В тот вечер свадеб к родовому поместью герцогов Анжуйских мчался экипаж, в котором в радостном возбуждении предавалась мечтам герцогиня Савойская. Она еще не знала, что её обогнала голубиная почта из окрестностей Ренна и что её уже ждет герцог-отец, впечатленный горячим письмом, под которым подписались все трое его сыновей, и готовый на все ради своих детей и блага страны, даже на соблазнение с возможным последующим браком дьявола в платье и с герцогским титулом. Король Франции действительно был осведомлен о провернутой кузенами афере и ничего против не имел, так как вскоре получил доклад от своего посланника в Савойе, что союз заключен и Испания в бессильной ярости кусает локти, впрочем, как и Англия во главе с премьер-министром Норфолком, который впоследствии лишился должности.
Габриэлла не знала, что в эту самую минуту в маленькой деревенской церквушке священные узы брака соединили её старшую сестру с ее «принцем». Эдит же была прекрасно осведомлена о грядущем счастье сестры, и в особняке вскоре ждали прибытия второй пары новобрачных. А уже завтра Лео и Эдит поедут в свадебное путешествие на юг, в Монпелье, поместье, которое приемный сын герцога Ануйского наследовал в полугодовалом возрасте после смерти родного отца. Деревушка Сен-Дрезери находилась по соседству с его владениями и Леонард решил в качестве свадебного подарка своей обожаемой молодой жене подарить её отчий дом, маленький и уже давно не новый, но такой дорогой её сердцу, вместе с садом и крестьянской землей. Маркиз де Труи продал ему все хозяйство, в сущности, за бесценок, хотя Лео был готов пожертвовать все свои богатства ради счастливой улыбкой, распустившейся на прекрасном лице Эдит. А еще герцог Леонард Анжуйский всерьез задумался насчет виноградников.
Не успели молодожены проснуться после первой брачной ночи, открывшей кому-то волнующую тайну земной любви, подарившей кому-то радость первооткрывателя, наградившей кого-то долгими ласками и иступленным наслаждением, как за ворота небольшого особнячка в окрестностях Ренна, окруженного дивным, утопающем в цвету садом, во весь опор вылетел Герцог, сменивший наездника. Правил горячим скакуном молодой капитан, а вместе с ним верхом на вороном скакал его молодой парнишка-солдат. Розали тесно прижималась сзади к мужчине, обхватив того за талию, и мечтала, что, возможно, и на её свадьбе когда-нибудь погуляют все её близкие. На свадьбе с ее «принцем». А Амадор неосознанно поглаживал маленькую тонкую ладошку на своем поясе и блаженно улыбался, сам не зная почему.
Под бирюзовым балдахином
Держа в руках бокал с графином,
Со страхом ночи ожидая,
Лежит графиня молодая.
Ей хмель бы смелости послал —
Не пьёт рубиновый нектар.
Волнение в душе храня,
Она с утра у алтаря
Венчалась с графом молодым,
Красивым, смелым, удалым,
Землёю щедро наделенным,
В нее без памяти влюблённым.
Да что скрывать, она сама
Сердечко графу отдала.
И вот пришла пора графине
На белой, с вензелем перине
Отдаться мужу без остатка,
Чтоб им обоим было сладко
В их брачную грешну'ю ночь…
Но как прогнать сомненья прочь?
Девичий страх все не уйдёт,
Глотка ей сделать не даёт.
Дрожит графиня от испуга
И ждёт, как смертный час, супруга.
Но вот, прислугу отослав,
В покои чинно входит граф.
Любимая его — глядит —
На брачном ложе возлежит,
Бледнеет, думая, когда
Ей падать в обморок пора?
Вопрос у графа лишь один:
Каким же чудом цел графин?
Улыбки светлой не тая,
Он молвил так: «Любовь моя,
Поверь, вот эту простыню
Я по-другому обагрю.
Оставь, любимая, вино,
А то, сдаётся мне, оно
Прольётся не в твои уста,
А на подушку мимо рта.
Свою я жажду утолю
И тебя лично напою…»
Из нежных ручек он забрал
Графин хрустальный и бокал,
На столик это водрузил
И вновь с женой заговорил:
«Я вижу, девочка моя,
Боишься сильно ты меня.
Поверь, нас страсть не совратит,
А только чувства распалит.
Со мною скоро согласишься,
Что то, чего сейчас страшишься, —
Чудеснейший из всех даров,
Что нам достались от Богов!»
Взглянув в алмазные глаза,
В душе его она прочла
И нежность, и тепло, и страсть,
И жажду во грехе пропасть
Лишь с ней одной. И вот она
Супругу тихо шепчет «да»…
Спустя минуту простыня
Была не девственно бела,
И слышен был в ночной тиши
Стон тихий — страстный глас любви.
Прекраснейшая из картин:
Супруги, ночь, вино, графин…