Суперпредатель

Глава 4 В НОВЫХ УСЛОВИЯХ

— Да-да, я таким тебя себе и представлял. Очень рад тебя видеть. Ты освоился?

Добер неопределенно кивнул. Он еще не привык к себе — новому, чистому, выбритому, подстриженному, одетому в новую, целую одежду. А главное — лишенному оружия. Тем не менее теперь, забыв о своих ощущениях, он внимательно смотрел на стоявшего перед ним.

Этот человек был худощав, невысок, невероятно подтянут и одет в странную черную одежду со множеством каких-то значков на груди и плечах. Он не представился, но Добер почему-то сразу понял, что это и есть Смитсон, о котором все время говорили Медянка и Хейзер. Он вспомнил все, решил держаться настороже и, по старой привычке, не верить ни одному слову.

— Представляю, что она тебе наговорила! — Смитсон, улыбаясь, покачал головой.

— О чем? — спросил Добер.

— Ну, обо всем! — Смитсон сделал обобщающий жест.

— Ничего не говорила,— Добер пожал плечами,— привела, посадила в ракету, и — все.

— А Хейзер?

— А, этот…— Добер снова пожал плечами.— Он что-то болтал, но я половину слов не понял.

— Да, действительно, мне это ясно! Сразу столько новых понятий…— посочувствовал Смитсон.— Но меня-то ты понимаешь?

— Да. Но у нас так много не говорят.

— Да-да-да. Тебе не скучно? Она что, привезла тебя и бросила?

— Я ее больше не видел.

Это было правдой. Медянка оставила его в каком-то помещении, приказав без нее не выходить. Потом явились две милые девушки и, сославшись на нее, увели Добера с собой. Он не очень поверил им, но девушки были милы, веселы и без оружия. И Добер решил подчиниться и посмотреть, что будет дальше.

А дальше появился Смитсон и стад разными способами выяснять, что говорила ему Медянка:

— Не видел? — повторил Смитсон.— Ай-яй-яй, нехорошая девчонка! Привезти человека и бросить его. Ну, пойдем поищем ее.

Добер пошел за ним. Перед ними сами собой открывались двери. Потом они спустились куда-то в зеркальной кабинке, потом снова шли по коридорам, и перед ними снова сами открывались двери.

Возле большого затемненного окна Смитсон остановился:

— Она любит здесь бывать. Посмотрим. Добер увидел за стеклом другое помещение.

Там было много людей, они сидели за столиками, пили и ели. И в следующий миг он едва не отпрыгнул в сторону. Она была очень близко, через один столик от стекла. Добер узнал ее только по белому шраму, уходившему за ухо. В остальном женщина, сидевшая за столиком, не имела ничего общего с той Медянкой, которую он знал.

Ей удивительно шло облегающее сверкающее платье, волосы были уложены в узел на затылке, губы и глаза подкрашены. В руке — длинная сигарета, нога закинута на ногу. Эта женщина благосклонно слушала соседа по столику, красивого, элегантного брюнета. Добер был так поражен, что не сразу уловил смысл вкрадчивой речи Смитсона:

— Очень хорошо, что ты прилетел. Жаль, правда, что для этого тебе пришлось связаться с ней. Я сразу чувствую людей. Ты — парень простой и честный… С ней Морис, она любит с ним расслабляться после выполнения заданий. Красивый, правда?.. Ее, конечно, тоже жалко. Так судьба сложилась. С детства была испорченной — ни слова правды, кому бы то ни было. Убежала от родителей, из всеми уважаемой семьи. Ну, что здесь можно поделать? Моральный урод, суперпредатель…

— Я не понимаю,— с трудом проговорил Добер. Он не мог оторвать глаз от женщины за стеклом. Она ничего не замечала, курила и изредка кивала собеседнику.

— А,— спохватился Смитсон,— я скажу попонятнее. У нее работа такая, она сама ее выбрала: убивать, предавать. Знаешь, в чем заключается работа шпиона? Познакомиться с нужным человеком, войти в доверие, изобразить дружбу и узнать все, что надо. А потом — прощай! И не вспомнит, как звали. Видишь, и с тобой так же. Она специально ждала кого-нибудь местного, кто бывал в этой вашей Долине, чтобы провел туда без риска. Ну, нашла тебя. Вошла в доверие? Наверняка вошла. Может, даже спасла тебя — она любит такие эффектные штучки. Иначе ты бы не полетел с ней, сам не зная куда. Ну, пожалела она тебя, привезла. Видишь — уже забыла. Ты хоть и хороший, но слишком прост для нее. Только Морис и умеет с ней обращаться. Да ты не обращай внимания, женщин у нас много, есть очень красивые — гораздо красивее ее. Тебе у нас понравится. А о ней забудь, она тебя не стоит.

Добер с трудом оторвал взгляд от женщины в сверкающем платье. Смитсон участливо покачал головой:

— Может, поговорить с ней хочешь?

— Нет!

— Ну,— протянул Смитсон, тоже поглядывая на женщину за стеклом,— твое дело. Ты умный, решил правильно. Она не любит, когда ей кто-то навязывается… Хм, тем более могут быть осложнения… из-за Мориса.

— Я пойду,— сказал Добер.

— Иди, конечно. Отдохни, приди как следует в себя. Мы для тебя найдем подходящую работу. Тебя проводить?

— Нет, я запомнил дорогу.

Добер развернулся и пошел по коридору. Смитсон, глядя ему вслед, вытащил из кармана миниатюрную трубку радиотелефона и набрал несколько цифр.

— Если он захочет улететь обратно, не препятствуйте. Программу для автопилота не стирали? Очень хорошо.

Он убрал трубку и еще раз взглянул за стекло. Красавец Морис целовал руку женщине в сверкающем платье и что-то вкрадчиво говорил. Та кивала. Через некоторое время они поднялись и ушли.

Смитсон вернулся в свой кабинет. Зашелестел сигнал селектора. Смитсон нажал кнопку.

— Он идет к капсуле,— доложил голос.

— Проследите, чтобы не потерялся.

— Так точно, сэр.

Через некоторое время селектор ожил снова. На этот раз голос был сочным и бархатистым:

— Сэр, все в порядке. Я у нее.

— Где она?

— В ванной.

— Настроение?

— Как обычно.

— Ничего подозрительного?

— Нет, сэр.

— Хорошо. Желаю успеха!

Только после этого Смитсон позволил себе устало потянуться. Со всеми неотложными делами было покончено, теперь можно и отдохнуть.

В элегантной маленькой спальне тихонько тренькнул телефон. Глуховатый голос вышедшей из ванной комнаты Моники ответил:

— Слушаю.

— Это я. Ты одна?

— Нет.— Она сердито взглянула на Мориса, который без ее разрешения разделся и залез в ее кровать.

— У меня есть для тебя две новости…

— А ты помнишь про систему подслушивания?

— Разумеется. Я звоню не от себя, пусть ищут. Я думаю, тебе будет интересно. Я занимался нашей последней проблемой. Обнаружил одну деталь, но ни «за», ни «против» ее истолковать не могу. Помнишь самонагревающееся сооружение?

— Да.

— Я еще раз просмотрел данные. Когда к нему прикасаешься руками, усиливается вибрация и швы начинают расходиться. Мне кажется, что через некоторое время оно должно раскрыться. И еще. Радиационного фона там нет. Если это и оружие, то не ядерное. В архивах я обнаружил сведения о похожих строениях в другом месте. Там только не было центрального сооружения. Вернее, оно было когда-то, но никаких следов взрыва не обнаружено. Поняла? Это не взрывается!

— Угу.

— И вторая новость — наш инопланетянин улетел обратно.

— Что?

— Да. Ему дали улететь! Делай выводы.

— Я надеялась, что его не найдут.

— Он улетел. Все!

— Спасибо.

Медянка положила трубку и несколько секунд размышляла, подперев голову ладонью.

Затем взглянула на мужчину, лежавшего с закрытыми глазами.

— Спал?

— Нет.— Он приоткрыл глаза.

— Лучше бы ты спал.

Она прыгнула на кровать, навалилась на мужчину, заломила ему руки и запихала в рот столько простыни, сколько влезло. Тот дергался и мычал, но подготовка у него была явно слабее. Через пять минут его, надежно связанного, Медянка приковала наручниками к кровати.

— Утром тебя развяжут,— пообещала она, быстро переодеваясь.

Осторожно выскользнув из квартиры, женщина побежала к ближайшему лифту. Дверь кабинета Смитсона охранял электронный сторож. Моника прижала большой палец к идентификационной пластине. Послышалось жужжание — шло сравнение. Затем бронированная дверь поднялась вверх. Пройдя небольшую приемную, она проделала ту же процедуру у следующей двери.

Кабинет Смитсона был пуст. Моника, однако, знала о наличии маленькой дверцы, за которой располагалась спальня. Эта дверь открывалась только от пальца Смитсона, но женщина включила переговорное устройство.

— В чем дело? — раздался сонный и раздраженный голос.

— Шеф, серьезные новости. Извините, что разбудила.

— Что ты здесь делаешь?

— Простите, сэр.

Дверь медленно отъехала в сторону. Не успел Смитсон шагнуть в кабинет, как его правая рука была завернута за спину, а в висок уперлось дуло маленького пистолета.

— Эслер, ты пожалеешь! — прохрипел Смитсон.

— Посмотрим,— раздалось в ответ. Моника подтащила его к селектору и довольно сильно ударила лицом о край:

— Сейчас ты закажешь срочный рейс капсулы на Экстрему. Если ты вякнешь лишнее слово или будешь говорить напряженно, я тебе устрою такое, что мало не покажется. Я не зря торчала два года на Фаусте, местные жители научили меня разным штучкам.

— Эслер, ты сошла с ума!

— Не люблю, когда меня держат за идиотку! Говори! — Она нажала кнопку вызова.

Смитсон вполне уверенным тоном произнес все, что она требовала. Затем, освоившись с ситуацией насколько это было возможно, произнес голосом, в котором уже начинали проскальзывать высокомерные нотки:

— Эслер, ты понимаешь, куда лезешь? Ты отдаешь себе отчет в том, что Экстрема будет уничтожена еще до того, как ты успеешь долететь? Даже после того, что ты выкинула, мне не хочется терять столь квалифицированного специалиста!

— Я думаю, Экстрема не будет уничтожена,— возразила женщина.— По той простой причине, что ты полетишь со мной!

— Я не хочу! — взвизгнул Смитсон.

— Я тоже много чего не хочу,— пожала плечами Моника.— И не дергайся, выгляди естественно. Даже если начнется стрельба, тебя пристрелить я успею!

— Меня? — Это не укладывалось у Смитсона в голове.— Меня пристрелить? Ты знаешь, что будет с тобой?!

— Знаю,— кивнула Моника.

Голос по селектору доложил, что капсула готова.

— Пошли,— скомандовала женщина.

— Эслер, я не хочу на Экстрему! Я боюсь космоса! Я клянусь, что тебе ничего не будет…

— Закрой рот.

Он знал, в чьих руках находится, поэтому счел за лучшее исполнить приказ. Они беспрепятственно добрались до капсулы, и напоследок Смитсон объявил обслуживающему персоналу, что хочет лично осмотреть объект и что дальнейшие указания поступят позже.

Моника удовлетворенно кивнула и подтолкнула Смитсона к люку. У того заплетались ноги.