Свадебный танец

Глава 9

Франческа открыла тяжелую входную дверь. Рошфор ждал на крыльце. Помня о слугах в приемном зале, Франческа поднесла палец к губам, сделав герцогу знак вести себя тихо. Никто не должен видеть, как она ночью пускает в дом мужчину, даже если это герцог Рошфор. Слуги Франчески не стали бы болтать, но она не была уверена в людях, нанятых Фэнтоном для вечера.

Рошфор в ответ поднял брови, но переступил порог, не сказав ни слова. Франческа заглянула в освещенную комнату и сделала Рошфору знак следовать за ней. Она провела герцога в малую столовую — свое любимое место в доме и комнату, наиболее отдаленную от зала со слугами. Франческа закрыла за Рошфором дверь и зажгла лампу.

Повернувшись, она сложила руки на груди и строго посмотрела на герцога:

— Хорошо. Признавайтесь.

— С радостью, — весело ответил Рошфор. — В чем я должен признаться?

— Мистер Перкинс подозрительно быстро покинул прием.

— Возможно, ему стало скучно. Вряд ли кто-то из ваших гостей принял его хорошо.

Франческа подняла бровь:

— Еще я заметила, что вы и ваши сообщники исчезли в то же самое время.

— Мои сообщники? — улыбнулся Рошфор. — Прошу, скажите, кто же мои «сообщники».

— Лорд Рэдбурн и лорд Бромвель. Что вы делали?

— Мы всего лишь объяснили Перкинсу, что ему лучше отправиться в другое место… а потом отправились с ним, чтобы его туда проводить.

— Сенклер! Вы били его?

— Франческа, по-моему, вы принимаете меня за какого-то бандита. — Рошфор лениво стряхнул несуществующую пыль с рукава пиджака.

— Не принимала, пока не увидела, как вы пытаетесь разбить голову будущему мужу своей сестры.

— В то время я еще не считал его будущим мужем своей сестры, — мягко заметил герцог. — К тому же у меня имелись все основания, чтобы избить Бромвеля. Я думал, он хочет испортить репутацию Калли. А Перкинс просто… назойлив.

— Значит, вы просто поговорили с ним? — спросила Франческа.

— Да, — пожал плечами Рошфор. — Честь выкинуть Перкинса в Темзу досталась Гидеону…

Франческа в ужасе приоткрыла рот. Герцог улыбнулся уголками губ и шутливо продолжил:

— Вы же знаете, у Гидеона ужасное воспитание. Мы с Бромвелем его отговаривали, еще я предупреждал Перкинса, чтобы он больше не приближался к вам, иначе в следующий раз его участь может оказаться гораздо хуже.

— Что он… он говорил что-нибудь плохое?

— Сказанное Перкинсом я не могу повторить перед леди. Ничего важного. — Рошфор бросил на Франческу озадаченный взгляд. — Скажите, почему вы так беспокоитесь за этого жалкого негодяя? Вы ведь не приглашали его на прием.

— Нет, конечно нет. Я не беспокоюсь о нем. Вернее, Перкинс меня беспокоит, но не в хорошем смысле. Он ужасный человек. Если хотите знать, я волновалась, что Перкинс может вас ранить. — Франческа повернулась и пересекла комнату. — Хотя, наверное, не стоило.

Выражение лица Рошфора смягчилось, он сделал шаг к Франческе и остановился.

— Да, не стоило. Перкинс не представляет угрозы.

— Он может мстить, — заметила Франческа, открыв дверцу шкафчика из орехового дерева.

— Я с ним справлюсь.

— Хорошо. Бренди? — Не дожидаясь ответа Рошфора, Франческа достала бутылку бренди и наполнила бокалы. Бренди считалось неженским напитком, но обычно Франческа его и не пила, приберегая бутылочку исключительно для сэра Люсьена. Но для сегодняшнего вечера, решила она, бренди — как раз то, что надо.

Рошфор не сводил с Франчески глаз. Интересно, она помнит, что вышла к двери в одном халате, с распущенными волосами, которые спускались по спине золотистым каскадом? Когда-то он мечтал быть с Франческой в такие моменты… Но разумеется, даже в мечтах он не имел права подойти к ней, обнять, провести рукой по шелковым волосам.

Рошфор резко отвернулся и сел на стул.

— Почему вы позволили Перкинсу остаться на вечере?

Франческа вздохнула:

— Мне казалось это самым лучшим вариантом. Я не хотела сцен, а Перкинс как раз мог вызвать скандал. К тому же он был другом Эндрю. Я… я не хотела грубить ему на людях.

Франческа отдала герцогу бокал и устроилась на диване напротив. Рошфор пригубил бренди.

— С большинством друзей Хостона очень сложно оставаться вежливым.

Франческа не сдержала улыбки, но попыталась скрыть ее за бокалом. Бренди стекало по пищеводу бархатным огнем, воспламеняло желудок, отчего по телу расползались мягкие завитки расслабления. Франческа вздохнула, сделала еще глоток и подняла ноги на диван, как маленькая девочка.

Она посмотрела на Рошфора. Он был таким сильным, умным. Конечно, Перкинс его не беспокоил. Герцог просто отмахнется от него как от мухи.

На мгновение Франческа захотела рассказать ему об угрозах Перкинса, передать все в его умелые руки, но тут же опустила взгляд и поболтала янтарную жидкость в бокале. Конечно, она не могла так поступить. Рошфор ничего ей не должен, она не вправе что-либо от него требовать. Разве можно перекладывать на герцога ее проблемы? Как джентльмен он обязательно попытается со всем разобраться, но только это будет неправильно.

К тому же она разорвала с Рошфором помолвку. И теперь унизительно признаваться, какой ужасной, глупой ошибкой было выходить замуж за другого. Унизительно позволить ему увидеть, что она живет на грани нищеты, едва находит деньги на еду, одежду и слуг. И она сгорит со стыда, если Рошфор решит, что от него ей просто нужны деньги, чтобы откупиться от Перкинса. Франческа быстро сделала глоток.

Рошфор перевел взгляд на ее халат, лацканы которого немного расходились, открывая бугорки грудей и темную ложбинку между ними. Невольно герцог задумался, что же у Франчески под халатом. Если ночная рубашка, то у нее глубокое декольте. А может, Франческа накинула халат прямо на нижнее белье? Тогда под ним только тонкая сорочка и панталоны.

Рошфор заговорил и с удивлением отметил, как охрип его голос. Он прочистил горло и начал заново:

— Я подумал, может, мы обсудим, эм, леди, которых внесли в список.

— Да, конечно. — Франческа была рада отвлечься от своих мыслей. — Вам понравилась леди Дамарис?

— Она умна, как вы и сказали. С ней приятно говорить. — Рошфор замолчал.

— Значит, эм, она нравится вам больше всех?

— Не то чтобы. Я не выделял для себя какую-то одну девушку.

— Вы долго говорили с леди Мэри. Я удивлена. Мне она казалась очень робкой.

Рошфор скривил губы:

— Думаю, она сочла меня слишком старым для того, чтобы представлять опасность. Леди Мэри ставит меня в один ряд со своим отцом и его друзьями.

— Старым?! — Франческа уставилась на Рошфора и рассмеялась. — О боже.

— Что ж, можете смеяться, — ответил он. — Однако напомню, моя дорогая, что вы отстаете от меня ненамного.

— Да, конечно же. Я тоже уже старуха. — Франческа озорно улыбнулась. — Зато вы сможете вкрасться к леди Мэри в доверие. А позже у вас будет возможность доказать, что вы пока не разваливаетесь.

— Боюсь, это потребует слишком много сил, — весело ответил Рошфор.

— А что с леди Каролиной? — Франческа вспомнила, как больно ей стало при виде герцога и этой девушки. Должно быть, она просто завидует молодости Каролины. Но это не должно влиять на нее… и не должно заставлять ее влиять на Рошфора.

Герцог поджал губы.

— Проклятье, Франческа! Что побудило вас повесить на меня этого младенца? Надеюсь больше никогда не встретить такую скучную девушку.

Франческа сжала губы, пытаясь подавить смех. Она не должна радоваться, слыша, что Рошфору не понравилась девушка, но не могла унять веселья, которое раздувалось внутри, как мыльный пузырь.

— Каролина не могла поговорить ни на одну тему, — с горечью продолжал Рошфор. — И если у нее имеется мнение хоть о чем-либо, я его добиться не смог. На каждый заданный вопрос она спрашивала, что думаю об этом я. И какой в этом смысл? Я-то уже знаю, что я думаю.

Франческа подавила усмешку.

— Возможно, стоит дать леди Каролине еще один шанс. В конце концов, она молода и, должно быть, смущается рядом с кем-то вроде вас.

— Вроде меня? — переспросил Рошфор, переведя темный взгляд на Франческу. — Что вы хотите сказать? Я пугаю людей? Неуклюж в общении? Или вы намекаете на мой возраст?

Франческа не смогла сдержать смеха:

— Иногда вы немного… подавляете. Вы же герцог. А когда на вашем лице появляется выражение… как будто грязный щенок изгрыз ваши любимые ботинки…

— Прошу прощения, я очень люблю щенят. — Уголок рта Рошфора дернулся вверх. — И должен сказать, я никогда не замечал, чтобы трепетали перед моим титулом. Даже когда вам было четырнадцать.

— Трудно трепетать перед тем, кто скатывался с крыши в стог сена, — парировала Франческа.

Рошфор громко засмеялся:

— Когда это было?

— В Дэнси-Парк, когда мне было восемь, а вам тринадцать. Вы, я и Дом катались в коляске и остановились на ферме Джеми Эванса. Конюх пытался нас прогнать, но без толку. Мы увидели стог сена. Дом запрыгнул в него прямо с забора и позвал меня.

— А вы ответили: «Я скачусь с крыши!» Конечно же. Как я мог забыть? Вы были такой непослушной.

— Вообще-то я так ответила только потому, что вы сказали Дому, будто я еще слишком маленькая для таких игр. И я решила доказать, что уже взрослая. А потом вы приказали мне этого не делать.

— Ах да. И разумеется, вам захотелось на крышу еще сильнее. В тринадцать лет я не мог этого предположить.

— А потом на крышу полезли и вы.

— Я не мог оставаться внизу, если даже девчонка осмелилась это сделать.

— Как это на вас похоже! — воскликнула Франческа в притворном возмущении. — Во всем обвинять меня!

— Вот вы и раскрыли себя настоящую. Вы всегда были непослушным чертенком.

— А вы — самодовольным мальчишкой.

Рошфор улыбнулся еще шире:

— Тогда почему, интересно, вы повсюду за мной таскались?

— Ничего подобного, — ответила Франческа и с гордостью добавила: — Просто так получалось, что вы с Домом шли туда, куда хотелось мне.

Рошфор усмехнулся, его темные глаза сияли. Он поднялся со стула:

— Еще бренди?

— Нет, спасибо. Мне очень хороша. Если выпью еще, то совсем опьянею. — Франческа допила последний глоток и тоже поднялась. — Желаете выпить еще?

— Нет, спасибо.

Франческа взяла у герцога бокал и, подойдя к шкафчику, поставила его вместе со своим у графина. Не глядя на Рошфора, Франческа как ни в чем не бывало спросила:

— Так вы отдаете кому-нибудь предпочтение?

— Предпочтение? О чем вы?

— О девушках. — Франческа снова повернулась к герцогу. — Вам кто-нибудь нравится больше других?

На мгновение Рошфор задержал взгляд на Франческе и мягко ответил:

— Да, мне нравится одна.

— Кто? — Франческа направилась обратно к дивану. Внезапно этот вопрос стал для нее очень важен. Какая из женщин приглянулась Рошфору? Собирается ли он ее добиваться?

— Не леди Каролина, — сухо ответил герцог. Он сделал шаг навстречу Франческе, тихо продолжая: — Скажите мне, моя милая, вы будете наблюдать, как я ухаживаю за ней?

Франческа стояла очень близко к Рошфору, смотрела в его лицо, и от этого в ее душе поднималось странное чувство, нечто теплое и немного пугающее. Она вспомнила, как стояла на крыше амбара, глядя на стог сена внизу. Сердце Франчески бешено колотилось в груди от страха, но все равно ей ужасно хотелось съехать в сено. А сейчас она смотрела в темные глаза Рошфора, и у нее возникало похожее ощущение.

Франческа повернула голову вбок, отводя глаза, и выдохнула:

— Уверена, с этим вы и сами прекрасно справитесь.

— На вашем месте я бы не был так уверен, — ответил Рошфор. — Хотя бы вспомните мои прежние попытки. Очевидно, я не так уж и хорош в ухаживании. — Он помолчал и продолжил: — Возможно, мне требуются ваши советы, как ухаживать за женщиной.

— В самом деле? — Франческа с вызовом подняла подбородок. — А я не вижу в этом необходимости. Уверена, вы прекрасно умеете делать женщинам комплименты.

Дыхание Франчески участилось. Как глупо трепетать от предвкушения и чувствовать себя вот так: тепло и свободно.

— Например, говорю, что ее волосы в свете свечей сверкают золотом? — спросил Рошфор, переводя взгляд на волосы Франчески. — А глаза сверкают, как сапфиры?

— Вы не должны преувеличивать, — ответила Франческа, пытаясь говорить беззаботно.

Рошфор протянул руку и легонько погладил ее по волосам.

— Это всего лишь правда.

Охрипший голос герцога отдавался эхом в голове Франчески.

— Я… не думаю, что, описывая внешность женщины, стоит говорить правду.

— А если у нее нежная кожа? — Герцог провел пальцами по щеке Франчески. — И красивые губы? — Большой палец проследил линию верхней губы. — Которые только и ждут, чтобы их поцеловали.

— У вас неплохо получается, — выдохнула Франческа, дрожа ресницами закрытых глаз. По ее телу ползли завитки жара, пробуждая каждый нерв.

— Что мне делать дальше? — Рошфор так низко склонил голову, что Франческа чувствовала щекой жар его дыхания, а легкое прикосновение губ заставило ее затрепетать.

— Поцелуй в руку всегда уместен.

Герцог поднес руку Франчески к губам и нежно поцеловал. Затем он перевернул ее и поцеловал в ладонь. Губы Рошфора были теплыми и мягкими, и от их прикосновения по телу Франчески струился жар, который собирался в низу живота.

Рошфор целовал каждый ее пальчик. Он снова поднял на Франческу затуманенные глаза:

— Так хорошо?

Под напором новых ощущений Франческа лишь смотрела на Рошфора широко открытыми, блестящими глазами.

Герцог придвинулся еще ближе и снова провел пальцами по щеке Франчески.

— А вот так? — прошептал он и, склонившись, коснулся ее щеки губами.

Рошфор проследил губами линию до нежной шеи, провел рукой по плечу Франчески, и ей вдруг захотелось, чтобы оно не было скрыто тканью халата.

Проводя носом по ее шее, Рошфор спускался все ниже и ниже, пока не достиг воротника халата. Франческа дрожала. Ноги внезапно ослабли, и она боялась в любую секунду осесть на пол. Когда губы герцога коснулись ямки у основания шеи, Франческа едва сдержала стон. Рошфор провел языком по ключице, и у Франчески вырвался удивленный вздох удовольствия.

— Говорят, — прошептал герцог ей на ухо, — что некоторым женщинам такое нравится.

Он поцеловал ухо, слегка прикусил мочку и всосал ее.

Франческа сглотнула и невольно положила руки Рошфору на грудь, схватилась за лацканы пиджака, дрожа всем телом:

— Сенклер…

Его язык ласкал ухо, и по телу Франчески разливалось удовольствие. Ее соски болезненно напряглись, а меж ног запульсировало. Франческа никогда не испытывала такой жажды, чувства голода, волной разливавшегося в чреслах.

Потом Рошфор положил руки Франческе на талию и стал развязывать ее пояс. Одной ладонью он скользнул под халат.

Франческа почувствовала, как рука легла на ее живот, и теперь их разделяла лишь тонкая ткань сорочки. Рошфор провел рукой вверх и положил ее Франческе на грудь.

— И женщина может захотеть большего… вроде этого. — Его голос был хриплым и тихим.

Пальцы Рошфора ласкали грудь Франчески, ее сосок твердел, напрягался все больше. Франческа сдавленно простонала.

— Но, несомненно, некоторые сочтут такие ласки слишком бесстыдными. — Пальцы герцога скользнули под ткань сорочки и провели по обнаженной коже.

Колени Франчески дрожали, и, не держись она за пиджак Рошфора, точно упала бы на пол.

— Возможно, будет лучше… — Сенклер мягко развернул Франческу спиной к себе и одной рукой приподнял ее тяжелые волосы, убирая их от шеи. Склонившись, он принялся легонько целовать выступающие позвонки своими горячими губами, дразня нежную кожу.

Франческа задрожала и обессиленно прижалась к груди Рошфора. Герцог приобнял ее одной рукой и провел ладонью по животу. Он целовал Франческу в шею и водил рукой по ее телу, лаская грудь, спускаясь все ниже к источнику томления.

Франческа медленно вдохнула в предвкушении прикосновения, представляя, как пальцы Сенклера скользнут меж ног. Но каждый раз ладонь герцога вновь двигалась обратно вверх. В его руках Франческа чувствовала себя безвольной тряпичной куклой.

— Но в итоге, — прошептал Рошфор и поцеловал Франческу сначала в одну щеку, потом в другую, — ей все равно понравится.

Их губы соприкоснулись раз, два и, наконец, слились в поцелуе. Франческа растаяла. Она обвила руками шею Рошфора и приоткрыла губы ему навстречу. Он целовал ее с возрастающей страстью, все глубже, его язык без всякого стыда завладевал ее ртом.

Рошфор целовал Франческу так же, как в тот вечер, и ее тело снова пламенело. Они прижимались друг к другу, их тела разделяла только одежда, а Франческа желала, чтобы между ними не было и этой преграды. Она хотела чувствовать Сенклера кожей. Хотела тереться об него обнаженным телом.

Рошфор обнимал ее и жадно целовал. Франческа с бешено стучащим сердцем цеплялась за герцога. Она терялась в ощущениях и испытывала столько чувств, что не могла их описать.

Со стоном Рошфор отстранился и уткнулся ей в шею.

— Франческа… Моя… — Герцог замолчал, и некоторое время в тишине слышалось лишь их рваное дыхание.

Наконец Рошфор выдохнул:

— Думаю, на этом урок лучше окончить.

Не в силах связать и двух слов, Франческа кивнула.

Рошфор коротко поцеловал ее лоб, потом повернулся и быстро вышел из столовой в коридор.

Франческа поспешила за ним и застыла на месте, глядя, как герцог открыл парадную дверь и вышел на улицу. Франческу окружал лишь мрак ее дома. Слуги закончили уборку в приемном зале и разошлись по спальням.

Медленно Франческа вернулась в столовую и обессиленно села на диван.

Что сейчас произошло?

Франческа чувствовала слабость и в то же время бодрость, была полна энергии. Она хотела бежать за Сенклером, просить его вернуться. Хотела броситься в его объятия и умолять поцеловать ее снова. Она хотела… Святые небеса, Франческа сама не знала, чего хочет. Она лишь знала, что доселе никогда не испытывала ничего подобного.

Давным-давно, когда они с Рошфором еще были помолвлены, Франческу иногда охватывал жар, возникало желание и намеки на глубоко спрятанные чувства. Но она никогда не чувствовала этого пульсирующего внутреннего огня. Никогда не ощущала, что кожа словно трещит от ощущений. До этого ее сердце не стучало так, словно хотело вырваться из грудной клетки, и никогда она так не желала, не желала отчаянно познать еще больше.

Может быть, другие женщины это и чувствуют? Может, поэтому они и хихикают меж собой и красноречиво переглядываются, говоря о своих мужьях? Они предвкушают ночь в постели со своими мужьями, зная, какое удовольствие их ждет?

Франческа закрыла глаза и откинулась на бархатные подушки дивана. Если бы Сенклер не остановился и не ушел, провели бы они ночь в одной постели? Понравилось бы ей?

При мысли об этом у Франчески начали гореть щеки. Она поднялась и стала мерить комнату шагами и, скрестив руки, принялась растирать плечи, словно пытаясь стряхнуть незнакомые ощущения.

Франческа знала, что ведет себя глупо. Несколько поцелуев и ночь в постели с мужчиной — совсем не одно и то же. Да, ее тело трепетало в ответ на прикосновения Сенклера, но это не значит, что ей бы понравилось продолжение. В конце концов, Эндрю поначалу тоже ее очаровал. Рядом с ним быстро билось сердце, а от его медовых признаний в любви Франческа чувствовала себя пьяной.

Но после брачной ночи наступило горькое разочарование. Нежные взгляды и сладкие поцелуи уступили место потному сношению и удовлетворенному похрюкиванию Эндрю.

С Рошфором будет то же самое. Глупо надеяться на нечто другое. Мужчине не нужны поцелуи и ласки. Он хочет поскорее лечь в постель, сорвать с женщины одежду и толкаться в нее. Она бы пожалела об этом, в ней проснулось бы презрение и, как это всегда случалось с Эндрю, под его прикосновениями она бы оставалась скованной и холодной.

А потом Сенклер, как и Эндрю, смотрел бы на нее с разочарованием и отвращением.

Франческа помотала головой. Это было бы даже хуже, чем с Эндрю… Уничтожить свои сладкие воспоминания об их с Сенклером любви своей холодностью в постели. Что угодно, лишь бы Сенклер не смотрел на нее, как Эндрю.

Вздохнув, Франческа покинула столовую и отправилась наверх к своей пустой постели.