Свидание в лифте

Глава 27. Юля

Звонок в дверь сегодняшним вечером не стал для меня сюрпризом.

Ещё по пути из садика мы с Варей отправили Лёше голосовое сообщение, приглашая его на ужин.

После ТЦ Варя стала ещё больше от без ума от Лёши. Ещё бы! Этот балбес арендовал местный паровозик, разъезжающий по этажу, и каким-то образом уболтал аниматора на то, что управлять им будет сам. В тот день сбылась Варина мечта — она побывала за рулём паровозика. И не просто покрутила его, а даже позвонила сама в звоночек.

В тот вечер спать я её укладывала часа два, ибо у ребёнка было столько впечатлений и дальнейших планов, что не рассказать о них она просто не могла. Лавину детского восторга невозможно было удержать, поэтому я с удовольствием под ней тонула, слушая дочь и глядя на её улыбку и горящие счастьем глаза.

Лёша обещал прийти к нам сразу после работы и не обманул.

— Привет, — улыбнулся он мило и перешагнул через порог, удерживая в руке большой букет. — Тебе.

— Спасибо, — маленькая девочка внутри меня визжала и прыгала, принимая увесистый букет.

— Ну, вот… — расстроенно цокнула Варя, вошедшая в прихожую. — Опять только маме цветочки…

Да, за предыдущий букет Варя долго меня отчитывала, говоря о том, что нужно делиться и с ней.

— Как я про тебя мог забыть? — Лёша присел на корточки и только сейчас я заметила, что вторая его рука была спрятана за спиной. — Держи, моя принцесса.

Он вынул из-за спины маленький букетик — точная копия моего большого — и вручил Варе.

— Ах! Спасибо! — выдохнула дочка восхищенно. Приняла букет, забавно смутилась и, в отличие от меня, не отказала себе в удовольствии попрыгать и повизжать, тряся букетом. — Какой класивый! Спасибо, Лёша!

— Да не за что, — улыбался он, тепло глядя на Варя, а затем и на нас обеих сразу, когда Варя прижалась ко мне и, повторяя, тоже стала нюхать цветы.

— Фу, — сказала она, поморщившись. — Тлавой кислой воняет.

— А всё так хорошо начиналось, — усмехнулся Лёша и выпрямился во весь рост.

Снял куртку, ботинки и шапку, которая грела только его макушку. Глядя мне в глаза, перемялся с ноги на ногу, будто начал смущаться.

Закусив нижнюю губу, я смотрела на него, понимая по взгляду, чего он хочет.

— Наверное, нам нужно найти вазы для этих цветов, да, Варя? — обратилась я к дочке.

— Я знаю, где они! — вскрикнула та торжественно и, прижимая к груди букетик, убежала в гостиную.

А я сократила между нами с Лёшей расстояние и, прижавшись к нему, подарила долгожданный поцелуй.

— Голодный? — стараясь разогнать образовавшуюся перед глазами пелену острого желания, я с трудом отошла от него на пару шагов.

— Как Бобик.

— У нас всё готово. Идём?

— Только быстрее. Мне нужно спрятать стояк под столом.

— Откуда он у тебя?

— Сама секси-платье надела, теперь удивляется, откуда у меня стояк.

— Я не специально, — кокетливо похлопав ресничками, я демонстративно поправила зону декольте у платья. Оно летнее, на запах, красиво подчеркивает талию и грудь. До лета ещё далеко, а красивой хочется быть уже сегодня, поэтому я и решила надеть его к ужину.

Даже от Вари получила кучу комплиментов.

За ужином говорила, в основном, Варя. Казалось, она не знала, кому больше уделить внимания — Лёше или цветам, которые он принёс.

Она аккуратно гладила лепестки кончиками пальцев, перечисляла цвета и даже пыталась сосчитать количество лепестков. А потом твёрдо решила нарисовать Лёше открытку в подарок, чтобы он тоже не ушёл от нас с пустыми руками.

— Лёша, посиди со мной! — крикнула она, когда мы закончили ужин, чередующийся с поцелуями украдкой.

— Бегу! — бодро отозвался Лёша. Быстро доел всё, что было в его тарелке и, выйдя из-за стола вслед за мной, сказал. — В сиськи поклон.

— Лёша! — шикнула я.

— Низкий поклон, говорю, — подмигнул он, но наклонился только того, чтобы поцеловать декольте. — Вкуснятина!

— А ужин как?

— Ужин? — изобразил он дурачка. Быстро чмокнул меня в губы и убежал к Варе в комнату.

Позже вечером, когда Варя уснула, Лёша ждал меня в моей комнате. Изображая скромника, сидел на краю кровати, упираясь локтями в колени.

— Уснула, — выдохнула я, зайдя в комнату и закрыв за собой дверь. Сделала несколько шагов и остановилась напротив парня.

Он плавно скользил взглядом от моих ног выше к груди. Чистые голубые глаза наполнились похотливой тьмой, от которой внизу моего живота образовался горящий разрастающийся шар.

— Без ножа режешь, — выронил он хрипло.

— Да? — виляя бёдрами, я подошла к нему и остановилась между разведенными коленями. Положила ладони на широкие плечи и мягко погладила. — Почему же?

— Ну, когда уже можно будет? — захныкал он, как маленький, и, обхватив пальцами мою талию, уткнулся лбом в живот. — У меня уже на работе температуру проверяют и справку о вменяемости просят?

— Почему?

— Прихожу и ухожу вовремя. Работать начал больше, тёлок перестал клеить… А у меня просто шишка дымится.

— Так склеил бы парочку. Спустил бы пар. Мы же, вроде, договорились, что у нас несерьёзно. Вдруг кто-то из тех тёлок твоя будущая жена. Я на чужое место не претендую.

— Походу, это самое серьёзное несерьёзно в моей жизни, — страдальчески выдохнул Лёша и поднял на меня взгляд, теперь уперевшись подбородком в живот. — Пустишь меня сегодня переночевать? Просто поспим. Не хочу подниматься к себе. А утром свалю до будильника, чтобы Варя не видела.

— Просто поспим? — я деланно надула губки. — А как же твоя дымящаяся шишка?

— Так всё равно же нельзя.

— Кто сказал? — повела я кокетливо бровью и в ту же секунду увидела, как в Лёшиных глазах вспыхнуло пламя.

Он немного отстранился от меня, убрал руки с талии, но только для того, чтобы потянуть за пояс платья и развязать бант так, будто распаковывает долгожданный новогодний подарок.

Я не смотрела на то, что делают его руки. Я наблюдала только за тем, как на его лице меняются эмоции от восхищения до еще большего восхищения.

Когда с поясом платья было покончено, Лёша отпустил его кончики и распахнул полы. Заметно сглотнул, увидев на мне новый комплект белья.

— Давай, немного приглушим свет, — я слегка смутилась. Всё, же, моя фигура и кожа со следами растяжек имели мало чего общего с безупречной красотой.

— Оставь так. Хочу смотреть. Красиво, — шепнул Лёша и мягко поцеловал меня в живот.

Ещё и ещё.

Поцелуй за поцелуем он превращал меня в свою податливую куклу, полностью доверяющую его рукам и действиям.

Платье упало на пол. На всякий случай я слегка втянула живот и тут же его выпустила, когда Лёша встал и, нежно коснувшись шеи пальцами, ласково приник к моим губам.

Я ждала уже привычного нам и знакомого пылкого, жаркого поцелуя, которым мы без слов скажем друг другу о том, как соскучились без этой близости всего за неделю, но поцелуй вышел трепетным. До дрожи интимным. Не поверхностным и отрывистым, а глубоким и чувственным.

Обняв и не отрываясь от губ, Лёша уложил меня на кровать и навис сверху, слегка вдавив в матрас. Поцелуями опустился ниже. Лаская шею и ключицы губами, добрался до груди. Высвободил соски из тонкой ткани бюстгальтера и подразнил каждый языком. А затем вновь вернулся к моим губам, но я его задержала.

Уперевшись ладонями в широкую грудь, почувствовала его бешенное сердцебиение ладонью и утонула в неожиданно глубокой синеве глаз.

— Ты сегодня какой-то другой.

— Какой?

— Ну, обычно к этому времени с меня уже с треском слетают трусы. А сегодня… Что с тобой?

— Не знаю, — дернул он плечами. — Просто… просто хочу так. Смаковать. Ты вкусная.

Улыбнувшись ему уголками губ, я первая потянулась за новой порцией поцелуев. За новой стороной Лёшиной сексуальности.

Таяла под ним и ни о чем не думала.

Бельё уже было снято, Лёша раздет, защита надета.

Он вошёл в меня неторопливо. Смотрел в глаза и ловил эмоции, даря в ответ такие же яркие.

Это был совсем другой секс. Совсем другой Лёша. Совсем другие эмоции и чувства, которые касались не только физического, но и духовного.

Впервые во время секса мы смотрели друг другу в глаза столько, сколько сейчас. Впервые я не смущалась, мне не было стыдно, я не стеснялась своих эмоций и тела даже в свете нескольких ламп, зажженных в комнате. Впервые он целовал мои ладони и не вколачивался остервенело.

Он ни на секунду не перестал касаться меня кончиками пальцев. Не оставил ни миллиметра кожи без внимания своих губ.

Такого продолжительного и захлёстывающего оргазма я никогда ещё не испытывала. Я буквально захлёбывалась чувствами, взорвавшимися под кожей, заполнившими вены.

После всего он выключил свет, завернул меня в одеяло и крепко обнял. Уткнувшись носом в затылок, полной грудью вдохнул запах моих волос.

— Вкусная, — шепнул сонно, а я еще долго улыбалась в темноте, чувствуя себя в его руках сладким липким сиропчиком.

Утром я проснулась раньше будильника на семь минут и поняла, что за ночь мы с Лёшей практически не поменяли положение, так и проспав в обнимку.

Я повернулась в его руках к нему лицом. Аккуратно чмокнула кончик носа, закрытые глаза и уголок губ парня, который начал забавно морщиться сквозь сон.

— Через семь минут прозвенит будильник, Лёш. Вставай. Подъём, — шептала я ласково.

В ответ он лишь причмокнул губами и сгрёб меня в охапку, вжав носом в свою шею.

Тихо смеясь, я пыталась выпутаться из-под горы татуированных мышц.

Судя по тому, как слегка подрагивала Лёшина грудь, он тоже веселился.

— Я тебя сейчас за сосок укушу.

— Оу! А за писёк?

— Деда плиехал! — услышали мы радостный Варин вопль откуда-то со стороны кухни и замерли, кажется, моментально поседев.

— Твою мать! — выругалась я и пулей выскочила из-под одеяла.

Надела сорочку и сверху халат, не особо заморачиваясь, на правильной ли они стороне.

Рядом прискакивал Лёша, надевая трусы, а затем и джинсы. Брякал пряжкой ремня, за что я готова была прибить его на месте за создание лишнего шума.

Швырнула в него футболку и начала толкать в сторону шкафа.

— Нахрена? — не понимал он, но мне было не до аргументов. Паника диктовала свои правила, и согласно им я должна как можно быстрее замести следы.

— Посидишь тут, пока папа не уедет, — прошипела я, боясь, что нас могут услышать.

— Угораешь?! — Лёша выпучил на меня глаза, уже будучи в шкафу среди моих платьев. Глядя в эти глаза, я шкаф и закрыла.

Прочесала волосы пальцами и, завязав на талии пояс халата, быстро вышла из комнаты на тот случай, если папа решит сразу пройти ко мне.

В прихожей папы уже не было, но по его ботинкам, стоящим рядом с Лёшиными кроссовками, стало понятно, что прятки в шкафу — бесполезно потраченное время. Папа всё прекрасно понял и сделал выводы.

А ружьё в чехле, стоящее ровно между Лёшиными кроссовками, достаточно прозрачно говорило о том, какие именно выводы успел сделать папа.

Состроив максимально невозмутимое лицо, я прошла в кухню, где Варя хвасталась цветами деду, а тот, в свою очередь, придирчиво разглядывал не только их, но и окружающую обстановку на предмет улик.

— А ты почему без звонка и так рано? — нагнала я на себя строгости. Очень сложно было делать вид, что я не чувствую себя девчонкой, пойманной на месте преступления.

Для большей суровости скрестила руки на груди и постаралась смотреть папе в глаза, но не выдержали и секунды.

— А что мне, сигнальные ракеты пускать, чтобы к дочери и внучке приехать? Заехал на полчаса перед приёмом у врача. Не бойся, уже позавтракал. На меня можно не готовить.

— Мне не жалко на тебя завтрак. Просто пытаюсь понять, почему ты без предупреждения? Может, мы с Варей хотели подольше поспать.

Наверное, зря когда-то оставила родителям ключи от квартиры с фразой «приходите в любое время».

— Так я и зашёл тихо. Смотрю, а Варя уже цветы в вазе заливает.

— Я давала цветочкам попить. И твоим цветочкам, мама, тоже дала попить.

— Умница, — натужно улыбнулась дочери, всеми силами стараясь не замечать лужу, собравшуюся на столе под вазами. — Подожди, — опомнилась я и в этот раз смогла посмотреть папе в глаза. — К какому врачу? У тебя что-то болит?

— Мать твоя думает, что болит, — проворчал он, тяжело вздохнув. — Жопу не в том направлении почесал вчера вечером, а к утру мне мать диагноз уже поставила.

— Понятно. А ружьё зачем с собой взял?

— Почистил на днях, теперь пристрелять хочу, раз уж из гаража выехал. Нельзя?

— Как хочешь.

— Ну, что? — папа сел за стол и сложил на него руки, будто собрался начать серьёзные переговоры.

— Что? — не поняла я.

— Ты дурочкой-то не прикидывайся. Я видел кроссовки и куртку.

— И что? Я, может, их в подъезде нашла. А хозяин попросил до утра придержать.

— М-да? — вскинул папа насмешливо брови. — Ну-ну. С пиздежа, значит, утро начинаем?

Вышел из-за стола и прошёл в прихожую. Взял чехол и вынул из него ружьё, направившись в мою комнату.

— Папа, это уже перебор, — шла я за ним.

— Да? — глянул на меня родитель через плечо. — А врать отцу — это не перебор? Тебе, вроде, не шестнадцать, Юлька. Матери не хочешь говорить, но мне-то могла бы и рассказать. У нас с тобой секретов, вроде, никогда не было.

— Папа, — выдохнула я обреченно, когда он вошёл в комнату. Лёша, к счастью, всё ещё прятался в шкафу.

Отец придирчиво осмотрел комнату и остановил своё внимание на чем-то на полу.

Чёрт! Черт! Черт!

Лёшины носки!

Да ещё с надписью «Красавчик», будто специально смотрящей на папу.

— Угостила красавчика таким вкусным чаем, что у него ноги оторвало? — насмешливо спросил папа и, будто точно зная, какую створку шкафа сдвигать, сделал это, нарвавшись точно на Лёшу. — Ну, что, красавчик, подошло что-нибудь?

— Ого! Мы иглаем в плятки! — ликовала тем временем Варя. — Тепель я плячусь, а ты считай!

Я закрыла глаза и приготовилась к тому, что Лёша начнёт мямлить и трястись, увидев папу с ружьём. И ситуацию придётся разгребать мне, на ходу выдумывая небылицы.

— Жмут, — ответил Лёша спокойно, и в его голосе я даже услышала улыбку. Открыв глаза, увидела, как он, широко улыбаясь, вышел из шкафа, будто из дворца, и протянул моему отцу правую руку для пожатия. — Алексей, Алёшенька, можно сразу — сынок.

Лёшиному чувству веры в то, что он бессмертный, можно только позавидовать.

Кажется, даже папа был ошарашен тем, что он не выказал никакого страха, выйдя из шкафа так, будто это норма.

Пока папа думал, пожимать его руку или нет, Лёша успел глянуть на меня и подмигнуть, улыбнулся Варе, прискакивающей рядом со мной в ожидании новых пряток, и снова обратил внимание на моего отца.

Папа, держа суровое лицо, переложил ружьё из руки в руку и обменялся с Лёшей рукопожатием.

Даже со стороны было видно, как они оба, прилагая усилия, делятся рукопожатиями до белеющих пальцев. Прямой взгляд глаза в глаза и, наконец, папа одобрительно кивнул, представившись:

— Владимир Павлович. Ну, пошли, Алёша, поговорим за завтраком.

Папа первым вышел из комнаты, позвав с собой Варю. Лёшу задержала я, пытаясь одним взглядом дать ему понять, чтобы выбирал слова аккуратнее.

— Не боись, крошка, — пафосно и с ленцой протянул он, чмокнув меня в кончик носа. — Яйца у меня сейчас хоть и поджаты, но они есть.

Только из этой фразы я смогла понять, что он тоже волнуется. Всё-таки, встреча с отцом девушки, с которой вы договорились, что ничего серьёзного у вас не будет — такое себе мероприятие. Да ещё и в семь утра.

— Ни на что не соглашайся. И помягче с ним. И сделай вид, что тебе срочно нужно на работу… — я лихорадочно накидывала варианты, между делом поправляя на Лёше одежду и убирая несуществующие ворсинки.

— Юль, — Лёша поймал мои руки и прижал ладони к щетинистым щекам. — Всё будет круто. Не волнуйся ты так. Батя просто бдит.

— С перебором, Лёш.

— Ну и что? Как умеет, — с лёгкостью бросил Лёша и, чмокнув меня в губы, пошёл на кухне, где папа с Варей уже поставили чайник и начали жарить яичницу.

Я пока мерила комнату шагами, пытаясь успокоиться. Увидев себя мельком в отражении зеркала, поняла, что халат надет наизнанку. Тут же захотела придушить себя его поясом, но пришлось вспомнить, что я давно взрослая, и любой сложной ситуации должна смело смотреть в глаза. Поэтому вышла из комнаты в кухню, невозмутимо отогнала мужиков от своей плиты и приготовила завтрак. Налила всем кофе, Варе — чай, и усадила всех за стол. Сама предпочла не завтрак, ибо в сложившейся атмосфере кусок в горло не лез.

Папа и Лёша не сводили друг с друга глаза. мило беседовали между собой только потому, что рядом была Варя, которая периодически вставляла свои пять копеек в мужской разговор, чем значительно его упрощала и делала легче.

Папа задавал стандартные вопросы о том, кто такой Лёша, где работает, сколько лет и прочее.

Даже мне было любопытно послушать ответы. Лёша отвечал честно и открыто. Нисколько не поскромничал. На вопрос о маршрутке удивился, конечно, но быстро пояснил, что под большой машиной подразумевается его джип, которым он, кстати, сразу и похвастался, отведя папу на балкон, где они смогли поговорить без меня и Вари.

Серьёзность их лиц в эти минуты напрягала. Но дальнейшее спокойствие обоих вселяло надежду на то, что всё не так уж и плохо.

— Я пойду умоюсь и соберусь на работу. А вы проследите за тем, чтобы Варя собралась в садик. Платье, колготки и прочее я ей приготовила, — я буквально вручила им уже умытую дочку.

Что папа, что Лёша кивнули мне так, будто каждый день вместе собирают маленькую принцессу в садик.

— Не подглядывайте! — тоном строгой учительницы потребовала Варя, зайдя в свою комнату.

Я ушла в свою, но уши оставила в гостиной. А мужчины между собой всё разговаривали и разговаривали.

Что они могут так долго обсуждать? Ладно, у Лёши язык без костей, он может трепаться сутками, но папа-то с каких пор стал таким разговорчивым? Ещё и смеются над чем-то периодически.

Собралась я быстро. Вышла из комнаты, застегивая на ходу наручные часы на запястье, и едва не запнулась об свои же ноги, когда, войдя в гостиную, увидела, как папа и Лёша пытаются заплести Варю. При этом в волосах обоих уже торчали детские заколки и резинки. Похоже, сначала заплетала Варя их, а теперь они её.

— Да ты не так делаешь, Лёха! Это морской узел уже, — ворчал папа, пока Лёша крутил что-то на Вариной макушке из волос. Сама дочка невозмутимо смотрела мультик, болтая ножками сидя на стуле. — Варь, может хвостик, всё-таки?

— Я хочу косичку, — тон дочери не терпел никаких возражений.

— Давайте больше резинок. Навяжем ей тут колбасу и нормально будет, — заверил Лёша.

— Какие тебе, нахер, резинки?! — фыркнул папа насмешливо. — Ты с одной-то без меня не разобрался бы, а тут навязать их побольше решил. Дай сюда. Дед всё умеет.

Лёша отступил, предоставив папе место, и обернулся, увидев меня.

Пока дед был увлечен прической внучки, Лёша подошёл ко мне и приобнял за шею, поцеловав в висок.

— Пытка была долгой? Сильной? — спросила я аккуратно.

— Ну-у… — протянул Лёша задумчиво. — На полшишечки. И, кстати, в выходные мы едем на дачу.

— На какую дачу? — не поняла я. — Мои свою дачу до весны закрыли. Да мы и замерзнем там сейчас. Зима же.

— На мою дачу.

— У тебя есть дача? — вскинула я удивленно брови.

— Ну, пришлось наврать, что есть. Так что до выходных надо купить.

— Лёша! — выдохнула я с укором.

— Что?! — выпучил он невинно глаза. — Я ему и про бизнес сказал, и машину показал, и про то, что квартира сверху своя и не ипотечная… Короче, нахвалил себя так, что у меня на самого себя чуть не встал. А твой батя начал хвастаться мне своей дачей, ну я ляпнул, что у меня тоже есть. Своя. Двухэтажная. Пригласил на шашлыки…

— Лёша, блин…

Похоже, первый этап испытания папой прошёл удовлетворительно. По крайней мере, в папиных глазах я не увидела негативных эмоций относительно Лёши. Да, он всё ещё был насторожен и строг, но категорического отрицания я не увидела.

— Пап, ты только маме пока ничего рассказывай, — попросила я аккуратно, пока он в прихожей надевал ботинки и куртку.

— Я дурак, что ли? — хохотнул папа. — Я даже намекать ей ни на что не буду. Пусть сама всё увидит и сходу охуеет. А я посмотрю, — добавил он с улыбкой мультяшного злодея.

— А тебе как Лёша? — поинтересовалась я тихо, пока сам Лёша был в гостиной с Варей.

Не знаю, почему, но мне было интересно именно отцовское мнение.

— А что мне? — повёл папа плечами. — Поначалу они все хорошие. Я перед родителями твоей мамы таким Д'Артаньяном был… Посмотрим, какой он под водочкой.

— Ты его спаивать собрался?

— А я-то тут причем?! Это твой Лёша начал своей дачей хвастаться, да баней. Ну, я и поймал кота за хвост. Дачу посмотрим, заодно и проверим, что у пьяного на языке.

— Только без ружья, пап.

— Конечно, — фыркнул папа. — Против твоего амбала только с двумя ружьями ходить.

— Пап!

— Ладно, — веселился он. Надел шапку, поправил её. Взял ружье в чехле и закинул его на плечо. Собрался было открыть дверь, но остановился. Чуть склонился ко мне и тихо спросил. — Он реально младше тебя?

— На семь лет.

Папа, прикрыв глаза, тихо выдохнул что-то неразборчиво-матерное, а затем с хитрой улыбкой тем же шепотом произнес:

— Мимо школьников ехать будешь, сильно не засматривайся. Заревнует.

— Папа! — я шутливо шлёпнула смеющегося и убегающего из квартиры родителя по плечу.