Светлы их надежды

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Я ухожу. В среду я обычно убираюсь наверху — правда, теперь работы прибавилось, ведь мне нужно менять белье на двух кроватях.

Фейт не понравились осуждающе-насмешливые нотки в голосе экономки, но она не подала виду, что это ее задело. Неудивительно, если Дженсон кажется странным тот факт, что молодожены спят не только на разных постелях, но и в разных комнатах.

Она состроила гримасу, глядя в зеркало и вспомнив злые слова, которые кинула Нэшу в день их свадьбы:

— Может быть, теперь я и должна делить с тобой жизнь, Нэш, но никогда, ни за что я не буду делить с тобой постель!

— Отлично, я тоже не планировал это делать, — не задумываясь ответил Нэш.

— Ты уже сделал то, что захотел, ведь так? — уколола его Фейт, с трудом скрывая отчаяние и боль, которые терзали ее.

— Пытаешься сказать, я знал, что ты была девственницей, и что я намеренно… — с угрозой начал Нэш, потом остановился и покачал головой. — Мы теперь женаты, Фейт, — сказал он бесцветным голосом. — А это значит, что нет никакого смысла пытаться заставить меня изменить мое мнение, правда?

— Но мы будем спать в разных комнатах! — упрямо настаивала Фейт, ожидая, что он будет спорить с ней.

Но Нэш не стал спорить. Он просто пожал плечами и ответил:

— Если ты так хочешь…

Конечно, именно этого она и хочет… Так было и так осталось. Разве что-то изменилось?

Наверное, только ее гордость заставляла Фейт чувствовать себя столь неуютно от того замечания, которое отпустила миссис Дженсон. Впрочем, у Фейт было гораздо больше забот, чем волноваться по поводу взглядов экономки на их брак.

Гораздо больше!

Стоял жаркий, душный день, и Фейт уже винила погоду в том, что ей никак не удавалось сконцентрироваться на работе. Еще несколько дней, не больше недели, и она сможет узнать, каков результат их совместной ночи.

Она инстинктивно взглянула на левую руку. Кольца сидели немного свободно, и она задумчиво повертела свадебное кольцо с бриллиантом.

— Зачем ты подарил мне два кольца? — спросила Фейт недовольно, когда они возвращались в «Хаттон-хаус» из церкви.

— Они продавались в паре, — ответил Нэш, недоуменно пожав плечами.

В паре…

Теперь они были парой с Нэшем — в глазах всего остального мира и по закону.

Она попыталась дозвониться до Роберта, чтобы сообщить о том, что они с Нэшем поженились, но его секретарь ответила, что мистер Ферндаун в Шотландии, навещает старшего кузена, который заболел.

— Он попросил передавать ему только самые важные сообщения, — проинформировала она Фейт.

Фейт беспомощно посмотрела на планы, с которыми должна была работать сегодня. Как ни старалась, она не смогла продвинуться ни на шаг. Только Фейт начинала делать заметки о том, как переоборудовать дом для нужд Фонда, перед ее взором возникал Филипп и она вспоминала, с какой гордостью, с каким блеском в глазах он показывал ей «Хаттон-хаус».

Наконец она отложила работу, поднялась к себе, сменила футболку на легкий топ, а затем вышла в сад. Нэш уехал по делам, и дом был полностью в ее распоряжении. Рассеянно она наклонилась, чтобы выдернуть сорняк из клумбы. Полтора часа спустя на садовой дорожке была уже гора сорняков, но Фейт упорно продолжала ее увеличивать.

Тем временем небо потемнело, приобретя металлический оттенок, а воздух потяжелел, как перед грозой. Кажется, природа собиралась подарить долгожданный дождь.

Нэш нахмурился, войдя в пустой кабинет. Фейт явно не было в доме, но машина ее на месте. Он нахмурился еще больше, внимательно изучив планы, над которыми она работала. Планы касались первого этажа дома, и из заметок Нэш мог понять, что она убеждена в непригодности существующего кухонного оборудования для нужд Фонда.

Она нарисовала маленький детализированный план, по которому многие большие комнаты могут быть разделены, чтобы оптимально организовать пространство для проживания нескольких семей. Нэш хотел уже отложить их, но напрягся, увидев планы, которые лежали под ними. Здесь был изображен первый этаж «Хаттон-хауса», очень похожий на нынешний, но с добавлением симпатичного зимнего сада и с изменением старой кладовой и буфетной комнаты около кухни, очевидно с целью освободить площадь для семейной гостиной…

Дело, которое Нэш улаживал в Нью-Йорке, было непростым. Но он уже близок к успешному завершению, думал Нэш, поднимаясь на второй этаж. В холле он выглянул в окно и увидел Фейт, которая, казалось, без устали полола сорняки. Коротенький топ обнажал загорелую кожу на спине. Она высоко заколола волосы.

Перелет из Нью-Йорка был долгим и утомительным, и Нэш намеревался принять душ и сразу лечь спать. Тогда почему он повернулся и устремился вниз?

Фейт не знала, что заставило ее остановиться, обернуться и посмотреть на дорожку. Какое-то шестое чувство, инстинкт, влечение определенной женщины к определенному мужчине?

Сердце усиленно заколотилось, когда она увидела Нэша. Он срезал путь от дома и теперь стоял у небольшого бельведера, глядя в сад. Немного неуверенно Фейт поднялась на ноги.

Воздух был таким тяжелым и душным, что, казалось, физически давил на нее. Свинцовая туча поглотила солнце.

По телу Фейт пробежала дрожь. Такое небо предвещало бурю. Фейт знала, что ее страх перед грозой нелеп, но она так и не сумела побороть его, даже в таком возрасте.

Нэш смотрел, как она стояла, нерешительно переводя взгляд с него на небо. Когда-то Фейт побежала бы к нему и ее лицо светилось бы радостью, она бросилась бы в его объятья с радостным возгласом: «О, Нэш, как я рада, что ты вернулся! Я скучала по тебе!» Тогда, много лет назад, возле этой беседки, она зажмурилась и подставила губы для поцелуя, но он лишь слегка коснулся губами ее щеки. Хотя желал бы впиться в эти сладкие горячие губы, в ямочку на нежной шее, осыпать поцелуями ее лицо и места, скрытые легким топом, лаская груди и глядя в ее сияющие глаза, и он прошептал бы ей, как сильно он ее любит и хочет…

Нэш отогнал от себя нежелательные воспоминания и направился к Фейт.

Почему он так смотрит на меня? — с тревогой думала Фейт. Считает, что я должна заниматься делом, а не прохлаждаться на свежем воздухе?

Фейт вздрогнула, услышав отдаленный раскат грома.

Нэш тоже услышал его и почувствовал облегчение оттого, что добрался до «Хаттон-хауса» до грозы. Он прекрасно помнил ужас Фейт перед грозой. Но с какой стати он должен волноваться о ней и чувствовать желание защитить?

— Я, пожалуй, пойду в дом, — сказала Фейт, глядя на темнеющий горизонт.

Ее волосы начали распадаться из-за того, что развязалась лента. Фейт вскинула руки, и узелок на бретельке топа развязался. Но Фейт была так напугана приближающейся грозой, что даже не заметила этого. Только когда топ начал соскальзывать, она испуганно прикрыла руками грудь. Поскольку бретельки запутались в волосах, у нее теперь не было никакой возможности исправить положение. Было очевидно по выражению его лица, что Нэш все заметил.

— Аплодисменты твоей скромности, Фейт, но, по-моему, в этом нет необходимости, — сказал он сухо. — Женщины принимают солнечные ванны, не надевая верхнюю часть купальника, и теперь редко кого удивишь с не обнаженными грудями. И, кроме того… — Он осекся, но Фейт поняла, что он собирался сказать.

Нэш хотел напомнить ей, что он теперь не чужой и имеет право смотреть на нее.

Он оказался сзади нее, коснувшись рукой ее плеча.

— Не двигайся, я завяжу.

Это было вполне невинное предложение и вполне невинное действие — он просто завязывал две тесемочки, и все.

Но когда Нэш завязывал бретельки, его пальцы касались ее обнаженной кожи, посылая чувственные импульсы, которые слишком сильно действовали на Фейт. Она не могла контролировать сумасшедший ритм своего сердца, вызванный смесью страха и боли. Все ее ощущения были обострены, усиленные страхом перед угрожающими раскатами еще далекой грозы.

Что, если Нэш сейчас наклонится и поцелует ее в плечо, а потом повернет ее к себе лицом? Фейт почувствовала, как набухают соски и где-то в глубине тела зарождается горячее желание.

Если бы между ними все было иначе, она сама повернулась бы к нему, дразняще улыбнулась, приглашая поцеловать, коснуться ее, заняться с ней любовью…

Почему она думает об этом? Неужели замечание миссис Дженсон подействовало на нее больше, чем она решила поначалу? Неужели это бросило ей вызов как женщине и она должна что-то доказывать?

— Готово…

— Спасибо, — сказала она отрывисто.

Все тело Фейт болело от напряжения. Почему Нэш не убирает руки с ее плеча? Она чувствовала его дыхание на своей коже, такое теплое, такое близкое, как будто он касался ее легчайшими поцелуями. Фейт заставила себя вспомнить о реальности. Если ей что-то и нужно было доказывать, то только то, что ее юношеские чувства больше не имеют над ней власти.

Тяжелая тишина сада была такой гнетущей, что даже птицы затихли.

— Ты уже сказала Ферндауну?

Заговорив, Нэш отпустил ее, и она машинально повернулась к нему.

— Если ты имеешь в виду, сказала ли я ему, что… что мы поженились… — ответила она. — Нет, я ему не сказала…

— Фейт… — начал Нэш, но замолчал, потому что гулкий, громкий раскат грома заставил ее содрогнуться. — Лучше пойти в дом. Будем надеяться, гроза обойдет нас стороной, — сказал он, и они поспешили уйти из сада. — Мой адвокат приедет попозже. В противном случае… — Внезапно его рот искривился в странной усмешке.

В противном случае — что? — спросил себя Нэш презрительно. В противном случае он останется с ней, защитит ее… позаботится, чтобы ей не было страшно…

Фейт подняла руку, чтобы открыть дверь, луч света упал на бриллиант кольца, который тут же засверкал. Нэш заказал его у «Тиффани». Он соврал, когда объявил, что эти два кольца продавались вместе.

Оказавшись в доме, Фейт почувствовала облегчение. Теперь она уже не слышала грозных ударов грома. Слава богу, гроза была еще далеко.

Фейт нервно вскочила со стула, услышав близкий раскат. Было десять часов вечера, и она сидела в своей комнате, смотрела телевизор, скорее пыталась смотреть, чтобы отвлечься от мыслей о том, что творится снаружи. Прогноз свидетельствовал: гроза обойдет «Хаттон», но грохот, который не заглушал даже телевизор, говорил об обратном.

Нэш пригласил своего адвоката на обед. Они позвали и ее поехать с ними, но она, естественно, отказалась. Фейт заметила любопытство в глазах мужчины, когда Нэш представил ее, как свою жену. Нэш рассказал, что адвокат был поверенным при составлении завещания Филиппа, и тогда, конечно, он знал о воле Филиппа, перед которым она была в неоплатном долгу.

Еще один раскат сотряс дом. Фейт бросилась к окну и раздвинула занавески. Из-за грозы стало почти темно, и пока она беспокойно вглядывалась в дорогу, небо пронзила разветвленная страшная молния.

Гроза далеко, и ей нечего бояться. Молния минует дом. Но Фейт хотелось, чтобы все это поскорее прошло.

Она попала в страшную грозу ребенком, этим и объясняла свою фобию — боязнь грома. Желание бежать, прятаться, — нелогично, жестко сказала она себе, нехотя отойдя от окна и возвращаясь к стулу.

Если включить погромче телевизор, то она даже не услышит грома. Эта страшная гроза пройдет мимо… Но через полчаса Фейт уже поняла, что она не пройдет мимо и движется прямо на их дом.

— Прошу прощения, — извинился Нэш, — мне нужно идти. Фейт боится грозы, а эта, несмотря на прогноз, кажется, слишком близко.

Через несколько минут, расплатившись по счету, Нэш сел в машину и погнал в «Хаттон». Он включил радио и услышал, что гроза изменила направление и становится все свирепее.

Нахмурившись, Нэш вдавил газ. Понятно, что он беспокоится, убеждал он себя, ведь Фейт, возможно, носит его ребенка…

Но, как бы быстро он ни ехал, стихия оказалась быстрее. Нэш видел, как озаряется вспышками небо перед ним, слышал завывание ветра и треск, но, высчитывая время между вспышками и раскатами грома, понимал, что центр урагана еще в нескольких милях. Очередная вспышка разорвала небо. Нэш ругнулся, увидев, как расщепленное молнией дерево рухнуло на шоссе, перегородив дорогу. Он быстро развернул машину и поехал в обратном направлении. Если он поедет по объездной дороге, то потеряет не меньше получаса, но другого выхода не было.

Фейт задрожала, когда новая вспышка озарила темноту за ее окном. Она беспокойно начала считать, ожидая раскат грома.

Десять секунд… двадцать… Гроза еще далеко, много миль отсюда…

Она в полной безопасности. Незачем паниковать. «Хаттон-хаус» сотню лет выдерживал летние грозы. Но дом был построен на высоком месте, его шпили устремлялись в самое небо. Сила урагана уже не оставляла сомнений, что нужно крепкое укрытие… Фейт молила, чтобы его разрушающая энергия не коснулась ее.

По периметру дома тянулась рама, к которой крепились невысокие декоративные решетки под окнами. Если молния попадет туда…

Как будто прочитав ее мысли, небо послало новую ярчайшую вспышку, за которой почти незамедлительно последовал грохот грома.

Страх сминал все доводы рассудка, наполняя Фейт ужасом. Ураган грозил разрушить дом.

… Тем летом, когда она оставалась здесь, тоже была гроза. Нэш нашел ее сжавшейся на лестничной площадке — она села, прислонилась к стене и зажала ладонями уши. Он увел ее в свою комнату, разговаривал с ней, успокаивал, пока шторм не закончился…

— Нэш!

Фейт выкрикнула его имя, когда снова раздался грохот такой, что сотрясся весь дом. Она потеряла рассудок от ужаса, теперь ею руководили только инстинкт и страх.

Она распахнула дверь своей спальни и рванулась прочь, всхлипывая. Добежав до комнаты Нэша, она бросилась в нее, — там было темно и царила странная тишина, как будто гроза обошла ее стороной.

Фейт была уверена, что здесь безопасно. Она захлопнула дверь, но вскоре услышала, что ураган подобрался ближе и разбушевался не на шутку.

Трясясь от страха, Фейт забралась на кровать Нэша и завернулась в одеяло…

— Ну, перестань, — мягко уговаривал тогда ее Нэш, — все кончилось. Ты можешь вернуться в свою постель.

Фейт прижалась к нему, моля про себя, чтобы он разрешил ей остаться. Она слышала стук его сердца, убыстрившийся, когда она зашевелилась рядом с ним. Фейт слышала и бешеный ритм своего собственного сердца, — ей хотелось быть с ним, показать, как сильно она его любит, какая она уже взрослая… и насколько готова стать его женщиной.

Но Нэш только отрицательно покачал головой и твердо сказал:

— Ты не можешь остаться здесь, Фейт, ты ведь понимаешь это…

И затем, прежде чем она успела произнести хоть слово, он легко подхватил Фейт на руки, отнес в ее комнату и уложил в постель, как будто она была маленькой девочкой, а не взрослой девушкой…

Еще один раскат сотряс дом, заглушив ее крик. Она схватила подушку Нэша и накрыла голову. И только немного успокоившись, Фейт осознала, что подушка хранит запах Нэша.

Именно этот запах вызвал волну чувств, которая обрушилась на нее. Глаза Фейт наполнились слезами. Все могло бы быть иначе, если бы только Нэш выслушал ее, поверил ей, если бы он любил ее. Она снова была в прошлом, которое не отпускало и разрушало ее.

… В выходные Нэш сказал ей, что будет вынужден уехать по делам в следующий уикенд. Она никогда бы не догадалась, какой смысл заключался во внешне невинном интересе девочек, будет ли дома Нэш.

— Нет, — ответила она.

В страшном сне невозможно было бы представить, что из этого выйдет. О том, что они задумали, она узнала случайно. Одна девочка предупредила ее, что замышляется грабеж.

До «Хаттон-хауса» было три мили. Фейт бежала всю дорогу, превозмогая боль в боку, в ужасе думая, что будет, если она опоздает.

Входная дверь была открыта, именно это потом сочли уликой, свидетельствующей против нее. Получалось, что именно Фейт организовала нападение, когда Филипп, ничего не подозревая, впустил ее.

Она услышала голоса из кабинета Филиппа. Кинулась туда — Филипп лежал на полу, а банда ее одноклассниц обыскивала его стол, а одна девочка стояла над ним, держа в руках его бумажник.

Вне себя от ужаса и ярости, Фейт кинулась к обидчице и вырвала у нее из рук кошелек. Она заслонила собой Филиппа — именно в этот момент появился Нэш.

Она была слишком рада видеть его, чтобы заметить, как он воспринял увиденное.

Предводительница банды свалила всю вину на Фейт, утверждая, что именно она замыслила и осуществила преступление. Но Фейт ни на секунду не могла представить, что Нэш может поверить в эту заведомую ложь.

Одновременно подъехали «скорая помощь» и полиция. У Фейт началась истерика, когда, вместо того, чтобы поехать с Филиппом, она была вынуждена сесть в полицейскую машину. Фейт умоляла, чтобы ей разрешили увидеться с Нэшем — она была абсолютно уверена, что сможет рассказать ему всю правду и тот поверит ей. Поверит, что произошла ужасная ошибка, если он все-таки мог решить, что она, Фейт, способна причинить, хоть какой-то вред Филиппу.

Но Нэш отказался встретиться с ней.

Тогда и кончилось ее детство. Фейт столкнулась с реальностью, страшной реальностью, где нет никакой справедливости и поддержки. Она стала женщиной, которая поклялась, что разрушит в себе любовь к Нэшу, истребит ее…

Фейт снова задрожала в унисон грозе, которая сотрясала дом. Она даже не могла кричать — ужас сковал ее, и только такой знакомый и такой любимый запах давал ей хоть какую-то надежду на защиту.

Открыв дверь дома, Нэш выругался. Гроза уже бушевала вовсю. На его памяти здесь лет двадцать не было такого страшного урагана.

Нэш позвал Фейт, но не дождался ответа. Он проверил кабинет, кухню, затем помчался наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Ее машина стояла во дворе, значит, она никуда не уехала в панике.

Он решил, что Фейт нашла убежище в своей спальне. Дверь туда была открыта, но комната оказалась пуста. Одеяло валялось на полу, простыни смяты — значит, Фейт была в постели, но, где же она теперь?

Из-под двери ванной не пробивался свет, но Нэш все равно заглянул и туда, выкрикнув ее имя. Он знал о страхе, который преследовал Фейт во время грозы, и начал подозревать худшее, что Фейт в панике бросилась прочь из дома. Она могла упасть, могла повредить ноги. Возможно, сейчас она лежит где-то, беспомощная и несчастная. На улице было темно, хоть глаз выколи.

— Фейт? — снова позвал Нэш и не услышал ответа.

Чтобы взять фонарик, который лежал в машине, Нэшу нужно было надеть непромокаемый плащ.

Обнаружив, что дверь его комнаты открыта, Нэш почувствовал, как тревожно застучало его сердце.

Десять лет назад, в разгар летней грозы, Фейт нашла защиту именно в его комнате. Но сейчас все было по-другому. Его спальня — последнее место, где она стала бы искать безопасность и спокойствие, разве не так?

Нэш остановился как вкопанный на пороге комнаты, слыша тяжелый, болезненный стук своего сердца, — он увидел маленький дрожащий комочек под одеялом. Казалось, там прячется ребенок.

Когда его глаза привыкли к темноте, он увидел подушку, которую она прижимала к голове, уткнувшись лицом в кровать.

Гроза достигла своего пика. Молния сверкнула так ярко, что почти ослепила его, а за ней последовал сильный раскат грома, и даже Нэш непроизвольно вздрогнул.

Маленький комочек трясся так, что вместе с ним сотрясалась вся кровать.

Нэша охватили эмоции, столь для него опасные, жалость и нежность, но он не пожелал признаться в них даже себе. Он присел на кровать и нагнулся к девушке.

Сначала Фейт решила, что это сон, что на самом деле она убита молнией и оказалась в мире, где самые смелые мечты становятся реальностью. Как иначе она могла очутиться в нежных объятиях Нэша, который обхватил ее дрожащее тело? Как иначе она услышала бы лучший в мире голос, который убеждал ее, что теперь она в безопасности и нечего больше бояться, потому, что гроза скоро кончится?

— Нет, не смотри, — услышала она приказ, но успела взглянуть в окно, за которым новая вспышка лизнула небо, как язык змеи.

Гроза и не собиралась утихать, но теперь рядом с Фейт был Нэш, она прижималась к его груди, а он нежно обнимал ее — так, что это заставило ее отвлечься от того, что происходило снаружи.

— Гроза скоро закончится, — успокаивал он ее, когда она вновь задрожала от громового раската.

Десять минут спустя, когда шум дождя за окном притушил звук грома, Фейт пыталась убедить себя, что Нэш говорит правду.

— Я приехал бы раньше, но на дорогу упало дерево, — как будто извинялся Нэш.

Он думал о ней?.. Он спешил к ней и вернулся из-за нее?

Рядом с ним было тепло и спокойно, она вдыхала его запах и не было сил оторваться от него. От одной только мысли, что придется вернуться в свою комнату, становилось страшно — она будет лежать без сна и бояться, что гроза возобновится.

Десять лет назад Нэш настоял, чтобы она вернулась к себе. И сейчас он начал отстраняться от нее.

— Нет! — Она вцепилась в его плечо. — Не заставляй меня идти в мою комнату, — умоляла она. — Гроза может начаться снова!

— Ты хочешь остаться здесь?

В темноте она не могла видеть выражение его лица, но почувствовала недовольство в его голосе.

В нормальных обстоятельствах чувство гордости прогнало бы ее прочь, но сейчас она не думала о гордости.

— Я хочу остаться здесь, — подтвердила Фейт и глубоко вздохнула, прежде чем добавить: — И я хочу остаться с тобой. Я хочу быть здесь с тобой, Нэш, — уточнила она, боясь, что он может не понять ее желание. — Пока не кончится гроза, — прошептала она. — Только на сегодня.

И Нэш сдался.

— Только на сегодня, — согласился он сухо.