куда идет Михайло, и когда Михайло сказал, что отыскивает мужичка, который обидел его товарищей, она говорит:

— Он мой дед и уехал на теплые моря отращивать бороду.

Михайло предложил и этой девушке идти с ним. Она свернула свою избушку в яичко, которое, как и те девицы, положила за пазуху и отправилась с Михайлом.

Идут они по серому свету и доходят до такого места, где над ними висит каменный потолок, в котором находится отверстие. Остановился Михайло под этим отверстием и кричит наверх:

— Усыня и Горыня! Спускайте сюда веревку!

Те спустили. Михайло отправил по этой веревке поочередно каждую девушку и начал подниматься сам. Но Усыня и Горыня, видя трех девушек, решили, что Михайло теперь не будет любить их, а будет любить этих девушек и не вытащили Михайла, а спустили туда веревку. Закручинился Михайло, когда увидел, что ему пришлось остаться на сером свете.

Идет он и видит большую гору, у которой бегает котик. Михайло говорит ему:

— Я тебя убью, котик!

— Не бей меня, Михайло! — взмолился котик, — я тебе пригожусь.

Михайло оставил его живым и пошел дальше. Видит, на озере плавает утка, хотел он убить ее, но утка просила пощадить ее, говоря:

— Я тебе еще пригожусь!

Михайло не убил утку, пошел дальше. Идет он по серому свету, вдруг видит, что его со всех сторон окружает вода, и он очутился на кочке. Что делать? — горюет Михайло. Вдруг подплывает к нему уточка и говорит:

— Садись на меня, Михайло! Я тебя перевезу.

Михайло сел на утку и поплыл. Дорогою уточка говорит ему:

— Я тебя уроню, Михайло!

А он отвечает:

— Не роняй меня, уточка! Ведь я ж тебя не убил! И ты меня не губи.

Не уронила уточка Михайлу Попова, и он благополучно переплыл озеро. Поблагодарив ее за перевоз, пошел дальше. Идет он по серому свету и видит, стоит большая гора, а под этой горой бегает котик. Задумался Михайло, как подняться на крутую гору. Подбегает к нему котик и говорит:

— Садись на меня, Михайло Попов! Я перевезу тебя на гору.

Сел Михайло на котика и едет. Ехали, ехали, вдруг котик говорит:

— Я тебя уроню, Михайло Попов!

А он в ответ:

— Нет, не роняй меня, я тебя не убил и ты меня не губи!

Едут, едут, опять говорит котик:

— Я тебя уроню, Михайло Попов, силы нет больше везти тебя: есть хочу.

Делать нечего, отрезал Михайло от икры своей ноги немного мяса, покормил котика и поехали дальше. Ехали, ехали и спрашивает котик:

— Что, видишь ли, Михайло Попов, белый свет?

Михайло отвечает:

— Вижу, будто начинает светать.

Ехали, ехали и опять говорит котик:

— Я тебя уроню, Михайло Попов! Силы нет, есть хочется.

Михайло отрезал от икры другой ноги кусок мяса и покормил котика. Поехали дальше. Опять спрашивает котик:

— Что, видишь ли, Михайло Попов, белый свет?

Михайло отвечает:

— Вижу, что солнышко уже всходит.

Наконец, котик говорит Михайле:

— Я тебя уроню, Михайло Попов!

А он в ответ:

— Нет, не роняй меня, котик! Я тебя не убил и ты меня не губи.

Ехали, ехали и приехали на белый свет. Поблагодарил Михайло Попов котика и ушел. Идет он по белому свету и встречается с ним беззубый старик. Спрашивает Михайло Попов старика:

— Не знаешь ли ты, дедушка, Усыню да Горыню?

Старичок отвечает:

— Знаю, они живут в тридцати верстах отсюда с тремя девушками, но к себе, кроме меня, никого не пускают, а если кто придет, то убивают.

Переменился Михайло Попов одеждой со стариком, притворился сам беззубым стариком и пошел к Усыне и Горыне, подошел к их жилищу и кричит с присвистом, как беззубый старик:

— Пустите-ка меня, Усынюшка да Горынюшка, к вам!

Те отвечают:

— Иди, дедушка, иди! Ты нам знакомый!

Пришел к ним Михайло Попов и прогнал их, а сам стал жить припеваючи с девушками.

44. Богатырь и ветряный бес

В древние времена один человек ушел в солдаты, а жена осталась дома. Она родила без мужа двух сыновей и бросила их в воду. Солдат, прослужив 25 лет, пришел домой. Он немного пожил, и у жены снова родился мальчик.

Мальчик рос очень быстро. Как-то раз, увидев играющих ребят, он выбежал на улицу и начал играть с ними: возьмет товарища за руку и отрывает руку. Так и рос мальчик богатырем.

Соседи солдата пошли жаловаться к царю. Царь позвал солдата к себе:

— У тебя есть мальчик-богатырь?

— Есть, — сказал солдат.

— Ты его береги!

После того, как исполнилось богатырю двенадцать лет, он говорит своему отцу:

— Отец, мне нужна трехсотпудовая и двухсотпудовая палица.

— Ладно, — сказал отец.

На другой день отец пошел в кузницу и заказал палицы.

— А деньги заплатишь? — спрашивают кузнецы.

— Заплачу. Денег нет у меня, что ли?

Начали ковать, за шесть дней сковали.

— Ну, сын, — говорит солдат, — принеси палицу. А то кто принесет ее? Никто не спроворит!

Солдат с сыном пошли в кузницу. Богатырь палицу взял одной рукой:

— Ай, ай, легковата!

Потом положил палицу на ладонь и опять сказал:

— Ай, ай, легка ведь!..

Выложил солдат деньги за работу кузнецам и ушел с сыном домой.

— Отец, можно играть? — спрашивает дома сын.

— Играй, играй, — сказал солдат, — только не балуйся.

Но на улице сын бросил палицу, и она разнесла три дома.

Соседи опять царю пожаловались. Царь рассердился и приказал для мальчика построить подвал, покрытый железом. В этот подвал мальчика заперли вместе с палицей. Пищу ему только в окно подавали.

Но скоро соскучился богатырь, поднял спиной потолок и вылез. Зашел к отцу, говорит:

— Я здесь не могу жить, ухожу!

Вышел на улицу и бросил палицу. Одну сторону улицы разнес. Палица упала у большой горы. Взял он палицу и твердо зашагал по дороге.

Шел, шел и встретился с Иваном Березкиным. Тот на плечах тащит толстую-претолстую березу.

— Я о себе думал, что я один богатырь, — говорит Иван Березкин, — оказывается, сильнее меня есть.

Увидев его, богатырь бросил свою палицу и пошел с Иваном Березкиным. Идут и встречаются они с Иваном Дубовкиным, который тащит на себе толстый дуб.

— Я думал, что на свете я только богатырь, но сильнее меня, видимо, есть, — говорит Иван Дубовкин.

Иван Березкин и Иван Дубовкин были братья. Они были сыновья солдатки, когда-то брошенные ею в воду. Так что мальчик-богатырь приходился им кровным братом.

Три брата пошли по дороге.

Шли, шли и вышли к высокой-превысокой горе. У горы целая толпа людей с железными кирками и ломами стоит.

— Что делаете? — спросили богатыри.

— Мы из горы медь добываем, но у нас уже сил нет!

— Сколько заплатите? Мы сумеем.

— А что давать? Из горы что выйдет, то и дадим.

Три брата взялись в трех местах и перевернули гору. Оттуда вылетели два сизых голубя, и были они матерями меди.

— Нам ничего не надо, — сказали богатыри и ушли.

Шли, шли и опять до горы дошли. У горы собралось множество людей с железными лопатами.

— Что делаете? — спросили богатыри.

— Нас сюда ветряной бес серебро доставать привел. Если можете, помогите!

Три богатыря за гору взялись в трех местах и перевернули ее. Тут из нее вылетели серый и белый голуби, и были они матерями серебра.

Три богатыря опять дальше пошли. Шли, шли и опять до горы дошли. У горы множество людей собралось — золото ищут. Три богатыря взяли гору в трех местах и перевернули ее. Оттуда вылетели три красных голубя, и были они матерями золота.

Богатыри отошли от горы и вышли на красивые луга, покрытые цветами. На середине лугов в цветах стоит избушка.

— Давайте зайдем, посмотрим избушку, — сказал мальчик-богатырь.

Зашли. В одной комнате посмотрели — никого нет. Посмотрели в другой, в третьей — никого нет. А в избе тепло, печка закрыта заслонкой. Заслонку открыли, а в печке жареный бычок лежит… Богатыри бычка вынули из печки, положили на стол и начали есть.

Поевши, Иван Березкин трубку закурил.

В его трубку три пуда табаку уходило. После того, как кончил курить, в избе, как в бане, дымно стало. Затем братья-богатыри вышли в рощу и легли отдохнуть. Немного полежали и увидели трех красавиц-сестер, которые спускались по лугам, топча цветы. Зашли они прямо в избу.

— Фу, дымно, — сказала старшая сестра.

Потом сестры посмотрели в печку — бычка нет.

— Кто был? — удивляются сестры.

Зарезали сестры второго бычка, поставили жарить в печку, а сами баню топить ушли.

Мальчик-богатырь заставил Ивана Березкина пойти к бане и дверь снаружи подпереть. Иван Березкин подпер дверь спиной. У сестер холодной воды не хватило.

— Иди, принеси холодной воды, — сказала старшая сестра младшей.

Та хотела дверь открыть, дверь не открывается.

— Подальше отойди и с разбегу толкни, — посоветовала старшая сестра. Младшая с разбегу толкнула, и дверь на сорок сажен отлетела.

Богатырь послал подпирать дверь Ивана Дубовкина. Дубовкин подпер дверь спиной и слышит:

— Иди-ка, принеси воды, — говорит, старшая средней сестре. Та подошла к двери, пнула в нее и дверь на пятьдесят сажен отлетела.

— Вижу, что нет от вас толку, — сказал богатырь братьям. Пошел, подпер дверь в баню.

А старшая сестра ждала, ждала воды и решила достать воду сама. С разбегу пнула дверь, дверь ни с места.

— Говорили, что на свете мы только богатыри, оказывается, сильнее нас есть. Ваши мы, — говорит старшая сестра богатырям.

Каждый богатырь взял в жены по сестре. Устроили они веселую свадьбу. После свадьбы мальчик-богатырь и говорит Ивану Березкину и Ивану Дубовкину:

— У вас мало силы, вы нам не товарищи. Уходите, куда вам хочется.

Иван Березкин и Иван Дубовкин взяли своих жен и ушли. А их младший брат остался жить с женою в этих местах.

Однажды утром богатырь говорит жене:

— На охоту ухожу, а ты сиди дома.

Жена день ждет, второй ждет, на третий день на луга гулять вышла. Когда она гуляла по лугам, спустился к ней ветряный бес и унес с собою.

Вечером богатырь вернулся домой и видит — жены нет. На другой день рано утром отправился он на поиски. Шел, шел и в богатую-пребогатую деревню зашел; дома в ней все двухэтажные. Богатырь зашел в первый дом, во второй дом, в третий дом, в четвертый, в пятый, в шестой, в двадцатый — во всех избах сидят только старушки.

— Бабушка, — спрашивает богатырь одну из старушек, — почему в деревне одни старухи?

— Нас в девушках ветряный бес украл, теперь мы постарели уж…

— А он недавно девушку еще не приводил? — спросил богатырь…

— Три дня назад привел.

— Ну, так это моя жена, — сказал богатырь.

— А не суметь тебе отобрать жену.

— Сумею, отберу и убью я ветряного беса!

— Ну этого вора, ветряного беса, убить не сумеешь, — отвечает старушка. — У него душа под двенадцатью корами дуба, а в дубе сундук, а в этом сундуке заяц, а в зайце утка, в утке три яйца, вот эти три яйца — душа ветряного беса.

— А где у него дом? — спрашивает богатырь.

— Вон там его дом, трехэтажный!

Богатырь пошел туда. Заходит, а жена его сидит и плачет. Ветряного беса нет. Богатырь жене говорит:

— Когда придет ветряной бес, ты навешай кисточки на косяки и начни играть. Если спросит, что ты делаешь, скажи: «Со скуки твоей душой играю». — Жена послушалась, навесила кисточки на косяки и стала с ними играть. Пришел ветряный бес.

— Что ты делаешь?

— Твоей душой играю!

— Эх, женщина, женщина! — сказал ветряный бес. — Моя душа на дворе, внутри козленка.

На следующий день, после ухода ветряного беса, богатырь явился к жене и спросил ее о том, что говорил ветряный бес. Жена рассказала ему все.

— Ты, — говорит богатырь, — козленку на рога кисточки навешай, на шею — маленький колокол, на хвост старый лапоть привяжи и играй с ним.

Жена так и сделала. Явился ветряный беси говорит:

— Эх, женщина, женщина! У ветряного беса душа в сундуке, который находится под двенадцатью корами дуба, в сундуке заяц, в зайце утка, в утке три яйца, вот душа моя — в этих яйцах.

На утро снова явился богатырь.

— Его душа там-то, там-то, — говорит жена.

— Вот теперь он правильно сказал! — И богатырь отправился в рощу.

Идет он по роще, ищет дуб, у которого двенадцать слоев коры. Искал, искал дуб и увидел лисиное гнездо. В гнезде — лисята.

«Убью-ка лисят», — решил богатырь.

В это время прибежала лиса.

— Пожалуйста, не убивай, я когда-нибудь тебе пригожусь. Когда нужда ко мне будет, напомни только, — взмолилась лиса.

Богатырь опять по роще пошел. Шел, шел и увидел гнездо ястреба и решил птенцов съесть. Ястреб спустился к нему:

— Не ешь, пожалуйста. Я тебе пригожусь, напомни только!

Богатырь снова по роще идет. Дошел до большой реки. На отмели рака увидел.

— Ну, его-то уж я съем.

— Не ешь, не ешь, — говорит рак, — я когда-нибудь пригожусь, только ты меня отпусти в воду.

Богатырь рака отпустил, а сам опять по роще пошел.

Шел, шел и увидел высокий-превысокий да толстый-претолстый дуб. Ударил по верхушке дуба и сшиб ее. Опять ударил — полдуба оставил. Еще раз ударил и оттуда сундук вылетел. «Ну, здесь», — сказал он. Открыл сундук, оттуда выскочил заяц и убежал.

— Ах, ты! — закричал богатырь. — Хоть бы дружок-лиса поймала.

Смотрит, а лиса зайца тащит к нему. Богатырь зайцу брюхо вспорол, из него утка вылетела.

— Ах, ты, — сказал он, — хоть бы друг-ястреб ее схватил!

Смотрит, а ястреб летит к нему с уткой. Богатырь утку вспорол, из нее три яйца достал и начал их мыть в реке. От его неосторожности все три яйца упали в воду.

— Ах, опять не вышло, — сказал богатырь, — хоть бы друг-рак помог мне.

А рак тем временем яйца по одной штуке доставал из воды. Богатырь эти яйца завернул в платок, положил в карман и вернулся в дом ветряного беса. Перед заходом солнца ветряный бес стукнулся о стены своего дома. Кое-как зашел в дом и сказал богатырю:

— Дай хоть одну мою душу!

— На! — и богатырь яйцо на пол швырнул. У ветряного беса одна голова разбилась.

— Дай хоть одну мою душу! — опять попросил он.

— На еще! — и другое яйцо на пол швырнул. У ветряного беса вторая голова разбилась.

— Дай хоть последнюю, — взмолился ветряный бес.

— На! — и третье яйцо швырнул богатырь. Ветряный бес с ног свалился. Богатырь сжег ветряного беса, а пепел его по ветру пустил. В доме же ветряного беса устроил свое жилище. Там они и жили с женой до самой смерти.

45. Египеча

Жила-была вдова. Звали ее Египеча. У нее был приемыш Иван, круглый сирота.

Вырос Иван и надо было ему жену найти.

Стала думать Египеча: «Где бы высмотреть себе молодую сноху».

В то время за семьюдесятью морями, за семьюдесятью царствами жила-была красавица сиротка Анна. Вышла однажды Анна погулять, а над ее головой черные голуби летают, воркуют, как будто хотят сказать что-то. Анна тогда ничего не поняла. «Коли, летают, то пусть летают, — говорит она, — у них одно дело: летать». А эти голуби были подосланы Египечей.

Голуби прилетели к хозяйке и говорят, что там-то и там-то за морями живет такая-то девушка.

Проходят дни. У Египечи сердце неспокойно — думает о девушке, будущей снохе: как ее заполучить?

— Доставьте сегодня ко мне Анну.

Улетели черные голуби за далекие моря, чтобы похитить девушку. Анна же, ничего не подозревая, шла по воду к роднику. Только что хотела почерпнуть родниковой воды, схватили ее черные голуби, подняли в воздух и понесли к Египече в снохи.

День живет, другой живет Анна у злой женщины. Дни и ночи работает, старается угодить злой свекрови, но никогда ласкового слова не слышит. «Сноха, сделай то, сноха, сделай это! Сноха, что возишься? Скотина не кормлена, пол не вымыт… Сноха, где ты?» — то и дело слышит Анна.

А сама Египеча сядет перед печкой, возьмет в зубы трубку с кулак, набьет табаком и сидит себе попыхивает, клубы дыма выпускает.

Стала Анна печку затоплять:

— Овечья голова! Ничего не можешь делать. У людей снохи шерсть прядут, для своих свекровей теплые дукесы[71] шьют. У тебя ни того, ни другого нет, — опять пилит Египеча.

— Была бы шерсть, я бы напряла, матушка, — говорит Анна.

Тогда Египеча велела сейчас же стричь своих овец.

— А где они? — спрашивает Анна.

— Иди в поле, там стоит старый дуб. Встань под этот дуб, постучи ножницами по стволу.

Взяла Анна ножницы и пошла в поле стричь овец.

А Иван во дворе колол дрова.

— Ты куда, Аннушка, пошла?

— Матушка посылает стричь овец в поле.

— Постой-ка, ведь наши овцы не простые овцы. Это волки и медведи. Ты возьми с собой пестерь[72], он закрыт в чулане. Возьми с собой спичек. Как дойдешь до поля, ни слова не промолви. Полезай на самую верхушку дуба и стучи по стволу ножницами. И тогда к тебе соберутся медведи и волки.

Анна взяла с собой пестерь, ножницы и спички и пошла в поле к старому дубу. Залезла она на самую верхушку дуба и стала поколачивать по стволу. Откуда ни возьмись, целая стая волков и медведей появилась под дубом — большие, лохматые. Они взвыли:

— Угу-гу! Чужой человек пришел, скверный запах принес!

Анна же стучит и стучит по стволу ножницами. Медведи и волки карабкаются по стволу, стараются схватить Анну за подол. Анна же стучит и стучит ножницами по дереву. Медведи, волки пуще, прежнего злятся, друг на друга заскакивают, хотят влезть на вершину дуба. Вся шерсть у зверей клочьями вылезает.

Устали скакать медведи и волки, да и шерсть-то вся повылезла, клочьями лежит на земле, висит на сучьях. Анна заметила, что звери теперь голые: стала зажигать спички и бросать в волков и медведей. Звери все убежали от дуба. Анна слезла с дуба, собрала всю звериную шерсть в пестерь и пошла домой.

Египеча же ждет ее смерти. У нее такое сердце: если человек погибает, то она успокаивается.

— Пусть ее растерзают, — думала она и послала свою сноху к медведям. А сноха вернулась и принесла полный пестерь шерсти. Египеча очень удивилась.

— Остригла моих овец?

— Остригла.

— Как они тебя не растерзали? Мои овцы ведь волки и медведи!

Зло берет Египечу — ей хотелось извести сноху, да сосватать другую. Теперь Египеча говорит:

— Надо ткать, а у нас берда нет. Такая уже у меня сноха: ни одежды, ни надежды.

— Откуда же и быть? Ведь меня же похитили, — говорит Анна. Египеча ногой топнула и посылает сноху за бердом.

— Там-то, и там-то за темным лесом живет моя сестра. Сходи к ней.

Анна обулась и вышла во двор. А во дворе Иван работает, какие-то столбы ставит.

— Куда собралась, Аннушка? — спрашивает Иван.

— Матушка посылает к своей сестре за бердом.

— Подожди-ка, Аннушка. У нее сестра такая же злюка. Ты пойдешь к ней, а назад не вернешься.

— Что же делать, Иванушка? Если не послушаюсь — она меня словами высушит. А как послушаюсь — погибну, говоришь. Как быть, Иванушка?

Иван, не долго думая, отдал Анне целую ляжку мяса, ведро овса, шелковый поясок, кадку масла, калач, иголку, водяной орех, щетку. Объяснил, как и где все это применять.

Идет Анна в поисках берда. Дорога длинная. Ни конца, ни края не видно. Вдруг выскочила стая голодных собак.

— Ууу! Растерзаем тебя! Куда идешь, что ищешь?

— Я иду за бердом. Вы меня не ешьте, я вам мяса дам.

Анна отдала мясо лающим собакам и пошла дальше.

Идет, идет, а навстречу — стадо гусей.

— Ага-га, ты куда? Что тебе тут надо? Мы тебя защиплем до смерти.

— Милые гуси, вы меня не обижайте, я вам принесла овса.

Высыпала весь овес, голодные гуси угомонились, а Аннушка пошла дальше.

Идет, идет, а посреди поля стоит береза. Дошла Анна до березы, а она как зашумит ветвями, закачается:

— Шууу! Ветвями ударю, под себя подомну!

— Белая береза, ты меня не убивай, я тебе подарю шелковый поясок.

Обрадовалась береза шелковому пояску, перестала шуметь ветвями.

Долго ли, коротко ли шла Анна, зашла в темный лес.

В лесу стоит маленькая избушка. Стала Анна дверь открывать, а дверь заговорила человеческим голосом.

— Зир-зирр! Куда ты входишь? Что ты ищешь? Прищемлю руки, ноги, искалечу тебя!

— А я тебя маслом намажу, не сердись на меня, — говорит Анна.

Дверь обрадовалась маслу. У нее петли давно заржавели и скрипеть стали.

Анна открыла дверь и вошла в сени. А там два чулана по обоим сторонам. И в них сидят портные. Они начали колоть Анну иголками:

— Ну, что тебе надо? Зачем пришла? Иголками исколем, в шкуру зашьем!

— Стойте, вы меня не убивайте, я вам иголку дам.

Портные обрадовались подарку, пропустили Анну в избу. А в избе очень большая печь. На печи кошка сидит.

— Мяу-мяу! Что тебе надо? Зачем вошла? Лицо исцарапаю, глаза выколю!

— Не обижай меня, тебе я калач принесла, — говорит Анна.

Обрадовалась кошка калачу, съела, успокоилась. Через некоторое время в избушку вошла и старушка. Заворчала:

— У-у! Дурно пахнет! В избу чужой вошел!

И вдруг из-за двери увидела Анну.

— Меня послала к тебе твоя сестра за бердом.

— А, так ты невестка моей старшей сестры?.. Ладно, ладно. Бердо мое занято. У самой ткать много еще. Ты садись и заканчивай, а я тем временем испеку гостинцев для старшей сестры.

И полезла старушка в подполье. Там стоял большой котел со смолой.

Задумала она эту смолу вскипятить и бросить в нее Анну.

Догадалась кошка о такой затее старухи и поучает Анну:

— Ты, сестричка, не сиди и не тки больше, обрежь основу, возьми бердо и убегай скорей.

Анна так и сделала. По пути ее уже никто не задерживал, все ее узнавали.

А старуха все старается разжечь костер. Разжигая спрашивает:

— Ткешь ли, сноха, заканчиваешь ли уже?

— Тку, тку, вперед двигаю, — отвечает за Анну кошка анниным голосом.

Через некоторое время из подполья опять слышен старухин голос.

— Ткешь ли, сноха, заканчиваешь ли?

Кошка опять отвечает:

— Тку, тку и скоро закончу.

Спросила старуха три раза и вылезла из подполья. Осмотрелась кругом и удивилась: Анны в избушке нет, а основа обрезана и бердо унесено. Только кошка сидит у ткацкого станка.

— Ты почему девушку выпустила? Почему, обманывая меня, отвечала?

— Очень хорошо я сделала, — говорит кошка. — Я у тебя уже триста лет караулю дом, а ты все кормишь меня корками. Девушка ж накормила меня калачом.

Разозлилась старуха, повернулась и — в погоню за Анной.

Добежала до поля и видит: по полю бежит Анна. Еще быстрей побежала за Анной.

Оглянулась Анна, бросила на землю щетку и сразу вырос густой лес: старуха не смогла пройти через лес. Побежала обратно за топором-саморубом.

— Руби, руби, мой топор! Мне дорогу расчищай.

В один миг лес был вырублен. Оставила старушка свой топор у пенька, а сама побежала догонять беглянку. А на елке сидит снегирь и говорит:

— Украду, украду твой топор.

Испугалась старуха, взяла топор и обратно отнесла его домой. Потом опять стала догонять Анну. Бросила Анна водяной орех, сразу образовалась широкая река. Анна на этом берегу, старуха — на том.

— Постой, погоди, сноха! Я хотела ведь с тобой гостинцев послать своей сестре, а ты убежала.

— Если хочешь послать гостинцев, то переходи на эту сторону.

— А как я перейду?

— Распластай платок на воде, садись и переплыви.

Старуха села на платок, поплыла и на середине реки утонула.

Анна принесла бердо и отдает Египече. Та очень удивилась.

— Как ты от нее смогла убежать? От моей сестры до сих пор никто не убегал.

— Она и сама шла к нам, но потонула в реке.

— Где? Неужели правда? Идем скорей туда, где она погибла. Вытащим ее из воды.

Подошли они к реке, Анна и говорит:

— Вот здесь она потонула.

— А как туда добраться?

— Разверни свой платок, садись на него и плыви. Доплывешь и спасешь.

Египеча развернула платок, села и поплыла. Не успела доплыть до середины, как утонула вместе с платком.

С этих пор Анна с Иваном живут вместе дружно и весело.

46. Сын рыбака

Один старик часто ходил на реку Валу рыбачить. Вот однажды из воды вылез старик вумурт.

— Ты моей рыбы много выловил. Вот сейчас ты вернешься домой, и кто у тебя родится, того через восемнадцать лет должен будешь привести ко мне, — сказал вумурт.

Старик, не зная, кто родится, сказал: «Приведу!» Пришел вечером домой, а жена встречает его с сыном. Тогда он понял, кого придется отдавать вумурту.

Прошло восемнадцать лет. Рыбак открыл тайну своему сыну:

— Сынок, я тебя еще до твоего рождения обещался отвести на берег реки Валы и там оставить. Вот сейчас подошел срок. Что ты на это ответишь?

— Раз обещался, что теперь поделаешь, отведешь, видно, — сказал покорно сын.

Отвел сына на реку Валу и оставил там одного. Через некоторое время к этому парню прилетели двенадцать голубей. Обратились они в красивых девушек и вошли в реку плескаться. Голуби были ученицами того самого вумурта, к которому привел рыбак своего сына.

Когда девушки купались в реке, парень припрятал одежду одной из них. Вот девицы вышли из воды и, обернувшись голубями, улетели. Одна осталась — не может найти платья.

— Кто вернет мое платье, того избавлю от тяжелой жизни, — говорит она громко.

Подошел парень к девушке и отдал платье.

Тогда она ему и говорит:

— Старик вумурт скоро придет и спросит: «Которая из них твоя сестра?» Мы будем сидеть на берегу и пить воду. Все мои подруги будут пить, а я нет: укажи на меня, — сказала девушка.

Так и случилось. Завел старик парня к себе и спрашивает:

— Которая из них твоя сестра?

— С того края вторая, — ответил сын рыбака и угадал.

Прошло немало времени. Парень тоже научился превращаться в голубя.

Однажды парень со своей «сестрой» обратились в голубей и скрылись от вумурта. Узнал старик об этом и тотчас же послал в догонку своих одиннадцать голубей.

Беглецы догадались и превратились в мельницу и мельника. Прилетели одиннадцать голубей к мельнице и спрашивают помольцев:

— Такие-то и такие-то голуби тут не пролетали?

— Не заметили, — отвечают помольцы.

Вернулись голуби к вумурту и заявили, что беглецов не нашли, что на пути попалась только мельница с помольцами.

— Вот это они и были, — говорит вумурт. — Один был мельницей, другой — мельником. Слетайте, приведите их.

Опять полетели одиннадцать голубей.

А между тем мельник и мельница превратились снова в голубей и полетели дальше к родному дому. Как только поняли, что за ними погоня — один превратился в церковь, другой в попа.

Долетели одиннадцать голубей до церкви, спросили молящихся людей, — не заметили ли они таких-то и таких-то голубей? Те ответили, что не видели.

Вернулись голуби к вумурту и доложили, что, кроме церкви да попа, ничего на пути не встретили.

— Почему же вы их не поймали? — говорит вумурт. — Это они и были.

Решил вумурт сам отправиться в погоню. Летел, летел, а ни церкви, ни попа не встретил: беглецы улетели.

Отступился вумурт: летайте, где хотите! И вернулся к себе в дом.

А парень с девушкой заговорили только около деревни.

— Нам с тобой вместе заходить в деревню неудобно. Я здесь останусь под видом красного цветка, ты же иди домой, но ни с кем из встречных словом не обмолвись. Как только скажешь что-либо кому-нибудь — меня тотчас же забудешь, — сказала девушка.

Парень дал слово все это выполнить и пошел к своему отцу. Только успел войти в деревню, встречается ему знакомая девушка. Не удержался, чтоб не сказать ей привета. И сразу забыл он про свою подругу.

А в это самое время ехал один бедняк с мельницы. Увидел на лесной опушке красный цветок и сорвал его. Привез домой и положил на лавку. Цветок превратился в красавицу.

— Ты меня привез к себе, а теперь купи мне белой муки, я буду печь белый хлеб и торговлю открою, — сказала красавица.

Вот она начала торговать хлебом. Хорошо дело идет. Слава о ней дошла и до города: стали оттуда приезжать и покупать ее булки.

Сын рыбака надумал жениться на своей знакомой девушке. Созвал на свадьбу всех гостей, отца послал к знаменитой булочнице за белым хлебом.

Приходит рыбак и говорит девушке:

— Сына женю, отпусти самого хорошего хлеба.

Отпустила булочница хлеба сколько надо было, и, как гостинец, положила еще две булки — невесте и жениху.

Вернулся отец и все передал сыну. Отломил сын кусок от своей булки и нашел в ней записку. Прочитал и сразу вспомнил про свою подругу. Тут же всем гостям объявил, как и что случилось. Привел свою красавицу, с которой улетел от вумурта, а невесту попросил удалиться. Свадьбу сыграли на славу. С тех пор они живут душа в душу.

47. Мальчик и вупери[73]

Жил некогда один человек. У него было трое детей: две дочери и один сын. Раз он пригнал к реке поить скот. Скотина чего-то боится и пятится прочь от проруби. Он гонит в другой раз — опять не пьет, гонит в третий раз — не идет скотина.

Удивился человек и говорит:

«Отчего это у меня скотина не пьет? Дай-ка посмотри в прорубь, видно, там что-нибудь есть». Лег у проруби и смотрит, а его цап за бороду вупери. Человек стал просить, чтобы он отпустил, а вупери говорит: «У тебя есть двенадцатилетний сын, если ты дашь мне его, то я тебя отпущу».

Человек говорит: «Как же я могу своего сына отдать тебе своими же руками? Это невозможно».

Вупери и говорит: «Ты отпусти его в баню, я оттуда его возьму и унесу».

Человек подумал, подумал и согласился. После этого вупери отпустил его домой. Когда он пришел, то велел сыну скорее бежать подальше от дома, так как сейчас придет за ним вупери. Мать приготовила ему разных съестных припасов.

Когда было все готово, сын спросил:

— Отец! Какую же лошадь мне оседлать?

Отец сказал:

— Возьми узду, иди к стойлу и тряхни уздой, которая взглянет на тебя, ту и бери.

Сын взял узду и сделал так, как велел отец, когда тряхнул уздой, то взглянула на него самая плохая и тощая лошадь. Он со слезами надел на нее узду и привел к крыльцу. Оседлал ее, но как только сел, лошадь у него вдруг стала хорошая, статная.

Когда мальчик собрался в путь, в дом пришли все соседи и родственники и проводили его со слезами.

После отъезда мальчика пришел к ним сам вупери и говорит:

— Дай теперь мне сына твоего, я его ждал, ждал в бане, не дождался, должен был прийти к тебе сам.

Человек сказал:

— Сын мой уехал в лес охотиться.

— В таком случае дай мне скорее самую лучшую лошадь, я его догоню.

Человек сказал:

— Поди в конюшню, лови любую лошадь и ступай.

Вупери сейчас же взял узду, отправился в конюшню, поймал самую жирную лошадь и поскакал за мальчиком. Но лошадь вскоре устала. Вупери бросил ее и побежал за мальчиком.

А мальчик доехал до деревни, в которой жила его родная сестра. Она сначала его не узнала, но когда расспросила, то поняла, что он был ее родной брат.

Тогда она скорее накормила брата, и тот, насытившись, хотел уже ехать дальше. Тут сестра остановила его и спросила:

— Куда ты так спешишь?

Мальчик сказал:

— За мной гонится вупери.

— Постой, я дам тебе щенка, который пригодится тебе.

Брат взял щенка, бросил его с правой стороны лошади, говоря: «Пусть будет чуткоухим».

Щенок, сделавшись большой и очень чуткой собакой, побежал за ним.

Спустя несколько времени, пробежал по этой дороге вупери.

Тем временем мальчик доехал до другой деревни. Там жила его вторая сестра. Она напоила, накормила брата, и он хотел уже ехать, но сестра остановила его и сказала:

— Постой, я дам тебе щенка, который тебе пригодится.

Он взял щенка и бросил его с лошади на левую сторону, говоря:

— Пускай будет тяжелей камня.

Щенок превратился в большую собаку и побежал за мальчиком.

Вскоре после отъезда мальчика пробежал и вупери по этой деревне.

Мальчик заехал еще в одну деревню, в самый хороший дом, расположенный на самом краю деревни. В этом доме жила сестра вупери.

Мальчик наелся, напился у нее, накормил собак и отправился с собаками на охоту: когда же они отлучились, прибежал к сестре и вупери. Вупери стал советоваться с сестрой, каким образом убить этого мальчика. Сестра говорит:

— Постой, не тужи, мы найдем средство.

— Какое же средство мы найдем?

— Ты садись в печь, превратись в пламя, когда он придет со стужи, то подойдет к печи обогреться, а ты тогда охватишь его пламенем.

Вупери так и сделал: Сел в печь и сидит, горит, а собака Чуткоухая слышала весь разговор и рассказала другой собаке Тяжелей камня.

Вечером, на закате солнца, охотники стали собираться домой, а собака Тяжелей камня легла в родник и стала в роднике валяться. Когда вышла из родника, то стала опять валяться в снегу, так что все тело собаки оледенело. Как только мальчик вернулся с охоты, собака Тяжелей камня вскочила в печь и легла туда; огонь и пламя, шипя, потухли.

Сестра вупери взяла кочергу и стала гнать собаку, но та оскалила зубы и не пустила ее даже близко к печи.

Мальчик встал утром, наелся, накормил собак и опять отправился на охоту. Когда он ушел, вупери говорит сестре:

— Эх, сестра, если бы собака еще полежала немного, то я непременно бы сдох, ведь собака страх какая тяжелая. Как же теперь покончим с ним?

Сестра говорит:

— Ты теперь превратись в перину. Когда он вернется домой, то, наевшись, ляжет спать на перину, когда он уснет, тогда прикончишь его.

После этого вупери превратился в перину и лег на печь.

Охотник в лесу наловил много разных зверей и птиц и под вечер возвратился домой. Собака Тяжелей камня сразу вскочила на печь и легла на перину.

Поутру, наевшись, охотник опять отправился охотиться в лес. Вупери, оставшись чуть жив, соскочил с печи, бросился на сестру и начал ее бить, приговаривая: «Зачем ты меня обманула?» Бил, бил ее и, наконец, бросил неизвестно куда, а сам спрятался.

Охотник наловил опять много зверей и птиц, возвратился в дом сестры вупери. Когда вошел он в дом, то увидел там беспорядок: везде кровь, двери все растворены.

Собаки его зашли в одну клеть и стали чем-то лакомиться, а вупери незаметно подкрался и запер дверь клети.

Мальчик же оседлал лошадь, сел верхом и поскакал, оглядываясь назад, а вупери, заперев собак на замок, побежал за мальчиком. Лошадь мальчика устала и говорит:

— Я устала теперь, лягу на спину, а ты свяжи мои ноги вместе, сам встань на них.

Мальчик связал у лошади ноги и встал на них. Лошадь тут же превратилась в толстое и высокое дерево; мальчик очутился на вершине его.

Когда вупери прибежал к этому дереву и увидел на нем мальчика, то сказал: «А, попался теперь!» и полез на дерево. Лез, лез, но вот под руку попал ему гнилой сук и вупери сорвался на землю; так он лазил до трех раз и каждый раз сваливался. Под конец вышел из терпения и отправился искать кузнеца. Долго он искал, наконец нашел и заставил его сковать большущий острый топор.

А в это время прискакал к мальчику заяц. Мальчик говорит зайцу:

— Эй, заяц! Ты, пожалуйста, послушай меня, поди к моим собакам и скажи им, чтобы они скорее прибежали сюда, а то меня вупери хочет убить.

Заяц, услышав голос мальчика, испугался и убежал.

После зайца прибежал волк, который тоже испугался и убежал в лес. Третьим пришел медведь. Мальчик начал было говорить тоже, что говорил зайцу, но в это время прибежал вупери. Медведь увидел вупери и спрятался в лесу.

Вупери тут же начал рубить большое дерево; рубил, рубил и, наконец, устал, лег спать. А медведь видел это и, как только вупери заснул, пришел к дереву, собрал все щепки в кучу, слепил их и составил дерево по-прежнему. После этого он схватил топор вупери, унес его далеко и бросил в большое озеро, а сам отправился к собакам.

Когда он дошел до собак, крикнул громким голосом:

— Эх, Чуткоухая, эй, Тяжелей камня! Вы здесь, что ли?

— Здесь, — сказали собаки.

— Если здесь, то пойдемте скорее спасать вашего хозяина, я отопру вам двери, — сказал медведь и, сломав замок, отворил дверь.

Собаки выскочили из клети и побежали к своему хозяину!

Вупери только что нашел другой топор и собрался было рубить дерево, как собаки добежали до него, бросились и стали дергать в разные стороны, медведь же вырвал из рук вупери топор и скрылся с ним в лесу.

Вупери пустился бежать от собак и, прибежав к озеру, где лежал топор, спрятался там на дне.

Входя в озеро, одна из собак сказала хозяину:

— Ты смотри на озеро: если на поверхности появится пена, то не слезай с дерева, а если вода превратится в кровь, слезай.

Мальчик долго смотрел на озеро; вдруг вся поверхность озера покрылась белой пеной, а немного погодя вся вода в озере превратилась в кровь.

Лошадь мальчика тотчас же очутилась лежащей на спине со связанными ногами. Мальчик развязал их и лошадь встала на ноги, а собаки притащили к своему хозяину убитого вупери.

Медведь свалил большой сухой дуб и поволок его к мальчику, а тот нарубил из этого дуба двенадцать сажен дров, положил на них вупери и сжег его, а пепел развеял по ветру. Потом отправился домой.

Доехал до сестры, но дома ее не застал: она уехала к отцу. Мальчик поехал к другой сестре и той не оказалось дома: она тоже уехала к отцу.

Приехал он домой, тут все гости и семья вышли к нему навстречу и на руках внесли его в избу.

Отец мальчика от радости, что сын приехал благополучно, сварил сорок ведер пива, созвал гостей на большой пир, на который пришел и медведь.

Целую неделю они пировали.

А затем мальчик с собаками и медведем стал ходить на охоту, ловил множество зверей и очень разбогател.

48. Ох и его ученик

Жила-была вдова. И был у нее сын. Повела она однажды сына в школу учиться. Дорогой устала и села отдохнуть. Садясь, женщина вздохнула: «Ох-ох!». Услышав это, к ней вышел Ох.

— Для чего меня спрашиваешь?

— Я тебя не зову, — возразила женщина.

Разговорились они между собой, и Ох спросил женщину, куда она идет.

— Сына отправлять в ученье пошла…

— Чем туда-сюда ходить, давай мне, я выучу, — говорит Ох.

Женщина взяла да и оставила сына у Оха. Через некоторое время приходит она проведать сына. Ох ей девять волков выводит и говорит:

— Среди них — твой сын.

Женщина указала на одного из девяти волков, но ошиблась.

Ох сказал женщине:

— Если еще раз придешь и не узнаешь, сына тебе не отдам.

А сын, так как ему не хотелось жить у Оха, ночью сходил к матери и сообщил:

— Я на левой стороне с краю стоять буду.

Мать, придя во второй раз, узнала своего сына. Сын вернулся к матери. Живут они вместе долго ли, коротко ли, но как-то сын говорит матери:

— Я в лошадь превратиться хочу. Ты меня продай на базаре. Но когда продашь, то узду не отдавай.

А мальчик от Оха всему научился.

Когда мальчик превратился в лошадь, мать его продала на базаре. Узду у себя оставила. Через некоторое время сын обратно вернулся. Мать раза два-три продавала сына, и он всегда приходил домой. О проделках своего ученика узнал Ох, пришел и стал покупать лошадь. Купил, а женщина узду не дает. Ох всячески старался, наконец, обманул женщину, и она отдала ему узду.

После того, как Ох купил лошадь, он зашел в кабак, а лошадь высоко-высоко привязал. Увидал привязанную лошадь один старик и отпустил ее.

— Сам, — говорит, — пьет в кабаке, а лошадь вон как высоко вздернул.

Ох вышел из кабака и, увидев, что лошади нет, погнался за ней. Бежал, бежал и уже догонять начал. Тогда лошадь превратилась в ерша и спустилась в пруд. Ох превратился в щуку и тоже спустился в пруд, догнал там ерша и вот-вот проглотит его.

В это время на пруд женщина за водой пришла. Черпая воду, она зачерпнула и ерша. Ох сразу превратился в человека и говорит женщине:

— Продай рыбку!

Женщина согласилась. Когда она передавала ерша Оху, ерш превратился в зернышки мака. А Ох тут же стал петухом и начал клевать маковые зернышки. В это время зернышко мака превратилось в ястреба. Ястреб убил петуха.

Так ученик погубил своего учителя.

49. Бесстрашный дворянин

Солдатик прослужил двадцать пять лет и не узнал ни страха, ни царя. Начальство его посылает на родину. Не видевши в течение своей службы ни страха, ни царя, он говорит своим начальникам: «Чтобы стоило вам показать мне хоть однажды царя!» Доложили об этом царю, и царь потребовал солдата к себе во дворец.

— Здорово, служивый! — говорит ему царь.

— Здравия желаю Вам, Ваше Величество! — отвечает солдат.

— Ну, зачем ты пришел ко мне?

— Прослужил я, Ваше Величество, двадцать пять лет и не видел ни страха, ни тебя, вот и пришел посмотреть.

— Хорошо, — сказал царь, — ступай к парадному крыльцу и потереби моих куриц!

А это значило не впускать к царю во дворец никаких генералов без денег. Солдат вышел и встал у дверей парадного крыльца. Приходят разные высокопоставленные лица, генералы и прочие. Солдат их не пускает без денег. Делать нечего, они дают ему деньги. На другой день царь призывает солдата к себе и говорит: «Ну, что? Потеребил моих куриц?».

— Потеребил, Ваше Величество, будет мне на дорогу, — отвечал солдат.

— Молодец, будь ты за храбрость «Бесстрашный дворянин». Сверх этого чина я дарю тебе в слуги Ермошку, пару коней из моей царской конюшни и золотую карету, снабжаю тебя билетом, — отправляйся на все четыре стороны света.

Сел Бесстрашный дворянин в золотую карету, взял на козлы Ермошку и поехал в другое царство. Ехали, ехали — доехали до двух дорог, а между ними стоит столб с надписью: «Направо поедешь — счастье найдешь, налево поедешь — убит будешь». Куда ехать?

Бесстрашный дворянин подумал и сказал Ермошке:

— Поезжай налево.

Ермошка испугался, но делать нечего: выше господина не будешь. И поехали они по левой дороге. Ехали, ехали — увидели на дороге мертвое тело. Бесстрашный дворянин говорит Ермошке:

— Принеси сюда это мертвое тело.

Идет Ермошка… Подходит к телу и с испугу трясется. Видит Бесстрашный дворянин, что Ермошка боится мертвого тела и пошел за мертвым сам. Взял его и положил в карету возле себя. Едут они дальше. Ехали, ехали и видят на березе повешенного. Бесстрашный дворянин посылает своего слугу:

— Ступай, Ермошка, рассеки веревку и принеси тело сюда.

Ермошка идет, весь трясется от страху. Вышел Бесстрашный из кареты и пошел к мертвому телу сам: пересек веревку, на которой висело тело, взял тело, принес и положил в карету на другую сторону себя.

— Ну, теперь не бойся, Ермошка: нас четверо, — говорит Бесстрашный.

Едут они все лесом. Доехали до огромного дома, принадлежащего, как оказалось, разбойникам. Бесстрашный, не спросясь никого, заехал во двор, приказал Ермошке коней увести в конюшню, а сам зашел в избу. За столом в избе обедают разбойники, в переднем углу сидит сам атаман с большой ложкой в руке. Атаман говорит Бесстрашному: «Ты — русский, у тебя мясо вкусно: русак хлеба много жрет».

Бесстрашный, ничего не говоря, подходит к столу, вырывает из рук атамана большую ложку и пробует щи.

— Кисло, дрянь!.. вот тебе жаркое! — говорит атаману Бесстрашный, ударяя его по лбу ложкой.

Атаман вытаращил глаза и смотрит, что за человек такой дерзкий? Входит в избу Ермошка…

— Принеси-ка, Ермошка, из кареты хорошего судака, — говорит Бесстрашный.

Ермошка притащил мертвое тело. Бесстрашный взял со стола разбойников нож и начал резать мертвое тело… Отрезал кусок, понюхал и говорит:

— Пахнет! Дрянь! Принеси другого.

Ермошка принес другое. Бесстрашный отрезал кусок, понюхал и плюнул:

— Тьфу, и этот судак пахнет.

Разбойники со страху обезумели.

— Давай свежих! — крикнул Бесстрашный Ермошке… Ермошка с испугу сам вздрогнул.

— Давай скорей! — кричит Бесстрашный…

Ермошка идет к столу, поддергивая штаны, и трясется, как осиновый лист. Разбойники выбежали из избы, остался только один атаман. Бесстрашный ударил атамана по лбу большой ложкой и убил его, потом он выгреб у них все награбленное золото, сел и поехал вперед.

Ехал, ехал — доехал до королевства. Подъезжает к городу, а там на балконе дворца король смотрит в подзорную трубу и удивляется: кто это такой в золотой карете едет? Доехали до дворца. Король и спрашивает Бесстрашного, что за человек он, откуда и что ему надо? Бесстрашный, назвав себя Бесстрашным дворянином, сказал, что он ездит по другим царствам,ища приключений.

— Мне вот таких-то и надо, — говорит король. — Недалеко отсюда, на острове, есть у меня отличный дворец, да поселился в нем черт и украл у меня старшую дочь, которую я любил больше всех; ступай ты на остров, выживи из моего дворца черта, приведи ко мне дочь. Если исполнишь это — возьми из трех моих дочерей любую и вдобавок еще получишь половину моего королевства, если не исполнишь — простись с головой.

— Ладно, — говорит Бесстрашный, — исполню ваше приказание.

Оставил Бесстрашный карету с деньгами и коней у короля и пошел с Ермошкой к озеру, среди которого находился дворец, сел в лодку и поплыл по озеру, а Ермошка остался на берегу. Переплыл он озеро и дошел до дворца. Зашел во дворец и видит в прихожей на окне медную трубку черта. Взял трубку, закурил и надымил, дым прошел и в другие комнаты. Вдруг в одной из комнат слышит он голос черта, который говорит:

— А, русак! Русского духу здесь еще не было слышно. Ступай-ка, чертенок, помни ему хорошенько бока.

Чертенок прибежал к Бесстрашному. Бесстрашный взял его за хвост и выбросил за окно. Черт посылает другого чертенка. Бесстрашный бросил и того; посылает третьего — третьего такая же участь постигла. Видит черт, что чертенята не возвращаются, и пошел сам. Бесстрашный, взяв его за хвост да за рога, согнул в бараний рог и выбросил за окно. Потом пошел по комнатам искать королевскую дочь. Нашел ее сидящей у кровати, возле нее сторож-чертенок. Чертенка он выбросил в окно, а королевскую дочь взял за руки и повел из дворца. Сел с ней в лодку и поплыл обратно. Вдруг множество чертенят схватилось за лодку, чтобы опрокинуть ее. Бесстрашный, чтоб испугать чертенят, кричит:

— Огня! Давайте скорее огня, все озеро сожгу!

Чертенята испугались и нырнули в воду. Привел Бесстрашный королевну к королю. И говорит король Бесстрашному:

— Молодец, Бесстрашный! Выбери из трех моих дочерей любую и получи половину моего королевства.

Бесстрашный выбрал меньшую дочь и получил половину королевства.

Пожил он немного с молодушкой и говорит:

— Зачем я живу дома? Пойду еще странствовать по свету, — не увижу ли каких страстей.

Жена говорит:

— Какие еще тебе страсти? Хуже чертей на свете нет страстей, а чертей выжить из дворца тебе и плевка не стоило.

— Однако пойду, погуляю еще, авось и увижу что-нибудь.

И пошел Бесстрашный искать страшных приключений. Захотелось ему отдохнуть на берегу реки, лег он недалеко от реки, положил голову на чурбан и уснул. Во время сна его пришла туча, и полился сильный дождь. Река вышла из берегов, и вода окружила его, еще прошло несколько минут — и водой покрыло его самого, только осталась наверху одна голова. Вот один ершик видит за пазухой Бесстрашного хорошее местечко, забрался туда и живет там. Между тем дождь перестал идти, вода ушла, и стало везде сухо, Бесстрашный все спит. Вдруг перевернулся он на другой бок, и плавник ерша начал колоть его. Бесстрашный соскочил с места — и давай бежать, крича во все горло:

— Ой, батюшки! Ой, батюшки! Кто-то есть!

Из-за пазухи выпал ерш.

— Ну, уж такой страсти не видел, думаю, никто! — говорит он, идя обратно к жене. С тех пор живут они поживают да добра наживают.

50. Ведьма

Когда-то давно-давно жил один старик. Детей у старика не было. Взял он топор и стал что-то мастерить из дерева. Подошел сосед и спрашивает:

— Что ты мастеришь?

Старик отвечает:

— Сына, Ваньку. Он будет пахать, меня кормить.

Смастерил и послал сына в поле пахать.

Откуда ни возьмись, Обыда-ведьма пришла и утащила Ваньку к себе. Заперла в подполье.

Прошла целая неделя. Обыда-ведьма ушла в лес малину собирать, а дочери приказала как можно жарче истопить печь, чтобы изжарить Ваньку. Как только истопилась печь, ведьмина дочь вывела Ваньку из подполья и велела сесть на лопату. Ванька покорно сел, но никак не пролез в устье печи.

— Вот так садись, — сказала ведьмина дочь и показала, как надо садиться. Ванька схватил лопату и втолкнул дочь Обыды в печь. Там она изжарилась. А сам Ванька снова влез в подполье и ждет Обыду.

Вернулась Обыда с малиной. Посмотрела в печь и промолвила:

— Ой, Ванька, как хорошо ты изжарился!

Достала из печи свою дочь и скушала, а кости побросала на полати.

Наелась и говорит:

— Залезть, что ли, на полати да покататься на Ванькиных косточках.

А Ванька из подполья кричит:

— Валяйся на костях своей дочери.

Обыда поняла Ванькин подвох и со злостью сказала:

— Ох, ты, Ванька, гадкий мальчишка, ты до сих пор жив-здоров. Завтра сама расправлюсь с тобой!

Обыда-ведьма на другой день утром рано встала и истопила печь. Сожгла целую поленницу дров. Как только печь протопилась, крикнула в подполье:

— Ванька, выходи сюда, садись на лопату.

Сел Ванька на лопату и никак не может пройти в печь.

— Посмотри, как надо садиться, — сказала ведьма и сама села на лопату. Ванька взял лопату и втолкнул ведьму в горячую печь. Закрыл печь наглухо, крепко-накрепко.

Стала ведьма умолять:

— Пожалуйста, Ванька, помилуй меня, выпусти меня из печки. Для тебя припасла я горшок золота и горшок серебра на шестке.

— Они теперь мои будут, бабушка, — сказал Ванька и не открыл печь.

Сжег Ванька Обыду-ведьму, захватил горшки с деньгами, вернулся домой.

51. Вожо[74] и падчерица

Один мужик был женат второй раз. От первой жены у него осталась одна дочь, а от второй было три дочери.

Не взлюбила мачеха свою падчерицу, а по ее наговорам и мужик перестал любить свою дочь. Решили родители избавиться от нее. В темный вечер на святках привели они нелюбимую дочь в покинутую избушку и здесь бросили ее в подполье, а сами ушли, надеясь, что ее растерзает вожо.

Осталась девушка в темноте и стала плакать, заливаться слезами. Вдруг она слышит: кто-то подошел к ней и дает в руки камали[75] с нашитыми на них монетами.

Девушка, хорошо выспавшись в подполье, утром вернулась в дом к отцу-матери с богатыми камали, унизанными крупными серебряными монетами. Все были изумлены, а мачеха начала завидовать и решила на следующую же ночь свести в то подполье самую любимую из своих дочерей.

Вечером мужик с женой так и сделали: свели в ту же покинутую избушку любимую дочь. И, несмотря на ее слезы, оставили там в подполье. С наступлением глубокой ночи пришел в подполье вожо и спрашивает:

— Ты это зачем сюда пришла? Что тебе надо здесь?

Девушка со страху едва произнесла:

— Мне надо камали, такое же камали, какое ты дал моей апай[76].

А вожо отвечает:

— А! Тебе надо камали! Я вот тебе дам камали.

И кликнул свою ватагу:

— Идите сюда скорее! Давайте ее потрошить!

Набежало много вожо и выпотрошили девушку, а потом поставили ее к стене, на шею навесили целую нитку еловых шишек. И смеялись над ней:

— Вот ты теперь с камали!

На другой день мать с нетерпением прождала свою дочь до самого обеда, а потом побежала смотреть, что делается в избушке. Вбежала в избушку, глянула в подполье — дочка стоит у стены, а на шее навешаны еловые шишки, мать закричала ей:

— Оленька! Что же ты не идешь домой?

А ей отвечают:

— Она теперь получила камали.

Тут только мать поняла, что любимая дочь померла, и с горькими слезами пошла домой, раскаиваясь в своей жадности.

52. Человек и Обыда

Человек пошел в лес. Ходит по лесу, подходящее дерево ищет. Встречает его Обыда.

— Что ищешь? — спрашивает она человека.

— Ищу сосну под улей, — отвечает он.

Обыда взяла его за руку и повела:

— Идем, сама покажу.

И она показала ему на одно дерево, говоря:

— Вот эту сосну сруби на три аршина под корень и выдолби ее на три аршина в длину, но ничуть не больше.

Человек так и сделал.

Потом весной этот человек пошел бортничать[77] и его снова увидела Обыда.

— Что ищешь? — спрашивает.

— Ищу брусок, чтобы закрыть отверстия улья колоды.

— Идем, сама покажу, — говорит Обыда.

И она показала человеку дерево для бруска. Стал человек бортничать. Обыда ему показала деревья под ульи.

Летом человек заселил эти ульи пчелами и стал за ними ухаживать. Увидела его Обыда и говорит:

— Вот у тебя пчелы уж ведутся, ты теперь больше ульев не заводи, за этими только ухаживай.

Осенью этот человек решил без ведома Обыды открыть улей. Открыл, а там кровь. Он взял да опять его запечатал. Приходит Обыда и говорит:

— Ой-ой-ой! Ты без меня открывал?

— Открывал, — признается человек.

— Разве я тебе не говорила, чтобы ты без меня этого не делал?

Потом она еще сказала человеку:

— Ты из этого меду навари браги столько, сколько есть у тебя посуды, заполни все кадки, все чашки, тарелки и приготовь пир. А я приду к тебе со свадьбой. Ты меня здесь жди и ничего не бойся, тебе ничего не будет плохого.

Человек все сделал так, как велела Обыда. Наготовил он всякого угощенья, сделал брагу. В день, который назначила ему Обыда, он пришел в лес и ждет ее. Вот зашумели ели, поднялся сильный ветер. Ели и другие деревья валились наземь одно за другим. Появилась Обыда.

Человек ее наславу угостил. Отстав от свадьбы, Обыда сказала человеку:

— Вот теперь ты очень богат будешь, купцом станешь.

Человек и вправду очень разбогател, пчелы у него велись отменно. Став богатым, он в купцы вышел.

53. Солдат и Обыда

Один человек пошел расчищать себе участок. А там, оказалось, спала Обыда. Ее совсем уж собрался съесть медведь, но человек разбудил Обыду. Медведь в лес убежал. Обыда и говорит человеку:

— Когда тебя возьмут в солдаты, ты сделай то-то и то-то, после же, как все выполнишь, приходи туда-то, там увидишь большой овраг, а в овраге — большой камень. Подойди к этому камню и крикни меня.

Все случилось так, как сказала Обыда. Того человека скоро забрали в солдаты. Он сделал все, что сказала Обыда и пришел к оврагу. И, правда, в овраге лежит большой камень. Подошел он к нему и стал кричать Обиду. Она тут же явилась, оставила этого человека своей матери, приказав угостить его.

Пока человек ел и пил, Обыда принесла ему паспорт. Отдала она этот паспорт солдату и говорит:

— Вот с этой бумагой можешь спокойно возвращаться домой.

— Что ж, возвращаться, так возвращаться, — сказал солдат.

Обыда велела ему зажмурить глаза. Солдат зажмурился:

— Ай! Шапка слетела, — крикнул солдат.

— Э-э! Твоя шапка теперь осталась пятьсот верст назад, — говорит Обыда.

54. Медный человек

Однажды помещик поймал на поле медного человека и запер его в амбар. У амбара окошечко маленькое, в амбаре темно. Сам помещик поехал в другие страны зазывать гостей к себе, чтобы те посмотрели на медного человека.

Медный человек в окошечко увидел помещичьего сына-приемыша.

— Я тебе добро сотворю, открой мне дверь амбара, ключи находятся у мамаши в кармане, — говорит мальчику медный человек.

Подошел приемыш к матери, взял из кармана ключи и выпустил медного человека на волю, а ключи обратно положил матери в карман.

Вот по улице едет помещик в большой повозке на тройке жеребцов, трубку курит. Вслед за ним едут заморские помещики. Всем им хочется посмотреть на медного человека.

У ворот остановилось более ста экипажей.

Слуга открыл ворота и впустил всех во двор.

— Господа, встаньте в очередь. Иначе никто не увидит медного человека.

Всех своих званых гостей помещик поставил в очередь.

Приемыш от страха чуть жив. Помещик открыл двери амбара, обшарил все углы — медный человек сбежал.

Помещик с поднятыми кулаками набросился на жену.

— Кто разрешил выпустить?

Схватил топор из-под лавки и замахнулся на жену. Приемыш ухватился за руку помещика.

— Не убивай маму, я выпустил медного человека.

Помещик сразу же накинулся на приемыша. Гости во дворе увидели потасовку и дружно засмеялись. Помещик снял с приемыша бархатную одежду и одел его в лохмотья.

— Иди, куда глаза глядят, чтобы я тебя здесь больше не видел.

Гости посмеялись, посмеялись, повернули лошадей и укатили обратно домой.

Ходит приемыш, работу ищет. Его нанял другой помещик. Через два месяца работник познакомился с дочерью хозяина. Народ смеется:

— Дочка гуляет с нищим!

От злости помещик не знает куда деваться.

Тогда он решил избавиться от работника.

— Вот, Васька, — говорит помещик, — я тебе дам три десятка зайцев стеречь. Одного лишь потеряешь — в сердце копьем ударю.

Василий только успел вывести своих зайцев на улицу, как все они разбежались в разные стороны. На то они и зайцы! И хочется плакать — слезы не бегут. Сел на край крутого оврага и задумался:

«И в дом не пустят. Медный человек обещал добро совершить, но стало хуже». И расплакался.

Услышав плач, пришел к нему медный человек.

— Ты почему плачешь?

Тот рассказал все свое горе.

— Не плачь, я тебе добро сотворю.

Медный человек повел его по глубокому рву. Впереди показалась золотая избушка. Вошли туда. На столе невиданные яства.

— Садись, — сказал ему медный человек, — за стол.

Василий сел и наелся. Когда вышли из-за стола, медный человек дал ему носовой платок.

— Если тебе потребуется что-нибудь сделать, разверни платок и все твои желания будут исполнены.

Правда, как только он развернул носовой платок, зайцы мигом сбежались. Вечером привел зайцев домой. Помещик от удивления не может и слова произнести.

— Наполни этот мешок овечьими языками, — приказал помещик, вытаскивая большой мешок.

Васька развернул носовой платок, и мешок наполнился до верху языками.

— Ничего с ним не поделаешь, — думает помещик.

И пришлось помещику отдать дочь за работника.

55. Дочь хозяина мира

Жил-был на свете один бедный крестьянин. И было у него три сына. Вот этот крестьянин посеял однажды горох. Горох удался на славу. Начал мужик горох из стручка шелушить, а гороху-то и нет. Кто-то по ночам ходит и растаскивает. Вот и стал мужик думать, что сделать, как такое дело исправить? И пришла ему в голову такая мысль: послать своих сыновей караулить горох.

В первую ночь послал он старшего сына. Пошел старший сын караулить горох да и проспал всю ночь без просыпу. Утром вернулся он домой, отец спрашивает:

— Не видел ли кого?

— Нет, никого не видел, отец, — отвечает старший.

Во вторую ночь отец послал среднего сына. Тот всю ноченьку прохрапел и никого, конечно, не увидел.

В третью ночь этот крестьянин послал в караул младшего сына. Звали его Иван. Пришел Иван к гороху и улегся на грядке. Чтобы не уснуть, положил под себя побольше комков. Вот наступила полночь. Вдруг стало светло, как днем: горя золотым огнем, прилетела какая-то птица. Она села около Ивана. Сощурил глаза Иван от яркого света. Только через некоторое время привык, пригляделся. Очень большая, чуть не в сажень длиной, птица, видит он, ходит около него. Решил Иван поймать ее.

Только схватил ее за хвост, птица сразу улетела от него. В руках Ивана осталось лишь два пера. Вернулся утром Иван домой, отец спрашивает:

— Ну, видел ли кого?

— Видел, — говорит Иван.

А ему не верят. Братья даже смеяться начали над ним. Тогда Иван взял да и достал из кармана два пера. Тогда они поверили ему.

А крестьянин стал думать, как бы изловить эту птицу. Вот он и говорит:

— Найдите мне эту птицу. Тогда я отдам все добро тому, кто найдет.

Благословил он детей в дальний путь, и они отправились каждый своей дорогой.

Старший брат шел, шел и ему навстречу попадается старик.

— Куда направился, парень? — спрашивает старик.

— А тебе какое дело? — отвечает ему старший сын.

— Я знаю, куда ты идешь, — говорит старик. — Ты идешь искать золотую птицу. Иди вот здесь.

Пошел он по дороге, которую указал ему старик, и встретился ему батюшка-медведь. Батюшка-медведь унес его в яму и там с медведицей и медвежатами разорвали на куски.

И второй брат шел, шел и тоже со стариком встретился.

— Куда направился, сынок? — спрашивает он.

— А зачем тебе?

— Я знаю, куда ты идешь, — говорит старик, — ты идешь золотую птицу искать. Ты иди этой вот дорогой.

Пошел второй брат этой дорогой и ему навстречу вышел волк-людоед. Этот волк разорвал среднего брата.

Идет и Иван искать золотую птицу. Шел, шел и встретился ему седой старик.

— Куда ты направился, парень? — спрашивает.

— Так-то и так-то, меня отец послал золотую птицу искать. Иду вот уже третий день, — отвечает ему Иван. — И есть хочется, и устал я, а где найти птицу — не знаю.

Выслушал старик Ивана и говорит:

— Вот, Иван, твои братья не ответили мне по-хорошему, и мои дети их разорвали. А тебе за то, что ты мне хорошо ответил, я что-нибудь дам.

И старик дал ему мочальную метлу и ковер. Давая их, он добавил:

— С этой метлой ты в любых морях без горя обойдешься. А на ковре ты можешь летать. Для этого нужно только сказать: «Пришла пора послужить». Иди вот по этой дороге, и она приведет тебя к золотой птице.

Поблагодарил Иван старика и пошел вперед. Шел много ли, мало ли, и видит: на тучке стоит золотой дом и далеко его сияние видно. Стал Иван туда забираться, сел на ковер и поднялся. А там целый дворец оказался. Иван ходит по дворцу и видит: в серебряной клетке сидит золотая птица. Клетка заперта на двенадцать замков. Начал Иван думать, как золотую птицу унести. Вместе с клеткой ему не поднять. А чтоб достать птицу из клетки, у него нет ключей. Ключи же оказались повешенными здесь же, на крючке. Взял эти ключи и стал отпирать замок за замком. Только начал открывать двенадцатый замок — зазвенело кругом. Тут же к нему подлетел хозяин и чуть-чуть не столкнул Ивана с тучи. Говорит Ивану хозяин воздуха:

— Вот если тебе нужна эта птица, найди мне златогривого коня. Он в руках хозяина земли находится.

Пошел Иван искать хозяина земли. Шел, шел и увидел его конюшню. Конюшня медная, заперта она на двенадцать замков. Открыл Иван одиннадцать замков, только взялся за двенадцатый — звон раздался вокруг. Сразу же вышел к нему хозяин земли и так его ударил, что Иван на два вершка в землю вошел. И говорит Ивану хозяин земли:

— Если тебе этот конь нужен, достань мне золотого окуня. Он в руках у хозяина воды.

Пошел Иван к хозяину воды. Говорят, живет он на дне океана. Взял Иван мочальную метлу, сказал: «Пришла пора послужить», и метла перенесла Ивана в подводное царство. Очутился он у хозяина воды и видит: в клетке, сделанной из какого-то драгоценного камня, плавает золотой окунь. Дверца окутана разными водорослями. Только Иван начал распутывать их — все рыбки зашевелились, и к нему вышел сам хозяин воды. Ни рыбаку, никому он не спускает. Чуть-чуть было не заглотил Ивана.

— Если тебе нужна эта рыба, — говорит хозяин воды Ивану, — достань мне дочь хозяина мира.

Пошел Иван искать дочь хозяина мира. Хозяин мира, говорят, на такой-то горе живет. Пришел он к горе, а гора оказалась такой крутой, что взобраться на нее невозможно. Тогда Иван сел на свой ковер и прямо у дворца хозяина мира очутился. Вошел Иван в сад и забрался на березу. Ждет, значит, когда дочь хозяина мира гулять пойдет. И вот вышла эта дочь, красоты несказанной. Пораженный ее красотой, Иван остался сидеть без движения. Теперь приходится ждать, когда снова девушка выйдет на прогулку. В другой раз, когда она вышла, Иван поймал ее, посадил на ковер — и был таков!

Прибыли они на ковре к хозяину воды. А Ивану уж не хочется отдавать такую красавицу. Девушка и говорит ему:

— Не отдавай, Иван, меня хозяину воды. Отец говорил мне, что отдаст меня в жены тому, кто сумеет меня увести.

— Как же нам быть? Ведь отец послал меня за золотой птицей. А я, выходит, не сумел ее достать. Хозяин воздуха велел достать ему златогривого коня. Я нашел его у хозяина земли, а он обменяет его на золотого окуня, — объясняет Иван девушке.

— Не беда, говорит ему девушка. — Я это все поправлю. Будет у тебя и златогривый конь, и золотой окунь, и золотая птица.

Вот они у хозяина воды. Девушка подозвала голубя, который летел с ними. Это был, оказывается, ее голубь. Он мог превращаться в кого угодно. И вот девушка приказала ему обернуться такой же девушкой, как сама. Иван отдал голубя хозяину воды, получил золотого окуня и направился с девушкой вперед.

Вот прибыли они к хозяину земли. Девушка приказала голубю стать золотым окунем. Иван получил в обмен на него златогривого коня, и они отправились дальше. А голубь опять их догнал.

Много ли, мало ли шли они — пришли к хозяину воздуха. Тем же образом выменял Иван и золотую птицу.

Вот прибыли они в селение Ивана. Иван на златогривом коне, в руке у него золотая птица, а дочь хозяина мира золотого окуня держит. Вскоре Иван и к свадьбе стал готовиться. На свадьбу пригласили весь честной народ. Ну и свадьба была! Три недели пировали.

Справив свадьбу, Иван отправился к хозяину мира, а отцу с матерью оставил золотую птицу и золотого окуня. Отец с матерью и теперь безбедно живут. А уж об Иване и речи нет. Живет у хозяина мира.

56. Сирота

Жил на свете парень-сирота. Сидит он и думает: «Что ж мне делать на свете?» Думал, думал и решил идти в чужие страны. Взял с собой топор, немного хлеба и отправился в путь.

Шел, шел и до большого леса дошел. В этом лесу в старину водилось много воров и разбойников. Вышли навстречу сироте шесть воров, ограбили его до ниточки и отпустили. Идет он голый по дороге, плачет. Только надо выходить из лесу — вдруг выбежали опять воры, выкололи ему глаза и скрылись.

Идет сирота, сам не знает куда. Шел, шел и стукнулся лбом о пчелиную колоду. Встревожились пчелы и говорят сироте:

— Пожалуйста, не обижай нас и нашего жилья не трогай. Мы тебе поможем, когда понадобится.

Повернул сирота в сторону и пошел дальше. Шел, шел и набрел на муравейник. Встревожились муравьи и говорят сироте:

— Пожалуйста, не обижай нас, не трогай нашего жилья.

Повернул сирота в сторону и побрел дальше.

Шел, шел и дошел до одной избушки. Стукнулся лбом об угол и вспомнил о целебной траве от слепоты. Стал ощупью искать эту целебную траву. Нашел, приложил к выколотым глазам и опять стал видеть.

Уже зрячим он вернулся к избушке, вошел в нее. Кругом ни души. Стал искать что-либо покушать. В печке нашел жирный суп, поел его и лег на полати отдохнуть.

Избушка эта была разбойничья. Не успел сирота уснуть, как в сенях послышался, стук и гром — возвращаются воры с добычей.

Притих парень, лежит на полатях, не шевельнется.

— Я очень проголодался, в печке мясо жарится, поесть надо бы, — говорит один.

Заглянули в печь, а мяса-то нет. Потом сели за стол и стали считать награбленные деньги. Разложили по всему столу. Считают золото, серебро, а сирота на полатях от страха чуть жив. Вот все деньги сосчитаны. Воры снова собрались куда-то. Сирота только повернулся — и хлоп! — на головы разбойников вывалился с полатей вместе с досками. Воры убежали. Обрадовался парень:

— Вот изба мне осталась, теперь заживу.

Не успел все обдумать, как жить будет — воры снова вернулись и повели сироту к своему атаману — царю. Царь ему дал две задачи: за неделю измолотить тридцать кладух хлеба, за три недели построить из воска через Каму мост длиной до пяти верст.

— Не исполнишь заданий — голова с плеч долой.

Вышел парень от царя в слезах. Как ему все это выполнить? Услыхала пчела, что сирота плачет, спросила о том, что с ним случилось. Рассказал парень, а пчела говорит:

— Не плачь, мы тебе поможем! Мы завтра к тебе прилетим и построим мост из воска.

На другой день сидит сирота на берегу Камы и ждет. Вдруг стало темно, — это пчелы летят с востока, видимо-невидимо. Прилетели и дружно принялись за работу. Через две недели мост был готов. Царь удивился, но сказал:

— Вот если хлеб не намолотишь через неделю, от смерти все равно не уйдешь.

Идет парень и горько плачет. Попался навстречу ему муравей.

Тот все и рассказал муравью.

— Ну, не плачь, мы тебе поможем, — говорит муравей. — Завтра жди нас.

На другой день сидит сирота на гумне и ждет муравьев. За поворотом вдруг показалась черная туча: это по земле ползли муравьи. Как принялись они за работу, — тридцати кладух в три дня не стало.

Царь опять удивился. Чем же его донять? Немного подумал и нашел новую работу:

— За один день налови мне сто зайцев и приведи сюда!

Идет сирота, плачет. Навстречу ему какой-то человек попался:

— Почему плачешь?

Сирота рассказал про свое горе.

— Иди утром к горе и свистни. К тебе сбегутся все зайцы.

Парень так и сделал. Пошел утром к горе и свистнул. Отовсюду сбежались зайцы. Стоит он, зайцев караулит. Понадобился царю один заяц. Посылает старшую дочь к парню.

Пришла царская дочь и просит зайца. Парень говорит:

— За один поцелуй могу уступить одного зайца.

Пришлось ей согласиться: поцеловал он царевну и отдал зайца. Но не успела она перешагнуть через порог калитки, как парень свистнул, заяц вырвался из рук и убежал. Осталась царевна ни с чем.

Послал царь младшую дочь. С ней сирота так же уговорился, как со старшей сестрой, и также вызвал зайца обратно.

Потом послал свою жену. С царицей он поступил так же, как с дочерьми.

Тогда царь позвал парня к себе.

Дома царь его поил и кормил, как дорогого гостя. А потом решил выдать за него свою старшую дочь.

57. Благодарные животные

У одного человека было три дочери и только один сын. Старшую дочь он выдал за начальника птиц, вторую выдал за начальника зверей, третью — за вихря.

Сын его продал дом и пошел, куда глаза глядят. Во время скитаний ему захотелось есть, но он нигде не находил пищи. Долго он бродил и, наконец, нашел пчелиный рой. Нашел он пчелиный рой и говорит пчеле:

— Я тебя съем.

— Ты меня не ешь! Я тебе когда-нибудь пригожусь, — ответила пчела.

Затем он нашел ворону.

— Я тебя съем, ворона, — говорит он ей.

Та в ответ молвила:

— Ты меня не ешь! Я тебе когда-нибудь пригожусь. — Так и не съел он ворону.

Потом он нашел муравьиную кучу и говорит муравью:

— Я тебя съем, очень есть хочется.

— Не ешь, — говорит муравей, — когда-нибудь я тебе пригожусь.

Затем он подошел к маленьким воротам, к старшей сестре. Зашел туда, а сестра спрашивает:

— Откуда пришел, братец? Входи в подполье! Твой зять начальник над птицами и может съесть тебя.

Возвратился зять и говорит:

— Ох, человечьим духом несет!

А жена спрашивает его:

— Если придет моя семья, кого полюбишь — отца или брата?

— Если придет отец, — отвечает тот, — голову отрублю. Если брат придет, напою, накормлю и половину дома дам.

— Выходи! — воскликнула жена своему брату. Зять напоил его, накормил и одну лошадь подарил.

Вот едет он на лошади. Едет и вдруг выскакивает хромая лиса. Он начал ее догонять, но лошадь наткнулась на кол и пала. Остался без лошади.

Затем он нашел среднюю сестру.

— Заходи, братец, в подполье: зять — начальник над зверями! — сказала сестра.

Возвратился зять и говорит:

— У-у! Что это человечьим духом несет?

— Отца полюбишь или брата, если они придут? — спрашивает его жена.

— Если брат придет, напою, накормлю и половину именья дам, — отвечает муж.

— Выходи из подполья, братец! — вскрикнула жена.

Тот вышел. Зять напоил, накормил его, опять одну лошадь подарил.

Вот он едет и подъезжает к лесу. Из лесу выбегает прежняя лиса, но теперь хромая нога ее чуть висит. Он начал нагонять лису, но лошадь опять наткнулась на кол и пала.

Ходит он по лесу и плачет. Выходит теперь вихрь. Вышел вихрь и занес его в избушку.

— Ох, откуда пришел, братец? — спрашивает младшая сестра.

В ответ брат говорит:

— Что же ты меня спрашиваешь? Сначала в баню своди, потом напои, накорми, потом постели перину, а затем расспрашивай.

Сестра так и сделала. Зять, оказывается, любил его и поэтому привел к себе, а на прощанье подарил ему лошадь.

Вит едет тот на лошади по лесу. Навстречу выбегает прежняя лиса. Теперь у лисы даже кишки вылезли, и бежит она кое-как. Он погнался за ней, но лошадь опять пала.

Ходит по лесу и плачет. Вдруг он набрел на один дом и зашел туда. Хозяин ему говорит:

— Будешь ли караулить дом? Сами мы хотим в гости ехать.

— Буду караулить, — ответил он.

— В какую угодно избу заходи, но не ходи в эту, — указал хозяин. Сказал так, а сам уехал.

Он отворил дверь и посмотрел внутрь той избы, куда хозяин просил не ходить. В этой избе был закованный человек, прибитый к стене.

— Человек-знакомец, — промолвил прибитый к стене, — чем так держать и мучить меня, ударь молотом и убей.

Как только он ударил его, тот сразу и убежал. Возвратился хозяин и первым долгом осмотрел закованного человека.

— Безумный! — вскричал он, — зачем ударил в голову молотом? Ведь он трех твоих лошадей съел.

Этот прикованный человек, оказывается, был шайтан и ходил оборотнем лисой.

Возвратился сын домой и видит, что на его усадьбе выстроен большой дом. Из этого дома он начал выгонять хозяина.

— Мой дом, — говорит.

— Твой, так твой, — сказал хозяин, когда ему надоело приставание его. — У меня есть старая кладь хлеба. Соберешь зерна так же чисто, как веялкой свеяно было бы, и с условием: не ломать кладь и не молотить — тогда дом твой!

Вот сын думает и говорит про себя:

— Что же делать?

Пошел он к муравью, который обещал ему сделать хорошее. Принес его и пустил в кладь. Муравей все и сделал. Хозяин встал утром и смотрит. Удивляется он и говорит:

— Что это?

— Давай теперь дом, — говорит тот.

Хозяин дома тогда говорит:

— У тебя нет жены, но роди в одну ночь ребенка.

Пришел он к вороне, завернул ее в платок.

— Ну, родился ли ребенок? — спрашивает хозяин.

— Родился, — отвечает тот. Надавил он вороне голову, а та: «уак, уак».

Выгоняет он теперь хозяина, не дает покою.

Перед домом был овраг.

— Сделай через овраг восковой мост. Я пойду по нему и совсем уйду.

Тогда тот пошел к пчеле, обещавшей сделать очень хорошее, и принес ее. Пчела в продолжение ночи сделала восковой мост.

Тогда только ушел хозяин дома. Дом остался ему. И до сегодня он там живет.

58. Охотник

Был у старухи один сын. Начал он ходить на охоту. Ходил, ходил — ничего не выходил. Однажды нашел он в лесу котенка и принес его домой:

— Вот, мать, котенка принес, — сказал он матери.

— Принес ты его на свою шею. Кормить ведь его надо.

Второй раз он принес собачонку:

— Собаку, — говорит, — заманил.

— На свою шею, кормить ведь ее надо будет, — прервала его мать.

Снова охотник пошел в лес. Шел, шел и заблудился. А тут как раз стемнело. Увидел он огонек в маленькой избушке и пошел туда. В избушке сидела старуха.

— Нельзя ли переночевать? — попросился парень.

— Ночуй, только здесь очень много блох, — сказала старуха.

— Ничего, я потерплю.

Тут он и уснул. Проснулся, а старуха его спрашивает:

— Сынок, не заели ли тебя блохи?

— Нет, — ответил он.

— Да как тебя заесть, коли твои товарищи столько блох перевели за ночь.

Старуха блохами называла крыс и хомяков, которых кошка и собака всю ночь уничтожали. С рассветом они собрались уходить.

— Постой-ка, сынок, ты мне добро сделал, и я хочу отплатить тебе тем же.

И она подарила охотнику золотое колечко.

— Как вернешься домой, подуй в него. Появятся три человека, и все, что пожелаешь, они выполнят.

Прибыл парень домой и дунул в колечко. Перед ним появились три человека. Он сказал им, чтобы ночью был сделан дом красивый, украшенный драгоценностями, и чтоб утром и он, и его мать были в этом доме. Такой дом был сделан за ночь. Просыпается мать утром и говорит:

— Сынок, сынок, проснись скорее, в чужом дому мы очутились.

— Нет, это не чужой, а наш дом, — успокоил ее сын, проснувшись.

— Вот, — говорит он матери, — у царя есть дочь. Ты иди посватай ее за меня.

Мать долго упрямилась, но, однако, послушалась сына и пошла к царю сватать дочь.

— Царь, отдашь ли свою дочь за моего сына? — спрашивает.

— Если он сделает от своего дома до моего стеклянный мост, чтоб по обеим сторонам его каналы и цветущие деревья были, — ответил царь, — то отдам. Если ж не сделает этого — за это сватовство я ему голову снесу.

Плача, вернулась домой старая женщина. Рассказала она все сыну, а тот успокаивает ее:

— Будет, будет все сделано, мать, не плачь, за одну ночь сделаем.

Вечером он опять дунул в колечко и опять явились три молодца, спрашивают, что угодно ему. Рассказал парень, что ему требуется, и все было выполнено за ночь.

Утром царь проснулся и, протирая глаза, до того удивился, что стукнулся головой об стену, да так, что упал без памяти. А парень опять посылает мать к царю. Согласился царь отдать свою дочь, и стала она женой охотника.

Очень хорошо они жили между собой, дружно. Только однажды жена украла золотое колечко и убежала обратно домой. Потом разорила их дом и все сооружение. Снова они остались жить в старом домишке. Царь арестовал охотника и отправил в пермскую тюрьму. Собака и кошка остались голодать одни в заброшенном доме, а потом отправились искать своего хозяина. Искали, искали и добрались до Перми, там и отыскали. Пробралась кошка через маленькое окошко к своему хозяину.

— Ох, кошечка, пришла! — обрадовался охотник, поглаживая гостью.

— Пришли, с собакой пришли, — отвечает кошка.

— Идите к жене и принесите от нее золотое колечко, — говорит охотник.

После этого кошка с собакой побежали к жене. Замяукала кошка перед дверью хозяйки, та вышла и впустила их. Кошка сразу увидела на полке золотое колечко. Но взять его не успела, так как мышка схватила его прежде и убежала в подполье. Бросились кошка с собакой к отверстию в полу, да дочь царская их увидела. Пошли они в подполье, сговорившись, что собака будет землю вглубь рыть, а кошка мышей ловить. Вышел к ним старшина мышиный и спрашивает:

— За что нас убивать хотите?

— Одна из вас, мышей, наше кольцо украла, — отвечает кошка, — за то мы и будем всех мышей убивать.

— Не убивайте, я сейчас вернусь, — говорит старшина. Вернулся и отдал колечко.

Вышли кошка с собакой из подполья. Подошли к реке. Говорит собака кошке:

— Колечко отдай мне, у тебя зубы редкие, чихнешь — колечко в воду упадет, когда будем через Каму перебираться, и утонет.

А кошка не отдает: сама хочет нести. Собака посадила кошку на спину, и стали они переплывать Каму. Попала кошке вода в нос, и она чихнула, колечко выпало в воду. Подрались кошка с собакой от досады.

На берегу сидело много рыбаков. Один рыбак поймал рыбку и кричит:

— Золотую рыбку поймал, золотую рыбку поймал!

Услышали они, подошли к нему. А тот смеется: внутри золотой рыбки — золотое колечко. Утащила кошка это колечко и отнесла своему хозяину. Обрадовался хозяин, дунул в колечко и явились к нему три молодца.

— Сделайте все, что раньше было, — приказал охотник. И все стало по-прежнему, царской тюрьмы не стало, жена рядом. Они и сейчас вместе живут. Только Советская власть раскулачила царскую дочь, они уехали на Дальний Восток.

59. Топор-саморуб

В каком-то царстве жил бедный крестьянин. За всю свою жизнь не видел он счастья и радостей. Было у него три сына. Старшего звали Иван, среднего — Павел, младшего — Петыр. Отец вскоре умер, мать умерла еще раньше.

Ростом братья были разные. Иван высок, Павел — среднего роста, а Петыр был малого роста.

Когда умирал отец, он сказал сыновьям:

— Вы все мои сыновья, все вы мне дороги. Я прожил свой век в бедности, ничего вам не оставлю после себя. Ищите сами себе счастье и хорошую жизнь.

После смерти отца все три брата ушли из отцовского дома. Идут они по дороге и сами не знают куда. Шли, шли и дошли они до большой горы. На вершине горы слышится стук топора. Остановились они отдохнуть под горой.

— Пойдемте на гору, посмотрим, кто там рубит? — говорит Петыр своим братьям. Братья не пошли. Тогда Петыр один поднялся на гору и удивился: топор один рубит и валит деревья.

— Эй, топор, можно тебя посмотреть? — говорит Петыр.

— Посмотри, — говорит топор и идет к нему.

Петыр взял топор, положил его в свой мешок и подошел к братьям.

— Кто там рубил? — спрашивают его.

— Кто-то рубит, я не узнал, — говорит Петыр.

Идут братья дальше. Снова попадается им гора. Они расположились спать. На вершине горы кто-то долбит камень: куски так и летят вниз.

— Пойдемте посмотрим, кто добывает камень? — снова предлагает своим братьям Петыр.

— Если не устал — иди, сходи, — говорит ему Иван, — а мы устали.

Поднялся Петыр на гору и видит: одно кайло без человека добывает камень.

— Можно тебя посмотреть, кайло? — говорит Петыр. Кайло подходит к нему. Петыр берет его и кладет в свой мешок.

— Ну, что там видел? Бегаешь зря, куда не надо, — ругает его Иван.

— Там кто-то добывает камень. Не узнал кто, — говорит Петыр.

Встали утром и отправились дальше. Доходят до речки. Попробовали воды из речки. Вода очень вкусная.

— Давайте, поднимемся по речке, посмотрим, откуда она вытекает, — говорит Петыр братьям.

— Когда же дойдёшь до начала речки? Если ты дурак, иди ищи, — говорит Павел.

Петыр пошел. Прошел немного, дошел до начала речки. Видит: выходит речка из скорлупы ореха.

— Эй, скорлупка, можно тебя посмотреть? — обращается к ней Петыр. Скорлупка ответила, что можно. Петыр взял скорлупку, положил ее в свой мешок и возвратился к братьям.

— Ну, что видел? — спрашивают его.

— Я до конца не дошел, — говорит Петыр.

Идут, идут они и доходят до города. В городе узнают, что царь предлагает большую награду и свою дочь в жены тому, кто сумеет срубить дуб на царском дворе.

— Сумеем, братья, сделать? — спрашивает Петыр своих братьев.

— Пойдем, посмотрим, может быть, будет удача, — говорят братья. И пошли они к царю.

У царя уже много собралось народу. Трудно понять, что творится: у одного нет носа, у другого отрезано ухо, у третьего вынут глаз.

— А почему у вас носы обрезаны? — спрашивает Иван.

— Мы обещали срубить вот этот дуб, но не сумели. Вот за это царь нас и наказал.

— Нам не суметь тоже, пойдемте лучше отсюда, пока и нас не покалечили, — говорит Иван.

— Нет, мы сумеем. Отсюда не уйдем, — отвечает Петыр.

— Да что ты говоришь, сопливый? Смотри тут какой здоровый народ, не тебе пара, однако и они не сумели срубить дуб. Срубишь одну ветку, а на ее месте вырастает сто веток. Куда тебе, малосильному, — с насмешкой говорит один безносый.

А дуб так разросся, что закрыл уже все царские постройки.

Петыр пошел к царю и сказал, что они срубят дуб.

— Если не срубите дуба, то с вами я сделаю то же, что и с остальными, останетесь без носа, — сказал царь.

Иван взял топор и ударил один раз. На этом месте выросли новые сто веток. Еще ударил — опять выросло сто ветвей. Царь хотел отрезать у братьев уши.

Петыр попросил:

— Подожди, царь! Если я не сумею, тогда делай, что хочешь. А до этого моих братьев не наказывай.

Петыр достал из своего мешка топор-саморуб, засадил его в дуб и сказал ему:

— Руби, мой топор!

Топор как начал рубить! Сам колет и складывает в поленицы. Весь народ удивился Петыру, не знает, что и сказать. Вышел посмотреть и царь, потому что во дворце стало сразу светло. Это топор повалил дуб и кругом все прояснилось.

— Вот, царь, я освободил тебя от дуба, он больше не будет расти. Дай мне теперь обещанное.

Царю жалко давать награду из своего добра. Еще пуще не хочет он отдавать дочь за какого-то бедняка.

— Вот что, Петыр, — говорит царь. — Сумеешь вырыть на середине моего дворца колодец такой, чтобы вода там никогда не кончалась — тогда дам тебе половину моего царства и выдам за тебя свою дочь.

— Получи-ка лучше плату за эту работу и уйдем отсюда, — говорит Иван. — Как ты на такой горе докопаешься до воды?

— Нет, не уйдем, копать будем и до воды дойдем, — отвечает ему Петыр.

Достал он из котомки кайло, копнул землю и сказал:

— Копай, мое кайло!

И пошла работа. Кайло копает, только камни летят вверх. Копает, копает, а воды нет. Остановил Петыр кайло, достал из мешка скорлупку и положил в колодец, сказав ей:

— Дай серебряную воду свою, моя скорлупка!

И потекла вода из скорлупки чистая, как слеза.

Скоро вода заполнила колодец и потекла ручейком по двору. Народ ахнул от удивления.

Царь удивился этому больше народа. Он надеялся, что Петыр не достанет воду и не придется с ним расплачиваться. А тут вышло наоборот.

— Я тебе еще одну работу дам, — говорит царь Петыру. — Если ее выполнишь, тогда получишь обещанное. Недалеко отсюда есть лес. В этом лесу хозяйничает великан, не пускает никого в лес. Сумеешь победить этого великана — будешь жить.

Петыр ушел. А царь с радостью думает: «Вот ты теперь от великана живым не воротишься!»

Пришел Петыр в лес и заставил свой топор валить деревья. Кругом пошел треск. Деревья валятся, как подшибленные.

— Кто посмел войти в мои владения? Как таракана раздавлю, — кричит великан, — и старается раздавить своим сапогом Петыра. А топор все валит и валит лес.

Взмолился тогда великан.

— Перестань, Петыр, валить лес, разорять мое имение. Я сдаюсь, пусть ты будешь моим хозяином.

Возвратился Петыр к царю и говорит:

— Великана я победил. Выполни теперь свое слово. Не выполнишь — я тебя самого убью.

Царь послал в лес проверить, на самом ли деле великан побежден. Прибыли работники царя в лес.

— Кто вас сюда послал? — спрашивает великан.

— Послал нас Петыр и царь, — отвечают те.

— Везите дрова. Петыр меня победил, и я против него не иду, — говорит великан.

Работники возвратились с дровами.

— Значит, Петыр победил? — спрашивает их царь.

— Победил. Великан сказал, что он теперь не противник Петыру, — говорят работники.

Царь испугался Петыра, выполнил свое слово, и Петыр стал зятем царя.

60. Лапти-самоходы

Жил-был старик, крепкий, здоровый. Сегодня видят его здесь, а завтра он там, где-то далеко. Появится в деревне и исчезнет, как дым. Дети, как увидят его, гурьбой бегут за ним, но догнать никак не могут. И всякий удивлялся его прыткости. Все хотят узнать секрет, но старик никому его не раскрывает.

Однажды он сел возле дороги отдохнуть, покушать. Кругом птички весело щебечут. Старик разул лапти-скороходы, положил в изголовье, покушал и лег на траву. Не успел уснуть, как к нему подошел какой-то человек и спросил:

— Как ты, старый человек, можешь путешествовать пешком по всему свету? Вот я прошел немного, а уже устал.

Улыбнулся старик и, в свою очередь, сам спросил:

— А куда ты направился? По какому делу?

— Иду я, — сказал человек, — к куму и куме в гости. Лошади нет. Ноги устали, лапти износились. Почему вот ты никогда не устаешь?

Старик, показывая на свои лапти-самоходы, сказал:

— С ними я никогда не устаю, везде бываю, весь мир обхожу. Не было бы этих лаптей у меня — не смог бы уже двигаться: они меня сами несут.

— Где ты их нашел? — спросил человек.

— Я их не нашел, а сам сплел. Все свое умение, всю свою жизнь посвятил я своим лаптям, чтобы сделать их самоходами. Они никогда не износятся, никогда меня не утопят. По длинным дорогам они носят меня, через темные леса переносят меня, — сказал старик.

Внимательно выслушал человек старикову речь. Посмотрел на свои изношенные лапти и надумал украсть лапти-самоходы.

Разомлел на солнце старик. Стал зевать, засыпать. А прохожий все стоял и решал: как же украсть лапти у старика. Вот он разул свои отопки и легонько вынул из-под головы старика лапти-самоходы. Обул их, поднялся. Скрипнули лапти и, как вихрь, помчали человека дальше по дороге, он даже не заметил, как дошел до деревни, как прошел мимо дома кума. Пришлось ему вернуться обратно. Свернул к воротам кума, стукнулся об столб — искры из глаз! Упал перед воротами, а ноги в воздухе продолжают шагать. Увидели ребята, окружили скорохода, смотрят, как на дурака. Испугался человек своих болтающих ног и стал просить ребят:

— Разуйте меня, ребята, помогите мне, милые: я вас накормлю сочнями, вовек не забуду.

С большим трудом разули его дети. Только тогда он смог подняться. Поблагодарил детей и сказал:

— Это лапти-самоходы. Надо уметь ими править. Я вот не научился с ними обращаться и шлепнулся. Хорошо, что вы подошли. Кто их знает, куда бы они меня занесли.

— Где ты их нашел? — спрашивают дети.

— Я взял их у одного старика. Он на них вокруг света путешествовал. Взял, а теперь сам их боюсь.

Связал лапти-самоходы, перекинул через плечо и босиком зашел к куму с кумой. Гости уже все были в сборе. Сидят за столами, угощаются. Одни пьют, другие поют.

Обрадовался кум его приходу, но как посмотрел на босые ноги — удивился.

— Почему ты сюда босой пришел? — спросил у него.

— У меня лапти маловаты — жмут. Поменяемся лаптями! У тебя ноги меньше, тебе мои лапти будут как раз.

Понравились куму эти лапти. Ударили по рукам и обменялись.

Обулся кум в новые лапти. Встал. И понесли его лапти-самоходы вон из избы. Гости ахнуть не успели — хозяина не стало. Слышали только, как он прогрохотал по лестнице да стукнулся лбом о косяк двери.

Ворота были открыты. Лапти вынесли кума на улицу и, как вихрь, понесли к лесу. Кум с перепуга кричал, что было сил. Овцы — в сторону, курицы — в высь, гуси — в воду, — все сторонятся, все боятся попасть под лапти-самоходы. Выбежали гости спасать хозяина — не догнали: только пыль клубится по дороге.

Ударился кум о прясло — упал навзничь, а ноги все еще шагают в воздухе. Прибежали гости и кое-как разули хозяина.

В это самое время через деревню проезжал волостной писарь. Увидел он толпу людей и остановился.

— Что вы тут делаете? Что так смотрите на эти лапти? — спрашивает писарь.

— Это лапти особенные — лапти-скороходы. Если их обуть, то никто не догонит, разве только на лошади. Замечательные лапти, — сказал хозяин.

У писаря глаза разгорелись — почему бы не купить ему чудесные лапти?

— Продай мне эти лапти! У меня есть лентяй работник, ему я их отдам — пусть бегает без устали!

Хозяин того только и ждал. Почему не продать, раз находится покупатель?

— Продам за две пары новых лаптей, — говорит.

— Ну, возьми, — сказал писарь, удивляясь дешевизне.

— А если из-за этих лаптей на какой-нибудь изъян налетишь, меня, чур, не винить, — говорит хозяин.

— Хорошо, — сказал писарь. Взял лапти, сел и уехал домой.

Жадный был этот писарь. Своего молодого работника он готов был заставить работать за десятерых. Только что заехал во двор, лапти сразу отдал работнику.

— Вот я привез тебе новые лапти. Скорей обуйся и ступай, замеси лошадям. Потом воды принеси, потом поезжай в лес, наруби дров и к обеду привези во двор. Понял?

— Понял, — ответил работник.

Обулся работник в лапти-самоходы. Не успел повернуться — понесли его лапти прямо в мучной амбар. Не понял писарь, в чем, собственно, дело, а работник уже упал в мучной ларь. Ноги шагают, мука белым облаком поднимается из ларя — ничего не видно.

— Собачий сын! Что ты тут делаешь? Мою муку изводишь? — стал кричать на него писарь.

А работник не может ни охнуть, ни вздохнуть.

— Ой, кажется, я воздух пинаю. Ой, задыхаюсь! — говорит работник еле слышно.

— Покажу я тебе, как воздух пинать! Под суд пойдешь! В тюрьме я тебя сгною!

Схватил писарь работника за ноги и вытащил из ларя. Думал он, что работник притворяется, разул и лаптями исхлестал его, приговаривая:

— Лентяй! Быстрой ходьбы испугался? Научу я тебя ходить в этих лаптях.

— Не могу я в них ходить, — взмолился работник.

— Научу, — говорит писарь. — Вот сам в лапти обуюсь. — Обулся писарь. Встал на ноги — вылетел из амбара, как бешеный.

Хотел ухватиться за дроги, но руки сорвались и помчался он дальше, сам побледнел, как холст. Крикнул на весь двор, ударился о стену конюшни и упал в корыто с болтушкой для свиней. Ноги опять болтаются в воздухе.

Прибежал к нему работник, еле-еле снял лапти-самоходы.

Писарь немного отдышался и сказал:

— Выбрось их или сожги!

Встал и пошел прочь, куда глаза глядят. Так до сих пор писаря и не находят: или он утонул, или заблудился в лесу, погиб.

Работник оставил лапти во дворе, а сам принялся за свое дело.

Долго ли, коротко ли лежали во дворе лапти-самоходы — никто точно не знает, но однажды, гуляя по двору, дочь писаря надела их. Скрипнули лапти и понесли писареву дочь, как ветер. С перепугу она и кричать не осмелилась — куда несут ноги, туда и идет: через канавы перепрыгивает, реки в брод переходит. Потом запнулась о пенек и упала.

Издали увидал пастушок, что кто-то упал. Прибежал и видит: лежит какая-то девушка и ногами болтает.

— Что ты лежишь?

— Измучили меня эти лапти. Освободи меня от них. Возьми их себе.

Пастушок раньше уже слыхал об этих лаптях-скороходах.

— Они в моем деле пригодятся, — сказал он и снял с ног девушки лапти-скороходы.

Вот так получил пастушок лапти-скороходы. Он сразу научился управлять ими. Обувался в них только тогда, когда нужно было корову или лошадь искать.

С тех пор у него ни одна корова не терялась, никакой длинной дороги он не боялся, никакой усталости не знал.

61. Бедный Иван

Жил-был бедняк Иван со своей женой и детьми. Нуждаясь в еде и одежде, пошел однажды Иван работать к одному купцу. Оказалось, что этот купец за работу с самого раннего утра до поздней ночи всего только один грош платит.

Работал, работал Иван, мучился, мучился и не вытерпел: пошел бить Инмара за то, что тот не видит такой его беспросветной нужды.

Иван шел, шел по дороге и увидел маленькую избушку. Надумал он немного передохнуть и зашел в избушку. А там жила старуха.

Спрашивает эта старуха Ивана:

— Куда ты, сынок, направился?

Иван ей и отвечает без страха и боязни:

— Иду Инмара бить за свои мучения.

— Зачем ты будешь бить Инмара, я тебе сама дам барана.

Дала ему барана старуха и говорит Ивану:

— Этот баран не простой. Придешь домой, поставь его на стол. Как только скажешь: «Раз, два, три, стань, баран, золотым!», — так баран станет золотым.

Поблагодарил Иван старуху и пошел в обратный путь.

Усердно шагает Иван, спешит.

Вдруг навстречу ему попадается хозяин-купец. Ввел он его к себе в дом, напоил пьяным. Когда Иван спал мертвым сном, купец подменил ему барана, вместо него простого оставил.

Вернулся Иван домой. Голодная семья на печи лежит.

— Жена, слезай с печки! — говорит Иван. — Мы теперь богатыми будем.

Поставил Иван барана на стол и говорит: «Раз, два, три, стань, баран, золотым».

Баран не стал золотым, стоит на столе, не ворохнется. Устал Иван, кричавши.

— Ну, ведь это Инмар надо мной шутит. Вот теперь доберусь до него, изобью так изобью, — говорит Иван.

Снова пошел Иван бить бога. По дороге опять зашел в избушку к старухе.

Спрашивает его старуха:

— Куда же, сынок, направился ты?

Без всяких околичностей Иван прямо отвечает:

— Иду Инмара бить за наши мучения.

— Зачем бога бить, — говорит старуха, — я дам тебе скатерть. Ты постели ее на стол и скажи: «Раз, два, три, разная еда, явись!» — и весь стол станет заставленным всякими кушаниями.

Поблагодарил Иван старуху, взял скатерть под мышку и ушел.

От радости рта не закрывает. По дороге снова к купцу зашел. Стал купец угощать Ивана: поставил перед ним вино, закуски. Запьянел Иван.

Спрятал купец скатерть Ивана, а вместо нее подложил простую. Ничего не подозревая, Иван встал утром и пошел домой с этой скатертью.

Семья его совсем обессилела, лежит на печи. Суетится Иван вокруг стола, постелил скатерть, бормочет что-то сам с собой.

— Ну, семья, слезай с печи! Мы теперь разбогатеем, попьем-поедим сейчас, — радуясь, говорит он.

А жена уж не верит:

— Разбогатели, обманешь, поди, как и с бараном.

Не стали слезать с печи, смотрят с печи на стол.

— Ну, если не слезаете, я один буду есть и пить, — сказал Иван: «Раз, два, три, разная еда, явись».

Раз сказал, два, — никакой еды не появляется. Устал Иван, кричавши скатерти.

Сбросил Иван со злостью скатерть и снова пошел бить Инмара.

Шел, шел, до старухи дошел. Та снова спрашивает его:

— Куда идешь, сынок?

— Я Инмара бить пошел, надсмехается он надо мной, из нужды не дает выйти.

— Зачем напрасно Инмара бить? Не ходи туда, не бей его. Я сумку тебе дам. Как скажешь: «Раз, два, три, из сумки выходи, то-то и то-то сделай!» —так из сумки три солдата явятся и выполнят все, что скажешь. А захочешь остановить, скажи: «Раз два, три — в сумку!» Они тут же исчезнут, — сказала старуха и передала ему сумку.

Пошел Иван опять домой. Настроение — лучше некуда.

Снова его купец привел в свой дом. Вино перед ним поставил, закуску, старается его угостить покрепче. Иван есть ест, а пить — немного пьет, только притворяется пьяным. Уснув, остался он на лавке.

Ночью купец встал потихонечку, подкрался к Ивану и попытался сумку вытянуть. Почувствовал Иван это да как закричит:

— Раз, два, три — избейте купца.

Выскочили из сумки три солдата да как начали, как начали колотить купца! Купец от боли орет во все горло, скачет, как недорезанный петух. А Иван, сказав свои слова, стоит, смотрит.

— Так тебе и надо за то, что подменил моего барана и мою скатерть. Отдашь обратно — перестану бить.

— Ой, возьми, возьми — все отдам, — кричит купец так, что на улице слышно.

Иван велел солдатам прекратить, взял из рук купца своего барана, свою скатерть, повесил на плечо свою сумку и пошел.

Ну, вернулся Иван домой, расстелил скатерть на стол, на нее поставил барана. А семья его даже не слышит, что он там суетится, лежит на печке, последние силы исходят.

Иван и говорит барану:

— Раз, два, три, стань, баран, золотым!

Баран, став золотым, рассыпался на стол.

Тогда он сказал скатерти:

— Раз, два, три, — разная еда, явись!

Только вымолвил — весь стол оказался уставленным всякой едой.

— Ну, родные мои, вот уж разбогатели, так разбогатели! — говорит Иван.

— Ты только и знаешь, что нас обманывать, не слезем мы с печки, тут уж и умрем, — отвечает ему жена. А сама и на стол не смотрит.

Рассердился Иван.

— Если не слезете, я вам покажу сейчас.

«Раз, два, три, снимите их!» — сказал он сумке.

Договорил Иван или не успел, а уж из сумки явились три солдата, залезли на печь и стали гнать с печки семью Ивана.

Как все слезли, по приказу Ивана солдаты снова в сумку скрылись.

Слезли все с печки, смотрят на стол и диву даются: на столе всякой еды полным-полно наставлено, а в середине — золото рассыпано.

Сели они все за стол и впервые в жизни наелись доотвала.

62. Ванька-дурак и журавль

Жил да был один старик со своей старухой. И было у них три сына. Самый младший — Ванька-дурак. Посеяли они горох, а на этот горох повадился журавль. Не зная как отучить журавля, старик приказал старшему сыну идти ночью горох караулить.

Пошел старший. Караулит. Когда он сторожит на одном конце полосы — журавль на другом теребит горох. Когда он на том — журавль на этом. Так он и проходил ночь, не поймал вора. Вернулся под утро домой. Отец его спрашивает:

— Поймал вора?

— Нет, — говорит.

На следующую ночь послал отец среднего сына. И этот, как и старший, вора поймать не смог.

На третью ночь посылает отец младшего сына, Ваньку-дурака.

Пришел Ванька на полосу, выдергал и перетаскал горох в одну кучу, чтобы легче было охранять, а сам зарылся в ворох. Прилетел журавль. Радуется:

— Ой, как хорошо мне горох клевать!

Стал клевать, ничего не подозревая. Ванька хвать его за долгие, ноги.

— А, попался! Теперь от меня не вырвешься!

— Не убивай меня. Я тебе доброе дело сделаю, — говорит журавль. — Пойдем ко мне.

Пошел Ванька-дурак за журавлем на болото. Достал ему журавль скатерть-самобранку и говорит:

— Прикажи этой скатерти: «Развернись!» — развернется и любое кушанье к твоим услугам.

Взял Ванька скатерть и пошел домой.

Шел, шел по болоту — весь вывозился в грязи. Добрался до одной деревни и остановился переночевать у какой-то старухи. Попросил ее истопить баню. Старуха истопила, все приготовила и велела идти в баню.

Перед уходом в баню Ванька приказал: «Скатерть, не развертываться!» Старуха все это слышала и приказала: «Развернись!»

Скатерть развернулась, а на ней каких только кушаний нет!

Старуха поняла, что эта скатерть не простая и решила заменить ее своей, простой скатертью.

Вернулся Ванька из бани и пошел домой.

Приходит домой и говорит отцу:

— Пригласи, отец, ко мне всех моих братьев.

Пригласил отец своих сыновей. Посадил их Ванька за стол и приказал скатерти: «Развернись!» А скатерть и не шевельнулась.

— Для чего нас пригласил? — спрашивают братья. Ванька ничего не ответил. Братья поколотили его и оставили.

Рассердился Ванька на журавля. Опять пошел на полосу горох караулить. Собрал горох в кучу, сам спрятался туда же и ждет. Опять прилетел журавль, и Ванька поймал его за длинные ноги.

— Ну, на этот раз ты не вырвешься никак. Почему ты меня обманул?

Журавль взмолился:

— Отпустил бы ты меня, теперь я не обману тебя.

Отпустил его Ванька и пошел вслед за журавлем к нему на болото. Вынес журавль колотушку и отдает Ваньке:

— Если прикажешь этой колотушке «бей!» — она будет беспрерывно бить. Прикажешь — «перестать!» — перестанет.

Взял Ванька колотушку и ушел от журавля. На обратном пути опять зашел к этой же старухе. Попросил истопить баню. Старуха истопила, все приготовила и сказала Ваньке, что баня готова.

Прежде чем идти в баню, Ванька приказал колотушке: «Не бей!» и сам ушел мыться. Услышала старуха, что приказал Ванька и крикнула: «Бей!» Как начала колотушка поколачивать старуху, та только визжит. Подбежала к бане.

— Останови, пожалуйста, свою колотушку!

— Бей, давай, бей! — кричит Ванька из бани. —Ты и скатерть мою так присвоила.

Старуха не унимается, умоляет!

— Останови, пожалуйста. Я и скатерть твою верну, только избавь меня от колотушки.

Ванька крикнул: «Остановись!» — и колотушка перестала колотить старуху.

Взял Ванька обратно скатерть-самобранку и пошел домой.

— Пригласи моих братьев, — попросил он отца.

Отец сердито крикнул:

— Зачем я их напрасно приглашу?

— Прошу тебя, пожалуйста, пригласи, — говорит Ванька.

Братья пришли и спрашивают:

— Зачем ты нас пригласил?

— Сам знаю! — отвечает дурак. Потом приказал скатерти:

— Развернись!

Появились разные кушанья — полон стол. Поели, попили братья и вылезли из-за стола.

Вытащил дурак колотушку и приказал:

— Бей!

И как начала гулять колотушка по спинам братьев, только пыль стоит!

— Останови, останови! — просят братья.

— Бей, бей! — говорит дурак. — Вы меня тоже беспрерывно били.

63. Свеча и яблоки

У одного царя был работник Ванька. Познакомился Ванька с царевной, влюбился в нее. Царь узнал об этом, рассердился и приказал унести спящего Ваньку в глухой лес и бросить там. Так и сделали. Проснулся Ванька, удивился:

— Кто меня сюда принес? Когда меня сюда принесли?

Ходит, ходит по глубокому рву — выхода из леса не может найти. Вдруг увидел на берегу ручейка какие-то следы: ступня с аршин, ширина шага — сажень. Пошел по этому следу и дошел до маленькой избушки. Заглянул туда — никого нет. Сел отдохнуть. А вот и хозяин пришел — высокий старик, ноги большущие, след с аршин длиной.

— Что тут ходишь? — спросил старик.

— Ищу места в работники, — сказал Ванька.

— Будешь у меня работать?

— Буду.

— У меня, — говорит старик, — вот избушка одна остается, ты будешь ее караулить.

Остался Ванька в избушке один, а старый куда-то ушел. Вечером старик вернулся мокрый, усталый.

— Куда ты ходил, дедушка? — спрашивает Ванька.

— Ой, сынок, не спрашивай, куда я хожу. Я с малых лет так страдаю.

— Расскажи ты мне, может, я чем-нибудь помогу тебе.

— Я, сынок, ежедневно встречаюсь с двенадцатиглавым змеем. У него на одной голове горит свеча, — говорит старик. — Я должен отнять эту свечу и побороть змея.

— Не смогу ли я добыть у змея свечу? Сходить бы, испытать силу и ловкость, — говорит Ванька.

— Что ж, сходи, попытайся, — говорит старик.

Ровно в полночь Ванька встал, разделся догола и отправился за волшебной свечой ко змею. А змей спал. Ванька тихо подкрался, сорвал со змеиной головы свечу и ушел обратно. Без этой свечи не стало змея — он превратился в двенадцать солдат. Солдаты все при оружии, в строю — ждут приказа.

— Перетащите этого спящего старика в ров.

Солдаты схватили старика и перетащили в глубокий ров так, что он ничего не услышал.

— А теперь доставьте мне сюда царскую дочь, — приказывает Ванька.

Солдаты сейчас же доставили к Ваньке царевну. Проснулась царевна — глазам не верит: где очутилась, как сюда попала?

Ванька открыл свой секрет.

— У меня есть волшебная свеча. Как только я зажгу ее, сразу появляется двенадцать солдат к моим услугам. Солдаты и доставили тебя сюда. А будет скучно здесь тебе — они отнесут обратно.

Прожила царевна у Ваньки две недели — попросилась обратно во дворец к отцу. Отнесли ее солдаты, а она и не заметила, где и как. Вот отец и спрашивает у своей дочери:

— Где ты была, дочка?

— Во время сна я побывала у нашего работника Ваньки, сама даже не заметила, как я туда попала. У него есть двенадцать храбрых солдат: они меня носят.

Царь привязал к спящей дочери двенадцать дырявых мешков с мукой, чтобы по сыплющейся муке обнаружить, куда ее понесут.

Так и вышло. Царевну вместе с мешками схватили солдаты и помчались в лес к Ваньке. Мука из мешков по дороге сыпалась — ясно, куда унесли царевну.

Теперь царь посылает свои войска, чтобы прикончить Ваньку. Ванька зажег волшебную свечу — появились двенадцать солдат, встали в ряд.

— Ну, теперь мы все погибнем, царь на нас послал свои войска, — говорит Ванька.

А солдаты отвечают:

— Не тужи, все сделаем.

Подошли царские войска и начали биться с Ванькиными солдатами. Солдаты Ваньки-работника расправились с этими и с другими царскими войсками.

Стал Ванька жить беззаботно, спокойно.

Задумал царь взять Ваньку хитростью. Вот и говорит дочери:

— Ты приведи Ваньку сюда. Скажи, что отец желает выдать тебя за него.

Привели солдаты царевну к Ваньке. Та и говорит ему:

— Мой отец очень просил тебя зайти к нему: он намерен выдать меня за тебя замуж. Пойдем к нам.

Ванька согласился, пошел в гости к царю.

Царь угощает его, будто на настоящей свадьбе. Захмелел Ванька, свалился. А царь между тем вытащил из его кармана волшебную свечу и зажег. Сразу появились двенадцать солдат и спрашивают:

— Что прикажете?

Царь говорит им:

— Отнесите этого работника в большой лог.

Пьяного Ваньку солдаты отнесли в лог, а сами вернулись опять к царю.

Проснулся Ванька и никак не поймет — как он попал на прежнее место? Ходит он по логу и не находит выхода. Кое-как набрел на избушку старика. Удивился старик.

— Эх ты, Ваня, ты все еще здесь? — говорит он. — Я-то что, я уже старик и умру — не жалко. А ты ведь молод еще, жаль мне тебя. Постарайся выбраться отсюда, не губи здесь молодую жизнь.

Пошел Ванька искать дорогу из леса. Шел, шел и вышел на полянку. А здесь росли две яблони со вкусными яблоками: на одной яблоки ярко-красные, на другой — белоснежные. Сорвал Ванька красное яблоко и съел. И вот у него стали расти рога — длинные-предлинные. Что за напасть? Сорвал белое яблоко, съел — рога отпали.

Собрал он красных и белых яблок и пошел искать дорогу в город. Вышел в поле — вдали показались высокие каменные башни.

— Что это за город? — спросил Ванька прохожих.

— Это наша столица, тут живет царь, — сказали встречные.

— А почему колокола звонят?

— Это царь выдает замуж свою дочь.

Ванька пошел в город. Сел у паперти большого собора, где должна была венчаться царевна, и стал продавать красные яблоки. Вот подходят жених с невестой, покупают у Ваньки яблоки и едят.

Как только молодожены вернулись домой, у них на лбу выросли огромные рога. Царский двор пришел в смятение: как избавиться от рогов? Никакие доктора, никакие лекарства не могли избавить царевну и ее жениха от рогов. Царь дал приказ изловить того торговца и привести к нему.

А Ванька переоделся в другую одежду и разгуливает по городу. У молодоженов же рога продолжают расти.

Узнал Ванька про это и стал разгуливать около царского дворца. Встретился тут с царем, царь и говорит ему:

— Молодой человек, не знаешь ли, чем помочь нашему горю? У моей дочери и зятя стали расти на лбу рога, ни срубить их, ни спилить нельзя.

— Что ж, авось как-нибудь помогу вашему горю.

Зашли они с царем во дворец к жениху с невестой и дал им Ванька по белому яблоку. Как только съели яблоки — рога тотчас отпали. На радостях начался большой пир. Всякими винами, кушаньями угощали Ваньку и сами угощались. Но Ванька пил осторожно, и как только заметил, что царь и его придворные захмелели, отнял у царя свою волшебную свечку, вызвал солдат и приказал:

— Унесите этого царя и его зятя в большой лог, пусть там выспятся.

Солдаты тут же схватили их и. унесли в глухой лог, там они погибли.

А Ванька с царевной остались править всем государством.

64. Солдат и его сыновья

Вернулся со службы один солдат. Раз вздумал он попросить у жены денег, чтобы сходить на базар. Жена денег не дала и ушла в соседи. Тогда солдат сам взял деньги и ушел на базар.

На базаре он купил себе ружье, дроби, пороху. Вернулся домой и пошел в лес на охоту. Ходил, ходил по лесу и видит на дереве глухаря. Солдат прицелился, чтобы подстрелить его. Но птица говорит ему человеческим голосом:

— Постой, не стреляй меня, лучше влезь на дерево и достань меня рукой.

Солдат послушался, влез на дерево, достал птицу и принес домой.

На дворе у него стояли деревья: береза, ель и дуб. Солдат пустил эту птицу на деревья и говорит жене:

— Корми птицу, а я опять пойду на охоту.

Птица свила гнездо и стала нестись. Снесла одно яйцо. Солдатка достала его и унесла продавать на базар.

Встречает ее на базаре купец, спрашивает:

— Что ты принесла продавать?

— Яйцо.

— Что стоит?

— Мешок денег.

Купец дал деньги и унес яйцо.

Через неделю птица снесла новое яйцо, опять солдатка пошла на базар продавать, встретила того же купца и продала ему яйцо, но взяла уже два мешка денег.

Прошла еще неделя. Птица снесла третье яйцо. Солдатка сходила с ним на базар и продала тому же купцу.

Теперь купец говорит бабе:

— Я приеду к вам посмотреть птицу, ты приготовь мне угощение.

Прошло немного времени, приехал купец к солдату. Его нет дома. Попил, поел он и говорит:

— Ну, дай мне взглянуть на птицу.

Слазил купец на дерево, посмотрел и говорит солдатке:

— Кто съест у этой птицы голову, тот будет царь, а кто съест сердце — будет богач. Я приеду к тебе в другой раз, ты свари голову и сердце этой птицы, съедим их, и я буду царем, а ты будешь богатой.

Потом купец уехал.

А у солдата было два сына, которые учились в училище, и был еще работник.

Работник слышал, что говорил купец, и когда мальчики пришли из училища, он отдал им голову и сердце зарезанной птицы. Мальчики съели и опять пошли в училище.

В это время приезжает купец:

— Где голова и сердце птицы?

— Дети съели, — говорит солдатка.

Купец призадумался и говорит:

— Нужно позвать ребят и зарезать их, когда мы их съедим, все-таки будем я царем, а ты богачкой.

Солдатка согласилась, велела работнику зарезать мальчиков, когда они придут из училища.

У работника была жена. Когда работник сказал ей, что велит сделать хозяйка, жена говорит ему:

— Зачем ты будешь кормить их детьми? Зарежь двух щенков, пусть съедят.

Он так и сделал.

Только что поели купец с солдаткой, приходит с охоты солдат и видит, что жена сидит, пригорюнившись.

— Что пригорюнилась?

— Как не пригорюнишься, — отвечает жена, — дети утонули, и мы их уже схоронили.

Погоревал солдат.

Тут входит работник и говорит хозяину:

— Мой срок вышел, давай мне расчет.

Солдат велел работнику взять любой тарантас, запрячь любую лошадь.

— Возьми что хочешь, у меня нет теперь детей.

Работник собрался, завернул мальчиков в войлок и взял их с собою.

Доехали до перекрестка трех дорог. Работник вытащил мальчиков и говорит:

— Идите по какой хотите дороге.

Мальчики выбрали одну дорогу и побежали. Добежали до базарной деревни. Стали ходить по базару и подходят к купцу.

— Откуда вы? — спрашивает их купец.

— Сами не знаем.

Купец взял их к себе в сыновья. Стали они у него жить.

Вот приходит царский праздник. Царь созвал купцов и стал их угощать. За угощение купцы стали хвалиться перед царем — кто сыновьями, кто дочерьми, кто лошадьми. Купец, который принял мальчиков, говорит:

— Что вы хвастаетесь? Вот у меня сыновья так сыновья — на лбу солнце, а на затылке месяц.

Царь удивился и просит купца привести мальчиков. Купец говорит, что его дети приедут только тогда, когда царь пошлет за ними лучшие повозки и двух своих дочерей, чтобы они снимали их и сажали. Царь согласился.

Привозят мальчиков. Царь выходит посмотреть их и верно: спереди солнце, сзади месяц. От удивления царь упал на землю и умер.

Начали выбирать нового царя. Выпустили на воздух ястреба и решили, на кого ястреб сядет, тому быть царем. Ястреб спустился и сел на одного из солдатских детей. Так гадали до трех раз, ястреб все спускался на одного мальчика. Тогда решили сделать его царем.

Старшего вскоре женили на старшей дочери царя, младшего на средней. Мальчики сначала ухаживали за своими женами, потом заскучали.

— Что вы больно невеселы стали? — спрашивают их жены.

— У нас есть отец и мать, о них тоскуем. Охота к ним съездить.

Жены отпустили их и каждая дала своему мужу по двенадцать возов разных товаров и по двенадцать приказчиков.

Доехали мальчики до своей деревни и попросились к чужому человеку на квартиру. Человек этот говорит:

— У меня тесно. Ступайте к богатому Лементию-солдату.

Подъехали к солдатскому дому. Солдат принял их, товары заперли в амбар. Солдатка говорит:

— Надо позвать гостей.

Позвали знакомых купцов и начали пировать, стали рассказывать разные рассказы. Дошел черед до мальчиков. Они говорят: «Будем и мы рассказывать, только нас не перебивайте».

Все обещали не перебивать. Мальчики стали рассказывать, как когда-то жил Лементий-солдат, у которого было два сына, как приехал раз к солдатке купец и уговорил ее зарезать и съесть детей, как спас этих мальчиков работник. Кончили рассказывать и говорят:

— Вот, Лементий, мы твои дети, мать нас чуть не погубила.

Отец, узнав об этом, больше не захотел оставаться с матерью. Он уехал вместе с сыновьями.

65. Царь-солдат

В одном городе жил-был солдат. Очень трудною была у него служба. Не вытерпев тяжести ее, солдат убежал. Вернувшись в родную деревню, солдат поселился в брошенном доме. Там жили три голубя. Увидел их солдат и стал кормить.

Смотрит, что такое: голуби о чем-то между собой переговариваются. Прислушался, говорят они по-человечески, понятно. Тогда солдат заговорил с ними о своей жизни.

Голуби, узнав о мучениях солдата, подарили ему в знак уважения подарки. Младший из них дал ему трубку и сказал:

— Ты кури эту трубку, сколько хочешь, табак в ней никогда не выйдет. Всегда она у тебя будет готова куриться.

Когда в трубке накопится смола, то ты выбей ее на доску. При каждом ударе перед тобой будет появляться полк солдат. Кроме тебя, солдаты никого не будут слушаться.

Очень обрадовался солдат и поблагодарил голубя.

Средний голубь дал солдату денежный кошелек и сказал:

— На тебе, солдат, кошелек. Ты из него в любое время можешь достать столько денег, сколько тебе нужно.

Обрадовался солдат такому дару, поблагодарил.

Третий голубь дал ему носовой платок, говоря:

— От меня прими этот кашемировый носовой платок. Расправишь этот платок в своих руках — станешь невидимым.

Солдат поблагодарил всех трех голубей и отправился вперед.

Пока шел солдат по лесу, покуривая свою трубку — в трубке смола накопилась. Стал он ее прочищать. Один раз ударил — полк перед ним стал, второй раз ударил — второй полк. И так перед солдатом выстроилось солдат видимо-невидимо, все только приказа его ждут.

Тогда солдат и говорит:

— Нас, други, никакая армия в мире не одолеет.

Он и сам одел военную форму; для того чтобы накормить солдат, достал деньги из кошелька и повел свою армию против царя, со службы которого он сбежал. Царь послал против них свои войска, но все они были разбиты.

Удивился царь этому, все оставшиеся войска снова послал в бой, а сам вызвал ворожцов ворожить:

— Ты, старик, узнай: почему моя сильная армия вся погибла.

Старый ворожец узнал и говорит царю:

— Вашу армию разбил беглый солдат. Он нашел какую-то трубку, из которой появляется полк за полком.

Тогда царь сказал офицеру:

— Ты подойди к нему со своим большим войском и сдайся, потом вы с ним попируйте. В это время ты укради его трубку и беги сюда.

Офицер так и сделал.

Зажег он украденную трубку у солдата и всю армию солдата уничтожил.

Тогда солдат оделся очень богато и поехал к царю в роскошной карете, которую везли двенадцать пар лошадей. Звон колокольчиков на весь город раздавался.

Приняв его за какого-то очень богатого человека, царь пригласил его к себе. Стали они в карты играть.

Солдат сначала у царя выиграл целое царство, а потом все проиграл. Достает и достает солдат деньги из кошелька. Удивляется царь, почему у него деньгам конца нет.

Ночью, когда солдат уснул, у него вытащили кошелек с деньгами. Теперь у солдата не стало ни трубки, ни кошелька.

— A-а, так, значит, вы так со мной! Знаю я теперь ваши объятья.

Солдат, расправив носовой платок, покрыл им голову и стал невидимым. Расхаживает он по дворцу. Увидел, что царь сидит, чай пьет, хлопнул он по чашке и обварил лицо царя.

— Ой, что это такое! — закричал царь.

А солдат ходит меж слуг, посмеивается.

Тогда прибежал царский ворожец и кричит:

— Ловите его! Уходите отсюда, он невидим! Ой, ой! Вот он меня уже бьет.

Окружили солдата слуги, поймать его стараются. Один повалился от удара, другой падает, кричат:

— Ой, вот меня ударил!

Поймали все-таки солдата и сдернули с головы носовой платок. Так солдат и остался ни с чем.

Скитаясь по царской земле, солдат однажды нашел в лесу два сорта яблок. Съел он темно-красное яблоко и превратился в какого-то страшного зверя. Даже сам испугался, не знает что делать. «Будь что будет», — подумал и съел он яблоко розовое. После этого он опять стал прежним человеком. Обрадовался солдат, набрал он яблок и понес их продавать в царский город.

Царь купил только темно-красных, говоря, что они уже зрелые. Попил он чай с яблоками и превратился в страшного зверя.

Теперь царство осталось без царя. Он уже не может выйти к народу. Его все боятся.

Плачет царь и говорит жене:

— Пусть слуги найдут того, кто сможет меня человеком сделать.

Слуги пошли по городу расспрашивать всех, не знают ли такого-то человека.

Подошел к ним солдат и говорит:

— В глубине леса есть баня, отведите туда царя и оставьте его одного, я его там превращу в человека.

Пришел царь в баню.

Сидит там царь в образе зверя, ждет исцеления.

Взял солдат триста прутьев, вошел в баню и говорит:

— Царь, давай-ка я тебя человеком сделаю.

— Давай, делай поскорее! — отвечает тот.

И давай солдат его пороть! Тот орет на всю баню, но его никто не слышит.

— Где моя трубка? Отдашь ты мне ее или нет? Давай скорее!

— Отдам, отдам! Ступай во дворец, в большом зале у большого окна справа она спрятана под полом.

— Ладно! — говорит солдат и снова начал пороть царя, приговаривая:

— Где мой носовой платок? Где мой неистощимый кошелек? Говори скорей!

— И они там же, все вместе лежат.

Тогда солдат дал царю розовое яблоко, и он обратился в человека. Солдат оставил царя в бане, а сам пошел к царскому двору и сказал собравшемуся там народу:

— Царь вылечился, сейчас прибудет.

Вошел солдат во дворец, взял свою трубку, кошелек и носовой платок. Постукал он трубкой — армия у него появилась. Тогда он крикнул:

— Убирайтесь вон все, кто жил заодно с царем. Если не уберетесь, всех до одного уничтожу.

Прогнал солдат всех царских прихвостней из дворца, добро отдал народу, который трудился, а сам остался жить во дворце.

66. Илья Муромец

Жил-был Илья Муромец — безногий калека, каких встречается мало. В течение тридцати лет он не мог ни работать, ни ходить, а все сидел дома, как столетний старик, неспособный ни к какой работе. Однажды летом отец его, за неимением семьи, сделал помочь расчищать покосы, лежащие около реки. Все помочане и отец с семейством отправились на работу, а остался дома только один безногий Илья. Сидит он дома, скучает — жалуется на свою судьбу. В то время, когда он жаловался на свою судьбу, зашли к нему три волхва и просят у него пить.

— Я напоил бы вас, милые странники, с удовольствием, да исполнить вашу просьбу не могу, потому что я без ног. Напейтесь сами. — Так ответил Илья безногий странникам, а сам продолжает лежать.

— Спускай ноги с постели на пол, — говорят ему волхвы.

Он спустил.

— Ну, вставай теперь!

Илья встал, и совершилось чудо: пошел он по полу как совершенно здоровый.

— Ну, принеси чего-нибудь пить, — говорят ему волхвы.

Для помочан было в это время наварено пива бочки две, да еще приготовлено было вино.

Илья смешал пиво с вином и подносит волхвам. Волхвы угощают его самого, он выпил и стал чувствовать в себе силу. Волхвы опять послали его за пивом. Он принес два ведра пива, смешанного с ведром вина и стал угощать волхвов, а они велели пить ему самому. Он выпил и опять его послали. Теперь он принес три ведра пива и смешал с двумя ведрами вина.

— Чувствуешь ли в себе силу? — спрашивают его волхвы.

— Чувствую великую силу, — говорит Илья и продолжает: — Если бы теперь поставить столб от земли до неба и в этот столб ввернуть кольцо с винтом — я поворотил бы всю землю.

— Ну, ладно! Теперь напой нас.

Илья напоил волхвов, и они ушли.

— Теперь пойду к помочанам и пошучу какую-нибудь шуточку, — говорит Илья и идет к помочанам.

Пришел к помочанам и всех застал спящими: «Видно, захотели отдохнуть после трудов», — решил Илья и не стал будить никого. Собрал он топоры и пошел к деревьям… Ударил слегка топором в дерево; и топор входит в дерево, как в мягкую землю, не видно и обуха, ударит другим — тоже. Так все топоры, как ножи в хлеб, воткнул. Потом пошел собирать разного хворосту и пней. Собирает и бросает в реку как щепки. Бросал, бросал — запрудил реку и ушел; между тем вода начала выходить из берегов и затоплять луга. Проснулись помочане и переполошились: отчего, де, сделалось наводнение? Хватились — топоров нет, искали, искали — увидели топорища воткнутыми в деревья.

— Что за диво? Кто пошутил над ними так, — говорят друг другу помочане и начинают вырубать из дерев свои топоры двумя топорами, которые у них случайно остались. Вырубали, вырубали — добыли топоры и пошли домой.

Помочане пришли во двор и уселись на скамьи попить и поесть. Семейные Ильи стали таскать им пиво ведрами и потчевать из ковшей. А Илья взял целую бочку с пивом и понес на себе во двор, а в эту бочку входило пива сорок ведер.

— Что за чудо! — говорят друг другу шепотом не то испуганные, не то удивленные гости. Сидел Илья 30 лет без ног и не вставал с постели, а теперь он обыкновенный человек-богатырь.

Отпировали помочане и изумленные разошлись по домам.

На другой день говорит Илья своему отцу:

— Купи мне, батюшка, жеребенка у такой-то вдовы, сколько бы она ни запросила: жеребенок ее лежит в поле на пласту, он мне будет верный слуга.

Пришел отец Ильи ко вдове и торгует жеребенка, вдова не продает. Вернулся отец Ильи обратно домой.

Опять посылает Илья своего отца купить жеребенка, говоря:

— Купи мне, свет родной батюшка, жеребенка у вдовы: он будет мне верный слуга.

Ушел отец и опять торгует. Вдова запросила шестнадцать рублей, и он отдал ей. Ушел отец Ильи в поле и там видит на пласту жеребенка, на нем кости да кожа, не может и встать. Взял его за ноги и потащил домой.

Илья стал кормить коня и выкормил его так, что жеребенок стал первым на свете конем.

Прошло немного времени и Илье стало скучно дома сидеть, захотел он постранствовать по белому свету, померяться силами с равными себе. Заказал он себе шляпу чугунную в 200 пудов и просит у родителя благословения ехать старинной дорогой, по которой давным-давно уже никто не ездил, дорога эта пролегала через лес, где на 12 дубах сидел разбойник Соловей и своим посвистом убивал людей. Благословил его отец и не велел ему обижать ни правого, ни виноватого, ни богатого, ни бедного, ни вдовицу, ни замужнюю, ни девицу — никого.

Надел Илья чугунную шляпу в 200 пудов, взял лук, стрелы, сел на коня и поехал.

Едет он много ли, мало ли, близко ли, далеко ли — встречается с богатырем.

— Куда ты, Илья Муромец, поехал? — спрашивает богатырь у Ильи.

— Поехал я странствовать по белому свету, помериться силами с равными себе, вот поверну на старую дорогу, по которой никто уже не ездит. — Так отвечает Илья Муромец богатырю, а богатырь ему опять говорит:

— Не езди, Илья Муромец, по этой дороге: она приведет тебя к Соловью-разбойнику, и он убьет тебя своим посвистом.

— У меня синь-кафтан в 300 рублей, а коню моему и цены нет, а гляди-ко, лучек-то у меня какой! — и с этими словами Илья натянул лук и пустил стрелу в пихту. Пихту всю расщепало.

— Тебе, богатырю, у меня нечего взять, — говорит Илье богатырь и проезжает.

Едет Илья Муромец старинной дорогой и доезжает до Соловья-разбойника. Увидел Соловей Илью Муромца и свистнул таким посвистом, что листья посыпались с деревьев, и конь его пал на колени, Илья натянул лук, направил стрелу в голову Соловья и спустил ее. Стрела попала в глаз Соловью, и он упал на землю. Илья подъехал к Соловью и посадил его в карман. У Соловья недалеко от 12 дубов был дом, в котором жили его жена и дети. Едет Илья мимо дома Соловья, а Соловьиха, увидевши Илью Муромца, говорит детям:

— Детушки! Вот вашего батюшку Соловья поймали и ведут.

А сыновьям послышалось, будто Соловей кого ведет и говорят матери:

— Ну, ведет — так веди.

Приехал Илья Муромец в город; в это время шла еще обедня. Зашел Илья помолиться в собор, там стоит царь. Увидев Илью Муромца, государь и спрашивает его:

— Какой дорогой ты ехал, Илья Муромец?

— Государь-батюшка! Здесь об этом не говорят, а пришли молиться, так молятся богу, — отвечает Илья.

Обедня отошла, государь зовет Илью Муромца к себе в гости.

— Как пойду я, крестьянский сын, к царю-батюшке в гости? — говорит Илья государю.

— Если приглашают — иди: брезговать ничьими угощениями нельзя.

Илья пошел к царю в гости и сидит в палатах царских.

— Ну, скажи теперь подробно, какой дорогой ты ехал, — опять спрашивает государь.

— Я ехал, государь-батюшка, дорогой старинной, по которой никто уже давным-давно не ездил.

— Как ты проехал мимо Соловья-разбойника?

— Я его поймал и посадил в карман.

Государь позвал к себе тридцать богатырей и велел Илье Муромцу показать Соловья. Илья высадил Соловья-разбойника и попросил государя да государыню заткнуть уши. Они заткнули, и Илья велел Соловью свистнуть половинным свистом, а Соловей свистнул полным свистом и тем убил всех тридцать богатырей. Тогда Илья Муромец за ослушание убил Соловья одним пинком.

Государь говорит Илье Муромцу, что у них ходит в городе Чудовище-Обжора, который съедает в день по целому быку и выпивает по 40 ведер пива, не может ли он, Илья, избавить их от Обжоры?

— Посмотрим, — сказал Илья и стал дожидаться вечера, когда Обжора должен был прийти к царю просить быка.

Пришел вечер, и явился Обжора, огромный ростом и страшный собой. Сел он на крепкую лавку и просит быка.

— Это что за чудовище просит быка? — сказал Илья Муромец на слова Обжоры.

— А ты что раскричался, Илья Муромец? Али тебя самого надо съесть? — говорит Обжора.

Илья отвечает:

— Подавишься, проклятый Обжора!

— Нет, сразу проглочу тебя.

— Нет, подавишься.

Илья не стал больше препираться с Обжорой. Надел на него 200-пудовую шапку и раздавил его, так что отделилась от туловища голова.

Возблагодарили люди Илью за избавление их от Обжоры и говорят ему:

— Велик ты, Илья Муромец, силой своей в русской земле, нет и не будет равного тебе, но есть, сказывают, еще сильнее тебя богатырь, его, говорят, держит только одна гора, а на прочих местах земля не держит.

Пожил Илья Муромец в городе и пожелал искать того богатыря.

Искал он его и нашел на каменной горе, лежит он ничком, не шевелится. Подошел Илья к нему и ударил его палицей.

— Блоха укусила, — говорит богатырь.

Ударил другой раз.

— Муха укусила, — бормочет богатырь со сна.

Еще ударил Илья.

— Паук укусил, — сказал лежащий богатырь и встал.

— Чего тебе надо от меня, Илья Муромец? — обратился к Илье богатырь. — Тебе здесь нечего делать. Если хочешь со мной бороться, я ушибу тебя до смерти одним ударом, жалеешь жизни — поезжай с богом.

Илья Муромец поехал. Едет он близко ли, далеко ли, мало ли, много ли — встречается с богатырем. Поздоровались, назвались братьями и поехали вместе. Постранствовали они по свету и попался им на дороге гроб.

Товарищ Ильи слез с коня и говорит: «Видно, этот гроб приготовлен мне. Померяем, не на мой ли рост он сделан». Лег он в гроб и растянулся. Гроб велик. Слез с коня Илья, лег в гроб, гроб закрылся крышкою, а на крышке сделался железный обруч.

— Брат! Гроб закрылся и крышка обтянулась железным обручем, — говорит богатырь Илье.

— Разбивай, брат, обруч моей палицей, — отвечает Илья.

Богатырь ударил — сделался другой обруч, ударил третий раз — сделался третий.

— Ну, брат, теперь три обруча, — говорит Илье богатырь.

— Делать нечего, видно, время пришло умирать, — отвечает из гроба Илья. — Дожидай, брат, мою смерть. Когда пойдет из гроба пена, ты выпей всю, и вся моя сила перейдет к тебе.

Ждал богатырь и дождался пены: потекла из гроба наподобие ваты. Выпил богатырь всю пену и стал чувствовать в себе величайшую силу.

67. Заблудившийся в лесу мальчик

Пошел мальчик в лес лошадь искать. Шел, шел и заблудился в густом лесу. Бродит по лесу и не может ни коня найти, ни дорогу к дому.

Ходил, ходил и увидел старика — борода до колен, голова с лукошко. Мальчик спросил его, как из лесу выйти, а тот ответил:

— Иди по этой тропинке, она приведет к трем дорогам, ты иди направо.

Пошел мальчик по указанной тропинке и устал. Присел отдохнуть. Сидел, сидел и снова пошел по тропинке. Тут увидел он такого же, как сам, мальчика и спрашивает его, где здесь три дороги начинаются.

— Недалеко отсюда, иди прямо и дойдешь, — ответил он.

Идет он дальше. Утро уже наступило. Шел, шел и пришел к трем дорогам. Забыл мальчик, в какую сторону велел ему свернуть старик и пошел по дороге влево. Идет теперь по ней, снова смеркаться стало. Невдалеке увидел он избушку на курьих ножках. Вошел он в нее. Из-за печки вышла старуха и говорит:

— Откуда ты здесь, уходи отсюда поскорее, мальчик, а то медведь съест тебя.

Испугался мальчик. Старуха дала ему большой клубок и сказала:

— Пусть этот клубок катится перед тобой, а ты держись за нитку и иди за ним. Он тебя приведет как раз к дому.

Мальчик так и сделал: пустил клубок по дороге и пошел за ним. Шел, шел и увидел медведя. Тот и говорит ему:

— Хорошо сделал, а то бы я сейчас тебя съел.

Опять мальчик шел, шел и вдруг его клубок исчез в щели. Потянулся мальчик рукой за клубком, да и сам свалился туда. Под землей оказалось целое селение, даже с садами. Под золотой яблоней, видит он, старик стоит. Всмотрелся в него мальчик внимательно и узнал знакомого уже старика того, что дорогу ему показал.

— Как ты сюда попал? — спрашивает старик.

— Так-то и так, от перекрестка трех дорог свернул по левой и к избушке пришел, старушка дала мне клубок, а он привел меня сюда.

— Вот ведь говорил же я тебе, чтоб ты шел направо, а если б тебя медведь съел? — сказал старик.

Он угостил мальчика малиной, чаем и дал ему палочку из татарника.

— Если кто на тебя набросится, ты этой палочкой дотронься тому до рта, если же не дотронешься, то пропадешь, — сказал старик.

Мальчик так и сделал. Сперва на него бросился лев, пасть раскрыл, вот-вот проглотит мальчика. А тот дотронулся до его рта своей палочкой, и лев тут же рухнул. Потом встретился ему волк. Тоже раскрыл пасть, наступает на мальчика. А тот хотел дотронуться до его рта своей палочкой из татарника, но не достал. Еще раз потянулся — и опять не достал. Волк прыгнул на мальчика и татарник коснулся его пасти. Волк тут же и рухнул.

Идет мальчик дальше и вдруг встречает красивую девушку. Одежда на ней золотом переливается. Подошел мальчик к ней ближе и дотронулся своим татарником до губ. Девушка упала и оказалась змеей.

— Ну, — раздался голос из лесу, — теперь все трудности позади и дом недалеко.

Мальчик услышал звук колокольчика. Смотрит, его лошадь стоит. Взнуздал он ее и, сев верхом, приехал домой.

68. Гуньдыр Инмар и Прок староста

В одном царстве, в одном государстве не взошел овес.

— Как быть? — заволновались крестьяне. — Все мы совершали обряд Паню, чтоб овес удался, а гляди-ка, он совсем не взошел.

Собравшиеся крестьяне поговорили, поговорили, да так и не нашли способа смягчить засуху. Подошел к ним поп и говорит:

— Эх вы, короток ум у вас, ничего-то вы не знаете. Вы сами виноваты во всем этом: почему вы Илье Антоновичу налог не заплатили? Он на вас подал прошение богу Гуньдыру, потому у вас овес и не взошел. Не беспокойтесь, мне это дело известно, это можно сделать, я ведь член комиссии бога Гуньдыра. Я об этом деле давно знал. Я с вас много не возьму — всего семь коров и одно лето бесплатно работать на меня.

Подумали,подумали крестьяне и стало им очень жалко семь коров и сил, чтоб целое лето бесплатно работать. Они только попросили попа написать прошение и решили послать с ним церковного старосту, Прока, к Гуньдыру Инмару.

— Эх! — сказал староста. — Да как же я, перво-наперво, на тот свет поднимусь?

Думал, думал Прок и вышел на дорогу.

Сколько он прошел, трудно сказать. Идет, вверх смотрит, в голубом небе целая стая орлов летает. Прок и говорит:

— Посадите меня к себе на спину, я к богу Гуньдыру пробираюсь.

Один из орлов отвечает:

— Не ты ли будешь церковным старостой Проком?

— Я, я, — вздрогнув, ответил Прок староста.

Сел он на орла, полетел в небо. Пришел к богу Гуньдыру, стучится:

— Можно ли войти?

Слышит голос:

— Можно, можно.

Открыл он дверь и видит: за столом сидит бог Гуньдыр, как будто не в духе. Прок перекрестился, поклонился, не забыл сказать и «здравствуйте». А в это время пришел Офоня и перебил его:

— По какому делу, мужик, прибыл? Что хорошего есть на земле?

— Вот, — говорит Прок, — со мной Ильинский приход[78] богу Гуньдыру прошение послал. Овес не уродился из-за Паня.

Офоня взял прошение и передал его богу Гуньдыру.

— Вот народ Ильинского прихода на Паня жалуется.

— А чего же ты мне подаешь? Ведь ты же знаешь: я грамоты не знаю, ничего не разберу в прошении. Читай сам, — говорит бог Гуньдыр.

Только начал читать Офоня, бог Гуньдыр ка-ак стукнет по столу, да так, что стол подпрыгнул на два-три метра.

— Иди, позови Паня! Почему он не обеспечил урожай овса?

Запряг кучер огромного коня и через две-три минуты Пань явился:

— Ты почему так работаешь? Ведь народ тебе верит, ведь они православные, а ты на них трудности взваливаешь. Вот они и так не очень верят уж. Попы обижаются с 1917 года: доходов нет, — говорит бог.

— Да пусть хоть какие будут, мне-то что? — говорит Пань. — Я разве в чем виноват? Почему они мне оброк не платят? Потом, ты ведь сам знаешь, бог Гуньдыр, что я всего лишь батрак у тебя. Ты ведь сам должен распоряжаться.

— Гм, гм! Разве вы не знаете, что я не могу все знать!

— А до этого времени кто дождь давал? — спрашивает Пань.

— Не знаю, откуда он брался. Кучер, сгоняй-ка к Илье пророку, он дождем ведает, — крикнул Гуньдыр.

Через некоторое время послышался грохот. Прибыл Илья пророк. На вопрос о дожде он ответил:

— Вы сами, отче наш, виноваты. Ведь от вас не поступило распоряжение о дожде. Откуда же я дождь возьму? Сами знаете, я у вас всего только батрак. Видите: я уж горбат, совсем беззубый, глухой, так что ничего, кроме себя самого, не знаю.

Почувствовал Гуньдыр, что виноватого ему так и не найти. Что взять с горбатого, глухого Ильи? Взял он прошение со стола, повертел его в руках и говорит Офоне:

— От моего имени пиши резолюцию:

«Оставить по-прежнему».

Офоня написал, вместо подписи бог Гуньдыр поставил крестик и отдал прошение старосте Проку.

Вот спустился староста в Ильинский приход. А его уж встречает весь народ, и попы тут же, с иконами ждут его. Взял один человек прошение из рук Прока и читает резолюцию: «Оставить по-прежнему!».

Тут терпение у людей лопнуло. Взяли они иконы и, поломав, сожгли их все.

С тех пор народ не верит ни попам, ни богам.

69. Музейм и Марсалим

Давно это было. Один удмурт вдруг заболел и умер. Остался после него сын Музейм. В день его смерти красавица жена родила второго сына и назвала его Марсалимом.

Умирая, удмурт сказал жене:

— Пусть сыновья мои ездят только на серой лошади, на рыжую пусть никогда не садятся.

И еще он сказал:

— Как Музейм вырастет, пусть он охотится, только чтоб он не ходил на большую гору.

Музейм вырос и стал ходить каждый день с утра и до вечера на охоту. Свою добычу он продавал на базаре.

Раз как-то мать подошла к нему и оказала:

— Сынок мой, на охоту ходить ходи, но только на большую гору не подымайся: отец запретил, и на рыжей лошади не езди.

Слова матери Музейм понял наоборот, как разрешение.

Рано утром он оседлал серка и уехал на охоту.

Ехал, ехал и до большой горы доехал. В лесу на склоне этой горы водилось много разных зверей. Целый день охотился Музейм, устал, но привез домой много добычи. Так ездил два раза он до этой большой горы и оба раза возвращался с богатой добычей. На третий раз не послушался матери — поехал на рыжке. Доехал до горы и отановил лошадь. Вдруг навстречу вышел трехглавый змей. Из ноздрей огонь пышет, лапами гору сотрясает.

— Почему ты убиваешь зверей на моей земле? — спрашивает он Музейма. А сам огнем пышет.

Но Музейм не трусит, он чувствует свою богатырскую силу.

— Эх, будем биться! — сказал он змею и спрыгнул с лошади.

Змей рассердился, начал фыркать, огнем полыхать:

— Будем биться!

Музейм замахнулся и сразу три головы змею снес. Такая сила была у него! Вся природа обрадовалась победе Музейма. Травы зазеленели, цветы зацвели, все ожило. А Музейм, победивши змея, стал подниматься на вершину горы. Красивые деревья кивают ему своими красивыми вершинами, большие камни уступают дорогу победителю.

Дошел до вершины, увидел большой дом. У крыльца сорок столбов, на каждом столбе железная цепь. Привязал он лошадь к столбу и зашел в дом отдохнуть.

Заходит он в первую комнату, там сидят сорок красивых девушек — одна другой краше, все в одинаковой красивой одежде. Заходит во вторую комнату, сидят сорок красавцев-парней. Хотел зайти в третью комнату, но девушки и парни в один голос крикнули:

— Не ходи туда, не ходи!

Жалко им Музейма, слезы застилают глаза.

— Зайду, — сказал Музейм и зашел. Такой смелый он был, никого никогда не боялся. Зашел в комнату и видит: за столом сидит змей и пожирает мясо. Музейм приблизился к столу и впился глазами в змея. Зло смотрят друг на друга. Змей встал.

— Будем биться! — крикнул он, выпуская из глаз огонь.

— Будем! — спокойно ответил Музейм.

Начали биться. Музейм схватил змея и моментально спустил его в подполье, а выход закрыл большим камнем. Победил змея и вышел к сорока девицам, к сорока парням. Глазами победителя он смотрит на них, на лице улыбка, даже одежда на нем сияет радостью.

Сорок девушек и сорок парней поняли, что он победил, и смотрят на Музейма, как на избавителя от страшного змея.

— Как вы попали сюда? — спрашивает их Музейм.

— Нас привел сюда страшный змей, — отвечают они победителю.

— Ну, сорок девиц и сорок парней, я убил страшного змея. Давайте все вместе мы здесь выстроим деревню. В новых домах будете жить вы, а в доме страшного змея поселюсь я — говорит Музейм.

Все согласились. Сорок девиц и сорок парней построили для себя дом. Привезли из другого царства семена, посеяли жито. Жизнь направилась, хлеб сеют, хороший урожай снимают, муку мелют и хлеб пекут. Решил Музейм перевезти сюда и одинокую мать. Поехал домой.

— Ну, мама, собирайся жить на большую гору, — говорит Музейм матери.

Он рассказал все, что с ним было, какие люди там живут, и мать согласилась переехать. Собрала все вещи и распрощалась навсегда со своим старым домом.

Во владениях страшного змея Музейм жил вольно, богато. Каждый день ходил на охоту, каждый раз возвращался с богатой добычей, радуя сердце матери.

Вот однажды отправился он в лес на охоту, а мать осталась дома. Села на лавку и начала расчесывать волосы. Расчесывала, расчесывала и уронила гребень прямо в подполье. Что делать? Пришлось ей отодвинуть камень и спуститься в подполье. А там в углу лежит все еще живой страшный змей с горящими глазами. В руках держит гребень.

— Отдай гребень! — закричала мать Музейма.

— Это мой гребень, не отдам, — отвечает тот. — Меня сюда бросил твой сын…

А Марсалим между тем рос быстро, сам хотя худощавый, но чувствовалась в нем большая сила.

Как-то раз ушел Музейм на охоту, а мать с Марсалимом остались дома. Узнал об этом змей и вышел из подполья. Начал просить, уговаривать, чтобы мать убила старшего сына.

— Убей ты этого Музейма. Если убьешь его, я возьму тебя в жены, — говорит змей матери Музейма.

— А как же мне его убить? Он ведь очень сильный — говорит мать Музейма.

— Раствори на сулемовой воде сочни и накорми его. Поест он сочни и умрет, — учит ее страшный змей.

Их разговор услышал Марсалим.

К приходу Музейма мать все приготовила так, как научил страшный змей. Уселись Музейм с Марсалимом за стол. Мать принесла им сочни. Перед Марсалимом поставила тарелку с хорошими сочнями, а перед Музеймом — сочни с сулемой. Когда Музейм посмотрел в сторону, Марсалим сменил ему тарелку. Музейм спасся от смерти.

На другой день Музейм опять пошел на охоту. Страшный змей вышел из подполья и опять учит, как убить Музейма.

— Как он придет, ты начни чесать ему голову, потом начни искать в голове и налей на макушку сулемы. Сделаешь это, тогда его можно победить, — говорит страшный змей.

Их разговор опять подслушал Марсалим. Когда вернулся Музейм, мать начала искать в голове и вылила целую бутылку сулемы на его голову. Музейм лежит на скамейке. Уснул, как мертвый.

— Мама, дай воды, — говорит Марсалим. — Брат хочет пить.

Взял он два ведра воды и облил его с головы до ног. Музейм стал приходить в сознание, шевелиться. Обрадовался Марсалим, что Музейм выживет.

— Мама, дай-ка большой нож моего брата, я люблю играть с этим ножом, — говорит Марсалим своей матери.

— Только руку не порежь, — говорит мать и отдает большой нож. А сама не отходит от сундука. В сундуке лежит страшный змей.

Марсалим тоже не отходит от сундука, все играет около него. Страшный змей поднял крышку сундука, высунул голову, чтобы выйти. Марсалим замахнулся большим ножом — голова страшного змея покатилась по полу. Голова змея катится, Музейм просыпается.

— У-у, долго спал, — говорит Музейм.

— Может, ты и сейчас спал бы вечным сном. Мать облила твою голову сулемой, хотела умертвить. А я взял два ведра воды и облил тебя с головы до ног, чтобы ты проснулся.

Живут теперь Музейм с Марсалимом. Вот однажды они получают известие, что Огненный царь выдает свою дочь. Музейм решил идти к Огненному царю Он знал, что царская дочь очень красивая.

— Вот тебе кольцо, — говорит Музейм Марсалиму, — как начнет чернеть кольцо, ты выходи искать меня.

Обнялись они, расцеловались, и Музейм отправился.

Много ли, мало ли шел Музейм, дошел до своей деревни. Остановился на ночь у своей невесты. Утром рано он вышел из деревни. Шел, шел по лесу, увидел дом у дороги. Зашел в дом: там сидит только седая старушка.

— Куда идешь? — спрашивает она.

— Иду я сватать дочь Огненного царя, — отвечает Музейм.

— Идешь сватать, а через реку тебе не перейти. Вот возьми три яблока. Как дойдешь до большой реки, увидишь там быка. Он придет воду пить. Как он выпьет всю воду, ты покати одно яблоко и по следу пойдешь сам. Перейдешь реку, попадет тебе лес. Как зайдешь в этот лес, ты шаг шагнешь — упадешь. Тогда брось опять яблоко, и будет тебе проложена дорога. А как дойдешь до Огненного царя, во дворе у него увидишь большую иву, на нижнем сучке ее повешен умывальник. Как ты придешь — брось третье яблоко в умывальник, а сам полезай на иву, — учит старуха Музейма.

Шел, шел Музейм, дошел до большой реки. В полдень вышел к реке бык. Так много он пил, что река высохла. Тогда Музейм бросил яблоко. Перешел реку, попал лес. Шаг шагнет — упадет, опять шагнет — опять упадет. Очень плохая дорога. Бросил Музейм яблоко, дорога стала гладкая, ровная. По этой дороге и пошел.

Дошел он до Огненного царя. Яблоко бросил в умывальник, а сам залез на иву.

В полдень выходит умываться дочь Огненного царя. Такая она красивая, стройная, румяная! Не видывал Музейм таких красавиц.

— Принесите воды! — говорит она служанкам. Посмотрела — в умывальнике воды полно.

— Не носите, не носите, — замахала она руками. Начала умываться, увидела Музейма. Умыла лицо, утерлась и крикнула:

— Слезай, молодец!

Музейм слез и пошел за ней. Как только зашли к Огненному царю, она говорит:

— Я, отец, нашла гостя. Смотри, какой он молодой, красивый. Оставим его у нас.

Согласился Огненный царь, попросил Музейма остаться до свадьбы дочери. Царь давно задумал выдать свою дочь за того, который победит в единоборстве.

Пришел день свадьбы. Собралось очень много батырей-женихов. Все они поочередно должны бороться с дочерью Огненного царя. Она всех победила. У сорока батырей отрубила головы.

Дошла очередь до Музейма. Вот борются они. Музейма бросила она так высоко, что глазом не увидать, но упасть на землю не дала, на лету поймала.

Так никому и не удалось взять в жены дочь Огненного царя.

Закручинился Музейм, задумался. Заперли его в темную комнату. На сутки получает он от Огненного царя немного сухарей, да ковшик воды.

Кольцо Марсалима изо дня в день чернеет и чернеет.

— Ну, брат, видать, плохо тебе, — про себя говорит Марсалим.

Недолго думая, он оседлал коня и поехал. Ехал, ехал и доехал до деревни. Остановился на ночь как раз в доме невесты Музейма. Марсалим очень был похож на Музейма, потому его приняли за будущего зятя, обрадовались, угощают.

— А ведь я не Музейм, а Марсалим.

Обидно стало девушке, что спутала Музейма с Марсалимом. Как-то нечаянно коснулся он мизинцем правой брови невесты Музейма. Утром все спрашивают, кто ранил ее, но она сама не знала, что с ней случилось.

Поехал Марсалим вперед в поисках брата. Заехал в дом старушки. Накормила, напоила она его и уложила спать на печку. Только он лег, зашли к старушке семь ее сыновей.

— Дай что-либо поесть, — просят ее сыновья.

— Есть нечего, только один гусь на печке, — говорит старушка.

Марсалим услышал слова старушки, но не испугался. Рассердился он на нее, слез с печи и изрубил всех ее сыновей.

— Я и тебя также изрублю, если не покажешь дорогу, — говорит он старухе.

Испугалась она, решила скорее избавиться от него и научила Марсалима как доехать до Огненного царя. Доехал Марсалим до царства Огненного царя. Увидел иву, на сучке умывальник и бросил туда последнее яблоко. Сам залез на иву. Сидит на вершине, ожидает девушку.

Около полудня дочь Огненного царя вышла умываться. Как подошла она к умывальнику, заметила Марсалима.

Кончила умываться и крикнула:

— Слезай, молодец!

Завела она Марсалима к Огненному царю.

— Отец, я нового гостя привела, — говорит она отцу. Остался он у них, кормят, поят его.

Опять настал день борьбы за дочь Огненного царя. К свадьбе приготовили вина, мяса и много всего другого. В день свадьбы дочь Огненного царя опять победила многих батырей. Под конец начала она бороться с Марсалимом. Марсалим оказался сильнее. Взял он ее и так высоко бросил, что глазами не увидеть.

— Будет падать, лови, не давай разбиться, она теперь твоя, — говорит Марсалиму Огненный царь.

Царевна упала на руки Марсалима.

На другой день решили справлять свадьбу. Марсалим попросил выпустить Музейма. Освободили, выпустили его. Он похудел, почернел.

— Ведь когда он сюда приехал был полный, здоровый? — спрашивает Марсалим Огненного царя.

— Да, был полный, — отвечает тот.

Рассердился Марсалим. Жалко ему старшего брата.

— Когда он поправится и будет таким же, как раньше, только тогда быть свадьбе, — говорит Марсалим.

К концу месяца Музейм пополнел, выздоровел, стал красивее и сильнее, чем был раньше. Тогда и сыграли свадьбу.

Марсалим с женой и братом едут обратно домой.

Едут они, радуются: и погода хороша и на сердце хорошо. Вечером заехали они к будущему тестю Музейма. Музейм взял в жены девушку, сыграли свадьбу. На свадьбе Музейм и Марсалим начали стрелять из лука. Пустил Музейм стрелу — мизинца у Марсалима не стало.

— Ну, искупил ты мой грех, — говорит Марсалим. — Когда я ехал искать тебя, этот мизинец поранил бровь твоей жены. Теперь мы в расчете.

С тех пор они стали жить вместе.

—————

БЫТОВЫЕ СКАЗКИ

70. Два брата

У одного человека было два сына. После его смерти они разделились. Один разбогател, а другой жил в горькой нужде.

— Чем горе хлебать, пойду-ка я утоплюсь, — рассуждает бедняк про себя.

Пришел к реке, увидел там опрокинутую лодку, лег под нее и начал думать. Думал, думал и раздумал он топиться.

— Одну ночь еще проночую под этой лодкой, — сказал. Не успел уснуть, как к лодке подошли три человека и начали разговор:

— Ну, расскажите теперь, кто что замышляет? — сказал кто-то.

Вот начал один:

— У одного попа два года больна дочь. Я знаю, чем ее вылечить. Надо собрать листья черной травы, напоить ее отваром этой травы, и она выздоровеет.

— А ты что знаешь? — спрашивают другого.

— Для постройки моста через море строители ставят столбы. Но как только поставят — в полночь те столбы уносит водой. Я знаю, как укрепить столбы: нужно опустить в каждую яму по серебряной монете, тогда никакая сила их не возьмет.

Спросили третьего:

— Ты что знаешь?

— Недалеко отсюда в эту реку брошена бочка с золотом. Чтобы вытащить бочку, нужно бросить в воду лист травы-неувяды. Как только бросишь, бочка сама выплывет.

Так поговорили они и ушли. Все, о чем они говорили, мужик услышал. Теперь он топиться совсем раздумал. Вернулся домой и начал собирать листья черной травы. Собрал, отварил, взял настой и пошел лечить дочь попа. Поп сразу и спросил его:

— Не знаешь ли ты лекарств? У меня дочь вот уже два года больна.

— Дочь твоя за три дня поправится, не пожалей только ста рублей, — говорит мужик.

— Если вылечишь — я двести рублей уплачу, — говорит поп.

Мужик как сказал, так и сделал. Дочь попа выздоровела. Поп обрадовался, отдал ему двести рублей и угостил как следует.

Мужик вернулся домой, и немного погодя, пошел к строителям. Не успел он поздороваться, как те спросили его:

— Вот ставим столбы для моста, но не успеваем и отвернуться, как их водой сносит. Уж давно бьемся, а придумать ничего не можем.

Мужик-то знает, как укрепить столбы. Он немного подумал и сказал:

— Вы уплатите мне пятьсот рублей, я укреплю ваши столбы.

— Сумей только — дадим и пятьсот.

Он взял серебряные монеты и спустил в каждую яму. Строители проснулись утром и видят: все столбы как были поставлены, так и стоят. Пришлось им отдавать мужику пятьсот рублей.

Пришел мужик домой и радуется: сколько у него теперь денег! Потом пошел искать траву-неувяду. Собрал листья и пошел к реке, чтобы вытащить бочку с золотом. Как бросил лист травы, так бочка сама и выплыла. Взял он бочку и пошел домой.

Дома решил он высыпать золото из бочки в амбар. Пошел в амбар, а пудовки нет. Пришлось идти к богатому брату и просить пудовку.

Выгреб он из бочки золото и понес пудовку обратно. На дне ее оставил несколько золотых монет.

Богатый взял пудовку, увидел на дне золото — удивился.

— Откуда ты столько золота взял? — спрашивает его брат.

— Хотел утопиться, — говорит бедняк, — пошел к реке и лег под лодку. Ночью пришли какие-то трое и сказали мне: «Там-то, там-то, на таком-то месте лежит бочка с золотом». И тут же научили, как выкатить ее. Я все сделал так, как они говорили, и нашел целую бочку золота.

— Ну, браток, спасибо тебе. Теперь и я пойду, — говорит богатый.

Пришел он к реке и, как говорил бедный брат, лег спать под лодку. Лежит, тяжело дышит, а сам боится, как бы его не обнаружили воры.

Вот слышит: идут трое. Они остановились недалеко от лодки и стали прислушиваться.

— Возле нас кто-то чужой притаился, — говорит один из них.

Все трое подошли к лодке, подняли ее и вытащили богача. Тот и слова сказать не успел, как взяли его за ноги, за руки, раскачали и кинули в воду. Тут и смерть богачу пришла.

71. Лентяйка

У одного богача было три дочери: двое любили работу, а третья была лентяйка. Две старших вышли замуж, третью никто не берет. В этой же деревне жил один бедняк. У него была ветхая избушка, не было ни коровы, ни лошади. Пошел он к богачу сватать за себя лентяйку. Богач ему говорит:

— Что ты с ней будешь делать? Она ведь очень ленивая, ты с ней заплачешь.

Бедняк говорит богачу:

— Я ее научу работать.

— Если так, бери ее и научи работать, а я тебя сделаю богатым.

В приданое отец построил дом, дал корову, лошадь, свиней, овец, одежду. Женился бедняк на лентяйке и увел ее к себе. Мать бедняка ставит по утрам самовар, будит сына и сноху чай пить. Сын встает, попьет чаю и на работу идет, а сноха не поднимает даже головы, притворяется спящей. Сын наказывает матери:

— Ты, мама, ее не буди и не корми, пускай целый день спит.

Сноха перед обедом встает и просит есть. Свекровь ей говорит:

— А ты сегодня работала или нет? Кто не работает, того мы ведь не кормим. Иди сперва поработай, а потом поешь.

Снохе работать не хочется: сидит день, два, три, а есть хочется. Идет домой к отцу и говорит:

— Меня муж не кормит, а работать заставляет, вот уже третий день ничего не ела.

Отец говорит:

— Я тебя, дочь, тоже не буду кормить. Сегодня для тебя хлеб не приготовлен.

Обиделась лентяйка, ушла обратно к мужу и говорит ему:

— Дай мне какую-нибудь работу, я очень есть хочу.

Муж говорит:

— Пойдем на поле лен теребить.

Пошли они лен теребить. Жена немного потеребила и спать легла. Увидел муж, что жена уснула и решил ее проучить. Недалеко рос клен, а под ним был муравейник. Муж взял и отнес жену на муравьиную кучу и привязал к клену. Как только муравьи стали кусать ее, лентяйка взмолилась:

— Отвяжи, пожалуйста, теперь я не буду лениться, что заставишь сделать — все сделаю.

Муж отвязал ее и дал толокна с хлебом. Потом целый день вместе теребили лен. С тех пор жена бедняка стала любить работу. Если вдруг жена снова начнет лениться, то муж ей напоминает:

— Эй, жена, вспомни клен у полосы! — И у ней тотчас появляется трудолюбие.

Однажды отец пришел к дочери в гости. Долго сидел на лавке, ждал приглашения к столу, а дочка и не думает угощать.

Отец говорит:

— Дочь, хоть самовар поставь, я ведь в гости пришел.

А дочь и отвечает:

— Иди-ка поработай во дворе, мы не кормим тех, кто не работает.

Так приучил бедняк лентяйку-жену к работе.

72. Мудрый Иван и богатый поп

В одной деревне жил-был бедный крестьянин со своей женой и было у них три сына: Микаль — старший, Тепан — средний и самый младший, самый разумный и бойкий Иван. Пока отец мог работать, он кормил, растил сыновей. Но вот он почувствовал, что больше работать уже не может и позвал к себе сыновей, чтобы поговорить с ними о том, как жить дальше.

— Ну, вот, родимые, — сказал он, — теперь мы и поговорим… У всего, говорят, бывает свой конец. Видите сами, и моя жизнь пришла к концу. Уж больше я не смогу вас кормить и работать не могу. Теперь пришла пора вам кормить нас с матерью, вам придется поработать.

— Где же мы будем работать, отец? Что? — за всех спросил отца Микаль.

— Работа найдется, сынки, было бы желание. Вон в соседней деревне, верстах в десяти от нас, живет богатый поп. Ему, говорят, работник нужен. Иди, Микаль, к нему, будь что будет, подрядись год работать.

Согласился Микаль идти в работники к попу. В скором времени он оставил отцовский дом и ранним утром явился к попу. Поп обрадовался, увидев Микаля. Еще бы! Работник сам идет к нему в руки.

— Значит, работу ищешь? — начал разговор поп, пряча радостную усмешку в бороду. — Очень рад. Мне воккурат работник нужен. Вот уж лето к концу, а у меня на зиму очень мало заготовлено. Не хочешь ли дрова рубить, сынок?

— Что ж, и дрова рубить — тоже работа. Буду рубить, почему не порубить, а какова плата?

— Да, чуть было не забыл договориться о плате. Мы вот как договоримся. Я тебе буду давать работу, если ты на меня рассердишься — я тебе нос отрежу. А если я на тебя рассержусь — ты мне нос отрежешь. Идет?

— Идет, батюшка.

Поговорив таким образом, поп посылает Микаля в лес дрова рубить.

— Иди сейчас же без завтрака. В скорости Федосья, моя дочь, тебе принесет поесть. Только ты не вздумай сидеть без дела, а то если она увидит, что ты не работаешь — обратно еду унесет.

Микаль взял остро наточенный топор и отправился дрова рубить. Как только дошел до места, сразу начал изо всех сил дрова рубить. Ель за елью валит и в скором времени у него уж большая поленница выросла. От слишком старательной работы, чувствует он, уставать стал. Да и голод стал острым. Вот и полдень подошел, а поповской дочки все не видно.

— Ну, придет ведь. Мое дело — дрова рубить, а то если увидит без дела — не отдаст Федосья мне еду, — успокаивает сам себя Микаль.

И он принялся опять за работу, ожидая еду, а Федосьи все нет и нет. Вот он уж и сердиться начал. Злым возвращается Микаль с работы. Подходит он к поповскому дому и видит: поп, посмеиваясь, ожидает своего работника, руки держит за спиной. Микаль еще пуще того разозлился на попа и совсем забыл об уговоре.

— Ну, сынок, очень рассердился на меня: ведь я нарочно не прислал тебе еду! — смеется поп, дрожа животом.

— Как не разозлиться! Сам бы так поработал целый день. — Микаль от злости заскрипел зубами.

— Ну, подойди же поближе. Давай твой нос отрежу, — поп достал из-за спины нож и отрезал им нос Микалю. Только тогда и вспомнил он об уговоре. Попытался он было отшатнуться, да было уже поздно: поп без жалости отрезал ему нос. Так никакого проку и не получилось от работы Микаля. Вернулся Микаль домой.

Отец, увидев сына без носа, не знал, что и сказать. А Микаль никому ничего не рассказал, хотя через некоторое время ему совсем плохо стало. Почему Микаль без носа остался, так никто и не узнал.

Ну, что поделаешь. Есть-то ведь надо, и крестьянин посылает работать Тепана — своего среднего сына. Тепан пришел к тому же попу, у которого работал Микаль. И с ним случилось тоже, что и с Микалем: поп обманул его и отрезал ему нос.

Теперь стал проситься на работу младший сын Иван. Отец с матерью никак не пускают его:

— Какой из тебя работник, — говорят родители, — сильные и здоровые твои браться остались без носа, а ты уж и тем более не справишься. Ладно уж, сиди за печкой, рано тебе еще работать. Время придет — тогда и пойдешь. А пока никуда не ходи!

— Отец, отпусти меня. Ведь если без носа останусь — себе же хуже сделаю. Будь, что будет, пойду я!

Уговаривали его и так и эдак, но так и не смогли сломить его желание. Назавтра с утра стал он готовиться в дорогу. Мать положила ему в сумку с десяток подорожных лепешек и проводила до конца села.

Пришел Иван к попу. Увидел его поп и подумал: «Ого! Этого совсем нехитро суметь оставить без носа. Еще один человек на свете без носа останется».

Иван, глядя на жирный поповский живот, спрашивает попа бойко:

— Не надо ли, батюшка, работника, я работу ищу.

— Нужно, нужно, сынок, — отвечает поп. — Дрова рубить, еще мало заготовлено.

— А велика ли плата? — спрашивает Иван, глядя прямо в глаза попу.

— О плате мы вот так договоримся. Ты, сынок, будешь работать, а если твоя работа меня рассердит, тогда ты мне без всякого сожаления отрежь нос. Если ты на меня за что-нибудь рассердишься — я отрежу тебе нос. Ясно, сынок?

— Понятно, батюшка! — живо ответил крестьянский сын Иван.

В этот же день поп послал Ивана дрова рубить.

— Бери-ка топор и иди дрова рубить. А в полдень к тебе придет дочь моя, Федосья. Ну, иди да смотри, без дела не стой, а то если Федосья застанет тебя без работы — повернется и уйдет, только ты ее и видел.

Пришел Иван в лес и видит: у попа уже очень много дров заготовлено. «О! Дров-то у попа года на два хватит, а все говорит мало. Если я и не порублю, то больно хорошо будет», — подумал Иван, глядя на дрова, которые сохли.

Сел Иван на пенек и сидит, слушает веселое пенье птиц. Сидел, сидел, разморило его от солнечного тепла, и он уснул. Спит Иван, только храп слышится. Так проспал до полудня. Проснулся Иван и видит, что до возвращения домой еще долго. А есть уже захотелось, вспомнил он, что как раз время Федосье прийти. Встал он со своего места и начал дрова рубить. «Хоть до прихода Федосьи порублю, а то еще, чего доброго, еду не отдаст, увидев, что сижу без дела».

Так повалил он одну ель. Не спеша стал он обрубать ветки, только чтоб время провести. Вот уж и полдень прошел, а Федосьи все нет.

«Ага! Поп меня, значит, обманул, так он решил разозлить меня. Не выйдет, жадина», — подумал Иван, рассердившись на попа.

До захода солнца он опять не работал. А как только солнце стало садиться, взял он топор и пошел домой. Иван хорошо помнил уговор о «плате». Он решил про себя ни за что не сердиться на попа. Понял Иван, что это поп оставил его братьев без носа. «Отомщу я тебе за своих братьев», — думал Иван.

Поп уже стоял перед воротами, встречая Ивана, руки за спиной, а в руке нож, чтоб отрезать нос Ивану.

— Ну, сынок, очень, видать, ты сердит на меня: я ведь оставил тебя без обеда. Я нарочно дочь не послал к тебе, — и, скривив рот в усмешке, он нехотя рассмеялся, как будто стараясь еще больше рассердить Ивана.

— Э-э, батюшка, если за то, что один день остался без еды, сердиться — не надо и на свете жить. Я ведь целый месяц могу прожить без еды, — сказал Иван.

— Ну, хорошо, если ты на меня не рассердился, — примирительно говорит поп. А сам уже сердиться начал, что Ивана не разозлил. — Много ли дров заготовил?

— Ой, батюшка, много-много заготовил. Две ели свалил ведь, у одной срубил ветви и сучья, а у другой не успел — солнце уж закатилось, работу кончать пора.

— За целый день всего две ели?! — поразился поп, сверкая глазами от злости. — За целый день одну ель!

Иван расхохотался, его смех еще больше разозлил попа.

— Ох, батюшка, неужто рассердился на меня? — еле удерживаясь от смеха, спрашивает Иван.

— Да что ты, нет. За что сердиться, — пряча гнев, ответил поп, жалеючи свой нос.

Сел поп и задумался: Ивана не так просто обмануть, того и гляди сам без носа останешься. У этого попа немало было работников, всех он сумел перехитрить, всем носы отрезал. Работать на него работали сполна, а плату — не получали. Так и разбогател поп. Было у него сорок коров, сорок свиней, сорок овец, были у него хлев, дом, амбар — все под железной крышей.

На завтра поп послал Ивана коров пасти. Ранним утром вывел Иван сорок коров попа в поле, а поп наказал ему хорошо пасти. Про себя подумал: «Э-э! Бедный щенок, нашел кого рассердить, вон сегодня какая жарища. Рассердишься у меня непременно: в такую жару, да в самую пору слепней, коров пасти — не одну корову, а сорок — ого!

В полдень от жары дышать было нечем. На землю нельзя было ступить босиком — обожжешься. Реки близко нет, а ключи все пересохли. А слепни!.. Точно пчелы возле ульев жужжат: тучами летают они сегодня. Коровы, чтобы спастись от слепней, бегают, подняв хвост. Надоело все Ивану. Бегал-бегал он за коровами и совсем ослаб. «Что делать, чтобы коровы не бегали?» — думает Иван. Как раз в это время едет мимо купец с обозом.

— Не надо ли тебе коров? Купи-ка, купи! Совсем дешево продам! — обратился Иван к купцу.

Купец стал покупать «Ивановых» коров:

— Сколько же ты просишь за своих коров? — спрашивает он Ивана.

— 500 рублей хватит — повеселел Иван. — Только ты отрежь и отдай мне пять-шесть хвостов.

Обрадовался купец: сорок коров всего за пятьсот рублей купил. Отрезал он у пяти коров хвосты и отдал Ивану вместе с деньгами. Освободился теперь Иван от заботы, пошел поближе к лесу. Взял он один из хвостов, обвил его вокруг ели и повесил на ветку. Взял другой хвост и то же самое несколько поодаль сделал. И так третий, четвертый… А пятый хвост взял в руки и пошел к попу. Идет Иван, покручивает хвост коровий в руке, сшибает хвостом траву при дороге. Пока он шел, солнце закатилось.

Вот подошел он к поповскому дому. Как и в прошлый раз, поп ждет Ивана у ворот. Увидел поп, что Иван идет без коров, и сердце его больно сжалось. Особенно ему стало не по себе, когда он увидел в руке у Ивана коровий хвост. И все же поп и виду не подал, что сердится.

— Ну, сынок, видно, ты здорово рассердился на меня, что я послал тебя в такой жаркий день одного пасти столько коров. Да к тому же еще без пищи, как и вчера, — хитрит поп.

— Зачем же, зачем! Зачем, батюшка, сердиться. Нет, нет, у меня и в голове не было, чтоб на тебя сердиться. Вот не рассердишься ли ты: ведь я всех твоих коров потерял.

Попу, как только он увидел коровий хвост, очень хотелось разузнать все поскорее. У него стало нестерпимо тяжело на сердце: «Ну, этот щенок загубил всех коров», — подумал он. Но когда Иван сказал: «Я всех коров потерял», поп так и свалился с ног, как подкошенный.

— Что, что ты говоришь? Всех моих коров погубил, чертово отродье?!

— Батюшка, батюшка, уж не рассердился ли ты на меня? Ну, давай же тогда нож, отрежу тебе нос, — добил попа голос Ивана.

— Ой, сынок, я немного соврал. Мне ничуточки не хочется сердиться на тебя, — слабым голосом начал поп. — Ты и не заикайся о моем носе, ни-ни-ни. Скажи-ка ты, как коров растерял?

— Как? Жарища-то какая стояла, слепни набросились на коров, да как начали их жалить! Ну и бросились коровы к лесу бежать… Я за ними. Еле-еле поймал одну корову за хвост. Она меня и потянула за собой да так, что я даже упал, а хвоста не выпустил, так и волочился за ней, пока хвост не оторвался.

Встал я и снова за ними погнался. Не доходя до леса, вижу: коровьи хвосты оставлены обвернутыми вокруг деревьев. Ходил-ходил я, искал-искал — ничего так и не нашел. Пойдем со мной, посмотри, если не очень-то веришь мне.

Настроение у Ивана было очень хорошее: ведь у него в руках теперь пятьсот рублей. Потому он так весело и говорил с попом. Тот и вправду пошел в лес смотреть на коровьи хвосты.

К тому же он подумал, что, может, сам найдет коров. А дело было уже к ночи. Когда они подошли к лесу, стало особенно темно. Но поп так закручинился, что даже и темноты не замечал. Увидев хвосты, повешенные на ветках, развел руками:

— Ба-ба-ба! Неужто теперь надо мной, попом, лесной хозяин надсмеялся? Да, да. Кроме него, некому, — решил поп. Ему сразу стало страшно, и он поскорее вернулся домой.

На следующий день поп посылает Ивана свиней пасти. Как и в день, в который он пас коров, стояла жара. Свиньи все бегали, отыскивая сырое место, разбегались в разные стороны. Надоело Ивану за свиньями бегать.

«Хоть бы опять купец какой проезжал. Ей-богу, продал бы их!» — подумал Иван, разозлившись на свиней. И в это время как раз мимо Ивана едет купец. Купец поглядел на жирных, больших, как телята, свиней и подумал: «Вот если б этот паренек продал бы мне свиней — купил бы».

— Парень, не продашь ли свиней? Хотя бы с десяток только! — кричит он Ивану, останавливая обоз.

— Свиньи, значит, нужны? Что же ты с десятком делать будешь, я, так и быть, сорок продам. Покупаешь? — подходя к нему, спрашивает Иван.

— А сколько за всех просишь?

— Пятьсот рублей хватит, — солидно говорит Иван. — Только ты мне двадцать хвостов отдай, ладно?

Купец отдал ему деньги и двадцать хвостов.

Обрадовался Иван. Взяв в руки хвосты, он пошел к самому топкому болоту, куда и подойти-то нельзя было. Сделав помост, он повтыкал хвосты в трясину, только один оставил в руках и не спеша отправился к поповскому дому, напевая песенку себе под нос. Да и как ему не радоваться: сердиться на попа совсем не хочется, в руках тысяча рублей.

А поп был уверен, что сегодня Иван непременно рассердится. Такие у него были мысли и надежды, так что даже настроение у него поднялось. Но когда поп увидел Ивана без свиней, в руках с хвостиком — он и язык прикусил. Когда Иван подошел к попу поближе, тот очень хорошо разглядел свиной хвост, он даже поперхнулся своей слюной, из глаз потекли слезы, и он смотрел, не веря своим глазам, сквозь слезы. Поп весь задрожал от злости, заскрипел зубами…

— Ну, сынок, очень, видать, ты рассердился на меня — в такую жарищу послал тебя пасти свиней…

— Да ну, и не говорите об этом. Я сегодня ни на вот столечко, ни на кончик ноготка не сердился на вас, батюшка, — сощурив глаза, покачивая головой, говорит Иван, как бы смеясь над попом.

— А где свиньи?

— Свиньи в болоте утонули…

— Ох ты, лешачий выродок, теперь еще и свиней загубил моих!? Повесить ли или убить мне тебя!..

— Ох, батюшка, не рассердился ли ты на меня? Ну-ка, давай нож, не жалей носа, раз — и нос прочь.

— Постой, сынок, постой-ка! Я вовсе не рассердился на тебя. Просто сердце схватило немного… Ведь это были родные мои свиньи…

Хоть поп и страшно рассердился на Ивана, но скрыл это, жалея свой нос.

— Ну, где они утонули. Идем, пойдем посмотрим! Может, ты врешь? — спросил поп.

Они пошли к болоту, в котором Иван хвосты оставил.

— Вот видите их — одни только хвосты от свиней торчат, — говорит Иван, показывая пальцем.

Поп попытался подойти к одному хвосту. Ноги его увязли, он еле-еле дотянулся до хвоста. Затаив дыхание, он ухватился за него, думая, не вытащит ли целую свинью. Напрягался он изо всех сил и обеими руками рванул хвост к себе. Раз! — и поп очутился на спине, в руках — свиной хвост. Иван засмеялся.

— Вот ведь, только хвост выдернул, — говорит он попу. — Не верил мне. Может быть, свиньям ил стал так нужен. Совсем ведь утонули. А как их хорошо кормили! Я вот также одну тянул за хвост, но не вытянул, а только хвост оторвал. Вот ведь что бывает…

Поп, почувствовав, что это болото опасное, начал выкарабкиваться прочь. Теперь он глубоко задумался о будущей жизни. Ему жалко было и сорок пропавших свиней, и носа своего было жалко. Попадья теперь его постоянно ругала, а дочь — радовалась.

Назло отцу Федосья часто говорила:

— Ну, отец, это тебе за то, что народ обижаешь. У какого множества народа ты носы отрезал, а на тебя все даром работали. За твои грехи бог так тебя наказывает. Давно тебя так надо было бы…

Поп, сдерживая свою злобу, придумал Ивану еще одну работу: хлеб растворить. А Иван совсем и понятия не имел, как хлеб ставят, потому он и спрашивает попа:

— А, батюшка, где растворить?

— Фу ты, вот бестолковый. В колодце раствори. Хватит тебе, — сердясь, сказал поп.

Иван и вправду взял один мешок муки и высыпал его в колодец. Теперь как ее мешать? Начал Иван болтать в колодце толстую бадью. Только звон стоит. Поболтал и смотрит: жидкий замес еще. Он еще один мешок высыпал. Опять жидко. Так он высыпал десять мешков, а хлеба так и не замесил. Получился у него жидкий, как брага, замес. Теперь у попа и муки не осталось, откуда еще взять. Иван думал, что он хорошо замесил хлеб и совсем в мыслях не было рассердить попа. Поп только со злости сказал, что в колодце хлеб растворить, а Иван принял это за правду. Потому он всю муку попа высыпал в колодец, а все еще было жидко.

— Батюшка, муки не хватило. Десять мешков уже высыпал, а все жидко, как брага, — почесывая затылок задумчиво спросил Иван попа.

— Десяти мешков не хватило! Ты что, сдурел, что ли? Ведь ты даже и не вносил сюда муку, где ж ты завел?

— Так ведь сами ж сказали, что в колодце. Я в колодце и замесил.

— Эх, молокосос, да кто же в колодце хлеб творит? Ну, говори, кто? Кто?.. — он стал трясти Ивана, вцепившись в его грудь двумя руками. Поп позеленел от злости, теперь в доме не осталось ни крупинки хлеба.

— Батюшка, да никак рассердился? — спросил Иван попа.

— Что ты, что мне сердиться, нет, нет, — быстро ответил поп.

Назавтра утром попадья с попом решили идти на базар корову покупать. Узнав об этом, Иван и спрашивает их: что ему делать. Поп долго сидел, думая, что приказать Ивану. Думал, думал и ничего в голову не пришло. Тогда он сердито сказал Ивану:

— Что народ будет делать, то и ты делай!

Ушли поп с попадьей на базар, пошел и Иван на улицу. Идет и видит: в конце деревни кто-то крышу дома и сарая соломой кроет.

Иван тоже стал готовиться соломой крыть крыши. Да как покроешь — на железных крышах солома не держится. Взял он в руки топор и ну железные листы срывать. Только лязг и грохот пошел на всю деревню. Сняв железные листы с крыши, стал он таскать с огорода солому и застилать ею крыши дома, сарая и амбара.

Только он закончил свою работу, с базара поп с попадьей вернулись. Увидев работу Ивана, поп побелел, как снег, ничего и сказать не может.

— Эх, ма! Эх-хе-хе! Что такое ты сделал, адов житель? — наконец, закричал он Ивану.

— Что, батюшка, иль рассердился на меня?

Поп долго стоял задумавшись.

— Да, нет, из-за чего сердиться.

В этот день поп не нашел подходящей коровы и купил только мешок муки. А назавтра они снова на базар отправились. Ивану заказали пельменей настряпать.

С каким мясом? — спрашивает Иван попа.

— С бараниной. Какое еще у нас теперь осталось?

— А которую овцу забить?

— А ту, которая на тебя посмотрит.

Поп с попадьей опять ушли. Вошел Иван в хлев — ни одна овца на него не смотрит. Обидно стало Ивану. Взял он засов и давай бить их. Испугавшись, все овцы стали смотреть на Ивана. «Раз все смотрят — всех и зарезать надо», — думает Иван. Так он и сделал. Очень много пельменей настряпал. Вот и поп с попадьей прибыли. Обрадовались они, что Иван очень вкусных пельменей настряпал.

Поев, поп спрашивает Ивана:

— Какую же ты, сынок, зарезал? С черными ушами, которая всегда смотрит, когда входишь? Ее? — спрашивает поп.

— Зачем? Об одной только разве ты говоришь? Я ведь всех их зарезал, так как они все на меня смотрели.

— Так ты теперь всех овец прикончил? — поп от злости направился к Ивану с кулаками.

— Батюшка, рассердился никак? — быстро спросил Иван попа.

Поп тут же остановился и ответил:

— Да нет, из-за чего же сердиться.

Пришел поп однажды из церкви и видит: в огороде Иван с Федосьей целуются, видно, любят друг друга. У попа кровь закипела на Ивана. Начал он на него кричать, бить его, а Иван спрашивает:

— Батюшка, ты разве рассердился на меня за то, что твоя дочь меня полюбила?

— Да нет, из-за чего сердиться.

Теперь Иван с Федосьей свободно встречались и ходили друг с другом. Они теперь так полюбили друг друга, что, когда они спали, между ними невозможно было пушинку положить. Федосья постоянно только и любовалась на красивого, бойкого Ивана, а Иван — на красивую, как цветок, Федосью. Хоть отец с матерью и ругали за это Федосью, да она не обращала на них внимания. За то, что они обманывали народ, обирали его, Федосья не любила их.

Однажды Иван лежал на своих полатях. Думая, что он спит, поп с попадьей завели разговор о том, как им избавиться от Ивана.

— Давай, когда он спит, сожжем дом, — говорит жене поп. — Пусть он сгорит, а мы убежим отсюда и захватим золото и другие драгоценности.

Поп с попадьей стали готовиться к побегу. Набрали в пудовку золота, а потом полезли в подвал. Как только они спустились туда, Иван встал и спрятался в пудовку. В избе было темно, потому они и не заметили, что Ивана нет на месте. Они бросили в пудовку еще сухарей и покрыли все скатертью. Когда они вышли за дверь, Иван тихонько сказал: «Куда? Стойте!»

Поп, услышав это, подумал: «Вот сова, проснулся». Забыл тут поп и про огонь, и про все и припустился бежать, попадья за ним. Бежит поп, назад оглянуться боится. Пробежали так несколько верст, Иван снова кричит:

— Стойте!

Поп, услышав, вздрогнул:

— Матушка! Догоняет! Быстрее!

И они снова припустились бежать. Спотыкаются, падают, а все бегут. Пробежали опять сколько-то, Иван закричал посильнее, так, что поп подумал, что работник совсем недалеко от них. Из последних сил он пустился бежать. Попадья уж совсем устала:

— Ой, батюшка, я больше не могу бежать, очень устала я, — говорит она.

Тогда поп взвалил к себе на плечи еще и попадью и бежит. Теперь уж двух на себе тащит: попадью и Ивана. Бежит поп, старается изо всех сил бежать, думая: «Теперь уж он меня не догонит».

А Иван совсем громко кричит из пудовки:

— Стой!

Поп испугался, Иван совсем близко, думает.

А в это время он как раз к пруду подбежал. Спрятался поп в кустарник, прижался, пусть, мол, Иван мимо пройдет.

Не дыша, поп с попадьей долго сидели тут. Им уж и есть захотелось: «Ну, Иван далеко уж ушел от нас, надо поесть теперь», — говорит он попадье.

Поп полез в пудовку за сухарями и схватил человеческую руку:

— Господи помилуй! Спаси и помилуй, господи! — от страха поп стал креститься.

Иван рассмеялся и вылез из пудовки.

— Как ты попал сюда, откуда здесь появился? Шайтан или еще какая нечистая сила занесла тебя сюда? — закричал поп на Ивана.

— Или, батюшка, рассердился на меня?

— Нет, из-за чего же сердиться.

Поели они, и Иван спать лег, захрапел, — будто бы спит на самом деле. Поп с попадьей договариваются:

— Ночью мы его в пруду утопим.

— Как? — спрашивает попадья.

— Ты, как только проснешься ночью, подтолкни меня в бок, я встану, и мы сбросим, его в воду.

Обрадовались супруги и крепко уснули. Иван слышал весь разговор и тоже обрадовался. Прошло какое-то время и Иван ткнул попа под бок. Поп тут же вскочил и схватил попадью за ноги, думая, что это Иван, а Иван — за голову. Раз — и попадья полетела в воду, не успев и слова сказать.

— Ну, слава богу, избавились, кажется, от проклятого человека, — проговорил поп и снова завалился спать.

Вот и утро настало. Проснулся поп и видит: живой Иван сидит и посмеивается, а попадьи нет.

— Откуда ты опять здесь очутился? — ошалело спрашивает поп.

— А что? Разве я куда исчезал?

— Да ведь мы с женой разве не сбросили тебя в пруд?

— Э-э! Да разве ты забыл? Ведь вчера мы вместе с тобой твою жену бросили в воду.

— Тьфу, лешак! Я ведь думал, что мы с женой тебя сбросили.

— Значит, рассердился, батюшка?

— Эх, чертов сын, как же на тебя не сердиться! Чего только ты мне не натворил дурного!

— Ну, так давай нож, давай твой нос.

Иван отрезал попу нос и бросил его в пруд, а сам взял золото и вернулся в деревню. Это золото он отдал народу:

— Берите, люди, это вам за работу на паразита. Берите!

Иван стал жить в доме попа. С ним же жили отец с матерью и братья. Вскоре Ивану жениться захотелось.

— Федосья, сердце мое, я тебе предлагаю стать моей женой, что ты на это скажешь? — спросил Иван Федосью, которая так и жила в этом же доме.

— Хорошо, я пойду за тебя, — согласилась она. Иван поцеловал Федосью, а она — Ивана.

Назавтра весь свет заволновался: Иван женится. Все пришли смотреть его свадьбу. И я там был, ел, пил, пел, говорил, плясал. С Иваном за одним столом сидел. Какая веселая свадьба была! На этой свадьбе Иван мне и рассказал о житье-бытье. А теперь и вы слушайте, хвалите Ивана за такую сказку.

73. Иван-Нуши[79]

Жил-был Иван. Увидел он на дерме мух и сосчитал их. Около сорока насчитал. Сделал он себе дубину и одним ударом сорок душ прикончил. Тогда он, взяв нож и дубинку, пошел в лес. Захотелось ему теперь богатырем быть. Да и как не захотеть, коли с одного удара сорок голов сшиб!

В лесу ему встретились три богатыря, которые взяли его с собой. Один спросил его с удивлением:

— Очень уж ты беден, как ты богатырем будешь?

А Иван ему:

— Я так ударю дубиной, как вы втроем не сумеете.

Удивились богатыри его оружию, рассматривают дубину: «Что это такое?» — спрашивают. А он опять: «Этим раз только махнуть да стукнуть, сорок душ прикончить можно». Так его назвали Иван-Нуши, дубина то есть.

Стали богатыри быка резать, а Ивану воды приказали натаскать котелком. Иван, не сумев поднять котелка, поволок его волоком.

Спрашивают его богатыри:

— Почему ты так тащишь?

А Иван им в ответ:

— Не хочется мне об это руки пачкать.

Богатыри сами пошли за водой, а ему велели в это время толстую ель свалить. Потоптался Иван вокруг ели. Разве справиться ему с этим? Но и признаться нельзя. Возвратились богатыри и спрашивают его:

— Иван, ты почему ель не свалил?

А он, чтоб напугать их, смело отвечает им:

— Эка невидаль повалить дерево! У меня на это и руки не поднимаются. Издеваетесь, что ли вы надо мной.

Они, не споря с ним, втроем свалили ель и, нарезав ее и сложив в поленицу, начали варить щи. Сварились щи, а хлеба-то не оказалось. «Если одному уйти за хлебом, двоих из нас Иван легко убьет», — подумали богатыри от страха и отправились за хлебом втроем. Иван остался один. Как только они ушли, Иван самые жирные куски съел, а все остальное мясо в воду бросил.

Вернулись богатыри с хлебом, а Ивана нет. Он спрятался и подсматривает, что будет дальше.

Богатыри с собой еще шестерых богатырей привели. Иван теперь уже десятым будет. Богатыри, увидев, что в котле уже нет щей, испугались пуще прежнего.

— Неужели, — говорят, — он один съел столько мяса?

Иван-Нуши вышел из своего укрытия и подошел к ним.

— Неужто ты один сумел съесть столько мяса? — спрашивают его.

— Как так сумел! Я и червяка не заморил, — отвечает Иван.

Стали богатыри снова готовить себе еду. Боясь Ивана, они уж теперь ничего не дают ему делать. Сготовили, а хлеба опять нет. Снова надо идти за хлебом. Если одного послать, ему не донести хлеба для десятерых. Идти вдвоем, втроем, Иван с остальными расправится играючи.

Они опять пошли все вместе за хлебом. Иван снова проделал все, как и в первый раз, — самое вкусное съел, а остальное в воду бросил.

Теперь вернулось тридцать богатырей. Пришли, а мяса опять нет. Подошел к ним Иван.

— Ты опять, Иван, все съел? — спрашивают его.

— Да и есть-то было нечего, — сердито отвечает он для острастки.

Чтоб его успокоить, стали его расспрашивать, не собирается ли он домой возвращаться.

— Если дадите золота и меня самого на спине понесете, пойду домой, — сказал он.

Они согласились. Поручили нести Ивана самому сильному богатырю. Взял он его к себе на спину, а Иван руку вверх поднял и держит.

— Что это очень уж легко на спине? — удивляется несущий Ивана богатырь.

— Я одной рукой за небо держусь, потому тебе и кажется легко.

Богатырь говорит ему:

— Ну, а если от неба отцепиться, очень ли тяжело будет?

Иван достал из кармана большой нож и резанул им по спине богатыря. Тот, почувствовав боль, вскрикнул:

— Ой, ой! Очень ты тяжелый, держись опять за небо!

Иван опять поднял руку.

Так и прибыли к дому Ивана.

Иван, рассыпав золото по двору, показал ружье богатырям. Отправились богатыри обратно, а навстречу им лиса.

Лиса все видела, что проделывал Иван: и как мясо бросал в воду, и как спину ножом резанул. Говорит лиса богатырям:

— Ведь вы напрасно испугались Ивана, он мясо в воду бросал, а спину ножом резанул.

Посмотрели товарищи, а спина и правду ножом разрезана. Говорит лиса:

— Идите и заберите свое золото. Совсем ему не за что добро делать.

Решили богатыри исправить свою оплошность и вернуться к Ивану. Лиса впереди всех идет. Сунула она нос в подворотню к Ивану, а Иван как закричит, сердито да грозно:

— Кто тут ко мне! Сейчас застрелю!

Лиса, перепугавшись, повернулась да бежать, богатыри за ней, не оглядываясь.

— Из-за тебя мы чуть-чуть не погибли! — обвинили богатыри лису и убили ее.

Вот так Иван-Нуши нашел целый двор золота.

74. Змей и цыган

Повадился в одну деревню змей. Почти всех людей уж съел. Только в одном доме еще остался человек. Он очень боялся змея. Однажды вечером в эту деревню зашел цыган и попросился ночевать.

Вот пришел змей. Цыган лежит на лавке, смотрит на него.

— Я тебя съем, проглочу! — кричит ему змей.

— Меня проглотить нельзя, в глотке застряну.

И змей не решился его проглотить.

— Давай силой померяемся, кто сильнее из нас — посмотрим, — говорит цыгану змей, а сам свистнул, да так, что цыган еле жив остался.

— Давай, — соглашается цыган. — Только ты сначала глаза завяжи покрепче, а то они выскочат.

Завязали змею глаза, и цыган как стукнет змея по лбу, да еще, еще.

— Хватит! Хватит! Велика твоя сила! — кричит змей, — давай теперь вместе жить будем, — предлагает он.

Цыган согласился, стали они жить вместе. Вот задумали они щи варить, а котла-то у них нет.

— Давай сними шкуру с быка, — говорит змей цыгану.

Цыган связал за хвосты всех быков, а сдвинуть их с места не может. Подошел змей:

— Что ты тут так долго копаешься? — спрашивает.

— Да я вместо одного многих задрать собираюсь, — отвечает цыган.

— Нам ведь и одного хватит, — возражает ему змей.

Он содрал шкуру с одного быка и понес ее в котел, а цыгана послал воды принести из колодца. Пошел цыган к колодцу, а лезть за водой боится. Ходит вокруг колодца с топором, постукивает. Ждал-ждал его змей и идет к нему.

— Что ты тут мыкаешь? — спрашивает.

— Да что там понемногу таскать, я хочу все принести.

— Нам и одного ведра хватит, — сказал змей, схватил ведро, спустился в колодец за водой.

Теперь для того, чтобы сварить щи, нужны еще дрова. Послал змей цыгана дров принести:

— Одну ольху сломи и принеси, нам хватит.

Пошел цыган и связал вместе около десятка ольховых деревьев. Опять приходит змей:

— Что ты так долго копаешься? — спрашивает.

Выдернул одну ольху и понес к котлу. Сварили щи, поели-попили, цыган и говорит:

— Теперь пойдем ко мне в гости.

— Пойдем!

У змея была тройка, запряг он ее.

— Ты в карету садись, а я ямщиком поеду, — говорит цыган змею.

Так и поехали. Подъезжают они к какой-то деревне, а там их ребятишки встречают, галдят.

— Кто это кричит? — спрашивает змей.

— Да моя детвора радуется, что их отец им пищу привез, — говорит цыган.

Змей испугался и вылетел из повозки. Цыгану же досталась и тройка и повозка.

75. О том, как Иван черта обманул

В одном, неизвестно каком, селе жил-был бедняк Акмар. Семья была у него большая, а работы нет. Вот и продукты кончились. В один из теплых дней он посылает своего сына Ивана работу искать. Тот пошел.

Шел, шел Иван. Семь сел прошел и один город — нигде работы нет. Ночь, а ему и переночевать негде. Лег он прямо на лугу и уснул. Проснулся утром и говорит в сердцах:

— Хоть бы какой-нибудь черт дал мне работу сейчас!

А черт тут и есть:

— Ну, подойди, дать-то я дам, только давай сначала твою силу проверим.

Пошел Иван за чертом. Тот привел его прямо в лес и говорит:

— Здесь мы лес на дрова будем рубить. Если сделаешь столько же, сколько я, — возьму в работники.

С этим он достал из-за пояса два топора и, отдав один Ивану, начал рубить дерево. Иван думает: «Ты, черт, силен, да глуп, я малосильный, да с умишком. Посмотрим кто кого».

— Послушай-ка, черт! — говорит он. — Нам надо подальше отойти друг от друга, а то под деревья попадем.

Они отошли так, что не стали видеть друг друга и начали работать. Иван постукивает топором по ели, а черт валит так, что только свист стоит.

— Эй, работник, сколько елей уж повалил? — спрашивает черт через некоторое время.

— А сам сколько?

— Девятнадцать.

— Я двадцать.

Снова рубят. Слышно, как у черта снова дерево за деревом валится.

— Работник! Сколько повалил? — снова спрашивает черт.

— А сам сколько?

— Сорок шесть.

— Я пятьдесят пять! — ответил Иван, а сам только что справился с одной елью.

Черт, услышав ответ, думает: «Хорошо работает, хорошим работником будет».

— Работник, довольно, я устал! Иди сюда! — кричит черт. Он свалил еще одну сухую ель. — Эту ель мы унесем в селенье. Ты за что понесешь, за верхушку или за комель?

— Мне все равно.

— Сзади или спереди пойдешь?

— Спереди идти я ведь дороги не знаю.

Подняли они ель: Иван за верхушку, а черт за комель. Тронулись, черт впереди, Иван сзади. Черту назад оглянуться — ветви мешают видеть. Иван сел на ель и едет, напевая.

А черт думает: «Ох, и сильного же работника нашел я. Нисколько, видать, не устал».

Вот пришли они к черту. Ивана накормили и спать уложили. Иван лежит, молчит. А черт думает, что он уже спит, и говорит своей жене:

— Хорошего же я себе работника нашел.

— Хороший-то он хороший, да как бы нам не было плохо. Погубит он нас, — отвечает жена.

А черт уж и сам бояться начал.

— Что ж мы сделаем? — спрашивает он.

— Убить надо его. Давай сбросим на него большой жернов, заберем в пестерь наше золото и убежим.

Поднялись они и вышли из дома. Иван слышал весь их разговор. Он встал следом за ними и положил вместо себя на постель одежонку, а сам вышел потихонечку. В пестере с золотом освободил для себя место и сел.

Черти, кряхтя, втащили жернов в избу. Потом оттуда послышалось — трах! — видно, сбросили жернов. Вот и сами они выбежали. Черт взял пестерь с Иваном, жена с золотом и побежали. Пробежали сколько-то, Иван и кричит из пестеря:

— Ловите, ловите человекоубийц!

— Он гонится за нами! — говорит черт жене и пуще прежнего пустился бежать.

Так они бежали всю ночь и утро. В полдень прибежали они к какой-то реке и решили искупаться. Положив пестери на землю, прислушались, а потом полезли в воду. Вылез Иван из пестеря и кричит:

— Вот теперь я вас нашел!

От страха они тут же ушли под воду. Так оба и утонули.

Иван взялся за пестерь и даже сдвинуть его не смог. Пришлось ему припрятать его, а потом вернуться домой. А в деревне у него даже и лошади не было. Он попросил чужую лошадь и привез пестерь с золотом домой. С той поры Иван с семьей жил безбедно.

76. Плешивый дурак и шайтан

Жил-был в старину один старик. Было у него три сына, а самый младший сын был плешив и глуп. В один год этот старик решил посеять репу на чердаке. Посеяли репу и очень удалась эта репа. Прошла неделя, старик забрался на чердак и заметил, что кто-то ворует репу. Пригласил старик сынов и сказал им, что их репу воруют. Вечером старший сын пошел караулить репу.

Забрался старший сын на чердак и уснул, так и не увидел он никого, а в ту ночь репы очень много утащили. Назавтра пошел средний сын. Но и он, как первый, ничего не увидел и не услышал. А репы опять много исчезло. На третью ночь отец послал караулить репу самого младшего, плешивого дурака.

Плешивый, обрадовавшись, захватил с собой недоплетенные лапти и забрался на чердак. Там он присел в уголок и стал доплетать лапти.

После полуночи явился шайтан и стал дергать репу. Увидев это, плешивый огрел по голове шайтана колодкой от лаптей. Шайтан сиганул из этого угла, а плешивый успел было на него вспрыгнуть, но разбив себе нос, стал звать на помощь отца и братьев.

— Вор, вор, поскорее лошадь запрягайте, я поймаю этого вора!

Братья запрягли лошадь и передали плешивому. Он по дороге увидел прутик. Спрашивает его прутик:

— Куда едешь, друг-человек?

— Не видел ли вора, друг-прутик? — говорит плешивый.

— Видел, только что с репой пробежал.

— Садись в телегу, друг-прутик, мы с тобой вместе его поймаем.

Ехали, ехали, вдруг увидели на дороге рака.

— Куда едешь, друг-человек? — спрашивает рак.

— Не видел ли вора, друг-рак? — говорит плешивый.

— Видел, только что с репой пробежал.

— Садись в телегу, мы втроем его поймаем, — говорит плешивый.

Едут они втроем. Ехали, ехали, вдруг увидели на дороге соль.

— Куда едешь, друг-человек? — говорит соль.

— Не видела ли вора, друг-соль?

— Видела, только что с репой пробежал.

— Садись к нам в телегу, — пригласил плешивый.

Села соль. Поехали вчетвером. Ехали, ехали, видят на дороге шило.

— Куда едешь, друг-человек? — говорит шило.

— Не видел ли вора, друг-шило?

— Видел, только что с репой пробежал.

— Садись с нами, от нас, пятерых, никуда он не уйдет.

Поехали. Вдруг увидели на дороге коровью лепешку.

— Куда едешь, друг-человек? — спрашивает.

— Не видел ли вора, друг-след?

— Видел, только что с репой пробежал.

— Садись же скорее к нам в телегу, мы его вшестером ловить будем.

Ехали, ехали, встречается им дубина.

— Куда едешь, друг-человек? — говорит дубина.

— Не видела ли вора, друг-дубина?

— Видела, только что с большим мешком репы пробежал.

— Садись же скорее к нам в телегу, мы семеро его поймаем.

Вот въехали они в густую березовую рощу. Там плешивый увидел красивый дом, и они все вошли в него. Шайтан в это время огонь в очаге разжигал. Увидев плешивого, он в подполье забрался. Плешивый воспользовался этим и разместил своих друзей: рака — в ведро с водой, шило вверх острием в стуле поставил, дубину к полатям привесил, прутик и коровий след к двери, а соль в очаг положил. Замерз шайтан в подполье и вылез в избу. «Ух, холодно» — и руки к очагу греть протянул. Соль ему руки сожгла. Он к ведру с водой — рак ему палец защемил. Шайтан от неожиданности на стул сел — на шило напоролся. Тогда он прочь побежал, а дубина его шлеп по лбу, он к двери, о коровью лепешку поскользнулся и упал. Прутик бить его начал.

Так они и поймали вора. Начал он просить плешивого:

— Друг-человек, отпусти меня! Если отпустишь, я тебе все, что только надо, дам.

Плешивый не отпустил его, но зашел в подполье и начал выгребать золото и серебро железной лопатой. Там и репы очень много было натаскано. Плешивый забрал и ее, и драгоценности, положил все в телегу шайтана и отвез домой. Отец и братья очень удивились плешивому дураку. Он же посадил шайтана и говорит жене:

— Жена, я хочу мясного варева, очень уж проголодался.

А жена спрашивает:

— Из чего же я тебе сварю мясное варево, мяса-то у нас нет?

— А вот я привез тебе мяса, вари его, — показывает плешивый на шайтана.

Шайтан, услышав, поднял угол дома и убежал. С тех пор плешивый и вся его семья очень богато зажили.

77. Друг

Давным-давно, в древние времена жили в одной удмуртской деревне два брата. И дома их стояли один возле другого — маленькая, точно баня, избенка, крытая соломой, и двухэтажный дом под железной крышей. В низенькой избенке жил Иван, а в большом доме — Петыр. День и ночь работал Иван, а из нужды никак не выходил. А Петыр же — бессовестный и бойкий на язык — то ту, то другую семью в деревне обманывал. Стал он воровать да торговать. И вскоре такой дворец построил, что под стать царю в нем жить. С тех пор сам работать не стал, батраков нанимал. Разбогатев, он отправился учиться в другое царство-государство. Проучился там три года и вышел в большие начальники. Во всей деревне теперь не было никого богаче Петыра и Гондыра — старосты. Они и за людей не считали деревенских бедняков, только друг с другом и знались, один другого другом называли.

Однажды пришел Иван к старшему брату, к Петыру.

— Старший мой брат, — сказал он, — до того, как ты стал богатым и ученым, ты все же вспоминал и о моей семье. А теперь ты даже приказ на работу выходить и то через своих батраков передаешь. Совсем ты забыл меня, своего младшего брата… Знаешься только с таким же богатым, как сам, с ним делишь еду и питье. Но разве ты не знаешь, что эти твои друзья только за столом тебе помощники. Младший же брат — он в любые времена брат. Ты ученый человек, из книг должен все это знать. Я, может, и не очень понятно говорю, но так и старики говорят.

Задумался Петыр после этих слов. Все книги заново перечитывает, ищет, нет ли в них того, о чем ему брат говорил. Сколько он книг прочитал — неизвестно, но в одной все же отыскал такие слова, какие ему брат сказал.

«Гм, — думает, — дай-ка проверю на деле».

Пришел Петыр к своему другу. Староста встретил его очень приветливо, за стол сразу стал сажать, вино, закуску на стол ставить.

— Садись, садись, друг мой, за стол прямо садись, — приглашает Петыра староста.

— Да нет, не до того мне сейчас, даже думать об еде не хочется, — говорит Петыр. — Уж такая беда у меня приключилася… Не знаю, что и поделать — понимаешь ли, друг?

— А что такое? — испуганно спросил староста.

— Вот что, друг: прошлой ночью нас в доме как-то никого не оказалось и какой-то прохожий забрался к нам в подполье да и умер… Теперь вот надо что-то делать. Идем ко мне, посоветуемся, где его похоронить. У самого у меня уж ума не хватает, боюсь, как бы кто не пронюхал. Скажут, что это я сам убил человека да спрятал. А это Сибирью пахнет.

— Ой-ой, дружок! Как же это ты? Но я — нет, нет, не пойду к тебе. Избави бог и близко подходить в таких случаях. Вместе с тобой еще и в Сибирь попадешь…

— Послушай, друг, — умоляет Петыр, — мы ведь с тобой самые близкие друзья-товарищи, всегда за одним столом пили-ели, я у тебя, ты у меня гостевали… А сейчас ты что, бросаешь меня, выходит?..

— Нет, нет, боюсь. Ты меня не тяни за собой на такое грязное дело. Ведь мы с тобой только друзья. А друг — это лишь близкий товарищ по столу при выпивке. А в таком деле, как у тебя — друг не помощник… Есть у тебя младший брат, вот ты и иди к нему…

Услышав эти слова, Петыр понял, о чем говорил ему Иван. «Правда ведь, верно сказал Иван, и в книге правильно написано, значит», — подумал он.

Пошел Петыр к младшему брату Ивану.

— Ой, Иван, ой, братик мой! — еще за порогом начал слезливо причитать Петыр. — Давно я не бывал у тебя… Еще дольше бы не пришел, наверно, да беда пришла. Ой да какое горюшко подкараулило меня, какая невзгодушка…

— Что такое? Что случилось, говори-ка скорее, не тяни! — испугался Иван.

— Вот ведь какое несчастье приключилось… Прошлой ночью, когда нас самих не было в деревне, неизвестный забрался к нам в подполье да и умер… Вот чего только не бывает на свете! А теперь я совсем не знаю, что мне и делать… Ведь скажут, сам убил и спрятал… Сибири не миновать.

— Да что ты! Идем же туда. Как-никак, ты мне старший брат, я не чужой человек, помогу, может быть.

С тем они и пришли к Петыру. Петыр быстро спустился в подполье и зовет Ивана:

— Скорее сюда, Иван! Одному мне не поднять его, придется и тебе сюда спуститься.

Не успел Иван и спуститься, как Петыр его остановил:

— Ну, не спускайся, пожалуй. Кое-как сдвинул с места. Я его подниму, а ты принимай его там наверху. Вот ведь какой покойник-то!

Иван, не понимая, о чем говорит брат, принял пятиведерную бочку, которую Петыр поднимал из подполья. Скоро бочка была вздернута на стол.

— Вот, младший мой брат, выпьем это вино. Спасибо, помог, не оставил меня в беде… Хоть какой брат — все брат, родной человек, никогда не бросит. Верно ты говорил. Друг — только за столом, оказывается, друг. Но только брат всегда поможет. Ну вот, мы и справились с «покойничком»…

Петыр рассказал Ивану, как он к другу ходил за помощью. После этого семьи братьев стали вместе собираться, а братья стали жить да радоваться. С тех пор они помогают друг другу во всем, вместе праздники справляют, вместе трудятся. Батраков да работников Петыр больше уж не держит.

78. Жадный купец

Жил-был купец. Был он лежебока, много спал и на природу обижался: день короток. Нанимал купец батраков и еще больше сердился: короток летний день, да и только. Не успеют батраки на работу выйти, глянь, уже вечер.

Вздумалось купцу дом за один день построить. Стал он искать человека, который бы день удлинил. Искал, искал — не нашел. Еще день искал — и опять не нашел. На третий день купец встретился с одним человеком по имени Лопшо Педунь.

— Чем могу служить, ваше степенство? — спрашивает купца Лопшо Педунь.

— Днем недоволен, — говорит купец, — короток что-то. Батраки только на работу выйдут, глянь, уж вечер. Корми их, деньги плати. Задумал я день удлинить, да мастера такого найти не могу, к тебе за помощью пришел. Не сможешь ли ты сделать так, чтобы день стал длиннее?

— И как это вы, ваше степенство, прямо ко мне угодили? — говорит Лопшо Педунь. — Я все могу.

А про себя подумал: «Покажу я этому толстопузому, узнает он меня!»

— Мне все известно, — опять говорит Педунь, — знаю и про то, как день удлинить. Десять пудов муки — и секрет в ваших руках. И не просил бы, да без этого ничего не сделаешь.

— Пустяки! И десять пудов не пожалею, только говори поскорее!

— Так слушай! — говорит Лопшо Педунь, — оденься потеплее, пиджак надень, тулуп, на ноги валенки, на голову шапку теплую и на высокое дерево влезь. Сиди там и солнце вилами поддерживай, чтобы медленнее двигалось. Понял?

— Понял, — обрадовался купец. — Большое тебе спасибо за совет. В праздники заходи, желанным гостем будешь.

Вернулся купец домой и про все жене рассказал.

В жаркий летний день собрал купец рабочих, чтобы сразу дом построить. С утра одел теплую рубаху, пиджак, тулуп, на ноги валенки, на голову шапку, взял в руки вилы и влез на высокое дерево. Рабочие работают, а купец вилами солнце придерживает, чтобы не двигалось. Сидел, сидел купец, жарко стало, пот с него ручьями льет.

Рабочие работают. А купцу на дереве тяжко. Приказал он им, чтобы не останавливались, пока с дерева не слезет. Жене наказал следить за ними. Устал купец сидеть на верхушке дерева. День ему длинным-длинным показался. В жизни такого длинного дня не видал!

Не прошло и полдня, не выдержал купец. Разомлел, раскис, руки вилы не держат. Слез купец, отряхнулся и говорит:

— Ну, мои работники, хватит на сегодня. Здорово поработали!

И отпустил всех. А времени-то прошло всего-навсего полдня. Так купец день удлинил. Просмеяли купца работники, прозвали его скупердяем. И никто с тех пор его иначе не звал.

А Лопшо Педунь, надоумивший купца, и впредь свои советы купцам давал.

79. Заным-Койдым

Не любил Заным-Койдым ухаживать за своей лошадью, кормить ее. «Работала бы она на меня только, а кормить бы ее не надо было», — постоянно говаривал Заным-Койдым. Ребра его лошади торчали, как обручи у верши, вся она была костлявая, как скелет.

— Ну да пусть, только бы телегу тянула, нужно будет, я и сам помогу немного, — успокаивал себя Заным-Койдым.

Однажды поехал он на мельницу. Там положил он три мешка в телегу, а четвертый взял себе на плечи и сел на телегу. Встречные хохотали над такой повозкой.

— Эй, сосед, что ты делаешь? Для чего ты мешок на плечах держишь?

— Лошади помогаю. Так ведь ей полегче будет, думаю, — отвечал Заным-Койдым. По его щекам ручьем бежал горячий пот. Тяжел оказался мешок.

Немного проехали, уставшая лошадь остановилась.

— Но-о! Лешак! Не только ты устала, я тоже устал, целый мешок тащу на своих плечах! — кричал Заным-Койдым на лошадь, продолжая сидеть на мешках в телеге и держать один мешок на плечах.

Проехали еще немного, и дорога пошла в гору. Лошадь остановилась.

— Да что с ней такое случилось? И сам помогаю, и все равно силы нет почему-то.

Так и сидит Заным-Койдым до сих пор под горой. Плечи его уже побелели от мучной пыли, а лошадь давно пала.

80. Покойник

Пошел один человек в лес дрова рубить. Забрался на ель, сел на ветку и начал отрубать эту ветку. Мимо шел один человек. Увидел дроворуба, он говорит:

— Ты ведь упадешь так!

Ветка под дроворубом переломилась, он и вправду упал на землю. Вскочил — и бежать вдогонку за прохожим.

— Откуда ты заранее знал, что я упаду? Ты ворожец?

— Ага.

— Ну, так скажи, что будет после того, как я вернусь домой.

«Ворожец» и говорит ему:

— Ты умрешь после того, как три раза кашлянешь, вернувшись из лесу.

Дроворуб испугался смерти, наложил на воз дров и отправился домой. На дороге попался крутой уклон. Сани раскатились и упали. Стараясь поднять сани, мужик напрягся, поперхнулся и кашлянул.

Поднял он сани и едет дальше.

Попадается ему на дороге рытвина. Лошадь никак не смогла воз вывезти, стал мужик помогать и опять кашлянул.

Теперь ему совсем стало страшно. Ведь ему осталось еще раз только кашлянуть, и он умрет. У самой деревни опять скат оказался, и сани, раскатившись, опрокинулись. Поднимая воз, мужик снова кашлянул.

Лег мужик на дорогу и лежит, думая, что он уже мертвый. А навстречу ему едет ямщик с барином. Подъехали к нему, ямщик кричит:

— Убирайся с дороги, задавлю!

Мужик, мертвый человек, удивляется, что с ним, мертвецом, разговаривают.

Барин приказывает ямщику:

— Вытяни-ка его кнутом.

«Мертвец» не вытерпел боли, вскочил. Вскочил и благодарит проезжих за то, что они оживили его, мертвого человека.

Возвращается оживший мертвец домой, а навстречу ему похороны, несут люди покойника, плачут.

— Чего же вы плачете? Я вам сейчас оживлю его. Дайте мне кнут! — говорит мужик.

Дали ему кнут, начал он бить покойника, чтоб оживить. Хлестал-хлестал, да так и не оживил. Вот он и говорит:

— Вот беда, что нет у меня ямщикова кнута. Тогда бы я его непременно оживил!

81. Охотник и его жена

Жил-был один смелый охотник. Он часто уходил в лес и никогда не возвращался с охоты раньше, чем через три дня.

А между тем жена его полюбила другого человека. Однажды к возвращению мужа она притворилась больной: наелась калины, тошнит ее.

— Сходить бы мне к знахарю, что-то со мной случилось, — стонет жена.

— Сходи, сходи, — говорит муж. — Знахарь сидит под плакучей ивой у реки.

Жена собралась и ушла. А муж переоделся стариком, быстро прямиком добежал до ивы и сел в тень.

Подошла неверная жена к иве и стала со знахарем советоваться — как бы извести мужа? Знахарь и говорит ей:

— Сначала ты окорми его бараниной — он занеможет с этой еды. Попросит яиц — свари ему два десятка, и он оглохнет. Потом попросит лепешек-табаней. Накорми густо намасленными лепешками, и он ослепнет.

Неверная жена обрадовалась, что от мужа избавится, и пошла домой, а муж другой тропкой опередил ее. Притворился больным, лежит, стонет.

— Что с тобой? — спрашивает жена.

— Занемог, баранинки хочу, — отвечает муж.

Жена зарезала барана, сварила мясо и накормила мужа. Пуще прежнего застонал муж — яиц попросил сварить. Скормила ему жена два десятка яиц, а муж все стонет. «Ничего не слышу», — говорит и просит испечь та баней.

Напекла жена табаней, густо помазала маслом и покормила больного мужа. Стонет муж, умирает. «Ничего не вижу», — говорит. Лежит, как мертвый.

А жена и рада. Пригласила своего милого и давай угощать лепешками.

— С маслом не ешь, ослепнешь, умрешь, — уговаривает неверная жена любовника.

Охотник полежал, полежал и говорит жене:

— Женушка, мне пора умирать. Положи рядом со мной мое любимое ружье.

Жена достала ружье и положила рядом с умирающим мужем, а любовнику сказала:

— Ты посиди, кушай один, я схожу по воду.

Ушла. Охотник прицелился и выстрелил в соперника. Убил наповал. Усадил его как следует, натолкал ему полон рот табаней, а сам снова лег. Пришла неверная жена и давай ругать обжору-любовника.

— Ты что это, табаней никогда не едал, что ли?

Больной муж встал и говорит:

— Вот ты до смерти закормила его, где хочешь, схорони теперь.

Потащила жена тело любовника к реке, посадила в лодку, дала ему в руки палку и оставила. Хозяин лодки явился сюда, принял покойника за вора, стукнул его рычагом по затылку. Тот упал в реку и утонул.

82. Ленивый Захар

Жил-был Захар. Детей у него не было, жил он вдвоем с женой.

Захар очень не любил работать. И зиму, и лето знай себе лежит на печке. Так его и прозвали ленивым Захаром. А жена у него была работящая. Она все время ругала Захара за то, что он бездельничает. Захар же и ухом не ведет, будто не слышит.

Вот прошла зима. Народ пахать начал. Захар же на печке полеживает. Однажды утром жена велела Захару лошадь накормить. А он и с места не сдвинулся. Она его пахать посылает, он и пахать не идет. Жена накормила лошадь, запрягла и говорит: «Иди, паши! Чего тебе еще!» «Лошадь не накормлена, надо лошадь покормить», — отговаривается Захар. «Я уже накормила», — отвечает жена. «Пахать что-то охоты нет», — признается Захар.

Рассердилась жена, прямо не знает, что и делать.

— Ну, тогда я пойду пахать, а ты делай женскую работу, — говорит она.

Так и сделали. Жена поехала пахать, а Захар остался дома выполнять женскую работу. Жена наказала ему цыплят караулить, хлеб испечь, масло сбить. Расставшись, они принялись за свои дела.

Спустился Захар с печи выполнять женскую работу. Сначала он принялся хлеб месить. Замесил, поставил квашонку на лавку. Кадку с аръяном[80] достал из-под лавки и вышел во двор. Там выпустил цыплят и связал их всех вместе, чтоб ястреб не утащил, а сам пошел дрова для печки пилить. Пока пилил да что, много времени прошло. Вошел он в избу и удивляется: все тесто по полу расползлось. Когда он заходил с дровами, в избу вбежала свинья и съела тесто. Захар погнался за свиньей, а в избу забежала собака и вылакала аръян. Совсем рассердился Захар, кричит от злости на весь двор, за собакой теперь гоняется. Вспомнил он про цыплят, а их нигде не видно. Ястреб их всех утащил, так как они были связаны. Теперь уж Захар не знает, за что и приняться.

Разозлился вконец и на печь залез, так и пролежал там до позднего вечера, не вставая. Вот вернулась жена с пахоты и спрашивает: «Ну, Захар, все ли мои работы выполнил?»

Захар лежит себе помалкивает, ни словом, ни вздохом не выдает себя. А когда жена стала его допрашивать как следует, он все ей рассказал.

Страшно рассердилась жена, ругает Захара: «Один и хлеб, и аръян съел! Цыплят всех коршуну скормил! Марш сейчас же сам цыплят высиживать! Мне цыплята нужны».

Утром Захар сел в угол цыплят высиживать, а жена опять пахать отправилась. Захар, не вставая, просидел весь день, высиживая цыплят. Сидел-сидел, устал.

— Ну, — говорит Захар, — хоть и тяжело, но пахать все же лучше, легче, чем высиживать цыплят. Завтра пахать поеду.

Проснувшись утром, он совсем о лени забыл и пошел на пахоту.

83. Алдар[81] Иван

В древние времена жил-был Алдар Иван. Слава о его обманах шла по всему краю. Все люди знали его, все перед ним раскланивались.

Однажды утром, в базарный день, вышел он на окраину деревни к посаженным у дороги березам. Расхаживает себе под березами, топчет канаву у дороги, будто бы что-то ищет. Увидел одну кривую березу, прислонился к ней спиной и сел на корень.

Вот из ворот деревни вышел богач Зио, идет вдоль канавы и гонит своего козла. Издалека увидел он Алдара Ивана. Подошел Зио к сидящему под березой Алдару.

— Что ты здесь делаешь, Алдар Иван? — спрашивает богатый Зио.

— Да вот береза валится, подпираю ее, — отвечает Алдар Зио.

— Алдар Иван, говорят, ты мастер обманывать, обмани сейчас меня! — просит Зио.

— Обмануть-то бы обманул, только вот кошель с обманом дома оставил. Давай я сяду на твоего козла и привезу сюда кошель с обманами. Я долго не проезжу, тут же вернусь. А ты до моего возвращения попридержи эту березу.

— Давай, иди, пожалуй, — и богач отдал ему своего козла.

— Дядюшка Зио, только ты хорошенько подпирай эту березу. До моего прихода с места не сдвигайся. Если чуть-чуть шелохнешься, береза рухнет.

Уселся Зио под березу на корни и уперся спиной. Алдар сел на козла, поехал в деревню. Зио боится шевельнуться, сидит, подпирая березу спиной.

Вот солнце уже за полдень перевалило, а Алдара все нет. «Что ж так долго ходит Алдар?» — думает про себя Зио.

Не вытерпел Зио, осторожно начал вывертываться, подпирая березу руками, встал на ноги и начал потихоньку отстраняться. Береза и не собиралась падать, как стояла, так и стоит.

— Ой, обманул ведь меня этот Алдар. И козла моего увел. Надо поскорее козла отыскать, а то он его еще и прикончит.

Навстречу Зио попалась женщина, которая видела Алдара: он ехал на козле в сторону мельницы. Зио пошел туда же.

Алдар Иван подошел к большому озеру, спрятался в березовую рощу и зарезал там козла. Шкуру он снял и сбросил в озеро, а мясо поспешил отнести домой. Потом он снова вернулся в рощу к озеру.

Увидел Зио огонек и пошел на него. Глянул он на озеро и увидел плавающую шкуру козла.

— Эх, провалиться бы тебе сквозь землю! Обмануть обманул да еще и козла моего зарезал! Хоть бы шкуру оставил, на шубу бы пригодилась, — начал он причитать.

До того Зио расстроился, что от него только брызги разлетелись, когда он прыгнул в воду. Как щука, поплыл Зио к шкуре.

В это время Алдар Иван вышел из рощи, взял один сапог Зио и пошел в сторону деревни. Прошел он саженей двести и оставил сапог на дороге, а сам обратно в рощу к озеру убежал.

Богач Зио к тому времени достал из воды шкуру. Стал одевать сапоги, а одного сапога нет.

— Ой, проклятый, сапог ведь опять украл. Что я теперь буду делать с одним сапогом, пусть уж тут останется.

Оставил Зио сапог, взвалил шкуру на спину и пошел по дороге в деревню.

Тогда Алдар Иван, взяв оставленный сапог, лесом вышел на дорогу впереди Зио и спрятался. А Зио подошел уже к брошенному на дороге сапогу.

— Эх, ма! Не взял сапог! Вот здесь оказался второй. Надо вернуться и взять, — Зио вернулся к озеру, чтобы забрать сапог.

Алдар Иван снова вышел на дорогу, прошел саженей сто к деревне и снова оставил сапог, а сам прямиком побежал к озеру.

Зио ходит у озера, сапог ищет: «Здесь ведь оставался он, куда подевался?» — разговаривает он сам с собой. Ходил, ходил, искал, искал — не нашел сапога. Пошел он на дорогу. «Что мне делать с этим сапогом?» — подумал и бросил его, а сам пошел в деревню.

Алдар Иван снова взял брошенный сапог и опять ушел в лес.

— Ой, шайтан, что только не вытворяет этот Алдар? Вот снова здесь оставил сапог. Напрасно уж бросил я тот сапог. Вот, если бы не бросил, была бы теперь пара. — Зио вернулся забрать сапог. Подошел к тому месту, где оставил его, а там опять сапога нет.

«Уморил меня этот Алдар, убью его до смерти. Без козла уж остался и без сапог», — рассердился Зио.

Думал, что найдет второй, Зио уже не выпустил из рук свой сапог. Идет дорогой, оглядывается, вот уж к деревне подходит, а сапога все нет, совсем пропал.

Когда он пришел в деревню, то страшно рассердился на Ивана Алдара. «Убью этого Алдара, убью теперь», — думает он.

Алдар же Иван в это время давно уж был дома, так как он шел прямиком. Забрался он на полати и уснул крепко-крепко.

Устал и Зио. Как только дошел до дому, так сразу и повалился спать. А жена его за козла пилит и пилит. Зио сделал вид, что он спит, лежит, не шевелясь, ничего не говоря. Так и уснул. Не повернувшись, так и проспал он всю ноченьку.

Алдар встал утром рано и велит своей жене суп варить. Умылся, оделся, обулся и начал Алдар учить свою жену:

— Если придет Зио, я буду за домом. А ты ему скажи, что я ушел в лес дрова рубить. Если я ему нужен, то пошлешь, мол, зайца за мной, а сама дай мне знать. Понятно?

— Понятно, — говорит жена Алдара.

А у Алдара был зайчонок.

Жена поставила суп варить, а Алдар попил чаю, оделся и вышел. Забрался на чердак и сел у трубы.

Вот послышался скрип засова, кто-то вошел:

— Здорово живете! А где дядюшка Алдар? — спрашивает Зио, встав столбом у дверей.

— Он в лес пошел дрова рубить. Раньше обеда не вернется, наверное, — отвечает ему жена Алдара. — Разве он вам очень нужен? Если очень нужен, я пошлю за ним зайца.

Удивился богач Зио, услышав «пошлю за ним зайца». «Что это за заяц такой?» — думает. Почесал он затылок у себя и говорит жене Алдара:

— Очень мне нужен Алдар Иван. Если можно позвать — позови.

«Вернется, вот тогда я его проучу», — сердито думает Зио.

Жена Алдара достала из-под нар зайца. Удивляется Зио, глаза вытаращил, как сковородки. Своим глазам не верит.

— Подождите немного, он долго не проходит.

Жена Алдара взяла зайца и вышла из дома. Во дворе она осторожно забралась на чердак и передала зайца Алдару в руки, а сама вошла обратно в дом.

— Помчался зайчик, точно ветром сдуло. Уж, наверное, до лесу добежал. Вот-вот вернется.

— Разве заяц-то ученый? — не вытерпев, спросил богатый Зио.

— Алдар приучил его, — ответила жена Алдара.

Через некоторое время Алдар не спеша спустился с чердака, отряхнулся и вошел в дом с зайцем под мышкой.

— A-а! У нас гости, оказывается, — увидев Зио, проговорил Алдар.

— Вот, вот, — ответил на это Зио. Он был до крайности поражен тем, что заяц нашел Алдара, не знал даже, что и сказать. — Как же это заяц тебя в лесу отыскал, Алдар? — нетерпеливо спрашивает Зио.

— Э-э, брат, он из-под земли найдет.

— Продай мне, дядюшка Алдар, своего зайца!

— Не купишь, пожалуй, дороговат.

— А сколько просишь?

— Три кошелька.

— Так очень дорого будет, дядюшка Алдар. Два с половиной кошелька — отдавай!

— Ну так и быть. Ладно. Давай деньги.

Богач Зио достал из своего кармана два с половиной кошелька и отдал Алдару.

— Гостя-то хотя бы чаем угостить, что ли. Ставь самовар, жена, — говорит Алдар жене.

— Нет, чай распивать мне некогда, я в лес пойду дрова рубить.

Алдар, поймав зайца, отдал его в руки Зио.

— Да будет счастье с вами.

— Так пусть будет.

Взял Зио зайца под мышку и ушел.

Вернувшись домой, Зио велел жене варить суп. А сам переоделся, заткнул за пояс топор и собрался идти.

— Я пошел в лес дрова рубить. А ты, как только сварится у тебя суп, перед тем, как солнце повернет к прохладе, пошли этого зайца позвать меня, — говорит он жене.

— Да как же тебя заяц пригласит?

— Он ученый. Этого даже не понимаешь!

— Ну, ладно, ладно. Пошлю.

Пошел Зио в лес дрова рубить. А зайчик залез под нары, где куры зимуют, и забился в угол. Жена Зио принесла сухих веток и разожгла огонь, чтобы суп варить.

То и дело жена Зио подходит к окошку и смотрит на солнце, ожидает, когда оно перевалит к прохладе.

Зио в лесу валит сосны, устал уж, присел на пенек, трубкой попыхивает. Много ли, мало ли нарубил — не замеряно. На зиму, пожалуй, хватит. Солнце уже склонилось к закату, стало прохладней. «Скоро заяц прибежит», — думает Зио.

Жена Зио достала зайца из-под нар и послала его звать Зио.

Ждет, ждет Зио зайца, устал.

Порубит немного и оглянется. Нет, нигде не видно зайца. Вот и солнце село, а зайца все нет. Начал Зио сердиться на жену, почему до сего времени зайца к нему не посылает. Разозлился Зио.

Да у жены Зио на сердце не легко. Сколько уж она выходила за ворота посмотреть, не идет ли Зио: нет ни мужа, ни зайца.

Когда стало совсем темно, Зио пошел домой. Идет по дороге, жену ругает:

— Ну и потаскаю ее за длинные космы.

А дома уж и суп и чай остыли.

Открыв дверь, Зио так заревел медведем на жену:

— Почему зайца не послала?

— Да что ты! Бог с тобой! Чуть только солнце пошло на прохладу — я его послала.

— Ой, проклятый Алдар! Опять ведь надул. Ну, не оставлю я его живым!

Поел-попил Зио и спать лег. Устал ведь, дрова рубя. Проснулся только, когда рассветало.

«Сегодня же убью Алдара. Все ребра ему пересчитаю», — думает про себя Зио, вставая из-за стола. Он оделся, подпоясался старым кушаком и вышел из дому.

Алдар же вышел в хлев, где стояла лошадь, расстелил там под ноги лошади белый, как снег, полог. В кормушку засыпал овса большой пудовкой и затолкал под хвост лошади целую горсть золотых и серебряных монет.

— Живы-здоровы? — говорит Зио, входя в избу Алдара, — где дядюшка Алдар?

— Пошел, кажется, в хлев лошадь кормить, — отвечает жена Алдара

Зио, не говоря ни слова, вышел из избы. «Убью, убью сейчас этого Алдара», — шагая к хлеву, думает Зио.

— Что временишь ты здесь, дядюшка Алдар?

— Да вот сейчас из-под хвоста золото и серебро будет сыпаться, — говорит Алдар.

Он прямо перед богачом Зио размахнулся сыромятным кнутом и ударил лошадь. Лошадь подняла хвост, поднявшись на дыбы. Из-под хвоста со звоном высыпалась целая горсть золота и серебра. Зио замер на месте, раскрыв рот. Алдар наполнил монетами целый кошель.

— Если б мне такую лошадь! — думает Зио. — Не продаст ли Алдар ее?

— Дядюшка Алдар, продай лошадь!

— Не купишь, дорого стоит.

— Сколько же стоит?.. Куплю.

— Эта лошадь стоит двадцать пять кошельков.

— Дороговато будет, дядюшка Алдар… Если за десять отдашь — возьму.

— Десять очень дешево.

— Десять кошельков — ведь это очень много денег, дядюшка Алдар. Отдавай!

— Ну да, ладно. Продавать так продавать. Для хорошего друга не жалко. Давай неси деньги.

Заспешил Зио за деньгами. Вскоре обратно прибежал, таща на спине десять кошелей с деньгами. Отвязав повод, Зио забрал лошадь.

— Ну, счастливо. Пусть будет добрым работником и принесет большое богатство, — сказал Алдар для того, чтоб поднять еще больше настроение Зио.

— Пусть будет так, — обрадованный, согласился Зио. Он сел на купленную лошадь и поехал домой.

Придя домой, он ввёл, лошадь в конюшню, насыпал ей целую пудовку овса, чтоб побольше было золотых и серебряных монет.

Много ли, мало ли овса съела лошадь — неизвестно. Встал Зио ранним утром и постелил под ноги лошади новый полог. Взял он в правую руку сыромятный кнут и хлестнул им лошадь. Лошадь, подняв хвост, поднялась на дыбы. Из-под хвоста повалилось то, что испачкало весь полог.

— Живы-здоровы! — говорит Зио, придя к Алдару.

— Все хорошо. Садись, Зио, — Алдар не дал даже и опомниться Зио. Глядя на лежащую жену, он рассвирепел:

— Что лежишь, когда пришли дорогие гости! Вставай! — А жена и ухом не ведет.

— Вставай, говорю! Не встанешь, я тебя сейчас проучу, — он круто повернулся, схватил плетку и вжик! — жену.

А жена и с места не сдвинулась. Еще раз, еще, трижды хлестнул ее Алдар. А жена все лежит и лежит.

— Если не встанешь сейчас, когда к нам пришел такой дорогой гость, я тебя проучу, — с этим пошел за печь и вернулся с длинным, большим ножом.

Не сдерживая гнева, Алдар Иван этот большой нож со всей силой воткнул в бок жены… Оттуда тотчас хлынула кровь. А жена тут же вскочила на ноги.

Зио, сидевший у двери, не почувствовал даже, как встал на ноги.

— Давай ставь самовар! Спишь, как медведь, когда пришел такой гость. Ухаживай за гостем, угощай его! — сердито говорил Алдар.

Завертелась жена Алдара, крутится, еду-питье собирает, варит. Разом и самовар закипел, и все на стол поставлено стало. Даже целый штоф первача появился.

Посадили Зио за стол. Кормят, поят, угощают, первача целыми чашками подносят. Куда девалась и злость у Зио.

— Продай, мне, дядюшка Алдар, эту плеть и этот нож.

— Для такого человека, как ты, ничего не жаль. Покупай.

— Сколько просишь?

— Тебе за один кошелек отдам.

Богач Зио ни слова не возразил, отдал за плеть и нож один кошелек.

Долго еще гостил Зио. Угощался и мясом и маслом. По его усам так и текло масло.

Наевшись, Зио встал из-за стола, поблагодарил.

— Теперь, дядюшка Алдар, идем ко мне в гости. Пошли! — зовет Зио Алдара.

Пока Алдар одевался да что, Зио стоял, держа под мышкой новую покупку. Вышел он вместе с Алдаром.

Пришли они к богачу Зио, а жена его спит.

— Вставай! Гости пришли. Вставай! — кричит Зио жене. — Вставай, дядюшка Алдар пришел. Если не встанешь, я тебя проучу, — и как хлестнет жену. Жена и с места сдвинуться не может. — A-а, ты так! — схватил Зио большой нож и — резь — жене под бок. Тут жена и ноги протянула. А Зио думает, что она потягивается, и нож еще глубже воткнул. Только потом он понял, что жена умерла.

— Убил, Алдар, убил меня! Теперь уж ты не уйдешь живым от меня! Сейчас посажу тебя в куль и сброшу в реку Калтымак.

Алдар не знает, что и делать.

— Сбросишь, так сбрось. Что поделаешь, — соглашается он.

Зио тут же вынес из своего дома большой мешок, положил туда Алдара и завязал. Взвалив мешок себе на плечи, спускается Зио к Калтымак. Подойдя к месту, где поглубже, он сбросил мешок на берег. Да вот беда, нужна жердь, чтоб мешок столкнуть в воду. А вблизи ничего нет. Пошел Зио жердь искать.

Алдар между тем прорезал ножом мешок, вылез. В мешок наложил камней, обложил их кострикой и зашил его. Сам же спрятался в кустарнике.

Пришел Зио с жердью на плече и столкнул мешок в воду.

— Обмани-ка теперь еще раз меня, дядюшка Алдар, — сказал Зио, глядя, как тонет мешок. Утопил Зио мешок и вернулся домой.

Алдар Иван и одного дня больше не показался в деревне, уехал в дальнюю сторону торговать и не появлялся два-три года. И вот он вернулся с целым стадом коров. Идет по улице, нарочно кричит изо всех сил: «Пуге! Пуге!». А Зио как раз у окна сидел. Проходя мимо его дома, Алдар закричал еще сильнее.

— Пуге! Пуге!.. Куда лезете!

«Что такое? Ведь это голос Алдара никак!» — слушает, удивляясь, Зио. Не вытерпел он, выглянул в окошко. Увидев Алдара, совсем изумился.

— Дядюшка Алдар! — кричит, открыв окно.

— Что ты скажешь, Зио? — отвечает Алдар.

— Откуда у тебя столько коров?

— О! — говорит Алдар, — на дне чего только нет. Там за одну иголку трех коров дают. И больше этого бы привез, да, иголки кончились.

— А мне нельзя ли, дядюшка Алдар?

— Хорошему человеку почему не помочь, можно, — говорит Алдар. — Только иголок побольше готовь.

— Когда же?

— Придешь сегодня, сегодня и отправлю. Только мешок пусть твой будет.

Зио-богач тут же приготовил мешок. Дядюшка Алдар, прочно зашив мешок, спустил его к берегу Калтымак и жердью столкнул в воду.

Здесь и сказке конец.

84. Ловкий вор

У Атас Васи было три сына: два любимых, а третий нелюбимый, два работящих, а третий лентяй. Лентяя выгнали из деревни.

Идет и идет ленивый Ванька вдоль дороги, дошел до дремучего леса. Долго шел он и по дремучему лесу. Вот и стемнело, волков стал бояться Ванька. Попадается ему тем временем летняя дорога. Идет теперь он по этой дороге. Шел, шел и вышел к большому дому. «Ну, будь, что будет», — думает он и решил зайти в дом.

Дом очень большой, двухэтажный. А в доме всего лишь одна старуха. Попросил у нее Ванька поесть.

— Для тебя, сынок, здесь еды не найдется, — говорит старуха. — Здесь двенадцать разбойников живут. Еды только для них хватит. Если я тебя накормлю, значит, одному из них не достанется.

— Да не заметят, а я совсем голоден, — говорит Ванька. — Давай сюда мне поесть, не разговаривай.

Старуха уж не могла не дать.

— Ну, ешь поскорее и уходи. Если вернутся хозяева домой, убьют тебя. Входящие сюда не выходили обратно.

А Ванька ей и говорит:

— Меня они не только не убьют, но еще и угощать вином будут.

Наелся он и лег спать.

Вернулись разбойники домой, уселись за стол. Старуха поставила еду на стол, одному не хватило.

— Почему мне не досталось? — спрашивает он.

— Твою долю съел прохожий.

— А где он сам?

— Лег спать.

— Значит, его надо убить и выбросить.

— Я ему также сказала, какое, говорит, убить меня, они, говорит, меня обласкают.

— Так кто же он такой?

— Сами спрашивайте.

Разбудили они Ваньку.

— Вставай ты, гость! Кто ты такой, откуда?

— Зовут Ванька, хожу ворую. Я очень ловкий вор.

Понравилось это разбойникам, угощать Ваньку стали.

— Будь нашим товарищем, — говорят.

— Ладно, — отвечает Ванька.

— У одного крестьянина есть три здоровенных быка, никак мы не можем их выкрасть. Если ты действительно ловок, укради одного. Если сможешь украсть трех быков, будешь у нас старшим. Тогда ты будешь жить только в доме.

— Ладно, — соглашается Ванька.

— Завтра мужик идет на базар. Встреть его и укради быка.

Стал теперь Ванька думать, что завтра делать. Встал утром и ушел, взяв с собой одну пару башмаков. Видит, ведет мужик быка на базар. Оставил Ванька один башмак на дороге. Крестьянин увидел башмак.

— Ох, — говорит крестьянин, — хорош башмачок для жены, да один только.

Не стал он его и поднимать, пошел дальше.

Прошел сколько-то, а Ванька второй башмак бросил на, дороге. И его увидел крестьянин.

— Вот и второй есть, — слез крестьянин с телеги и поднял башмак. Потом, оставив быка и лошадь на дороге, пошел поднять башмак, который раньше видел.

А Ванька тем временем быка увел.

Удивились разбойники способностям Ваньки.

К следующему базару Ванька снова вышел на дорогу. Снова крестьянин ведет быка, уже второго теперь, на базар. Теперь Ванька стал реветь по-бычьи, спрятавшись в лесу. Крестьянин и говорит:

— Так ведь это мой первый бык. Он и сейчас еще здесь ходит, оказывается.

Оставил он быка у дороги, а сам пошел в лес искать первого быка. Ванька тем временем и второго быка увел.

Теперь он уже двух быков украл, думает, как третьего выкрасть. Взял он липу, вытесал из нее куклу с человека и надумал обмануть этим крестьянина. Пошел он с этой куклой в лес, навстречу крестьянину.

— Уж теперь не обмануть меня, — думает крестьянин, проезжая это место. — Никуда не пойду, с телеги не спущусь.

А Ванька взял и повесил липового человека под дерево. Увидев его, крестьянин до смерти перепугался. «И меня тоже убьют», — подумал и, бросив быка и лошадь, убежал. Ванька увел и быка, и лошадь.

Разбойники похвалили Ваньку и сделали его старшим.

— Ты у нас главным будешь, мы в тебя верим, — говорят они. — Вот тебе все ключи.

Теперь Ванька стал хозяином дома: что хочет — то и ест, что хочет — то и одевает. Разбойники ходят, добывают все, а он только запирает все в склад.

Жил да был там Ванька и надумал уйти, свободно жить. Товарищи его встали утром, попили-поели, ушли грабежом заниматься, а Ванька дома остался. Посидел немного, призадумавшись, потом встал, запряг самых лучших лошадей, наполнил повозку мешками с золотом, взял из склада самую лучшую одежду.

— Старуха, я пошел навстречу товарищам, открой-ка ворота, — говорит он старухе.

— Да зачем же, сынок, ты так много денег везешь? — удивленно спрашивает старуха.

— Ты еще не знаешь пока. Наши дружки попались и их надо освободить. А сухая ложка рот дерет, говорят.

— Так, так, сынок. Значит, ты и еще один мешок захвати.

— Если не хватит, вернусь и увезу.

Старуха открыла ворота, а Ванька выехал на тройке. Кони — не удержать, так быстро несутся.

Приехал Ванька в свою деревню, кричит перед воротами:

— Атас Вася! Открывай свои ворота! Эй!

Выбежал отец, смотрит — тройка стоит, а в повозке ленивый сын сидит.

Поразился Вася, стоит, разинув рот.

— Ну да открывай, я приехал, — говорит ему Ванька.

Тройка молнией метнулась в открытые ворота.

— Иди, позови теперь старших братьев, пусть распрягут моих коней. А когда распрягут, пусть добро внесут.

Старшие братья носили, носили добро из повозки, устали. Напоследок остались два мешка с деньгами. Они вокруг них и так и эдак — поднять не могут. Позвали отца и втроем еле-еле подняли.

Когда они вошли в избу, все сели за стол, стали радоваться, петь. Даже не вспомнили, что надо идти на работу.

Назавтра Ванька, одев роскошную одежду, пошел гулять, ходит себе среди господ.

— Откуда такой богач явился? — спрашивают друг у друга девушки, любезничая с ним.

Ванька же ищет для себя самую красивую девушку. Приглянулась ему дочь воеводы.

Вернулся он домой и посылает отца сватать. Вошел отец в дом воеводы, снял шапку и стоит у двери.

— Что тебе нужно? — спрашивает его воевода.

Атас Вася не знает, как и сказать. Так прямо и ляпнул:

— Твою дочь пришел сватать.

Рассердился воевода. Хотел было избить, но вспомнил о неизвестном, богато одетом человеке.

— Пусть твой сын придет, — только и сказал.

Вернулся Атас Вася и сказал Ваньке, что воевода его самого приглашает.

Ванька оделся получше и пошел. Стесняться он не умел. Вошел к воеводе и сел в кресло.

— Чего ты приглашал меня? — спрашивает.

— Не ты ли дочь мою сватаешь? — говорит воевода.

— Я.

— А большое ли у тебя образование?

— Образование небольшое. Хоть и без образования, да чин велик.

— А какой же чин у тебя?

— Я самый ловкий вор. У разбойников глава.

Понравился воеводе ответ Ваньки.

— Договоримся, значит, — говорит. — Только ты сначала докажи свои способности. Я дам тебе три задания. Если выполнишь, ни слова не скажу — отдам за тебя свою дочь.

Ванька не стал спорить.

— Вот, ловкий вор, — говорит воевода. — Там-то и там-то живет помещик. У него есть сорок жеребцов. Так вот доставь их завтра ко мне в 12 часов утра.

Сказал это воевода и послал к тому помещику множество солдат караулить жеребцов.

Ванька же переоделся в женское платье, взял побольше снотворного вина и отправился на конокрадство. Прибыл он к помещику, а его дом весь ярко освещен и солдаты охраняют его. Подходит он к ним, а они не разрешают ему близко приближаться.

— Я только чуть погреюсь, — просится Ванька.

— Мы на часах. Сюда вор должен прийти. Из-за тебя не заметишь его, — говорят солдаты.

— Я ненадолго, впустите, — умоляет Ванька.

Разрешили ему войти в дом.

Ванька сел на подоконник, достал вино и, не вынимая пробку, поднес ко рту и сделал вид, будто бы пьет.

Увидел это стоящий снаружи солдат и просит.

— Старуха, дай мне немного хлебнуть.

Ванька дал.

Увидел другой солдат, что этот солдат пьет, так все и узнали. Всем удалось отведать вина, и, отведав, все повалились спать. Ванька кому прут, кому кнут положил в руки. Все ничего не почувствовали, спят.

Ванька вывел одного за другим все сорок жеребцов и привел к воеводе во двор. Удивился воевода.

— Это ты хорошо сумел. Теперь вот тебе другое дело. Завтра в 12 часов укради у меня из дома жареного гуся.

— Идет, — говорит Ванька.

В этот день как раз праздник был. Воевода остался дома караулить жареное, а его жена пошла в церковь. Ванька, собрав коз, пошел к дому воеводы. А под окном у воеводы была рассажена капуста. Выпустил туда Ванька одну козу. Увидев козу, воевода не отошел от жаркого, боясь, что Ванька украдет его. Тогда Ванька выпустил всех коз на капусту. Не вытерпел тут воевода, жалко ему стало капусты, и оставил жареного гуся, пошел прогонять коз. В это время Ванька и унес жаркое.

Теперь воеводе пришлось призадуматься. Какое бы невыполнимое дело придумать для Ваньки?

— Ну, докажи еще раз свое мастерство, — говорит он Ваньке, подумавши. — Этой ночью в 12 часов укради у моей жены верхнюю юбку.

— Идет, — отвечает Ванька.

Это украсть ему очень трудно. Но что поделаешь?

Тогда Ванька достал из могилы труп, принес его с кладбища и поставил перед окном воеводы. В доме воеводы светло, огонь горит. Воевода на стуле сидит, его жена на постели лежит. Ванька поднес труп ближе и стал поднимать все выше и выше.

Заметив его, воевода взял ружье. Ванька снова поднял труп. Тогда воевода выстрелил в него. После выстрела Ванька бросил труп на землю. Воевода погасил огонь и побежал смотреть.

— Э-э! Ловкий вор погиб, — сказал он, увидев труп.

Взял он труп и понес в огород закапывать.

А тем временем Ванька забрался в дом к воеводе.

— Дай-ка мне что-нибудь глаза вытереть, — говорит он жене воеводы. — Все руки в крови.

— Да что я найду, ничего нет под руками, — отвечает жена воеводы.

— Ну так давай твою верхнюю юбку, — говорит Ванька.

Та сняла юбку и отдала. Ванька взял ее и ушел.

Назавтра Ванька приходит с украденной юбкой.

— Вот украл по твоему приказанию, — говорит он, размахивая юбкой перед воеводой.

Теперь воевода согласился отдать свою дочь. К свадьбе готовились очень много, у Ваньки денег полно. На свадьбу воевода пригласил попа. Во время пира он начал упрекать воеводу:

— Эх, ты! Не смог жаркое укараулить.

И хотя воеводе не понравилось, что поп заговорил об этом при народе, но он ничего не возразил.

И вот живут они, поживают по-хорошему. Друг к другу в гости ходят.

Однажды воевода рассказал зятю о насмешке попа.

— Не сможешь ли ты что-нибудь ему сделать? — спрашивает.

— Если хочешь, я над ним подшучу.

Узнал Ванька, что поп в святые хочет войти. Он сшил себе мешок в четыре аршина, одел на себя белую одежду.

Перед обедом вышел Ванька в сад к попу, забрался на вяз и начал куковать. Поп открыл окно и ищет глазами.

— Ты кто?

— Я посланник бога, — говорит Ванька. — Пришел забрать тебя на небо.

Поп начал молиться и, помолившись, побежал в церковь. А было как раз время жатвы. Удивившись, что зазвонил колокол, народ подумал: «Не пожар ли?» Все с поля прибежали, собрались у церкви.

— Сегодня днем я в небо отправляюсь, — объявил поп собравшемуся народу.

Справили молитву и снова все ушли жать, а поп пошел к себе домой.

Увидев возвращающегося попа, Ванька снова забрался на вяз. Как только поп вошел в дом, он снова начал: «ку-ку! ку-ку!». Услышал поп и открыл окно.

— Побыстрей пошевеливайся, — кричит ему Ванька. — Иди сюда.

— Пришел срок мне на небо вознестись, — радуется поп.

Спустился Ванька с вяза и открыл мешок.

— Давай, лезь поскорее сюда, — говорит он попу.

Поп залез в мешок. Ванька никуда его не понес, только крепко-накрепко завязал. Потом он поволок мешок вдоль улицы, затащил мешок с попом в курятник воеводы и оставил там.

Ранним утром пошла жена воеводы кур кормить и, увидев мешок, изумилась. Запыхавшись, прибежала она к супругу и говорит:

— В курятнике что-то большое и белое лежит.

Пошел воевода сам. Развязал мешок, смотрит, а там поп.

— Батюшка, как ты сюда попал? — спрашивает его воевода.

— Не говори, обманули меня, видно, — молвил поп.

— Вот смеялся надо мной, что я жаркое не укараулил, а самого в мешке утащили.

Застыдился поп и ушел.

На следующий день праздник. Поп и говорит народу, собравшемуся в церкви:

— Я вчера на небо возносился, но не нашел ручки у райских ворот и упал перед нашей церковью.

С тех пор и ловкий вор Ванька и воевода, и поп, сговорившись между собой, живут, обманывая народ.

85. Батрак

У попа был батрак. Приказал ему поп идти в лес дрова рубить. Взял батрак лошадь, нарубил целый воз дров. Вдруг вокруг волки завыли. Испугался батрак и забрался на ель, а волки лошадь съели. Один из них просунул голову в хомут, запутался и, точно лошадь, запрягся. Что теперь поделаешь: лошади-то нет, а дрова везти надо. Батрак быстренько спустился с ели и вернулся домой на волке. Приехал к попу, въехал во двор. Поп руками хлопнул:

— Ты обменил мою лошадь?

— Обменил, — говорит батрак.

Выбросил он дрова из саней, волка убил, а потом и говорит:

— На, матушка, тебе воротник будет.

А сам проголодался, во рту все пересохло. Поп и говорит:

— Иди в погреб и пей.

Оставил батрак шаньгу[82] на погребе, а сам полез в погреб пиво пить. Собака же схватила шаньгу и убежала, а батрак выдернул из бочки затычку и погнался за собакой, тем временем все пиво из бочки выбежало. Хлопнул себя батрак по лбу, поп ругаться начал. «Ты, — говорит, — сдурел, что ли?» Не найдя способа проучить его как следует, поп прогнал его.

Идет батрак вдоль дороги, думает, как бы обокрасть попа. Встречаются ему два разбойника. Спрашивают они его, где он живет. Рассказал он им, где жил и работал. Договорились они обокрасть попа. Ночью пришли они к попу, проделали дыру в крыше амбара и спустили туда батрака, чтоб он им вещи подавал.

Батрак опустился, и все, что ему попадало под руку, привязывал к веревке. Так они нагрузили целый воз для двух лошадей, батрака оставили, а сами уехали. Батрак обратно выйти теперь не может, что делать? А тут уж светать стало. Набрал батрак муки в обе горсти, чтоб бросить в глаза, когда матушка сюда войдет.

Вот матушка подходит, звенит ключами. Только она вошла, батрак бросил муку ей в глаза, а сам побежал, но его поймали. Поп наказал его; посадил его в бочку, заколотил ее, оставив маленькое отверстие, чтоб не задохнуться. Потом запряг он лошадь, вывез бочку в лес и сбросил. Батрак и понять как следует не успел, откуда ни возьмись — к бочке подходит большой серый волк. Обнюхивает, ходит вокруг, старается понять, что это такое. Засунул в дырку нос, а потом — хвост. Батрак как вцепится в волчий хвост и не отпускает, куда-нибудь да он его вывезет. Тянет его волк, бочка о деревья бьется. Вот дно у бочки вылетело, тогда и батрак вылез.

Вернулся батрак домой, в церковь пошел. А поп уж в церкви молебен правит. Дьякон увидел батрака и говорит попу:

— Твой батрак вернулся.

Думает поп про себя: «Как только он жив остался?» Пригласил он батрака к себе чай пить. Батрак пошел к попу, снова в работники нанялся.

Через какое-то время поп с матушкой надумали съездить куда-то далеко. Поп наложил в один мешок сухарей, в другой — мяса. Батрак, подсмотрев это, выгрузил сухари, а сам в мешок залез. Вот стали уходить поп с матушкой. Поп идет с батраком на плечах, а матушка мясо несет. Идут они по дороге. Батраку неудобно сидеть скорчившись, дышать тяжело, ноги онемели уже.

— Постой, батюшка, — говорит батрак из мешка.

Поп от страха сбросил котомку, батрак вышел оттуда. От удивления поп не знает, что и сказать.

Потом они втроем у реки устроились на ночлег. Поп с попадьей уговорились во время сна сбросить батрака в воду. А батрак это узнал и ночью лег по другую сторону попа, а попадью к берегу ближе положил. Поп проснулся и столкнул матушку в реку, думая, что это батрак.

— Батюшка! Кого это ты в воду столкнул? — спрашивает батрак.

Поп обалдел да и сам в реку прыгнул. Все добро попа батраку осталось, а батрак его в колхоз отдал да и сам в колхоз вступил.

86. Поп и батрак

Одному попу был очень нужен умный хороший батрак. Искал, искал поп для себя такого батрака и еле-еле нашел. Звали батрака Иван. Однажды поп и говорит ему:

— Вот, Иван, ты хороший и умный батрак, потому есть для тебя очень важное дело. Сегодня мне матушка так сказала: «Повадился кто-то в наш погреб ходить: ежедневно не достает двух-трех фунтов масла, тает, как снег под весенним солнцем. Надо, батюшка, что-то делать. По-моему, надо или капкан поставить или нашему батраку наказать, чтоб покараулил». Я ничуть не против того, что матушка сказала. «Что ж, так и быть, одну ночь пусть покараулит. Ох, хорош и мудр у меня батрак! Как коршун цыпленка, схватит вора», — так я ответил матушке. Вот, батрак, теперь тебе, чай, понятно, какое дело надо сделать. Вот сегодня в ночь пойдешь в погреб, сядь там и сиди до утра. Только получше карауль, ладно? И вора поймай. За это я тебе очень благодарен буду.

Подумал немного батрак и говорит:

— Я, отец Григорий, с ворами непременно справлюсь. Только вот ночью мне есть захочется, не вытерплю целую-то ночь. Ты бы, отец Григорий, дал мне на ночь фунта два-три пшеничного хлебца.

Поп обрадовался. И пяти фунтов не пожалею, говорит.

Вот так и отправился поповский батрак на целую ночь в погреб.

Утром, как только рассветало, поп бежит к батраку и спрашивает:

— Воров поймал ли?

— Чуть-чуть было не поймал, отец Григорий, хвост очень короток оказался, вырвался из рук и убежал, — отвечает батрак.

— Ну, значит, в следующую ночь поймаешь, — сказал поп и засеменил в церковь обедню служить. А народ уж собрался у церкви. Поп не взглянул на людей, идет к алтарю, одевает ризу, берет в руки большой крест и евангелие. Потом стал степенно осматриваться вокруг. Смотрит, а у Исуса Христа на губах масло светится. Поп подошел ближе к Исусу Христу и остановился в недоумении. Потом как размахнется крестом да как стукнет изо всей силы по иконе.

— Мое масло воруешь? — заорал поп на всю церковь. Народ дивуется, не знает, как и быть, стоит, не шелохнувшись. У кого руки на плечах очутились, у кого — на лбу, кто на цыпочках замер, кто на четвереньках.

А поп повернулся в другую сторону, смотрит, и у чудотворца Серафима на губах масло. Он опять закричал и начал бить Серафима так, что от него труха осталась.

Народ пуще прежнего удивился. Поп, как сумасшедший, ходит по церкви, осматривает иконы. Смотрит, у всех апостолов на губах масло. Вот начал поп кричать, бить, ломать! Только и слышится: бах! трах! трах! — и больше ничего не слышно.

Изломав все иконы, поп посмотрел на народ, а в церкви уж никого не осталось, разбежались все начисто.

В народе пошли всякие разговоры. Одни говорят, что поп с ума сошел, другие — что это он спьяну так натворил.

А почему поп так на богов обрушился? Да потому, что, увидев у них на губах масло, он подумал, будто именно они воровски лазили к нему за маслом.

Как богам масло воровать? Батрак всю ночь сидел и с тремя фунтами хлеба масло ел, а как чуть-чуть рассветало, он сходил в церковь и вымазал губы святых маслом. Пусть, мол, на них воровство падет.

Так и случилось, здорово попа обманул батрак. Надо думать, что и на следующую ночь батрак будет таким же караульщиком.

87. Как поп от работника избавлялся

Жил-был поп, у него на лбу, как раз по середине, была шишка. Однажды не захотелось ему свои дела делать, и пошел он на базар; поищу, мол, работника. Видит, по базару ходит здоровый, сильный, но глупый парень. Заметил его поп и зовет: «Эй ты, как тебя там, не пойдешь ли ко мне в работники?» —«Пойти-то как не пойти, только вот как кормить меня будешь, да и какова работа?» — «Кормить буду тем, что сам ем, а работа такая: скотину кормить-поить, из лесу дрова возить, а какую плату тебе надо?» — «За работу я недорого прошу, как год пройдет — щелчок». Услышав это, очень обрадовался поп. На том они и сошлись, немного выпили на радости и отправились домой.

Работает работник у попа; работа весело идет. Подошла пахота — пахать поехал. Пашет, не останавливаясь на отдых. Одного коня насмерть загнал. Но поп ему за это ничего не сказал. Осень пришла — поп работника в лес послал за дровами. Заготовленные дрова показались работнику очень короткими, он тут же ель свалил. Лошадь не смогла ее с места сдвинуть. Работник щелкнул ее по лбу, она тут же и подохла. А он взвалил себе на плечо ель и понес ее. Принес работник ель во двор, а хозяин удивляется: «А где же лошадь, как такую тяжелую ель ты один притащил?»

— Лошадь-то с места ее не сдвинула, а я щелкнул ее в лоб, она и подохла.

Услышав это, поп не знал, что и сказать. А если и его он так же щелкнет? Убьет ведь. Страшно стало попу. Стал он думать над тем, как бы избавиться от работника раньше, чем он плату потребует. Думал, думал и вспомнил, что в лесу есть место, где медведи водятся. Поздним вечером он посылает работника в то место корову искать, а корова в самом деле была уж в хлеву. Работник ни слова не возразил, пошел в лес.

Пришел работник в лес и увидел много медведей. Одних он к елям привязал, других на ель повесил, а одного взял под мышки, принес домой и бросил к корове.

— Привел ли корову? — спрашивает поп.

— Привел, батюшка, привел.

Утром рано попадья пошла корову доить. Пришла и ахнула только: вместо коровы медведь к ней ринулся. У попадьи и голос пропал. Только много времени спустя, она смогла рассказать попу, что случилось.

К тому времени в овине попа невозможно стало зерно сушить: кто-то кидал туда большими камнями. Поп посылает работника в овин рожь сушить. Работник, затопив в овине печь, прилег было. Ан и вправду кто-то начал кидать камни. Работник стал искать и нашел овинников[83]. Он поймал одного, за ногу швырнул о камень. Тот тут же скончался, а остальные разбежались. Работник лег спать и проспал до самого рассвета. А поп обрадовался, думая, что овинники убили его. Сидит поп, радуется. А в это время возвращается выспавшийся работник.

— Ночью никто не беспокоил? — спрашивает поп.

— Кого-то поймал, что-то вроде таракана село мне на лоб, я его убил. Кроме этого, ничего не заметил.

Поп испугался пуще прежнего. Теперь ему водяная мельница вспомнилась. Там черти народу покою не дают. И поп посылает работника туда. Пришел работник на мельницу и лег было спать. Вдруг слышит, кто-то рожь начал шевырять. «Не трогай, это рожь попова!» — кричит работник. А черти еще сильнее завозились. Тогда работник стал прогонять чертей. Схватил одного за ногу и — бах об пол! Черт тут же загнулся, а другие, испугавшись, убежали. Работник, играя двумя пудовыми гирями, пошел к дому мельника, забрался там на полати и уснул. Он спит, а черти, рассыпав по полу серебряные деньги, считают, сколько у них богатства прибыло. Почувствовал это батрак да как бросит в них своими пудовыми гирями. Испугались черти и без оглядки убежали. Работник насыпал деньги в мешки, на них сверху положил мешок с мукой, а в него — убитого черта и ранним утром вернулся к хозяину.

Народ уж был уверен, что теперь работнику не остаться живым, но он вернулся, и поп остолбенел от удивления. Утром попадья собралась муку сеять, развязала мешок, увидела черта и от страха обмерла. «Бежим в гости к знакомому попу», — решили поп с попадьей и убежали. Да и как не убежишь, коль не хочется полжизни жить! С той поры работник остался жить один в поповском доме. Вскоре он и жену себе нашел, говорят. Очень хорошо, будто, живут. А потом попов и совсем не стало, церкви за ненадобностью закрыли. Пусть теперь сами работают, и телом они станут здоровее. Жизнь стала лучше, а поп и молитвы тут не причем.

88. Поп и таракан

В одном селе жил-был поп. День за днем хаживал он в церковь, что стояла в центре села, молиться. Большая, красивая церковь нравилась поселянам, тем более, что они верили попу, который говорил им о том, что бог даст им счастливую жизнь. Потому-то трудовой народ нес последние свои гроши, последнее добришко по праздникам в церковь, ожидая за это от бога легкой, радостной жизни.

А поп эти народные пожертвования знай себе все в дом перетаскивал. И стал он так богато, так роскошно жить, что никакого горюшка, никакой заботы, ни голода, ни холода не знал, как знали это все люди, что без отдыха работали на полях.

Шли годы. Поп говорил, что народ должен еще лучше, еще щедрее одаривать бога, молясь о том, чтоб стать богатым и зажиточным. А жизнь все оставалась прежней.

Понял народ, что обманывает его поп. Перестал он ходить в церковь, носить туда свое добро. А потом царя свергли, народ сам стал хозяином.

Много ли, мало ли лет прошло, народ в колхоз объединился, из церкви клуб сделал, а в нем постоянно по вечерам не только молодежь, но и старики стали собираться, чтоб веселее провести заслуженный отдых.

А поп в колхоз не записался, и церкви у него не стало, и добро от него забрали. Через некоторое время у него и хлеб к исходу подошел. Страшно стало попу, тяжкие думы его одолели. На каждом шагу вспоминается ему прежнее приволье, а между тем голод к нему все ближе и ближе подбирается. «Что делать, что предпринять, чтобы хлеб раздобыть?» — думает поп. — «Может, в колхоз записаться? Нет, греховно попу в поле копаться. Может, снова царя посадить на царство? Нет, народ не победить»…

Думал да раздумывал поп и придумал, наконец, что надо из колхозного сусека украсть пшеницы. «Но с кем и как украсть? Там ведь сидит сторож, поймает ведь он, ей-богу, посадят в тюрьму, как украдешь? — мысль, как короед, засела в голове. В это время на стене появился таракан, вылезший из сундука. Осмотрелся он вокруг и увидел стоящего среди комнаты попа.

— Бачко, о чем так задумался? — обратился он к попу задушевно. А поп будто даже и не слышит его, стоит, углубившись в думы.

— Бачко, что так кручинишься, может, смогу помочь? — снова уже погромче спросил таракан.

Услышав голос, поп повернулся к таракану.

— Или что случилось, бачко? Не смогу ли помочь тебе чем-нибудь? — снова спросил таракан попа.

— Так ведь ты ничего и не можешь, кроме как готовое есть, — отвечает, наконец, поп таракану, глядя на него с недоверием.

— А может, и могу, бачко, ну, сказывай…

— Что ты можешь, только посуду облизывать разве…

— Я могу человеку в ухо залезть и там могу кусаться, — горделиво похвастался таракан.

Лицо попа прояснилось, на губах улыбка заиграла: он хорошо понял возможности таракана. Он еще раз хорошо все обдумал, как он войдет в колхозный сусек, как таракан залезет в ухо сторожу, когда он будет в сусеке, и принялся молиться за успех. Воспрянул поп духом и начал объяснять таракану свой замысел:

— Эх, друг-таракан, безбожный народ меня обрек на голод, нет у меня теперь ни кусочка хлеба… Думаю я из колхозного амбара зерна украсть. Ты мне можешь здорово помочь…

Таракан встрепенулся от радости: ведь он попу может быть полезен. На следующий день, чуть только забрезжил рассвет, таракан в приподнятом настроении собрался отправиться к колхозному амбару. Он разбудил попа, чтоб сказать о своем уходе, но поп его не отпустил: он сам его вечером отнесет прямо к амбару.

Вечером, около полуночи, все приготовив, поп собрался идти воровать. Встал поп перед иконой и горячо помолился о том, чтоб бог избавил его от тюрьмы.

Тишина на улице, ни огонька не светится в окнах домов. Крепко спят, видать, уставшие за день люди. Поп, чувствуя шорох своего таракана, оглядываясь, крадется к амбару, сердце его замирает все сильнее с каждым шагом. Вот и конец села, спрятавшись за угол последней избушки, он остановился и наблюдает за сторожем. До амбара осталось шагов десять.

Видит поп, что сторож пошел в обход амбара, заторопился к входу. Когда сторож был за амбаром, поп, дрожа, достал таракана и шепчет:

— Я сперва замок сломаю, потом войду в амбар. А кто за мной коснется замка, тому ты мигом и забирайся в ухо. Понятно?

— Понятно, бачко. Ну иди с богом! — обрадовался таракан.

Сердце попа особенно сильно забилось, а по всему телу дрожь пошла, страх одолел. Тихо, крадучись, он забрался на приступки и начал открывать замок. Открыв, он еще раз выглянул за угол посмотреть, не подходит ли сторож. Потом, сняв замок, он вошел в амбар. Но с перепугу он совсем забыл, что ему нечего было трогать замок второй раз.

Таракан же, услышав, что кто-то дотронулся до замка вторично, мигом поднялся по одежде, человека, по шее его, по щеке — в ухо. Поп от жадности и страха ничего не чувствовал и знай набирал колхозную пшеницу в мешок.

Вдруг в его ухе что-то зашевелилось, страшная боль пронзила его. А таракан все ретивее, вгрызался и вгрызался в глубь поповского уха.

Боль стала нетерпимой, поп и одного шага не может шагнуть и закричал что было силы.

Сторож как раз в это время заметил, что замок открыт и поднялся на приступки. Услышав крик, он заспешил в амбар. Там он увидел вора, а тот кричит: «Ой, ухо, ой, ухо!» Сторож достал из уха попа таракана, бросил под ноги и раздавил его.

Только сейчас поп испугался за себя и начал уговаривать сторожа:

— Милый дружок, отпусти меня, за это бог тебе счастье, пошлет, урожай даст в огороде и в поле.

— Ты, поп, нам давно уж обещаешь такое. Не верим мы больше твоим вракам, — ответил сторож и принялся поднимать народ.

Народ отдал попа под суд, а суд, как любого вора, без сожаления присудил к тюремному заключению. Народ же еще старательнее начал трудиться и стал жить еще. счастливее.

89. Пастух Ваня

Кто не знает Ваню-пастуха? В наших местах его весь народ знает. Был он очень крепкий и здоровый, но жил Ваня бедно. Зарабатывал он у богачей столько, чтоб только себя прокормить. От бедности не гнушался никакой работы, а все ему шло не в пользу.

Однажды он поймал зайца и понес его продавать. Подходят к нему два купеческих сына и спрашивают:

— Что нашел, Ваня?

— Вам этого не купить.

— А ну-ка посмотрим еще, что это.

— Если это принести домой и, открыв дверь, оставить под окном, то как только заиграет скрипка — станет плясать.

— Продай нам! Сколько просишь?

— Да недорого прошу: 100 рублей хватит.

Купчики взяли зайца и понесли к себе. От радости не знают даже, куда идти. «Да мы теперь не только сто рублей вернем, мы целый мешок золотом наполним. Глуп же этот Ванька, цены вещам не знает», — говорят меж собой два купчика.

Внесли зайца в дом, открыли дверь и окна, и только махнули смычком — их заяц выпрыгнул в окно.

— Эх, ма! Ушел! Вот ведь насмешка, — почесывают купчики затылки. — Ведь Ванька посмеялся над нами.

Рассердились они на Ваню. В следующее воскресенье снова идут они на базар. А в это время как раз Ваня волка поймал. Посадил он его в клеть и понес на базар. Купцы увидели его и спрашивают:

— Что нашел, Ваня?

— Что нашел, того вам не купить.

— Ну-ка, посмотрим, что это такое!

— Это породистый баран. Если его подпустить к овцам, то ягнята будут такие, какие вы только пожелаете.

Купцы и про обиду свою забыли. Обрадовались, о цене наперебой спрашивают.

— Да больше двух сотен не прошу, — говорит Ваня.

Купцы выложили двести рублей и забрали волка.

У купцов много скота, у обоих голов шестьсот одних овец будет. Заспорили братья-купцы.

— Сперва я к своим овцам его подпущу, — говорит старший.

— Нет, я, — кричит младший.

— Я старше тебя…

— Старше, поэтому и подождешь.

Они уж в волосы вцепиться друг другу были готовы, да жены их разняли. Бросили жребий. Жребий выпал старшему. Вечером он подпустил «породистого барана» к своим овцам. Подпуская, приговаривал: «Пусть ягнята будут с телят и мелкокудрявые».

Утром стал смотреть — ни одной овцы не осталось живой, все они перерезаны и сбросаны в одну кучу.

Когда пришел младший брат, купец ничего ему не сказал. «У меня все перерезаны, и у него пусть будет также», — думал старший.

Вот и младший брат подпустил «породистого барана» к своим овцам. Подпуская, приговаривал: «Пусть будут ягнята побольше и получше». Утром стал смотреть — ни одной овцы живой не осталось.

— Погубил нас этот Ваня! — заохали купцы.

— Убить его надо. Убить.

Вот они отправились убивать Ваню. А Ваня в это время сидел, задумавшись, в своей маленькой, как баня, избушке и пил квас. Увидел он в окно купцов, встал из-за стола и сбегал в хлев за кнутом. Потом говорит жене:

— Как купцы придут сюда, я у тебя попрошу мед и белый хлеб. Ты скажи: «Откуда у нас этому быть?» Я рассержусь на тебя и ткну ножом. А ты притворись умершей.

— Ладно, только ножом-то поосторожнее ударь, не порежь, — говорит жена Вани.

— Нет, нет, — успокоил ее Ваня.

Вскоре пришли купцы, и Ваня закричал жене:

— Давай нам мед и булку!

— Откуда у нас булки? — отвечает жена.

Тогда Ваня взял нож и ткнул им в бок жене. «Ай!» — вскрикнула она и притворилась мертвой.

— Ваня, Ваня, что ты наделал! — охают купцы.

Тогда Ваня взял длинный кнут и ударил им жену. Та встала.

— Как это? — удивляются купцы.

— А это не простой кнут. Им можно оживить мертвых людей и животных, — говорит Ваня.

Выпучили купцы глаза по-рачьи. Кнут им так пришелся по сердцу, что и про обиды забыли.

— Продай нам его! Сколько просишь? — наперебой спрашивают купцы.

— Триста рублей.

Купцы забрали кнут и, радуясь, пришли домой. Дома снова чуть не передрались из-за кнута. Младший уж вцепился в бороду старшему.

Рядились, рядились и отдали кнут старшему. Вошел он в избу, взял нож и ткнул им жену. Потом начал кнутом ее хлестать. Так его жена и не поднялась. На следующее утро пришел брат.

— Хорош ли кнут-то? — спрашивает.

— Хорош… После того, как ткнул ножом да похлестал кнутом — жена красивой стала.

— Где же сейчас твоя жена?

— В гости отправилась на паре лошадей.

Старший брат не стал говорить младшему, что его жены нет больше в живых. «Раз я без жены, пусть и его жена умрет», — думал он.

Младший купец вернулся домой и ткнул ножом свою жену. Жена тут же скончалась. И как купец ни хлестал ее кнутом — она так и не встала. Тогда пошел он к старшему брату, и они опять собрались идти убить Ваню. А Ваня в то время на мельницу пошел, муку молоть. Купцы поймали Ваню, посадили в мешок и бросили на льду. Сами же они пошли за топором, чтоб лед рубить и Ваню под лед спустить. В ту пору мимо Вани едет поп на тройке и в красивой повозке. Ваня и кричит: «Батюшка! Батюшка! Скорее иди на мое место!»

— Что ты там делаешь? — спрашивает его поп.

— Золото достаю! — отвечает Ваня.

— Стой, стой, я сейчас, — говорит поп.

Ваня вылез из мешка, а поп забрался на его место. Ваня завязал попа, а сам уехал на тройке — только снег вихрем. Купцы же вернулись, сделали прорубь и спустили в нее попа, думая, что это Ваня. Возвращаются они домой, а навстречу тройка. Смотрят купцы и не знают, что сказать: в повозке сидит Ваня и улыбается во весь рот.

— Откуда ты? — спрашивают его купцы. — Ведь мы только-что тебя под лед спустили!

— А там как раз базар, вот что я купил, — хвастается Иван.

— И меня туда! И меня туда! — наперебой просятся купцы.

— Найдите только мешок, обоим можно.

Нашли купцы мешки, торопятся, пока базар не кончился.

— Сначала я…

— Нет, я…

— Я старше, тебя…

— Коль старше — потерпи…

— Я тебе покажу «потерпи»…

Вцепились братья друг другу в бороды. Но Ваня не дал им подраться вволю. Сперва он старшего завязал в мешок и бросил в прорубь, тот только забулькал. А младшему не терпится уж:

— Вот он уже на базаре… Эх, все товары заберет теперь. Ну-ка, опускай меня следом!..

Его Ваня даже завязать в мешке не успел, как он под лед полетел. Ваня ж на тройке вихрем домой помчался.

90. Смерть старухи

В древние времена в одной деревне жили-были старик со старухой. Детей у них не было.

Пообедали они однажды и забрались на полати. С полатей старуха увидела играющих детей: маленькая девочка и маленький мальчик играли, ничего не замечая вокруг.

Размечталась старуха и говорит старику:

— Старик, как бы хорошо было, если б у нас дети были. Был бы у нас сыночек Иванушка и дочка Оленушка! В старости нам не так бы скучно было, не одни бы жили. Дети бегали бы вокруг нас, работали для нас. Весной бы пахали и сеяли, осенью полное гумно зерна бы собрали. Наш Иван был бы самый крепкий и бойкий парень в деревне. А наша Олена была бы из всех девчат деревни красивей и сильней. Мы бы нашему Ивану невесту сосватали и привезли бы ее к нам. Иванушка мой, голубчик, красавец! — представив, что в избу и в самом деле вошел Иван со своей женой, крикнула старуха и спрыгнула с полатей.

Упала старуха на пол и умерла. Много разве надо старому человеку!

91. Как погибли богачи

Мы жили вдвоем с матерью. Была у нас одна кошка, да и та околела с голода. Перед рождеством умерла мать. Я остался один. Похоронить мать никто не помогает. Что делать? Как похоронить? Думал, думал и придумал: занес в избу салазки, посадил в них мертвую мать, как живую, принарядил.

Встал утром и повез хоронить мать в село Дятьпи. На самом краю села был кабак Осипа Артемьевича. Захожу. А выпить — ни копейки денег нет. Горюю по матери — как не выпить с горя?

Зашел в кабак, а тело матери оставил на улице.

Говорю:

— Дядя Осип, дай бутылку вина, золотом уплачу.

Ну и обрадовался Осип Артемьевич! Взял я бутылку, немножко выпил.

— Вот, — говорю, — мать на улице в салазках сидит, наверно, и она бы выпила.

— Что ж, — говорит, — попотчую.

— Иди, сходи, только осторожнее потчуй, а то отравишь.

— Ладно, не беспокойся, — говорит.

Подошел к матери и старается ее напоить — прямо в рот тычет горлышко бутылки. Сами подумайте, как будет пить мертвый человек?

Я шумно выкатился из кабака и давай кричать:

— Ты что так тычешь? Ведь убить можешь!.. И, правда, убил уже, убил!

И стал я нарочно мямлить себе под нос, будто это мать что-то силится сказать. Ну, какой же разговор у мертвеца, ты сам подумай!

— Ну, вот убил мою мать. Сейчас же я пойду к старшине и нажалуюсь, — говорю.

— Нет, не надо, — просит он, — мать была уже старая, я тебе много золота отвалю.

— Ну, коли так, подавай сюда, — говорю.

Как же не откупиться, ведь никому не захочется идти на каторгу ни с того, ни с сего. Да к тому же Артемьичу! Где тут!

Он мне насыпал полон карман золота и серебра. Я взял салазки, направился на кладбище и там похоронил мать.

Прихожу домой, а у моей избушки народ толпится — думают торги провести моего имущества за неуплату налогов.

— Постойте, — говорю, — торги свои оставьте в покое, а сходите-ка лучше в село Дятьпи: там за каждого мертвого старика и старуху выдают по карману золота.

Не поверили. Как показал золото, серебро — замолчали.

— Вот, — говорю, — за свою мать я сколько денег получил!

А сам на глазах у всех перебираю монетки. У моих торгашей глаза засверкали от зависти. Тотчас же разошлись по домам и давай убивать своих стариков и старух. Иной по два, по три мертвых тела навалил. И на упитанных жеребцах поехали в Дятьпи торговать мертвецами.

Приехали на базар, а покупателей нет: вместо них пришел старшина и кое-кого посадил в каталажку, а других кирпичом избил.

Кое-как вернулись торгаши домой и решили спустить меня под лед. Утром, когда я еще спал, забрали меня прямо с постели и в мешок сунули, повезли куда-то. Доехали, видно, до места, остановились. Один говорит:

— Погодите, его надо дубиной пристукнуть, а потом спустить под лед.

А за дубиной в лес никому из них идти не хочется. И в самом деле, как идти одному? Ведь золото у меня с собой. Уйди он в лес, а остальные все добро поделят, ничего не достанется.

Судили, рядили и все гуртом пошли за дубиной в лес.

В это время на паре с колокольчиками кто-то проезжает мимо этого места. Я стал изо всех сил кричать, чтобы остановились:

— Эй, господин, вытащи меня из мешка — не могу золото свое поднять.

А господин этот был наш поп, отец Илья. Он сразу остановился, вытащил меня из мешка — стоит, удивляется: знакомый, видать, человек!

— Посмотрите, — говорю, — сколько я золота достал из этого мешка.

Отец Илья поверил и сунул голову в мешок.

— Полезай, — говорю, — глубже.

Только он залез, я сразу же конец мешка завязал. Сам сел в повозку и дуй, не стой! Поехал домой.

Мои торгаши вернулись из лесу с дубиной, пристукнули отца Илью и спустили в реку под лед.

На следующее утро опять собрались продавать мое имущество с торгов. Вы ведь знаете, сколько богачей было в нашей деревне: Митрошкины, Панкратовы, Даниловы, да, пожалуй, не перечесть.

Ну вот, заходят во двор, видят — сани новые, кони соколы, сбруя горит. Стоят в недоумении.

— Что, — говорят, — ты откуда вылез?

— Эх вы, дураки, хотели меня прикончить, а мне все везет. Я, как только спустился в воду, угодил прямо на ярмарку к водяному. Вот и купил подешевке: за все уплатил две копейки. Там все так дешево. Я бы и больше накупил, но побоялся, что товар не унести. Если думаете сходить в подводное царство, берите с собой денег не больше пятака, много торговаться там не разрешено, — говорю им.

Мигом побежали они к реке, и все поскакали в прорубь. Ни один не вернулся.

Их родные часто приходили ко мне ругаться, но что поделаешь со мной, с таким умным человеком.

— Ваши, — говорю, — не скоро вернутся, они, наверно, много закупают, да и вряд ли одни сумеют товары принести.

Вот после этого нам стало вольготно жить. На эти деньги построил я большой дом, какого даже в Нью-Йорке нет. А наша деревня, сами знаете, большая. Все мои соседи перешли жить ко мне. С тех пор мы живем все вместе. Оставшихся богачей к нашему дому даже близко не подпускаем.

92. Таз

Жил в старину один человек, у него было две жены; от старшей жены родились два сына, а от младшей — один, да и то плешивый по имени Таз. По смерти отца дети старшей жены выгнали плешивого с матерью из отцовского дома и дали ему только один старый шалаш да плохую тощую лошадь.

Плешивый вделал в шалаш окна и стал там с матерью жить.

Однажды трое сыновей отправились в лес дрова рубить. Дети старшей жены вдвоем нарубили в день три сажени дров, а плешивый один столько нарубил.

Братья, видя это, рассердились на Таза, пошли ночью в лес и сожгли его дрова. Таз ничего им не сказал, только в сердце злобу затаил.

Спустя несколько времени, Таз запряг в дровни лошадь, поставил чуман[84] и поехал в лес за дровами. Доехал, разостлал в чумане полог, наложил угля от сожженных братьями дров, закрыл угли пологом и лубками, обвязал сверху веревками и отправился в путь.

Много ли он ехал, мало ли, доехал до одной деревни, заехал к больному человеку. Богач стал спрашивать его, куда он едет. Таз сказал:

— Еду в такой-то город к одному богачу и везу ему целый чуман золота, только на это золото никому нельзя взглянуть. Если кто вздумает взглянуть, золото тотчас же превратится в уголь. А теперь поставь мне самовар, за чай я заплачу тебе: сколько золота попросишь, столько и отдам.

Потом подошел с богачом к возу, вынул руку из кармана, всунул ее в воз и будто бы достал оттуда горсть золота, показал ее богачу и сказал:

— Вот видишь — золото, а то, может быть, ты и не поверил мне.

Богач сказал:

— Верю, верю, — потом повел его в дом чай пить.

Когда Таз пил чай, богач вышел на двор и сказал работникам своим:

— Подите, поставьте скорее этот чуман в ту клеть, где стоит мой чуман, а взамен его поставьте на дровни тот, который стоят там в углу. — А тот чуман был полон серебра. Работники сделали так, как им велел хозяин.

Поблагодарив хозяина дома, Таз вышел на двор, запряг лошадь, дал хозяину полгорсти золота и поехал домой. Вернувшись, Таз вырыл в шалаше яму и поставил туда чуман с серебром. Братья узнали, что Таз привез целый чуман серебра, пришли к нему и спросили:

— Где ты, братец, нашел столько серебра?

Таз говорит:

— Я менял это серебро на угли от сожженных у меня дров.

Братья сказали друг другу:

— Давай и мы сожжем. Таз возил только один чуман угольев и привез целый чуман серебра, а мы повезем два воза углей и привезем два воза серебра.

Так и порешили. Поехали в лес, сожгли дрова, наложили два воза углей и привезли их прямо в деревню. Как только заехали в деревню, то начали вдвоем кричать:

— Кто меняет угли на серебро?

Жители, услышав их крик, выскочили на улицу, кто с дубинкой, кто с чем попало и давай их бить. Били, били и приговаривали:

«Зачем вы хотите обманывать людей? Какого дурака вы нашли здесь? Кто вам будет менять серебро на угли?»

Побили их и погнали домой. Приехали братья домой и стали советоваться, как отомстить Тазу? Один говорит:

— Давай убьем его мать. Зачем он нас обманул, за что получили мы столько побоев? Все из-за него.

— Давай, — говорит другой.

Порешили братья убить мать Таза и стали ждать случая, когда Таз уйдет из дому.

Один раз Таз поехал в лес по дрова, братья узнали об этом, пришли к Тазу, обвязали его мать веревкой за шею, удавили ее и ушли. В полдень Таз вернулся домой, выпряг лошадь, опростал воз, вошел в избу и видит: мать лежит мертвая, опутанная веревками. Таз плакал, плакал и говорит:

— Постой, слезами не оживишь мертвого. — Развязал он веревки, обул мать в новые лапти, надел на нее новую рубашку, новый кафтан. Потом наелся, накормил лошадь, запряг ее в сани, положил подушки, посадил туда мать, одел на нее шубу, покрыл сверху рогожей, а сам сел на козлы и поехал в путь.

Много ли он ехал, мало ли, доехал до одной деревни; в этой деревне жил один богатый человек. Таз подъехал к воротам богача, остановил лошадь, вожжи в руки матери, а сам вошел в дом.

У этого богача были три красавицы дочери, все невесты. Таз вошел в дом, поздоровался с богачом и попросил поставить самовар.

Когда самовар был готов, посадили Таза чай пить. Выпив чашки две чая, Таз говорит:

— Эх, ма, ведь я совсем забыл, у меня там на санях мать сидит, она, чай, там, бедная, совсем замерзла, как бы не умерла.

Богач сейчас же послал за ней своих дочерей, а лошадь велел ввести во двор. Когда лошадь привели, дочери богача стали звать мать Таза в дом, — она молчит. Попробовали было внести ее за руки, но она совсем не двигалась, окоченела. Девки зашли в избу и сказали Тазу, что мать его умерла, замерзла. Таз залился слезами, плакал, плакал и потом стал приговаривать:

— Вот, кто теперь будет мне стряпать? Кто станет воду носить. Во время моих отлучек кто станет затапливать печку? Зачем только я сюда заехал?!

Богач сказал:

— Не плачь, сынок, тебе бог так велел, видно. Вот у меня три девки, и все уже невесты. Которая тебе нравится, ту и возьми за себя, а мать твою я сам свезу на кладбище и заставлю там зарыть в могилу.

Таз перестал плакать, выбрал среднюю дочь богача, потом, покормив лошадь, посадил в сани невесту, сам сел возле нее и поехал домой, а мать свою оставил у богача и велел ее похоронить.

Когда Таз приехал домой, немного погодя пришли к нему братья смотреть на жену Таза, глаз не сводят с нее, до того она была красива. Потом спросили его:

— Брат, ты где оставил свою мать? — а сами думают про себя: «Ах, и нам бы достать себе таких красавиц в жены!»

Таз сказал:

— Мать моя была мертвая, я ее свез в одну дальнюю деревню и променял на красавицу жену. Там мертвых старушек беда как берут, мне хотели дать за мою мать трех девиц, но я взял только одну.

— Давай и мы убьем свою мать, — говорит один брат.

— Ладно, — говорит другой. — Мы привезем себе по три девицы.

Вышли они от Таза, пошли домой, взяли по веревке и начали связывать и опутывать ими свою мать. Вязали, вязали, удавили свою мать, потом поскорее запрягли лошадь, мать положили в сани, развязали опутанные веревки, покрыли ее сверху рогожей, сами сели рядышком на козлы и поехали в путь.

Много ли ехали они, мало ли, заехали в одну деревню. Как только заехали в деревню, начали кричать:

— Эй, кто меняет красавиц-девиц на мертвых старух?

Сначала никто не откликнулся, но когда таким образом прокричали они три раза, жители выскочили кто с дубиной, кто с палкой, а кто и с цепом, принялись их бить. Били, били, потом проводили их до полевых ворот.

Вырвавшись, братья стали говорить между собою, что Таза нужно запереть в бочку, спустить в воду и утопить.

Пока они разговаривали, не заметили, как приехали домой. Въехав во двор, не выпрягая лошадь, наелись братья досыта и поехали хоронить мать.

После похорон прошло много времени, наступило лето. Они приготовили бочку, а в это время Таз поехал с женой к реке косить траву. Братья узнали об этом, взяли пустую бочку и поехали к Тазу. Доехали до него, связали, положили в бочку и столкнули в воду.

Таз уплыл вниз по воде, а братья поехали домой, взяв с собой жену Таза.

Таз плыл, плыл и, наконец, остановился у большого омута. У этого омута была большая красивая поляна, а на этой поляне пас табун лошадей нюлэсмурт. Ему захотелось пить. Он спустился к омуту пить и там видит бочку. Вытащил ее на берег, ударил кулаком по дну бочки и вышиб его. Таз живо выскочил из бочки, схватил нюлэсмурта за грудь и говорит:

— А ты зачем разбил мой терем? Теперь я тебе никогда не дам пить воду свою.

— А ты кто такой? — спрашивает нюлэсмурт.

Таз говорит:

— Я вумурт — хозяин этой воды, я тебя видел, когда ты шел к берегу. Поволок бы я тебя с собой в воду, но если ты добрый, послушай меня, сядь в этот сломанный терем мой, ступай на дно этого омута и найдешь такой же терем, как этот. Если принесешь его сюда, то мы будем друзьями.

— А ты знаешь меня? — спрашивает нюлэсмурт.

— Знаю, — говорит Таз, — как не знать пастуха?

— Да как же я влезу в твой терем? — говорит нюлэсмурт.

Таз говорит:

— Полезай, сядь на дно, а там я знаю, что делать.

Нюлэсмурт сел в бочку, а Таз взял длинный шест и давай его толкать в омут. Нюлэсмурт говорит:

— Полно, куда ты меня так толкаешь?

Таз говорит:

— Сиди, я сам знаю, что делаю.

Бочка тем временем доплыла до середины омута, угодила в водоворот и опустилась на дно. Таз взял длинный кнут нюлэсмурта, сел на его лошадь, щелкнул кнутом, свистнул и погнал весь табун лошадей домой.

Много он ехал и, наконец, доехал, отворил ворота, загнал в ворота весь табун лошадей, а сам тотчас же отправился к сыновьям старшей жены своего отца и сказал им:

— Здорово ли живете, братья?

— Здорово, — ответили братья.

— Ну так идите скорей на то самое место, где вы пустили меня в реку. Там на дне страсть сколько лошадей, да разной масти и какие хорошие да жирные, я таких лошадей от роду не видывал. Вон смотрите-ка, я сколько их пригнал, хотя ловить их одному трудно было. А вы вдвоем скорее их наловите, — вчетверо больше моего! Теперь еще легче их ловить — теперь зима и они из-под льда никуда не убегут, знай только ловите.

Братья вышли, посмотрели у Таза лошадей, взяли по узде и топор, отправились на то самое место, где хотели утопить Таза. Там они вырубили большую прорубь для того, чтобы можно было вытаскивать больших лошадей, потом брат, который похрабрее, прыгнул в прорубь и, булькая, уплыл под лед. Тот, который остался у проруби, проводил его словами:

— Айда, ладно и пегая.

Долго он ждал у проруби, потом говорит:

— Эх, ведь так не ладно. Он, чай, один не может их ловить, надо за ним идти.

С этими словами сам прыгнул в прорубь и также, булькая, уплыл под лед. А Таз перешел в дом отца со своими лошадьми и с одним чуманом серебра и живет там преотлично.

93. Пестрая корова и кислый суп

Жили в одной деревне два брата — Эртэмей и Юрмаш. Эртэмея отец выделил жить с собственным хозяйством, а Юрмаша оставил жить с собой, и тот разбогател.

Эртэмей поставил маленькую избушку на краю деревни и смог всего-навсего приобрести одну коровенку, и жил он со своей семьей бедствуя. Часто приходилось ему просить у брата Юрмаша хлеба взаймы, а потом отрабатывать этот долг в его хозяйстве.

Однажды пошел Эртэмей к брату просить соломы для своей пестрой коровы. А Юрмаш подумал: «Этот неудачник надоел уже. Как мне отвязаться от него?» Вот он и говорит младшему брату:

— Вот, брат Эртэмей, сейчас я в городе был, там такие, как твоя пестрая, коровы стоят очень дорого. За одну можно три непестрых купить. Отведи и продай ее.

Поверил Эртэмей и повел свою бедную пеструху на базар. Но до базара ему не удалось довести ее — она по дороге у него рухнула и сдохла. У Эртэмея просто сердце оборвалось. Тогда он подумал, что Юрмаш обманул его.

Не зная, что предпринять, пошел скитаться среди народа. По дороге как-то случайно поймал сову и спрятал ее за пазуху: может быть, пригодится утолить голод.

Вечером Эртэмей прибыл в большое село и решил попроситься ночевать у хозяев низенькой избушки на краю села. Стучал, стучал — ответа нет. Не зная, как быть, сел под окном и стал думать. Из дома донесся до него чей-то разговор. Прислушался и решил осторожно в окно заглянуть, посмотреть, кто разговаривает. Понятно: в избе поп с женщиной любезничает. Только он успел посмотреть, видит, по улице кто-то верхом на лошади едет. Сел Эртэмей под окно, сидит, а верховой к этому дому сворачивает.

— Чего ты здесь сидишь? — спрашивает.

— Да вот не нашел места где переночевать. Не разрешишь ли у себя поспать?

— Почему же не разрешить, заходи, спи, — говорит хозяин дома.

Они вместе вошли во двор, разнуздали и расседлали лошадь, а потом вошли в избу. Жена уж одна осталась как будто. Попросил муж у нее поесть, — она отвечает:

— Вон на столе самовар горячий стоит.

А когда увидела Эртэмея, начала кричать:

— Кого привел ночевать, что это за человек?

— Что ж, на улице, что ли, спать человеку? — говорит муж.

Ну, сели они за стол чай пить, размачивают сухой хлеб чаем.

Когда они пили чай, сова вдруг зашевелилась у Эртэмея и — керр! — крикнула.

Хозяин его и спрашивает:

— Чего это у тебя там, родня?

— Это гадатель.

— Что же он отгадывает? Ну-ка погадай.

— Он говорит, что в очаге есть гусь жареный.

Хозяин стал искать и тут же нашел гуся.

— Ну, хорошо гадает твой гадатель, — говорит хозяин. — Давай есть этого гуся, давно уж у нас не было такой вкусной еды.

Эртэмей прижал сову к себе покрепче, сова снова — керр!

— Опять ведь что-то сказал твой гадатель, — говорит хозяин.

— За печкой бутыль с вином у вас есть, — говорит.

Жена хозяина от злости вспыхнула, как ожаленная крапивой.

— Может, ты какого-нибудь шайтана в дом привел, — ругается она.

А муж тем временем несет из-за печки бутыль с вином.

Стали они вместе с Эртэмеем пить вино. Хозяин ест, пьет и удивляется.

— Что ты мне никогда вина не подавала? Промерзнешь на лошади, устанешь — а кроме сухого хлеба, — никакой еды. Все говорила, что у нас нет ничего, — обижается хозяин.

Тогда Эртэмей еще прижал сову.

— Что же еще, родня, он говорит? — спрашивает хозяин.

— В твоем доме озорник обосновался, — говорит Эртэмей. — Потому, говорит, и еда для тебя плоха и пьешь ты только воду. Хорошая еда этому длинноволосому проказнику достается, — говорит Эртэмей.

— А не сумеешь ли ты помочь мне прогнать его? Я бы тебе чего хочешь отдал бы за это, — говорит хозяин.

Договорились, что за пятьсот рублей Эртэмей поможет хозяину. Вот он учит хозяина:

— Ты возьми палку, я его выгоню к тебе, ты не пугайся, бей его.

Спустился Эртэмей в подполье и увидел попа, сидит, прижавшись в угол. Стал поп умолять Эртэмея:

— Отпусти меня по-хорошему, тысячи рублей не пожалею.

— Хорошо, — говорит Эртэмей, — давай деньги.

Взял он тысячу рублей, вымазал попу сажей все лицо и говорит: «Ну, выходи, да больше в этот дом не заходи».

Вышел лохматый поп из подполья — у хозяина и палка из рук выпала, очень страшным он ему показался. Хозяин и ударить его ни разу не успел — так быстро убежал поп.

Очень понравилась эта сова хозяину, пристал он к гостю: продай да продай.

Так и купил за пятьсот рублей.

У Эртэмея стало теперь две тысячи, и он отправился домой.

Пришел он домой и зовет брата Юрмаша к себе в гости. Какой только еды не припас, какого только питья не приготовил — удивительно прямо. Угощает Эртэмей брата и благодарит:

— Хорошо, что ты, брат, сказал мне, пеструю корову я за две тысячи продал.

Начал раскаиваться Юрмаш, лучше бы, думает, самому так продать.

— А что сейчас на базаре дорого можно продать? — расспрашивает он Эртэмея.

— Картофельный суп очень дорог, за ложку рубль дают.

Юрмашу уж не терпится сидеть в гостях. Постарался побыстрее вернуться домой и заставил жену варить картофельный суп. Целый месяц варили они суп.

Наняв лошадей с десяток, повез он суп на базар. Вот нашел себе место на базаре и кричит: «Кому супа. Кому картофельного супа, совсем даром, ложка — рубль».

Удивляется народ, что это он такое кричит.

Собрались люди вокруг него, а от супа воняет — дохнуть нельзя.

Приехал урядник, стал допрашивать Юрмаша, как он смеет такую отраву везти продавать, оштрафовал его, суп весь вылили, а самого Юрмаша, говорят, даже в тюрьму посадили.

Потом Юрмаш узнал, что Эртэмей обманул его, но мстить не стал.

94. Мурза, воевода и Сенька

В удмуртскую деревню Быги приехал откуда-то на двух повозках помещик. Вместе с ним приехали верховые люди, вооруженные мечами и секирами, а некоторые и пищалями. Приезжий назвал себя мурзой Тептяревым. Собрал он в деревне с каждого двора по одному человеку на сход и сказал:

— Приносите мне по одному барану каждый день. Кому и когда доставить мне барана — об этом решайте сами. Кто забудет о своей очередной повинности, того строго накажу.

И съедал он каждый день по барану. Живет месяц и другой. Мало у кого остались бараны. А мурза снова созывает сход.

— Понравилась мне, — говорит, — ваша деревня. Останусь я тут жить у вас навечно.

Зато не понравилось это удмуртам. Один тяжело вздохнул, другой почесал затылок, но все молчали — никто не смел возразить: люди Тептярева стояли у крыльца вооруженные.

— Давайте мы с вами будем жить в дружбе, — продолжает мурза. — Вы будете давать мне по барану в день, а я вас буду охранять.

И это не понравилось удмуртам, такая дружба им вовсе не нужна. Удмурты в деревне Быги жили без всякой опаски, воевать ни с кем не собирались. А мешает им только мурза Тептярев.

— Ну, что же вы молчите? — говорит мурза. — Неужели вам не хочется жить под моей могучей охраной? Слушайте же дальше. Не только ваша деревня понравилась мне. Вместе с вами я хочу взять всю землю от северных холмов до реки Вотки.

Помолчали удмурты и разошлись. А мурза каждый день продолжал съедать по барану. И удмурты безотказно доставляли ему баранов.

Наконец, стало невтерпеж кормить мурзу. И землю отдавать ему не хотелось.

— Не надо нам помещика, — говорят удмурты друг другу. Решили послать Сеньку в Казань с жалобой на мурзу. Сенька был пронырливый и на язык остер. Вот собрал Сенька пусы[85] и поехал верхом на лошади в Казань.

Много ли, мало ли ехал, а доехал-таки через неделю. Низко поклонился он казанскому воеводе и рассказал ему о бедствиях, чинимых мурзой Тептяревым. Рассказал он и о том, что мурза намеревается овладеть удмуртскими землями.

Воевода выслушал Сеньку и ничего не ответил, лишь показал на свой денежный кошель. Сенька догадался и сунул ему в кошель гривну медную. Тогда воевода спросил:

— А где же ваш приговор?

Сенька выложил перед ним пусы и назвал всех владельцев по именам.

— Земля ваша, — сказал воевода. — Мурза у вас ее не отнимет. Вот тебе две бумаги. Одну отдай ты мурзе, а другую держи у себя. Как отдашь эту бумагу мурзе, соберитесь всей деревней и кольями избейте его.

Сенька еще раз низко поклонился воеводе, взял от него бумаги и поехал домой. У той бумаги, которую он должен был передать мурзе, Сенька загнул уголок и зашил ее в левый рукав сукмана (армяка), а вторую бумагу — в правый рукав.

Ехал Сенька семь дней и приехал в свою деревню. Созвал он сход, сказал, что всем надо взять колья в руки и идти к дому, где живет мурза.

Вышел мурза Тептярев на крыльцо и спрашивает:

— На медведя, что ли, собрались? Шкуру мне доставьте, а мясо сами ешьте.

Тут вышел вперед Сенька и говорит:

— Вот тебе, мурза, шкура медвежья. На, получай! — Передал мурзе бумагу воеводы. А тот, как прочитал бумагу, так сразу и побледнел. Посмотрел еще раз на удмуртов с кольями и в избу забежал. Взял он там свою маленькую сумку и на коня. Верхом ускакал. А за ним ускакали и его люди. Даже повозки бросили, даже сваренного барана не съели, так и оставили в котле.

Не успели удмурты свободно вздохнуть, как настигла их новая беда. В деревню явились люди из Казани прямо от воеводы. Явились и сказали:

— Где тут земля воеводы? Где его люди?

Жители деревни Быги удивились: не слыхали они, чтобы поблизости от них была земля и люди воеводы.

— Это деревня Быги? — снова спрашивают люди. — Где тут Сенька-удмурт?

Выходит Сенька и говорит:

— Я Сенька-удмурт и деревня наша называется Быги.

— Ну вот, это нам и надо. Ведь ты приезжал в Казань к нашему воеводе и просил, чтобы вашу деревню он взял под свою защиту?

— Да, мы просили от него помощи, чтобы избавиться нам от мурзы Тептярева, который съедал у нас каждый день по барану, хотел овладеть нашими землями и нас заставить на него работать. Мы прогнали мурзу.

— Хорошо, — говорят пришлые люди, — вы прогнали мурзу, теперь мы будем вас оберегать. Давайте нам по барану каждый день. Теперь вы все принадлежите казанскому воеводе, а земля здешняя — его земля. Можете жить на воеводиной земле, только за это платите ему подати.

— Это неправда, — говорит им Сенька. — Вот бумага воеводы.

Распорол тут Сенька правый рукав сукмана и вытащил бумагу, что дал ему воевода в Казани.

— Правда, это бумага воеводы, — говорят пришлые люди, — а здесь написано, что ваша земля передается воеводе, что вы под его защитой, что он над вами волен чинить суд и расправу. Вот почему мурза Тептярев должен был уйти подальше отсюда.

Понял Сенька, поняли удмурты деревни Быги, что они обмануты воеводой, но тут же вспомнили и о том, как они кольями вооружались против мурзы.

— Ладно, — говорит тогда Сенька, — вы пришли от воеводы, но не все, видно, знаете, что он говорил. Еще он нам совет дал.

— Какой такой совет? — спрашивают люди воеводы.

— А вот увидите, сейчас принесем…

Ушли удмурты. А через некоторое время все они вернулись со здоровенными кольями в руках:

— Вот совет воеводы, — говорит Сенька. — Так прогнали мы от себя мурзу Тептярева, прогоним и вас.

И давай кольями дубасить незванных гостей. Воеводины люди без оглядки бежали.

Возгордился Сенька-удмурт. Как только скрылись люди воеводы, созвал он сход. Вышел на середину и говорит:

— Ну помог я вам избавиться от мурзы Тептярева, помог прогнать и людей воеводы. Кабы не я, было бы всем вам плохо.

— Спасибо, Сенька, спасибо, — говорят ему соседи.

— Ладно уж, — отвечает Сенька. — Теперь вы мне помогите. Видите изба у меня валится. Давайте веме[86] устройте: подвезите бревен и дом поставьте.

Устроили веме, поставили Сеньке дом. Хороший вышел дом, таких не было еще в деревне. И высокое крыльцо приделали.

Выходит Сенька на это крыльцо и глядит на улицу, на избы да на соседей — счет ведет людям, их избам да скоту, проходящему мимо. И велел он построить себе конюшни да хлевы.

Опять устроили веме. Есть теперь у Сеньки большущие конюшни да хлевы, прямо загляденье.

— Спасибо, — говорит, — вам, соседи.

— Будь здоров, — отвечают ему.

— Да вот, — продолжает Сенька, — конюшни-то да хлевы у меня пустые. Соберите с каждого двора по жеребенку да по теленку и приведите ко мне.

Послушались соседи, привели к нему жеребят и телят.

— Теперь, — говорит, — кормите их по очереди сами.

Терпели, терпели мужики, да стало им невтерпеж. Зачастились веме, все больше требовал Сенька. Он сам на себя и работать перестал, других заставлял работать.

Подумали, подумали мужики и вспомнили, как они прогнали от себя мурзу Тептярева и как отбились от воеводиных людей. И вот собрались все они с кольями на сход. Вызвали на крыльцо Сеньку и сказали:

— Уходи ты от нас, пока жив. Не надо нам помещика.

Поглядел на них Сенька и понял, что тут не до шуток. Сел на коня и ускакал из деревни.

95. Поп-знахарь и бедняк

Жили-были поп и бедняк. Поп начал так пьянствовать, что ему стало не хватать его доходов. Вот и пошел он советоваться к одному бедняку.

— Будешь ли слушаться меня? — спрашивает поп. — Мы с тобой у кого-нибудь лошадь уведем. Ты укради ее и куда-нибудь запрячь, привязав. Потом придешь ко мне и скажешь, где привязал.

Бедняк послушался его, вывел у одного богатого человека лошадь, завел ее в лог и привязал к стогу сена. Потом бедняк рассказал попу, где он привязал лошадь, и отправился к богатому мужику, чтоб послушать, что там говорить будут. Богач уж закручинился. Бедняк и спрашивает его:

— Что кручинишься?

— Лошадь у меня пропала, не знаю, где и искать.

— Найдешь, — говорит бедняк. — Иди к попу, наш поп, как хороший гадатель, все может отгадать.

Послушавшись бедняка, тот пошел к попу и спрашивает:

— Батюшка, я слышал, что ты ворожить можешь?

— Могу, могу, — говорит поп, — какая кручина привела тебя ко мне?

— Минувшей ночью у меня лошадь из хлева пропала.

— А ты иди, — говорит поп, — в лог, там у стога сена привязана твоя лошадь. Да поскорее, а то уведут.

Богатый мужик сразу и пошел туда, лошадь и впрямь там привязана. От радости он не знает даже, куда и деваться, сел верхом на лошадь и, не заезжая домой, прямо к попу.

— Сколько тебе за гаданье? Лошадь-то нашлась ведь, спасибо тебе.

— Сколько не жалко, столько и дай, — говорит поп. Мужик дал ему двадцать пять рублей.

Поп опять говорит бедняку:

— Иди снова воровать, что-нибудь стяни и оставь в известном месте, как и первый раз.

Теперь бедняк быка увел, привязал его в другом месте и рассказал попу. Слава попа в селе уже возросла. Он, говорили, все может узнать. Хозяин быка, горюя, к нему же пришел. Поп ему и говорит:

— Иди сейчас же туда-то и туда, там, у изгороди, привязан твой бык. Иди да побыстрее, а то уведут.

Побежал мужик и нашел своего быка в указанном попом месте. Обрадовавшись, он отдал попу за гаданье пятнадцать рублей. Теперь слава о попе распространилась на весь край, о нем даже газеты писали, есть, мол, у нас такой-то и такой поп-ворожец.

У одного богатого купца пропало много денег. Услышав о попе, он написал ему письмо, приглашая к себе.

Поп, почувствовав, что теперь ему не отгадать, дрожать начал, не идет к купцу. А купец прямо к нему посылает своего кучера на тройке. В кибитке — мягкая постель, а под ней — полно яиц. Если он хороший ворожец, то что-нибудь сделает с этими яйцами. Поп, удивляясь приглашению, собирается ехать, садится на мягкую постель, приговаривая:

— Эх, как ворона на яйцах теперь буду сидеть.

Кучера удивляются: как он узнал об этих яйцах? Прибыли они к купцу, тот отвел попу отдельную комнату. Принесли туда разного угощения и оставили попа одного.

Поп не смеет ни пить, ни есть, потому что он совсем не умеет ворожить. Не зная, как выкрутиться, сидит он, задумавшись. Вот и полночь настала, а он все не узнал, кто украл деньги.

Думал-думал, ну, будь уж, что будет, сказал и выпил стакан вина. Выпил и говорит сам с собой:

— Ай, один есть, — и, топнув ногой, поставил стакан на стол.

Это, оказывается, услышали напугавшиеся воры. Услышали и говорят между собой: «Одного ведь нашел уже, давайте отдадим деньги». Второй не соглашается.

— Одного ведь только нашел, а всех троих еще не знает.

Поп второй стакан выпил, проговорив:

«Эх, и второй есть!» Опять топнул ногой и поставил стакан на стол. Воры снова переговариваются, думая, что двоих уж отгадал, боятся, собираются деньги отдать.

— Давайте отдадим!

А один не согласен:

— Сейчас всего двоих отгадал, может, третьего не узнает.

Поп и третий стакан выпил и также сделал. Воры согласились отдать деньги. Они положили деньги на окно к попу, а сами убежали. Подошел поп к окну и нашел деньги.

Поп стал пить на радости.

— Не отдам я деньги купцу, теперь они мои! — начал кричать на весь дом.

Услышав его слова, вошел купец, нашел свои деньги в руках у попа. «Ты, — говорит, — украл их». Стукнул он попа по голове бутылкой, тот сразу и рухнул.

96. Лошадиное яйцо

Пошел один поп на базар закупить то да се и увидел арбуз. Спрашивает он торговца арбузами с удивлением:

— Что это ты продаешь?

А тот решил пошутить над попом:

— Это, — говорит, — лошадиное яйцо.

— Как? Как это? Лошадиное яйцо? Что же с ним делать?

— Если в течение месяца просидеть на нем, высидится жеребеночек.

— А сколько стоит оно?

— Сто рублей стоит.

Так и обманул попа продавец. Десятикопеечный арбуз за сто рублей продал.

— Покупайте, если сумеете высидеть, пару!

Купил поп один арбуз и вернулся домой. Вошел в дом и говорит матушке:

— Матушка, матушка, что я купил! Посмотри-ка! Если на этом посидеть всего один месяц, отсюда выйдет племенной жеребенок.

— Что ж, садись, жеребенок нам нужен, когда-нибудь он конем станет.

Поставил поп лукошко за печку и сел.

Сидит поп. Одну неделю, вторую. И в приход не выходит. Ни молебна, ничего другого не правит. У народа нужда есть в попе: то праздник, то свадьба, то покойник. Ищут уж попа. Испугался поп. Незадолго до срока совсем стало невмоготу от страха.

— С обыском, говорят, придут. Если меня здесь найдут, стыда-то не оберешься, из попов выгонят. Я пойду лучше в лесу досижу, — говорит он матушке.

— Как сам знаешь. Правда, хорошего здесь ждать нечего.

Посоветовались они друг с другом, и пошел поп в лес. Арбуз — в лукошке, лукошко перед собой несет. Вошел в лес, только слышно, как сучья трещат под ногами. В темноте, не видать, куда ступаешь, споткнулся поп за хворост, арбуз упал и разбился. А под хворостом заяц прятался. Испугавшись, тот побежал без оглядки. Э! Что теперь поделаешь, убежал жеребенок.

— Тпрусь, тпрусь, зачем ты от нас убегаешь, чего ты матери своей испугался? — кричит поп.

Да хоть кричи, не кричи, жеребенок убежал, где его поймаешь? Перед попом остался только разбитый арбуз.

Так и пропали его сто рублей, целый месяц зря сидел. С горя заплакал поп, возвращаясь домой.

— Ох, матушка, кончаюсь!

— Что случилось?

— Какой красивый жеребеночек вывелся, какой резвый! Невозможно было поймать, когда он вылупился и в лес убежал.

Поп и сейчас еще сокрушается, что не удалось ему обзавестись породистой лошадью.

97. Зять

Пошел один зять в гости к своей теще. Вошел в дом и сел на лавку, ждет, когда его угощать будут. А тесть с тещей, кажется, и не думают его кормить-поить, все делают какие-то свои дела. Встал тогда зять и сказал, что он пойдет к соседям, и вышел.

Никуда он, конечно, не пошел. На улицу вышел и стал в окно подсматривать.

Вот тесть бочонок с медовушкой[87] на печь поднял. Теща же жареную утку в печь поставила, под кровать спрятала сочни, а под фартук запрятала недовыщипанную индейку.

Увидел все эти запрятывания зять и заходит в дом. Подсел он к тестю и начал:

— Когда я к вам шел, тесть, много удивительного мне попалось по пути. Через дорогу змея переползла, толстая-толстая, как бочонок с медовой брагой, что у вас на печи стоит. Я ничуть не испугался ее: взял камень с ту жареную утку, которая у вас в печке, и расплющил ее, как сочни, которые лежат у вас под кроватью. Если вы не верите моему рассказу, то выдерите мне волосы, как перья у индейки, которая под передником у тещи.

Понял тесть, что хочет зять есть, и у него уж не было больше никаких возможностей не угостить зятя.

98. Узкий кувшин

Жил-был поп. У него, конечно, был батрак. Однажды зимой поповской скотине не хватило кормов. Что делать? Известно, надо идти в соседнее село за сеном и батрака взять с собой.

Когда они выходили из дома, погода была хорошей, солнечной, а только выехали с сеном — такой буран забушевал, что дороги не видно. К тому ж и ночь подошла.

Что делать? Известно, среди поля не уснешь, надо к кому-то ночевать идти. С большим трудом дошли до какой-то деревушки и зашли там к одному знакомому. А знакомый этот был очень богатым и очень жадным.

Когда поп с батраком вошли, он сидел, кисель ел.

— Эхе! — шепчет батюшка на ухо батраку, — нам, кажется, повезло, вовремя прибыли. Ведь мы сутра ничего не ели.

— Да, под ложечкой посасывает, — подтверждает батрак.

Услышав, что зашли гости, отряхнули снег, хозяин дома пригласил их есть кисель. Батрак, не ожидая вторичного приглашения, уселся за стол. А батюшка сидит в сторонке и ждет, когда его еще будут звать.

— Батюшка, отец Василий, садись, садись, — говорят.

— Спасибо, спасибо, я сыт, — церемонится поп.

— Спасибо, так спасибо, силой не можем заставлять. — Сказал это хозяин и, кажется, совсем позабыл о сидящем на лавке госте. Ладно.

Сидит батюшка, уставился глазами на стол, слюнки глотает, а люди за столом чашку за чашкой в рот опрокидывают.

Поели-попили и все встали из-за стола. Жена хозяина оставшийся кисель вылила в узкий кувшин и поставила на окно, а батюшка процеремонился да так голодным и лег спать.

Когда все уснули, батюшка и шепчет батраку на ухо:

— Батрак, а батрак, мне очень уж есть хочется.

— Хочется, так ешь. Кисель ведь на окне стоит, — отвечает батрак.

Батюшка торопливо встал и прямо через край стал выхлебывать кисель из кувшина, из темноты только чавканье раздается.

— Батрак, а батрак, — снова шепчет поп.

— Что? Не наелся, что ли?

— Какое наелся, я стал облизывать, да рука обратно не вылезает.

— Какой ты, право! Неужели нельзя было по-человечески поесть! — сочувствует батрак. — Иди, залезь на печь и стукни там кувшин о чурку.

Бац! — раздалось на печке, осколки кувшина посыпались на пол.

Спустился батюшка обратно к себе на постель, батрак пошел посмотреть, как его хозяин сделал это дело.

— Ну, батюшка, теперь мы пропадом пропали, — сказал батрак, спустившись с печи.

— Что такое?

— Как «что такое»? Ты вместо того, чтобы стукнуть кувшин о чурку, стукнул о лысину хозяина. Давай, пока не начали кричать, уйдем отсюда.

Они быстро собрались, запрягли лошадь и уехали.

Подъехали они к дому, посмотрели назад — за ними погоня.

Что делать? Батюшка велит гнать лошадь побыстрее, подталкивает батрака под бок, батрак, вместо того чтобы погонять, нарочно сдерживает. Потому погоня все ближе и ближе.

Батрак, чтобы избавиться от побоев, спрыгнул с воза, а попу велел спрятаться в сене. «Тебя, мол, не увидят, за мной гнаться будут».

Так и сделали: батюшка залез под сено, а батрак, щелкнув кнутом лошадь, умчался, как вихрь.

Подъехала погоня к сену, не увидела никого и от злости не знает, что и делать. Не долго думая, мужики взяли и подожгли сено.

Длинноволосый поп как выскочит из горящего сена да как припустится бежать вдоль дороги! Тогда мужики, которые гнались за ним, поймали батюшку, избили его до смерти, а батрак, продав лошадь попа, в другой деревне купил себе дом. Работал, работал и лошадь приобрел.

А сейчас он, сказывают, в колхозе работает, очень зажиточно живет. Все в гости собирается приехать, да пчел не на кого оставить.

99. Молодой поп

В одном приходе умер поп.

— Кто же у нас теперь будет попом? — говорят мужики.

— На кого прыгнет баран, тот будет попом, — так решили.

Я был тогда еще маленьким, на меня баран и прыгнул. Нужно теперь идти в церковь служить. Что же, думаю, я буду делать? Ведь я совсем неученый.

Сразу же, как вошел в церковь, говорю народу:

— Как я буду молиться, так и вы молитесь.

В то время, когда я махал кадилом, уголек упал в голенище сапога. Лег я на спину, поднял ноги и трясу ими, чтобы уголек выпал. Народ делает то же, что и я: все легли на спину и ну болтать ногами.

— Раз бон, два бон, три бон, — считаю и служу.

Считаю до девяти и начинаю снова. Так и обедня прошла. Народ радуется:

— Этот поп хороший, обедню быстро служит, — говорят. — А старый поп долго служил, уставали стоять на ногах.

Прослужил я так два года. Кто-то обо мне сказал архиерею. Приехал архиерей и сразу в церковь. Да я не растерялся.

— Имею при себе три тысячи рублей, одну тысячу оставлю, две тысячи отдам архиерею, — так и начал служить обедню.

— Ну, ваш поп, оказывается, хороший, — сказал архиерей народу. — Пусть продолжает служить.

Так я остался попом.

100. Солдат, шайтан и смерть

В древние времена возвращался однажды со службы солдат. По дороге встретился ему нищий. Спрашивает нищий солдата:

— Нет ли у тебя хлеба, служивый?

У солдата было три сухарика. Не пожалев, он отдал их нищему. Нищий в обмен дал ему волшебные карты и сумку, говоря:

— Если ты откроешь эту сумку — все что попросишь, туда войдет. Если будешь играть в эти карты, никогда не проиграешь.

Шел, шел солдат и увидел на пруду гусей. Открыл он сумку и сказал: «Два гуся, зайдите сюда». Так и вышло.

Идет солдат дальше. Пришел он в небольшой город и прямо в столовую. Из одного гуся закуску заказал себе, другого отдал за то, чтобы выпить с устатку. Рядом стояла казарма с разбитыми окнами. Солдат и спрашивает, живет ли кто в этой казарме. Ему отвечают:

— Там шайтанов полно, потому никто и не живет.

— Пойду-ка я посмотрю, какие такие эти шайтаны, в карты поиграю, — говорит солдат.

Вошел солдат в казарму, его тут же шайтаны окружили, спрашивают:

— Что тебе нужно, служивый?

— В карты пришел поиграть, все играете или нет?

Сели играть. Солдат выигрывает и выигрывает. Старый шайтан все посылает и посылает молодых за деньгами. После того, как проиграли последние, шайтаны решили убить солдата.

— Не убивайте меня сейчас, сначала в эту сумку войдите, да и смерть пусть туда же залезет, — говорит солдат, открыв сумку.

Вошли шайтаны в сумку, смерть тоже залезла к ним. Завязал сумку солдат и пошел прочь. Зашел он в лес, наклонил ветку березы и привязал к ней свою сумку. Внизу прибил доску и написал: «Кто будет проходить мимо, пусть ударит по сумке палкой».

Сумка солдата провисела там несколько лет. Из-за того, что смерть была заключена в сумку, люди перестали умирать. Появилось очень много стариков, которые стали просить смерти. И шайтаны стали проситься на волю.

Пришел к березе солдат, снял повешенную сумку и говорит старому шайтану:

— Я тебя отпущу, когда ты дашь подписку своей кровью о том, что вы больше никогда здесь не появитесь.

Шайтан дал эту подписку кровью. Тогда солдат выпустил их из сумки, и они убежали. С той поры шайтанов больше не видно. Забыл солдат взять подписку от смерти, чтоб она только к старикам ходила, потому смерть и теперь не разбирает, кто стар, кто молод.