Священный камень

Часть 1

Лейтенант Крис Хант не любил го­ворить о своем прошлом, но по его поведению сослуживцы составили определенное мнение о нем. Было ясно, что родом он не из какой-нибудь благословенной глухомани и пошел служить в армию не только лишь для то­го, чтобы повидать мир. Как-то он проговорился, что вырос на юге Калифорнии. Когда его принялись расспрашивать настой­чивее, он признался, что рос в окрестностях Лос-Анджелеса. Но никому не сказал, что вырос в Беверли Хиллз. Второе, что бросалось в глаза, — он был прирожденным лидером. Никог­да не вел себя покровительственно, не пытался подчеркнуть свое превосходство, но и не скрывал, что умен и сообразителен.

А третье они узнали лишь сегодня.

Холодный ветер дул с гор. Взвод под командованием Ханта сворачивал лагерь в ущелье. Хант и еще трое солдат с трудом пытались сложить палатку на ветру. Пока они возились, рас­тягивая углы в стороны, сержант Том Агнес осмелился задать вопрос по поводу ходивших во взводе слухов. Хант как раз подозвал его, отдавая ему в руки углы палатки, чтобы Агнес сложил полотно пополам.

— Сэр, а это правда, что вы закончили Йельский универси­тет? — спросил Агнес.

У них всех на глазах были темные лыжные очки, но Агнес стоял достаточно близко, чтобы разглядеть глаза Ханта. В них мелькнуло удивление, сменившееся покорностью. Затем Хант улыбнулся.

— А, вот вы и раскрыли мою самую страшную тайну, — тихо сказал он.

Агнес кивнул, складывая палатку пополам.

— Не самое подходящее место из тех, откуда идут служить.

— Джордж Буш тоже его закончил, — сказал Хант. — И слу­жил летчиком на флоте.

— Мне казалось, он служил в Национальной гвардии, — сказал Хесус Херрара, техник, который забрал палатку из рук Агнеса.

— Джордж Буш-старший, — уточнил Хант. — А наш нынеш­ний президент тоже закончил Йель и тоже служил летчиком, но в Национальной гвардии.

— Йель, — задумчиво проговорил Агнес. — Осмелюсь спро­сить, как же вы сюда попали?

Хант стряхнул снег с перчаток.

— Добровольцем. Как и ты, — ответил он.

Агнес кивнул.

— Так, давайте закругляться, — сказал Хант, показывая на гору. — А потом пойдем туда и найдем того ублюдка, который посмел напасть на Штаты.

— Да, сэр, — хором ответили солдаты.

Спустя десять минут, взвалив на плечи рюкзаки по двадцать с лишним кило весом, они принялись забираться на гору.

В городе, где красивых женщин не счесть, в свои сорок девять Мишель Хант до сих пор заставляла мужчин оборачиваться и смотреть ей вслед. Рослая, с каштановыми волосами и зелено­вато-голубыми глазами, получившая от природы тело, которое не надо было изнурять диетами и тренажерами, чтобы оно оста­валось стройным. Пухлые губы, ровные зубы, но самое сильное впечатление производили ее газельи глаза и безупречно чистая кожа. Она была прекрасной женщиной, но в Южной Калифор­нии это обычно, как солнечные дни или землетрясения.

Но того, что заставляло людей обращать на Мишель при­стальное внимание, нельзя было добиться даже за счет искус­ства хирурга-косметолога, визажиста или портного. Она обла­дала качествами, за которые ее любили и мужчины, и женщины, благодаря которым людям доставляло удовольствие находиться

рядом с ней. Она выглядела счастливой, уверенной и самодо­статочной. В каждый момент жизни Мишель Хант была собой, и люди слетались к ней, как пчелы к распустившемуся цветку.

— Сэм, ты так здорово все сделал, — сказала она художнику, который закончил роспись стен в ее картинной галерее.

Несмотря на прожитые тридцать восемь лет, Сэм покраснел.

— Ради вас, мисс Хант, сделал все, что смог, — ответил он.

Сэм начал работать над .стенами ее галереи пять лет назад,

когда она въехала в дом на Беверли Хиллз, работал в ее лет­нем доме у озера Тахо, а теперь заново отделал стены галереи. И всегда эта женщина давала ему понять, сколь ценит его талант и трудолюбие.

— Хочешь воды, «Кока-колы» или еще чего-нибудь? — спро­сила Мишель.

— Нет, благодарю.

И тут с другого конца галереи ее позвал домработник, сказав, что ей звонят.

— Какая женщина, — тихо сказал Сэм. — Истинная леди.

Мишель прошла по галерее, к своему рабочему столу, у входа

в дом, выходящего на Родео Драйв, заметив, что пришел один из художников, выставляющий у нее свои картины. Ее дружелю­бие, как всегда, окупалось сторицей. Художники непостоянны и капризны, но те, что выставлялись в ее галерее, обожали ее и редко уходили к другим. Это, а еще и то, что она всегда держала финансы в порядке, способствовало тому, что из года в год ее галерея пользовалась успехом.

— Кажется, сегодняшний день обещает быть хорошим, — ска­зала она бородатому мужчине. — Правда, я не знала, что сегодня меня посетит мой любимый художник.

Мужчина улыбнулся.

— Я сейчас отвечу на звонок, а потом поговорим, — сказала Мишель.

Помощник отвел художника в сторону, где стояли диваны и бар. Мишель села за стол и протянула руку к телефону. Тем временем помощник спросил художника, что именно тот жела­ет, и спустя пару секунд уже набивал молотый кофе в фильтр кофемашины, чтобы приготовить капучино.

— Мишель Хант.

— Это я, — раздался в трубке мрачный голос.

Владельцу голоса не требовалось представляться. Он поко­рил ее давно, когда ей был двадцать один год и она только что приехала из Миннесоты в поисках солнца и веселья Южной Калифорнии, в восьмидесятых. Они то сходились, то расхо­дились; эти отношения никак не могли стать постоянными, да и бизнес постоянно заставлял его отлучаться, но в двад­цать четыре она родила ему сына. И хотя его имени даже не было в свидетельстве о рождении, да и, по правде сказать, он и Мишель никогда не были вместе достаточно долго, чтобы это можно было назвать семьей, тем не менее, они сохрани­ли близкие отношения. По крайней мере, близкие настолько, насколько этот мужчина мог позволить кому-либо быть ему близким.

— Как поживаешь? — спросила она.

— Нормально.

— Ты где?

Это был обычный вопрос, который она ему задавала, чтобы преодолеть дистанцию в общении. Ответы на него были разные: от Осаки до Парижа и от Перу до Таити.

— Подожди-ка, — спокойно ответил мужчина. Поглядел на компьютерную карту, спроецированную на стену в его самоле­те. — Шестьсот восемьдесят семь миль по дороге из Гонолулу в Ванкувер.

— Летишь покататься на лыжах? — спросила Мишель. Они не раз катались на лыжах вместе.

— Небоскреб строить, — ответил он.

— У тебя всегда есть большие дела.

— Точно, — сказал мужчина. — Мишель, я позвонил потому, что узнал: нашего мальчика послали в Афганистан, — тихо до­бавил он.

Мишель не знала об этом. Место службы держалось в тайне, как и вся операция, Крису не разрешили ничего о ней расска­зывать.

— О боже, — выпалила она. — Скверно.

— Я предполагал, что ты это скажешь.

— Как ты узнал? — спросила Мишель. — Меня всегда пора­жало твое умение добывать информацию.

— Никакого волшебства. У меня в кармане столько сенаторов и политиков, что мне уже давно пора купить штаны попросторнее.

— Ничего не известно, как там дела?

— Видимо, операция оказалась сложнее, чем предполагал господин президент, — сказал мужчина. — Судя по всему, Крис командует отрядом ликвидаторов, который должен найти и уничтожить плохих парней. Связь с ними ограничена, но мои информаторы говорят, что это тяжелая и грязная работа. Если он некоторое время не сможет выходить на связь с тобой, не удивляйся.

— Я за него боюсь, — медленно проговорила Мишель.

— Хочешь, чтобы я уладил это дело? — спросил мужчина. — Сделал так, чтобы его отозвали обратно на родину?

— Уверена, он уже договорился с тобой о том, чтобы ты этого

не делал.

— Договорился, — согласился мужчина.

— Тогда не надо.

— Позвоню тебе, когда буду знать побольше.

— Не будешь где-нибудь поблизости в ближайшее время?

— Если буду, позвоню, — ответил мужчина. — Пожалуй, все, помехи начинаются по спутниковой связи. Наверное, пятна на солнце.

— Буду молиться, чтобы с нашим мальчиком все было в по­рядке.

— Попытаюсь сделать что-нибудь более значимое, — ответил мужчина и повесил трубку.

Мишель положила трубку и откинулась на спинку стула. Привычка держать себя не позволяла выказать страх или бес­покойство. Он беспокоится об их сыне, это чувствуется. Оста­ется лишь надеяться, что его тревоги напрасны и Крис скоро вернется домой.

Встав из-за стола, она пошла к художнику.

— Ведь у вас есть хорошие новости?

— Снаружи, в грузовике, — ответил тот. — Думаю, вам по­нравится.

Спустя четыре часа после рассвета, на триста метров выше той точки, где Крис и его взвод ночевали, они столкнулись с ожесточенно сопротивляющимися врагами. Их начали обстре­ливать сразу из нескольких пещер, находящихся чуть выше и к востоку от них, — из винтовок, гранатометов и пистолетов. Подорвали несколько фугасов, вызвав оползни, а единствен­ный путь отхода оказался заминирован. Враги желали быстро и полностью уничтожить взвод Ханта и были близки к успеху.

Хант укрылся за кучей валунов. Пули рикошетом отскакива­ли от камней, в воздухе летали осколки. Укрыться было негде, а путь к отступлению преграждал оползень.

— Радист! — крикнул Хант.

Половина взвода находилась метрах в двадцати впереди, еще четверть — спереди слева. К счастью, радист оказался неподале­ку от офицера. Он пополз к Ханту на спине, прикрывая собой рацию. Это стоило ему раны — пуля попала ему в коленную чашечку, когда он выставил колени вверх. Ханту пришлось ру­ками подтаскивать его к себе.

— Антенсио, — крикнул Хант солдату, лежащему в полуметре от него, — займись раной Лэсситера!

Антенсио спешно подполз ближе и принялся срезать брючи­ну с ноги радиста. Выяснил, что рана неглубокая, и принялся накладывать повязку. Хант включил рацию и принялся настра­ивать ее на нужную волну.

— Все будет о’кей, Лэсситер, — сказал он радисту. — Сейчас вызову помощь. А потом за тобой прилетят медики.

На лицах солдат ясно читался страх. Большинство из них, как и сам Хант, впервые оказались в реальном бою. И он, как командир, был обязан взять ситуацию под контроль и вырабо­тать план действий.

— База, база, говорит третий! — заорал Хант в микрофон. — Срочно требуется подкрепление, квадрат три ноль один восемь. Мы под сильным обстрелом.

— Третий, доложите ситуацию, — немедленно ответили ему по радио.

— Нас прижали к земле, у них позиция выше нашей, ситуа­ция угрожающая, — ответил Хант.

Говоря это, он глянул поверх камней. С десяток бородатых мужчин в развевающихся одеяниях бежали в их сторону.

— Давайте, ребята, стреляйте туда! — крикнул он солдатам, расположившимся ближе к врагу. Загрохотали очереди и оди­ночные выстрелы.

— Третий, «Спектр»[3] в двух минутах от вас. Через три мину­ты поднимем в воздух четыре «вертушки», две транспортные и две штурмовые. Им до вас лететь еще минут десять.

Хант услышал рокот пропеллеров винтового самолета, летя­щего вдоль ущелья в нескольких милях от них. Выглянул из-за камня. Восемь врагов все еще продвигались в их сторону вниз по склону. Привстав, Крис выстрелил из гранатомета. Раздался хлопок, и граната полетела в цель. Он пустил вслед ей очередь из автоматической винтовки.

— Третий, подтвердите, прием.

— Это третий, подтверждаю! — крикнул в микрофон Хант.

Вместо восьми врагов осталось четверо. Но им оставалось все­го метров двадцать до его солдат. Хант примкнул на винтовку штык. Ребят из первого отделения, казалось, парализовало. Мо­лодые, необстрелянные, сейчас их сомнут. Рядом с валунами упа­ла и взорвалась минометная мина. Посыпалась каменная крошка и пыль. Выше по склону пошла в наступление следующая группа врагов. Хант встал и, ринувшись вперед, начал стрелять.

Троих он уложил в упор, четвертого заколол штыком, когда кончились патроны в магазине. Рванул из кобуры пистолет и добил его, потом плюхнулся на землю, вставил новый магазин, снова встал и продолжил стрелять.

— Ребята, отходите! — крикнул он. — За валуны!

Солдаты начали по двое отходить назад. За валунами было

относительно безопаснее. Оставшиеся продолжали стрелять по наступающим врагам. Те были под кайфом от смеси принятых наркотиков и религиозного безумия, продолжая жевать листья ката даже в бою. Склон горы был залит кровью их товарищей, но они шли вперед.

— Третий! — крякнула рация.

Антенсио протянул руку к микрофону.

— Здесь третий, прием. Командира нет у рации, на связи три­ста шестьдесят седьмой.

— У нас «Б-52», который был направлен на другую цель, но мы приказали им лететь к вам на помощь.

— Принято, передам лейтенанту.

Но Антенсио так и не удалось сделать это.

На переднем крае оставались лишь Хант и седой пожилой сержант, когда прилетел «АС-130». Спустя считаные секунды на склон горы обрушился ливень снарядов из пушек калибра 25,40 и 105 мм, торчащих из его фюзеляжа.

Сержанту уже доводилось видеть «Спектр» в работе, и он не стал терять времени.

— Отходим, сэр! — крикнул он Ханту. — На пару секунд мы под прикрытием.

— Давай, давай, — ответил Хант, помогая сержанту встать. — Я следом.

«Спектр» накренился и пошел вбок от отдачи пушек. Через пару секунд пилот перевел его в набор высоты и разворот, что­бы затем снова пройти вдоль узкого ущелья. Когда огромный штурмовик закончил разворот и во второй раз вышел на боевой курс, семеро врагов все еще наступали, а Хант остался на месте, прикрывая сержанта.

Выстрелом из гранатомета и длинной очередью он положил пятерых, но двое подошли уже вплотную. Когда Хант развер­нулся, чтобы отойти назад, один из них ранил его в плечо. А вто­рой, мгновенно подскочив к нему, перерезал ему горло длинным изогнутым ножом.

Переведя самолет в пикирование для начала штурмовки, пилот увидел, что Хант убит, и сообщил об этом на другой самолет. Сол­даты из взвода тоже увидели это, и страх сменился в них яростью. «АС-130» вышел на курс атаки, но солдаты уже встали и ринулись в атаку на следующую группу врагов, которая вышла из пещеры. Добежав до тела павшего командира, они окружили его и остано­вились, ожидая врага, но противники, то ли почувствовав боевой дух американцев, то ли словно по волшебству, обратились в бегство.

На высоте в шесть километров и меньше чем в десяти мину­тах лету пилот «Б-52» щелкнул тумблером и убрал микрофон на место.

— Все слышали? — спросил он по внутренней связи, обра­щаясь к экипажу.

Ни звука, кроме гула восьми двигателей. Но пилоту и не тре­бовалось ответа. Он знал, что весь экипаж слышал то же самое, что и он.

— Мы эту гору в порошок сотрем, — сказал он. — А когда враги придут, чтобы подобрать тела, то им понадобится веник.

Через четыре минуты на помощь третьей группе прилетели вертолеты. Тело Ханга и раненых погрузили в первый «Блэкхок». Остальные солдаты, уныло повесив головы, забрались во второй. А затем два штурмовых вертолета и «АС-130» приня­лись поливать огнем склон горы. Потом прилетел «Б-52». Кровь ручьями текла по склону. Враг был уничтожен, но вся эта демон­страция силы уже не могла помочь лейтенанту Ханту.

Пройдет время, и его смерть останется лишь поводом для мести.

И случится это лишь спустя годы.

«Орегон» стоял у пирса в Рейкьявике, столице Исландии, на­крепко пришвартованный к кнехтам. Вокруг скопились самые разные суда — буксиры, прогулочные яхты, рыбацкие лодки и траулеры, но, что было необычно для Исландии, среди них сто­яло и несколько больших роскошных яхт. Рыбацкие суда были здесь в силу того, что главной отраслью исландской промыш­ленности было рыболовство. А роскошные яхты — потому, что в Рейкьявике проходила международная мирная конференция. «Орегон» никогда не претендовал на победы в конкурсах красо­ты. Грузовое судно длиной больше ста пятидесяти метров выгля­дело так, будто его составные части держатся лишь на ржавчине. Верхняя палуба была засыпана хламом, корпус был неряшливо выкрашен пятнами разных цветов, а грузовой кран посередине выглядел так, будто был готов в любой момент рухнуть в воду.

Но внешний вид «Орегона» был иллюзией, от начала и до конца.

Ржавчина на самом деле представляла собой тщательно на­несенное радиопоглощающее покрытие, позволявшее судну, по­добно призраку, ускользать от локаторов, а хлам на палубе был бутафорским. Краны работали прекрасно; два из них использо­вались по прямому назначению, а остальные служили маскиров­кой для пусковых установок ракет. Внутри же убранство судна могло бы соперничать с самыми люксовыми из стоящих побли­зости яхт. Роскошные каюты, оборудованный по последнему слову техники центр управления и аппаратура связи, вертолет в замаскированном ангаре и сложнейшая мастерская — все это находилось внутри, скрытое от посторонних взглядов. Столо­вая могла бы соперничать с лучшими из ресторанов, а лазарет больше походил на отделение в дорогой больнице. Приводимое в движение двумя магнитогидродинамическими двигателями судно было способно разгоняться, как гепард, и вертеться, как электромобиль в парке развлечений. В общем, по его внешнему виду нельзя было догадаться о его истинных возможностях.

«Орегон» представлял собой оборудованную по последнему слову техники и хорошо вооруженную базу для разведыватель­ных операций, а его экипаж составляли профессионалы высше­го класса.

«Корпорация», фирма, владеющая «Орегоном», была создана отставными военными и офицерами разведки, которые предо­ставляли свои услуги государствам и отдельным людям, когда дело доходило до операций особого свойства. Это были наемни­ки, но умные и опытные. Их часто нанимало даже правительство США, в тех случаях когда требовалось провести операции, не уведомляя о них Конгресс. Они жили в теневом мире, не пола­гаясь на дипломатическую неприкосновенность и официальную поддержку правительства.

«Корпорация» работала по найму, но очень тщательно вы­бирала клиентов.

Последнюю неделю они находились в Исландии, обеспечи­вая безопасность эмира Катара, прибывшего на международную встречу. Исландию выбрали местом ее проведения в силу ряда причин. Население самого Рейкьявика составляло чуть более ста тысяч человек, и это способствовало соблюдению мер безо­пасности. На фоне расово однородного населения любые приез­жие были очень заметны, и обнаружить террористов было куда проще, чем в любой другой стране мира. Кроме того, Исландия была страной с самой древней историей парламентского прав­ления, длящейся уже не одну сотню лет.

В программе встречи было обсуждение проблем оккупиро­ванного Ирака, ситуация в Израиле и Палестине, а также рас­пространяющаяся угроза терроризма религиозных фанатиков-фундаменталистов. Хотя она и не была санкционирована ООН или другими международными организациями, прибывшие руководители государств понимали, что им необходимо вы­работать единую политику и курс действий. Россия, Франция, Германия, Египет, Иордания, ряд стран Ближнего Востока при­слали своих представителей. Израиль, Сирия и Иран отказа­лись участвовать. США, Великобритания и Польша, союзники по освободительной операции в Ираке, приняли участие, как и ряд других государств. Почти два десятка стран прислали в Ис­ландию своих посланников, сотрудников служб безопасности и разведки, и иностранцы наполнили столицу Исландии, как ко­мариный рой. Учитывая небольшое население города, местные жители без труда вычисляли чужих, так, будто те расхаживали на морозе в купальниках. Сами исландцы, светлокожие, светло­волосые и голубоглазые, самим своим обликом не давали при­шлым особой возможности затеряться среди них.

Рейкьявик был застроен малоэтажными зданиями, ярко рас­крашенными и выделяющимися на покрытой снегом и льдом земле подобно украшениям на рождественской елке. Самым вы­соким зданием города была церковь Хатльгримскиркья высотой в 75 метров. Клубы пара, поднимающиеся от окружающих город геотермальных источников, придавали ему сюрреалистический вид. Выходящий из глубин земли вместе с водой сероводород окутывал все слабым, но вездесущим запахом тухлых яиц.

Рейкьявик расположился у незамерзающего порта, в кото­ром базировался рыболовецкий флот — основа экономики Ис­ландии. Несмотря на говорящее название страны, означающее

«Земля льдов», средняя зимняя температура в городе была даже немного выше, чем в Нью-Йорке. А граждане страны по большей части были очень здоровыми и счастливыми людьми. Здоровье обеспечивали многочисленные целебные горячие ис­точники, а счастье — общий позитивный настрой национального характера.

Встречи лидеров арабских стран проходили в «Хофое», боль­шом здании, принадлежащем городской администрации, где в свое время встречались Рональд Рейган и Михаил Горбачев. «Орегон» ошвартовался менее чем в миле от него. Это позво­ляло эффективно соблюдать все меры безопасности. Правители Катара уже прибегали к услугам «Корпорации» в прошлом, и обе стороны высоко ценили налаженное деловое сотрудниче­ство.

Из уважения к принимающим участие в саммите христиа­нам на Рождество не было назначено никаких мероприятий, и два повара на камбузе «Орегона» заканчивали приготовление праздничных блюд. Главное еще стояло в печи — двенадцать больших турдукенов. Команда обожала это блюдо из небольших цыплят, очищенных от костей, фаршированных овсянкой с шал­феем, которыми, в свою очередь, фаршировались очищенные от костей утки, с добавлением горчичных сухарей. Утки, в свою очередь, помещались внутрь крупных индеек, тоже очищенных от костей, с добавлением устриц и каштанов. Когда готовое блю­до разрезали, получался рулет из трех слоев мяса разной птицы.

На столах уже стояли подносы с закусками: морковное пече­нье, сельдерей, лук-шалот, редис и жульены с цукини, чашки с орехами, фруктами, сырами и крекерами. Целые подносы были заполнены крабовым мясом, устрицами и ломтиками омаров. Подали три супа, уолдорфский, зеленый и желатиновый салаты, рыбу, сыры, пирожки с фаршем, тыквой, яблоком и ягодами, вина, портвейн, крепкие напитки и кофе «Ямайка Блю Маунтин». У команды не осталось ни единого шанса уйти из-за стола голодными.

В своей роскошной каюте Хуан Кабрильо высушил мокрые волосы полотенцем, побрился и побрызгал щеки туалетной водой с ромовым ароматом. Коротко стриженные светлые во­лосы не требовали особого ухода, но за последние пару недель он отпустил небольшую бородку и теперь принялся аккуратно подравнивать ее ножницами. Глянув в зеркало, Кабрильо счел работу выполненной и улыбнулся. Сейчас он выглядел отлич­но — здоровым, отдохнувшим и уверенным в себе.

Выйдя из ванной, Кабрильо выбрал к праздничному вечеру накрахмаленную белую рубашку, серый костюм из легкой шер­стяной ткани, сшитый на заказ в Лондоне, шелковый галстук в полоску, светло-серые шерстяные носки и черные мягкие лако­вые туфли «Коул Хан» с кисточками. Разложив все, принялся одеваться.

Завязывая красный в синюю полоску галстук, он последний раз оглядел себя, а затем пошел по коридору к лифту. Пару ча­сов назад его команда обнаружила угрозу безопасности эмира. И сейчас они уже выполняли план, при помощи которого, если все удастся, они убьют одним выстрелом двух зайцев. А если им еще удастся найти пропавшую на другом конце планеты ядерную бомбу, то год окончится на мажорной ноте. Кабрильо не мог знать, что уже в течение ближайших двадцати четырех часов ему придется отправиться в ледяную пустыню на западе от Исландии, и от результата его путешествия будет зависеть судьба огромного города у реки...

В отличие от теплой и праздничной обстановки на борту «Орегона», в исследовательском лагере у Маунт Форел в Грен­ландии, у края Полярного круга, все было куда скромнее. У вхо­да в пещеру завывал ветер, температура была десять градусов ниже нуля. Шел девяносто первый день экспедиции, так что первоначальный энтузиазм и возбуждение давно исчезли. Джон Акерман устал, разочаровался и пребывал наедине со своими мрачными мыслями о постигшей его неудаче.

Он работал над докторской диссертацией по антропологии в университете Невады, в Лас-Вегасе, и нынешняя обстановка настолько же отличалась от привычной ему пустыни, как мор­ской конек от попугая. По окончании семестра трое помощни­ков, отправившихся с ним сюда из университета, отбыли, а их сменщики прибудут не раньше чем через две недели. По правде говоря, Акерман был бы и сам не прочь взять отпуск, но он был одержим мечтой.

С того самого момента, как ученый обнаружил малоизвест­ные документы, в которых упоминалась Пещера Богов, как раз тогда, когда принялся составлять тезисы к своей диссертации об Эрике Рыжем, он стал просто одержим мыслью найти эту пещеру первым. Может, это вообще миф, думал Акерман; но если пещера реальна, то он хочет, чтобы ее обнаружение связали с его именем, а не с именем какого-нибудь самозванца.

Он принялся греть на плитке банку консервированных бо­бов, сидя в палатке у входа в пещеру. Это место в точности со­ответствовало описанию, которое дал Эрик Рыжий перед смер­тью и которое Акерман переводил лично. Но за долгие месяцы работы они не нашли здесь ничего, кроме глухой стены, кото­рая была сейчас метрах в шести от него. Они оглядели каждый дюйм стены и пола пещеры, но не нашли ничего. Хотя пещера и выглядела рукотворной, но Акерман уже не был уверен ни в чем. Поглядев, чтобы банка с бобами не закипела, он выглянул наружу, проверяя, не сорвало ли ветром антенну спутникового телефона. Убедившись, что все в порядке, вернулся в палатку и проверил сообщения в электронной почте. Акерман и забыл, что сегодня Рождество, об этом ему напомнили лишь поздравления от родных и друзей. Он ответил на письма, и печаль охватила его с новой силой. Сегодня праздничный день, все американцы сидят дома, в кругу семьи и друзей, а он здесь, посреди никому не известной земли, один, отправившийся сюда в погоне за меч­той, в которую уже окончательно перестал верить.

Печаль постепенно перешла в бессильную злобу. Забыв о греющихся на плитке бобах, Акерман схватил со стола коулмановский фонарь и пошел в дальний конец пещеры. Встал у стены, тихо ругаясь. Вся эта ситуация, в результате которой он в самую святую ночь года оказался посреди ледяной пустыни, достала его. Здесь было не найти ничего, даже с микроскопом и кисточкой. Ничего. Все это фикция. Завтра он начнет сво­рачивать лагерь, уберет палатку и припасы в сани, прицеплен­ные к снегоходу, и, как только погода наладится, отправится в Аммассалик, ближайший город, до которого больше полутора сотен километров. А Пещера Богов останется тем, чем и была. Мифом...

Охваченный гневом, он выругался и взмахнул газовым фо­нарем, отпустив рукоятку в тот момент, когда фонарь был на­правлен вверх, к потолку. Фонарь разбился о каменный свод, сжиженный газ полился наружу, загораясь. И вдруг, будто по волшебству, языки пламени втянуло вверх, в трещины в потол­ке. Они очертили трещины огненной линией, которая образо­вала квадрат.

Потолок, мы же не проверяли потолок, понял Акерман.

Он быстрым шагом пошел обратно, открыл деревянный ящик и достал оттуда тонкие алюминиевые трубки, из которых они выкладывали разметочную сетку на полу пещеры, проводя исследование по всем правилам археологии. Каждая длиной в метр двадцать. Порывшись в нейлоновом мешке, Акерман на­шел рулон скотча и принялся скреплять трубки между собой, пока у него не получился шест метра четыре в длину. Ухватив его как копье, он быстро вернулся в центр пещеры. Разбитый фонарь, догорая, лежал на полу. Металлический корпус помял­ся, стеклянная колба разбилась, но он все равно обеспечивал хоть какое-то освещение. Глянув вверх, Акерман увидел, что копоть от сгоревшего газа оставила еле заметные следы на по­толке, очертив квадрат.

Схватив шест за один конец, он поставил его вертикально и аккуратно толкнул.

Тонкая каменная плита, из которой был сделан квадратный люк, имела скошенные края, и, когда Акерман надавил посиль­нее, она съехала в сторону по деревянным шпунтам, будто по­крытые грязью ставни, открыв изысканно отделанное окно.

Как только люк открылся, сверху упала лестница, сплетенная из полос моржовой шкуры. Акерман ошеломленно глядел на происходящее. Потом, сбросив оцепенение, потушил коулмановский фонарь, вернулся в палатку и увидел, что соус в банке с бобами вскипел и вылился на плитку. Он убрал банку с плитки, нашел в ящике электрический фонарь, сухой паек, на случай, если задержится надолго, веревку и цифровой фотоаппарат. Вернулся к лестнице и полез вверх, навстречу своей судьбе.

Ученый пролез через люк и будто очутился в искусно отде­ланном мезонине. Вот где настоящая пещера. А та, которую он тщательно осматривал со студентами, — всего лишь искусная уловка. Светя перед собой фонарем, Акерман двинулся в на­правлении выхода. Пройдя примерно то же расстояние, которое отделяло центр от входа внизу, он увидел груду камней, выгля­дящую как естественная осыпь. Хорошо, их он разгребет потом; скорее всего, оттуда откроется вид на ледяную пустыню снару­жи. Но пока, как и в течение последних нескольких столетий, осыпь будет и дальше хранить свои тайны. Уловка сработала точно так, как предполагал ее создатель.

Развернувшись, Акерман пошел обратно, аккуратно обходя люк, и сбросил на пол конец веревки. Потом, аккуратно раз­матывая ее, пошел дальше, по коридору, держа фонарь над го­ловой.

Стены были украшены пиктограммами, изображающими охотников, зверей и корабли, отплывающие в дальние страны. Было очевидно, что люди работали здесь многие годы. Пеще­ра становилась шире. Свет фонаря выхватил из темноты вы­рубленные в стенах ниши, где лежали шкуры и меха, хорошо сохранившиеся за счет холода. Ложа для сна древние горняки вытесали из камня и выровняли глиной. Акерман прошел по коридору дальше. От него отходили несколько коротких про­ходов. Затем он попал в следующий зал, где на полу виднелся за­копченный след на том месте, где разводили костер, чтобы гото­вить пищу. Это была настоящая столовая, с высоким потолком, в которой стояли длинные, грубо отесанные столы, которые, видимо, подняли сюда по частям и собрали на месте. Посветив фонарем вокруг, Акерман увидел в нишах на стенах плошки с фитилями, светильники, которые обычно заправляли китовым жиром. Здесь легко могла бы поместиться сотня людей.

Принюхавшись, Акерман понял, что воздух свежий. На самом деле он уловил даже легкий ветерок. Начал раздумывать. Види­мо, люди Эрика Рыжего ухитрились как-то прорубить каналы в камне и сделать вентиляцию, чтобы в пещере не застаивался воздух и не скапливались неприятные запахи. Он прошел еще дальше. За обеденным залом оказалось небольшое помещение, у стен которого были устроены наклонные каменные желоба. По ним текла вода, от которой шел пар. Акерман понял, что это туалеты, сооруженные здесь тысячу лет назад. Времени про­шло достаточно, и он безбоязненно попробовал пальцем воду в желобе. Она оказалась горячей. Видимо, они нашли поблизости геотермальный источник и ухитрились перенаправить его воду сюда. В полуметре за желобами ученый увидел вырубленную из камня огромную лохань, возвышающуюся над полом. Она была выше уровнем, чем желоба, и вода вливалась в них из нее. Ванная.

Пройдя мимо нее, Акерман попал в узкий коридор с гладко обтесанными стенами, на которых были вырублены геометри­ческие орнаменты, выкрашенные красной, желтой и зеленой красками. Дальше виднелся проход, украшенный тщательно подобранными камнями разного цвета и фактуры.

Миновав проход, он оказался в следующем зале. Его стены были округлыми и гладко отесанными, пол был вымощен пло­скими камнями и практически ровный. С потолка, будто канде­лябры, свисали жеоды и кристаллы. Акерман подрегулировал луч фонаря и направил его вверх. И ахнул от восхищения.

В центре зала возвышалась платформа, на которой покоился тускло-серый шар.

Жеоды и кристаллы преломляли свет фонаря, наполняя зал радужными переливами, как зеркальный шар на дискотеке. Акерман резко выдохнул, и звук разнесся по всему залу, уси­ленный за счет его формы.

Подойдя к платформе, высотой ему по грудь, ученый погля­дел на сферу.

— Метеорит, — сказал он вслух, достал цифровой фотоаппа­рат и принялся за съемку.

Спустившись обратно по лестнице, Акерман нашел среди оборудования счетчик Гейгера и справочник по металловеде­нию. Принялся листать его, пытаясь понять, из чего состоит эта сфера. И вскоре понял.

Спустя час, снова вернувшись из верхней пещеры, Акерман сел за компьютер и принялся составлять электронное письмо. Загрузил цифровые снимки, вписал показания счетчика Гей­гера. Провел еще с час, составляя восхитительный пресс-релиз о своей персоне, и, включив его в письмо, отправил его своему благодетелю. А затем, наслаждаясь озарившей его славой, сел в ожидании ответа.

На станции перехвата «Эшелон» неподалеку от Чатэма, в окрестностях Лондона, записывалась практически вся инфор­мация, вращающаяся в системах связи по всему миру. Находясь под совместным американо-британским управлением, система держала под контролем большую часть переписки по обе сто­роны Атлантики. По сути, она представляла собой огромный аппарат прослушки, перехватывающий сообщения по всему миру и обрабатывающий результаты с помощью компьютеров. Сообщения фильтровались по ключевым словам. Если какое- либо сообщение содержало ключевое слово, то оно передава­лось на рассмотрение оператору. Затем, если оно признавалось важным, его передавали по цепочке согласно субординации и отправляли в соответствующую разведывательную службу. Либо игнорировали, если приходили к выводу о его несуще­ственности.

Электронное письмо, отправленное Акерманом из Гренлан­дии, было передано на спутник, а затем ретранслировано в Шта­ты. В этот момент оно и было перехвачено. Компьютер отобрал его среди других по ключевому слову и направил на рассмотре­ние оператору. Со временем, пройдя через руки сотрудников «Эшелона», оно было отправлено в Управление национальной безопасности в Мэриленд и в Центральное разведывательное управление в Лэнгли, по защищенному каналу связи.

Но в «Эшелоне» работал предатель, поэтому оно было от­правлено еще и по другому адресу.

Сидя в пещере у Маунт Форел, Джон Акерман предался фантазиям насчет перспектив своей дальнейшей жизни. Уже представлял себе свои фотографии на обложках археологиче­ских журналов, начал составлять в уме текст речи на церемонии вручения премии, чего-то вроде «Оскара» в области археологии.

Его находка была грандиозна. Все равно что внезапно най­ти в наши дни дотоле неизвестную пирамиду или идеально со­хранившийся затонувший корабль. Будут статьи в журналах, книги, телепередачи. Если Акерману удастся правильно все разыграть, то эта находка обеспечит ему успешную карьеру на всю оставшуюся жизнь. Он станет признанным светилом архео­логии, человеком, к которому пресса будет постоянно обращать­ся за комментариями. Станет знаменитостью, а это в наши дни сама по себе гарантия успешной карьеры. Немного ловкости, и имя Джона Акермана станут ассоциировать с великими от­крытиями.

И тут его компьютер пискнул, сигнализируя о входящем со­общении.

Оно было кратким.

Пока никому ничего не говори. Нам надо все получше прове­рить, прежде чем делать официальное заявление. Я пришлю к тебе человека, который этим займется. Он прибудет через день-два. Пока продолжай все документировать. Отличная работа, Джон, но — никому пи слова.

Поначалу это возмутило Акермана. Но потом, поразмыслив, он был вынужден признать, что его благодетель просто решил подготовиться и устроить все так, чтобы информация о находке прогремела в прессе. Возможно, хотел устроить эксклюзивную трансляцию для одной из крупнейших новостных компаний, а на подготовку интервью требовалось время. Или хотел сделать публикацию сразу в газетах, журналах и на телевидении.

Эти мысли целиком захватили Акермана, и его самомнение вышло из-под контроля. Чем мощнее будет обрушившаяся на него лавина известности, тем больше возвеличится его имя.

Но сочетание самомнения и желания возвеличить себя, в случае с Акерманом, вскоре привело к самым трагичным по­следствиям.

Иногда лучше быть везучим, чем сообразительным. На верх­нем этаже отеля в городе, где любили рисковать, мужчина сред­них лет по имени Галифакс Хикмэн поглядел на фотографии на экране компьютера и улыбнулся. Прочтя незаконно получен­ный отчет, распечатанный пару часов назад, он кое-что подсчи­тал на листе бумаги и снова поглядел на снимки. Невероятно. Решение проблемы само пришло к нему, в качестве вознаграж­дения за благотворительность, о которой он уже и думать забыл. Так, будто он сунул в игровой автомат четвертак — и сорвал миллионный джек-пот.

Хикман засмеялся, но смех этот не был радостным. Он был исполнен зла и рождался там, где уже давно не было никакой радости. Этот смех поднимался из глубины души человека, на­полненного ненавистью и жаждой мести.

Перестав смеяться, Хикмэн достал телефон и набрал номер.

Клэй Хьюз жил в горах к северу от Миссулы, в штате Мон­тана, в небольшом доме, построенном им самолично на стан­дартном участке в 65 гектаров, полученном им в собственность на абсолютно законных основаниях. Находящиеся на участке горячие источники обеспечивали теплом дом и несколько те­плиц, с которых он в основном и кормился. Солнце и ветер обе­спечивали его электроэнергией. Сотовая и спутниковая связь позволяли ему не терять контакта с внешним миром. В банке Миссулы у Хьюза был шестизначный счет и абонентский ящик на почте. А еще у него были три паспорта, четыре карточки социального страхования и водительские удостоверения, оформ­ленные на разные имена и с разными местами проживания, в них указанными.

Хьюзу нравилось жить в одиночестве, и в этом не было ниче­го странного, учитывая, что он являлся наемным убийцей выс­шего класса и предпочитал всегда держаться в тени.

— У меня для тебя есть кое-какая работа, — сказал Хикмэн.

— Много? — коротко спросил Хьюз, сразу переходя к делу.

— Где-то на пять дней, за пятьдесят тысяч долларов. Дорога за мой счет.

— Видимо, кому-то скоро придется туго, — ответил Хьюз. — Что еще?

— По окончании работы останется предмет, который будет необходимо кое-куда доставить.

— Это входит в задание? — спросил Хьюз.

— Да.

— Тогда доставка бесплатно, — великодушно сказал он.

— Мой самолет будет ждать тебя через час, — сказал Хик­мэн. — Оденься потеплее.

— Оплата золотом, — уточнил Хьюз.

— Золотом так золотом, — ответил Хикмэн и повесил трубку.

Спустя час «Рейтеон Хоукер 800ХР» приземлился в аэро­порту Миссулы. Хьюз заглушил мотор своего отреставриро­ванного «Интернэшнл Скаута» 1972 года выпуска, открыл ба­гажник и расстегнул молнию сумки. Еще раз проверил, все ли оружие на месте, застегнул молнию, вытащил сумку наружу и поставил на землю. Закрыл заднюю дверь, наклонился и взвел взрыватель небольшой бомбы, которую он использовал в ка­честве противоугонки. Если кто-нибудь попытается залезть в машину в его отсутствие, «Скаут» взорвется, уничтожив тем самым информацию о своем владельце и лежащие в нем до­кументы. Но было бы неправильно счесть Хьюза параноиком. Вскинув на плечо сумку, он пошел в сторону совершившего посадку самолета.

Спустя сорок семь минут самолет пересек границу Канады, летя курсом на северо-северо-восток.

На следующий день после перехвата электронного письма Акермана Лэнгстон Оверхольт-четвертый сидел в своем ка­бинете в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли и разглядывал снимок метеорита. Потом глянул на доклад о свойствах иридия и на список агентов. У него, как всегда, не хватало рабочих рук. Су­нув руку в вазу, стоящую на столе, он достал оттуда теннисный мяч и принялся методично бросать его в стену и ловить. Такое

занятие помогало ему расслабиться и сосредоточиться одно­временно.

Стоит ли все это, чтобы отвлекать агентов от других зада­ний? Всегда есть и риск, и возможное вознаграждение за него. Оверхольт ждал доклада от ученых, которые должны были про­анализировать возможные аспекты угрозы и дать более точную информацию, но в данный момент все выглядело достаточно однозначно. Нужно послать кого-то в Гренландию, чтобы поза­ботиться о метеорите. Когда это будет сделано, риск сведется к минимуму. Но, поскольку все агенты были при деле, он решил позвонить старому приятелю.

— Два пять два четыре.

— Это Оверхольт. Как там, в Исландии?

— Если мне дадут еще хоть один кусок трески, я прыгну за борт и поплыву в Ирландию, — ответил Кабрильо.

— Ходят слухи, что ты работаешь на красных, — сказал Овер­хольт.

— Уверен, ты сам все знаешь. Нарушение режима безопас­ности в Украине, — ответил Кабрильо.

— Ага. Мы тоже работаем по этому делу.

Кабрильо и Оверхольт трудились совместно уже не один год. Провал в Никарагуа стоил Кабрильо карьеры в ЦРУ, но он ухитрился прикрыть в том деле Оверхольта. Тот не забывал ока­занной ему услуги, и годами старался обеспечивать Кабрильо и «Корпорацию» работой, так, чтобы это не вызывало подозрений у начальства.

— Весь этот терроризм предоставляет нам богатые возмож­ности для работы, — заметил Кабрильо.

— Есть время на небольшую подработку?

— А сколько людей потребуется? — спросил Кабрильо, раз­мышляя, что у них сейчас и так дел хватает.

— Одного хватит, — ответил Оверхольт.

— Оплата по полной?

— Как всегда. Мои работодатели не мелочатся.

— Не мелочатся, но и выгоняют в два счета.

Кабрильо до сих пор не смирился с тем, что в свое время его сделали мальчиком для битья. В Конгрессе его были готовы

поджарить заживо, а начальство ничего не сделало, чтобы пре­кратить это. Поэтому сочувствия к чиновникам и политикам у него было не больше, чем к бормашине.

— Просто нужно, чтобы кто-нибудь отправился в Гренландию и кое-что забрал, — объяснил Оверхольт. — Займет день-два.

— Хорошее время ты выбрал, — сказал Кабрильо. — Треску­чий мороз и темень круглые сутки.

— Слышал, что северное сияние очень красивое, — попытал­ся подсластить пилюлю Оверхольт.

— Почему бы тебе просто не послать одного из твоих тунеядцев-церэушников?

— Как обычно, ни одного под рукой нет. Да и я предпочту заплатить твоим ребятам, чтобы все было сделано быстро и с минимумом проблем.

— У нас здесь еще работы на пару дней, прежде чем мы осво­бодимся, — ответил Кабрильо.

— Хуан, я уверен, что с этим делом справится один человек, — начал уговаривать его Оверхольт. — Если ты сможешь послать туда этого парня и забрать нужную вещь, он вернется еще до того, как закончится саммит.

Кабрильо некоторое время обдумывал предложение. Все его люди были заняты обеспечением безопасности эмира. Сам он последние пару дней безвылазно сидел на «Орегоне» и зани­мался организационными делами, поэтому чувствовал себя как застоявшийся конь.

— Я берусь, — сказал он. — Мои люди справятся с основной работой и без меня.

— Как пожелаешь. — сказал Оверхольт.

— Мне ведь надо просто туда прилететь и что-то забрать, пра­вильно?

— Именно так.

— Что именно?

— Метеорит, — медленно проговорил Оверхольт.

— С каких это пор ЦРУ занимается метеоритами?

— С тех самых, как мы предположили, что он может состо­ять из иридия, а иридий можно использовать для изготовления «грязной бомбы».

— Что-то еще? — насторожившись, спросил Кабрильо.

— Тебе придется украсть его археолога, который нашел его. Желательно так, чтобы он узнал об этом попозже.

Кабрильо помолчал.

— Давно ли ты проверял свое гнездо? — спросил он наконец.

— Какое гнездо? — спросил Оверхольт, подыгрывая ему.

— Гадючье гнездо, в котором ты работаешь, — сказал Кабри­льо.

— Так ты берешься?

— Высылай точную информацию. Отправлюсь через пару часов.

— Не беспокойся, это будет самым легким заработком «Кор­порации» за весь прошедший год. Считай это подарком на Рож­дество от старого друга.

— Бойся друзей, дары приносящих, — сказал напоследок Ка­брильо.

Спустя час Хуан Кабрильо уже заканчивал последние при­готовления.

Кевин Никсон вытер руки ветошью и бросил ее на скамейку «Волшебной Лавки». Так называли мастерскую на борту «Оре­гона», в которой изготавливался необходимый для операций инвентарь, хранилось оборудование, а также специальные элек­тронные приборы, грим и костюмы. Никсон был заведующим отделом и его главным изобретателем.

— Учитывая, что не было точных размеров, это лучшее, что я смог сделать, — сказал он Кабрильо.

— Выглядит здорово, Кевин, — ответил тот, беря в руки пред­мет, убирая его в контейнер и заклеивая скотчем.

— Возьмите вот это и вот это, — сказал Никсон, отдавая Ка­брильо два пластиковых пакета.

Тот мгновенно убрал их в рюкзак.

— Итак, у вас есть перчатки на сильный мороз, аппаратура связи, сухой паек и все, что я счел нужным дать вам помимо этого. Удачи.

— Спасибо, — ответил Кабрильо. — Пойду наверх, надо по­говорить с Хэнли.

Меньше чем через час, удостоверившись, что Макс Хэнли, заместитель Кабрильо, взял под свое руководство операцию в Рейкьявике, Кабрильо отправился в аэропорт, откуда вылетел в Гренландию. То, что сначала выглядело совершенно простым делом, постепенно обрастало все новыми сложностями.

К тому времени, когда все это закончится, под угрозой ока­жется целая страна и погибнут люди.

Петер Вандервальд был не кем иным, как торговцем смертью. Бывший глава южноафриканского проекта ПЭВ, Программы экспериментальных вооружений, проводившейся при апарте­иде, он руководил такими ужасными экспериментами, как хи­мическая стерилизация при помощи пищевых добавок, распыление в общественных местах токсичных веществ, применение биологического и химического оружия против гражданского населения.

Ядерные, химические, биологические, акустические и элек­тронные — любые технологии можно применить, чтобы убивать, и под руководством Вандервальда подобные системы создава­лись, изготавливались и закупались. В ходе секретных испыта­ний было выяснено, что при правильном сочетании различных факторов было возможно лишить здоровья или убить тысячи чернокожих граждан Южной Африки в течение тридцати шести часов. Дальнейшие исследования показали, что в течение недели 99 процентов населения Южной Африки южнее тропика Козерога, почти половины всей Африки, будут мертвы, если не воспользуются средствами защиты.

И за эту работу Вандервальд получил государственную на­граду и премию в размере двух месячных окладов.

Не имея в своем распоряжении средств доставки дальнего действия, таких как межконтинентальные и оперативно-тактические баллистические ракеты, и лишь ограниченное количе­ство боевой авиации, Вандервальд и его сотрудники совершен­ствовали способы применения веществ, которые заражали бы одних, а затем передавались бы другим. Это включало в себя способы заражения источников воды, распространение бакте­рий за счет ветра и использование особых артиллерийских сна­рядов и автоцистерн.

ПЭВ достигла вершин мастерства в этом смертоносном деле, но с крушением апартеида их спешно расформировали, соблю­дая глубочайшую секретность, и им пришлось искать другие способы зарабатывать себе на жизнь.

Большинство людей получили выходное пособие и отпра­вились на пенсию, но некоторые, как Вандервальд, вышли на «черный рынок» оружейных технологий, предлагая свои знания и умения. Волна насилия все больше захлестывала мир, и этот товар не остался без покупателей. Многие страны, ближнево­сточные, азиатские и южноамериканские, желали обзавестись такими технологиями. В общении с ними Вандервальд руко­водствовался лишь одним принципом — он ничего не делал бес­платно.

— На этот раз ваша взяла, — небрежно сказал Вандервальд.

От метки к лунке дул легкий ветерок. Температура — граду­сов тридцать, воздух сухой, как мешок с мукой, и прозрачный, как оконное стекло.

— Ветер помог, — сказал Галифакс Хикмэн, возвращаясь к карту и бросая клюшку в мешок. Затем он забрался на сиденье водителя.

На поле для гольфа не было ни других картов, ни других игроков. Лишь некоторое количество охранников, то исчезаю­щих за деревьями и кустами, то появляющихся из-за них. В озе­ре плавала пара уток, на краю поля виднелась худая рыжая лиса, покрытая пылью, которая только что пробежала поперек линии удара. Царила странная тишина, будто в воздухе повисли вос­поминания уходящего года.

— Должно быть, вы сильно ненавидите этих людей, — сказал Вандервальд.

Хикмэн нажал на педаль газа, и карт рванул вперед по линии удара, к мячам.

— Я плачу вам за знания, а не за психоанализ, — ответил он.

Кивнув, Вандервальд снова поглядел на фотографию.

— Если я правильно понял ваши объяснения, то вам доста­лось просто сокровище, — тихо сказал он. — Радиоактивность очень высока — и при применении в исходном виде, и при рас­пылении в виде порошка. У вас есть выбор.

Карт подъехал к мячу Вандервальда, и Хикмэн нажал на тор­моз. Когда карт остановился, южноафриканец слез с сиденья, обошел машину, взял из сумки клюшку и пошел к мячу. При­целился, намечая удар. Сделав пару пробных взмахов, замер, со­средоточился и плавно взмахнул клюшкой. Мяч пулей полетел вверх. Пролетев с сотню метров, он упал на траву меньше чем в десяти метрах от площадки, едва не угодив в песок.

— Значит, применение в виде порошка, распыляемого в воз­духе, позволит достичь цели? — спросил Хикмэн, когда Вандер­вальд забрался обратно на сиденье.

— При условии наличия у вас в нужном месте самолета.

— Есть идеи получше? — спросил Хикмэн, нажимая на газ и направляя карт к своему мячу.

— Да, — ответил Вандервальд. — Поразить ваших врагов в самое сердце. Но это дорого вам обойдется.

— Неужели вы думаете, что проблема в деньгах? — спросил Хикмэн.

Иногда температура зависит не только от окружающих ус­ловий, но и от состояния сознания. Поглядите на волны жара, исходящие от асфальта, и вы словно почувствуете жару, по срав­нению с тем, как если бы та же самая дорога была окаймлена по краям снегом. Но Хуан Кабрильо не питал никаких иллюзий по поводу того, что предстало перед его глазами. Из иллюминатора турбовинтового самолета он видел воды Датского пролива, от­деляющего Гренландию от Исландии. Это зрелище могло бы заставить другого человека инстинктивно тереть руки, словно от холода. Восточный берег Гренландии был гористым и пу­стынным. На территории в тысячи квадратных километров, составляющей восточную Гренландию, проживали всего около пяти тысяч человек.

Небо было черно-синего цвета, затянутое плотными снего­выми тучами. Не надо было трогать рукой простирающиеся под ними воды, чтобы догадаться, что их температура ниже точки замерзания обычной воды и льда пет только в силу ее солености. Тонкие ободки льда на кромках крыльев и иней по краям лобового стекла добавляли ощущения холода, но глав­ным в этом зрелище был огромный ледник, покрывающий большую часть Гренландии и имеющий зловещий и леденя­щий вид.

Наконец Кабрильо невольно поежился и отвел взгляд от ил­люминатора.

— Прибудем через десять минут. — сказал пилот. — Из аэро­порта сообщили, что ветер всего лишь от десяти до пятнадцати. Садиться будет проще простого.

Они летели в молчании, глядя на надвигающийся скалистый берег.

Спустя пару минут Кабрильо услышал изменение тона звука двигателей и почувствовал, что самолет сбрасывает скорость. Они вышли в зону захода на посадку. Пилот развернул самолет с прежнего курса, поперек ветра, на новый, по ветру, параллель­но линии взлетно-посадочной полосы. Они пролетели неболь­шое расстояние, а затем пилот вернул самолет на прежний курс, провел самолет этим курсом еще немного, и снова развернул его, точно нацелив на полосу.

— Держитесь, скоро сядем, — сказал он.

Кабрильо молча глядел на замороженную пустыню внизу. Огни вдоль полосы тускло светились в дневном полумраке. Сквозь хлопья снега показались линии разметки. Продолжало темнеть. Сквозь метель Кабрильо увидел слегка приподнявший­ся на слабом ветру рукав, указывающий направление ветра.

Аэропорт Кулусука, где они садились, обеспечивал небога­тые потребности местного населения в четыреста человек, и представлял собой всего лишь ровную полосу гравия позади горного хребта и пару небольших зданий. Ближайший город, Анмассалик, или, как его еще называли, Тасилак, по-инуитски, был в десяти минутах лету на вертолете, и его население было аж в три раза больше, чем в Кулусуке.

Когда турбовинтовой самолет подлетел к полосе, пилот ак­куратно подрулил, выравнивая курс самолета на ветру. Спустя секунду самолет сел, коснувшись полосы легко, будто перышко, покатился по заснеженному гравию и остановился у металли­ческого здания. Быстро проведя послеполетную поверку, пилот заглушил двигатели и показал на здание.

— Мне надо заправляться, — сказал он. — А вы можете идти туда.

В тот самый момент, когда самолет Кабрильо сел в Кулусуке, пилот «Хоукера 800ХР» заглушил двигатели в международном аэропорту Кангерлуссака, на западном берегу Гренландии. Здесь к его услугам была бетонная взлетно-посадочная полоса длиной в 1800 метров, на которой могли садиться большие реактивные самолеты и которая часто использовалась для дозаправки гру­зовыми самолетами, направляющимися в Европу и далее. От аэропорта до Маунт Форел больше шестисот километров, но он ближайший из тех, на которых мог совершить посадку «Хоукер».

Клэй Хьюз подождал, пока второй пилот откроет дверь, и встал.

— Какие вам даны приказания? — спросил он пилота.

— Ждем здесь, пока вы не вернетесь, — ответил второй пи­лот. — Или пока не позвонит босс и не скажет нам вылетать.

— Как мне держать связь с вами?

Второй пилот дал Хьюзу визитную карточку.

— Вот номер спутникового телефона первого пилота. Про­сто позвоните, и в течение получаса мы будем готовы к вылету.

— Вам сказали, как я должен дальше добираться до места?

Пилот высунул голову наружу.

— Вон к самолету идет человек, — сказал он, махнув рукой в сторону лобового стекла. — Думаю, за вами.

Хьюз положил карточку в карман парки.

— Что ж, хорошо.

Снаружи дул ледяной ветер, поднимая с полосы сухой ко­лючий снег, словно конфетти после праздника. Хьюз спустил­

ся по лестнице из «Хоукера», и у него сразу же заслезились глаза.

— Должно быть, вы и есть человек, которого я должен до­ставить к Маунт Форел, — сказал мужчина, протягивая руку. — Меня зовут Майк Нильсен.

Хьюз представился вымышленным именем, а затем поглядел вперед.

— Готовы к вылету?

— Не сможем вылететь до утра, — ответил Нильсен. — Для вас и пилотов забронированы два номера в отеле. Сможем вы­лететь завтра на рассвете, если, конечно, погода изменится.

Они пошли к терминалу аэропорта.

— Дальность полета позволяет долететь до Маунт Форел без посадки? — спросил Хьюз.

— Дальность полета моего вертолета при отсутствии ветра — тысяча километров, — ответил Нильсен. — Но в целях безопас­ности нам, думаю, придется дозаправиться в Тасилаке, прежде чем лететь в горы.

Они дошли до терминала, Нильсен открыл дверь и жестом пригласил Хьюза войти. Внутри он подвел его к металлическо­му столу, за которым сидел инуит, единственный человек в этом зале. Он дремал, положив на стол обутые в унты ноги.

— Изник, пора за работу, — сказал ему Нильсен.

Мужчина открыл глаза и поглядел на стоящих перед ним.

— Привет, Майк, — небрежно сказал он. — Паспорт, пожа­луйста, — добавил он, обращаясь к Хьюзу.

Хьюз дал ему американский паспорт с его фотографией, вы­писанный на другое имя. Изник едва глянул на документ и по­ставил печать.

— Цель визита? — спросил он.

— Научные исследования, — ответил Хьюз.

— Думаю, никто сюда не прилетает за хорошей погодой, прав­да? — спросил Изник, делая пометку в бланке.

— Скажешь нилотам, чтобы они шли в отель, когда закончат с самолетом? — спросил Нильсен Изника.

— Легко, — ответил тот, снова закидывая на стол ноги в унтах.

Нильсен повел Хьюза обратно к двери.

— Это бывшая база ВВС США, — сказал он. — А отель — быв­ший жилой дом персонала. Просто отличный. Единственное здание с бассейном во всей Гренландии, и там даже есть боу­линг на шесть дорожек. По меркам этой страны тянет на четыре звезды.

Они быстро прошли через стоянку, отделяющую терминал от отеля, и Хьюз взял ключ от номера. Спустя пару часов, съев несколько стейков из мускусного быка с картофелем-фри, он начал укладываться спать. На улице еще был день, но завтра ему предстояло много работы, и он желал хорошо выспаться.

Хуан Кабрильо быстро прошел таможенный досмотр в крохот­ном аэропорту Кулусука, а затем принялся разглядывать карту, висящую у входной двери. В течение короткого гренландского лета Кулусук был окружен водой, поскольку находился на остро­ве, но с приходом осени морская вода замерзала, и пролив между ним и Гренландией покрывал толстый слой льда. Хотя этот лед никогда не достигал толщины, необходимой, чтобы проложить временную железную дорогу, машины, грузовики и снегоходы без труда могли пересечь пролив. Зимой Кулусук переставал быть островом, соединяясь с Гренландией ледяным мостом.

Отсюда было около ста километров до Северного полярного круга плюс еще километров двадцать до Маунт Форел. Зимнее солнцестояние уже пару дней как миновало. И день солнцестоя­ния на широте полярного круга был единственным днем полной темноты.

Севернее полярного круга полярная ночь была дольше, становясь все длиннее по мере продвижения на север. После солнцестояния солнце сворачивало к лету, и к югу от полярно­го круга с каждым днем продолжительность светлого времени становилась все больше. Летом наступали белые ночи, а к северу от полярного круга наступал полярный день. И так длилось бес­численные тысячелетия.

Завывающий снаружи ветер бросал в стекло аэропорта кру­пинки снега. Погода была приветливой, как внутри рефрижера­тора. Поглядев в окно, Кабрильо поежился и застегнул до отказа молнию на парке, хотя еще даже не вышел наружу.

Поскольку Кулусук южнее полярного круга, сегодня будет несколько минут светового дня. А вот на Маунт Форел сейчас непроглядная тьма. Пройдут недели, прежде чем вершину горы начнут освещать лучи солнца. Через пару месяцев солнечный свет станет красить гору в желтый цвет, словно египетскую пи­рамиду.

Но сейчас и представить себе было сложно, что солнце здесь хоть когда-нибудь было и хоть когда-нибудь появится.

Но Кабрильо волновала не темнота, а то, как ему добраться до места. Отойдя к стене, он достал спутниковый телефон и нажал кнопку быстрого вызова.

— Что ты выяснил? — спросил он Хэнли, когда тот ответил.

В силу срочности задачи, поставленной Оверхольтом, Ка­брильо отбыл с «Орегона», не составив окончательный план до­ставки к Маунт Форел. Хэнли заверил его, что к тому моменту, когда он приземлится, план уже будет готов.

— Можно было бы нанять собачью упряжку, они тут есть, — начал он. — Но тебе потребуется проводник, он же каюр, а я не думаю, что тебе нужны свидетели, так что этот вариант я сразу отбросил. В Кулусуке есть вертолеты, совершающие регуляр­ные рейсы в Тасилак и обратно, но они не предоставляются в аренду, да и нынешняя погода не позволяет им подняться в воздух.

— Плохая погода для пешей прогулки, — сказал Кабрильо, глянув в окно.

— Как и для лыжной, — согласился Хэнли, — как бы ты ни гордился своим умением в этой области.

— Что же тогда?

— При помощи компьютера я получил данные о зареги­стрированных здесь средствах передвижения, что оказалось несложно, поскольку население Кулусука — что-то около че­тырехсот человек. Сразу забраковал снегоходы, поскольку на них подвергаешься воздействию холода и снега, не говоря уже о том, как часто они ломаются. Остаются ратраки. Они тихоходные и расходуют кучу топлива, но у них есть кабина

с печкой, а места внутри достаточно, чтобы разместить сна­ряжение и припасы. Думаю, это наилучший выбор в нашей ситуации.

— Звучит разумно, — согласился Кабрильо. — Где здесь про­кат?

— Его здесь нет, — ответил Хэнли. — Но я нашел в гренланд­ском реестре имена и адреса владельцев. Попытался позвонить. На самом деле у людей тут нет домашних телефонов, так что связаться я смог только с пастором местной церкви. Он подска­зал что есть один человек, который может дать ратрак в аренду. У остальных они постоянно при деле.

- Адрес, — сказал Кабрильо, доставая карандаш и небольшой листок бумаги из кармана парки.

— Шестой дом за церковью, красные с желтой каймой стены.

— Я так далеко на севере, что тут уже никаких улиц, а?

— И все друг друга знают, как я понимаю, — ответил Хэнли.

— Вроде как, местные достаточно дружелюбны.

— Я бы не был так уверен, — сказал Хэнли. — Пастор сказал, что владелец ратрака зимой сильно выпивает. А еще сказал, что почти все в городе ходят при оружии, чтобы при случае отпуг­нуть белого медведя.

Кабрильо кивнул.

— Значит, если коротко, мне предстоит убедить пьяного ту­земца при о] ужии, чтобы тот дал мне напрокат ратрак, и тогда в путь? — сказал он, похлопав по карману парки, где лежала пачка стодолларовых купюр. — Звучит обнадеживающе.

— Ну, тут еще одно дело есть. Он не местный. Вырос в Арваде, штат Колорадо, пошел служить в армию во время вьетнамской войны. Из того, что мне удалось нарыть в базах данных, по воз­вращении со службы пару лет мотался по госпиталям. А потом уехал, решив, что хочет жить подальше от Штатов.

— Похоже, у него это получилось, — сказал Кабрильо, снова поглядев в окно.

— Извини, Хуан, — сказал Хэнли. — Через пару дней, когда закончится встреча, мы смогли бы подогнать поближе «Оре­гон», и Адамс забросил бы тебя туда на вертолете. Но пока это все, что у нас есть.

— Без дураков, — ответил Кабрильо, глядя на бумажку. — Шестой дом от церкви.

— Красные стены, — повторил Хэнли. — С желтой каймой.

— Что ж, пожелай мне удачи в общении с безумцем.

Нажав кнопку, он подошел к двери и вышел наружу.

Кабрильо оставил коробки с припасами и снаряжением в аэ­ропорту и подошел к снегоходу, служившему в этих местах так­си. Рядом с ним стоял юноша-инуит. Услышав адрес, сказанный Кабрильо, он лишь приподнял брови, но ничего не сказал. Его больше беспокоила оплата, и он назвал сумму в датских кронах.

— А сколько это будет в долларах США? — спросил Кабри­льо.

— Двадцать, — не задумываясь, ответил юноша.

— Пойдет, — сказал Кабрильо и дал ему купюру.

Парень забрался на снегоход и протянул руку к кнопке стар­тера.

— Вы знакомы с Гартом Бруксом? — спросил он, видимо, думая, что в Штатах тоже все друг друга знают, как в большой деревне.

— Нет, но один раз играл в гольф с Вилли Нельсоном.

— Круто. Хорошо играет?

— Сумасшедший резаный удар, — ответил Кабрильо.

Мотор снегохода рыкнул и заработал.

— Залезайте! — крикнул юноша.

Как только Кабрильо уселся, парень крутанул ручку газа и помчался из аэропорта. Фара едва справлялась с непроглядной тьмой, заполненной снежной метелью. Кулусук оказался про­стым скоплением домов в паре километров от аэропорта. Стены домов были закрыты огромными сугробами, из труб шел дым и пар. Рядом с домами расположились собачьи упряжки и сне­гоходы, из сугробов торчали воткнутые в них лыжи, на гвоздях у дверей висели снегоступы. Жизнь в Кулусуке была тяжкой и невеселой.

К северу от городка вдали виднелось ледяное ноле, соеди­няющее остров с Гренландией. Поверхность льда была гладкой и черной, ветер гонял по ней снег, который то собирался в не­большие сугробы, то снова рассыпался. Позади ледяного поля угадывались контуры холмов. Все состояло лишь из оттенков серого и выглядело не более воодушевляюще, чем крематорий. Кабрильо почувствовал, как снегоход замедлил свой бег и оста­новился. Слез и встал на слегка утрамбованный снег.

— До встречи, — сказал юноша, быстро махнув рукой.

И, резко развернув руль влево, дал газу. Снегоход развернул­ся на месте и помчался по укатанному снегу. Кабрильо остался один, посреди холода и темноты. С секунду глядел на полуза­сыпанный снегом дом, а потом двинулся к входной двери, пере­лезая через сугробы. Постоял на крыльце, прежде чем стучаться.

Хикмэн глядел на документы Управления закупок Саудов­ской Аравии, которые нанятые им хакеры выудили через Интер­нет. Их перевели с арабского на английский, но перевод был да­лек от идеального. Проглядывая страницу за страницей, Хикмэн делал пометки. Потом обратил внимание на один из разделов. Заказ поставщику на тканые молитвенные коврики. Поставщик в Британии, в Мэйденхеде. Протянув руку к селектору, Хикмэн вызвал секретаря.

— У нас в отеле в Неваде работает некий мистер Валид. Ка­жется, помощником директора по закупкам продуктов и напит­ков.

— Да, сэр, — ответил секретарь.

— Пусть немедленно мне позвонит, — сказал Хикмэн. — У меня к нему дело.

Спустя пару минут его телефон ожил.

— Это Абдул Валид, — раздался голос в трубке. — Мне ска­зали вам позвонить.

— Точно. Позвони в компанию в Великобритании, — Хикмэн продиктовал номер, — прикинься правительственным чиновни­ком из Саудовской Аравии. У них заказ на несколько миллио­нов долларов на шерстяные тканые молитвенные коврики, и мне необходимо в точности знать, что это за шерстяные тканые молитвенные коврики.

— Могу ли я поинтересоваться, сэр, с какой целью?

— У меня есть ткацкие фабрики, и я хочу знать, что это за товар, — солгал Хикмэн. — Если мы можем их делать и торговать ими, я узнаю у моих ребят, почему мы этим еще не занялись.

Это показалось Валиду вполне логичным.

— Очень хорошо, сэр, я им позвоню и тут же перезвоню вам.

— Превосходно, — ответил Хикмэн и снова принялся глядеть на фотографию метеорита.

Спустя минут десять Валид перезвонил.

— Сэр, это обычные молитвенные коврики, а объем заказа столь велик, поскольку меняют все молитвенные коврики в Мекке. Судя по всему, они делают это где-то раз в десять лет.

— Хм, значит, мы упустили возможность, которая теперь представится нескоро. Нехорошо.

— Извините, сэр, — ответил Валид. — Не знаю, известно ли вам, что у меня была своя ткацкая фабрика на родине, до пере­ворота. Мне очень хотелось...

— Пришлите мне резюме, Валид, — резко оборвал его Хик­мэн. — Я прослежу, чтобы его рассмотрели.

— Понял, сэр, — покорно ответил Валид.

Хикмэн повесил трубку, даже не попрощавшись.

Петер Вандервальд ответил на звонок на мобильный, когда ехал по дороге рядом с Палм Спрингс в Калифорнии.

— Это я, — раздался голос.

— Линия незащищенная, — ответил Вандервальд, — так что говорите в общих словах и постарайтесь уложиться в три минуты.

— Вещество, о котором мы говорили. Можно ли применить его в виде аэрозоля?

— Это один из возможных способов. Тогда оно будет распро­страняться с потоком воздуха или передаваться от человека к человеку, тактильным или воздушно-капельным путем.

— Будет ли оно передаваться от человека к человеку, если его нанести на ткань?

Вандервальд глянул на индикатор цифровых часов на маг­нитоле взятого напрокат автомобиля. Прошла уже половина допустимого времени.

— Да, оно будет распространяться через ткань и кожный кон­такт, и даже по воздуху.

— За какое время человек умрет, подвергшись воздействию?

Цифровые часы отсчитали вторую минуту.

— В течение недели. Может, и быстрее. Если хотите обсудить подробнее, сегодня вечером я буду доступен по стационарному телефону.

Разговор был окончен, и. мужчина откинулся в кресле, а по­том улыбнулся.

— Чуть больше двух миллионов — завышенная цена, учиты­вая доходы за прошлый год, — сказал юрист, отвечая по теле­фону. — После выполнения имеющихся контрактов у них почти ничего не останется, чтобы вести дела дальше.

— Заключайте сделку, — спокойно сказал Хикмэн. — Все по­тери я компенсирую за счет доходов от моей собственности в Доклэндс.

— Воля ваша, — ответил юрист.

— Вы все правильно поняли.

— Как провести финансирование операции?

Хикмэн поглядел на экран компьютера.

— Используйте счет в Париже, — сказал он. — Но операция должна быть завершена завтра, и я желаю вступить в права соб­ственности в течение семидесяти двух часов, не больше.

— Думаете, через пару дней британских ткацких фабрик, вы­ставленных на продажу, станет меньше? — спросил юрист. — Или вы знаете что-то, чего не знаю я?

— Я знаю многое, чего вы не знаете, — ответил Хикмэн. — Можете продолжать болтать, но у вас на все семьдесят два часа. Делайте то, за что вам платят, а планированием буду заниматься я сам.

— Приступаю, сэр, — ответил юрист прежде, чем повесить трубку.

Откинувшись в кресло, Хикмэн на мгновение расслабился. Потом взял со стола лупу и начал разглядывать спутниковую фотографию. Положил обратно лупу и стал рассматривать кар­ту. Наконец открыл папку и начал листать фотографии, лежащие внутри. Там были фотографии жертв ядерных бомбарди­ровок Хиросимы и Нагасаки, произошедших в конце Второй мировой. Хотя они были очень яркими и впечатляющими, он снова улыбнулся. «Я отомщу», — подумал он.

Вечером он позвонил Вандервальду на стационарный теле­фон.

— Я нашел кое-что получше, — сказал тот. — Инфекция, пере­носимая воздушно-капельным путем, поражает легкие. Очень мощная, сможет уничтожить до восьмидесяти процентов на­селения страны.

— Сколько? — коротко спросил Хикмэн.

— Необходимое вам количество будет стоить шестьсот тысяч долларов.

— Позаботьтесь о доставке, — ответил Хикмэн. — И достань­те С-6, как можно больше.

— Какого размера здание, которое вы хотите взорвать?

— С Пентагон.

— Это будет стоить миллион двести.

— Чеком? — спросил Хикмэн.

— Золотом, — ответил Вандервальд.

Кабрильо поглядел на висящие над дверью рога мускусного быка, протянул руку, взялся за дверной молоток в форме рыбы, оттянул его и уронил на зашитую толстыми досками дверь. Услы­шал за дверью тяжелые шаги. Тишина. Внезапно в двери открыл­ся небольшой лючок, размером с буханку хлеба, и в нем показа­лось лицо. У мужчины были обвисшие щеки, прокуренная седая борода, усы и покрасневшие глаза. Зубы грязные и неровные.

— Засунь в дырку.

— Что засунуть в дырку? — спросил Кабрильо.

— Джека, — ответил мужчина. — Бутылку «Джека».

— Я пришел, чтобы поговорить об аренде вашего ратрака.

— А, так ты не с торговой точки? — с явным разочарованием, граничащим с отчаянием, сказал мужчина.

— Нет, — ответил Кабрильо. — Но если впустишь и погово­ришь со мной, потом я схожу и принесу тебе бутылку.

— Но только «Джека Дэниэлса», а не какую-нибудь дешев­ку, да?

Кабрильо уже замерз и с каждым мгновением замерзал еще сильнее.

— Ага, из Линчбурга, Теннесси, «Блэк Лэйбл». Я понял. А те­перь открывай.

Лючок закрылся, и мужчина открыл дверь. Кабрильо вошел в захламленную гостиную. Столы и рамы картин покрывала пыль, оставшаяся еще с лета. Пахло лежалой рыбой и немытыми но­гами. Комнату желтым светом освещала пара настольных ламп, стоящих на столах у противоположных стен, но в целом в ней царил полумрак.

— Прости за беспорядок, — сказал мужчина. — Уборщица ушла от меня пару лет назад.

Кабрильо остался у двери, у него не было никакого желания проходить дальше.

— Как я уже сказал, я хотел бы арендовать у тебя ратрак.

Мужчина уселся в потрепанное кресло. Рядом с ним на сто­ле стояла литровая бутылка, почти пустая, содержимого в ней осталось на палец от дна. И тут, будто повинуясь неслышному сигналу, мужчина вылил остатки в обколотую кофейную круж­ку и отпил глоток.

— Куда ехать собираешься?

Кабрильо не успел ответить — у мужчины начался приступ кашля, и ему пришлось подождать.

— Маунт Форел.

— Ты заодно с этими археологами?

— Да, — солгал Кабрильо.

— Ты американец?

— Ага.

Мужчина кивнул.

— Прости, если что не так. Я Вуди Кэмпбелл, в городе меня зовут Лесорубом.

Кабрильо подошел ближе и подал руку, не снимая перчатки.

— Хуан Кабрильо.

Они пожали руки, и Кэмпбелл жестом показал Кабрильо на кресло. Гость сел, и Кэмпбел принялся молча разглядывать его. Повисло молчание, неустойчивое, как кирпич, лежащий на чипсах.

— Я бы не сказал, что ты похож на ученого, — наконец сказал Кэмпбелл.

— А как, по-твоему, должен выглядеть археолог?

— Не как человек, нюхнувший пороху. Человек, которому доводилось лишить другого жизни.

— Ты пьян, — сказал Кабрильо.

— Профилактически, — ответил Кэмпбелл. — Но я не услы­шал отрицательного ответа.

Кабрильо промолчал.

— Армия? — настойчиво спросил Кэмпбелл.

— ЦРУ, но это было уже давно.

— Я же говорю, ты не археолог.

— В ЦРУ есть и археологи, — заметил Хуан.

В этот момент в дверь постучали. Кабрильо дал знак Кэмп­беллу, чтобы тот сидел, а сам подошел к двери. За дверь стоял инуит в теплом комбинезоне, держа в руке сумку.

— Там виски? — спросил Кабрильо.

Мужчина кивнул. Кабрильо сунул руку в карман, вытащил стодолларовую купюру и дал инуиту, который уже держал в руке бутылку.

— У меня сдачи нет, — сказал тот.

— Этого хватит, чтобы заплатить за еще одну, чтобы ты ее принес потом? Плюс за труды?

— Да, — ответил инуит, — но хозяин разрешил мне приносить Лесорубу не больше бутылки в день.

— Оставь сдачу себе, а вторую принесешь завтра, — сказал Кабрильо.

Инуит кивнул, и Кабрильо закрыл дверь. Положив бутылку обратно в сумку, он отдал ее Кэмпбеллу. Тот достал из сумки бутылку, скомкал обертку и кинул ее в мусорную корзину, но промахнулся. Открыл пробку и налил себе в кружку.

— Люблю его, — сказал он.

— Зря, — сказал Кабрильо. — Бросать тебе надо.

— Не могу, — ответил Кэмпбелл. — Уже пытался.

— Чушь. Я работал с ребятами, у которых были проблемы покруче твоих. А сейчас они завязали.

Кэмпбелл молча выпрямился.

— Что ж, мистер церэушник, — сказал он после паузы. — Ты поможешь мне просохнуть — и ратрак твой. Я им уже несколько месяцев не пользовался. Из дома вылезти не могу.

— Ты же служил, — сказал Кабрильо.

— Кто ты такой, черт тебя дери? — спросил Кэмпбелл. — Во всей Гренландии никто этого не знает.

— Я возглавляю фирму, занимающуюся охраной и сбором информации. Частную. Мы можем разузнать все.

— Без дураков?

— Без дураков. В каких войсках служил? Я не успел спросить своих про это.

— Сначала «зеленым беретом», потом в проекте «Феникс».

— Значит, ты тоже работал на Контору?

— Не напрямую, — сознался Кэмпбелл. — Но они меня бро­сили. Натренировали, обучили, а потом выкинули на улицу. Я вернулся домой, имея при себе исключительно проблемы с героином, с которыми сам ухитрился разобраться. А еще оста­лась куча скверных воспоминаний.

— Понял тебя, — сказал Кабрильо. — Где ратрак?

— Снаружи, за домом, — ответил Кэмпбелл, показывая на за­днюю дверь.

— Пойду проверю его, — сказал Кабрильо, направляясь к две­ри. — А ты подумай, действительно ли хочешь завязать. Если да и если ратрак рабочий, обсудим с тобой одно дело. Если нет — поговорим насчет того, что я мог бы кормить тебя «Джеком» до тех пор, пока у тебя печень не отвалится. Идет?

Кэмпбелл кивнул, и Кабрильо вышел.

К его сильному удивлению, ратрак был практически в идеаль­ном состоянии. «Спрайт», модель 1202В-4 фирмы «Тиокол», 1970 года, с широкими гусеницами, фордовским шестицилиндровым движком объемом 3,3 литра с четырехскоростной коробкой, вы­глядящий как небольшой грузовик. На крыше планка с фарами, на грузовой платформе дополнительный топливный бак, гусени­цы выглядят почти как новые. Кабрильо открыл дверь. Между сиденьями возвышался металлический кожух, из которого под странным углом торчал рычаг переключения скоростей, а перед водительским сиденьем было два рычага, при помощи которых машина управлялась на манер танка. Кабрильо знал, что благо­даря такой схеме «Тиокол» может волчком крутиться на месте, вращая гусеницами в разные стороны. Перед сиденьем водите­ля располагалась металлическая приборная доска, на которой виднелось несколько циферблатов, пониже ее торчали патрубки системы обогрева. Позади сидений на двух крюках, торчащих по обе стороны заднего окна, лежала крупнокалиберная винтовка. Еще там лежали фальшфейеры, набор инструментов и запчастей и карты в водонепроницаемой упаковке. Все было свежевыкра­шенное, смазанное и в идеальном состоянии.

Закончив осмотр, Кабрильо вернулся к дому. У двери отрях­нул снег с ботинок и вошел.

— Какой запас хода? — спросил он Кэмпбелла.

— С дополнительным топливным баком и несколькими пя- тигаллонными канистрами ты спокойно доберешься до Маунт Форел и обратно, имея в запасе километров сто пятьдесят на случай проблем или если случится лавина. — ответил тот. — Я бы на ней куда угодно поехал, она меня никогда не подво­дила.

Кабрильо подошел к обогревателю, работающему на солярке.

— Теперь твоя очередь.

Кэмпбелл молчал. Поглядел на бутылку, потом в потолок, потом в пол, раздумывая. Если все так пойдет и дальше, он, мо­жет, переживет еще одно лето. А потом организм начнет сдавать. Либо он спьяну сделает ошибку, а здешние земли ошибок не прощают. Ему пятьдесят семь, а чувствует он себя на сотню. Дошел до ручки.

— Я согласен, — сказал он.

— Это будет нелегко, — ответил Кабрильо. — У тебя впереди трудная битва.

— Я готов попытаться.

— В обмен на ратрак мы вывезем тебя отсюда и проведем курс детоксикации. У тебя есть родные?

— Два брата и сестра, в Колорадо. Но я уже несколько лет с ними не общаюсь, — сознался Кэмпбелл.

— У тебя есть выбор, — сказал Кабрильо. — Отправиться до­мой и лечиться либо сдохнуть здесь.

— Думаю, лучше домой, — ответил Кэмпбелл, впервые за не­сколько лет улыбнувшись.

— В ближайшие пару дней тебе надо держаться, — сказал Ка­брильо. — Для начала покажи мне на карте, как проехать через горы, и помоги собраться. Потом я уеду. Оставлю тебе свой за­пасной спутниковый телефон, чтобы мог тебе позвонить, если у меня возникнут проблемы. Как думаешь, сможешь мне помочь при случае?

— Я не смогу завязать так сразу, — честно признался Кэмп­белл. — Меня будет трясти, дай Бог живым остаться.

— Этого я от тебя и не жду. Тебе нужна помощь врачей, а сейчас я всего лишь хочу, чтобы ты был достаточно трезв для того, чтобы ответить на телефонный звонок и дать совет, если у меня возникнут проблемы в дороге.

— Это я смогу.

— Тогда держись, — сказал Кабрильо, доставая спутниковый телефон и звоня на «Орегон». — Я сейчас все организую.

Втянув носом воздух, Кэмпбелл поглядел в северном направ­лении. В полуметре от него стоял «Тиокол» с мягко урчащим на холостых мотором. На грузовой платформе лежали канистры с топливом и снаряжение, которое Кабрильо привез из аэропорта. Еду и те предметы, которые надо было предохранять от мороза, он убрал в кабину, на пассажирское сиденье и под него. Дверь в кабину была открыта, работал обогреватель, и наружу валили клубы пара.

— Будет буран, — сказал Кэпмбелл. — Но не сейчас — завтра днем или вечером, не раньше.

— Ладно, — ответил Кабрильо. — Ты умеешь пользоваться спутниковым телефоном?

— Я пьяница, а не идиот.

Хуан поглядел в темноту.

— Как ты думаешь, сколько у меня уйдет времени на доро­гу? — спросил он.

— К утру будешь на месте. Если только в точности поедешь по маршруту, который я тебе проложил.

— У меня есть карманный GPS, в ратраке есть компас, а маршрут ты сам прочертил на карте. Думаю, я справлюсь.

— Во что бы то ни стало держи курс, — сказал Кэмпбелл. — Обойдешь ледник, но в конце тебе придется идти по нему. Там ухабисто, и все вокруг все время меняется. Если перевернешь ратрак, помощь придет нескоро. Возможно, позже, чем надо.

Кабрильо кивнул, сделал шаг вперед и пожал руку Кэмпбеллу.

— Позаботься о себе. Старайся не перебарщивать с выпивкой. А потом мы отвезем тебя в лечебный центр, — громко сказал он сквозь нарастающий гул ветра.

— Я вас не подведу, мистер Кабрильо, — ответил Кэмпбелл. — Спасибо, что все устроили. Впервые за долгие годы я увидел свет в конце тоннеля. Почувствовал надежду.

Кивнув, Хуан забрался в кабину «Тиокола», закрыл дверь и снял парку. Погазовав двигателем, снова перевел его на холо­стые, выжал сцепление, включил первую скорость и медленно тронулся. Гусеницы завертелись, разбрасывая снег.

Кэмпбелл стоял на крыльце у задней двери, пока ратрак не скрылся в темноте. Затем вернулся в дом и налил себе чуть-чуть виски, стараясь не переборщить. Сейчас ему надо успокоить де­монов, которые уже начали пробуждаться внутри него.

«Тиокол» поехал под горку, спускаясь к ледяному полю, и Ка­брильо почувствовал, как поясной ремень впился ему в живот. Потом машина снова пошла ровно, пересекла полосу грунта, при­сыпанного снегом, и выехала на замерзшую поверхность фьорда. У Кабрильо инстинктивно напрягся живот. Подо льдом толщиной чуть больше полуметра была вода, температурой чуть выше точки замерзания и глубиной в сотни метров. Если «Тиокол» попадет в полынью и провалится, он погибнет в течение нескольких секунд.

Выбросив из головы эти мысли, Кабрильо нажал на газ. Гу­сеницы ратрака покатились по льду. Горящие на крыше фары освещали лишь мельтешащий впереди снег. Снежинки кружи­лись на ветру, и от этого оценить расстояние было сложно.

Кабрильо оказался в мире вне времени и измерений.

Обычный человек наверняка испугался бы.

В Рейкьявике, на борту «Орегона», Макс Хэнли трудился не покладая рук. Конференция по ближневосточному урегулиро­ванию подходила к концу. По завершении завтрашних встреч эмир сядет в свой «Боинг-737», и с этого момента его безопас­ностью будет заниматься его собственная служба.

Пока что все шло идеально. Эмир свободно перемещался по территории Исландии, а сопровождающие его сотрудники ни­кому не попадались на глаза. Оперативники «Корпорации» уме­ли делать это очень хорошо. Сегодня встречи уже завершились, и эмир хотел посетить Голубую Лагуну, спа-комплекс рядом с геотермальной электростанцией. После строительства станции образовалась обширная лагуна, наполненная морской водой и согреваемая вулканическим теплом. Над ее поверхностью всег­да стояли облака пара, как в турецкой бане, и купающиеся то появлялись, то исчезали в этих облаках, словно призраки на за­тянутом туманом кладбище.

Пока эмир нежился в горячей воде, неподалеку от него на­ходились шестеро оперативников «Корпорации».

Пару минут назад Хэнли сообщили, что эмир вышел из воды и пошел одеваться, и теперь он согласовывал действия двух групп, которым предстояло сопровождать его обратно в отель.

— Подмену устроили? — спросил Хэнли Сэна по спутнико­вому телефону.

— Один вошел, один вышел. Никто ничего не заподозрит.

— Это лишит их всякой возможности, — сказал Хэнли.

— Гладко, как попка младенца, — согласился Сэн.

— Сделай так, чтобы кортежи приехали с интервалом в пару минут, — добавил Хэнли. — Заходите через заднюю дверь.

— Будет сделано, — ответил Сэн.

— Вы уже все организовали? — спросил Хэнли Джулию Хак­сли, судового врача, когда она вошла на командный пост.

— Отделение детоксикации в Эстес Парк, в Колорадо, — от­ветила Хаксли. — Наняла медсестру-исландку, которая отлично говорит по-английски и будет сопровождать его до Нью-Йорка, а потом до Денвера. Там его заберет машина, которую пришлют из отделения. Все, что ему надо, — это самостоятельно долететь из Кулусука в Рейкьявик. Я предупредила пилота и передала ему пару таблеток «Либриума». Это поможет ему успокоиться и справиться с судорогами, пока им не займется медсестра, уже здесь.

— Отлично сделано, — кивнул Хэнли. — Приступим сразу же, как начальник даст «добро».

— Касательно второго вопроса, — сказала Хаксли. — Шефу надо быть осторожнее насчет радиации, когда он заберет мете­орит. У меня здесь есть йодид калия, который мы можем дать ему, когда он прибудет на судно, но по возможности чем дальше он будет держаться от метеорита, тем лучше.

— Он собирался засунуть его в пластиковый мешок, обмотать старым одеялом и положить в кабину ратрака назад, в металли­ческий ящик с инструментами.

— Мы исходим из предположения, что там нет радиоактив­ной пыли. Судя по фотографии, предмет представляет собой просто большой шар. Любая пыль должна была сгореть при вхо­де в атмосферу. Так что если Кабрильо не будет медлить, возясь с ним, то все будет в порядке.

— Так точно, — согласился Хэнли.

Хаксли уже пошла к выходу, но остановилась в дверях.

— Шеф? — окликнула она Хэнли.

— Что, Джулия?

— Не знаю, видели ли вы когда-нибудь последствия лучевой болезни, — тихо сказала она. — Выглядит скверно. Скажите бос­су, чтобы он положил его подальше от себя.

— Передам обязательно, — ответил Хэнли.

Аламейн аль-Халифа еще раз прочел факс и убрал листы бумаги в пластиковый файл, чтобы не затерлись фотографии. Эта информация обошлась группировке «Хаммади» в миллион фунтов стерлингов золотом. Алчность и корыстолюбие агента не переставали удивлять аль-Халифу. За нужную сумму эти люди в состоянии продать все — родную страну, собственное будущее и даже свою веру. В этом агент в «Эшелоне» ничем не отличался от остальных. Куча игорных долгов и неспособность правильно распоряжаться своими средствами поставили его в положение, в котором им можно было легко манипулировать. Он получал от «Хаммади» все больше денег, и уже практически полностью перешел под их контроль.

Сейчас, спустя два года после начала их отношений, этот человек сорвал джекпот. Но проблема была в том, что у аль-Халифы уже хватало дел.

— Аллах помогает правоверным, — сказал он своему товари­щу, который находился вместе с ним в рубке яхты.

Салман Эски улыбнулся и кивнул.

— Словно нам воздалось за наши молитвы, — сказал он. — Пусть это и пришло в час изобилия.

Аль-Халифа молча посмотрел на него. Эски, родом из Йе­мена, ростом метр пятьдесят, худощавый, темнокожий, со ско­шенным подбородком и ртом, наполненным мелкими желтыми зубами. Обычный последователь движения, не слишком умный, но очень преданный делу. Такие нужны везде. Пешки. Пушеч­ное мясо.

В противоположность ему сам аль-Халифа был рослым и красивым, с изящной манерой двигаться, которая у него была в крови. Сотни лет его предки были вождями племени на за­сушливом Аравийском полуострове. Все изменилось лишь в по­следние двадцать лет, когда отец аль-Халифы впал в немилость у правящей в Катаре семьи и его род приравняли к простолю­динам. Но аль-Халифа надеялся в самом скором времени ис­править это. А потом нанесет тщательно спланированный удар врагам ислама.

— Милостью Аллаха у нас есть средства совершить обе ак­ции, и мы сделаем это, — сказал он.

— Значит, капитан должен проложить курс на северо-вос­ток? — спросил Эски.

— Да, — спокойно сказал аль-Халифа. — Я доставлю пасса­жира на борт позже.

Зарегистрированная на Арабский торгово-инвестиционный консорциум, стометровая яхта «Акбар» под флагом Бахрейна была одной из самых больших частных яхт в мире. На ее борту практически не появлялись чужие люди, а те, кому это довелось, рассказывали о роскошной кают-компании, большом бассейне с теплой водой на корме, куче маленьких катеров, гидроциклов и вертолете.

Снаружи «Акбар» выглядел плавучим дворцом, принадле­жащим очень богатому человеку, и практически никто не дога­дывался, что на ее борту находилась ячейка террористической организации. Помимо главы организации — аль-Халифы, и Эски, его помощника, которые сейчас уже сошли на берег, — на судне было еще шестеро людей. Двое из Кувейта, двое — из Са­удовской Аравии, один ливиец и один египтянин. Все они были по уши накачаны фундаменталистской пропагандой и готовы отдать жизни за общее дело.

— Нам дали разрешение покинуть порт, — сообщил по пор­тативной рации капитан.

— Как только минуете внешний рейд, идите полным ходом, — приказал с берега аль-Халифа. — Я встречусь с вами через пол­тора часа.

— Да, господин, — ответил капитан.

Аль-Халифа убрал в нагрудный карман рацию и поглядел на распределительный щит в подвале отеля.

— Поставь заряд здесь, — сказал он Эски, показывая на глав­ный силовой кабель. — Когда сработает сигнализация и погас­нет свет, жди меня у нижней лестницы, как и договаривались.

Эски кивнул и принялся облепливать зарядом С-6 алюмини­евую оболочку. Сунул руку в карман, доставая провода и дето­наторы. Аль-Халифа вышел. Пройдя через подземный гараж, он остановился у грузовика, открыл заднюю дверь, глянул внутрь, закрыл ее и снова пошел через стоянку. Открыв дверь, ведущую на пожарную лестницу, полез вверх.

Добравшись до этажа, на котором был номер, находящий­ся прямо под номером эмира, он открыл дверь картой-клю­чом. Номер был оформлен на подставную фирму. Поглядев на кровать, которую он отодвинул к стене сегодня днем, аль-

Халифа подошел к странному агрегату, выкрашенному в красный цвет и стоящему на месте кровати. У самого потолка виднелась буровая коронка диаметром больше метра, с алмаз­ным напылением по режущей кромке, похожая на увеличен­ный вариант сверла по дереву, которым столяр взялся бы сверлить отверстие в скворечнике. Коронка была закреплена на оси из не ржавеющей стали, которая могла выдвигаться при помощи гидравлического механизма. В основании находи­лась прямоугольная металлическая коробка, внутри которой был дизельный двигатель, приводивший в движение ось. Под коробкой были колеса-пневматики на поворотных осях, по­зволяющие при необходимости перевозить устройство с ме­ста на место. Пульт управления, присоединенный к механиз­му шестиметровым кабелем, позволял управлять им на рас­стоянии.

Аль-Халифа опустил коронку. Между режущей кромкой и потолком осталось почти два метра. Рядом с механизмом сто­ял квадратный щит, сколоченный из досок, и лестница. Все это пришлось приносить в номер по частям, в течение нескольких недель, и собирать на месте. Горничных не пускали в номер и строго-настрого запретили им пускать сюда посторонних. Та­кими механизмами обычно пользовались в строительстве, при прокладке кабелей, чтобы сверлить бетон.

Аль-Халифа рассчитывал, что он легко справится с гости­ничным перекрытием.

Эмир Катара спокойно спал этажом выше. Оперативники «Корпорации», охраняющие его днем и ночью, находились в соседних номерах. Они были уверены, что попытка похищения произойдет именно этой ночью. В номере напротив Джонс и Мидоуз внимательно глядели на экран, на который передава­лось изображение с камер наблюдения. В номере левее номера эмира Моника Крэбтри заполняла бумаги, а Клифф Хорнсби чистил пистолет. В номере справа Хали Касим и Франклин Линкольн нехотя жевали бутерброды, беря их с тарелки и то­мясь в ожидании.

Ничто не предвещало предстоящих событий.

Этажом ниже аль-Халифа надел очки ночного видения, ощу­пал пульт управления и поглядел на часы. Шли секунды, и нако­нец стрелки показали три часа ночи. Аль-Халифа почувствовал, как пол задрожал, и свет в номере погас.

Он нажал кнопку стартера, и двигатель буровой машины за­рычал. Нажал другую кнопку, и гидравлика начала поднимать вращающуюся коронку вверх. Коснувшись потолка, коронка вонзилась в штукатурку и начала резать деревянное перекры­тие. Вниз посыпались пыль и щепки. Машина прорезала пере­крытие меньше чем за десять секунд, и через открывшееся от­верстие подул сквозняк. Опустив коронку назад, аль-Халифа положил поверх нее дощатый щит, снова взял в руку пульт, забрался на щит и включил механизм на подъем, не включая привод. Спустя считаные секунды он оказался в номере эмира и шагнул со щита на пол.

Через очки ночного видения он разглядел, что на кровати кто-то сидит, потирая глаза спросонья. Бегом добежав до двери, аль-Халифа схватил стул и заклинил им ручку двери, а потом подбежал к постели эмира.

Нагнувшись, он заклеил мужчине рот и глаза клейкой лен­той, подхватил его с кровати и потащил к дыре в полу. Встав на дощатый щит, взял в руку пульт и включил гидравлику на спуск. Сдернув пленника на пол, поволок его к двери, открыл ее и увлек его по коридору, к пожарной лестнице, и вниз.

Прошло меньше двух минут с того момента, как аль-Халифа начал выполнение своего плана. Еще пара минут, и он будет на дороге.

— Вот оно, — сказал Джонс.

У оперативников «Корпорации» были мощные портативные фонарики, закрепленные на поясе, и сейчас восемь лучей скре­стились на двери номера эмира.

— Электричество отрубилось, но дверь не открывается, — крикнул Мидоуз, проведя картой-ключом через электронный замок номера эмира.

— Хали! — крикнул Джонс. — Ты и Линкольн — вниз, в гараж. Заблокируйте выезд.

Двое тут же убежали.

— Крэбтри, Хорнсби, — продолжал Джонс. — Охраняете выход из вестибюля. Боб, отойди, — добавил он. — Буду взрывать дверь.

Достав из кармана небольшой металлический диск, Джонс снял бумажку с клейкого слоя, пришлепнул диск к двери и перещелкнул небольшой выключатель на диске.

— Сэр, отойдите от двери, мы входим! — крикнул он.

Джонс и Мидоуз немного отошли в сторону. Заряд взорвал­ся, и Джонс тут же подбежал обратно к двери, раскидывая в стороны то, что от нее осталось. Подбежал к кровати и посветил на нее фонариком. Никого нет. Поводив по номеру узким лучом фонаря, увидел прорезанную в полу дыру. Сунул руку в карман и достал портативную рацию, связываясь с «Орегоном».

— «Красный код», — сообщил он. — Объект похищен... — Ожидая ответа, Джонс продолжал оглядывать номер. — Боб, спустись, проверь, что там.

Мидоуз спустился сквозь дыру в полу.

— Что там происходит? — спросил Хэнли, выходя на связь.

— Они стащили нашего игрока, — быстро ответил Джонс.

— А вот это уже не входило в план, — медленно проговорил Хэнли.

— Лестница кончилась, — сказал аль-Халифа пленнику, у которого были завязаны глаза.

Он сам все еще не снял очки ночного видения, и, судя по тому, что он видел, Его превосходительство не выглядел осо­бо испуганным. Просто покорно шел следом за аль-Халифой. Видимо, служба охраны проинструктировала его, чтобы он не пытался оказывать сопротивления.

— Сюда, — сказал аль-Халифа, открывая выходящую в гараж дверь и хватая эмира за руку.

Наверху раздались шаги, и он увидел Эски.

— Открывай заднюю дверь и выкатывай мотоцикл, — крик­нул аль-Халифа.

Эски подбежал к грузовику, открыл дверь и опустил из ку­зова пандус. Потом забрался внутрь кузова и вытолкал оттуда мотоцикл. Металлические шипы для езды но льду, смонтиро­ванные на покрышках, защелкали по металлу пандуса, будто з; трещавшие кузнечики. Аль-Халифа наконец довел эмира до rpузовика. Протянул руку внутрь и достал с пола кузова «АК-47» . Держа эмира за ворот рубашки, развернулся и навел автомат н дверь. Начал стрелять сразу же, как из двери выбежали Каси] и Линкольн. В то же мгновение Эски нажал кнопку стартера, мотор «БМВ-650» с коляской завелся.

Касиму пуля попала в руку, но он ухитрился упасть на живо и перекатиться, укрываясь за машиной. Линкольна не ранило, он мгновенно сел на корточки рядом с напарником, выхватыва пистолет. Прицелился, но на линии огня оказался эмир.

— Прикрывай! — крикнул аль-Халифа Эски, отдавая ем «АК-47».

Эски взял в руки автомат и принялся выпускать в сторон двери короткие очереди. Аль-Халифа усадил эмира в коляску мс тоцикла и забрался в седло. Выжав сцепление, включил скорость. поддал газу и отъехал от грузовика. Эски продолжил стрелять.

Аль-Халифа вырулил к выезду из гаража и повел мотоцик. наружу.

Линкольн протянул руку к микрофону на лацкане и связался с «Орегоном».

— Заказчика увезли на мотоцикле «БМВ»! — крикнул он.

Касим взял пистолет в здоровую руку и, тщательно прицелившись, сделал три выстрела подряд, попав Эски в пах, в сердце и в горло. Тот упал на бетон, как мешок с картошкой, рядом с ним громыхая, упал «АК-47». Линкольн подбежал к грузовику и встал рядом с умирающим. Рокот мотора «БМВ» затихал вдали.

Выехав с рампы, «БМВ» приподнял переднее колесо на, асфальтом, и аль-Халифа перенес вес вперед, чтобы опустить его. Выехал на дорогу перед отелем, а затем свернул вправо, на Стейнтун, проехал пару кварталов, до перекрестка с Сэбрат и свернул на восток, поехав вдоль берега бухты. Вскоре дорог; вышла за пределы города. Машин почти не было.

Аль-Халифа поглядел на сидящего в коляске эмира. Тот продолжал сохранять странное спокойствие.

Пробежав через вестибюль и выбежав через двери отеля, Крэбтри и Хорнсби увидели уезжающий по дороге мотоцикл и рванули к своему черному джипу.

— Внимание всем, — объявил по радио Хэнли, сидя на по­сту управления на «Орегоне». — Объект увезли на мотоцикле «БМВ».

Хорнсби нажал кнопку на брелоке, открывая двери джипа, и сел за руль. Крэбтри села рядом, доставая рацию.

— Они свернули на восток и едут вдоль берега бухты, — со­общила она. — Начинаем преследование.

Аль-Халифа выкрутил ручку газа, разогнав «БМВ» до ско­рости выше сотни по заснеженной дороге. Миновав три съез­да, они проехали по холму и выехали за пределы Рейкьявика. Внимательно глядя на обочину, он заметил дорожку, которую укатал в снегу вчера на взятом напрокат снегоходе. Свернул и аккуратно заехал на невысокий холм. За холмом был небольшой фьорд, покрытый тонкой коркой льда. Внезапно они очутились в месте, совершенно не тронутом цивилизацией.

И там, на площадке, укатанной в снегу, их поджидал вертолет «Кавасаки».

Когда они проехали первый съезд, Хорнсби немного сбро­сил скорость и поглядел на снег, ища взглядом следы. Ничего не увидев, снова дал газ. Доехали до следующего съезда, снова огляделись. Проверять все дороги, отходящие от главной, было долгим занятием, но это было все, что могли сделать Хорнсби и Крэбтри.

А мотоцикла «БМВ» нигде не было.

Аль-Халифа посадил эмира, у которого все так же были за­вязаны глаза, в вертолет и закрыл дверь на ключ снаружи. Он снял дверную ручку внутри, так что эмир не смог бы сбежать. Обойдя вертолет, аль-Халифа сел в кресло пилота и воткнул ключ в замок зажигания. Ожидая, пока прогреются пусковые двигатели, снова поглядел на пленника.

— Ты знаешь, кто я такой? — спросил он.

Эмир, сидящий с завязанными глазами и заклеенным ртом, просто кивнул.

— Хорошо, — сказал аль-Халифа. — Нам предстоит неболь­шая поездка.

Повернув ключ, он дождался, пока турбины наберут нуж­ные обороты. Потом потянул на себя ручку шага, и «Кавасаки» оторвался от заснеженной площадки. Когда вертолет поднялся метра на три, аль-Халифа двинул вперед ручку управления, и «Кавасаки» пошел вперед, в сторону моря, продолжая набирать высоту. Стараясь не подыматься высоко, чтобы не быть заме­ченным, аль-Халифа оглянулся назад, в сторону Рейкьявика.

— Следы кончаются тут, — сказал Хорнсби, глядя на снег че­рез открытую дверь джипа.

Крэбтри выглянула в боковое окно.

— Вон, — сказала она, показывая пальцем. — Снег примят.

Хорнсби поглядел на еле заметный след.

— Снег слишком рыхлый. Только увязнем, — ответил он.

Они связались с «Орегоном», и Хэнли сразу же отправил

на поиски Джорджа Адамса на вертолете «Робинсон». А за­тем пошли пешком по следам. Спустя десять минут они нашли «БМВ», а когда над их головами застрекотал вертолет Адамса, поняли, что произошло, и связались с ним по радио.

— Тут круговой след от вертолетного ротора, — доложил Хорнсби.

— Хорошо, попробую найти этот вертолет, — ответил Адамс.

Он пролетел от Рейкьявика столько, сколько позволял за­пас топлива, но не обнаружил других вертолетов. Эмир просто исчез, будто гигантская невидимая длань утащила его с земли.

Кабрильо вел ратрак сквозь тьму. Свет фар, горящих на крыше «Тиокола», едва пробивался сквозь снежную пелену. За пять часов он уехал от Кулусука на восемьдесят километров и наконец-то приспособился к машине. Звуки, издаваемые ра­траком, которые поначалу казались ему хаотичными и нераз­борчивыми, стали понятными и знакомыми. Он стал различать урчание мотора, грохот гусениц, гул трансмиссии. Эти звуки помогали оценивать продвижение машины. А скрежет гусениц позволял ему определять, по какой поверхности он едет. Кабри­льо стал одним целым с машиной.

Двадцать минут назад он выехал на ледник, толстым слоем покрывающий большую часть Гренландии. Сейчас, пользуясь предоставленными Кэмпбеллом картами и проложенным им маршрутом, он вел «Тиокол» через сменяющие друг друга ле­дяные ущелья. Если все и дальше пойдет по плану, он доедет до Маунт Форел к тому времени, когда в Исландии обычно за­втракают. Стащит метеорит, погрузит его на ратрак и поедет об­ратно в Кулусук. А там его заберет вертолет с «Орегона». Через пару дней они получат причитающееся вознаграждение, и дело будет закончено.

По крайней мере план был таков. Туда, обратно и домой.

Кабрильо почувствовал, как передний край машины потерял опору, и рванул рычаги, давая реверс. Это оказалось очень сво­евременно. «Тиокол» замер на месте как вкопанный и медленно поехал назад. С момента его отъезда из Кулусука все шло гладко, но здешняя суровая природа не давала скидок никому. Если бы Кабрильо не дал задний ход, через пару секунд ратрак рухнул бы в глубокую трещину во льду.

Сдав назад на безопасное расстояние, Кабрильо влез в парку и вылез наружу. Протянув руки вверх, развернул фары, потом прошел вперед и поглядел на разверзшуюся пропасть. В свете фар край разлома в леднике отливал синим и зеленым.

На взгляд ширина метра четыре. Глубину определить трудно. Кабрильо потуже затянул капюшон, защищая лицо от ветра. Еще полметра вперед, и ратрак свалился бы в трещину и застрял в ней, кабиной вниз. Даже если бы Кабрильо пережил это паде­ние, скорее всего, ему не удалось бы выбраться из кабины, и он замерз бы там до смерти прежде, чем кто-нибудь хотя бы нашел его, не говоря уже о том, чтобы достать оттуда.

Эта мысль заставила его поежиться. Вернувшись к ратраку, Хуан залез в кабину и поглядел на часы. Пять утра, но темно, как ночью. Поглядел на карту, потом взял циркуль и отмерил расстояние до Маунт Форел. Еще пятьдесят километров, или три часа пути. Кабрильо достал спутниковый телефон и позво­нил Кэмпбеллу. К его удивлению, тот ответил после первого же гудка.

— Ага, — отчетливо сказал Кэмпбелл.

— Я только что чуть в трещину не угодил.

— Давай координаты по GPS.

Кабрильо продиктовал координаты, и Кэмпбелл принялся разглядывать карту у себя, в Кулусуке.

— Похоже, где-то с милю назад ты свернул не туда, — ска­зал он. — Поехал по левой дорожке вместо правой. Сейчас ты у ледника Нанук. Езжай назад и двигайся вдоль края ледника. Сначала поедешь немного вверх, потом вниз. Оттуда даже Фо­рел видно, только не в такую темень, как сейчас.

— Уверен? — спросил Кабрильо.

— Точно. Я уже был в том ущелье, где ты сейчас. Это тупик.

— Значит, около мили назад и налево.

— Да, ты ведь поедешь в обратную сторону.

— А потом вдоль края ледника?

— Да, но сейчас, пока стоишь, залезь на кабину и поверни левую фару в сторону. Это позволит тебе все время видеть его сбоку от себя. Отражение будет цвета сапфира или нефрита. Время от времени поглядывай в сторону, чтобы держаться этого края. Когда он станет пониже, как раз минуешь перевал и по­едешь вниз, от ледника Нанук. Потом поедешь но прямой вверх по склону Маунт Форел. Там достаточно крутой подъем, но ста­рина «Тиокол» справится, я там уже ездил.

— Благодарю, — ответил Кабрильо. — Ты еще продержишься пару часов, на случай, если мне снова придется связаться с то­бой? Чтобы ты был в ясном уме?

— Я пью совсем понемногу, чтобы только колотить не нача­ло, — ответил Кэмпбелл. — Если понадоблюсь, звони.

— Хорошо, — сказал Кабрильо, нажимая кнопку отбоя.

Снова выбравшись из кабины, он протянул руку и повер­нул крайнюю фару «Тиокола». Вернувшись в кабину, включил первую скорость, двинул рычаги и развернул ратрак на месте.

Медленно поехал обратно, поглядывая на край ледника, метрах в двух сбоку.

До Маунт Форел было недалеко, но в темноте и сквозь густой снег ее было не разглядеть.

Кабрильо должен был достичь горы и забрать оттуда сокро­вище, которое она хранила столетиями. Но были и другие люди, которые желали сделать то же самое, и, в отличие от «Корпо­рации», они не играли по правилам. Столкновение стало неиз­бежным.

Эмир почувствовал, как вертолет замедлил свой полет, и аль-Халифа выровнял его над кормовой посадочной площад­кой «Акбара», а затем мягко посадил. Как только палубные при­стегнули посадочные лыжи цепями, а несущий винт перестал вращаться, аль-Халифа вышел наружу, открыл дверь и повел пленника в каюту. Глаза эмира были все еще заклеены, но он услышал с полдюжины голосов, говорящих по-арабски. В каю­те пахло порохом, оружейным маслом и чем-то сладким, вроде миндаля.

Эмира отвели вниз по лестнице, втолкнули в другую каюту, бесцеремонно бросили на кровать и связали ему руки и ноги толстой клейкой лентой. Он лежал на спине, беспомощный, как цыпленок в ожидании духовки. Услышал, как аль-Халифа при­казал одному из своих остаться у двери и охранять пленника. Теперь оставалось лишь размышлять, какая участь ему угото­вана.

Кроме того, что лицо заливал пот, поскольку в каюте было жарко, его особенно ничто не беспокоило. Если бы аль-Халифа хотел убить его, он уже бы это сделал. Кроме того, друзья из «Корпорации» скоро найдут его. Вот только почесать бы нос под пластиковой лентой, и все было бы совсем неплохо.

— Прицепи оружейный контейнер, — приказал аль-Халифа, возвращаясь в кают-компанию. — Мне нужно лететь к горе, и чем быстрее, тем лучше.

Четверо человек вышли наружу и принялись за дело. Оно отняло у них немало времени, снаружи дул сильный ветер, и палубу «Акбара» засыпал мокрый снег вперемешку с дождем. Но эти люди были упорными и тренированными. Спустя двадцать семь минут старший вошел обратно, стряхивая снег с перчаток.

— Контейнер установлен, — доложил он.

— Пусть все остальные вернутся внутрь. Собираемся у этого стола.

Террористы уселись в кресла вокруг длинного изукрашенно­го стола. Сообщество убийц, орден душегубов. Все в ожидании поглядели на аль-Халифу.

— Аллах вновь явил нам свою милость, — начал тот. — Как вы уже видели, я пленил продавшегося Западу эмира, правящего моей страной. Скоро я взойду на трон. Кроме того, предатель из числа людей Запада открыл мне местоположение метеори­та, шара из иридия, который мы можем использовать заодно с бомбой, уготованной Лондону, чтобы усилить ее мощь. Если все удастся, сила удара возрастет стократно.

— Хвала Аллаху! — хором выкрикнули сидящие.

— Сейчас «Акбар» идет к восточному берегу Гренландии, — торжественно произнес аль-Халифа. — Через пару часов, когда мы достигнем его, я сяду в вертолет и полечу за иридием. Как только вернусь, мы возьмем курс на Англию и завершим наше дело.

— Нет Бога, кроме Аллаха! — выкрикнули все.

— Те, кто свободен от дел, — отдыхайте, — приказал аль- Халифа. — Когда мы доберемся до Англии, нам потребуются все наши силы. И тогда противники Аллаха изведают наш гнев.

— Аллах велик!

Собрание было окончено. Аль-Халифа вышел из кают-компании и отправился в свою каюту. Надо пару часов поспать, подумал он. Ему было невдомек, что это будет его последний сон, перед другим, вечным.

В двух тысячах километров западнее, в отеле в Кангерлуссаке, Клэй Хьюз заканчивал завтракать. Он съел яичницу с беко­ном с хашбраунами и тостами и теперь допивал кофе. К столу подошел Майкл Нильсен.

— Вы готовы? — спросил Хьюз, вставая.

— Погода не слишком-то улучшилась, но я согласен попы­таться, если вы скажете, каково ваше решение.

— Отправляемся, — ответил Хьюз.

— Будь я на вашем месте, я заказал бы в отеле какой-нибудь еды в дорогу, — сказал Нильсен. — Если мы там застрянем, пройдет некоторое время, прежде чем подоспеет хоть какая-то помощь.

— Закажу поднос сэндвичей и пару термосов кофе, — ответил Хьюз. — Как думаете, что еще нам может понадобиться?

— Немного везения, — сказал Нильсен, глянув в окно.

— Возьму еду, и встречаемся у вертолета.

— Буду там, — ответил Нильсен и ушел.

Спустя пятнадцать минут «ЕС-130В4» поднялся с заснежен­ной взлетной полосы и полетел на восток. Облака слегка окра­сились желтым, солнце неуверенно пыталось пробиться сквозь мглу. Но вокруг царил мрак, покрывший все, словно дурное предзнаменование небес.

Шли часы, и «Еврокоптер» все летел над заснеженной зем­лей.

«Тиокол» остановился. Кабрильо поглядел на карту. По его расчетам, до пещеры в Маунт Форел ему еще около часа. По­глядел на индикатор спутникового телефона, который не тро­гал с момента, когда застрял у ледника. Телефон снова поймал сеть. Нажав кнопку быстрого вызова, он связался с «Орегоном».

— Мы пытались связаться с тобой, — тут же сказал Хэнли. — Этим вечером похитили эмира.

— Похитили... — повторил Кабрильо. — Я думал, мы полно­стью контролируем ситуацию.

— Они схватили нашего парня и пока что не пытались выйти на связь.

— Есть мысли, куда они могли его утащить?

— Мы это выясняем.

— Верни нашего парня назад.

— Обязательно.

— Я уже почти добрался, — сказал Кабрильо. — Разберусь с этим и уматываю отсюда. Постарайтесь по ходу дела придумать, как мне быстрее выбраться.

— Да, командир.

Нажав кнопку отбоя, Хуан кинул телефон на пассажирское кресло.

В то же самое время, когда Кабрильо начал подниматься на Маунт Форел, служащий международного аэропорта Рейкьявик сметал снег с фюзеляжа частного «Боинга-737». По обе стороны самолета стояли машины с генераторами, обеспечивающие борт электричеством. Внутри самолет был подсвечен, как афиша, и свет лился наружу сквозь иллюминаторы.

Выглянув через лобовое стекло, пилот увидел, что по взлет­ной полосе проехал черный лимузин и остановился у трапа. Из задних дверей выскочили четверо мужчин. Двое быстро взо­брались по трапу, двое других поспешно огляделись, убеждаясь, что никто не следит за ними. Потом тоже быстро преодолели трап и закрыли дверь.

Служащий отцепил кабели питания, откатил трап и молча сто­ял, глядя, как пилот запускает двигатели. Получив разрешение на взлет, самолет вырулил на взлетную полосу и остановился, готовый взлетать. С учетом посадки в Испании, чтобы дозапра­виться, он достигнет места назначения через четырнадцать часов.

Как только «Боинг» оторвался от полосы, служащий накло­нил голову к микрофону, прицепленному у края капюшона его парки.

— Они улетели, — лаконично сказал он.

— Принято, — ответил Хэнли.

С момента разговора с Хэнли прошло около часа. Кабрильо продолжал вести «Тиокол» в гору. Затем остановил машину, поплотнее застегнул парку и вылез наружу. Повернув фары так, чтобы они светили на гору, он вышел вперед, чтобы стряхнуть снег с решетки радиатора. Уже собирался залезать обратно, когда услышал вдалеке характерный рокот. Тут же сунул руку в кабину и заглушил мотор. Снова прислушался.

Рокот то усиливался, то стихал. Кабрильо наконец понял, что это. Забрался в ратрак и схватил телефон.

— Макс, — торопливо сказал он. — Я слышу вертолет. Ты кого-то послал?

— Нет, шеф, — ответил Хэнли. — Мы пока что готовимся.

— Можешь выяснить, что происходит?

— Попробую выйти на связь со спутником Минобороны и проверить, кто это, но запрос потребует пятнадцати-двадцати минут.

— Хотелось бы знать, кто расстроил мне все планы.

— Кстати, мы выяснили, что там неподалеку стоит автома­тический радар ВВС США, — сказал Хэнли. — Может, он еще в рабочем состоянии, и ВВС время от времени присылают на него ремонтников.

— Давай, сделай это, — ответил Кабрильо, поворачивая ключ и заводя мотор. — Я, похоже, уже у самой пещеры.

— Приступаю, — сказал Хэнли.

Утрамбовав снег при помощи саней и выкрасив его десятком пакетов «Кул-Эйд», Акерман устроил приличную посадочную площадку с большим цветным крестом, выбрав ровное место метрах в семидесяти от нижнего входа в пещеру. Поглядел на него с гордостью. Вертолет сможет сесть сюда без риска задеть несущим винтом о гору. Рискованно, но это лучшее, что он мог сделать на склоне горы.

Вернувшись в пещеру, Акерман подождал, пока вертолет не завис над площадкой и не сел. Несущий винт замедлил свое вращение, и с пассажирского места вылез человек.

Через открытое окно Кабрильо услышал, что вертолет сел, но темнота и снег мешали ему увидеть это. Очень близко. Он надел поверх пуховых штанов нейлоновые гетры и достал из-за сиде­нья снегоступы. Вставив ботинки в крепления, затянул ремни потуже. Потом снова протянул руки назад и достал картонную коробку с подменой, которую соорудил для него Никсон. Те­перь оставалось только пробраться в пещеру незамеченным и подменить метеорит.

— Меня послал босс, — сказал Акерману Хьюз, забравшись по склону к входу в пещеру. — Чтобы проверить вашу находку.

Акерман горделиво улыбнулся.

— Просто прелесть, — сказал он. — Возможно, самая важная археологическая находка в этом столетии.

— Да, я слышал, — ответил Хьюз, продвигаясь дальше в пе­щеру. — Он послал меня, чтобы вы обязательно получили то, чего заслуживаете.

Акерман схватил заранее зажженный фонарь и повел Хьюза дальше.

— Вы из отдела по связям с общественностью?

— Да, я занимаюсь этим, а также другими делами, — ответил Хьюз, останавливаясь под люком в потолке. Пару дней назад Акерман притащил из верхней пещеры деревянную лестницу, и теперь забраться наверх было намного проще.

— Поднимемся наверх, и я устрою вам грандиозную экскур­сию, — сказал он.

Они залезли наверх по лестнице.

Акерман продолжал с гордостью рассказывать о важности своей находки, Хьюз ему поддакивал. На самом деле он при­шел сюда за единственной вещью, и как только он ее получит, то сразу же отправится назад.

Кабрильо вскарабкался по склону горы и вдруг наткнулся на участок, где снег подтаял. Наклонившись, он разглядел, что в горе имеется небольшое отверстие, обложенное камнями, так, будто их выкинули изнутри. Сквозь отверстие шел теплый воз­дух, отчего снег и подтаял. Раскидав камни в стороны настолько, чтобы было можно пролезть внутрь, Кабрильо прополз через отверстие и очутился в верхней пещере. Затащил внутрь кар­тонную коробку.

Очутившись внутри, он увидел, что может встать во весь рост. И пошел по штреку, чтобы выяснить, куда тот ведет.

Даже каменное сердце Хьюза дрогнуло при виде внутреннего убранства пещеры и святилища. Акерман стоял рядом с метео­ритом, выставив руку, как ведущий телеигры.

— Разве он не прекрасен? — разглагольствовал он.

Хьюз кивнул, доставая портативный счетчик Гейгера и включая его. Просканировал метеорит. Показания зашкалива­ли. Пара часов рядом, и начнется лучевая болезнь. Хьюз понял, что перед тем, как везти метеорит в Кангерлассак, лучше бы его тщательно экранировать.

— Вы много времени пробыли рядом с ним? — спросил он Акермана.

— Рассмотрел со всех сторон, — ответил тот.

— Вы себя нормально чувствуете? Никаких проблем со здо­ровьем в последние дни?

— Кровь из носа шла, — ответил Акерман. — Я думал, из-за сухого воздуха.

— Думаю, у вас лучевая болезнь, — сказал Хьюз. — Схожу к вертолету и принесу что-нибудь, чтобы упаковать это.

Кабрильо спешно шел по тоннелю, ориентируясь на звуки голосов. Спрятавшись за скальным выступом, прислушался к разговору.

— Схожу к вертолету и принесу что-нибудь, чтобы упаковать это, — сказал один из них.

Кабрильо услышал, как они пошли. В пещере стало темно. Он стал ждать, что же произойдет дальше.

— Подождите здесь, — сказал Хьюз, когда они подошли к вы­ходу из пещеры.

Акерман глядел, как тот спускается вниз по склону, подходит к вертолету и открывает заднюю дверь.

— Вернусь через пару минут, — сказал Хьюз Нильсену, до­ставая ящик. — И тогда полетим обратно.

— Хорошо бы, — ответил Нильсен, оценивающе глядя на по­году.

Хьюз принялся подниматься вверх с коробкой в руках. Войдя в пещеру, посмотрел на Акермана.

— Я принес кое-что, что облегчит ваше состояние, — сказал он. — Через пару минут отдам.

Кабрильо подождал с минуту, убедился, что остался в оди­ночестве, сунул руку в карман, достал пластиковый мешок и оторвал его край. Вынув оттуда палочку-фонарь, согнул ее, буд­то пытаясь сломать. Внутри началась химическая реакция, и палочка засветилась зеленым светом. Держа ее перед собой, он пошел к метеориту. Уже почти достиг алтаря, когда услышал звук выстрела.

Мгновенно сунув руку в карман, Кабрильо вынул оттуда пакет из фольги, зубами оторвал у него край и высыпал содер­жимое пакета на метеорит. Услышав быстро приближающийся звук шагов, мгновенно отбежал за скалу и присел, убрав светя­щуюся палочку в карман.

Рослый мужчина с фонарем в руке подошел к алтарю, скатил с него метеорит и положил его в коробку. Кабрильо не взял с собой винтовку из «Тиокола», так что сейчас он ничем не мог ему помешать. Остается только попытаться перехватить его до выхода из пещеры.

Взяв зубами фонарь за металлическое кольцо на крышке, мужчина потащил коробку наружу.

Кабрильо дождался, пока свет фонаря не исчезнет вдали, а потом медленно пошел вперед, держа в руке свой химический фонарик. Видимо, они хотят осмотреть метеорит где-то еще. Когда он их обнаружит, то сделает свой ход.

И тут он спотыкнулся о лестницу и едва не свалился в люк.

Прислушавшись, чтобы убедиться, что противники не услы­шали этот шум, Кабрильо снова выждал. Ничего не происхо­дило. Он спустился вниз по лестнице. И едва не спотыкнулся о тело Акермана.

Как только Хэнли получил подтверждение, что на момент похищения эмира в воздухе не было исландских вертолетов — ни гражданских, ни военных, — сопоставить эту информацию со списком прибывающих в порт и отбывающих из него судов было проще простого. У него заняло немного времени установить, что их целью является «Акбар».

Просмотрев спутниковые снимки, он выяснил, что «Акбар» полным ходом движется через Датский пролив, отделяющий Исландию от Гренландии. Немедленно выведя «Орегон» из порта, Хэнли приказал включить магнитно-гидродинамиче­ские двигатели сразу же, как они отойдут от берега на доста­точное расстояние. «Орегон» разогнался до тридцати узлов и теперь лавировал между айсбергами, как лыжник на горном склоне. Хэнли попытался связаться с Кабрильо, но тот не от­вечал.

В этот момент на командный пункт вошел Майкл Хальперт.

— Они фальсифицировали данные о собственнике, несколь­ко аз подряд переоформив судно, — сказал он. — Поэтому мы и не смогли распознать угрозу.

— Кому же оно на самом деле принадлежит? — спросил Хэнли.

— Группировке «Хаммади».

— Аль-Халифа, — констатировал Хэнли. — Нам было извест­но, что он планирует заговор в отношении эмира, но если бы мы знали, что в его распоряжении такая яхта, все было бы совсем иначе.

Эрик Стоун крутанулся в кресле.

— Шеф, я установил канал связи, который вы запрашива­ли, — сказал он. — Вот идентификация вертолета в Гренландии. «Еврокоптер ЕС-130В4», проверяю регистрацию.

Хэнли глянул на монитор.

— А почему там две метки?

Стоун непонимающе посмотрел на экран и увеличил изо­бражение.

— Вторая только что появилась. Судя по всему, там еще один вертолет.

Вытянув вперед руку с зеленым фонариком, Кабрильо кос­нулся пальцами шеи Акермана. Нащупал слабый пульс. Архе­олог шевельнулся и открыл глаза. Его глаза слезились, кожа побледнела, а губы едва шевелились.

— Ты не... — зашептал он.

— Нет, я не тот, кто стрелял в тебя, — ответил Кабрильо.

Откинув полы куртки Акермана, Кабрильо достал из карма­на нож и взрезал рубашку у него на груди. Рана скверная, алая кровь толчками вытекала наружу. Артериальное кровотечение.

— Здесь есть набор первой помощи? — спросил он.

Акерман взглядом показал на нейлоновый мешок, лежа­щий у складного стола неподалеку. Кабрильо бегом бросился к мешку, открыл молнию и достал аптечку. Открыв пласти­ковый футляр, достал несколько марлевых тампонов и рулон медицинского скотча. На ходу разорвал упаковки тампонов, приложил поверх раны целую стопку и приклеил. Потом про­тянул руку, взял за руку Акермана и положил его ладонь по­верх раны.

— Держи руку так, я скоро вернусь, — сказал он.

— Призрак, — прошептал Акерман. — Это сделал Призрак.

Кабрильо побежал к выходу из пещеры. Выглянув наружу,

услышал свист турбины «Еврокоптера», набирающей обороты, и увидел сквозь пелену снега проблесковые огни на его корпусе.

И тут вдалеке появились другие мигающие огни.

Аль-Халифа прекрасно водил вертолеты. Поддельная учеб­ная виза и сто тысяч долларов позволили ему целый год учить­ся в летной школе на юге Флориды. Он внимательно осмотрел сквозь лобовое стекло склоны Маунт Форел. Увидел оранже­вый ратрак сбоку и тут заметил вертолет.

Судьба любит шутить. Еще пять минут, и он бы упустил воз­можность.

В течение секунды аль-Халифа оценил ситуацию и наметил план действий.

Кабрильо осторожно выскользнул из пещеры и плюхнулся за каменный выступ. Надо добраться до «Тиокола» и взять вин­товку, но теперь прямо на него летел второй вертолет. Достав из кармана спутниковый телефон, он поглядел на индикатор. Телефон снова поймал сеть, когда он выбрался из пещеры. На­жав кнопку быстрого вызова, Кабрильо стал ждать, когда Хэнли ответит.

— Здесь настоящее бегство из Сайгона, — сказал он. — При­

ехал, а тут вертолет. Только что прилетел еще один. Кто эти люди?

— Стоуни только что выяснил, — ответил Хэнли. — Чартер­ный рейс из Западной Гренландии, вертолет принадлежит Май­клу Нильсену. Проверяем его на связи с разными организация­ми, но пока что без толку. Думаю, его просто наняли.

— А второй?

Стоун стучал по клавиатуре как бешеный.

— «Белл Джет Рейнджер», арендован канадской геологиче­ской фирмой, — сказал он.

— Второй — «Белл Джет Рейндж»... — начал было Хэнли.

— Я его прямо перед собой вижу, — перебил его Кабрильо. — И это не «Джет Рейнджер», а «Мак-Доннелл Дуглас» пятисотой серии.

Стоун ввел еще несколько команд в компьютер, и на экране появилось изображение разбитого вертолета.

— Кто-то выкрал регистрационные документы и ответчик разбившегося вертолета, — сказал он. — Кабрильо не видит бортового номера?

— Стоун говорит, что дело в краже документов на регистра­цию, — передал Хэнли. — Бортовой номер не видишь?

Кабрильо достал из кармана парки небольшой бинокль и уставился в темноту.

— Так... — медленно начал он. — Во-первых, под фюзеляжем подвеска с оружием. Во-вторых, бортовой номер не вижу, но различаю буквы на фюзеляже. А, потом К, потом Б. Остальные залеплены льдом. Четвертая то ли А, то ли И, не знаю.

Хэнли тут же кратко изложил Кабрильо ситуацию с яхтой под названием «Акбар».

— Так это тот сукин сын аль-Халифа? — выпалил Кабри­льо. — А в другом вертолете кто? Аль-Капоне?

Нильсен раскрутил несущий винт до нужных оборотов и потянул на себя ручку управления шагом. «Еврокоптер» едва поднялся в воздух, когда прямо перед ними появился другой вертолет.

— Глядите, — сказал он Хьюзу по внутренней связи.

— Взлетаем, быстро! — заорал тот.

— Лучше бы сесть и выяснить, что происходит, — возразил Нильсен.

Хьюз молниеносным движением выхватил из кармана пи­столет и приставил Нильсену к голове.

— Я сказал, взлетаем.

Одного взгляда на Хьюза и на пистолет в его руке было до­статочно. Нильсен двинул вперед ручку управления, и «Еврокоптер» рванулся вперед. В то же мгновение под фюзеляжем второго вертолета блеснуло пламя, и вылетевшая оттуда ракета пролетела через то самое место, где они только что находились. Не попав в цель, ракета улетела прочь, затерявшись в ледяной пустыне.

Стоун вывел изображение на главный экран командного по­ста «Орегона».

— Спутниковый снимок Минобороны, час назад, — быстро сказал он. — Вертолет номер два прилетел с точки за пределами восточного побережья Гренландии, прямиком к Маунт Форел.

— Наш вертолет снаряжен и готов к вылету, — сказал Адамс, входя на командный пост.

— У тебя хватит топлива слетать туда и обратно? — спросил Хэнли.

— Нет, — признался Адамс. — Не хватит литров сто пятьде- сят-двести на обратную дорогу.

— Какое у тебя топливо?

— Низкоэтилированный бензин, сто октан.

— Господин председатель, — сказал Хэнли по телефону. — Адамс готов к вылету, но ему не хватит топлива на обратную дорогу. У тебя есть запас топлива на ратраке?

— Литров четыреста осталось, — ответил Кабрильо.

Хэнли поглядел на Адамса.

— Если взять с собой некоторое количество октан-корректо­ра, мы можем модифицировать бензин, и он подойдет. Так или иначе, я хочу лететь туда и помочь шефу, — ответил тот.

— Свяжусь с мастерской. Канистру с октан-корректором при­несут прямо на вертолетную площадку, — быстро ответил Хэн­ли. — А ты проводи предполетную проверку и сразу же взлетай.

Кивнув, Адамс побежал к двери.

— Посылаю кавалерию, Хуан, — сказал Хэнли по телефону. — Он прилетит через пару часов.

Кабрильо поглядел, как второй вертолет разворачивается, чтобы снова выстрелить в «Еврокоптер».

— Неплохо, поскольку вертолет с поддельной регистрацией только что пальнул но чартерному ракетой, — сказал он.

— Ты шутишь, — изумленно ответил Хэнли.

— Это еще не все, друг мой, — сказал Кабрильо. — Я еще не сказал худшего.

— Что еще может быть хуже?

— Метеорит внутри «Еврокоптера». Они сперли его раньше меня.

В кабине «Еврокоптера» Хьюз продолжал держать писто­лет у головы Нильсена. В другой руке у него был спутниковый телефон.

— Летим на запад, к берегу, — сказал он. — Там скорректи­руем план.

Нильсен кивнул и двинул ручку управления.

Хьюз нажал кнопку быстрого вызова.

— Сэр, я забрал предмет и уволил хранителя, — быстро сказал он. — Но есть затруднения.

— В чем дело? — спросил человек на другом конце линии.

— Нас атакует неизвестный вертолет.

— Вы летите к берегу, так?

— Да, как и планировали.

— Там вас ждет группа. Если вертолет попытается преследо­вать вас над морем, то они чудесно все уладят.

Но прежде, чем Хьюз успел ответить, вторая ракета попа­ла в вертолет, разбив лопасти рулевого винта. Нильсен тщетно пытался выровнять машину, но она завертелась и по спирали пошла к земле.

— Нас сбили! — успел крикнуть Хьюз, прежде чем центро­бежная сила швырнула его в сторону, разбив боковое окно вер­толета и спутниковый телефон.

Когда вертолеты улетели, Кабрильо вернулся на склон горы, туда, где оставил снегоступы. Он как раз цеплял их к ботин­кам, когда услышал взрыв ракеты, попавшей в «Еврокоптер», и поднял взгляд. Вокруг была темень, и он поначалу ничего не увидел, но потом заметил вдалеке яркую вспышку. Языки пла­мени извивались на земле, словно зловещее северное сияние, постепенно угасая.

Пристегнув снегоступы, Кабрильо вернулся к «Тиоколу», сел в кабину и поехал по направлению к горящему пламени. Спустя десять минут, когда он добрался до места падения вер­толета, его обломки все еще тлели и дымились. Машина лежала на боку, похожая на сломанный волчок. Кабрильо забрался на фюзеляж и с трудом открыл верхнюю дверь, которую закли­нило при падении. Пассажир и пилот были мертвы. Отыскав у них документы, он принялся осматривать вертолет в поисках коробки с метеоритом.

Но ее не было. Остались лишь чьи-то следы на снегу.

Когда связь с Хьюзом прервалась и попытки возобновить ее не принесли успеха, его работодатель позвонил по другому номеру.

— Возникла помеха, — сказал он и обрисовал ситуацию.

— Не беспокойтесь, сэр, — ответил его собеседник. — Мы уме­ем решать непредвиденные ситуации.

Как только тающий от жара снег потушил горящее топли­во, вылившееся из бака, аль-Халифа взломал дверь вертолета. Сразу же увидел сидящих в вертолете, безжизненно глядящих перед собой. Они умерли быстро. Аль-Халифе не было нужды выяснять, кто это такие, да и, говоря по правде, ему было на это наплевать. Люди с Запада уже мертвы — этого вполне до­статочно. Главной заботой было забрать метеорит, а для этого надо пролезть через заднюю дверь, где на сиденье лежала ко­робка. Вытащив ее из вертолета, он повернул ручку и открыл крышку.

Метеорит лежал внутри, в выемке в пенопласте. Изнутри стенки коробки были покрыты свинцом.

Закрыв коробку, аль-Халифа дошел по снегу до своего «Ка­васаки HK-500D», поставил коробку на пассажирское сиденье и пристегнул ее ремнем. Потом забрался в кресло пилота, за­пустил двигатель и взлетел. Машина летела над заснеженной землей, а коробка красовалась на пассажирском сиденье, будто почетный гость, а не ядовитый металлический шар, которому было суждено погубить невинных людей.

Взяв в руку микрофон, аль-Халифа предупредил команду «Акбара» о том, что возвращается. Когда он снова будет на борту «Акбара», они направятся к Лондону, чтобы завершить опера­цию. Гнев правоверных найдет свою цель.

А потом он разберется с эмиром и правительством Катара.

— Скажи хоть что-нибудь хорошее, — сказал Кабрильо, раз­ворачиваясь спиной к пронизывающему ветру.

— Мы обнаружили «Акбар», — ответил Хэнли. — В паре ча­сов ходу от него. Я планирую провести штурм и освободить на­шего человека.

Кабрильо поглядел на индикатор сигнала и перешел на дру­гое место, чтобы связь стала получше.

— Я на месте падения «Еврокоптера», — сказал он. — Тот за­гадочный вертолет его сбил. Пилот и пассажир мертвы, а мете­орита нигде нет.

— Ты уверен? — спросил Хэнли.

— Совершенно. Есть следы, ведущие к нему и обратно. Я про­шел по ним и нашел место посадки другого вертолета. Тот, кто сбил «Еврокоптер», забрал метеорит.

— Скажу Стоуну, чтобы попытался обнаружить этот вер­толет, — сказал Хэнли. — Он не мог далеко улететь. Если это «Мак-Доннелл-Дуглас», то его дальность полета шестьсот кило­метров. Учитывая, что дозаправляться ему негде, то он должен находиться в пределах трехсот километров от твоего местопо­ложения.

— Скажи Стоуну еще кое-что, — ответил Кабрильо. — Пре­жде чем метеорит украли, я успел его «попудрить».

«Пудрой» в «Корпорации» называли специальные «жучки» микроскопического размера, которыми Кабрильо успел посы­пать метеорит в пещере. Обычный человек счел бы их просто пылью, но они были в состоянии излучать сигналы, которые улавливала аппаратура на «Орегоне».

— Черт, ты молодец, — сказал Хэнли.

— Не слишком-то, если позволил другим забрать объект.

— Мы его выследим.

— Как только что-нибудь выяснишь, звони.

Закончив разговор, Кабрильо отправился обратно к пещере.

В ста тридцати километрах от «Акбара», на незримой для его радара яхте «Фри Энтерпрайз», все шло куда более спокойно. Здесь собрались люди, чья страсть не уступала мусульманам на «Акбаре», но они просто были лучше подготовлены и не при­выкли выставлять напоказ свои чувства. Светлокожие, ростом за метр восемьдесят, в превосходной физической форме, все они отслужили в армии США, и у каждого были личные мотивы участвовать в этой операции. И каждый был готов отдать свою жизнь в борьбе за общее дело.

Скотт Томпсон, командир группы на «Фри Энтерпрайз», находился в рулевой рубке и ждал звонка. Как только ему по­звонят, они начнут штурмовую операцию. Восток и Запад опять столкнутся, в глубочайшей тайне от всего мира.

«Фри Энтерпрайз» шла на юг сквозь густой туман. За по­следний час они миновали три айсберга, надводная часть каж­дого из которых была больше полгектара. Меньших было просто не счесть, они болтались в океане, как кубики льда в коктейль- ном бокале. Снаружи царил пронизывающий холод, ветер дул все сильнее.

— Активная маскировка включена, — доложил капитан.

Стоящие в верхней части надстройки «Фри Энтерпрайз» приборы начали улавливать радарные сигналы других судов и ретранслировать их с произвольной задержкой. Не имея четкого ответного сигнала, радары просто не видели яхту.

Судно стало призраком, скользящим по бурным черным во­дам.

В рубку вошел рослый, коротко стриженный мужчина.

— Только что закончил анализировать информацию, — до­ложил он. — Судя по всему, Хьюзу крышка.

— Тогда есть серьезная вероятность того, что тот, кто охотил­ся за ним, забрал метеорит.

— Большой босс выследил вертолет через одну из его аэро­космических фирм в Вегасе.

— И куда он летит?

— Хорошая новость. Прямо к нашей цели.

— Похоже, мы сможем одним выстрелом убить двух зай­цев, — сказал капитан.

— Именно.

Адамс отлично умел пилотировать вертолеты, но темнота в сочетании с ветром заставили попотеть даже его. Вылетев с «Орегона», он летел исключительно по приборам. Вытерев взмокшие от нервного напряжения руки о летный комбине­зон, убавил обогрев кабины и поглядел на экран навигацион­ного компьютера. С нынешней скоростью он минует береговую черту через пару минут. Подняв вертолет повыше, поскольку впереди начинались горы, Адамс снова проглядел показания приборов.

При такой видимости ощущение было, как от прогулки с бу­мажным мешком на голове.

Кабрильо не был уверен, жив Акерман или уже умер. Время от времени ему казалось, что он чувствует слабый пульс. Кро­вотечение из раны прекратилось. Плохо. С того момента как Кабрильо вернулся в пещеру, Акерман не шевельнул ни единым мускулом. Глаза закрыты, веки не двигаются. Кабрильо припод­нял его так, чтобы рана была ниже уровня сердца, и прикрыл спальным мешком. Больше он ничего не мог сделать.

И тут зазвонил телефон.

— Сигнал от метеорита движется в направлении «Акбара», — сообщил Хэнли.

— Аль-Халифа, — с омерзением произнес Кабрильо. — Ин­тересно, как он пронюхал о нем?

— Я предупредил Оверхольта о возможной утечке в «Эшело­не», — ответил Хэнли. — Это единственный вариант.

— Значит, «Хаммади» пытаются сделать «грязную» бомбу, - сказал Кабрильо. — Но это не объясняет того, что за люди при­летели за ним первыми.

— Мы ничего не смогли выяснить относительно пассажира вертолета, но, полагаю, он мог быть связан с аль-Халифой, и они прокололись.

Кабрильо призадумался. Приемлемое объяснение, возможно, единственное, более-менее логичное, но у него было скверное ощущение.

— Думаю, мы узнаем об этом, когда заберем метеорит и ос­вободим эмира.

— Как и собирались, — согласился Хэнли.

— И тогда все закончится.

— В лучшем виде.

Ни Кабрильо, ни Хэнли не подозревали, что до завершения дела остался еще не один день.

— Пусть Хаксли мне позвонит, — сказал Хуан. — Мне нужна медицинская консультация.

— Сейчас позову, — ответил Хэнли.

На борту «Акбара» зажглись мощные лампы, освещая по­садочную площадку.

Стоя сбоку, двое арабов смотрели, как аль-Халифа выровнял вертолет, немного подал его вперед и аккуратно посадил. Как только посадочные лыжи коснулись палубы, мужчины тут же подбежали к вертолету и пристегнули их цепями.

Несущий винт замедлил вращение, аль-Халифа включил тормозное устройство. Когда винт окончательно остановился, он вылез из вертолета, обошел его и открыл дверь со стороны пассажирского кресла. Взяв коробку в руки, подошел к двери, ведущей внутрь яхты, подождал, пока ему ее откроют, и вошел. Оказавшись внутри, подошел к длинному столу и поставил на него коробку.

Когда он повернул ручку и открыл крышку, террористы собрались вокруг, молча глядя на зловещий предмет. Аль-

Халифа протянул руки, взял тяжелый шар и поднял его над головой.

— Пусть умрет на миллион больше неверных, — величествен­но произнес он. — Пусть Лондон лежит в развалинах.

— Хвала Аллаху! — воскликнули террористы.

— Одна миля прямо по курсу, — доложил капитан «Фри Энтерпрайз». — Идет со скоростью пятнадцать узлов.

Девять мужчин, одетые в черные гидрокостюмы, столпились в рулевой рубке. Они были вооружены автоматическими вин­товками, пистолетами и гранатами.

«Фри Энтерпрайз» застопорила ход, и с борта у кормы начали спускать на воду большую черную надувную лодку с противопульной защитой. На ее носу и корме стояли пяти­десятимиллиметровые автоматические пушки, а на жестком стеклопластиковом днище был закреплен мощный бензино­вый мотор.

Лодка с плеском опустилась в воду.

— Заходим с кормы, — сказал командир. — Нейтрализуем цели, забираем метеорит и уходим. Я хочу, чтобы мы вернулись обратно в течение пяти минут.

— Там не будет гражданских? — спросил один из мужчин.

— Один, — ответил командир и показал всем фотографию.

— Что с ним делать?

— Если будет возможность, не дать убить его. Но не ценой собственной жизни.

— Оставляем его на борту?

— Он нам без надобности, — сказал командир. — Пошли.

Мужчины вышли из рулевой рубки, дошли до кормы и спу­стились по лестнице, не разбивая строй. Когда все были на борту лодки, мотор которой уже работал на холостых, один из них встал за штурвал, двинул сектор газа и повел лодку в сторону от «Фри Энтерпрайз». При скорости в пятьдесят пять узлов на­дувная лодка очень быстро добралась до «Акбара».

Как только они подошли к корме яхты, стоящий у руля уба­вил газ, удерживая лодку рядом с задней платформой для купа­ния идущего полным ходом «Акбара». Солдаты один за другим залезли на платформу, и рулевой отвел лодку немного в сторо­ну, выдерживая одну скорость с яхтой. Восемь солдат начали медленно продвигаться наверх.

Пленный, находившийся в каюте «Акбара», ухитрился ос­вободить руки, но ноги освободить ему еще не удалось. Дополз до туалета, опорожнил мочевой пузырь, вернулся обратно на кровать и снова замотал себе руки. Если в ближайшее время никто не придет на помощь, придется делать все самому. Он проголодался, а в таком состоянии он становился очень раздра­жительным.

С верхней палубы послышались звуки топота ботинок, при­глушенного войлочными коврами. Солдаты с «Фри Энтер­прайз» рассыпались по «Акбару». Через пару секунд он услы­шал хлопки, будто где-то на корабле принялись готовить поп­корн. Следом послышался глухой стук падающих на палубу тел.

Еще через несколько секунд дверь каюты пленника распах­нулась настежь, и в нее вбежал человек в черном комбинезоне и маске. Посветив фонариком в лицо пленному, он сличил уви­денное с фотографией, которую держал в руке, выбежал за дверь и закрыл ее. Пленный принялся сдирать ленту с лица.

А «Акбар» замедлил ход и остановился.

Не теряя времени, четверо мужчин побросали за борт тела террористов, начиная с их главаря, а четверо остальных вытер­ли лужи крови. Спустя четыре минуты сорок секунд с того мо­мента, как первый из них взошел на палубу «Акбара», они уже спускались один за другим обратно в свою лодку.

Разогрев замороженной пиццы занял бы больше времени, чем этот штурм «Акбара».

Когда штурмовая группа вернулась на «Фри Энтерпрайз» и надувную лодку втащили обратно на борт, капитан подвел судно поближе к «Акбару». Туман слегка рассеялся, и ходовые огни яхты отражались от поверхности океана. Ее болтало на месте, будто лодку, стоящую на якоре у рифа, с той лишь разницей, что нырять в воду было очень холодно и некому, кроме одного человека.

«Фри Энтерпрайз» набрала ход и пошла своим курсом.

Вертолет «Робинсон», управляемый Адамсом, завис над Ма­унт Форел. Адамс включил внешний динамик, и над горой раз­дался звук гудка. Он оглядывался по сторонам пару минут, пока не заметил внизу слабый зеленый огонек. Пролетев в его сторо­ну, он снова подал сигнал, чтобы Кабрильо ушел с посадочной площадки, и посадил вертолет на снег. Как только несущий винт остановился, Адамс выскочил из кабины.

— Мистер председатель, — поприветствовал он подошедшего Кабрильо. — Рад, что нашел вас. Здесь темно, хоть глаз выколи.

— Из Исландии нормально отбыли, все целы?

— Все прошло по плану, — ответил Адамс.

— Хоть что-то хорошее. Как у нас с взлетным весом?

— С учетом нас двоих и топлива, есть еще свободная сотня килограммов. А почему вы спрашиваете?

— У нас еще один пассажир, — ответил Кабрильо.

— Кто?

— Гражданский, он ранен. Думаю, просто оказался не в том месте и не в то время.

— Он жив или умер?

— Не знаю, но выглядит скверно, — сказал Кабрильо, пока­зывая в сторону входа в пещеру. — Иди туда и перетащи его в вертолет. А я дойду до ратрака, подгоню его сюда, и начнем перекачивать топливо.

Кивнув, Адамс пошел вверх по склону. У входа в пещеру он повернулся и глянул на север. Над горизонтом колыхались сполохи синего и зеленого света, будто развевающиеся на ве­тру полотнища, подсвеченные мигающим светом. Плазма, ос­нова северного сияния, предстала во всем своем великолепии, и Адамс невольно поежился, глядя на непривычное зрелище. И, развернувшись, вошел в пещеру.

Кабрильо забрался в кабину ратрака, завел мотор и подъе­хал к вертолету. Присоединил шланг и принялся перекачивать бензин при помощи ручного рычажного насоса, вмонтирован­ного в крышку запасного топливного бака. Он как раз залил второй бак «Робинсона», когда появился Адамс, неся на руках завернутого в спальный мешок Акермана. Аккуратно уложив археолога на заднее кресло, пристегнул его ремнем и подошел к Кабрильо.

— Я взял несколько бутылок октан-корректора, который надо добавить в бензин, — сказал он.

— Давай их мне, я этим займусь. А ты свяжись по радио с Хаксли и спроси ее, что полезного мы можем сделать для на­шего пассажира. Объясни, что у него серьезное пулевое ранение и большая кровопотеря.

Адамс кивнул, протянул руку в багажный отсек и достал две бутылки октан-корректора. Отдал их Кабрильо, а затем залез в кресло пилота и включил рацию. Поговорив с врачом, снова полез в багажный отсек и достал оттуда складную лопату. Ка­брильо заканчивал заправку, а Адамс принялся швырять снег поверх спального мешка.

— Она сказала, что надо охладить его, чтобы снизился темп сердцебиения, — сказал он Кабрильо, когда тот подошел к нему. — Гипотермия позволит удержать его в пограничном со­стоянии.

— Сколько нам лететь до «Орегона»? — спросил Кабрильо.

— Когда я взлетал, они шли полным ходом, так что обратная дорога будет короче. Я бы сказал, что нам лететь примерно час.

Кивнув, Кабрильо смахнул снег с бровей.

— Отгоню ратрак, а ты прогревай двигатель и кабину.

— Есть.

Спустя четыре минуты Кабрильо забрался в пассажирское кресло, и через пару секунд Адамс включил сцепление. Несу­щий винт начал раскручиваться, и где-то через минуту они взле­тели с заснеженной площадки.

На борту «Орегона» Хэнли разрабатывал план штурма «Ак­бара». Сидящий у стены командного поста Эдди Сэн записывал ключевые моменты в блокнот. Эрик Стоун подошел к Хэнли и показал на большой монитор, закрепленный на стене. На нем был изображены контур береговой линии Гренландии, местоположение «Акбара» и курс «Орегона».

— Сэр, за последние пятнадцать минут «Акбар» с места не двинулся. Но не могу сказать то же самое о метеорите. Если сигнал, передаваемый «пудрой», адекватен, то метеорит удаля­ется от яхты.

— Чушь какая-то, — ответил Хэнли. — Может, мы поймали не тот сигнал?

Стоун утвердительно кивнул.

— С учетом влияния северного сияния и кривизны поверх­ности Земли в этих широтах, мы могли поймать отраженный от ионосферы сигнал.

— Сколько нам еще идти до «Акбара»?

— Около часа, по первоначальным расчетам, но, с учетом того, что сейчас он стоит на месте, это сэкономит нам минут десять.

— Эдди, подготовишь своих людей пораньше? — спросил Хэнли.

— Конечно, — ответил Сэн. — Главная работа — у того, кто первый поднимется на борт. Как только он распылит парализу­ющий газ в вентиляцию и плохие парни уснут, другим останется только прибраться и взять судно под контроль.

Стоун вернулся обратно к креслу и принялся изучать кривые интенсивности сигналов на разных частотах.

— Мы поймали что-то еще, но очень тихо, — сказал он.

— Попробуй настроиться на волну, — приказал Хэнли.

Стоун покрутил ручку настройки, нажал кнопку дополни­тельного усилителя и включил динамик.

— Портленд, Салем, Бенд, прием, — раздался голос в дина­мике.

На «Акбаре» пленник снова освободил себе руки, а потом и ноги. Подойдя к двери каюты, прислушался, но ничего не услы­шал. Приоткрыл дверь и выглянул наружу. В коридоре никого не было. Потихоньку обыскал судно, от носа до кормы. Никого нет.

Он стянул с лица латексную маску и пошел в рулевую рубку. Нашел радиопередатчик.

— Портленд, Салем, Бенд, прием, — повторил он.

Хэнли схватил микрофон.

— «Орегон», пароль, прием, — сказал он.

— Шесть, одиннадцать, пятьдесят девять.

— Мерф, какого черта ты в эфире? — спросил Хэнли.

— Это был дерзкий план, — сказал Адамс, ведя вертолет сквозь тьму. — Использовать двойника эмира Катара.

— Мы знали, что аль-Халифа планирует нанести удар в обо­зримом будущем, — сказал Кабрильо. — И эмир согласился участвовать в нашем розыгрыше. Он хотел избавиться от аль- Халифы не меньше нашего.

— Давно ели? — спросил Адамс. — Я взял с собой сэндвичей, выпечки и молока. Они на заднем кресле.

Кивнув, Кабрильо протянул руку к креслу рядом с Акерма­ном, открыл сумку-холодильник и достал сэндвич.

— А кофе у тебя нет?

— У пилота нет кофе? — улыбнувшись, спросил Адамс. — Все равно, что червей у рыбака. Там на полу термос, а в нем — мой любимый, итальянской обжарки.

Достав термос, Кабрильо налил себе чашку. Отпил пару глот­ков, потом поставил чашку на пол между ног и откусил кусок сэндвича.

— Значит, похищение лжеэмира планировалось с самого на­чала? — спросил Адамс.

— Ни разу, — ответил Кабрильо. — Мы рассчитывали, что поймаем аль-Халифу прежде, чем он сделает свой ход. Главное, мы были уверены, что он не собирается убивать эмира. Он про­сто хотел вынудить его отречься от престола в пользу клана аль- Халифы. Наш парень должен был быть в безопасности, примерно как корова на конференции вегетарианцев, до тех пор, пока они не обнаружили бы подмену. — Кабрильо откусил еще треть сэндвича.

— Сэр, можно кое-что спросить? — сказал Адамс.

— Конечно, — ответил Хуан, доедая сэндвич и протягивая руку за кофе.

— Какого черта вам понадобилось в Гренландии и что это за парень, который лежит при смерти на заднем кресле моего вертолета?

— Аль-Халифа и его люди свалили, — сказал Мерфи. — Судя по всему, я единственный человек на борту.

— Абсолютно нелогично, — ответил Хэнли. — Вертолет на месте?

— Да, я видел его сзади, на палубе.

— Ты обошел всю яхту?

— Ага. Такое впечатление, что их тут никогда и не было.

— Подожди-ка.

Хэнли повернулся к Стоуну.

— Тридцать восемь минут, сэр, — ответил тот на немой во­прос.

— Мерф, мы будем через полчаса, — сказал в микрофон Хэн­ли. — Посмотри, что сможешь нарыть, пока мы не подойдем.

— Сейчас займусь, — ответил Мерфи.

— До скорого, — сказал Хэнли. — Выясним все на месте.

— Мне позвонил мой связной в ЦРУ, — сказал Кабрильо. — Когда мы были в Рейкьявике, «Эшелон» перехватил электрон­ное письмо, в котором сообщалось об иридиевом метеорите. ЦРУ забеспокоилось, не попадет ли он не в те руки, и попро­сило меня отправиться на место и уладить ситуацию. А вот этот джентльмен, — добавил он, сделав жест в сторону заднего крес­ла, — тот человек, что нашел его.

— Выкопал в пещере?

— Не совсем. У тебя не было времени на экскурсию. Там большое святилище, устроенное в тоннеле над пещерой, в ко­торую ты заходил. Искусно украшенное. Видимо, давным-давно кто-то нашел метеорит и решил, что это религиозная реликвия. А парень на заднем кресле — археолог, который каким-то обра­зом нашел упоминания о нем и добрался до этой пещеры.

Адамс тронул ручку управления и заговорил в микрофон.

— «Орегон», это борт первый, подлет двадцать минут.

Получив ответ от Стоуна, он продолжил разговор с Кабри­льо.

— Все выглядит очень странно. Даже, если метеорит имеет историческую ценность, я никогда не слышал, чтобы соперни­чающие археологи убивали друг друга из-за важных находок.

Возможно, они делают это в мечтах, но я не слышал ни об одном реальном случае.

— Судя по текущей информации, аль-Халифа и группиров­ка «Хаммади» перехватили электронное письмо и выкрали ме­теорит ради самого иридия. Следовательно, они хотят сделать «грязную» бомбу.

— Если так, то у них должна быть и сама бомба, которая рас­пылила бы иридий, — ответил Адамс. — Иначе получится, что у них есть дрова, но нет огня.

— Я точно так и подумал.

— Значит, после того, как наши ребята заберут метеорит, нам еще предстоит искать бомбу.

— Как только захватим аль-Халифу, мы заставим его сооб­щить местонахождение бомбы. Потом придется послать группу, чтобы обезвредить ее, и все в порядке.

Кабрильо пока не знал, что аль-Халифа уже покоится на дне океана, рядом с множеством геотермальных источников.

Имя Томас Двайер звучало слишком серьезно и степенно. Даже само научное звание физика-теоретика уже заставляло думать об академике, попыхивающем трубкой, яйцеголовом за­нуде, живущем сверхупорядоченной жизнью. Не было ничего, что было бы дальше от истинного положения дел.

Двайер был капитаном команды игроков в дартс в местной пивной, по выходным гонял на раллийных автомобилях и во­лочился за одинокими женщинами с настойчивостью, ничуть не убавившейся к его сорока годам. Внешностью он был сильно похож на актера Джеффа Голдблюма, да и одевался скорее как кинопродюсер, а не ученый и прочитывал за день пару десятков газет и журналов. Умный, одаренный и самоуверенный, он по­стоянно был в курсе последних событий и тенденций.

Но название его должности звучало очень серьезно. На ви­зитной карточке значилось: Центральное разведывательное управление, Томас У. Двайер (Ти-Ди), старший научный со­трудник по теоретическим вопросам. Ученый-шпион.

В настоящий момент Двайер висел головой вниз, вдев ноги в разгрузочные ботинки, которые он прицепил к турнику, встав­ленному им в дверной проем двери личного кабинета. Тянул спину и размышлял.

— Мистер Двайер, — робко позвал его молодой подчиненный.

Тот обернулся на голос. Сначала увидел коричневые потер­тые ботинки, потом белые спортивные носки, выше — брюки, которые были слегка коротковаты их владельцу. Выгнув спину, поднял голову, чтобы поглядеть на говорящего.

— Что, Тим?

— Мне поручили нечто, что, как я полагаю, мне не по зубам, — тихо сказал ученый.

Вытянув вверх руки, Двайер согнулся и схватился за турник. Крутанувшись, как заправский гимнаст, он одним движением снял разгрузочные ботинки с турника и прыжком встал на пол.

— На последней Олимпиаде подглядел, — с улыбкой сказал он. — Как тебе?

— Круто, сэр, — тихо сказал юноша.

Войдя в кабинет, Двайер сел за стол, наклонился и принял­ся снимать ботинки. Молодой ученый покорно пошел следом, держа в руках папку со штампом «Эшелон А-1». Сняв наконец ботинки, Двайер кинул их в угол кабинета и протянул руку, чтобы взять папку у Тима. Снял с обложки стикер, быстро подписался и отдал его подчиненному.

— Я этим займусь, — с улыбкой сказал он. — Проведу анализ и напишу рапорт.

— Спасибо, мистер Двайер, — ответил Тим.

— Зови меня Ти-Ди, как все остальные, — сказал Двайер.

Томас «Ти-Ди» Двайер сидел в кабинете, положив ноги на стол. В его руках была диссертация о природе образования фуллеренов Бакминстера, или, как их чаще называли, бакиболов, в метеоритах. Сферические объекты, названные в честь известно­го американского архитектора Ричарда Фуллера Бакминстера, прославившегося изобретением геодезического купола, пред­ставляли собой самые крупные симметричные монокристаллы, известные человеку. Их открыли в 1985 году во время экспериментов с углеродом в условиях космоса, и с тех пор они переставали удивлять ученых.

Если наполнить пустоту внутри цезием, получался лучин в мире органический полупроводник. Полностью углероды бакиболы небольшого размера можно было использовать в качестве практически идеальной смазки. Среди перспектив их и пользования были создание экологически чистых двигателе систем пролонгированного транспорта лекарств и самых передовых нанотехнологических устройств. И сфера их применения с каждым днем только расширялась.

Хотя будущие перспективы и были очень интересны, Двайера это не заботило. Он всегда сосредотачивался на настоящем. Природные бакиболы находят в районах метеоритных кратере. Когда их исследовали, внутри их обнаружили газовые полости, заполненные аргоном и гелием.

Двайер на мгновение задумался. Представил себе составле ные вместе геодезические куполы, образовавшие сферу размером с футбольный мяч, как метеорит на фотографии. Представил пустоту внутри, заполненную газами. Потом представь себе, как шар протыкают кинжалом или разрубают мечом. Газ выйдет наружу. И что? Гелий и аргон — совершенно безвредные газы, в изобилии встречающиеся в природе. Но что, если них содержится что-то еще? Нечто не принадлежащее нашему миру?

Открыв в своем компьютере телефонную книгу, он нашёл нужный номер и ввел команду на набор. Когда компьютер сигнализировал, что линия подключена, Двайер протянул руку и взял свой телефон.

В трех часовых поясах от него, на другом конце страны, мужчина подошел к телефону.

— Насуки, — ответил он.

— Майк, старый пень, это Ти-Ди.

— Ти-Ди, в Менсу тебя не взяли, как там твои шпионские игры? — спросил в ответ Насуки.

— Я бы тебе сказал, но это так секретно, что потом мне npидется покончить с собой.

— Да уж, секретно, — согласился Насуки.

— Хочу попросить об одолжении, — сказал Двайер.

Мико, «Майк», Насуки был астрономом и работал в На­циональном управлении океанических и атмосферных иссле­дований. НУОАИ являлось подразделением Министерства торговли. Управление имело обширную базу для проведения научных исследований, но по большей части там занимались гидрографией.

— Одолжение типа «об этом разговоре никто не должен знать»?

— Правильно, — ответил Двайер. — Одни гипотезы, все вне протокола.

— Хорошо, давай.

— Я сейчас работаю над метеоритами, в частности по вопросу образования бакиболов.

— Это моя область. Крутая штука, — ответил Насуки.

— Тебе известны какие-нибудь теории насчет того, чем об­условлен состав газов внутри? — осторожно начал Двайер. — Например, почему там преобладают аргон и гелий?

— В целом, видимо, потому, что это самые распространенные газы, которые могут составлять атмосферу планеты, где они об­разовались.

— Значит, есть возможность того, что помимо них внутри могут содержаться другие вещества. Такие, которых обычно не обнаруживают на Земле.

Насуки призадумался.

— Точно, Ти-Ди. Я пару месяцев назад был на симпозиуме, и там кто-то представил доклад по поводу того, что динозавры могли вымереть от вируса, занесенного из космоса.

— Занесенного метеоритом?

— Именно. Но есть одна проблема.

— Какая же?

— Метеорит, упавший шестьдесят пять миллионов лет назад, пока не найден.

— Ты не помнишь каких-нибудь конкретных деталей этой теории?

Насуки принялся вспоминать.

— Суть в том, что внеземные микроорганизмы, законсервиро­ванные в гелии, попали наружу в результате удара метеорита о Землю, и те, что не сгорели, заразили все существовавшие тогда организмы. Есть два главных момента. Во-первых, это должна быть быстро распространяющаяся болезнь, типа супергриппа, атипичной пневмонии или СПИДа, которая вызвала массовые заболевания динозавров.

— А во-вторых?

— То, что находилось в гелиевой среде, изменило атмосферу, — сказал Насуки. — Возможно, на уровне молекулярного состава.

— Например? — спросил Двайер.

— Типа того, что поглотило весь кислород.

— И динозавры умерли от удушья? — ошеломленно спросил Двайер.

— Ти-Ди, это всего лишь теория, — слегка кашлянув, ответил Насуки.

— Что, если метеорит сформировался из иридия и не рас­кололся при ударе?

— Иридий, как ты знаешь, штука очень твердая и достаточно радиоактивная, — ответил Насуки. — Практически идеальный контейнер для доставки аэрозольного патогена. А радиация мо­жет привести к мутациям вируса и изменить его. Сделать его сильнее, изменить механизм воздействия, и так далее.

— Значит, есть теоретическая возможность того, что мутиро­вавший вирус, зародившийся миллионы лет назад и в милли­ардах километров от Земли, может содержаться внутри такой макромолекулы?

— Абсо-срано-лютная.

— Прости, мне пора, — торопливо сказал Двайер.

— Знаешь, я почему-то догадался, что ты так и скажешь, — ответил Насуки.

Примерно в то же время, когда Кабрильо приземлился в Гренландии, двое людей встретились в заброшенном доме на берегу моря в Одессе, на другом конце света. В отличие от кра­сочных сцен обмена в голливудских фильмах, где группы вооружейных людей сходятся, напряженно глядя друг на друга, чтобы обменять деньги на оружие, здесь все было совсем не так зрелищно. Двое мужчин, один большой деревянный ящик и одна большая нейлоновая сумка с деньгами.

— Деньги в разной валюте, как вы и просили, — сказал один из них по-английски. — «Зеленые», фунты, швейцарские фран­ки и евро.

— Благодарю, — ответил второй, тоже по-английски, но с сильным русским акцентом.

— Вы подменили документы, чтобы все выглядело так, будто это оружие тайно продали Ирану в 1980 году?

— Да, — ответил второй мужчина. — Коммунистическое пра­вительство продало его радикалам Хомейни, свергнувшим шаха, а на вырученные деньги финансировалась советская военная операция в Афганистане.

— Детонатор?

— В ящике — другой, новенький.

— Очень любезно с вашей стороны, — с улыбкой сказал пер­вый мужчина. Протянув руку, пожал руку второму. — У вас есть номер, звоните, если возникнут неприятности.

— Обязательно.

— Вы ведь покидаете Украину, так? — спросил первый, зака­тывая ящик по роликовой рампе в кузов небольшого грузовика.

— Этим вечером.

— Я бы уехал подальше, — сказал первый, закрывая кузов грузовика и поворачивая ручку.

— Австралия — достаточно далеко?

— Австралия — очень даже хорошо, — ответил первый.

Он пошел к кабине грузовика, забрался на сиденье, закрыл дверь и завел мотор. Меньше чем через час ящик погрузили на борт старого грузового судна, которому предстояло пересечь Черное море и идти дальше.

Покинув порт Одессы, греческое грузовое судно «Лариса», покачиваясь на волнах, отправилось через Черное море в Сре­диземное. Прошло Средиземное море. По правому борту пока­зались скалы Гибралтара.

— Топливо дрянное, — сказал коренастый механик. — Фильтр почистил, пока поработает. Насчет лязга — скорее всего, клапан звенит. Эти дизеля давно в ремонт просятся.

Капитан кивнул, попыхивая сигаретой без фильтра, а потом почесал руку. Раздражение по коже пошло, когда они минова­ли Сардинию, и уже расползлось от запястья до локтя. Пока что ничего не сделать, «Ларисе» еще тысяча четыреста миль и четыре дня пути до пункта назначения. Глядя на огромный не­фтеналивной танкер, шедший неподалеку, он протянул руку, открыл банку с вазелином и помазал им шелушащуюся кожу.

Загадочный груз надо доставить к Новому году.

Теперь, когда проблема с топливной системой решена, он на­деялся, что успеет в Лондон в срок. Сдаст груз, на Новый год напьется в портовом баре, а на следующий день найдет врача, чтобы разобраться с раздражением.

Он и знать не мог, что следующий доктор, с которым он по­встречается, будет патологоанатомом.

Из окна вертолета было видно море огней. По приказу Хэнли на «Орегоне» зажгли все освещение, и в темноте судно было по­хоже на новогоднюю елку. Лететь исключительно по приборам было очень тяжело, и Адамс очень обрадовался, что сейчас они наконец-то сядут. Выровняв вертолет позади кормы, он мед­ленно снизился и завис, потом дал ручку вперед, и «Робинсон» очутился над посадочной площадкой.

Адамс мягко посадил вертолет и принялся за послеполетный регламент.

— Тяжелый вылет был, — сказал Кабрильо, ожидая, пока остановится несущий винт.

— Да уж стиснув зубы почти всю дорогу, — сознался Адамс.

— Великолепная работа, Джордж.

Адамс не успел ответить. К вертолету подбежала Джулия Хаксли, судовой врач, и открыла дверь кабины в тот самый мо­мент, когда Адамс включил тормоз винта. Следом за ней под­бежал Франклин Линкольн.

— Он сзади, — сказал Кабрильо.

Кивнув, Хаксли открыла заднюю дверь и быстро проверила пульс и реакцию зрачка у Акермана. Затем отшагнула назад, а Линкольн поднял на руки археолога вместе со спальным меш­ком и всем остальным. Держа его на уровне пояса, он бегом ри­нулся в лазарет. Хаксли побежала следом. Кабрильо выбрался из вертолета, и тут подошел Хэнли. Он не стал тратить время на любезности.

— Мерф вышел на связь с «Акбара».

— Его раскрыли? — понимающе спросил Кабрильо.

— Никоим образом, — ответил Хэнли и повел Кабрильо внутрь. — Услышал какой-то шум, решил, что пора бы осво­бодиться. Выждал нужное время, вышел из каюты и принялся обыскивать судно. Там никого нет, и ни малейшего намека, куда подевались аль-Халифа и его люди. Поэтому он решил рискнуть и выйти на связь.

Покинув палубу, они пошли по коридору в командный пункт.

— Он забрал метеорит? — спросил Кабрильо.

— Метеорит исчез, — ответил Хэнли, открывая дверь в ко­мандный пункт. — Мы продолжаем получать сигналы от «жуч­ков», которые ты на него сыпанул, но они противоречивые.

Они вошли на командный пункт.

— Откуда они идут?

Хэнли показал на монитор.

— Вот отсюда. Сначала сигнал смещался на север, но теперь идет на восток, в море, севернее Исландии.

— Он сменил суда, — констатировал Кабрильо. — Но зачем?

— В этом-то и вопрос, — ответил Хэнли.

— Сколько нам еще до «Акбара»?

Вместо ответа Стоун ввел в компьютер нужные команды, и на мониторе появилось изображение с видеокамеры, стоящей на носу «Орегона».

«Акбар» был перед ними, прямо по курсу.

А «Фри Энтерпрайз» полным ходом шла через неспокойное море.

— Остановитесь у Фарерских островов, — сказал мужчина, звонивший по защищенному каналу. — Я пошлю в аэропорт че­ловека, который заберет груз.

— А куда нам идти потом? — спросил капитан.

— В Кале. Там остальная часть команды.

— Будет исполнено, сэр, — ответил капитан.

— Еще одно. Скажите экипажу, что каждого ждет премия в пятьдесят тысяч долларов и что семья Хьюза получит подоба­ющую компенсацию.

— Обязательно скажу, сэр.

Мужчина закончил телефонный разговор и протянул руку к папке, лежащей на его столе. Достал оттуда документы по приобре­тению ткацкой фабрики в Британии и разрешение на транзакцию. Подписал и то и другое, сунул в факс и стал ждать подтверждения. Получив подтверждение отправки, на мгновение остановился.

Первая часть плана выполнена. Скоро наступит час расплаты.

Когда факс отправился в Британию по телефонной линии, грузовое судно «Лариса» огибало мыс Финистерре. Капитан взял курс на Брест, находящийся на французском берегу у входа в Ла-Манш. Ночной воздух обвевал приятной прохладой, а в ясном небе виднелись мириады звезд.

Капитан поглядел на пролетевший по небу метеор, кивнул, прикурил сигарету и отпил узо из серебряной фляжки. Потом снова принялся чесать руку. На коже слегка проступила кровь, и он стер ее платком.

Через пару дней они будут в Лондоне, и он разберется с этой чесоткой.

С помощью подруливающих устройств, управляемых ком­пьютером, Хэнли подвел «Орегон» бортом к «Акбару». Кабри­льо первым переправился на яхту, следом за ним туда отпра­вились Сэн, Джонс, Мидоуз и Линда Росс. На палубе их уже ждал Мерфи. На его лице виднелись остатки латексной маски — сверху, у волос. Когда Кабрильо подошел к нему, Мерфи пока­зал рукой на открытую дверь.

— Рассказывай, что ты слышал, и что было потом, — сказал Кабрильо, входя следом за ним в кают-компанию.

Мерфи рассказал о еле слышных хлопках и о человеке в ма­ске, который забегал в его каюту.

— Все произошло меньше чем за пять минут, — закончил он, как раз когда все остальные члены команды вошли в кают-ком­панию. — Я выждал еще десять минут, прежде чем выйти.

— Обыщите все, — приказал Кабрильо. — Мне надо понять, что тут произошло.

Члены группы разошлись и принялись обыскивать судно. Винтовки и пистолеты валялись рядом с каютами, вместе с одеждой, личными вещами и чемоданами. Кровати были мятые, на некоторых одеяла были откинуты. В каждой каюте лежало по экземпляру Корана, а у кроватей стояла обувь.

Все выглядело так, будто с небес опустился НЛО и пришель­цы забрали отсюда всех.

На борту «Орегона» Хэнли, проверив работу подруливаю­щих систем, обернулся к Стоуну.

— Вставай на вахту, — сказал он. — А я туда пойду.

Стоун сел в кресло Хэнли и начал регулировать палубные видеокамеры, чтобы следить за происходящим.

Хэнли перебрался на «Акбар» и дошел до кают-компании. Мидоуз водил счетчиком Гейгера вдоль длинного стола.

— Он здесь был, — сказал он Хэнли, и тот пошел дальше.

В коридоре Росс побрызгала стены из баллончика какой-то синей жидкостью, а затем надела специальные очки. Пройдя мимо нее, Хэнли пошел дальше.

— Если они пересели на другое судно, почему не взяли лич­ные вещи? — сказал Кабрильо Мерфи как раз в тот момент, ког­да Хэнли открыл дверь в каюту.

— Может, не хотели брать чего-то такого, что позволило бы определить, что они были здесь, — сказал Хэнли.

— Нелогично. Ввязались в дело, чтобы похитить того, кого они считали эмиром Катара, а потом оставили без присмотра его и яхту ценой в десятки миллионов?

— Возможно, они планировали вернуться, — предположил Мерфи.

И гут в дверном проеме появилась голова Сэна.

— Мистер председатель, Росс хочет кое-что вам показать.

Все четверо вышли в коридор и подошли к Росс. На стене

рядом с ней были очерченные белой пеной зоны, отливавшие си­ним. Росс сняла очки и молча отдала их Кабрильо. Надев очки, тог поглядел на стены. В ультрафиолетовом свете пятна крови светились и выглядели как картина Джексона Поллока. Сняв очки, Кабрильо отдал их Хэнли.

— Пытались прибраться, — сказала Росс. — Но у них было мало времени и очень много грязи.

И тут в рации, пристегнутой на поясе у Кабрильо, раздался голос Стоуна:

— Мистер Кабрильо, мистер Хэнли, вы должны на это по­смотреть.

Двое мужчин вышли на заднюю палубу, подошли к борту, ближнему к «Орегону», перебрались на свое судно и быстро дошли до командного пункта.

Кабрильо открыл дверь. Стоун тут же показал на мони­тор.

— Я думал, это мертвый китенок, пока тело не перевернулось и я не увидел лицо, — сказал он.

В этот момент всплыло еще одно тело.

— Пусть Рейес и Касим их выловят, — приказал Кабрильо Хэнли. — А я пойду обратно.

Выйдя из командного пункта, Хуан вернулся на «Акбар». Когда он вошел в кают-компанию, там стоял Сэн.

— Мидоуз считает, что метеорит побывал только здесь, — сказал он. — Он проверил все судно со счетчиком, но следов радиации больше нигде нет.

Кабрильо кивнул.

— Росс нашла кровь в рулевой рубке и каютах, а также в ка- ют-компании и коридорах. Капитан был на вахте, плюс часовые, остальные спали. Полагаю, было так.

Кабрильо снова кивнул.

— Кто бы их ни убил, босс, это сделали быстро и четко, — за­кончил Сэн.

— Пойду в рулевую рубку, — сказал Кабрильо.

Придя туда, он проглядел судовой журнал. Последняя за­

пись — пару часов назад, ничего необычного в ней нет. Видимо, гости явились без приглашения.

Выйдя из рулевой рубки, Кабрильо пошел обратно по кори­дору, когда включилась его рация.

— Мистер Кабрильо, срочно идите в лазарет, — сказала Хак­сли.

Хуан снова прошел по коридорам «Акбара» и вернулся на «Орегон».

Рейес и Касим были на палубе, с баграми в руках. Они подта­скивали тело к опущенной в воду сети, которая была подцеплена канатом к крану. Кабрильо вошел внутрь и пошел по коридору в лазарет. Когда он вошел, то увидел Акермана на осмотровом столе, накрытого одеялом с электроподогревом.

— Он пытался что-то сказать, — сказала ему Хаксли. — Я все записала, но это была полная бессмыслица, буквально до по­следней пары минут.

— Что он сказал? — спросил Кабрильо, глядя на Акермана. У того задрожали веки, и один глаз едва приоткрылся.

— Он все говорил про призрака, — сказала Хаксли. — Не при­зрака, а Призрака — так, будто это чье-то прозвище.

И тут Акерман снова заговорил.

— Я никогда не доверял Призраку, — сказал он. Его голос слабел с каждым словом. — Он оплачивал уни... вереи... тет.

Его начало трясти, так, как отряхивается собака, вылезшая из воды.

— Мама, — тихо сказал он.

И умер.

Хаксли безуспешно пыталась оживить его дефибриллятором, но сердце так и не начало биться. Когда миновала полночь, она констатировала его смерть. Протянув руку, Кабрильо мягко за­крыл Акерману глаза, а потом прикрыл его лицо одеялом.

— Ты сделала все, что могла, — сказал он Хаксли, вышел из лазарета и пошел по коридору. В его ушах все еще звучали по­следние слова Акермана.

Выйдя на корму, он встретил гам Хэнли, который разгляды­вал три выловленных из воды тела. В руке у него была распеча­танная с компьютера фотография формата «леттер».

— Изменил и увеличил фотографию, убрав искажение лица вследствие распухания, — сказал Хэнли Кабрильо.

Кабрильо взял у него фотографию, наклонился к телу и по­ставил ее рядом с лицом. Сравнил лицо и фотографию.

— Аль-Халифа, — медленно проговорил он.

— Ему привязали груз к ногам и бросили за борт, — сказал Хэнли. — Единственное, что не учли убившие его, так это на­личие геотермальных источников на дне в этой части океана. Горячая вода вызвала быстрое вздутие тел, и они всплыли, не­смотря на грузы. Если бы не это, мы бы их никогда не увидели.

— Идентифицировал остальных? — спросил Кабрильо.

— Пока ничего не нашел, — ответил Хэнли. — Кроме того, пока мы тут разговариваем, всплыли еще несколько. Наверное, просто приспешники аль-Халифы.

— Не приспешники, а собратья по безумию, — сказал Кабри­льо.

— И теперь встает вопрос... — начал Хэнли.

— Кто безумен настолько, чтобы обворовывать таких безум­цев, — закончил за него Кабрильо.

Лэнгстон Оверхольт—четвертый снова сидел в кабинете, кидая красный резиновый мяч о деревянную стенку. К его уху была прижата телефонная трубка. На часах восемь утра, но он уже находился на работе больше двух часов.

— Я оставил на борту пару моих инженеров, — сказал Ове хольту Кабрильо. — Заявим свои права, как подобравшие судно в открытом море.

— Хорошенькое вознаграждение.

— Уверен, мы найдем ему достойное применение, — согла­сился Кабрильо.

— Где вы сейчас находитесь? — спросил Оверхольт.

— Севернее Исландии, идем курсом на восток. Пытаемся пой­мать сигнал с «жучков» на метеорите. Те, кто убил аль-Халифу и украл метеорит, должны находиться на каком-то судне.

— Ты уверен, что вы нашли именно его тело?

— Мы отправим вам отпечатки пальцев и фотографии тела в цифровом формате. Ваши люди проведут точную идентифи­кацию. Но я на девяносто девять процентов уверен, что это он.

— Когда ты разбудил меня этим утром, я поручил моим лю­дям проверить личность пассажира «Еврокоптера». Ничего, абсолютно. Я послал в Гренландию группу, чтобы забрать тела. Возможно, это позволит нам что-то выяснить.

— Прости за звонок среди ночи, но я думал, что ты должен узнать последние новости как можно скорее.

— Ничего, полагаю, мне этой ночью довелось поспать побо­лее твоего.

— Я ухитрился вздремнуть пару часов после того, как мы от­чалили от «Акбара», — признался Кабрильо.

— Чутье тебе ничего не подсказывает, дружище? — спросил Оверхольт. — Аль-Халифа мертв, и угроза создания «грязной» бомбы серьезно уменьшилась. Метеорит радиоактивен, но без бомбы он представляет куда меньшую опасность.

— Точно, — неторопливо ответил Кабрильо. — Но пропавшая в Украине ядерная бомба еще не найдена, и мы не знаем, не мог­ли ли люди аль-Халифы убить его, чтобы провести операцию без него.

— Это многое объяснило бы, в частности то, сколь легко убийцы попали на борт «Акбара», — согласился Оверхольт.

— Если это не его собственные люди, то нам придется иметь дело с другой группой. В этом случае надо быть настороже. Кто бы там ни напал на «Акбар», это были очень хорошо трениро­ванные и решительные люди.

— Другая террористическая группировка?

— Сомневаюсь. Непохоже, чтобы эту операцию провели ре­лигиозные фанатики. Больше похоже на действия военных. Никаких эмоций и шума, хирургически точная и быстрая лик­видация противника.

— Пороюсь, может, что найду, — сказал Оверхольт.

— Буду очень благодарен.

— Хорошо, что ты хоть успел метеорит «жучками» посыпать.

— Это наш единственный козырь, — согласился Кабрильо.

— Что-нибудь еще?

— Перед смертью археолог начал говорить о каком-то при­зраке, — сказал Кабрильо. — Как о человеке, а не бесплотном привидении.

— Слушаю внимательно.

— Все превращается в серию из «Скуби-Ду». Узнаем, что это за Призрак, и сразу же раскроем дело.

— Не припомню, чтобы в «Скуби-Ду» были серии, посвящен­ные ядерному оружию.

— Добро пожаловать в двадцать первый век. В наши дни мир стал намного опаснее, — сказал Кабрильо, прежде чем повесить трубку.

«Фри Энтерпрайз» рассекала холодные воды океана, держа курс на Фарерские острова. Люди из группы захвата рассла­бились. После того как они захватили метеорит, можно было немного отдохнуть. Когда они придут в Кале, то будут просто ждать звонка. Все пребывали в хорошем настроении.

Они и понятия не имели, что по их следу идет морская ищей­ка, замаскированная под старое грузовое судно. Не знали и о том, что вскоре против них будет задействована вся мощь «Кор­порации» и правительства США. Пребывали в счастливом не­ведении.

— Это важно, — сказал секретарше в приемной Двайер.

— Насколько важно? — спросила секретарша. — Он готовит­ся к визиту в Белый Дом.

— Очень важно, — ответил Ти-Ди.

Секретарша кивнула и связалась с Оверхольтом по селектору:

— Тут Томас Двайер из отдела теоретических изысканий. Говорит, что дело не терпит отлагательств.

— Впусти его, — ответил Оверхольт.

Секретарша встала, подошла к двери кабинета Оверхольта и открыла ее. Тот сидел за столом. Закрыв папку, крутанулся в кресле и убрал ее в сейф, стоящий позади стола.

— О’кей, теперь пусть входит, — сказал он.

Обогнув секретаршу, Двайер вошел и закрыл за собой дверь.

— Я Ти-Ди Двайер, — представился он. — Ученый, которому был поручен теоретический анализ проблем, связанных с метеоритом.

Выйдя из-за стола, Оверхольт пожал ему руку и жестом по­казал на пару кресел, стоящих в стороне. Когда они уселись, он заговорил:

— Итак, что у вас есть?

Еще минут пять, и доклад Двайера потянул бы на защиту диссертации, но Оверхольт прервал его. Подошел к столу и на­жал кнопку селектора.

— Джулия, нам надо внести в протокол встречи в Белом Доме визит туда мистера Двайера, — сказал он.

— Не спросите, какой у него допуск? — спросила Джулия.

— А-первый, — ответил Двайер.

— Значит, мы можем идти вместе со всеми, — сказал Джулии Оверхольт. — Как и планировалось.

— Я сделаю звонок, сэр.

Оверхольт вернулся и сел в кресло.

— Когда придет наша очередь говорить, изложите ваши от­крытия попроще, без преувеличений. Просто факты. Если спро­сят вашего мнения — а, скорее всего, вас спросят, — высказы­вайте, но в том же духе, кратко и четко.

— Есть, сэр.

— Отлично. А теперь, между нами, можете изложить все эти безумные теории и все такое.

— Суть теории в следующем. Есть вероятность того, что в случае нарушения структуры макромолекулы, которую пред­ставляет собой метеорит, наружу может попасть чужеродный вирус, с самыми катастрофическими последствиями.

— Худшие из которых?..

— Смерть органической жизни на всей Земле.

— Что ж, могу с уверенностью констатировать, что вы начи­сто испортили мне утро, — резюмировал Оверхольт.

На посту управления «Орегона» Эрик Стоун внимательно следил за главным монитором. Как только ему вроде бы уда­валось определить местоположение метеорита, тот внезапно менял его. Собирая воедино все возможные точки, Стоун пы­

тался определить его истинное местоположение. Потом ввел в компьютер несколько команд и поглядел на другой монитор. Там появилось изображение с коммерческого спутника, часть рабочего времени которого арендовала «Корпорация».

Вид со спутника на экране ничего не дал. Небо было затянуто тучами.

— Шеф, нам нужен снимок с «КН-30», — сказал он Кабри­льо. — Облачность слишком плотная.

«КН-30», последний и самый секретный разведывательный спутник Министерства обороны США, был в состоянии делать снимки сквозь облака и даже на небольшую глубину под по­верхностью воды. Несмотря на неоднократные попытки, Стоуну так и не удалось взломать коды доступа к нему.

— Когда буду говорить с Оверхольтом, спрошу его, — ответил Кабрильо. — Может, ему удастся подрулить к парням из На­ционального управления космической разведки. Это дельная мысль, Стоун.

Хэнли глядел на другой монитор, на котором был проложен курс «Орегона». Их судно буквально летело по воде, но у про­тивника была хорошая фора.

— Если они будут идти с прежней скоростью, мы по-любому перехватим их прежде, чем дойдем до Шотландии, — сказал он.

Кабрильо тоже глянул на монитор.

— На мой взгляд, они держат курс на Фареры.

— В таком случае они войдут в порт прежде, чем мы их пере­хватим, — ответил Хэнли.

Кабрильо кивнул и задумался. Затем спросил:

— Где наши самолеты?

— В аэропорте имени Даллеса, в Дубае, Кейптауне и Париже.

— Какой самолет в Париже?

— «Челленджер-604», — ответил Хэнли.

— Пусть летят в Шотландию, в Абердин, — сказал Кабри­льо. — На Фарерах слишком короткая полоса, чтобы им сесть, а Абердин ближе всего. Пусть заправят там самолет и будут на­готове, на случай если они нам понадобятся.

Хэнли кивнул и подошел к компьютеру, чтобы отправить необходимые распоряжения. Дверь на командный пункт от­крылась, и вошел Майкл Хальперг с папкой в руках. Он по­дошел к кофемашипе, налил себе чашку и направился к Ка­брильо.

— Мистер председатель, я перерыл все базы данных, — устало сказал он. — Нет ни одного террориста или международного преступника, который носил бы прозвище Призрак.

— Но хоть что-нибудь вы нашли?

— Голливудский актер, одевающийся в стиле служителя тем­ных сил, писатель, строчащий книжонки про вампиров, про­мышленник — и еще четыре тысячи триста восемьдесят два адреса электронной почты.

— Актер и писатель — точно мимо, — констатировал Кабри­льо. — Те, которых я знаю, слишком тупы, чтобы самостоятель­но спланировать ланч, не то что штурм судна с террористами на борту. А что за промышленник?

— Некий Галифакс Хикмэн, — принялся читать страницу Хальперт. — Неслыханно богатый и изобретательный, типа Говарда Хьюза, делающий дела в самых разных отраслях про­мышленности.

— Выясните о нем все, что сможете, — приказал Кабрильо. — Вплоть до цвета нижнего белья, которое он носит.

— Сейчас начнем, — ответил Хальпер г и вышел с командного пункта.

Для этого ему предстояло провести у себя в кабинете двенад­цать часов. И тогда в «Корпорации» узиали очень много нового.

Если бы Ти-Ди Двайер сказал, что не нервничает, то солгал бы.

За столом переговоров собрались главные игроки в борьбе за власть в государстве. Многие из них регулярно появлялись на телевидении в выпусках новостей, и почти все были известны любому человеку, если тог не жил в пещере. Это были члены правительства, госсекретарь, президент с советниками, высший генералитет и главы разведывательных ведомств.

Когда пришла очередь Оверхольта выступать перед собрав­шимися, он кратко обрисовал ситуацию и предоставил слово Двайеру.

Первый вопрос задал самый главный игрок.

— Вероятность такого сценария когда-либо проверялась ла­бораторно? — спросил президент.

— Считается, что изотопы гелия содержатся в бакиболах, найденных в аризонском кратере, а также под водой у Канкуна. Однако эти исследования проводились на уровне университет­ских лабораторий, так что результаты были не слишком точны.

— Значит, пока что это только гипотеза, — заключил госсе­кретарь. — А не научный факт.

— Господин государственный секретарь, вся эта область на­уки весьма нова, — ответил Двайер. — Она родилась лишь в 1996 году, когда три человека, открывшие бакиболы, получили Но­белевскую премию по химии. С тех пор, в результате снижения финансирования и прочих причин, исследования проводились лишь частными корпорациями, с прицелом на коммерческое применение.

— Есть ли способ проверить эту гипотезу? — спросил госсе­кретарь.

— Мы можем набрать материал в месте падения метеорита и провести разрушение макромолекулы в контролируемых усло­виях, — ответил Двайер. — Но нет никакой гарантии, что най­денные нами образцы будут содержать в себе сохранившиеся в целости вирусы. Возможно, некоторые их содержат, а другие — нет.

Слово взял президент.

— Мистер Оверхольт, почему вы послали в Гренландию под­рядчиков, а не наших собственных агентов?

— Во-первых, я тогда считал, что мы имеем дело с относи­тельно безопасным объектом, и понятия не имел об утечке в «Эшелоне», — ответил Оверхольт. — Информация о суще­ственном повышении уровня угрозы была предоставлена мне мистером Двайером только сегодня. Во-вторых, поскольку мы хотели конфисковать не принадлежащий нам предмет, я хотел обезопасить репутацию правительства от возможных послед­ствий.

— Понимаю, — ответил президент. — И кого мы наняли в этот раз?

— «Корпорацию», — ответил Оверхольт.

— Они же занимались возвращением далай-ламы в Тибет, так?

— Да, сэр.

— Насколько я знаю, они все отставные сотрудники, — про­должил президент. — Заработали очко в плане денег, проведя ту операцию. В любом случае, я не сомневаюсь в их профессиона­лизме. Будь я на вашем месте, сделал бы то же самое.

— Благодарю вас, сэр, — ответил Оверхольт.

Следующим взял слово начальник штаба ВВС.

— Значит, ситуация такова, что мы имеем одновременно бесхозный шарик иридия и пропавшую в Украине атомную бомбу, — сказал он. — Если они встретятся, возникнет жуткая проблема.

Президент кивнул. Вкратце ситуация была именно такова. Он немного помолчал.

— Вот что мне надо, — наконец сказал он. — Пусть мистер Двайер откопает несколько этих внеземных бакиболов и на­чинает эксперименты. Если есть шанс появления внеземного вируса, мы должны знать об этом. Во-вторых, пусть военные и разведчики объединят усилия в поисках метеорита. В-третьих, пусть мистер Оверхольт продолжает сотрудничать с «Корпо­рацией». Они вели это дело с самого начала, и незачем их от­рывать от работы. Финансирование всех расходов, которые они понесут, я обеспечу, как и оплату их работы. В-четвертых, все должно быть абсолютно тихо. Если я прочту хоть что-то из услышанного сегодня в завтрашней «Нью-Йорк Таймс», вино­вный будет уволен. А теперь последнее, и самое главное. Нам надо как можно скорее найти и метеорит, и украинскую бомбу, чтобы Новый год не начался с мирового кризиса.

Замолчав, он оглядел собравшихся.

— О’кей, все в курсе, кому что делать. Вперед, за работу, и уладим все это побыстрее.

Люди начали покидать кабинет, но президент дал знак Оверхольту и Двайеру остаться. Как только часовой из корпуса мор­ской пехоты закрыл дверь снаружи, президент заговорил.

— Ти-Ди, правильно?

— Да, сэр.

— А теперь давай самую гадость, на десерт.

Двайер глянул на Оверхольта, и тот кивнул.

— Если внутри макромолекулы, составляющей метеорит, имеется вирус, то ядерный взрыв и радиоактивное заражение — меньшая из проблем, с которой мы можем столкнуться.

— Свяжите меня с Кабрильо, — сказал президент Оверхольту.

На борту «Орегона» конференц-зал был заполнен до отказа.

— С дистанции в триста пятьдесят миль мы можем отправить «Робинсон», — сказал Кабрильо. — При скорости в сто узлов, против ветра, мы достигнем Фарерских островов в одно время с этим загадочным судном.

— Проблема лишь в том, что, имея на месте только тебя и Адамса, мы не сможем устроить его штурм, — возразил Хэнли. — Это было бы чистейшим самоубийством.

— Эти парни круты, — добавил Сэн.

И в этот момент дверь в зал открылась, и в нее заглянул Гюн­тер Райнхольт, пожилой инженер-механик «Орегона».

— Мистер председатель, вам звонят, и необходимо отве­тить, — сказал он.

Кабрильо кивнул, встал из-за стола и вышел в коридор.

— Кто звонит? — спросил он.

— Президент, сэр.

Кабрильо ничего не ответил. Что тут ответишь? Дойдя до командного поста, он открыл дверь, подошел к телефонному аппарату защищенной линии и снял трубку.

— Хуан Кабрильо слушает.

— Подождите, с вами будет говорить президент Соединенных Штатов, — сказал ему оператор.

Спустя секунду-две в трубке раздался голос с характерным американским выговором.

— Добрый день, мистер Кабрильо.

— И вам доброго дня, сэр, — ответил Кабрильо.

— Рядом со мной мистер Оверхольт, он уже изложил ситуа­цию. Можете сообщить мне текущее положение дел?

Кабрильо быстро ввел президента в курс событий.

— Я мог бы поднять самолеты с территории Великобритании и уничтожить судно ракетами «Гарпун», — сказал президент, выслушав Кабрильо. — Но ядерный заряд все равно где-то в другом месте, так?

— Да, сэр, — согласился Кабрильо.

— Мы не можем высадить солдат на Фарерах — насколько мне сообщили, там слишком маленькая полоса, чтобы принять транс­портный самолет, — продолжил президент. — Это означает, что мы можем доставить группу захвата только вертолетами, и, по моим оценкам, подготовка и доставка на место займут шесть часов.

— Мы можем добраться за три с половиной-четыре часа, сэр, — ответил Кабрильо.

— Я связался с командованием флота, — добавил прези­дент. — У них поблизости никого нет.

— Мистер президент, мы смогли установить на метеорит ма­ячок, — ответил Кабрильо. — Пока его не соединили с ядерным зарядом, опасность минимальна. Если вы дадите на то разре­шение, мы будем следить за перемещением метеорита до тех пор, пока его не доставят туда, где будут компоновать с ядерным зарядом. И тогда заберем и то, и другое.

— Это рискованный план, — сказал президент и передал трубку Оверхольту.

— Хуан, каковы шансы того, что твоя команда все уладит? — спросил тот.

— Хорошие, — ответил Кабрильо. — Но есть джокер.

— Какой джокер? — спросил президент.

— Мы в точности не знаем, кто нам противостоит. Если люди, захватившие метеорит, — фракция группировки «Хаммади», ду­маю, мы с ними справимся.

Президент помолчал.

— О’кей, — наконец сказал он. — Следовательно, мы действу­ем как запланировано.

— Очень хорошо, сэр, — ответил Кабрильо.

— Но мы узнали о совершенно иной проблеме касательно метеорита, — добавил президент. — У меня тут ученый, он все объяснит.

В течение следующей пары минут Двайер объяснял суть сво­ей гипотезы.

Кабрильо почувствовал, как у него по спине потек холодный пот. Армагеддон оказался неожиданно близок.

— Это серьезно повышает ставки, мистер президент, — сказал он. — Но противная сторона наверняка не знает о возможности выхода на свободу вируса. Мы сами это совсем недавно узнали. Если бы они знали, то, получается, намеревались бы погибнуть вместе со всеми. Так что единственный логичный сценарий с их стороны — это изготовление «грязной» бомбы.

— Все это так, — согласился президент. — И нам необходимо точно знать, как и когда будет разрушен метеорит. Чтобы ви­рус распространился, им придется как-то сделать это. Но тем не менее угроза существует, и ее последствия будут ужасны и необратимы.

— Если бы «Корпорацию» наняли, чтобы осуществить такую операцию, как бы ты действовал? — спросил Оверхольт.

— В смысле, если бы существовал двойник «Корпорации», служащий злу и желающий уничтожить как можно больше лю­дей? — спросил Кабрильо. — Мы бы постарались применить устройство в месте с наибольшей плотностью населения, рас­пылив радиоактивный иридий.

— И для этого понадобилась бы, так сказать, система достав­ки оружия, верно? — уточнил президент.

— Совершенно верно, мистер президент.

— Тогда, если мы скажем британцам закрыть их воздушное пространство, угроза применения с воздуха будет устранена, — сказал президент. — И нам останется только разобраться с бом­бой.

— Понадобятся усиленные меры безопасности в метрополи­тене и местах большого скопления людей, — добавил Кабри­льо. — На тот случай, если они решат распылить радиоактивную пыль там. Возможно, они уже разобрали ядерный заряд, нашли способ размолоть уран и планируют применить его заодно с иридием.

— Тогда британцам понадобится усилить контроль за почто­выми отправлениями, — согласился президент. — Что еще?

Все четверо замолчали, задумавшись.

— Помолимся о том, чтобы вам удалось найти метеорит и бомбу одновременно, — сказал президент. — И защитить Ан­глию от уничтожения. О других возможных последствиях даже думать страшно.

Разговор окончился, и Кабрильо пошел обратно в конференц- зал.

...Он и знать не мог, что Британия являлась целью лишь од­ной из операций, а цель другой находилась в трех часовых по­ясах восточнее...

Открыв дверь, Хуан вошел в конференц-зал.

— Только что говорил по телефону с президентом, — объ­явил он, заняв свое место во главе стола. — Нас поддержат всеми средствами, имеющимися в распоряжении правительства США.

Собравшиеся молча ждали продолжения.

— Есть еще один фактор, — сказал Кабрильо. — Ученый, ра­ботающий в ЦРУ, выдвинул гипотезу насчет того, что внутри метеорита могут быть остатки газов из глубокого космоса, в ко­торых может содержаться чужеродный вирус. Считается, что он смертельно опасен. Как только мы заберем метеорит, с ним надо обращаться очень бережно.

Слово взяла Джулия Хаксли. Как врач, она была в первую очередь обязана заботиться о здоровье экипажа.

— А как насчет воздействия метеорита без его разрушения? — спросила она. — Вы же были совсем рядом с ним.

— Ученый сказал, что если вирусы и были на наружной по­верхности, они должны были сгореть при прохождении атмос­феры. Проблема возникнет, если метеорит начнут, например, сверлить. Если кристаллическая структура имеет определенную форму, то внутри могут быть пустоты, размером крупнее моле­кулы, в которых будут содержаться газы.

— Насколько крупные пустоты? — спросила Хаксли.

— Это все теории, — ответил Кабрильо, — но метеорит может оказаться полым, примерно как шоколадное пасхальное яйцо. Или он может быть пористым, с небольшими пузырьками газа, как это случается в таких кристаллах, образовавшихся на Земле. Пока мы его не заберем и его не исследуют, ничего неизвестно.

— Есть какие-нибудь гипотезы, какого рода этот вирус? — спросила Хаксли. — Возможно, я могла бы изготовить сыво­ротку.

— Никаких, — сухо ответил Кабрильо. — Все, что нам извест­но, — он из космоса, и лучше бы, чтобы он не распространялся на Земле.

В зале стало тихо, так, что можно было бы услышать жуж­жание мухи.

Кабрильо поглядел на Хэнли.

— Адамс практически готов к вылету, — объявил тот. — Наш «Челленджер-604» скоро прибудет в Абердин.

— Где Трюйт?

Ричард «Дик» Трюйт был вице-президентом «Корпорации».

— Он был на борту самолета эмира, — ответил Хэнли. — Вме­сте с эмиром прилетел в Катар. Я приказал нашим на «Голь­фстриме», находившемся в Дубай, лететь в Катар, за ним. Они уже должны были вылететь из Катара и сейчас, вероятно, где-то над Африкой.

— Отправляй его в Лондон, — приказал Кабрильо. — Пусть находится на борту «Гольфстрима» наготове.

Хэнли кивнул.

— Продолжайте планировать штурм этого загадочного суд­на, — продолжил Хуан. — Если все пойдет по плану, мы все уладим в ближайшие двенадцать часов. Как обычно, в мое от­сутствие командовать будет Хэнли.

Члены экипажа согласно кивнули и возобновили работу над планом. Кабрильо вышел из конференц-зала и пошел по кори­дору к кабинету Хальперта. Постучал в дверь.

— Войдите, — сказал Хальперт.

Кабрильо открыл дверь и спросил:

— Что удалось выяснить?

— Продолжаю поиски, — ответил Хальперт. — Проверяю раз­личные корпорации, которыми он управляет.

— Не забудь выяснить подробности его частной жизни и пси­хологический портрет.

— Обязательно, сэр, — ответил Хальперт. — Пока что этот человек выглядит практически идеальным американцем. До­

пуск по секретности в Минобороны, в друзьях пара сенаторов, и даже однажды был приглашен на ранчо к президенту.

— Главу Северной Кореи тоже туда приглашали, — заметил Кабрильо.

— Точно подмечено, — сказал Хальперт. — Но, будьте увере­ны, если у него есть хоть одно пятнышко, я найду его.

— Я покидаю судно. О результатах будешь докладывать Хэнли.

— Есть, сэр.

Кабрильо прошел по коридору и поднялся по лестнице, ве­дущей на посадочную площадку.

Джордж Адамс уже сидел в кресле пилота вертолета «Ро­бинсон», одетый в летный комбинезон цвета хаки. Он еще не запустил двигатель, и в кабине было холодно. Потерев руки в перчатках, Адамс закончил заполнять полетный план, закре­пленный на планшете. Щелкнув тумблером, включил режим проверки основной батареи. Увидел Кабрильо и, протянув руку, открыл дверь со стороны пассажирского кресла. Хуан нес с со­бой два вещмешка. В одном были оружие, одежда и электронные приборы, в другом — еда и питье. Закинув оба мешка за кресла и закрепив их, он поглядел на Адамса.

— От меня сейчас что-нибудь нужно, Джордж?

— Нет, командир, — ответил Адамс. — Все уже сделали. Мне выдали прогноз погоды, составили план полета, курсовые точки ввели в GPS. Садитесь, пристегивайте ремни, и я начну наше представление.

За те годы, которые Адамс проработал в «Корпорации», Ка­брильо не переставал удивляться его профессионализму. Адамс никогда не жаловался и не нервничал. Кабрильо доводилось летать с ним в очень скверную погоду, но он ни разу не слышал от него ничего, кроме вежливых комментариев по поводу любой ситуации. Казалось, этот человек непоколебим и совершенно бесстрашен.

— Иногда я жалею, что не могу клонировать тебя, Джордж, — сказал Кабрильо, садясь в кресло и пристегивая ремни.

— Зачем, босс? — спросил Адамс, на мгновение оторвав взгляд от приборов. — Тогда на мою долю досталось бы впо­ловину меньше развлечений.

Протянув руку, он повернул ключ, и поршневой двигатель завелся, рыкнув, и перешел на холостые. Адамс поглядел на индикаторы, дождался, пока мотор прогреется до рабочей тем­пературы, а потом связался с рулевой рубкой.

— Нам против ветра? — спросил он.

— Подтверждаю, — ответили ему.

Адамс плавно потянул ручку шага, и вертолет оторвался от палубы. «Орегон» продолжал идти полным ходом, и вскоре вер­толет оказался позади судна. Адамс дал ручку вперед, вертолет начал разгоняться и миновал судно. Через пару минут «Орегон» исчез позади. А сквозь лобовое стекло были видны лишь облака и черная вода океана.

— Вот все, что мы пока выяснили, господин премьер-министр, — сказал президент.

— Я распоряжусь, чтобы повысили уровень угрозы, — от­ветил премьер-министр. — И чтобы придумали историю для прессы, что-нибудь насчет того, что есть информация о пропаже груза рицина. Террористы решат, что мы ничего не знаем, и не станут менять планов.

— Надеюсь, мы скоро все это уладим, — обнадежил прези­дент.

— Я дал указание MI-5 и MI-6 координировать действия с вашими людьми. Но как только метеорит окажется на тер­ритории Британии, то мы должны взять операцию под свой контроль.

— Понимаю, — ответил президент.

— Удачи вам.

— И вам удачи.

Трюйт глядел в иллюминатор «Гольфстрима», несущегося со скоростью больше восьмисот километров в час. Далеко впереди в лучах солнца сверкало побережье Испании. Встав с кресла, он пошел вперед и постучался в дверь кабины пилотов.

— Войдите, — сказал Чак «Малыш» Гундерсон.

Трюйт открыл дверь. Гундерсон вел самолет, а Трэйси Пиль­стон сидела в кресле второго пилота.

— Как у вас тут дела? — спросил Трюйт.

— Как-то так, — ответила Пильстон. — Малыш съел сэндвич с индейкой, пачку «M&M’s» и полбанки копченого миндаля. Будь я на вашем месте, я бы ему палец в рот не клала.

— Есть две вещи, которые пробуждают во мне аппетит, — за­явил Гундерсон. — Первая — полеты, вторую вы знаете.

— Ловля лосося? — подшутил Трюйт.

— Это тоже, — согласился Гундерсон.

— Езда на велосипеде по грязи? — улыбнулась Пильстон.

— И это тоже.

— Видимо, проще выяснить, что не пробуждает в тебе аппе­тит, — сказал Трюйт.

— Сон, — ответил Гундерсон, откидываясь в кресло и при­кидываясь спящим.

— Так что вам необходимо, мистер Трюйт? — спросила Пиль­стон. Гундерсон продолжал прикидываться спящим, и «Голфстрим» летел на автопилоте.

— Хотел поинтересоваться, садимся мы в Гэтвике или в Хи­троу.

— Последний приказ был насчет Хитроу, — ответила Пиль­стон.

— Благодарю, — ответил Трюйт и развернулся.

— Не сделаете одолжение? — спросила Пильстон.

— Конечно, — ответил Трюйт, обернувшись.

— Прикажите Малышу отдать мне штурвал, а то он его за­жал, как всегда.

— Самолет на автопилоте, — едва открывая рот, сказал Гун­дерсон.

— Ладно, детишки, забавляйтесь, — сказал Трюйт и вышел.

— Дашь порулить — я тебе «Сникерс» дам, — предложила Пильстон.

— Выкладывай, женщина, — воодушевился Гундерсон. — Что ж ты раньше-то молчала?

С востока на запад дул ветер, неся с собой тончайшую пыль и покрывая ею все на своем пути. Пыль в Саудовской Аравии была таким же обычным явлением, как приливы и отливы оке­ана. А вот прохладные дни, как сегодняшний, — такой же ред­костью, как стейки на индуистской свадьбе.

Сауд аль-Шейх глядел на огромный пустой стадион в Мекке.

Саудовскую Аравию природа одарила огромными запасами нефти и Меккой, самым священным в исламе местом на земле. Люди построили здесь чудесные больницы и школы. Считалось, что каждый правоверный мусульманин должен хотя бы раз в жизни совершить хадж, паломничество в Мекку, в качестве под­тверждения своей приверженности вере. Каждый год десятки тысяч верующих прибывали в страну, начиная с первых чисел января. Многие из них также посещали Медину, город, где был похоронен пророк Мухаммад.

Столь большое число паломников, в короткий срок прибыва­ющих в страну, создавало кошмарные транспортные и организа­ционные проблемы. Всех их надо было разместить, накормить, обеспечить уход за больными и увечными, а также обеспечить все меры безопасности. Дело это было затратным и очень сложным. И Саудовская Аравия брала на себя все расходы по проведению хаджа, как и ответственность за то, если что-то пойдет не так.

С учетом продолжающейся оккупации Ирака и Афганистана американскими и британскими войсками медленно кипящая ненависть к Западу превратила этот регион в готовую взорвать­ся пороховую бочку. В этом году меры безопасности в Мекке должны были стать особенно жесткими. Ведь исламские фундаменталисты открыто заявляли, что желают сокрушить Запад и избавить мир от чумы западной цивилизации.

Западный мир платил им ответной ненавистью, потеряв терпение после 11 сентября и других террористических актов и угроз. Случись хоть один теракт с участием граждан Саудов­ской Аравии, и большинство граждан США поддержат идею об оккупации этой страны, богатой нефтью. В последнее время на Западе четко оформились взгляды на этот счет. В мире есть только два вида людей — друзья и враги. Друзей надо ценить, а врагов — уничтожать.

В такой ситуации напряженности, ненависти, насилия и зло­бы было просто необходимо, чтобы хадж прошел без проблем. А начаться он должен был 10 января.

Осталось меньше двух недель на все приготовления.

Сауд аль-Шейх принялся проглядывать пачку документов, закрепленных на пюпитре. Тысяча и одна мелочь, а хадж неумо­лимо приближается. Только что нарисовалась очередная пробле­ма — молитвенные коврики, которые он заказал в Англии. Пар­тию еще не доделали, а еще фабрика только что сменила хозяина.

Это в сочетании с тем фактом, что его народ не слишком- то любил Англию за ее поддержку Америки в оккупации Ира­ка, создавало реальную проблему. Аль-Шейх уже подумывал, не следует ли дать взятку администрации фабрики. Заплатит бонус, только чтобы выполнили заказ в срок, проведет день­ги через посредника в Париже, чтобы операцию было труднее отследить. И сделает доставку через того же посредника. Это решит сразу обе проблемы.

Довольный пришедшей ему в голову идеей, он отпил чаю и протянул руку за мобильным, чтобы позвонить.

В это самое время греческое грузовое судно «Лариса» вполз­ло в Ла-Манш. Капитан поглядел на карту. Было приказано ошвартоваться на острове Шепни, а ему еще никогда не случа­лось туда заходить. Он обычно водил судно в Дувр, Портсмут и Феликстоу. Естественно, капитан не знал, что британские власти совсем недавно оборудовали главные порты своей страны датчиками радиации. А вот вход в гавань острова Шеппи был свободен и широк, как Гранд-Каньон. И те, кто его нанял, пре­красно знали это.

Еще раз поглядев на карту, капитан повернул штурвал, скор­ректировав курс. Потом снова почесал шелушащуюся руку. «Лариса» медленно шла вперед, ее старенький дизель выплевы­вал черный дым через единственную трубу судна. Умирающее судно, несущее на борту смертельный груз.

Двайер глянул вниз, на иссушенную землю пустыни, из окна вертолета «S-76» фирмы «Сикорский», летевшего над Северной Аризоной. В нескольких милях слева виднелась череда засне­женных вершин. Это удивило его. Как и большинство людей, никогда не бывавших в Аризоне, Двайер считал ее сплошной песчаной равниной, поросшей кактусами. Но, как оказалось, здесь было всего понемногу.

— Здесь часто снег идет? — спросил он по внутренней связи пилота.

— Вон те вершины вдали рядом с Флэгстаффом, — ответил пилот. — Там его столько, что хватает для горнолыжного ку­рорта. Самая высокая, Хамфриз, выше трех с половиной кило­метров.

— Не ждал такого, — признался Двайер.

— Почти все так говорят, — ответил пилот.

С того момента, как они встретились два часа назад в Фи­никсе, пилот вел себя сдержанно и разговаривал мало. Двай­ер был не в обиде на него. Наверняка высокое начальство в управлении безопасности Аризоны не стало раскрывать пи­лоту истинный статус Двайера, как и цель полета. А большин­ство людей предпочитают знать такие вещи, хотя бы в общих чертах.

— Мы летим в кратер, мне надо взять там пробы, — сказал он пилоту. — И отвезти в лабораторию для исследований.

— И все? — с видимым облегчением спросил тот.

— Ага, — ответил Двайер.

— Здорово. Вы не поверите, какие противные у меня были последние вылеты, — сказал пилот. — Иногда после такого на работу идти не хочется.

— Представляю себе.

— Каждый раз после вылета сидишь в камере обеззаражива­ния, иногда по нескольку раз за день. У меня совершенно иной идеал работы летчика.

— Сегодня все будет проще простого, — заверил его Двайер.

Пилот явно расслабился и следующие двадцать минут полета

непрерывно рассказывал Двайеру обо всех достопримечатель­ностях, мимо которых они пролетали. А потом показал вперед, сквозь лобовое стекло:

— Вот он.

Метеоритный кратер выглядел как огромная оспина на гладкой поверхности покрытой пылью и песком земли. Глядя на него с воздуха, было нетрудно представить колоссальную силу удара, оставившего такую дыру в земной коре. Будто какой-то великан взял в руку молот с круглым бойком и с раз­маху ударил в землю. Должно быть, облака пыли после паде­ния метеорита висели в воздухе не один месяц. Впереди по­казался неровный, как корочка разломленного пирога, край кратера.

— На какую сторону, сэр? — спросил пилот.

Двайер оглядел поверхность внизу.

— Туда, — ответил он, показав рукой. — Где белый пикап стоит.

Пилот притормозил «Сикорский» и мягко посадил его.

— Мне было приказано оставаться на борту и поддерживать связь по радио, — сказал он Двайеру.

После того как пилот выполнил послепосадочный регламент и лопасти несущего винта остановились, Двайер вылез наружу и подошел к мужчине в ковбойских сапогах и шляпе, стоящему рядом с пикапом. Мужчина протянул ему руку, и Двайер крепко пожал ее.

— Спасибо, что согласились помочь, — сказал он.

— Бросьте, — ответил мужчина. — На просьбу президента США отказом не отвечают. Рад, что могу чем-то помочь.

Подойдя ближе к пикапу, он залез в кузов, достал оттуда ве­дро и инструменты, а затем вручил Двайеру лопату и показал на край кратера.

— Думаю, то, что вы ищете, — там.

Перебравшись через вздыбленный вал грунта, окружающий кратер, они спустились вниз на пару десятков метров. Чем ниже спускались, тем жарче становилось вокруг.

Мужчина в шляпе остановился.

— Это дальний край кратера, — сказал он, вытирая лоб бан­

даной. — Здесь мне обычно попадались самые крупные об­ломки.

Двайер огляделся, нашел наиболее подходящее место и при­нялся копать.

В то самое время, когда Двайер рыл землю лопатой в Ари­зоне, в океане севернее Исландии, где полным ходом шел по морю «Орегон», было куда как холоднее. Сидя в своем кабинете, Майкл Хальперт проглядывал распечатку. Он проработал уже много часов, и глаза просто жгло от постоянного вглядывания в экран компьютера. Введя несколько команд с клавиатуры, Хальперт закончил составлять план операции, а затем снова поглядел на оставленные Кабрильо записи. Снова поглядел на распечатку, собрал бумаги и пошел на пост управления.

— Ричард, «Гольфстрим» должен быть заправлен и готов к вылету, — сказал по телефону Хэнли в тот момент, когда вошел Хальперт. — Свяжусь с тобой сразу же, как вы понадобитесь.

Закончив разговор, Хэнли обернулся к вошедшему.

— Судя но всему, ты что-то нашел? — спросил он.

Хальперт отдал Хэнли распечатку. Тот пробежал ее глазами

и медленно проговорил:

— Это может оказаться важным... А может и не оказаться. Хикмэн спонсировал университет на приличную сумму, но для него это может быть обычным делом.

— Я проверял, — сказал Хальперт. — Действительно, он за­нимался такого рода благотворительностью. Всякий раз — в об­ласти археологических исследований.

— Интересно, — сказал Хэнли.

— В дополнение к этому слова археолога перед смертью: «Он оплачивал университет», — заметил Хальперт.

— Понимаю, к чему ты клонишь, — ответил Хэнли. — Кроме того, странно, что Акерман в первую очередь отправил письмо Хикмэну, при этом не поставив в известность свое начальство.

— Возможно, в этом все дело, — согласился Хальперт. — У Акермана и Хикмэна был уговор, и первый был уверен, что вся слава достанется ему, а не его университетским начальникам.

— Но это не объясняет того, почему Хикмэн был уверен, что

Акерман вообще что-нибудь найдет, — сказал Хэнли. — Не го­воря уже о том, что это окажется иридиевый метеорит.

— Возможно, поначалу участие Хикмэна было чистой благо­творительностью. Акерман бросил наживку, а Хикмэна инте­ресовал Эрик Рыжий, и он решил финансировать экспедицию. А потом, когда был найден метеорит, решил не упускать воз­можности.

— Мы пока не знаем в точности, что Хикмэн в этом замешан. Но если это так, то какая же возможность может заставить бо­гатого человека пойти на убийство и все остальное?

— Все всегда сводится к двум вещам, — сказал Хальперт. — Любви и деньгам.

Берега Фарерских островов едва показались в дымке на го­ризонте, когда Хэнли связался с Кабрильо и рассказал о том, что выяснил Хальперт.

— Проклятье, — сказал Хуан. — Удар с другого поля. Что сам думаешь?

— Примем как рабочую гипотезу, — ответил Хэнли.

Острова приближались.

— Дик уже прилетел в Лондон? — спросил Кабрильо.

— Пару минут назад с ним разговаривал, — ответил Хэнли. — Самолет уже заправляли, потом он собирался отправиться в отель и ждать наших указаний.

— А «Челленджер» уже в Абердине?

— Да, заправленный и готовый к вылету.

— Тогда звони Трюйту и скажи, чтобы летели в Лас-Вегас и попробовали что-нибудь нарыть на Хикмэна там.

— Мысли у нас сходятся, — сказал Хэнли.

Через лобовое стекло вертолета стал виден порт. Кабрильо нажал кнопку отбоя и поглядел на Адамса.

— Давай где-нибудь садиться, приятель, — сказал он.

Адамс кивнул и начал снижение.

«Фри Энтерпрайз» замедлила ход, проходя мимо волнолома, и остановилась. К ее борту подошла небольшая рыболовецкая шхуна с двумя 250-сильными подвесными моторами. Подведя

судно к лестнице, спускающейся до самой воды, капитан шху­ны застопорил ход. Один из матросов забрал у спустившегося с «Фри Энтерпрайз» человека большую коробку и тут же по­ложил ее в отсек для выловленной рыбы. Капитан тут же дал газ двигателям и отвернул в сторону.

Подпрыгивая на волнах, шхуна пошла прямиком в неболь­шую бухту. Когда они причалили, матрос вышел на берег и до­шел до дороги, где его уже ждал красный грузовичок местной фирмы, занимающейся доставкой грузов. Спустя десять минут грузовик привез коробку в аэропорт. Там они должны были погрузить коробку на самолет, который уже находился в несколь­ких километрах от них.

Адамс заправил под завязку оба бака и выполнил предпо­летную поверку. Закончив ее, сделал запись в летном журнале. Вертолет долетел от «Орегона» до острова без проблем, так что записывать было особо нечего. Время полета, погодные усло­вия, замечание насчет небольшой вибрации. Адамс уже почти закончил писать, когда в крохотном автомобиле, взятом напро­кат, к вертолету подъехал Кабрильо. Остановившись рядом, он опустил боковое стекло.

— Эй, босс, вам половинную скидку не сделали, за такую-то машину? — спросил Адамс.

— Это же «Смарт», — ответил Кабрильо, игнорируя шутку. — У них больше ничего не оказалось. Либо этот, либо пешком иди. Бери-ка с собой бинокль и пеленгатор и забирайся сюда.

Адамс вытащил из-под кресла бинокль и металлический ящичек, в котором находился пеленгатор, улавливающий сигна­лы от «жучков», которыми Кабрильо посыпал метеорит. Залез в «Смарт», положил бинокль под сиденье, а пеленгатор положил на колени. Хуан повел машину, а Адамс принялся настраивать пеленгатор.

— Коробочка говорит, что объект очень близко, — сказал он.

Кабрильо вел машину по дороге, поднимающейся на холм неподалеку от аэропорта. За холмом, внизу, был морской порт.

По другой полосе навстречу ехал красный грузовичок, и его фары мигнули. Кабрильо сообразил, что он едет по правилам

правостороннего движения, как в Америке, а здесь левосторон­нее, как в Британии.

— Шеф, он совсем рядом, — сказал Адамс.

Кабрильо глянул на водителя грузовика. Тот шутливо погро­зил ему пальцем за неправильно выбранную полосу движения и поехал дальше, к аэропорту. Кабрильо посмотрел вниз, в сто­рону порта, и увидел большое судно, причаливающее к пирсу.

— Вон, — сказал он. — Должно быть, то самое судно.

Очертаниями оно походило на дорогую частную яхту, но

было выкрашено в матовый черный цвет, как бомбардировщик- «стелс». Кабрильо увидел стоящих на палубе моряков с каната­ми наготове. Капитан аккуратно вел судно к пирсу при помощи подруливающих двигателей.

— Сигнал слабеет, — заметил Адамс.

Кабрильо свернул на обочину и, остановив машину, поглядел на яхту в бинокль. Судно ошвартовалось. На ближнем к нему борту у кормы он увидел лестницу, спускающуюся почти до са­мой ватерлинии. И тут до него дошло.

Достав спутниковый телефон, он нажал кнопку быстрого вы­зова, связываясь с «Орегоном». Ожидая ответа Хэнли, прикрыл рукой микрофон и обратился к Адамсу:

— Они поменялись в море. Отвезу тебя обратно к вертолету и буду следовать за сигналом сам... Звони в Вашингтон, пусть датские власти арестуют судно, которое только что ошвартова­лось в порту, — тут же сказал он Хэнли.

Тот подтвердил получение приказа, и Кабрильо нажал кноп­ку отбоя. Крутанул руль до отказа и выжал газ, разворачивая машину в сторону аэропорта. Взревев мотором, «Смарт» раз­вернулся на месте. Когда они въехали обратно на территорию аэропорта, он резко затормозил рядом с «Робинсоном». Адамс выскочил из машины и залез в вертолет. Ящичек с пеленгатором остался на пассажирском сиденье.

— Подымай его в воздух, Джордж! — крикнул Кабрильо. — Свяжусь с тобой позже.

И снова утопил педаль газа, разворачивая машину в сторону, откуда шел сигнал.

Джеймс Беннет выучился на пилота во время службы в аме­риканской армии, но ему никогда не доводилось пилотировать вертолет. Он был аттестован на управление обычными само­летами. Поскольку ВВС США тщательно сохраняли свою пре­рогативу в этом вопросе, Беннет был одним из немногих аттестованных на самолеты пилотов в армии. Вообще, там было не слишком-то много собственных самолетов — несколько коррек- тировщиков-разведчиков и с десяток небольших пассажирских, типа корпоративных, на которых возили генералов.

Беннету немало довелось полетать на корректировщиках «Сессна», которые все так же находились на вооружении ар­мии, поэтому пилотировать «Сессну-206», которая досталась ему теперь, было для него парой пустяков. Он вел старенький винтомоторный самолет с крейсерской скоростью, сто шесть­десят километров в час, держа курс на север. А затем сбросил скорость, выходя на курс захода на посадку. Через боковое окно глянул на взлетную полосу. Коротенькая, а сразу за ней — утес, но ничего страшного. Беннету доводилось садиться на просе­ках, сделанных в джунглях, крохотных полосах на склонах гор в Юго-Восточной Азии, а однажды, когда у него отказал мотор, — на вспаханном фермерском поле в Арканзасе. По сравнению с теми посадками в аэропорту Фарерских островов ему предсто­яла всего лишь детская игра.

Выполнив заход на посадку, Беннет выровнял самолет, вы­водя его на полосу. При слабом попутном ветре ему оставалось лишь немного подруливать. «Сессна» мягко коснулась поло­сы, едва визгнув шинами. Беннет начал рулежку, не сбрасывая скорости и глядя на схему, которая была вычерчена на бумаге, лежащей перед ним. Потом еще немного притормозил и свернул на боковую дорожку, ведущую к грузовому терминалу.

Сидя в «Смарте», Кабрильо продолжал давить на газ. Ощу­щение от этой крохотной машины было как на детском карте, если выпить кофейник крепкого кофе и закусить полпачкой то­низирующих таблеток «Ноу-Доз». «Смарт» подпрыгивал на ма­лейших неровностях и рыскал из стороны в сторону. Кабрильо гнал вдоль ангаров, следя за показаниями пеленгатора. И тут увидел «Сессну», выезжающую со взлетной полосы и едущую в том же направлении. Поглядев на хвостовое оперение самолета, Хуан остановил машину и поглядел на пеленгатор.

Через три минуты после того, как Адамс выскочил из маши­ны, он уже поднял «Робинсон» в воздух. Они пробыли на земле так мало, что мотор даже не успел до конца остыть. Полетев вдоль ограды аэропорта, он доложил диспетчеру, что занимается проверкой систем, и начал неторопливо наматывать круги на небольшой высоте.

Единственным самолетом в поле зрения была только что сев­шая «Сессна». Адамс проследил за тем, как она остановилась у ангара, и заметил, что неподалеку стоит «Смарт», арендованный Кабрильо.

Сотрудник в форме подошел к «Сессне».

— Вы за запчастями для буровой платформы? — спросил он, перекрикивая рев мотора.

— Да! — крикнул в ответ Беннет.

Сотрудник кивнул и побежал обратно, в открытые ворота ангара. Через считаные секунды он вернулся с коробкой в ру­ках, поставил ее рядом с самолетом и подошел к окну у кресла пилота.

— Вперед или назад?

— Вперед, на пассажирское кресло! — крикнул Беннет.

Сотрудник службы доставки поднял коробку и обошел «Сессну» сзади.

Кабрильо снова поглядел на индикатор. Стрелка показывала максимум, у линии с цифрой «10». На мгновение подняв взгляд, он увидел сквозь лобовое стекло, как сотрудник службы достав­ки обходит самолет с коробкой в руках. Та же самая коробка, которую он несколько секунд видел в Гренландии.

Как только сотрудник поставил коробку в самолет и закрыл дверь, Кабрильо надавил на газ.

«Сессна» тронулась с места и поехала в сторону от ангара. У самолета была фора, и он уже сворачивал на взлетную полосу, когда Кабрильо разогнал «Смарт» до максимальной скорости.

Зажав руль коленями и руля, он залез в нагрудную кобуру и до­стал правой рукой «Смит-Вессон» калибра 12.7, а левой опустил боковое стекло.

Свернув с боковой дорожки, Беннет уже выруливал на взлет­ную полосу, когда увидел позади мчащийся «Смарт». На мгно­вение подумал было, что, возможно, сотрудник фирмы что-то забыл и пытается остановить его, но потом увидел высунувшу­юся из окна машины руку с никелированным револьвером в ней.

Дав полный газ, Беннет вырулил на взлетную полосу и начал подниматься. Он уже получил разрешение взлетать и быстро до­вел «Сессну» до скорости отрыва. Все произошло очень быстро.

Кабрильо вырулил на взлетную полосу вслед за «Сессной» и начал преследование. Самолет быстро набирал скорость, и пи­лот явно не собирался останавливаться. Разогнав «Смарт» до девяноста километров в час, Кабрильо включил круиз-контроль и начал вылезать в окно, пока не уселся на крае опущенного стекла. Затем тщательно прицелился и начал стрелять по само­лету.

Беннет услышал выстрел и увидел, как пуля ударила в ле­вый подкос крыла. Последовали новые выстрелы. Но самолет уже набрал взлетную скорость, и пилот потянул ручку на себя, поднимая его в воздух. Набрав высоту в сто метров, оглянулся.

«Смарт» стоял в конце взлетной полосы. А человек, выско­чивший из него, бежал в сторону только что приземлившегося рядом вертолета. Беннет снова дал полный газ. Кабрильо вско­чил в кабину «Робинсона».

— Как думаешь, догоним его? — крикнул он Адамсу.

— Трудновато будет, — ответил тот, поднимая вертолет в воз­дух.

К югу от Фарерских островов над морем висели низкие об­лака. Грозовой фронт шел с юга на север, уже в течение пары дней поливая север Британских островов дождем вперемежку со снегом. Влетев в него на своем «Робинсоне R-44», Кабрильо и Адамс оказались будто в лабиринте. То они попадали в про­свет, то опять ныряли в облака, теряя из виду и «Сессну», и по­верхность океана внизу. Ветер, постоянно меняющий скорость и направление, швырял вертолет из стороны в сторону, как игру­шечную шайбу в настольном хоккее. До побережья Шотландии было еще километров четыреста пятьдесят на юг, а до Инвернес­са, первого города, где они смогли бы заправиться, — еще сотня.

С двумя полными баками Адамс и Кабрильо вполне дотя­гивали до суши, но лишь при отсутствии встречного ветра. Без дополнительных баков «Робинсон» имел максимальную даль­ность полета в 650 километров. А вот «Сессна-206» могла про­лететь больше тысячи. Но Беннет не успел дозаправиться на Фарерских островах — как только он увидел, что Кабрильо его преследует, он сразу же пошел на взлет. Значит, в этом плане у них были равные шансы. Что касается крейсерской скорости, она тоже была одинакова — порядка 200 километров в час.

— Вон, — сказал Кабрильо, показывая на просвет между об­лаками. — Километрах в трех впереди.

Адамс кивнул. Последние минут десять он и сам неотрывно следил за «Сессной», которая то появлялась, то исчезала.

— Вряд ли он нас видит. Мы идем ниже и сзади, вне зоны обзора.

— Но он может заметить нас на радаре предупреждения о сближении, — заметил Кабрильо.

— Сомневаюсь, что он у него есть, — ответил Адамс. — Это старая модель.

— Можешь разогнаться побольше?

— Мы идем впритык, шеф, — ответил Адамс, показывая на указатель воздушной скорости. — Как и он, насколько я пони­маю. Я не могу набрать высоту, чтобы йотом набирать скорость на снижении. Слишком сильно потеряем скорость на наборе высоты, и он уйдет вперед. Потеряем его из виду.

Кабрильо задумался.

— Значит, все, что мы можем сделать, — лететь за ним следом дальше, — сказал он наконец. — И вызывать подмогу.

— Точно, — согласился Адамс.

Джеймс Беннет продолжал лететь, думая, что он в одино­честве. Он не знал, какая крейсерская скорость у «Робинсона R-44»; помнил лишь, что большинство маленьких вертолетов не летают быстрее ста шестидесяти. По его прикидкам, когда он достигнет Шотландии, вертолет, если тот все еще летит следом, отстанет не меньше чем на полчаса. Достал спутниковый теле­фон, нажал кнопку вызова и произнес:

— Я забрал груз. Но, думаю, у меня есть хвост.

— Ты уверен? — спросил собеседник.

— Не совсем, — ответил Беннет. — Но даже если так, я уйду от него. Проблема лишь в том, что после приземления у меня будет не больше получаса, чтобы передать груз. Это серьезно?

Собеседник на мгновение задумался.

— Я что-нибудь придумаю, — ответил он. — И перезвоню.

— Буду ждать, — ответил Беннет, нажимая кнопку отбоя.

Отрегулировав триммер, чтобы «Сессна» держала ровный курс, Беннет оглядел приборную панель. Внимательно посмо­трел на индикатор топлива. Хватает впритирку. Придержав ручку управления, когда «Сессну» подняло восходящим по­током, он дождался, пока самолет выровняется, а затем налил себе кофе из мятого термоса «Стэнли», прослужившего ему уже почти двадцать лет.

— Позвоню Оверхольту, — сказал Хэнли. — Пусть англичане поднимут в воздух пару истребителей и посадят этот самолет. Тогда все уладится.

— Пусть только перехватывают «Сессну», когда она будет над сушей, — сказал Кабрильо. — Я не хочу еще раз потерять метеорит.

— Постараюсь объяснить доходчиво, — ответил Хэнли.

— Вам далеко до порта на Фарерах?

— Минут двадцать.

— Датчане арестовали яхту?

— Согласно последнему сообщению из Вашингтона, у них на это людей не хватает, — ответил Хэнли. — Все, что они смогли сделать, — послать на холм рядом с аэропортом полицейского. Он следит за судном. Это все, что они смогли сделать сразу же.

Кабрильо на мгновение задумался.

— Ядерную бомбу еще не нашли? — спросил он.

— По имеющейся информации, пока что нет.

— Она может находиться на яхте, — заметил Хуан.

— Оверхольт сказал, что его источник сообщил ему: бомбу перевозят на старом грузовом судне.

— Кто бы ни были эти парни, им явно нравится передавать груз из рук в руки, причем на воде, — сказал Кабрильо. — Есть большая вероятность того, что они попытаются встретиться с этим грузовым судном в открытом море и взять на борт бомбу.

— Что же тогда делать нам?

— Посоветуй Оверхольту дать яхте возможность выйти в море. Держитесь подальше от нее, на «Орегоне». Пусть с этим разбирается американский или британский военный флот. Они могут задержать яхту в море, так куда меньше риска.

— Звоню Оверхольту прямо сейчас, — ответил Хэнли. — Из­ложу все наши рекомендации.

Телефон умолк. Кабрильо откинулся в кресло. Он понятия не имел, что метеорит и ядерная бомба находились в руках у двух совершенно разных групп.

Одна из них планировала нанести удар во имя ислама.

Вторая планировала ударить в самое сердце ислама.

И тех и других вела вперед ненависть.

Как только «Гольфстрим» приземлился в Лас-Вегасе, Трюйт, оставив Гундерсона и Пильстон в самолете, взял такси. Пого­да была ясная и солнечная, с гор дул легкий ветерок. В сухом прозрачном воздухе все выглядело, как под увеличительным стеклом. Даже горы в нескольких милях вдали, казалось, были рядом и их можно было коснуться рукой.

Кинув сумку на заднее сиденье, Трюйт сел на переднее, ря­дом с водителем.

— Куда? — спросил тот голосом, похожим на голос Шона Коннери, но хриплым от табака.

— «Дримуорлд», — ответил Трюйт.

Водитель включил скорость и повел машину прочь от аэро­порта.

— Уже останавливались в «Дримуорлд»? — спросил таксист, когда они подъехали к знаменитому бульвару Стрип.

— Ни разу, — ответил Трюйт.

— Технологический рай. Рукотворная природа.

Притормозив, водитель пристроился в хвост длинной очере­ди из такси и личных машин, въезжающих в ворота.

— Не забудьте посмотреть на грозу, которую покажут сегодня вечером, — сказал он, поворачиваясь к Трюйту. — Там непрекращающиеся представления.

Очередь продвигалась, и водитель вырулил на подъездную дорогу, ведущую к воротам. Они проехали считаные метры, раздвинув в стороны свисающие полосы мягкого пластика, которые напомнили Трюйту занавеси в холодильных скла­дах, — и тут же оказались в тропическом лесу. Над головой висели ветки. Стекла такси мгновенно запотели от влажно­сти. Водитель подрулил к главному входу в отель и остановил машину.

— Когда выйдете, не забывайте следить за птицами, — ска­зал он. — Мне тут на той неделе клиент рассказал, что не­которые имеют привычку пикировать и прицельно гадить на голову.

Трюйт кивнул. Расплатившись, вышел из машины, открыл заднюю дверь, достал сумку, закрыл дверь и махнул таксисту рукой, давая знак, что тот может ехать. Обернувшись, уви­дел, как швейцар отгоняет от дверей метлой большую черную змею. Глянул вверх, на густой полог листьев и веток, сквозь которые не могло пробиться солнце. Там громко чирикали птицы.

Подняв с земли сумку, Трюйт подошел к столику швейцара.

— Добро пожаловать в «Дримуорлд», — сказал тот. — Будете заселяться?

— Да, — ответил Трюйт, протягивая швейцару водительское удостоверение, выписанное на вымышленное имя, и кредитную карточку на то же имя.

Швейцар провел карточку и нрава через ридер, машина на­

печатала кодовую полоску на клепкой ленте, и он наклеил ее на сумку Трюйта.

— Сумку доставят в ваги номер по специальному конвейеру. Номер подготовят, и багаж будет там через... — швейцар глянул на экран компьютера, — десять минут. Если желаете оформить кредит для казино или что-то еще, внутри подойдите к первому столу. Хорошего вам отдыха в «Дримуорлд».

Трюйт дал швейцару на чай десятку, взял ключ-карту от но­мера и пошел ко входу. Стеклянные двери автоматически разъ­ехались в стороны. То, что Трюйт увидел за ними, заставило его остолбенеть. Было такое впечатление, что внутрь комплекса поместили уголок дикой природы.

Сразу у двери виднелась рукотворная речка, неторопливо несущая свои воды, по которым катались на небольших лодках люди. Слева вдалеке Трюйт разглядел других, карабкающихся по склону искусственной скалы. Со скалы сыпался снег, кото­рый, достигая ее основания, уходил в специально предназна­ченное для него отверстие. Трюйт восхищенно покачал головой.

Дойдя до столика службы информации, он спросил сотруд­ника:

— Как мне пройти к ближайшему бару?

Тот показал вдаль.

— Сразу за Стоунхенджем, сэр, справа.

Трюйт дошел до выстроенной в натуральную величину мо­дели Стоунхенджа. Искусственное солнце на куполе стояло в точке летнего солнцестояния, и тени от камней сложились в одну стрелку, идущую в центр. Найдя дверь в бар, оказавшийся сооружением из толстых досок с соломенной крышей, Трюйт вошел в полутемное помещение.

Бар представлял собой реконструкцию старинного англий­ского придорожного трактира. Дойдя до стула, сделанного из дерева, кожи и кабаньих клыков, Трюйт уселся и поглядел на барную стойку. Она представляла собой цельный брус дерева, огромный, весом, наверное, с мусоровоз.

В баре было пусто, и буфетчица сразу же подошла к нему.

— Грогу или медовухи, мой господин? — спросила она.

Трюйт на мгновение задумался.

— Думаю, медовухи.

— Правильный выбор, — ответила женщина. — Для грога не­много рановато.

— Мысли читаете, — ответил Трюйт, глядя, как буфетчица достала бокал и начала наливать в него напиток из деревянной бочки, стоящей позади нее.

Она была одета в костюм служанки, и полная грудь едва не вываливалась из широкого выреза. Поставив бокал перед Трюйтом, барменша слегка поклонилась и вернулась за стойку. Сидя в полутьме, Трюйт потягивал медовуху и размышлял о человеке, которому пришла в голову мысль создать этот рукотворный парк чудес. И о том, как вломиться к этому человеку в офис.

— Сколько я вам должен? — спросил буфетчицу Трюйт.

— Могу записать вам на счет, — предложила женщина.

— Лучше расплачусь наличными.

— Спецпредложение, утреннее, — сказала буфетчица. — Один доллар.

Трюйт положил на барную стойку пару купюр, прошел через полутемный бар к двери и вышел наружу.

Свернув влево за Стоунхенджем, он оказался в величествен­ном атриуме. Вдалеке виднелась седельная канатная дорога, ве­дущая к вершине горнолыжного спуска, закрытой клубящимися облаками. Проходя мимо подножия, где стоящие на лыжах люди ожидали своей очереди на подъемник, он поглядел, как пара других скатываются вниз, вздымая клубы искусственного снега, на вид почти не отличающегося от настоящего. Пройдя дальше, подошел к справочной и спросил:

— У вас есть карты отеля?

Мужчина улыбнулся, достал из-под стола карту и отметил их местоположение фломастером.

Трюйт подал ему свою ключ-карту.

— Как мне найти свой номер? — спросил он.

Сотрудник прокатил карту через ридер и поглядел на экран компьютера. Потом снова взял карту и сделал отметки на полях фломастером.

— Спуститесь по Реке Мечты на лодке до Совиного Каньона, вам надо будет сойти у штрека номер семнадцать. Потом сесть на лифт номер сорок один, который и доставит вас на нужный этаж.

— На словах выглядит просто, — ответил Трюйт, забирая кар­ту и убирая в карман ключ-карту.

— Вам туда, сэр, — махнул рукой сотрудник.

Пройдя от справочной метров тридцать, Трюйт очутился у рейлинга, идущего вдоль берега реки в сторону лодочной стан­ции. Там ожидали пассажиров покачивающиеся на воде каноэ. Они были прикреплены к тросам, наподобие кабинок карусели, и кружили по реке по всей территории отеля. Трюйт забрался в первую же лодку, глянул на пульт управления и ввел штрек но­мер семнадцать. Откинулся на спинку сиденья. Через мгновение каное рванулось вперед и понеслось через каньон со стенами из искусственного камня.

Когда каноэ автоматически остановилось у пункта назначе­ния, Трюйт вылез на берег и пошел в сторону расположенных в ряд лифтов. Найдя сорок первый, он поднялся на этаж и, пройдя но длинному коридору, очутился у двери своего номера.

Внутри номер был украшен в стиле шахтерского городка. Стены обшиты потертыми деревянными панелями, стыки ко­торых были закрыты жестью. У стены стоял посеревший книж­ный шкаф, в котором виднелись старые книги, а у другой сте­ны расположилась оружейная стойка с закрепленными на ней бутафорскими винтовками «Винчестер». Рама кровати была из кованого железа, и она была застелена чем-то, похожим на старое стеганое одеяло. У Трюйта возникло впечатление, что он перенесся в прошлое.

Подойдя к окну, он распахнул занавески и уставился на па­нораму Лас-Вегаса, словно стараясь убедиться в том, что мир снаружи остался тем же самым. Потом закрыл занавески и по­шел в ванную. Хотя она тоже была отделана в старинном стиле, в ней был гидромассажный душ и ультрафиолетовые лампы для загара. Ополоснув лицо водой, Трюйт вытерся полотенцем и вернулся в комнату, чтобы позвонить Хэнли.

— Хикмэн в состоянии устроить крупную операцию, — ска­зал он, когда Хэнли взял трубку. — Это совершенно точно. Этот

его отель — что-то невероятное. Как тематический парк с игро­выми автоматами.

— Хальперт все еще работает над его досье, — ответил Хэн­ли. — Но этот человек скрытен. Ты еще не придумал план, как обыскать его офис?

— Пока нет, но уже в процессе.

— Будь поосторожнее, — напомнил ему Хэнли. — Хикмэн очень влиятелен, и нам не надо шума, если выяснится, что он ни при чем.

— Залезу и вылезу настолько тихо, как только смогу, — от­ветил Трюйт.

— Тогда удачи, мистер Фелпс.

Нажимая кнопку отбоя, Трюйт принялся насвистывать ме­лодию из фильма «Миссия невыполнима».

Сидя за столом с выезжающей панелью, Трюйт разглядывал карту отеля и план здания, который передал по факсу на «Голь­фстрим» Хэнли, еще до того, как они приземлились в Вегасе. Потом он принял душ, переоделся и вышел из номера. Спустил­ся вниз на лифте, сел в каноэ и добрался до главного входа. По­том вышел наружу и поймал такси. Объяснив водителю, куда ему нужно, откинулся в кресло и стал ждать.

Спустя пару минут водитель остановил машину у самого высокого отеля в Лас-Вегасе. Расплатившись, Трюйт вышел наружу. Войдя в вестибюль, купил билетик и сел на скорост­ной лифт, который поднял его на смотровую площадку отеля. Оттуда открывался вид на весь город как на ладони.

Пару минут Трюйт просто оглядывал панораму, а затем по­дошел к одному из обзорных биноклей. Бросив в автомат пару монет, прильнул к окуляру. Другие туристы непрестанно вер­тели биноклями по сторонам, но Трюйт сосредоточил внимание на одном конкретном месте...

Завершив предварительную разведку, Трюйт спустился вниз на лифте, снова поймал такси и вернулся в «Дримуорлд». Для дела было еще рановато, и, зайдя в номер, он прилег вздремнуть. Проснулся сразу после полуночи. Сделал себе чашку кофе, воспользовавшись стоящим в ванной чайником. Медленно выпил ее, окончательно просыпаясь. Затем побрился, снова принял душ и вернулся в комнату.

Порывшись в сумке, он достал оттуда черные джинсы и фут­болку и надел их. Следом извлек из сумки черные ботинки с обрезиненной подошвой и обулся. Переложив вещи в сумке, вызвал коридорного и распорядился, чтобы сумку доставили к выходу из отеля. Через десять минут ее должен был забрать Гундерсон. Прежде чем покинуть номер, Трюйт достал из сумки странный пухлый рюкзачок и надел его на плечи. Спустившись вниз, сел в каноэ и отправился в казино.

Внутри сидели за игральными столами и стояли у игральных автоматов толпы отпускников с красными от бессонных ночей глазами. Казино приносило доход круглые сутки. Пройдя через него, Трюйт очутился в торговом центре отеля.

Торговый центр был настоящим раем шопоголика. Здесь расположились магазины и бутики семидесяти пяти извест­нейших торговых марок, которые стояли вдоль мощеного тро­туара. Около двадцати магазинов дизайнерской одежды, обуви, магазины сумок, ювелирные, книжные, несколько ресторанов. Трюйту еще предстояло убить некоторое количество времени; он вошел в книжный магазин, взял с полки последний роман Стивена Гудвина и принялся листать его. Гудвин, молодой пи­сатель родом из Аризоны, последние пару месяцев держался на верхних строчках списка лидеров продаж. Трюйт не купил книгу в этот раз, но взял ее на заметку, решив, что купит ее, когда будет уезжать из Лас-Вегаса. Выйдя из книжного, он пошел в ресторан с барбекю и заказал жареные ребрышки и чай со льдом. Поев, решил, что пора действовать.

У пентхауса Хикмэна, возвышающегося над «Дримуорлдом», были балконы со всех четырех сторон. К ним вели стеклянные двери, а на балконах стояло множество аккуратно подстрижен­ных деревьев в кадках. Бельведер пентхауса был пирамидаль­ным, со сверкающей медью крышей. Точечные светильники подсвечивали деревья и кровлю.

Добравшись на лифте до предпоследнего этажа, Трюйт про­крутил в памяти план здания. Выйдя из лифта, оглядел коридор. Там никого не было. Пройдя до конца холла, он нашел серебри­стую металлическую лестницу, закрепленную на стене. Забрав­шись по ней, очутился у двери, закрытой на накидной замок. Достав из кармана тонкую пластиковую трубку, вставил ее в замок и повернул небольшую ручку.

Ручка привела в действие химическую смесь, которая мгно­венно затвердела внутри замочной скважины. Через пару секунд Трюйт крутанул трубку, и замок открылся. Вынув отмычку из замка, он открыл дверь и пробрался внутрь.

На плане эта зона была обозначена как служебный проход. Вокруг по стенам висели кабели и трубопроводы. Трюйт закрыл за собой дверь, включил фонарик и медленно пополз по проходу туда, где, согласно плану, должна была находиться другая дверь, ведущая на балкон.

Разглядывая балкон со смотровой площадки отеля, Трюйт заметил, что одна из раздвижных дверей приоткрыта. Это было наилучшей возможностью для незаметного проникновения в пентхаус. Добравшись до двери, находящейся под балконом, Трюйт достал еще одну пластиковую трубку, открыл замок, аккуратно открыл дверь и выглянул наружу.

Он не заметил никаких признаков срабатывания какой-либо сигнализации, как и датчиков.

Пригнувшись, чтобы не быть замеченным, Трюйт вылез на балкон, закрыл дверь и пополз к приоткрытой двери. Медленно приоткрыв ее побольше, он заглянул внутрь. Никого не увидев, тихонько вошел внутрь.

Трюйт оказался в огромной гостиной пентхауса. Посреди была переговорная, скамьи с обивкой, полукругом расстав­ленные у каменного камина. Сбоку, освещенная лишь лампой, установленной над плитой, располагалась утилитарного вида кухня. С другой стороны был большой бар с пивными кранами, торчащими из стены. Небольшие скрытые светильники слегка освещали гостиную, создавая приятный полумрак. Из скрытых в стенах динамиков тихонько играл кантри.

Трюйт принялся тихонько пробираться через гостиную туда, где, согласно плану, должен был находиться кабинет Хикмэна.

«Лариса» вползла в порт острова Шеппи и ошвартовалась. Взяв поддельные документы на груз, капитан пошел вверх по дороге, к таможенной конторе. У дверей уже стоял человек, за­крывая ее на ночь.

— Мне просто зарегистрировать прибытие, — сказал капитан.

Мужчина открыл дверь и вошел внутрь. Даже не включая свет, он подошел к высокому столу и взял со стеллажа печать. Открыв коробку с чернильной подушечкой, ткнул в нее печать и махнул рукой в сторону пачки листов в руке капитана. Взяв документы, положил их на стол и проштамповал.

— Добро пожаловать в Англию, — сказал таможенник, мах­нув рукой в сторону выхода.

Он уже принялся снова закрывать дверь, когда капитан об­ратился к нему:

— Не знаешь какого-нибудь врача поблизости?

— В паре кварталов дальше, — ответил таможенник. — И еще квартал на запад. Но он сейчас не принимает. Можешь сходить к нему завтра, когда придешь сюда, чтобы оформить декларацию.

Таможенник ушел, а капитан вернулся на «Ларису» и стал ждать.

Для завсегдатаев прибрежного бара в Шеппи Небиль Лабатиби, наверное, выглядел как гей, ищущий партнера. Вряд ли им такое нравилось. Лабатиби был одет в итальянскую спортивную куртку, блестящие шелковые брюки и шелковую рубашку, рас­стегнутую у ворота, открывающую висящую у него на шее золотую цепочку. От него сильно пахло гелем для волос, дорогим табаком и одеколоном.

— Налей пинту, — сказал он бармену, невысокому крепышу с бритой головой, покрытому татуировками, в потрепанной фут­болке.

— Точно не хочешь ничего фруктового, приятель? — тихо спросил бармен. — Дальше по дороге есть заведение, где делают гадкий дайкири с бананом.

Сунув руку в карман спортивной куртки, Лабатиби достал пачку сигарет, закурил и выпустил дым в лицо бармену. Тот был похож на наемного работника на карнавале, которого уволили, чтобы не распугивать клиентов.

— Нет, «Гиннесс» меня вполне устроит, — сказал Лабатиби.

Выслушав его, бармен не шелохнулся.

Лабатиби вынул купюру в пятьдесят фунтов и подвинул в его сторону.

— Остальным мужикам выпивка за мой счет, — сказал он, обведя рукой бар, где сидели с десяток клиентов. — Вижу, они этого заслужили.

Бармен глянул в угол бара, где сидел хозяин, бывший рыбак, без пары пальцев на правой руке, потягивающий эль. Тот со­гласно кивнул, и бармен потянулся за стаканом.

Даже если этот араб и хлыщ гулящий, здесь не место, чтобы отказывать клиенту, платящему наличными. Лабатиби налили стакан стаута, и он отпил глоток. Вытерев верхнюю губу рукой, огляделся. Не бар, а настоящий хлев. Стулья, стоящие у поцара­панных потертых столов, не в цвет. Закопченный камин, в кото­ром горит уголь. Даже барная стойка, у которой сидел Лабатиби, за годы покрылась царапинами от ножей. Пахло потом, рыбьими потрохами, соляркой, мочой и машинным маслом.

Отпив еще глоток, Лабатиби поглядел на золотые наручные часы «Пиге».

Неподалеку от бара, на возвышенности, откуда открывался вид на порт, стояли двое его людей, следя за «Ларисой» через бинокли с приборами ночного видения. Большая часть команды покинула судно, чтобы провести ночь в городке, свет горел лишь на корме, в каюте капитана.

Двое других арабов, в порту, катили по пирсу тележку, напол­ненную мусором. Проходя мимо «Ларисы», они остановились и навели на судно счетчик Гейгера. Звуковой сигнал был вы­ключен, но стрелка индикатора показала то, что они и ожидали увидеть. И они медленно пошли дальше, к краю порта.

Милос Кустас, капитан «Ларисы», был в трюме. Он приче­сался, натер мазью покраснение на руке, даже не зная, зачем это делает. С того момента, как он купил мазь, от нее не было никакого толку. Остается лишь надеяться, что врач, к которому он сходит завтра, выпишет ему что-нибудь получше.

Закончив прихорашиваться, Кустас вышел из каюты и под­нялся на палубу. По плану он должен бы встретиться с заказ­чиком в баре на берегу.

Лабатиби едва пригубил «торой стакан «Гиннесса», когда Кустас вошел в бар. Лабатиби обернулся, чтобы посмотреть на вошедшего, и сразу понял, что это тот, кого он ждет. Кустаса было бы узнать не сложнее, чем если бы на нем была футболка с надписью «Капитан греческого судна». В мешковатых штанах, свободной белой футболке с капюшоном и сдвинутой набок кепке он походил на всех остальных греков, привыкших жить у моря.

Заказав Кустасу узо, Лабатиби жестом подозвал его.

Они были террористами, а не идиотами. Как только двое с биноклями убедились в том, что Кустас вошел в бар, те, которые везли тележку, развернулись и пошли к «Ларисе». Остановив­шись рядом с судном, быстро перелезли через борт и начали поиски. За считаные минуты нашли ящик с ядерной бомбой и радировали наблюдателям на берегу, которые уже сидели в ка­бине взятого напрокат грузовика. Машина тут же подъехала к краю пирса, а двое террористов уже перетаскивали груз через борт. Приподняв пластик с наклеенным сверху для маскиров­ки мусором, они погрузили ящик на тележку, специально укре­пленную для перевозки такого груза. Один принялся толкать тележку, другой — тянуть, и они двинулись вдоль пирса.

Лабатиби и Кустас сели за столик у задней стены бара. Их окутывал густой запах от находящейся неподалеку уборной. Ку­стас уже допивал вторую рюмку узо, заметно оживясь.

— Так что же это за такой особый груз, за который вы так хорошо заплатили? — с улыбкой спросил он Лабатиби. — Ты же араб, а ящик тяжелый, так что, думаю, вы занимаетесь кон­трабандой золота.

Лабатиби кивнул, ничего не говоря ни в подтверждение, ни в отрицание.

— Если так, думаю, мне полагается премия, — сказал Кустас.

Как только ящик с бомбой погрузили в машину, дозорные тут же завели мотор и поспешно уехали. Двое других подкатили тележку к краю пирса и столкнули в воду. Потом подбежали к стоявшему неподалеку мотоциклу, забрались на него, завели мотор и поехали вверх по дороге, в сторону бара.

Лабатиби не ненавидел греков столь же сильно, как европей­цев, но тоже недолюбливал. Он считал их шумными, нахальны­ми и, но большей части, невоспитанными. Кустас выпил уже две рюмки, но и не подумал угостить Лабатиби. Махнув рукой бармену, араб встал из-за стола.

— Когда вернусь, поговорим о премии, — сказал он. — Сейчас мне надо сходить в уборную. Бармен наливает следующие пор­ции, почему бы тебе не подойти к бару и не забрать их?

— У меня в рюмке еще кое-что осталось, — ухмыльнувшись, ответил Кустас.

— Можешь допить, когда вернешься за стол, — сказал Лаба­тиби, уходя.

Уборная оказалась не лучше надворных деревенских туале­тов. Она была едва освещена, и там скверно пахло. К счастью, Лабатиби точно помнил, куда он положил таблетку. Вынув из кармана обернутую фольгой упаковку, развернул ее и, зажав таблетку в руке, поспешно пошел обратно к столу.

Кустас стоял у бара, уговаривая бармена, чтобы тот налил побольше узо ему в рюмку. Внимательно поглядел, как бармен наклонился, взял бутылку и долил рюмку доверху. В этот мо­мент в дверь бара заглянул худощавый темнокожий мужчина, огляделся и тут же вышел обратно. Лабатиби уже садился, но увидел поданный ему сигнал о том, что выемка прошла удачно.

Раздавив таблетку, он высыпал ее во вторую рюмку узо, ко­торая была полна еще на треть.

Уселся, глядя, как грек идет обратно, держа в руках стаканы. Сквозь стену донесся еле слышный рокот мотоцикла.

— Бармен еще денег хочет, — сказал Кустас, сползая в крес­ло. — Сказал, что те, что ты дал, уже кончились.

Лабатиби кивнул.

— Пойду, схожу к машине, возьму еще. Допить не успеешь, как вернусь.

— А когда мы обсудим премию? — спросил Кустас, поднимая недопитую рюмку, приложил к губам и отпил.

— Премию, да как и процедуру передачи груза, — ответил Лабатиби, вставая. — Я так понимаю, ты берешь золотом?

Кустас кивнул. Лабатиби пошел к двери. Грек сидел доволь­ный. Он выпил узо, ему светило неожиданное богатство — все было просто отлично. И продолжало быть, пока он не почув­ствовал боль в груди.

Лабатиби жестом показал бармену, что ему надо ненадолго выйти, подняв один палец. Покинув бар, он подошел к своему «Ягуару». На улице не было ни души; ее едва освещали пара­тройка фонарей, а по обочинам валялся мусор. Проспект несбывшихся надежд и разбитых мечтаний.

Лабатиби никогда не задумывался и не колебался. Открыв брел­ком дверь машины, он залез внутрь и завел мотор. Отрегулировав громкость CD-плейера, включил скорость и плавно тронулся.

Когда владелец бара выскочил на улицу, чтобы сказать кра­сиво одетому иностранцу, что его товарищу плохо, он увидел лишь исчезающие в конце улицы габаритные огни «Ягуара». В следующее мгновение машина миновала вершину холма и исчезла из виду.

Британские полицейские не имели обыкновения приезжать в бары, если там кто-то умер. Это случалось слишком часто, и обычно причины были совершенно очевидны. Поэтому для того, чтобы поднять с постели инспектора Чарльза Харрелсона, по­требовался звонок патологоанатома. Полицейский совсем не обрадовался, приехав на место. Набив табаку в трубку, он рас­курил ее и поглядел на тело. Покачал головой.

— Маки, и ради этого ты меня разбудил? — спросил он па­тологоанатома.

Дэвид Макелсон проработал с Харрелсоном почти два десят­ка лет и хорошо знал, что инспектор всегда бывает раздражен, когда его не вовремя разбудили.

— Хочешь чашку кофе, Чарльз? — тихо спросил Маки. — Ду­маю, ради нас у них и это найдется.

— Нет, если есть возможность лечь спать обратно, — ответил Харрелсон. — И, думаю, так оно и будет, судя по внешнему виду этого несчастного.

— А я думаю, она тебе пригодится, — сказал Маки.

Откинув простыню, которой было накрыто тело Кустаса, он

показал на красные пятна на руках покойного.

— Знаешь, что это? — спросил он Харрелсона.

— Понятия не имею, — ответил тот.

— Это радиационные ожоги, — сказал Маки, открывая банку с нюхательным табаком и отправляя щепотку себе в нос. — Ну как, Чарльз, ты рад, что я тебя разбудил?

Мельком увидев «Сессну», Адамс махнул рукой Кабрильо и показал на экран навигационного компьютера.

— Через пару минут достигнет берега, — сказал он по вну­тренней связи.

— Остается лишь надеяться, что там его встретят королев­ские ВВС, — ответил Кабрильо. — Тогда с этим будет покончено. Как у нас с топливом?

Адамс показал на прибор. Встречный ветер сыграл свою роль, стрелка болталась почти у нуля.

— Мы уже выбрали почти весь резерв, босс, но, чтобы до­браться до суши, хватит. Дальше — без вариантов.

— Сядем и дозаправимся, — уверенно ответил Кабрильо. — Как только Хэнли подтвердит, что истребители перехватили цель.

Но в этот момент Хэнли пробивался сквозь административ­ные препоны на обеих сторонах океана.

— Какого хрена, что значит — нет самолетов? — спросил он Оверхольта.

— Британцы могут поднять истребители не раньше чем че­рез десять минут, — ответил тот. — Из Минденхолла, который сильно южнее. А в Шотландии у них сейчас ничего нет. Что еще хуже, их базы на юге тоже еле сводят концы с концами, как и наши. Основные силы истребительной авиации отправлены в Ирак и Африку, нам в помощь.

— А у Штатов нет поблизости авианосца? — спросил Хэнли.

— Ни одного, — ответил Оверхольт. — Ближайший корабль поблизости — ракетный фрегат, тот самый, которому был отдан приказ перехватить яхту, идущую от Фарерских островов.

— Мистер Оверхольт, у нас проблемы, — сказал Хэнли. — Ваш друг Хуан, думаю, сейчас летит на последних каплях бензина. Если мы никого не пришлем ему на помощь, то снова потеряем метеорит. Мы свою работу делаем, но нам нужна поддержка.

— Понимаю, — ответил Оверхольт. — Дайте мне подумать, что я могу сделать, и я перезвоню.

Телефон умолк. Хэнли поглядел на карту на мониторе в по­сту управления. Радарная метка, обозначающая «Сессну», как раз пересекала береговую линию. Он снова начал набирать но­мер.

— Да, сэр, — ответил пилот «Челленджера-604», стоящего в аэропорте Абердина. — Мы запускаем турбины каждые полчаса, чтобы держать двигатели прогретыми. Сможем взлететь сразу же, как получим разрешение на взлет.

— Цель только что пересекла береговую линию у Кейп-Рат, — сказал Хэнли. — Поэтому сначала летите на запад, а потом на север. Нынешний курс цели — на Глазго.

— Что делать, когда догоним?

— Просто летите рядом, — ответил Хэнли. — Пока не при­летят британские истребители.

Пока первый пилот беседовал с Хэнли, второй уже получил разрешение на взлет и жестом дал знать командиру.

— Мы только что получили разрешение на взлет, — сказал пилот Хэнли. — Что-нибудь еще?

— Глядите за нашим командиром. Он на вертолете «Робин­сон», и у них кончается топливо.

— Будет сделано, сэр, — ответил пилот, двигая вперед секто­ры газа и начиная выруливать к взлетной полосе.

Туман начал оседать на лобовом стекле «Челленджера». Са­молет проехал по рулежной дорожке в сторону взлетной поло­сы. Судя по облакам на севере, погода обещает стать еще хуже. Остановив самолет на взлетной полосе, пилот начал проверку систем перед взлетом. А затем вывел секторы газа вперед до упора, и самолет начал разгоняться.

Джеймс Беннетт озабоченно поглядел на указатель топлива. С тем, что у него есть, он не долетит до Глазго. Он слегка довер­нул самолет влево. Главное — лететь над сушей, на случай если придется экстренно садиться, поэтому теперь он решил лететь на юг на Инвернесс, а затем свернуть на запад, к Абердину. Еще повезет, если он сможет туда долететь. Но Беннетт не относил себя к везучим.

И тут зазвонил телефон.

— У нас проблема, — сказал собеседник. — Мы только что перехватили переговоры британцев. Они поднимают пару ис­требителей, чтобы перехватить тебя. До того как они тебя пой­мают — минут пятнадцать.

Беннетт глянул на часы.

— Да уж, проблема, — быстро сказал он. — Мне и так при­шлось изменить курс, топливо кончается. Я не смогу добрать­ся до Глазго, как мы планировали. В лучшем случае долечу до Абердина. И вряд ли успею сделать это раньше, чем прилетят истребители.

— Даже если бы ты успел дозаправиться на Фарерах, это ниче­го не решило бы, и Глазго отпадает. Истребители прилетят рань­ше. Что там с вертолетом? Как думаешь, он все еще на хвосте?

— Не видел его с того времени, как улетел с островов, — от­ветил Беннетт. — Полагаю, они повернули обратно.

— Хорошо, — сказал собеседник. — Тогда мой план сработает. Возьми карту.

Беннетт развернул карту Шотландии.

— Взял, — сказал он.

— Инвернесс видишь?

— Ага, — глянув на карту, ответил Беннетт.

— К югу от него большое озеро.

— Вы шутите, — сказал Беннетт.

— Ничуть, — ответил собеседник. — Лох-Несс. Полетишь вдоль восточного берега. На земле будет группа, на грузовике. Они пустят дым, чтобы ты их заметил.

«Пустить дым» на военном жаргоне означало зажечь дымо­вую шашку, чтобы обозначить позицию.

— И что? — спросил Беннетт.

— Пойдешь на малой высоте и сбросишь груз через дверь, — сказал собеседник. — Они его подберут, а остальное — их дело.

— А что со мной? — спросил Беннетт.

— Позволишь истребителям посадить тебя в аэропорту, — сказал собеседник. — Они обыщут «Сессну», ничего не найдут и решат, что произошла ошибка.

— Великолепно, — сказал Беннетт.

— Я тоже так считаю, — ответил собеседник, завершая раз­говор.

«Робинсон» с Кабрильо и Адамсом на борту миновал скали­стый берег. Адамс поднял руку с выставленным большим паль­цем и заговорил по внутренней связи.

— Похоже, живы будем, — сказал он. — Если топливо кончит­ся прямо сейчас, я посажу машину на авторотации.

— Надеюсь, у тебя есть опыт, если дойдет до этого.

— Я пару раз в неделю тренируюсь, — ответил Адамс. — На всякий случай.

Облака становились все плотнее, по мере их полета в глубь острова. Время от времени сквозь них проглядывали покрытые снегом вершины гор и холмов северной Шотландии. Секунд тридцать назад Кабрильо мельком заметил мигающий хвосто­вой огонь «Сессны», летящей выше.

— Истребители вот-вот прибудут, — сказал он и взял в руку спутниковый телефон, чтобы позвонить Хэнли.

«Орегон» полным ходом шел на юг от Фарерских островов. Скоро придется решать, идти ли на запад, вдоль побережья

Шотландии и Ирландии, или на восток, между Шетландскими и Оркнейскими островами, в Северное море. Хэнли глядел на проложенные на экране курсовые линии, когда зазвонил теле­фон.

— Доложи статус, — сразу же сказал Кабрильо.

— У Оверхольта трудности с тем, чтобы поднять в воздух британские истребители, — ответил Хэнли. — Последнее, что я знаю, — это что они взлетели из Минденхолла. Если даже они пойдут на сверхзвуке, то прилетят через полчаса, где-то так.

— У нас топлива не хватит на полчаса, — сказал Кабрильо.

— Извини, Хуан, — ответил Хэнли. — Я поднял «Челлен- джер» из Абердина, чтобы он преследовал «Сессну», пока не прилетят истребители. Они обнаружат ее радаром и доложат. Мы поймаем этого парня, не беспокойся.

— Что там с яхтой?

— Вышла из порта на Фарерах десять минут назад, идет пол­ным ходом, — доложил Хэнли. — Американский ракетный фре­гат вышел на перехват, в Атлантике.

— Хоть что-то хорошее, — ответил Кабрильо.

Хэнли посмотрел на монитор, туда, где виднелись радарные отметки «Сессны» и «Робинсона». По громкой связи доклады­вал текущую информацию второй пилот «Челленджера». Их самолет тоже обнаружил оба летательных аппарата радаром и быстро приближался к ним.

— Сейчас «Сессна» летит мимо Инвернесса, — сказал он. — «Челленджер» уже следит за ней по радару. Сколько топлива у тебя осталось?

Кабрильо обратился к Адамсу по внутренней связи:

— Мы сможем долететь до Инвернесса, прежде чем у нас кон­чится топливо?

— Думаю, да, — ответил Адамс. — Когда мы пересекли бере­говую линию, подул попутный ветер.

— До Инвернесса долетим, — сказал Хэнли Кабрильо.

Хэнли уже было хотел посоветовать Кабрильо и Адамсу сесть

и дозаправиться, но не успел. В этот момент на связь снова вы­шел второй пилот «Челленджера». «Сессна» внезапно начала снижение, доложил он.

— Хуан, с «Челленджера» доложили, что «Сессна» снижает­ся, — быстро сказал Хэнли.

Инвернесс, согласно навигационному компьютеру «Робин­сона», был километрах в трех впереди.

— Где он собирается сесть? — спросил Кабрильо.

— Похоже, на восточном берегу Лох-Несс.

— Позвоню позже, — сказал Хуан Хэнли, нажимая кнопку отбоя.

Погода становилась все хуже. По лобовому стеклу «Робинсо­на» начали стекать струи дождя. Адамс включил систему анти­обледенения и задумчиво поглядел на индикатор топлива.

— В чудовищ веришь? — спросил его Кабрильо.

— Только в грузовиков-чудовищ, — ответил Адамс. — А что?

Кабрильо показал на карту. Там как раз появилось продолго­ватое изображение озера Лох-Несс.

— По словам Хэнли, «Сессна» идет на посадку вдоль восточ­ного берега Лох-Несс.

За последние пару минут Адамс всего пару раз мельком ви­дел внизу землю в разрывах облаков.

— Не думаю, — ответил он.

— Почему?

— Холмов много, сесть негде.

— Тогда... — начал Кабрильо.

— Он собирается сбросить груз, — закончил за него Адамс.

Как только выяснилось, что вылетевшую с Фарерских остро­вов «Сессну» преследует вертолет, руководитель операции при­казал двоим из четверых, ожидавших самолет в Глазго, сломя голову мчаться на север. Они проехали больше полутора сотен километров до Лох-Несса меньше чем за два часа и были на месте, ожидая дальнейших приказаний. Десять минут назад они получили приказ ехать вдоль восточного берега, найти безлюд­ное место и ждать дальнейших инструкций. Две минуты назад поступил приказ зажечь дымовую шашку и ждать сброса груза.

Они сидели в кузове грузовика, открыв двери и глядя, как дым подымается к небу сквозь дождь. Самолет мог прилететь в любой момент.

— Слышал? — спросил один, уловив звук летящего самолета.

— Да, становится громче, — ответил второй.

— Я-то думал, наш парень летит на...

Беннетт лихорадочно дергал ручку управления и педали. Пролетающий мимо «Челленджер» создал сильную турбулент­ность. Кто бы там ни сидел за штурвалом этого частного самоле­та, он либо безумец, либо неумеха. Даже такой крохотный само­лет, как «Сессна», должен был быть виден на экране его радара.

— Шестьдесят метров, — доложил второй пилот «Челлендже­ра». — Если откажет двигатель, из нас будут отбивные.

— Гляди в окно, — приказал первый пилот. — Сделаю один проход и пойду вверх.

«Челленджер» пронесся над землей, едва не задевая вершины холмов. Из инверсионной струи реактивных двигателей посы­пались хлопья снега. Через лобовое стекло показался высокий холм. Пилот взял штурвал на себя, а затем снова снизился, и они оказались над озером.

— Вон там, — сказал второй пилот, показывая на грузовик, стоящий на восточном берегу озера, ближайшем к Инвернес­су. — Вижу дым.

Глянув на грузовик, пилот снова взял штурвал на себя, на­бирая высоту.

— «Орегон», — сказал он, когда они снова вышли на безо­пасную высоту и набрали крейсерскую скорость. — Грузовик на восточном берегу, горит сигнальная дымовая шашка. Когда прилетят истребители?

— «Челленджер», истребителям лететь еще пятнадцать ми­нут, — ответил Хэнли.

— Они пытаются сбросить груз, — сказал пилот «Челлен­джера».

— Доклад принят.

— Они попытаются сбросить груз, — сказал Кабрильо сразу же, как Хэнли ответил на звонок.

— Знаем, — ответил тот. — Сам собирался звонить. «Челлен­джер» прошел на низкой высоте, они заметили грузовик и горя­щую дымовую шашку на восточном берегу.

— Мы только что мельком видели «Сессну», — сказал Ка­брильо. — Она прямо перед нами. Через считаные минуты мы будем у озера.

— Что с топливом?

— Топливо?.. — спросил Кабрильо Адамса.

— Я ни разу не видел стрелку в таком положении, — ответил тот.

Кабрильо передал его слова Хэнли.

— Бросьте. Садитесь, где получится, — быстро ответил тот.

«Робинсон» пролетел сквозь просвет в облаках, и Кабрильо

поглядел вниз. Там была озерная вода, подернутая рябью от ветра.

— Поздновато, Макс, мы уже над озером, — сказал он Хэнли.

Двое людей, ожидавшие сброса груза у озера, не должны были выходить в эфир, пока не подберут метеорит и не уедут от зоны сброса на безопасное расстояние. Поэтому они и не доло­жили о неожиданно появившемся низколетящем пассажирском самолете. Запросто может быть, что это коммерческий самолет какой-нибудь нефтяной компании, у которого возникли про­блемы. А если и не так, то они все равно ничего не могут с этим поделать. И они продолжали прислушиваться, ожидая появле­ния «Сессны».

Истребитель «Торнадо ADV» британских ВВС пролетел над Пертом, и пилот доложил об этом командованию. До Лох-Несса им было еще шесть минут лету.

— В зоне перехвата отслеживаем пассажирский «Челленджер» и вертолет. Это свои, — сказал он ведомому.

— Вас понял, — ответил ведомый. — Цель — винтовая «Сесс- на-206».

— Пять минут до цели, — доложил на базу ведущий.

Беннетт изо всех сил старался разглядеть горящую дымовую шашку, о которой ему сообщили, как только в зоне видимо­сти оказался северо-восточный берег озера. Стоял туман, шел дождь, и дым был еле виден. Выпустив закрылки, он снизил

скорость до минимальной и снова поискал глазами сигнал. Увидел дым и мигающий фонарь и довернул самолет в нуж­ную сторону.

— Вот и озеро, — сказал Кабрильо.

«Робинсон» быстро нагонял «Сессну». Адамс тоже сбросил скорость и доложил Кабрильо по внутренней связи:

— Он тормозит.

Кабрильо поглядел на экран компьютера.

— Сесть здесь некуда; значит, будет сбрасывать, как мы и думали.

Вертолет уже был над серединой озера, идя следом за «Сессной», которая разворачивалась, выходя на курс вдоль восточно­го берега. Адамс двинул ручку управления вперед, и тут двига­тель зачихал.

Сидя в кабине «Сессны-206», Беннетт поглядел вперед. Раз­глядел и дымовую шашку, и проблесковый фонарь, и грузовик. Снизившись еще сильнее, протянул руку и открыл замок двери со стороны пассажирского кресла. Подтолкнул ящик с метео­ритом к самому краю. Еще минута, и он сможет открыть дверь, накренить самолет и вытолкнуть ящик.

Билли Джо Ши ехал по восточному берегу Лох-Несс в чер­ном спорткаре «Эм-Джи Ти-Си» 1947 года выпуска. Он был простым коммерсантом из Мидлэнда в Техасе, где ковыряют землю и добывают нефть, а автомобиль купил пару дней назад в Лидсе в автомастерской. Его отец тоже на таком ездил, когда служил здесь на авиабазе, и Билли Джо с малых лет умел во­дить эти машины. Почти три десятка лет назад отец продал машину, и с тех пор Ши мечтал снова обзавестись такой же.

Порывшись в Интернете, заложив дом и взяв отпуск на три недели, он наконец-то исполнил свою мечту. Решил пару не­дель покататься по Англии и Шотландии, а потом отвести ма­шину в Ливерпуль, откуда ее морем доставят в Штаты. Даже с поднятой крышей сквозь боковые двери без стекол лил дождь. Ши взял с пассажирского сиденья ковбойскую шляпу, нахло­бучил на голову, чтобы вода не летела в лицо, поглядел на при­боры и поехал дальше. Миновал стоящий на обочине грузовик. Дальше снова никого не было.

Все вокруг было тихим и мирным, в воздухе пахло мокрым торфом и асфальтом.

— Вижу на радаре истребители, — доложил Хэнли пилот «Челленджера» по спутниковому телефону.

— Как далеко вы от «Сессны»? — спросил Хэнли.

— Близко, — ответил пилот. — Выходим на следующий круг, чтобы пройти над восточным берегом озера, с юга на север. Пройдем как можно ближе к нему, может, помешаем.

Беннетт уже почти вышел к точке сброса. Протянул руку, открыл дверь и начал кренить «Сессну» в сторону. Краем гла­за увидел едущий по дороге старый автомобиль. Сосредото­чился на сбросе, чтобы выбросить груз как можно ближе к грузовику.

И тут впереди появился коммерческий самолет.

— Грузовик на дороге на восточном берегу, — доложил Хэн­ли пилот «Челленджера», проносясь на низкой высоте мимо Беннетта.

— Что там... — начал было Хэнли.

— Вижу «Робинсон»! — крикнул пилот.

— Они видят грузовик? — спросил Хэнли.

— Возможно, — ответил пилот, взяв штурвал на себя и на­бирая высоту. — Но они еще далековато.

— Улетай оттуда, — приказал Хэнли. — Мы только что полу­чили от британских властей подтверждение, что истребители в паре минут лету. Теперь пусть они разбираются.

— Вас понял, — ответил пилот «Челленджера».

На земле двое мужчин у грузовика следили за приближаю­щейся «Сессной».

— Мне кажется, вон там, дальше, — вертолет, — сказал один.

Второй вгляделся в туман.

— Сомневаюсь, — сказал он. — Если бы он был так близко, мы бы услышали шум двигателя и треск несущего винта.

Они увидели, как дверь «Сессны» открылась.

Люди на земле определенно услышали бы шум мотора верто­лета, если бы он работал. Но в кабине «Робинсона» воцарилась зловещая тишина, нарушаемая лишь свистом воздуха, обтека­ющего кабину. Адамс вывел машину в режим авторотации, на­клонил ее вперед и лишь надеялся, что они дотянут до суши.

Кабрильо мельком разглядел на земле грузовик и мигающий световой сигнал, но не стал говорить об этом по внутренней свя­зи Адамсу. У того сейчас и так дел хватало.

Беннетт толкнул коробку, и она вывалилась в дверной проем. Затем он выровнял «Сессну» и начал разворачиваться в сто­рону аэропорта. Набирая высоту, чтобы пройти выше холмов, мельком увидел вертолет, метрах в ста пятидесяти над землей.

Как только он выровняет самолет и ляжет на курс, сразу же позвонит и доложит.

Камень в коробке упал на землю. Метеорит вжался в мягкий наполнитель и не раскололся. Двое мужчин подбежали к коробке и уже подняли ее из грязи, когда воздух наполнил пронзитель­ный свист турбин реактивных истребителей. Подняв головы, они молча поглядели на проносящиеся у них над головой самолеты.

— Давай-ка на хрен убираться отсюда, — сказал первый, пере­хватывая коробку покрепче.

Второй уже бегом мчался к грузовику, чтобы завести мотор, а первый медленно пошел следом с коробкой в руках.

— Думаю, сумею сесть на дорогу! — крикнул по внутренней связи Адамс.

«Робинсон» летел по нисходящей дуге, несомый лишь по­током воздуха, который заставлял несущий винт продолжать вращение. Адамс не терял управления, но вертолет быстро терял скорость. Берег озера и дорога быстро приближались, и он начал выравнивать машину.

Истребители настигли «Сессну» Беннетта на такой скорости, будто появились из ниоткуда. Пролетели в считаных метрах по обе стороны от винтового самолета, ушли вперед и начали ско­ростной вираж, расходясь в стороны. У Беннетта ожило радио.

— Королевские ВВС, — послышался решительный голос. — Вам следует немедленно лететь в ближайший аэропорт и при­землиться. Если откажетесь подчиниться или попытаетесь укло­ниться, будете сбиты. Подтвердите, что слышали это сообщение.

Закончив вираж, истребители пошли встречным курсом пря­мо на Беннетта. Тот покачал крыльями, подтверждая прием со­общения, и потянулся за спутниковым телефоном.

Так близко и так далеко одновременно.

Кабрильо глянул в боковое окно прежде, чем вертолет опу­стился ниже холма. Грузовик и место сброса были меньше чем в километре от них. Даже если Адамс удачно посадит вертолет, к тому времени, когда они выберутся из него и прибегут на место, грузовика, как и метеорита, там уже не будет.

Прижав к груди спутниковый телефон, он приготовился к удару о землю.

Водитель грузовика рывком воткнул передачу и выжал пе­даль газа. Задние колеса забуксовали по мокрой почве, выбра­сывая ее назад. Виляя, машина выехала на асфальт и ринулась на юг.

Поспешно глянув в зеркало заднего вида, водитель убедился, что на дороге никого нет.

Адамс управлял «Робинсоном» с мастерством скрипача. Ювелирно регулируя шаг одной ручкой, он рванул на себя дру­гую в последний момент, когда вертолет был уже в метре от земли. Изменение угла лопастей ротора заставило их оконча­тельно потерять скорость вращения, «Робинсон» на мгновение завис в воздухе в полуметре над дорогой, а затем плюхнулся на нее посадочными лыжами. Удар оказался совсем несильным. Поглядев на Кабрильо, Адамс шумно выдохнул.

— Черт, ты крут, — сказал Хуан.

— Да, нелегко пришлось, — ответил Адамс, скидывая шлемо­фон и открывая дверь.

Вертолет почти полностью перегородил дорогу.

— Если бы у нас было еще на милю топлива, мы бы их пой­мали, — сказал Кабрильо, выбираясь наружу.

Оба выпрямились в полный рост и потянулись.

— Вам бы позвонить мистеру Хэнли и сообщить, что мы их упустили, — сказал Адамс, глядя, как на вершине холма появил­ся автомобиль «Эм-Джи». Ши затормозил, увидев, что дорога заблокирована.

— Один момент, — ответил Кабрильо, глянув на машину.

Ши высунул голову в окно.

— Парни, помощь нужна? — спросил он с характерным те­хасским выговором.

Кабрильо бегом подбежал к машине.

— Американец? — спросил он.

— Родился и вырос там, — с гордостью ответил Ши.

— Мы действуем по прямому приказу президента в целях на­циональной безопасности, — быстро проговорил Кабрильо. — Мне нужна твоя машина.

— Слушай, парень, я ее всего три дня как купил...

— Извини, но это вопрос жизни и смерти, — ответил Кабри­льо, открывая дверь.

Ши дернул ручной тормоз и вылез наружу.

Кабрильо дал знак Адамсу, держа в руке спутниковый теле­фон и залезая в «Эм-Джи»:

— Я позвоню на «Орегон», скажу, чтобы кого-нибудь при­слали тебя дозаправить.

— Так точно, сэр, — ответил Адамс.

Кабрильо нажал кнопку стартера, выжал сцепление, с хру­стом воткнул скорость на стареньком «Эм-Джи», крутанул руль и, тронувшись, заложил резкий разворот.

— Эй, а мне-то что делать? — спросил Ши.

— Оставайся у вертолета! — крикнул сквозь открытое окно Кабрильо. — Мы обо всем позаботимся позже.

Вырулив на прямую, он выжал газ. Машина начала уверен­но разгоняться и через пару секунд уже скрылась за холмом.

Ши подошел к Адамсу, который осматривал посадочные лыжи вертолета.

— Я Билли Джо Ши, — сказал он, протягивая руку. — Не хочешь сказать, что это за человек, что взял мою машину?

— Этот? — переспросил Адамс. — Первый раз в жизни его вижу.

Ричард «Дик» Трюйт проглядывал файлы на компьютере Хикмэна. Их было очень много, и дело продвигалось медленно. В конце концов он решил просто установить связь с «Орегоном» и передать туда все файлы. Включив канал связи, Дик начал пе­редавать данные через спутник. Потом встал из-за стола и начал обыскивать кабинет. Достал из ящика стола несколько стопок бумаг, пару фотографий, сложил и убрал в карман куртки. Он как раз принялся оглядывать книжные полки, когда услышал, как открылась входная дверь и послышались голоса.

— Прямо сейчас? — спросил один.

Ответа слышно не было. Видимо, человек говорил по теле­фону.

— Пять минут назад? — сказал человек громче. — Какого чер­та вы сразу не послали охранников?

В коридоре раздались звуки шагов. Трюйт проскользнул в ванную, находящуюся по соседству с кабинетом, выбежал в до­полнительную спальню и дальше, через другую дверь. Оказался в коридоре, ведущем в гостиную, и начал медленно и тихо про­двигаться вперед.

— Мы знаем, что ты здесь, — снова раздался голос. — Мои охранники уже идут сюда. Лифт заблокирован, так что можешь сдаваться.

Главная ценность любого плана — если предусмотрены не­ожиданности. Лучший план тот, где предусмотрены любые воз­можные. Информация из компьютера Хикмэна продолжала передаваться на «Орегон», и к тому моменту, когда Хикмэн во­шел в кабинет, было передано уже три четверти. Трюйт упустил лишь мелочь — забыл выключить экран компьютера. Войдя, Хикмэн сразу же увидел, что на экране не скринсэйвер, значит, кто-то залез в компьютер.

Подбежав к компьютеру, он выключил его. Быстро проверил ящики стола и нашел флакон, переданный Вандервальдом, на месте.

Пробравшись по коридору, Трюйт очутился в гостиной. Сдвижная дверь все так же была открыта. Быстро пробежав через гостиную, у самого выхода он задел стоящую там скуль­птуру, которая упала и с грохотом разбилась.

Услышав грохот, Хикмэн ринулся в гостиную.

Трюйт уже выскочил в патио, когда Хикмэн вбежал в гостиную и увидел его. Взломщик был одет в черное и двигался уверенно, но из патио было не убежать, а охранники уже были на подходе.

Хикмэн замедлил шаг, наслаждаясь моментом власти.

— Стой, где стоишь, — сказал он, выглядывая в проем две­ри. — Тебе не сбежать.

Мужчина обернулся и поглядел на Хикмэна. Улыбнулся, за­брался на стену высотой по грудь, окружающую патио, кивнул и помахал рукой. Затем, развернувшись, прыгнул со стены во тьму. Хикмэн так и стоял в оцепенении, когда в гостиную вбе­жали охранники.

Слепая вера — сильное чувство. Но это было все, что чувствовал Трюйт, дергая за тросик, закрепленный спереди на куртке. Слепую веру в могущество «Волшебной Лавки» «Орегона». Слепую веру в то, что творение Кевина Никсона сработает. Спустя долю секунды из спинной части куртки вылетел крохотный вытяжной парашют, открывая липучку, идущую по спине. В следующее мгновение за спиной Трюйта развернулись квадратные крылышки, наподобие китайского боевого воздушного змея. Под крыльями на прочных тросах висели закрылки, метр на метр каждый.

Потянув за тросы, Трюйт выровнял траекторию полета и на­чал подтормаживать.

— Готовность, — сказал Гундерсон. — Он спускается, экс­тренно.

Пильстон поглядела вверх и на мгновение увидела Трюйта, когда тот пролетел через лучи осветителя над вулканом. Сде­лав полный круг, он выровнял траекторию полета. Летел в трех метрах над тротуаром, метрах в двадцати впереди джипа. К сча­стью, на тротуаре никого не было: поздней ночью туристы либо уже спали, либо сидели за игровыми столами в казино. Трюйт продолжал лететь по прямой.

Гундерсон крутанул ключ в замке, и двигатель зарокотал. Воткнув скорость, он повел машину следом за Трюйтом. Три метра, два... Но Трюйту еще предстояло совершить посадку. Он начал перебирать ногами, еще находясь в воздухе.

Пара девочек по вызову стояли на углу, в ожидании удачи. Они были одеты в латексные платья и туфли на платформах, волосы были уложены в высокие прически. Одна курила, другая говорила по мобильному, принимая вызов. Трюйт потянул за тросы, схлопывая закрылки, и тут же камнем упал на тротуар. Едва успел начать перебирать ногами и бегом побежал по тро­туару, замедляя скорость. Лишь в полутора метрах от девочек ему удалось перейти на шаг.

— Добрый вечер, дамы, — сказал Трюйт. — Хорошая погода для прогулки.

Позади него с подъездной дороги отеля вылетел красный внедорожник с логотипом «Дримуорлд» на борту. Охранник вдавил педаль газа в пол, колеса визжали по асфальту.

В этот момент Гундерсон и Пильстон на джипе оказались рядом с Трюйтом.

— Влезай! — крикнул Гундерсон.

Трюйт на ходу впрыгнул в машину, на заднее сиденье. Как только он оказался на месте, Гундерсон выжал газ, разгоняя ма­шину по Стрипу. Сумка Трюйта лежала рядом с ним на заднем сиденье. Дик расстегнул ее и достал металлическую коробочку.

— У нас хвост! — крикнул Гундерсон.

— Я заметил, — ответил Трюйт. — Когда скажу, включишь нейтралку и заглушишь мотор.

— Понял, — ответил Гундерсон.

Они уже набрали скорость больше ста сорока, но красный внедорожник догонял их. Развернувшись на заднем сиденье, Трюйт навел коробочку на радиатор машины преследователей.

— Давай! — крикнул он.

Гундерсон переключил скорость на нейтральную и крутанул ключ зажигания. Фары погасли, выключился и гидроусилитель руля. Гундерсон с трудом вертел баранкой, удерживая машину на дороге. Трюйт щелкнул тумблером на коробочке. Мощный радиосигнал вывел из строя блоки управления питанием всех машин, находящихся поблизости. Фары красного внедорож­ника погасли, и преследователи начали терять скорость. Пара такси, ехавших поблизости, тоже встали.

— О’кей, можешь заводить! — крикнул Трюйт.

Гундерсон повернул ключ, и мотор джипа снова зарокотал.

Включив скорость, водитель снова смог вести машину без помех.

— Куда? — крикнул он Трюйту.

— Сумки у вас с собой?

— Мы в отеле только в душ сходили, — ответила Пильстон. — Сумки в самолете.

— Тогда в аэропорт, — ответил Трюйт. — Нам надо сматы­ваться из Вегаса.

Макс Хэнли стоял у компьютера в кабинете Майкла Халь- перта на борту «Орегона». Оба напряженно глядели на экран.

— Значит, передача прервана, — сказал Хальперт.

— Сколько мы успели получить? — спросил Хэнли.

— Начинаю проверять, — ответил Хальперт. — Похоже, не­мало.

— Начинай обрабатывать, — быстро сказал Хэнли. — Как только найдешь что-нибудь ценное, доложишь.

Тут запищал его коммуникатор. В динамике послышался голос Стоуна.

— Сэр, я только что получил сообщение с «Гольфстрима», — доложил Стоун. — Они вылетают из Лас-Вегаса.

— Сейчас буду, — ответил в микрофон Хэнли.

Он быстро миновал коридор и вошел на пост управления. Стоун сидел перед мониторами. Услышав, что вошел Хэнли, он обернулся и показал на экран. Там была карта запада США, на которой красной мигающей меткой был обозначен «Голь­фстрим». Самолет летел на восток, пересекая район Лэйк Мид.

В этот момент у Хэнли зазвонил телефон. Подойдя к пульту, он поднял трубку.

— Хэнли.

— Получили файлы с компьютера? — спросил Трюйт.

— Какую-то часть, — ответил Хэнли. — Хальперт уже с ними работает. Похоже, передача оборвалась на полдороге. У тебя возникли проблемы?

— Объект неожиданно вернулся домой, когда я занялся пере­дачей файлов, — сквозь шум двигателей «Гольфстрима» сказал Трюйт. — Вероятно, он и прервал связь.

— Это значит, что теперь он знает, что за ним кто-то следит.

— Точно.

— Что еще у тебя?

Протянув руку к куртке, висящей на другом кресле, Трюйт достал бумаги и фотографии, украденные из кабинета Хикмэна, включил факс, подсоединенный к беспроводному телефону, и начал сканировать их.

— Перешлю тебе кое-какие фотографии, — сказал он Хэнли.

— Чьи?

— А вот это уже тебе выяснять.

— Да уж, проблема реальная, — сказал президент Лэнгстону Оверхольту.

Час назад премьер-министр Великобритании сообщил ему, что обнаружен капитан греческого судна со следами радиаци­онных ожогов, меньше чем в восьмидесяти километрах от Лон­дона. И сейчас, во время разговора президента с Оверхольтом, защищенные линии связи между двумя странами пульсировали от потоков информации, идущих по ним.

— Мы уже взаимодействуем с русскими, как и с «Корпора­цией», чтобы найти бомбу, — сказал Оверхольт. — Но она все равно попала в Англию.

— И это все, что вы предлагаете мне ответить нашему бли­жайшему союзнику? — спросил президент. — Что мы пытались, но без толку?

— Нет, сэр, — сказал Оверхольт.

— Что ж, если тот, кто за этим стоит, кем бы он ни был, объ­единит бомбу и метеорит, то Лондон и его окрестности могут превратиться в радиоактивную пустыню. Если в вопросе о бом­бе еще можно поспорить, то метеорит — наш прокол.

— Понимаю, сэр, — сказал Оверхольт.

Президент встал из-за стола в Овальном кабинете.

— Слушайте меня внимательно, — сказал он, едва сдерживая гнев. — Мне нужны результаты, и немедленно.

— Есть, сэр, — ответил Оверхольт, вставая, и пошел к двери.

— Кабрильо продолжает отслеживать метеорит, — доложил Оверхольту Хэнли. — По крайней мере так мне доложил пару минут назад пилот вертолета.

— Президент уже рвет и мечет, — сказал Оверхольт.

— Эй, только нас в этом не вините, — ответил Хэнли. — Бри­танские истребители опоздали к столу. Если бы они прилетели вовремя, метеорит был бы в наших руках уже сейчас.

— Согласно последнему докладу британцев, они посадили «Сессну» в аэропорту Инвернесса и готовятся ее обыскивать.

— Ничего они там не найдут, — сказал Хэнли. — Пилот доложил, что груз сбросили с «Сессны», они видели это своими глазами.

— Почему Кабрильо не позвонил, чтобы мы смогли скоорди­нировать действия? — спросил Оверхольт.

— А вот на этот вопрос у меня нет ответа, мистер Оверхольт.

— Собщите мне, когда свяжетесь с ним.

— Да, сэр, — ответил Хэнли, завершая разговор.

«Эм-Джи Ти-Си» ехал, как телега, груженная зерном. Тонкие шины, рычажные амортизаторы и старинная подвеска не шли ни в какое сравнение с теми, которые ставят на спорткары в наше время. Включив четвертую скорость и раскрутив двигатель до оборотов, близких к максимальным, Кабрильо едва разогнал ма­шину до ста двадцати. Держа одной рукой обитое деревом рулевое колесо, он снова откинул пальцем панель спутникового телефона.

Ничего. Может, жесткая посадка. Несмотря на все его по­пытки уберечь телефон от удара, он все-таки стукнулся о при­

борную доску. Может, аккумулятор. Спутниковые телефоны жрут энергию, как кондиционер в квартире толстяка жарким летом в Финиксе. Что бы там ни было, Кабрильо никак не мог добиться, чтобы на аппарате зажегся зеленый огонек.

И тут он увидел грузовик, в паре километров впереди, когда тот поднялся на холм.

Эдди Сэн глянул на Боба Мидоуза, который вел машину. Они подъезжали к острову Шеппи. Гидросамолет «Корпора­ции» доставил их с «Орегона» в аэропорт в пригороде Лондона, где их уже ждал бронированный «Рэйндж Ровер», оставленный для них сотрудниками MI-5 британской разведки.

— Похоже, нам доставили требуемое оружие, — сказал Сэн, роясь в нейлоновой сумке, лежащей на заднем сиденье.

— Теперь, если мы установим, где базируются в Лондоне чле­ны группировки «Хаммади», сможем найти бомбу, обезвредить ее, а председатель разберется с метеоритом, то день будет удач­ным, — уверенно сказал Мидоуз.

— Задача не из легких.

— Ставлю семь из десяти, — ответил Мидоуз, тормозя, чтобы свернуть к порту.

Сэн вышел из «Рэйндж Ровера», пока Мидоуз глушил мотор, подошел к долговязому мужчине со светло-рыжими волосами и протянул руку.

— Эдди Сэн, — представился он.

— Малькольм Роджерс, MI-5, — ответил тот.

Мидоуз вышел из «Рэйндж Ровера» и подошел к ним.

— Это мой напарник, Боб Мидоуз. Боб, это Малькольм Род­жерс из MI-5.

— Рад познакомиться, — сказал Мидоуз, пожимая руку британцу.

Роджерс двинулся в сторону пирса.

— Капитана нашли в местной пивной, тут, на холме. Согласно таможенным записям, он прибыл вчера вечером.

— Он умер от радиации? — спросил Мидоуз.

— Нет, — ответил Роджерс. — Предварительные результаты вскрытия говорят о воздействии яда.

— Какого типа? — спросил Сэн.

— Пока что не установлено, — ответил Роджерс. — Скорее нервно-паралитического.

— У вас есть телефон? — спросил Мидоуз.

Замедлив шаг, Роджерс достал из кармана мобильный и по­глядел на Мидоуза.

— Позвоните патологоанатому и попросите связаться с цен­тром по исследованию болезней в Атланте. Пусть они пришлют токсикологический портрет яда аравийского скорпиона и зме­иных ядов того региона. Возможно, удастся найти совпадение.

Кивнув, Роджерс начал звонить. Пока он разговаривал, Сэн оглядывал порт. Там стояли несколько старых грузовых судов, три-четыре прогулочные яхты и катамаран, палубы которого были усеяны антеннами. По бортам стояли две шлюпбалки. Ближе к корме на палубе стояло множество ящиков и электрон­ной аппаратуры, а за столом сидел мужчина, копаясь в устрой­стве, похожем на миниатюрную торпеду.

— Хорошо, они проверят, — сказал Роджерс, закончив раз­говор.

Они шли дальше и наконец достигли дока. Прошли по трапу, перейдя в другой док, стоящий под прямым углом к первому. На палубе «Ларисы» находились трое людей, но не было со­мнения, что на судне их больше.

— Мы обыскали каждый ее дюйм, — сказал Роджерс. — Ниче­го. Документы подложные, но, опросив команду, мы выяснили, что груз был взят на борт в Украине, неподалеку от Одессы, и оттуда они шли без остановок.

— Экипаж знал, что они везут? — спросил Сэн.

— Нет, — ответил Роджерс. — Ходили слухи, что краденое произведение искусства.

Мидоуз глядел на катамаран.

— Хотите подняться на борт? — спросил Роджерс.

— Кто-нибудь видел человека, вышедшего из пивной, кото­рый встречался там с капитаном? — спросил Мидоуз.

— Нет, — ответил Роджерс. — В этом-то и проблема. Мы не знаем, ни кто он, ни куда отправился.

— Но капитан же не забрал бомбу с собой в пивную, — начал

рассуждать вслух Мидоуз. — Значит, либо ее передал кто-то из экипажа, либо ее выкрали с судна.

— В пивной бомбы никто не видел, а капитан там и умер, — сказал Роджерс.

— Вы «потрясли» команду? — спросил Сэн.

— То, что я сейчас вам скажу, секретно, — предупредил Род­жерс.

Сэн и Мидоуз кивнули.

— То, что мы проделали с экипажем, незаконно с точки зре­ния международного законодательства. И они рассказали нам все, что знали, — тихо сказал Роджерс.

Британцы не стали церемониться. Видимо, греков либо пы­тали, либо накачали наркотиками, либо и то и другое.

— Значит, ни один из членов экипажа не передавал бомбу? — спросил Мидоуз.

— Нет, — ответил Роджерс. — Кем бы ни был тот человек в пивной, у него были сообщники.

— Эдди, почему бы нам не подняться на борт «Ларисы» и не поискать самим? — спросил Мидоуз. — Сходи ты, а я пойду и поговорю с тем парнем на катамаране.

— Мы уже расспрашивали его, — сказал Роджерс. — Он не­множко странный, но совершенно безобидный.

— Скоро вернусь, — сказал Мидоуз, идя вдоль пирса.

Сэн махнул рукой Роджерсу и следом за ним поднялся на борт «Ларисы».

— Сэр, нам надо выбирать. В Северное море или в Атланти­ку? — спросил Стоун.

Хэнли поглядел на отображенную на мониторе динамиче­скую карту. Он понятия не имел, куда направляется Кабрильо, но надо было решать.

— Где гидросамолет?

— Вон там, — ответил Стоун, показывая на мигающую метку на карте. Самолет летел на север, мимо Манчестера.

— Тогда в Северное море, — ответил Хэнли. — Пункт назна­чения — Лондон. Прикажи ребятам на гидросамолете, чтобы летели в Глазго, на подмогу Кабрильо.

— Есть, — ответил Стоун, протягивая руку за микрофоном.

— Хал и, — сказал Хэнли, глянув через плечо на Касима, ко­торый сидел за пультом управления. — Что там с топливом для Адамса?

— Не могу связаться с аэропортом Инвернесса, чтобы со­гласовать доставку, — ответил тот. — Связался с заправочной станцией у Лох-Несс, чтобы они подвезли топливо на место в двадцатилитровых канистрах. Они должны скоро прибыть, уве­рен, Адамс сразу же доложит.

— Проклятье, — ответил Хэнли. — Джордж нам нужен, чтобы помогать председателю.

Линда Росс, специалист по разведке и наблюдению, сидела рядом с Касимом.

— Я связалась с британскими властями и изложила им все, что нам известно. Белый грузовик, едущий в южном направ­лении по дороге от Лох-Несс, на котором, как мы считаем, на­ходится метеорит, и мистер Кабрильо, преследующий его на стареньком «Эм-Джи». Они высылают вертолеты, но машины будут на месте где-то через час.

— «Челленджер» сможет начать наблюдение с больших вы­сот? — спросил Хэнли.

Мгновение все молчали. Стоун застучал но клавиатуре, а по­том показал на монитор.

— Вот съемка местности в реальном времени, — сказал он.

Пелена тумана выглядела будто серое шерстяное одеяло,

укутавшее землю. Видимость у земли на территории Северной Шотландии измерялась футами, а не метрами. В ближайшее время с воздуха тут ничего не сделаешь.

Галифакс Хикмэн кипел от возмущения. Обругав сотрудни­ков службы безопасности всех разом, он поглядел на командира подразделения.

— Вы уволены, — громко сказал он.

Тот молча развернулся и вышел из пентхауса.

— Ты, — обратился Хикмэн к второму по старшинству в груп­пе. — Где этот вор, который сюда забрался?

— Наши люди видели, как он приземлился на улице у «Дримуорлда», — ответил охранник. — Его подобрали двое других, на джипе с открытым верхом. Двое моих людей начали погоню, и тут в их машине накрылась вся электрика. После этого они их потеряли.

— Я хочу, чтобы все люди, какие у нас есть в городе, искали этот джип, — сказал Хикмэн. — Хочу знать, у кого хватило наглости вломиться в мои личные аппартаменты, на самой крыше отеля.

— Мы сейчас же займемся этим, сэр, — поспешно ответил свеженазначенный глава службы охраны.

— Постарайтесь хорошенько, — сказал Хикмэн, уходя в ка­бинет.

Охранники покинули пентхаус, на этот раз не забыв запереть дверь. Хикмэн набрал номер и начал разговор.

Сидя в своем кабинете на борту «Орегона», Майкл Хальперт систематизировал полученные в результате операции Трюйта файлы. Это была неразбериха из корпоративных документов, банковских и брокерских ведомостей и документов на соб­ственность. Документов личного характера либо не было, либо устройство не успело их передать.

Включив поиск по ключевым словам, Хальперт принялся разглядывать переданные с «Гольфстрима» по факсу Трюйтом фотографии. Перекатился, сидя в кресле, к другому компьюте­ру, вставил их в сканер, связался с Госдепартаментом и запустил сравнение с зарегистрированными паспортными фотография­ми. База данных огромна, и поиск может занять пару дней. Оста­вив компьютеры делать их дело, Хальперт отправился в сто­ловую. Сегодня там давали бефстроганов, его любимое блюдо.

— Сэр, нас задержал ракетный эсминец ВМС США, — про­изнес голос в трубке.

— Что ты имеешь в виду? — переспросил Хикмэн.

— Нам было приказано остановиться, иначе нас потопят, — ответил капитан «Фри Энтернрайз».

План Хикмэна рушился на глазах.

— Вы не сможете смыться? — спросил он.

— Никак.

— Тогда вступайте в бой, — приказал Хикмэн.

— Сэр, это самоубийство, — громко сказал капитан.

Хикмэн на секунду задумался.

— Хорошо, тогда попытайтесь тянуть время как можно дольше.

— Есть, сэр.

Нажав кнопку отбоя, Хикмэн откинулся в кресло. Для ко­манды «Фри Энтерпрайз» у него с самого начала была заготов­лена легенда. Он сказал, что метеорит, вкупе с ядерным зарядом, нужен для удара по Сирии. Сказал, что устроит так, что обви­нение падет на Израиль, в результате чего на Ближнем Востоке начнется полномасштабная война. Когда все закончится, сказал он, США смогут полностью контролировать регион и уничто­жить базу для терроризма.

Но истинные его цели были куда более личного характера. Он желал отомстить за смерть единственного в мире человека, которо­го любил. Спаси Господь тех, кто попытается встать у него на пути.

Снова взяв в руку телефон, он позвонил в ангар и приказал:

— Подготовьте мой самолет для перелета в Лондон.

— Эгей! — крикнул Мидоуз мужчине, стоящему на палубе катамарана.

— Привет! — ответил тот.

Рослый, выше метра девяносто, худощавый, с аккуратно под­стриженной бородкой и кустистыми седыми бровями, он глядел так, будто знал какой-то секрет, которого не знал больше никто. На вид ему было больше шестидесяти, и он копался в каком-то предмете, формой похожем на торпеду.

— Разрешите взойти на борт?

— Вы специалист по сонарам? — с ухмылкой спросил мужчина.

— Нет, — честно ответил Мидоуз.

— Ладно, все равно поднимайтесь, — с легким разочаровани­ем в голосе сказал мужчина.

Очутившись на палубе, Мидоуз подошел к нему. Тот выгля­дел до странности знакомым. И тут Мидоуз вспомнил.

— Эй, так вы тот писатель, который...

— Бывший писатель, — улыбаясь, ответил мужчина. — Да, это я. На секунду забудем про это. Как у вас с электроникой?

— На моем камине часы до сих нор на летнем времени, — при­знался Мидоуз.

— Проклятье, — ответил писатель. — Спалил материнскую плату в этом сонаре, а надо починить ее, пока погода не налади­лась и не пришло время выходить в море. Ремонтник должен был приехать уже час назад. Наверное, заблудился.

— Давно здесь стоите? — спросил Мидоуз.

— Уже четыре дня, — ответил писатель. — Еще пару дней, и мои матросы окончательно угробят себе печень. Вошли во вкус, так сказать. Все, кроме одного парня, который много лет назад завязал и теперь наседает на кофе и выпечку. И где я их только набрал? Все эти экспедиции — один плавучий дурдом.

— Ах да, вы же занимаетесь морской археологией, — вспом­нил Мидоуз.

— Даже не произносите слово «археология» на борту этой посудины, — шутливо сказал писатель. — Для нас это слово — синоним некрофилии. Мы просто ищем приключений.

— Извините, — с улыбкой ответил Мидоуз. — Понимаете, мы расследуем кражу, произошедшую в порту пару дней назад. Ваши парни ничего не видели?

— Вы американец, так зачем вам расследовать кражу в Ан­глии? — спросил писатель.

— Вам знакомо понятие «национальная безопасность»?

— Да уж. Где вы были, когда я еще не бросил писать? Был бы такой сюжет...

— Я серьезно, — сказал Мидоуз.

Писатель на мгновение задумался.

— Нет, мы ничего не видели, — ответил он. — У нас тут фото­камер больше, чем на выходе Синди Кроуфорд в купальнике. Под водой, над водой, в каютах у приборов... черт, по-моему, даже на мостике. Я арендовал их на киностудии.

— Вы британцам об этом говорили? — ошеломленно спросил Мидоуз.

— А они не спрашивали, — ответил писатель. — Похоже, они более всего желали убедить меня в том, что я ничего не видел. А я почти ничего и не мог видеть.

— Действительно ничего?

— Да, особенно если это происходило поздно ночью, — отве­тил писатель. — Мне, знаете ли, уже за семьдесят, и после десяти вечера разбудить меня может только пожар или голая девушка.

— А камеры?

— Оии-то работают круглосуточно. Мы готовим телешоу о наших поисках. Пленки нынче дешевы, а хорошие кадры бес­ценны.

— Вы не против показать их мне?

— Только если скажете «покажите, пожалуйста», — ответил писатель, направляясь к каюте.

Спустя двадцать минут Мидоуз уже нашел то, что искал.

Небиль Лабатиби с возбуждением и предвкушением погля­дел на ядерную бомбу, стоящую на деревянном полу квартиры в доме неподалеку от Стрэнд. Это был безжизненный предмет, из обработанного на станках металла и пары медных проводов, но он распространял вокруг себя ореол опасности и величия. Бомба не была просто предметом, она жила собственной жиз­нью. Как картина или скульптура, наполненная жизнью сквозь руки своего создателя, она не была просто глыбой металла. Это ответ на мольбы его народа. Они ударят в самое сердце Брита­нии. Ненавистной Британии, чьи слуги воровали сокровища из пирамид, воевали заодно с американцами в войнах, которые не имели права начинать. Лабатиби оказался посреди логова льва. Вокруг простирались деловые кварталы Лондона. Сити с банкирами, финансирующими угнетателей. Картинные гале­реи, музеи, театры. Даунинг-стрит 10, Парламент, Букингем- ский дворец. Дворец, обиталище королевы, древнего символа всего того, что он так ненавидит. Напыщенность, помпезность, церемонность и показная праведность. Скоро все это сгорит в огне под ударом меча ислама, и мир уже никогда не останет­ся прежним. У зверя будет вырвано самое сердце. Священная земля, наполненная столетиями истории, станет безжизненной пустыней, где нечего будет делать живому человеку.

Лабатиби закурил.

Осталось немного. Сегодня в город прибудет юный воин из Йемена, который согласился доставить груз на место. Лабати­би будет поить и ублажать его. Купит ему шлюх, гашиша и ро­скошных кушаний. Это все, что он может сделать для человека, который пожелал отдать свою жизнь ради общего дела.

Как только парень освоится на месте и выучит маршрут, Лабитиби поспешно скроется подальше отсюда. Главное для лидера, подумал он, не умереть за свою страну, а найти другого, кто сделает это. Небиль Лабатиби не собирался становиться му­чеником. К тому времени, когда бомба взорвется, он уже будет по другую сторону Ла-Манша, в Париже.

Единственное, странно, почему до сих пор нет вестей от аль-Халифы.

— Даже не знаю, как мы это упустили, — признался Роджерс.

— Без разницы, — ответил Мидоуз. — Теперь у вас есть ре­гистрационный номер грузовика. Найдите его, и мы будем куда ближе к бомбе.

— Могу ли я забрать пленку? — спросил Роджерс.

Мидоуз не сказал ему, что попросил писателя сделать две

копии, одна из которых уже лежала в предоставленном им «Рэйндж Ровере».

— Конечно, — ответил он.

— Думаю, мы заберем ее отсюда, — продолжил Роджерс, сно­ва почувствовав себя хозяином положения. — Я позабочусь о том, чтобы мое начальство известило командование американ­ской разведки о вашем вкладе в дело.

Постоянное соревнование между разведками в целом и от­дельными людьми было делом сложным. Наверняка начальство проинструктировало Роджерса в том духе, что, вне зависимости от обстоятельств, MI-5 должно получить всю полагающуюся славу за обнаружение бомбы. Теперь, думая, что у них в руках ключ ко всему делу, он старался задвинуть «Корпорацию» на второй план.

— Понимаю, — сказал Сэн. — Не возражаете, если мы еще пару дней попользуемся «Ровером»?

— Нет, сколько хотите, — ответил Роджерс.

— Допустимо ли будет, если мы расспросим владельца пив­ной? — спросил Мидоуз. — Для завершения нашего отчета?

— Мы и так хорошо его «потрясли», — задумчиво ответил Роджерс. — Так что не думаю, что от этого будет какой-то вред.

Он достал из кармана мобильный, чтобы передать номер гру­зовика, и выжидательно поглядел на двоих американцев.

— Благодарю вас, — сказал Сэн, дав знак Мидоузу, что пора идти к «Рэйндж Роверу» и оставить Роджерса одного.

Роджерс небрежно отдал честь и начал набирать номер.

Открыв дверь, Мидоуз забрался в кресло и сел за руль. Сэн устроился на месте пассажира.

— Почему ты отдал ему пленку? — спросил он, когда они за­крыли двери.

Мидоуз показал на лежащую на иолу коробку со второй ко­пией, завел мотор и резко развернул машину.

— Давай навестим владельца пивной, — сказал он. — Может, что еще выясним.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросил Сэн, когда спустя пару минут они остановились у дверей бара.

— Не знаю, — ответил Мидоуз. — Ты насчет мотоцикла, ко­торый был на видео?

— Почему бы мне не пробить его, пока ты сходишь в пив­ную? — сказал Сэн.

— Хорошая у тебя память, — ответил Мидоуз, вылезая из «Рэйндж Ровера».

В ответ Сэн выставил ладонь, на которой ручкой был записан номер.

Мидоуз закрыл дверь и пошел ко входу в пивную.

Деревья в парках Грин и Сент-Джеймс стояли голые, без листьев, поникшая трава была покрыта густым инеем. Тури­сты глядели на очередную смену караула гвардейцев, изо ртов которых шли клубы пара. Со стороны Пикадилли появился человек на скутере. Свернув на Гросвенор Плейс, он медлен­но поехал вдоль пруда, раскинувшегося в саду Букингемского дворца. Потом снова свернул, на Букингем Пэлэс Роуд, и доехал до перекрестка с Бердкейдж Уок. Съехав на обочину у пруда в Сент-Джеймс Парк, он остановился, чтобы записать время прохождения маршрута и интенсивность движения. Убрал ма­ленький блокнот в карман куртки и не торопясь уехал.

Кабрильо высунул голову в боковое окно «Эм-Джи». Час назад, когда он проезжал мимо Бен Невис, самой высокой горы Шотландии, он нагонял грузовик. Сейчас, когда старенький «Эм-Джи» взбирался по дороге, ведущей через Грампианские горы, грузовик снова ушел вперед. Скоро что-то случится. Должно случиться. Либо Адамс прилетит на «Робинсоне», либо на дороге покажутся британские военные. Да хоть полицейская машина. Кабрильо был уверен, что с «Орегона» помогут. Ведь он гнался за врагами один, без оружия и на старой машине.

Ведь кто-нибудь должен был выяснить, где он сейчас нахо­дится.

Но успехи на борту «Орегона» были невелики.

Судну было идти еще сотню миль до Киннэрд Хэд, куда оно шло полным ходом. Через пару часов они будут у Абердина, еще через пару — у Эдинбурга.

— О’кей! — крикнул Касим Хэнли через всю комнату. — Адамс докладывает, что залил топлива достаточно для того, чтобы добраться до аэропорта Инвернесса. Когда прилетит туда, зальет полные баки и полетит на юг, вдоль дороги.

— Какой у него будет запас лету? — спросил Хэнли.

— Подожди, — сказал Касим и передал вопрос Адамсу. — Сможет пересечь почти всю Англию, но до Лондона без доза­правки не долетит, — ответил он вскоре.

— Тогда нам надо разобраться со всем этим пораньше, — ска­зал Хэнли.

— О’кей, — ответил Касим. — Адамс докладывает, что уже запустил двигатель.

— Скажи ему, чтобы летел вдоль дороги, пока не обнаружит Кабрильо.

Касим передал приказ.

— Он сказал, что туман плотный, как зимнее пальто, — сказал он затем. — Но будет лететь над самой дорогой.

— Хорошо, — ответил Хэнли.

К нему подошла Линда Росс.

— Босс, мы со Стоуном зацепились за сигнал от «жучков», которыми посыпан метеорит. Теперь у нас есть более точное местоположение, — сказала она.

— На каком экране?

Росс показала на монитор на дальней стене.

Метеорит перемещался в районе Стирлинга. Скоро водителю придется куда-то сворачивать: либо к Глазго, либо к Эдинбургу.

— Свяжите меня с Оверхольтом, — сказал Стоуну Хэнли.

Спустя пару секунд тот был на связи. Выслушав сообщение,

пообещал:

— Я скажу британцам, чтобы они перекрыли все дороги на подъездах к Глазго и Эдинбургу и обыскивали все грузовики.

— Хорошо хоть, тех дорог не слишком много, — ответил Хэн­ли. — Думаю, у них получится перехватить грузовик.

— Будем надеяться, — сказал Оверхольт. — Вот еще что. Мне позвонил глава MI-5 и поблагодарил Мидоуза и Сэна за проде­ланную по обнаружению бомбы работу. Судя по всему, Мидоуз нашел видеозапись, по которой они определили номерной знак грузовика, который, как они считают, приведет их к бомбе.

— Я рад, — ответил Хэнли.

Оверхольт немного помолчал.

— Они также официально попросили, чтобы наши люди вышли из дела. Они хотят далее вести его самостоятельно.

— Сообщу Мидоузу и Сэну, как только они позвонят, — от­ветил Хэнли.

— Ну, Макс, будь я на твоем месте, я бы не стал слишком спешить с этим.

— Намек понят, мистер Оверхольт, — ответил Хэнли, пове­сил трубку и сказал Стоуну: — Оверхольт говорит, что британ­цы хотят вывести Мидоуза и Сэна из дела и сами искать эту шальную бомбу.

— Могли бы сразу сказать, — ответил тот. — Они только что звонили мне, чтобы я пробил номер мотоцикла по британской базе.

— Уже нашел владельца?

— Имя и адрес, — ответил Стоун.

— Что еще им необходимо?

— Я передал на ноутбук Мидоузу несколько досье. Он ис­пользовал проводную линию, которая в справочнике значится за «Паб энд Граб», остров Шеппи.

Мидоуз уже давно усвоил, что угрозы работают только тогда, когда человеку есть что терять. Агенты MI-5 и местные поли­цейские ясно дали понять владельцу пивной, что произойдет, если он не пойдет на сотрудничество. Забыли лишь сказать, что произойдет, если он это сделает. Пчел лучше всего приманивать на мед. Чтобы получить информацию, деньги лучше угроз.

— Ха, золотые часы, — сказал Мидоуз в тот момент, когда Сэн вошел в пивную и кивнул ему.

— «Пиге», заказные, — ответил хозяин пивной.

Мидоуз подвинул в его сторону пять стодолларовых купюр. Сэн подошел к ним и сел рядом.

— Что хочешь выпить? — спросил его Мидоуз.

— Черного с серым, — не задумываясь, ответил Сэн.

Владелец пошел к бару, чтобы смешать напиток.

— Сколько у тебя есть наличных? — шепотом спросил Ми­доуз, наклонившись к Сэну.

— Десять, — ответил Сэн, имея в виду тысячи.

Мидоуз кивнул и подвинул ноутбук так, чтобы владелец пив­ной тоже видел экран.

— Пять штук американских и наша глубочайшая благодар­ность, если вы поглядите на фото, которые я прокручу на экране. Если увидите человека, который был здесь с капитаном, просто скажите «стоп».

Владелец кивнул, и Мидоуз начал прокручивать фотографии известных им сообщников аль-Халифы. Они пролистали уже больше десятка, когда владелец сказал «стоп». Внимательно по­глядел на цифровую фотографию.

— Думаю, вот он, — сказал он после паузы.

Мидоуз развернул ноутбук к себе, так, чтобы владелец пив­ной не видел экрана, и открыл файл, посвященный привычкам подозреваемого.

— Он курил? — спросил Мидуоз.

Владелец на мгновение задумался.

— Да, курил.

— Не помните марку? — спросил Мидоуз, показывая Сэну на экран, так, будто они играли в игру, а не решали вопрос жизни и смерти.

— А, черт... — выругался владелец и задумался.

Мидоуз показал на строчку, где было написано, что Лабатиби носит золотые часы «Пиге».

— Вот, вспомнил, — воскликнул владелец пивной. — «Мор­лэнд», и у него была такая вычурная серебряная зажигалка.

Сложив ноутбук, Мидоуз встал.

— Заплати человеку за труды, — сказал он Сэну.

Сунув руку в карман, тот достал пачку банкнот и разорвал бумажную ленту. Отсчитал пятьдесят купюр и отдал владельцу пивной.

— Боб, проверь! — крикнул он Мидоузу, который уже шел к двери.

— Ты дал ему пять, — ответил Мидоуз. — И совершенно за­служенно.

«Орегон» несся через Северное море, как бешеный кит. На посту управления Хэнли, Стоун и Росс внимательно следи­ли за монитором, где отображалось местоположение метеорита. После подстройки частоты сигнал был устойчив; он прерывал­ся лишь тогда, когда грузовик проезжал мимо высоковольтных линий. Траектория была совершенно четкой.

— Гидросамолет только что сел у Фирт-о-Форт, — сообщил Стоун, глянув на другой монитор. — Слишком густой туман, чтобы найти мистера Кабрильо.

— Пусть будут наготове, — сказал Хэнли.

Стоун тут же переда приказ по радио.

Взяв трубку телефона защищенной линии, Хэнли позвонил Оверхольту.

— Грузовик свернул на Эдинбург, — сообщил он.

— Британцы перекрыли центр города и подъездные дороги,

ведущие на юг, — ответил Оверхольт. — Если они поедут к Лон­дону, мы их поймаем.

— Вопрос времени, — резюмировал Хэнли.

Закончив говорить по телефону, водитель грузовика повер­нулся к напарнику.

— Планы меняются, — небрежно сказал он.

— Гибкость — главное, когда речь идет о сексе или скрыт­ности, — ответил напарник. — Куда едем?

Водитель объяснил.

— Тогда сейчас налево, — сказал напарник, поглядев на карту.

Кабрильо продолжал ехать, следя за грузовиком при помощи датчика обнаружения. Он уже минут двадцать его не видел, но, когда они поехали через деревни поблизости от Эдинбурга, он смог немного догнать его.

Отведя взгляд от металлической коробочки, Хуан поглядел на деревенский пейзаж. Над дорогой висел густой туман, и он ехал вдоль оград, сложенных из камня. Деревья стояли голые, будто скелеты на серой земле. Минуту назад Кабрильо мельком увидел Фирт-о-Форт, бухту, прорезавшую побережье Шотлан­дии со стороны Северного моря. Черная вода была покрыта зы­бью, опоры моста еле видны в тумане.

Нажав на педаль газа, он снова поглядел на коробочку. Сиг­нал становился все сильнее.

— Мне было приказано высадить тебя здесь и уехать, — сказал водитель. — Дальше в переулке тебя должен кто-то встретить.

Он остановил грузовик у железнодорожной станции Ин- веркейсинг, рядом с стоящим у дороги грузчиком с багажной тележкой.

— Что еще? — спросил напарник, открывая дверь.

— Удачи тебе, — ответил водитель.

Выйдя на тротуар, напарник махнул рукой грузчику.

— Давай сюда, — сказал он. — У меня багаж.

Грузчик подкатил тележку.

— Билет уже купили? — спросил он.

— Нет, — ответил напарник.

— А где багаж? — спросил грузчик.

Напарник открыл кузов грузовика и показал на коробку.

Протянув руки, грузчик вытащил ее.

— Тяжелая, — сказал он. — Что там?

— Оборудование для нефтяной скважины, — ответил напар­ник. — Поаккуратнее с ним.

Грузчик поставил коробку на тележку, выпрямился и сказал:

— Идите на станцию и купите билет. Поезд отправится минут через пять. Куда едете?

— В Лондон, — ответил напарник, идя ко входу.

— Встречу вас у поезда.

Метеорит повезли на тележке к станции, и водитель грузови­ка свернул в сторону от станции Инверкейсинг. Проехал всего километра три в сторону Эдинбурга и затормозил. Движение было плотное, впереди что-то его сдерживало. Поглядев вперед, водитель попытался увидеть, в чем дело. Похоже, пропускной пункт. И он медленно двинулся вперед.

— Взлетайте, — сказал по радио Хэнли пилоту гидросамолета.

Приклеив скотчем бумажку к тяжелому термосу с кофе, пи­лот двинул вперед секторы газа. Самолет запрыгал, разгоняясь по неспокойной воде. В последний раз дернувшись, оторвался от воды и поднялся в воздух.

Пилот, стараясь вести машину как можно ниже, начал высма­тривать странную машину, такую, как описал Хэнли. Он про­летел в считаных метрах над проводами, когда увидел дорогу, которую ему было нужно найти.

Сигнал остановился. Проблема была в том, что у Кабрильо не было карты, и ему оставалось лишь ездить кругами, прибли­жаясь к метеориту соответственно интенсивности сигнала.

— Посадка на двадцать седьмой на Лондон заканчивается, — раздалось из громкоговорителя. — Пассажирам просьба занять свои места.

— У меня только американские деньги, — сказал напарник. — Двадцатки хватит?

— Вполне, сэр, — ответил грузчик. — Позвольте отнести ба­гаж в ваше купе.

Войдя в поезд, он нашел нужное купе, открыл дверь и поста­вил на пол коробку с метеоритом. Грузчик уже выходил, когда в купе вошел пассажир, держа в руке билет.

— Что дальше? — крикнул Стоуну Хэнли.

— Прямо сейчас отправляется поезд на Лондон, — ответил тот, глядя на монитор.

— Пробей маршрут, — приказал Хэнли.

— Я у Эдинбурга, — доложил Адамс. — Мистера Кабрильо пока не нашел.

— Ищи гидросамолет, — ответил по радио Хэнли.

— Лучше бы моя машина осталась цела, — сказал Ши Адамсу по внутренней связи.

— Не беспокойтесь, — ответил тот. — Если что-то случится, мои люди все уладят.

— Вам виднее, — сказал Ши.

— Следите за тем, что на земле.

На борту «Орегона» Хэнли снова взял в руку микрофон ра­ции и связался с гидросамолетом.

— Похоже, я его вижу, — сказал пилот.

— Запиши насчет поезда на Лондон, — ответил Хэнли. — И Адамс приближается. Пролети пониже, чтобы он тебя увидел, а потом сбрось груз.

— Понял, босс.

Дописав нужный текст на бумажке фломастером, пилот на­кренил самолет, пролетел между линиями электропередачи и про­шел прямо над сидящим в «Эм-Джи» Кабрильо, метрах в трех.

— Какого... — начал было Кабрильо, услышав рокот моторов гидросамолета.

Пилот покачал крыльями и ушел вперед, а затем вошел в разво­рот, чтобы сделать второй круг. Увидев борт самолета, Хуан сразу же понял, что это машина «Корпорации», и съехал на обочину.

Опустив складную крышу, он высунулся и поглядел вверх. Гидросамолет уже завершил разворот и медленно шел над доро­гой, снижаясь. Когда он прошел над самой машиной, Кабрильо увидел, как из окна выпала труба и, упав, покатилась по асфальту.

Термос с приклеенной запиской, крутясь, упал метрах в трех впереди «Эм-Джи».

Выпрыгнув из машины, Кабрильо ринулся вперед.

— Гидросамолет восемьдесят семь сорок шесть, — доложили с диспетчерской Эдинбурга. — Внимание, вертолет в непосред­ственной близости от вас.

Пилот гидросамолета «Корпорации» уже выравнивал маши­ну после крутого набора высоты с разворотом, и ему пришлось отвлечься, чтобы ответить.

— Контроль, гидросамолет восемьдесят семь сорок шесть, вертолет в непосредственной близости, принял, — сказал он. — Доложите о контакте.

— Гидросамолет восемьдесят семь сорок шесть, подтвердите визуальный контакт, «Робинсон R-44».

— Гидросамолет восемьдесят семь сорок шесть, визуальный контакт подтверждаю.

— Британцы поймали грузовик, — сказал Оверхольт.

— Думаю, они переправили метеорит на поезд и отправили в Лондон, — ответил Хэнли.

— Вы шутите, — раздраженно сказал Оверхольт. — Мне нуж­но связаться с М1-5 и доложить им. Какой поезд?

— Мы пока не уверены, но ближайший поезд на Лондон.

— Перезвоню, — рявкнул Оверхольт, бросая трубку.

Но спустя пару секунд ему самому позвонили. На проводе был президент.

Пилот гидросамолета связался с Адамсом по радио.

— Следуй за мной, я выведу тебя прямо на него.

— Выполняю, — ответил Адамс.

Развернувшись, гидросамолет пошел вдоль дороги, на следу­ющий круг. «Робинсон» полетел следом.

— Вот! — крикнул Ши, увидев в окно свой «Эм-Джи».

Адамс глянул вниз. Кабрильо был перед капотом старого ав­томобиля, идя назад к двери.

Адамс посадил вертолет прямо на дорогу и перевел двигатель на холостые. Кабрильо подбежал к вертолету с термосом в руках и зажатым под мышкой спутниковым телефоном. Открыв дверь со стороны кресла пассажира, он кинул все на заднее сиденье. Ши возился с ремнями безопасности. Кабрильо мигом отстег­нул их и помог ему выйти.

— Ключи в замке твоей машины! — крикнул он сквозь рокот двигателя вертолета и треск несущего винта. — Мы с тобой ско­ро свяжемся, чтобы оплатить аренду.

Запрыгнув в пассажирское кресло «Робинсона», Кабрильо захлопнул дверь. Ши, пригнувшись, вышел из-под вращающих­ся лопастей винта, перешел через дорогу и подошел к своему драгоценному «Эм-Джи». Он еще осматривал машину, когда Адамс поднял вертолет в воздух. За исключением почти пустого бака, машина была в полнейшем порядке.

Адамс уже поднял вертолет метров на семьдесят, когда Ка­брильо заговорил по внутренней связи:

— Мой телефон сдох.

— Мы так и думали, — ответил Адамс. — Похоже, они пере­тащили метеорит в поезд.

— Значит, эта записка уже бесполезна, — сказал Кабрильо, отрывая бумажку от термоса.

— А кофе там нет? — спросил Адамс. — Я бы хлебнул.

— Я бы тоже, — ответил Кабрильо, открывая крышку. Из тер­моса пошел пар.

— Понимаю, мистер премьер-министр, — сказал президент. — Я немедленно их извещу. Повесив трубку, он ткнул кнопку се­лектора, вызывая секретаря. — Соедините меня с Лэнгтоном

Оверхольтом, ЦРУ. — И откинулся на спинку кресла, ожидая, когда его соединят.

— Да, мистер президент, — ответил Оверхольт.

— Я только что говорил с премьер-министром. Они не слишком-то довольны. Похоже, «Корпорация» и вы лично за­ставили их бегать по всему их острову, охотясь за привидениями и постоянно опаздывая. Премьер-министру пришлось прика­зать закрыть подъездные дороги к двум крупнейшим городам Шотландии. Они нашли грузовик, о котором вы говорили, и там ничего нет. Они хотят, чтобы «Корпорация» вышла из дела и дала им самим во всем разобраться.

— Сэр, я считаю, что в данный момент это было бы непопра­вимой ошибкой, — ответил Оверхольт. — Кабрильо и его люди попали в сложную ситуацию. Во-первых, они идут вплотную за краденым метеоритом. Они еще не забрали его, но и не потеряли след. Во-вторых, они выяснили, что сейчас метеорит перевозят в поезде, идущем на Лондон. И Кабрильо снова в воздухе, чтобы произвести перехват.

— Передайте эту информацию в MI-5, — сказал президент. — Пусть сами разбираются.

Оверхольт долго молчал прежде, чем ответить.

— У нас все еще в пассиве пропавшая из Украины бомба. У «Корпорации» в окрестностях Лондона люди, которые ищут ее прямо сейчас. Могут ли они продолжать поиски?

— Украина наняла для этого «Корпорацию», а не спецслужбы США. Так что, полагаю, не в нашей власти запретить им это делать.

— Я просил MI-5 содействовать им, так что, в некотором роде, это дает «Корпорации» наше разрешение.

Президент тоже задумался.

— Премьер-министр не упоминал отдельно о пропавшей бом­бе, — медленно сказал он. — Его больше беспокоили события в Шотландии.

— Вас понял, сэр, — ответил Оверхольт.

— Так что пусть ищут дальше. Если они смогут найти бомбу, то угроза создания «грязной» бомбы в комбинации с метеори­том будет аннулирована.

— Думаю, что понял вас, мистер президент.

— Пусть делают все аккуратно и потихоньку.

— Обещаю, мистер президент, — ответил Оверхольт, завер­шая разговор.

Адамс летел над хвостовым вагоном двадцать седьмого по­езда. Он уже подвел вертолет вплотную, чтобы высадить Кабри­льо на крышу, когда Хэнли вызвал их по радио.

— Нам приказано прекратить операцию, — сказал он. — Бри­танцы собираются перехватить поезд в пустынной местности на побережье рядом с Мидлсбро.

— Мы уже на месте, Макс, — возразил Кабрильо. — Еще ми­нут пять, и я буду в поезде и начну искать метеорит.

— Это прямой приказ президента, Хуан. Если мы нарушим приказ президента, боюсь, через Овальный кабинет к нам боль­ше не придет ни одного заказа. Извини, но с точки зрения блага фирмы нам лучше остановиться.

Прислушавшись к разговору, Адамс начал притормаживать «Робинсон», но держал его следом за поездом, на случай если Ка­брильо все-таки захочет продолжать. Пожал плечами, глядя на него.

— Уходим, Джордж, — сказал Кабрильо по внутренней связи.

Адамс двинул ручку вправо, и вертолет пошел в сторону от ва­гонов поезда, над сельскими полями. Откинувшись в кресло, пи­лот двинул ручку шага, поднимая вертолет на безопасную высоту.

— Ладно, — устало сказал Кабрильо. — Ты прав. Думаю, нам надо получить ваши координаты, чтобы Адамс вел вертолет об­ратно на корабль.

— Мы идем морем мимо Эдинбурга, на юг, полным ходом, — ответил Хэнли. — Но, будь я на твоем месте, я бы попросил Адам­са подбросить тебя до Лондона. Там уже Мидоуз с Сэном, они нашли интересные зацепки по поводу пропавшей ядерной бомбы.

— А этим мы пока занимаемся? — спросил Кабрильо.

— Пока нам не приказали прекратить, — ответил Хэнли.

— Значит, «Корпорация» занимается бомбой, — медленно проговорил Кабрильо, — а метеорит мы оставляем на усмотре­ние британцев. Шаг назад, на мой взгляд.

— Это все, что мы имеем на данный момент, — ответил Хэнли.

На заливаемой дождем палубе парома, идущего из шведского Гетеборга в Ньюкасл, Роджер Лэсситер говорил по спутнико­вому телефону. Когда-то он работал в ЦРУ, но несколько лет назад его выгнали, когда выяснилась пропажа изрядных сумм денег со счетов на Филиппинах. Деньги, которые он должен был использовать на подкуп местных чиновников и граждан за ин­формацию о мусульманах-террористах, действующих в южных провинциях. А Лэсситер проиграл их в казино в Гонконге.

После того как его выгнали, в ЦРУ выяснили и другие факты. Он не чурался применять пытки без санкции начальства, был замешан в нецелевом расходовании средств, а также в прямой дезинформации. Он вел работу там, где ее слабо могли контроли­ровать из Лэнгли, и без зазрения совести превышал свои полно­мочия. Говорили даже, что он стал двойным агентом, работая в пользу Китая, но после того как его выгнали, нельзя было уже ничего сделать.

Теперь Лэсситер жил в Швейцарии и работал частным по­рядком, за очень большие деньги.

В Швеции он выкрал эскизы на морском заводе, где разра­ботали революционную по своей сути систему корабельного движителя. Наняли его малазийцы, и он должен был отдать им чертежи в Лондоне.

— Да, — сказал Лэсситер. — Помню, как с вами разговаривал. Вы тогда не были уверены, что нуждаетесь в моих услугах.

«Хоукер-800ХР» только что приземлился в Нью-Джерси для дозаправки, откуда должен был полететь через Атлантику. Хик­мэн разворачивал новый план прямо по пути.

— Выяснилось, что нуждаюсь, — сказал он.

— Что за работа? — спросил Лэсситер, возмущенно поглядев на туриста, который шел мимо него по палубе. Мужчина по­спешно удалился.

— Забрать груз и доставить его мне, в Лондон.

— Мне это большой крюк, — солгал Лэсситер.

— Нет, если верить человеку, который следил за вами в Шве­ции, — ответил Хикмэн. — Он сообщил, что вы всего пару часов назад сели на паром, идущий к восточному побережью Брита­нии. Или это был кто-то другой?

Лэсситер не стал отвечать. В разговоре двух лжецов глав­ное — краткость.

— Где груз? — спросил он.

— Вы должны забрать его на железнодорожной станции, — ответил Хикмэн. — Он будет в камере хранения.

— Доставка по воздуху или на машине?

— На машине.

— Значит, это что-то, что не должно проходить досмотр и рентген, — сказал Лэсситер. — Риск повышается.

— Пятьдесят тысяч за доставку, — сказал Хикмэн.

— Половина сейчас, половина — по выполнении, — ответил Лэсситер.

— Треть и две трети. Я должен быть уверен, что вы доставите груз вовремя.

Лэсситер на мгновение задумался.

— Когда я получу треть?

— Могу перечислить прямо сейчас, — ответил Хикмэн. — Но­мер счета?

Лэсситер быстро продиктовал номер счета в банке на Нор­мандских островах и спросил:

— Я не смогу проверить поступление средств до завтрашнего утра. Как мне это проверить?

— Когда завтра утром будете в окрестностях Лондона, смо­жете позвонить в банк. И будете знать, получили ли задаток, прежде чем займетесь доставкой.

— А как я получу остальные две трети?

— Отдам вам лично.

— Оставить песок и солнце ради туманной Британии, — про­говорил Лэсситер. — Должно быть, серьезное дело.

— Вы делаете свое дело, я — свое, — отрезал Хикмэн.

— Мы перехватили переговоры британцев, — сказал Хикмэн человеку, едущему на поезде. — Они остановят поезд в Мидлсбро.

— Значит, они уже подобрались? — спросил мужчина.

— Поймали твоего напарника на въезде в Эдинбург, — сказал Хикмэн. — Должно быть, он тебя сдал.

Мужчина на мгновение задумался.

— Сомневаюсь, — сказал он. — По крайней мере, вряд ли так быстро. Видимо, у нас кто-то на хвосте.

Хикмэн ничего не стал говорить ему о том, что в его кабинет вломились. Чем меньше знают подчиненные, тем лучше. Он и так уже потерял всю группу на борту «Фри Энтерпрайз» и одного человека в Британии. В его распоряжении оставалось все меньше людей. И ему был нужен человек в Мэйденхеде.

— Как бы то ни было, я уладил проблему, — сказал он. — Ты выходишь из поезда в Ньюкасле и кладешь багаж в камеру хранения. Потом идешь в туалет и кладешь ключ от ячейки в дальний от двери туалетный бачок. Я направлю туда другого человека, который заберет груз и сделает все остальное.

— А что делать мне? — спросил мужчина, выглянув в окно. На знаке было написано «Бедлингтон». До нового места назна­чения оставалось полсотни километров.

— Отправишься в Мэйденхед на машине, возьмешь напро­кат. — Хикмэн продиктовал адрес. — Там встретишься с осталь­ными членами команды, которые прибудут из Кале.

— Будет здорово.

— Так оно и будет, — согласился Хикмэн.

Пока Адамс и Кабрильо летели в сторону Лондона, «Оре­гон» миновал пятьдесят пятую параллель, на которой находился Ньюкасл. Сидя в кабинете, Майкл Хальперт глядел на кипу рас­печаток файлов, переданных Трюйтом. Он начал подчеркивать желтым маркером отдельные фразы, когда один из компьютеров запищал и зашуршал принтер.

Дождавшись, когда принтер закончит печать, Хальперт вы­нул лист и прочел текст.

Переданные Трюйтом фотографии были идентифицированы через базу данных американской армии как фотографии некоего Кристофера Ханта, родом из Беверли Хиллз. Хант служил в ар­мии в чине капитана и погиб в Афганистане. Зачем Галифаксу Хикмэну в кабинете фотография погибшего офицера? И как это может быть связано с пропажей метеорита?

Хальперт решил порыть поглубже, прежде чем сообщать что-то Хэнли.

Небиль Лабатиби с довольной ухмылкой глядел на бомбу, светя на нее фонариком. Бомба стояла на полу демонстраци­онного зала на первом этаже здания, прямо под квартирой, ко­торую он снял. Демонстрационный зал с офисом пустовал уже пару месяцев, и Лабатиби спокойненько вскрыл замок еще на прошлой неделе. Поменял его, так что теперь ключи от поме­щения были только у него. Если в ближайшие пару дней здесь никто не появится, то никаких проблем не будет.

В демонстрационном зале была подъемная дверь для достав­ки грузов машиной. Идеальное место для погрузки бомбы на машину и отправки в парк. Не на виду, но сделать все можно очень быстро. Одно к одному, подумал он.

Выключив фонарь, он проскользнул через дверь и перешел через дорогу, к пивной неподалеку от отеля «Савой». Там за­казал пинту пива и принялся грезить о смерти и разрушении.

Наступило тридцатое декабря 2005 года. Боб Мидоуз и Эдди Сэн ехали в Лондон. Движение было плотным, дороги — скользки­ми от дождя. Сэн настроил радио, чтобы послушать прогноз пого­ды, и внимательно выслушал диктора. Приборная панель «Рэйндж Ровера» светилась, работал обогреватель. Сэн выключил радио.

— Через час дождь перейдет в дождь со снегом, — сказал он. — И как люди здесь живут?

— Уныло, это уж точно, — глядя в темноту, ответил Мидо­уз. — Но на удивление активно.

Сэн не обратил внимания на его замечание.

— Пятница, вечер, — сказал он. — Люди едут в столицу на какие-нибудь шоу или еще зачем-нибудь.

— Странно, что мистер Хэнли до сих пор не звонил, — сказал Мидоуз.

— Думаю, «Орегон» сейчас идет по бурному морю, — ответил Сэн. Их машина ехала еле-еле, пробка растянулась на километры.

В Северном море было холодно, но не настолько неспокойно, как могло бы быть в это время года. Надвигающийся с севера атмосферный фронт успокоил волнение, и, за исключением того что температура снаружи снизилась на десять градусов всего за час, экипаж «Орегона» не заметил особых перемен.

В трюме, в «Волшебной Лавке» Кевин Никсон буквально вспотел. Последние пару дней он возился с найденным спутни­ковым телефоном аль-Халифы. Устройство попало в морскую воду, когда тело бросили за борт, но горячие источники на дне нагрели труп, и он быстро всплыл обратно, так что детали не успели подвергнуться коррозии.

Разобрав аппарат на части, Никсон тщательно протер его, собрал заново, но телефон не заработал. Тогда он решил просу­шить плату с микросхемами в небольшой печке, чтобы внутри не осталось ни капли влаги. Аккуратно достав детали из печки медицинским пинцетом, он собрал телефон и вставил заряженный аккумулятор.

Телефон засветился огоньками, и на экране замигал значок входящего сообщения.

Никсон улыбнулся и протянул руку за трубкой внутренней связи.

Хэнли и Стоун работали над информацией, полученной от Сэна и Мидоуза. Они ухитрились взломать британскую базу регистрационных данных автотранспорта и нашли имя и адрес владельца мотоцикла по номерному знаку. Пробили всю ин­формацию по Небилю Лабатиби в другой базе данных, нашли информацию о банковских счетах и визе. Сейчас Стоун прове­рял все по второму разу.

— Счета за аренду жилья не совпадают с адресом, который этот парень представил на паспортном контроле, — заметил он. — Я нашел на карте Лондона здание, за которое он, согласно чекам, платит аренду. На паспортном контроле он сказал, что будет жить в Белгравии, а квартира, за которую он платит, — километрах в трех оттуда, на Стрэнд.

— Район Стрэнда я хорошо знаю, — сказал Хэнли. — Послед­ний раз, когда был в Лондоне, поел в ресторане «Симпсон» на Стрэнд.

— И как? — спросил Стоун.

— Заведение работает с 1828 года, — ответил Хэнли. — С пло­хой едой так долго не продержишься в этом бизнесе. Бифштек­сы, баранина, хорошие десерты.

— А что это за улица сама по себе?

— Шумная, людная, — ответил Хэнли. — Отели, рестораны, театры. Не слишком хорошее место для тайных операций.

— Зато, похоже, идеальное место для теракта.

Хэнли кивнул.

— Найди-ка мне ближайшую к этому месту вертолетную пло­щадку, — сказал он.

— Начинаю, — ответил Стоун.

И тут зажужжал сигнал внутренней связи. Никсон попросил Хэнли прийти в «Волшебную Лавку».

Допив вторую пинту эля, Лабатиби запил пиво двойной порцией мятного шнапса, поглядел на золотые часы и закурил. Докурив, загасил сигарету в пепельнице, кинул на стойку не­сколько фунтовых банкнот и вышел.

Йеменец, который доставит бомбу на место, должен был как раз подъехать на автобусе из аэропорта. Лабатиби нашел авто­бусную остановку, прислонился к стене дома и снова закурил, поджидая его.

В Лондоне царила предпраздничная суета. Витрины магази­нов были разукрашены, на улицах было много народу. Большин­ство отелей заполнено до отказа, многие приехали в город отме­тить Новый год; кроме того, в Гайд-Парке должен был состояться концерт Элтона Джона. Деревья в Грин-Парк и Сент-Джеймс-Парк были украшены тысячами разноцветных лампочек. Перед концертом улицы вокруг Гайд-Парка перекроют, поставят мно­жество временных торговых точек с едой и выпивкой. С барж на Темзе дадут салют. Небо будет светиться праздничным светом.

Лабатиби улыбнулся. Он один знал тайну. Он привез на этот праздник самый мощный фейерверк. Когда тот полыхнет, все присутствующие на празднике канут в небытие.

К остановке подъехал автобус, и Лабатиби стал следить за выходящими.

Йеменец оказался почти ребенком, испуганным и смущен­

ным в непривычной обстановке. Робко сойдя с автобуса самым последним, он стоял на остановке, сжимая в руках дешевый че­модан. На нем было потрепанное черное шерстяное пальто, судя по всему, купленное в сэконд-хэнде. Тоненькая полоска усов над верхней губой, еще едва пробивающаяся, больше походила на пятно от шоколадного коктейля.

— Я Небиль, — сказал Лабатиби, подходя к нему.

— Амад, — тихо ответил юноша.

Лабатиби повел его вдоль по улице в сторону квартиры.

Они отправили на мужское дело мальчишку. Но Лабатиби это не особенно беспокоило. Он уж точно не собирался делать все сам.

— Ты покушал? — спросил Лабатиби, когда они оказались в стороне от толп народу.

— Немного инжира, — ответил Амад.

— Оставим твой чемодан в моей квартире, и я покажу тебе округу.

Амад кивнул. Было видно, что он дрожит и слова не идут у него с языка.

Хэнли прослушал сообщения, пришедшие на телефон аль-Халифы, а затем сохранил их.

— Записи его голоса маловато, — заметил он.

— Возможно, нам и этого хватит, — ответил Никсон.

— Тогда начинай.

— Будет сделано, босс.

Выйдя из «Волшебной Лавки», Хэнли подошел к лифту, поднялся на следующую палубу, миновал коридор и вошел на пост управления. Стоун показал ему на карту деловых кварта­лов Лондона.

— Можем отправить их прямо сюда, — сказал он. — Баттерси Парк.

— Далеко ли оттуда до Белгравии и Стрэнд? — спросил Хэнли.

— Вертолетная площадка устроена на опорах над Темзой, между мостом Челси на востоке и мостом Альберта на западе. Если они перейдут через мост Альберта к Куинстаун-Роуд,

то окажутся в Белгравии. А оттуда не слишком далеко и до Стрэнд.

— Прекрасно, — сказал Хэнли.

Мидоуз поднял трубку после первого же звонка.

— Езжайте в Баттерси-Парк, — сказал Хэнли. — Там верто­летная площадка, над Темзой. Кабрильо скоро прилетит туда на «Робинсоне».

— Отель заказали?

— Пока нет, но закажу несколько номеров в «Савое».

— Значит, вы нашли подозреваемого? — спросил Мидоуз.

— Думаю, да, — ответил Хэнли. — По идее, он должен жить на другой стороне улицы.

— Идеально, — сказал Мидоуз, заканчивая разговор.

Затем Хэнли позвонил Кабрильо и доложил обстановку. Вы­дав ему координаты вертолетной площадки, он объяснил, что Мидоуз и Сэн будут ждать его там.

— Джорджу понадобится отогнать вертолет в ангар в Хи­троу, — сказал Хуан. — Уверен, нам не разрешат просто оставить его на площадке.

— Я все организую, — ответил Хэнли.

— Не забудь забронировать номер и на него. Он очень устал.

— Найду ему номер у самого аэропорта, поближе к вертолету.

— Что еще? — спросил Кабрильо.

— Никсон оживил спутниковый телефон аль-Халифы.

— Он сможет наладить имитатор голоса, чтобы мы позвони­ли по его номерам? — радостно спросил Кабрильо.

— Скоро узнаем.

Роджер Лэсситер сидел на скамейке рядом с туалетом желез­нодорожной станции Ньюкасла. Он оглядывал дверь и окру­жающую обстановку уже минут двадцать. Ничего необычного. Дождался, пока из туалета выйдет очередной вошедший, и по­шел к двери сам. Сейчас в уборной никого не должно быть. Еще раз оглядевшись, зашел в туалет. Подошел к дальнему от двери унитазу и снял крышку бачка.

Внутри лежал ключ от ячейки. Быстро достав его, Лэсситер молниеносно убрал ключ в карман. Выйдя из туалета, разыскал нужную ячейку камеры хранения. Еще с полчаса бродил вокруг, оглядываясь по сторонам. Не обнаружив ничего необычного, махнул рукой проходящему мимо грузчику.

— У меня на стоянке машина, прокатная, — улыбаясь, сказал он, держа в руке банкноту в двадцать фунтов стерлингов. — Если я подгоню ее к дверям, вынесете мне багаж?

— Где он, сэр? — спросил грузчик.

Лэсситер отдал ему ключ от ячейки.

— Вот тут, в камере хранения.

Грузчик взял ключ.

— Какая у вас машина? — спросил он.

— Черный «Даймлер», седан, — ответил Лэсситер.

— Хорошо, сэр, — сказал грузчик, подкатывая тележку к ячейке.

Выйдя из вестибюля, Лэсситер перешел дорогу и оказался на стоянке. Если сейчас он сядет в машину, заведет ее и ему дадут выехать со стоянки, то все в порядке. Если же кто-то за ним следит, то сейчас самое время что-то делать.

Но никто не вышел, никто его не остановил. Никто ничего не знает.

Заплатив за стоянку, Лэсситер по кругу подъехал к выходу из станции. Грузчик уже ждал его на обочине, с коробкой на тележке. Лэсситер затормозил рядом с ним и сунул руку в пер­чаточный ящик, нажимая кнопку открытия багажника.

— Поставьте в багажник, — сказал он, опустив стекло на двери.

Грузчик поднял коробку, опустил ее в багажник «Даймлера»

и закрыл его. Лэсситер включил скорость и поехал.

Связной из ЦРУ сидел в кабинете в штаб-квартире MI-5 в Лондоне.

— Ваши подрядчики предоставили нам пленку, на которой есть номерной знак грузовика, который, как мы считаем, увез

ядерное устройство, — сказал офицер MI-5. — Прямо сейчас группа наших людей направляется в агентство, которое сдало его напрокат. Как только мы получим информацию об аренда­торе, мы сможем найти бомбу.

— Превосходно, — сдержанно сказал офицер ЦРУ. — А как положение с нашим пропавшим метеоритом?

— Это тоже будет решено очень скоро, — ответил брита­нец.

— Наша помощь не требуется?

— Думаю, нет. За дело взялись армия и Королевская морская пехота.

Офицер ЦРУ встал.

— Тогда я буду ждать вашего сообщения об успехе, — сказал он.

— Как только закончим операцию, немедленно свяжусь с вами.

Лишь офицер ЦРУ вышел из кабинета, британец взял в руку телефон.

— Сколько до перехвата? — спросил он.

— До поезда пять минут, — ответили на другом конце ли­нии.

В лесистой местности в паре километров от города Стокто­на, ближайшей к Мидлсбро станции, все выглядело так, будто началась война. По обе стороны от железнодорожного полот­на стояло по танку «Челленджер». Дальше к северу, там, где должен был остановиться хвостовой вагон поезда, среди деревьев расположились два взвода Королевской морской пехоты в камуфляжной форме. Они должны были войти в поезд сзади. В прогалинах позади деревьев на земле стояли истребитель с вертикальным взлетом «Харриер» и вертолет «А-129» «Ман­густ» фирмы «Агуста-Вестлэнд» с оружейными пилонами.

С северного направления послышался стук колес приближа­ющегося поезда номер двадцать семь.

Командующий операцией полковник британской армии по­дождал, пока не увидел локомотив. Затем связался по радио с машинистом и приказал ему остановить поезд. Увидев стоящие У железной дороги «Челленджеры», машинист до отказа нажал

на тормоз, и поезд начал тормозить, высекая колесами искры из рельс. «Харриер» и «Мангуст», которые к этому моменту уже за­висли в воздухе, поднялись над деревьями и вылетели поближе, будто для огневой поддержки с воздуха. Морские пехотинцы выскочили из леса и начали запрыгивать в двери вагонов.

Предстоял тщательный обыск, но им не было суждено ничего найти.

В это же время Роджер Лэсситер ехал по шоссе на юг, по на­правлению к Лондону. Проезжая Стоктон, он издалека заметил творящуюся там суету и решил, ради безопасности, свернуть вправо, на Уиндермир. Выехав на главное шоссе, ведущее с се­вера на юг через Ланкастер, он намеревался ехать через Бирмингем дальше, на юг Англии. Прикурив сигару, Лэсситер поглядел через окно на струи дождя.

Подлетая к Темзе, Адамс поглядел на координаты на экране GPS-навигатора. Кабрильо смотрел на парк на другом берегу реки. Там виднелся огромный шатер, подсвеченный прожекторами, и суетилось множество рабочих, завершающих установку сцены.

— Слева, сэр, — сказал по внутренней связи Адамс.

Квадратная вертолетная площадка была окаймлена пробле­сковыми маяками. Стоящий неподалеку автомобиль мигнул фарами. Адамс убрал шаг винта и начал снижение.

— Сэн и Мидоуз уже здесь, — сказал Кабрильо. — Они от­везут меня в отель, и мы начнем планировать операцию. Хэн­ли устроил все, чтобы тебя встретили в Хитроу на служебном терминале, прямо с ключами от номера отеля. Тебе еще что-то нужно, Джордж?

— Ничего, сэр, — ответил Адамс. — Дозаправлюсь и пойду в отель. Когда понадоблюсь, звоните.

— Поспи хоть немного, — требовательно сказал Кабрильо. — Ты этого заслужил.

Адамс уже сажал вертолет и не стал отвечать. Снизившись над Баттерси Парк, он повел вертолет вперед, к площадке, и аккуратно посадил машину. Кабрильо открыл дверь, хватая на ходу телефон. Пригнувшись, пошел в сторону от «Робинсона».

Оказавшись вне зоны вращения винта, выпрямился. Он еще только подходил к «Рэйндж Роверу», когда Адамс уже взлетел и взял курс на Хитроу.

Выбравшись с пассажирского сиденья, Мидоуз открыл Ка­брильо заднюю дверь.

— Мы все передали мистеру Хэнли, — доложил Сэн. — Он сказал, что вы введете нас в курс дела.

Вырулив от вертолетной площадки, Сэн проехал через парк, затормозил на светофоре и стал ждать, когда откроют поворот на Куинстаун Роуд, чтобы проехать по мосту Челси.

Они ехали в сторону «Савоя», когда Кабрильо принялся все объяснять.

«Орегон» полным ходом шел на юг. Заканчивалось тридца­тое декабря, время около полуночи, и судно должно было до­стичь порта в окрестностях Лондона к девяти утра по местно­му времени. В конференц-зале было не протолкнуться. Хэнли стоял у доски с маркером в руке, окруженный толпой народа.

— Вот то, что нам известно, — сказал он. — В настоящее время мы считаем, что кража метеорита и пропажа в Украине ядерной бомбы не связаны между собой. Аль-Халифа и его сообщники случайно узнали о метеорите через подкупленного сотрудни­ка «Эшелона» и решили включить его в уже существующий план — ядерный теракт в центре Лондона.

— Кто же тогда изначально решил выкрасть метеорит? — спросил Мерфи.

— По последней информации, полученной мистером Трюй­том в Лас-Вегасе, следы ведут к Галифаксу Хикмэну.

— Миллиардеру? — спросила Росс.

— Именно, — подтвердил Хэнли. — Правда, мы пока не зна­ем почему. Хикмэн занимается гостиничным и курортным биз­несом, казино, производством оружия и предметов домашнего хозяйства. Помимо этого, у него есть сеть похоронных бюро и за­вод по производству строительных принадлежностей — гвоздей, шурупов и запоров. У него есть доли в нефтяном и железнодо­рожном бизнесе, а также в системе спутникового телевидения.

— Воротила старой закалки, — сказал Пит Джонс. — Не то что нынешние, которые зарабатывают все деньги на чем-то одном, типа компьютерных программ или сети пиццерий.

— Он затворник? — спросила Джулия Хаксли.

— Да, типа Говарда Хьюза, — ответил Хэнли.

— Я построю его психологический профиль, — предложила Хаксли. — Чтобы мы лучше понимали, с кем имеем дело.

— Пока мы тут говорим, Хальперт роется в компьютерных файлах, чтобы определить возможный мотив.

— Что там сейчас с метеоритом? — спросил Франклин Лин­кольн.

— Как вы все знаете, Хуан и Адамс видели, как его забрали с Фарерских островов на «Сессне». Они полетели следом. Когда у вертолета кончилось топливо, Хуан преследовал «Сессну» на автомобиле вплоть до железнодорожной станции неподалеку от Эдинбурга. Он уже был готов перехватить врага, когда прези­дент передал через Оверхольта приказ прекратить операцию и предоставить ее завершение британским службам. Они собира­лись остановить поезд где-то час назад, но мы пока не знаем о результатах.

— Значит, если они нашли метеорит, наша задача лишь в том, чтобы вернуть его в Штаты, — сказал Хали Касим.

— Именно, — согласился Хэнли. — Вот поэтому-то я хочу, чтобы мы сосредоточились на поисках ядерной бомбы. Мы счи­таем, что ее вывезли через Черное и Средиземное море на гре­ческом грузовом судне и доставили в порт на острове Шеппи. Также мы считаем, что члены террористической группы аль- Халифы выкрали ее, не расплатившись, и скрылись. Сэн и Ми­доуз побывали на месте и нашли видеозапись, которая, возмож­но, поможет нам установить нынешнее местоположение бомбы.

— Странно, что после гибели аль-Халифы остальные не пре­кратили операцию, — сказал Джонс. — Командир убит, а они собираются продолжать без него?

— В этом-то вся прелесть, — ответил Хэнли. — Мы не думаем, что они уже знают о гибели аль-Халифы.

— Очевидно, он не держал с ними связь, — заметила Росс.

— Точно, — согласился Хэнли. — Но, согласно имеющейся информации, он неоднократно поступал так и ранее.

— Значит, одному из нас предстоит стать аль-Халифой? — сказал Мерфи.

Хэнли дал знак Никсону, который достал кассетный дикто­фон.

— Мы нашли спутниковый телефон аль-Халифы, у него в кармане. На голосовой почте было короткое сообщение. Я со­поставил его с имеющимися записями радиоперехвата и сделал компьютерную модель его голоса.

Никсон включил диктофон, и в зале раздался голос аль-Халифы.

— Думаю, мы сможем связаться с его сообщниками по его телефону и договориться о встрече, — сказал Хэнли. — И за­брать бомбу.

— Сколько у нас времени? — спросил Касим.

— Мы думаем, что они планируют провести теракт завтра в полночь, — ответил Хэнли.

— На Новый год. Ублюдки с манией величия, — сказал Мер­фи. — А где?

— Будет праздничный концерт в парке у Букингемского дворца, — ответил Хэнли. — Выступит Элтон Джон.

— А вот теперь я действительно разозлился, — сказал Мер­фи. — Мне нравится его музыка.

— Слушайте все, — начал Хэнли. — Сейчас все по каютам, и спать. Завтра утром большинство из вас отправится в Лондон, на операцию. Встречаемся в семь утра здесь для выдачи заданий. Как только подойдем к Лондону, сойдете на берег и отправитесь в город. Вопросы есть?

— Всего один, — подала голос Джулия Хаксли. — Кто-нибудь умеет разряжать ядерную бомбу?

— Поставьте машину поближе к выезду, так чтобы ее никто не заблокировал, — сказал Сэн швейцару, когда они останови­лись у «Савоя», давая ему стодолларовую купюру.

Кабрильо вошел внутрь и подошел к стойке регистрации.

— Чем могу помочь? — спросил администратор.

— Меня зовут Кабрильо, — сказал он. — Моя фирма забро­нировала номера.

Администратор ввел фамилию в компьютер, а затем поглядел , на записку, оставленную главным менеджером. Особо ценный постоянный клиент — неограниченный кредит — банк Вануа­ту — четыре номера с видом на реку — дополнительные комнаты по требованию.

Достав ключи, администратор щелкнул пальцами, и к нему подбежал портье. В этот момент в вестибюль вошли Сэн и Ми­доуз.

— Похоже, мистер Кабрильо, вы без багажа, — заметил ад­министратор. — Не желаете, чтобы мы сделали для вас по­купки?

— Да, — ответил Кабрильо, протягивая руку за ручкой и лист­ком бумаги, и начал быстро писать. — Завтра утром позвоните в «Хэрродс». Там есть мистер Марк Андерсен, в отделе мужской одежды. Попросите доставить то, что я написал. Мои размеры у него есть.

Мидоуз и Сэн подошли к стойке, держа в руках по паре су­мок. Кабрильо отдал им по ключу.

— Вам ничего не надо в «Хэрродс»? — спросил он.

— Нет, — ответили они.

Портье протянул руки, чтобы взять сумки, но Сэн знаком остановил его.

— Мы лучше сами, — сказал он, давая ему двадцатифунто­вую банкноту. — А вы просто идите следом, потом заберете тележку.

Сумки были набиты оружием, устройствами связи и таким количеством С-6, которого хватило бы, чтобы от отеля камня на камне не осталось. Будучи в счастливом неведении, портье подтолкнул тележку, дождался, когда на нее погрузят сумки, и пошел следом за мужчинами.

— Чего-нибудь поесть хотите? — спросил Кабрильо, пока Сэн и Мидоуз ставили сумки на тележку.

— Я бы съел полноценный завтрак, — ответил Мидоуз.

— Три завтрака по-английски в мой номер, — сказал Хуан, подняв руку с ключом. — Через сорок пять минут. Примем душ

и переоденемся, — сказал он своим людям. — Собираемся в моем номере в час тридцать.

Они покатили к лифту тележку. Следом за ними шел портье. Поднявшись на этаж, они пошли по номерам. Остановившись у двери своего номера, Кабрильо открыл дверь и повернулся к портье и произнес:

— Подождите, пожалуйста.

Зайдя в номер, Хуан отправился в ванную, снял одежду, взял из шкафа халат, надел и вернулся к двери со стопкой одежды в руках.

— Пусть одежду постирают и погладят, — сказал он, отдавая одежду, которую убрал в пластиковый пакет вместе со стодол­ларовой купюрой, и улыбнулся. — Как можно скорее.

— Обувь почистить надо? — спросил портье.

— Нет, спасибо, и так нормально.

Когда портье ушел, Кабрильо забрался в душ и дочиста вы­мылся. Закончив, надел халат, подошел к двери и открыл ее. У двери стояла корзина с туалетными принадлежностями. Взяв ее в ванную, он побрился, плеснул на лицо дорогого лосьона, почистил зубы и причесался. Выйдя обратно в номер, связался но телефону с постом управления «Орегона».

Когда Кабрильо заканчивал свой туалет, в Вашингтоне был всего лишь девятый час вечера. Томас «Ти-Ди» Двайер по­следние два дня работал в две смены в лаборатории опасных инфекций в Форт-Детрик в Мэриленде, в горах к северу от Вашингтона, неподалеку от Фредерика. Он очень устал и уже собирался идти спать. Пока что Ти-Ди успел проверить образ­цы из Аризоны под воздействием ультрафиолетового излуче­ния, кислот, смесей газов и радиации. Ничего не произошло.

— Заканчиваем и идем спать? — спросил военный техник.

— Дай-ка я разрежу еще один образец, на завтра, — сказал Двайер. — И завтра за него примемся, с восьми утра.

— Прогреть лазер? — спросил техник.

Двайер поглядел на образец сквозь толстое стекло. Тот был помещен в герметичную камеру и закреплен на рабочем столе. Ранее Двайер уже поместил внутрь портативную пневматиче­скую пилу с алмазным диском и теперь подвинул ее к рабочему столу, просунув руки в толстые перчатки, армированные кев­ларом. Сейчас пила была закреплена в манипуляторе, которым Двайер мог управлять при помощи джойстика.

— Попробую пилой, — сказал он. — Подожди.

Техник уселся в кресло у большого пульта управления. Вся стена перед ним, в том числе пространство вокруг небольших окошек, ведущих в герметичную камеру, была покрыта шкалами и индикаторами.

— Давление упало, — заметил техник.

Двайер осторожно двинул джойстик и запустил пилу. Потом медленно двинул ее вниз, к образцу. Диск задымился, а затем остановился.

Починят его хорошо если завтра днем.

«Малыш» Гундерсон убрал газ и повел «Гольфстрим» на по­садку в Хитроу. Они с Пильстон спали по очереди, ведя самолет из Лас-Вегаса. Трюйт дремал в заднем кресле, но сейчас про­снулся и пил уже вторую чашку кофе.

— Заправишься? — спросил он, заглядывая в кабину.

— Я в порядке, — ответил Гундерсон. — А ты как, Трэйси?

Пильстон говорила по радио с диспетчером и лишь отрица­тельно махнула рукой.

— Хэнли забронировал вам номера в отеле у аэропорта, — сказал Трюйт. — А я возьму такси и поеду в город.

Гундерсон сделал последний разворот и вывел самолет на полосу.

— Заправимся и будем в отеле наготове, — ответил он.

— Годится, — сказал Трюйт.

Весь полет его что-то беспокоило, но он никак не мог по­нять что. Дик часами пытался вспомнить обстановку в кабинете Хикмэна, но, несмотря на все старания, не мог вспомнить все. Откинувшись в кресло, он теребил пристяжной ремень и ждал, когда же «Гольфстрим» сядет.

Спустя десять минут Трюйт уже сидел в такси и ехал через опустевшие улицы к «Савою». Машина как раз проезжала вок­зал Паддингтон, когда его осенило.

Оверхольт собирался поспать в кабинете на диванчике. Побе­да, второе или третье место — что-нибудь случится в ближайшие сорок восемь часов. Было уже десять вечера, когда ему снова позвонил президент.

— Ваши ребята облажались, — сказал президент. — В поезде ничего не было.

— Невозможно, — ответил Оверхольт. — Я не первый год ра­ботаю с «Корпорацией». Они не ошибаются. Метеорит был в поезде. Видимо, его снова перебазировали.

— Ну, значит, он где-то в Англии, неизвестно где, — сказал президент.

— Кабрильо сейчас уже в Лондоне, — сказал Оверхольт. — Работает по поводу пропавшей бомбы.

— Лэнгстон, тебе бы лучше взять ситуацию под контроль, и как можно скорее. Иначе пора задуматься, как жить на пенсию.

— Да, сэр, — ответил Оверхольт.

Телефон умолк.

— Мы отслеживаем метеорит, — устало ответил Оверхольту Хэнли. — Он перемещается по шоссе к югу от Бирмингема. Мы будем у Лондона утром, тогда и сможем высадить оперативни­ков и начать поиск.

— Хорошо бы, — сказал Оверхольт. — Мне тут уже задницу поджаривают. Как положение дел с поиском бомбы?

— Кабрильо и его команда планируют установить точное ме­стоположение утром, а затем вызвать на подмогу MI-5.

— Я буду ночевать в кабинете. Позвони, если что-то изме­нится.

— Обязательно, — ответил Хэнли.

Дик Трюйт взял на стойке ключ от номера и дал чаевые швей­цару, чтобы тот отнес его сумку. Пошел по коридору к номеру Кабрильо и тихо постучал в дверь. Открыл Мидоуз.

— Легок на помине, — сказал он, отходя в сторону и пропу­ская Трюйта внутрь. Тот вошел. На столе стояли тарелки с не­доеденной едой вперемежку с листами бумаги и папками.

— Доброе утро, босс, — сказал Трюйт Хуану, подошел к теле­

фону и заказал в номер «Кока-колу» и двойной сэндвич. Вер­нувшись к столу, опустился в кресло.

— Хальперт выяснил, что это за военный, фотографию ко­торого ты нашел, — сказал Кабрильо. — Но мы пока не поняли, как он связан с Хикмэном.

— Он его сын, — коротко ответил Трюйт.

— Вот черт! — выпалил Сэн. — Тогда это многое объясняет.

— Наверняка, — продолжал Трюйт. — Когда я был в кабинете Хикмэна, в моей памяти отложилось нечто странное, но я не успел разглядеть все поподробнее, поскольку хозяин неожи­данно вернулся. На полке рядом со столом стояла пара детских ботиночек, в бронзе.

— Странно, — сказал Кабрильо. — Ничего не известно о том, чтобы у Хикмэна были дети.

— Да, — согласился Трюйт. — Но на ботиночках висел сол­датский жетон.

— Ты не успел его прочитать? — тут же спросил Сэн, отслу­живший в свое время в морской пехоте.

— Нет, но, думаю, это сможет сделать кто-нибудь из полиции Лас-Вегаса. Вопрос в том, зачем Хикмэну чужой солдатский жетон?

— Только если он принадлежал очень близкому человеку. — сказал Мидоуз. — И этот человек мертв.

— Позвоню Оверхольту и попрошу его, чтобы полиция Лас- Вегаса это проверила, — сказал Кабрильо. — А вы отдохните. Чувствую, завтра будет горячий денек.

Мидоуз и Сэн вышли из номера, но Трюйт остался.

— Я поспал на борту «Гольфстрима», босс, — сказал он. — По­чему бы вам не дать мне адрес, и я проведу небольшую ночную разведку.

Кабрильо кивнул и выдал Трюйту всю информацию.

— Собираемся здесь в восемь утра, Дик, — сказал он. — А по­том прибудут и остальные.

Трюйт кивнул и пошел в номер, чтобы переодеться. Через пять минут он уже спускался в вестибюль на лифте.

Хальперт работал всю ночь. «Орегон» шел к Лондону полным ходом, с минимальным количеством людей на вахте. Оператив­ники спали в каютах, и на судне воцарилась тишина. Хальперт любил спокойствие. Запустив в компьютере поиск в базе дан­ных Министерства обороны, он пошел по коридору на камбуз, поджарил себе бейгл и сварил кофе в кофейнике. Намазав бейгл мягким сыром, завернул его в бумагу, сунул под мышку, взял кофейник и пошел обратно в кабинет.

В лотке принтера лежал лист бумаги. Вынув его, Хальперт медленно прочел текст. Ближайшим родственником Кристофе­ра Ханта была Мишель Хант, его мать, проживающая в Кали­форнии в Беверли Хиллз.

Введя имя в компьютер, Хальперт начал поиски информации.

В Лондоне было четыре утра, когда «Хоукер-800ХР» с Хик­мэном на борту приземлился в Хитроу. Прямо на полосе его ждал черный «Роллс-Ройс». Лимузин помчался по пустынным улицам в сторону Мэйденхеда.

Хикмэн хотел быть на фабрике в Мэйденхеде к открытию. Остальная команда скоро прибудет из Кале, а ему еще очень много надо сделать. Он поглядел на флакон с заразой, который купил у Вандервальда. Немного этого, немного пыли от метео­рита — и вуаля.

Учитывая, что квартира располагалась в Ист-Энде, ее обста­новка была роскошной. Этот район долгое время был самым дешевым, но в последние пару лет Ист-Энд стал попрестижнее и подороже, когда высокие цепы на жилье в центре заставили старожилов переезжать оттуда.

Трехэтажный дом на Кингсленд Роуд, неподалеку от Музея Джеффри, пережил бомбежки Второй мировой практически невредимым. После многих лет в качестве съемного жилья для иммигрантов, облюбовавших район в конце двадцатого века, по­следние пару лет дом возродился в качестве дорогого публично­го дома, находящегося под контролем старого семейного клана бандитов, возглавляемого Дереком Гудлином.

На первом этаже был салон и бар с кабинетами. На втором расположилось казино и еще один бар; на верхнем же были спальни, отделанные на любой вкус.

Как только Лабатиби остановил свой «Ягуар» перед домом и выбрался наружу вместе с Амадом, Дерек Гудлин, который сам заправлял делами в этот вечер, уже ждал его. Гудлин, которого за глаза звали Жуком за крохотные круглые глазки и покры­тую оспинами кожу, улыбнулся, подбежал к дверям и уже начал мысленно считать денежки. Он уже имел дело с этим арабом и знал, что если Лабатиби решил провести здесь ночь, то счет пойдет на тысячи.

— «Чивас» с «Кока-колой», — крикнул Гудлин бармену, вы­бегая навстречу гостю, и, распахнув двери, улыбнулся, обнажив тонкие острые зубы. — Мистер Лабатиби, — произнес он с те­плотой змеи, которую положили в ящик со льдом. — Как здоро­во, что вы сегодня с нами.

Лабатиби презирал Гудлина. В нем он видел все, что ненави­дел в западных людях. Гудлин делал деньги на грехе и разврате, и то, что Лабатиби часто становился его клиентом, не меняло ровным счетом ничего.

— Привет, Дерек, — тихо ответил Лабатиби, беря у подбе­жавшего официанта бокал. — Смотрю, все обделываешь свои бесчестные делишки.

Гудлин мерзко улыбнулся в ответ.

— Просто даю людям то, чего они желают, — ответил он.

Лабатиби кивнул и дал знак Амаду идти за ним. Подойдя к резному бару красного дерева, он опустился в кресло у круглого стола, на котором стояла зажженная свеча. Гудлин последовал за ним, как преданная собачка.

— Будете сегодня играть? — спросил Гудлин, когда оба гостя уселись.

— Быть может, позже, — ответил Лабатиби. — Пока что при­неси моему другу арака, а потом позови Салли.

Гудлин махнул бармену, чтобы тот разыскал бутылку креп­кой лакричной настойки, популярной на Ближнем Востоке, а затем поглядел на Лабатиби.

— Салли Форс или Салли Спанкс? — спросил он.

— Форс для него, а Спанкс — для меня, — ответил Лабатиби.

Гудлин побежал за женщинами. Спустя пару секунд офици­ант поставил на стол бутылку арака и бокал. Амад, которому на следующий день предстояло умереть, испуганно глядел вокруг.

Закрыв дверь за Лабатиби и его другом, Дерек Гудлин вер­нулся в кабинет и принялся пересчитывать стопки денег, потя­гивая бренди из коньячного бокала. Хорошая ночка. Араб и его молчаливый друг добавили к выручке пять тысяч фунтов. Это, а еще постоянный клиент-японец, который здорово проигрался на рулетке, дало выручку на тридцать процентов больше обычной.

Он уже связывал пачку купюр резинкой, чтобы убрать в сейф, когда в дверь постучали.

— Подожди, — сказал он, убирая наличные в сейф, закрывая дверцу и поворачивая диск. — О’кей, теперь заходи.

— Я за деньгами, — сказала Салли Форс. — За последними деньгами.

Вокруг ее левого глаза синел кровоподтек.

— Лабатиби? — спросил Гудлин. — Я думал, что ты должна была быть с мальчишкой.

— Я и была, — ответила Салли. — Он повел себя грубо после...

— После чего? — спросил Гудлин.

— После того, как у него не встал, — ответила Салли Форс.

Гудлин сунул руку в ящик стола и достал один из конвертов,

приготовленных, чтобы платить девочкам, работавшим в эту ночь. Отдал Салли.

— Отдохни пару дней, — сказал он. — И возвращайся на ра­боту в среду.

Устало кивнув, девушка покинула его кабинет и поплелась по коридору.

Лабатиби вел «Ягуар» на запад, по Лиденхолл-стрит. Амад молча сидел на пассажирском месте.

— Хорошо провел время? — спросил Лабатиби.

Амад хмыкнул.

— Готов к завтрашнему?

— Аллах велик, — тихо ответил Амад.

Повернувшись, Лабатиби глянул на йеменца, который гля­дел в окно на здания, стоящие вдоль улицы. У него зародились сомнения насчет Амада, но он не стал их высказывать. Завтра утром он выдаст йеменцу последние указания. А потом доедет до Ла-Манша и смоется во Францию.

Трюйт прошел по Стрэнд и дошел до переулка, где, согласно имеющимся данным, снял квартиру Лабатиби. На первом эта­же магазин, неработающий. Еще три этажа, где располагались квартиры, окна везде темные. Обитатели спят. Трюйт открыл отмычкой замок двери вестибюля, вошел внутрь и начал осма­тривать почтовые ящики. Он читал написанные на них имена, когда рядом с домом затормозил «Ягуар» и из него вышли двое. Трюйт поспешно спрятался на лестнице позади лифта и при­слушался. Двое мужчин вошли и подошли к лифту.

Подождав, пока спустится лифт, откроются и закроются две­ри, Трюйт встал и вернулся к лифту, глядя на индикатор над дверьми. Лифт остановился на третьем этаже. Вернувшись на лестницу, Дик поднялся до третьего этажа. Достал из кармана миниатюрный микрофон, воткнул в ухо наушник и медленно пошел по коридору вдоль дверей. Через одну дверь услышал мужской храп, за другой тихо мяукала кошка. Он прошел уже полкоридора, когда услышал голоса:

— Это раскладная кровать, — сказал один.

Ответа Трюйт не расслышал. Запомнив номер квартиры, он мысленно представил себе, где должны находиться ее окна. Потом провел мимо двери миниатюрным счетчиком Гейгера, который захватил с собой. Радиации не было.

Тихо спустившись по лестнице, он вышел на улицу и погля­дел на окна квартиры Лабатиби. Занавески были задернуты. Подойдя к «Ягуару», Трюйт присел и приложил к топливному баку миниатюрный магнитный диск. Потом проверил машину счетчиком Гейгера. Радиации не было.

Запомнив расположение других зданий, он пошел обратно на Стрэнд.

На улице практически никого не было — проехали лишь пара машин такси, да стоял грузовик, разгружаясь у круглосуточного Макдоналдса. Трюйт пошел по северной стороне Стрэнд, гля­дя на афиши театров. Почти дошел до площади Лестер, а по­том развернулся и перешел на южную сторону. Там он прошел мимо магазина, где были выставлены на продажу классические британские мотоциклы. Остановился, глядя на подсвеченные экземпляры. «Ариэли», «БСА», «Триумфы» и даже легендарный «Винсент». Лакомое местечко для помешанного на мотоциклах.

Вернувшись к Макдоналдсу, он взял датский гамбургер и кофе.

В 5.30 по лондонскому времени, 9.30 вечера в Лас-Вегасе, капитан лас-вегасской полиции Джефф Порте имел трудный разговор с начальником охраны «Дримуорлд» по поводу досту­па в пентхаус.

— У вас должен быть ордер, — настаивал начальник охра­ны. — Только так я пущу вас внутрь.

Порте задумался.

— Мы так понимаем, что к вам недавно вломились, — сказал он. — Так что мы должны расследовать преступление по горя­чим следам.

— Джефф, я все равно не могу тебя пустить, — ответил на­чальник охраны.

— Что ж, тогда придется разбудить судью и получить ордер, — сказал Порте. — Но тогда я вернусь сюда вместе с толпой репор­теров. Особенно хорошо это скажется на выручке вашего казино. Полиция и репортеры по всему вестибюлю и прочим местам.

Начальник охраны задумался.

— Давай я сначала позвоню, — наконец сказал он.

Хикмэн был уже у самого Мэйденхеда, когда зазвонил его спутниковый телефон. После того как начальник охраны из­ложил ситуацию, Хикмэн заговорил:

— Скажи им, что должен быть ордер. И пусть наши юристы сразу же возьмутся за дело, чтобы его аннулировать. Делай все что угодно, только чтобы они попали внутрь как можно позже.

— Есть какие-то проблемы, сэр? — спросил начальник охраны.

— Никаких, какие я бы не мог решить, — ответил Хикмэн, нажимая кнопку отбоя.

Сеть вокруг него стягивалась, и он почти физически чувство­вал крепость ее нитей.

Майкл Хальперт расширил область поисков. Войдя в сеть Федеральной службы управления воздушным движением, он нашел записи полетов самолета Хикмэна. А увидев их, сразу понял, что дело сделано. Один из самолетов Хикмэна, «Хоукер- 800ХР», совсем недавно летал в Гренландию. Последний полет был зарегистрирован на маршрут Лас-Вегас — Лондон, самолет уже должен был прибыть в Хитроу.

Распечатывая данные, Хальперт одновременно начал прове­рять данные по владельцам крупной собственности в Британии. На Хикмэна лично ничего не было зарегистрировано, и он на­чал искать собственников в длинном списке принадлежащих ему компаний. Пройдут часы, пока он не найдет нужное. Пока компьютер вел поиск, Хальперт попытался представить себе, зачем одному из богатейших людей на планете договариваться с арабскими террористами и взрывать ядерную бомбу в Лондоне.

Все в конечном счете сводится к любви и деньгам, подумал Хальперт.

Он представить себе не мог, как Хикмэн мог бы заработать на такой трагедии, как ядерный взрыв в мегаполисе. Думал над этим битый час. Значит, дело в любви, подумал он. А кого человек может любить так, чтобы ради него убить? Кого-нибудь родного...

«Орегон» причалил в Саутэнде, в устье Темзы, в начале седь­мого утра. Оперативники уже встали и приняли душ. Один за одним подходили в столовую, чтобы позавтракать. Встреча в конференц-зале была назначена на семь. Хэнли вздремнул пару часов и в пять утра снова принялся за работу, планируя пере­мещения в ходе предстоящей операции. А в начале седьмого по­звонил Оверхольту, разбудив его.

— Наша команда скоро выйдет в Лондон, — сказал он. — Ду­маю, мы нашли местоположение объектов, но пока что нам не удалось найти следов радиации.

— Вы согласовали работу с MI-5? — спросил Оверхольт.

— Мистер Кабрильо в ближайшее время свяжется с ними и передаст им руководство операцией. Просто он хочет, чтобы наши были на месте для страховки.

— Резонно, — устало сказал Оверхольт. — А как дела с мете­оритом?

— Мы делаем все по очереди. Как только проблема с бомбой будет устранена, займемся следующим делом.

— Где он сейчас находится?

— К югу от Оксфорда, и движется на юг, — ответил Хэнли. — Если окажется в пригородах Лондона, мы на него выйдем. Если нет — займемся им, когда разберемся с бомбой.

— Полицию Лас-Вегаса застопорили, — сказал Оверхольт. — Поэтому я издал распоряжение в соответствии с законом о на­циональной безопасности, которая позволяет им сделать все, что нам необходимо. Они скоро будут в пентхаусе. Но, сами по­нимаете, если вы ошиблись и Хикмэн не стоит за всем этим, уже к вечеру я стану безработным.

— Не стоит беспокоиться, мистер Оверхольт. Нам всегда пригодятся квалифицированные специалисты.

— Вы всегда найдете над чем посмеяться, мистер Хэнли, — ответил Оверхольт, нажимая кнопку отбоя.

Хэнли положил трубку на место и повернулся к Стоуну.

— Как идет подготовка?

— Как обычно. Мистер Трюйт — «наш пострел везде по­спел», — ответил Стоун. — Он принялся за дело ранним утром. Купил британские костюмы и пальто для людей, которые будут работать в городе, и арендовал автобус для их доставки на места. Последний раз, когда я с ним говорил, он уже ехал сюда на этом автобусе.

— Молодец, — сказал Хэнли. — А что у Никсона?

— Никсон подготовил всю оборудование и сейчас последний раз проверяет его.

— Хальперт?

— По уши в работе, насколько я знаю. Говорит, что подошел к проблеме с другой стороны, и через пару часов будут результаты.

— Давай дальше, — сказал Хэнли.

— Четверо уже в Лондоне, — сказал Стоун, читая распечат­ку. — Кабрильо, Сэн, Мидоуз и Трюйт. Поедут еще шестеро: Хаксли, Джонс, Линкольн, Касим, Мерфи и Росс.

— Значит, в Лондоне у нас будет десять человек.

— Именно. Поддержка с воздуха из Хитроу — Адамс на «Ро­бинсоне» и Гундерсон с Пильстон на «Гольфстриме». Джуди Майклз прилетает из отпуска и будет на гидросамолете.

— Кто на «Орегоне»? — спросил Хэнли.

— На судне остаются Гэннон, Барретт, Хорнсби, Райнхольт и Райс.

— Кто еще остался?

— Вы, я, Никсон в «Волшебной Лавке», Крэбтри займется перевозками, и Кинг.

— Вот про Кинга-то я и забыл. Нужно отправить его на по­мощь.

— Включить его в группу Трюйта?

Хэнли задумался.

— Нет, — наконец сказал он. — Пусть его подберет Адамс, и они будут в резерве. Они должны быть поблизости, готовые в любой момент подняться в воздух. Адамс и Кинг будут осущест­влять поддержку с воздуха.

— Отдам необходимые распоряжения, — сказал Стоун.

— Превосходно.

— Трюйт обыскал место проживания объекта ранним утром, — сказал Кабрильо.

Кабрильо, Сэн и Мидоуз завтракали в номере начальника.

— Где он сейчас? — спросил Мидоуз.

— Едет в порт, к «Орегону», чтобы забрать остальных членов группы.

— Значит, он не обнаружил следов бомбы, — сказал Сэн. — Иначе мы бы сейчас уже бежали туда.

— Точно, — ответил Кабрильо.

— Значит, нам придется ждать хода соперников? — спросил Мидоуз.

— Если бомба в Лондоне и объект поймет, что за ним следят, он может взорвать ее в любой момент, — сказал Кабрильо. —

Возможно, они еще не поместили ее у главной цели, но, имея дело с ядерной боеголовкой, даже такой маленькой, мы получим страшные разрушения.

— Значит, надо их выманить, а потом захватить бомбу и обез­вредить ее? — спросил Сэн.

— Уверен, это совсем не то, чего желают в MI-5, — ответил Кабрильо. — Но именно то, что я бы хотел сделать.

— Когда вы с ними встречаетесь? — спросил Мидоуз.

— Через пять минут, — ответил Кабрильо, вытерев рот льня­ной салфеткой. — В вестибюле.

— А нам что делать? — спросил Сэн.

— Прогуляйтесь в районе вокруг квартиры и оцените обста­новку.

Эдвард Гибб был вовсе не рад. Проснуться в день Нового года и идти на работу было не самой радостной перспективой в праздничный день. Поверенный позвонил ему с утра и спросил, сможет ли он встретить нового владельца фабрики и открыть ему ворота. Гибб едва не отказался — он уже готовился уходить на пенсию и собирался сообщить об этом в отдел труда и заня­тости, когда они выйдут на работу после праздников, — но пер­спектива увидеть загадочного покупателя «Мэйденхед Миллз» заинтересовала его.

Приняв душ, одевшись и перекусив тостом с чаем, он поехал на фабрику. У ворот уже стоял лимузин с работающим на хо­лостых мотором, выпуская небольшие клубы дыма в морозный воздух. Гибб подошел к машине и постучал по стеклу заднего окна. Окно открылось, и сидящий внутри мужчина улыбнулся.

— Мистер Гибб? — спросил он.

Тот кивнул.

— Я Галифакс Хикмэн, — ответил мужчина, выйдя наружу, и подошел к воротам. — Позвольте попросить прощения, что оторвал вас от общения с семьей в праздничный день.

Они пожали друг другу руки.

— Ничего страшного, сэр, — ответил Гибб, идя к двери. — Вполне понимаю, что вам захочется поскорее осмотреть то, на что вы потратили свои деньги.

— Я здесь по пути в Европу и ограничен во времени, — сказал Хикмэн.

— Понимаю, сэр. — Гибб достал из кармана связку ключей и открыл дверь.

— Благодарю вас, — сказал Хикмэн Гиббу, когда тот шагнул в сторону.

— Возьмите, — сказал Гибб, отдавая Хикмэну связку клю­чей. — У меня есть еще один комплект.

Хикмэн убрал ключи в карман. Гибб прошел через приемную и открыл двери на склад, где хранились ткани и стояли станки. Протянул руку к рубильнику на стене и включил свет. Огром­ный зал осветился. Гибб поглядел на Хикмэна. Тот внимательно оглядывал станки.

— Это финишный шевер и пылесос, — сказал Гибб, показывая на агрегат, похожий на увеличенную во много раз жаровню из «Бургер Кинг». — Ткань подается лентой, обрабатывается, а затем сматывается в рулоны и укладывается на роллерный транспортер.

Металлический каркас, на котором были закреплены рол­леры, тянулся дальше, в сторону упаковочного цеха, загибаясь полукругом к погрузочной зоне. Рулоны ткани должны были катиться по нему, затем их упаковывали и грузили на машины.

Хикмэн продолжал оглядываться по сторонам.

— А это те самые молитвенные коврики для Саудовской Аравии? — спросил он, показывая на три металлических кон­тейнера, стоящих рядом с ткацким станком у самых дверей по­грузочной зоны. — Можно на них посмотреть?

— Да, сэр, — ответил Гибб, открывая по очереди контейнеры и распахивая их двери настежь. — Уже готовы к отправке.

Хикмэн заглянул внутрь. Контейнеры были величиной с по­луприцеп и предназначались для погрузки в грузовые «Боинги-747». Коврики наполняли их от пола до потолка, в каждом контейнере их были тысячи. Все они висели на зажимах.

— А почему они не сложены? — спросил Хикмэн.

— Мы должны еще обрызгать их инсектицидом и дезинфек­тантом, прежде чем отправить в Саудовскую Аравию. Они боятся «коровьего бешенства» или еще какой-нибудь инфекции, пере­дающейся воздушно-капельным путем. Сейчас все так делают.

— Не закрывайте контейнеры и оставьте мне ключи от них.

Кивнув, Гибб отдал ключи.

— Когда рабочие выйдут на работу? — спросил Хикмэн.

— В понедельник, второго января, — ответил Гибб, идя сле­дом за Хикмэном обратно между станков к выходу.

— Я привез сюда несколько парней из Штатов, которые им помогут. Мы сделаем все по первому классу, — сказал Хикмэн, когда они вернулись в приемную, где находились кабинеты ад­министрации. — Не покажете офис, где можно было бы восполь­зоваться телефоном?

Гибб показал на лестницу, ведущую в кабинет со стеклянны­ми стенами, откуда открывался вид на всю фабрику.

— Можете воспользоваться моим, сэр. Он не заперт.

Хикмэн улыбнулся и протянул руку Гиббу.

— Теперь можете спокойно возвращаться домой, к семье. Увидимся в понедельник.

Гибб кивнул и пошел было к двери, но остановился.

— Мистер Хикмэн, — медленно начал он. — Не хотели бы вы этим вечером прийти отметить Новый год с нами?

Хикмэн уже наполовину поднялся по лестнице и остановился.

— Приятное предложение, — ответил он. — Но для меня Но­вый год — время молчаливых размышлений.

— У вас нет семьи, сэр? — спросил Гибб.

— У меня был сын, — ответил Хикмэн. — Но его убили.

С этими словами он развернулся и пошел вверх по лестнице.

Повернувшись, Гибб тоже пошел к двери. Хикмэн вовсе не такой, как о нем пишут в газетах, подумал он. Просто одинокий пожилой человек, совершенно обычный. Гибб подумал о своих планах выйти на пенсию. С таким новым владельцем фабрики, как Хикмэн, большие перемены не за горами.

Кабрильо вышел в вестибюль, следом за ним вышли Мидоуз с Сэном. К ним тут же подошел светловолосый мужчина в чер­ном костюме и до блеска начищенных туфлях.

— Мистер Флеминг распорядился отгородить укромный уголок в столовой, где сможет без помех поговорить с вами, — сказал он, имея в виду главу MI-5. — Туда, пожалуйста.

Сэн и Мидоуз пошли к двери, и сразу же, как по волшеб­ству, несколько человек, сидевших и читавших газеты, встали. На разведку они пойдут не одни.

Кабрильо пошел в столовую следом за светловолосым муж­чиной. Пройдя налево, они зашли в отдельный кабинет, где за столом сидел другой мужчина. На столе стояли чайник и сере­бряный поднос с выпечкой.

— Хуан, — сказал он, вставая.

— Джон, — ответил Кабрильо, протягивая ему руку.

— Оставь нас, — сказал Флеминг светловолосому мужчине. Тот вышел и закрыл за собой дверь.

Флеминг махнул рукой, и Кабрильо сел. Налив ему чашку чая, показал рукой на поднос с выпечкой.

— Я уже поел, — сказал Хуан, беря чашку с чаем.

— Ну, что же у нас стряслось? — спросил Флеминг, присталь­но поглядев ему глаза в глаза.

В конференц-зале на борту «Орегона» были заняты все ме­ста. Последним вошел Хэнли. Взойдя на кафедру, он положил пред собой папку.

— Текущая ситуация такова, — начал он. — Мы определили вероятное местонахождение бомбы в Лондоне. Это в районе Ист-Энда. Мистер Трюйт проверил дом, где наш объект, Небиль Лабатиби, тайно снимает квартиру, а также видел самого Лабатиби и другого человека, вместе с которым объект вернулся домой вчера поздно вечером. После того как они зашли в квар­тиру, мистер Трюйт проверил обстановку счетчиком Гейгера, но не обнаружил источников радиации. Все вы, шестеро, выдви­гаетесь в помощь мистеру Кабрильо, который уже работает на месте с Сэном и Мидоузом. Трюйту также удалось установить маячок на «Ягуар», принадлежащий Лабатиби, но до настояще­го момента машина никуда не перемещалась.

— Какие предположения насчет временных рамок? — спро­сила Росс.

— Мы все также считаем, что удар планируется нанести в момент празднования Нового года, для особого эффекта, — от­ветил Хэнли.

— Мы получим конкретные задания, уже будучи в Лондо­не? — спросил Мерфи.

— Именно, — ответил Хэнли. — Мистер Кабрильо координи­рует усилия с MI-5. Они вместе будут выдавать вам конкретные указания по мере развертывания операции.

У Хэнли на поясе завибрировал пейджер. Поглядев на него, он снова обратился к собравшимся:

— Итак, Трюйт прибыл, чтобы отвезти вас в Лондон. Он уже здесь. Не забудьте забрать ящики с оборудованием, которое при­готовил для вас Никсон. Они стоят наверху рядом с трапом. Вопросы есть?

Все промолчали.

— Тогда удачи вам, — закончил Хэнли.

Шестеро оперативников вышли из конференц-зала.

Закончив излагать Флемингу текущую ситуацию, Кабрильо отпил чаю.

— У премьер-министра будут проблемы с тем, чтобы скры­вать это от людей, — признался Флеминг.

— Сам понимаешь, если парни из «Хаммади» поймут, что раскрыты, они могут взорвать бомбу в любой момент. — Наи­лучший вариант — выйти с ними на связь, используя голос аль-Халифы. Либо подождать, пока они сделают первый ход и при­ведут нас к бомбе. И тогда обезвредить ее.

— Надо отменить концерт, — сказал Флеминг. — По крайней мере будет меньше людей в вероятной зоне поражения.

— Боюсь, это может навести ребят из «Хаммади» на ненуж­ные размышления.

— По крайней мере эвакуировать королевскую семью и пре­мьер-министра в безопасное место.

— Если сможете сделать это незаметно — безусловно, делайте.

— Начало концерта Элтона Джона должен объявить принц Чарльз, но он может сослаться на то, что приболел, — продолжал Флеминг.

— Сделайте двойника, — ответил Кабрильо.

— Если основной план — нанести удар на концерте, и бомба еще не на месте, то им нужно как-то доставить ее туда.

— Если сможете послать на место оперативные группы, скрытно проверить район вокруг концертной площадки счетчи­ками Гейгера и не найдете источников радиации, тогда придется предположить, что бомба будет доставлена на место транспорт­ным средством.

— Значит, исключив окрестности места концерта, нам при­дется просто контролировать транспорт, движущийся в сторону Мэйфэйр и Сент-Джеймс.

— Именно, — ответил Кабрильо. — Пробки там ужасные, так что вам надо будет просто поставить на обочине грузовики, чтобы при первой необходимости перегородить улицы. Но не думаю, что до этого дойдет. Если мы правы и бомба действительно у Лабатиби, то мы точно знаем, что в его «Ягуаре» ее нет. Но она где-то совсем близко. Так что нужно, чтобы наших агентов вокруг него было, как мух вокруг дохлятины, и тогда мы сможем вовремя поймать его.

— Но если мы ошибаемся и он не приведет нас к бомбе, то единственная надежда — плотное кольцо вокруг Мэйфэйр и Сент-Джеймс, — сказал Флеминг.

— Если правильно расставите грузовики, там ни одна машина не проедет.

— Но останется ли у нас время, чтобы обезвредить бомбу?

— Чем дальше от места концерта мы ее обнаружим, тем больше у нас его будет. Проверь, чтобы у всех твоих людей были таблицы, в каком порядке резать провода, чтобы таймер остановился.

— Боже, если бы мы только знали, где бомба, — сказал Фле­минг.

— Знали бы — все было бы куда легче, — ответил Кабрильо.

Оверхольт докладывал обстановку верховному главнокоман­дующему.

— Вот так обстоят дела, мистер президент, — закончил он ранним утром в канун Нового года.

— Вы предложили британцам любую возможную помощь с нашей стороны? — спросил президент.

— Совершенно верно, — ответил Оверхольт. — Флеминг,

возглавляющий MI-5, сказал, что им понадобится разве что по­мощь двух наших специалистов по ядерному оружию с авиабазы Минденхолл.

— Вы, естественно, распорядились об этом?

— ВВС США уже доставили их вертолетом час назад. Они в Лондоне и должны были уже связаться с «Корпорацией» и MI-5.

— Что еще мы можем сделать?

— Я связался с Пентагоном. Они готовят спасательное и ме­дицинское снаряжение на случай, если произойдет худшее.

— Я приказал эвакуировать из посольства в Лондоне всех, кроме ключевых сотрудников, — сказал президент. — Таких было немного в связи с праздниками.

— Не знаю, что еще мы можем сделать, — ответил Овер­хольт. — Разве что молиться о благоприятном исходе.

На другой стороне океана Флеминг докладывал премьер- министру.

— Это последняя информация, — закончил он. — Нам надо как можно скорее эвакуировать вас и вашу семью.

— Я не сбегу с поля боя, — ответил премьер-министр. — Эваку­ируйте семью, но я остаюсь. Если случится худшее, я не могу по­зволить гибнуть нашим гражданам, зная об угрозе и скрывшись.

Споры продолжались еще пару минут. Флеминг уговаривал премьер-министра, но тот был непреклонен.

— Сэр, в любом случае ваша мученическая смерть никого не спасет, — наконец сказал он.

— Правильно. Но я все равно остаюсь.

— По крайней мере, позвольте укрыть вас в командном бун­кере Министерства обороны, — взмолился Флеминг. — Там укрепленные стены и система очистки воздуха.

Премьер-министр встал, давая понять, что разговор окончен.

— Я пойду на концерт, — сказал он. — Организуйте меры без­опасности.

— Да, сэр, — ответил Флеминг, вставая и направляясь к двери.

На улице рядом с домом в переулке у Стрэнд установили че­тыре микрофона с параболическими отражателями и навели на окна квартиры Лабатиби. Тарелки улавливали вибрации стекла и усиливали звук так, что все произносимое в комнатах можно было слушать как звукозапись высокого качества.

С десяток агентов MI-5 работали под легендой таксистов и патрулировали близлежащие улицы, другие просто прогулива­лись пешком, глядя на витрины магазинов, или сидели в ресто­ранах. В вестибюле отеля напротив дома агенты сидели, читая газеты, и ждали, когда же что-нибудь произойдет.

Трюйт встал со своего места в автобусе, рядом с водителем, когда они остановились у «Савоя». Он заранее позвонил Кабри­льо по мобильному, и Сэн с Мидоузом уже ждали его у выхода. Выйдя из автобуса, Трюйт вместе с остальными оперативника­ми пошел к ним.

— Собираемся в номере у Кабрильо, — сказал Мидоуз, от­крывая двери.

Сотрудники вошли внутрь, и Сэн раздал им ключи от но­меров. Спустя пару минут они уже были в номере у Кабрильо. Когда все уселись, он заговорил:

— MI-5 решили, что мы не будем пытаться перехватить устройство, пока его не начнут перевозить. Мы будем выпол­нять вспомогательную роль в случае, если бомба окажется по­близости от района проведения концерта.

— Что в данный момент делает объект? — спросил Мерфи.

— Мы установили акустические приборы слежения за квар­тирой, — ответил Кабрильо. — Пока что они спят.

— Что именно нам предполагается делать? — спросила Линда Росс.

— Каждый из вас имеет необходимые навыки по обезврежи­ванию устройства, так что вас разместят на возможных маршру­тах его доставки к месту концерта. Там и будем ждать на случай, если понадобимся.

Кабрильо подошел к пробковой доске, закрепленной на стой­ке. Там была укреплена карта Лондона во всю доску, на которой желтым маркером были прочерчены маршруты.

— Исходя из местоположения квартиры мы рассчитали наи­более вероятные маршруты. Мы считаем, что, где бы и у кого бы

ни находилась бомба в данный момент, ему придется встретить­ся с Лабатиби и его напарником, чтобы доставить ее на место.

— Вы считаете, что они собираются спрятать устройство, включить таймер и скрыться? — спросил Касим.

— Надеемся, что это именно так, — ответил Кабрильо. — В та­ких устройствах стоит детонатор с системой защиты, и для при­ведения его в боевую готовность требуется десять минут, чтобы взрыв не произошел по случайности.

— Значит, нельзя просто щелкнуть выключателем и запу­стить процесс подрыва? — спросила Хаксли.

— Нет. В этом плане русские бомбы такие же, как наши. Тре­буется определенная последовательность действий, чтобы при­вести их в боеготовность. Та, которую приобрели террористы, как мы считаем, представляет собой «малышку», предназна­ченную для уничтожения небольших целей. Она помещается в ящик размером полтора метра длиной и метр на метр в сечении.

— А весит сколько? — спросил Франклин Линкольн.

— Порядка ста пятидесяти килограммов.

— Значит, они не смогут переносить ее вручную или на чем- то вроде велосипеда? — сказал Пит Джонс.

— Да, им потребуется какое-то транспортное средство, зна­чит, им придется перемещаться по дорогам. — Кабрильо показал на местоположение дома на карте. — От дома ведут два маршру­та, которые они могут выбрать. Первый — прямо рядом с нами. Свернуть со Стрэнд на Савой-стрит, в сторону Темзы, затем по набережной Виктории на юг. Оказавшись там, они имеют в своем распоряжении несколько вариантов: свернуть на Нор­тумберленд Авеню и ехать к Молл или ехать дальше, до Бридж- стрит и Грэйт Джордж-стрит, а затем но Бердкейдж Уок. Второй вариант — ехать к Молл прямо по Стрэнд, но это заставляет проезжать через перекресток Черинг-Кросс и Трафальгарскую площадь, где движение всегда очень плотное. Третий вариант — множество мелких улочек и переулков, через которые можно срезать путь. Этот маршрут сложнее, но на нем за ними куда труднее следить. Тут уж остается только догадываться.

— А что подсказывает вам чутье, босс? — спросил Трюйт.

— Я не думаю, что они станут доставлять бомбу из друго­го района Лондона, — тихо ответил Кабрильо. — Думаю, она и сейчас находится в непосредственной близости от Лабатиби. Точка отсчета — его квартира. Или место, совсем рядом с ней. Будь я водителем, я бы постарался как можно скорее доставить ее на место и уехать подальше от зоны взрыва. Поехал бы по на­бережной Виктории, добрался до парка, где будет проводиться концерт, запустил процедуру подрыва и смылся, поглядывая на часы. А через девять минут искал бы здание попрочнее, за которым укрылся бы.

— Какова зона первичного поражения? — спросил Трюйт.

Взяв в руку маркер, Кабрильо очертил круг. У северного края были магистраль А-40 и Паддингтон, на юге — Челси, до самой Темзы. На востоке — Пикадилли Серкус, на западе — Кенсинг­тон и Нотинг-Хилл.

— Внутри круга все будет уничтожено полностью. Плюс полтора километра в радиусе, в том числе большинство зданий британского правительства — повреждено серьезно. Плюс во­семь километров в радиусе — повреждения зданий и сильное радиоактивное заражение.

Все молча глядели на карту.

— Почти весь Лондон, — наконец сказал Мерфи.

В ответ Кабрильо просто кивнул.

— А нас всех она зажарит, — заметила Хаксли, медик по про­фессии.

— Это такой новый медицинский термин — «зажарит»? — спросил Джонс.

Ларри Кинг вышел к Адамсу, который посадил вертолет на площадку неподалеку от «Орегона». Пригнувшись, вошел под вращающийся несущий винт, открыл заднюю дверь «Робинсона R-44», положил на сиденье винтовку в чехле, закрыл дверь и за­брался вперед, на пассажирское место. Надев шлемофон, закрыл дверь, прежде чем говорить.

— Доброе утро, Джордж.

— Привет, Ларри, — ответил Адамс, двигая ручку шага и под­нимая вертолет в воздух. — Как дела? — Двинув вперед вторую ручку, он новел вертолет вперед.

— Хороший день для охоты, — ответил Кинг, оглядывая пей­заж.

Хэнли ириказал им посадить вертолет на площадку у реки, закрытую на праздники. Обычно ею пользовались вертолеты курьерских служб, летающие по ночам.

Но сначала им надо было доставить груз в Баттерси Парк.

Мидоуз, Сэн и Трюйт сидели в предоставленном MI-5 «Рэйндж Ровере» и поглядывали на небо. Как только появился «Робинсон», Мидоуз повернулся к Трюйту.

— Ваше высочество, ваше лицо прибыло, — сказал он.

Идея подменить принца Чарльза Трюйтом пришла в голову Кабрильо, и Флеминг согласился. Для начала в «Волшебной Лавке» на «Орегоне» была возможность быстро изготовить латексную маску, в точности имитирующую черты лица коро­левской особы, для любого сотрудника «Корпорации», трехмер­ные изображения лиц которого были в базе данных компьютера Никсона. Во-вторых, Кабрильо хотел, чтобы в этой роли был надежный человек, а в Трюйте он был уверен как в самом себе. В-третьих, из всех оперативников «Корпорации» Трюйт больше всех походил на принца Чарльза ростом и телосложением.

— Итак, господа, — начал Трюйт. — Почему бы кому-нибудь из вас, простолюдинов, не забрать его? На улице сыро и холод­но. А я пока посижу в тепле.

Рассмеявшись, Мидоуз открыл дверь. Подбежав к вертолету, как только тот коснулся земли, он забрал у Кинга коробку, в которой лежала маска, вернулся к «Рэйндж Роверу» и поглядел, как Адамс снова поднимает вертолет в воздух.

Пролетев над Темзой, Адамс снова взял курс на север, в сторо­ну Вестминстера. Там, у самой Пэлэс-стрит, он увидел площадку и посадил вертолет на крышу здания. Как только несущий винт остановился, Кинг выбрался наружу и подошел к ограждению, по пояс высотой. Вдалеке, в направлении на северо-запад, он увидел сад Букингемского дворца и Гайд Парк, к северу от него. Торгов­цы уже занимали места, готовясь к предстоящему концерту.

Большой грузовик фирмы «Бен энд Джерри» с мороженым выглядел не особенно заманчиво, в отличие от витрины «Стар­бакс». Вернувшись к «Робинсону», Кинг улыбнулся Адамсу.

— В одной из коробок еда, бутылки с водой, обычной и гази­рованной, и термосы с кофе, все, что приготовили нам в столо­вой, — сказал он. — В другой я положил пачку книг и свежих журналов, которые купил заранее.

— Как думаешь, сколько нам придется ждать? — спросил Адамс.

Кинг поглядел на часы. Было десять утра.

— В течение четырнадцати часов все должно произойти, так или иначе, — ответил он. — Будем надеяться, что они найдут ее раньше.

В «Савое» оперативники переодевались в одежду, закуплен­ную Трюйтом, и один за другим приходили в номер к Кабрильо, чтобы получить задания. Каждому выдали мощную миниатюр­ную радиостанцию, с наушником и микрофоном. Микрофон кре­пился на шее рядом с голосовыми связками, и, чтобы включить рацию на передачу и говорить, было достаточно просто коснуться шеи. Сигнал передавался всем остальным участникам операции.

Три группы по два человека должны были занять позиции по полукругу около Грин Парк, у Стрэнд с одного края и у Сент- Джеймс Парк с другого. Дальше к северо-западу должны были расположиться Касим и Росс, на Пикадилли, между улицами Дувр и Беркли. Они уже отбыли из «Савоя», их вез на место сотрудник MI-5. В центре была позиция Джонса и Хаксли, рядом с площадью Трафальгар и станцией подземки «Черинг Кросс». Если бомбу повезут прямо по Стрэнд, то окажутся рядом с ними. Последняя группа, Мерфи и Линкольн, должны были расположиться у музея штаб-квартиры Черчилля на Грейт-Джордж-стрит, у Хоре Гард Роуд. Если бомбу повезут по набережной Виктории, то ее перехва­тят они. В зависимости от конкретной позиции, они будут иметь возможность вести огонь по цели в Сент-Джеймс Парк.

Поскольку возможность вести огонь была только у этой груп­пы, они взяли с собой сумку с портативными гранатометами, дымовыми гранатами и винтовки. Остальные были вооружены пистолетами, ножами и острыми шипами, которые можно было бросить на дорогу, чтобы вывести из строя шины вражеской ма­шины.

Кабрильо собирался расположиться в непосредственной близости от квартиры. Помимо него там будет множество аген­тов MI-5.

Закончилось утро, наступил день, но ничего не происходило.

Лабатиби был жадиной и хамом, но помимо этого все-таки был и очень опытным террористом. Сегодня день чрезвычайной важ­ности, и он не желал ничего оставлять на волю случая. Разбудив Амада рано утром, он тут же закрыл ему рот ладонью и протянул бумажку. Больше не разговариваем, только пишем друг другу на бумаге, — было написано на ней по-арабски. Амад кивнул и сел в кровати. Взял у Лабатиби ручку и бумагу и написал ответ:

— Неверные подслушивают?

— Мы не знаем, — написал в ответ Лабатиби.

Следующие два часа они общались при помощи записок. Ла­батиби изложил план операции. Амад удостоверил его в том, что все правильно понял. Они еще не закончили, когда на Лондон уже опустилась темнота. Последнее послание Лабатиби было кратким:

— Скоро мне надо будет уйти. Ты знаешь, где находится меч Аллаха и что с ним делать. Удачи тебе на твоем пути.

Судорожно сглотнув, Амад кивнул. Когда Лабатиби налил ему рюмку арака, чтобы успокоить, его руки дрожали. А всего через пару минут Кабрильо наконец-то решил воспользоваться спутниковым телефоном аль-Халифы и позвонить. Но к этому времени оба террориста уже приняли обет молчания. После че­тырех гудков включился автоответчик, но Кабрильо предпочел не оставлять никакого сообщения.

Главный козырь в рукаве, припасенный «Корпорацией», ока­зался бесполезен.

— Есть движение, — сообщил один из агентов MI-5, работав­ший с наведенными на квартиру микрофонами.

Время уже было около девяти вечера, пошел слабый снег.

Температура была около нуля, и снег сразу же таял, падая на до­роги. Если бы она была чуть пониже, то на дорогах образовалась бы снежная каша. Крыши домов слегка присыпало, из венти­ляционных труб шли клубы пара. Сквозь окна виднелись укра­шения, вывешенные к Рождеству, на улицах собирались толпы празднующих Новый год, все выглядело очень по-домашнему.

Все было спокойно, если не считать, что где-то поблизости была спрятана ядерная бомба.

Лабатиби спустился на лифте. Он объяснил Амаду, как до­браться до магазина, где находилось транспортное средство с бомбой, заправленное и проверенное уже неделю назад. Йеме­нец знал, как привести в действие систему подрыва. Больше здесь делать было нечего. Только бежать.

План Лабатиби был прост. Он проедет по городу на «Ягуаре» до М20. Это займет у него около сорока пяти минут. Оказавшись на М20, поедет на юг, к железнодорожному вокзалу Фолкстон, до которого где-то сотня километров. Прибыв туда с запасом в полчаса, как и требуется, он погрузится на поезд, отправляющийся в 23.30.

В полночь поезд будет уже выезжать из подводного тоннеля в Кокеле, неподалеку от Кале. Точнее, в пять минут первого. Ла­батиби избежит опасности обрушения тоннеля в момент взрыва бомбы, но сможет поглядеть на вспышку из окна поезда. Хорошо спланированное и рассчитанное бегство.

Лабатиби понятия не имел, что несколько десятков агентов MI-5 и сотрудники «Корпорации» следят за каждым его шагом. Он был зайцем, и гончие уже настигали его.

Выйдя из лифта, Лабатиби прошел через вестибюль и вышел на улицу. Огляделся, но не заметил ничего необычного. Кро­ме навязчивого ощущения незримой слежки. В остальном он чувствовал себя уверенно и свободно. Это ощущение — просто паранойя, подумал он, тяжкий груз знания о предстоящем. От­бросив лишние мысли, Лабатиби открыл дверь «Ягуара» и за­лез в машину. Завел двигатель, прогрел его с минуту, включил скорость, проехал с метр и, выехав на Стрэнд, свернул вправо.

— Начинаю слежение, — доложил по радио один из агентов MI-5.

Коробочка, которую Трюйт прикрепил к топливному баку, сработала идеально.

Флеминг и Кабрильо стояли на тротуаре у входа в «Савой» и смотрели, как «Ягуар» выезжает из-за угла. Повернувшись спиной к машине, Флеминг заговорил через микрофон, закре­пленный у него на горле:

— Группы четвертая и пятая, следовать на расстоянии.

От края улицы отъехала машина такси и поехала следом за «Ягуаром», на безопасном расстоянии. «Ягуар» проехал мимо небольшого грузовичка с логотипом транспортной компании, располагавшейся в квартале отсюда, и грузовик тоже тронулся, встраиваясь в поток машин и следуя за противником так, чтобы не вызвать подозрений.

— «Ягуар» «чистый», бомбы в нем нет, — сказал Флеминг Кабрильо. — Как думаешь, куда поехал Лабатиби?

— Сматывается, — ответил Кабрильо. — А мужскую работу предоставил мальчишке.

— Когда нам надо его перехватить? — спросил Флеминг.

— Пусть едет куда хочет, — ответил Кабрильо. — В аэропорт, на вокзал, куда угодно. А вот там пусть твои люди его берут. Только постарайтесь, чтобы у него не было ни малейшего шанса позвонить прежде, чем они упрячут его в кутузку.

— И что тогда? — спросил Флеминг.

— Привезите его назад, — ответил Кабрильо голосом холод­нее декабрьского воздуха. — Пусть он тоже будет на празднике. Посмотрим, насколько истово он готов умереть во имя Аллаха.

Приближалась полночь, и напряжение росло.

Микрофоны, наведенные на квартиру Лабатиби, передава­ли голос Амада. Тот громко молился. Флеминг расположился в отеле напротив, вместе с десятком агентов MI-5. Три группы сотрудников «Корпорации» уже находились в зонах дислокации почти тринадцать часов. Они устали ждать. Кабрильо прогули­вался туда-сюда по Бедфорд-стрит. Снова прошел мимо магази­на мотоциклов, потом — мимо ресторана, торгующего на вынос карри, и небольшого рынка. Он сделал уже это добрую сотню раз.

— Надо входить, — сказал Флемингу один из агентов MI-5.

— А что, если бомба в паре кварталов отсюда? — спросил Флеминг. — И если таймер включит кто-то другой? Тогда мы не найдем ее вовремя, и Лондон запылает. Будем ждать. Больше делать нечего.

В вестибюль вошел другой агент MI-5.

— Сэр, у нас двадцать машин на дорогах поблизости, — сказал он. — Как только объект залезет в машину, которую он намере­вается использовать, мы сможем тут же перекрыть движение.

— Эксперты по бомбам рядом, готовы действовать?

— Четыре британских эксперта и двое из ВВС США, — кив­нув, ответил мужчина.

В этот момент молитвы Амада смолкли, послышался звук шагов.

— Есть движение, — сообщил по радио Флеминг десяткам агентов, ожидающих команды. — Ни шага в его сторону, пока он не отправится к цели.

Оставалось только молиться, чтобы все это скорее кончи­лось. На часах было 23.49.

Агенты MI-5 расположились перед домом, по бокам от него и с заднего двора. На каждой машине, стоящей поблизости, стоял маячок и электронный прибор, который мог по команде вывести ее из строя. Каждую машину проверили счетчиком Гейгера, но радиации не было.

Все понимали, что Амаду придется идти куда-то еще, где и находится бомба.

Но бомба была прямо здесь, внизу. Она лежала в коляске мотоцикла «Урал» российского производства, точно такого же, как тот, который Амада учили водить в Йемене.

Как только дверь квартиры открылась и Амад вышел, агент MI-5 прошел через вестибюль и посмотрел на индикатор лифта. Лифт остановился на втором этаже.

Агент шепотом доложил об этом по радио и быстро вышел из вестибюля. Все, работающие на прослушке, сосредоточились. Время пришло, и все происходило прямо здесь.

Холод и снег не могли осилить пиво, еду и веселье. Вокруг Гайд Парка и Грин Парка собрались десятки тысяч праздную­щих. За кулисами сцены агент MI-5 излагал рок-звезде суровую правду жизни.

— Вы должны были оповестить нас, — громко сказал распо­рядитель. — Тогда мы смогли бы отменить концерт.

— Он уже все объяснил, — сказал Элтон Джон. — Это насто­рожило бы террористов.

Одетый в желтый комбинезон с блестками, украшенные са­моцветами очки и черные ботинки на платформе с лампочками в подошвах, он выглядел как еще один пресыщенный и самодо­вольный музыкант, привыкший к помпезности и вычурности. Ничто не было столь далеко от истины, как это впечатление. Реджинальд Дуайт выкарабкался на вершины славы за счет силы воли, самоотверженности и десятков лет тяжелой рабо­ты. Никто не смог бы возглавлять чарты популярной музыки в течение десятка лет, если бы он не был упорным человеком, реально смотрящим на вещи. Элтон Джон знал, как выживать в этом мире.

— Королевская семья эвакуирована, так? — спросил он.

— Заходите, мистер Трюйт, — крикнул агент, высунувшись из трейлера.

Открыв дверь, Трюйт зашел внутрь.

— Вот наша замена для принца Чарльза.

— Выглядит очень похоже, — ухмыльнувшись, сказал Джон.

— Сэр, хочу заверить вас, что мы найдем бомбу и обезвредим ее прежде, чем что-нибудь случится, — сказал Трюйт. — И очень ценим, что вы остались с нами.

— Я верю в MI-5, — ответил Джон.

— Из MI-5 — он, — сказал Трюйт. — А я из группы, называе­мой «Корпорация».

— «Корпорация»? — переспросил Джон. — А что это такое?

— Частные шпионы, — ответил Трюй г.

— Частные шпионы, — повторил Джон, тряхнув головой. — Представляю себе... Вы стоящие ребята?

— За нами числятся только успешные операции, сто процентов.

Джон встал со стула. Было пора идти к сцене.

— Сделайте одолжение, пусть сегодня будет сто десять, — сказал он.

Трюйт кивнул.

Джон пошел было к двери, но вдруг остановился.

— Скажите операторам, чтобы не показывали сэра Чарльза крупным планом, — сказал он. — Плохие парни могут следить за этим.

— Вы пойдете выступать? — ошеломленно спросил его рас­порядитель.

— Прямиком, — ответил Джон. — Там толна моих соотече­ственников, они пришли на концерт. Либо эти люди, — он мах­нул рукой в сторону Трюйта и агента MI-5, — все уладят, либо я погибну на сцене.

Улыбнувшись, Трюйт пошел следом за ним.

Есть шесть способов пробраться в помещение: через четыре стены, пол и потолок. Амад воспользовался последним. В конце коридора второго этажа было техническое помещение. Два ме­сяца назад Лабатиби аккуратно выпилил четыре угла на засте­ленном досками полу и убрал их, открыв доступ к перекрытию. Затем, воспользовавшись полуметровой коронкой, просверлил отверстие, обеспечив доступ на нижний этаж. Спрятал между перекрытием и съемным полом веревочную лестницу. Убрав мусор, вставил назад вырезанную часть перекрытия и закрепил ее с помощью двух пластин. Потом заполнил прорези в полу шпатлевкой но дереву, чтобы они стали незаметны. Проделан­ный люк так никто и не обнаружил.

Амад открыл дверь в техническое помещение ключом, кото­рый оставил ему Лабатиби. Оставив дверь открытой, поскольку в коридоре никого не было, он поддел люк отверткой. Поставив дощатую секцию к стене, вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Достал из кармана два крюка, завинтил их в стену и при­цепил к ним веревочную лестницу. Сняв пластины, крепившие вырезанную часть пола, поднял ее и бросил в сторону.

Затем Амад сбросил лестницу и начал спускаться.

Все агенты MI-5, расположившиеся на крышах близлежащих зданий, навели бинокли на второй этаж.

— Ничего, — один за другим докладывали они.

Тот, который заходил в вестибюль, снова вошел в здание. Дойдя до лифта, поглядел на индикатор.

— Все так же на втором, — доложил он Флемингу.

Напротив дома, в отеле, Флеминг поглядел на часы. С того

момента как объект остановил лифт на втором этаже, прошло четыре минуты.

— Поднимайся, — приказал он агенту.

Амад поглядел на бумажку с подробной инструкцией, на­писанной на арабском, и откинул панель устройства подрыва. Надписи были на русском, но схема, которую нарисовал ему Лабатиби, была несложной. Амад включил тумблер, и замигал светодиод. Повернув ручку, он поставил таймер на пятерку. За­тем забрался на «Урал» и толчком ноги завел мотор. Тот зара­ботал. Амад протянул руку к пульту управления воротами, при­клеенному скотчем к рулю, и нажал кнопку. Включил первую скорость, разогнал мотоцикл километров до пятнадцати к тому времени, когда дверь гаража поднялась на уровень человеческо­го роста, — и поехал дальше.

Началось.

Агент поднялся на второй этаж, доложил, что там никого нет, и в этот момент начала открываться дверь гаража.

— Наблюдаем открывающуюся дверь, — объявил по радио Флеминг, на бегу из вестибюля отеля.

Он был еще у внутренней стеклянной двери, когда увидел на улице выезжающий мотоцикл. Амад выехал из-за угла на Стрэнд.

— Объект на мотоцикле! — крикнул по радио Флеминг.

Снайперы начали вести Амада, но он свернул прежде, чем им дали приказ стрелять.

На Стрэнд три машины такси, в которых за рулем сидели агенты MI-5, услышали сообщение по радио. Отъехав от обо­чины, они попытались блокировать дорогу «Уралу». Вильнув, Амад выехал на тротуар и миновал их, а затем вернулся на до­рогу и выжал газ до отказа. Набирая скорость, он лавировал в плотном потоке машин как безумный.

Ехавший впереди грузовик, за рулем которого тоже был агент MI-5, попытался перегородить ему дорогу, но Амад проскольз­нул вперед.

Они ловят меня, подумал он. Теперь оставалось лишь доста­вить бомбу в заданный район или погибнуть, пытаясь сделать это. В любом случае он станет мучеником веры. И в любом слу­чае Лондон будет предан огню.

Кабрильо глядел на улицу и увидел, как машины агентов MI-5 обошли. Они не ожидали, что объект воспользуется мо­тоциклом, это было хорошей палкой в колеса операции. Оста­валось лишь одно, и Кабрильо не стал раздумывать.

Сорвав со стойки на тротуаре ящик для газет, он швырнул его в витрину магазина старинных мотоциклов. Заорала сигнализа­ция. Забравшись внутрь, Кабрильо подошел к «Винсенту Блэк Шедоу» 1952 года выпуска. Ключ был в замке. Сбив ботинком осколки стекала с рамы, Кабрильо дернул ногой кикстартер, и двигатель зарычал. Перетащив переднее колесо «Винсента» че­рез раму, Кабрильо забрался в седло, включил скорость и вы­ехал на тротуар.

«Урал» промчался мимо магазина дальше по Стрэнд. Вы­крутив газ, Кабрильо рванул следом за ним. «Урал» — непло­хая машина, но с «Блэк Шедоу» ему не сравниться. Если бы у террориста не было форы в квартал, Кабрильо нагнал бы его в считаные секунды.

— Объект на темно-зеленом мотоцикле с коляской, едет по Стрэнд! — крикнул по радио Флеминг. — На борту бомба. По­вторяю, бомба в коляске.

«Робинсон» с Адамсом и Кингом на борту поднялся в воздух. У станции Трафальгар Джонс и Хаксли достали оружие и наста­вили на дорогу. Вокруг ходили сотни людей, и они попробовали прицелиться, но не смогли. У резиденции Черчилля Мерфи и Линкольн, шедшие к набережной Виктории, повернули обратно и двинулись по Гайд Парку и Грин Парку. На Пикадилли Касим и Росс разделились, заняв позиции но обе стороны улицы.

Трюйт ждал за кулисами, пока не пришло время выйти к микрофону. Переминаясь с ноги на ногу, он продолжал ждать.

— Пора, — сказал распорядитель.

Глянув на агента MI-5, Трюйт увидел, что тот говорит по радио, и пошел на сцену, к микрофону.

— Леди и джентльмены, — начал он, — позвольте вместе с вами отпраздновать наступающий Новый год вместе с извест­нейшим английским музыкантом, сэром Элтоном Джоном.

Сцена не была освещена, за исключением места, где стоял Трюйт. Затем другой луч осветителя выхватил из темноты Эл­тона Джона, сидящего за стоящим на возвышении рояле. Он был в том же желтом комбинезоне, но на голове у него была британская армейская каска из кевлара.

Началась вступительная тема песни «Субботняя ночь, можно подраться». Спустя секунду Джон запел.

Трюйт вышел со сцены и подошел к агенту MI-5.

— Он едет сюда на мотоцикле, — сказал тот.

— Смешаюсь с толпой, — ответил Трюйт.

«Урал» миновал колонну Нельсона, Кабрильо на «Винсен­те Блэк Шедоу» несся следом. Хотел было расстегнуть куртку, чтобы достать из нагрудной кобуры пистолет, но не мог убрать руки с руля. Ревя мотором на полном газу, «Винсент» порав­нялся с «Уралом», и они выехали на Черинг-Кросс. Хаксли и Джонс бежали по улице, пытаясь прицелиться, но Кабрильо был слишком близко от цели, а вокруг было слишком много народу.

На пересечении Стрэнд и Кокспер-стрит Кабрильо подъехал ближе и толкнул Амада ногой. Йеменец вильнул, но справился с управлением.

— Они едут прямо к Молл! — закричал по радио Джонс.

Касим и Росс побежали по Куинс Уок в сторону концертной

площадки.

Мерфи мог быть вспыльчивым, но со снайперской винтовкой в руках он всегда становился абсолютно спокоен. Линкольн вы­глядывал цель, глядя на парки вдали.

— Единственный надежный выстрел — между деревьев, когда они подъедут к Мемориалу Виктории, — сказал он.

— Улица огибает мемориал по часовой, так? — спросил Мерфи.

— Точно.

— Щелкну ублюдка, когда он затормозит на повороте. Как Кеннеди.

— Я их вижу, — сказал Линкольн, увидев показавшиеся на дороге мотоциклы.

Адамс заложил левый вираж над старым зданием Адмирал­тейства и полетел вдоль Молл следом за мчащимися мотоци­клами.

— Голова и плечи, — сказал Кинг по внутренней связи.

— Волосы, чистые и шелковистые? — спросил Адамс, наме­кая на рекламу шампуня.

— Нет, — ответил Кинг. — Туда я всажу пули этому мелкому поганцу.

Прицелившись, он начал замедлять дыхание. От ледяного ветра, дующего в дверь вертолета, глаза слезились, но Кинг не замечал этого.

Кабрильо глянул вперед. Вдоль полукруглой дороги у Ме­мориала Виктории в ряд стояли торговцы едой и торговые па­латки. Они уже приближались к месту концерта. Немного при­тормозив, он приготовился атаковать «Урал».

— Четыре, три, два, один, — сосчитал Линкольн.

Мерфи нажал на спусковой крючок и выпустил пулю в тот самый момент, когда Кинг с вертолета выпустил очередь. Амад ехал по изгибу улицы, когда из его головы, груди и плеч брыз­нули струи крови. Он умер спустя секунду, в тот самый момент, когда Кабрильо перепрыгнул с «Винсента» на «Урал», и его руки коснулись уже трупа.

Высекая снопы искр, «Винсент» упал набок и заскользил дальше, крутясь. Кабрильо сбросил Амада с мотоцикла, и тот покатился по мостовой, как брошенный манекен. Схватив ручку сцепления, Кабрильо переключил скорость на нейтралку и на­чал тормозить ручным и ножным тормозами. Мотоцикл нехотя остановился у стоящих у тротуара торговцев.

Кабрильо поглядел на таймер. Счетчик только что миновал две минуты. Оставалось только надеяться, что это нормальные часы, а не метрические.

Трюйт прошел сквозь толпу метров двадцать, пока не осоз­нал, что пора снять маску. Все хотели пообщаться с ним, видя в нем принца Чарльза. Когда он содрал с лица маску, люди от­прянули.

— Мистер Кабрильо взял бомбу под контроль у Мемориала Виктории, — доложил но радио Линкольн.

В воздухе завыли сирены, когда агенты MI-5 вытащили ми­галки и прикрепили их на крыши своих машин, устремившись к памятнику. Грузовики заблокировали движение, завыл сигнал воздушной тревоги. Трюйт перебежал через дорогу и оказался рядом с ним как раз в тот момент, когда он перекусывал провод.

— Еще не деактивирована! — крикнул Кабрильо, увидев Трюйта.

Тот поспешно огляделся и увидел у обочины грузовик с мо­роженым «Бен энд Джерри». Подбежав к машине, открыл за­днюю дверь. Водитель хотел было что-то сказать ему, но Трюйт уже заскочил внутрь. Схватив руками в перчатках глыбу сухого льда, он побежал обратно к Кабрильо, который поспешно раздирал в клочья колпак детонатора плоскогубцами «Лезермэн».

Кабрильо как раз откинул панель детонатора, когда Трюйт оказался рядом.

— Давай попробуем заморозить детонатор, — сказал он.

На таймере была минута двенадцать.

— Давай! — заорал Кабрильо.

Перчатки Трюйта примерзли к глыбе сухого льда, и он едва чувствовал кисти рук, поэтому просто бросил глыбу прямо на детонатор, вместе с перчатками, и тут же сунул посеревшие от холода руки в подмышки. Таймер еще пару раз щелкнул и оста­новился.

— Удивлен, что это сработало, — сказал Кабрильо, улыбнув­шись.

— Мать всех изобретений — необходимость, — сквозь сжатые зубы проговорил Трюйт.

Кивнув, Хуан коснулся пальцем микрофона на горле.

— Мне нужны эксперты по бомбе, у Мемориала Виктории. СРОЧНО, — сказал он.

В парке и по всему Лондону загрохотали и засверкали фей­ерверки. Наступил Новый год.

Спустя пару минут рядом с ними остановилась машина, и из нее вышел британский армейский офицер. Следом подъеха­ла другая, с экспертом из ВВС США. Спустя еще пять минут они отключили и сняли устройство детонации. Теперь бомба представляла собой всего лишь емкость с обогащенным ураном. Из нее вырвали самое сердце, а вместе с ним ушла и жизнь, при­носящая другим смерть.

Пока эксперты окончательно обезвреживали бомбу, Кабри­льо и Трюйт подошли к телу Амада, лежащему на дороге в луже крови. По радио доложили, что Лабатиби задержан и его везут обратно в Лондон на вертолете. Элтон Джон продолжал петь, звуки музыки и его голос разносились вокруг. Место происше­ствия вокруг мотоциклов оцепила армия и разведка, поэтому присутствующие на концерте ничего не знали о произошедшем.

— Совсем ребенок, — поглядев на Амада, сказал Кабрильо.

Трюйт кивнул.

— Пошли к врачу, пусть посмотрит твои руки.

Касим и Росс, подошедшие минуты через две после того, как таймер был остановлен, подкатили побитый «Блэк Шедоу» к Кабрильо. Старинный мотоцикл выглядел ужасно. Бак и боко­вые панели были ободраны, руль погнулся, одно колесо спусти­лось. Кабрильо поглядел на него и покачал головой.

— Ребята, сходите в представительство, — сказал он Росс и Касиму. — Заплатите им столько, сколько они потребуют. А по­том спросите, куда его можно отдать, чтобы привести в порядок.

— Вы оставите его себе, босс? — спросила Росс.

— Совершенно верно, — ответил Кабрильо.

Тут появился Флеминг, и Хуан пошел к нему, чтобы обо всем доложить. Лабатиби доставили в деловой квартал Лондона, но пройдут недели, прежде чем вся картина событий будет вос­становлена.