Султан её сердца

Глава четырнадцатая. Исповедь

Ангелина открыла дверь ключом и переступила порог своей квартиры. Она села на пуфик в коридоре, и, не включая света, нащупала ключницу, повесила ключ и так и осталась сидеть в темноте, вытянув уставшие от каблуков ноги. На душе было паршиво. Она до сих пор винила себя за то, что пошла на это свидание, по телу пробежали мурашки, стоило лишь ей вспомнить влажные губы Игоря, скользящие по ее шее.

В квартире было тихо, но в комнате горел свет.

— Ты пришла? — комнатная дверь открылась, и в коридоре показался Мурад. — Ты вернулась? — в его голосе было столько радости, что заставило Лину еще раз пожалеть о своем поступке.

— Как видишь, — держала она себя в руках, чтобы не разрыдаться. — А Майя? Она еще не вернулась? Хотя нет, — ответила сама себе, взглянув на часы. — Еще слишком рано.

— Мне столько нужно рассказать тебе, — султан просто светился.

— Что-то случилось? — Лина заволновалась.

— Нет. Что ты. Ничего страшного не произошло, — радостным голосом продолжал юноша.

Ангелина потянулась к туфлям, по очереди сняла их.

— Я приготовил ужин, — гордо произнес Мурад.

— Ты? — улыбнулась девушка.

— Я, — вытянулся тот, задрав подбородок. — Ты думаешь, я не способен на это?

— Сомневаюсь, — хихикнула Лина. — Представляю, что ты там наготовил.

Она встала с места и хотела, было, пройти на кухню.

— Стой, — остановил ее султан.

Лина обернулась.

— Где же твои манеры, девка, — с язвительной улыбкой продолжил он. — Как же гигиена? Не нужно ли помыть руки перед едой? — указал он на дверь ванной комнаты.

Ангелина улыбнулась. Она прошла в ванную и, заодно приняв душ, переоблачившись в свой любимый махровый халат, в котором сразу же почувствовала себя уютно и свободно, вернулась на кухню. Ее ждал ужин. Посередине стола — блюдо с нарезанными свежими овощами, украшенными зеленью. По соседству — тарелка с бутербродами с сыром и колбасой. А рядом — салатник с крупной ягодка к ягодке клубникой.

— Присаживайся, — султан галантно отодвинул стул, помогая Ангелине сесть.

Затем метнулся к посудомоечной машине, вынул две тарелки, подул на них, как это всегда делала Ангелина, поставил одну тарелку на стол перед девушкой, вторую — напротив. Затем то же самое проделал с вилками и ножами. И напоследок достав два бокала на высокой тонкой ножке, захлопнул посудомойку.

— А это зачем? — удивилась Лина.

— Одну минуту, — султан прошел к холодильнику, открыл морозилку, и вскоре запотевшая от холода бутылка «Абрау Дюрсо» украсила праздничный ужин.

— Шампанское? — удивлению Лины не было предела. — Откуда? — спросила она, вспомнив, что в последний раз допили все шампанское.

— Купил в супермаркете, — все так же гордо ответил Мурад.

— Ты? — громко переспросила Лина.

— Я.

— Но как? Когда? Постой! А где ты взял деньги?

— Не слишком ли много вопросов? Как я могу ответить, если ты мне и рта не даешь открыть, — взяв со стола бутылку, Мурад повертел ее туда-сюда и протянул девушке. — Боюсь, я не справлюсь с этой сложной задачей. Не могла ли ты помочь мне?

— Значит, в супермаркет сходил, — язвила она, — только не известно на какие шиши. А бутылку открыть не можешь?

— Я боюсь, — полушепотом ответил он. — В прошлый раз она так взорвалась у тебя в руках, что я чуть не лишился слуха. Ты же не допустишь, чтобы двенадцатый султан Османской империи лишился еще и жизни? — и, видя, что Ангелина принялась открывать бутылку, Мурад зажмурился и заткнул уши.

Лина улыбнулась. Вскоре дело было сделано. И пенящийся «напиток аристократов» наполнил бокалы.

— Постой, — султан вдруг поднялся с места. — Раз ты переоблачилась в домашнее одеяние, позволь и мне это сделать? — отвесил он поклон.

— Это в Майкин спортивный костюм что ли хочешь переоблачиться?

Мурад кивнул.

— В нем я чувствую себя умиротворенно.

— Ну, раз умиротворенно, тогда валяй! Стой! — остановила она в дверях юношу. — А что у нас сегодня на горячее? — кивнула она в сторону булькающей на плите кастрюли.

— Самое вкусное яство — пельмени, — улыбнулся тот и скрылся за дверью.

— Ясно, пельмени, — разговаривала Ангелина сама с собой.

Вскоре султан вернулся, как и обещал, в черном спортивном костюме.

— Ну что, начнем пижамную вечеринку? — Ангелина подняла бокал и ударила им о бокал Мурада.

Девушка сделала глоток пенящегося напитка и вскоре почувствовала, как тепло медленно разливается по ее телу. Шампанское ударило в голову, заставляя забыться и почувствовать облегчение.

— А пельмени давно варятся? — вдруг вспомнила она про кастрюлю.

— Давно, — ответил Мурад. — Я не знаю, сколько их нужно варить, но чем дольше — тем мягче будет мясо внутри них. Разве нет?

— Высочество, — вскочила Лина с места. — Я тебя умоляю. Какое мясо в магазинных пельменях?!

Но заглянув в кастрюлю, поняла, что уже поздно. Пельмени разварились так, что превратились в кашу. Ангелина взяла половник, зачерпнула одну, понюхала, попробовала на вкус.

— Тьфу, — выплюнула она в раковину. — Ты еще их и подсластил.

— Быть того не может, — Мурад встал с места и, выхватив половник из рук Ангелины, подчерпнул содержимое кастрюли, что пельменями назвать было сложно. И последовав примеру девушки, сплюнул в раковину.

— Ну как? — скрестила она руки перед грудью.

— Но на той зеленой баночке было написано «соль».

— И ты говоришь, что обучился грамоте? — Лина засмеялась.

Мурад сначала обиделся. Но взглянув на Лину, тоже закатился смехом.

— А попробовать соль это или сахар, была не судьба? — сквозь смех спросила девушка.

Султан только пожал плечами.

Так как это была последняя пачка пельменей, а яйца кончились еще вчера, пришлось обоим довольствоваться только холодными закусками.

— Ну, высочество, — сделав глоток шампанского и закусив бутербродом, — продолжала допрос Лина, — докладывай, где ты взял деньги?

— Майя дала мне перед уходом, намекнув, что бутылочка хорошего вина как прекрасное завершение вечера нам с тобой не помешает, — дословно повторил он слова Лининой подруги.

— Ну, и Майка, — покачала та головой.

— А как прошла твоя встреча? Ты поведаешь мне об этом? — поднял Мурад на девушку глаза.

— Не стоит об этом вспоминать. Не бери в голову — простая деловая встреча, — покраснев, слукавила та. — А ты что делал сегодня, кроме того, что вышел в свет? — поспешила она перевести разговор на другую тему.

— Я встретил… — начал он, но вовремя спохватился, вспомнив про обещание, данное Насте — не упоминать ее сводной сестре об их встрече.

— Кого встретил?

— Шайтана по имени баба Галя у дверей твоих покоев, прости, квартиры, — по слогам повторил он последнее слово и далее рассказал подробно о том, что ему стоило пережить, выйдя в магазин за шампанским.

Ангелина слушала Мурада и смеялась до слез. Он описывал все так серьезно, будто не в магазин сходил, а совершил крестовый поход. Она чувствовала себя счастливой рядом с этим парнем, который в данную минуту совсем не походил на правителя великой державы. Она забыла и о неудачном будь оно неладным свидании. Она не думала о том, что завтра в офисе ей предстоит неприятный разговор и с Самохиным, которого она, мягко говоря, продинамила, и с Казарновским, так и не дождавшимся от нее обещанного контракта для испанцев. Она просто наслаждалась вечером. И так не хотела, чтобы он заканчивался.

— Я прочитал книгу, — вернулся Мурад снова к разговору, важному для него.

— Всю?

— Да. До самой последней страницы, — сменил он вдруг тон на серьезный.

— И что ты думаешь?

— Я хотел поведать тебе… — султан запнулся.

— О чем же?

— Последние события в книге датируются тысяча пятьсот семьдесят пятым годом, и именно восьмым июля.

— Ну и?

— Это тот день, когда я переместился в твой мир.

— Ну, не тяни кота за хвост. Говори же быстрее.

Мурад осмотрелся по сторонам, поняв, что упомянутого кота нет и в помине, а скорее всего это очередное выражение Лины, к которым он до сих пор не мог привыкнуть, продолжил:

— В книге сказано, что в тот день я вместе со своим Великим визирем отправился в Старый дворец в Манису.

— Ну? — терпению Ангелины пришел конец. — Я знаю об этом, я тоже читала книгу… — Ангелина не договорила.

— Но это не так! — выпалил Мурад на одном дыхании.

Он поднялся с места и нервно заходил по кругу.

— Что значит не так?

— В тот вечер я действительно совершал конную прогулку, но не в Манису… — он остановился посередине кухни, поднял глаза на Ангелину. — Цель моей прогулки была иной.

— Я вся внимания, — Лина поставила на стол бокал и приготовилась выслушать султана.

Тот подошел к столу, отодвинул стул, сел и начал свой монолог:

— Ты знаешь о моей семье. Еще будучи санджак беем Манисы я встретил Сафие, ставшую вскоре Сафие-султан.

Ангелина знала об этом. Она читала о том, что в Манисе наложница Мурада Сафие родила ему двух дочерей и двух шехзаде. Девушка знала правду, но никак не ожидала услышать ее из уст самого Мурада. Лина не была готова к этому разговору. Она почувствовала, как щеки ее запылали, сердце забилось и появилось чувство ревности, как раньше, когда она слышала о благоверной своего бывшего возлюбленного.

Изменившееся настроение Лины заметил и султан.

— Тебе неприятен этот разговор?

— Нет, конечно. С чего ты взял? — пыталась девушка оправдаться. — Просто, тебе не обязательно рассказывать о своей жизни. Скоро ты вернешься обратно, и у тебя будет все по-прежнему. А я останусь здесь. Поэтому ни к чему эта исповедь, — ответила Лина, но в душе надеялась, что Мурад завел этот разговор не случайно, что следующим его предложением будет признание в любви ей, Ангелине. Наивная, — гнала она тут же прочь эти мысли. — Кто ты и кто он? Разве можно думать об этом? Разве можно на что-то надеяться?

— По-прежнему уже не будет, — султан не дал Лине договорить. — Ведь ты не знаешь всей истории. Приняв трон отца, в тысяча пятьсот семьдесят четвертом году я прибыл из Манисы в Константинополь и остался там. И вскоре я встретил ее… Ямур — голос султана дрожал. — Ни к Сафие-султан, ни к одной из своих наложниц я не испытывал такого. При виде ее мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, я пьянел от счастья, находясь в ее объятьях, мой разум покидал меня в те минуты, когда я думал о ней…

Ангелина слушала затаив дыхание.

— Моя возлюбленная погибла загадочным образом ровно две недели тому назад, — Мурад поднялся с места и, скрестив руки за спиной, подошел к окну, так что Лина не могла заметить слез, выступивших у него на глазах. Но она слышала дрожь в его голосе и понимала, как нелегко ему вспоминать об этом.

— Дело закрыли. Начальник полиции Мустафа-эфенди заверил всех, что Ямур сама шагнула вниз с утеса, — Мурад обернулся. — Но я не верю в это. Мы были так счастливы, она ждала нашего первенца. Я хотел защитить ее от нападок и интриг во дворце. Она должна была покинуть Топкапы и до рождения ребенка уехать в Старый дворец в Манису. В тот день, когда Ямур погибла, она направлялась именно туда… — султан замолчал.

— И что ты думаешь? Как это связано с твоим перемещением? — еле выдавила из себя Ангелина.

— В летописях нет ни слова о Ямур. Возможно, поэтому я и переместился в твой мир. Быть может, я встречу ее здесь и уберегу от опасности, которая ей угрожает. Тогда я смогу спасти ее и в своем времени.

— С чего ты это взял? Столько всего накрутил себе, пока меня не было.

Мурад так хотел рассказать Ангелине, что уже встретил Ямур. Здесь ее зовут Настя и она — сводная сестра девушки. Но промолчал, еще раз вспомнив про обещание.

Лина старалась сохранять спокойствие, но как она ни скрывала, рассказ Мурада о возлюбленной задел ее за живое.

— Почему твои очи заблестели? — султан встал с места, подошел ближе к Ангелине и, присев возле нее одно колено, взял девушку за подбородок и заглянул в глаза.

— В твоих очах я вижу печаль. Я слышу биение твоего сердца. Ты вздрогнула, как только я дотронулся до тебя, — взял он ее за руку. — Неужели ты прониклась чувством ко мне?

Лина освободила руку и отвернулась, промолчав.

— Вижу, что так. Но ты не должна. И я… Ты не можешь любить меня. Пойми, у нас нет права на это. Ты же сама говорила, что скоро я вернусь, а ты останешься здесь. Зачем же мучать себя? Зачем заставлять сердце страдать?

После каждого слова султана Лине становилось все больнее. Она не могла даже посмотреть в его сторону, понимая, что он прав — у них нет никаких шансов. Но сердцу было не приказать. А оно в ту самую минуту обливалось горькими слезами. Девушка еле сдерживалась, чтобы не броситься в объятья юноши. Только сейчас она поняла, что пропала. Что влюбилась по уши как наивная девчонка в восточного красавца, который, к сожалению, является еще и двенадцатым султаном Османской империи. И вместе им быть не суждено. Сердце уже страдало.

Ангелина глубоко вздохнула, взяла себя в руки и, развернувшись к Мураду, улыбаясь, произнесла:

— Эй, высочество! Какого же ты о себе мнения! С чего ты взял, что я запала на тебя?

— В твоих очах слезы, — растерялся тот.

— Соринка в глаз попала, — вытирая глаза рукавом, ответила она. — Ладно, уже поздно. Пора спать. Завтра рано в офис.

Сказав это, Ангелина встала. Мурад поднялся с колен вслед за ней.

— Пойдем, дам тебе матрац. Ты не забыл, твое место — на кухне, — Ангелина прошла в комнату и вскоре вернулась с матрацем и подушкой. — Держи, — всучила она все это султану и покинула кухню, оставив того одного.

— И еще, — добавила она напоследок, — никому про султана. Даже Майе.

Оставшись в одиночестве, Мурад расстелил матрац на полу, лег, накрывшись одеялом, но еще долго не мог уснуть. Мысли не покидали его. Ангелина даже не подозревала о том, что один человек уже знает о нем правду. Правильно ли он поступил, рассказав обо всем Насте. А что, если она не Ямур? Что, если просто похожа на его возлюбленную. Что тогда? Нет, — гнал он прочь эти мысли. Это точно она. Он не мог ошибиться.

Мурад поднялся с места, подошел к нижнем шкафу кухонного гарнитура, открыл дверцу и достал свое платье. Развернул его, оторвал еще два камня от подола и, сложив как было, вернул платье на место.

— Что ж, — говорил он сам с собой. — Я должен все выяснить. И если тебе, Ямур, угрожает опасность, только я смогу помочь тебе.

Но сердце султана было не на месте. Кроме Ямур он думал еще об одной девушке, той, что находилась совсем рядом, в соседней комнате. Как ни хотел Мурад признавать этого, с каждой минутой его все больше тянуло к ней. Образ Ангелины не покидал его и сейчас. Дотронувшись до ее руки, он почувствовал, как пробежала дрожь. И в этот миг, думая о ней, он ощущал тепло, медленно расплывающееся по всему телу.

— Что ты делаешь? Остановись, — уговаривал он сам себя.

— Значит, султан? — потирала Настя руки, лежа на кровати в своей комнате.

Она не могла забыть тот разговор в квартире Ангелины.

…В эту самую минуту кухонная дверь открылась, и появился Мурад. Настя обернулась и застыла.

— Что все это значит? — девушка переводила взгляд то на книгу на кухонном столе, то на Мурада, застывшего в арке двери.

Желтое атласное платье, украшенное камнями, от блеска которых даже при комнатном свете слипались глаза, непонятный головной убор, пронизывающий насквозь взгляд — от всего этого у Насти голова шла кругом.

— Кто ты? — полушепотом спросила девушка.

— Даже в этом одеянии ты не узнаешь меня?

Настя не знала, что ответить. Она вообще не понимала, что происходит.

Мурад, не дожидаясь ее ответа, бросился к ней, заключив в свои объятья.

— Ямур! Любимая! — твердил он, покрывая поцелуями руки девушки. — Это же я, твой возлюбленный. Это я, Мурад. Посмотри мне в глаза. Неужели ты, правда, ничего не помнишь?

— Ты — парень из книги? — еле выдавила Настя. — Так ты…

— Да. Ты что-то вспомнила? Не молчи же! Ответь.

— Но я… Ты, правда, султан? — все еще не верила девушка. — Но как же такое возможно?

— Это сложно объяснить. Но я попробую.

Мурад по порядку рассказал свою историю с того самого момента, как его возлюбленную нашли под утесом и как он сквозь века появился в квартире Ангелины.

— Но в это сложно поверить…

— Да, я знаю. Я и сам долго не мог поверить в это. Но это правда. И я думаю, что появился здесь не случайно. Тебе угрожает опасность, и я должен предотвратить это. Тогда, надеюсь, смогу вернуться в свое время. И смогу спасти тебя. Любимая! Я благодарен Аллаху, что ты жива. Что ты здесь со мной. Теперь я не отпущу тебя. Ни на минуту, — султан прижал девушку к груди еще сильнее. Настя же не сводила глаз с его рук, на каждом пальце которых зиял перстень.

— Ангелина знает обо всем?

— Она обещала помочь мне вернуться. Но она ничего не знает о тебе.

— Вот и отлично, — план быстро созрел в голове у девушки. — Ничего не говори ей обо мне и о нашей встрече.

— Но как я могу скрыть от нее?

— Просто пообещай мне, — Настя освободилась от объятий Мурада и заглянула ему в глаза. — Я сама помогу тебе.

— Ты? Ты что-то вспомнила?

Девушка уже вошла в роль.

— Да. Мне иногда кажется, что я помню своя прошлую жизнь, — улыбалась она.

— И что? Что ты помнишь? — глаза султана заблестели.

— Будто иду по длинному каменному коридору, освещенному многочисленными свечами. На мне длинное голубое платье, много украшений. Вокруг странные люди в непонятных одеждах.

— Ты, наверное, о Топкапы — дворце, где ты жила, — не мог султан скрыть радости. — Неужели ты, правда, помнишь об этом?

— Говорю же, помню.

— И что мы будем делать дальше?

Настя взглянула на часы:

— Мне нужно уйти. В любой момент может вернуться Ангелина. Она не должна меня застать здесь, — с этими словами Настя поднялась с места и, не выпуская руки Мурада, направилась к двери.

— Но когда я снова увижу тебя? — последовал тот за ней.

Девушка достала из сумки листок бумаги, ручку и что-то написала.

— Держи, — протянула она Мураду. — Это номер моего телефона. Позвони мне завтра. Договоримся о встрече.

— Но я не могу отпустить тебя. Любимая! Ямур!

— И помни о своем обещании. Ничего Ангелине, — сказала девушка уже в дверях и покинула квартиру.

— Настя, дочка, ты еще не спишь? — выдернул ее голос матери из воспоминаний.

— Сплю, мам. Ты чего-то хотела?

Дверь в комнату открылась, и на пороге появилась Ольга Николаевна.

— Завтра я уйду пораньше к отцу в больницу.

— Хорошо, — грубо ответила Настя, желая скорее выпроводить мать за дверь.

— Ты сама позавтракаешь? Я оставлю все на столе.

— Хорошо, мам, я же сказала. Все, иди. Хочу спать.

— Спокойной ночи, дочка, — вздохнула Ольга Николаевна и прикрыла за собой дверь.

Не успела выйти мать, как зазвонил телефон. Настя протянула руку к прикроватной тумбочке.

— О нет! Только тебя мне сейчас не хватало. Але! — ответила она на звонок.

— Привет. Не спишь еще?

— А как ты думаешь? Звонишь в такой час. Смурной, по-моему, мы с тобой сегодня уже попрощались.

— Настя, скажи, у тебя есть кто-то?

— Ты о чем?

— Сама знаешь, о чем.

— Смурной, я не обязана перед тобой отчитываться.

— Постой, не клади трубку.

— Ну, что еще?

— Я завтра заеду за тобой утром, отвезу на работу.

— Даже и не вздумай.

— Тогда после работы. Договорились?

— Нет. На завтра у меня другие планы.

— Я буду ждать тебя возле магазина.

— Стой, Смурной. Я же сказала… — но на другом конце провода раздавались уже короткие гудки.

— Вот прилип! Его мне только не хватало.

Настя положила телефон и вновь предалась мечтаниям о султане.

— Значит, хочешь вернуться, — размышляла она вслух. — Что ж, придется тебе забыть о своем прошлом.

Девушка еще долго не могла уснуть, представляя себе свою новую жизнь.

— Если продать все перстни, — довольно улыбалась она, — этого вполне хватит до конца дней. Можно забыть и о метро, и о магазине. Поеду на Карибы, как всегда мечтала. Самое главное, прибрать его к рукам. И избавиться от Ангелины, — строила она планы на будущее.