Свет души

ОБГОНЯЮЩИЕ ВРЕМЯ (Роман о рабочем классе Монголии)

Обычно слово «Монголия» вызывает определенные ассоциации, основанные на когда-то прочитанных книгах; бескрайние степные просторы, одинокие юрты кочевников, бесчисленные стада пасущихся овец и коров, табуны лошадей. По степным трактам идут караваны верблюдов с грузами. А где-то в сердце страны таинственная пустыня Гоби со следами динозавров на выжженной солнцем каменистой земле, засыпанные песками мертвые города. Одним словом, экзотическая страна, овеянная легендами, многократно описанная путешественниками разных веков: Плано Карпини, Марко Поло, Пржевальским, Козловым.

В какой-то степени подобные, очень общие представления о Монголии верны и сейчас. И сегодня иностранного туриста чаруют ее величаво-суровые просторы, гостеприимство ее мирных людей, и он уезжает из страны с тайным желанием когда-нибудь вновь посетить ее.

Многовековая история Монголии оставила бесчисленные свидетельства о сложной жизни народа, о его своеобразной культуре. Об этом говорят и археологические находки, и богатый народный фольклор, отразивший не только духовную, но и общественную, социальную жизнь кочевников.

Современная Монголия стала страной строгой упорядоченности. Академия наук МНР взяла под контроль все памятники старины. «Таинственная» Гоби с уникальным животным миром, с долиной Нэмэгэту, где палеонтологи действительно обнаружили скелеты динозавров и других доисторических животных Земли, превращена в государственный заповедник. Одинокие поселения кочевников объединились в крупные аратские хозяйства, возникли госхозы. В голой степи, там, где брели караваны верблюдов, позванивая боталами, где разносился скрип неуклюжих арб-тырок с тяжелыми деревянными колесами без ободьев, где стояли лишь убогие серые юрты кочевников, вдруг появились громады корпусов промышленных комбинатов, индустриальные центры, подобные Дарханскому промышленному комплексу, высокомеханизированные и автоматизированные тепловые электростанции. В степи выросли шахтерские поселки, ее прорезали железнодорожные магистрали и линии высоковольтных передач. В Гобийском крае, где раньше обитали лишь дикие животные, ударили первые фонтаны нефти.

В Монголии возник рабочий класс, который выдвигается на первый план в своем стремлении в конечном счете превратить Монголию в страну индустриально-аграрную, успешно завершить социалистическое строительство.

Перед монгольскими писателями стоит нелегкая задача по осмыслению современных процессов в социалистическом обществе, где художественный прогресс является прямым следствием общественного прогресса. Писатель должен беспрестанно осовременивать свое сознание в этом быстро меняющемся мире, чтобы не отстать от уровня мышления своего передового героя, строителя новой Монголии. Главная трудность заключается в преодолении теории дистанции, этой попытки писателя осмысливать современность образами прошлого.

С возникновением рабочего класса в монгольской литературе появились произведения о жизни рабочих: рассказы, повести, романы. По словам известной монгольской писательницы С. Удвал, в Монголии наблюдается необычайно быстрый рост жанра романа, этого самого эффективного, по ее выражению, средства для создания широкой и правдивой картины современности в ее героике и в ее сложности.

В жанре романа о современном рабочем классе работают сейчас такие известные писатели Монголии, как Н. Банзрагч, Д. Гарма, С. Дашдэндэв, Д. Тарва, Б. Явуухулан, С. Дашдооров, Д. Даржа, Л. Чонжилсурэн.

В своих произведениях эти писатели стараются прежде всего отразить психологическую революцию в сознании вчерашнего кочевника, шагнувшего в современное производство, показать сложный процесс становления нового, передового человека.

Если вдуматься в слова «роман о рабочем классе Монголии», то в их сочетании много необычного и непривычного. Рабочий класс Монголии молод, он возник и развился на нашей памяти.

В Монгольской Народной Республике каждому известен плакат: стремительный всадник, держащий в руке развернутое красное знамя, перескакивает через глубокую пропасть. Так монгольский народ в образной символике выразил исторический путь, пройденный страной за последние полвека от средневековья и кочевого феодализма к социализму и современному производству.

Точка отсчета новой монгольской действительности хорошо известна: это победа народной революции в 1921 году. А до этого — почти три столетия маньчжуро-китайского ига, которое оставило Монголию как бы в далеком средневековье. Великий монгольский поэт Д. Нацагдорж назвал свою родину дореволюционной поры, оторванную от всего цивилизованного мира, перевернутым котлом, куда словно бы не доходили прогрессивные веяния из других стран, где господствовали средневековые крепостнические отношения кочевого феодализма. Народ жил в темноте и невежестве, был обречен на постепенное вымирание. Почти половина мужского населения находилась в монастырях и была выключена из сферы производительного труда. Здесь отсутствовала промышленность, не было ни одного предприятия, тем более рабочего класса.

После революции монгольскому народу предстояло преодолеть огромные трудности, связанные с экономической и культурной отсталостью страны, а это предполагало постепенное подведение индустриальной основы под важнейшие отрасли экономики, создание современной промышленности, развитие современных средств транспорта и связи и формирование для них квалифицированной рабочей силы.

В. И. Ленин неоднократно указывал на значение промышленности, особенно тяжелой, для преодоления экономической отсталости той или иной страны и создания материально-технической базы нового общества. Один из пророков империализма, Дж. Мэрфи, уже в наше время вещал, что монголы мало что могут сделать для формирования своего будущего. Но монголы сделали многое, несмотря на крайне низкий исходный уровень для создания современных производительных сил в стране.

Промышленность в МНР создавалась методами социалистической индустриализации. Здесь большое значение имела разносторонняя помощь Советского Союза и других социалистических стран. Опыт Монголии на практике подтвердил ленинские слова, что «с помощью пролетариата передовых стран отсталые страны могут перейти к советскому строю и через определенные ступени развития — к коммунизму, минуя капиталистическую стадию развития»[1].

В программе Монгольской народно-революционной партии указывается, что главной задачей сейчас является всемерное развитие производительных сил социалистического общества на базе достижений современного научно-технического прогресса. Выполнение этой задачи будет обозначать создание материально-технической базы социализма в МНР и превращение страны в индустриально-аграрную, И это живая действительность Монголии!

Научно-техническая революция уже захватила Монголию, она проявляется не только в механизации и автоматизации предприятий и цехов, в создании комплексов, таких, как Дархан-Шарынгольский, Чойбалсанский, Уланбаторский промышленные узлы, Бэрхэ, Буренцогт, Эрдэнэтийново, в росте национальных научно-технических кадров, но и в своеобразном сдвиге в сознании народа, в изменении внутреннего облика человека труда Монголии.

Все эти процессы породили массу новых конфликтов, которые не носят антагонистического характера, как это было при феодализме (и существуют в капиталистическом мире сейчас), а лежат в плоскости человеческих отношений. Именно через человеческие отношения, через психологию героя монгольские прозаики пытаются сейчас решать общественные и нравственные проблемы. Это привело к поискам новых форм, новых тем, новых художественных средств изобразительности, стремлению понять природу современного конфликта.

Предлагаемый вниманию читателя роман С. Лочина «Свет души» посвящен жизни шахтеров Налайхи, этой, по сути, первой в Монголии кузницы рабочих кадров. Роман «Свет души» является первым большим произведением молодого писателя. Он интересен не только своей актуальной темой рабочего класса, но и новаторским решением этой темы.

Перед нами уже не роман-событие, который так характерен для литературы послереволюционной Монголии, а роман человеческих судеб, истории характеров в связи с определенными общественными событиями. Уже само название романа «Свет души» говорит о том, что речь в нем пойдет о каких-то душевных драмах его героев.

Роман написан в строго реалистической манере без всякой экзотики и элементов фольклора, которыми так изобилуют монгольские исторические романы. Интересно и его композиционное построение. Писатель попеременно рассказывает о судьбах людей двух поколений шахтеров Налайхи, как бы сопоставляя события и характеры двух разных по своему историческому значению эпох. Временные рамки повествования: 1936 год — период завершения общедемократической революции в стране, зарождение рабочего класса, романтика трудовых подвигов, 1958 год — эпоха развернутого строительства социализма. Главы, рассказывающие о судьбе молодого современного рабочего Доржа, снабжены небольшими прологами, в которых отражены события сиюминутного времени. Прологи придают особую драматическую напряженность сюжету. Несмотря на довольно сложную композицию, роман оставляет впечатление удивительной стройности и компактности, что свидетельствует о профессиональном мастерстве писателя. Сономын Лочин сам был шахтером, поэтому в романе все дышит достоверностью, а герои покоряют читателя своей жизненностью, глубокой правдивостью изображения.

После небольшого пролога, сообщающего о том, что молодой шахтер Дорж попал в аварию и лежит полузасыпанный на дне глубокой штольни, автор сразу же вводит читателя в круг современных проблем.

Герой романа, вчерашний школьник Дорж, только что окончивший десятый класс, вынужден в силу обстоятельств пойти работать на шахту Когда-то на этой шахте работал его отец Даланбаяр, но он погиб при катастрофе в шахте. Доржа вырастила мать, и теперь, постаревшая, больная, она нуждалась в кормильце.

Подруга Доржа Уянга поступила в университет, и он тайно завидует ей. Да и как не завидовать? Народная власть дала такие большие возможности учиться, что не использовать их просто обидно.. Тут уж и вопрос престижа. Но обстоятельства остаются обстоятельствами. Да и любит Дорж свою Налайху, этот благоустроенный поселок в привольной долине, с большими домами, Дворцом культуры, а главное, с прекрасно оборудованной по последнему слову техники шахтой. «Перед зданием, в котором помещается правление шахты, бьет фонтан. Его высокие тонкие струйки устремляются вверх и, рассыпаясь мелкими брызгами, сверкают всеми цветами радуги. Подъемник на металлических тросах в мгновение ока доставляет рабочих на нужную глубину, а вверх непрерывным потоком ползут вагонетки с углем…» Дорж считает себя обязанным продолжить дело отца и втайне мечтает стать таким же заслуженным шахтером, как он. Уянга тоже хотела остаться на шахте, но ее отец Бадрангуй, который так обрадовался приходу Доржа на шахту (рабочих-то рук не хватает!), отправил свою дочь в университет. Но Дорж его не осуждает, по его мнению, так и должно быть — раз есть возможность учиться, нужно учиться.

Прослеживая историю Доржа, невольно задумываешься о том, что и в нашем обществе существуют подобные проблемы — противоречия между возможностями и объективными требованиями момента. Значит, идентичные общественные отношения порождают и одинаковые конфликты? Почему старый, заслуженный рабочий Бадрангуй препятствует желанию дочери пойти работать на шахту и посылает ее учиться? Вопрос престижа? В романе это прозвучало именно так. Но молодой писатель идет дальше. Всем ходом повествования о судьбе Доржа он стремится доказать, что в социалистическом обществе престижность — дело довольно условное. Важно стать максимально полезным обществу, вытравить в себе пережитки прошлого — зависть, карьеризм, мелкость души, стать социалистической личностью. На примере инженера Батмунха показывается, что можно иметь образование, занимать высокую должность, а в душе оставаться маленьким, завистливым обывателем, приспосабливающим все преимущества народного строя для личных благ. Вначале Батмунх — щеголеватый, высокомерный студент, который смотрит на своего бывшего школьного товарища Доржа, ставшего шахтером, свысока, — вот, мол, мы какие, а ты… Но этот гордец, увидев в шахтерском магазине нарядный свитер, сразу же становится угодливо-просительным, лишь бы заполучить модную тряпку (свитеры продавали только шахтерам). Позже — Батмунх инженер, в качестве инженера он приходит на ту шахту, где работает Дорж. Батмунху нравится Уянга, он оскорблен тем, что она, студентка, любит простого шахтера, а не его, инженера, интеллигента. Пользуясь своим служебным положением, Батмунх начинает преследовать Доржа, рабочего, применяя самые подлые методы. Необоснованными придирками он подрывает его рабочий авторитет. Способный молодой рабочий вдруг объявляется недотепой, тупицей. Инженер всячески препятствует Доржу получить новую квалификацию крепильщика, стараясь завалить его на экзамене. Но за Доржем стоит авторитет его учителя Бадрангуя, и Батмунх вынужден отступить. Дорж потрясен несоответствием общественного положения Батмунха и его внутренней сущности, сущности обывателя, злостного мещанина, индивидуалиста.

Мы не можем заподозрить здесь писателя в каком-то противопоставлении рабочего и интеллигента, потому что в романе есть и другие представители интеллигенции, как, например, начальник шахты Жала, всю свою жизнь посвятивший шахте и воспитанию рабочих. Вот как сам Жала думает об этом: «К каждому нужно было найти индивидуальный подход; они (рабочие. — М. К.) нуждаются в постоянном внимании».

Личные взаимоотношения между Уянгой и Доржем не лишены своих внутренних противоречий. Бадрангуй противится их браку. Когда-то отец Доржа Даланбаяр жестоко предал Бадрангуя, и старый шахтер боится, что сын мог унаследовать плохие черты характера своего отца. В то же время он хотел бы выдать дочь за ровню, за интеллигента, человека, уже имеющего положение, — ведь он-то не знает, каков Батмунх-человек. Привыкнув повиноваться авторитету отца, Уянга в какие-то моменты принимает ухаживания Батмунха. Дорж все чаще встречает их вместе то в кино, то на танцах. С горечью думает он о том, что любимая им Уянга предпочла ему, простому шахтеру, инженера. Стараясь забыть ее, он обращает свое внимание на молодую мотористку шахты Дарийму и завязывает с ней дружбу.

История Дариймы очень характерна для Монголии тридцатых годов, когда еще частично существовала частная собственность и было еще сильно влияние лам. Под видом усыновления богатеи брали в дом детей бедняков и беспощадно эксплуатировали их, превращая в батраков и прислугу. Так случилось и с Дариймой. Ее бедные, многодетные родители продали девочку состоятельным горожанам. Жизнь в чужом доме была для Дариймы сплошным кошмаром. Работа с утра до вечера, побои, попреки. После сложных жизненных перипетий, в которых много было по-настоящему драматических моментов, Дарийма попала на шахту Налайхи. Только здесь, в рабочем коллективе, обрела она счастье и личную самостоятельность. История Дариймы — страничка из истории народной Монголии. Любовь ее к Доржу несколько нарушила равновесие сложившейся жизни — Дарийма поняла, что сердце любимого отдано другой, и уволилась с шахты. Но этот ее благородный поступок не вызывает тревоги за дальнейшую судьбу девушки. Веришь, что честная, сильная характером Дарийма прочно стоит на ногах и еще найдет свое личное счастье.

Тем временем Уянга сделала свой выбор не в пользу Батмунха и объявила отцу, что любит Доржа и выйдет замуж только за него. Так через любовь молодых людей автор еще раз подчеркнул, что в социалистическом обществе, где женщина экономически уже не зависит от мужчины, и в личных отношениях основную ценность составляют нравственные качества человека. Писатель рассматривает любовный конфликт своих героев уже с каких-то новых, современных позиций.

Попеременно рассказывая о двух поколениях шахтеров Налайхи, автор свободно переходит из одной эпохи в другую.

Приход Доржа на шахту вызывает у Бадрангуя определенные воспоминания. Начинается рассказ о судьбах отцов — Бадрангуя и Даланбаяра, но отнюдь не в ретроспекции, а как самостоятельное лиро-эпическое повествование. Это дает автору возможность глубже проникнуть во внутренний мир героев, полнее дать объективную картину времени.

Из современности мы сразу попадаем в мир прошлого — в 1936 год. Перед нами кусок старой Монголии: огромный монастырь с богатыми пристройками, с восьмистенными юртами, где живут ламы, с просторными загонами для скота. Вокруг монастыря — подворья богатеев. А на окраине поселка лепятся друг к другу убогие жилища бедняков. Новое еще только начинает медленно проникать в жизнь поселка. Китайские лавки заменены народным кооперативом, разрушена тюрьма, где князь творил «правосудие», дети ходят в школу. Но еще сильны старые предрассудки и влияния ламства, еще много в монастыре послушников-шаби.

В этом-то поселке однажды весенним вечером горожанин из Улан-Батора Галсан столкнулся нос к носу с молодым послушником Бадрангуем. Голова Бадрангуя была вся в крови, а сам он насмерть перепуган. Галсан узнал, что послушника так жестоко избил лама за нарушение монастырских правил. Автор не рассказывает нам о представителе старшего поколения Галсане — его задача рассказать о втором и третьем поколениях, выросших после Народной революции. Но мы догадываемся, что Галсан-гуай — из тех энтузиастов новой жизни, которые чувствуют себя за все в ответе. Так он почувствовал себя в ответе за судьбу молодого человека и решил приобщить его к новой жизни. Он предложил Бадрангую оставить монастырь, поехать с ним в Улан-Батор и стать рабочим. Молодой шаби с радостью согласился. Он уже слышал о какой-то новой жизни, которую принесла людям революция. Бадрангуй еще больше обрадовался, когда узнал, что Галсан-гуай берет в Улан-Батор и его приятеля Даланбаяра, грузчика с местного шерстяного склада.

Рассказывая о всех перипетиях друзей в Улан-Баторе, автор показывает тогдашнюю столицу. В городе существовали уже народные предприятия, промышленный комбинат. Нужны были рабочие, но жилья для них не хватало, и Галсану не удалось пристроить приятелей в столице. Он отправил их в Налайху на шахту. «В Налайху они приехали после полудня. В долине на небольшой возвышенности стояли десятков пять-шесть юрт да несколько домов. Всюду пыль, грязь, груды угля. А где же шахта? В одном месте они заметили ведущие под землю небольшие темные, словно дверные проемы, отверстия. Одни в незнакомом поселке, друзья чувствовали себя неуютно. Неужели в этом унылом месте их ждет что-нибудь радостное? Не похоже. «Богатый Хангай, будь к нам милостив», — произнес слова молитвы Даланбаяр». Но и здесь нашлись хорошие люди. Начальник шахты Жала помог им справиться с растерянностью и страхом. Друзья получили комнату и впервые в жизни улеглись на белые простыни. Этот факт вызвал новое потрясение в их душах: ламы запрещали мыться — грех. Носи одежду, пока не истлеет, проповедовали они. Как же сохранить простыни чистыми? Впоследствии друзья убедились, что с новой жизнью приходилось отрешаться от старых обычаев. Писатель показывает национальный характер, своеобразную психологию своих героев, их сложное приобщение к непривычным условиям. Систематический труд требовал самодисциплины — вовремя вставать, вовремя являться на работу, уметь подчиняться обстоятельствам. Вместе с героями мы спускаемся в шахту. Добыча угля ведется самым элементарным образом. Отбойка производится киркой с ручной отгребкой и погрузкой, откатка угля осуществляется конным транспортом в ящиках. Производительность труда низкая. Чтобы работать на такой шахте, нужно было обладать хотя бы мужеством, не говоря уж о физической силе. «Эта шахта — первенец монгольской тяжелой промышленности, и ваше желание трудиться здесь заслуживает одобрения», — сказал им начальник шахты. Позже Бадрангуй будет вспоминать: «Поначалу приходилось трудно. С рук не сходили кровавые мозоли, было больно даже пошевелить пальцем. Помню, решил: брошу все и уйду в степь. Лучше буду овец пасти». Но постепенно приятели втягивались в работу. Советский инструктор терпеливо приобщал их к делу. Мы видим, как свободный труд не только раскрывает все потенциальные возможности героев, но и выявляет их нравственные качества. А нравственные качества приятелей оказались очень разными. Возможно, здесь имело значение их разное социальное происхождение Ведь основа характера закладывается с детства, в семье… Бадрангуй родился в бедной, нищей семье. Его мать всю жизнь батрачила на богатеев. Из-за нужды юноша пошел в монастырь. Ему, конечно, была знакома солидарность бедняков. Даланбаяр происходил из княжеского рода. Правда, отец его бежал от революции, когда сын был еще маленьким, а мать рано умерла, и мальчик рос сиротой. Но какие-то задатки индивидуализма, себялюбия, желания властвовать над другими так и остались в этом княжеском отпрыске. По-видимому, приведенные факты из биографий героев имели немаловажное значение для автора в последующих оценках их поведения. Но как бы там ни было, приятели по-разному отнеслись к труду. Бадрангуй сразу понял, что труд его — не только средство для жизни, но главным образом — служение большому общему делу. Сознание этого рождало в нем особый энтузиазм, бескорыстный и чистый.

Другое дело Даланбаяр. Он вдруг увидел, что трудом можно добиться для себя лично славы, почета, уважения и особого, привилегированного положения среди товарищей. И он старался вовсю, выбился даже в почетные ударники, получил особый значок. Малейший успех Бадрангуя вызывал в душе Даланбаяра черную зависть. А когда между ними встала любовь к прекрасной Долгор, эта зависть выросла в скрытую ненависть. Впоследствии Даланбаяр оказался способным на самое низкое предательство.

А время шло. Советский Союз, оказывая помощь братской стране, прислал на шахту Налайхи новое оборудование и опытных инструкторов. Неожиданно Бадрангуя перевели на врубовую машину. Это было особой честью, и Даланбаяр остро позавидовал приятелю. Но, поразмыслив, он приходит к выводу, что при ручном труде личные достижения шахтера заметнее и он может обскакать Бадрангуя, получив звание почетного ударника. Так оно и получилось. Бадрангуй искренне порадовался за приятеля и тут же задумался, что если ручным трудом, при соответствующей его организации, можно добиться поразительных результатов, то правильная организация труда при машинной добыче угля должна резко повысить производительность всей шахты. То есть писатель показывает, как по мере внедрения техники на шахте происходит сдвиг в мышлении рабочего, — оно становится шире, масштабнее. Бадрангуй уже стремится к повышению общей производительности труда и, в своеобразной форме, к совершенствованию производства. А для этого необходимо было повышать свою квалификацию, профессиональный уровень, и Бадрангуй старательно учится всему, чему можно научиться у более опытных товарищей, у русского инструктора. И в то время как Даланбаяр остается пока прежним индивидуалистом с потребительским отношением к жизни, Бадрангуй все глубже осознает свою взаимосвязь с коллективом.

Кульминацией отношений двух приятелей является их любовь к одной девушке. Долгор предпочитает Бадрангуя и становится его женой. Ослепленный ревностью и ненавистью к удачливому товарищу, Даланбаяр решает раз и навсегда убрать со своей дороги Бадрангуя. Он пишет донос в органы безопасности, обвиняя бывшего друга во вредительстве — поджоге юрты, где хранились подарки ударникам труда. Бадрангуя сажают в тюрьму.

Этой историей с Бадрангуем писатель отражает определенный исторический момент в монгольском обществе. 1936—1937 годы были тревожным временем в стране, временем контрреволюционных заговоров и ламских восстаний. А так как Бадрангуй пришел на шахту из монастыря, то доносу Даланбаяра был дан ход. Убрав с дороги соперника, Даланбаяр внушает Долгор мысль, что Бадрангуй ее забыл и никогда не вернется в Налайху. Потрясенная всем случившимся, подавленная презрением окружающих (жена вредителя!), Долгор поддается уговорам Даланбаяра и соглашается стать его женой. Так была окончательно разрушена жизнь Бадрангуя его бывшим другом.

Но несчастья не сломили этого сильного человека. Не утратил Бадрангуй и веры в людей, считая, что все случившееся с ним нетипично. Память хранила благодарность к Галсан-гуаю, к товарищу Жале, к русскому инструктору Юрию Ивановичу — ко всем, кто приобщил его к новой жизни, сделал человеком коллектива. Невиновность его была доказана, и он нашел в себе силы вернуться на шахту к своей любимой работе. Мы видим его снова в забое, в авангарде своей бригады.

В новой рабочей среде постепенно менялся и Даланбаяр. Захваченный общим энтузиазмом трудовых подвигов и здоровым соревнованием с товарищами, он незаметно для себя освобождался от своего злостного индивидуализма, пережитков, становился настоящей рабочей косточкой. Даланбаяр осознает всю неприглядность своего поведения по отношению к Бадрангую и приходит к выводу: «Каждый человек вправе бороться за свою любовь, за свое счастье. Но нельзя их покупать ценой такого чудовищного предательства!»

Впоследствии Даланбаяр погибает как герой, спасая целую группу рабочих в забое, погибает, сознательно жертвуя жизнью ради своих товарищей.

Так через отношения своих героев писатель показывает, как общественная среда (в данном случае производственный коллектив шахты) формирует человека, меняет его внутренний облик, создает работника нового типа.

Через много лет на смену поколению, пробудившему Монголию к деятельной жизни, приходит на шахту третье поколение, которому предстоит построить социализм. Мы встречаемся с сыном Даланбаяра Доржем, решившим продолжить дело своего отца. Мы понимаем, что это будет уже качественно новый рабочий, вооруженный теоретическими знаниями, готовый к овладению современной техникой. Сложен его характер, сложен его внутренний мир.

Делая жизненные коллизии отцов и детей во многом сходными (особенно любовные коллизии), автор подчеркивает, насколько тоньше, изощреннее, психологичнее конфликт ведущих героев нового поколения: Доржа, Уянги, Батмунха. В то же время на примере Батмунха мы видим, что процесс воспитания социалистической личности очень неравномерен. Батмунх — это Даланбаяр на более высоком уровне, и коллективу предстоит большая работа по шлифовке его характера.

Дорж становится учеником знатного шахтера Бадрангуя. Истории двух поколений смыкаются. Здесь уже чувствуется дыхание нового времени. Оно во всем — и в мудром отношении Бадрангуя к молодым рабочим, и в гуле первоклассной техники на шахте «Капитальная»: угольных комбайнов, механизированных конвейеров, беспрерывно подающих уголь на-гора, в грохоте вагонеток, в новых отношениях на производстве, в новых нравственных конфликтах, в новом уровне мышления героев. «Сейчас человек — хозяин подземного царства, но вскоре он покорит и космос. Впереди еще так много замечательного, и как радостно быть причастным к великим свершениям!» — мечтательно говорит Уянга Доржу.

На новых шахтах Налайхи с комплексной механизацией соревнуются между собой уже не герои-одиночки, как это было во времена Даланбаяра и Бадрангуя, а целые коллективы. Рассказывая Батмунху-студенту о выполнении годового плана, Дорж говорит не о своем личном успехе, а об успехе бригады: «В голосе Доржа звучали горделивые нотки — он действительно гордился трудовыми победами своей бригады».

Техника потребовала от рабочего предельной собранности, высокой квалификации. Небольшая оплошность Доржа чуть не стоила ему жизни.

Писатель не случайно обратился к нравственно-этической теме. Воспитание человека с социалистическим сознанием в Монголии имеет особое значение. Если в европейских социалистических странах рабочий пропустил свое сознание через суровую школу капиталистического производства и приобрел идейную закалку в длительной революционной борьбе за свои права, то в Монголии человек прямо от феодального рабства, обремененный самыми темными феодальными пережитками, шагнул сразу в социализм. Всем ходом повествования в романе доказывается, что в условиях активного строительства социализма даже с такой основой человек может за довольно короткий срок стать морально надежной личностью, то есть личностью с сознанием общественного долга, с пониманием ответственности перед другими людьми, способного пережить все трудности. Примером тому Бадрангуй и Даланбаяр. Дорж и Уянга — это уже продукт социального прогресса. Они не только усваивают традиции молодого рабочего класса как ведущей силы общества, но и развивают, углубляют эти традиции на новом этапе строительства социализма. От них уже требуется всестороннее развитие — образованность, общая культура, высокий нравственный потенциал, идейная убежденность. Такими и показывает их автор в своем романе.

Нравственно-этическая тема приобретает в настоящее время и острый идеологический интерес. Буржуазная пропаганда стремится изнутри разложить социалистическую идеологию, сделать человека безыдейным, бездуховным, посеять национальную вражду, нанести вред дружбе народов, содружеству социалистических стран.

В романе С. Лочина показана братская дружба между русскими и монголами, уважение друг к другу, искренняя солидарность. Когда Бадрангуя ошибочно арестовывают по навету Даланбаяра, он больше всего беспокоится о том, что подумает о нем его русский наставник Юрий Иванович. И первое, о чем Бадрангуй взволнованно спрашивает у своего бригадира, вернувшись на шахту, — знает ли Юрий Иванович, что он невиновен. В свою очередь, Юрий Иванович искренне обрадовался возвращению Бадрангуя, так как очень любил и уважал своего способного ученика и отличного товарища. В романе дружба между русскими и монголами чувствуется во всем — в оснащении шахт первоклассной техникой, в подготовке квалифицированных кадров, в передаче монгольским рабочим не только технического, но и духовного опыта. Чувством дружбы между монгольским и советским народом пронизан весь роман.

Ю. Цеденбал называет советский народ «первооткрывателем нового мира», и в романе наглядно отражается адекватность общественных процессов в Советском Союзе и в Монголии.

Роман С. Лочина «Свет души» имеет историческую значимость. Писатель берет самый острый момент в истории зарождения рабочего класса Монголии и прослеживает его формирование, его становление как класса на протяжении двадцати с лишним лет.

Думается, что роман «Свет души» — заметное явление в монгольской литературе, он вызовет большой интерес и у русского читателя своей современностью, масштабом проблем, иногда созвучных нашим проблемам, и, наконец, своим историческим оптимизмом. Острые сюжетные коллизии, интересные характеры, живой, современный язык делают роман увлекательным чтением.

М. Колесникова