Судьба Некроманта

Часть 3. Глава 56

Некогда Хельга даже не представляла, что ей будет интересно общаться с Кораль. Даже если бы чародейка умела видеть будущее, она бы сочла их дружбу маловероятной. Но вот они здесь. По окну стучал мелкий дождь, на столе лежал кристалл с активированным барьером от лишних ушей, а вокруг лишь тишина библиотеки.

Кораль, как всегда, была одета в чёрное платье. Все они были похожи друг на друга, но у какого-то была более пышная юбка, у другого — рукава в сеточку, у одного открытое декольте, а у второго — закрытое. Хельга знала, что подобные платья были модными как раз в период войны с чёрными псами, а сейчас прежняя мода медленно возвращалась.

Хельга иногда задавалась вопросом, почему столь недавние события, как та же Чёрная война, которая произошла каких-то двести лет назад, настолько плохо сохранились в исторических хрониках? Создавалось ощущение, словно кто-то специально уничтожил как можно больше информации, из-за чего теперь приходилось гадать, какие из народных историй произошли на самом деле, а какие — лишь выдумка. Ведь если бы не эти пробелы, все бы помнили и о Рилисаль, и об их вражде со Стеллессой.

Хельга и Кораль как раз встретились, чтобы обсудить дальнейшие планы. Им приходилось быть крайне осторожными, чтобы не вызвать подозрения. Ведь прежде чародейка и ведьма не общались, а потому сейчас нельзя было привлекать внимание к их внезапно начавшейся дружбе.

Завершив обсуждения дел, касающихся Совета Магов, они воспользовались моментом поговорить о чём-то ином. Вначале разговор затронул ведьм. Хельга упомянула, что Тил хочет покинуть Академию.

― Бесспорно, когда ты ведьма, ты ощущаешь себя словно лишней здесь, ― кивнула Кораль. ― Ты ведь знаешь, что раньше ведьмы не имели права учиться в Академии. Пусть с тех пор прошло уже около двух сотен лет, мы не смогли разработать какую-то систему, что позволит ведьмам чувствовать себя здесь комфортно. Я пыталась кое-что предложить, но Совет Магов не слишком в этом заинтересован. Настаивать в моём случае глупо, без Этиссы я была единственной ведьмой в Совете.

― Зато сейчас всё может измениться. А если туда попадём мы с Фриаром, то и подавно поможем.

Хельга вновь вспомнила, как сильно у них изменились отношения с Фриаром. Точнее, на самом деле пока нет, он эти дни отсутствовал, но в прошлый раз девушка чуть ли не видела, как он светился от счастья. Фриар не выражал свои чувства как-то по-особенному явно, но то и дело стремился взять за руку, как-то дотронуться и в принципе быть ближе. И с одной стороны Хельга была не против, но с другой ощущала какую-то вину, и перед собой, и перед Ваэмом. Словно бы она просто нашла Ваэму замену.

— Так, что тебя волнует? — спросила Кораль. — Извини, я не хочу лезть к тебе в голову, однако я уже несколько дней подряд периодически вижу всплеск одних и тех же чувств.

Хельга вздохнула. Она уже рассуждала об этом с Алоком, но он-то лунный лис, а Кораль —человек, и чародейка решилась рассказать.

— Понимаешь, я встречалась только один раз, ну, ты знаешь, с Ваэмом. И я сама его бросила, ну, ты тоже наверняка слышала, он был сам виноват. Я ясно сказала, что если он будет со мной, то пусть даже не смотрит в сторону других девушек, но он... — Хельга тяжело вздохнула. Воспоминания о Ваэме болью отдавались в груди. — А теперь его нет, и Фриар признался мне. И я приняла его признание.

— Оу, — прошептала Кораль.

— Но теперь понимаю, что я поступила неправильно. Я не смогу быть с ним, ведь всегда буду думать про Ваэма и про то, как это ужасно с моей стороны. Скажи, чувства Фриара же искренние, да?

Впрочем, Хельга и сама знала ответ на этот вопрос, видела в его фиалковых глазах. И всё же она ждала, пока Кораль думала над ответом.

— Думаю, да.

Хельга тяжело вздохнула.

— Вот в этом и проблема. И он мне тоже, кажется, нравится. Но он не заменит Ваэма, и я не хочу, чтобы он был заменой! Это нечестно по отношению к нему, я так не могу…

— Не очень понимаю, — честно ответила Кораль. — Но если ты чего-то не можешь, то зачем себя мучить? Да, ему будет больно, однако на первом месте всегда должны быть твои собственные чувства. Уж поверь, я знаю о чём говорю. — Кораль посмотрела в сторону окна и тихо продолжила: — Я умела видеть чувства людей почти с самого детства и всегда хотела угодить, понравиться, загладить вину и так далее. Да, это помогало расположить к себе, но такая жизнь не нравилась мне самой. Я не чувствовала себя собой, скорее я была глиной и постоянно лепила другую себя с разными людьми. Этисса научила меня поступать так, как я хочу. Она многое для меня сделала... Однако я отвлеклась.

Кораль едва улыбнулась, видимо, в знак извинения. Ведьма редко улыбалась, в основном лицо её оставалось строгим и серьёзным. Кажется, именно это раньше мешало разглядеть настоящую Кораль. А ещё, конечно, тот факт, что она — правая рука Малиаса. С другой стороны, и это можно понять. Ей, как единственной ведьме, нужно было влияние в Совете, вот она и делала всё возможное, чтобы его завоевать.

— Вернёмся к чувствам, — продолжила Кораль. — Знаешь, почему я хочу быть с Зэлом? Потому что он уважает меня и мои чувства. А твой Фриар, уж извини, но эгоист.

Хельга чуть улыбнулась, пожалуй, так и есть, но Фриар умело это скрывал. А на фоне Ваэма и скрывать-то не нужно было. И всё же Ваэм заботился о жизнях друзей больше, чем о своей.

— Впрочем, я также вижу, что кроме его самого, единственная, кто его по-настоящему волнует, это ты.

— Я совсем запуталась... — призналась Хельга.

— Ничего, подумай. Куда торопиться?

― Просто не вовремя. Сейчас совсем нет времени ещё волноваться и о Фриаре, особенно когда мы задумали такое… Мне до сих пор не по себе.

Хельга и Фриар поделились, что они впустят чёрных псов за барьер и устроят хаос, чтобы дискредитировать нынешнюю работу магов. Кораль и Зэл согласились, а вот Хельге до сих пор затея казалась жуткой. Возможно, потому что именно чародейке предстояло привести чёрных псов своими руками.

― А ещё ты можешь напрямую с ним это обсудить, поделиться чувствами, это тоже помогает.

Хельга кивнула, собираясь при следующей встрече так и поступить.

Но на следующий день Фриар взял её за руку, его тепло так приятно согревало, а фиолетовые глаза смотрели с такой преданностью и обожанием, что Хельга так ничего и не сказала.