XVIII. Первые следы Эрреры

Диего, оставшийся целым каким-то чудом — вероятнее всего потому, что изменник выстрелил второпях, не целясь, — и Кардосо бросились вслед за беглецом, не думая об опасностях, которые могли ожидать их в громадном лесу. Напрасно доктор, боявшийся, чтобы они не попали в какую-нибудь засаду, старался их удержать. Оба матроса, взбешенные попыткой убийства, сделанной подлым изменником, окончательно снявшим с себя маску своими последними словами, бросились в соседний лес, изрыгая целый поток проклятий по его адресу, причем Диего держал в руке лишь один нож, а Кардосо был вооружен наскоро заряженным им «снайдером».

— Если я его поймаю, то разорву в клочья! — ревел взбешенный Диего.—Ах ты, уродливая обезьяна! Ты старалась предать наев руки врагов! Нечего сказать, чудная страна!.. Тут даже и все слуги становятся мошенниками. Беги скорее, Кардосо, я непременно хочу догнать этого мерзавца Коко!..

— Смотри, если увидишь колдуна, то помни, что их надо захватить обоих, — ответил на это Кардосо.

— Да, непременно обоих, Кардосо. Вот бестия этот колдун! А, так он хочет отомстить мне за то, что я дал ему тумака. Ну, так я надаю ему тысячу, нет, десять тысяч тумаков, если мне удастся его захватить!

— Молчи, — прошептал Кардосо.

— Что ты видишь?..

— Я не слышу больше бега Коко.

— Верно, он спрятался за какое-нибудь дерево.

— Берегись, чтобы он не разрядил нам в спину остальные четыре патрона своего револьвера.

— Постой, дружище.

Диего лег на землю, приложил ухо к земле и стал внимательно слушать.

— Ничего не слышно? — спросил Кардосо.

— Ровно ничего, — ответил старый моряк.

— Значит, он где-нибудь спрятался.

— Подозреваю, что так, Кардосо.

— Или же добежал до колдуна.

— Да ты его видел, что ли?

— Нет, но сигнал…

— Да был ли это на самом деле сигнал?

— Да, Диего, я уверен, что не ошибся.

— Пожалуй, эти подлецы хотят захватить врасплох доктора, а мы оставили его одного.

— Ты путаешь меня, Диего, вернемся-ка скорее назад, чтобы доктор не подвергся какой-нибудь опасности. Может быть, колдун приготовил нам здесь ловушку, созвав сюда дикарей.

— Вернемся, друг мой, в таких потемках нам будет трудно отыскать Коко, мы найдем его после.

Осторожность советовала им возвратиться к драю. В лесу могла быть устроена колдуном засада, а на драй каждую минуту могла напасть целая орда дикарей. Если Ниро Варанга дожидался этой ночи, чтобы отравить быков и лошадей и сделать таким образом бесполезным драй, а затем решился на покушение, чуть не стоившее жизни храбрецу Диего, то, наверное, у него должны были быть на то свои причины.

Оба матроса легли на землю, выползли из леса, стараясь не производить шума, и добрались до того луга, где находился драй; они вздохнули свободнее, увидев, что доктор стоит с ружьем в руках у костра, разведенного на месте стоянки.

— Я начинал за него бояться, — сказал Диего. — Скорее, Кардосо. Матросы перебежали луг и подошли к доктору, ожидавшему их с живейшим беспокойством.

— Вы никого не видели, сеньор? — спросил его Диего.

— Никого, — ответил Альваро. — А вы догнали Ниро Варанга?

— Нет, не догнали; разбойник куда-то исчез, но мы его разыщем, сеньор доктор, клянусь вам, что разыщем.

— Но как вы думаете, сеньор доктор, какие были у этого Коко намерения? — спросил Кардосо.

— Теперь я понял все, друзья мои, — сказал Альваро. — Ниро Варанга сговорился с вьереданом, чтобы нас ограбить. Он презирает наши съестные припасы и наши спиртные напитки, но ему страстно хочется завладеть оружием, обладая которым он станет непобедимым.

Вследствие продолжительного пребывания между белыми дикарь этот заразился от них честолюбием. Кто знает, быть может, он мечтает сделаться вождем своего племени, и могуществом нашего оружия подчинить себе также и соседние племена?

Да, друзья мои, теперь я понимаю все. Это он-то и натравил на нас племя Баготских гор, он же хотел украсть обтюратор нашей митральезы, чтобы лишить нас главного средства защиты; он же велел колдуну сделать знаки войны на деревьях, чтобы дать время догнать нас тому племени. Этот план ему не удался, тогда он дал нам доехать сюда, и здесь окончательно задержал нас, отравив наших животных, значит, именно здесь он и даст нам сражение.

— Тысяча миллионов молний! — воскликнул Диего, ударяя себя кулаком по голове. — А я-то дал ему убежать, не стиснув хорошенько его обезьяньей шеи!„ Кто бы мог подумать, что этот отвратительный воющий попугай водил нас столько времени за нос?.. Но, любезнейший мой Коко, наша шкура потолще, чем ты думаешь, а у меня всегда будет припасена для тебя пуля.

— Постой, послушаем-ка сеньора доктора, — сказал Кардосо. — Откуда родом этот Ниро Варанга?

— Из глубины материка. Он, подобно многим другим своим соотечественникам, оставил свое племя, чтобы поселиться в богатых южноавстралийских городах, и устроился в Мельбурне. Я знаю, что он принимал участие в несчастной экспедиции Бурке, причем шел с комендантом Райтом и вел себя безупречно — по крайней мере, так мне сказали.

— И вы серьезно думаете, что он составил такой адский план, чтобы погубить нас?

— Об этом свидетельствуют факты.

— Может быть, его племя живет на берегах этого озера?

— Я подозреваю, что это так, Кардосо. Колдун, должно быть, предупредил соотечественников Ниро Варанга о нашем скором прибытии; вероятно, он сказал им, что у нас есть несколько бочонков спиртных напитков и множество съестных припасов, и вы увидите, что они скоро на нас нападут.

— Мы будем готовы принять их, — заметил Диего.

— А если бы мы не стали их ожидать, а бросили бы драй, теперь и без того навсегда для нас погибший, и продолжали бы путь пешком? — сказал Кардосо.

— Как же мы тогда найдем следы Эрреры? — спросил доктор. — Я не оставлю этого озера, пока не буду убежден в том, что он здесь прошел, и не узнаю, куда он отсюда направился.

— Вы правы, сеньор доктор, — ответил Кардосо. — В таком случае нам надо укрепить лагерь, а затем мы начнем розыски.

— Ну, так за работу, — сказал Диего, — и к полудню наш лагерь будет неприступен.

Все трое, не теряя времени, лихорадочно принялись за работу, боясь, что на них с минуты на минуту могут напасть. Конечно, драй представлял прекрасную защиту от стрел и бумерангов дикарей, но так как бока его были низки, то он не мог служить помехой для натиска осаждающих; чтобы сделать его неприступным, нужно было окружить его со всех сторон крепким частоколом.

Диего, знавший толк в баррикадах и укреплениях, вооружил своих товарищей топорами и направился к лесу, находившемуся всего шагах в десяти от драя, и, выбрав штук двадцать молодых, но имевших уже довольно толстый и крепкий ствол деревьев, сказал:

— Надо их срубить, этого будет достаточно для нашего укрепления.

Они начали рубить деревья, напрягая все свои силы, так что им понадобилось всего два часа, чтобы свалить их на землю и обрубить с них ветви.

Закончив эту первую и самую тяжелую работу, они притащили колья к месту стоянки, распилили их пополам и начали вкапывать в землю вокруг драя, предварительно вырыв глубокие ямы.

Так как у дикарей не было огнестрельного оружия, то нашим друзьям не нужно было плотно законопачивать находившиеся между кольями промежутки, но все же они кое-где прибили гвоздями ветви деревьев, чтобы препятствовать полету стрел.

В два часа пополудни укрепление было окончено, и драй со всех сторон окружен плотным палисадом вышиной в четыре метра; через этот палисад трудно было перелезть, и потому его было очень легко защитить от нападения.

Впереди драя было оставлено широкое отверстие, но в нем стояла митральеза, способная очень быстро очистить от осаждающих находившееся перед ней пространство, как бы они ни были многочисленны. Сверх того Диего счел нужным проделать в нескольких местах палисада узенькие отдушины, чтобы иметь возможность обстреливать неприятеля со всех сторон, а также устроить на самом высоком стволе своего рода наблюдательную вышку для того, чтобы там можно было сторожить по ночам и вовремя заметить приближение неприятеля.

— Злодей Коко будет изумлен, очутившись перед подобной крепостью, — сказал Диего. — Я тебе задам, скверная обезьяна, ишь чего еще захотел, захватить наше оружие!.. А теперь, сеньор доктор, мы пойдем, если вы нам позволите, на берег озера и начнем наши поиски. При первом же признаке какой-либо опасности вы выстрелите, и мы тотчас же вернемся к драю.

— Да разве вы никогда не устаете, друзья мои?

— Ба! Мы просто привыкли к труду, сеньор доктор.

— Предоставляю вам свободу действий, но будьте осторожны и не отходите далеко.

— Мы вам это обещаем.

Матросы взяли свои ружья, револьвер и топор, наполнили карманы патронами и отправились через луг к берегу, тогда как доктор влез на вышку, чтобы выкурить сигару, но на всякий случай захватил с собой и пару ружей.

Смелые исследователи прошли через лес и направились к озеру, находившемуся на расстоянии нескольких сотен метров, и остановились на берегу, спугнув своим появлением несметные стаи различных птиц: bemiclaejubat — водяных птиц величиной с голубя, очень некрасивых на вид, с чрезвычайно тонкими шеями, покрытых вперемежку белыми и черными перьями; ардей, с неизмеримо длинными ногами и с хохлами на голове, и черных лебедей.

Озеро, насколько его можно было окинуть взглядом, казалось совершенно пустынным, лишь кое-где виднелись громадные заросли тростника, над которыми с криком летало множество водяных птиц.

Диего и Кардосо шли, внимательно осматривая берега, надеясь открыть какое-нибудь жилище или увидеть где-нибудь дым, но надежды их были напрасны. Казалось, что на этих берегах никогда не жил ни один человек.

— Если бы здесь находилась стоянка какого-нибудь племени, мы бы непременно увидали где-нибудь дым, — сказал Кардосо. — Мне кажется, что Коко ушел из этих мест.

— Хм, ну а я не думаю, чтобы он ушел, Кардосо, — проговорил старый моряк, с недоверием покачивая головой. — Быть может, он, напротив, следит за нами, и мы хорошо сделаем, если будем очень осторожны, а то как бы нам не влетела в спину пуля.

— Куда же мы идем, старина?

— Пойдем вдоль по берегу; если ученый, которого мы ищем, останавливался здесь, то, мы, наверно, найдем здесь какие-нибудь следы его пребывания.

— Да постараемся убить дичины на ужин. Здесь должно водиться множество кенгуру, а также и страусов.

Они взяли ружья на плечо, чтобы иметь их под руками, и пошли к северу. По левую сторону от них находилось озеро, а по правую лес, большей частью состоявший из красивых деревьев, высотой по крайней мере метров в восемьдесят; деревья эти были покрыты непроходимой сетью лиан марра. Моряки прошли таким образом около двух километров, не встретив ничего примечательного, когда Кардосо вдруг быстро нагнулся и поднял с земли какой-то предмет.

— Что ты такое нашел, дружище? — спросил Диего, приближаясь к молодому человеку.

— О, я нашел большую драгоценность, — ответил тот с видимым волнением.

— Не мешок ли золота?

— Нет, это железный шкворень.

— Железный шкворень… Здесь, в этой дикой стране?!..

— Посмотри сам.

Диего схватил найденный предмет — это был на самом деле железный шкворень, весь покрытый ржавчиной.

— Этот шкворень, должно быть, составлял принадлежность драя. Не принадлежал ли он сеньору Эррере?

— Я думаю, что твое предположение верно, Диего.

— А там что такое в траве?

— Это ящик с выбитым дном, — ответил Кардосо, бросаясь к увиденному ими предмету.

— А вот и пистон от револьвера, — сказал Диего, поднимая этот третий предмет, чрезвычайно важный для них.

— Значит, наш соотечественник был здесь, — заметил Кардосо.

— А на ящике не вырезано никакого имени?

— Никакого, Диего. А на пистоне?

— Постой!.. Я вижу какие-то буквы, покрытые ржавчиной… Никак не могу ее стереть…

Он сильно потер пистон сначала мозолистой ладонью, потом песком и вскоре прочел надпись:

— Б. Веддингтон. Сидней.

— Это, вероятно, клеймо фабриканта, — сказал Кардосо.

— Я тоже так думаю; мы узнаем от доктора, выехал ли сеньор Эррера из Сиднея или из какого-то другого приморского города. Спрячь в карман этот пистон и будем продолжать наши поиски.

Матросы пошли дальше по берегу озера и вдоль опушки леса, чутко прислушиваясь ко всякому шуму и зорко вглядываясь вдаль: они все еще опасались Коко, который мог находиться где-нибудь в окрестностях драя и изменнически напасть на них; наконец они дошли до небольшой полянки и разом остановились, вскрикнув от изумления и ужаса. 386

Как раз на середине ее лежали два опрокинутых, полуразбитых драя. Они были без колес; доски, составлявшие их обшивку, были разбиты, а железные части изогнуты или унесены. Внутри и вокруг них валялись человеческие скелеты, ящики и бочонки с выбитым дном, разбитые бутылки, стрелы, изломанные каменные топоры, клочья одежды, пистоны и многие другие предметы. Штук десять или двенадцать соколов, дремавших посреди этих ужасных развалин, разлетелись, испуская хриплые звуки.

— Да здесь, должно быть, произошла жестокая битва! — воскликнул Кардосо.

— И вероятно, защитники драев были подавлены численностью нападающих, — сказал Диего.

— Неужели эти драй принадлежали сеньору Эррере?

— Мы это узнаем, Кардосо, — ответил старый моряк.

Они прошли мимо скелетов и обломков и приблизились к драям.

Видно было, что эти импровизированные крепости вынесли ужасную атаку: их доски были утыканы концами копий и изрублены ударами топоров.

Моряки осмотрели драй и снизу и сверху, надеясь найти какое-нибудь имя, которое открыло бы им, кто были ехавшие на них белые люди, но все их старания были тщетны. Они осмотрели также все предметы на земле, но нашли лишь одно имя, напечатанное на бочонке, это было имя города Сиднея.

— Кто же были владельцы этих драев, — задумчиво спрашивал сам себя Диего, — и какова была их участь? Все ли они были убиты или же находятся в плену? Ужасная это страна!..

— Смотри-ка, Диего!.. — воскликнул в эту минуту Кардосо.

— Что ты там видишь?

— Ведь это бегает наш ужин!

Загрузка...