Стратегический очерк гражданской войны

Глава седьмая

Удары маневренной группы Восточного фронта в течение мая надломили наступательный порыв армий противника, но еще не имели своим результатом их разгрома.

Неудача центральной уфимской группы противника не могла в силу пространственности театра непосредственно отразиться на действиях его фланговых групп. В условиях общей стратегической обстановки лета 1919 г. особое значение для советского командования приобретали действия именно южной группы противника, которые могли повлечь за собой смычку Южного и Восточного контрреволюционных фронтов где-нибудь в районе Саратова.

Учитывая это обстоятельство, советское командование должно было, как мы видели, усилить войска, действовавшие в Оренбургской и Уральской областях, частью сил южной группы.

Всякие дальнейшие перегруппировки повлекли бы за собой излишнюю потерю времени, почему за южной группой по-прежнему оставлялась задача по преследованию противника и углублению результатов первоначального ее успеха.

Поэтому именно на нее возлагалась теперь задача по овладению районами Уфы и Стерлитамака при поддержке V армии.

В свою очередь, командование южной группой возлагало задачу по овладению районом Уфы на Туркестанскую армию, нанося вспомогательный удар левым флангом I армии в направлении на Стерлитамак, при чем Туркестанская армия должна была развить удар своим правым флангом в охват Уфимского района с юго-востока.

Таким образом, центр тяжести группировки советских сил относился к правому флангу Туркестанской армии.

Противник для организации контрманевра предполагал использовать сильный естественный рубеж р. Белой, относя также центр тяжести своей группировки к своему правому флангу, где в низовьях р. Белой у него сосредоточивалась ударная группа в 6 полков.

Таковы были оперативные предпосылки уфимской операции, в которой со стороны советских войск приняли участие V и Туркестанская армии в количестве 49 тысяч штыков и сабель (за округлением) при 92 орудиях, а со стороны противника, так называемая, Западная армия генерала Ханжина в количестве 46–47 тысяч штыков и сабель (за округлением) при 119 орудиях.

Прологом к уфимской операции послужило встречное сражение V Красной армии с ударной группой противника, успевшей выполнить свою перегруппировку и переправиться через р. Белую, так как главные силы южной группы временно прекратили свой нажим на уфимском направлении, будучи на три дня задержаны в своем поступательном движении командованием южной группы по распоряжению командования фронтом.

Встречное сражение V армии с ударной группой противника, начавшись 28 мая, уже на следующий день закончилось серьезным поражением этой группы, отброшенной обратно за р. Белую, и V армия в своем поступательном движении увлекала уже за собой левый фланг Туркестанской армии (схема № 11). Но продвижение ее центра и правого фланга Туркестанской армии встретило упорное сопротивление противника, успевшего организовать оборону, опираясь на р. Белую. При этом противник, отходя с фронта V армии, которая направлялась на г. Бирск, перебрасывал свои части в район к югу от Уфы, удлиняя таким образом свой фронт за р. Белой.

Однако, первоначальное предположение об охватывающем маневре правым флангом Туркестанской армии, несмотря на значительное усиление против него противника, осталось в силе, и первая его попытка переправиться через р. Белую в ночь с 7–8 июня закончилась неудачей.

В порядке частного почина эта неудача была исправлена переправой части сил левофланговой дивизии. (25-ая стр.) Туркестанской армии севернее Уфы, куда и были затем брошены армейские резервы; противник был сбит, и 9 июня красные войска вновь вступили в г. Уфу. Однако, до 16 июня противник продолжал еще упорно держаться на р. Белой против правого фланга Туркестанской армии; лишь с этого времени началось общее его отступление к востоку.

Завязка уфимской операции происходила под знаком начавшегося сдвига фронта противника на Северных операционных направлениях. II Красная армия, преодолев сопротивление противника, успешно теснила его в направлениях на Ижевский завод и Сарапуль.

И Уфимская операция являлась последним звеном в том обширном контрманевре, который был предпринят красными армиями Восточного фронта в апреле — мае 1919 г.

Ее начало отмечается попыткой командования противника вновь захватить в свои руки почин в действиях и постигшую эту попытку неудачу, происшедшую не только в силу причин материального порядка, но и морального надлома войск противника. В дальнейшем эта данная начинает все более выступать на первый план, и последующие операции проходят под знаком господства почина (инициативы) командования Красной армии в тех операциях, которые имели своей целью окончательный разгром материальной и моральной мощи противника на Восточной фронте.

О размерах морального надлома армий противника свидетельствует общее количество пленных со времени начала контрманевра и кончая уфимской операцией, исчисляемое в 25 ? тысяч человек.

Стратегическая неудача контрреволюционных армий не оправдывала принесения в жертву ради нее последних боеспособных резервов сибирских армий; теперь в распоряжении адмирала Колчака оставались в качестве стратегических резервов только три дивизии, едва начатые формированием в Омске и Томске. В экономическом отношении утрата Уральских заводов знаменовала для противника утрату тех заказов по снабжению этих армий, которые были размещены там; наконец, с потерей уфимского района противник лишался и значительных собранных в нем продовольственных запасов.

Затяжка уфимской операции почти на месяц в основной своей причине зависела от задержки наступления южной группы; что дало возможность противнику организовать не только наступление, но и контрманевр; преследование его по горячим следам несомненно отразилось бы и на скорости проведения всей операции. Методизм в наступлении в данном случае не отвечал обстановке, а явился следствием указаний, данных командованием Восточного фронта южной группе.

Еще в момент развития уфимской операции главное командование предполагало, что своими дальнейшими действиями командованию Восточным фронтом придется развязать свои отстающие фланги, обратив в свою очередь р. Белую в опору центральных армий. Эти предположения являлись следствием того напряжения в обстановке, которое продолжало существовать в Оренбургской и Уральской областях, особенно в последней.

Здесь, несмотря на частичное усиление IV армии, перевес в силах продолжал оставаться за противником; он располагал 21 тысячью штыков и сабель против 13 тысяч штыков и сабель IV армии, почему продолжал одерживать частные успехи над отдельными группами и нанес чувствительный удар одной из них у ст. Шипово. Командованию южной группы пришлось еще раз усилить свой правый фланг, выделив из состава Туркестанской армии еще одну дивизию (25-ю) и направив ее в район Бузулука, после чего Туркестанская армия была расформирована и части ее распределены между V и I армиями. Но размах наступления центральных армий Восточного фронта не остановился на рубеже р. Белой. V армия с влившимися в ее состав частями расформированной Туркестанской армии продолжала теснить разбитую армию Ханжина, насчитывавшую теперь только 18 тысяч штыков и сабель, и отбросила ее за р. Уфу.

Наступление соседней слева II армии развивалось медленнее; она только готовилась перебросить свои главные силы на левый берег р. Камы в районе г. Буя, имея против своих 26 000 штыков и сабель группу противника в 15 тысяч штыков и сабель.

Наконец, определенный успех обнаружился и на участке III Красной армии, которая в количестве 29 200 штыков и сабель выходила на рубеж р. Камы, имея перед собой отступающую группу противника в количестве 23 500 штыков. Соотношение этих сил показывает, что отход противника на вятско-пермском направлении являлся не столько вынужденным операциями III армии, сколько неудачами на его центральном участке.

Таким образом, левофланговые армии Восточного фронта получили оперативную свободу действий без непосредственного изменения операционного направления центральных армий, но нахождение их на уступе сзади по отношению к V армии вынудило последнюю для связи с ними образовать уступ силою 13 100 штыков и сабель на низовьях р. Белой.

Перед началом операции по овладению Уральским хребтом советские армии центра и левого фланга; Восточного фронта располагали в совокупности 81 тысячью штыков и сабель против 70 ? тысяч штыков и сабель противника, характеризуемых нашим командованием Восточного фронта, как уже мало боеспособные.

Командование Восточным фронтом в порядок дня ставило вопрос о захвате наиболее удободоступного участка Уральского хребта с г. Златоустом, являвшимся ключом к равнинам Сибири.

Владея Златоустом, противник опирался на сравнительно густую железнодорожную сеть этого участка. Учитывая это обстоятельство и заваленное назад по отношению к центру положение левого фланга Восточного фронта, командвост эту задачу предполагал выполнить в следующей осторожной группировке: на фронт Златоуст — Красноуфимск — Кунгур из уступов справа нацеливались восемь дивизий V и II армий; уступную группу на златоустовском направлении образовывали две дивизии V армии; три дивизии этой армии и II армия составляли маневренную группу в промежутке между златоустовским и красноуфимским направлениями, которая, выдвинувшись на одну высоту с златоустовской группой, в дальнейшем могла быть обращена для усиления войск, действующих либо на златоустовском, либо на красно-уфимском направлении. Это последнее, захватывая и г. Кунгур, предоставлялось остальным дивизиям II армии (двум), усиливаемыми дивизией из фронтового резерва.

Левый фланг южной группы должен был содействовать выполнению операции, развивая наступление на Верхнеуральск и Троицк. III армия выполняла свою прежнюю задачу на пермском направлении. Таким образом достигался обход главными силами Восточного фронта — наиболее труднодоступной южной части Уральского хребта.

Выполнение плана требовало предварительного исправления направления и ускорения движения II армии, которая опять обнаруживала оперативное тяготение к более северным направлениям, стремясь полностью очистить от противника правый берег р. Камы и стягивая свои резервы к левому флангу. Только 20 июня она переправилась через р. Каму, оказавшись все-таки в двух переходах сзади V армии, что вынудило последнюю вновь осадить на уступ назад одну из своих дивизий для связи с нею и для оказания содействия ей. Таким образом, вопреки выше приведенному нами плану, выполнение всей операции своею тяжестью легло, в сущности, на одну V армию.

Быстрая развязка златоустовской операции явилась результатом искусства командования V армии в лице тов. Тухачевского, построившего свой маневр на тонком учете элемента местности (схема № 12).

Златоустовское плоскогорье, с лежавшим на нем важным стратегическим узлом Златоустом, прикрывалось с запада недоступным лесистым хребтом Кара-Тау, прорезываемым узкими теснинами, по которым пролегали железная дорога Уфа — Златоуст ближе к правому флангу V армии и тракт Вирск — Златоуст, отходивший от левого фланга V армии. Последний являлся более коротким путем для достижения Златоуста. Кроме того, узкие долины рр. Юрезань и Ай, выходившие под углом к железнодорожной магистрали, также могли быть использованы, хотя и с трудом, для движения войск.

Оценивая эти местные условия, противник располагал свои силы в двух равных группах на Бирском тракт и железнодорожной магистрали, имея на первом наименее боеспособный Уральский корпус (1 ? пех. и 3 кав. дивизии) и на второй — две пехотных дивизии и одну кав. бригаду. В пяти переходах за обеими этими группами в качестве резерва на отдыхе располагались еще 2 ? пех. дивизии.

Учитывая выше указанные свойства местности, командование V армии направляло вдоль железнодорожной магистрали сравнительно слабую группу в количестве одной стрелковой и одной кавалерийской бригады, совершенно оголяло свой фронт на остальном участке хребта Кара-Тау на протяжении 90 км и главную массу своих сил в количестве пяти стр. бригад сосредоточивало на своем левом фланге, седлая ею Бирский тракт, имея, как мы уже упомянули, две бригады на два перехода уступом назад для связи с II армией. Заняв такое исходное положение, командарм V предполагал выйти в тыл железнодорожной группе противника Бирс-ким трактом и долиной р. Юрезань и окружить ее; на каждом из этих направлений должно было действовать по дивизии из состава ударной группы. Операция началась в ночь с 23 на 24 июня успешной переправой правой колонны ударной группы V армии и ее южной группы через р. Уфу, при чем южная группа противника отходила под натиском слабой южной группы V армии; левая колонна ударной группы V армии задержалась переправой на сутки.

Преодолевая трудные условия местности, колонны ударной группы сбили уфимский корпус противника, и левая колонна, наступавшая по Бирскому тракту, подходила к златоустовскому плоскогорью, запоздав на двое суток из-за сопротивления противника, тогда как правая колонна той же группы, шедшая без боя по ущелью р. Юрезань, уже вышла из него 1 июля и вступила в соприкосновение с широко разбросанными на отдыхе резервами противника. Эта колонна по частям выходила из теснины р. Юрезань; кроме того, ослабила себя выделением части своих сил в помощь той группы V армии, которая наступала вдоль железнодорожной магистрали. Поэтому, будучи атакована 3 июля успевшими сосредоточиться в районе с. Нисибаш резервами противника, она была почти окружена ими и вынуждена была начать отход в горы на свой резервный полк, но в это время начал сказываться уже нажим на противника левой колонны ударной группы, и положение было восстановлено.

Однако, эта заминка в течение двух суток дала возможность южной группе противника благополучно вытянуться из гор, после чего в операциях обоих противников установилось на некоторое время равновесие, пока командованию V армии не удалось подтянуть ту дивизию, которую оно оставило в виде обеспечивающего уступа слева. Теперь надобности в нем не было, так как 4 июля II армия овладела Красноуфимском. Уже 10 июля V армия вновь перешла в наступление, нанося на этот раз удар в центр расположения противника по кратчайшему направлению к Златоусту, и 13 июля этот важный стратегический узел был занят ею.

Группировка сил противника в период златоустовской операции исключала возможность полного окружения всей его Западной армии, но окружения его южной группы (корпус Капелля) можно было достигнуть, если бы не произошло заминки при выходе на Златоустовское плоскогорье. Эта заминка явилась следствием разрозненности в действиях колонн ударной трупы V армии, что чуть не повлекло за собой частного поражения ее правой колонны. Командование армией, само собой разумеется, не могло распространить своего влияния на все частности выполнения операции, которая тем не менее является поучительным образцом искусного маневрирования.

В результате златоустовской операции Западная армия Ханжина быстро катилась к Челябинску, угрожая открыть последнее железнодорожное сообщение армии противника (Белова), действовавшей на оренбургском направлении. Моральные ее результаты были еще более значительны; военный министр Колчака определял уже состояние своего фронта, как фронта совершенно разложившегося.

Решительный успех в районе Златоуста являлся вполне своевременным, учитывая угрозу стыку Южного и Восточного советских фронтов со стороны группы противника от Царицына и со стороны Уральской области. Главное командование уже 4 июля приказывало командованию Восточным фронтом обеспечить свой тыл на правом берегу р. Волги и железную дорогу Саратов — Кирсанов. В развитие этих указаний командование Восточным фронтом намечало сосредоточение в районе Саратов — Аткарск в середине августа двух стрелковых дивизий и двух отдельных бригад.

Развал фронта противника достигал таких размеров, что Восточный советский фронт мог прибегнуть к перегруппировкам такого рода, а главное командование к использованию излишка его сил на других фронтах. Сибирская армия (северная) противника числила в своих рядах только 6 тысяч бойцов, хотя в июне требовала довольствия для 350 тысяч ртов; состав прочих армий был немногим более. Попытка вновь двинуть на фронт чехо-словацкий корпус, пребывавший в тылу, окончилась ничем. Он уже разложился настолько, что внушал опасения представителям держав Антанты. Колчаковское командование вводило в дело свои последние резервы в виде трех еще не сформированных дивизий. 26 июля оно переформировало остатки своих армий в три армии, с которыми пыталась предпринять еще какой-то маневр, очистив предварительно для лучшего разбега Челябинский узел; этот маневр не успел даже обозначиться, и армии противника быстро покатились за р. Тобол, при чем кроме Челябинска, в руки советских войск перешли Ирбит — Алапаевск и Верхотурье (схема № 13). В то же время начало сказываться увеличение сил IV армии в Уральской области и ее ударные колонны успешно продвигались на Илецкий городок и Лбищенск.

30 июля командование Восточным фронтом ставило в задачу своим III и V армиям выход на линию р. Тобола; в это время обнаружился отход противника частью своих сил (южная армия Белова) в юго-восточном направлении, что в связи с наличием местных сил противника в Оренбургской и Уральской областях вызвало образование 13 августа из войск южной группы особого Туркестанского фронта с оставлением в состав Восточного фронта только III и V армий. В задачу Туркестанского фронта входило утверждение советской власти в Оренбургской и Уральской областях и продвижение в Туркестан. На армии Восточного фронта возлагалась задача уничтожения сибирских армий противника и овладения Западной Сибирью.

Последующие операции армий Восточного фронта по существу являются широко веденным преследованием противника. То обстоятельство, что он, опираясь на местные водные рубежи в виде рр. Тобола, Ишима, Иртыша, пытался еще бороться за свое существование, переходя в наступление на коротке и даже временами добиваясь частных успехов, не меняет в общем их характера. Эти временные вспышки наступательной энергии сибирских армий являлись не более как судорогами агонии, окончательно истощавшими их надорванный организм. Разложение белых восточных армий продолжало углубляться, отражая на себе ту картину общего разложения тыла, которая свидетельствовала об общей смертельной болезни колчаковского режима.

Одним из ближайших следствий этого разложения являлся, кроме падения боеспособности армий, еще и угрожающий упадок их численности. Ко времени отхода за р. Тобол сибирские белые армии насчитывали не более 50 тысяч бойцов при 300 тысяч ртов. Источники пополнения иссякали, так как мобилизации в стране, потрясаемой волнами крестьянских восстаний, не давали никакого успеха. Призыв к стране о добровольчестве, несмотря на поднятую вокруг этого дела шумиху, дал всего 200 человек.

В таком положении командование сибирскими контрреволюционными армиями избрало единственно правильное решение скорейшего отхода за р. Тобол и далее за р. Ишим, чтобы, опираясь на сильный оборонительный рубеж последней, прикрыть свой политический центр — Омск и, разорвавшись с преследующими Красными армиями, привести войска в порядок и дать им оправиться. Этому единственно благоразумному в такой обстановке решению не суждено было осуществиться. Колчаковское правительство требовало немедленного перехода в наступление для сохранения своего пошатнувшегося внешнего и внутреннего политического положения.

Таким образом, предпосылками единственно крупной операции этого периода на р. Тоболе являлись требования политики противника, шедшие в данном случае вразрез с интересами его стратегии.

Наоборот, интересы политики и стратегии советского правительства совпадали в стремлении к скорейшей ликвидации Восточного контрреволюционного фронта, а численность советских армий и их внутреннее состояние после одержанных успехов допускали постановку им широких наступательных задач и принятие смелых решений.

5 августа армии обоих противников вошли вновь в тесное боевое соприкосновение на линии р. Тобола. При этом советские армии Восточного фронта оказались сильно на уступе вперед по отношению к войскам Туркестанского фронта, связанным еще на фронте отрядами оренбургских казаков и частью Южной армии противника; почему правофланговой V армии Восточного фронта пришлось обеспечить свой правый фланг выделением особого заслона на кустанайское направление, что ослабляло ее силы. Для обеих сторон особое значение приобретал участок, по которому проходила сибирская железнодорожная магистраль (Челябинск — Омск); поэтому он являлся наиболее насыщенным войсками обоих противников. С советской стороны здесь действовала V армия в количестве 24 тысяч штыков и сабель при 84 орудиях; противник стянул против нее 29 тысяч штыков и сабель при 60 орудиях.

Эти силы противника по своему внутреннему состоянию и по количеству не позволяли рассчитывать на длительный успех наступления. Роль ударного кулака в плане командования противника возлагалась на конный корпус сибирских казаков в количестве до 7 тысяч сабель, поднятый по всеобщей мобилизации. Этот корпус должен был действовать во фланг V армии, в то время как Петропавловская группа противника (III армия) должна была атаковать ее с фронта.

Однако, сборы конного корпуса происходили очень медленно, а тем временем V Красная армия с боем переправилась через Тобол и 20 августа развивала уже наступление на Петропавловск. В то же время Ш Красная армия, переправившаяся также через Тобол, шла на Ишим. Встречное наступление противника началось только 1 сентября уже под самым Петропавловском, при чем противнику, давя все время на правый фланг V армии, удалось 3 сентября принудить V армию к частичному отступлению. В дальнейшем операция развивалась под знаком борьбы за почин в действиях на правом фланге V армии, куда стягивалась дивизия фронтового резерва, заслоны V армии и ее частные резервы. Все эти силы вступали в бой по частям, почему Сибирский конный корпус, также с запозданием вступивший в дело, имел над ними несколько частных успехов, но не смог прорваться на тылы V Красной армии. Введение в дело обеими сторонами сил по частям предопределило длительный и малорешительный характер боев в течение всего сентября на подступах к Петропавловску. В конечном их итоге V армия утеряла значительную часть выигранного ею первоначально пространства, и ее командование, не желая иметь непосредственно в своем тылу сильную водную преграду в виде р. Тобола, 1 октября отвело, ее обратно за р. Тобол.

Временный успех противника обошелся ему дорого. Наступательная его энергия окончательно выдохлась на р. Тобол, преодолеть которую он уже не смог. А тем временем силы V армии, благодаря местным мобилизациям, возросли, до 37 тысяч штыков и сабель при 135 орудиях, в то время как силы противника не превышали 31 тысячи штыков и сабель при 145 орудиях.

Поэтому 14 октября V армия вновь перешла в наступление и успешно переправилась через р. Тобол. Двигая на уступе вперед свой правый фланг, V армия грозила тыловым сообщениям противника и принудила его спешно отходить, за р. Ишим. Эта водная преграда также была преодолена 1 ноября после незначительного сопротивления противника.

Конец тобольской операции знаменовал собою конец, организованного сопротивления противника. Его войска потеряли уже всякую боеспособность и в дальнейшем армиям Восточного фронта предстояло преодолевать не сопротивление противника, а пространство. Пока V армия успешно преследовала противника вдоль главной железнодорожной магистрали по направлению к Омску, III Красная армия, овладев г. Ишимом, также спускалась к Омску вдоль северной сибирской железнодорожной магистрали, противник быстро уходил за Иртыш, сдав без боя г. Омск с огромными запасами имущества разного рода и оставив свыше 10 тысяч человек, не пожелавших далее разделять судьбу контрреволюционного движения.

Остатки сибирских контрреволюционных армий имели в своем распоряжении теперь в качестве единственной оси движения только главную сибирскую магистраль; они еще ранее лишились своей базы в южной Сибири, так как большая часть Южной армии Белова, будучи приперта тылом к степям, еще в начале сентября капитулировала, а небольшие ее остатки рассеялись, либо присоединились к отрядам атамана Дутова, отошедшим в район Кокчетав — Акмолинск. Хотя эта группа и числила до 30 тысяч конного и пешего народа, но была настолько мало боеспособна, что командование Восточным фронтом, выделив для преследования ее особую кокчетавскую группу (одна дивизия пехоты, одна дивизия конницы и две отдельных стрелковых бригады), отвело Щ армию в тыл на работы и дальнейшее преследование главных сил Колчака возложило на одну V армию.

Отходившие армии Колчака разбились на несколько групп, охватываемых кольцом местных партизанских отрядов. Южная из них устремилась по тракту Барнаул — Кузнецк — Минусинск, средняя, несколько более устойчивая, двигалась вдоль сибирской магистрали, и, наконец, северная отходила вдоль речных систем севернее сибирской магистрали; Перейдя на параллельное преследование, части V армии, выходя на пути отступления противника, захватывали крупные трофеи, внося полное расстройство в отступающие колонны противника. 22 декабря 1919 г. был занят г. Томск; еще раньше этого, благодаря энергичному преследованию кокчетавской группы и взрыву изнутри в г. Семипалатинске, были окончательно разгромлены остатки войск Дутова. В то же время средняя колонна V армии упредила под г. Красноярском южную группу остатков Колчаковских армий и б января 1920 г. заняла г. Красноярск, что повлекло за собою сдачу в плен большей части этих армий в количестве до 20 тысяч человек. Только небольшие остатки их продолжали свой путь в Забайкалье. Всего же пленными в боях и сдавшимися за время преследования сибирские контрреволюционные армии потеряли до 100 тысяч человек. Военный разгром Колчаковских армий совпал и с его политическим крахом. В начале января в Иркутске в качестве руководящего органа повстанчества против Колчака образовался «политический центр», разогнавший после небольших боев в самом Иркутске Колчаковское правительство. Сам Колчак, отказавшейся от власти и искавший убежища в чехо-словацких эшелонах, был выдан ими «политическому центру», как выкуп за свободный уход в Восточную Сибирь, и расстрелян еще до вступления советских войск в Иркутск[17].

В марте 1920 г. согласно переговоров с чехо-словаками при участии представителей Антанты возникло буферное государство — Дальне-Восточная республика, продолжавшее борьбу с остатками контрреволюционных вооруженных сил в пределах Восточной Сибири. Эта борьба относится к числу последствий гражданской войны, почему и не рассматривается в нашем очерке.

Капитуляция значительной части Южной армии Дутова и развал вооруженного сопротивления оренбургского казачества гибельно отразились на положении дел противника в Уральской области и облегчили задачи туркестанского фронта. Его силы преследовали противника двумя группами: IV армия двигалась вдоль тракта Лбищенск — Гурьев,

I армия шла через Туркестан и далее вдоль железной дороги Асхабад (Полторацк) — Красноводск. IV армия заняла Гурьев 5 января 1920 г.; в нем сдалась большая часть Уральской казачьей армии; ее жалкие остатки после изнурительного похода вокруг Каспийского моря сдались советскому флоту в форте Александровском 3 месяца спустя. 6 февраля 1920 г. занятием Красноводска закончились успешные операции I армии по ликвидации противосоветских отрядов в Закаспийской области.