Судьбы и сердца

Дрожа от внутреннего огня,

Воюя отнюдь не всегда открыто,

Меня ненавидят антисемиты,

И сионисты не терпят меня.

Быть может, за то, что мне наплевать

На пятый параграф в любой анкете.

И кто там по крови отец или мать,

И кем у кого записаны дети.

Смешно сегодня, в эпоху ракет,

Вколачивать в чьи-то мозги тупые,

Что наций плохих и хороших нет.

Есть люди хорошие и плохие!

Нет, шовинисты нигде не народ,

Их мало, и паника тут запрещается.

И все же — пока хоть один живет —

Битва с фашизмом еще продолжается.

А коль зашипит вдруг такой вот лоб

О кровных различьях людей на свете,

Вы дайте немедля ему микроскоп,

И пусть он хоть треснет, хоть ляжет в гроб.

А все же найдет различия эти!

Нельзя, чтобы кто-то, хитря глазами,

Внушал вдруг сомненья иль даже страх

И, спекулируя на страстях,

Стремился везде, ну во всех делах,

Людей бы порядочных стукать лбами!

И встретивши взгляд, что юлит как уж,

Главное, люди, не отступайте,

А сразу безжалостно обнажайте

Всю низкую суть шовинистских душ!

Кто честен — мне друг, а любой злодей,

Подлец иль предатель с душонкой узкой

(Какое мне дело, каких он кровей!) —

Он враг мне. Пускай он хоть дважды евреи,

Хоть трижды узбек, хоть четырежды русский!

И нет для меня здесь иного мнения

Сквозь всякие споры и дым страстей,

Верую я лишь в одно крещение:

В свободу всех наций без исключения

И счастье для всех на земле людей!

Да, просто смешно в эпоху ракет

Вколачивать в чьи-то мозги тупые,

Что наций плохих и хороших нет.

Есть люди хорошие и плохие.

И пусть помогают щедрей и щедрее

(Ужель мы душою мельчиться будем!)

Не финну — финн, не еврей — еврею,

Не русский — русскому, а мудрее.

А выше, а чище, а люди-людям!

Так вспыхни и брызни во все концы,

Наш гнев, наша дружба и светлый разум,

Чтоб все шовинисты и подлецы

Везде, как клопы, передохли разом!