Сумерки Баригора

Баригор, Лориц, 15 мая 3607 года

– Мой дорогой друг! Добро пожаловать ко двору короля Фридриха! Проходите, проходите, уверен, всем не терпится вас поприветствовать.

Сухопарый мужчина средних лет c аккуратной, тронутой сединой бородкой расплылся в улыбке. Но в его глазах плясали черти. Собравшиеся в просторной богатой гостиной, выходящей на террасу в саду, явно не разделяли его энтузиазма. Стоило одетому в роскошный изумрудно-зеленый фрак мужчине с посохом черного дерева войти в залитый солнцем зал из дворцового сада, как по помещению пробежал нервный шепот. Какая-то дама даже вскрикнула.

– Это же Седрик Ардейн! – воскликнул кто-то громче, чем позволял этикет.

– Что, тот самый? – подхватил другой. – Некромант?

В их словах слышались и ужас, и благоговение. В Баригоре некромантов боялись. Уважали, потому что на протяжении многих сотен лет они служили королевской семье, но больше боялись. Про некромантов ходили самые жуткие слухи, а историями о них матери пугали своих детей. «Будешь плохо себя вести – придет некромант и превратит тебя в своего мертвого раба» – это слышал, должно быть, каждый ребенок Баригора. И всё же некроманты были знатью, частью королевского двора. И дворянам волей-неволей приходилось мириться с их присутствием.

Сейчас, когда король находился в шаге от кончины, все придворные с трепетом ждали появления некроманта. Иначе и быть не могло, ведь где смерть – там и ее жрецы. Но никто не ожидал, что этим некромантом окажется сам граф Седрик Ардейн – по слухам, единственный за несколько веков некромант, которому удалось достигнуть четвертого круга.

Седрик вышел на середину гостиной. Окинул взглядом нарядных дам и кавалеров, группками стоящих у столиков с легкими закусками, напряженно сидящих на неудобных, но изящных голубых кушетках или следящих за происходящим с балкона второго этажа. Все они выглядели так, как будто пришли во дворец на бал, а не ждали тут новостей о смерти своего правителя. Для собравшихся здесь смена власти означала новые возможности, а вовсе не трагедию.

– Господа, дамы! Рад видеть вас всех в добром здравии! – Голос Седрика звучал радостно и непринужденно, как будто он пришел на встречу с друзьями, но сквозь него струился яд. – Как жаль, что того же нельзя сказать о нашем короле!

Кто-то на балконе ахнул.

– Но я могу вас заверить, его величество еще жив, я бы почувствовал, будь это не так. Поэтому вы можете пока расслабиться и продолжить угощаться этими изысканными закусками и винами, уверен, они восхитительны. Не стоит останавливаться из-за нас. Мы здесь, лишь чтобы засвидетельствовать свое почтение.

Седрик оглянулся, ища глазами кого-то в тени сада.

– Ваша светлость, явите же свой лучезарный лик высшему обществу.

Стоящий рядом с Седриком первый министр Реймонд фон Моргенштерн прыснул в кулак.

– Седрик, любезный, ты, как всегда, великолепен. Но ты прав, где же твой друг?

– Прячется в саду!

– Хватит насмехаться! – раздался откуда-то из тени высоких деревьев снаружи твердый приятный мужской голос. Немного позже на свет вышел и его обладатель: сегодня Квентин был одет в парадный светло-коричневый китель с золотыми эполетами и вышитой слева на груди монограммой «А».

По залу вновь пробежала волна пересуд. Двор до сих пор не забыл историю с позорным изгнанием герцога фон Аурверна из столицы. Еще несколько лет после этого события по дворцу и гостиным столицы ходили слухи, что герцога изгнали не за ненадлежащее обучение принца Регина, как было объявлено, а за отказ вступить в связь с королевой, широко известной своей любовью к молодым красивым юношам. В конце концов, кто же будет объявлять парией официального правителя одной из крупнейших провинций страны только за то, что тот не сошелся характерами с одиннадцатилетним принцем, рассуждали люди.

Приказом королевы фон Аурверну было категорически запрещено приезжать в столицу и тем более показываться во дворце, но приближающаяся кончина монарха всё меняла. Хотя так считали не все. Из группы дворян, расположившихся у стола с напитками, в центр зала вышел средних лет мужчина в изящном бело-голубом костюме. Его худое круглое лицо со впалыми глазами обрамляли аккуратно уложенные светлые волосы. Мужчина явно старался привлечь к себе внимание: он шел, нарочито громко стуча каблуками и для пущего эффекта цокая по плитам пола металлическим наконечником позолоченной трости. Он открыл рот раньше, чем подошел к фон Моргенштерну и его гостям, и вынужден был говорить громко, отчего его и без того не очень приятный гнусавый голос стал высоким и резким:

– Что здесь происходит?! Лорд фон Аурверн, высочайшим королевским указом вам запрещено въезжать в столицу!

Такое резкое нападение заставило Квентина врасплох, он потупился – удар пришелся по больному. Но его друзья не растерялись.

– Вообще-то никакого указа не было, – с легкой улыбкой заметил Реймонд.

– Да-да, лорд Лаппорт, – поддержал его Седрик, – как бы вам этого ни хотелось, его величество не пошел на поводу у своей супруги, и все так называемое изгнание Квентина из столицы держалось в основном на его чересчур ответственном ко всему отношении. Кстати, отличный парик, Левин.

По залу пронесся легкий, явно сдерживаемый смешок. Лицо министра финансов Левина Лаппорта налилось кровью. Когда злился, он чем-то напоминал маленькую худощавую жабу. Его брови так близко сходились на переносице, что почти касались друг друга, а не по возрасту рано опустившиеся щеки еще сильнее свисали вниз вслед за губами. Особую комичность этому зрелищу придавало то, что ростом Лаппорт был необычно высокому вытянутому Седрику едва по грудь.

– Да как вы смеете! – Министр финансов едва ли не подпрыгивал на месте. – Это оскорбление! Вы слышали?!

По залу пронесся еще один смешок, уже громче. Придворные просто не в силах были сдержаться, настолько абсурдно выглядел этот конфликт сейчас, когда в любую минуту могла прийти весть о кончине короля.

Седрик бросил взгляд на Реймонда, который лишь снова заговорщически улыбнулся, и на Квентина, который тут же демонстративно отвел глаза, открещиваясь от замысла своего товарища. Не обратив на это внимания, некромант чуть приподнял свой посох, и его навершие – огромный темный изумруд – начало светиться леденящим душу зеленым светом, с каждой секундой разгораясь все ярче.

Министр финансов не сразу заметил это, ослепленный бессильной яростью, но стоило неестественному свету коснуться его глаз, как поведение министра резко изменилось. Левин Лаппорт осел, сжался, став еще меньше, чем раньше. Так же резко, как до того кровь прилила к его лицу, она его покинула, оставив лишь мертвенную бледность. Шажок за шажком Левин попятился, не отрывая взгляда широко раскрытых глаз от сияющего посоха некроманта. Его бледные губы невнятно шевелились – министр финансов пытался молиться.

Собравшиеся в гостиной разделяли страх лорда Лаппорта. То тут, то там начали раздаваться нервные перешептывания, вскрики и шорох подолов роскошных платьев, сопровождавший отступление их хозяек подальше от центра зала. Все в Баригоре боялись некромантов, даже знать.

Когда министр финансов отошел на несколько метров, Седрик, за все это время не изменившийся в лице, лениво опустил тут же переставший светиться посох и зевнул.

– Прошу прощения, благородные дамы и господа, – произнес он, все еще зевая, – на моем посохе собралось много пыли, я решил его почистить. Ни в коем случае не хотел вас побеспокоить.

Седрик бросил взгляд на Реймонда, который в этот момент напоминал очень довольного кота. Первый министр вместе со всем залом наблюдал за тем, как Левин Лаппорт трясущейся рукой тянется к стоящему на столе бокалу с игристым вином и залпом выпивает его, едва не выливая содержимое на свой роскошный фрак.

– Думаю, больше он не станет докучать тебе, Квентин, – улыбнулся Реймонд.

– Не стоило этого делать, – буркнул тот в ответ, – Седрик, зачем ты опять пугаешь людей своими силами? Тебя же не меньше моего раздражает, что они тебя боятся!

– Ваша светлость, как вы верно заметили, я уже внушаю им страх, – пожал плечами некромант, – и они не станут бояться меня меньше, даже если я буду вести себя как девственница на первом балу. История Тары Лурской тому подтверждение. Так почему бы не поразвлечься?

Квентин не удостоил это замечание ответом. Вместо этого он повернулся к Реймонду и спросил:

– Лорд фон Моргенштерн, уверен, вы позвали нас сюда не для того, чтобы издеваться над лордом Лаппортом. Так, может, обсудим ваши планы в каком-то более уединенном месте?

– Ах, Квентин, ты всегда такой серьезный, сразу переходишь к делу, – ответил первый министр, – это мне в тебе и нравится. Что ж…

Прежде чем Реймонд смог продолжить, по залу разнесся уверенный, хоть и довольно высокий голос, исходящий откуда-то с балкона второго этажа:

– Что здесь происходит?!

Все собравшиеся на первом этаже гостиной тут же подняли головы на этот голос, чтобы увидеть не кого иного, как молодого принца Регина, стоящего у балюстрады в сопровождении двух гвардейцев своего отца. Принц выглядел уверенно и гордо. Черный бархатный китель с высоким воротом подчеркивал его статность.

– А он возмужал, – произнес Седрик так тихо, что его могли услышать лишь стоящие рядом, а потом продолжил так, что мог дотянуться до каждого в зале: – Ничего серьезного, ваше высочество, всего лишь ваши верные подданные прибыли ко двору.

Резко стало тихо. Легко, уверенно и без тени смущения сильнейший некромант этого столетия раскрыл всему высшему свету, кого он поддержит в предстоящей борьбе за власть. А вместе с тем раскрыл и планы первого министра и герцога одной из богатейших провинций страны. Каждый в зале понимал, что это значит.

Понял это и Регин. Буквально на мгновение принц изменился в лице, но тут же совладал с собой и уверенным и властным голосом обратился к Седрику и его группе:

– В таком случае, благородные господа, я буду рад принять вас в своем кабинете.

– Замечательная идея, ваше высочество, – улыбнулся лорд фон Моргенштерн. – Господа, пройдемте!

Квентин одарил своих товарищей угрюмым взглядом, ясно выражающим всё то, что он думал о сложившейся ситуации, но спорить не стал.

Не сговариваясь, гости расступались на пути троицы, пропуская их к изящной кованой лестнице, ведущей на балкон. И всё это время они молчали. Кто-то все еще был шокирован заявлением Седрика, кто-то просто не знал, что сказать, но многие напряженно обдумывали свои дальнейшие действия в изменившейся ситуации.

– Что вы себе позволяете, лорд фон Моргенштерн?! – возмущенно воскликнул Регин, когда гвардейцы оставили его наедине с незваными гостями. Принц выглядел напряженным, ему с большим трудом удавалось держать лицо, не давая эмоциям вырваться наружу. Но что это были за эмоции? Раздражение? Досада? Или, может быть, страх?

Четверо мужчин расположились в сравнительно небольшом по меркам дворца кабинете принца. Пол здесь был застлан шикарным арагвийским ковром с замысловатым природным орнаментом, а на закрытых изящными панелями из темного дерева стенах висели картины знаменитых художников. Слева от двери во всю стену растянулись ряды книжных полок, плотно заставленные трудами по истории, экономике и естественным наукам.

Несмотря на его небольшую площадь, в кабинете нашлось место для двух огромных арочных окон, выходящих во внутренний двор. В небольшом саду, разбитом там королевой Софией, цвели и благоухали изящные клумбы с тюльпанами. С третьего этажа, где находился кабинет, хорошо читался высаженный цветами герб Баригора.

Регин стоял, опираясь спиной на свой массивный письменный стол, выполненный из дерева того же оттенка, что и настенные панели, и заваленный толстым слоем бумаг и раскрытых книг. Взгляд принца метался между тремя мужчинами, стоящими напротив. Реймонд находился чуть впереди, и весь его вид выражал серьезность и уверенность, как и всегда. Герцог Аурверн почти не отошел от двери и выглядел смущенным. Было очевидно, что вся эта ситуация доставляет ему дискомфорт. А Седрик как будто совсем не обращал внимания на принца и всю серьезность ситуации, виновником которой был, и со скучающе-задумчивым видом разглядывал тюльпаны во внутреннем дворе. И всё же именно на некроманте то и дело останавливался взгляд молодого принца.

– Я понимаю ваше возмущение, ваше высочество, ситуация немного вышла из-под контроля. – Реймонд осуждающе покосился на Седрика, который не удостоил его вниманием. – Граф Ардейн, как вы наверняка слышали, знаменит своей эксцентричностью.

При упоминании имени некроманта Регин чуть заметно вздрогнул. Принц быстро совладал с собой, но его реакция не укрылась от цепких глаз первого министра.

– Что-то не так, ваше высочество?

– Нет, мне просто ранее не доводилось иметь дел с… – Регин замялся, подбирая слова, – графом Ардейном.

– Не стесняйтесь, ваше высочество, – заговорив, некромант даже не обернулся, но в его голосе отчетливо слышалась усмешка, – говорите как думаете: «Не доводилось иметь дел с некромантом». Или даже, любят добавить некоторые, «с этим мерзким некромантом». Уверен, ваши нянечки не жалели деталей, рассказывая страшилки о таких, как я.

– Седрик! – Квентин встрепенулся, дерзким замечанием друга выведенный из подавленного состояния, в котором пребывал с того самого момента, как они покинули бальный зал. – Что ты себе позволяешь?

– Не стоит, лорд фон Аурверн, – остановил его Регин; принц выглядел пристыженным, но его голос звучал уверенно, – граф Ардейн прав. Я позволил глупым заблуждениям повлиять на мое отношение к нему, хоть я и знаю, как много его предки и коллеги сделали для этой страны. И я прошу прощения.

Регин пристально посмотрел на некроманта, и тот повернулся и встретился с ним взглядом холодных изумрудных глаз. А потом лишь быстро кивнул и вновь вернулся к созерцанию сада королевы Софии. Но у Регина были совсем другие планы:

– Теперь, когда этот вопрос улажен, я требую объяснения вашим словам в бальном зале, лорд Ардейн!

Некромант тяжело вздохнул и, не оборачиваясь, махнул рукой в сторону первого министра:

– Уверен, герцог фон Моргенштерн объяснит все куда лучше меня.

– Дело в том, ваше высочество, – тут же перехватил инициативу Реймонд, – что наша небольшая группа опасается, что после кончины вашего батюшки, его величества, при дворе могут наступить неспокойные времена…

– Говорите прямо! – Регин начал терять терпение, и в его голосе появились стальные нотки.

– А он мне уже нравится, – пробормотал себе под нос Седрик, но в маленьком кабинете его было прекрасно слышно всем, – на Фабиана похож.

Прежде чем кто-то успел (или захотел) прокомментировать ремарку некроманта, Реймонд продолжил:

– Что ж, ваше высочество, если вы настаиваете, – он понизил голос, – мы предполагаем, что или лорд Лаппорт, или ваша благородная сестра, леди Эсмеральда, могут устроить переворот.

– И покуситься на священное право Вернона на престол?! – не в силах сдержать эмоции, воскликнул Регин.

– Тише-тише, ваше высочество, в этом дворце у стен есть уши. Спешу вас заверить, я понимаю ваше возмущение. Но его высочество Вернон с юных лет не жил при дворе и не пользуется популярностью среди своих подданных. Кроме того, вы сами наверняка знаете, какие слухи ходят о его душевном здоровье.

– Я говорил с Верноном после его возвращения в столицу, его здоровье в полном порядке.

– Того, что это знаете вы, недостаточно, чтобы изменить мнение придворных.

– Нет-нет-нет. Я не верю, что матушка или тем более Эсмеральда пойдут на такое! Вы бредите, лорд фон Моргенштерн.

Первый министр уже открыл рот, чтобы что-то возразить, но его прервал звон разбивающегося стекла. Блестящие осколки одной из створок окна, возле которого стоял стол принца, засыпали арагвийский ковер, утопая и теряясь в высоком плотном ворсе. Из разбитого окна повеяло свежестью, молодой листвой и нагретыми на солнце тюльпанами. Стало слышно щебетание обитающих в саду птиц и жужжание насекомых. И всю комнату заполнил странный тягучий треск, сопровождающийся звуком вибрации.

На все это потребовалась лишь секунда, за которую Квентин успел положить руку на рукоять своей шпаги, а Реймонд – закрыть лицо локтем. Но произошло и кое-что еще. Огромный рабочий стол принца изогнулся, будто встав на дыбы. Из гладкой поверхности на уровне головы Регина торчал, дергаясь вверх-вниз, но уже замедляясь, короткий метательный нож. Еще секунду назад никакого стола в этом месте не было.

Регин смотрел на нож широко распахнутыми глазами, не в силах оторвать взгляд. Произошедшее постепенно складывалось в единую картинку, которая позволяла сделать только один вывод: этот нож должен был попасть в горло принца.

Общее оцепенение нарушил встревоженный возглас Квентина:

– Седрик! Седрик, ты в порядке?

Регин и Реймонд почти синхронно обернулись на графа Ардейна, чтобы увидеть, как тот медленно оседает на пол. Его посох – единственное, что удерживало некроманта от болезненного падения, – сиял изумрудным светом, столь ярким, что его было видно даже в лучах солнца.

– Жить… буду… – прохрипел Седрик. Его голос звучал совсем слабо, будто принадлежал дряхлому старику в шаге от воссоединения с Алором. Каждое слово давалось некроманту с трудом.

– Ваше высочество, вы в порядке? – спохватился первый министр, оборачиваясь к Регину.

– Да, – в голосе принца не было уверенности, – но я не понимаю…

– Кажется, вас пытались убить, – прокомментировал некромант. Даже в таком состоянии он оставался верен своей язвительности.

В наступившей паузе Квентин помог другу подняться на ноги и, опершись на плечо, доковылять до стоявшего в углу, у книжного шкафа, кожаного кресла. Седрик тяжело опустился, а скорее даже упал в него и со стоном вытянул непропорционально длинные ноги. Некромант всегда был бледным, но сейчас его кожа казалась почти прозрачной, под ней отчетливо проступали вены, а под глазами пролегли темные круги. Граф Ардейн выглядел измученным, истощенным, почти мертвым. И начавший постепенно угасать изумрудный свет посоха, освещавший его лицо, лишь добавлял ситуации драматизма.

– Это вы сделали? – До Регина постепенно начало доходить, что стол не мог сам по себе изменить форму и защитить его.

– Вы видите здесь других некромантов, ваше высочество? – Седрик усмехнулся, его бледные, почти белые губы изогнулись было в улыбке, и некроманта тут же настиг приступ тяжелого удушающего кашля.

– Но как?

– Я сейчас немного не в том состоянии, чтобы провести вам подробную лекцию, но, если в двух словах, я воззвал к мертвому в вашем столе и заставил его изменить форму.

– Мертвому?

– Во всем, что когда-то было живо, есть мертвое, ваше высочество. В вашем столе. В этом кресле. Даже в нас с вами. Разве что в этом клинке, – Седрик еле заметно кивнул в сторону торчащего из стола метательного ножа, – нет ничего мертвого, ведь он сделан из металла. Иначе я смог бы остановить его. Это было бы проще.

– Как ты его заметил? – спросил Квентин, в его голосе звучало недоумение, смешанное с досадой.

– У меня есть способы. Но я предлагаю продолжить этот разговор в другой раз. Сейчас он дается мне тяжело.

Седрик замолчал, закрыл глаза, и вскоре стало ясно, что некромант уснул.

– Я думаю, – чуть натянутым, но все же уже спокойным голосом заключил Реймонд, – что, пока граф Ардейн отдыхает, мы с вами, господа, могли бы пойти прогуляться в парк.

Регин лишь молча кивнул.

– Но что делать со следами покушения? – Квентин встревоженно оглядел кабинет.

Весь пол был усеян осколками, бумагами и книгами, которые разлетелись во все стороны, когда стол Регина изогнулся. Остатки двойного стекла одной из нижних секций арочного окна угрожающими зубьями торчали из деревянной рамы.

Реймонд подошел к столу. Несмотря на ковер, стекло скрипело под его изящными лакированными башмаками, но его это не смущало. С заметным усилием первый министр выдернул нож, глубоко вошедший в древесину стола.

– Хорошее оружие, – прокомментировал он, проверяя баланс ножа рукой и пристально разглядывая его, – работал профессионал.

– Ты сомневался?

– Нет. – С этими словами герцог фон Моргенштерн подхватил со стола случайный лист бумаги и аккуратно, будто важную посылку, завернул в него нож. После чего спрятал получившийся сверток в один из карманов своего костюма.

Регин наблюдал за всем этим молча. Он выглядел потерянным. Царственная аура слетела с него, открыв шестнадцатилетнего мальчишку, который только что впервые оказался на волосок от смерти.

– А где моя стража? – не к месту выпалил он, осознав, что стоящие за дверью гвардейцы должны были отреагировать на шум.

– Хороший вопрос, ваше высочество. – Реймонд коротко кивнул Квентину, и тот, в несколько шагов преодолев расстояние до двери, выглянул в коридор.

– Никого. – Герцог выглядел озабоченным, но спокойным: он явно не ожидал ничего другого. – Гвардейцы всегда охраняют ваши покои, ваше высочество?

Регин кивнул.

– Интересно.

Сказав это, Квентин вышел из кабинета.

– Куда он пошел? – всё так же растерянно спросил Регин.

– Думаю, за вашими гвардейцами или слугами. – Реймонд подошел к принцу и положил ему руку на плечо. – Не волнуйтесь, ваше высочество, мы проследим, чтобы такого с вами более не случалось.

Первый министр ободряюще улыбнулся, но его глаза оставались холодными и напряженными. Оба замолчали, погруженные в собственные мысли. На стене над столом громко тикали огромные резные часы. В саду за окном как ни в чем не бывало щебетали птицы.

Спустя какое-то время Квентин вернулся, а с ним – несколько обеспокоенных слуг. Герцог фон Аурверн многозначительно кивнул Реймонду, а затем так же головой указал сперва на разбитое окно, неестественно вывернутый стол и на слуг, которые с выражением нескрываемого страха на лицах уставились на эту картину.

– Наконец-то! – не растерялся Реймонд. – Тут нужно немедленно всё прибрать. И это неприемлемо, совершенно неприемлемо, что лорду фон Аурверну пришлось самому ходить за вами.

Страх на лицах слуг сменился ужасом.

– Да, ваша светлость, сию минуту, ваша светлость! – глядя себе под ноги, пробубнила старшая из них.

– И отведите графа Ардейна в его покои. Он утомился, когда показывал его высочеству особенности своего мастерства.

– Всенепременно, ваша светлость. Покорнейше просим простить, ваша светлость.

Несколько слуг стрелой вылетели из комнаты и со всех ног рванулись куда-то вниз по коридору. А старшая горничная, чуть слышно причитая себе под нос: «Да как же так-то, да что творится-то?» – начала собирать разбросанные бумаги и книги.

– Теперь, когда этот вопрос решен, давайте, наконец, отправимся на прогулку, – многозначительно предложил Реймонд, жестом указав Квентину и Регину на дверь.

В дворцовом парке было, как всегда, спокойно. Многовековые деревья возвышались над свежими гравийными дорожками, вдоль которых были высажены аккуратно постриженные кусты. Кое-где садовники даже сделали из их крон фигуры животных, которые еще не до конца восстановились после зимы. То тут, то там между растений возникали изящные статуи, изображавшие метафорические добродетели церкви Алора и мифических персонажей. Во всем парке как будто бы не было ни души.

Трое мужчин долго шли по тропинке в тишине, оставляя позади изящные беседки, украшенные колоннами с резными капителями, и приветливо журчащие фонтаны со статуями героев древности. В этой части парка не было ничего, кроме аккуратных дорожек, щебета птиц и наглых худых весенних белок, то и дело перебегающих тропинку и шуршащих в кустах.

Когда шум дворца остался позади, Реймонд, еще раз оглянувшись по сторонам и убедившись, что вокруг никого нет, заговорил:

– Как видите, ваше высочество, ситуация более чем серьезная. Я сам, признаться, не ожидал, что кто-то из трех ваших конкурентов окажется настолько безрассудным, чтобы покуситься на вашу жизнь даже до смерти его величества.

– Вы думаете, это было покушение? – Регин изо всех сил старался держать лицо, но голос его все равно дрогнул, выдавая бурлящие внутри молодого принца эмоции.

– Конечно. – Реймонд достал из кармана сверток с метательным ножом, развернул его и продемонстрировал оружие Регину. – Это не простой нож. Я уже видел такие раньше. Ими пользуется Орден Вечного cлужения.

– Разве это не монастырь? – В голосе принца звучало неподдельное удивление напополам со страхом.

Реймонд усмехнулся.

– Нет, ваше высочество, Орден решает какие угодно вопросы, но только не вопросы веры в Алора.

– Лорд фон Моргенштерн пытается сказать, что они убийцы, – встрял в разговор Квентин, идущий чуть позади.

– Квентин, откуда такие познания? – удивился первый министр. – Это должны знать только избранные!

– Я пересекался с ними и результатами их работы во время войны. Его величество всегда любил прибегать к их услугам без необходимости, вместо того чтобы положиться на свою армию.

Реймонд на мгновение притормозил и обернулся на Квентина, покачав головой:

– Не ожидал услышать такое от тебя, Квентин. Но разговор не об этом. – Он вновь перевел взгляд на принца. – Орден обычно работает на корону. Судя по всему, они уже выбрали сторону.

– Но чью? Неужели Вернон, или Эсмеральда, или матушка? – Регин смотрел на первого министра широко раскрытыми от ужаса глазами.

– Я не знаю, ваше высочество. Но вам очень повезло, что в кабинете с вами оказался Седрик. Он лучший из лучших.

– Я слышал, что он достиг четвертого круга… – пробормотал Регин, бессмысленно глядя перед собой.

– Об этом пусть лучше он сам вам расскажет. А сейчас давайте обсудим наше предложение.

– Предложение? – Регин все еще не проявлял особого интереса к окружающему миру.

– Как вы, уверен, уже и сами видите, наши опасения не беспочвенны. Кто-то из ваших родственников готов идти до конца.

– И что же вы предлагаете? – Регин посмотрел на фон Моргенштерна пустыми глазами. Сейчас принц был не более чем ребенком, который надеялся, что взрослый скажет ему, как поступить.

– Вы должны вступить в игру, ваше высочество. От этого зависит ваша жизнь и судьба Баригора.

– И он согласился? – Седрик выглядел искренне удивленным.

Некромант полулежал на кровати в своих покоях. Он выглядел уже куда свежее, почти так же, как и всегда, и только темные круги под глазами напоминали о произошедшем.

За окном уже давно стемнело, и небольшая спальня, которую почти целиком занимала кровать с балдахином, освещалась несколькими подсвечниками. Окно было открыто, мягкий ветер колыхал легкую полупрозрачную занавеску и приносил в комнату звуки весенней ночи. В кустах за окном заливался соловей. Где-то то и дело лаяли собаки или ржали лошади. Вдалеке переговаривались друг с другом слуги.

Реймонд и Квентин тоже были здесь. Вернувшись с прогулки с Регином, они убедились, что его охраняют доверенные люди, и пришли навестить своего друга в его покоях. Реймонд, сидящий, закинув ногу на ногу, в стоящем в углу кресле, только что закончил пересказывать некроманту содержание их разговора с принцем.

– А что ему оставалось? – Квентин нервно мерил комнату шагами.

– Удивительно, что мальчишка не решил, что это мы организовали покушение, чтобы убедить в своей правоте. Я бы так и решил. Уж больно удачно все обернулось. – Седрик с подозрением посмотрел на Реймонда.

– Поверь мне, Седрик, я не имею к этому никакого отношения. И ты, Квентин, тоже поверь. – Первый министр задержал взгляд по очереди на каждом из собеседников. – Я бы никогда не подверг его высочество опасности. Никто не мог предположить, что ты сможешь сделать то, что сделал, Седрик. Это настоящее чудо.

– Не чудо, а мастерство, – усмехнулся некромант.

– А что касается Регина, он еще молод и наивен и поэтому не склонен видеть во всем следы заговора, как мы с тобой.

– В его положении наивность – непозволительная роскошь. – Квентин нахмурился.

– Именно поэтому наша с вами задача, господа, – видеть во всем заговор вместо него. – Реймонд улыбнулся, но на его лице не было ни тени былого озорства.