Супружеский долг или…

Глава 16. Ошибка Иешуа

'Ну ни хрена се, нашёл!'.

Гоша вернулся в зал и, одевшись в шорты и тельник, вышел на площадку. Спустился на первый этаж и вышел на улицу.

Он остановился на крыльце: на лавочке сидел крепыш и в этом не было никакого сомнения.

Гоша спустился с крыльца и подошёл. Но, когда крепыш встал, чтобы поздороваться, Гоша, краем глаза, уловил движение на тропинке.

Они повернулись разом.

К ним подходил ещё один крепыш!

Гоша не успел удивиться, второй крепыш исчез, а первый, как-то странно крякнул.

Гоша включил замедление и отскочил от странного крепыша. В эту минуту, что-то зашипело и рядом с Гошей материализовался горбатый иудей в плащанице.

— Я первый пришёл за Тадухелой! — выкрикнул странный крепыш, обращаясь к горбуну в плащанице.

Христос, а это был он, улыбнулся в ответ и, взмахнув руками, зычно выкрикнул — Изыдии, Сатана!

Крепыш раздвоился, а у Гоши отвисла челюсть: иудей раздвоился тож!

Гоша закрыл рот и смотрел, округлившимися глазами, как отделившиеся клоны, взмахивали руками и зычно изыдикали!

Клоны плодились в геометрической прогрессии и, через несколько секунд, заполонили всё пространство вокруг.

— Ниххуясе, орда! — изумился Гоша — Да сколько их?

— Ннас ллегион!!! — рявкнула орда в ответ, да так, что в радиусе трёх километров сорвало сигнализацию на всех автомобилях!

Гоша глянул на балкон и оторопел: балкон был напичкан Фрюшами и Тадухелами, как бочка селёдками!

— Ты чё натворил!! — обратился Гоша к побледневшему Христу.

— Сейчас, сейчас! — бормотал Христос — Я всё улажу.

— Авва Отче!

Но портал не смог пропустить через себя орду клонов зараз и Христу пришлось выкрикнуть — Авва Отче! — ещё дважды.

Клоны исчезли и только пиликала вразнобой сигнализация по всей округе.

Гоша поднял глаза на балкон: он был пуст!

— Ёб-твою маать! Ты куда Фрюшу дел!! — крикнул он Христу.

Христос задрожал и, пав на колени перед Гошей, и воздевая руки, произнёс — Папа!

— Да встань ты! — тянул его за руку Гоша — Это присловье! Не ёб я Богоматерь!

— Фрюша, где?

Христос встал с колен, но на Гошу всё же смотрел подобострастно и снизу.

— Там! — показал Христос рукой.

Гоша глянул на балкон: Фрюша и Тадухела стояли рядышком и, улыбаясь, смотрели на него.

— Хууу! — выдохнул Гоша — Ну и денёк начался.

Христос смотрел, не мигая, на Тадухелу, а она, вытянув руку и выставив ладонь, покачала головой, и твёрдо, и внятно произнесла — Нет!

— Что друг — пожалел Гоша — прокол?

Христос качнул головой, но ничего не ответил.

— Ра-Мери — громко сказал он — сколько осталось?

Откуда-то с небес пришёл глас — Три!

— Три тысячи или… — но Христу не дали договорить.

— Три места! — пришёл глас — И золото!

— Прощай! — молвил Христос, и исчез.

Гоша осмотрелся, но вокруг всё было, как обычно: куда-то, по своим делам, шли люди, ребятишки вприпрыжку в школу, в мусорке копались два местных бомжа, отгоняя собак, а голуби и воробьи, в поисках корма, перелетали с места на место.

Папа, держа за руку кармелитку, стоял на балкончике, над портиком, собора святого Петра. По правую руку стоял Винс.

На площади, перед собором, стояла в ожидании чуда, паства, числом сто сорок три тысячи девятьсот восемьдесят четыре человека.

У каждого под мышкой была зажата золотая чушка 995 пробы, массой 386 тройских унций[6].

Папа взглянул на свои Patek Philippe Sky Moon Tourbillon. До назначенного Христом часа, оставалось три секунды. В то же мгновение, прямо за спиной понтифика, из эфира материализовался Христос.

Винс и кармелитка отступили от Папы, освобождая место Христу. Иешуа шагнул, и встал по левую руку Папы. Точнее, папа, стоял по правую руку Христа!

— Господи! — вполголоса обратился к Христу понтифик — Прости меня грешника. Дозволь, Господи, забрать с собой кармелитку?

Господь слегка побледнел, но отказывать старому козлу не стал. Он уже принял решение.

— Ты сказал! — тихо ответил он.

Понтифик схватил руку кармелитки и сжал.

Кармелитка, от переизбытка чувств, от лицезрения Господа, задыхалась в священном оргазме.

— Братья и Сестры! — зычный голос маленького и тщедушного иудея, покрыл площадь и паству — Настал Священный миг… На колениии!

Вся площадь рухнула на колени, только стукоток пошёл.

— На колении! — прошипел Христос, Папе с кармелиткой и Винсу.

Они бухнулись на колени.

Христос вознёс руки — Авва Отче!

Кармелитка, Винс и Папа исчезли!

Исчезло золото, зажатое под потными мышками. Всё золото!

Паства осталась!

— Братья и Сестры! — возопил Христос — Милостив Отец наш небесный. Он дарует этому погрязшему в грехах и разврате миру, ещё три с половиной тыщи лет для раскаяния. Возрадуемся братья и сестры, и воздадим Отцу нашему небесному Славу.

— затянул Христос.

— подхватила Паства.

По щекам Христа текли слёзы, а губы шептали — Прощай Нибиру.