Персона. Столица Света

5 Задание

– Прошу прощения? – воскликнула Фисба.

Андреа тоже пытался осознать слова Дезидерии. Эвандер, в свою очередь, решил прояснить положение дел более хитрым способом:

– Возможно, мы ослышались, госпожа. Вы хотели пошутить, чтобы мы почувствовали себя комфортнее?

Однако Дезидерия казалась серьезной как никогда. Фисба вскочила от волнения.

– Я… не могу! Похитить жениха принцессы? Да это самоубийство! Согласно правилам Оффиция, вы не можете подвергать нас опасности или просить о бесчестных действиях!

– Моя цель отнюдь не бесчестна, – с олимпийским спокойствием отозвалась Дезидерия. – Я понимаю, она может пугать, но мне кажется правильным предупредить вас о том, во что втягиваю.

– Нас бросят в тюрьму! И казнят! – продолжала возмущаться Фисба.

– Нет, если я возьму ответственность на себя, – объясняла Дезидерия. – Я наняла вас, вы у меня в подчинении, и происходящее – моя ответственность. Я возьму все на себя в случае неудачи.

Тихий, словно мышка, Пирам возник из тени испуганной Фисбы и предложил ей чашу вина.

– Я слишком молода для спиртного, – с неприязнью ответила она. – Ты что же, хочешь меня напоить, чтобы я согласилась на это безумие?

– Полагаю, у вас есть план, – вмешался Эвандер.

На его лице показалась редкая озабоченность.

– Конечно, я понимаю, что затеваю. И не рассчитываю, что будет просто.

– Зачем вам красть жениха принцессы? Никто не знает, кто он, – Антея не мог остановиться и продолжил. – Надеюсь, вы не рассчитываете получить за него выкуп?

– Вы считаете, что я опущусь до выкупа? С моим положением? Я делаю это не ради денег, – выговорила девушка.

Эвандер тут же пожалел о своей излишней храбрости.

– Конечно, вы правы! Я должен был понять по вилле, слугам, всему убранству…

Дезидерия поднесла кубок к губам и смягчилась:

– Сейчас я не могу рассказать вам все. В последующие пять дней вы узнаете необходимое. А пока будет лучше, если некоторые детали останутся секретом. Для вашей же безопасности. Я осознаю, что это значит. Могу лишь уверить, что вы действуете на благо Фаоса. Свадьба принцессы не лучшая затея. Во всяком случае – свадьба с этим женихом.

– Что в нем особенного? – спросил Эвандер.

Дезидерия ничего не ответила, обратив внимание на изучающее молчание Андреа.

– Вам будто все равно, – обратилась она к Персоне.

– Если вы говорите, что просчитали все риски, то я готов довериться вам.

Если Андреа и был готов довериться Дезидерии, то причиной тому был вовсе не хорошо продуманный план. Он уловил в голосе заказчицы едва заметную дрожь. Юноша научился замечать малейшие колебания в голосе, когда учился точно подражать им. Девушка говорила от чистого сердца. Затея не была попыткой отомстить, и Дезидерия была эмоционально вовлечена в нее. Андреа решил не выдавать ее волнения товарищам и промолчал.

И все же их хозяйка улыбалась, пряча это за ободком серебряной чаши.

Фисба успокоилась и снова села:

– И все равно мне неспокойно, – покачала она головой.

– Я не ожидаю иного, – уверила ее Дезидерия. – Ваши сомнения вполне понятны.

Однако она больше не пыталась развеять их, а попросту сменила тему:

– Устраивайтесь поудобнее. Завтра мы отправимся во дворец. Все, кроме вас, Антея: для вас будет особое задание здесь, на вилле.

– В королевский дворец? Так быстро? Но мы совсем не готовы! – возразила Фисба.

– Завтра мы отправимся на разведку. Действовать начнем в последний момент. Вам нужно сориентироваться и понять свои задачи. Чем лучше вы будете знать местность и план миссии, тем выше наши шансы на успех. Я пойду с вами, чтобы обеспечить прикрытие.

– Во дворец абы кого не пускают, – отметил Эвандер.

– Я не абы кто, – возразила Дезидерия.

– Я вас так и не называл, – извинился юноша.

Фисба вспоминала, что говорила им Дезидерия.

– Вы сказали, что мы действуем на благо Фаоса, и этот брак не лучшая затея. Что именно произойдет, если свадьба принцессы все же состоится?

– Мне бы не хотелось думать об этом, – ответила дама, поставив пустую чашу на стол.

Андреа нахмурился. Такой ответ ничуть не успокоил его.

Дезидерия хлопнула в ладоши, и в комнату, подобно трем марионеткам на пружинках, зашли слуги.

– Они проводят вас в ваши покои. Там вы найдете все необходимое для пребывания на вилле. Можете считать ее своим домом и ходить где пожелаете. Мои слуги в вашем распоряжении, можете отдавать им приказы, пока живете здесь. Завтра встаем на рассвете и отправляемся во дворец. Что касается вас… – дама кивнула Андреа. – Наденьте маску.

– Какую именно?

– Женщины, которая на самом деле никогда не жила в Фаосе.

Это сразу исключало значительное количество вариантов, которые Андреа взял с собой.

После этого Дезидерия отпустила их и перешла к полуденной трапезе. Товарищи разошлись по огромной вилле, следуя за Отверженными. Молодая женщина со всклокоченными волосами проводила Андреа до его спальни, хотя эти роскошные комнаты невозможно было считать простым помещением для сна. Там не было узкой кушетки, мешка, набитого соломой, который приходилось латать каждый год.

В главной комнате стояла огромная кровать с балдахином, оснащенная тюлем для защиты от назойливых ночных насекомых. Матрас оказался невероятно удобным. Для Андреа подготовили все, что только могло пригодиться: одежду, сандалии, украшения, аксессуары… На столике, украшенном букетом свежих лилий, стояло целое множество флаконов духов.

Очарованный Андреа подошел к столику и открыл один из флаконов. Концентрированный аромат навевал море воспоминаний. Он ощутил запах медной печи, горящих поленьев, углей, цветущего поля.

Он отвлекся, заметив краем глаза сквозной проход на террасу с восхитительным видом. Там, скрытая от всяких взглядов, стояла высеченная из мрамора круглая ванна в окружении пальм в горшках. Рядом стояли амфоры, наполненные душистыми солями, предназначенными для купания. Открывавшийся вид позволял любоваться белыми зданиями Фаоса и кипарисами прямо из ванны.

Андреа предпочел исследования отдых у. Он оставил свои поношенные сандалии в спальне и босой отправился изучать Пурпурную виллу. Здесь за садами ухаживали гораздо лучше, чем в Западном Оффиции. Там дети носились по кустам и кромсали их в поисках букашек. Здесь пчелы чинно порхали с цветка на цветок, не опасаясь нападения маленьких варваров. Герань и жимолость располагали к поэтическим размышлениям. Здесь не было слышно криков детей или преследующей их сестры Агнессы, в доме Дезидерии звучало журчание воды в водосточных трубах.

Отверженные реагировали на Андреа так, будто он был частью виллы. Отчасти он понимал недоверие Фисбы, но жалость по отношению к ним все равно была сильнее. Их механические движения запускались исключительно от приказов других людей. Их воля и мысли были очень ограничены. Будучи предоставленными самим себе, Отверженные почти не имели шансов выжить: люди всегда были очень жестоки по отношению к ним, особенно из-за неспособности самостоятельно принимать решения. Они выживали исключительно за счет инстинктов. Несмотря на то, что в обществе воспевали Свет, порой он оказывался несправедлив.

Длинные коридоры виллы были завешаны пурпурными портьерами со стороны окон и уставлены бюстами со стороны комнат. Каждый из них изображал кого-нибудь из знаменитых предков Дезидерии. Ее бюст, довольно точно воспроизводивший оригинал, в особенности ее ястребиный нос, тоже красовался в галерее. Следующему бюсту знатно досталось. Он изображал молодого человека, но по всей видимости с бюстом обращались не очень-то аккуратно. Его явно роняли несколько раз, и на одних частях бюста виднелись вмятины, а на других – трещины. Одну из бровей даже пришлось склеить. Несмотря на все недостатки, было заметно, что оригинал весьма застенчив.

За ним виднелась полуоткрытая дверь. Сквозь щель задувал сквозняк, будто предлагая Андреа зайти. Юноша не стал сопротивляться искушению и подошел поближе. Когда он зашел, свет из коридора полился в комнату, освещая ее необычную обстановку. В помещении стоял затхлый дух. Окна в ней давно не открывали.

У хозяина комнаты была несомненная страсть. Полы были настолько завалены исписанными пергаментами, что за ними уже было не разглядеть напольную плитку. На каждом свободном пятачке располагалось по птичьему чучелу, а стены покрывали перья, выровненные по цвету и размеру. Наконец, с потолка свисали бумажные поворачивающиеся модели, изображавшие птиц. Модели посложнее были вырезаны из дерева и скреплены проволокой.

Андреа наклонился, чтобы поднять один из пергаментов. Талант художника не вызывал сомнений.

Карандашные наброски птиц словно оживали, готовые вспорхнуть с листа. Техника сильно отличалась от того, что Андреа видел у других художников, например, у Каспара. Таинственный рисовальщик работал простым углем, и на некоторых участках штриховка успела размазаться. Неровные края придавали рисункам некоторый шарм, трогательное несовершенство, рожденное из искренности.

– Сюда нельзя.

Приглушенный, но твердый голос Пирама вывел Андреа из задумчивости.

Застигнутый врасплох, Андреа обернулся.

– Дверь была открыта, – будто оправдываясь, ответил юноша.

– Это не дает вам права заходить в комнату хозяина.

– Мне и в голову не приходило, что сюда нельзя. Твоя госпожа сказала чувствовать себя как дома. Я понял ее буквально.

Оправдания Андреа не возымели действия, и Пирам безучастно указал ему на выход. Незваный гость, не дрогнув, подчинился. Отверженный бросил последний взгляд на дверь, после чего вновь запер птиц во мраке каменной клетки.

– Как думаете, она хочет вернуть своего жениха?

Эвандер выдумал свою гипотезу во время ужина. Дезидерия прислала им индейку, запеченную с финиками, которую троица и поедала на одной из террас поместья.

– То есть принцесса Элоиза собирается замуж за жениха госпожи Дезидерии? – неуверенно переспросила Фисба.

– Это бы многое объяснило! Тогда он просто обязан оказаться первым красавцем Фаоса! Таким, чтобы принцесса не могла смириться с тем, что он достанется кому-то еще! И потом, если он того же положения, что и Дезидерия, то он, наверное, сказочно богат.

– Полагаю, что принцесса на финансы не жалуется. Вряд ли она без гроша в кармане.

– Он не жених Дезидерии, – вмешался Андреа, немало удивив Эвандера.

– В самом деле? Почему ты так решил?

– Если бы Дезидерия была помолвлена, она носила бы золотую ленту. А это не так.

– Он прав, – отметила Фисба.

– К сожалению, я не такой наблюдательный, – разочарованно протянул Эвандер.

В Серебряном королевстве был обычай: когда пара решала пожениться, помолвленные обменивались золотой лентой. Ее можно было повязать где угодно: на запястье, шею, палец, лодыжку, руку или даже голову. Лента символизировала связь со Светом, который должен был вскоре соединить их. Традиция стала такой популярной, что ее переняли жители соседних Медных равнин.

– Как думаешь, кто этот таинственный жених принцессы Элоизы? – спросила Фисба у Андреа. – Во всем Фаосе никто не говорит о нем и даже не знает его имени.

– Это кто-то близкий Дезидерии.

– Друг или, может, сын…

– Сын? – встрепенулся Эвандер. – Она не так стара, чтобы иметь сына брачного возраста! К тому же непохоже, чтобы она была замужем.

– Одно можно утверждать наверняка: она хочет, чтобы личность жениха оставалась неизвестной. Любой радовался бы, женись его родственник на принцессе. Это мечта многих знатных родов. Но не Дезидерии…

Друзья притихли, насторожившись.

– Мне все это не нравится, – призналась, наконец, Фисба.

– Постарайся посмотреть на это с другой стороны. Завтра ты идешь во дворец, где будет шанс познакомиться с целой кучей прекрасных молодых людей, несомненно обладающих…

– Предлагаешь ориентироваться на месте, чтобы…

– …понять, что ни один из них мне в подметки не годится! – закончил он за Фисбу.

– Стоило догадаться, – ответила девушка, приподняв бровь.

И все же на ее лице заиграла улыбка. Она слизнула сладкий соус с пальцев и поднялась.

– Я иду спать, – попрощалась Фисба. – Не засиживайтесь. Завтра будет интересный день.

Фисба ушла. На террасе с каждой минутой становилось все темнее. Андреа уже начинал различать звезды, проглядывавшие из мрака, накрывшего их с головами. Не отрывая взгляда от ночного неба, он повернулся к товарищу:

– Тебе не стоит так давить на Фисбу, – заметил Андреа.

– Ты прав. Порой мне кажется, что я сам не верю в то, что говорю…

– Что ты хочешь этим сказать?

Эвандер притянул к себе колено, после чего поделился:

– Я перестал верить, что однажды Фисба полюбит меня.

– Но ты говоришь ей обратное! – воскликнул Андреа.

– Она так переживает из-за того, что ей надо найти мужа, избежать вступления в Культ. Фисба уверена, что никто не захочет ее, что она не заслуживает любви. Когда я вижу, как Фисба переживает, мне хочется отвлечь ее.

– И чего ты ждешь? Медаль за домогательства к Фисбе?

– Ничего я не… – заметив на лице Андреа злою иронию, Эвандер проглотил не вылетевшие слова и проворчал. – Просто делаю, что могу.

– Ты мог бы вести себя как друг, вместо того чтобы подкалывать ее. В этом нет ничего дурного. Ничто не запрещает мужчинам и женщинам дружить.

– Тебе легко говорить, ведь любовь тебя не интересует. При желании ты можешь дружить с кем угодно. Я не такой. Я хочу жениться на любимой женщине и создать с ней семью. Что касается Фисбы… она мне небезразлична. Но я понял, что это бесполезная трата сил. Она ищет путь на волю, а не любящего мужа. Я бы хотел, чтобы она увидела свою ошибку. Особенно в свете происходящего. Мне кажется, обстановка становится только хуже. Я заметил это во время выходов в город. Обычные люди все больше презирают нас. Как найти среди них любовь? Даже я порой теряю надежду, размышляя об этом. Только женщина, которую коснулся Свет, подобная мне, сумеет принять меня.

После минуты созерцательного молчания со стороны Андреа Эвандер выдохнул:

– Это так трудно. Было бы просто, сумей я избавиться от этих чувств, отравляющих жизнь и ей, и мне! Обещаю тебе, я приложу для этого все усилия.

– Принятие – уже отличный первый шаг, – успокоил друга Андреа. – Ты способен измениться к лучшему. Ради Фисбы.

Слова Андреа успокоили Эвандера, и он тихо рассмеялся. Перед тем, как покинуть террасу, он сказал:

– Это задание – отличная возможность посмотреть, как мы работаем в команде. Это совсем не то же самое, что в Оффиции. Буду рад поработать с тобой, красотка моя!

Андреа кивнул другу. Тот попрощался и оставил его наедине со звездами. Взгляд Персоны заскользил по небесному склону и зацепился за очертания дворца на соседнем холме. Именно там и развернутся события ближайших дней. К лучшему. Или к худшему.

Взгляд Андреа вновь обратился к сиявшим звездам. Они шептали ему. И он ответил:

– Присматривайте за мной получше. Иначе я присоединюсь к вам раньше, чем думал.