Странная дружба

Глава 12. Перед грозой

На улице тихо. Природа замирает в тревожном ожидании: начнётся ли гроза или всё же отойдёт стороной? Даже немногочисленные прохожие будто неосознанно притупляют голоса и то и дело быстро и осторожно поглядывают вверх. Но не Женя.

На неё такая погода, наоборот, нагоняет что-то весёлое и подвижное. Наверное, это что-то из детства. Когда дневная жара, наконец, сменялась свежестью, солнце переставало печь голову. Становилось темновато для дня. И нужно было быстрее-быстрее искать себе укрытие. А лучше — бежать домой. И можно соревноваться с Танькой, кто быстрее. Быстрее будет, как обычно, Женька, потому что у неё ноги быстрее работают. А Танька обидится. И если маленькая — заревёт. А более-менее взрослая непременно обзовётся цаплей.

Кстати о Таньке… Это не она мелькнула в переулке?

Квартиру Максим снимает не так далеко от их с Женькой дома. Так что встретить тут Таньку не мудрено. Хоть она этой встрече, кажется, и не слишком рада.

Танька, когда Женя начала встречаться с Максимом, кажется от неё вообще отдалилась. Без скандалов и претензий. Просто между ними вдруг пролегло что-то вроде очень тонкого стекла, через которое можно видеть и слышать человека, но не чувствовать его тепла.

Женьке это не очень нравилось. Но что делать, она не знала. Повода для серьёзного разговора или даже ссоры с сестрой не было. А по-другому выйти на разговор у Женьки не получалось. Тем более, что основное свободное время она проводила с Максимом. И чувствовала некоторую вину за это. Так что машинально потянула Макса в сторону Таньки. Хотя та попыталась уйти дворами.

— Привет! — Максим машинально обернулся в Женькину сторону, когда она с кем-то поздоровалась. И увидел её сестру, зачем-то залезшую на каменное изваяние забора, отделяющего мир от детского сада или чего-то такого.

— Привет, Тань, — он тоже поздоровался, с улыбкой глядя на неё.

Вообще, каждый раз, когда он видел Таньку, он вспоминал их танец на дискотеке «Юнната». Как она подошла к нему именно в момент душевного раздрая. И не позволила погрязнуть в неприятных мыслях, пока тогда ещё не его Женя была с другим. Это до сих пор рождало в его душе чувство особого приятия к этой девушке. Пусть у неё и не самый милый характер — вон как щурится на него, ограничившись только вялым кивком вместо ответа.

Другой бы на его месте стушевался. Да и Максим, возможно, стушевался бы. Если бы знал Таньку чисто как сестру девушки. Однако для Максима Таня была ещё и той, кого он два года назад спасал от маньяка (даже если это был и не маньяк). И той, кого было легко кружить на руках. И сильно смутившуюся этого.

— А ты чего тут стоишь? — поинтересовалась Женька.

— Я? Просто, — беззаботно отозвалась Таня и машинально сделала движение в сторону, меняя позу и скрещивая ноги. Юбка её от этого почему-то очень сильно натянулась и стала короче.

Это была юбка такого фасона, который широкий в бёдрах, но сильно сужается в коленях. И теперь узкий подол неиллюзорно впился своим поблёскивающим краем сильно выше колен — Танька по-прежнему предпочитала укороченные юбки.

Танька заметно напряглась, явно желая спросить, когда сладкая парочка уже свалит. Но Женька начала что-то подозревать.

— Погоди, — хитро прищурившись, спросила она. — Ты чего, застряла что ли?

Судя по тому, как обиженно сжались её губы и на щеках проступил несвойственный посвежевшей погоде румянец, Женька оказалась совершенно права.

— Нет, — как мелкий характерный ребёнок запротестовала она. И в доказательство ломанулась на невысокой каменной подставке вперёд. От этого раздался треск, глаза Танькины округлились, а подол соскользнул так высоко, что показал маленькую голубую полоску ткани, которая никоим образом не соотносилась со светло-бежевой юбкой. А скорее относилась к тому предмету гардероба, который в приличном обществе принято под юбкой прятать.

Не замечая этого, Танька попыталась оглянуться назад, балансируя на каменном крае. Правда, падать она не собиралась — что-то явно держало её сзади.

— Порвала? — сочувственно спросила Женька.

Танька не ответила, только торопливо завела руку за спину и принялась что-то дёргать.

Женька с безмолвной просьбой перевела взгляд на Максима. Тот опасливо глянул на мелкого киборга, лицо которого уже всё залилось краской, но делать нечего — тоже зашагнул на каменный фундамент.

Танька недобро зыркнула на него, когда он оказался совсем рядом. Но, подумав немного, всё- таки благосклонно махнула рукой позволяя ему продвинуться ближе к её «хвосту».

Оказалось, что край её юбки, ближе к нижней части плотно застрял на стыке между двумя перекрёстными балками — шли они не одна в другую, одна оказалась выше. Отчего ткань очень «удобно» намоталась на другую. Отцепиться самой, не имея глаз на затылке и в условиях ограниченного движения нереально. Да и без него… Не то, чтобы нереально. Просто придётся усилить физический контакт. Максим вдруг почувствовал томление где-то пониже солнечного сплетения. Которое только нарастало от осторожного круглого взгляда на него из-под чёрных, сильно загнутых тушью ресниц.

С такого ракурса Танька опять напоминала оленёнка — с заострённым носиком и какой-то тонкой округлостью лица. Ниже Максим старался не смотреть — фигура Танькина за эти два года не претерпела серьёзных изменений и была всё такой же пропорциональной и изгибистой. Что в сложившихся обстоятельствах только усиливало давление где-то внутри. И чего практически не получалось — Таня была не из тех, кто станет это скрывать.

— Извини, — сдавленным голосом попросил Максим и, подойдя почти вплотную, протянул руку к прицепленной юбке. Хоть он и старался отстраниться подальше, но локоть всё равно прошелся по напряжённым мышцам чужой талии. Танька на это никак не прореагировала. Как и на то, что, возясь с тканью, предплечье Максима нет-нет да и задевает округлые, чуть спущенные вниз ягодицы.

Делал Максим это не специально — на самом деле получалось само собой. И мозг даже пропускал эти тактильные сигналы мимо — перед ним стояла иная задача: отцепить злополучный подол стало делом чести. И не порвать его.

Пальце заныли от напряжения и передавливающего их юбочного давления. Танька старалась подойти ближе к забору, чтобы хоть как-то ускорить процесс, отчего физические касания происходили чаще. А с низу за всем этим наблюдала Женька.

Ни один из факторов не способствовал успокоению. И Максим готов был уже взвыть, когда на очередной свой манёвр ткань, наконец, соскочила со злосчастного штыря. Он не сразу этому поверил. Как и Танька. Которая, ощутив снижения напряжения, осторожно сделала полшага вперёд, на край приступки. И её ничто не удержало! Обернулась, чтобы убедиться в этом воочию. «Привязанной» она тоже больше не была. Радостная, Танька в мгновение ока соскочила со злосчастного парапета и, видимо по инерции, сделала ещё несколько полупрыжков вперёд. Её прыгучесть с годами никуда не исчезла.

Женька, наблюдая за ней, засмеялась — всё-таки, в сестре есть что-то лёгкое и очаровательное, даже когда она вроде как отдаляется. А Максим, ощущая себя победителем, в один шаг спустился на землю.

— Спасибо, — Танька успела напустить на себя серьёзного вида, разворачиваясь к нему, но в уголках её глаз всё равно мелькали смешинки. И Максим невольно отметил про себя, что несмотря на разные черты лица и фигуры, она чем-то очень сильно напоминает Женьку.

— Не за что, — не без гордости отозвался Максим. И запнулся.

На языке вертелся вопрос от том, как Танька оказалась привязанной к ограде, но Макс каким-то не тем органом ощущал, что сейчас лучше не надою. А в разговор вступила Женька:

— Может, с нами немного прогуляешься?

Признаться честно, предлагала она больше из вежливости. Не от того, что не хотела с сестрой гулять — наоборот. Просто заранее знала, что сестра наверняка откажется. Она ведь кажется, последнее время, старается отдалиться.

Но против всех ожиданий Танька посмотрела на неё так… Удивлённо, отчего личико её вытянулось как у говорящей куклы. Будто предложение Женьки стало для неё полнейшей неожиданностью. И не сказать, чтобы неприятной. Потом Танькины губы тронула лёгкая улыбка, а взгляд сполз вниз, к земле, словно она застеснялась. А потом… Женька раньше слышала что-то про звёздочки, которые выпрыгивают из-под ресниц. Но в живую никогда не видела. Пока на неё так не посмотрела Таня.

— А можно? — в голосе её стало куда больше теплоты, и она машинально посмотрела на Максима. Который, тоже видимо такого не ожидал, инстинктивно сделал полшага назад. Словно от удара в самое сердце.

— Ну… да, — неловко кивнул он, когда понял, что от него действительно ожидают ответа.

— Хорошо, — Танька кивнула и встала по другую руку от Женьки с видом полной готовности двинуться куда угодно.

Женька ощутила себя штурманом. Не то, чтобы у неё в голове был готовый маршрут. Но то, что с одной стороны идёт Максим, а с другой — Танька — неожиданно придало ей сил и уверенности в себе. Так что она гордо косилась то в одну сторону — на Таньку — которая вышагивала будто по ниточке, держа равновесие исключительно движениями крутых бёдер. То в другую — на Максима — который двигался нарочито медленно, неспешно, но всё равно оказывался чуть впереди неё за счёт более широкого шага. Возможно, задумавшись, он ушёл бы далеко вперёд. Но сам себя притормаживал.

— Блин, душно, — Танька замахала на себя ладонью.

Воздух действительно лишался кислорода несмотря на то, что солнце всё ещё скрывалось за плотными грязно-серыми слоями туч.

— А вдруг в нас молния попадёт? — ни с того ни с сего спросила она. Хотя ещё даже дождь не начал накрапывать.

— Не попадёт, — флегматично ответил ей Максим. — Молния бьёт в высокие объекты.

Сказал он это безо всякой задней мысли, но Танька тут же впилась в него своими тёмными глазами.

— Ну, тогда я в безопасности, — нарочито весело отозвалась она. — Сначала будешь ты, потом — она.

Жестом Танька указала на сестру и гордо задрала короткий нос по ветру.

— Потом всё равно тебе достанется, — пожала плечами Женька. — Ты ж носиться начнёшь, как угорелая.

Максим удивлённо покосился на Женьку. Кажется, за два года их отношений настолько насмешливым голосом она заговорила впервые.

— Ничего я не начну! — возмутилась Танька. — Ногой попинаю да дальше пойду.

Тут в небе коротко блеснуло. Не электрической стрелой, а просто широкой яркой вспышкой. Танька машинально схватилась за Женькин локоть. И почти сразу его выпустила в надежде, что Максим не успел заметить. Но он успел.

— Давайте ближе к дому разворачиваться? — предложил он, решив не провоцировать судьбу прогулкой с истеричкой во время грозы на открытой местности.

Женька закивала и послушно развернулась на сто восемьдесят градусов. За ней последовала и истеричка. Где-то далеко раздался, наконец, очень мягкий раскат грома. Почти осторожное касание о свинцовые тучи. Значит, эпицентр ещё далеко.

Если свернуть в ближайший переулок, а потом немного поблуждать огородами, то можно выйти к Солдатеевскому дому. А вот к Максимовской квартире нужно проходить дальше.

Танька явно взяла курс на родные пенаты.

— Ладно, давайте… — начала она, отходя в сторону с дороги.

— А ты не зайдёшь, что ли…? — Женя хотела сказать «к нам», но постеснялась.

Танька удивлённо на неё воззрилась. А потом неуверенно глянула на Максима.

— А можно?

Спрашивала она явно Максима, который почти сразу сориентировался. Разве что предварительно глянул на Женьку.

— Пошли, конечно.

Танька пронзила его коротким рентгеновским взглядом. Что она увидела, для Максима так и осталось неизвестным. Но Танька весело кивнула и очень легко изменила траекторию движения.

Шла она вполне уверенно, так что дорогу явно знала. Несмотря на то, что приглашения раньше не удостаивалась. Как-то не было повода.

Вдруг девушка встала как вкопанная, замерев буквально на середине шага — левая нога так и осталась стоять на носочке.

— Я мороженого хочу, — сообщила она. И, не дожидаясь реакции, развернулась к ближайшему магазину. — Пошли.

Максиму с Женькой осталось только пойти следом.

В магазине их обдало холодом — работал кондиционер. Танька направилась к ванночкам с мороженым, придирчиво приглядываясь к ассортименту и совершенно не обращая внимания на продавца, пронзившего острым взглядом её фигурку сверху-вниз. Максиму этот продавец как-то сразу не понравился. Он пропустил Женьку вперёд, машинально стараясь закрыть её от липковатого взгляда.

Сёстры о чём-то переговаривались в полголоса, Максим не очень прислушивался. И, открыв морозильную камеру, нащупал первое попавшееся мороженое. Потом подошёл ближе к спутницам.

Женька, уже тоже определилась с выбором — в её тонкой ладони был огромный треугольный рожок. В прозрачном пакетике и с богатой разноцветной посыпкой сверху. Таня скептически на него глянула.

— Это не очень марка, — сообщила она. — Почитай — там в составе на первом месте вода. И вкус соответствующий.

Женька тоже недоверчиво посмотрела на рожок. Искать состав она не стала. Но пока сестра выуживала покрытую инеем баночку, положила рожок на место. Максим думал, что Женька повторит выбор сестры, но так, ещё раз окинув взглядом ассортимент взяла эскимо, туго перетянутое серебряной фольгой, словно это ёлочная игрушка. Этот вариант Танька уже не комментировала.

Они выложили мороженое возле кассы и продавец, сильно суетясь, но как-то по мнению Максима, нарочно затягивая процесс, принялся пикать штрихкодами. Пока Макс внутренне оценивал процесс, Танька успела достать пластиковую карточку. И уже чуть ли не пикнула ею для оплаты — продавец на ломаном русском объявил итоговую цену за все три порции.

Их с Танькой руки столкнулись — Максиму пришлось накрыть девичий кулачок своей кажущейся на его фоне огромной ладонью. Острые фаланги уперлись ему прямо в то место, где начинаются пальцы. Максиму инстинктивно захотелось накрыть чужую ладонь покрепче, но он сдержался. Танька удивлённо посмотрела на него, а тот уже успел достать из кармана собственную карту и поднести её к терминалу оплаты. Тот приветственно пикнул и зашуршал чеком. Таня неожиданно благодарно ему улыбнулась и, не задавая вопросов, убрала карточку.

— Спасибо, — тихо и почти смущённо сказала она, когда компания отходила от кассы с добычей.

— Не за что, — с напускным безразличием отозвался Максим, хотя внутренне был крайне горд собой. Да, из-за такой ерунды.

Запоздало бросил взгляд на Женьку — мало ли, как она отреагировала. Повышенной ревности в ней вроде не было, но… Однако Женька ответила ему явно одобряющим взглядом, так что Максим продолжил скрытно гордиться собой.

Обстановка в квартире была не то, чтобы богатой или очень стильной. Но Танька, как и Женька в первый раз, не обратила на это совершенно никакого внимания. Скинув свои белые туфли почти кукольного размера, она смело прошла в комнату и, не дожидаясь приглашения, села на диван. Тот самый, на котором не более часа назад Максим с Женькой занимались сексом.

Скрестив ноги по-турецки, она укусила свой бело-розовый стаканчик. Не слишком удачно — подтаявшая розовая масса коротко капнула ей на коленку. И та коротко вздрогнула — всё-таки мороженое холодное.

— Блин, я вам сейчас тут всё уделаю, — засмеялась Танька, вытирая пальцем мороженое.

Максим, устроившийся напротив в кресле, тоже засмеялся. Правда, больше не слишком приличным ассоциациям, а не самой Танькиной шутке.

А Женька, сидящая рядом с сестрой, только смущённо хмыкнула. Потому что с её ракурса была очень хороша видна жёлтая упаковка от средства предохранения на диванной спинке. Забыли выкинуть. И если Танька немного поменяет положение, то наверняка тоже обратит внимание. Тем более на коричневом фоне рваный квадратик хорошо выделяется. Так что Женька против воли ёрзала и напряжённо поглядывала на Таньку, неосознанно стараясь прикрыть «запрещённую зону».

Танька окинула глазами пространство комнаты и, остановившись взглядом на Максиме, спросила:

— А чего ты её сюда не забираешь?

Кого «её» было, конечно, понятно. И Максим стушевался, не зная, что отвечать. С Женькой у них, конечно, всё серьёзно… Но, кажется, не настолько, чтобы съезжаться.

Ему на помощь пришла Женька:

— А ты что, уже на всю нашу комнату губы раскатала? — с выраженной иронией спросила она сестру.

— Да тут раскатаешь… — разочарованно протянула Таня, догрызая мороженое почти до дна. — По-моему, нас скоро станет больше.

А Женька перестала есть своё.

— В каком смысле? — почти испуганно поинтересовалась она. Весть о возможном пополнении семейства звучала для неё вновику.

— В каком, в каком? — передразнила Таня. — Славка же в отпуск приезжает. Поубивают, наверное, с Вовкой друг друга.

— А-а, — облегчённо выдохнула Женя и бездумно облизала деревянную палочку мороженого. — Ну, ничего, выживет сильнейший.

Максим прыснул, чуть не подавившись своей «Лакомкой».

— Харе смеяться, — велела ему Таня. — Это будешь явно не ты.

— Почему это? — обиженно вырвалось у Максима.

Танька окинула его придирчивым взглядом с ног до головы. Потом выдержала с полминуты драматическую паузу, в течение которой Макс ощущал, как рушится его симпатия к этой мелкой.

А мелкая неожиданно примирительно пожала плечами.

— Ладно, вполне возможно, что это будешь и ты — больно ты здоровый в последнее время.

Она откинулась на диванную спинку и коротко глянула на сестру. Правда, взгляд её скользнул мимо её плеча.

Вера в мелкую для Максима была восстановлена.

За окном тем временем прояснилось — свинцовый оттенок покинул воздух, заменившись светлыми облаками. Кажется, гроза прошла стороной.

Танька доела свою порцию и поднялась с дивана.

— Пойду я, наверное, — не дожидаясь ответа, она вышла в коридор.

— Подожди, давай хоть чая попьём, — Женька торопливо выскочила за сестрой в коридор. Максим машинально последовал за процессией.

— Не, спасибо, — вежливо отказалась Таня, влезая в свои туфли. — Я ещё Вовке обещала оригами с ним поделать. У самого нифига не получается.

— Да ладно, оставайся — ты ж только пришла, — присоединился Максим. Ему действительно хотелось, чтобы Танька задержалась подольше.

А та как-то хитро глянула на него.

— Я потом ещё могу зайти, — отозвалась она. — А пока не хочу мешать… — она вдруг переменилась в лице — оно стало просто физическим воплощением хитрости. И последнее слово прозвучало как пуля: — Голубки!

И Макс, и Женя отчего-то синхронно покраснели. А Танька, радуясь получившемуся эффекту, быстренько распахнула дверь и перепрыгнула порог.

— И вообще, — весело продолжила она уже с лестничной клетки. — Покупайте нормальные г*****ы, от «Д*****а» у вас точно дети народятся. Тогда тебе точно придётся её к себе перевозить!

Последняя фраза явно персонально относилась к Максиму.

Не давая никому опомниться, Таня выпустила дверную ручку и молнией понеслась к лестнице, словно ожидала преследования. На каменных ступенях зазвучали её весёлые удаляющиеся прыжки.

Максим с Женькой переглянулись. Встретились одинаково комично-круглыми глазами. И, не сдержавшись, одновременно засмеялись.

Женька прикрыла дверь и щёлкнула замком.

— Извини, у неё иногда юмор странный, — улыбаясь, обратилась она к Максу.

— Да ничего, — машинально отозвался он. — Я, может, и не против.

Он обхватил Женьку за талию и привлёк к себе. Та, ещё чуть смущаясь, встретилась с ним взглядом. И, чтобы прервать смущение, первой ткнулась ему в губы.

Максим уверенно спустил руку ниже, подхватывая Женьку под ягодицы и плотнее прижимая к себе.

Отчего-то настроение поднялось ещё выше, чем было. С чем бы это могло быть связано?

Гроза сегодня так и не разошлась.