Страж Монолита

Глава 2. Лагерь новичков

Прогулки по Зоне особенно вредны для туристов, слишком умных и для дураков. По этой причине сталкер Бобр, он же Егор Казмаутов, не спешил расслабляться и вел себя так, как будто он шел не по окраине Зоны, а по своей «рабочей» территории, к которой причислялась, конечно же, территория до Свалки, крайние восточные окрестности Агропрома и западные окрестности Темной долины. Ходить дальше в одиночку он не решался, поскольку Дикие территории, Армейские склады, хоть и были более уловистыми на артефакты, но и Зона там уже спрашивала за хороший хабар дороже. Да что говорить, для многих сталкеров даже входной билет оплачивался жизнью или рассудком.

Там в десятке мрачных километров от ЧАЭС можно было встретить сошедших с ума сталкеров или жутких созданий, созданных Зоной на основе человеческого материала. Все они по ее прихоти стали частью пищевой цепи и имеют название бюреров, изломов, контролеров. Но это было там, далеко, за Ростком и Агропромом, а здесь… Здесь Егор мог чувствовать себя в относительной безопасности, редкие аномалии виделись на детекторе, детектор жизненных форм засек на пределе границы чувствительности пару точек, распознав их как мутантов и окрасив в красный цвет. Повернувшись в сторону сигнала, сталкер увидел лишь кусты, вероятно, там спит пара кабанов либо плотей. Он благоразумно сделал крюк, и вскоре вдалеке проявились крыши разбитых домов заброшенной деревеньки и обнадеживающе виднелась синяя струйка дыма.

Ну вот и берлога торговца, хорошо известная каждому сталкеру. В действительности она имела мало общего с берлогой – вроде ямы с наваленной сверху кучей хвороста. Это был отлично укрепленный бункер неизвестной протяженности и с неизвестным количеством ходов. Бункер Сидоровича, старого Барыги с большой буквы, человека страшного, но и незаменимого по своей сути в данной системе. У Сидоровича всегда можно купить припасов и не бояться, что консервы будут из сои, что софт на гаджетах будет битым, что патроны отсырели, а стволы на последнем издыхании. Конечно, Сидорович торгует и хламом, но всегда честно предупреждает, что за ствол не ручается либо припасы второй сорт, но тут уже хозяин – барин, хочешь – бери, хочешь – нет. Кроме того, нуждающемуся сталкеру он всегда найдет работенку, за которую, правда, и заплатит не густо, да и голову сложить можно, но тут опять же хозяин – барин, не хочешь – не берись. Итак, спустившись на пару пролетов вниз, вдоль привычных обшарпанных бетонных стен Егор очутился перед разделительной решеткой, за которой находился сам Барыга, что-то чиркающий на бумаге. Он уже знал, кто идет к нему через систему видеонаблюдения, поэтому дверь была открыта.

– Ну, здравствуй, сталкер, – привычно начал Сидорович.

Его хриплый голос всегда обозначал, что сталкер действительно пришел, наверное, в самую безопасную часть Зоны и буквально через несколько минут может отдохнуть и выспаться.

– И тебе не хворать, – отозвался Егор.

Торговец опытным взглядом прикинул и оценил, как пришел к нему сталкер: со щитом или на щите – сделал выводы, благодушно улыбнулся и произнес хриплым раскатистым баритоном.

– Ну, показывай, чего принес?

Теперь начиналась игра. Бобр не любил торговаться и однажды проучил Сидоровича: когда тот дал слишком малую цену за средний артефакт «Выверт», он просто отнес его другому торговцу на Ростке. На что Сидорович долго дулся, но зато после этого стал давать реальную цену, по которой данные артефакты оценивались здесь в Зоне. Не откладывая в долгий ящик, Егор вынул из рюкзака контейнер с «бенгальским огнем», не открывая, поставил его Сидоровичу на подоконник приемного окна торговца. Тот отшатнулся от контейнера и подозрительно уставился на сталкера.

– Чего дуркуешь? Мало ли какую хрень ты там держишь! Открывай сам и показывай.

Егор усмехнулся, повернул контейнер к себе, открыл и развернул к Сидоровичу. Лицо торговца осветилось светло-голубым светом, на миг в глазах мелькнуло восхищение неземной красотой артефакта, но тут же сменилось напускной небрежностью. Бобр, исподволь наблюдая за реакцией торговца, понял, что торговец рад, вероятно, даже получил отдельный заказ на этот артефакт, и теперь с него можно будет взять более высокую цену. Следующими на прилавок торговца отправились «медуза», «волчьи слезы», пару «ломтей мяса», «слюда».

– Неплохо. Хороший хабар, – Сидорович с интересом посмотрел на сталкера. – А ты растешь, как я погляжу, молодец. Куда морду свою сунул-то? – с усмешкой спросил он, намекая на опаленные брови, решив для облегчения дальнейших торгов сначала разговорить сталкера.

– Да вот, куда пес хрена не сует, туда я морду и сунул, – в тон ему ответил Егор, в свою очередь убеждаясь, что раз торговец решил с ним поговорить «о том, о сем», то цена за артефакт, в котором он заинтересован, действительно должна быть больше обычного. – Ну что, берешь товар?

– Обижаешь. Когда Сидорович у честного сталкера товар не принимал?

«Так, – подумал сталкер, в упор глядя на барыгу. – Чего это он так мягко стелет? Вот уже меня в честные сталкеры записал, видать задумал что-то».

– Ну давай так, мелочевку беру скопом за пять штук, – продолжил Сидорович, – хотя и этого много, а “бенгальский” ну… давай по верхней планке возьму за двенадцать, но только при одном условии, если поможешь в одном дельце.

«Ну-ну, я так и думал, что не все так гладко», – прокомментировал про себя Бобр.

– Чем помочь? – усмехнулся Егор. – Склады у тебя полны, дела идут… вон смотрю, на стене игрушки новые появились.

– Да, стволы что надо, – с удовольствием произнес торговец, откинувшись на спинку стула. – Не стволы, а шедевры. Не дешево, конечно, но такой сталкер, как ты, если окажет мне услугу, вполне может взять вон тот АК-200. Шьет с тысячи метров в ростовую фигуру, оптика, скорострельность, подствольник – все по последнему слову и весь остальной фарш. Все это тебе отдам за двадцать штук, – Сидорович откинулся на спинку стула и сделал паузу, давая сталкеру оценить щедрость его предложения. – Сделаешь дело, которое я попрошу, и будет кредит на три штуки. Донесешь в течение месяца. А для других такая красота стоит двадцать пять косых, так что ты не раздумывай особо. Вон, смотрю, сам без ствола пришел. Да что я тебе рассказываю? На вот, сам посмотри!

С этими словами Сидорович развернулся, встал, снял автомат со стенки и подал сталкеру. А посмотреть было на что: удлиненный ствол, ладно сидящее в руке цевье, облегченный приклад из особо прочных композитных материалов, подствольник, оптика, запах заводской смазки, автомат, казалось, прилип и сросся со сталкером. Егор вскинул автомат к плечу, несмотря на тесноту помещения, легкость и удобность в обращении подкупала.

– Бери, бери, – продолжал нахваливать Сидорович. – Такой машины ни у одного вояки нет, и не скоро появится. Патрон стандарт – 5.45, проблем знать не будешь. Сошки к нему в комплект. Для хороших людей мы и инструмент хороший приготовим, – продолжал мурлыкать торговец, видя, как загорелись глаза сталкера, разглядывающего оружие.

– Да, Сидорович, – ответил Егор, покачивая головой, – знатный агрегат… можешь товар лицом показать. Да только шлепнут меня самого из-за этой игрушки. На, забери. – Проводив прощальным взглядом этакое современное воплощение экскалибура, сталкер нахмурился. – Давай так: за мелочь – шесть, за «бенгальский огонь» – пятнадцать, а потом и про дело потолкуем.

– Пятнадцать?.. – удивленно протянул Сидорович, – ты часом не попутал? Кто тебе за него такую цену даст? Двенадцать с половиной за «бенгальский» и пять, хрен с тобой, с половиной за мелочевку!

– Я слышал, – прищурившись сказал Егор, – что заказы на «бенгальские» имеются. Давай четырнадцать с половиной и аптечку.

Сидорович задумался на секунду.

– Ну Федяй, ну сукин сын! – пробормотал он, понимая, что его карта бита. – Трепло!

– Ну, может, и не Федяй, может, еще кто, – лукаво улыбнувшись, сказал Бобр.

– Ладно, черт с тобой, даю тринадцать с половиной, аптечку и жратвы на два дня! – хлопнув рукой по столу, заключил Барыга.

– Годится, – ответил Егор, тихо радуясь, что правильно понял мимолетную радость в глазах торговца при первом взгляде на артефакт.

Денег сталкер с собой не взял, поскольку таскать при себе да прятать такие суммы ему казалось нелогично. Поэтому все накопления, как правило, оставались у торговца, записи в тетрадках которого хранили всю финансовую историю, надежнее и точнее, чем в банке. Теперь к ранее имевшемуся счету Егора в тридцать тысяч зеленых добавились удачно сторгованные девятнадцать. Конечно, часть денег скоро будет обменяно на оружие, боеприпасы и медикаменты, но сегодня сталкеру не хотелось заниматься подготовками, и он решил не забивать себе этим голову.

– Так что за дело ты говоришь? – напомнил Егор, как будто он сомневался, что Сидорович может забыть об этом.

Сидорович, чиркнув что-то в тетрадке, встал, не спеша собрал консервы, пару сухих пайков, бутылку бессмертных казаков, хлеба, аптечку и просунул это все в окошко. Убедившись, что клиент получил и распасовал товар по отделениям рюкзака, и готов выслушать, Сидорович приблизился к прутьям решетки и доверительно сообщил:

– Тут один очень серьезный клиент потерял свою вещь. Вещь очень ценная, – он сделал паузу, давая Егору пофантазировать, что может быть очень ценным в глазах Сидоровича. – Да вот нашлась она в тайнике… – торговец приблизился к решетке еще ближе. – В Карьере. Знаешь такой?

Егор присвистнул. Эка незадача! Карьер – одно из самых гиблых мест в средней Зоне, любимое место кровососов и химических аномалий вперемежку с гравитационными. Сколько сталкеров только на приближении к этому химическому аду даже не успевали сделать выстрела, будучи снесенными одними из лучших охотников на человека – кровососами. К этому месту даже псы и плоти не заглядывают. Говорят, что на этот котлован приходят лечиться и регенерировать старые и раненные кровососы, мол, там для них среда благоприятная, и от этого их там видимо-невидимо.

– Так вот, – продолжил торговец. – Тех молодцев, которые эту вещь туда спрятали, уже нет и не будет. Пропали. Но информацию о тайнике оставили. Клиент требует эту вещь ему доставить, и чем скорее, тем лучше!

– Ты что? Ты мне одному предлагаешь туда соваться? Там же кровососы да кислотные ямы. Я туда ни в жисть не пройду.

– Один не пройдешь, это и псу понятно, а пойдете бригадой в пять человек. Ведущий Волк, сечешь? – Сидорович сделал паузу, давая сталкеру осмыслить произнесенное.

Да, Волк был старым опытным сталкером, промышляющий как добычей именно редких артефактов, так и заказами на мутантов и некоторых людей. С Волком были два постоянных напарника – Кривой и Лебедь, отличавшихся угрюмым нравом и сомнительным прошлым. Все трое, как один, были одеты в Берилл-5М, скорее хороший бронекостюм, по сравнению с которым сталкерский комбинезон Бобра с кевларовыми пластинами не шел ни в какое сравнение. «Ну что, если с Волком идти, то, наверное, полегче будет», – подумал Егор.

– Сколько платишь, и пятый кто будет? – спросил сталкер.

– Цена вопроса семь штук, пятого пока нет, сам понимаешь, тут всякого не надо. Нужны проверенные крепкие парни. Ты вот что… пока иди отдыхай, поговори с Волком, а как пятого найдем, я тебе сообщу, – с этими словами Сидорович махнул рукой, показывая, что разговор окончен, сгреб принесенный хабар внутрь и протянул руку к кнопке автоматически открываемой и закрываемой бронированной двери, показывая, что Бобру пора уходить.

Покинув берлогу Сидоровича, Бобр направился прямиком в разбитую деревеньку, состоящую из чуть более десятка домов различной степени разрушенности, на подходе к которой были слышны смутные звуки гитары. Провалы в деревянных заборах сталкеры удачно заделали половыми досками, взятыми из тех же домишек, и в целом лагерь представлял собой закрытый периметр с двумя дежурными на противоположенных входах, соединенных одной сквозной колеей отходящей от отдаленной асфальтированной дороги, идущей на блок-пост ограждения периметра.

Поздоровавшись и узнав, что Волк на месте, Егор отправился в сталкерскому костру, разожженному в половинке металлической бочки. Возле костра вразвалку сидело несколько молодых мало знакомых сталкеров-одиночек и пара приятелей – Шут и Малена, в основном в последнее время работавших парой. Причем оба, что Шут, что Малена, были здорово вдатыми и, полуобнявшись, сидя на деревянных ящиках, страстно спорили, как лучше всего кидать болт: по прямой с подкруткой или навесом недалеко. Пара салажат, еще даже не получивших прозвище, с интересом слушали спор. Среди этой, всего несколько месяцев тусующейся в Зоне и ее окрестностях молодежи, Бобр, проживший в Зоне уже год, почувствовал себя бывалым ветераном, хотя всегда ясно отдавал себе отчет, что для хоть какого-то понимания и представления о Зоне ему еще далеко.

– О-о-о-!!! – радостно заорал Шут, завидев Егора. – Бобер!!!

Сделав попытку встать, но не рассчитав, что сидя качает гораздо меньше, чем стоя, он завалился на спину через ящик, увлекая за собой и Малену, который целую секунду сопротивлялся в полуприсяде тянущему его за плечо приятелю, прежде чем кувыркнуться за ним. Это вызвало смешки у окружающих. Через почти минуту карабканий ногами к небу, они оба поняли, где верх, а где низ и, разобравшись, наконец, со своими телами, встали, чтобы поприветствовать «известного» сталкера Бобра.

– А мы, преставляешь, – коверкая слова, дыша перегаром и луком, протягивая руку, начал Малена, – сеодня с утра хотели идти на… а тут такое дело… такое дело-о-о-о… – протянул Малена, но, видимо, забыл, какое же дело было, отпустил руку, развернулся и, теряя равновесие, растопырив руки, словно сбитый истребитель, устремился назад на ящики.

– Бабе-е-е-рр!! – заорал подобравшийся к приятелю Шут в лицо, обдавая тем же благоуханием сталкера, что и Малена.

Затем в избытке щенячьих чувств, вызванных избытком алкоголя, обняв приятеля, заорал еще раз: – Бабе-е-ер! Вот! – многозначительно сказал Шут, поднимая вверх указательный палец и поворачиваясь к сидевшей неподалеку молодежи, – вот сталкер – сталкер Бобер.

Оба сталкера находились в последней стадии восторженно-жизнерадостного опьянения, после которой наступало либо полное беспамятство, либо долговременный сон.

– Ладно, ладно, Шут, – с улыбкой проговорил Егор, отпуская разгоряченную руку. – Чего празднуем?

Шут, обнявший одной рукой через плечо Егора и, надо сказать, этим немало обременивший сталкера, путаясь и коверкая слова, невероятно долго и невнятно поведал свой рассказ. Егор же, набравшись терпения, мужественно ожидал его окончания. Оказалось, что они с Маленой нашли каким-то чудом добредшего до мехдвора зомбированного, одетого в полосатую черно-белую ночную пижаму.

– Э, престаляяшь? У пи-и-жа-ам-уу… – пьяно растягивая слова, пытаясь заглянуть в глаза Бобру и увидеть, прямо скажем, охренение от этого факта, говорил Шут.

Затем они отобрали у зомби малопорченый винтарь, еще и несколько мелких артефактов, которые были у него в рюкзаке, причем зомби не пытался сопротивляться, даже наоборот, разбитой нервной системой и остатками инстинктов он остановил свое движение и поднял руки, почувствовав прицелы автоматов на себе.

– Е-мое-е! – дыхнул на Егора Шут, шатаясь так, словно переживал десятибалльный шторм. – Это же надо! – очередной раз поднимая вверх указательный палец, сильнее наваливаясь на Бобра и понижая голос до заговорщицкого шепота. – Он сам, панимаи-и-шь, сам дошел, сюда-аа… – выпячивая глаза, шептал Шут.

Затем, обобрав зомбированного, находящегося в очень порченном теле, они отпустили его, не убивая, желая проследить, куда он направляется. Тот двинулся в сторону кордона, миновал минную полосу, за всем сталкеры наблюдали в бинокль, и пропал из пределов видимости в районе блокпоста, причем ни звуков сирены, ни выстрелов слышно не было, что оказалось самым поразительным. Легко добытый хабар они сбыли Сидоровичу и теперь снимали стресс.

Выслушав историю и кивнув, Бобр уселся на освобожденное место к костру. Выпив положенные сто грамм за возвращение, за удачу и в целом для выводов радионуклидов, хотя он знал, что эффективность этого средства не на высоте, но для снятия стресса вполне подходящее, а стрессы сегодня были. Бобр, разложившись к общему столу своими припасами, пообедал, благо время было далеко за полдень.

Общий стол в лагере – дело своеобразное, на то это и Лагерь новичков. У кого жратвы не имеется, тот может перехватить, но если сталкер не понимает, что халявы на самом деле тут нет, то ему это объясняют запросто и без обиняков. В таком случае, если сталкер молодой, понимающий, но не прет ему с хабаром, он работает в пользу лагеря, как то часовым и другие поручения. В целом, свободного и гордого молодого человека, пришедшего в Зону за деньгами, свободой и романтикой, такое положение, конечно, не устраивает, и он из кожи вон лезет, чтобы принести из очередной недалекой ходки хоть что-нибудь. Как правило, такие отчаянные походы бывают дорогой в одну сторону. Бывает, прибивается такой новичок отмычкой в бригады к сталкеру с опытом, но случается, что меняет путь на тропинку падальщика-бандита. В таком случае после первого выстрела новичка-бандита его участь предрешена, кроме естественных врагов, мутантов и аномалий Зоны, у него появляются еще и вольные сталкеры – люди с опытом и характером. Кто не хочет кидать свою пайку на общий стол, может сесть отдельно и спокойно откушать собственные консервы, все понимают, и слова против в жизни не будет. Заметив на расстеленной на низком колченогом столике клеенке большие луковицы, Бобр с удивлением поднял глаза:

– Откуда это? – спросил он ближайшего сталкера

– Да вот, вон за тем домом растет, – ответил тот, мотнув головой по направлению к полуразобранному домику. – Он сверху и на лук-то не похож, потому мимо ходили, а недавно вот разглядели… ничего, чистый, не фонит.

Бобр протянул руку, взял одну из луковиц, понюхал, и, решив, что витамины нужнее, и лук овощ из благородных, зла от него не будет, с удовольствием стрескал крупную луковицу с остатками тушенки. После вытерев проступившие слезы и прокашлявшись, направился к избе, в которой сейчас находился Волк.

Волк был крепким, выше среднего роста сталкером. Ладно сидящий на нем бронекостюм и болтающийся на груди респиратор долгое время были для новичков эталоном обмундирования. Волк сидел на табурете за деревянным столиком и рубился с Лебедем в карты. Кривой спал неподалеку, на широкой скамье, но так как и сам был детиной необычайной ширины, он не смог поместиться целиком на скамью, и его рука, соскользнув с тела, лежала на полу.

Прозвище свое Волк получил не столько за нелюдимый характер, сколько за его упорную манеру преследовать и брать заказанных монстров или людей. Заказы на людей были не его профилем, но когда один из молодых снялся с места, прихватив чужой хабар, Волк без раздумий принял заказ от обобранного сталкера и вернулся с ПДА вора через сутки. Некоторое время назад он вернулся с двумя малоизвестными личностями, может быть, бывшими бандосами, а может быть, наглухо примороженными одиночками, но в любом случае опознать их никто не мог, а опыт хождения в Зоне и боевая подготовка читались по их лицам. Лебедь был блондином трудно определяемого возраста, с равным успехом ему можно было дать от двадцати с хвостиком до сорока лет. Видимо, за его блондинистость его и прозвали Лебедем. Кривой – невысокий, широкоплечий брюнет с вечно небритой щетиной, золотыми зубами и шрамом на все лицо, пересекавшим его сверху вниз и справа налево, и ломанным в ту же сторону носом, что визуально давало эффект действительно искривленного лица. Троица держалась обособленно, редко подходила к костру и не стремилась к общению. Облюбовав и восстановив одну из наиболее сохранившихся изб, Волк с успехом мог создать свой клан, и были желающие поступить к нему в отмычки, но на все подобные вопросы он лишь сплевывал и отворачивался в сторону.

Бобру не очень-то хотелось разговаривать с Волком, поскольку не находил его приятной или даже терпимой личностью. Кратко поздоровавшись, он выяснил, что без нормальной волыны он им в одно место не уперся, в чем, собственно, Егор и не сомневался, а раздавать стволы у них нету. Сталкер и без этого прикидывал, что бы взять для похода. Также ему объявили, что до карьера идти один день, если выйти с утра, а на утро следующего спускаться за целью. Получив необходимую информацию, он вышел из избы. Про обратный путь никто не говорил, это не было в традициях сталкеров по известным причинам.

Он вернулся к костру, за разговорами, за чаркой прозрачного, время незаметно сошло в полночь, и сталкеры начали расходиться по избам и по облюбованным ночевкам. Бобр решил, что завтра у Сидоровича приобретет дробовик, залез по лестнице на чердак ближайшего дома, где у него и его приятеля Древня была оборудована постоянная комната и покоился спальный мешок. Все то, что поддерживало быт сталкеров Бобра и Древня, содержалось в большом металлическом ящике под замком. В ящике находилась газовая плитка, запчасти от нескольких убитых калашей, пистолет форт, патроны к нему и автомату, другие патроны россыпью, разного калибра и назначения, найденные у трупов, в тайниках, координаты которых переливались с ПДА, потерявших своих хозяев, ремонтные пластины для его куртки, еще один рюкзак, пара фляжек. Из личного то, что хранилось в правом углу ящика, – смена белья, стиральные порошки, бритвенные принадлежности, ножницы, пара кусков хозяйственного еще советского мыла, почти превратившегося в камень, но отстирывающего одинаково успешно носки, руки и тело, зубная щетка и советский же зубной порошок, который, как ни странно, пенился и чистил зубы на удивление хорошо. Рулоны туалетной бумаги, пара некомплектных аптечек и, конечно, заначка в две бутылки водки. А как вы хотели? Должен же уважающий себя сталкер соблюдать чистоту, так сказать, личную гигиену, стираться, подстригаться и вообще быть похожим на человека? Раздевшись и сунув пистолет на предохранителе под голову, скинув Древню: «ты где?», дождавшись ответа, что Древень в порядке и ночует на Ростке, Егор втащил лестницу внутрь и, зевнув, отправился в мир снов.

С его нынешним другом Древнем они познакомились месяца четыре назад и как-то сразу поняли, что оба не желают обязывать друг друга, имеют представления о законах жизни и Зоны и посему сошлись настолько, что даже хозяйство хранили в общем ящике.

– Сталкер, не соблюдающий принятых здесь законов, сам себя накажет Зоной, – так говорил ему Древень, на целый год дольше топтавший эти места, когда они распивали бутылочку казаков здесь же на чердаке. – Зона – особое место, – объяснял Древень. – Прорыв в реальность ноосферы!

С этими словами Древень доставал ПДА, куда были залиты биография и некоторые рассекреченные или просто просочившиеся в свет труды Циолковского, и начинал зачитывать отрывки Егору. Обычно это начиналось после того, как они приканчивали первую бутылочку. В целом, его наука, усвоенная Бобром, сводилась к следующему: человек здесь либо деградирует и погибает в два счета, либо проходит такую внутреннюю ломку, что уже не может вспомнить, каким он был до Зоны. Относительно соблюдения неписанных правил Егор давно убедился, живя еще на Большой земле, а попав в Зону, увидел, что замедление между причиной и следствием в Зоне, в отличие от Большой земли, разделяет не несколько лет или месяцев, а несколько дней или часов, а то и минут. Именно поэтому даже бандиты, соблюдающие свои понятия, принятые ими и идущие от «середины» души, и занимающие, по сути своей, место хищников и падальщиков в человеческой системе, нередко ведут очень успешные дела. Но поскольку сам контингент, в основном, там не отличается умом и образ жизни, как их потребности, приближены к животным, то и гибнут они, и плодятся десятками, как слепые псы. Все потребности таких человекообразных сводятся к много «По»: пожрать, поспать, побухать, потрахаться.

Некстати вспомнив пса с простреленной грудью и кровавым беззвучным оскалом, Егор уснул. Проснулся он утром под раскат грома и хлынувший на землю ливень в 5:30. Проверив ПДА и выглянув через чердачное окошко, убедившись, что все спокойно, не спеша и с удовольствием умылся из баклажки, позавтракал, разогрев на горелке консервы, запил чайком и, запахнувшись в дождевик, скорым шагом направился к Сидоровичу. Он знал, что Сидорович не спит, он то ли мучается бессонницей, то ли спит днем, во всяком случае, когда бы Егор ни заходил к нему в бункер, торговец всегда сидел на месте. Вот и сейчас, застав Сидорович за чашкой кофе, сталкер, поздоровавшись, уставился на дальнюю полку с навешанными на ней дробовиками. Среди копеечных обрезов и охотничьих ружей красовались несколько «Чейзеров-13» и пара СПСА-14. Торговец, вяло перехватив взгляд сталкера, снова занялся своим кофеем, уставившись сквозь Егора.

– Дробовик нужен, Сидорович, – обратился к торговцу сталкер. – Думаю, «Чейзер» подойдет.

– Конкретней, сталкер, конкретней. Я тебе не контроллер, чтоб мысли угадывать. Тебе в масле или б/у, или такой, что сам починишь? – пробурчал Сидорович, не отрываясь от кружки.

– Нет, в масле не надо, дорого. Дай хороший, – пояснил Бобр и на всякий случай уточнил, – чтоб без проблем.

– Без проблем только слепой пес бывает… – продолжал бурчать торговец, но все же поднялся и подошел к полке. – Стало быть, идешь на Карьер? – не оборачиваясь, спросил он.

Секунду подумав, он прошел дальше и взял прислоненный к стене «Чейзер», стоявший особняком.

– Стало быть, иду, – дождавшись, когда торговец вернется и протянет ему оружие, глядя прямо в глаза, ответил Бобр. Торговец взгляд выдержал и слегка кивнул.

– Ну тогда смотри, – заметно повеселевшим голосом начал торговец. – Я эту машинку специально отложил, для особых случаев. Не смотри, что потертый, его умелец со Свободы машахатил. – Возможность ведения автоматического огня, – Сидорович поднял указательный палец вверх, подчеркивая важность момента, – магазин на восемь патронов, скорострельность, отдача, кучность, композиты, все до ума доведено. Не то, что заводские железки, а тут сам мастер душу вложил.

– Как же ее тебе продали? – спросил Егор

– Не твоего ума дело, сталкер, – резко ответил Сидорович, но потом, подумав, что будущий владелец, вероятно, должен знать историю оружия, добавил, – отдали за долги. Привет от Свободы. Так что ты не переживай, крови хозяина на ней нет.

– Ясно. Дай пару картечи, проверю, – сказал Бобр, протянув руку.

– На счет идет, держи, – сказал Сидорович, поставил два патрона в приемное окно, внимательно следя за сталкером.

Бобр взял патроны, вышел наружу. Бумкнул в ближайшее дерево с пяти и пятнадцати метров, чем переполошил бесчисленное племя ворон, и действительно убедившись, что отдача удивительно не высока, а пятно разброса, судя по следам на дереве, практически не изменилось, вернулся к торговцу. Сторговались на десяти тысячах и тридцати патронах, хотя Сидорович ревел как медведь и упирался, что твой осел. Напоследок выяснив, что нашелся пятый, некий Фома, и получив номер его ПДА, сталкер Бобр направился к дому Волка.

Волк со своими подручными и новым сталкером Фомой, выглядевшим очень уж молодым, но достаточно крепким парнем, курили и ждали Бобра у порога. Фома был одет в сталкерский комбинезон средней защиты, приблизительно как у Бобра, и вооружен охотничьим ружьем. Волк и его напарники были экипированы не в пример лучше: стандартный для них «Берил-5М», «Вал» и «Чейзер-13» у Кривого, ТРс-301 с подствольником у Лебедя и FN 2000 и «Чейзер» у Волка. «Ишь вырядились…» – с некоторой завистью подумал Егор.

– С вечера готовится надо было, – как будто прочитав его мысли, процедил Волк и сплюнул.

Оценив ситуацию, чувствуя, что действительно Егор недостаточно дисциплинированно отнесся к походу, привыкнув к одиночным ходкам и ориентируясь на себя, развернулся и быстро метнулся на чердак, схватил рюкзак, благо он у него всегда готов, по-быстрому набрал из ящика картечных патронов 12×70 и вернулся к ожидающим его временным компаньонам, хмуро поглядывавшим на небо, из которого вот-вот должны были брызнуть новые дождевые капли.

– Тронули, – сказал Волк.

Поскольку до схрона, прилегающего к Карьеру, они должны были добираться весь день, сталкеры выбрали средний темп. Время от времени ведущий Волк менялся с Лебедем, третьим и четвертым шли Бобр с Фомой, а замыкал цепочку Кривой. Через пару часов пути, когда относительно безопасные места остались позади и незримая тропинка привела в Темную долину, которую надо было пересечь по краю, Бобр убедился, что имел неправильное представление о Волке. Сейчас сталкер Волк больше не напоминал угрюмого и нелюдимого наемника, его лицо как будто разгладилось, посветлело, глаза в редкие минуты, когда он оборачивался назад, проверяя хвосты, сияли умом. Со сталкером Лебедем также произошли перемены: если ранее он напоминал апатичного, ни рыба ни мясо человека, то сейчас во всех его движениях сквозила сила. В те минуты, когда он вскидывал автомат к плечу для осмотра окрестностей, визуально проверяя через оптику подозрительные места, Бобр не переставал удивляться, насколько плавно и быстро приклад автомата оказывался у плеча бойца. Только Кривой оставался кривым, продолжая негромко пыхтеть, он тем не менее не забывал оглядываться и не выпускал «Вал» из рук. Только молодой Фома без конца крутил головой и топал чуть громче других и, наверное, чувствуя себя в излишней безопасности, повесил свое ружье на плечо стволом вниз.

Сам Бобр подобрался, внутренне понимая, что скоро он выйдет на малознакомые территории, а с учетом той скорости, с какой они обходили аномалии и продвигались вперед, эти ходоки были куда опытнее, чем годовалый Егор. Бобр и до этого понимал, что первый год в Зоне он выжил потому, что не совался в одиночку на незнакомые земли и не пускался в авантюры, а сейчас есть реальный шанс улучшить свои навыки и знания.

Несколько раз им на след вставали слепые псы, но, видимо, чувствуя силу отряда, не осмеливались преследовать его слишком долго. Пару раз приходилось огибать опушки и двигаться на цырлах, стараясь не привлечь внимания пасущихся или отдыхающих кабанов, у которых недостаточно ума, чтобы игнорировать людей. Столкновение с семейкой здорово выросших при содействии аномальной энергетики Зоны животных привело бы к лишней трате боеприпасов и времени. Один раз на выходе из долины Волк в электронный прицел своего автомата разглядел кровососа, ходившего по островку мелкого озерца, и так же предпочел не связываться. Только Кривой дольше обычного держал в прицел своего «Вала» данную скотину, пока отряд отдалялся от опасного и неприятного обитателя. Пообедав на месте своеобразного временного лагеря всех бродяг, где виднелись остатки кострища, пару разбитых бутылок и консервных банок, группа снова тронулась в путь. Разговоров в походе почти не было, Егор и сам видел, что троица прекрасно понимает друг друга с помощью знаков и кивков, а на молодых они просто не обращали внимания.

Так, двигаясь в относительной безопасности за спинами компаньонов, чувствуя гуденье в натруженных ногах и усталость от рюкзачных лямок в плечах, они добрались до старого контейнера, покоившегося недалеко от Карьера. Контейнер был прострелян со всех сторон, даже крыша изнутри была прошита автоматными очередями, двери были безнадежно деформированы взрывом и не могли ни закрываться, ни открываться, оставив лишь кривую щель для вхождения одного человека. Но сам схрон располагался в землянке, на которой, по сути, и стоял контейнер. И уже в свете заходящего, на миг промелькнувшего среди вечных облаков солнца Бобр увидел силуэт огромного роторного экскаватора, символизирующего прошедшую эпоху больших побед трудящихся над своими свободами. Завтра будет новый день.