Сумеречный судья

АЛМАЗНАЯ ЦИАРРА Третий Багряный грех

— Вы знаете, что такое Алмазная Циарра? — спросил проконсул Бурковиц.

Франсуаз посмотрела на него мрачно, словно он был прыщом, вскочившим как раз перед выпускным балом.

Вообще, Френки довольно сложно вывести из себя.

Если ей кто-то докучает, — скажем, когда она пьет свой протеиновый коктейль… Что? Вас уже стошнило от этого названия? А каково мне смотреть, как она каждое утро достает миксер, и сосредоточенно запихивает туда всякую дрянь, от которой даже некромант сознание потеряет?

И делает это с такой важностью, словно создает, по меньшей мере, тригидральную бомбу, которая может взорваться от одной мысли о Винни-Пухе.

О чем это я? Так вот, когда Френки кто-то мешает, — она просто бьет его кулаком в нос (или что там окажется ближе), чаще всего, даже не глядя.

С такими привычками жить легко, с такими друзьями — трудно.

Но Алмазная всегда была для Франсуаз большой закавыкой.

Преисподняя, откуда девушка родом, — единственное измерение, откуда можно заглянуть в Циарру. Дело это опасное, — за такую шалость дорожный коп-демон выпишет вам штраф в две тысячи динаров; а потому никто особо и не решается.

Дети — другое дело; квитанциями их не запугать, так как платить все равно будут папочка с мамочкой. А заставлять родителей раскошелиться, да почаще, — святая обязанность каждого малыша. Вот поэтому у демонов есть поверье, что тот, кто заглянет в Циарру до совершеннолетия, — навсегда останется девственником. А если даже поезд ушел, все равно навеки лишится секса.

Страх этот столь огромен, что дети слушаются.

Ну, почти все.

Френки старательно обходит эту тему.

Ведь если она хоть раз пошла на поводу у родителей, — то скорее проживет день, никого не убив, чем признается в детской слабости.

А если ослушалась, — значит, как и я, считает древние демонические поверья мелко нарезанным с луком вздором в конопушку.

Нельзя же всерьез поверить, будто она стала бы таким рисковать.

Бурковиц всех этих хитросплетений не знал, но внутренний голос подсказал проконсулу, что лучше не углубляться.

— Наш мир состоит из тринадцати измерений, — продолжал он. — Словно лепестки цветка. Пространство между ними заполнено Алмазной Циаррой. Мир абсолютного колдовства… Чародеи дорого бы дали за то, чтобы узнать, — чем там можно поживиться.

Он умолк, очевидно, думая про себя:

«А я бы потом забрал все у них бесплатно».

— Никому не удавалось проникнуть в Циарру, — заметил я. — Дальше, чем на две гоблинские мили.

— Но и это немало, — согласился проконсул. — Именно там колдуны Черного Круга нашли самые мощные из своих артефактов.

— А еще безумие, монстров и клервосскую чуму.

— Да, эти путешествия крайне рискованны… Поэтому мы не очень-то афишировали, когда пытались отправить туда дирижабль…

Несколько мгновений я смотрел на Бурковица, прикидывая, — то ли он сошел с ума, то ли купил книгу «Как стать остроумным за девять дней. Пособие для чайников и олигофренов».

— Послать дирижабль в Циарру, — мягко подсказал я. — Это все равно, что фейри лететь в Пустоши гоблинов. Неразумно, опасно, а главное совершенно бессмысленно.

— Многие так считали, — подтвердил Бурковиц. — Но оптимисты тоже нашлись.

Он произнес это таким тоном, словно говорил:

«Дураков всегда хватает».

— Взяли стандартный гоблинский дирижабль. Маги Черного Круга заменили в нем все детали на сплав мифрила и серебра. Поставили двигатель, который до запятой повторял сердце левиадракка…

Он сцепил пальцы перед лицом.

— Корабль получил название «Глендаар», — в честь легендарного чародея. Он должен был проникнуть глубоко в Циарру, туда, где еще не бывали ни мы, ни хобгоблины. Собрать образцы и вернуться. Но…

— Вы потеряли с ним связь? — подсказала Френки.

— Это произошло больше двадцати лет назад. Черный Круг посылал в Циарру несколько спасательных капсул, но все вернулись ни с чем. Проект закрыли, а Гэбрил Аларонд, рейнджер Драконьей Гвардии, был признан пропавшим без вести…

— Пилот?

— Он один находился на борту. Мы не знали, найдем ли когда-нибудь «Глендаар». Но три дня назад, астрологи Перевернутой Башни предсказали его возвращение.

— Как такое возможно?

— По всей видимости, дирижабль подхватило одно из астральных течений. Пилот, разумеется, уже мертв; ресурсов корабля не хватило бы на полгода, а прошло больше двадцати лет.

Проконсул изобразил на лице скорбь. Впрочем, ему это быстро наскучило.

— «Глендаар» выйдет из Циарры следующим утром, и упадет в лесу Ородгорма. Обломки необходимо собрать и отвезти в зиккурат Черного Круга. Синедрион поручает это вам, ченселлор Майкл. Надо ли говорить, что людям необязательно знать о… О нашем неудачном эксперименте.

Проконсул уже направлялся к двери, когда Франсуаз лениво осведомилась:

— Здесь сказано, что у рейнджера осталась дочь. Что с ней стало?

— Она получает пенсию от Синедриона, — сухо ответил Бурковиц. — До сих пор.

— Кажется, он обиделся, — констатировал я, убеждаясь, что Иоахим действительно ушел, а не спрятался в мусорном ведре, подслушать наш разговор.

— Гэбрил, — задумчиво пробормотала Франсуаз, рассматривая черно-белую литографию. — Думаешь, он понимал, что может не вернуться?

— Не знаю, — ответил я. — Заходите, леди Аларонд. Вы все слышали?

Полной высокой гномице перевалило уже за пятьдесят. Сложно было представить, что этот молодой улыбающийся человек на фотографии — ее отец.

— Да, мадемуазель Дюпон.

Моя партнерша вызывала у нее больше доверия, чем я.

Леди Аларонд не захотела сесть в кресло для посетителей, на котором сидел Бурковиц, и выбрала одно из боковых.

— А ведь даже мои дети не хотят мне верить.

— Мы согласимся на предложение проконсула, — сказала Франсуаз. — И проследим за тем, что станет с обломками. Вы этого хотите?

— Ах, мадемуазель Дюпон, — гномица сидела на самом краешке кресла. — Что мне до этого дирижабля. Верните мне моего отца. Я знаю, что он жив.

Гэбрил Аларонд очнулся.

В голове стучало, а перед глазами расплывались черные и красные пятна, как после больших перегрузок.

Он все еще слышал крик рвущегося астрала, заклинания магов Черного Круга отдавались в ушах звонкими молоточками клавесина.

В его сознании билось так много шума, и Гэбрил не сразу понял, что вокруг стоит тишина.

Рейнджер попробовал открыть глаза, но не смог. Веки напряженно дергались, снова и снова, потом пришла боль.

Правое веко начало раскрываться — медленно, неровно, и что-то темное крошилось и падало между ресниц. Гэбрил Аларонд понял, что это.

Его глаза были залеплены засохшей кровью.

Гэбрил Аларонд попробовал пошевелиться.

Он знал, что необходимо делать в аварийной ситуации — помнил так же ясно, как и свой фамильный герб. Или даже лучше.

Тело не слушалось. Вернее, не желало подчиняться ему. По мышцам приятной волной протекала истома, которую болезненно не хотелось нарушать.

Гэбрил Аларонд попробовал повернуть голову, и это у него получилось. Теперь он мог хорошо видеть правым глазом, хотя левый все еще оставался закрыт. Слишком много налилось крови из рассеченного лба.

Сколько провел он без сознания?

Что случилось с дирижаблем?

Напрасно рейнджер пытался разобрать тающую вязь рун. Магические символы вспыхивали и рассыпались астральными всполохами.

Тело Гэбрила Аларонда было намертво пристегнуто к креслу — для того, чтобы рейнджера не выбросило во время вращения в Циарре.

Он попытался поднять правую руку, и обнаружил, что она не поднимается с панели управления. Тогда рейнджер попробовал пошевелить левой, и у него получилось.

Итак, сколько времени прошло с тех пор, как он потерял сознание? Достаточно, раз кровь успела запечься. Видимо, это случилось прежде, чем «Глендаар» покинул приграничье Циарры.

Наверняка его уже ищут.

Следовало выяснить, что случилось с правой рукой.

Гэбрил Аларонд вновь попробовал приподнять ее. Он чувствовал свою руку, ощущал, как мускулы напрягаются, пытаясь выполнить отданный им приказ.

Дело было в скафандре.

Металлическая перчатка расплавилась, припаяв рейнджера к панели управления.

И в этот момент Гэбрил увидел его.

Большой склизкий червь полз по потолку, перебирая ложноножками. Его крупное, покрытое сочащимся жиром тело то сжималось гармошкой, становясь от этого еще толще, то вытягивалось в длину, захватывая новый кусочек пространства.

Червяк замер над головой рейнджера. У него были черные блестящие глаза, и Аларонду показалось, что тварь смотрит на него.

Как она попала в дирижабль?

На мгновение Гэбрила Аларонда охватила паника.

Он сидел, намертво замурованный в скафандре. Дирижабль погружен в Алмазную Циарру, может быть, уже за миллионы миль от родного мира. Без связи, с погасшими рунами. А какое-то мерзкое, склизкое существо, взявшееся неизвестно откуда, висело над его головой и смотрело.

Просто смотрело.

Гэбрила пронизало желание подняться с сиденья, к которому он был прикован стараниями чародеев. Нельзя вот так сидеть, пока отвратительная тварь ползает там, наверху.

Эта мысль заставила Аларонда собраться.

Он был рейнджером — и, черт возьми, хорошим рейнджером. Он не позволит какому-то червяку нарушить его планы.

Прежде всего, надо посадить дирижабль. Вернуть домой. Гэбрил надеялся, что сможет это сделать, так как некоторые руны все еще вспыхивали.

А там, дома, он станет героем.

Первым эльфом, вернувшимся из Циарры.

Необходимо определить характер повреждения.

И он вернется.

Червяк замер на гладкой металлической поверхности кабины, подобрал ложноножки.

Эльф под ним пришел в себя.

И это было хорошо.

— Женщина плохо спит по ночам, — я подошел к книжному шкафу и стал возвращать на место вытащенные Франсуаз справочники. — Старушке кажется, будто с ней шепчется покойный отец. Тебе нужна книга «Правда о кикиморах»?

— Оставь.

Я подошел к столу Франсуаз и посмотрел на нее сверху вниз.

— Обычный медиум сказал бы: «Ах, леди Аларонд. Ваш отец ну просто жаждет поболтать с вами. Он не может без этого жить». Или что там делают духи в других мирах. «Папочка и дальше станет общаться с вами. Не волнуйтесь, не пейте глазные капли. Только своевременно выписывайте мне чеки». Глупая старушка наконец-то довольна жизнью, а шарлатан-медиум покупает новую машину.

Со стола девушки я взял визитную карточку. Надпись витыми буквами гласила:

— Но наш медиум, видите ли, слишком честная. Это, наверное, потому, что ауру чистила слишком рьяно. «Ваш папочка жив, — отвечает она, и бедная старушенция с перепугу чуть не отправляется в лучший мир, не написав завещания, чтобы лично там все проверить. — Только вот загвоздка — папуля уже полвека болтается в Алмазной Циарре». Ты можешь придумать что-либо более несусветное, Френки?

— Сейра Лоур сказала то, что ей подсказывала интуиция, — ответила девушка. — И приход проконсула Бурковица подтверждает ее слова.

— Сейра Лоур дура, — возразил я. — Носит синие чулки и ковыряется в ушах. Какого черта ей понадобилось называть бедной старушенции твое имя?

— Не будь таким злым, — Франсуаз повернулась на своем кресле.

Девушка пытается скрывать, — но ей приятно, когда другие специалисты отсылают к ней сложных клиентов, с делом которых боятся сами не справиться.

— Несколько раз она предлагала мне стать старшим партнером в ее консультации.

— А меня приглашала на сеанс соматического очищения, и я чуть было не согласился, пока не узнал, что именно она имеет в виду.

— Если бы согласился и после, — ласково проворковала Френки, — то я показала бы тебе кое-что интересное. Гоблинские пытки.

— Лучше это, чем возиться с леди Аларонд. Я готов поменяться прямо сейчас. Сейра отфутболила старушенцию тебе, а теперь я должен вручить ей высохшую мумию в скафандре и ответить на вопрос, почему та больше не разговаривает.

— Если Сейра Лоур полагает, что рейнджер жив, — возразила Франсуаз, — значит, это вполне возможно.

— Да, он мог выжить при аварии. Но столько лет прошло, Френки. Без еды, питья — воздуха. Да он бы просто умер от старости.

— Мы мало знаем об Алмазной Циарре. Существуют временные петли, астральные провалы и черные дыры.

— Лично я знаю только одну черную дыру, — ответил я. — Это твои многочисленные знакомые, которые только и способны, что подкидывать нам на порог дохлых кошек вроде леди Аларонд.

— Еще одна шпилька в мой адрес, и ты вылетишь в окно.

— Не надо про полеты, ладно? Мне и так скверно от старушечьих бредней. Да, я связался со своими знакомыми в Черном Круге, и нажал пару кнопок. Так проконсул Бурковиц оказался у нас в кабинете. Что дальше?

Франсуаз в недоумении посмотрела на меня.

— Как что, Майкл? Мы спасем Гэбрила Аларонда.

Гэбрил Аларонд не хотел умирать.

И не собирался.

Все оказалось не так плохо, как он думал вначале. Кислород равномерно поступал в скафандр, и руны показывали, что запасов хватит для долгого пути.

А в планы Гэбрила не входило лететь слишком долго.

Он не мог двигать правой рукой, но левая действовала свободно. Рейнджер переключал на панели кристалл за кристаллом — планомерно, не спеша, согласно правилам действия экипажа на случай аварии.

Его пальцы в металлической перчатке переходили от одного рунического символа к другому. Больше всего Гэбрила беспокоила тишина. Система связи не функционировала, хотя он не мог определить, что именно в ней вышло из строя. С того момента, как Аларонд пришел в себя, он не получил ни одного сообщения от Черного Круга.

Рейнджер не понимал, почему.

Гэбрил Аларонд видел перед собой мелкие буквы, и ощущал, как двигается по строчкам параграфов, проверяя систему за системой и стараясь не пропустить ни одной мелочи.

Он забыл о черве, висящем над его головой. Рейнджер уже не был уверен, существовал ли тот на самом деле или был иллюзией, явившейся при выходе из забытья.

«Глендаар» должен был углубиться в Алмазную Циарру, собрать образцы, и выпустить спасательную капсулу. Ей предстояло опуститься на акрополе, зачарованном волшебниками Черного Круга.

Оставалось понять, сможет ли он вернуться сам, без помощи магов.

Червяк выполз на руническую панель, изгибаясь и вытягиваясь. За ним оставался блестящий слизистый след.

Аларонд взмахнул головой, отгоняя ненужные мысли. Первым делом он посадит дирижабль — а потом разберется, что делать с этой тварью.

Пойдем дальше, Гэбрил. Мы ведь не останемся здесь, в этой консервной банке? Да ни за что на свете.

Мы выпустим капсулу и улетим, а потом выпьем холодного пива.

Он думал о тех, кто ждет его дома.

Франсуаз спрыгнула на землю, поднимая дождь мелких грязевых брызг. Тяжелые ботинки пригибали к земле пожелтевшую траву.

— Похоже на митотавровый выпас, — заметила девушка, подбирая под кепку каштановые волосы.

Приземистая машина переваливалась по неровной дороге.

— Кто это, Майкл? — спросила Франсуаз.

— Наверное, доктор Селебриэн, — ответил я, наклоняясь и поднимая предмет, привлекший мое внимание. — Будет проверять, не привез ли с собой «Глендаар» лекарство от глупости. Хочешь погрызть шишку, Френки?

— Замолчи.

Машина остановилась, туфли вышедшей из нее сильфиды глубоко увязли в мокрой земле.

— Оделась не по сезону, — констатировал я. — Да и машина для леса не подходит. Как думаешь, может, она захочет погрызть шишку?

— Здравствуйте, — сказала доктор Селебриэн.

Сильфида не смогла подъехать ближе, и ей приходилось повышать голос.

Ее светло-голубые глаза быстро скользнули по крепкой фигуре Франсуаз и остановились на тяжелых ботинках девушки. Френки нравится подобная обувь — с того дня, как она убедилась, что в ней очень удобно выбивать окружающим зубы.

Светлые туфли-лодочки доктора Селебриэн дважды подломились, прежде чем она смогла подойти к нам.

— Моя, — резко сказала Френки.

Девушка вырвала у меня из рук шишку и засунула ее в карман.

Доктор раскрыла застежку кожаной папки, которую держала в руках.

— Дирижабль должен упасть здесь, в лесах Ородгорма.

Ее сухой палец провел по очерченному на карте кругу.

— К утру тело центуриона Аларонда будет предано земле.

Мотель назывался «Мифриловый меч и оркская зубочистка». Номер оказался небольшим и довольно грязным, чем привел Франсуаз в непонятный для меня восторг.

— Не ворчи, — довольно промурлыкала Франсуаз. — У нас еще пара часов до падения дирижабля, и я хочу, чтобы ты по достоинству оценил это место.

Девушка лежала на широкой кровати, подложив под себя руки и согнув ноги в коленях.

— Разве ты не видишь, как здесь прекрасно.

— Только блохокрабы могут с тобой согласиться, — ответил я, оставляя попытки запереть дверь. — Если замок не работает, значит, все в городе честные или такие прорвы, что запирать бесполезно?

Франсуаз выгнула спину, лениво наблюдая за мной.

— Френки, и что ты нашла хорошего в этом клоповнике? Не будь он ближайшим мотелем к месту крушения — я и во двор бы сюда не зашел.

— Как ты не понимаешь, — Франсуаз с наслаждением потянулась. — Разве ты не чувствуешь запах леса, близость природы? И не надо корчить такие рожи.

— Мне казалось, тебя интересует только один тип близости, — заметил я, набирая номер мобильного. — Да, проконсул. Мы на месте. Здесь столько клопорлингов, что вы смогли бы натренировать из них целый батальон. Да, и он был бы не хуже того, которым вы в свое время командовали. С каким праздником?

Я закрыл трубку рукой.

— Спрашивает, поздравили ли мы его жену с днем рождения.

— Гарда послала ей свирфнебблинскую книгу рецептов, — бросила девушка.

— Да, мы не забыли. Вам того же.

Я отсоединил связь.

— Френки, я тебе говорил, что она не знает свирфнебблинский?

— Тогда пусть смотрит картинки. А ты еще брюзжал, что у меня противные знакомые.

— Бурковиц — зануда, но благодаря ему мы находимся здесь. Чем будем заниматься до того, как придет фургон? Держу пари, кабельного здесь нет.

— Мы не станем смотреть телевизор, — девушка строго посмотрела на меня. — Не так уж часто мне удается вытащить тебя за город. Тебе нужно больше гулять. Пошли.

— Френки, я же не собака, чтобы меня выгуливать.

— Ты хуже. А разве ты не хочешь осмотреть заброшенный акрополь, куда должен был вернуться «Глендаар»? Он до сих пор засекречен.

— У меня нет ни малейшего желания. Ребятишки из соседнего города наверняка давно играют там в мяч.

— Тогда будешь осматривать его без удовольствия.

Черви начали просыпаться.

Они чувствовали его издалека. Их разделяло огромное расстояние, — которое не могли преодолеть их маленькие склизкие тельца. Но он двигался, двигался к ним.

Они знали, что он возвращается.

Гэбрил Аларонд понял, что не может управлять дирижаблем.

Он проверил системы несколько раз. «Глендаар» сошел с курса, и теперь перемещался в Циарре, подхваченный каким-то неизвестным Гэбрилу астральным потоком. Рейнджер не знал, где находится.

Толстый жирный червяк не двигался. Он лежал на панели управления, закрывая своим телом несколько датчиков.

Гэбрил не решался дотронуться до него. Странно, что этой твари не нужен кислород.

Казалось, червяк спит или уже умер — как и весь огромный дирижабль под ним. Система эвакуации не пострадала при аварии, но какой теперь от нее толк. Капсула вылетит в Алмазную Циарру и потеряется там так же, как и сам «Глендаар».

Вот почему молчат чародеи Черного Круга. Они слишком далеко.

Червяк на рунической панели вновь задвигался. Значит, он все еще жив. Отчего-то Гэбрилу стало приятно при этой мысли. Рейнджер успел привыкнуть к червяку, словно к члену экипажа.

— Ты еще меня переживешь здесь, блестящий, — тихо произнес Аларонд.

Откуда все-таки он взялся?

Гэбрил закрыл глаза. Больше нет смысла ничего делать. «Глендаар» не создан для долгих перелетов в Циарре, и сидевший в нем эльф был совершенно беспомощен.

Аларонд представил себе лицо дочери.

Так он сидел, не видя ничего вокруг. Червяк тоже смотрел, повернув круглую голову к иллюминатору. Он видел, как небольшая светлая точка на черном фоне становится все ярче, все больше. Она была голубого цвета, и отражалась в крупных черных ложноглазах червяка.

Они приближались к родному миру.

Настало время выползти наружу.

Червяки шевелились, изгибаясь маслянистыми телами. Их крепкие жвалы мерно перемалывали засохшие коконы из паутины. Они отбрасывали тушки мертвых насекомых, которых ели перед началом спячки.

Они слышали, как пробуждаются руны, и понимали, что это для них означает.

Настало время выползти наружу.

— Не иди так быстро, — я ухватился за ветку, чтобы спуститься в овраг.

Высохшее дерево надломилось, и я едва не упал.

— Я хочу осмотреть акрополь до темноты, — ответила девушка. — Ну пойдем же.

— Дирижабль не приземлится туда, куда должен был свыше сорока лет назад. Нет там ничего интересного.

— Ты ленишься ходить, Майкл. Мне надо с тобой больше заниматься.

— Да, может быть, тогда я научусь приносить мячик.

Франсуаз остановилась, делая вид, будто я ее задерживаю.

— А что ты чувствуешь, Френки? — спросил я, поднимая с земли еще одну шишку и протягивая ее девушке. — Твои способности гораздо выше, чем у магессы Лоур.

— Ты льстец, — промурлыкала Франсуаз и потрепала меня по щеке, что я не всегда ей позволяю. — Сейра многие годы была медиумом леди Аларонд. Между ними натянуты тесные ментальные узы. Поэтому ей проще войти в контакт с Гэбрилом.

— Френки. Ты лгунья. Можешь убедить кого угодно даже в том, что девственница. Но я-то хорошо тебя знаю; есть что-то еще, из-за чего ты и потащила меня в лес.

Франсуаз смерила меня задумчивым взглядом, словно решая, можно ли говорить со мной о серьезных вещах.

— Сейра Лоур не в состоянии понять всего. Внутри «Глендаара» находится не только тело рейнджера — живого или мертвого. К нам приближается нечто Злое.

— Сверните направо, это через три с половиной мили, — низенький констебль приветливо улыбается. — Местечко небольшое, почти никто туда не ездит. Молодежь уезжает в большие города.

— Спасибо.

Сумерки спускаются. Пожилая женщина в автомобиле смотрит на темнеющее небо.

— Всего-то и есть интересного, что заброшенный акрополь… Только смотрите — дорога там плохая.

Каролина Аларонд видит, как сквозь синеватый туман медленно проступают звезды.

Черви ползли по отвесной стене — их было четверо. Им не нравилась поверхность, по которой перебирали их влажные, жирноватые ложноножки. За долгие годы заточения они отвыкли двигаться, но помнили, каково ощущать под собой теплоту древесины или холод камня.

Это покрытие было неприятным и чужим.

— Смотри-ка, Сэм.

Огр из службы охраны здания, в синей форме и радиотелефоном на поясе, остановился и приподнял вверх узловатый палец. Его напарник подошел ближе.

— Гляди, черви. Откуда они могли тут взяться?

— Надо сообщить — пусть вызовут службу борьбы с насекомыми.

— Это все потому, что жрут да мусорят в офисах…

Они пошли дальше.

За окнами спускалась ночь. Сейра Лоур закрыла записную книжку. Медиум приветливо смотрела на хоббита, сидящего напротив.

— Можете быть спокойны. Сглаз, который наложила на вас невестка, уже рассеялся.

— Но мне до сих пор плохо, леди магесса. Я чувствую, как она хватает меня за горло и сдавливает — вот так.

— Так и должно быть. Через пару дней все пройдет. И помните — эта оркиха больше не имеет над вами власти.

— Ну, раз вы так говорите…

Черви продолжали ползти. Один раз они заблудились, и красные пульсирующие маячки в их головах стали мерцать тише. Но потом поняли свою ошибку и вновь изменили направление.

Склизкие тела изгибались, когда черви проникали в вентиляционную систему.

— Всего доброго, магесса Лоур… Как всегда, вы очень мне помогли. Не знаю, как бы я справился без вашей помощи.

— Обязательно приходите на следующей неделе. И не забывайте пить настой, который я вам дала.

— До свидания…

Женщина-медиум закрывает дверь, потом долго смотрит в узкую щель на удаляющуюся спину дворфа. Почему-то она тоже чувствует себя скверно. Наверное, скоро пойдет дождь.

— Смотри, Сэм. Червей больше нет.

— А ты что, думал, они тут будут тебя ждать?

— Нет, я знаю. Когда в здании заводятся черви, они ползают в одном месте туда-сюда.

— Да брось.

Вентиляционная решетка оказалась закрытой.

Черви тыкались в нее круглыми блестящими головами, но не могли сдвинуть с места. У них были большие черные пятна в том месте, где должны находиться глаза. Но это была только раскраска, призванная отпугивать хищников. Настоящие глаза у червей были маленькие, сухие и постоянно двигающиеся.

Они следили за тем, как Сейра Лоур закрывает дверь и возвращается к своему столу.

— Думаешь, акрополь все еще охраняется?

— Уверен, что нет, Френки.

Франсуаз пробиралась сквозь кусты, ломая ветки. Я направился к широкой прореши, надвое перерезавшей полосу проволочного забора.

— Если ищешь памятники истории, — сказал я, — пройдись лучше по улицам городка. Местные уже все растаскали. Им осталось только распилить ограждения.

— Думала, здесь интереснее.

— Я предупреждал.

На ходу Сейра Лоур поворачивала головой, чтобы размять мышцы шеи. Эльфийка остановилась перед висевшим на стене дипломом. «Магесса Белого квадрата. Медиум и парапсихолог».

Боль не проходила, напротив, она становилась все сильнее. Сейра дотронулась пальцами до головы и начала массировать кожу.

Черви не могли сдвинуть вентиляционную решетку. Они наблюдали, как женщина медленно ходит по комнате, и знали, что она чувствует их.

Надо было проникнуть внутрь.

Первый из червей воткнул круглую голову в отверстие между прутьями решетки. Ему пришлось сильно вытянуться в длину, покрытые склизким жиром бока скользили по металлу.

Трое остальных червей смотрели на магессу. Они тоже чувствовали — чувствовали того, кто жил в ней.

Сейра Лоур опустилась за стол, закрыв глаза и откинув голову. Ей было необходимо посидеть немного — одной, в пустом офисе, когда последние люди давно покинули высотное здание.

Сейре требовались тишина, покой и нейтральная аура.

В этот день она почему-то быстро устала.

Крупный, ярко-розовый червяк высунулся из вентиляционного отверстия почти наполовину — его ложноножки перебирали над лицом девушки.

— Не пытайся, Френки, наверняка эта дверь заперта.

Франсуаз подошла к высокой металлической панели.

Проржавевшая надпись гласила: «Не входить».

— Ты так думаешь? — спросила она.

Девушка отступила на шаг и с размаху ударила в дверь ногой. Петли глухо скрипнули, дверь медленно начала отходить назад.

— Для меня открыто, — бросила Франсуаз.

Червяк покачивался из стороны в сторону.

Его толстое, покрытое слизью тело почти полностью выползло из вентиляционной решетки. С каждым новым рывком он выбирался все дальше и дальше.

Три круглые головы, с блестящими черными ложноглазами, высовывались из отверстий по разные стороны от него.

Сейра Лоур открыла рот — ей надо было глубоко вздохнуть.

— Осторожно, Майкл, не упади. Ой.

Девушка громко вскрикнула, и я услышал, как подо мной что-то гулко зазвенело.

— Ты в порядке? — осведомился я, вступая на металлическую лестницу.

— Кажется, я стерла какую-то руну.

— Будем надеяться, что ты не превратишься в гаргулью.

Червяк упал.

Сейра Лоур вздрогнула, когда что-то холодное и живое коснулось ее лица. Хвост червяка свесился в открытый рот Сейры, маленькие ложноножки быстро перебирали по щеке.

Женщина попыталась встать.

Трое других червяков раскачивались в отверстиях решетки над головой магессы.

— Ничего не видно.

Франсуаз проводила по стенам помещения узким лучом, вырывающимся из фонарика-карандаша.

— Здесь и не на что смотреть, Френки.

— Нет, пойдем вперед.

Черви в коконе стали двигаться быстрее.

Они бились и дергали жирными хвостами, а крупные куски высохшей паутины отваливались и падали на покрытый пылью бетонный пол.

Черви поняли, что в ангар вошли люди.

Сейра вскрикнула.

Длинный мягкий хвост червяка опустился в ее рот и коснулся верхнего неба. Женщина взмахнула руками, пытаясь сбросить его. Длинная острая игла выстрелила из хвоста червя, вонзаясь в испещренную кровеносными сосудами плоть.

Червяк съежился и напрягся, потом расслабился.

Сейра Лоур вздрогнула, ее пальцы на мгновение сжались, потом расслабились. Тело женщины-медиума обвисло на вращающемся кресле.

На ее лицо упал второй червь.

— Мы закончили обход — никаких происшествий, разве только червяки на стенах.

Двое охранников склонились над столом дежурного по зданию.

— Оставь, пусть с ними разбирается ночная смена.

— Магесса Лоур все еще внутри.

— Это та, что с духами разговаривает?

— Наверное, сегодня они очень общительные.

— Я пошел.

— Давай.

Три червяка медленно ползли по лицу Сейры Лоур. У них не было определенного плана или цели. Четвертый упал на нос женщины и свернулся кольцом. Потом снова выпрямился и стал забираться в правую ноздрю.

Сейра Лоур вздрогнула, не приходя в сознание. Затем успокоилась снова.

Первый червяк пробирался в волосах. Другой подполз к щеке и, свесившись вниз, коснулся губы. Начал свешиваться внутрь открытого рта.

— Смотри, Майкл, что это может быть?

Я направил луч своего фонарика туда, куда указывала девушка.

— Не знаю. Какие-то насекомые.

В углу, между потолком и металлической поверхностью пола, висел крупный бесформенный кокон. Его поверхность изгибалась и корчилась, пол устилали мелкие кусочки корки.

— Может, это осиное гнездо. Или муравьи. Какая разница.

— Магесса Лоур?

Охранник в синей форме приоткрыл дверь. Женщина-медиум сидела за своим столом, погруженная в бумаги.

— Что, Сэм?

— Я подумал — вы еще не пошли домой. Может, вам чем-то помочь?

— Нет, Сэм, спасибо. Все в порядке.

Когда огр закрыл за собой дверь, Сейра закашлялась. Затем она поднялась, нагибаясь вниз и хватаясь за горло. По ее шее тяжело поднимался крупный холодный червяк.

— Это не осы, Майкл. И не муравьи. Это черви.

Франсуаз опустилась перед коконом, осторожно отковыривая кусочек лезвием ножа.

— Еще лучше. Френки, я же не журавль, чтобы интересоваться червями. Пошли отсюда.

Большая круглая голова, поворачиваясь, вылезла из отверстия. Мне почудилось, что два огромным черных глаза смотрят на меня, хотя я знал, что у червей не бывает таких глаз.

— Вечно ты найдешь какую-нибудь гадость, Френки.

Червь выходил из Сейры Лоур тяжело, с болью и кровью. Ему не нравился железный запах, и то, что горячая влага заливала его, пока он полз по горловому отверстию.

Четыре других червя — те, что пришли за ним — помогали собрату, как только могли. Но их силы были ограничены.

Магесса стояла на коленях, согнувшись и судорожно хрипя.

Черви шевелились в ней.

Бесформенный кокон начал колебаться еще сильнее. На пол посыпался град высохших осколков. Блестящая голова червя все так же смотрела на меня.

Кокон дернулся еще два раза, готовый распасться и усеять все вокруг склизкими шевелящимися телами.

Потом он затих.

— Странное место, Френки, — заметил я.

— Так с вами все в порядке?

Охранник, улыбаясь, смотрел на Сейру Лоур. Эльфийка подняла лицо от раковины, ее косметика была смыта, в волосах блестела вода.

Огр понял, что ее рвало.

— Сэм, вы такой внимательный. Если уж вам так хочется, можете проводить меня до машины. Что-то я сегодня плохо себя чувствую.

Пять крупных, покрытых кровью червей быстро ползли по трубе вентиляционной системы.

— Все в порядке? Отлично.

Я спрыгнул с подножки фургона, сухая ветка хрустнула под моими ногами.

Доктор Селебриэн стояла у высокой сосны. Она так и не сменила обувь на более подходящую. Небо стало темным и удивительно синим — каким никогда не бывает над большим городом.

Мне не нравился этот цвет.

— «Глендаар» приземлится через два часа десять минут. Маги Черного Круга следят за дирижаблем с того момента, как он пересек границу Алмазной Циарры.

— Чародеи могут определить точнее, где он упадет? — спросила Франсуаз.

На девушке был надет красный, туго обтягивающий свитер и темные, немного расширяющиеся книзу брюки.

— Нет, мадемуазель Дюпон. Может быть, в последние полчаса траектория выровняется.

Доктор Селебриэн вышла из тени деревьев, пряча лицо в воротник. Сильфида продрогла. Темный автомобиль остановился перед ней, боковое стекло поползло вниз.

Если проконсул узнает, что здесь происходит, ее карьера будет закончена.

А если не узнает — его.

— Вы сделали так, как я вам сказала? — спросил женский голос.

— Да.

— Эти люди не подозревают, что их ждет?

— Нет. Я в этом уверена.

— Хорошо. Помните — у вас уже нет пути назад. Если вы остановитесь, то умрете.

— Я понимаю.

Полупрозрачное стекло вновь скользит вверх. Голос из машины произносит:

— Никто не должен видеть тела Гэбрила Аларонда. Ни маги Черного Круга, ни Драконья гвардия. Сожгите останки.

Стекло замирает, не дойдя до верха пары дюймов.

— И еще одно — демонесса и эльф должны умереть до рассвета. Они знают обо мне.

— Понимаю.

— Вы станете очень могущественным человеком.

Автомобиль отъезжает.

Сильфида стоит на краю дороги, ее мелкие зубки кусают воротник пальто. На время разговора она забыла о резком холоде, пронизывающем тело до самых костей. Теперь Селебриэн дрожит — может, от страха.

Она спешит через лес, обратно к маленькому мотелю.

Представляет, как на ней будут смотреться новые погоны.

Женщина в автомобиле с полутемными стеклами едет вперед. Время от времени она смотрит на небо. Ее зовут леди Аларонд, и скоро отец к ней вернется.

Гэбрил Аларонд очнулся от ощущения.

Ему казалось, кто-то на него смотрит — смотрит внимательно, выжидая, требовательно.

Рейнджер не знал, сколько «Глендаар» находился в Алмазной Циарре. Он даже не мог бы сказать с уверенностью, как долго сам находился в забытьи.

Когда он понял, что не сможет вернуться домой, все остальное перестало иметь значение.

Червяк сидел на скафандре, перед лицом, на пластиковом экране шлема. Черные ложноглаза отражались в прозрачной поверхности.

В то короткое мгновение, когда сон плещется, перемешиваясь с явью, Гэбрил был уверен — червяк что-то говорит ему. Он пошевелился, и существо поползло прочь от лица, по скафандру. Гэбрил не видел, куда.

Но он больше не смотрел на червяка. Его глаза были направлены вперед, туда, где иллюминатор отделял его от Алмазной Циарры. Голубой шар, покрытый легкой дымкой, приближался к нему, становясь все больше и больше.

Гэбрил понял, что возвращается.

— Тридцать пять минут до приземления, Френки, — сообщил я, закрывая крышку мобильного телефона.

Девушка осматривала лесную долину в бинокль. Облачка пара вырывались изо рта.

— «Глендаар» прямо над нами, — произнесла доктор Селебриэн. — Скоро его можно будет увидеть. Ваши люди готовы?

Мы стояли на вершине небольшого холма, неподвижный воздух был наполнен приторным запахом леса. Ветер стих быстро, и теперь молчали даже деревья.

— Все на своих местах. А разве вы не проверяли их, доктор? Вас не было в мотеле.

— У меня были свои дела, — кратко ответила она.

Я поднял к глазам бинокль.

Кокон начал лопаться.

Сперва по его краю прошла узкая тонкая щель, потом она принялась расширяться. Черви изворачивались, каждый в своем маленьком паутинном гнезде. Они сгибали затекшие тельца и распрямляли их.

Полоса разрыва на коконе перестала шириться, но он треснул с другой стороны.

Они спешили.

Они знали, что он идет.

— Чашечку кофе, леди?

— Лучше чая. Вы открыты всю ночь?

— Как вам сказать…

Дворф с пышными седыми усами — старомодными, как и все его заведение.

— У меня не так уж много бывает посетителей. Держу это место только потому, что прожил здесь всю жизнь. Куда мне теперь деваться, старику. Сколько вам сахара?

— Две ложки.

— Вот, две ложки… Что, нравится смотреть на небо? Сегодня оно красивое.

— Да, — согласилась леди Аларонд, не отрывая глаз от россыпи звезд. — Сегодня красивое.

Звезды становились все ярче.

— Я хочу быть там, когда вскроют «Глендаар», — сказала доктор Селебриэн.

— Как скажете.

Она пошла вниз по склону.

— Ей неудобно в туфлях, — заметил я.

Франсуаз тронула меня за локоть.

— Что я скажу Каролине Аларонд, Майкл? Мне все меньше верится, что ее отец жив.

Да, он был жив!

Еще несколько мгновений назад эта мысль казалась Гэбрилу чудовищной. Мерзкая, поганая ошибка судьбы — остаться в живых после аварии дирижабля, и быть обреченным на бесконечное путешествие, закованным в металлический саркофаг.

Он не мог даже покончить с собой.

Боже, а если бы мог и сделал это?

Левая, свободная рука Гэбрила Аларонда быстро бегала по панели управления. Яркие кристаллы загорались один за другим, а сердце учащенно билось, как во время первого полета в академии магов.

Он может выпустить капсулу, и он это сделает. Правая перчатка приварилась к панели — ничего, полетим домой вместе с куском мифрила.

Червяк сидел справа от Гэбрила, на погасшем дисплее, и внимательно наблюдал за ним.

Кокон лопнул, и черви начали падать на пол — дробно, приземляясь один на другого. Вязкая жидкость начинала быстрее пульсировать в их телах. Другие, те, что все еще извивались в остатках кокона, высовывали головы из раскрошенной паутины. Они спешили выбраться из ангара.

— Вижу, у вас остались сомнения? — спросила леди Аларонд.

Ее правый глаз набух, выпал из раздувшейся глазницы и задрожал, подпрыгивая на окровавленном нерве. Потом он устремился вверх, словно змея подняла клыкастую голову, и замер в нескольких дюймах от лица доктора Селебриэн.

— Я присягала на верность Драконьей Гвардии.

Голос сильфиды был медным, надтреснутым, — и казалось, что говорит не она, а жестяной болванчик, сидевший внутри нее.

— Гвардия…

Леди Аларонд презрительно отмахнулась.

— Эльфы давно разучились воевать, и настоящей армии у них нет. Они привыкли во всем полагаться на безумных магов Черного круга; а те уже и сами не знают, где реальность, а где начинается сумасшествие. Трилистный Закон о том, что каждый чародей должен раз в год проходить тест на вменяемость, уже давно отменили…

Она испытующе взглянула на сильфиду.

— Вы об этом слышали? Конечно, обычным эльфам такое не говорят. Пусть и дальше верят, будто Синедрион хранит покой их империи…

Тонкие пальцы Селебриэн сжались на магическом шаре.

Холодные струйки астрала вытекали из орба, и устремлялись вверх, к бездушному небу. Они впитывали энергию звезд, и ткали над ночным лесом руну Безмолвия.

Теперь никто не мог подслушать их разговор.

Леди Аларонд легко улыбнулась.

Неужели сильфида думает, что та не позаботилась обо всем заранее? И чары Молчания, наложенные на лесную поляну гномицей, были в сто крат сильнее чем эти, закованные в магический орб.

Каролина продолжила, словно ничего не произошло.

— Эльфы не замечают, что их мир постепенно рушится… Они слишком надменны, и не хотят видеть очевидного. Но такие сильфы, как вы, это понимают. Скоро в стране грядут перемены; дроу потребуется новая Гвардия, сильная, решительная, способная защитить их от Асгарда и Каганата Хобгоблинов. И во главе ее встанут новые офицеры…

— Вы говорили, что подарите мне свою Силу.

— Конечно. Вам известно, какое место я занимаю в Туманной Спирали?

Тонкая шея Селебриэн дрогнула.

Мало кто из Драконов вообще знал об этой организации.

— Вы серый архидруид.

— И я могу обрести новую Власть только после того, как откажусь от прежней… Мое Вознесение почти закончено, милая Селебриэн. Скоро настанет день, когда мне надо будет выбрать наследницу, и передать ей все свое могущество…

— Но это должен быть кто-то из Туманной Спирали.

— Неважно. Призрачные архидруиды не узнают о нашей сделке. По крайней мере, не сразу. А потом, поверьте, им будет уже все равно…

— Вот и он, — пробормотал я.

Яркая белая вспышка прорезала небо.

— Летит, доктор, — сообщил я в телефонную трубку. — Совсем рядом с нами.

Девушка замерла, держа меня за локоть.

Светящийся болид несся с вершины неба на дремлющий лес. Я поднял руку к лицу, ожидая взрыва. Метеор мелькнул перед самыми нашими глазами, рушась к подножию горы Ородгорм. Деревья треснули, и белое зарево куполом поднялось к россыпи звезд.

— Как красиво, — прошептала Франсуаз.

— Надеюсь, это был не взрыв черной материи.

— Семь минут до вхождения в приграничье Циарры, доктор Селебриэн. Шесть минут.

Четыре человека в гулких свинцовых стенках фургона. Два справа от нее, два рядом. Сильфида не видела их лиц из-за противорадиационных костюмов.

— Пять минут.

Кто-то дотронулся до ее плеча. Человек в форме лесного рейнджера впрыгнул в кабину.

— Только что упал. Четверть мили к северу.

— Четыре минуты до входа в верхние слои атмосферы.

Доктор Селебриэн поворачивает голову.

— Но это невозможно. Дирижабль еще в Алмазной Циарре.

Мелкие белые и серебряные искры поднимались над местом падения болида. Я перевел дыхание, потом взял девушку за руку.

— Пошли, Френки.

— Я хочу посмотреть.

— Помогите!

Громкий голос раздался от подножия склона — туда, где только что упал дирижабль.

— Помогите!

— Помогите!

Девушка сделала шаг вперед, я последовал за ней. Эльф пробирался между обуглившихся кустов, помогая себе руками. Было видно, что он не привык много двигаться.

— Ради бога, кто-нибудь.

Черви усеяли пол ангара тонким, находящимся в движении ковром. Дверь им была открыта — и они спешили к ней.

К свободе и экспансии.

Франсуаз замерла на краю холма. Эльф поднимался к нам, и я видел, как белые и серебристые искорки овевают его тело.

— Это Гэбрил Аларонд, — прошептала девушка.

— Брось, — сказал я.

— Слава богу…

Человек внизу заметил нас. Он поднял лицо и улыбнулся — открыто, радостно, как это делал молодой рейнджер на старой черно-белой фотографии.

— Это Гэбрил Аларонд! — воскликнула Франсуаз.

Каролина поднялась из-за своего столика. Толстые старые ноги не могли ходить быстро. Она подошла к застекленной стене, не отрывая глаз от того места, где только что, в волнах бескрайнего леса, погас болид.

И она поняла, что черви вырвались на свободу.

«Глендаар» падал медленно — по крайней мере, так казалось Селебриэн.

Эльф в противорадиационном костюме — теперь уже порванном при падении и бесполезном — стоял рядом с ней, зачарованно следя за падением второго болида.

— Центурион Аларонд, — крикнула Франсуаз, делая шаг вниз, к стоявшему там эльфу.

— Осторожно, Френки, — предупредил я.

— Слава богу, — тихо говорил незнакомец. — А я ведь приземлился не там, где должен был, верно? Ох уж эти мне чародеи.

Червяк выполз из раскрытой двери спасательной капсулы. Его крупная голова поднялась, повернулась. Он искал.

Леди Аларонд шла к двери.

— Никогда такого не видел, — прошептал дворф. — Два сразу, да так близко. Пойдемте, посмотрим?

Каролина обернулась, и владелец ресторанчика отшатнулся, увидев, как обезобразилось ее старческое лицо.

— Я пойду одна.

— Здесь все чисто, Майкл, — счастливо произнесла Франсуаз. — Радиации нет. Пойдемте. Добро пожаловать домой, рейнджер Аларонд.

Он стоял, расправив грудь, и с наслаждением вдыхал холодный лесной воздух.

— Я дома, — прошептал он. — Я вернулся.

Я осторожно соскользнул вниз по склону, Френки спрыгнула, опередив меня. Девушка протянула руку спасенному рейнджеру.

— С возвращением.

Он повернулся у ней, и его глаза, добрые и открытые, вдруг расплавились. Они стали темно-зелеными, пульсирующими внутри, и провалились вниз, увлекая за собой кожу. Рука рейнджера вскипела мелкими пузырьками, покрываясь темной студенистой слизью. Франсуаз отшатнулась, но было поздно. Тварь крепко вцепилась в пальцы девушки, обволакивая их истекающей вязкой жидкостью.

— Я голоден, — прохрипело оно.

Сейра Лоур вдавливала в пол педаль газа.

Она не знала, что должно было произойти в лесах Ородгорма — но чувствовала, это будет нечто ужасное.

— Франсуаз! — крикнул я.

Френки вздрогнула. Существо простерло вперед вторую руку, хватая ее за плечо. Раздался треск, и шерстяной свитер девушки задымился, разбрасывая холодные синие искры.

Я подхватил с земли длинную сучковатую палку, с силой ударил ею туда, где еще пару мгновений назад находилась голова Гэбрила Аларонда. Существо накренилось. Палка прошла сквозь студенистый череп — вязко и с громким чавканьем. Крупный кусок зеленой пульсирующей плоти упал в траву, пузырясь и меняя очертания.

Франсуаз резко развела руки, вырываясь из лап чудовища. Под моими ногами лежала улыбающаяся голова рейнджера. Он скосил глаза, чтобы лучше видеть меня, и приветливо произнес:

— Я голоден.

Я размахнулся снова, целя существу в корпус. Зеленый мундир скрылся за волнами подрагивающей слизи. Конец моего оружия погрузился в брюхо чудовища. Там что-то лопнуло. Раздалось булькание, и живот существа раскрылся, исторгая приглушенное свечение. Я попытался выдернуть палку, но что-то внутри монстра крепко обхватывало ее.

— Осторожно! — крикнула Франсуаз.

Студенистые лапы существа устремились ко мне. Слизь капала с них на траву, заставляя листья темнеть и свертываться в комочки. Я хотел увернуться, но отступать было некуда. Мои ноги скользили на мокром склоне холма. Тварь ухватила меня, и я почувствовал, как обжигающая боль прорезала мое тело.

— Я вернулся, — произнес Гэбрил Аларонд.

Острое лезвие ножа сверкнуло в руке Франсуаз.

Там, где раньше находилась голова зеленой твари, вспенивались и застывали пузырьки. Девушка вонзила клинок в спину чудовища, распарывая вязкую плоть. Мое колено подогнулось, я упал, увлекая за собой рейнджера. Мелкие капли слизи вытекали из обрубка его шеи и падали мне на лицо.

Оторванная голова качнулась и покатилась по земле, под ноги Франсуаз. Девушка подпрыгнула, но чудовище оказалось быстрее. Френки закричала, падая навзничь.

Вязкая зеленая масса находилась перед моим лицом. Тело существа подрагивало и светилось приглушенным зеленым цветом.

— Ох, уж эти мне чародеи, — повторил Гэбрил Аларонд.

Чудовище сотряслось, как от электрического разряда. Раздался хруст прорываемой одежды. Две новые пары рук высвобождались из покрова слизи, обхватывая меня.

Я распрямился, отталкиваясь от склона. Монстр забулькал, и жидкость из обрубка его шеи потекла сильнее. Франсуаз тяжело дышала где-то справа.

Вверх брызнул грязный фонтан зеленой жижи, и между плеч чудовища стала расти еще одна рука.

Я помнил, где лежит поваленное дерево. Держался за него, когда спускался с холма. Мои мышцы напряглись, и я отбросил монстра туда — где острые сучковатые ветви щерились в стороны от сухого ствола.

Тварь обрушилась на них и взорвалась капельками брызг. Пульсирующая, светящаяся масса разливалась вокруг, теряя очертания.

Волны слизи скатывались обратно в овраг.

Я пошатнулся, мне трудно было стоять на ногах. Франсуаз размахнулась, и носок ее тяжелого полуботинка врезался в отрубленную голову Гэбрила Аларонда. Черты рейнджера обрюзгли, язык высунулся, заворачиваясь в кольца.

Голова полетела вперед, посланная мощным ударом. Она расплющилась о ствол широкой сосны, и стекала вниз зелеными волнами слизи.

Я выпрямился, глубоко вдыхая лесной воздух.

— Как ты, Майкл? — спросила Франсуаз.

— Эта тварь не умеет целоваться, — пробормотал я.

Я предпочел сесть обратно на склон. Послышался шум мотора, и три эльфа в колдовских мантиях начали спускаться к нам.

— «Глендаар» распилен на одиннадцать кусков, согласно ритуалу Грактонда. Спасательная капсула не тронута. Наши люди прочесали лес Ородгорма, собирая обломки. Но мы не нашли ни единого следа Гэбрила Аларонда — или того, чем он теперь стал.

Франсуаз сложила руки на высокой груди, после чего посмотрела на меня так осуждающе, словно это я прятал его в своем жилетном кармане.

За окнами мотеля поднималось солнце.

— Я бы предпочла, чтобы обломки отвезли в Черный Акрополь, — произнесла доктор Селебриэн. — Как и было условлено.

— В нашем договоре, сестричка, — сухо ответил я, — не говорилось про тварь, состоящую из соплей. Сколько стоил тот свитер, Френки?

— Недорого, — рассеянно ответила девушка, думая о другом. — Шесть тысяч динаров.

— Предпочитаю, чтобы обломки осмотрели маги Белого квадрата. Вы, доктор, лучше проверьте лес.

— Хорошо, — Селебриэн поправила волосы, хотя ее светлые локоны были пострижены так коротко, что их не стоило укладывать.

— Не люблю бывать на природе, Френки, — заметил я, закрывая дверь за сильфидой. — Стоит вдохнуть поглубже, и тебе за шиворот забирается пара насекомых. Предпочитаю кондиционер.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Франсуаз.

— Даже готов позавтракать.

— Черные маги найдут Гэбрила Аларонда?

— Да, если это вообще возможно. Не расстраивайся. Рейнджеры боятся того, чего не знают. Они соберут здесь весь мусор, остававшийся со дня битвы при Сиараманге. Только я не собираюсь есть в этом клоповнике. Поедем в город.

Франсуаз стояла, кривя чувственные губы.

— Ладно, Френки, пошли. Нам сообщат, когда маги Зиккурата что-то найдут в обломках. А лазать по оврагам, ища Гэбрила Аларонда, сподручнее юным аколитам. Сейчас мы ничего не можем сделать.

— Ты не прав, Майкл. Мы должны поговорить с Сейрой Лоур.

Магесса открыла глаза.

Ее тело сковывала вязкая боль. Сейра поняла, что провела ночь в машине. Как она могла заснуть?

Эльфийка сглотнула и почувствовала во рту неприятный привкус. Ее автомобиль стоял на обочине лесной дороги. В вышине тихо шелестели деревья.

Черви смотрели на Сейру Лоур сверху, поворачивая круглые головы.

Сейра Лоур раскрыла дверцу, тяжело выбралась на сухую траву. Почему она остановилась? Ей было так необходимо добраться вовремя.

Куда? Она не помнила.

Тело не желало распрямляться. Голова оставалась тяжелой, мыслей не было. Эльфийка оперлась о крышу автомобиля и попыталась глубоко вдохнуть.

Мимо проехала машина, окрашенная в серо-зеленый маскировочный цвет. На борту темнел символ Черного Круга.

Сейра положила локти на капот. Голова стала болеть сильнее, но тяжесть в теле отпускала.

— Здравствуйте, магесса.

Эльф стоял под одним из деревьев и улыбался ей. У него была открытая, приветливая улыбка, показавшаяся Сейре знакомой.

Мужчина зашагал к ней. Ему шла темно-синяя форменная куртка рейнджера.

— Я Гэбрил Аларонд, — произнес эльф. — Отведите меня к дочери.

— Найдите ее. Найдите, сколько бы денег ни потребовалось. Я даю вам полчаса. Все.

Франсуаз захлопнула крышку мобильного телефона и решительно подошла к нашему столику. Я отрезал большой кусок пирога с ревенем и положил на тарелку.

— Тратишь денежки, Френки? — осведомился я.

— У меня есть золото, чтобы тратить, — огрызнулась она.

Демонесса не любит, когда обстоятельства выползают из-под ее контроля.

— Они не могут найти Сейру Лоур. Ей стало дурно вечером в офисе, а домой она так и не доехала. Мне нужно с ней поговорить. Она чувствовала Аларонда, когда тот был в Циарре — пусть теперь найдет его снова.

— Хороший пирог, Френки, — заметил я. — В городе Эльфов такие подают только в лучших ресторанах. Правильно я говорю, мастер Фойли? Я попросил его принести еще кетчупа.

— Ты думаешь только о еде и о том, как сберечь деньги, — процедила Френки.

Вместо того, чтобы, как воспитанная девочка, отрезать кусочек пирога и положить его себе на тарелку, Франсуаз придвинула к себе деревянное блюдо, на котором оставалось еще добрых две трети, и принялась энергично фехтовать вилкой.

— Деньги, которые уходят на расследование, — продолжал я, наливая еще чая, — придется выкладывать тебе, Френки. Может, ты и сумеешь расколоть меня на пфеннинг, но я не уверен, стоит ли мне так транжирить.

Франсуаз подняла голову, осыпая на стол хлебные крошки.

— Леди Аларонд нам заплатит. Она довольно состоятельна. Спасибо.

Девушка взяла из рук дворфа глиняную вазочку с кетчупом и, мгновение поколебавшись, вылила все содержимое на свое блюдо.

— Леди Аларонд не станет платить ничего, — ответил я. — Она нам лгала. Не так ли, мастер Фойли?

Франсуаз с негодованием посмотрела на старика, словно тот собирался нанести ей личное оскорбление.

— Мы успели перемолвиться парой слов, пока ты поднимала на уши весь город, — скромно пояснил я. — Я показал мастеру Фойли снимки.

— Эта женщина была здесь, — дворф взмахнул седыми усами. — Никогда не видел на лице эльфа столько ненависти.

— Демонесса и эльф по-прежнему живы, — произнесла леди Аларонд. — Где тело моего отца?

Селебриэн стояла возле машины старой женщины, сложив руки под грудью и зябко поеживаясь.

— Мы его не нашли.

Леди Аларонд размахнулась и с силой ударила ее по щеке.

Кровь прилила к лицу сильфиды.

— Ваш отец сел в спасательную капсулу.

Ее голос оставался ровным.

— Демонесса и эльф видели рейнджера. Теперь его ищет Драконья гвардия.

Леди Аларонд уже забыла, что только что ударила Селебриэн.

— Значит, он все еще жив, — пробормотала гномица, обращаясь к самой себе. — Папочка оказался слишком живуч. Найдите его — он может быть опасен. Тело сожгите. Я не должна объяснять, что случится, если вы этого не сделаете.

Левая щека Селебриэн все еще болела.

Она смотрела, как разворачивается на узкой дороге автомобиль с полупрозрачными стеклами.

— Да, ченселлор, я указывал этой женщине дорогу.

Гоблин-констебль подтянул ремень брюк, стремясь выглядеть солидней.

— Она ехала в тот город. Наверное, у нее там родственники. А вы видели, как ночью две звезды упали? Это было нечто…

— Леди Аларонд где-то рядом, — произнес я, поворачивая автомобиль обратно к лесу. — И она может найти своего отца раньше нас.

— Теперь сверните направо.

— Вы знаете эти места?

— Бывал когда-то.

Сейра Лоур улыбнулась — коротко и немного испуганно. Так улыбаются женщины, которых уже нельзя назвать девушками, и которые, делая карьеру, так и не научились вести себя наедине с мужчинами.

Гэбрил Аларонд улыбнулся, и эльфийка поймала себя на том, что отвечает ему.

Что ты делаешь, прикрикнула она на себя. Таешь перед ним, как девчонка.

— Многое изменилось, — продолжал рейнджер. — Но я помню этот лес.

Он сидел рядом, — высокий, широкоплечий, подтянутый. Сейра вспомнила свой кабинет в престижном высотном здании, застекленный лист диплома на стене. Нельзя было отказываться от личной жизни, чтобы стать деловой женщиной. Может, еще не поздно.

Сейра, ты ведешь себя, как дура…

Гэбрил Аларонд сел поудобнее — ее смущение передавалось и ему.

А еще он был голоден.

Каролина спускалась, придерживаясь за стену морщинистыми старушечьими пальцами. Ногам было тяжело переступать по металлическим перекладинам лестницы, а фонаря она не взяла.

Темная пустота подвала встретила ее запахом сырости и приторной вонью, какую издают насекомые.

Женщина поняла, что пришла слишком поздно. Приблизилась к высохшим остаткам кокона, свисающим с бетонного потолка.

Черви проснулись, и теперь Каролина должна опередить их. Иначе она умрет.

Леди Аларонд не собиралась умирать.

Пусть это делают другие.

Пальцы сжали сухую поверхность кокона. Мелкие крошки заполонили ладонь, кожу щекотнула застывшая поверхность паутины. Каролина раскрыла руку. Среди кусочков кокона лежали, скрючив над тельцами лапки, мертвые мумифицированные насекомые.

Каролина склонила голову и, быстро глотая, начала собирать их губами.

— Простите меня, — Сейра Лоур провела рукой по лицу. — Не знаю, почему я стесняюсь.

Гэбрил положил ладонь на ее руку, лежавшую на руле. Эльфийка вздрогнула и почувствовала себя совсем глупо. Он ведь даже не смотрит на тебя, Сейра. Перестань вести себя, словно ты на первом свидании.

— Это я чувствую себя неуверенно, — произнес рейнджер. — Не знаю, что со мной случилось тогда, в акрополе. Я растерян.

Автомобиль ехал все дальше и дальше. Сейра ощущала, как мужчина смотрит на нее, и ей становилось как-то неловко.

Магесса не замечала, как они углубляются в лес — прочь от города и оживленной дороги.

— Отчего-то мне кажется, что от вас исходит какая-то сила, — говорил он.

Сейра Лоур начала краснеть.

— Наверное, все потому, что я долго ни с кем не разговаривал. Сидел один, запертый в этой кабине. Даже сейчас я еще не пришел в себя. Вы поможете мне разобраться?

Он настойчиво сжал ее руку, и тело эльфийки содрогнулось, словно они занимались любовью. Сейра встряхнула головой, отгоняя мысли.

— Где мы? — спросила она, чтобы сменить разговор. — Куда мы должны попасть?

— Остановите здесь, — мягко попросил Гэбрил Аларонд.

Рейнджер повернулся к ней и начал перебирать шелковистые волосы.

— Мы никуда не едем, Сейра.

— От, черт!

Гоблин в форме лесной гвардии отшатнулся, встряхивая рукой в воздухе.

— Нашел что-то?

— Нет, только здесь полно червей. Никогда таких раньше не видел.

— Забудь про червей. Не помнишь разве, что мы ищем?

Леди Аларонд торопливо шла по лесной дороге.

Губы Гэбрила оказались горячими, нежными, ласковыми. Сейра Лоур обнимала его за плечи. Он отстранился, его взгляд был теплым и каким-то отсутствующим.

— Прости, — прошептала она. — Я не должна была.

— Как хорошо вернуться, — произнес Аларонд.

Магессе показалось, что его глаза становятся светящимися, зелеными и проваливаются куда-то вглубь.

— Рейнджер Аларонд! Выйти из машины!

Франсуаз приближалась к автомобилю, держа в вытянутых руках магический жезл. Сейра Лоур повернула голову, и я увидел, как на ее губах, подведенных тусклой помадой, блестят пульсирующие капельки слизи.

Гэбрил откинул голову назад, и его лицо перекатилось — вязкими волнами оно сползало на затылок. Два человеческих глаза плавали в студенистой массе, то погружаясь в нее, то показываясь снова.

— Простите, что нарушили интим, — заметил я, подходя ближе. — Не обращайте внимания на монтировку в моих руках — это так, от комаров.

Аларонд вышел из машины, кожа вновь обтягивала его лицо. Она вздувалась и лопалась, из трещин капала мерцающая масса.

— Гэбрил, — прошептала Сейра Лоур.

— Не делай этого! — закричал я.

Ее короткий язык нервно проползал по губам, собирая вязкую слизь. Она быстро закрыла рот и сглотнула.

— Помогите мне, — попросил Гэбрил Аларонд.

Я прикинул расстояние, которое разделяло нас.

— Не подходи, — процедила Франсуаз, не отводя от Аларонда магический жезл.

Сейра Лоур стояла по другую сторону машины. Она пошатнулась, запрокидывая назад голову. Ее рот раскрылся, и к небу брызнул фонтан темно-зеленой жидкости, смешанной с буроватой кровью.

Франсуаз резко развернулась, целя волшебным жезлом в нее. Лицо Гэбрила Аларонда лопнуло, разбрызгивая вокруг клочки кожи.

Каролина стояла на повороте дороги и улыбалась.

— Убейте ее, — произнес Гэбрил Аларонд.

Сейра Лоур лежала на спине, на асфальте, согнув и расставив ноги, как роженица. Ее тело вздрагивало, сильными нечастыми толчками, на раскрытые губы вытекала слизь и запекалась там.

Гэбрил Аларонд сделал шаг к Франсуаз.

— Она не должна оставаться в живых, — сказал он. — Отдайте мне жезл.

Франсуаз начала отступать, не сводя глаз с бывшего рейнджера. Маленькие клочки человеческой плоти, отпавшие от лица Гэбрила Аларонда, корчились и таяли на дорожном асфальте.

— Мне больно, — прошептала Сейра Лоур.

— Делайте то, что я говорю, — произнес Гэбрил Аларонд.

Куртка рейнджера пузырилась и прогибалась. Сложно было сказать, сколько пальцев на его руках.

— Это она во всем виновата, — произнес эльф.

Его правая рука поднялась, сгибаясь в четырех суставах. Вязкий оплавок кисти указывал вдаль, где под деревьями стояла Каролина.

Что-то тяжелое упало около меня, издавая влажный шум — словно перезревшая слива. Я не успел посмотреть, что это. Мягкий хлопок раздался справа, потом слева. Крупный, извивающийся червяк оказался на моем плече, я сбросил его.

Черви падали на дорогу, с ветвей деревьев — их становилось все больше. Некоторые приземлялись на спину — и тогда они начинали дергаться, чтобы перевернуться.

— Мне нужна моя дочь, — глухо проговорил Гэбрил Аларонд. — Я должен убить ее.

Крупный червяк упал на лицо Сейры Лоур и медленно заполз в открытый рот.

Аларонд снова повернулся, простирая щупальце в сторону Каролины. Я перебросил Франсуаз монтировку, засовывая руку во внутренний карман куртки. Длинные пальцы девушки крепко сомкнулись на рукояти.

Сейра Лоур подогнула колени к груди, совершая быстрые глотательные движения.

— Она уходит, — прошептал Гэбрил Аларонд.

Франсуаз размахнулась и единым ударом снесла ему голову. Ком слизи, лишенный формы, ударился о землю и расплылся пульсирующей лужей. Тварь пошатнулась. Червь опустился на его плечо и принялся вбуравливаться в обрубок шеи.

Разбрызганная на асфальте слизь собиралась, принимая форму человеческой головы. Рот бывшего рейнджера болезненно раскрылся, пытаясь что-то сказать. Его лицо, когда-то красивое, искажалось и светилось изнутри.

Обезглавленное тело шаталось из стороны в сторону.

Франсуаз стояла над перекатывающимся куском твари, ожидая, пока застынут черепные кости. Девушка сбила ладонью в воздухе двух червяков, падавших на нее, и отбросила прочь.

Гэбрил Аларонд раскачивался на месте, словно не зная, как поступить. Потом пошел по дороге — неуверенно, взмахивая руками. Туда, где у поворота все еще стояла Каролина.

Розовый хвост червяка торчал из его обрубленной шеи. Он свисал вниз и дергался в такт шагам.

Франсуаз размахнулась и несильно пнула в висок голову Гэбрила Аларонда. Та покатилась по асфальту, ударяясь то виском, то свезенной щекой. Я упал на колени и поймал голову в широкий пластиковый пакет.

— Теперь ты уже никуда не денешься, тварь, — тяжело прошептала Френки.

— Червь перемещается по дыхательной системе, — произнес алхимик. — В настоящий момент он заползает в легкие.

Короткая медицинская указка касалась кончиком фотографий. На светло-черном рентгеновском снимке, еще не успевшем просохнуть, были отчетливо видны округлые очертания мерзкого существа.

— Поэтому ей так тяжело дышать? — спросила Франсуаз.

Она уже успела измять белый накрахмаленный халат. Через длинную полосу прозрачного пластика, служившую стеной, я видел, как двое алхимиков склонились над Сейрой Лоур.

— Мы подключили ее к аппарату искусственного дыхания, — пояснил врач. — Я настаиваю, что паразита надо удалить.

— Нет, доктор, делать этого нельзя, — ответила Франсуаз.

Сейра Лоур вздрогнула, ее правая рука свесилась вниз. Она не приходила в сознание.

— Процесс заражения слизью протекал очень быстро, — сказал я. — Возможно, именно червь приостановил его. Нельзя рисковать.

— Что показало исследование частиц, найденных на ее губах? — спросила Френки.

— Без сомнения, они биологического происхождения. Клетки постоянно меняют форму. Мутируют на глазах, без всякой видимой причины.

— Сколько их в теле Сейры?

— Не более десяти процентов. Мы делаем замеры каждые пять минут. Пока ее положение стабильно, но я не могу делать прогнозов, не зная характера заболевания.

— Жаль, что нам не удалось поймать ни одного червяка, — заметила Френки.

— Они исчезли еще быстрее, чем появились, — ответил я. — Так же, как и леди Аларонд.

— Смотрите.

Короткий палец Селебриэн уткнулся в карту. Светлый ноготь царапал на окраине сплошного зеленого пятна. Каролина хмуро заметила:

— Здесь ничего нет.

— Нет на карте. На самом деле это зиккурат Белого квадрата. Сюда маги отвезли обломки дирижабля.

Леди Аларонд отошла от машины, оставляя Селебриэн в одиночестве рассматривать карту пригородов.

— Они хотят узнать, что стало с моим папашей, — процедила она. — Этот сукин сын бросил меня на целых пятьдесят лет, так хотел попасть в Алмазную Циарру. А теперь все носятся с ним.

Ветер сбил набок форменную фуражку Селебриэн. Ей было неуютно.

— Вы должны забрать оттуда моего отца, — сказала Каролина. — Сделайте это любой ценой. Примените силу. В крайнем случае — уничтожьте его внутри зиккурата. И всех, кто окажется рядом с ним.

Селебриэн складывала карту. Ее лицо стало белым от усталости. Она не знала, что будет дальше, и как следует поступать.

Зато она твердо знала, чего хочет добиться.

Оставалось решить, нужна ли ей еще Каролина.

— Я не могу этого сделать, — возразила Селебриэн.

Леди Аларонд подошла к ней так быстро, как позволяли ей короткие ноги старухи.

— О нет, вы можете, — ответила она.

Белая металлическая дверь.

— Он что-нибудь делал? — отрывисто спросила Франсуаз.

— Все спокойно, мадемуазель Дюпон. Самый смирный из тех, с кем мне приходилось иметь дело.

— Хорошо. Закройте за нами.

Высокий минотавр в белом халате кивает головой. Дверь за нами вдвигается в стену, плавно входят в пазы два поршневых засова.

Прозрачная стена разделяет комнату на две половины.

Франсуаз усаживается верхом на стул, кладя руки на спинку. Я остаюсь стоять.

— Мы не должны находиться здесь, — говорит Гэбрил Аларонд.

На его половине комнаты тоже есть стул, но он предпочитает стоять. Лицо рейнджера вновь покрыто ровным слоем кожи, и только неестественный цвет напоминает о том, какая тварь скрывается внутри человеческого тела.

— Ты уже познакомился с Роем, Гэбрил? — мягко спрашивает Франсуаз.

Он недовольно машет головой. Я ловлю себя на том, что знаю этот жест. Так делают дети, когда зовут взрослых посмотреть на удивительную красивую птичку, севшую на дерево на заднем дворе. А взрослые все только говорят друг с другом — о всяких глупых вещах — и отвечают, что посмотрят потом.

Не понимают, что потом птичка улетит.

И они ее больше никогда не увидят.

— Рой — добрый малый, — сказала Френки. — Но в силу своей профессии он вынужден иметь дело с такими, как ты. Почему ты напал на Сейру Лоур?

Рейнджер опускает голову.

— Вы не понимаете, — отвечает он. — Я ничего не хотел с ней делать. Она только должна была отвести меня к Каролине. Вот и все.

— В чаще леса? — саркастически спрашивает Франсуаз.

— Я знал, что моя дочь придет туда, — сказал Аларонд. — Ее надо уничтожить. Нехорошо, конечно, так говорить о своем ребенке…

Франсуаз издала короткий едкий смешок.

— Нехорошо, — сказала она. — Нет, ты только послушай, Майкл — этот уродец будет еще говорить, что хорошо, а что плохо.

— Он прав, Френки, — тихо ответил я. — Каролина на самом деле была там.

— Вы понимаете, о чем говорите, доктор Селебриэн?

Бурковиц поднял голову, и свет лампы блеснул в его очках.

В просторном кабинете горели лампы, хотя за окном давно было светло.

— Нельзя нарушить приказ магов Черного Круга.

— Мы Драконья Гвардия, сэр, — ответила сильфида. — Наш долг охранять страну от монстров Циарры. Так решил Великий Синедрион.

Полковник Бурковиц покачал головой.

— Вы хорошо знаете, что на практике все обстоит иначе… Мы нашли обломки и передали их в Зиккурат. Остальное нас не касается.

Холодные молнии вспыхнули в глазах сильфиды.

— Откуда нам знать, что можно доверять магам? — спросила она негромко. — Колдуны говорили, что «Глендаар» вернется из Циарры через два дня. Прошло больше двадцати лет; и нам не известно, какое Зло привез с собой дирижабль.

Селебриэн склонилась к проконсулу.

— Может, в этом и был их план? Послать корабль и найти нечто, какое-то магическое оружие. Они уже и так с нами не считаются. Что же будет, если колдуны станут сильнее нас, даже сильнее Синедриона? Вы не думаете, что надо отправить в Зиккурат наших центурионов, и выяснить, чем там занимаются маги Черного Круга?

Проконсул Бурковиц поднялся.

— Два дня увольнительной, доктор. Вы не спали и перенервничали. Вам необходимо прийти в себя.

Кровь отлила от лица Селебриэн. Она поняла, что с силой закусила верхнюю губу, и с усилием заставила себя разжать челюсть.

— Я поняла, сэр.

— Простите, доктор?

Бурковиц хмуро посмотрел на нее, давая шанс исправить ошибку и ответить, как положено по уставу Драконьей Гвардии.

— Вы арестованы, — сказала Селебриэн. — Троорг, Шау'Дж — сюда.

Два гоблина-центуриона вбежали в кабинет.

Проконсул Бурковиц встал.

— Что за вздор вы несете, доктор?

— Заберите у полковника Бурковица табельное оружие.

Темно-серые стены, шероховатые, неестественно ровного оттенка. В комнате светло, хотя не видно ни одной лампы.

— Извини, что приходится держать тебя в зиккурате, Гэбрил, — произнесла Франсуаз. — Отчего-то люди с предубеждением относятся к тем, кто состоит из соплей.

— Почему Каролина должна умереть? — поинтересовался я.

— Не знаю, — ответил он.

Рейнджер встряхнул головой, словно надеялся, что от сильного толчка его мысли придут в равновесие.

— Я помню старт. «Глендаар» даже не успел взлететь. Яркая вспышка, и меня накрыло волной звука. У меня до сих пор гудит в ушах.

— Что произошло потом?

— Его тело состоит из клеток-мутантов, — вполголоса произнесла Франсуаз. — Девяносто семь процентов, Майкл. А тот червяк все еще внутри.

— Ты видела, сколько червей было на дороге? Лесная гвардия прислала еще два подразделения — но они ничего не могут найти.

Человек сидел на полу, придвинув колени к подбородку.

— Гэбрил, — ласково произнесла Франсуаз. — Тебе пора отвечать на вопросы. Я ведь вернула тебе голову, верно? А могла оставить в том пластиковом пакете. Но это недолго исправить — так что не зли меня и начинай говорить.

Черви готовились.

Они собирались в группы и вили гнезда. Тонкие нити паутины, клейкие и прозрачные, вытягивались из их телец и укладывались в ровные изгибистые ряды. Им надо было еще много успеть прежде, чем они начнут.

— Зиккурат Белого Круга огражден двумя рядами рун, — сказала доктор Селебриэн. — Здесь, здесь и здесь расположены сторожевые кристаллы. Всего их пятнадцать. Колдуны тщательно охраняют свои секреты.

Два рейнджера в мундирах Драконьей гвардии внимательно следили за ее словами.

— Мы должны быть готовы применить силу.

Слова вылетали изо рта женщины, краткие, отзванивающие металлом.

— Никто не должен пересечь периметр. Это понятно, Троорг?

— Да, леди.

— Высадите десант вот здесь, за шестыми вратами. Нам не известно, где именно спрятаны обломки. Необходимо осмотреть каждое помещение, каждый подвал.

— Что делать, если мы столкнемся с сопротивлением, проконсул?

Селебриэн выпрямилась.

— Отдайте приказ стрелять на поражение, центурион.

— Вы полагаете, это червь разбудил вас, и поэтому вы успели спастись в капсуле? — спросил я.

— Я знаю, это звучит странно.

— Выглядите вы тоже странно, — бросила Франсуаз. — А что у вас произошло с Сейрой Лоур?

Он опустил голову.

— Не знаю. Я чувствовал себя потерянным с того момента, как очнулся. Только этот червяк и составлял мне компанию. Знаете, я был рейнджером, и всю жизнь отдал службе…

Франсуаз неодобрительно посмотрела на Гэбрила Аларонда, давая понять — служба никак не объясняет того, что он наперхал Сейре полный рот зеленоватой слизи.

— Я всегда был робок с женщинами, — пояснил Аларонд. — Я так и не научился вести себя с ними. А Сейра…

— Френки, — я покачал головой. — Прости, Гэбрил.

Я отключил связь.

— Два человека, которые всю жизнь делали карьеру и ни разу толком и не потрахались. Лес. Чудесное утро. Романтическое настроение. Только они разобрались, как надо складывать губы при поцелуе — как ты снесла одному из них голову монтировкой. Молодец ты у меня, Френки.

Девушка недовольно зашипела.

— Мы снова здесь, Гэбрил, — улыбнулся я, нажимая кнопку. — А что произошло после приземления?

— Я потерял контроль, — виновато ответил он. — Испугался. Сам не понимал, что со мной — я и сейчас-то не понимаю. Мне стало страшно. Я пошел к вам. Понял, что вы хотите мне помочь.

— Гэбрил, — я осторожно подбирал слова. — Дайте я попробую догадаться. Червяк сказал вам, что вы должны убить свою дочь, так?

— Я очень люблю Каролину, — вздохнул он. — Никогда не думал, что у меня будут дети… Но я давно знал, что она принесет всем горе. Мне просто не хотелось думать, что придется убить ее самому.

— Но червь приказал вам сделать это? — спросила Френки.

— Да.

Девушка отключила связь.

— Тогда вам там наверняка приятно вдвоем, — процедила она.

— Френки, Френки, не беги так быстро.

— Только не говори, что я наступила тебе на ногу. Эта зеленая тварь меня чуть не изнасиловала, а ты тут, видите ли, жалеешь, что он не слопал живьем Сейру Лоур.

Она остановилась, и ее палец уткнулся мне в горло, останавливая доступ воздуха.

— Как ты быстро сделал из этой нелюди невинную овечку. Он, видите ли, испугался и запутался, и потому кусал меня за лодыжки. Тебе надо было становиться адвокатом, а не мне.

Я отвел ее руку, и мы зашагали дальше.

— Я готова взорваться, Майкл. Моя лучшая подруга умирает из-за этой твари, а ты делаешь из него жертвочку. И не смей притворяться, что прихрамываешь.

— Я верю Гэбрилу, — ответил я. — Только глупые детишки могут верить, будто из Алмазной Циарры прилетают зловещие монстры, чтобы пожирать эльфов.

— Глупые — кто? — осведомилась Франсуаз, вновь останавливаясь. — Знаешь, Майкл, если этот Гэбрил — такой твой приятель, сбегай и научись у него склеиваться обратно после того, как раздавят. Потому что еще одно твое слово — и такой совет тебе пригодится.

— Алый отряд на месте.

— Багряный отряд вышел на исходную.

— Принято.

Доктор Селебриэн смотрела сквозь ветровое стекло джипа.

— Вы поняли инструкции, центурион Троорг?

— Да, проконсул.

— Тогда можете идти.

Она поднесла к глазам бинокль. Зиккурат был уже совсем близко. В воздухе гудели вертолеты.

— Это бесполезно, Майкл, — сказала Франсуаз. — Рой, проследите за тем, чтобы наш друг никуда не уходил.

— Да, мадемуазель Дюпон, — улыбнулся минотавр, следя за тем, как закрывается дверь в карантинное помещение.

— Мы не знаем, как Гэбрил Аларонд мог вернуться на землю спустя полвека. Нам не известно, во что он превратился. Сейра Лоур не приходит в сознание, и мы не можем определить — служит червяк противоядием или медленно отравляет ее организм. Что это значит, Майкл?

— То, Френки, — ответил я, — что мне опять придется делать все самому. Что еще, Рой?

— Машина запрашивает разрешение на въезд, ченселлор. Рейнджеры Драконьей Гвардии. У них приказ от проконсула Селебриэн.

— Вот уж эти мне меченосцы, — заметил я, направляясь к лифту. — Скажи им два слова по телефону, и оглянуться не успеешь, как на твоей кухне прорубят шахту для баллистических ракет. Эта докторица уже пишет для нас приказы. Интересно, а в чем заключаются ее обязанности? Наверняка делает опыты на людях.

— Мы у ворот, проконсул.

— Очень хорошо. Помните — никто не должен выйти из зиккурата. Группам альфа и браво — быть в готовности.

Доктор Селебриэн помедлила мгновение, потом ее бледные губы улыбнулись.

— Внимание всем. Наша информация подтвердилась. Будьте готовы к вооруженному сопротивлению.

— Вы не пустили моих людей за ворота.

Молодой гоблин-центурион нервничал. Центральный зал зиккурата, в котором мы сочли уместным его принять, производит внушительное впечатление, особенно, если ты здесь впервые.

— Скажите спасибо, что не оставил там же и вас, — огрызнулся я. — Это храм Белого квадрата, сюда закрыт вход Драконьей Гвардии.

Рейнджеры неуютно чувствуют себя среди штатских.

Центурион не знал, куда девать руки.

— «Глендаар» здесь уже одиннадцать часов, — напомнил гоблин.

— Вот почему вы приехали сюда с автоматчиками?

— Поднять вертолеты в воздух. Действовать по моей команде.

— Но проконсул, от Троорга еще нет известий.

— Исполняйте.

— Проконсул Селебриэн ждет моего доклада, — сказал гоблин-центурион.

Он смотрел сквозь окно в высоком потолке зиккурата — словно собирался что-то там увидеть.

— Вертолеты на исходной, проконсул.

— Высадить десант.

— Вольно, центурион.

Проконсул Бурковиц вышел из дверей лифта и направился к нам.

— Рад приветствовать вас, сэр, — произнес Троорг.

— Я тоже. Где доктор Селебриэн?

— Она в полутора милях отсюда, сэр. Наши люди следят за ней.

Лицо гоблина быстро бледнело — кровь отливала по мере того, как он освобождался от ответственности.

— Не дайте ей уйти, центурион.

— Постойте, проконсул, — попросил я. — Насколько я понял, в воздухе два вертолета?

— Да, — ответил Троорг и, на всякий случай, прибавил, — сэр.

— Тогда пусть она уйдет, — сказал я. — Но не дальше, чем видно с воздуха.

— Исполняйте, — бросил Бурковиц.

Центурион Троорг отошел в сторону, доставая рацию. Бурковиц покачал головой.

— Она хотела арестовать меня. С помощью моих же людей.

Франсуаз согласно кивнула.

— Что вы выяснили об обломках? — спросил Бурковиц.

— Можете сдать их в металлолом, — ответил я. — Гораздо больше меня интересует рейнджер.

— Не упрямьтесь, Гэбрил, — произнес я, наклоняясь к нему.

Рейнджер, сжавшись, смотрел на меня через прозрачную стену.

— Он не похож на чудовище, которого вы описали, — вполголоса произнес Бурковиц.

— Вы тоже не похожи, — ответила Франсуаз.

Проконсул замолчал.

— Можете ничего не говорить, Гэбрил, — сказал я. — Мы узнаем все сами. Но у нас будет больше времени, если расскажете все сейчас.

Он сидел на полу, все в той же позе, в какой мы его оставили. Ровный свет наполнял помещение отовсюду. В этой комнате никто не отбрасывал теней.

— Каролина появилась на свет искусственным путем, верно? — спросил я. — Она была создана в пробирке.

Леди Аларонд слушала, как гудит газолин, наливаясь в бак ее автомобиля. Она думала о том, что происходит.

Она была довольна своим выбором.

Доктор Селебриэн оказалась тем человеком, в котором она нуждалась. В меру умная, настойчивая, и в то же время зашоренная, как все рейнджеры. Она чувствовала свою неполноценность, и это заставляло ее стремиться — неизвестно куда и любой ценой.

Ей было просто управлять.

— Простите, леди, — служащий бензозаправки подошел к ее машине. — Ваша кредитка аннулирована. Может быть, у вас есть наличные?

Лес шуршал над головой Каролины.

— У меня нет с собой денег, — ответила она. — Ну что там еще с моей карточкой?

— Не знаю, мэм, — ответил служитель. — Пожалуй, вам стоит позвонить в свой банк?

Каролина слышала, как черви вьют свои тугие коконы.

Она спешила. Ей тоже надо было свить кокон.

Проконсул Бурковиц положил телефонную трубку, и лицо его стало еще более печальным, чем обычно.

— Селебриэн удалось уйти, — сказал он.

Франсуаз исследовала то место, где он стоял, и не нашла там достойного внимания человеческого существа.

— Теперь она может быть, где угодно.

— О нет, Френки, — ответил я. — Есть только одно место, куда доктор хочет попасть. Лес Ородгорма.

Мягкая паутина касается тела, обволакивает, мешая двигаться.

Как это приятно.

Скоро она сделает это — спрячется в коконе, только вот отделается от этого бестолкового хоббита, который не может даже снять деньги по кредитке.

— Я не из тех, молодой человек, — произнесла леди Аларонд, — кто носит с собой недействительные карточки.

Она заходила в здание — наверх вели четыре ступеньки, и ей было тяжело подниматься.

Гоблин в грязно-зеленой форме ударил ее сзади по шее.

Леди Аларонд обвалилась наземь, провозя подбородком по деревянной стене.

— Ты ничего не видел здесь, парень, — произнес второй рейнджер, наклоняясь к хоббиту. — Здесь ничего не было.

— Точно, — испуганно подтвердил тот.

— Когда ваш отец отправился в Циарру, — произнесла доктор Селебриэн, — вам было четыре года. Я просмотрела все записи о новорожденных — но не нашла родильного дома, в котором принимали Каролину Аларонд.

Старая женщина сидела у подножия дерева, двое солдат стояли поодаль, не сводя с нее автоматов. Третий оставался в машине.

— Зато я отыскала людей, которые знали Гэбрила Аларонда. Теперь им уже под девяносто. Ни один из них не помнит, чтобы у вашего отца была дочь.

Селебриэн наклонилась над старой женщиной.

— Так кто же вы такая, Каролина?

Черви сидели на вершинах деревьев. Они смотрели вниз, и их маленькие, сухие глаза постоянно вращались.

Если бы у червей имелось то, что называют желанием — они захотели бы помочь женщине, лежавшей внизу. Но они не могли.

— Не уверен, что мы поступаем правильно, — сказал проконсул Бурковиц.

Несколько ржавых, искривленных кусков железа кувыркались по поверхности заброшенного акрополя, подхваченные вихрями вертолетного винта.

— Я тоже, — ответил я.

Частички пыли поднимались в воздух, окрашивая мир в серые тона. Гэбрил Аларонд стоял, ни на кого не глядя. Вокруг него было много людей, но он казался совершенно одиноким.

— Узнаю это место, — произнес он.

Темная поверхность бетона покрылась глубокими трещинами.

— Там мы нашли кокон, — заметила Франсуаз. — Теперь он пуст.

— Леди Аларонд заходила в ангар, — подтвердил Бурковиц. — Мы нашли следы ее машины. Но нам неизвестно, зачем она приезжала.

— Ты обещала мне власть, — произнесла Селебриэн.

Она размахнулась и ударила Каролину по щеке — без причины.

Толстое лицо старой женщины колыхнулось, потом морщинистые щеки снова обвисли.

— Ты лгала? Что тебе известно о «Глендааре»? Почему ты хотела, чтобы я сожгла твоего урода-папулю? Отвечай.

— Стоит прострелить ей ногу, проконсул, — флегматично предложил один из солдат. — Когда человеку расщепляют кость — это больно. Я сколько раз пробовал. Кто угодно заговорит.

Желтоватые глаза Каролины оставались неподвижными и безучастными.

— Давайте, — приказала Селебриэн.

Гэбрил Аларонд приблизился к краю акрополя. Его лицо поднималось вверх, словно следуя путеводной звезде.

— Я слышу их, — тихо произнес он. — Они хотят, чтобы я пришел.

— Черви? — осведомилась Франсуаз.

— Да, — ответил он.

Бывший рейнджер неловко спускался по склону холма, пока не подошел к отверстию в проволочном заборе. Проконсул, скользя парадными ботинками и изо всех сил стараясь не чертыхаться, следовал за ним.

Гэбрил Аларонд остановился.

— Я должен пойти один, — сказал он. — Они зовут только меня.

Бурковиц замер, и по инерции прокатился еще пару футов по высохшей траве.

— Не будьте невежливым, проконсул, — заметил я. — Вас не приглашали.

— Майкл, мы не можем дать ему уйти, — прошипела Франсуаз.

Гэбрил Аларонд шел вперед, и зеленые ветви кустов сходились за его спиной.

— Он должен, — тихо ответил я.

— Приступайте.

Первый из рейнджеров наклонился к леди Аларонд, встал на колени. Руки гоблина сомкнулись на ее ноге, так, чтобы между ними оставалось свободное место.

— Давай в упор, — бросил он.

Старая женщина оставалась неподвижной.

— Ты все еще не хочешь говорить, Каролина? — спросила Селебриэн. — Пойми — ты не отделаешься одной раздробленной костью. У тебя их еще много.

— Говори, мамаша, — незлобно предложил солдат. — Я ж тебе добра желаю.

Он говорил правду.

Гоблин, собиравшийся выстрелом из автомата, не колеблясь, раздробить ногу беззащитной пожилой женщине — он и в самом деле желал ей добра.

Правда, ему это не помогло.

Леди Аларонд запрокинула голову назад, обнажая горло. Оно было старым и морщинистым — и только сейчас Селебриэн осознала, что та выглядит гораздо старше своих лет. Череп Каролины откидывался все дальше и дальше — туда, где никак не мог оказаться, будь он прикреплен к телу.

Крупная, склизкая голова червя высвобождалась из-под гномьих костей.

Червь снимал с себя череп, вместе с кожей, волосами, зубами и глазной жидкостью — как аквалангист избавляется от своего шлема.

Он распахнул пасть, усеянную мелкими острыми пластинками. Внутренности рта были темными, буровато-синими. Между пластинок еще оставались засохшие куски насекомых.

Гоблин отшатнулся, с ужасом отпуская ногу того, что уже не было старой женщиной.

Розовое тело червя, мерзкое, покрытое красноватыми прожилками, судорожно дернулось, скидывая с себя череп леди Аларонд. Тварь высовывалась из разорванного горла, и быстро перебирала толстыми ложноножками, расширяя отверстие.

Солдат приподнялся. Он уже успел распрямить ноги, когда червяк изогнулся, посылая голову вперед.

Селебриэн истерично закричала.

Острые пластины жвал вонзились в живот рейнджера. Он не был таким вкусным, как высохшие насекомые — но сейчас не стоило привередничать.

— Что тебе известно о леди Аларонд? — спросила Франсуаз.

Проконсул Бурковиц бросил еще один, неодобрительный, взгляд вслед удалявшемуся рейнджеру, и тяжело заковылял к нам, обратно по склону.

— Она была обычным гномом, — ответил я. — Конечно, у нее имелись свои маленькие странности. Этакие милые привычки, которые так нравятся окружающим.

— Какие же? — спросила Френки.

— Любила насекомых.

Круглая голова червя поворачивалась, проводя по внутренностям солдата. Она уже полностью погрузилась в него, в отверстие, выгрызенное под грудной клеткой. Тело рейнджера содрогалось, он кричал — воин оставался жив, хотя позвоночник и был перекушен двумя ударами жвал. Теперь гоблин не мог пошевелиться.

Второй передергивал затвор автомата, посылая очередь за очередью в тварь, шевелящуюся у подножия дерева. Толстые ноги старой женщины безвольно вздрагивали, точно у матерчатой куклы. Селебриэн вытащила табельный пистолет и начала стрелять, не целясь.

Червь урчал. Внутренности солдата наматывались на его голову, украшая черные ложноглаза разодранными кишками. Две пули, посланные Селебриэн, пробили сердце гоблина, и он, хлипнув кровью, мертвым обвалился на гигантского червяка.

— Эту штуку нельзя убить! — в панике закричал один из солдат.

Он бросил свой автомат, и тот упал на правую туфлю Каролины. Гоблин кинулся бежать, не разбирая дороги, и его товарищ сделал то же самое.

Леди Аларонд выпростала голову из полусъеденного тела. Маленькие сухие глаза встретились со взглядом Селебриэн. Червь дернулся сильнее, высвобождаясь из своей оболочки, сбрасывая облик пожилой женщины.

Селебриэн выстрелила дважды, и пули глубоко ушли в голову червя.

Каролина развернулась всем телом, острые жвалы сомкнулись на ноге убегающего солдата. Тот вскрикнул и повалился на траву, взмахивая руками. Леди Аларонд стискивала челюсти все сильнее и сильнее. Мясо раздавалось вокруг рубленными пластами, потом хрустнула кость.

Понимало ли червеобразное существо, что делало? Было ли это местью, — тем, кто только что собирался пытать ее? Если да, то Каролина все же наполовину оставалась человеком.

Она жевала и грызла ногу солдата, который безнадежно пытался вырваться.

Множество пуль прошили тело Каролины. На гладких, поблескивающих от жира боках червя зияли глубокие раны. Молочного цвета жидкость выплескивалась из них, мешаясь с покрывающей тварь слизью. Один из кусочков свинца попал Каролине возле правого глаза, и теперь мешала ему правильно вращаться. Он то замирал, достигнув определенной точки, то начинал поворачиваться в другую сторону.

И все же ни одна из этих ран не была смертельной. Казалось, тварь даже не ощущала боль.

Гоблин дергался, хватаясь руками за траву. Он пытался ползти вперед, и жвалы червя снимали толстые пласты мяса с его ноги, очищая ее до кости.

Селебриэн закричала и бросилась назад. Ветви хлестко били по лицу, рассекая бледные щеки, царапая лоб. Она не помнила, куда дела свой пистолет. Она боялась.

Леди Аларонд извернулась всем телом, выползая на траву. Солдат, лишенный теперь ноги, потерял сознание. Червь медленно подполз к нему и вгрызся в лицо.

Он был голоден.

Гэбрил Аларонд остановился.

— Я здесь, — сказал он. — Знаю, вы звали меня. И я по-прежнему хочу того, чего желал тогда.

И черви начали сыпаться на него.

— Мы должны узнать все, что имеет отношение к проекту, — сказал я. — Поднять все материалы.

— Этим занимаются, — сказал Бурковиц. — Но это большая работа.

— Поэтому надо спешить. Чего бы ни хотела леди Аларонд — это должно произойти очень скоро.

— Здесь творится черт знает что, — пробормотал проконсул. — Надо было мне идти в подводники.

Говоря это, Бурковиц принялся делать энергичные движения обеими руками, подзывая к себе центуриона Троорга.

Однако вскоре выяснилось, что сей молодой и, без сомнения, подающий некоторые надежды гоблин стоит около вертолета, а проконсул не мог соревноваться с тем ни в радиусе размаха, ни тем более в производимом шуме.

Поэтому Бурковиц еще раз подробно рассказал, что думает обо всем происходящем, адресуя слова кончику собственного носа, и продолжил восхождение по склону, намереваясь, видимо, проорать команды прямо в ухо зазевавшемуся центуриону.

— Что чувствуешь, Френки? — спросил я, наблюдая за тем, как по акрополю отлаженными движениями перемещались рейнджеры, а по небу, столь же красиво, плыли облака.

Схожесть между ними усиливалась еще и отсутствием пользы.

— Кроме, разумеется, голода, — поспешно уточнил я.

— Что-то происходит, Майкл, — констатировала девушка. — Пошли.

Я задумался — не завалились ли где-то и у меня экстрасенсорные способности, ибо только что сам, без посторонней помощи, смог прийти к такому выводу. Франсуаз пружинисто шагала вглубь леса, и я засеменил следом, в ожидании новых откровений.

— А ты не можешь почувствовать леди Аларонд? — спросил я, счастливо избегнув объятий с одним особенно колючим кустом, и тут же получив по лицу веткой, которую как раз отпустила за собой Франсуаз. — Ты же смогла найти Гэбрила, когда он любезничал с Сейрой Лоур в ее машине.

— Не знаю, что тебе и сказать, — ответила девушка.

Ободренный таким многообещающим началом, я поспешил дальше. И если скорость, которую развила Франсуаз, могла служить показателем ее старания — мы были уже очень близки к разгадке.

Френки остановилась и осмотрелась вокруг с таким недоумением, словно хотела спросить — а для чего, собственно, я ее сюда притащил.

— Леди Аларонд нет в этом лесу, Майкл, — сказала она. — По крайней мере, в том виде, в каком мы ее знали.

— Ты хочешь сказать, она мертва?

— Боюсь, что нет.

Теперь надо было заползти обратно в тело.

Червь насытился.

Он полностью выел желудок у первого гоблина, и даже начал немного надгрызать легкие. Они оказались довольно вкусными, хотя слишком мягкими. А еще они глубоко погружались в мясо, и червю не захотелось грызть дальше.

Сердце ему не понравилось.

Поэтому Каролина не стала есть второго солдата, а ограничилась тем, что выпила у него глаза, отъела уши и соскоблила с черепа кожу.

Толстое, неуклюжее червячье тело было теперь наполнено тяжестью. Ей хотелось свернуться в клубок и подремать, пока желудочный сок переваривает ливер. Но острый инстинкт подталкивал ее вперед.

Червь развернулся, проводя по траве окровавленным хвостом, и подполз к телу Каролины. Оно лежало неудобно — головой вверх, поэтому червю пришлось опрокинуть его.

Прозрачная желтоватая жидкость, нечастыми толчками, вытекала из него там, где пробили пули. Густые пятна падали на одежду старухи.

Пока тело Каролины лежало под деревом, в него успели наползти муравьи. Они начали выгрызать ходы в мясе, а один из них сидел на носу гномицы. Червяк съел его, содрав немного кожи. Потом просунул голову внутрь женщины и принялся выедать насекомых.

— Это проконсул, — пояснил я, пряча мобильный телефон. — Они нашли двоих гоблинов, из тех, кто помогали Селебриэн.

— Что они говорят?

— Ничего. Я, конечно, не врач, но, наверное, их молчание как-то связано с тем, что одному выгрызли живот, а второму — лицо.

На всякий случай проверив, не подбирается ли кто-нибудь ко мне сзади, я продолжал:

— Неподалеку был найден джип, принадлежавший Селебриэн. Френки, ты можешь назвать животное, живущее в нескольких милях от города и способное загрызть гоблина?

— Вопрос не в том, что это, — ответила девушка, — а как вышибить ему мозги. Эй, выходите! Я знаю, что вы там.

Гоблин, к которому обратилась девушка, не пришел в восторг от ее предложения.

Раздался выстрел, и Франсуаз, кувыркнувшись, спряталась за высоким поваленным деревом.

Френки открыла рот и произнесла пару слов, которые бы сочла неприличными, услышь их от меня.

— Может быть, стоило подкрасться сзади? — кротко предложил я.

— Не приближайтесь! — закричал гоблин. — Я убью любого, кто подойдет.

Франсуаз приподняла одну бровь, полагая данное достаточным ответом на мой вопрос.

— Вам нечего бояться, — крикнула Френки.

Пуля пробила кору дерева в нескольких дюймах от ее головы.

— Вот зачем он это делает? — спросила демонесса.

— Парень сидит на верхушке, — заметил я.

— Тогда как бы ты подошел к нему сзади, — прошипела девушка. — Ты что, сорока?

— Я видел их, — закричал гоблин и выстрелил снова — очевидно, в качестве доказательства своих слов. — Эта штука вылезла у нее изнутри. Прямо из ее тела.

— Не стоило парню присутствовать при родах, — пробормотал я.

— Убирайтесь отсюда, — воскликнул солдат. — Я никому больше не верю. Всех вас убью.

— Мы должны спустить его оттуда, — сказала девушка.

Гэбрил Аларонд лежал на спине. Его глаза были устремлены к небу — к небу, о котором он всегда мечтал. Став рейнджером, он приблизился к нему — но совсем немного. Чуть-чуть.

Черви ползали по его телу. Они спешили. Все новые и новые твари падали с ветвей и, шевеля сухую траву, направлялись к эльфу.

Он не знал, сколько их уже внутри. Сперва считал, потом сбился. Черви щекотали ему губы холодными ложноножками. Гэбрил старался раскрыть рот пошире, чтобы они скорее вползли.

Я бросил взгляд через всю поляну, пока не встретился глазами с Франсуаз. Она успела снять деловой пиджак, когда мы находились за поваленным деревом, и теперь темно-зеленая блузка скрывала ее в густой листве.

Франсуаз искривила губы, как делает в тех случаях, когда окружающие ведут себя плохо. Девушка подняла кулак и принялась разгибать пальцы один за другим, заставив меня задуматься — действовать мне на счете «три» или «пять». Я прибросил на руке камень.

Солдат сидел, упершись спиной о ствол дерева. Его лицо взмокло от пота, в лесу он потерял форменный берет. Гоблин не замечал, что свернувшийся листок приклеился к побледневшей щеке, и теперь вздрагивает при каждом слове. В правой руке парень сжимал пистолет, левой придерживался за ветку.

Рейнджер видел эльфа и демонессу, стоящих внизу. Было слышно, о чем они говорили.

Человек помнил хруст, с которым розовая блестящая тварь пропахивала внутренности его растерзанного товарища. Ему казалось, что этот шум никогда не исчезнет из ушей.

Он не спустится до тех пор, пока не убьет всех там, внизу.

Черви смотрели на солдата.

Они не умели думать — вернее, то, что эльфы называют мышлением, был им недоступно. И тем не менее что-то происходило внутри их холодного склизкого сознания.

Они делали выбор.

Этот выбор их не устраивал, но другого решения не было.

Им нравилась эльфийка, в которой жил один из них, та, за кем пришлось прийти в высотное здание. Она подходила червям гораздо лучше, чем гоблин — но теперь находилась вне их досягаемости.

Солдат был испуган, его мозг заливала плотная волна страха.

Черви начали ползти к нему.

Гоблин заметил движение, и понял, что враги перемещаются. Он выстрелил туда, где колебались ветви, и прислушался.

Шум собственного дыхания оглушил его.

Червяк полз по древесной коре — там, где вихрастая голова рейнджера касалась ствола. Он изогнулся в воздухе, перебирая ложноножками, потом коснулся волос солдата.

Я подошел к другому дереву и посмотрел вверх. Неяркая вспышка выстрела подсказала мне, где прячется солдат. Франсуаз одобрительно кивнула мне, показывая, что я-таки научился кидать камни по сигналу.

— Я сказал, чтобы вы убирались прочь, — закричал гоблин. — Где вы там? Я все равно вас убью.

Мне показалось, что он начал плакать.

Солдат знал, что враги все еще там.

Он снова увидел, как огромная, увенчанная черными ложноглазами голова червя, разрывая кожу, высовывается из горла старой женщины. А что, если твари поползут снизу?

Рейнджер нагнулся.

Червь взмахнул хвостом, опускаясь на голову гоблина. Волосы оказались блестящими и жирными, на них сложно было держаться. Солдат наклонился, и червь покатился по его голове, падая вниз.

Франсуаз подпрыгнула, хватаясь руками за нижний сук, и подбросила тело вверх. Ее ноги согнулись в коленях, обхватывая следующую ветку. Девушка села, находясь уже в нескольких десятках футов над землей, и метнула взгляд в мою сторону. Я вытянул руку, указывая направление — туда, где находился солдат.

Человек понял, что оглох над одно ухо.

Длинный хвост червяка вращался, ввинчиваясь в его ушную раковину. Покрытое жиром тело скользило, проходя сквозь разгрызенную барабанную перепонку.

Он спешил в мозг.

— Давайте поговорим, — крикнул я.

— Они здесь! — прохрипел солдат.

Он выстрелил снова, но уже не целился.

Френки поднималась все выше по стволу дерева.

Гоблин поднес ладонь к отказавшему уху. Загрубевшие пальцы почувствовали, как что-то холодное, мерзкое и длинное шевелится там — внутри его головы.

Рейнджер закричал — тонко, жалобно и протяжно. Пальцы сомкнулись на хвосте червяка, он начал тащить тварь назад.

Червяку стало больно. Он ощутил, как кто-то сдавил его хвост — грубо, жестоко, снимая защитный жировой слой. Если бы червь мог издавать звуки — он бы заплакал. Он видел, как близко уже от него трепещущий мозг.

Что-то черное повалилось вниз, глухо стуча по ветвям.

— Он выронил пистолет, Френки, — крикнул я. — Берегись.

— Выйди из меня, — кричал гоблин, и зеленые ветви дрожали вокруг него. — Уходи, гадина.

Червяк был скользким, жирным и упирающимся. Солдат сжимал пальцы, и вязкая слизь разминалась по ним. Червь шевелился, скребясь в ушной раковине. Где-то, глубоко внутри головы рейнджера, тварь раскрывала пластинчатые жвалы, пытаясь вцепиться в алое мясо и удержаться.

Гоблин постарался схватить тварь второй рукой. Он сжимал жирный, извивающийся хвост. Его трясло от страха и омерзения.

Пальцы никак не могли нащупать червя.

Ствол был гладким, и теперь рейнджер не держался руками за ветви. Ослабевшие ноги соскользнули, и тело стало крениться вниз — туда, где десятки толстых поперечных сучьев отделяли его от земли.

Я опустил бинокль, и только тогда увидел солдата. Рейнджер судорожными движениями хватал себя за правое ухо. Он уже почти падал.

Тонкие резкие всхлипы вырывались из его груди.

Червь дернулся еще раз, он упирался так, как только позволяли ему слабые маленькие ложноножки. Собратья взирали на ожесточенную борьбу с вершин деревьев — но были не в состоянии помочь.

Червю было больно.

Там, в темноте человеческого черепа, его маленькие глаза ничего не могли увидеть, но он чувствовал, как колеблется и пульсирует кора головного мозга. Совсем близко.

Ему надо всего лишь прокусить ее.

Насквозь.

Червь подавался. Солдат издал глухой торжествующий стон, когда почувствовал, как дюйм за дюймом скользкая тварь выходит из его головы. Он не мог слышать прокушенным насквозь ухом, но отчетливо ощущал, как червь сокращается и вытягивается внутри черепа, пытаясь задержаться.

Сейчас я вытащу тебе, гадина.

И разотру в пальцах.

Франсуаз подтянулась на руках, плотно обхватив ногами ветку дерева. Девушка находилась на одной высоте с солдатом, неширокая прогалина разделяла два дерева.

— Он с кем-то борется, — крикнул я.

Френки вытащила пистолет и прицелилась.

Еще пара дюймов. Червяк извивался, но понимал, что борьба проиграна. Кора головного мозга, вздувавшаяся и опадающая, оказывалась все дальше.

Если бы червь был способен звать на помощь — то в панике начал бы кричать об этом.

Есть ли у червей боги, которые их берегут?

— Держитесь! — закричала Френки.

Человек упал.

Он обрушился вниз, ломая ветки. Широкий в обхвате, торчавший в сторону сук ударил его под руку, выбивая кость из плечевого сустава. Солдат закричал, пальцы разжались.

Червь почувствовал, что освободился. Он завертелся, ввинчиваясь глубже. Кончик хвоста, смятый шершавыми пальцами, болел и мешал двигаться.

Солдат пролетел еще вниз. Левая рука осталась висеть, захлестанная за ветку. Она рванула его вверх. Боль обожгла изнутри в том месте, где искалеченный сустав принял на себя вес падающего тела. Крошились кости, рвались сухожилия, текла кровь.

От сильного толчка червя вышвырнуло из головы солдата.

Слабое тельце вылетело из ушной раковины, извиваясь в воздухе, как брошенная веревка. Глаза солдата заливала красная пена. Червь раскрыл жвалы и изо всех сил вцепился в мочку человеческого уха.

— Это червь, — крикнула Франсуаз. — Вот кто на него напал.

Девушка вскинула пистолет, осторожно наводя на цель.

Последнее усилие.

Мозг так близко. Солдат искалечен, парализован болью. Он не сможет больше сопротивляться. Надо только заползти обратно.

Червь сложился пополам, цепляясь за ухо гоблина. Покрытое слизью тело быстро сокращалось, с каждым движением все больше закрепляясь на вихрастых волосах.

— Я не могу прицелиться, — крикнула Френки.

Наконец червяк решился разжать жвалы. Это было очень рискованно. Если в этот момент солдат дернется — червь упадет вниз, и уже больше не сможет вернуться к прогрызенной ушной раковине.

Но покрытое кровью, изрезанное царапинами тело гоблина оставалось неподвижным.

Червь всунул голову в его ухо и начал забираться внутрь.

— Он заползает в него, — крикнул я.

Франсуаз резким движением спрятала пистолет в кобуру, затем выпрямилась, становясь обеими ногами на ветку. Девушка сделала несколько шагов вперед, балансируя руками, затем подобралась и прыгнула.

Червь успокаивался по мере того, как пульсация мозга становилась слышнее. Он уже здесь, внутри, и никто не сможет ему помешать. Хвост заживет, слизь восстановится.

Он распахнул жвалы, готовясь прогрызть серую поверхность.

На лету Франсуаз схватила верхнюю ветку и, выбросив вперед ноги, спружинила ими об ствол. Искореженное тело солдата висело в нескольких футах под ней. Девушка принялась быстро карабкаться вниз.

Человек очнулся.

Его первой мыслью стало осознание того, что эта тварь уже находится в нем.

Правая рука нестерпимо болела — так, что он почти не чувствовал ее. Но левой он еще мог двигать. Солдат расправил локоть. Пальцы вновь сомкнулись на хвосте червяка, и он единым движением выдернул тварь из своего уха.

Мозг человека удалялся стремительно и невозвратимо. Червь изогнулся, пытаясь высвободиться, но грубые пальцы держали его слишком плотно. Маленькие, сухие глаза червяка встретились со взглядом человека.

Вот ты и попался, гадина.

Солдат сбросил червяка в ладонь и напряг мускулы, чтобы сжать ее, растереть в месиво это мерзкое жирноватое тело.

Я держал на прицеле висящего в ветвях солдата. Франсуаз стояла над ним, согнув колени. Девушка наклонилась, придерживаясь одной рукой, и ее крепкие пальцы сомкнулись на его запястье.

Человек почувствовал, как острая боль пронзает руку. Нервы вспыхнули, словно их облили маслом и подожгли. Пальцы больше не слушались, он постарался сомкнуть их, чтобы раздавить червя.

— Вот и все, — мягко сказала Франсуаз.

Червь изогнулся и поднял голову, словно был не согласен. Его толстый, подрагивающий хвост теперь был покрыт толстым слоем косметического масла.

— Ты уверена, что это ему не повредит? — озабоченно спросил я.

— Вот уж не думал, что буду спасать червей, — пробормотал Бурковиц.

Думаю, ему не понравилось, что червяк удобно устроился внутри его двухугольной шляпы а ля Веллингтон, и обильно обмазывал ее жиром и слизью.

— Это не червь, — ответила Франсуаз, вытирая пальцы моим носовым платком.

— Вот как, — ответил Бурковиц, справедливо полагая, что от этого шляпа чище не станет.

Существо свыклось с необходимостью еще некоторое время пахнуть сладковато-резким косметическим маслом и, свернувшись в клубок, погрузилось в спячку. Будь червь в состоянии говорить, он, пожалуй, попросил бы нас не шуметь так сильно.

— Сейру Лоур погрузили на транспортный вертолет, — доложил центурион Троорг.

— Это славно, — пробормотал в ответ Бурковиц, и его взгляд впился в полевой берет центуриона.

Проконсул спрашивал себя, почему для червя нужна именно шляпа?

— Пусть поторопятся, — бросила Франсуаз, держа платок за один кончик и не зная, то ли выбросить, то ли вернуть мне.

Центурион Троорг пришел нам на выручку, споро исполнив роль утилизатора отходов.

Я не стал спрашивать, куда он дел тряпку.

— Вы говорили о том, что это необычные черви, — напомнил проконсул Бурковиц, кивая головой на свою шляпу.

— Эти существа появились очень давно, — сказала Франсуаз. — У них нет разума, в нашем смысле этого слова.

Девушка уселась на невысокие ограждения.

— Наше сознание связано с речью и практикой. У них нет ни того, ни другого.

— Проще говоря, вы не поймете, — буркнул я. — А почему бы не послать кого-нибудь за эльфийским элем?

— Им неведома жажда деятельности, — продолжала Френки. — Они не стали исследовать мир, в котором появились, или застраивать его червиными городами. По такому пути пошла наша цивилизация. Для них это чуждо. Они хотели другого — полететь к звездам. Они познали наш мир в срок, который для нас немыслим. Возможно, их процесс познания быстрее нашего. Возможно также, они не стали терять времени на бессмысленные детали. В любом случае, наш мир быстро им наскучил, и они захотели большего. Но черви не могли перемещаться между измерениями. Они лишь знали, как это делать. И тогда они стали ждать — пока не появится кто-то другой, кто сможет проводить их в Алмазную Циарру.

— Когда маги начали свой проект, — продолжал я, — черви начали просыпаться. Им нужен был «Глендаар», чтобы их собрат попал в Циарру. Дирижабль не рассчитан для таких путешествий, но это не препятствие для древней и мудрой расы. Там, в глубине мироздания, червь установил маленький маячок — и теперь им открыта дорога к небу.

— Я не понимаю, — признался Бурковиц.

— Вы и не сможете, — ответила Френки. — Это противоречит всем нашим понятиям. Достаточно знать одно — через несколько часов ни одного из них уже не будет здесь. Все они улетят туда, куда стремились миллионы лет.

Маленький червяк в берете проконсула, казалось, никуда не стремился. Он лежал без движения, и даже не подрагивал хвостом, как это делают собаки.

Он отдыхал.

— И это все он рассказал вам за пару секунд, пока вы сидели на дереве?

— У них нет речи и даже мыслей, — ответила Франсуаз. — Это был всплеск эмоций — резкий, отчаянный. Он нуждался в ком-то, кто мог бы ему помочь. И он почувствовал, что мы можем это сделать.

— Пока они находились в Алмазной Циарре, — продолжал я, — Гэбрил Аларонд подвергся мутации. Это произошло случайно. Червь не мог помочь ему до тех пор, пока рейнджер находился в скафандре.

— И тот ушел в лес, чтобы черви могли его вылечить?

— С этой же целью мы должны привезти сюда Сейру Лоур.

— Не только, — произнесла Франсуаз. — Чтобы воспользоваться маячком, червям нужны несколько попутчиков, по крайней мере, двое. Первым должен был стать рейнджер Аларонд; второй Сейра Лоур. Магесса долгое время была медиумом Каролины, и с Гэбрилом ее связывали прочные ментальные узы. Они долго готовили Сейру к путешествию, но мы увезли магессу, и черви не знали, как вернуть ее в лес. Им не оставалось ничего другого, как выбрать случайного человека — одного из солдат, находившихся под началом Селебриэн.

— Какие милые зверьки, — заметил Бурковиц. — А почему он мне этого не рассказал?

— Устал, — пояснил я. — Им необходимо набраться сил перед тем, как отправиться к звездам.

— Мне тоже не помешает, — согласился проконсул. — Но кто такая тогда леди Аларонд?

Маленький позолоченный звонок дрогнул над дверью.

Он висел здесь уже бог знает сколько лет — с того самого дня, как старик Фойли купил придорожный ресторанчик у владельца автозаправки. В те дни он еще не был стариком.

Хозяин вышел из бокового помещения — где обычно проводил дни, читая газету или смотря телевизор. Когда в ресторанчик кто-нибудь заходил, об этом оповещал звонок. Но такое случалось редко.

Старик держал в руках газету, раскрытую на той странице, на которой его прервали. Фойли узнал пожилую женщину с дряблыми щеками. Она стояла на пороге, неловкими движениями кутаясь во что-то бесформенное.

— Добрый день, — сказал он и положил газету на ближайший из столиков.

Фойли всегда вытирал их — дважды в день, утром и вечером. В основном, от пыли.

— Снова забрели ко мне?

— Каролина — плод неудавшегося эксперимента.

Франсуаз остановилась, знаком приказав двум солдатам сделать то же самое. Сейра Лоур лежала на носилках, правая рука то и дело свешивалась вниз, и центуриону Трооргу приходилось ее поправлять.

Френки встала на колени и острием ножа провела по земле ровную линию.

— Положите здесь, — велела она.

— Какого эксперимента? — спросил Бурковиц.

— Его проводил кто-то из ваших людей, — я опустил на землю берет проконсула, и червь выполз из него.

Солдаты распрямились, оставляя на земле носилки с Сейрой.

— Отойдите в стороны, — приказала Франсуаз.

Люди повиновались.

— Маги Черного Круга пытались найти способ путешествия через Циарру. Он очень прост, но для нас немыслим. Поэтому алхимики вернулись к идее дирижабля.

— Но Каролина к тому времени уже родилась?

— Да. Волшебники надеялись создать гнома, способного преодолевать Грани миров.

Трава зашевелилась. Черви ползли по земле, изгибаясь и время от времени поднимая головы, чтобы осмотреться — жест, которого вы никогда не увидите у настоящего червя.

Дыхание Сейры Лоур стало ровнее, рот открывался.

Черви появлялись со всех сторон — и было их очень много. Они забирались на щеки магессы и падали в распахнутый рот.

— Десятилетия Каролина жила в облике гнома, но теперь стремительно начала меняться. Она будет уничтожать всех, кого ни встретит. Единственное, что в ней осталось — жажда разрушения.

— И до каких пор Каролина будет уничтожать людей? — спросил Бурковиц.

— Пока мы ее не остановим.

— Это правда, — согласился Фойли.

Старухе было тяжело стоять — кожа висела на ее ногах складками, а сами они подгибались с трудом. Дворфу даже казалось, что суставы женщины гнутся не совсем так, как положено у нормального человека.

Он поздравил себя с тем, что сам, давно перевалив за шестой десяток, все еще ходит ровно и даже не задыхается.

— Я держу здесь небольшую лавочку. Ничего особенного — так, иногда кому-то из соседей понадобится лопата или мотор для газонокосилки.

— Мне нужен керосин, — сказала леди Аларонд. — Две большие канистры. А еще промасленная бумага.

Доктор Селебриэн отняла руку от живота. Только теперь тело перестало трястись, и в голове больше не стучало. Она наклонилась, и ее обильно вырвало на траву.

Сильфида выпрямилась, вытирая рот тыльной стороной ладони, и тут же ее стало рвать снова. Она испачкала себе пальцы и воротник форменной куртки.

Старая жирная тварь.

Кем бы ты ни была.

Тебе не удастся уйти так просто, оставив меня в дураках.

Даже если тебя нельзя убить пулей — должны быть другие способы.

И Селебриэн их найдет.

Ее снова вывернуло наизнанку, складывая пополам и забивая нос мелкими, остро пахнущими кусочками полупереваренной пищи. На этот раз все кончилось очень быстро — желудок был уже пуст. Но даже теперь он не хотел успокаиваться и конвульсивно сжимался, словно теперь изо рта собирались полезть сами кишки.

Селебриэн глубоко вдохнула, лесной воздух немного помог ей. Она вытерла руки о листья, потом о полы форменной мантии.

Я прикончу тебя, жирная старуха.

Но сперва узнаю, какую тайну ты скрываешь.

— Вы уверены, что донесете?

Дворф с сомнением окинул взглядом фигуру старухи. С каждой минутой Фойли примечал в ней новую странность, и они заставляли его тревожиться. Одежда женщины, приличная и достаточно дорогая, была порвана, измазана в грязи и залита чем-то белым и давно застывшим.

Кожу на кончике носа свезло, и из него долго текла кровь, но женщина даже не подумала ни вытереть ее, ни остановить. Глаза, которые и раньше выглядели мутными, лишенными выражения, теперь словно вовсе ей не принадлежали.

Живот леди Аларонд резко вздулся, потом опал.

— Я уж дойду, — сказала она.

Старая женщина наклонилась, чтобы поднять канистры, направилась к двери.

— Эй, мэм, — окликнул ее Фойли. — Вы так и не заплатили.

Гэбрил Аларонд поднялся с земли. Последний червяк выползал из его рта и, упав на траву, скрылся в ней.

— Звезды, — прошептал он. — Скоро я снова увижу вас.

Глаза Каролины были маленькими — казалось, гораздо меньше, чем дырки в черепе. Темные, сухие и вращающиеся.

Правый проворачивался неровно, словно ему что-то мешало.

— Э, нет, леди, — запротестовал старый Фойли. — Я не могу отпускать керосин бесплатно. У меня и так дела идут не шибко — так что или платите, или оставьте здесь.

— Мне он нужен, — сказала Каролина.

Она разжала и свела жвалы, быстрым рефлекторным движением. Острые пластины срезали пластину человеческой плоти, там, за оболочкой ее черепа.

Не важно. Леди Аларонд больше не дорожила ими — мерзкими, красными наростами, бледной безжизненной кожей. Омерзительным пучком шерсти на голове — волосами, ногтями. Ей было противно и дальше оставаться в облике дворфа.

Фойли забеспокоился.

— Эй, леди, да у вас кровь изо рта идет. Вы, случаем, не больны?

— Мне нужен керосин, — повторила леди Аларонд.

— Э, нет, — выбормотал Фойли свою излюбленную присказку. — Вы уж лучше сядьте.

Тело Каролины изогнулось, хвост щелкнул, заставляя подгибаться ноги. Белая вязкая жидкость, заменявшая ей кровь, стала пульсировать быстрее и сочилась из дыр, пробитых пулями в теле.

— Мне нужен керосин, — сказала она.

— Я лучше вызову вам доктора, — решил Фойли.

Он повернулся спиной.

— Наш док — может, и не бог весть какая знаменитость, — бормотал старик себе под нос, — но дело свое знает. Это я вам говорю.

Дворф не видел, как вздрогнуло тело Каролины.

Голова старой женщины начала подниматься над плечами.

Сперва на шее появилась узкая полоска, потом расширилась, и вниз опала окровавленная бахрома. Червь вытягивался, стремясь сбросить с себя мерзкий человеческий череп. Глаза леди Аларонд исчезли, и сквозь пустые глазницы виднелась задняя стенка черепа.

Кожа вокруг всей шеи начала хрустеть — она разрывалась. Пальцы женщины стали ватными, ноги подогнулись, но все еще держали ее.

— Сейчас я позвоню доктору, — не оборачиваясь, пробормотал дворф.

Каролина смотрела на него сзади — там, где из воротника рубашки поднималась шея. Пена вздувалась между острых жвал.

— Она здесь, — бросила Франсуаз. — Теперь я ее чувствую.

— Еще бы, — подтвердил я, сбрасывая скорость. — Это единственное место в округе, где продают керосин. Он нужен ей, чтобы сжечь коконы червей. Ты взяла с собой что-нибудь большое и острое?

Наш автомобиль уткнулся носом в обочину.

— Ей нужно тело гномицы, чтобы донести канистры.

Из домика раздался выстрел.

— Э, нет, — прокряхтел старый Фойли.

Он держал в руках охотничье ружье — бывали дни, когда дворф ходил с ним в лес, да только давно бросил это занятие.

Пуля пробила насквозь круглую голову червя. Правый глаз Каролины остановился, потом повернулся в другую сторону. Она изогнулась, переворачивая канистру с керосином.

Старик стоял у стены, у той, что украшала голова осетра. Жесткие усы Фойли встопорщились.

Он выстрелил снова.

Тварь перед ним двигалась медленно, словно никуда не спешила. Червяк взмахнул хвостом, сбрасывая гномьи останки, и устремился вперед.

— Так что ж это, тебя пули не берут, — тихо сказал старик.

Он вставил в ствол новый патрон, его пальцы не дрожали.

Огромный червь перевернул столик, на пол со звоном упала вазочка, предназначенная для цветов.

Она разбилась.

— Мне нужен керосин, — сказала Каролина.

Фойли не мог понять гулкого, клекочущего скрежета, вырывавшегося из глотки монстра.

— Не нравятся пульки, — пробормотал он.

Старик прикидывал — успеет ли он выстрелить снова, или лучше спрятаться в доме и закрыть дверь.

Каролина смотрела, как дергается кадык человека, когда тот разговаривал. Вот куда она вопьется.

Фойли прицелился и спустил курок.

Пуля вошла в правый глаз червяка, вогнав его глубоко в мягкие ткани головы. Каролина наполовину ослепла, резкая боль заставила ее остановиться.

— Керосин, — сказала она.

Дворф достал следующий патрон и послал в ствол.

Наверное, это было ошибкой.

Каролина сжалась, потом ее голова нырнула вперед. Острые жвалы сомкнулись на ноге Фойли.

Ружье выпало из пальцев старика.

— Мастер Фойли! — крикнул я, подбегая к двери. — Что с вами?

Громко зазвенел колокольчик.

Дворф пытался подняться, чтобы дотянуться до ружья. Если эта тварь станет грызть ногу — он успеет выбить ей и второй глаз. В упор.

Леди Аларонд приподняла голову. Вязкая струя мозгового вещества выливалась из черепа. Несколько капель закатились между распахнутых жвал, и Каролина попробовала на вкус собственные мозги.

Ей понравилось.

Она переползла дальше, прижимая старика к полу, не давая подняться. Его кадык резко дернулся, дворф попытался прикрыть шею руками.

Тварь открыла рот.

— Каролина!

Франсуаз размахнулась. Острое прямое лезвие мелькнуло в воздухе. Оно прошло сквозь голову Каролины, сшибая добрую треть.

Лезвие вонзилось в деревянную стену, узорчатая рукоятка задрожала.

Водопад агонии залил огромного червя. Волна боли, родившись во взрезанном мозгу, обрушивалась вниз, пронзая каждую клетку мягкого розоватого тела.

Она вытянулась во всю длину, потом опала. Жвалы распахнулись — но не затем, чтобы сомкнуться на горле старика. Каролина издала глухой клекот, второй глаз начал вращаться в два раза быстрее.

Гномья кожа лежала под моими ногами. Череп был полностью отделен от тела, седые волосы спутались.

Старик вывернулся из-под жирного тела твари и откатился в сторону, опрокидывая стулья.

— Каролина, — позвала Франсуаз.

Я перехватил тяжелый баллон так, чтобы мне было удобнее его держать.

— Надеюсь, это не очень больно, Каролина? — ласково осведомилась Френки.

Тонкие длинные пальцы девушки легли на спусковой крючок.

Каролина извернулась, глядя на нас с ненавистью, какую к эльфу может питать только его неудавшееся творение.

Маленькое синеватое пламя хрипело и давилось кислородом, колеблясь над широким стволом огнемета.

— Каролина, — позвала Франсуаз. — А тебе не очень холодно?

Огромный червь свернулся клубком, и мозговая жидкость вытекала из рассеченной головы. Все тело было изранено, и бледноватые пятна устилали пол в том месте, где ползла Каролина.

Ее хвост мелко дрожал, кожа на теле вздувалась нарывами, и сразу опадала.

— Пойдем домой, Каролина, — сказала Франсуаз.

Червяк нагнул голову, жвалы раскрылись. Я услышал резкий клекочущий звук — звук, который никогда не издавали настоящие черви. Речь была тем, что Каролина получила от людей.

А еще ненависть.

— Тебе окажут помощь, Каролина, — продолжала Френки. — Вылечат. А потом ты тоже сможешь полететь в Циарру. Только больше не надо никого убивать. Ладно?

Старый Фойли отходил к дальней стене своего ресторанчика. Он так не решался повернуться спиной.

— Тебе больно, — мягко произнесла Франсуаз. — Ты устала. Все пошло не так, как ты хотела. Но это не страшно. Все можно исправить. Только пойдем с нами. Выползай из своего угла, и все будет хорошо.

Червяк извернулся, расправляя тело.

— Пойдем, Каролина, — сказала Френки. — И ты получишь все, чего хочешь.

Леди Аларонд склонила голову — так, как делают люди. Она распахнула жвалы и выкрикнула что-то. Затем поползла вперед.

— Хорошая девочка, — проворковала Франсуаз. — Хорошая, умная девочка.

— Всем стоять на месте, — раздался громкий крик.

Откуда-то снаружи.

— Всем стоять на месте — или я взорву вас к чертям.

Селебриэн стояла, судорожно сжимая руки на пистолете. Она потеряла свой табельный — где-то в лесу, но у нее был и запасной.

Через стеклянное окно она могла видеть все, что происходит в крохотном ресторанчике.

Только бы эта жирная тварь ее услышала. И подчинилась.

Иначе они все там сдохнут.

— Слышишь Каролина? — закричала Селебриэн так громко, что у нее заболело горло. — Оставайся на месте.

Франсуаз наклонила голову, пытаясь рассмотреть за окном невысокую фигуру сильфиды.

— Ты не попадешь, Селебриэн, — громко произнесла она. — И нас здесь двое.

Огромный червяк замер, поворачивая голову к окну.

А еще он смотрел на предмет, находившийся под моими ногами.

Селебриэн рассмеялась — громко, отрывисто.

— Зато канистр тоже две, — выкрикнула она. — Вы будете очень весело гореть там, внутри.

Мозг Каролины разрывало от боли.

Девушка была права — леди Аларонд действительно устала. Может, демонесса сказала правду, и ей позволят улететь?

Как бы этого хотелось.

Старый Фойли смотрел на меня.

— Я сказала, слушай меня, — закричала Селебриэн.

Огромный червь на полу не пытался спорить.

Но сильфида уже перешагнула все пороги, которые отделяют человека от его самого страшного безумия.

— Выползай в окно. Пробей его своей мордой — она у тебя большая. Ну же!

Червь поднял голову и поглядел на широкую полоску стекла, отделявшую его от внешнего мира. Я понял, что при ударе мелкие осколки просыплются в ее обнаженный мозг, и она это тоже понимала.

— Ну же! — истошно закричала Селебриэн. — А то я вас всех там поджарю.

— Проконсул Бурковиц, как всегда, опоздал, — пробормотал я.

«Каролина, — подумал я. — Нужно только махнуть хвостом — от тебя направо. Это все».

Не знаю, поняла ли она меня, или червь сам пришел к такой мысли остатками своего беловатого мозга. Но я точно знаю, что старому Фойли никак не мог отдать телепатического сигнала.

Но он тоже все понял.

Каролина взмахнула хвостом, подталкивая ему ружье.

Селебриэн не могла видеть Фойли, потому что тот стоял в дальнем углу.

Она бы все равно выстрелила в канистру, как только леди Аларонд окажется достаточно далеко.

Кто знает, что она хотела делать с искалеченным, обезумевшим от боли червем.

Мастер Фойли всадил пулю Селебриэн прямо в шею.

У него был только один патрон в стволе — старое, давно отслужившее ружье. И этот патрон тоже сослужил свое.

Селебриэн всхрипнула, когда пуля прошлась между позвонками. Она нажала на спусковой крючок — но к тому времени ее тело уже заваливалось назад, и выстрел ушел в небо, даже не потревожив белые облачка.

Сильфида стояла на коленях, обхватывая левой рукой пробитое горло.

Ей шла форма Драконьей Гвардии — она придавала характер бледному лицу.

— Вы поставляете нам все более странных пациентов, — заметил алхимик, опуская с лица хирургическую повязку.

Леди Аларонд лежала внутри огромного контейнера шестиугольной формы. Его дно было выложено мягким эльфийским бархатом. Тело червя не двигалось, но глаза все еще медленно вращались, исподволь наблюдая за нами.

— Процесс регенерации происходит быстро, — продолжал врач. — Никогда такого не видел. Не удивлюсь, если скоро пациентка сможет нарастить на себя и гномьи органы.

— Она этого не захочет, — ответил я.

Санитары подхватили футляр, в котором лежала Каролина, и осторожно понесли его к медицинскому вертолету — тому, на котором несколько часов назад в лес прилетела Сейра Лоур.

— Как только она поправится, то улетит вместе с остальными. И они помогут ей — не знаю, в чем. Наверное, найти себя. Она слишком долго жила среди эльфов, хотя сердце ее принадлежит Циарре.

— Селебриэн в Белом зиккурате, — сказал Бурковиц. — Маги говорят, что она выздоровеет. А знаете, этот дворф требует, чтобы мы оплатили ему выбитое стекло, канистру керосина и еще какую-то вазочку.

— Оплатите, — отмахнулся я. — Драконья гвардия от этого не обеднеет.

Рейнджеры сворачивали небольшой лагерь, и старый акрополь вновь становился заброшенным.

— А что стало с Гэбрилом Аларондом? — спросил проконсул. — Черви спасли его от последствий мутации?

— Думаю, он излечился не только от этого, — вполголоса произнес я. — Френки, они действительно держались за руки, пока не увидели нас, или мне только показалось?

Аларонд и магесса махали нам, поднимаясь по склону.

— Сейра тоже выглядит лучше, — заметила Франсуаз.

— Думаю, она поняла, что есть способ сделать карьеру, не прекращая от этого быть женщиной.

Гэбрил и Сейра подошли к нам, и рейнджер улыбнулся — весело, открыто, как на той старой фотографии.

— Они хотят поблагодарить вас, — сказал он.

— Кто? — не понял проконсул.

Рейнджер наклонился, и маленький червь быстро вполз по его руке.

— Вы помогли им вернуть Каролину. Они не бросили бы ее здесь, одну, каких бы ошибок она ни совершила. Поэтому они хотят сделать вам небольшой подарок. Сделаешь это сама, Сейра?

Он посмотрел на свою спутницу, та засмеялась.

— Лучше ты.

Рейнджер поднял руку и провел в воздухе ладонью.

— Какой подарок? — спросил Бурковиц.

— Это он и был, — засмеялась Сейра. — Объясни им, Гэбрил.

— Путь в Циарру, — ответил Аларонд. — Тот, что они строили. Теперь эта дорога открыта для вас.

— Не понимаю, — сказал проконсул.

Сейра вновь засмеялась и взяла Гэбрила под руку.

— Нам пора, — сказала магесса.

Они исчезли — исчез и червяк, сидевший на руке рейнджера.

— И это все? — удивился Бурковиц.

— Да, — ответила Франсуаз. — Они ушли в Алмазную Циарру. Наш мир для них — теперь лишь один из тысяч.

— Но нет, — Бурковиц поднял голову, словно надеялся увидеть что-то среди белых облаков. — А как же сноп света? Яркие огни? Мерцание и тому подобное. Так всегда показывают в кино.

— Они улетают, проконсул, — пояснил я. — И это для них главное. Им ни к чему радовать вас фейерверком.

Франсуаз тоже смотрела в небо, на ее губах играла странная улыбка.

— Какое необычное свадебное путешествие, — пробормотала она. — Может, Сейра была права, что ждала столько времени.

— И все-таки, — сказал проконсул Бурковиц. — Там должны были быть свет и мерцающие огни.