Супружеский долг или…

Глава 14. Amantium irae amoris integratios[5]

Тэо проснулся за полчаса до вспышки ламп… до восхода солнца.

Он бросил взгляд на песочные часы — 'Как всегда: ни минутой раньше, ни минутой позже' — улыбнулся, вспомнив, что уже через три дня примет в свои объятия Тадухелу, потянулся и откинул одеяло. Член покоился на ятрах и, хотя Тэо уже давно хотел ссать, не возбуждался.

А зачем?

Зачем бессмертным секс??

Бессмертным не нужно потомство: ведь на них надо тратить ресурсы, им нужно место на планете, то есть, в планете, а потом… да, думаю, понятно и так!

Но не все так думали и, к концу витка, когда Нибиру приближалась к Земле, желающих расстаться с бессмертием, и вернуться на Землю, набиралось немало!

Тэо встал, вознёс молитву, сходил в биотуалет: экскременты не уничтожались, не выбрасывались во внешний космос, а использовались, как удобрения, для рисовых плантаций по берегу Нила. Он совершил омовение рук и лица, и вызвал Ра-Мери.

Жрец вошёл через секунду, будто ждал вызова у дверей.

Тэо стоял у проёма в стене храма и любовался восходом и Нилом.

Жрец застыл, подобострастно склонив голову.

— Ра-Мери, призови ко мне Иешуа — сказал фараон, не оборачиваясь.

— Которого из них, Тэо: Христа или братца?

— Христа. Варавва опять начнёт мутить народ избранный — Тэо повернулся к жрецу — а нам оно надо?

Ра-Мери улыбнулся, соглашаясь с Тэо.

— Ступай, Ра-Мери.

Жрец попятился и, не поворачиваясь к повелителю спиной, задом открыл дверь и вышел.

Даже Папа Римский не знал этой Великой Тайны!

У Мариам, от внебрачной связи, родились два сына: однояйцевые близнецы-братья!

Братьям дали одно имя — Иешуа: один рос проказником и забиякой, и получил прозвище Бар-Абба, другой, тихий и кроткий, аки агнец, был прозван Христом.

В дверь трижды стукнули — Входи Иешуа! — громко сказал Тэо.

Дверь медленно, со скрипом приотворилась, и в щель протиснулся черноволосый, невысокий человечек с карими глазами. Чёрные, как смоль, волосы вились, ниспадая на плечи. Иешуа сутулился и казался ещё ниже из-за горба, выпирающего из лопаток.

Тэо всегда поражало несходство в обличии братьев: Варавва был высок, строен, русоволос, с голубыми, как мартовское небо, ясными глазами.

Подобострастно склонив голову и не поднимая глаз, Иешуа застыл у самой двери, едва переступив порог.

— Иешуа — голос Тэо был по отечески тёплым — подойди ко мне, нам надо обсудить мероприятие, которое свершится через три дня.

— Садись Иешуа — фараон сел сам и пригласил Христа на лавочку у стены.

— Скажи мне, сколько набралось желающих остаться на Земле навсегда?

Иешуа взглянул прямо в глаза фараона и улыбнулся — Сто сорок четыре тысячи, Тэо.

От взгляда Христа, сердце фараоново, словно наполнилось благовонным фимиамом. И теперь уже он сам, казался себе неказистым и невзрачным.

Едва заметная улыбка скользнула по губам Иешуа, и он опустил глаза.

— Ты знаешь, что тебе предстоит миссия на Земле и что только ты можешь исполнить её, Иешуа?

Иешуа не ответил, только качнул головой.

— Ты знаешь всех поимённо?

— Да, Тэо.

— А тех, что на Земле?

— Я их и имел ввиду, Тэо.

— Ты помнишь, что нам нужно забрать золото?

— Да, Тэо.

— Ра-Мери дал информацию по золоту?

— Да, Тэо.

— И, самое главное: Тадухела. Ра-Мери сообщил тебе, где она сейчас?

— Да, Тэо.

— Ты лично явишься за Тадухелой. Я не помню, есть в тех местах портал или нет, но Ра-Мери…

— Есть, Тэо. Ра-Мери уже всё подготовил.

Фараон встал — Иди Иешуа и исполни свою миссию.

Думаю, следует сказать про золото: золото на Нибиру нужно было для технических нужд. Его распыляли в гелиевую прослойку. Частью золота насыщался жидкий гелий, до определённой концентрации, а что не растворялось, осаждалось и размазывалось по поверхности прослоек, увеличивая скольжение и снижая потери энергии.

Фрюша, с бьющимся, как на первом свидании, сердцем, подошла на ватных ногах к двери и, не заглядывая в глазок, повернула защёлку замка и открыла дверь.

Увидев незнакомку за спиной мужа и, приняв её за бродяжку-попрошайку, Фрюша улыбнулась и, отступив на пару шагов, сказала — Денег не дам, нету лишних. Хлеб и сало возьмёшь?

— Фрюшь — Гоша не заходил — Фрюшь, она не попрошайка, она со мной, она поживёт у нас.

— Так ты за этим ездил? Ты её поди уже и трахал там?

— Фрюшь, я ездил не за этим… Фрюшь, если бы я не забрал её, она бы погибла… да ты посмотри на неё, она же, как девочка…

— Ты уже на девочек переключился, озабоченный?! Твоя квартира, что хочешь, то и делай. Только, ко мне, не подходи! — Фрюша развернулась и ушла в комнату, закрыв дверь на защёлку.

— Заходи — Гоша потянул за руку Тадухелу и, когда она вошла, закрыл за собой дверь.

Он провёл Тадухелу в зал и усадил на диван — Сейчас, подожди.

Гоша стукнул костяшками пальцев в дверь комнаты — Фрюшь, я не вру, её действительно могли убить… Фрюшь, ей надо помыться, но она не умеет пользоваться душем и… ей надо полотенце и… переодеться во что-то.

Фрюша вышла и прошла в зал, достала из комода полотенце и халат и, повернувшись к Тадухеле, замерла: вид женщины, маленькой и худенькой, как девочка, запах исходивший от неё и её глаза… Фрюша почувствовала укол жалости в сердце и это всё и решило.

— Пойдём — она пошла в ванну, Тадухела шла следом.

Гоша облегчённо вздохнул и зашёл на кухню.

Из ванны Фрюша вышла минут через восемь, держа в руках халат Тадухелы.

— Помыла её… ванну набираю, пусть полежит. Вынеси его сразу на мусорку — она сунула мужу халат — Ты её не кормил, что ли? Она в плену была?

— Да, у этих уродов на базе — Гоша вышел в прихожую и обулся.

— Они её насиловали? Ты правда не за ней ездил?

Гоша открыл дверь и вышел на площадку — Я ездил, чтобы перехватить груз, посылку, но посылки… ну, в общем, пришлось её спасать… Фрюшь, больше ничего не могу сказать.

— Ладно, иди… спасатель — она с улыбкой смотрела на Гошу, пока он ждал лифт.

Когда Гоша вернулся, женщины сидели на кухне.

— Ты поешь?

— Нет, Фрюшь, потом, надо помыться.

Выйдя из ванны, Гоша зашёл на кухню и сел за стол.

Из комнаты вышла Фрюша и зайдя на кухню, закрыла за собой дверь — Уснула.

Гоша подавил улыбку.

— Ладно, ты сам погрей себе, а я пойду диван разберу.

Когда он лёг и прижался к жене, она обняла его и поцеловала.

Гоша, опираясь на локоть, полез на Фрюшу…

— Да ты что? — возмутилась Фрюша, упираясь в его грудь и отталкивая — теперь терпи, пока она у нас…

Гоша покорно лёг на спину.

— Долго она у нас будет?

— Нне знаю… завтра выясню.

Фрюшина ручка, скользнув по бедру, коснулась члена, уже возбудившегося и стиснула его.

Гоша вытянул правую руку над головой жены — Иди ко мне — Фрюша приподняла голову и, опустив на руку, прижалась к мужу.