Стратегическая семейная терапия

Глава содержит выдержки из стенограммы терапевтического процесса в сопровождении комментария. В кратком виде случай представлен в третьей главе. Терапевтом выступал Ричард Белсон, супервизором — автор настоящей книги. Клиент — 60-летний бухгалтер, который был направлен на супружескую терапию после неудавшейся попытки индивидуальной психологической помощи. Диагноз — депрессия. Его жена, терапевт, не сочла нужным явиться на первую сессию супружеской терапии.

В ходе этой сессии пациент жаловался на свою депрессию, утверждая, что ему ничего не удается, он давно забросил свои дела, уже не первый год совершенно не занимаясь ими и в течение пяти лет не платит налоги. Эти жалобы изливались в неприятной, раздражающе заунывной манере. Он также упоминал о своей жене, недавно ставшей терапевтом, о матери, чьи налоги он также не платил, и двух дочерях, которые старательно заботились о нем. Одна ожидала ребенка, а другая также должна была вскоре стать терапевтом и проводила с отцом длительные беседы по телефону, помогая ему преодолеть свою депрессию. В случае содержалось достаточно оснований для того, чтобы и формулировка проблемы и планирование стратегии строились в расчете не только на отношения супругов, но и на мать пациента и его дочерей. Все они заочно выглядели одинаково заботливыми, и привязанность пациента ко всем этим четырем женщинам также была очевидной. Однако терапевт и супервизор решили, что разумнее и эффективнее будет заняться только супругами. Они полагали, что изменение ситуации супругов повлечет за собой и улучшение всех прочих отношений в семье.

В ходе первого интервью терапевт переопределил проблему. Он сказал пациенту, что тот находится в состоянии столь глубокой депрессии из-за того, что безответственно пренебрегает своими служебными обязанностями. Случай, таким образом, был квалифицирован как пример редчайшей безответственности, а вовсе не депрессии. Задача стала сводиться к тому, чтобы попытаться помочь этому человеку вновь стать ответственным. На втором интервью на жену была возложена обязанность контроля над тем, чтобы муж начал исправно трудиться.

Третье интервью

Белсон: Ну, что произошло с тех пор, как мы виделись в последний раз?

Жена: Дэвид, наконец, взялся за те клиентские дела, по которым у него были заключены контракты.

Белсон: Вы напоминали ему о них, контролировали его?

Жена: Да, я постоянно ему напоминала и контролировала, и, надо сказать, он справился со всем прекрасно.

Муж: Да, но я не чувствую себя в связи с этим счастливее.

Белсон (жене): Вы сделали то, что обещали. Он вспомнил о том, что у него есть свое дело……

Жена: Определенно да.

Белсон: Очень хорошо.

Жена: Кроме того, он принял участие в деле своей матери, посвятив организационным вопросам всю первую неделю и полностью погрузившись в возникшие там проблемы. Это заняло даже больше времени, чем предполагалось, так что пока он не занимался другими делами. К ним он приступил лишь на этой неделе. Просто удивительно, как он все успел! Со всеми долгами, которые висели над бизнесом матери, он полностью покончил.

Жена пунктуально следовала предписаниям терапевта и ежедневно звонила мужу на работу, контролируя, как тот выполняет накопившиеся дела. Муж наверстывал упущенное, хотя это было непросто. Возложив на жену ответственность за работу мужа, терапевт акцентировал превосходство ее позиции. Ожидалось, что муж прореагирует на это тем, что в конце концов захочет стать «не мальчиком, но мужем», взяв в собственные руки руководство делами. В недавнем прошлом жена поддерживала мужа, горячо сочувствуя ему. Теперь она выступала кем-то вроде толкача, побуждающего его к упорной работе.

Можно было думать, что депрессия мужа совпала с некоторыми изменениями, которые однажды произошли в супружеских отношениях. Жена вернулась в школу, поскольку дети уже подросли, а затем стала терапевтом. В ранний период их супружества муж занимал доминирующую позицию в браке. Когда жена с все возрастающим интересом начала заниматься своей новой карьерой, у него стали возникать трудности. Чем ощутимее становились его проблемы, тем компетентнее на этом фоне выглядела жена и тем больше она концентрировалась на его беспомощности. У него началась «депрессия». Этот недуг имел самое непосредственное отношение к сфере компетенции жены как терапевта. Депрессия мужа являлась для него источником и слабости и силы: слабости — поскольку жена могла опекать его в болезни, поддерживая полезными советами, силы — поскольку, не взирая на все ее старания, маловероятно, что ей удалось бы преуспеть. Супружеская иерархия приобретала черты неконгруэнтности, ибо муж и жена одновременно были и сильными, и слабыми относительно друг друга. С нарочитой парадоксальностью поставив жену в более высокую позицию, терапевт тем самым провоцировал супружескую пару на реорганизацию своего союза в направлении большего взаимного равенства.

Жена (мужу): Вот уже несколько дней, как ты опять взялся за старое дерьмо. Ты знаешь, что я имею в виду. «Я сделаю», «я вот-вот возьмусь за это», «я не могу взяться» — абсолютно та же фразеология, что и в прошлом.

Белсон: Вы имеете в виду его безответственность?

Жена: Совершенно верно, и поэтому я сказала: «Слушай, давай не будем возвращаться к старому. Я хочу знать перечень твоих долгов, накопившихся перед клиентами за пятнадцать месяцев, буквально перед каждым из них, названным отдельно. Я собираюсь звонить тебе ежедневно и проверять». Он пообещал приготовить этот список и принести домой. Но ничего подобного не произошло.

Муж: Я принес его домой, но оставил в кармане.

Жена: И по этому поводу я предупреждала тебя сегодня утром, перед сессией: «Не забудь проверить, с тобой ли у тебя этот список», потому что не стоит терять целый час, чтобы оказаться лицом к лицу с собственной безответственностью.

Белсон (жене): Мы должны поговорить о том, когда вы собираетесь добраться до ваших собственных финансовых дел.

Терапевт пригрозил, что жена сама возьмется за регистрацию возврата налогов. Об этом уже упоминалось на прошлой сессии, к заметному неудовольствию мужа.

Жена: Я могу приступить к этому делу немедленно, но муж не позволит. Он говорит, что это может обойтись ему в большую сумму денег.

Белсон: Я понимаю, но то, что мы делаем сейчас, это прорыв, и мы оставляем в стороне тупики.

Жена: Я хотела сказать то же самое.

Белсон: Я думаю, все, что вы делали, на самом деле хорошо, вы согласны? (Ответа не последовало.) Вы не обязаны соглашаться. (Муж и жена смеются.)

Стиль терапевта, где вперемежку соседствуют игра и путаница, столкнулся с навязчивой, депрессивной манерой мужа.

Белсон: Факт, что нечто уже сделано…… Это самое важное. Вы ее поблагодарили? Вы поблагодарили ее за помощь, между прочим?

Муж: Нет, я…

Жена (смеясь): За то, что я такая сучка?

Муж: Меня это возмущает……

Жена: На первом месте его возмущение. А я, меж тем, чувствую себя как мамочка. Мамочка, которая должна напоминать: «Ты сделал домашнее задание?»

Белсон: Я все это вижу совсем в другом свете. Я вижу это так: супруги помогают друг другу.

Терапевту было важно подчеркнуть благожелательность, с которой жена вторгалась в дела мужа, ибо совсем не требовалось, чтобы тот, обижаясь, ссорился с женой. Цель в том, чтобы тот выполнял свою работу.

(Более поздний отрывок из интервью.)

Белсон: Обратим внимание на факты. Первый (повернувшись к жене) заключается в том, что вы неустанно заботились о нем в течение всей недели, второй (глядя на мужа) — если бы вы захотели стать более ответственным, тогда отпала бы нужда в участии с ее стороны. Иначе говоря, это сугубо временная вещь, необходимая лишь сейчас, пока вы не вернетесь на свою дорогу. Для меня совершенно ясно, что она делает именно то, в чем вы нуждаетесь. Мне бы очень хотелось, чтобы вы поняли: все это только временно.

Муж: Я понимаю, но мне кажется, что все это не имеет отношения к сути вопроса.

Белсон: Суть вопроса такова: едва вы начнете заботиться о своем деле, оно тут же сдвинется с мертвой точки.

Муж: Ну ладно, я знаю, Рим не за один день строился, и я не могу за одну неделю исправить то, чем пренебрегал в течение трех, четырех или даже пяти лет.

Белсон: Было бы удивительно, если бы это вам удалось.

Муж: Как хотите, я не смогу этого сделать.

Жена: Мы привели в порядок колоссальное количество документов за одну неделю.

Муж: Да, ты права, но я не могу сделать все.

Белсон: Между прочим, это неверие может быть связано с вашими словами о том, что вы не любите ставить себе в заслугу сделанное вами.

Жена: Несомненно, он провернул просто страшное количество дел!

Муж: Да, мне не хочется ставить себе в заслугу сделанное, потому что для меня гораздо важнее, что много времени я не делал ровным счетом ничего и сейчас делаю всего-навсего то, что должен.

Белсон: В таком случае вы не должны приписывать себе успех. Просто исполняйте свое дело.

Терапевт искусно повернул острие возражений пациента с работы и стремления ее выполнить на его нежелание ставить сделанное себе в заслугу.

Муж: Только поэтому я и стараюсь.

Белсон: Потому что вы, скорее всего, относитесь к той категории людей, которые не любят приписывать себе успехи, и в этом случае вы тоже не хотите изменять себе.

Муж: Я лишь хочу выполнить все добросовестно.

Белсон: Отлично.

Муж: И я рад, что освободился ото всего этого.

Белсон (жене): Не хвалите его.

Муж: Но я делаю все не так, как мне хотелось бы.

Белсон: Угу.

Муж: Но, тем не менее, делаю. Правда, я выбрасываю это из головы и потом снова должен приготовиться.

Белсон: Этого достаточно. Итак, что должно быть сделано теперь?

(Позже по ходу интервью.)

Белсон (жене): Мне интересно, собираетесь ли вы как-то упорядочить выплату ваших налогов, как бы ни были они высоки?

Муж: В конце концов, я окажусь в тюрьме.

Белсон: С другой стороны, мы будем следовать тем же путем. Я думаю, вы должны присматривать за ним и позванивать ему через определенные промежутки времени. Какой интервал, на ваш взгляд, наилучший для того, чтобы шла работа?

Жена: Один раз в день, и я звоню вечером.

Белсон (жене): Сколько надо дней, чтобы вы начали выплачивать свои налоги, и какую сумму вы собираетесь вернуть? Я думаю, вам придется смириться с потерей этих денег, потому что только так можно расчистить дорогу для будущего.

Жена: Думаю, по мере того как состояние Дэви будет улучшаться, я ежедневно или во всяком случае два дня в неделю буду откладывать небольшую долю. Только тогда можно будет сказать, что дело пошло.

В жизни супругов начались обнадеживающие преобразования: поведение мужа становилось более ответственным. Терапевт по-прежнему назначал жену главой, отвечающей за график деятельности мужа, несмотря на то, что муж возражал, настаивая, что добросовестно выполняет свою работу и собирается выполнять ее дальше. Наступала минута, когда можно уже было поощрить супругов к установлению в их семье конгруэнтной иерархии, с присущим ей большим равноправием партнерских отношений. Поскольку терапевт накануне принизил позицию мужа, назвав его безответственным, то теперь он переключился на жену, упрекнув в пренебрежении к мужу. Извинившись за оскорбление, он тем самым подчеркнул серьезность ее проступка. Сразу вслед за словами терапевта муж заговорил о не покидающем его чувстве одиночества и тех изменениях в отношениях, которые произошли, когда жена стала вмешиваться в его карьеру.

(Дальнейшее интервью.)

Белсон: Идея в целом заключается в том, что он должен стать более ответственным и это поможет событиям развиваться в нужном направлении. Как только появится ответственность, она станет чем-то пожизненно самовоспроизводящимся, потому что в душе он стремится к лучшему. И более того, мне хотелось бы сказать еще одну вещь, не совсем приятную, но тем не менее я все-таки выскажу ее. Итак, сможете вы выслушать и принять то, что я скажу? А?

Муж: Да.

Белсон: Я думаю, она была недостаточно внимательна к вам. И я… (жене) не воспринимайте это как оскорбление……

Жена: Что вы, что вы, пожалуйста……

Муж: Вы имеете в виду пренебрежение мною?

Белсон: Да.

Муж: Невнимательность ко мне, что это значит?

Белсон: То же самое……

Муж: Пренебрежение мною……

Белсон: Да, я полагаю, причина, по которой это могло произойти, заключается в том, что вы оба высоко профессиональные люди. В подобных случаях нередко случается, что супруги не уделяют друг другу столько времени, сколько необходимо, чтобы в их отношения не закралась косность. Я думаю (жене), что вы должны не менее двух вечеров в неделю проводить с ним в развлечениях разного рода.

(Далее по ходу интервью.)

Белсон: Таким образом, я чувствую, что она недостаточно включена в вашу жизнь.

Муж: Да, она не так во все вникает, как привыкла, но лишь потому, что я раньше гораздо больше, чем сейчас, говорил ей о том, что происходит со мною. А теперь у нее собственное дело.

Белсон: Мне недостает деталей. Не могли бы вы рассказать об этом чуть подробнее?

Муж: Извольте. У меня есть давняя привычка, возвращаясь с работы домой, как бы выворачивать свои внутренности, выкладывая все, что произошло в моей конторе. Все, что там было, что случилось и чего не случилось, и жена всегда все это выслушивала. Я не знаю, понимала она то, что слышала, или нет, но мне кажется, я так чувствую, что понимала. Думаю, она сочувствовала мне, сопереживала, и это помогало выкладывать все до дна. Но одновременно это, конечно, могло и надоедать ей, я понимаю, потому что многого она все-таки не понимала. Нередко я заводился из-за каких-то мелочей, чего-то формального, касающегося технической стороны дела, и старался растолковать ей. Затем она стала психотерапевтом, на что у нее ушло пять лет. Появились свои интересы. И, конечно, ее работу не сравнить с моей. У меня — сухая, техничная, у нее — живая. Словом, я уже не мог делиться, как прежде, выливая на нее все подробности. Помимо всего прочего, мне неловко постоянно жаловаться на то, что происходит. И тогда я взялся за письма. Например, я прочитал несколько писем к своей сестре, которые писал два года назад. И там — все то же, что чувствую сейчас, — я опустошен, не могу избавиться от этого хлама, оправдываясь, что поздно спохватился. Надо заметить, я ни капельки не изменился, все стало только хуже, а не лучше. И я не обсуждаю с женой ее дела, за исключением, может, тех случаев, когда происходит что-то впечатляющее, из ряда вон выходящее. А меня очень интересует то, что она делает. Но, как правило, она не очень-то делится. Наверное, считает обсуждение терапевтических случаев нарушением конфиденциальности. И ладно, о’кей.

(Из дальнейшего интервью.)

Муж: Другими словами, я не вижу, что в этом есть что-то резко отрицательное. Просто, как видно, она не так тесно вплетена в мою жизнь, как я бы того хотел…

Белсон: Как вы хотели бы — чего? «Она не так тесно вплетена в мою жизнь, как я бы того хотел… …» Что именно?

Муж: Я хотел сказать, какой мне хотелось бы, чтобы она была, но я не уверен, хочу ли этого.

Белсон: Хорошо, мне думается, надо это проверить.

Муж: Потому что умом я доволен, у жены появилась своя собственная сфера интересов — ее дело, работа, практика.

Белсон: Конечно.

Муж: Ее друзья. Это замечательно. Но я не в состоянии заполнить эту пустоту.

Белсон: Какую пустоту?

Муж: Пустоту, образовавшуюся, оттого что она теперь не живет так тесно моими собственными делами.

Белсон: Да, да.

Муж: Например, ферма, которую мы купили несколько лет назад. Дом учителя с небольшим участком земли. Мы с таким увлечением обставляли его и ездили туда почти каждую неделю, может быть, даже в ущерб нашим интересам здесь, в Нью-Йорке. А теперь ее и это мало волнует.

Белсон: Да……

Муж: И кажется, ее не очень-то интересует, чтобы сделать там что-нибудь существенное.

Белсон: М-м-м.

Муж: Пока я не ткну ее носом.

Слова мужа о тех изменениях в супружеских отношениях, которые наступили, когда у жены появилась своя работа, подтвердили гипотезу, положенную в основание терапевтической стратегии. В прошлом мужа и жену соединяли общие интересы, которые сосредоточивались вокруг его работы, их социальной жизни, загородного дома. Затем у жены появились собственные профессиональные интересы, новые друзья и жизнь, которая протекала в стороне от ее мужа. И тогда у мужа началась депрессия. Его депрессия обеспечивала ему надежный вход в сферу новых интересов жены, связанных с психотерапией. Он извлекал из болезни силу, привязывая к себе жену с помощью своих недомоганий. И тогда терапевт стал воссоединять супругов, прибегнув к другому способу. Он посоветовал им больше разговаривать друг с другом.

Белсон: Я хотел бы порекомендовать вам это. Начинайте прямо со следующей недели. Понимаю, вы очень заняты и так далее, но я пожелал бы вам обоим изыскать время для того, чтобы каждый вечер иметь возможность проводить друг с другом хотя бы полчаса. Это не имеет смысла делать механически, но (мужу) вы должны использовать свои полчаса, чтобы поговорить с женой, не прибегая к жалобам, поговорить о том, как и за что вы любите свою работу. (Поворачиваясь к жене.) Мне бы хотелось, чтобы вы использовали свои полчаса, обсудив с мужем один из ваших случаев. О’кей. Давайте решим, что будет сделано в расчете на это время.

Муж: Нет, это невозможно.

Белсон: Полчаса — не такая уж невозможная вещь. На самом деле, эти полчаса вызовут у вас прилив новой энергии, заполнят энергетический вакуум. Это крайне необходимо.

Муж и жена выдвигали разные возражения, но терапевт настаивал. Те препятствия, на которые наталкивались супруги, изыскивая полчаса, которые они могли бы провести вместе, свидетельствовали о нешуточности разделявшей их дистанции.

Белсон: Знаю, для вас не совсем просто предъявить жене такое требование, и все же я думаю, что вы возьмете инициативу в свои руки.

Жена: Хорошо, я хочу сказать, что смогу найти для этих целей время, но не раньше, чем в половине одиннадцатого.

Белсон: Прекрасно, давайте начнем. Сегодня вторник? О’кей, в котором часу сегодня?

Жена: Либо в десять тридцать, либо в одиннадцать.

Белсон: Десять тридцать или одиннадцать?

(Позже в том же интервью.)

Белсон: Он не решается этого требовать.

Муж: Допустим.

Белсон: Все дело в щепетильности……

Муж: Нет, не в щепетильности. Я просто не убежден в пользе этого мероприятия, я не вижу в этом никакого проку.

Белсон: Уверяю, прок есть……

Муж: Вы знаете, в моей жизни хватает безумия…… По моему мнению, ваши предложения — просто чушь. Не думаю, что они приблизят нас к самой сердцевине дела.

Белсон: «Безумные» предложения……

Муж: Несомненно.

Жена: Что ты имеешь в виду, говоря о сердцевине дела?

Муж: Сердцевина — моя неспособность организовать свое собственное время.

Белсон: Я не хочу обсуждать сердцевину; хочу обсудить именно……

Жена (смеясь): Легкие……

Белсон: Легкие? Я хочу обсудить рот, уста, когда вы оба, наконец, соберетесь поговорить. О’кей?

Жена: О’кей.

Белсон: А о сердцевине мы поговорим позже.

Жена: Отлично.

Белсон: Итак, в котором часу во вторник?

Жена: В одиннадцать.

Муж: Каждый раз — в одиннадцать.

Белсон: Это организует.

Муж: Похоже на английский образ жизни. По понедельникам я хожу в мой клуб, по средам я хожу в мой клуб, во вторник у меня деловая договоренность, а в четверг и в пятницу — дружеская встреча.

(Жена и Белсон смеются.)

Жена: О’кей. Так.

Белсон: Вы поддерживаете сексуальные отношения?

Муж: Иногда.

Белсон: Что значит «иногда»?

Муж: Один раз в две недели.

Жена: Ты шутишь?

(Муж смеется.)

Жена: Нечего веселиться!

Белсон: Кажется, в этом вопросе нет согласия.

(Пауза.)

Жена: Ты сказал, раз — в две недели?

Муж: Хорошо, раз в неделю.

Жена: Дважды в неделю.

Муж: Дважды в неделю?

Жена: Именно.

Муж: По твоим представлениям, это дважды в неделю?

Жена: По моим представлениям? А что ты скажешь насчет календаря?

Муж: Ты что, это записываешь?

Жена: Нет, я хочу спросить, тебе что, это видится иначе?

Муж: Вроде того. Но вообще, это не было так уж плохо.

Белсон: Что вы хотите сказать? Вам недостает секса или секс недостаточно хорош?

Муж: Ну, и то, и другое понемножку.

(Из дальнейшего интервью.)

Муж: Я постоянно недоволен тем, что не могу расшевелить ее. Я вынужден прилагать специальные усилия, хотя в прошлом у нас были некоторые улучшения. Мне недостает в ней инициативы, агрессивности, за некоторыми исключениями в недавнем прошлом. Если я начинаю сексуальную игру, либо перед тем, как мы укладываемся в постель, либо уже после того, как ляжем, она кажется ублаготворенной, но иногда бывает агрессивна.

Жена: Да.

Муж: Ты сдаешься.

Жена: Что в этом плохого?

Муж: Когда я чувствую агрессию, то никогда не сдаюсь.

Жена: Это твой стиль.

(Несколько позже.)

Муж: Да. Я пробуждаю ее вот уже тридцать лет. (Жена смеется.)

Белсон (жене): Это все про то, насколько вы, извините меня, бываете небрежной. Можете записать следующим пунктом ваших долгов… (Белсон указывает на список, куда супруги записывают все, что от них требуется в связи с терапией.)

Муж: Я уже устал играть в эту игру, постоянно стараясь ее завести……

Белсон: Верю. Действительно, это себя уже исчерпало.

Жена: Да.

Белсон: Вне зависимости от того, чем занят ваш муж, работает он или читает роман, я хочу, чтобы один раз в неделю вы были уверены, что довели его до кульминации, даже если он будет отбиваться. Один раз в течение наступающей недели.

(Муж смеется.)

Жена: Я собираюсь записать себе: настойчивость.

Белсон: Настойчивость…… Другими словами, даже если муж будет, удирая от вас, носиться по комнате, вы должны его догнать и положить на лопатки, пригвоздив как следует.

Жена: Он не будет этого делать. Не станет так уж сильно протестовать.

Белсон: Нет, он может…… Как один из способов отбиться от вас. Но я думаю, что это было бы пренебрежением (мужу) вашими сексуальными потребностями, на которые вы, по-моему, имеете полное право.

Муж: Нет сомнения, но я могу попытаться выяснить, что она хочет?

Белсон: Вам решать, все зависит от вас. Но, откровенно говоря, я думаю, что это действительно приобрело характер чего-то одностороннего, и тогда вы ничего не должны делать по отношению к ней. Вы делаете достаточно. Пусть это станет ее делом.

Жена: Я согласна.

Белсон: О’кей.

(Из дальнейшего интервью).

Белсон: Относительно всего того, чем пренебрегает ваша жена. Но, между прочим, вы позволяете ей быть пренебрежительной. Даже в том, что касается секса…… Вы так много берете на себя, что не даете ей и шанса сделать то, что предположительно она могла бы сделать. Вы должны дать ей шанс.

Муж: Мне так не казалось. Я не думал, что……

Белсон: Да, вы некоторым образом поощряли ее пренебрежение, и сейчас наступило то время, когда она должна нести чуть больше ответственности за вещи, значение которых нельзя переоценить. В любом случае, давайте идти вперед и разрешите жене на этот раз самой проявить заботу о сексуальной стороне вашей жизни. Хотя бы раз, идет?

Муж: Ну хорошо, будь моей гостьей. (Смеется.)

Переопределив роль мужа как человека, на котором лежит главная ответственность за сексуальные отношения, и роль жены как пассивной и пренебрегающей этой стороной супружеской жизни, а также дав жене предписание раз в неделю брать инициативу в сексе на себя, терапевт установил относительно равноправное распределение власти между супругами. Очевидно, что позиция превосходства в этой ситуации переходила к жене, так как она превращалась в преследователя. Однако, оказавшись в позиции преследуемого, муж должен был почувствовать себя желанным и значимым. Рутина сексуальной супружеской жизни претерпевала ломку; супруги ступили на путь, который вел их к большей близости друг с другом, причем совершенно новой для них близости. О том, как жена справилась с поручением терапевта, муж рассказывал в ходе следующего интервью. Жена не пришла на сессию, так как ей помешали неотложные дела на работе.

Четвертое интервью

Белсон: Ну как, насколько успешно ваша жена справилась с ролью преследователя? Чего ей удалось достигнуть?

Муж: Ах, она справилась с нею довольно хорошо, даже очень хорошо.

Белсон: Что она делала?

Муж: За последние дни мы дважды занимались любовью. Она вела себя очень агрессивно.

Белсон: Она преследовала вас до самого конца?

Муж: Да-да, она обнаружила такие запасы агрессивности, что я даже оказался не в состоянии ими воспользоваться.

Белсон: Да?

Муж: Конечно, это было приятно, поскольку непосредственно касалось меня.

(Из дальнейшего интервью.)

Белсон: Вы не возражаете, если я скажу нечто, что прозвучит с известной долей критики?

Муж: Нет.

Белсон: Думаю, вы слишком снисходительны к жене.

Муж: О’кей, я…… я… Но какой еще линии я могу придерживаться? Вы знаете, в чем другой выбор? Я должен быть снисходительным к ней. Всепрощение — единственная возможность сделать свою жизнь такой, чтобы она устраивала тебя.

Белсон: Мне кажется, в последнюю неделю вы заняли иную позицию. Хотя это звучит чересчур сильно, но, по-моему, вы чуть решительнее ставите жену на ее место, сексуально, требуя от нее того, к чему шли.

(Из последующего интервью.)

Муж: Кажется, я начинаю понимать ценность терапии…… Вы постоянно сталкиваетесь с такими вещами……

Белсон: Думаю, вы приходите в себя, все возвращается на круги своя. Вот что сейчас происходит……

Терапевт дал понять мужу, что тот добьется больших успехов, если научится в открытой форме предъявлять свои требования жене, вместо того чтобы, замкнувшись, ждать проявлений внимания с ее стороны, как в пору его депрессии.

Пятое интервью

Присутствующая на этой сессии жена сообщила, что успехи мужа на работе за минувшее время неизмеримо выросли, а также что он был бодр и даже сумел внести кое-какой ощутимый вклад в свою область. Муж старался сбавить степень ее похвал, досадливо бормоча, что дело не спешит меняться в лучшую сторону. Терапевт в ответ заметил, что между ними, как видно, существует недопонимание, они нуждаются в новых способах проверки своих коммуникаций. Затем мужу было дано предписание, согласно которому в течение наступающей недели он трижды должен представляться безответственным и неадекватным. Жене вменялось в обязанность угадывать, когда муж притворяется, а когда действует по искреннему побуждению. Муж протестовал, предложение терапевта казалось ему крайне нелепым, но потом все-таки нехотя согласился. Таким образом, когда муж начинал выглядеть безответственным и неадекватным, жене оставалось теряться в догадках, на самом ли деле он так себя чувствует или всего лишь выполняет указание терапевта. Ожидалось, что в таких условиях она уже не сможет обращаться с ним как обычно, следуя привычным для себя паттернам взаимодействия.

Шестое интервью

Жена: Если мне не изменяет память, он ни разу не поплакался за последнюю неделю.

Белсон: Вы имеете в виду всю неделю?

Жена: Совершенно верно. И никаких трех раз из шести…… (Смеется.)

Муж: Откровенно говоря, я, кажется, достиг той точки, где дело касается уже такой внутренней реализации, которую никто не сможет проделать за меня. Я должен вкалывать, вкалывать и вкалывать, платить долги, пока не одолею эту чертову проблему. Мне кажется, вся мировая терапия не в состоянии мне помочь, только я сам должен с этим справиться. Я до полуночи торчал вчера на работе, до полуночи, даже до половины первого.

Белсон: Вы имеете в виду, что за всю неделю он ни разу не посетовал на то, что вынужден один биться над своим делом, не поплакался, не показал вида, как удручен и прочее, и прочее, и прочее?

(Жена отрицательно качает головой. Пауза.)

Белсон: Я испытываю нечто вроде разочарования. Нет, мне необходимо поговорить с коллегами. (Белсон поднимается со стула и выходит из комнаты, чтобы посоветоваться с супервизором, который сидит за односторонним зеркалом.)

(Муж и жена смеются.)

Жена (мужу): Он разочарован. Дело движется не так, как ему хотелось бы.

Терапевт сделал вид, будто разочарован тем, что пациент не выполнил его инструкций. Вряд ли нужно подчеркивать, что на самом деле он, конечно, испытал глубокое удовлетворение, ибо цель терапии была достигнута. Муж ни разу за неделю не прибегнул к своему обычному нытью, не посетовал на то, что дела не трогаются с места, не расстраивался по пустякам, а взамен всего этого упорно трудился. К тому же, он заявил, что достиг границ той самой «внутренней реализации», которой отныне должна стать его работа. Директива, требующая симулятивного возврата к симптоматическому поведению, нередко сопровождается инсайтом, при котором человека внезапно осеняет догадка, что именно «в действительности» предстоит ему сделать, и немедля. В данном случае именно работа была тем, чем следовало заняться в первоочередном порядке. Однако для терапевта еще не настало время почивать на лаврах. Отказываться от дальнейших требований симулятивного проигрывания симптома было рановато.

Терапевт посоветовался с супервизором. Раз муж избежал игры в безответственность и неадекватность в домашних условиях, предложила супервизор, он должен попробовать выполнить это задание прямо на сессии. Терапевту в данном случае следовало не только самому критиковать качество его исполнения, но и поощрять критику со стороны жены. Традиционное для этой супружеской пары взаимодействие сводилось к тому, что муж, как правило, жаловался на свои проблемы, а жена всячески старалась поддерживать и подкреплять его. В ситуации игры все в корне менялось: муж изображал свое обычное недовольство, а жена подвергала его критике за то, что он якобы делает это недостаточно реалистично. Имплицитно подобный характер взаимодействия предполагал тот факт, что муж не в состоянии предъявить себя в качестве безответственного и неадекватного субъекта, поскольку на самом деле таковым не является.

Белсон: В чем конкретно проявляется его ответственность в работе? Его это вообще волнует?

Жена: Да, и весьма ощутимо. Прошлой ночью он завершил кодирование и систематизацию бумаг, работал прямо до полуночи…… Дошел до последних букв алфавита — X, Y, Z. Это значит, что он сделал еще один, очень значительный, шаг, чтобы выйти из этой ситуации.

Белсон: Иными словами, как профессионал, он наконец становится более ответственным? Да?

Жена: Да, судя по всему, вы можете так сказать. (Смеется.)

Белсон: Но все-таки, на мой взгляд, это очень серьезное упущение: вы не сделали того, что предполагалось, относительно тех трех раз. (Белсон напоминал о своем прошлом задании.)

Жена: Каких трех раз?

Белсон: Ну, предполагалось, что вы должны были… когда вам неизвестно…

Жена: О-о!

Белсон: Мне бы хотелось сейчас кое-что сделать… Я уверен, что вы относитесь к числу людей, которые знают толк в шутке и ценят игру.

Муж: Ценят что? Игру?

(Жена смеется.)

Белсон: Да, думаю, что это именно так…… Надо признаться, сначала я ошибся в вас. Мне показалось, вы оба очень серьезные, но теперь я вижу: вы обладаете хорошим чувством юмора. И я собираюсь попросить вас дать волю этому чувству прямо сейчас, здесь, в кабинете.

(Муж смеется.)

Белсон: Мне бы хотелось, чтобы вы поговорили с женой. И чтобы вы сделали это именно так, как не захотели сделать на прошлой неделе. От вас требовалось в течение трех раз быть как можно более убедительным, чтобы жена не смогла разобраться, действительно ли вы печетесь о своих делах или только делаете вид, пребываете в расстроенных чувствах или нет, понимаете? Я предлагаю вам осуществить наш замысел сейчас. Поговорите с ней в течение пяти минут о вашей работе, вашем офисе, как если бы вы были ужасно расстроены, хотя на самом деле ничего похожего на это не испытываете. И будьте убедительны.

Муж: Сказать ей, что я расстроен.

Белсон: Да, но я прошу вас быть убедительным.

Муж: Хорошо. (Пауза.) Я чувствую к себе почти отвращение из-за секретарши, в которой так ошибся. Я полагал, что за те деньги, которые решил платить (и заплатил ей сполна, поскольку она все-таки неглупа и способна учиться), я получу человека с опытом, которого не надо будет натаскивать. Я страшно зол на себя за это подспудное желание кого-то воспитывать, учить. Она ничего не соображает ни в финансах, ни в юридической стороне дела… …

Белсон: Нет, нет. Тема должна быть такой, чтобы ее можно было трактовать как правду, а может быть, и нет. Вы должны столкнуться с чем-то, что выглядит вполне правдивым. Проблема с секретаршей — это не совсем то: ваша жена уже посвящена в нее. Вы знаете, что это правда, и она знает тоже. Понимаете, о чем я говорю?

Муж: У меня столько всего происходит разного, и на самом деле хватает такого, на что можно пожаловаться.

Белсон: Найдите что-либо, что может быть правдой, а может и не быть. О чем ваша жена не знает.

Жена: Между прочим, я не собираюсь верить всякой ерунде только из-за вашей инструкции. Я прекрасно понимаю, что он фальшивит.

Муж: В чем, по-твоему, я фальшивлю?

Жена: Ты фальшивишь, когда говоришь, что расстроен.

Муж: Ты права. Я не вижу причин для расстройства. Я на самом-то деле ничем не расстроен.

Утверждение типа «Я на самом-то деле ничем не расстроен» как раз и являлось той искомой целью, на которую было направлено задание терапевта, предписывающее мужу симулировать одно из проявлений его симптома.

Жена: Что, собственно, предполагается — он на самом деле не чувствует себя, как говорит, а лишь хочет казаться, будто испытывает эти чувства, так?

Белсон: Совершенно верно. Так что, когда в течение недели он заводит об этом разговор, вы никогда не бываете полностью уверены, действительно ли его слова так много для него значат или, напротив, не значат ничего.

Муж: Нет, это невозможно. Я…… я…… я считаю это невозможным.

Белсон: Посмотрите на себя, вы только что улыбались, значит, можете.

Муж: Но я не знаю, черт возьми, что должен делать.

Белсон: Давайте попытаемся, примеримся, и там увидим.

Муж: Попытаемся что? Что я должен делать? Я даже не знаю, с чего начать.

Белсон: Начните и все поймете. Я хочу, чтобы вы поняли, насколько для вас самого омерзительно, что вы не делаете ни того, ни другого. Вы сами знаете.

Муж: Ладно, я…… Суть дела в том, вы знаете, я…… я…

Белсон: Помните, что вы можете быть противны, но я прошу вас только притвориться……

Муж: О’кей.

Белсон: ……поскольку в душе вы не такой. Вот что я имею в виду.

Муж: В голове — я могу быть такой, но в душе — нет.

Белсон: Справедливо.

Муж: Это ваши слова.

Белсон: Совершенно верно.

План оставался прежним. Предстояло добиться от мужа четырехкратной попытки изобразить себя никудышным, бездеятельным, безответственным и неадекватным, в то время как жена и терапевт должны были единодушно критиковать посредственность его исполнения. И лишь после этой четырехкратной попытки терапевт мог перестать настаивать на продолжении игры.

Муж: В воскресенье мы пошли пообедать, и я вернулся с тяжеловатым чувством. Не без оснований, так как был слегка навеселе, из-за шампанского, которое мы выпили. Я рассчитывал пойти в офис и поработать, но на улице было очень хорошо, солнечно, и я вдруг вспомнил, что в саду надо много чего сделать, и подумал: «Я поработаю здесь часок, потом переоденусь и пойду в офис». Но за час работы я не сделал почти ничего; все дело — в моей неуклюжести……

Белсон: Используйте слова безответственный и неадекватный.

Муж: Я возился с кустом пиореи… или как она там называется.

Жена: О-о, Господи! (смеется) пиорея … (показывает на свой рот).

Муж: Этот куст ягод, забыл его название……

Жена: Пираканта.

Муж: Пираканта… достиг грандиозных размеров, и я подрезал его. Он был такой огромный, что закрыл собой кондиционер, и тот перегрузился. Я подумал: «Дерьмо, надо бы выкорчевать тебя, потому что если придется и дальше пользоваться кондиционером, то, боюсь, мы окажемся не в состоянии это сделать». Это была грандиозная задача! И тут я взглянул на стрелки своих часов — часа как не бывало. И тогда я подумал: «Проклятье, моей безответственности нет предела! Вожусь тут с этой пиракантой…… А ведь мог бы отпилить ее, оставить там и пойти в офис, как и обещал, и заняться делом. Но день был так хорош! И разве я не заслужил того, чтобы немного поработать среди этой красоты? Тем более что работа в саду доставляет мне такое удовольствие! Кроме того, я нуждаюсь в физических упражнениях. Да черт с ней, с этой конторой!»

Белсон: Нет-нет, от начала и до конца безответственность недостаточна. Все выглядит как-то неубедительно.

Муж: (оправдываясь) Я никогда не бываю целиком безответственным, потому что даже если я чего-то не делаю, то все-таки намереваюсь это сделать, или делаю что-либо другое. Я всегда……

Прозвучало высказывание, которое, по исходному замыслу, требовало реплики терапевта.

Белсон: Нет-нет, не верю. Вы совершенно не убедили вашу жену в том, насколько были безответственны.

Муж: Она знает, потому что пришла домой как раз в пять часов.

Белсон: Жена собирается читать ваши мысли снова на следующей неделе, как……

Муж: Она вернулась домой в пять часов и страшно разозлилась, обнаружив меня дома, а не на работе.

Белсон: Возвращайтесь назад и расскажите ей свою историю, и в этой истории вы должны быть еще более безответственным. Иначе она не поверит вам. Предупреждаю, я буду во всеуслышанье вас критиковать; просто я хочу, чтобы вы сыграли как можно лучше, только и всего.

Муж: Не представляю даже, что я еще могу сделать. Я…… я рассказываю…… ничего не придумываю. Рассказываю, как все было. Что я чувствовал… Это не вымысел. Я даже не знаю, как тут можно что-нибудь придумывать. Я не способен фабриковать такие вещи.

Белсон: Вы точно так же способны неоднократно воспроизвести какое-либо действие в своей жизни, как и любой другой человек. (К жене) Меня не волнует, будет или не будет ваш муж бездействовать в своей жизни. Я хочу только одного: чтобы он показал, что в состоянии выполнить эту задачу как надо, и в ближайшую неделю мы все-таки получили необходимый результат. Вы ничего не можете предложить, чтобы он добился большего эффекта?

Жена: Попробуй мысленно представить, каким неадекватным ты себя чувствовал. И после этого расскажи мне, каким ты себя чувствовал неадекватным.

На этот раз жена произнесла фразу, требующую ответной реплики терапевта. Вместо того чтобы переубеждать своего супруга, что он вовсе не такой уж неадекватный, она попросила его подумать и рассказать о чувстве своей неадекватности.

Белсон: Могли бы вы подсказать ему какой-нибудь пример? Чтобы он долго не ломал голову……

Жена: Даже не знаю. Может быть, уместной будет мысль о штабелях документов в офисе?

Муж: Это целая история.

Жена: Хорошо. Скажи, пока ты возился с этой пиракантой, ты думал о той горе бумаг, которые ждали тебя в офисе?

Муж: Конечно, думал. Но я думал и о пираканте, а также о том, какого черта мне все это надо. Неудивительно, что этот парень хочет полторы сотни баксов, чтобы привести в порядок грядки. Знаете, какая там уйма работы! Один вшивый куст роз и несколько других деревьев — и четырех часов как не бывало.

Жена: Так концентрироваться на том, что ты чувствовал……

Муж: Да, но я не сочиняю — я действительно так думаю.

Жена: В таком случае, я не понимаю, чего еще ему от тебя надо.

Муж: Он хочет, чтобы я сделал вид, будто противен себе и чувствую себя неадекватным, в то время как я ничего подобного не испытываю, а, напротив, ощущаю себя на вершине мира. Для меня это невероятно трудно. Вот что я думаю.

Жена: Ты и в самом деле это чувствуешь?

В этом месте жена, кажется, начала понимать, в чем может быть смысл этого упражнения. Она была удивлена, что ее супруг, вместо того чтобы переживать, как он «противен и неадекватен», чувствовал себя «на вершине мира». Имплицитно критика терапевта и жены предполагала факт, что, представляясь безответственным и неадекватным, муж тем не менее не достигает необходимой достоверности. Жена в данной ситуации повела себя необычно. Вместо того чтобы поддерживать и подбадривать своего супруга, она критиковала недостаточную реалистичность, с которой тот притворялся безответственным и неадекватным. И тогда муж предпринял третью попытку.

Муж: В воскресенье вечером мы были на курсах сексологии. После лекции мы отправились в бар немножко выпить и закусить. Оглядевшись, я вдруг увидел, сколько вокруг красивых женщин! На самом деле, я был бы не прочь познакомиться с некоторыми из них поближе. Но где там! Я уже не тот, чтобы привлекать хорошеньких женщин. И я чувствовал себя таким неловким…… старый пень. А между прочим, там была одна очень хорошенькая блондинка……

Белсон: Нет, нет. Вы улыбаетесь. Это никуда не годится.

(Муж смеется.)

Белсон: Послушайте, мы наконец набрели на хороший сюжет. В глубине души вы знаете, что все это неправда, но я хочу, чтобы вы сделали такое вытянутое лицо и со всей искренностью, на которую способны, попытались убедить жену, что женщины совершенно не интересуются вами. Вы должны стать старым. Мы нашли прекрасный пример.

Муж: Мне удалось перекинуться словом с некоторыми довольно молодыми женщинами. Там была одна блондинка, с которой я разговорился, и у меня, конечно, промелькнула мысль, что неплохо было бы с нею переспать, но она положила глаз вовсе не на меня. Она оглядывалась, в поисках кого-то еще……

Белсон: Вам это кажется достаточно убедительным?

Жена (смеясь): Уголки его рта изгибаются вверх, а должны быть опущены.

Вместо того чтобы поддержать мужа, жена проявила еще большую придирчивость. Изображая свою несостоятельность как на профессиональном поприще, так и в сексе, муж продолжал развивать тему, которая поднималась во время предыдущих встреч. И чем безуспешнее были его потуги представить свою неадекватность в названных сферах, тем более полноценным и адекватным он выглядел.

Белсон: Нет, вы не хотите поработать, как надо.

Муж: Я смеюсь, но не потому, что у меня такое чувство юмора. Я смеюсь над собой. Я имею в виду ситуацию, над которой смеюсь. Нет, ситуация здесь правильная, но с практической точки зрения……

Белсон: Что вы подразумеваете, говоря о правильной ситуации? Мы как-никак занимаемся серьезным делом.

Муж: Знаю, что серьезным, но специфика моего дела сводится к тому, что я ровным счетом ничего не понимаю. Я играю с важным видом, чтобы иметь возможность сказать: это что-то там значит…… Но что значит — я не понимаю, честное слово.

Белсон (жене): Ну что, позволим ему начать еще раз — эту историю с женщинами?

Жена (смеется): Ну хорошо, расскажи нам лучше о той хорошенькой блондинке, которая так запала тебе в душу.

Муж: Ну, в навязчивости ее не упрекнешь, потому что другая девушка, с которой ты видела меня, крутилась возле, явно проявляя интерес к моей персоне, и в конце концов просто прилипла ко мне. Но мне она была безразлична. Я просто не знал, как выйти из этой ситуации. Но тут появилась ты. Я представил ей тебя, и тогда она поняла, что я не один, и при первой же возможности слиняла.

Белсон (жене): Вы не верите ему.

Жена: Это не…

Белсон (мужу): Вы по-прежнему совершенно неубедительно рассказываете про свою несостоятельность в отношениях с женщинами. Ваша история недостоверна.

Жена: Твоя история говорит лишь о том, что эта женщина не нравилась тебе, ты и не думал о том, что она так уж хороша, тебе просто хотелось от нее избавиться.

Жена продолжала критиковать, ни словом одобрения не отозвавшись на старания мужа, и тогда он предпринял новую попытку.

Муж: Ты вышла из комнаты… Я разговорился с одной молодой особой, тоже клиенткой. Она познакомила меня с весьма хорошенькой, молоденькой штучкой, которая ведет занятия по сексологии. И в то время как моя новая знакомая показалась мне очень милой, и все такое, я не мог не заметить, что она смотрит на меня как на человека, который уже сильно в возрасте. Она даже не старалась проявить любезность. У меня возникло такое чувство, словно я навсегда что-то утратил, и уже никогда в жизни не смогу вызвать интерес у молодых женщин.

Белсон: Считаете ли вы его рассказ убедительным?

Жена: Не вполне.

Белсон: Это уже лучше, но недостаточно.

Жена: Да, лучше, хотя…

Белсон: Это определенно было лучше. Я должен сказать, вы трудились упорно и кое-чего добились.

Муж: Вы говорите правду? Это действительно так?

Белсон: Вы сыграли почти достоверно, почти. Но до совершенства все-таки далеко, а? Похоже, он не способен справиться с задачей полностью.

Жена: Твой голос был недостаточно тусклым, и рот предательски морщился от желания улыбнуться.

Цель можно было считать достигнутой. Вместо того чтобы сочувственно поддерживать мужа в его депрессивных настроениях, жена критиковала новоиспеченного актера за неспособность достоверно передать искомое состояние. Муж терпел одну неудачу за другой: образ унылого, живущего с чувством своей неполноценности человека решительно ему не давался. Затем терапевт поинтересовался судьбой других своих заданий, предписанных супругам во время прошлой встречи, и обнаружил, что жена по-прежнему была весьма активна в сексе.

Белсон: Проводили ли вы полчаса каждый вечер так, как я вам рекомендовал?

Жена: Да, мы тщательно выполняли вашу инструкцию, большей частью.

Белсон: И как насчет секса? Старалась ли ваша жена быть активной?

Муж: Да, и весьма.

Белсон: Сколько раз в неделю?

Муж: На минувшей неделе это было лишь однажды.

Жена: Что? (Смеется.) Дважды.

Муж: Дважды? О, да.

Жена: Про один раз он как-то забыл, он как раз……

Муж: Да, да……

(Жена смеется.)

Белсон: Знаете, есть кое-что, что я неизменно отмечал на протяжении всего нашего нелегкого обсуждения: известно ли вам, что вы — люди, очень увлеченные друг другом? А, вы согласны со мной?

Муж: На протяжении чего?

Белсон: Я порой бываю так поглощен деталями нашей богатой дискуссии, что забываю о том, что вы — люди, которые любят друг друга.

Муж: Да. Мне не очень хорошо известно, что означает слово «любят», но…

Белсон: Мне кажется, вы обладаете способностью радовать друг друга, причем радовать очень глубоко.

Муж: Да, я…… я……

Белсон: Минуточку, я обычно не отмечаю то, что люди делают, но на этот раз решил отступить от своего правила.

Муж: Однажды я на той неделе сказал……

Белсон: Что вы сказали?

Муж: Я даже сказал Рашель на той неделе — не помню уже точно, по какому поводу, — какую радость я получаю в общении с нею как с другом, не только как с женой или любовницей, но как с другом. Так хорошо чувствовать, что она рядом и что с ней можно поделиться буквально всем.

Жена: Это я очень ценю.

Белсон: Я все время подозревал, что ваша потребность в ней очень велика. Именно поэтому я и заметил вначале, что вы (к жене) были пренебрежительны. Не за тем, чтобы покритиковать вас, а имея в виду силу потребности вашего мужа в том, чтобы вы были рядом. Позвольте мне спросить вас кое о чем. Я хочу быть уверенным. У меня такое впечатление, хотя, конечно, я могу и ошибаться, что он становится более ответственным и уже начинает понимать, что способен справиться со всем без помощи терапии. Таково мое впечатление. У него появилось желание заботиться о ком-то другом, а не только о себе самом…… Я не ошибаюсь?

Жена: Кажется, это действительно так. Во всяком случае, он выполняет все, что намечает сделать.

Белсон: Но он понимает, что терапия — только трата времени и что со всем, что для него важно, он может прекрасно справиться и без терапии? Я правильно его услышал?

Жена: Да, по-моему, он говорил об этом.

Муж: Фактически, я и в самом деле так думаю, и мне уже неоднократно приходило в голову: какого дьявола я здесь впустую трачу время?

Белсон: Да уж……

Муж: Это не помогает моему продвижению по работе.

Белсон: Ну вот, наконец-то мы слышим разумную речь, и я думаю, здесь его следует поддержать: давайте одну сессию пропустим и в следующий раз встретимся через две недели.

Муж и жена ясно выразили, что чувствуют себя счастливее вместе и что муж успешно работает. Терапевт начал отлучать супругов от терапии. Если муж собирается и дальше удерживать равную позицию в отношениях с женой, он не может больше выступать в качестве пациента, нуждающегося в терапевтической помощи.

Белсон: Думаю, вы должны заниматься сексом три раза в неделю, а не два.

Муж: Ну ладно вам. У меня нет таких сил.

Белсон: Это касается не вас, а ее.

Муж: О-о!

Жена: Не знаю, достаточно ли у меня сил.

Белсон: Понятно……

Жена: Будем стараться, посмотрим, на что мы способны.

Белсон: Что касается секса, здесь все понятно. Чем больше вы занимаетесь им, тем большего хочется. Три раза в неделю — как раз то, что нужно для вашего физического здоровья. (Муж и жена смеются.) И кроме того, (к жене) мне бы хотелось, чтобы вы снова заняли активную позицию.

Муж: Я хочу, чтобы…

Белсон: Я больше не желаю слышать никаких жалоб на нехватку секса.

Муж: А я и не жалуюсь…

Белсон: Я хотел бы, чтобы у вас было три раза минимум. И чтобы вы снова заняли агрессивную позицию, потому что это, яcно, касается обоих. Третье: не менее получаса на то, чтобы поделиться чувствами, это очень важно. И четвертое: все, о чем я говорю, имеет решающее значение. Я имею в виду, все должно быть отмечено двойной галочкой. А поскольку вы не делали этого в последний раз и поскольку я не собираюсь видеться с вами в течение двух недель, это предельно важно, решающе важно, сверхважно, что бы вы ни говорили. Это должно быть три раза в неделю. И вот что еще важно: не забудьте плакаться по поводу своей неадекватности и своей безответственности. Но она не будет……

Муж: Мы, кажется, договорились: я достиг той точки, когда уже не чувствую себя больше неадекватным и безответственным. Вы хотите, чтобы я жаловался? Не понимаю……

Белсон: Да, но ведь впереди вас ожидают те три раза, которые вы должны разыграть. Но она не будет знать, вы это на самом деле чувствуете или нет. Там, допустим, могут быть другие моменты, когда вы настоящий, но в том гнезде времени должны быть три птички, о которых она ничего не будет знать. От вас требуется только одно — проделать все точно по тому образцу, по какому вы действовали здесь, вплоть до конца игры. Выполните эту тяжелую работу, о которой вашей жене будет полностью неизвестно. Вам все, а ей — нет. Да, есть еще одна вещь, которую я, увлекшись, к сожалению, совершенно упустил из виду. Знаете ли, меня воспитывали законопослушным, в уважении к закону…

Муж: Вы учились на юриста?

Белсон: Нет, но чему-то похожему, что очень многими нитями связано с законом, и теперь я буду чуть больше разумен по сравнению с другими. Но он… Кажется, я сделал одно открытие. Порой я бываю настолько антипсихологичен, что пропускаю очевидные факты. (К жене) Ваш супруг иногда бывает весьма поэтичен, я понял это, когда слушал, как он описывал ваш цветущий сад. Чего мне хотелось бы от вас…… Я хотел бы, чтобы на следующей неделе, вместо визита сюда, вы отыскали бы какое-нибудь подходящее местечко, которое он сочтет романтичным, и позавтракали там… О’кей?

Жена: Отличная мысль. Просто фантастика.

Белсон: Хорошо, но это должно быть такое место, где присущий ему инстинкт разочарования не сможет проявиться, испортив вам все настроение.

Жена: Очень мило.

Белсон: Я должен принести вам маленькое извинение за то, что недооценил вас в этом смысле.

Муж (смеясь): Вы имеете в виду мою поэтическую привязанность к нашему саду?

Белсон: Не только. Можно было бы припомнить еще целый ряд деталей. Вы проявили потрясающую чувствительность и в других отношениях. Поверьте, это не просто пышные слова, которые произносят на прощанье в качестве праздного комплимента, чтобы после него не увидеться больше никогда. Я действительно многого недооценил. Когда люди приходят сюда и говорят сразу обо всем, иногда невольно упускаешь из виду определенные стороны их личности, которые имеют тенденцию быть……

Жена: Да, это так.

Белсон: Вы знаете, что я имею в виду.

Муж: Нет, не знаю.

Белсон: О, я думаю, знаете.

Муж: Представления не имею.

Белсон: Мне бы не хотелось завершать встречу на такой серьезной ноте, но я думаю, что… я подозреваю, что допустил промах. И действительно неважно себя чувствую из-за этого.

Жена (смеясь): Вам так кажется.

Белсон: Нет, я действительно его допустил.

(Жена смеется.)

Муж: Не понимаю, какого черта вы об этом говорите.

Белсон: Видите ли, некоторые из женщин, которые посещают группу, обратили на вас внимание как на весьма симпатичную пару. А я-то думал, что вы всего-навсего парочка жалобщиков.

Муж: О, в самом деле.

Белсон: Да, это правда.

Муж: Я только хотел, раз уж мы так разбрасываемся похвалами, хотел признаться. Прошлой ночью я сказал Рашель: «Даже если из всего этого ничего не получится, по крайней мере один приятный результат уже налицо — это наша с тобой сексуальная жизнь». Рашель была исключительно напориста в ту ночь. Я собирался отправиться спать, был уже час ночи, когда она начала наступать на меня, подстрекать и так, и эдак. В час ночи! Это было великолепно. (Смеется.)

Белсон: Вам оставалось только не мешать ей. Это очень важно.

Муж: Разумеется, я и не думал расхолаживать ее. Я знал, что она сама поймет, как это хорошо — быть активной.

Жена: Да, это чудесно.

Предложение, чтобы супруги, взамен очередной сессии, отправились вместе позавтракать, служило еще одним шагом высвобождения перед близящимся концом терапии. Они пришли на последнюю встречу и сообщили об улучшении, которое и без слов было очевидным. Пара прибыла в сопровождении своего белого пуделя.

Седьмое интервью

Белсон: Ну, как вы справились со всем тем, о чем мы договаривались, кажется, две недели назад?

Муж: Вчера вечером я впервые по-настоящему погрузился в дело, собрал весь материал, проанализировал его, после чего спланировал работу по меньшей мере на год. Остальное пойдет уже гораздо легче.

Белсон: Думаю, вас необходимо поздравить.

Муж: Да.

Белсон (мужу): Я имею в виду, что вы вполне заслуживаете поздравления.

Муж: Это ее надо поздравлять.

Белсон: Нет, вас. Вы заслужили……

Муж: Мы оба заслуживаем поздравления.

Белсон: Нет, нет. Не знаю, не знаю…… Есть ли какое-то особое предзнаменование в том, что вы сегодня пришли сюда со своей собакой?

Жена (смеясь): Мы ее не приводили. Она сама пришла.

Белсон: Наверное, она решила присоединиться к нашей встрече, чтобы также иметь возможность поздравить вас. Но чтобы там ни было, я в самом деле думаю, что это потрясающе.

Муж: Нет, правда, я чувствую, что многого достиг вчера вечером. Это несомненно. Если бы жена не сказала: «Не являйся домой, пока не закруглишь работу по крайней мере за год, даже если тебе придется просидеть заполночь», пожалуй, я мог бы уйти в десять тридцать, потому что, честно говоря, уже достаточно устал и заслужил того, чтобы пойти домой. Но я остался до полуночи и все выполнил.

Белсон: М-м-м.

Муж: По крайней мере, до того места, где уже можно было поставить точку.

Белсон: В самом деле, потрясающе.

Муж: Да, похоже, что близок тот момент, когда все будет выполнено.

Белсон: Вы кажетесь более серьезным, и ваш голос звучит совсем по-другому, когда вы произносите эти слова.

Муж: Я действительно почти уверен в том, что конец работы близок.

Белсон (жене): Похоже, ваш муж наконец вспомнил, что значит — отвечать за свое дело.

Жена: Да.

Белсон: У меня такое впечатление, что он-таки оседлал своего коня.

Жена: Похоже, что так.

Муж: И если я закончу «х» и в то же время…

Белсон (мужу): Вы не должны извиняться за то, что заинтересовались собственной работой. Вы, должно быть, чувствовали, как я атаковал вас, чтобы пробудить эту озабоченность?

Муж: Нет, нет. Почему у меня должно быть такое впечатление?

Белсон: Похоже на то, как будто вы внутренне защищаетесь из-за того, что выполняете все так хорошо. Это совершенно излишне.

Муж: Поймите, у меня такое чувство… такое чувство…

Белсон: Я думаю, это потрясающе.

Муж: У меня есть склонность, не склонность, а… я не хочу ставить себе в заслугу то, что должен был сделать давным-давно.

Белсон: Вы могли бы попробовать и привыкнуть к этому.

Муж: Извините?

Белсон: Вы могли попробовать к этому привыкнуть…

Муж: Да. Но, видите ли, у меня нет особого желания поглаживать себя по головке.

Белсон: Вы не должны……

Муж: Я доволен тем, что переступаю через это.

Белсон: Не стоит гладить себя по головке.

Муж: Учитывая то чувство болезни, которое, как я понимаю, у меня было…

Белсон: Но у вас есть право позволить это делать другим людям.

Муж: Позволить другим людям… что? О-о, хвалить меня?

Белсон: Да. Я имею в виду, что, может, вам и не по вкусу рассыпаться в похвалах по своему поводу, но вы могли бы позволить это другим. Я подразумеваю……

Муж: Но это заставляет меня чувствовать себя так, словно я маленький мальчик.

Белсон: О, в таком случае, я умолкаю…

(Муж смеется.)

Белсон: Но все-таки я думаю, что время от времени вы могли бы позволить это делать другим.

Муж: О’кей.

Белсон: Знаете, у меня как раз чувство, противоположное вашему. Я думаю, что вы…… Мне кажется, что тяжкая работа заслуживает награды.

Муж: О’кей, согласен.

Белсон: Вам нравится, когда он что-то сделал? Я имею в виду, когда делается что-то очень большое и…

Жена: Нет, на мой взгляд, тут все несколько иначе. Мне кажется, он продолжает продвигаться вперед.

Белсон: Так……

Жена: И достигает……

Белсон: И становится, вы хотите сказать, тем, кем должен стать.

Жена: Он совершает набеги на это болото…

Муж: Результат шести лет полной безответственности.

Белсон: А что вы скажете о себе? Вы-то делаете ли по отношению к нему то, что должны, в плане его жизни?

Жена: Конечно.

Белсон: В чем вы промахиваетесь?

Жена: В чем промахиваюсь? Ну, не знаю. Я намерена поставить себе в заслугу все, что мною сделано.

Белсон: О’кей.

Жена: И не приписывать себе того, чего не сделала.

Белсон: Замечательно.

Жена: Я ежедневно звоню ему, дважды в течение дня, и, знаете, вчера я действительно поддала жару.

Белсон: Да.

Жена: М-гмм.

Белсон: Молодчина.

Жена: Да.

Белсон: Хорошо. Поскольку он собирается закончить все к тридцатому июня, я думаю, вы должны продолжать в том же духе и не снижайте внимания к нему. Вы же понимаете, что все это, помимо прочего, имеет и чисто символическое значение — звонки и все такое, хотя они полезны и в интересах дела? Он должен знать, что вы — на его стороне. Я убежден, это важно.

Муж: Вы знаете, очень странно, но я не реагирую подобным образом, я реагирую совершенно иначе. Вчера ночью мне и в самом деле было страшно возвращаться домой, не завершив определенной части работы.

Белсон: Отлично, это значит, что вы на верном пути.

Муж: Говоря «страшно», я имею в виду, что не хотел испытать на себе недовольство жены. Я не люблю, когда она недовольна. Мне нравится, когда у нас все легко и приятно.

Белсон: Замечательно. Это подтверждает, что мы с вами взяли верный курс.

Муж (вздыхая): Да, но вместе с тем я обижаюсь. Мне все это ужасно не нравится, я чувствую себя так, будто я маленький мальчик.

Белсон: Все это не столь важно.

Жена: Что касается меня, то я чувствую себя какой-то мегерой. (Смеется).

Белсон: Нет, нет, вы отнюдь не мегера, вы нечто прямо противоположное, да, прямо противоположное. Вы изумительно заботливая жена.

(Позже в этом же интервью.)

Жена (мужу): Я думаю, тебе пора уже самостоятельно справляться со своими собственными делами. Мне даже в голову не приходило, что я могу давить на тебя.

Белсон: Глубоко интересоваться делами собственного мужа — не значит быть давящей.

Жена: Нет, что-то, конечно, должно было произойти, потому что когда сталкиваешься с такого рода трудностями, это все равно, что сползать с холма вниз.

Белсон: Знаете ли, когда люди слишком автономны, их настигает чувство одиночества. В некоторых случаях в человеческих делах должно быть чуть больше взаимной близости, спайки, что ли. Даже если вы оба принадлежите к разным профессиональным мирам, все равно для каждого из вас очень важно интересоваться делами другого. Я не сомневаюсь, что ваш муж нуждается в вашем участии. Думаю, вы будете выглядеть в какой-то мере невнимательной, даже пренебрежительной, если не станете проявлять такого интереса.

Жена: Я не имела этого в виду.

Белсон: Вот и хорошо.

Жена: В том, что касается работы, как говорится, нет вопросов. Я ни от чего здесь не отказываюсь и собираюсь продолжать все то, что делала и раньше.

Белсон: Если говорить откровенно, вы, по-моему, уже больше не нуждаетесь во мне.

Муж: Почему вы так думаете?

Жена: Мы как раз на эту тему говорили сегодня утром…

Белсон: Именно поэтому вы и пришли сюда сегодня со своей собакой? Тот факт, что пес вышел из машины и появился здесь, может служить знаком нашего прощанья, я прав? Итак, что вы собирались сказать?

Жена: Я собиралась сказать, что Дэви сегодня утром заметил, что, по его мнению, продолжать терапию дальше будет пустой тратой времени.

Белсон: Согласен.

Жена: Но я чувствую, что мы должны еще приходить к вам время от времени. Мало ли как будут развиваться события!

Белсон: Позвольте мне сказать, что я думаю. Если вы не возражаете, я бы, пожалуй, согласился с ним. На мой взгляд, он прав. Ну, может быть, мы должны встретиться еще раз — последний. Возможно, нам стоит встретиться где-нибудь через неделю, чтобы удостовериться, что все идет, как надо. А потом, если вы пожелаете, мы могли бы встретиться осенью либо в какое-то другое время, опять же, ради уверенности, что все о’кей. А вы знаете: на самом деле все так и есть, потому что вы принадлежите к тем людям, которые способны сами строить свою судьбу. На самом деле вы прекрасно знаете, что делать, и все это уже делаете. И не нуждаетесь в моих подсказках. Вот такие предложения……

Муж (жене): Нет, он просто поразителен, у него всегда есть, чем удивить.

Белсон: Да ведь все это известно вам самим! Мне остается только удивляться. Вы же сами пришли к тем же выводам! Просто вы предпочитаете, чтобы данное предложение исходило от меня, потому что если бы инициатива принадлежала вам, я вынужден был бы рассыпаться перед вами в комплиментах. Как известно, вы комплиментов не любите. (Жена смеется.) Поэтому лучше уж я буду говорить, а вы — отпускать мне комплименты. Но вы пришли к тому же заключению, что и я, сегодняшним утром.

Муж: Да, это так. Мне надо было специально решиться, чтобы заговорить с ней об этом сегодня утром.

Белсон: Отлично. Может, вы и не любите похвалы, но таков закономерный итог.

Муж: Да, пожалуй, в нашей жизни и в самом деле ничего уже не осталось, что требовало бы вашего вмешательства. Единственное, что сейчас требуется, мне самому по-настоящему встать во главе своего дела. Никто, кроме меня, этого не сделает.

Белсон: Что верно, то верно.

Муж: Пора, наверное, мне немного потратиться и найти помощника…

Белсон: Взять деньги, чтобы…

Жена: Да, профессионала.

Белсон: Между прочим, больших нововведений не требуется. К тому же, одно изменение уже налицо, и оно, похоже, говорит о том, что вы в гораздо большей степени работаете вместе, подобно команде, нежели каждый по отдельности.

Жена: Я чувствую намного больше…

Белсон: Мне кажется, вы оказались сильнее вовлечены в очень хорошие отношения.

Жена: Да, между прочим, у нас состоялся тот завтрак! Было просто великолепно!

Белсон: Ну что тут сказать! Я больше не хочу учить вашу жену, что ей делать. Но думаю, вы и сами можете захотеть, открыто и естественно, делать что-нибудь подобное. Я бы предложил, чтобы время от времени вы следовали этому желанию.

Жена: Несомненно.

Терапия потребовала семи интервью. На контрольных встречах, одна из которых состоялась через четыре, а другая — через восемь месяцев, супруги выглядели жизнерадостными. Муж наверстывал упущенное на работе, которой так долго манкировал. Они поддерживали друг друга в скорби, вызванной смертью матери мужа, и в радости, которая пришла в их семью с рождением первой внучки. Муж признался, что теперь-то он знает цену ответственности и работает с полной отдачей сил. И само собой, он согласен с терапевтом: не стоит больше попусту тратить время на терапию.

Ниже рассматриваются ключевые моменты данного терапевтического процесса.

1. Понимание проблемы.

Клиент представил свою проблему как состояние депрессии. Он заметил, что этот недуг преследует его вот уже пять лет, за время которых он полностью забросил свою работу. За те же годы его жена вернулась в школу, успев стать преуспевающим терапевтом. В недавнем прошлом она оставалась, главным образом, женой и матерью, обеспечивающей мужа эмоциональной поддержкой и защитой. Исходная гипотеза была такова: до того момента как жена вернулась в школу, а дочь покинула дом, отношения между мужем и женой фокусировались в основном на карьере мужа и воспитании детей. Когда у жены появились интересы вне семьи, а у дочери — муж, семья лишилась своих привычных целей и столь же привычных тем для обсуждений, удерживающих их вместе. Депрессия мужа восполняла утраченный им уклад жизни. Это был повод, который вызывал у супругов совместную озабоченность, тем более что болезнь не могла не отражаться на их финансовой ситуации. Депрессия входила в сферу профессиональных интересов жены и, как можно полагать, по сравнению с работой мужа, бухгалтера, вызывала с ее стороны большую заинтересованность. Однако, несмотря на всю исходящую от нее доброту и желание поддержать супруга, попытки жены помочь мужу были безрезультатны. Ее позиция человека, оказывающего помощь близкому, придавала ей силу и влияние, тогда как очевидная неспособность помочь ставила в зависимое положение по отношению к мужу, источником силы которого являлась его же собственная беспомощность. Симптом мужа вызывал исполненное доброжелательности и тем не менее лишенное удачи взаимодействие между мужем и женой, стабилизируя их брак на основе несчастья. Необходимо было устроить все таким образом, чтобы жене удалось помочь мужу вновь стать состоятельным, а их взаимоотношения приобрели большее равноправие.

2. Интервенции

а) Определение проблемы. Клиенту было сказано, что ранее ему поставили ошибочный диагноз. Подлинная его проблема состояла не в депрессии, а в безответственности. И цель терапии в том, чтобы попытаться помочь ему стать ответственным еще раз. Переопределить проблему было необходимо по ряду причин:

1) Депрессия является внутренним состоянием, которое нелегко поддается изменению. В отличие от нее безответственность выступает в конкретных действиях и может быть измерена посредством этих же действий. Оставлять в фокусе терапии депрессию значило бы ориентировать человека на внутренние состояния. Сместив фокус на безответственность, терапевт направил внимание клиента на его собственную деятельность.

2) Успех терапии, очевидно, в меньшей степени затронул бы жену и предыдущего терапевта, оказавшись связанным не с той проблемой, которую они не сумели решить, а с делом совершенно иного рода.

3) Когда профессионал запускает свои дела, нет ничего удивительного в том, что его охватывает депрессия. Поэтому, чтобы справиться с депрессией, необходимо, прежде всего, покончить с пренебрежительным отношением к работе.

б) Передача руководства жене. Предписание, данное терапевтом жене и требующее от нее контроля над рабочими делами мужа, преследовало две цели:

1) Вооружить жену способом, который, по сравнению с предшествующими бесславными попытками подбодрить мужа, позволил бы ей с большим успехом подвигнуть его к активности.

2) Придать жене, и без того занимавшей в семье высокое положение, еще большую влиятельность, доведя ее до той критической точки, где муж должен взбунтоваться и взять, наконец, на себя ответственность за свои дела.

в) Предписание мужу симулятивного поведения. Терапевт попросил мужа симулировать знакомые ему по недавнему прошлому состояния — безответственности, беспомощности и неадекватности. От жены требовалось критически отзываться о качестве его игры. Функции данной директивы таковы:

1) Если муж выглядел безответственным, то лишь потому, что таково было требование терапевта; поэтому жена уже не могла реагировать на состояние мужа в той своей обычной манере, с которой действовала, когда его безответственность и беспомощность проявлялись спонтанно.

2) Если жене предписывалось критиковать исполнение мужа, то она, естественно, лишалась возможности одновременно поддерживать и подбадривать его, как это обычно случалось в прошлом.

3) Имплицитно данное взаимодействие предполагало факт, что попытка мужа правдиво представить безответственного и неадекватного человека и не должна была завершаться удачей, поскольку на деле он не являлся безответственным и неадекватным.

4) Находясь во власти симптома, муж по ряду внешних признаков занимал подчиненное положение по отношению к жене, однако на самом деле — превосходил ее, поскольку все попытки жены оказать ему помощь терпели неудачу. Таким образом, здесь легко обнаружить две симультанно действующие неконгруэнтные иерархии. Благодаря заданию, предписывающему симуляцию, один аспект неконгруэнтной иерархии, отражавший зависимое положение мужа, становился предметом игры. Теперь он приобретал статус не реального, а всего лишь как бы существующего. В результате внутрисемейная иерархическая неконгруэнтность приходила к разрешению.

3. Реорганизация

Отношения между мужем и женой были преобразованы в конгруэнтную иерархию. Стремясь приблизить их к равновесию, терапевт рекомендовал супругам больше времени проводить вместе, проявляя взаимный интерес к делам друг друга. Затем жена была охарактеризована как человек, пренебрегающий сексуальными отношениями, а муж — как присвоивший себе всю ответственность за эту сторону супружеской жизни. Жене было предписано проявлять большую инициативу и настойчивость в интимных отношениях, вплоть до преследований и откровенных домогательств по отношению к мужу. Став тем, кого домогаются, муж почувствовал себя желанным и вновь ощутил значимость своей фигуры в браке. Это обстоятельство изменило его позицию, придав ей больше значительности и силы. Муж получил поддержку и в том, чтобы в более открытой форме предъявлять жене свои ожидания и желания. Успехи, которые сопутствовали мужу на работе, были определены как совместные достижения поддерживающих друг друга супругов. Позитивные, романтические аспекты в отношениях между мужем и женой подчеркивались на протяжении всей терапии — особенно в форме прозвучавшей под занавес рекомендации позавтракать вместе взамен того, чтобы в очередной раз прибыть на сессию.