Стриптизерка

7

Я поехал домой, чтобы снять с себя одежду Лероя, облачиться в свой привычный костюмчик, перекусить и подготовиться к очередному приключению. Визит к Эдгару Ларсену мне представлялся еще более опасным. Грозные усы жили в подозрительном районе где-то у черта на рогах. Возможно, таким образом менеджер скрывал истинные доходы или просто копил денежки на спокойную старость. Десять процентов хороши, когда Барбара Дюн получает миллионы. Но, видимо, Ларсен меньше всех верил в ее таланты. А на десять процентов от нуля далеко не разбежишься.

Даже в это позднее время он был тщательно одет. Будто ждал гостей. С густыми черными усами, бронзовой лысиной и лошадиными зубами. Ларсен напоминал распространенный персонаж из популярных некогда авантюрных романов. Эдакий предприимчивый британец, сколотивший состояние на каучуковых плантациях в Малайзии и вернувшийся в родную английскую деревеньку, чтобы купить там местный замок, а бывшую владелицу заточить в подвал.

— Привет, Рик! — бухнул он, как из пушки. — Не ожидал, не ожидал… Ну проходи, и я предложу тебе что-нибудь выпить.

— Спасибо.

Он провел меня в хорошо обставленную гостиную. Его квартира оказалась намного лучше внутри, чем снаружи.

— Садись в кресло. Бурбон? Виски ?

— Виски со льдом.

Ларсен открыл небольшой бар, встроенный в перегородку между гостиной и кухней.

— Что же заставило Одинокого Ковбоя глухой ночью галопом примчаться к моей бедной хижине? — шутливо спросил он.

— Не хотелось смущать тебя при Барбаре, Эдгар, — сказал я. — Но уверен, ты получил записку в то же время, что и она.

— Очень тактично, Рик, и я ценю это! Ты совершенно прав. Я получил записку сегодня утром, — произнес он своим густым баритоном. — Хочешь посмотреть?

— Конечно.

— Она в спальне. Ты позволишь мне отойти на секунду? — Он «припарковал» аккуратно свой бокал рядом с креслом на полу, затем медленно встал.

Прошло секунд тридцать, прежде чем он вернулся с запиской в руках и подал ее мне.

Там было напечатано:

«Ты не лучше той проститутки, на которую работаешь. Пора и тебе заплатить за своя грехи. В течение двух недель перечисли двадцать тысяч долларов на благотворительные цели, или твоей карьере придет конец».

Подписи не было. Я сложил записку и отдал Ларсену. Он смотрел на меня внимательно, сидя в кресле и прочно сжимая в руке бокал.

— По-видимому, это самый благородный шантажист на свете, — ухмыльнулся я.

— Ничего смешного! — прорычал Ларсен. — Ты веселишься, потому что не у тебя требуют двадцать тысяч долларов. Эти деньга мне достались тяжким трудом, между прочим!

— Просто очень любопытный поворот, — заметил я. — Шантажист «оценил» твои грехи в круглую сумму, а Барбару Дюн решил стереть в порошок.

— Таков замысел, — хмуро произнес Ларсен. — Основная цель — Барбара! Остальные ходы носят отвлекающий характер.

— Ты продолжаешь утверждать, что преступники — Марси Робинс и Харви Мэнфорт? — уточнил я.

— Больше некому!

— И они хотят заставить Барбару Дюн принять все их условия вплоть до повторного брака с Мэнфортом?

— Конечно.

— Значит, тебя они шантажируют только для того, чтобы запутать следы?

— Ха! — Он ощерился своими «надгробиями». — Согласись, Рик, двадцать тысяч — жирный кусочек, а? Хорошо они «запутывают следы»!

— Мне надо поговорить с Мэнфортом. У тебя есть его адрес?

Ларсен пожал плечами.

— Я перестал интересоваться им с тех пор, как они с Барбарой развелись. Но, думаю, сегодня вечером ты легко найдешь Харви.

— Где?

— В доме мисс Дюн. Где же еще? Барбара всю ночь будет на важном приеме и вернется только утром. Мэнфорт не упустит шанс трахнуть свою сексуальную сообщницу на столь приглянувшейся им обоим вилле. Марси и Харви наверняка уже катаются по пушистому ковру.

— Тогда вряд ли они откроют, даже если позвоню, — опечалился я.

— А ты и не звони, Рик! — Его усы радостно зашевелились. — Вот тебе ключи!

— Благодарю, Эдгар. Кстати, стриптизерка Сузи тоже получила предупреждение от шантажистов. Ей рекомендуют покинуть виллу «Симфония».

— А может, дьявольская парочка и не занимается сейчас любовью, — прорычал Ларсен. — Лежат себе на ковре и помирают со смеху при мысли о том, как Сузи Фабер, я и Барбара не спим ночами и подпрыгиваем до потолка!

— Барбара позвонила Сузанне вчера утром и сказала, что это я украл пленки и шантажирую весь Голливуд, — непринужденно бросил я.

— Барбара так сказала? — Его глаза чуть не вылезли из орбит. — Этой стриптизерке, наверное, почудилось! Сузи с ума сошла!

— Кто-то разыграл ее, назвавшись Барбарой Дюн.

— Марси Робинс! Вот сучка! — закричал Ларсен.

— Есть другая кандидатура, — возразил я. — Вдова доктора Секса.

— Кто? — Он уставился на меня. — Я даже не знал, что он был женат!

— Она ненавидела мужа и его клиентов. В ее глазах они были грязными, отвратительными животными. Правда, она сама не вполне нормальная. Судя по характеру посланий, их могла написать именно мисс Рейнер.

— Ну что ж! Не стану спорить с профессионалом, Рик, но комбинация «Робинс-Мэнфорт» мне кажется более подозрительной.

— Кажется, я оборвал уже все крючки с наживкой и сегодня хочу получить окончательный ответ.

— О! Действительно? — Неподдельное восхищение прояснило черты его лица. — Ты сможешь это сделать, Рик? Я имею в виду — сегодня? У тебя осталось так мало времени!

— Для профессионала достаточно, — заверил я его и спросил: — Могу я позвонить?

— Конечно, старина! — воскликнул Ларсен. — Телефон там, рядом с баром.

Я подошел к телефону, поднял трубку и набрал домашний номер доктора Сэливана. После шести или семи длинных гудков я услышал его голос:

— Алло?

— Доктор Гаррет Сэливан?

— Ну!

— Это Рик Хольман.

— А-а, — протянул он нервно.

— У меня для вас хорошие новости. Теперь вы можете спать спокойно!

— Что-то я тебя не пойму, Хольман. Что все это значит?

— Вы были абсолютно правы, когда поставили диагноз Карен Рейнер, — объяснил я. — Она действительно сумасшедшая. Убежден, что это она украла пленки у мужа и шантажирует его бывших клиентов.

— О, вы так считаете, мистер Хольман? — Он сразу стал намного вежливее. — Не скажу, что я очень рад это слышать… Бедная Карен! Однако признаюсь — вы меня напугали в прошлый раз. Все эти ужасные подозрения! Для любого человека они неприятны, но для врача особенно, согласитесь!

— Вот почему я решил сообщить вам о своем открытии, несмотря на поздний час, — произнес я торжественно, стараясь вдохнуть в мои слова великую благодарность всего человечества последователям Эскулапа.

— Вы уже говорили с Карен? — спросил он, слегка занервничав.

— Нет еще, — ответил я честно. — Но ей не отвертеться.

— Понятно… Без полиции, разумеется, не обойтись?

— Почему же? Мне ведь нужны только пленки. Мой клиент хочет, чтобы они были уничтожены. Тогда он будет удовлетворен, а я, соответственно, тоже. Уверен, что представители власти нам не понадобятся, доктор.

— Хорошо бы! — воскликнул он и подождал, но скажу ли я еще что-нибудь. — Большое спасибо за звонок, мистер Хольман! Весьма признателен.

— Бесконечно счастлив чем-нибудь вам помочь! — произнес я галантно. — Спокойной ночи, доктор.

— Спокойной ночи, мистер Хольман.

Я положил трубку и заметил в углу недовольно шевелящиеся усы.

— Черт побери, Рик! — взорвался Ларсен. — Такое впечатление, будто вы уже все решили! Значит, убийца и шантажист — это Карен Рейнер?

— Надо уметь сеять сомнения, Эдгар, — снисходительно сказал я.

— Ты поставил ему ловушку? — Он почесал усы. — Зачем?

— Если доктор Гаррет Сэливан никак не отреагирует, а просто ляжет спать, мы будем считать его честным человеком. Но что, если он отреагирует?

— Что тогда? Не ломай комедию, Рик! Я хочу знать.

— Если он отреагирует, — продолжал я, — значит, у него рыльце в пушку.

— Дьявол! Хорошо бы у Мэнфорта оказался под рукой его винчестер. Вот бы он снес тебе голову!

— Эдгар! — укоризненно сказал я. — Разве так можно шутить?

Воспользовавшись ключом, который дал мне Ларсен, я тихо открыл и еще тише закрыл за собой дверь виллы Барбары Дюн. Свет струился из гостиной, и я на цыпочках прошел туда. То, что я там увидел, превосходило мои самые смелые мечты.

Посреди комнаты, на пушистом ковре, лежала на спине абсолютно голая Марси Робинс и… читала книжку.

— Любовный роман? — полюбопытствовал я.

Она захлопнула книгу и перевернулась на живот. Но так было даже лучше! Куда сексуальней!

— Вон! — закричала она. — Как ты смеешь…

— Если бы знал, то не посмел, — соврал я. — А где Харви?

— Мне нет дела до Харви. Убирайся, или я вызову полицию!

— Тогда тебе нужно встать и подойти к телефону, — сказал я, предвкушая незабываемое зрелище. — Ну что же ты, моя прелесть? Я умираю от нетерпения!

— Слушай, уйди, а? — Она чуть не задохнулась от ненависти. — Пожалуйста!

— Хотелось бы поболтать, — признался я. — Ты не волнуйся, Марси, я нисколечко не смущаюсь.

— Ты не смущаешься! — Она гневно ударила упругой ляжкой по ковру.

Подвинув кресло поближе к сочным возвышенностям, я сел и закурил.

— Ты помнишь теорию, которую я рассказывал тебе и Харви? Как думаешь, кто мне ее подкинул?

— Ларсен? — скривилась она.

— Угадала!

И я поведал ей историю со звонком, когда Барбара Дюн обвинила меня в шантаже. И о Карен Рейнер тоже. Марси слушала меня внимательно.

— Так вот, — подвел я черту, — либо Карен Рейнер назвалась Барбарой Дюн, либо ты. Честно говоря, я надеялся застать тут Харви Мэнфорта и вытянуть из вас правду частями но… голая Марси Робинс мне милее.

— Почему именно так, — холодно спросила она, — либо я, либо миссис Рейнер? Может, стриптизерка все наврала?

— Тогда бы она не приезжала ко мне со своим суперменом, — возразил я.

— Я об этом не знала… Но есть еще одна версия — Сузи сказала правду!

— Это совсем бессмысленно. Зачем Барбаре нанимать меня, а потом звонить Сузанне, предлагая произвести мою ликвидацию как можно быстрее?

— Все для того же. Чтобы запутать следы.

— По-твоему, Барбара шантажирует Ларсена и Сузанну Фабер?

— Конечно. И сама себе шлет записки с угрозами.

— Может быть, — протянул я, наслаждаясь великолепной панорамой. — Но, думаю, лучше начать с Карен Рейнер.

— Мне наплевать, с кого ты собираешься начать! — не выдержала Марси. — Выметайся отсюда или дай одеться!

— Если ты меня хорошо попросишь, — улыбнулся я, — то я закрою глаза.

Она покраснела до корней волос.

— Хорошо попросить?

— Ну да! — Я сделал подбадривающий жест.

— Ладно, но учти: замечу, что подсматриваешь, сердце тебе вырву, негодяй! — И умоляюще добавила: — Отвернись…

Я повернул голову и закрыл глаза. Раздался тихий шорох, будто мышка пробежала. Хлопнула дверь. Открыв глаза, я закурил вторую сигарету. Потом встал, подошел к телефону и снял трубку. Как я и думал, Марси сразу бросилась звонить из соседней комнаты с параллельного аппарата.

— Харви! — услышал я. — Рик Хольман здесь! Барбара, наверное, дала ему ключи.

— Что ему от тебя надо? — зарычал Мэнфорт. — Я сейчас приеду и убью его!

— Нет! — вскрикнула Марси. — Лучше не высовывайся, Харви. Рик явно охотится за тобой.

Она вкратце передала ему нашу беседу. На несколько секунд Мэнфорт замолчал.

— Теперь ты видишь, Харви? — произнесла она. — Не знаю, чего хочет Хольман, но я ему не верю. Поэтому оставайся там, где ты есть. Слышишь?

— Я слышу, Марси, но но совсем понимаю. Что он собирается делать?

— Говорю тебе — не знаю! — отрезала она. — Пойду к нему и попробую выяснить, о'кей?

— Хорошо, — согласился он и повесил трубку.

Я аккуратно положил свою и пошел к выходу. В холле меня поджидала Марси Робинс в голубом атласном халате.

— Эй! — окликнула она меня. — Ты уже уходишь? Даже не попрощавшись! Это невежливо, Рик!

— Такой регресс может вызвать у меня душевную травму, — печально сказал я.

— Регресс, травма… О чем ты?

— Вначале ты лежала голая на белом ковре, — с ноткой ностальгии объяснил я. — А теперь стоишь, да еще одетая! Разве это не регресс?

— Не думала, что ты такой чувствительный! — воскликнула она. — Но, может, мы вернемся к прогрессу? Чтобы не наносить душевную травму, а? Почему бы нам, Рик, не регрессировать немножко вместе?

— Как странно, — сказал я. — Мне казалось, что Харви Мэнфорт хочет от тебя лишь одного. На самом деле вы оба скрываете от меня что-то другое. И секс тут ни при чем.

Она презрительно хмыкнула.

— Если он приходил не за этим, — продолжал я, — то зачем?..

У себя дома я открыл ящик стола и достал свой револьвер 38-го калибра вместе с кобурой. Носить его при себе я старался как можно реже. Наверное, у любого человека револьвер вызывает смутное чувство беспокойства.

Ровно в полночь я подъехал к вилле в Бель-Эйр. Вокруг была непроглядная темень, в доме не светилось ни одно окно. Я подошел к двери, нажал на кнопку звонка и не отпускал, наверное, с полминуты.

Я нажимал снова и снова, но ответа не было. Тогда, потеряв терпение, ударил кулаком. Дверь слегка приоткрылась. Вытащив пистолет, я осторожно вошел внутрь.

— Карен! — позвал я и включил свет. Никого.

В гостиной было пусто. Поднялся наверх, в спальню, — то же самое. Может, Карен уехала в гости? Время от времени я повторял ее имя. Существовала тысяча причин, по которым Карен могла отлучиться из дома. Но я почему-то был уверен, что найду ее здесь.

И действительно, я нашел ее в ванной. Карен лежала, свесив голову на край. Прекрасное тело было холодным. Холоднее даже, чем вода. Приподняв голову несчастной, я обнаружил ужасную рану. Только ружье крупного калибра могло проделать такую дыру.