Страшно Прекрасен. Пленница черного волка

ГЛАВА 10

Выпроводив брыкающуюся сестру, быстро схватила замызганный передник с барной стойки, дабы новенькое платье прикрыть, а волосы — поспешно в прочный жгут скрутила.

Практически успела, хоть как-то скрыть реальную внешность, прежде чем в забегаловку, вломилась ''нескромная'' кампания неотесанных мужланов с отвратительными рожами, облаченных в грязную, поношенную одежку, черными, или даже выбитыми зубами.

Такие выродки, обычно, не платили за выпивку. Такие ушлепки, обычно, бухали за счет заведения. Такие ушлепки, несомненно, искалечили Дженни.

Грязные рабочие низшего класса. Проживающие на самом дне блядских трущоб. Как правило, подобных тугодумов использовали на ферме, в качестве чистильщиков, либо же, в качестве уборщиков туалетных ям. Поэтому с финансами, да и с мозгами, у ничтожеств имелись весьма ощутимые проблемы.

Не могу сказать, что мое положение и сектор, в который нас определили, было лучше, но по крайне мере, мы не калечили хрупких женщин, не портили чужое имущество, и не убивали.

Мда… А ведь от чего-то, мою приемную семью засунули в самые низы проклятого города. Такова была воля Великого Правителя, который снова вернул меня в прежнее болото. Пусть и на время.

А Властителю Дэмиену, похоже, высоко наплевать на то, какие безнаказанные действия творятся за пределами ''элитного поместья''. Так как сие ''Великолепие'' спокойненько восседает в самой высокой точке Суморана, пофигистически закрывая свои невероятно красивые глаза на кошмарную действительность.

Хотелось бы уточнить… Империя Суморан — это многокилометровая закрытая зона, огороженная великой, неприступной стеной, поделенная на два сектора. Первый — предназначен для простых смертных (вроде меня), а второй — для избранных. Во втором секторе, счастливо, да беззаботно устроился сам Хозяин города, окруженный высокопреданной прислугой, избранной свитой и, разумеется, бесконечным гаремом всевозможных красавиц.

— Эййй, куколка. Сегодня у меня праздник. День рождения, бляха, — похоже, сие гнусное приветствие было адресовано мне, несчастной, — Поэтому, за мой счет гуляем. Принеси-ка самой отборной выпивки. Да поживее. Малышкаааа…

— Да, сэррр, — я молниеносно метнулась к барной стойке, не желая смотреть омерзительным выходкам в морды.

— Слыыш ты, сучка. Новенькая, поди? Где твои манеры?? — разливая пойло в стаканы невольно отвлеклась на противный скрежет прогнивших половиц, который заставил оторваться от работы, приподнять глаза, и моментально обомлеть, — Черт подери. Да что б я сдох. Какая красотка. Неужели, ваш безмозглый скупердяй-хозяин наконец поумнел, да симпотными обфицианточками обзавелся, а не ходячими мешками с коровьим дерьмом?

Головорез приблизился на опасно близкое расстояние, всей своей уродской сущностью, заставив мое дрожащее тело моментально пропотеть, при виде здоровенного, грязного бугая, бандитской внешности, с угольно-злостными глазами, грязными, нестриженными волосами и омерзительной улыбочкой, склонившегося точно над моей макушкой.

Пока что, нас разделяла хилая барная стойка. Но я несмело предположила, что одним лишь своим ударом, этот громила запросто смог бы раскрошить ничтожное препятствие за какую-то долю секунды.

— Нет, сер. Я уже давно тут работаю. В дневную смену. — Холодно отчеканила, вернувшись к работе, давая понять, что меня не пугает ни его устрашающий тон, ни его великанский внешний вид, ни его беззубая улыбочка.

— Ооооу. Жаль, что раньше не довелось встретиться. Звать меня, кстати, Дэйв. Или, просто Ржавый. А тебя как… пупсик? — бандюг облокотился на стойку, так, что несчастная столешница жалобно затрещала и прогнулась от многокиллограмового веса.

— Извините мистер, но хозяин запретил нам знакомится. Я работаю. — Попыталась ответить холодно, уверенно, внушительно, но у самой коленки предательски задрожали, а ноги и вовсе — отказывались подчиняться напуганной до сумасшествия хозяйке.

Спокойно, Алана. Только спокойно. Ты — собственность Правителя. Никто не посмеет даже мизинчиком тебя коснуться. Скорей всего, город уже знает. Сплетни в нашем захолустье, довольно-таки быстро плодятся.

— Стерва, — грязный кабаняра, прямо из моих рук, грубо выхватил пивной бокал и одним чавкающим залпом — опустошил его содержимое до последней капельки, — Подожди еще немного, светловолосая малышка. Оставлю-ка я тебя на десертик…

Дерзко подмигнув и противно отрыгнув, чудовище властно стукнуло кулаком по стойке, там самым, пытаясь меня запугать, а затем — вернулось к товарищам.

Похоже… Никто из этих вульгарных свиней не ведает, кто я такая.

В этот идиотский момент, я вдруг осознала, что лишиться невинности с Дэмиеном — невообразимая сказка. И в этот ужасающий миг, тут же пожалела, что, не смотря на мою ненависть, я просто мечтала оказаться как в объятиях, так и в полной власти обворожительно прекрасного, синеглазого демона. Но вместо данной гуманной роскоши — меня ожидал настоящий ад. Шестеро вонючих головорезов уже выстроились в очередь, в жестоком предвкушении овладеть моим нетронутым, девичьем телом.

— Вээээй. К-куколка. Подлей н-нам еще, — грязная бомжатина снисходительно окликнула меня со стороны своего, практически разгромленного, столика.

Вот ублюдки. Уже половину бара опустошили, при этом, ни копеечки ни заплатив. Если продолжу потакать быдлятским прихотям, оставлю собственную семью без еды, и тем более, без малейшего шанса улизнуть из дьявольского городишки.

Да хватит уже заядлую слабачку строить. От ныне — я принадлежу Властителю города. Повелитель, скорей всего, яро расстроиться если узнает, что с моей светлой головушки хоть одна драгоценная волосинка упала, по чьей-либо нелепой вине.

Мне удалось продержаться больше часа, несмотря на то, что любители выпивки с каждой минутой все прибывали да прибывали. Но некоторые посетители, все же покинули заведение, когда главный ушлепок, по прозвищу Ржавый, намеревался драку с вновь прибывшими затеять.

Сжав руки в стальные кулаки, собравшись с бесстрашным гневом, покинула временное укрытие у барной стойки, направляясь к пьяному, до безумного полоумия Дэйву, намереваясь поставить ушлепка на место и заставить платить по счетам.

Под звучные мужские свисты, минуя столики с сумасбродными посетителями, я подошла к мужлану, стараясь не смотреть в его разгневанное, вселяющее дикий ужас, покрытое устрашающими рубцами, лицо.

Мда… только сейчас, при более ярком освещении, вдруг заметила, что на щеках выродка имеются приличные шрамы, а под левым глазом — красуется свежий фингал.

— Извините, сэр, но мистер Джонсон запретил принимать заказы от посетителей, если общая сумма заказа превышает тысячу "суммов". Вы должны, хотя бы, з-задаток оплатить… — на последнем слове я невольно заикнулась, так как услышала резкий хруст стекла, от которого, мое поролоновое тело покрылось прохладной дрожью.

Оказалось, что это бокал, стиснутый в медвежьих лапищах главного бандюга, на тысячу острых крупинок разлетелся.

— Сучкааааа. Да как ты смеешь мне указывать??? — в бешено-черных глазах охламона, злостно блеснула яркая вспышка невиданного гнева, — Похоже, пора уже наказать твою чертовски аппетитную задницу.

О, Господи… Ну пожалуйста.

Только не это… Прошу.

Черт. Теперь я действительно сожалела, что Дэмиен не успел овладеть моим непорченым телом, еще тогда… На своем долбанном столе.

Хотела было предупредить ушлепка, что на моей руке красуется клеймо собственности, но меня — настойчиво перебили:

— Какова хрена, брат?? Думал, мы договорились… Думал, ты разрешил мне опробовать сучку первым. Я же в карты выиграл, — прогремел мощный стук и соседний столик, за которым восседала практически такая же копия Дэйва, (а именно — грязная, жирная, вонючая… до чертиков пьяная) ударился о бетонную стену и на несколько ущербных частей раскололся.

— Заткнись, Стив. Эта белобрысая стерва меня реально выбесила. Сделка отменяется. Поэтому, я отымею ее первым, — теперь же, настал черед нашего столика.

Хорошо, что я являлась обладательницей неплохой реакции, поэтому вовремя отскочить успела, прежде чем на меня обрушилась массивная часть бывшей столешницы.

И вот, настал тот самый ненавистный час "Х", когда в баре сделалось слишком шумно, слишком мерзко… и слишком страшно.

Драка…

Снова драка.

Нам точно влетит.

Нам точно, никогда не видать свободы.

А мне, в добавок ко всему, еще и жизни.