Глава 10 Ная

Кольчуга с костяным стуком упала на лежанку, рядом обессиленно опустилась Ная. Вытянула ноги, повела натруженными плечами. Легкая кольчуга за полдня ношения казалась неподъемной, не говоря о том, что колдунья изрядно запарилась в ней. Дни стояли солнечные, безветренные, совершенно небывалые для высокогорья. На открытых местах даже подтаял лежащий обычно все лето снег. И сразу повеяло теплом, землей. Не той, что находилась на их скудных огородиках, а той, что была в краю мархов: ноздреватой, мягкой, пахнущей хвоей и листвой, а еще цветами. Ная часто чувствовала этот запах, сохранившийся навсегда в памяти, хотя порой за стенами дома гуляла пурга, и снег лежал выше крыш. Память — странная вещь. Порой она стирает важные события, лица людей, которые хотелось бы помнить, а порой охмеляет ощущением вкуса когда-то попробованной еды или давно забытым, ничем непримечательным в прежние времена запахом, кажущимся теперь непостижимо прекрасным, навевающим сладкую грусть о былом. Но иногда приходят другие, возрождённые памятью, запахи. Они не восхищают речной свежестью, ароматом лесных трав, сладостью цветов, а вновь дерут нос и горло горечью дыма и вкусом крови, возвращая к жизни картины — звучащие страшно, до безумия… женским криком, плачем детей, стонами умирающих. Картины, которые хотелось бы навсегда забыть.

С устатку что ли опять прошлым навеяло? Наверное, сказывалось напряжение последних дней. Дозор сегодня выдался без происшествий, ни одного прорыва, но выдохлась, будто несколько раз взбиралась бегом на Мудреца. Постоянное ожидание опасности выматывало сильнее схватки.

Прошло десять дней с похода Скорняка на тринадцатый предел. Клан огневиков находился в постоянной готовности. На обходы отправлялись только в костяных кольчугах, при полном вооружении, дозоры сменяли друг друга, чтобы грань находилась под непрерывным присмотром. В селении оставались лишь привратники, отдыхающие перед новым дежурством. Однако низвергнутая из клана колдунья чего-то выжидала, не спешила с визитом. Неизвестность раздражала. А сократившиеся внезапно прорывы и не проявлявшие особой агрессии, пробиравшиеся за грань твари, вместо успокоения, наоборот, вселяли большую тревогу. Все это было неспроста.

Девушка прилегла, сдвинув в сторону кольчугу, каждый кругляшек и соединительные кольца которой сама вытачивала из костей еще в ученичестве, а потом пропитывала для крепости специальным раствором на колдовских заклинаниях под присмотром Призванного, чтобы держали не только касательный удар стального клинка, но и прямой. Зачем такие ухищрения и сложности против когтей тварей, Ная не понимала. По ее мнению, достаточно было и обычного нагрудника с нашитыми костяными пластинами. Не против мечей и топоров выходили привратники биться. У них враг особый, тут сподручнее колдовство. Но так уж заведено у колдунов издревле — при прорывах вздевать кольчуги.

Девушка тряхнула головой. «Не спать!» Некогда расслабляться. Скоро занятие с Зараем в кругу. Чуток отдохнуть и надо подниматься. Она с удовольствием отметила сквозь дрему, что сражаться у нее получается все лучше. Конечно, до мастерства самого привратника очень далеко, но камни в кругу целовала значительно реже. И Зарай в поединке с ней уже был начеку, отвечал на удары не щадя, как настоящему противнику, а не девчонке, возомнившей себя воином. Одобрительно подмигивал, когда ей удавалось отбить сложные атаки.

Видел ли ее успехи Радкур, девушка не знала. Отношения между ними складывались непросто. Никак. Теперь она избегала встреч, стараясь не оставаться с колдуном наедине. Они виделись разве что мельком в трапезной, сидя в противоположных концах столов. Несколько раз Ная ловила на себе задумчивые взгляды Скорняка, но поговорить он не пытался. Видно, не особо и нужно было.

Разумом она понимала правильность поступка Скорняка — его решение рискнуть жизнью ради безопасности клана. Но как женщина…отравленная ядом ревности, не могла забыть, кем для Радкура была Талкара. Хотя давно пора перестать упиваться глупой обидой. Если посудить, у нее нет никаких прав ревновать, требовать ответа. Он не муж ей, не жених. В отношениях они «определились» давно, решив остаться…непонятно только кем…то ли друзьями, то ли собратьями по клану. Но, какие к Незыблемой друзья, если она желала этого мужчину до ломоты в костях? Если дня не проходило, чтобы не думала о нем, не вызывала в памяти запах его тела, вкус поцелуя. От мыслей о Радкуре Ная спасалась лишь выматывающими тренировками в кругу и занятиями с Лариусом. Восприняв сначала без восторга изучение свитков, она увлеклась потом ими настолько, что не проводила ни одного вечера без чтения. Частенько девушка просиживала допоздна в целительской Лариуса, где привратник помогал ей осваивать заклинания, подсказывал что-то свое, не упоминаемое ни в одном свитке. Целитель обладал богатейшими знаниями, от безграничной возможности которых делалось даже страшно. Попади они в руки властолюбивого, не понимающего их опасность, человека, бед тот мог натворить много.

— Для чего они тогда нужны, если ими нельзя воспользоваться? — спросила однажды Ная.

— Чтобы познать предел сил.

— И каков он?

— Бесконечен. При желании можно обрести могущество богов, не тех, кому поклоняются люди, а Ваятелей, создавших Гаргию. Проблема в другом, как потом совладать с этой силой, чтобы не сломаться самому и не разрушить мир? Слабы люди духом и разумом — видеть и понимать необъятное. Не по их плечам ноша.

Ная вскинулась с лежанки. Заснула все-таки. На миг, а погрузилась в липкую паутина сна, неприятную, вязкую черноту, тянущую куда-то в бездонную пропасть. Огромные серые крылья били по лицу, стальные когти впивались до крови в лодыжки. А ползущий вниз под руками пласт земли забивал рот и нос удушающей пылью рассыпавшихся в прах костей, прежде сокрытых в нем. И было их так много, что казалось, земля просто не может вместить в себя такое количество останков. Во сколько же рядов тут захоронения? «Нет предела Незыблемой. Склони голову перед волей Матери Смерти», — шелестели невидимые голоса.

Вода в тазу освежила лицо и мысли, прогнав мерзкое ощущение от краткого сна. Ная переплела растрепавшуюся косу, закрепила деревянной заколкой на затылке, чтобы не мешала во время поединка. Живот призывно заурчал, напоминая, что она так и не зашла в трапезную по возвращению из дозора. Позже перекусит, наедаться перед тренировкой неразумно.

Зарай появился, когда колдунья уже хорошо размяла мышцы упражнениями с шестом.

— Сегодня поработай сама. В дозор иду.

— Что-то случилось? — встревожилась девушка, помня, что сейчас не его черед.

— Ерунда. Парни позвали с собой. Скучно им без моих баек, — отшутился он.

Колдунья недоверчиво посмотрела ему вслед. Мерзавец врал, но с какой целью? Ничего, позже выяснит. Что ж, сама так сама.

Работать в кругу с напарником безусловно интереснее, но для оттачивания приемов и чучело подойдет. Привратница порядком взмокла, нанося удары из разных стоек по туго набитому соломой мешку с множеством длинных рук-палок. Она кружила вокруг него, подскакивала, обрушиваясь сверху, била из положения лежа. Посчитав, что на сегодня достаточно, Ная пронзила напоследок живот чучела шестом, затем крутнув его в руках, резко развернулась, нанося незримому противнику за спиной удар в голову. Шест со стуком налетел на другой шест, оборвавший на полпути смертельное движение, завибрировал в руках девушки.

— Поговорим? — спросил Радкур.

— А есть о чем? — отвернулась от него колдунья, но Радкур плавно скользнул вбок, загородив ей дорогу вытянутым шестом.

— Поговорим.

Она шагнула в противоположную сторону, однако Скорняк оказался вновь на пути девушки, уперев наконечник шеста ей в грудь.

— Нападай.

— Считаешь, мое тело достаточно отошло от синяков, чтобы наставить новые? — его манера вести разговор немного обескураживала.

— Я буду осторожен.

— Какой прок в таком поединке? — пожала плечами колдунья.

— Больше, чем ты думаешь.

Ну ладно. Она сердитым ударом отпихнула его шест, провела несколько стремительных атак с разных сторон. Скорняк отбил их с легкостью, но выражение приятного удивления появилась на лице.

— Неплохо. Очень неплохо. Зарай поднатаскал тебя. — Слышать похвалу из его уст было приятно. — Защищайся.

Прокрутив шест перед собой, Радкур начал наступать. Нае пока удавалось справляться с ударами, хоть и не с такой легкостью, как Скорняк, но натиск сдерживала.

— Мы были с Талкарой близки, и я любил ее — отрицать не стану, — произнес привратник по ходу атаки. — Но это длилось недолго. Вскоре я понял, что ошибся, приняв ее за образ из моих видений. Ее жажда власти, ложь и способность идти по головам ради цели охладили чувства.

— Мне-то что до этого?

— Хочу, чтобы ты поняла причину моего поступка, — шест, изменив направление, пошел наискось, метя по ногам девушки.

— Это твое решение, твоя жизнь, — Ная с раздражением отбила удар.

— Ты — моя жизнь, — от вырвавшегося признания колдунья запнулась на месте. — Уж лучше мне было остаться на тринадцатом пределе, чем постоянно видеть холод в твоих глазах. — Шест несильно зацепил бедро девушки. — Внимательнее.

Привратница ответила ему похожим выпадом, но пробить защиту Скорняка не удалось.

— В том, что Талкара превратилась в кровожадное чудовище, большая часть вины моя. Не следовало идти у нее на поводу и погружать столько раз. Но она подавала большие надежды, была потрясающе одаренной, и все видели ее в будущем новым Призванным, способным принести процветание кланам. Я старался воспитать из нее лучшего главу привратников, делился знаниями. А она их использовала, чтобы разрушить клан. В наших отношениях пролегла пропасть, мы стали чужими, но как бывший наставник я не мог позволить ей превратиться в нейлру — духа мщения Незыблемой, пытался вразумить, но она осталась глуха к словам. Желание господствовать над миром затмило ее разум. Пришлось оградить мир от нее. Я ответствен за все, что она натворила. И мой долг — не допустить повторения этого. Мужчина должен сам разбираться со своим прошлым, не вовлекая женщину, которая ему дорога — ты согласна?

Радкур поставил шест вертикально возле ноги. Ная сделала тоже самое.

— Вряд ли эта женщина согласилась бы, чтобы дорогой ей мужчина так рисковал жизнью, но как привратник поняла бы его поступок, скажи он сразу правду.

— И спокойно отпустила бы? — усмехнулся Радкур. — Ты не такая. Ты бы отправилась тайком следом. Мне пришлось слукавить, чтобы не подвергать тебя опасности. Я никогда не простил бы себе, случись с тобой что-то в мире мертвых. Ты нужна мне живой. — Радкур перехватил посох двумя руками, запрокинув за спину девушки, привлек ее к себе. — Ты веришь мне…как прежде?

— Да, — девушка потянулась к нему поцелуем.

Смущенное покашливание за спиной заставило их отпрянуть друг от друга. У края круга переминался Дорен. — Радкур, там тебя Кагар требует. Вроде началось.

— Передай, сейчас буду, — недовольно поморщился Скорняк.

— Что началось? — всполошилась Ная.

— Ерунда. Обычное обсуждение прорывов. — Он передал ей свой шест, мазнул пальцами ласково по щеке. — Хорошо работала в кругу. Порадовала.

И поспешил за привратником. Ная в раздумье смотрела ему в спину. Занятно. Уже дважды она слышала сегодня в ответ одно и то же слово, и оба раза это было ложью. Что происходит?

В трапезной колдунью ждала миска тушенных с мясом бобов. Девушка мысленно поблагодарила за заботу дежуривших по кухне привратников, не оставивших ее голодной, и принялась за еду. Приготовлено было очень вкусно. Наверное, подержи Ная подольше живот пустым, пища показалась бы вообще божественной. Не успела она съесть и десяти ложек, как дверь в трапезную распахнулась, и взъерошенный «вороненок» закричал:

— Общий сбор. Прорыв на трех направлениях.

Колдунья едва не подавилась куском мяса. «Кишки на шею! Сразу три направления!» Запихав торопливо в рот пару ложек бобов, Ная перескочила через лавку и бросилась в гостевой дом за кольчугой. Из комнат уже выскакивали привратники в полном облачении, выстраивались в шеренгу. Призванный распределял их по группам и отправлял к прорывам.

— Мне с каким отрядом идти? — засовывая на ходу «сестренок» за пояс, спросила девушка.

— Ты не идешь.

Наю словно подбили под ноги.

— Почему? Сбор общий, а я такой же привратник как все. И сражаться умею не хуже.

— Я сказал, ты не идешь, — обрубил Кагар-Радшу.

— Радкур попросил?! — вспыхнула от обиды девушка.

— Кланом пока командую я, и все здесь выполняют мои указания. Надеюсь, ты хорошо меня услышала — все! Или собираешься оспорить мои приказы?

Голос Призванного давил подобно гранитной плите, заставляя колдунью склонять ниже голову.

— Простите, Кагар-Радшу. Я вела себя непозволительно. Просто это немного несправедливо — не брать меня, потому что я женщина. В других кланах…

— Ты — в моем клане! А значит, подчиняешься моим требованиям. Не нравится, можешь отправляться в другой. — Ная, закусив губу, промолчала, показывая покорность воле Призванного. Он смерил ее сердитым взглядом, отпустив взмахом руки отряд, произнес сухо: — Ты не идешь с нами, потому что у тебя другое задание — вместе с Лариусом и Миларом отправитесь к ущелью Энанна, поправите там сигнальные сети. Привратников не хватает, приходится в менее опасных местах прибегать к защите колдовских нитей. Еще одну сеть протянете у водопада Ледяной волос. Грань там едва касается нашего мира, но нынче надо быть на стороже. По дороге проверите вход в западный туннель.

Колдунья вскинула голову. Это насмешка?! В то время, когда остальные привратники будут биться с тварями, проливая кровь, ее отправляют раскидывать сети и проверять давно запечатанный туннель. С таким же успехом можно было посоветовать проверить на месте ли гора Мудрец или прогуляться вокруг селения. На редкость опасное задание.

Триста лет назад Верховные применили на западной грани страшное колдовство, разрушить которое не дано ни одной твари тьмы до восьмого предела: на крови, с человеческими жертвами. Слишком опасным был проход: настолько тесно сливался в некоторых местах мир мертвых с миром живым, что не понять, на какой стороне находишься. И твари выбирались оттуда непростые, с нижних пределов, обладающие порой способностями, против которых и колдовство привратников бессильно. Верховными было принято решение замуровать вход. Ничего подобного с тех пор больше не делалось. Такое заклинание требовало большой отдачи сил, добровольного согласия восьми привратников принести себя в жертву, запечатав своими жизнями туннель, и нарушения договора с Незыблемой, за что пришлось позже расплачиваться.

— Вы отсылаете меня со стариком и калекой, чтобы не мешалась под ногами? Иначе, какой смысл проверять запечатанный вход?

— Позволь мне решать, в чем есть смысл, а в чем — нет. Лариус, к твоему сведению, один из величайших воинов клана. Даже я не постыжусь поучиться у него бою. А Милар один сдерживал шесть тварей, пока не подошла помощь. У тебя таких достижений не имеется, потому сочти за честь быть в дозоре со столь прославленными людьми. А по возвращению мы обсудим твое дерзкое поведение. — Кагар вздел поданную «вороненком» кольчугу, принял рогатину и повел за собой отряд. Невзирая на возраст, бежал он легко, наравне с более молодыми привратниками. Что ни говори, Призванными просто так не становятся.

— Ушли, — произнес «вороненок», глядя на удаляющуюся цепочку привратников.

— Ушли, — кивнула расстроено Ная. — А меня оставили.

— Не горюй, в другой раз возьмут. — Рикар шмыгнул носом. — Нас с Войтеком тоже не взяли. Снадобья готовить будем для раненых. Три прорыва! Наверняка не обойдется без погибших…

Вот-вот, кто-то будет сражаться, погибать, а она без дела шататься по горам. Колдунья стянула с себя кольчугу, со злостью бросила на скамейку. Зря только надевала.

— Денек сегодня на редкость жаркий, парит — спасу нет, — Ная, вздрогнув, оглянулась. Лариус. Как это он подошел неслышно? Обычно шаркающая поступь предупреждала о приближении целителя. Старик опустился на скамью рядом с девушкой, вытер пот со лба. — А вот кольчужку зря сняла. В ней, конечно, упреть можно, но положение нынче серьезное, так что вздень от беды.

— Это для тех, кто на прорывы отправился, опасно. Нам-то чего бояться? Разве комаров, — проворчала она.

— Не скажи. А если к нам Хро за помощью пришлют? В селение побежишь за кольчугой? Порой, когда бой идет, лишнего мгновения не сышешь даже оружие из ножен вытащить.

— Так это, когда бой, — буркнула Ная, но за кольчугой потянулась.

— Молодость, молодость, — вздохнул Лариус. — Она во все времена жаждет сражений и подвигов. Позволь, догадаюсь, ты расстроена, что тебя не взяли на прорыв? И, наверное, считаешь наше задание пустой тратой времени?

Колдунья промолчала.

— А я так благодарен Кагару, что он украсил наш поход с Миларом твоим обществом. Если честно, мне порядком надоели мужские рожи. С тобой в клане стало намного приятнее. Проснешься, усладишь взор прекрасным женским лицом — и душа расцветает. Мы, мужчины, совсем дичаем без вашего присутствия, заботы и ласки. Чего смеешься? Так и есть. Женщины заставляют нас держать форму, продлевают молодость. Будь я лет на двадцать моложе, ох и приударил бы за тобой! Знаешь, какой я был в молодости? Красавец. Сколько женских сердец разбил, — целитель гордо огладил бороду. — Так что пущай себе тешатся, оружие кровью пачкают, а мы славной беседой время займем. Пойдем потихоньку, Милар догонит. — Ная придержала под локоть старика, помогая подняться, но он чуть ли не с возмущением отстранился. — Ну ты меня совсем-то не позорь, не настолько я немощен, чтобы нянчиться как с дитем. Я в кругу еще вздрючку любому привратнику задам. Хотя порой и самому не верится, что когда-то был молод и слыл горячей головой, лез во все передряги. И как дожил до таких лет со своим характером? Все друзья давно уже почили — и кто на рожон пер, и кто осторожничал, даже те, кто в мастерстве превосходили — а я все топчу землю. И знаешь, завидую им. Они погибли в бою, с оружием в руках, как и должно привратникам. А я умру, скорее всего, в постели, тихо и скучно, точно какой ремесленник. В наказание каких только грехов Незыблемая забыла про меня, уготовила бесславный конец? А на Кагара не серчай. На нем ответственность за каждого привратника. Он обязан быть рассудительным, любую случайность продумывать, взвешивать риск, предотвращать даже малейшую угрозу. Лучше перестраховаться, чем попустить. Ошибки дорого клану обходятся. Нас и так осталось слишком мало.

Ная про обиду уже и забыла, заслушавшись Лариуса. Был у старика талант — увлечь человека рассказом. Вроде и говорил о понятных, обычных вещах, а не оторваться, словно высшее откровение вещал, что душа тосковала и радовалась вместе с его словами.

— Для меня задание Кагара как награда. Хоть вновь себя настоящим привратником почувствую. Даже вот меч прихватил. Забыл уже, когда его в руках держал, — целитель откинул плащ, показывая простенькие ножны из кожи. Но, когда он достал меч, Ная не сдержала вздоха восхищения.

— Черийская сталь! Откуда он у вас?

— Вождь горного клана элтуров наградил за спасение сына. Давно дело было, по молодости, уж не припомню, сколько лет назад, твоя мамка тогда даже еще не родилась. Мальчишка в расщелину провалился, что с гранью соприкасалась, а в тот момент прорыв случился. Еле отбил пацана у тварей. Вот папаша и расщедрился, преподнес в дар меч. Обычно, они чужакам такое оружие не дарят, не продают, только для себя делают.

— У командиров жнецов, что пришли в селение мархов, тоже были такие мечи, — сказала сухо Ная. — Значит, изменили ваши эльтуры своим правилам.

— То не такие. Их мечи против этого, что дворовые шавки против породистого пса. Секрет поющей стали только кузнецам элтуров известен и куют они подобные мечи лишь для своих вождей. Прочие попроще делают, потому и звучат те грязно. Но мой «Чар» даже мечи вождей элтуров превосходит, потому как его особым зельем на крови под древнее заклинание Призванный Сар-Барог напоил, что правил кланом еще до предшественника Кагара. Огромной силищи привратник был, такое умел, что и, видевши его колдовство, с трудом верилось в сотворенное чудо. Подобных колдунов уже нет. Слабеет поколение. Возможно, я потому и жив до сих пор, что меч оберегал, как отец сына. Теперь тяжеловат стал, нет в руке прежней силы, а раньше как единое целое с пальцами чувствовался.

— А можно его подержать?

— Почему ж нельзя? — Целитель отстегнул перевязь, протянул девушке.

Ная с благоговением приняла меч.

— Просто некоторые не разрешают дотрагиваться до своего оружия, боятся, что это отпугнет удачу. А уж такие мечи с душами…Он не обидится, что его взял чужой?

— Такие мечи, как этот сами выбирают себе хозяина. И если выбрали, то служат ему верно. Их может заполучить любой человек, но в руках чужого он просто будет острым клинком, утеряв все волшебство. Он не будет дышать, петь, защищать владельца. Он сделает все, чтобы уничтожить его и вернуться к хозяину. «Чара» два раза воровали на постоялом дворе. И уже на следующий день воры оказывались мертвы или в темнице, а клинок — у меня.

— Лариус опять завел истории про меч? — Усмехнулся Милар, догнав их. — Набирайся терпения. Это теперь до ночи. Если старику попались благодарные уши, он не успокоится, пока не расскажет про все свои подвиги. Только не соглашайся наследовать меч после его смерти.

— Почему? — Ная осторожно выдвинула из ножен «Чара», полюбовалась вязью огненных ветвей с шипами, идущих вдоль клинка. Красиво. А дальше меч будто сам потянулся за рукой, а едва лег в ладонь, слился с ней, словно был неразделимой частью кисти и питала их одна кровь. Чувство было потрясающее, как от пребывания в океане Незыблемой. Похожая сила наполняла тело, придавала воодушевление. И голос такой же тихий, вкрадчивый звучал в ушах. Девушка слегка склонила к мечу голову. Он не шептал, он пел. Пел на неизвестном языке и слова звучали завораживающим заклинанием, как песнь вьюги, от которой растекается струйка холодка в животе, и которую невозможно не слушать, забыть. Девушка очнулась, заметив, что привратники с интересом наблюдают за ней.

— Что-то услышала? — с напряжением в голосе спросил Лариус.

— Показалось. Зашумело в ушах, будто вьюга завыла. Это от недосыпа. — Ная повернулась к Милару. — Так почему не соглашаться?

Привратник глянул с усмешкой на целителя.

— Он уже двоим свой меч завещал. Только те давно в могиле, а наш старик по-прежнему крепок как дуб. Не рискуй, не пытай судьбу.

— Глупости говоришь! — негодующе взмахнул руками Лариус. — Дело не в мече, а в привратниках. Они были славные парни, но, видно, в хозяева «Чару» не годились, потому и не пошел к ним, со мной остался. А вы, знай, твердите как дурачье: проклятый меч, проклятый меч. Он сам решит, кого выбрать мне на смену.

Ная улыбнулась спору привратников, перед тем, как вложить в ножны клинок, погладила его, еле касаясь пальцами. Гладкий и холодный точно лед. Она удивленно воззрилась на выступившую каплю крови на мизинце. Вроде даже острого края не дотронулась. Стараясь не запятнать меч, передала его целителю, палец сунула в рот.

— Поранилась? — забеспокоился старик.

— Незыблемая, у нее кровь?! Это же… — Милар заткнулся под пронзительным взглядом Лариуса, кивнул на слова целителя: «Значит, так тому и быть».

— Чему быть? Примета плохая? — заволновалась девушка.

— Верить приметам — обрекать себя на рабство, — поучительно изрек целитель. — А вот уметь читать знаки высших сил — полезная способность.

— И что говорит знак насчет порезанного пальца?

— Что тебе надо быть осторожнее с острым оружием. А то так можно и голову отчикать нечаянно, — целитель закрепил перевязь и важно прошествовал мимо застывшей в недоумении колдуньи.

— Забудь, — хлопнул ее по спине Милар. — Ерунда.

Ерунда?! Да что ж это такое сегодня? Почему ей все лгут?

Гора «Седое крыло» появилась сразу за поворотом, стоило только обогнуть «Вдов» — две черные, совершенно лишенные растительности, скалы, высившиеся скорбными фигурами рядом друг с другом. Теперь осталось недалеко, только подняться на склон. А там по прямой.

Ная посмотрела на плетущегося старика и хромающего Милара. Для них дорога была не столь легка и коротка, а еще подниматься по тропинке.

— Подождете меня здесь, а я сбегаю на гору, проверю проход, — предложила она. — Зачем понапрасну ноги трудить.

— Погода хорошая. Пройдемся, — отказался с улыбкой Лариус. Милар поддержал кивком.

Привратники поднялись на склон и оцепенели. Из щели в горе Седое крыло бил зеленый фонтан, даже отсюда было больно смотреть. Оружие тут же очутилось в руках колдунов, расслабленность и навеянная теплым ветерком нега исчезли. Повязав глаза черными шарфами, они заспешили к проходу. Торопиться торопились, но не забывали поглядывать по сторонам — твари могли прятаться за валунами и в пещерах. А если учесть, что пробито заклинание, которое не по силам существам тьмы до восьмого предела, то противника следовало ждать по всем меркам серьезного.

Вблизи прореха оказалась не столь велика, как подумалось вначале. Узкая щель, по размеру — едва протиснуться крепышу Милару. Песок и мелкая щебенка продолжали осыпаться со стен, расширяя проход, но чужого присутствия рядом не ощущалось.

— Ная, пойдешь последней, — велел Лариус, зажигая в ладони шарик огня. На промелькнувшее во взгляде девушки недовольство, укоризненно выговорил: — Кто за помощью побежит, если потребуется, я или Милар? Ты всяко быстрее обернешься.

Старик был прав. К тому же время споров вышло. В дозоре подчиняться старшему по группе беспрекословно — закон. Девушка послушно встала за Миларом, протиснулась в щель, лишь услышав с той стороны разрешение привратника. Шарик огня тускло освещал туннель. Но в руках Милара Ная с удивлением увидела факел.

— Захватил по привычке, — пояснил он, запалив его вылетевшей от щелчка пальцев искрой.

Сразу стало уютнее. Все-таки, что ни говори, свет придает уверенности. Цепочкой, на расстоянии трех шагов друг от друга, двинулись по коридору. Древность и колдовство незримо присутствовали здесь. Ровно через двадцать три шага попадались кучки костей, сложенные пирамидкой, через девять — выложенные из белого мутного камня круги, стены были исписаны заклинаниями. Прочесть их не получилось. Темно и язык незнакомый. Но в чем девушка была уверена — писали их кровью. Даже по прошествии трехсот лет в горле першило от ее запаха.

Лариус остановился у развилки. Коридор дальше расходился на три туннеля. Который именно из них подходил к грани — никто не знал. Сведений о том не сохранилось.

— Я проверю правый, а вы остальные, — решил целитель. Шарик в его руке увеличился вдвое, засияв ярче, — Будьте осторожны. Если заметите что-то подозрительное, сразу подавайте знак, в драку одни не лезьте.

Колдуны разошлись каждый по своему коридору. Ная по примеру Лариуса тоже создала светлячка, хотя в темноте видела прекрасно. Далеко идти девушке не пришлось. Туннель вскоре закончился тупиком. Кладка старая, непотревоженная, воздух затхлый. Она повернула назад. И тут подземелье содрогнулось от грохота, земля качнулась под ногами, а впереди сверкнули всполохи огня. Ная с проклятиями рванула к выходу из туннеля. Из соседнего коридора выскочил Милар.

— Лариус! — одновременно выпалили они и бросились в правый туннель.

Девушка вновь очутилась позади привратника, хотя не помнила, когда он успел пихнуть ее себе за спину. Светлячок легким движением пальцев был затушен, хватало и факела Милара, а лишние силы тратить на колдовство сейчас не годилось. Судя по всему, скоро они очень понадобятся. «Сестренки» скользнули в ладони колдуньи. Дирк ждал своего часа на поясе.

Ная охнула, налетев на широкую спину внезапно остановившегося привратника. Осторожно высунулась из-за его плеча, оглядела туннель.

Целитель лежал в трех шагах от них в изломанной позе. Под ним растекалась лужа крови. Меч валялся чуть в стороне, слегка присыпанный каменной пылью от обрушившейся части стены. А рядом с ним, спиной к привратникам, стояло высокое, закутанное в серый плащ, существо. Седые космы ниспадали до пояса, голова склонена на бок, уродливые пальцы с длинными когтями зажимали рану на бедре. Сумел все же Лариус достать тварь. Погиб, как и хотел — достойно, в бою.

Существо повернулось к ним, и Милар хрипло выдавил:

— Талкара.

Загрузка...