Сулла

Введение

Луций Корнелий Сулла принадлежит к числу самых ярких, но в то же время и одиозных фигур римской истории: выдающийся полководец, герой Югуртинской, Кимврской, Союзнической и Митридатовой войн; «крупнейший политический талант своего поколения»,[1] сумевший вернуть славу полузабытой фамилии, к которой принадлежал, одолеть противников и подняться к вершинам власти; знаток греческой и латинской словесности, писавший на родном языке пьесы, а на языке эллинов — воспоминания. Он по праву присвоил себе прозвище Феликс — Счастливый.

В то же время Сулла «впервые осмелился совершить марш на Рим и тем самым, опираясь на военную силу, перенести гражданскую войну в священную черту Города. Он был проконсулом, который в войне против понтийского царя Митридата VI взял штурмом и разграбил Афины, а по возвращении в Италию беспощадно преследовал своих политических противников и продолжал испытывать к ним ненависть и после их смерти. Он был политиком, который всюду сеял террор и хаос, впервые в римской истории применил проскрипции… и тем осуществил свою месть, придав ей бюрократическое оформление».[2] Он потратил немало сил на реставрацию политической системы, которая существовала за столетие, а то и за два до него, но она рухнула через десять лет после его кончины. Еще через полстолетия пала сама Римская республика, чему в немалой степени способствовали действия Суллы.

Несмотря на все это, образ диктатора сохраняет обаяние даже спустя два тысячелетия. Уж слишком притягателен тот немыслимый успех, которого он добился благодаря как собственным талантам, так и милостивой фортуне. А ведь боги, как гласит древняя мудрость, не даруют своих милостей случайно. И в этом многие видят оправдание Суллы. Что же до совершенных им жестокостей, то объяснение (или опять-таки оправдание) находят без труда — шла гражданская война, и противники Суллы действовали ничуть не мягче. В конце концов, у великих людей и недостатки тоже великие, а парадоксальность только придает им обаяние.

В нашей книге мы попытаемся рассмотреть, насколько верны такие оценки — равно как и противоположные, сторонники которых не находят диктатору оправдания. Кроме того, нам хотелось нарисовать перед читателем яркую и драматическую картину той великой эпохи и на этом фоне дать портрет одного из ее главных героев.

Задача связана с известными трудностями. Казалось бы, в нашем распоряжении достаточно много источников — сочинения Цицерона, Саллюстия, Ливия,[3] Плутарха, Аппиана, Диона Кассия, Орозия, других знаменитых и малоизвестных античных авторов, а также надписи и монеты. Однако они освещают события неравномерно, повествуя преимущественно о войнах — как внешних, так и гражданских. Правда, именно с ними связана военно-политическая деятельность Суллы, но и здесь не все гладко: источники не так уж много рассказывают о его роли в тех конфликтах, где он выступал в качестве подчиненного.[4] Кроме того, из этих сочинений мы почти ничего не узнаем о молодости диктатора, когда, собственно, и происходило становление его личности, а также о целом десятилетии, разделившем Кимврскую и Союзническую войны.

Но самое главное — тенденциозность источников. В основу многих из них легли мемуары Суллы, который, как мы увидим, не останавливался перед прямым искажением событий, чтобы представить их в нужном ему свете. Наряду с ними использовались материалы, исходившие от врагов диктатора, также подчас не церемонившихся с истиной ради очернения своего могущественного противника.

И еще один момент — так сказать, метафизического свойства. Конечно, мы располагаем сравнительно обильной информацией о деятельности Суллы, «но то тонкое обстоятельство, которое можно назвать теплом его присутствия, ушло вместе с ним, и, несомненно, требуются усилия и опыт исторического воображения, чтобы попытаться в какой-то мере понять его».[5] Будем надеяться, что наше воображение не уведет нас в дебри романических фантазий, а поможет постичь характер нашего героя и его эпоху.