Странствующие трупы

Глава 6

Я возвращался назад в Лос-Анджелес, опустив верх своего «кадиллака», ветер охлаждал мое лицо. Время от времени я улыбался. Зазу вспыхнула, да еще как, даже грудь порозовела. Стала такой же, как дом ее отца. Нет, это заявление я беру назад. Цвет был вовсе не таким вульгарным.

Поел я на Стрипе и воспользовался платным телефоном, чтобы позвонить Сэмсону и сообщить о Верме и обо всем остальном. Мне не хотелось ехать в полицейское управление, так как в этом не было особой необходимости.

Сэм поинтересовался, как реагировал Александер. Я ответил:

— Сама любезность и благожелательность. Он не питает зла к человеку, который всадил четыре пули в Гизера. Живи сам и не мешай жить другим. Беспокоиться не надо.

— Скверно.

— Можешь мне не говорить. Если бы он бушевал и ругался, я бы чувствовал себя гораздо спокойнее.

— Мы получили сведения о том, что что-то определенно готовится. Шелл, решительно все, что тебе удастся разнюхать, сообщай сразу же, хорошо? Даже если это не кажется важным.

— Конечно, Сэм. А все, что требуется от тебя, это всунуть кляп в рот Биллу Роулинсу, прежде, чем он его раскроет…

— Слишком поздно.

— Слишком поздно?

— Вот именно.

— Я этого боялся.

— Могу тебе сказать, Шелл, что я очень беспокоился.

— Я тоже. Уж этот Билл. Нельзя ли его упрятать за решетку?

— Ох, заткнись! Мы получили сообщение от пары наших информаторов, что Домейно и его парни что-то собираются организовать сегодня или завтра, одним словом, очень-очень скоро. Александеру это понравится не больше, чем убийство Дайка… Если в знать, что именно, возможно, нам бы удалось остановить. Но пока мы ничего не знаем.

— Вы не задержали никого из молодчиков Домейно?

— Не можем их найти. Это тоже беспокоит меня. Их нет ни в одном из злачных мест, где они обычно слоняются.

— Странно. Я спросил Александера, где смогу их найти, он ответил, что не знает. Более того, я верю ему. Еще кое-что, Сэм. Вчера Александер отдал распоряжения относительно похорон Гизера, и я видел соответствующие объявления в газетах. А когда я упомянул об этом Александеру, тот, как мне показалось, переполошился. Очевидно, он не предполагал, что газеты так быстро поместят это. Возможно, если не вероятно, что банда Никки намерена показаться там.

— Естественно, мы думали об этом… Лично я в этом сомневаюсь, но на всякий случай поблизости будут находиться две радиофицированные машины. Кроме того, я лично сообщил Александеру, что полиция будет присутствовать, если не внутри во время отпевания, то снаружи, и что появление вооруженных людей на похоронах категорически запрещено. Это требование распространяется на всех без исключения.

— Ну что ж, я попробую кое-что выяснить по своим каналам. И если что-то подцеплю, сразу же позвоню тебе.

— Заходи, коли будет время. Кое-кто из твоих друзей хочет с тобой поговорить.

Я повесил трубку.

К десяти часам вечера я совершенно обессилел. Не из-за беготни, но главным образом потому, что ничего не происходило. Это обескураживало и одновременно настораживало. Я проехал на машине не менее пятидесяти миль, разговаривал со своими осведомителями, стараясь выяснить, где находится Никки Домейно и члены его банды, но никто ничего не знал.

Был понедельник, а по понедельникам «Джаз Пэд» бывает закрыт.

В десять вечера я отдыхал у себя дома с бокалом спиртного в руке, ломая голову над тем, что творится, чего следует ожидать. В том, что произойдет что-то весьма неприятное, я не сомневался.

Зазвонил телефон.

Я потянулся к трубке, схватил ее и произнес традиционное «алло?»

— Скотт?

— Да.

— Это Мэт Омар.

Я выпрямился. Впервые кто-то из людей Александера звонил мне.

— Что случилось? — спросил я.

Он начал ходить вокруг да около, говорил о моем визите к Александеру сегодня утром. Наконец я не выдержал:

— Прекратите. Вы позвонили мне из каких-то соображений, Омар. Так объясните, в чем дело.

Он тяжело вздохнул в трубку.

— Да-а. О'кей.

Его голос звучал странно, но это был нормальный, холодный и собранный Мэтью Омар. Говорил он тоном выше, напряженно, как будто нервничал, был взвинчен или чего-то опасался.

— Дело в Алексе, — сказал он. — Я жду его у себя с минуты на минуту. Поднимется черт знает что, как только…

Мне было слышно его тяжелое дыхание.

— Что там с Сирилом?

Снова молчание, но было слышно, как он тихонько ругается, как дышит. Интересно, что он пытался сообщить? А потом я услышал, как нас разъединили.

Я положил трубку и подождал.

Тишина.

Я не знал, откуда звонил Омар, но мне было известно, что он жил вместе с Корком в маленьком домике в Голливуде, в районе Пайнхерст Роуд. У меня в спальне в записной книжке был его адрес и номер телефона. Я поднялся, но тут снова раздался звонок.

Я схватил трубку:

— Омар?

— Кто? Это вы, Шелл?

— Да. Кто это?

— Билл. Билл Роулинс.

— Вы все еще дежурите?

— Они вызвали меня обратно, когда я уже ехал домой. Вернее, Сэм, он еще у себя.

— Что-то случилось?

— Можно сказать, что да. Мы нашли Джея Верма. Его только что застрелили.

— Будь я проклят! Дело плохо?

— Для него да, он убит.

— Где это случилось?

— «Маделяйн». Высоко, в одной из фешенебельных квартир на крыше небоскреба.

Это был шикарный многоквартирный дом в северном Голливуде. Совсем не то место, где, по-моему, должен был жить Верм.

Роулинс продолжал:

— Я отправился туда и звоню уже отсюда. Сэм говорит, что вы захотите приехать и посмотреть, поскольку знаете их обоих, Верма и девицу, которая уверяет, что застрелила его.

— Девица?

— Да. Лилли Лорейн.

— Я выезжаю.

Когда я прибыл туда, эксперты все еще работали. Роулинс и детектив по имени Госс, оба в гражданской одежде, стояли рядом возле бара из темного дерева, отделанного темной кожей, и разговаривали. За ними через стеклянную стену сверкали и переливались миллионы огней Голливуда. Комната была выдержана в светлых тонах: светло-серые стены, серый, но посветлее ковер, тяжелая темная мебель, голубоватый диван справа у стены. На диване сидела Лилли, изредка всхлипывая. Возле нее сидел третий полицейский в гражданской одежде и что-то негромко ей говорил.

Тело Джея Верма лежало приблизительно в двух ярдах от дверей в гостиную, под ним на сером ковре чернели небольшие пятна крови. Пятнадцатью футами дальше, в гостиной возле открытой двери, через которую виднелась кровать, покрытая пестрым шелковым одеялом, находилась вторая лужа крови, впитавшаяся в густой ворс ковра.

Верм лежал на животе, его левая рука была безвольно откинута в сторону, а правая подвернута под него, слегка приподнимая тело. Одной щекой он прижимался к ковру, челюсть выдвинута вперед, глаза широко раскрыты, и выражение лица было такое же, каким я его запомнил: пустые и холодные глаза.

Роулинс увидел меня, когда я вошел в комнату и, обогнув тело Верма, слегка наклонился над ним. Билл вскинул голову, и я подошел туда, где он стоял.

— Миленькое дельце, верно? — спокойно произнес он, когда я встал рядом с ним.

— Что случилось?

— Скандальная история…

Он взглянул на Лилли, потом на Верма.

— Она сообщила нам историю со многими неясностями, которая могла иметь смысл, если бы это был не Верм.

— Она застрелила его?

— Говорит, что да. Пришла домой… — Он взглянул на Гросса. — Будь добр, забери пистолет. — Потом продолжал:

— Вошла сюда, двинулась к спальне, ей показалось, что она что-то слышит, достала свой пистолет и включила свет. Там находился Верм, — он ткнул пальцем в открытую дверь спальни. — Верм двинулся на нее и довольно ясно дал понять свои намерения. Тут она выстрелила в него.

— Где, черт возьми, Лилли держала оружие? И для чего?

— Пистолет был у нее в сумочке. Говорит, что она без оружия никуда не ходит. Похоже, что она знакома кое с кем из современных молодчиков, которые не признают отказов на свои требования. Некоторым даже не нужно слышать «да», они берут то, что им нравится. А у нее ценные украшения.

— Украшения?

— Я этим займусь. Верм упал вон там, возле двери в спальню. Поднялся и снова упал на том месте, где лежит сейчас, больше не поднимался.

Возле того первого кровяного пятна на сером ворсе ковра поблескивало с полдесятка маленьких предметов. Я не сразу их заметил.

— Вот эти украшения? — спросил я.

— Да. Она уверяет, что они были в руке вора. Должно быть, он намеревался улизнуть с ними в тот момент, когда она вернулась, и выронил их. Вот пистолет.

Гросс принес тупоносый свирепого вида «Смит и Вессон» 38-го калибра. Конечно, все огнестрельное оружие выглядит свирепо… Это был обычный револьвер бизнесменов: ни тебе хрома, ни позолоты, ни перламутра.

— Где она взяла оружие? У нее есть на него разрешение?

— Нет, конечно. «Вы хотите сказать, что необходимо иметь разрешение?» — заявила она. Совсем так, как если бы спросила: «Вы хотите сказать, что нельзя стрелять в людей?» — Наивное дитя и только. Пистолет ей дал один из ее приятелей. Уже очень давно, она затрудняется сказать, когда именно. И, естественно, кто ей его дал тоже.

Глаза Билла были прикрыты ресницами, у него был сонный вид. Я не сомневался, что он безумно устал.

— Действительно, скандальная история, — согласился я. — Насколько мне известно, Верм был лучшим стрелком у Домейно. И этим все сказано. Телохранитель и, вне всякого сомнения, убийца, но не квартирный вор. Если только он не принес драгоценности… Ладно, с этим потом… Если он приходил сюда, готов поспорить с кем угодно, то лишь ради того, чтобы кого-то убить.

— Конечно. Но кого?

Я открыл было рот и тут же закрыл его.

— Билл, я разговаривал с Лилли вчера вечером, как раз перед тем, как Домино с Чанком и вот с ним, — я кивнул головой в сторону трупа, — ворвались туда. Знаю, что они услышали часть того, что она говорила мне, а сказала она многое. Я не обратил особого внимания на ее сообщение. И напрасно. Но насколько припоминаю, все это было не в пользу Домейно.

— Ты думаешь, что он мог послать сюда этого типа, чтобы охладить ее?

— Не исключено. Я бы хотел с ней поговорить.

— Я и сам хочу, чтобы ты с ней поговорил. Ты ее знаешь гораздо лучше, чем любой из нас. И, возможно, сумеешь выяснить что-то такое, чего не смогли мы.

— Вообще-то у меня с ней не особенно близкие отношения. Просто «здравствуй и прощай», иной раз пропустим пару бокалов.

Он усмехнулся.

— Ты хочешь сказать, что это совсем не то, что твои отношения сразу…

— Билл…

— Да?

Он посмотрел в сторону дивана, поймал вопрошающий взгляд парня в штатской одежде и слегка качнул головой. Детектив вскочил с дивана и подбежал к нам. Билл перебросился с ним парой слов и отослал прочь.

— Она в твоем распоряжении.

— Пусть посидит минуту — другую. Пусть подумает о случившемся наедине и сообразит, в какую скверную историю попала.

Он кивнул.

— О'кей. Каково твое впечатление?

Я посмотрел на два пятна крови в пятнадцати футах одно от другого:

— Здесь с ней мог кто-то быть. Они обменялись выстрелами. Верму не повезло.

— Мы возьмем анализ крови и, если это кровь разных людей, значит Лилли наврала. Не так ли?

— Конечно.

— Ни в стенах, ни в мебели нет следов выстрелов. Если был сделан еще один выстрел, значит пуля в кого-то попала.

— Таким образом, вы, конечно, можете проверить врачей. Пуля должна все еще находиться в… Обождите минуточку.

Я замолчал, задумавшись.

— Когда же все это произошло, Билл? Я понимаю, что пока нет точных данных, но все же?

Он вытащил записную книжку и перелистал ее.

— В полицию позвонили в 21.45. Я ехал домой на своей машине. Сэм вызвал меня по радиотелефону в 21.49. Сюда я приехал в 21.54. Переговорил с Сэмом, позвонил тебе в 22.05.

— Лилли позвонила в отдел жалоб?

— Точно.

— И это было в 21.47. Допустим, что Верма застрелили как раз перед этим за несколько минут… Билл, в самом начале одиннадцатого, как раз перед твоим звонком, я разговаривал с Мэтью Омаром.

— Ты ему звонил?

— В том-то и дело, что он мне позвонил. Вот почему я предполагаю, что это может быть важным.

Я рассказал ему о странном разговоре.

Он хмыкнул.

— Забавно.

— Возможно, в действительности все еще забавнее. Позволь мне высказать довольно дикое предположение.

— Валяй!

— Омар находился здесь с Лилли. Приходит Верм, чтобы разделаться с Лилли, и обменивается выстрелами с Омаром. Вообще-то, Омар парень с мозгами, силен в расчетах и книгах, но едва ли он ходит без оружия. Верм свалился на том самом месте, где он лежит сейчас. Омар тоже был ранен, он потерял немного крови вон там.

Я ткнул пальцем в пятно перед дверью спальни.

— Потом он живенько сочинил историю для Лилли и был таков, пока она еще не вызвала полицию.

— И позвонил тебе? Зачем? Алиби?

— Возможно. Зависит от времени. Он сказал, что находится дома. Он мог там быть, насколько мне известно. Туда он мог добраться отсюда минут за пятнадцать — двадцать. Но вообще-то он мог позвонить мне из любого места, из уличного автомата, из аптеки…

— В твоей теории несколько дыр…

— Возможно. Но, возможно, мы сумеем их заштопать. Меня настораживает прежде всего его звонок. Ведь он так и не объяснил мне, что ему было нужно.

— И голос у него звучал…

— Он нервничал, волновался, чего-то опасался, держался напряженно. Меня это еще тогда удивило. Но, возможно, он был просто ранен.

— Надо это проверить.

Я назвал Биллу улицу, на которой жили Омар и Корк. Он сказал, что номер дома узнает, повернулся и пошел к телефону на темном баре с кожаной отделкой.

Я же пересек комнату, где на нежно-голубом диване сидела Лилли Лорейн.