Святой

— Биология ужасна, мистер Уилкс ужасен. Почему я сделала это с собой?

Я отрываю взгляд от учебника с кривой усмешкой.

— Потому что ты хочешь поступить в Йель. Обычная биология не гарантирует тебе поступления в Йель.

Она ворчит себе под нос. Генри, который лежит рядом с ней, а Дорито карабкается по нему, обменивается со мной удивленным взглядом.

Сегодня вечер пятницы, и мы втроем ютимся в комнате Лони, готовясь к экзамену, который должен состояться на следующей неделе. Они с Генри лежат бок о бок на ее кровати, а я лежу на животе на полу. Однако мне нужно перевернуться на спину, чтобы вернуть ощущение в локти, которые поддерживали мой вес в течение последнего получаса.

Я глубоко вздыхаю и смотрю в потолок, подгружаясь в поток мыслей о Лиаме. Я не возвращалась в бассейн с тех пор, как он ясно дал понять, что не станет помогать мне с Сэйнтом. Похоже, нам не о чем больше говорить.

На самом деле, мне невыносима мысль о том, что я смогу оставаться с ним в дружеских отношениях, когда он и пальцем не пошевелит, чтобы защитить меня от своих друзей. Но все же, несмотря на то, как я зла и разочарована, мне даже немного грустно. Я вроде как скучаю по нашим ночным купаниям, и это чертовски странно осознавать. Возможность сосуществовать с ним в этом пространстве дала мне обманчивое чувство надежды на то, что для меня все может наладиться. Без него и этой надежды заставить себя вставать с постели каждое утро стало подвигом. Лучше бы я ему ничего не говорила. Я хотела бы, чтобы мы могли вернуться в прошлое, когда я все еще могу цепляться за эту надежду.

Внезапный звонок телефона отвлекает меня от моих гнетущих мыслей, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть, как Лони что-то читает на своем экране. Ее глаза загораются, и она смотрит на меня сверху вниз, а ее блестящие губы изгибаются в усмешке.

— В чем дело? — спрашиваю я, удивленная ее растущим волнением.

— Так, я только что получила сообщение от своей подруги Марты, которая супер крутая и не сучка, что сегодня вечером на соседнем пляже будет вечеринка. Она спрашивает, не хотим ли мы все пойти?

— Мы? — Я почти смеюсь при мысли, что кто-то мог пригласить меня на вечеринку.

Лони выразительно кивает головой.

— Да, мы. Марта и ее друзья не вращаются в кругах сатаны. У них нет причин ненавидеть тебя, и она знает, что мы друзья, поэтому она специально включила твое имя в сообщение.

— Дай мне посмотреть.

Я не поверю в это, пока не получу убедительных доказательств того, что она не просто пытается заставить меня чувствовать себя лучше из-за того, что я неудачница.

Она без колебаний протягивает мне телефон, и, к своему удивлению, я вижу, что она права. Марта действительно упомянула меня по имени в своем сообщении, как и Генри.

Я возвращаю телефон Лони, немного ошарашенная.

— Эм…Я имею в виду, я думаю, это может быть круто.

Лони издает возбужденный вопль и отскакивает от кровати, отчего ее котенок визжит и мчится в ванную.

— Ура! Это будет так здорово для тебя, Мэл, просто пообщаться с людьми, которые не являются психопатами. Возможно, еще есть надежда на твою светскую жизнь!

Я сажусь и смотрю, как она подпрыгивает к своему ближайшему шкафу, пораженная ее изобилием. Хотя я ценю ее решимость спасти меня от моего состояния социального изгоя, я не оптимистична в том, что одна пляжная вечеринка исправит весь ущерб, который Сэйнт и его команда причинили мне.

Тем не менее, звучит это хорошо, и я не хочу разочаровывать Лони, поэтому я широко улыбаюсь, когда она появляется из своего шкафа в милом белом летнем платье, и веду себя так же взволнованно, как и она.

Вечеринка оказывается не так ужасна. На самом деле, я бы зашла очень далеко и сказала, что я хорошо провожу время. Лони была права, Марта и ее друзья — классные. Все они в некотором роде утверждают, что являются маргиналами в Ангелвью, никто из них на самом деле не дружит с командой Сэйнта, и они не считают себя сильно популярными, но они рады держаться вместе и избегать драмы, которая, кажется, следует за “крутыми” детьми, где бы они не находились. Это отстраненная группа людей, и никто из них даже не бросает на меня мерзкий взгляд.

Я должна признать, что это довольно здорово, не чувствовать себя полностью презираемой.

Лони подбегает к тому месту, где я стою у большого костра, сжимая в руке красную чашку Соло.

— Веселишься, любовь моя? — спрашивает она, и ее глаза светятся надеждой.

Я улыбаюсь и киваю.

— Да, вообще-то. Я действительно рада. Спасибо, что привела меня.

Огромная улыбка озаряет ее черты.

— Ты заслуживаешь немного веселья после всего, с чем ты столкнулась. Я просто рада, что ты согласилась дать этим ребятам шанс.

— Я тоже.

Я делаю глоток напитка, который она мне принесла, водки с клюквенным соком, и впервые за несколько недель позволяю себе по-настоящему расслабиться. Из чьего то джипа играет музыка, одна из новых песен Дуа Липы, и мне хочется начать танцевать. Я покачиваю бедрами взад и вперед, подол кокетливого сине-белого платья с открытыми плечами, которое я позаимствовала у Лони, обхватывает мои бедра, пока я делаю ещё один глоток. Водка согревает меня изнутри, и я начинаю чувствовать себя обычным подростком, которого не держит никакой багаж прошлого. Никаких прошлых ошибок, нависших над моей головой. Никакой вины и ночных кошмаров.

Я просто нормальная девушка, у которой нет настоящих забот.

История должна была научить меня, что ничто хорошее не длится вечно. Пока мы с Лони танцуем и смеемся у костра, к нам внезапно подбегает Генри, на его лице смесь ярости и паники. Мы замираем, и мой лоб морщится, когда клубок страха распутывается у меня в животе.

— В чем дело? — спрашивает Лони, подходя к нему и кладя руку ему на плечо.

Однако он не смотрит на нее, когда отвечает. Он смотрит на меня.

— Они здесь.

Я знаю ответ еще до того, как говорю:

— Кто здесь?

— Сэйнт и его ублюдки. Они все приехали, чтобы сорвать вечеринку.

Меня мгновенно тошнит, страх плохо сочетается с водкой, бурлящей в моем животе. На мгновение мне кажется, что меня сейчас вырвет, но я сдерживаюсь и делаю глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями.

— Нам нужно убираться отсюда, — бормочет Лони, поворачиваясь ко мне с беспокойством в ее темных глазах.

Тогда они просто подумают, что я трусиха.

— Нет.

Я в отчаянии провожу рукой по волосам и качаю головой.

— Я не хочу доставлять им удовольствие видеть, как я убегаю. Мы приехали сюда первыми. Я не уйду только потому, что появятся эти придурки. Лони выглядит впечатленной моими уверенными словами, но все еще обеспокоенной.

— Ты уверена?

Я оглядываюсь через ее плечо и замечаю Сэйнта и группу элиты Ангелвью, спускающихся на пляж. Гейб и Лиам, конечно с ним, и я морщусь, когда замечаю, как Лорел хихикает со своими подружками позади него. Я отвожу от них взгляд и решительно киваю Лони.

— Да, я уверена.

Генри, Лони и я собираемся вместе и с отвращением смотрим, как Сэйнт и его последователи добираются до вечеринки. Как будто он знает, что я наблюдаю за ним, его серо-голубые глаза сразу находят меня, и он одаривает меня этой самоуверенной, злой усмешкой. Он толкает локтем Гейба и Лиама и указывает, даже не потрудившись скрыть тот факт, что он выбрал меня из толпы. Гейб выгибает бровь, и я думаю, что он слегка усмехается, но Лиам смотрит на меня с мрачным выражением лица.

Он сожалеет, что не помог мне? Скучает ли он по совместному плаванию?

Я стараюсь не думать о нем слишком много, зная, что это только запутает меня еще больше.

— Черт, пьяная сучка начеку, — шипит Лони. Я бросаю взгляд в том направлении, куда она смотрит, и вижу, что Лорел направляется прямо к нам. Она слегка пошатывается, очевидно, что она пьяна. Ее глаза стеклянные, а улыбка стала злее, чем когда-либо.

— Эй, тупые ублюдки, — усмехается она. — Что ты здесь делаешь? Я не думала, что у тебе хватит наглости показаться на публике, Мэллори.

Я стискиваю зубы до тех пор, пока челюсть не пронзает боль, я зла, что она вообще здесь. Зла, что она разрушает то, что должно было стать такой веселой ночью. Зла в целом, что такая сука, как она, продолжает жить своей очаровательной жизнью без последствий, когда дело доходит до разрушенных жертв, которых она оставляет после себя.

Обойдя Лони, я оказываюсь лицом к лицу с Лорел.

— Почему бы тебе не убраться отсюда, — шиплю я. — Тебя и твоих придурковатых друзей не приглашали, никто не хочет, чтобы ты была здесь.

Она смеется.

— Как будто мне не насрать, чего хочешь ты или любой другой из этих неудачников. — Она толкает меня в плечо. — Ты всего лишь шлюха из трейлерного парка.

Я не могу остановиться. Я слишком зла и толкаю ее обратно.

— Лучше шлюха из трейлерного парка, чем эгоистка, которая позволяет себя трахать только через заднюю дверь.

Она выглядит шокированной тем, что я огрызнулась в ответ. Ее лицо краснеет от ярости, ее взгляд метается по сторонам, как будто проверяя, были ли какие-нибудь свидетели того, как я выступила против нее.

— Почему бы тебе просто, блядь, не умереть? — рычит она, толкая меня еще сильнее. — Гори, как кусок дерьма, которым ты и являешься.

Ее толчок сильнее, чем я ожидала, и я теряю равновесие, слишком поздно осознав, что костер находится у меня за спиной. Я слышу, как Лони испуганно вскрикивает, когда я падаю назад, но прежде чем я попадаю в пламя, сильные руки обхватывают мои плечи, подхватывая меня.

Я запрокидываю голову, мои глаза расширяются, когда они встречаются с шоколадно-коричневыми радужками Лиама.

— С тобой все в порядке? — спрашивает он тихим голосом, его лицо так близко к моему, что его волосы касаются кончика моего носа.

Я моргаю, сбитая с толку тем, что он вообще говорит со мной, не говоря уже о таком нежном тоне.

— Эм… да. Спасибо.

Он помогает мне восстановить равновесие, прежде чем отпускает меня, а затем бросает свой черный как смоль взгляд на блондинку, которая толкнула меня.

— Ты что, с ума сошла? — огрызается он. — Даже твой папочка не смог бы освободить тебя от обвинения в убийстве, тупая сука.

У Лорел отвисает челюсть, хотя я не знаю точно это из-за того, как Лиам говорил со мной, или из-за того, как он разговаривает с ней.

— Лиам, какого хрена? — начинает она, но он обрывает ее.

— Заткнись. Иди прыгни в океан и протрезвей.

Он бросает на меня быстрый взгляд, затем поворачивается, чтобы вернуться к Гейбу и Сэйнту. Гейб, похоже, ошеломлен всей этой сценой, а Сэйнт выглядит возмущенным. Наши взгляды на мгновение встречаются, и он плюет на землю, прежде чем развернуться и броситься к автомобильной стоянке.

Лони спешит ко мне, хватает меня за руку.

— С тобой все в порядке?

Я сглатываю, но не могу перестать смотреть в ту сторону, куда ушёл Сэйнт.

— Да, я в порядке. Я сейчас вернусь, мне нужно пописать.

Брови Лони приподнимаются, но она кивает и отпускает меня.

Я спешу через пляж, не совсем понимая, почему я делаю то, что делаю. Что хорошего может быть в погоне за Сэйнтом? Чего я вообще от него хочу?

Я все еще не знаю ответа, когда нахожу его. Он прислонился к своему черному "рейнджроверу", в одной руке косяк, в другой телефон. Я подумываю о том, чтобы развернуться, потому что это глупо.

Все в этой ситуации выглядит глупо.

Но затем его белокурая голова вскидывается, и он встает на ноги, засовывая телефон в задний карман джинсов, и смотрит на меня сквозь облако дыма и презрения.

— Какого хрена тебе нужно?

Я не отвечаю, поэтому он проводит кончиком языка по своим идеальным зубам, затем делает глубокую затяжку из косяка.

— Я бы пригласил тебя присоединиться ко мне, но кто знает, где был твой рот.

Моя поза напрягается.

— Не думала, что тебя это волнует.

— Разве похоже, что мне не насрать, сколько членов ты запихиваешь в свой большой рот? — Когда я подхожу ближе, его глаза сужаются, а челюсть сводит судорогой.

— Хотя Лиам мог бы. Этот тупой ублюдок не может видеть прямо, когда ты вываливаешь свои сиськи из купальника.

— Что?

— Я не идиот. Я знаю, куда он ходит по ночам, и куда ходишь ты. Он не скажет мне, что он с тобой сделал, но я могу себе представить. Держу пари, не потребовалось много усилий, чтобы убедить тебя открыть эту зияющую…

Я толкаю его изо всех сил.

— Почему ты так поступаешь со мной?

Он смеется, негромко, но хрипло, смех растянутый его туманом и ненавистью ко мне. Ему действительно плевать на меня.

— Почему, Сэйнт? — требую я.

— Я предупреждал тебя. С самого начала я говорил тебе, что это произойдет.

— Потому что я бросила в тебя гребаное яблоко? Ты это заслужил, так что приди в себя!

— Потому что ты никогда не должна была быть здесь, — уточняет он, слегка наклоняя голову, темнота отбрасывает опасную тень на очертания его лица. Я ненавижу свой мозг за то, что он сразу подумал, что сейчас этот придурок выглядит прекрасно. Выглядит как падший ангел.

— Еще есть время вернуться в твой трейлерный парк, Мэллори. Я даже куплю тебе билет.

— Нет.

Я отталкиваюсь от него, мои руки сильно бьют его по груди. Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но он быстрее меня. Он хватает меня за запястья и тянет к себе. Наши дыхания сталкиваются, смесь травы и виски, водки и клюквы, и я даю своим легким время успокоиться, прежде чем выкрикиваю: — Я блядь. Никуда не уеду! Никуда!

Он снова смеётся, и этот смех ещё более насмешливый, чем предыдущий.

— Ты глупая маленькая мазохистка.

— Ты дерьмовый человек, Сэйнт, — говорю я задыхающимся шепотом сквозь зубы. — Мир не твой. Люди не пешки. Я не..

Он останавливает меня рукой. Не на моих губах, а на моём теле. Кончик его пальца скользит по моему бедру, крадет вздох с моих губ и румянец с моей кожи. Его прикосновение грубое. Его взгляд похож на наждачную бумагу. А его улыбка…

Я вздрагиваю с головы до ног от мрачного изгиба его губ, потому что такого просто не может быть, это невозможно. Я не понимаю как у него получается выглядеть желанным и в то же время таким ужасающим..

— Да, если бы ты не хотела этого, ты бы не пошла за мной сюда, как заблудший ягненок, — протягивает он.

Тепло заливает мое тело, и я сжимаю бедра вместе, прежде чем он сможет подняться выше. Прежде, чем он осознает, что его слова являются оружием в отношениях со мной.

— Если бы ты не была моей пешкой, ты не позволила бы мне сразу же начать действовать.

Он выглядит почти удивленным, когда я отступаю. Дрожа, я поворачиваюсь так, чтобы он не видел эмоций: стыда, отвращения, желания на моем лице.

Со мной действительно должно быть что-то не так. Что-то испортилось и сломалось глубоко в моем сердце.

Какое еще объяснение существует для бабочек в моем животе и того, как моя кожа практически требует большего от того, что было?

Все становится только хуже, намного хуже, когда я чувствую его грудь своей спиной. Он наклоняет голову, пока его губы не касаются моего уха. Сначала он не произносит ни слова. Он просто делает неглубокие выдохи в мои волосы, пока его опьяняющий аромат, аромат денег и привилегий, окутывает меня. Затем он открывает рот, его слова вырываются низким рычанием.

— Почему я так с тобой поступаю? — повторяет он вопрос, который я задала, когда думала, что одержала верх.

— Потому что ты моя, Мэллори. Сломать. Ненавидеть. Делать все, что мне заблагорассудится, пока ты не дашь мне то, что я хочу.

— И что это? — спрашиваю шепотом я.

— Уезжай.

Глава 9.

Я просыпаюсь в понедельник утром измученная второй бессонной ночью подряд. События с вечеринки в пятницу вечером продолжают повторяться в моем сознании, особенно мой разговор с Сэйнтом. Как бы я ни старалась, я не могу выкинуть этот ядовитый укол из своей головы. Я все еще чувствую его руку на своем бедре, как будто каждый кончик пальца был выжжен на моей коже, так что шрамы от его прикосновений будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

В ту ночь я убежала от него, как будто он был монстром, готовым сожрать меня, и я рада, что сделала это. После того, как он объявил, что может делать со мной все, что ему заблагорассудится, я поняла, с ним я в большей опасности, чем ожидала. Сбежав обратно на вечеринку, я хотела быть в безопасности рядом со своими друзьями, лишив его острых ощущений от того, что он, возможно, планировал для меня.

В реальной жизни все было именно так, но в моих снах…

В своих снах я оставалась.

В своих снах я позволяю его пальцам продолжать свое исследование, прикасаясь и лаская части моего тела, которые я была полна решимости игнорировать в течение нескольких месяцев. В моих снах он не нежен, но мне все равно. Я не хочу нежности. Я хочу злого, жестокого и грубого. Сэйнт дает мне то, чего я хочу, снова, снова, и снова. Мой сон такой яркий, я просыпаюсь в поту, на грани того, чего не чувствовала почти год, но мне так и не удается свалиться в эту бездумную пропасть, прежде чем снова придти в сознание. Это так меня пугает, что я боюсь засыпать.

Таким образом, мой организм в глубоком изнеможение, пошатываясь я вхожу в обеденный зал.

Заходя внутрь, я расчесывая пальцами растрепанные волосы, которые у меня не было возможности заплести. Люди останавливаются и смотрят на меня, когда я прохожу мимо, но не так, как обычно. Тут то я понимаю, что-то не так. Сегодня утром они не сверкают глазами, не сердятся. Они в восторге.

Некоторые почти благоговеют.

Какого черта происходит?

Прежде чем я достигаю середины зала, я вижу Лони, бегущую прямо ко мне. Я останавливаюсь и жду, пока она доберется до меня, когда она это делает, ее глаза широко раскрыты от недоверия.

— Что, черт возьми, происходит? — бормочу я, оглядываясь по сторонам на наблюдающие за мной глаза. — Почему все так на меня смотрят?

— Мэл, ты переспала с Сэйнтом в пятницу вечером? — шепотом спрашивает она.

— Что? — Смеюсь я. — Конечно, нет!

Быстро отрицаю это, но мой желудок скручивается, когда образы из моего повторяющегося сна нападают на меня.

Прижав руку к груди, она с облегчением выдыхает.

— Хорошо, я так и думала, но я должна была спросить.

— Это то, что все думают? — Я хватаю ее за руку и тащу к пустому столику, не обращая внимания на взгляды, которые на нас бросают, когда мы проходим мимо.

— Так вот почему все ведут себя так странно?

Она нацеливает на меня оба указательных пальца, когда мы садимся. — Бинго, подруга.

— Почему люди так думают?

Она выгибает бровь и смотрит на меня, как на дурочку.

— Я не знаю, может быть, потому, что ты исчезла на парковке с ним на вечеринке?

— Люди заметили это? — Я чувствую, как краска отливает от моего лица, когда меня охватывает ужас.

— Черт возьми, да, люди заметили. Неужели ты действительно думала, что сможешь исчезнуть вместе с богом среди народа, и никто вас не увидит?

Я опускаю голову на руки и издаю стон.

— Черт, черт, черт. Все было не так. Ничего вообще не было!

Она похлопывает меня по спине.

— Ну, почти вся школа думает, что что-то случилось. Посмотри на это с другой стороны! Все, вероятно, перестанут относиться к тебе как к дерьму, если решат, что Сэйнт переспал с тобой.

— Спасибо, что дала мне повод проблеваться.

Она замолкает на несколько мгновений. Когда я поднимаю на нее взгляд, она выглядит задумчивой.

— В чем дело? — спрашиваю я, боясь того, что еще она может мне сказать.

— Почему ты пошла за Сэйнтом? И еще, почему ты солгала об этом мне?

Сев, я поворачиваюсь на стуле так, чтобы полностью оказаться лицом к ней, стыд горит в моей груди.

— Мне жаль. Я должна была просто сказать вам правду, что делала, но в то время я сама не была уверена, в том, что делаю. Мне просто нужно было встретиться с ним лицом к лицу, понимаешь? Мне нужно было встретиться с ним лицом к лицу и спросить, в чем его проблема.

— И? — Она слегка наклоняет голову, глаза горят любопытством. — Ты получила какие-нибудь ответы?

Что я принадлежу ему, чтобы играть со мной так , как он считает нужным , и я ничего не могу с этим поделать .

— Не совсем. — говорю я вместо этого. — Думаю, он просто решил, что я легкая мишень, и очевидно, он все еще злится из-за яблока.

Этот фрукт будет преследовать меня до конца моей школьной карьеры.

Лони скорчила гримасу.

— Это такая глупая причина для того, чтобы преследовать кого-то. Это не похоже на то, что ты заперла его машину ключом.

Нет, но теперь, когда я думаю об этом, я должна была это сделать. Результат был бы тот же самый.

— Ты не ошибаешься, — наконец говорю я.

— Ну, есть по крайней мере один человек, который ненавидит тебя больше, чем кто-либо.

Она машет пальцами и ухмыляется мне через плечо. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, над кем она издевается, и встречаюсь глазами со сводной сестрой из ада. Лорел сидит за столом в центре комнаты, окруженная своими приспешницами, и смотрит на меня с чистейшей яростью, которую, я думаю когда-либо вообще видела.

Я поворачиваюсь к Лони.

— Черт возьми, она выглядит способной на убийство прямо сейчас.

— Ну, она думает, что ты трахаешь ее единственную настоящую любовь, — язвительно замечает Лони, и уголки ее губ подрагивают в усмешке. — Девочка немного обижена.

Я не могу удержаться от смеха, и Лони присоединяется ко мне.

— Что тут смешного, дамы?

К нашему столику подходят три парня. Я никогда не общалась с ними, но узнаю их лица по нескольким митингам и вывескам, размещенным по всему кампусу. Каждый из них в футбольной команде, и выражение лица Лони становится мрачным, когда они приближаются. Я в шоке. Я никогда не видела ее такой разъяренной, даже с Лорел.

— Я могу тебе помочь? — спрашивает она сквозь стиснутые зубы.

Один из парней темноволосый, выглядит так, как будто он должен быть на обложке журнала GQ, а не в школьной столовой, заметно вздрагивает от ее резкого приветствия, но ничего не говорит. Он как бы отстраняется от двух других, выглядя так, словно в этот момент предпочел бы быть где угодно, но не здесь.

Те двое, что находятся рядом с нами, не так благословенны в плане внешности. Они уродливы, но в то же время кажутся… злыми. Один из них, у которого большая квадратная голова и короткая стрижка, кладет руки на стол и наклоняется близко к моему лицу.

— Так ты и есть та шлюха, которая зацепила Анжелла, да? — Он делает вид, что оглядывает меня с головы до ног. — Думаю, у тебя красивые губы, но в остальном полный провал.

Его друг смеется, как идиот.

— Не будь таким близоруким, Финн. Такие губы означают, что она профессионалка в сосании члена. Хочешь устроить нам демонстрацию, милая? Давайте сами проверим, из-за чего весь этот шум?

Я в шоке смотрю на них. Мои руки сжимаются в кулаки, а кровь кипит от гнева. Кем, черт возьми, эти придурки себя возомнили?

— Проваливайте, ублюдки, — говорит Лони холодным голосом. — Ты думаешь, Сэйнт оценит тот факт, что ты так оскорбляешь его девушку?

Я бросаю на Лони широко раскрытый взгляд. Я теперь его девушка?

Она едва заметно пожимает плечами, и я решаю смириться с этим. У Лони явно есть какой — то план.

— Ну же, ребята, хватит, — говорит третий парень, самый горячий, вставая между своими друзьями. Он хватает того, кто все еще опирается на стол, за плечо и оттаскивает его от меня, прежде чем бросить на Лони страдальческий взгляд.

— Прости, Лон. Они просто ведут себя как придурки.

— Да, ну, тогда они идеальная компания для тебя, не так ли, Бран? — Огрызается Лони. Я никогда не видела ее такой враждебной.

Бран, глубоко вздыхает. Повернувшись ко мне лицом, он говорит: — Мне действительно жаль. Ты в порядке?

— Ее не интересуешь ты и твои дурацкие извинения. — Она встает на ноги и хватает меня за руку, чтобы притянуть к себе.

— Давай, Мэл. Пора уходить.

Сбитая с толку, я позволяю ей оттащить меня от трио тестостерона. Она не говорит мне ни слова, пока мы не выходим на улицу и не оказываемся на полпути к учебному корпусу.

— Лони? Что, черт возьми, это было там, в столовой? Кто были эти парни?

Наконец она останавливается и поворачивается ко мне лицом. Ее темные глаза мрачны, а щеки ввалились, как будто она борется за контроль.

— Это был Джон Эрик, Финнеган и … Брэндон. — Она произносит фамилию как ругательство, делая на ней особый акцент. Меня немного смущает, что Брэндон, похоже, испытывает к ней наименьшую ненависть, поскольку двое других были самыми большими придурками из троих. Брэндон на самом деле казался чертовски приличным.

— Есть кое-что, о чем ты мне не говоришь, — бормочу я, изучая выражение ее лица. — Что тебя так взволновало?

Она оглядывается, чтобы убедиться, что мы одни, затем глубоко вздыхает.

— Хорошо, вот в чем дело, — начинает она. — В прошлом году произошел… инцидент.

Крошечные волоски на моем затылке встают дыбом.

— Инцидент?

— Нападение. — признается она тихим голосом. — На брата Генри, Ника.

Я удивленно моргаю, глядя на нее.

— Я не знала, что у Генри есть брат.

Она качает головой, ее черные кудри подпрыгивают вокруг лица.

— Да. Ник и Генри близнецы, но они очень разные люди. Генри всегда был более общительным и спортивным. Он был членом футбольной команды и частью более популярной публики до… ну, до инцидента. Ник всегда был спокойнее. Немного зануда. Немного неловкий. Хотя он никогда никому не причинял вреда. Никогда ни о ком не говорил ничего плохого, и, видит Бог, большинство придурков в этом кампусе заслуживают самого худшего.

То, как она говорит, заставляет меня думать, что с Ником случилось самое печальное, что вообще может случиться с человеком.

— Он… он…

Глаза Лони широко распахиваются, и она дергает головой по сторонам.

— О, нет! Ник все еще жив. Извини, я не имела в виду, что он умер. Однако какое-то время его задирали, а потом… Его так сильно избили, что ему пришлось сделать операцию, чтобы восстановить часть лица.

— О Боже мой! — Вскрикиваю я, тошнота подступает к моему горлу. — Кто, черт возьми, мог сделать что-то подобное? За что?

Она облизывает губы, выглядя немного нервной.

— Нападение произошло на вечеринке, которую устраивал Сэинт. Все предполагают, что это был он и его друзья, но единственные люди, которые знают наверняка — это Ник. И Брэндон.

— Брэндон?

— Да. Ник ничего не помнит с той ночи, но Брэндон был тем, кто нашел его, отвез в больницу. Я знаю, что он точно в курсе, что произошло, потому что он не может смотреть мне в глаза, когда я спрашиваю его об этом, он труслив, чтобы что-то сказать.

— Так вот почему ты его так сильно ненавидишь?

Она чешет голову и сосредотачивает свое внимание на кирпичной брусчатке под своими дизайнерскими мокасинами.

— Это, и тот факт, что я встречалась с ним в то время и не понимала, насколько дерьмовым человеком он был.

— О, черт.

Она вздыхает и издает хриплый смешок. — Да. О, черт возьми, это именно то, что я говорю всегда.

Я думаю о том, что она сказала, и делаю неглубокий вдох.

— И так… Кажется, что самый вероятный человек, который сделал это с Ником является Сэйнт?

— Да, именно так.

Тупая тяжесть оседает у меня в животе, и я мгновенно наполняюсь отвращением к Сэйнту и к себе. Мне снился этот парень. Вожделея к нему, по крайней мере на подсознательном уровне, несмотря на все то, через что он заставил меня пройти.

Хотя Лони предупреждала меня. Он разрушает жизни .

О чем я только думала? Этот парень-монстр.

Тот факт, что я его желаю, делает меня жалкой.

— Что случилось с Ником? — Я полагаю, что он больше не посещает Ангелвью, если Генри даже ни разу не упомянул о нем при мне.

— Я думаю, он учится на дому в Чикаго до конца средней школы, — говорит Лони, потирая затылок. — Он все еще сильно не в себе с прошлого года, и его врачи думают, что стресс от возвращения в то место, где с ним жестоко обращались, только вызовет дополнительную травму.

— В этом есть смысл.

Я могу только представить, через что он, должно быть, прошёл. Что делает что-то подобное с человеком? Это его ломает. Превращает в ничто, пока он не решит, что он ничего не стоит. Я думаю о несчастном случае. Думаю о боли, которую я оставила в Рейфорте. Думаю о Сэйнте и о том, что он, вероятно, не думает о Нике. Я ненавижу его. Чертовски ненавижу его.

Когда мы с Лони поворачиваемся, чтобы продолжить урок, я знаю, что больше не буду мечтать о нем.

Сэйнт Анжелл, блядь, мертв для меня.

— Эллис! Я слышал, что ты должна была взять у меня в рот. Почему бы тебе не встать на колени и не дать людям то, что они хотят увидеть?

Мой инстинкт говорит мне развернуться и вцепиться в его надменную задницу, но я заставляю себя смотреть вперед. Я решила, что мне придется заняться этим после спортзала, и я мысленно приготовилась к его дерьму. Я только что вышла из женской раздевалки и нисколько не удивлена, обнаружив, что Сэйнт и Гейб ждут меня в коридоре.

Я прохожу мимо них, игнорируя его отвратительную просьбу.

— Кто-то засунул палку тебе в задницу? — огрызается он. Я слышу, как он следует за мной, но не оглядываюсь. — Ты что, оглохла или что-то в этом роде?

— Может быть, она думает, что если будет достаточно сильно верить, ты исчезнешь, — смеется Гейб.

— Заткнись на хрен, — огрызается Сэйнт. Его голос звучит грубо, и я получаю удовлетворение от этого факта.

Внезапно он оказывается прямо рядом со мной, его длинные шаги легко поспевают за моими гораздо более короткими. Я чувствую, как его взгляд обжигает меня, но веду себя так, как будто его не существует, потому что для меня его не существует. Уже нет.

— Ты думаешь, что можешь просто игнорировать меня, да? Он наклоняет голову, и я чувствую его горячее дыхание на своей щеке. Чувствую запах корицы от его жвачки.

— Ты не сможешь так легко избавиться от меня, сука. Пока ты существуешь в этом кампусе, ты моя. Не забывай об этом.

Угроза заставляет меня вздрогнуть, и, к моему отвращению, не совсем от страха. Тем не менее, я смотрю прямо перед собой и продолжаю идти. Я не отвечаю, не смотрю. Даже когда он перестает преследовать меня, я остаюсь сильной в своем убеждении игнорировать его.

Я слышу, как Гейб смеется.

— Черт возьми, она горячая штучка, и у нее большие яйца. Никогда раньше не видел, чтобы ты становился невидимым, Анжелл.

— Серьезно, заткнись нахуй, пока я не врезал тебе по чертовой глотке, — рычит Сэйнт.

Обращаясь ко мне, он кричит: — Ты можешь играть в свои игры сколько угодно, Эллис, но ты не сможешь долго игнорировать меня.

Хочешь поспорить, задница ?

Я ухмыляюсь, чувствуя себя так, словно выиграла свою первую битву, когда заворачиваю за угол и оставляю его позади.

Глава 10.

Той ночью, когда я сижу одна в своей комнате в общежитии и занимаюсь, у меня звонит телефон. Я беру трубку, ожидая увидеть имя Карли на своем экране, но замираю, когда вижу номер, которого я не знаю, вместе с текстом, мелькающим на экране.

9:49 вечера: Возьми трубку. Это твоя мама.

Какого хрена Дженн мне звонит?

Я не получала от нее вестей уже несколько месяцев. Во всяком случае, не напрямую. Карли всегда пыталась успокоить меня, говоря, что Дженн рискованно звонить, вот почему она этого не сделала, но я знала, Дженн не позвонила мне, потому что не хотела выходить со мной на связь. Конец истории.

На мгновение я подумываю о том, чтобы проигнорировать вибрацию своего телефона. К сожалению, мое любопытство слишком велико, и на пятом звонке я раздраженно вздыхаю и отвечаю.

— Чего ты хочешь? — Я срываюсь на неё.

— Это такой новый способ приветствия своей мамы? — Голос Дженн проникает через динамик в мои уши как червяк. Ей за тридцать, но голос у нее хриплый от многолетнего курения по крайней мере целой пачки в день и всего остального, что она могла приготовить со своими парнями. Но все же я чувствую странный прилив ностальгии, ненавижу это. Ненавижу хотеть, чтобы ей было не наплевать на меня.

— О, прости, я уверена, что это правильный этикет, когда разговариваешь со своим родителем, который не удосуживался связаться с тобой в течении трех месяцев, — шиплю я в ответ.

— Я была… занята. Ты знаешь это, ты знаешь почему.

Она, как всегда, защищается, и я знаю, что она вот-вот разразится какой-нибудь длинной, бессвязной историей о том, что мир полностью против нее, абсолютно не по ее вине, если я сдамся, то позволю ей погрязнуть в моей жалости к ней.

Но если бы не Дженн, где бы ты была? Голос в моей голове садистски напоминает мне, я откашливаюсь и хмуро смотрю через комнату на ручку двери в ванную.

— Как скажешь, мама, — наконец говорю я. — Ты, очевидно, хотела о чем-то просить?

— Я просто хотела проведать свою малышку и послушать, как у тебя дела в этой твоей модной новой школе?

Чушь.

— Я в порядке. В школе тоже все в порядке.

— Мэл, с тобой трудно.

Мама, ты ведешь себя невыносимо .

— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? — Спрашиваю я.

Может быть, если я смогу узнать от нее больше подробностей, то смогу понять, чего она на самом деле добивается.

— У тебя появились друзья?

Куча гребаных врагов.

— Парочка, — говорю я, думая об Алондре и Генри.

— Как твои оценки?

Как будто тебе не все равно.

— Семестр недавно начался, ещё рано об этом говорить, но думаю, что пока у меня все хорошо.

— Кого ты там встретила? Кого-нибудь известного, кого я могу знать?

Изо всех сил стараюсь не застонать вслух.

— Никого из знаменитостей, которых ты могла бы знать. Просто кучка богатых детишек с серебряными ложками в задницах.

— Например, кто?

Я делаю паузу. Все ее вопросы кажутся мне странными. Почему она задает мне так много вопросов о школе и людях, которых я знаю? Она никогда не удосуживалась спросить меня об этом, когда я училась в своей старой школе.

— Откуда такой внезапный интерес к моей общественной жизни, Дженн?

Ей требуется несколько мгновений, чтобы ответить, что я истолковываю как знак того, что у нее нет готового вранья.

— Просто удивлена, что ты продержалась так долго. Мне было интересно, были ли у тебя люди, которые тебе в этом помогли.

Оскорбление задевает меня сильнее, чем, вероятно, следовало бы, ведь каждая критика звучит намного хуже, когда она исходит от моей собственной матери.

— Что это значит?

Она вздыхает.

— Послушай, милая, я знаю, что ты была умной в своей старой школе, но твоя старая школа была дерьмом. Ангелвью — это совсем другая лига, малышка. Эти дети выросли с репетиторами и лучшим образованием, которое можно было купить за деньги. Было бы понятно, если бы ты, ну, отставала.

Я немедленно ощетиниваюсь.

— Я не отстаю

Сначала Сэйнт и его дружки, теперь моя мама. Почему так много людей думают, что я должна уехать из этого места? Что я не способна выжить здесь?

Я им всем покажу. Я не просто выживу, я буду процветать!

— Уверена, что у тебя все будет хорошо, малышка.

— Не называй меня малышкой, — огрызаюсь я.

Это звучит неискренне, по сравнению с теми моментами когда так меня называет Карли. — Ты не можешь исчезать на месяца, а потом звонить, как будто в этом нет ничего особенного, и называть меня малышкой, как будто тебе на самом деле не наплевать на меня.

— Я не виновата, что мне пришлось исчезнуть, помни — шипит она в ответ. — Это не моя вина, что мне пришлось скрываться, чтобы защитить твою глупую задницу. Перестань обвинять меня в том, что я плохая мать, когда ты единственная, кто не могла..

— Ты плохая мать! — Кричу я, перебивая её.

— Если бы ты не убила этого чертова футболиста, мы бы не оказались в такой ситуации!

Я вешаю трубку и выключаю телефон. Не хочу больше её слушать, я в ярости, что она так заговорила со мной о Джеймсе.

— Чертова сука — кричу я, слезы наворачиваются на глаза.

Моя кровь закипает, а сердце бешено колотится. Сейчас я напряжена и зла, как обычно бывает после разговора с Дженн. Знаю, что, черт возьми, мне ни за что не удастся заснуть этой ночью, если я не сожгу часть этой тревожной энергии. Есть только одна вещь, которая приходит на ум, и я не колеблюсь. Встав, иду к своему шкафу, чтобы взять купальник.

Тепло и запах бассейна помогают успокоить мои нервы, когда я переступаю порог комнаты. Я делаю глубокий вдох, и мои глаза сканируют воду в поисках Лиама, словно движимые инстинктом. Когда я замечаю большое тело, рассекающее воду, мне требуется мгновение, чтобы осознать, что это не тот парень, которого я ищу. На мускулистой спине и руках нет никаких татуировок, и у него светлые волосы, хотя они потемнели от воды.

Это не Лиам выходит подышать воздухом у стены бассейна.

Глаза Лиама темные, а не льдисто-голубые.

Это Сэйнт, и он ухмыляется мне.

— Черт. Это слово вылетает у меня изо рта прежде, чем я успеваю его остановить.

Двигаясь к лестнице, он вылезает из воды, я не могу удержаться, чтобы не посмотреть на него. Его тело… святое дерьмо. Я не могу думать, даже не могу пошевелиться, когда он неторопливо идет ко мне. Голос в моей голове говорит мне убегать, но я не слушаю. Я как моряк, которого сирена соблазняет на гибель, но вместо прекрасной русалки, зовущей меня, это сексуальный демон, который покажет мне мое падение.

— Нравится то, что ты видишь, Эллис? — спрашивает он, останавливаясь прям передо мной. Он весь мокрый и не утруждает себя взять полотенце, так как, кажется, выставляет своё тело напоказ. Высокомерие заставляет его глаза сиять, а рот все еще скривлен в жестокой, злой усмешке.

Мне удается стряхнуть оцепенение и напомнить себе, почему я его ненавижу. Я думаю о том, что он сделал с Ником, что он продолжает делать со мной, и даже вспоминаю, как злюсь на свою маму только для того, чтобы дать моей ярости дополнительный небольшой пинок. Вместо того, чтобы ответить на его глупый вопрос, я сужаю глаза, поворачиваюсь без слов и вылетаю обратно из бассейна.

Конечно, он следует за мной.

— Эллис! — кричит он, как будто произнесение моей фамилии угрожающим голосом принесет ему какую-то пользу.

Я продолжаю идти, мои шлепанцы шумно шлепают по виниловым плиткам, когда я возвращаюсь по коридору. Внезапно, как только я подхожу к одному из больших ящиков с трофеями, выставленных по всему зданию, его пальцы обхватывают мой локоть, и он дергает меня, заставляя остановиться.

Я поворачиваюсь к нему.

— Убери от меня свою руку.

— Кем ты себя возомнила? — спрашивает он, полностью игнорируя мои слова.

— Кем я себя возомнила? — Я повторяю в ответ, как какой-то чертов попугай. — Кем, черт возьми, ты себя возомнил?

Не сводя с меня глаз, он указывает на коробку с трофеями. Нахмурив брови, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, на что он указывает. Там есть большой трофей, датированный десятилетиями назад, но он не указывает на него. Он указывает на его основание, где лежит старая фотография. Она выцвела и сложена с одной стороны, но на ней изображены четыре мальчика, гордо улыбающихся в камеру, а за ними школьные ворота. Я прищуриваюсь и изучаю фотографию ближе, один из мальчиков похож на Сэйнта, только с темными волосами.

— Кто они такие? — спрашиваю я, оглядываясь на него.

— Мой папа и его друзья, когда то тоже были здесь, — легко отвечает он, отпуская мой локоть.

Я смотрю на него и на фотографию, сходство завораживает.

— Ну и что? — говорю наконец, несколько сбитая с толку. — Хорошо это твой отец, но какое это имеет отношение к нам сейчас?

— Я владелец этой школы — усмехается он, делая шаг ко мне. — Точно так же, как мой отец, который был владельцем до меня.

Он сейчас слишком близко. Его размеры ошеломляют меня, а его тепло и запах обволакивают. Я не хочу, чтобы мое тело реагировало на него, но ничего не могу с этим поделать. Я сжимаю ноги, чтобы унять пульс, который начал биться в моем сердце, я так противна себе, что меня тошнит.

Скрестив руки на груди, я отвожу от него измученный взгляд.

— Как будто мне не все равно, — огрызаюсь я. — Как будто мне не плевать на то, кем и чем, по-твоему, ты владеешь. Я не должна и не буду, стоять здесь и терпеть твое дерьмо больше ни секунды.

Я поворачиваюсь, намереваясь убежать, но его рука снова хватает меня за локоть, он разворачивает меня обратно. Следующее, что я помню, я прижимаюсь к его груди, и его рука запутывается в моих волосах, заставляя мою голову откинуться назад, чтобы я встретилась с ним взглядом. Легкий вздох срывается с моих губ, прежде чем я успеваю остановить его, я парализована страхом и желанием, когда смотрю в его холодные глаза.

— Вот тут ты ошибаешься, — говорит он. Его другая рука обнимает меня за талию, его пальцы растопырены на моей пояснице. Слишком низко. И медленно опускаются ещё ниже.

— Тебе действительно придётся смириться с моим дерьмом, потому что у тебя нет выбора. Это моя школа, я устанавливаю правила. Выбираю игры и то, как мы в них играем, и я еще не закончил играть с тобой.

— Ты социопат, — шиплю я и сосредотачиваюсь на дыхании, когда его пальцы уходят все дальше на юг. — Меня от тебя тошнит. Я знаю, что ты сделал с Ником, сукин ты сын. Неужели причинять боль людям действительно для тебя так весело?

К моему удивлению, его черты темнеют. Он и до этого был зол.

Но сейчас? Сейчас он в ярости.

— Ты действительно тупая сука, если веришь, что я имею к этому какое-то отношение.

Его голос низкий и опасный. Я не могу не подумать о хищнике, рычащем в темноте, предупреждающем свою жертву о том, что ее время на исходе.

— Конечно, ты будешь это отрицать, — парирую я. — Но не так уж сложно представить, что ты нападаешь на кого-то подобным образом. Только посмотри, через какой ад ты меня всегда заставляешь проходить!

— Это совсем другое.

Он дергает меня за волосы, чтобы подчеркнуть свои слова, в то время как его пальцы скользят вниз, чтобы остановиться на изгибе моей задницы. Я хочу отодвинуться от него, потому что слишком боюсь, что мне понравится чувствовать его рядом с собой. Но вместо этого я стою совершенно неподвижно.

Все еще в опасности.

Но это все ещё не означает, что я буду признавать ужасную правду о том, что Сэйнт Анжелл делает со мной.

— А в чем отличие?

Я прищуриваюсь и обнажаю зубы.

— Пытка есть пытка, хотя моя была гораздо более щадящей, чем у бедного Ника.

— Мне плевать на Ника Рейнольдса, я говорю только то, что мне не плевать, что мое имя как-то связано с дерьмовой ситуацией в которую он попал.

Его сердитое признание застает меня врасплох.

Значит ли это, что ему есть какое-то дело до меня?

Долгое мгновение я не могу отвести от него взгляд и не пытаюсь сопротивляться его хватке. Между нами воцаряется тишина, тяжелая от наших гневных слов и горящих взглядов. Его пальцы перестали опускаться, но он не убирает их. Такое чувство, будто магнит пытается притянуть меня к нему, и когда он опускает голову, я не говорю ни слова, чтобы отговорить его.

Внезапный грохочущий звук в коридоре выводит меня из моего саморазрушительного ступора.

— Черт, — рычит он, ослабляя хватку на мне, так что, когда я отталкиваюсь от него, я легко вырываюсь.

Я слышу скрип колес ведра для швабры и понимаю, что уборщик направляется в нашу сторону. Отвернувшись от него, я готова вырваться, но его следующие слова останавливают меня.

— Не думай, что это конец, Эллис.

Когда я оглядываюсь через плечо, его глаза прикованы ко мне.

— Мы еще далеко не закончили.

Выражение его лица пугает меня так же сильно, как и возбуждает. Он выглядит так, словно хочет проглотить меня целиком и выплюнуть обратно. Я не думаю, что выживу, оказавшись в его власти.

Не говоря ни слова, я поворачиваюсь к нему спиной и убегаю от него и темных обещаний в его глазах.

Глава 11.

Я удвоила свои усилия, чтобы игнорировать Сэйнта после нашей неудачной встречи в бассейне. Притворяюсь, что не вижу его, когда прохожу мимо него в кампусе, и веду себя так, как будто не слышу, когда он зовет меня по имени или оскорбляет меня. Для него я — неприступная крепость, невосприимчивая к нему и его резким словам.

На самом деле у меня вообще нет иммунитета.

Чем больше я игнорирую его, тем труднее мне выбросить его из головы. Я должна была бы прийти в ярость от того, что он прикоснулся ко мне, но я не могу забыть, какими сильными были его пальцы, как приятно было ощущать их прикосновение к моей чувствительной коже. Я ненавижу себя за такие мысли, но ничего не могу с собой поделать. Это похоже на сильную сыпь, от которой я просто хочу избавиться, но в то же время так приятно её почесывать.

Ночью после нашей стычки в бассейне, я вернулась, потому что он был прав, видимо я действительно глупая маленькая мазохистка. Сказав себе, что это потому, что я отказываюсь позволить ему отучить меня от моего любимого хобби, но в глубине души в самом черном уголку моей души, я думаю, что надеялась увидеть его там.

Когда я его не увидела, я почувствовала облегчение, как умственное, так и эмоциональное.

К сожалению, Лиама тоже не было.

Я была удивлена тем, насколько я разочаровалась не увидев его. Бассейн казался слишком тихим без его плесканий поблизости, и когда я делала перерывы между сетами, молча висев на веревке, чувствуя себя странно одинокой.

Когда я вернулась на следующую ночь, Лиама все еще не было и на следующую ночь тоже. Я начала искать его по кампусу так незаметно, как только могла, чтобы не казалось, что вместо этого я ищу Сэйнта.

На нашем уроке английского, всякий раз, когда я смотрела в его сторону, он всегда смотрел куда угодно, только не на меня. Я начала думать, что он намеренно игнорирует меня.

Мысли ранили.

Прошла неделя, я наконец смирилась с тем, что Лиам не вернется, чтобы поплавать со мной. Осознание приходит ко мне, когда я сижу на краю бассейна, смотрю в воду и чувствую жалость к себе. Мне сегодня не очень хочется плавать, но я все равно пришла в надежде, что он может быть здесь. Он, конечно же не придёт, и это заставляет меня чувствовать себя глупо и жалко. Лиам совершенно ясно выразил свою преданность, когда отклонил мою просьбу о помощи, но потом, когда он спас меня от пожара на пляже, я начала надеяться, что, может быть, какая-то маленькая часть его действительно заботилась обо мне. Я вздыхаю и задаюсь вопросом, не стоит ли мне просто вернуться в свое общежитие и на этом закончить.

Внезапный шум распахивающихся дверей позади меня заставляет мое сердце бешено колотиться от волнения, когда я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто прервал мое одиночество.

— Лиам? — Его имя застывает у меня на губах, когда я вижу, как Сэйнт шагает ко мне с высокомерной ухмылкой. Я быстро встаю на ноги, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, отказываясь быть в невыгодном положении.

Он останавливается передо мной и наклоняет голову, приподнимая одну светло — коричневую бровь.

— Ты выглядишь разочарованной, Эллис, — хрипит он, затем драматично хватается за грудь. — Ты убиваешь меня.

— Что ты здесь делаешь?

Он не беспокоил меня здесь всю неделю. Он на самом деле не беспокоил меня нигде в кампусе, и я надеялась, что моя стратегия игнорировать его сработала.

— Как еще я должен привлечь твое внимание? Ты действительно не оставила мне другого выбора, кроме как выслеживать тебя.

— Почему? — Почему я? Почему он так одержим желанием сделать меня несчастной?

Он смеется.

— Я же сказал тебе, ты моя, и я могу делать с тобой все, что захочу. Мне не нужна другая причина.

Мне хочется крикнуть ему, что ему, блядь, нужна еще одна причина, чтобы превратить мою жизнь в сущий ад, но я держу рот на замке. В конце концов, это то, чего он хочет. Чтобы я устроила сцену и показала ему, как глубоко его когти вонзились в меня.

Я не позволю тебе победить, ублюдок .

Он оглядывает комнату, прежде чем снова обратить свой взгляд на меня.

— Кажется… здесь тихо.

Мои ноздри раздуваются от моего взволнованного дыхания.

— Что это значит? Ты ожидал увидеть марширующий оркестр или что-то в этом роде?

Одарив меня натянутой улыбкой, он начинает медленно ходить вокруг меня.

— Тебе, должно быть, здесь одиноко с тех пор, как твой ебучий приятель перестал приходить на свою ночную дрочку.

Мое сердце начинает колотиться так громко, что я слышу его в ушах.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — требую я. Неужели Лиам распространял обо мне слухи?

Сэйнт перестает двигаться, когда стоит сзади, и наклоняется так, что его рот оказывается прямо у моего уха.

— Тебе было хорошо? Трахаться с ним? Он заставил тебя кончить, Эллис? Ты выкрикивала его имя, пока он…

— Я не понимаю, о чем ты говоришь!

Я в ярости разворачиваюсь, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, и слишком поздно понимаю, что он все еще наклоняется ко мне. У меня перехватывает дыхание. Мы всего в нескольких сантиметрах друг от друга, и я напрягаюсь, ужасаясь тому, как меня подмывает сократить расстояние между нашими телами.

Он смотрит на меня смертельным взглядом, я не понимаю, почему он так зол, но чувствую электричество, пульсирующее в моих венах благодаря его близости. Он не отступае, остается рядом, и спрашивает:

— Чего тебе не хватает больше? Члена Лиама? Его языка? А как насчет его пальцев?

Я издаю звук напоминающий писк, когда его рука резко обнимает и обхватывает одну из моих ягодиц, его пальцы зарываются под мой купальник. Его прикосновения грубые и собственнические. Почти теряя равновесие, я падаю ему на грудь, ошеломленная всем, что он говорит и делает, мне требуется несколько секунд, чтобы придумать какой-либо ответ.

— Я не сплю с Лиамом, — заикаясь говорю я, а затем вздрагиваю от того, как тяжело дышу.

— Лжёшь. — Его голос грохочет, как отдаленный гром.

— Если он рассказывал людям…

— Он этого не делал, — обрывает он меня. — Просто я не идиот.

Я облизываю губы и пытаюсь понять, что здесь происходит. Почему он так со мной поступает? Почему его так бесит мысль о том, что мы с Лиамом вместе? Потому что он так сильно меня ненавидит? Потому что он не хочет, чтобы его друг запятнал себя мусором, который он хочет убрать?

Тогда почему он так ко мне прикасается?

— Ты… ревнуешь, Сэйнт?

Мой вопрос звучит шепотом, который шокирует нас обоих. Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и я застываю на месте, ожидая, что он скажет что-нибудь в ответ.

Наконец его глаза сужаются до ледяных щелочек.

— Какого хрена я должен ревновать Лиама к твоей тощей заднице?

— Не знаю, Сэйнт. С чего бы тебе ревновать?

Я чувствую себя странно смелой, когда встречаюсь с ним взглядом. Не знаю почему, но, может быть, это как-то связано с тем что его рука находится на моей заднице, а его губы нависли над моими. Он напряжен, как будто сдерживает себя, и для этого требуется большое количество сил.

— Ты немного задираешь нос, не так ли, маленькая мазохистка?

Он избегает ответа на мой вопрос, вместо этого оскорбляя меня. Хотя я в курсе его игры. Я начинаю видеть трещины в его броне. Если буду откалывать их достаточно долго, смогу ли разбить его вдребезги?

— Так вот почему ты издеваешься надо мной? — бормочу я, позволяя своей руке упасть на его бедро. Все его тело напрягается от моего прикосновения, челюсти сжимаются. — Ты хочешь, чтобы я была только твоей?

Он отрывает руку от моей задницы только для того, чтобы обхватить пальцами мое горло. Нет, он не душит меня, но это так же, как в те разы, когда он хватал меня за волосы. Он пытается напомнить мне, кто здесь на самом деле главный.

Однако я отказываюсь съеживаться перед ним. Вместо того, чтобы отпрянуть от его хватки, я поднимаю руку выше по его ноге. Его пальцы слегка сжимаются, и мы застреваем в нашей злой игре. Когда его большой палец касается моей нижней губы, мой рот слегка приоткрывается.

— Для тебя было бы лучше держаться подальше от Лиама, — рычит он. — Я плохо делюсь, и пока я не закончу с тобой, никому больше не позволено прикасаться к тебе, а тебе лучше не совать свой грязный язык в чужие рты.

— Ты не можешь указывать мне, что делать, — настаиваю я, но голос в глубине моего сознания шепчет, что он может.

Он приподнимает мой подбородок, и на один ужасный, но волнующий момент я думаю, что он действительно может это сделать. Он действительно может поцеловать меня.

— Тебе нужно знать свое место.

Вместо того, чтобы прижаться губами к моим, он снова наклоняется к моему уху, его голос звучит тихо, он шепчет: — Если тебе все это не нравится, ты знаешь, что тебе нужно сделать.

— Ты уже знаешь мой ответ.

Он не напугает меня. Не сейчас. Никогда. Я не позволю ему, Лиаму, моей маме или кому-либо еще забрать Ангелвью и будущее, которое мне обеспечит академия.

К моему удивлению, он отстраняется, ухмыляясь.

— Ты чертовски упряма, но, черт возьми, это забавно. Спокойной ночи, маленькая мазохистка.

Пока я ошеломленно смотрю на него, он отпускает меня и отходит. Мне становится холодно, несмотря на тепло в комнате. Засунув руки в карманы плавок, он поворачивается и с важным видом выходит из комнаты, насвистывая на ходу.

В тот момент, когда он выходит за дверь и скрывается из виду, мои колени подкашиваются, и я опускаюсь на пол. Я не могу поверить, что сказала ему все это. Не могу поверить, что я так ему противостояла.

Смех, который вырывается у меня, безумный и неконтролируемый, я знаю, что наконец-то сошла с ума.

На следующий день я справляюсь со своей истерикой к занятиям. Когда я прихожу в спортзал, я ничего не боюсь. Чувствую себя почти непобедимой после моего противостояния с Сэйнтом, Я захожу в класс с высоко поднятой головой.

Лорел первой замечает мой прилив уверенности, и это взывает к ней, как кровь к голодной акуле.

— Ты выглядишь слишком довольной собой, малышка, — усмехается она, неторопливо подходя ко мне сзади, когда я растягиваюсь в углу.

— Хотя я не могу понять, почему. Если бы я была на твоем месте, не думаю, что смогла бы встать с постели утром.

Я поворачиваюсь к ней с ухмылкой. Ее слова сегодня не так уж сильно задевают, потому что знаю, она просто ревнует.

— Лорел, я хотела спросить, ты всегда такая озлобленная пизда или это просто потому, что Анжелл больше не позволяет тебе сосать его член?

Ее глаза расширяются, все ее друзья вокруг нее ахают и кажутся испуганными. Пара парней поблизости, которые подслушали мои комментарии, разразились смехом.

— Закрой свой рот, мерзкая шлюха, — шипит Лорел сквозь зубы. Ее лицо ярко-красное, и я могу прочесть беспомощную ярость в ее глазах. — Ты ничего не знаешь…

— О, я знаю много, Л. — Я скрещиваю руки и поднимаю одну бровь, глядя на нее сверху вниз. — Я вижу, как ты вешаешься на него, как бы сильно он тебя не игнорировал. Конечно, ты можешь быть хороша для быстрого отсоса, когда ему скучно или он не может найти кого-то другого, но ты довольно далеко ушла от статуса его девушки, не так ли? Ты просто побочный продукт, который он зовёт к себе, когда у него болит член и он в отчаянии.

— Я разорву тебя, сука! — Лорел бросается ко мне.

— Что здесь происходит, дамы?

Она замирает как раз перед тем, как вонзить свои когти в мои плечи, и мы обе поворачиваемся, чтобы увидеть Сэйнта и Гейба, идущих к нам. Гейб, кажется, едва сдерживает смех, его зеленые глаза мерцают весельем, а Сэйнт выглядит таким же высокомерным, как и всегда, его проницательный взгляд быстро охватывает меня и его бывшую даму.

— Сэйнт, — выдыхает она, поворачиваясь к нему лицом. — Детка, тебе нужно что-то сделать с этой сукой. Ты знаешь, что она мне только что сказала?

— Почти уверен, что весь спортзал только что услышал ее, — растягивает он сухим голосом. Гейб смеется и качает головой.

— Отвали, Л.

Ее самодовольная ухмылка умирает на губах, белокурые пряди падают ей на лицо, когда она запрокидывает голову назад.

— Подожди, ты со мной разговариваешь?

Он медленно наклоняет голову, и лицо Лорел бледнеет. Она ошеломленно смотрит на него. — Что? Почему я должна?

Он смеривает ее взглядом, от которого меня бросает в дрожь. — Я сказал. Пошла нахуй.

Напрягая спину, Лорел стискивает зубы.

— Отлично. Я все равно покончила с этой сукой.

Бросив на меня убийственный взгляд, она поворачивается и уносится прочь, вместе со своим отрядом Барби из Трастового фонда. Я остаюсь наедине с Сэйнтом и Гейбом, чувствуя себя не так уверенно, как раньше.

— Могу вам чем-нибудь помочь? — огрызаюсь я, мои глаза мечутся между ними.

Уголки губ Сэйнта скривились. Боже, почему этот злобный ублюдок должен выглядеть так хорошо, когда он это делает?

— Мы становимся немного самоуверенными, не так ли, Эллис?

Поигрывая подолом футболки, я пожимаю плечами.

— Просто ставлю твою девушку на место

— Тебе лучше быть осторожной, — говорит Гейб, делая шаг вперед и опершись локтем на плечо Сэйнта. — Лорел, может, и стерва, но мстительна. Она заставит тебя заплатить за то, что ты унизила ее.

Я моргаю, у меня кружится голова. Почему он меня предупреждает? Разве Лорел, вымещающая на мне свой гнев, не сделала бы их обоих счастливыми? Кроме того, что она может сделать такого, чего еще не попыталась?

— Как бы то ни было, она меня не пугает, — бормочу я. — Черт возьми, это она должна бояться меня. Может быть, вам всем следовало бы это сделать.

— Я не думаю, что это когда-нибудь случится, милая, — смеется Гейб, когда Сэйнт подходит ближе и сжимает мой подбородок пальцами, приподнимая мое лицо, так что я вынуждена встретиться с ним взглядом.

— Следи за своей задницей, Эллис. Если Лорел убьет тебя, я потеряю свою любимую игрушку. Вот что меня действительно разозлит.

Трудно дышать или ясно мыслить, когда он так близко ко мне. Я вырываю подбородок из его хватки и делаю шаг назад. Его ухмылка порочна, как будто он знает, что происходит у меня в голове, но он сохраняет дистанцию, которую я установила между нами.

— Как я уже сказала, я ее не боюсь.

В этот момент мистер Норрис дует в свисток, и я посылаю безмолвную благодарственную молитву. Протискиваясь мимо Сэйнта с Гейбом, я спешу выстроиться в очередь для дневного инструктажа, стараясь, чтобы между нами было как можно больше пространства.

Почти забыв об угрозе Лорел, я вышла из душа в раздевалке для девочек после спортзала. Почти все уже ушли, и мне это нравится. Я пробираюсь к своему шкафчику, открываю его, чтобы взять свою одежду и напрягаюсь, когда не нахожу её внутри своей сумки. Мое сердце начинает бешено колотиться от паники, когда я отчаянно ищу свою одежду, даже опрокидывая свой рюкзак на пол на случай, если запихнула её внутрь и забыла.

Её невозможно найти.

Моя одежда исчезла.

И я точно знаю, кто её забрал.

— Ищешь это?

Мои плечи напрягаются, и я медленно поворачиваюсь лицом к Лорел. Она стоит у двери раздевалки, сжимая в руках мою форму, на ее лице застыла злая ухмылка.

— Отдай её обратно, — огрызаюсь я.

Она смеется.

— Иди в зад. Она тебе нужна? Иди и возьми её, шлюха.

Ярость затуманивает мое зрение, и я бросаюсь вперед. Думаю, что на мгновение застаю ее врасплох, потому что ее рот принимает форму шокирующей буквы “О”. Но у неё быстро приходит понимание, она резко поворачивается и выбегает за дверь, я без раздумий преследую ее всю дорогу до спортзала.

Ее подружки ждут, воя как обезьяны, когда я бросаюсь за ней в одном полотенце. Она останавливается в безопасном кругу своих приспешниц и машет моей униформой над головой, насмехаясь надо мной.

— В чем дело, Мэллори? Разве шлюхи не предпочитают быть голыми?

— Отдай её, Лорел.

Желание причинить ей боль непреодолимо, и я хочу, чтобы она чувствовала себя такой же униженной, какой она делает меня в данный момент.

Она швыряет в меня мои черные гольфы, а затем подбрасывает остальную мою одежду в воздух, кусок за куском, как гребаное конфетти. Когда ничего не осталось, кроме моих трусиков, она запускает их в меня. Ее подружки ведут себя так, словно это самая веселая вещь, которую они когда-либо видели в своей чертовой жизни.

— Давай, Мэллори, покажи нам товар, — усмехается она, делая шаг вперед, чтобы схватить мое полотенце. — Что заставило Сэйнта и мальчиков так чертовски увлечься тобой? Что в тебе такого особенного, черт возьми?

Я не думаю. Инстинкт полностью берет верх, я бросаю в нее кулак так сильно, как только могу. Он соприкасается с ее носом, и она отлетает назад, приземляясь на задницу на пол, кровь струится по ее лицу. Она издает душераздирающий крик, закрывает нос руками и начинает плакать. Все ее подружки, похоже, в ужасе, вертятся вокруг нее, но ни одна не понимает, как можно ей помочь.

— Что, черт возьми, здесь происходит?

Я подпрыгиваю от громкого голоса нашего учителя. Оглянувшись через плечо, я чувствую, как кровь отливает от моего лица, когда он несется к нам, раскрасневший.

— Эллис! — рявкает он, осматривая сцену. — Что ты сделала?

Я смотрю на него, мой рот открыт, как у рыбы, и я не могу говорить. Это плохо. Это действительно очень плохо. Я только что ударила Лорел, президента студенческого совета. Возможно, я даже сломала ей нос. А он должно быть, стоил целое состояние.

Они выгонят меня за это! Они собираются исключить меня, и мне придется вернуться в Джорджию .

— Мистер Норрис, я… — Я не знаю, что сказать. Уже вижу, как мое будущее катится в канализацию прямо у меня на глазах, и все потому, что я не смогла держать свой чертов характер под контролем.

Блядь, блядь , блядь!

— Эллис, у тебя теперь неприятности, я…

— Мистер Норрис, подождите!

Я моргаю, когда Гейб внезапно появляется рядом со мной, слегка запыхавшийся, его рыжие волосы намокли от влаги. Откуда, черт возьми, он взялся?

— Карлсон? Чего ты хочешь?

Гейб поднимает руки вверх.

— Я видел все, сэр. Вы не можете винить Эллис за случившиеся.

Что. Чт о. Блядь ?

Я ступила в другое измерение?

Неужели это Лорел ударила меня, и все это побочный эффект моего сотрясения мозга?

— Что ты видел? — спрашивает мистер Норрис, скрестив руки на широкой груди.

— Лорел украла одежду Мэллори и не захотела ее возвращать, — быстро объясняет Гейб. — Она дразнила ее, сэр. Мэллори просто защищалась.

Наш учитель бросает взгляд на Лорел, которая рыдает, как будто умирает, и выгибает бровь, оглядываясь на нас.

— Защищалась? Кажется немного экстремальной защитой, тебе не кажется?

Гейб секунду смотрит на меня, затем пожимает плечами.

— Может быть, но вы действительно хотите винить ее? Я имею в виду, что Лорел не лучший пример поведения, подобного Христу, а она ещё президент Студенческого христианского братства, так что…

Ребенок жадного телепроповедника, заядлый любитель вечеринок и секса, только что уронил карточку Иисуса. Мне требуется вся моя сила, чтобы не фыркнуть вслух.

Мистер Норрис, похоже, несколько мгновений обдумывает слова Гейба. Наконец он устало вздыхает и качает головой.

— Оправдано это или нет, но мы не можем допустить, чтобы студенты били друг друга по лицу. Наказание, Эллис. Ты будешь убирать в кафетерии после завтрака и ужина в течение следующей недели, поняла?

Вздох облегчения вырывается из моих легких так быстро, что мой голос звучит пискляво, когда я отвечаю: — Да, сэр.

По крайней мере, меня не исключили.

Мистер Норрис идет к Лорел чтобы помочь подняться и выводит ее из спортзала. Вся стая следует за ними, напевая слова утешения и бросая оскорбления в мою сторону.

Когда они уходят, я на мгновение беру себя в руки, прежде чем перевожу взгляд на Гейба.

— Спасибо, — медленно говорю я. — Это было… неожиданно с твоей стороны.

Наклонившись, он поднимает мои трусики и накручивает на палец кусочек розового кружева и хлопка.

— Здесь ничего не дается бесплатно.

— Что..

Прежде чем я успеваю спросить его, что он имеет в виду, он кладет в карман мое нижнее белье и не оглядываясь, выходит из спортзала.

Глава 12.

Моя идеальная посещаемость летит к черту, и во всем виновата Лорел, черт возьми.

Когда я выполняла свой первый день наказания сегодня утром после завтрака, я знала, что это будет ад, и не ошиблась. Люди задержались в обеденном зале специально, чтобы поиздеваться надо мной. Какое бы почтение они ни испытывали ко мне, когда думали, что я сплю с Сэйнтом, оно исчезло в тот момент, когда стало известно, что слухи не соответствуют действительности. Меня снова оскорбляют, а после того, что я сделала с Лорел, мишень на моей спине стала ещё больше.

Она была в столовой, ждала меня, уже готовая сделать меня несчастной. Она и ее друзья расселись за тремя столами и уничтожили места вокруг них. Перевернутые кофейные чашки, стулья, покрытые сиропом, еда разбросанная по полу, каждый стол выглядит так, словно на нем обедала целая армия солдат.

Меня немного утешает тот факт, что Лорел выглядит дерьмово. Ее нос скрыт за пластиковой повязкой, еще темные синяки под ее глазами, она выглядел как енот. Какой бы надменной она ни была, когда меня заставили опуститься на колени, чтобы убрать за ней беспорядок, она выглядела жалкой.

К тому времени, когда я наконец закончила уборку, мой час наказания уже прошел. Спеша обратно в общежитие, я хотела принять душ и переодеться как можно быстрее, но в конце концов это было бесполезно. Я не могла наверстать упущенное время. Мои легкие горят от усилий прийти на урок английского вовремя, хотя мой мозг работает над тем, чтобы смириться с тем фактом, что я этого не сделаю.

Мой класс находится прямо за углом, и, огибая его, я едва избегаю столкновения с широкой спиной, пробирающейся по коридору в более неторопливом темпе. Я спотыкаюсь и чуть не падаю, но сильная рука хватает меня за локоть и помогает снова обрести равновесие.

— Спасибо.

Я замолкаю, когда понимаю, что рядом со мной стоит Лиам. Я не знаю больше никого с татуированными запястьями, провожу взглядом по его темно-синему блейзеру, пока мои голубые глаза не встречаются с его темно-карими радужками. Он хмуро смотрит на меня сверху вниз, его темный лоб морщится, когда он быстро отпускает мою руку.

— Смотри, куда идешь, — рычит он, оттягивая рукав блейзера вниз, чтобы скрыть чернила.

— Прости, — бормочу я, чувствуя себя неловко и неуверенно. Это первый наш разговор с той ночи на пляжной вечеринке. Я даже не поблагодарила его за то, что он спас меня.

Он уже пошел в класс, так что я спешу его догнать, хочу спросить, почему он опаздывает, но не осмеливаюсь. Ясно, что он не заинтересован в возобновлении наших теплых отношений, и я не хочу давить на него и заставлять его не любить меня ещё больше, чем сейчас. Когда мы оба входим в класс, задолго до того, как прозвенел звонок, все взгляды поворачиваются, чтобы посмотреть на нас.

Включая нашу учительницу, мисс Стюарт. Она выглядит недовольной, когда складывает руки на груди и нетерпеливо постукивает пальцем по локтю.

— Спасибо, что присоединились к нам, Эллис, Хэллоуэй. Вы сделали это как раз вовремя, чтобы быть назначенными партнерами друг друга.

— Что? — выпаливаем мы оба в унисон. Я смотрю на Лиама, его глаза широко раскрыты.

Мисс Стюарт медленно кивает и смотрит на нас, как на идиотов.

— Вы будете писать совместную статью и представлять работы Чарльза Диккенса. Я предлагаю вам быстро договориться о встрече после школы и занять свои места.

Этот день становится все лучше и лучше.

Мы волочим ноги в конец класса, но прежде чем мы расходимся, чтобы найти свои места, Лиам останавливается.

— Ты свободна сегодня вечером? — ворчит он, успешно избегая прямого зрительного контакта, как будто взгляд на меня может заразить его.

Я киваю, но, конечно, он этого не видит.

— Да

— Встретимся в библиотеке в семь?

— Хорошо.

Ясно, что эти несколько слов, это всё что он хотел мне сказать. Не удостоив меня еще одним взглядом, он поворачивается ко мне спиной и идет на свое место. Я наблюдаю, как он устраивается на своём месте, проходит несколько секунд, прежде чем я испускаю вздох разочарования, затем тоже направляюсь к своему столу.

Я решила не опаздывать на нашу встречу. К счастью, Лорел и ее команда попали в большие неприятности из-за разгрома части столовой этим утром, так что беспорядок, который я убираю после ужина, гораздо более управляемый. Я могу добраться до своего общежития, переодеться и отправиться в библиотеку, имея достаточно свободного времени. Это радует, так как я не уверена, что Лиаму понравится, если я заставлю его ждать.

Когда я прихожу в библиотеку, вокруг не так много людей, что неудивительно для вечера четверга. Многие студенты Ангелвью начинают свои выходные на день раньше и приходят на пятничные занятия с похмелья, если вообще приходят.

Найти его не составит труда.

Я немного побродила вокруг, но мистера Татуированного, Темного и Задумчивого нигде не было видно.

— Тебе лучше не перекидывать на меня всю нашу работу, — ворчу я себе под нос. Подходя к концу ряда книжных полок, оборачиваюсь, чтобы направиться в следующий проход, но застываю на месте.

Джон Эрик и Финнеган, два придурка из футбольной команды, стоят в середине ряда, с ними ещё один парень, он прижат за горло к полкам. Парень поменьше ростом, скорее всего первокурсник, и его лицо красное и мокрое от слез.

— Ты симпатичная маленькая сучка, не так ли? — Джон Эрик усмехается. Его рука сжимает горло ребенка, я вижу, как его большие пальцы сгибаются.

— Слишком хорошенькая, чтобы быть парнем. Если бы мы проверили, нашли бы мы член у тебя между ног или киску?

— Я ставлю на киску, — усмехается Финнеган, его глаза сверкают ужасающей смесью возбуждения и жестокости. Я смотрю, как он обхватывает бедного ребенка между ног и толкает его рукой, и у меня холодеет в груди. Первокурсник хнычет и изо всех сил пытается освободиться от них, но все бесполезно. Они больше и сильнее, у него нет ни единого шанса.

— Наша любимая игра, трахать таких маленьких засранцев, как ты, — заявляет Джон Эрик.

— Вы не можете быть в нашей команде, не заплатив вступительный взнос. Не так ли, Финнеган?

— Верно.

Финнеган тянется к своей молнии, и у меня сводит живот. Они не просто преследуют этого мальчика. Они собираются напасть на него. В мою голову приходит мысль, которая кажется откровением. Я помню, что Лони рассказала мне о Нике, и как в дополнение к избиению его… изнасиловали. Все предполагают, что это был Сэйнт и его друзья. Они придурки, но я не думаю, что они монстры.

Это не они причинили Нику боль.

Это был не Сэйнт.

Это были эти больные ублюдки.

Мои ноги начинают двигаться, прежде чем я полностью осознаю, что происходит, мой рот открывается, чтобы объявить о своем присутствии.

— Эй — кричу я, бросаясь по проходу. — Оставь его в покое!

Я напугала их достаточно, чтобы Джон Эрик отпустил горло ребенка, и он не теряет времени даром, как только становится свободным. Повернувшись, первокурсник бросается по проходу, исчезая из виду. Я не могу винить его, даже если он просто оставил меня наедине с этими животными.

Джон Эрик и Финнеган, похоже, теперь не заботятся о Первокурснике. Их внимание сосредоточено исключительно на мне.

— Эй, сука, — рычит Джон Эрик. — Ты только что прервала наше хорошее времяпрепровождение.

— Да ну, не могу сказать, что мне чертовски жаль, — рычу я, останавливаясь. Ребенок в безопасности и далеко, теперь моя очередь сделать то же самое. Я начинаю отступать, намереваясь поспешно уйти, но Финнеган слишком быстр.

Он бросается на меня и хватает за руку, притягивая к себе. Я врезаюсь в его большую грудь, и его пальцы больно впиваются в мои бицепсы. Он поворачивает меня и прижимает к книжным полкам в том самом месте, где они прижимали Первокурсника.

О, черт.

О, черт.

Это плохо. Это действительно, действительно плохо, внезапно я не могу дышать, когда паника пронзает меня, как молния.

Финнеган освобождает место для Джона Эрика, который обхватывает меня рукой за горло. Это совсем не похоже на то, когда это сделал Сэйнт, его обхват отрезает мне воздух, заставляя меня чувствовать, что в моей голове медленно надувается воздушный шар. Парню, должно быть, нравится душить людей. По безумному выражению его глаз я вижу, что его цель номер один-боль, а не доминирование.

— Это наша счастливая ночь, Финн, — смеется Джон Эрик, в моей голове звучит сигнал тревоги, когда я улавливаю запах алкоголя в его дыхании. — Я давно хотел попробовать пизду этой девушки. Хочу выяснить, почему она так вывела Анжелла из себя.

— Позволь мне… — начинаю я, но он сжимает пальцы, крадя мои слова, дыхание и последние остатки мужества. Я сопротивляюсь и цепляюсь за его руку, но он ещё больше усиливает свою хватку, пока звезды не начинают взрываться в моей голове. Прежде чем я успеваю потерять сознание, он ослабляет хватку, и я в отчаянии набираю воздух в легкие.

— Ты их всех трахнула? — спрашивает Финнеган, протягивая руку, чтобы просеять прядь моих темных волос между кончиками пальцев. — Хэллоуэй тоже плохо к тебе относится.

— Я не удивлюсь, если она позволит им всем наброситься на нее сразу. — Джон Эрик слегка вибрирует рукой, и меня тошнит.

— Это все, шлюха? Ты позволяешь им все? Так вот почему они все казались такими ебанутыми? Интересно, кому достанется такая дырка…

— Иди к черту, — удается мне выплюнуть.

Джон Эрик снова сжимает меня, мои легкие горят. Я впиваюсь ногтями в его руку, царапая ее, так что из неё начинает идти кровь, но это, кажется, не беспокоит его. Он улыбается как сумасшедший, когда душит меня, и я думаю, что он, возможно, действительно способен убить. Финнеган, конечно, не собирается его останавливать. Я пытаюсь наброситься на них, но у меня кружится голова и я слабею.

— Осторожно, она сейчас упадет в обморок, — говорит Финнеган, хотя в его голосе нет ни малейшего беспокойства. На самом деле, он звучит… радостным.

— Все в порядке, — отвечает Джон Эрик. — Мне не нужна эта сука в сознании. Не до тех пор, пока у меня есть слюна и..

— И что, по-твоему, ты делаешь, прикасаясь к чему-то, что принадлежит мне?

Рука Джона Эрика мгновенно разжимается, и воздух врывается обратно в мои легкие. Все нутро резко обжигает, но это такое облегчение, что я вскрикиваю. Он и Финнеган поворачиваются, чтобы посмотреть в конец ряда, и, улучив минуту, чтобы отдышаться, я тоже смотрю, кто только что спас мою чертову жизнь. Мои глаза расширяются, но я не должна удивляться.

В конце прохода с потемневшим от тихой ярости лицом стоит Сэйнт.

Глава 13.

Воздух сгущается от смертельного напряжения, когда он смотрит на Джона Эрика и Финнегана.

— Я спрошу еще раз, — рычит он, и выглядит как воплощение угрозы — Что вы двое делаете, играя с моей игрушкой?

Я так рада, что он их остановил, мне даже плевать, что он говорит обо мне так, будто я его собственность. В этот момент все, чего я хочу, это подбежать к нему и спрятаться за его широкой спиной.

Он мудак, но я знаю, что он защитит меня.

В конце концов, он хочет быть тем, кто сам сломает меня.

Могу сказать, что Джон Эрик и Финнеган нервничают, я вижу это по напряжению их плеч, но когда Джон Эрик говорит, его тон на удивление небрежен.

— Эй, чувак, мы просто немного развлекаемся.

Сэйнт делает угрожающий шаг вперед. Подняв руку, он загибает палец.

— Иди сюда, Мэллори.

Я без колебаний подчиняюсь, что говорит о том, насколько я сейчас напугана. Протискиваясь мимо психопатов, я спешу к Сэйнту и проскальзываю, становясь у него за спиной. Пристальный взгляд между всеми тремя продолжается ещё несколько мгновений, но Джон Эрик наконец шмыгает носом и качает головой.

— Черт. Ни одна сука этого не стоит. Давай, Финн.

Эти двое направляются к нам по проходу, но Сэйнт не двигается, заставляя их протиснуться вокруг него. Я хватаюсь за мягкую футболку Сэйнта и зарываюсь лицом ему в спину, когда они проходят мимо, запах его одеколона наполняет мои чувства. Они не пытаются прикоснуться ко мне, продолжая свой путь, но я не отпускаю футболку.

Мы стоим в полной тишине, пока его низкий голос не грохочет:

— Они ушли.

Выдохнув, я тут же отпускаю его, как будто обожглась, и делаю шаг назад. Он медленно поворачивается ко мне лицом, его бровь приподнята, а полные губы изогнуты.

— Я бы принял тебя за прилипчивую мадам.

— Я бы не приняла тебя за героя, — бормочу я, глядя на него снизу вверх и чувствуя себя странно застенчивой.

Он хмурится.

— Да, я не твой гребаный герой. Как я уже сказал, мне не нравится, когда другие играют с моими игрушками. Им нужно было дать понять, что если они прикоснутся к тебе, я убью их.

Он звучит так серьезно, что дрожь пробегает по моей спине.

— Что ты вообще здесь делаешь? — спрашиваю я, массируя кончиками пальцев то место, которое держал Джон Эрик.

Его ноздри раздраженно раздуваются, и он отводит взгляд.

— Лиам попросил меня спуститься и сказать тебе, что он не сможет придти. Кое-что произошло.

Он удивил бы меня меньше, если бы сказал, что хочет нарядить меня, как принцессу-рабыню Лею, с цепью и всем прочим. Передача сообщения для его друга просто кажется такой… нормальной. Ничто в Сэйнте никогда не казалось нормальным, и я даже не знала, что в его мире существует такое слово.

— Хорошо, хорошо … Тогда, наверное, я вернусь в свою комнату.

Я не знаю, что еще сказать, и не собираюсь признаваться, что сейчас до смерти боюсь выходить на улицу в темноте в одиночку. Что, если Джон Эрик и Финнеган ждут меня снаружи? Страх сжимает мои внутренности, и прежде чем я успеваю остановиться, по мне пробегает дрожь.

Сэйнт тяжело вздыхает.

— Черт. Хочешь, я провожу тебя обратно?

Ирония этой ситуации не ускользнула от меня. Сэйнт, человек, которого я должна бояться больше всего, предлагает сопроводить меня в общежитие, чтобы защитить меня от людей еще более ужасных, чем он.

Думаю, лучше дьявол , которого ты знаешь .

Через мгновение я киваю, затем отвожу от него взгляд.

— Это было бы действительно … очень мило с твоей стороны.

Я снова смотрю на него как раз вовремя, чтобы увидеть, как закатываются его потрясающие глаза, как будто ему противна сама мысль о том, что он может быть милым.

— Не пойми меня неправильно. Это ничего не меняет между нами.

— Конечно, нет, — сразу же соглашаюсь я вслух, даже если у меня есть сомнения.

— Пойдем, у меня не вся ночь в твоём распоряжении.

Его тон грубый и нетерпеливый, но он не торопится опередить меня, когда мы начинаем выходить из библиотеки. Он идет в ногу со мной и остается рядом, хотя и не так близко, чтобы прикасаться ко мне. Это успокаивает.

Когда мы выходим на ночной воздух, я слегка спотыкаюсь, так как моя дрожь усиливается. На мгновение я не уверена, что смогу продолжать идти. Что, если они где-то там? Что, если они прячутся и ждут?

— Прекрати это делать.

Большая рука Сэйнта опускается мне на плечо. Тяжесть давит на меня, и я чувствую, как мой страх рассеивается настолько, что я снова могу мыслить здраво. Я поднимаю на него взгляд, а он смотрит на меня сверху вниз. Он не выглядит обеспокоенным, но и не выглядит раздраженным.

Я полагаю, что это хорошо.

— Возьми себя в руки, Эллис. Я не собираюсь тащить твою задницу.

Я почти смеюсь, потому что это такая вещь, которую просто непривычно слышать от Сэйнта.

Некоторое время мы идем молча, кажется, что мы пришли к своего рода перемирию, но я не настолько глупа, чтобы поверить, что все так просто.

— Ты, должно быть, гребаная идиотка, раз пыталась встретиться лицом к лицу с этими двумя придурками, — наконец усмехается он, прерывая тишину между нами.

— Наверное, мне следовало позволить им делать то, что они хотели. Может быть, это научило бы тебя не совать свой нос в дела, которые тебя не касаются.

Я тыкаю языком в щеку, обдумывая то, что он только что сказал.

— Ты бы позволил им изнасиловать меня? — хриплю я после долгой паузы. Его черты лица ожесточаются, а пальцы сжимаются в кулаки. Вместо того, чтобы сказать ему, что он полон дерьма, я продолжаю тихим голосом:

— Они собирались причинить кому-то боль. Я не могла просто стоять в стороне и позволять им делать то, что, как я думаю, они собирались сделать. То, что я… думаю, они сделали с Ником Рейнольдсом в прошлом году.

Он останавливается, чтобы посмотреть на меня широко раскрытыми глазами, которые постепенно сужаются, когда он переваривает то, что я только что сказала. Запустив пальцы в свои светлые волосы, он резко встряхивает головой.

— У тебя комплекс спасителя или что-то в этом роде? Плохие вещи случаются, Эллис, такова жизнь. И что самое худшее? Ты чертовски мала для того, чтобы спасти всех.

— Я… — начинаю я, но он продолжает, полностью игнорируя меня.

— Ты что? Пять футов, сто фунтов, насквозь промокшая? Ты. Не можешь. Спасти. Всех.

Я ошеломленно смотрю на него.

— Я знаю это, ублюдок, и я ростом пять футов один дюйм, к твоему мудацкому сведению. Я не говорила о спасении всех людей. Я говорила о том, чтобы предотвратить буквальное преступление, — говорю я, хотя голос в моей голове напоминает мне обо всех тех преступлениях, которые я совершила.

Слава богу, Сэйнт не умеет читать мысли.

Вместо этого он кидает меня в режим паники, когда берет меня за подбородок и поднимает мой взгляд к своим глазам.

— Ты действительно думаешь, что эти двое будут привлечены к ответственности за это дерьмо? Джон Эрик — сумасшедший, его мама вероятно однажды станет президентом, и ты не смогла бы спать по ночам, если бы знала некоторых людей, которых защищал отец Финнегана. Эти двое никогда раньше не привлекались к ответственности и не будут привлечены.

Я понимаю, что он прав, но я знаю, его тоже никогда не привлекали к ответственности. Он, Джон Эрик и Финнеган все живут в мире, которого я просто не понимаю, где они могут делать ужасные вещи с людьми, никто и глазом не моргнет, все продолжают им поклоняться. Это приводит в бешенство, и хотя я знаю, что Сэйнт никогда бы не сделал того, что сделали Джон Эрик и Финнеган, он далеко не невинен.

Просто посмотри на все, что он сделал со мной.

Хотя почему? Почему я ?

Я хочу спросить, но знаю, что сейчас не время. Он уже защищается и проявил слишком много милосердия, спасая меня. Я сомневаюсь, что получу от него что-то еще сегодня вечером.

Тем не менее, он удивляет меня, когда проводит большим пальцем по центру моих губ, хрипло произносит: — Перестань подвергать себя опасности, моя глупая маленькая мазохистка, — а затем отпускает меня.

Через несколько минут мы подходим к моему зданию общежития, и я задерживаюсь у двери, раздумывая, стоит ли мне сказать что-нибудь еще. Я уже поблагодарила его. Он стоит и ждет, пока я что-нибудь сделаю, его лоб раздраженно нахмурен.

— Ну, думаю, еще раз спасибо, — наконец говорю я и знаю, что это звучит весьма неубедительно.

— Неважно, — рычит он, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Просто иди спать. Ты и так потратила впустую достаточно моего времени.

Его ответ раздражает меня, тяжело вздыхая, я распахиваю дверь своего общежития. Войдя внутрь, я останавливаюсь, позволяя двери закрыться за мной, и наблюдаю через окно, как он уходит.

Я не иду в свою комнату. Вместо этого я иду прямо к Лони. Я должна рассказать ей, что выяснила о нападении Ника, не хочу ждать до утра.

Дойдя до ее двери, я поднимаю кулак и стучу, не заботясь о том, что потревожу весь этаж. Проходит всего несколько мгновений, прежде чем она открывается, Лони стоит на пороге в халате и полотенце, обернутом вокруг ее кудрей, глядя на меня огромными карими глазами, пока Дорито трется о ее голую ногу.

— Мэл? Что случилось? Почему ты так колотишь в мою дверь?

Я толкаю ее обратно в ее комнату и закрываю за собой дверь.

— Лони, только что кое-что произошло, и я думаю, что выяснила что-то очень важное.

Она моргает, и я, возможно, подавляю ее своей маниакальной энергией.

— Что ты выяснила? — спрашивает она. — Что произошло?

Я хватаю ее за руку и тащу к кровати, сажусь и призываю присоединиться ко мне. Когда она успокоилась, я делаю глубокий вдох и начинаю свой рассказ.

— Я должна была встретиться с Лиамом в библиотеке для нашего проекта по английскому языку, но пока я искала его, я наткнулась на Джона Эрика и Финнегана. Они были … они мучили первокурсника. Я думаю, что он был футболистом.

— Хорошо, — медленно говорит она, краем полотенца вытирая струйку воды с виска.

— Я прервала их, и они набросились на меня.

— О Боже мой! С тобой все в порядке?

Я киваю.

— Я не была сначала, не совсем, но потом Сэйнт спас меня.

— Сэйнт?! — Ее глаза-блюдца. Конечно, эта новость была для неё самой шокирующей на данный момент.

Я пренебрежительно машу рукой.

— Да, да, сейчас он не в центре внимания.

— Если Сэйнт Анжелл, спасающий тебя, не является центром твоей истории, то что, черт возьми является?

Я хватаю ее за плечи и смотрю ей прямо в глаза.

— Лони, послушай меня. Я не думаю, что Сэйнт напал на Ника. Я думаю, это сделали Джон Эрик и Финнеган.

Она судорожно вздыхает, и ее лицо снова бледнеет.

— Что? Что заставляет тебя так думать?

— Их действия, то как они охотились за этим ребенком. То, что они… я делаю глубокий вдох, прежде чем продолжить, — планировали сделать с ним. Это было то же самое, что, по твоим словам, случилось с Ником.

Она долго молчит, и я не знаю, поняла ли она точно, что я сказала.

— Лони? Ты в порядке?

— И так … Брэндон не защищал Сэйнта. Он защищал этих придурков?

— Я так думаю, — отвечаю я мягким голосом.

Ее глаза внезапно вспыхивают яростью. Она выглядит убийственно, когда вскакивает на ноги, расхаживая по своей комнате.

— О боже. Все это имеет смысл. Я имею в виду, я всегда задавалась вопросом, почему он защитил Сэйнта из всех людей, и… — Сжимая кулаки, она прерывисто вздыхает и направляется к двери.

— Я собираюсь убить этого ублюдка.

Инстинкт заставляет меня погнаться за ней. Я бросаюсь к двери, чтобы не дать ей выскочить в коридор.

— Что ты делаешь? — Спрашиваю я. — Куда ты направляешься?

— Я собираюсь найти Брана, отрезать ему яйца и засунуть их ему в глотку!

Я поднимаю руки и отчаянно качаю головой.

— Нет, нет, это плохая идея.

Я думаю о Джоне Эрине и Финнегане и о том, что они могут сделать с нами обеими, если мы начнем распространять слухи о том, что они ответственны за нападение на Ника. Нам нужен план, прежде чем мы сможем распространить эту информацию.

— Сделай вдох, Лони. Ты сейчас плохо соображаешь. К тому же, ты в халате.

— Говорит девушка, которая ударила Тватиану, когда была в полотенце, — сердито указывает она.

Закрыв глаза, проходит несколько секунд, прежде чем она мягко спрашивает:

— Ты знаешь, каким ужасом это было для Генри и его семьи?

В ее глазах стоят слезы, когда она снова смотрит на меня, и это разбивает мне сердце.

— Я не знаю — тихо говорю я. — Но я могу только представить, что это был ад.

— Брэндон знал! Он знал и ничего не сказал. Все это время я по глупости думала, что он держал рот на замке, потому что боится Сэйнта, а не потому, что беспокоится о своей драгоценной футбольной команде.

— Я знаю, знаю.

Я беру ее за плечи и веду обратно к кровати. — Все будет хорошо. Мы сможем всё выяснить. Тебе просто нужно дышать.

Я тренирую ее несколькими глубокими вдохами, пока она не успокоилась настолько, что мы можем говорить более рационально.

— Что нам делать, Мэл? — шепчет она, кладя голову мне на плечо.

Я тяжело вздыхаю и качаю головой.

— Я еще не уверена. Нам нужно серьезно подумать об этом, хорошо? Не делай ничего безумного, пока у нас не будет плана.

Она выглядит нерешительной, чтобы согласиться, но, наконец, кивает.

— Хорошо. Пока у нас не будет плана.

Я обнимаю ее, надеясь заверить, что все будет хорошо, даже если я сама не уверена, что верю в это.

На следующий день происходит что-то очень странное. Когда я работаю из-за моего наказания в столовой, после завтрака, я окаменеваю, когда внезапно входит Джон Эрик. Он замечает меня и встаёт на месте, я чувствую, как у меня сжимается живот, но не потому, что я его боюсь.

Нет, это потому, что у него испорченное лицо.

Он выглядит так, словно попал в автомобильную аварию. Его кожа покрыта уродливыми темными синяками, нижняя губа разбита, а один глаз заплыл и закрыт.

Что, черт возьми, случилось ?

Он лихорадочно озирается по сторонам, как будто что-то ищет.

— Шлюха, — рявкает он с другого конца комнаты, но, произнося это, он выглядит напуганным до безумия. Прежде чем я успеваю вставить хоть слово, он снова вылетает в коридор.

Я в шоке.

Что, черт возьми, это было ?

С этого момента все становится ещё более странным. Я прихожу на урок английского и вижу, что Лиам сидит на стуле рядом с моим. Неуверенными шагами я подхожу к нему и хмурюсь, когда он улыбается мне, как будто ему смешно.

— Что тут смешного? — Спрашиваю я.

Он наклоняет голову и окидывает меня взглядом своих карих глаз.

— Ничего. Ты просто не можешь держаться подальше от неприятностей, не так ли?

Я устраиваюсь на своем месте рядом с ним и бросаю на него мрачный взгляд.

— О чем ты говоришь?

Он пожимает плечами, эта забавная маленькая улыбка никогда не покидает его лица.

— Извини, что я не пришел вчера вечером, — говорит он, обходя мой вопрос стороной.

Я хочу надавить на него, чтобы он раскрыл, что он имел в виду, но решаю этого не делать. Он разговаривает со мной, а не сверлит взглядом. Мне нужно принимать победы такими, какими они приходят ко мне.

— Все в порядке, — бормочу я, поворачиваясь, чтобы вытащить свой учебник, чтобы он не увидел, насколько я на самом деле не в порядке. Это не его вина, я знаю это. Это было просто неудачное совпадение, что он не появился вчера вечером, а Джон Эрик и Финнеган были там.

— Сэйнт рассказал мне.

Он наклоняется ближе, поворачивая голову, чтобы попытаться встретиться со мной взглядом, даже когда я пытаюсь избежать этого.

— Он рассказал мне, что эти парни пытались с тобой сделать, — говорит он таким нежным тоном, что я в шоке.

— Если бы я был там, они бы никогда не посмели прикоснуться к тебе.

Я наконец поворачиваю к нему свой взгляд, и у меня перехватывает дыхание, потому что, к моему шоку, в его темном взгляде светится искренность. Прочищая горло, я говорю:

— Все… хорошо. К счастью, появился Сэйнт, и спугнул их.

Он пристально смотрит на меня еще несколько мгновений, и это немного нервирует. Наконец, он издает низкий звук, похожий на рычание, и откидывается на спинку стула.

— Мы должны перенести встречу, — ворчит он. — Сегодня вечером сможешь?

Я хочу вздохнуть с облегчением, что он оставил тему прошлой ночи.

— Сегодня пятница, — указываю я.

— Ну и что?

Дорогой младенец Иисус, мальчик в плохом настроении.

— Хорошо, сегодня вечером. Опять библиотека? — Эта мысль наполняет меня ужасом, но я заставляю себя сохранять нейтральное выражение лица, чтобы скрыть свое огорчение.

К счастью, Лиам качает головой.

— У моей семьи есть пляжный домик недалеко от кампуса. Я бы предпочел отправиться туда, где нас никто не побеспокоит.

Я заинтригована этой идеей, и честно говоря, предпочла бы сейчас работать где угодно, только не в библиотеке. Даже логово одного из богов предпочтительное этого места, потому что впервые за несколько месяцев мне снова снились кровь и огонь.

— Хорошо, звучит хорошо. — Я киваю и улыбаюсь.

Он снова игнорирует меня, когда начинается урок, а я снова притворяюсь, что ненавижу его.

Позже, на уроке физкультуры, происходит самая странная вещь из всех, когда Сэйнт входит в класс с забинтованной рукой и глубоким хмурым взглядом, который он направляет на меня.

Когда я спрашиваю его, что случилось, он только отмахивается от меня.

Хорошо, я выясню сама.

Глава 14.

Оставшаяся часть моей пятницы похожа на любой другой день, но я отвлекаюсь, когда сижу в классе, потому что не могу перестать думать о том, что произойдет позже.

Сегодня вечером я должна пойти в дом Лиама, и эта мысль наполняет меня в равной степени волнением и тревогой. Это не потому, что он мне нравится (я так не думаю), хотя он суперсексуален и даже немного очарователен, когда не смотрит на меня так, как будто я поменяла его плейлист Seether на лучшие хиты Тейлор Свифт.

Нет, я взволнована и нервничаю, потому что мне кажется, что мы потенциально могли бы стать друзьями.

Лучшие друзья?

Вряд ли.

Достаточно хорошие друзья, чтобы он перестал превращать мою жизнь в сущий ад?

Возможно.

В любом случае, есть достаточно шансов, поэтому я не хочу делать ничего, что могло бы испортить отношения между нами.

Я должна встретиться с ним через час и пытаюсь решить, что надеть. Уже отказавшись от нескольких нарядов, я подумываю о том, чтобы просто надеть повседневную толстовку и леггинсы, когда отчаянный стук в мою дверь отвлекает меня от сосредоточенности.

Нахмурившись, я спешу через комнату, чтобы посмотреть, кто бы это мог быть.

Как только я открываю дверь, Лони врывается внутрь в диком беспорядке кудрей и размахивающих рук.

— Ты никогда не догадаешься, что я только что услышала! — кричит она.

Я быстро закрываю дверь и поворачиваюсь к ней лицом с широко раскрытыми глазами.

— Что? — спрашиваю я, ошеломленная ее энергией и выраженным волнением.

— Кто-то настучал!

Я хмурю брови, совершенно сбитая с толку.

— Настучал о чем?

Она протягивает руку и берет мои руки в свои.

— Кто-то из футбольной команды анонимно сообщил администрации, что Джон Эрик и Финнеган были теми, кто напал на Ника в прошлом году.

У меня отвисает челюсть.

— Да ладно, черт возьми!

Лони кивает.

— Да, Генри сказал мне это сегодня днем.

— О, Боже мой, это потрясающе! — заявляю я. — Что же будет дальше? Джона Эрика и Финнегана исключат из школы?

Когда ее красивое лицо вытягивается, я чувствую удар под дых.

— Пока они говорят, что нет достаточных доказательств, чтобы предпринять какие-либо действия против них, — шипит она. — Чушь собачья, но они были отстранены от игры в футбольной команде до конца сезона.

— Что это меняет? Они пропустят ещё одну или две игры?

— Как я и сказала, — говорит она, кивая, — чушь собачья.

Это дерьмово, и я зла, но, по крайней мере, известно, что Джон Эрик и Финнеган были виновниками. Теперь нам с Лони не нужно нести бремя раскрытия этой правды на своих собственных плечах. По крайней мере, это заставит людей начать более тщательно допрашивать Джона Эрика и Финнегана и сосредоточить все внимание на том, чтобы доказать их вину.

Сэйнт.

Эта мысль приходит мне в голову, заставая меня врасплох. Почему я должна заботиться о нем прямо сейчас? Речь идет о Нике и его справедливости, а не о Сэйнте. Скорее всего, он все равно не столкнулся бы с последствиями, если бы это действительно был он.

Но на самом деле это не имеет значения, ведь он был невиновен.

Я прижимаю руку к груди и пытаюсь подавить растущее сочувствие к нему, а также облегчение от того, что он не настоящий монстр, каким я его считала.

Это не имеет значения. Это не имеет значения . Это не имеет значения .

— Мел? Ты в порядке? — спрашивает меня Лони с озабоченным выражением на лице.

Я опускаю руку и изображаю ободряющую улыбку.

— Да, клянусь. Просто немного ошеломлена всем, что ты рассказала, поэтому задумалась.

Похоже, она мне не верит, но я невинно смотрю на нее, пока она не закатывает глаза и не начинается смеяться.

— Все в порядке, если ты так говоришь. Повернувшись, она проскакивает к моей кровати и садится, скрестив свои длинные ноги.

— Скажи мне, что случилось? Что за показ мод?

Она смотрит на одежду, которую я разбросала по своей комнате.

— Ну, есть кое-что, о чем я тебе не сказала, — признаюсь я. Она понятия не имеет, что я плавала с Лиамом поздно ночью. Я не была уверена, в том как она отреагирует, но мне начинает казаться странным скрывать это от нее.

— Хорошо, — говорит она, хмурясь.

— И так… Сегодня вечером я собираюсь в пляжный домик Лиама Хэллоуэя.

Реакция Лони мгновенна и громка.

— Какого черта? Почему ты тусуешься с Лиамом? В его пляжном домике? В пятницу? Только вы двое?

Я поднимаю руки, как будто отгоняю дикого зверя.

— Стой, стой, стой! Полегче, тигр. У нас есть совместный проект по английскому языку, поэтому мы встречаемся, чтобы поработать над ним. Помнишь? Вот почему я была в библиотеке прошлой ночью.

Она делает глубокий вдох, затем смеется.

— Ой. И это все?

— Ну, не совсем.

Ее глаза сужаются.

— Что это значит?

— И так, вот в чем дело. Вот уже несколько недель я пробираюсь ночью в бассейн, чтобы поплавать, и некоторые из этих ночей, Лиам тоже там был.

— Женщина. — Ее глаза расширяются. — Ты хочешь сказать мне, что вы с Лиамом Хэллоуэем проводили вместе ночные занятия по плаванию? Например, он без рубашки, а ты в бикини?

У меня вырывается стон.

— Я носила цельный купальник большую часть ночей, но да, что-то в этом

роде.

— Неважно. — Лони отмахивается.

— Вы оба одни, полуголые в бассейне.

— Это не так.

Она бросает на меня недоверчивый взгляд.

— Действительно!

Я настаиваю.

— Ни один из нас понятия не имел, что другой появится там, но мы вроде как просто забили на это.

Она, кажется, обдумывает это на мгновение, прежде чем постучать кончиком пальца по подбородку.

— Вы теперь друзья?

Для меня это более сложный вопрос, чем Лони могла себе представить. Я очень тщательно обдумываю свой ответ, прежде чем заговорить.

— Я бы пока не стала называть нас друзьями. Скорее, знакомые соседи.

Ее постукивание пальцем прекращается, и она просто моргает, глядя на меня, ее губы сжаты в тонкую линию.

— Я не знаю, что, черт возьми, это значит.

Честно говоря, я тоже не знаю, но это звучит лучше, чем сказать, что мы друзья.

— На самом деле это не имеет значения, — говорю я, надеясь увести разговор в сторону от этой темы. — Между нами ничего не происходит, просто я подумала, что тебе следует знать, потому что ты моя подруга.

— Так, если не Лиам, то как насчет тебя и Сэйнта?

Я замираю.

— А что насчет Сэйнта?

Она выгибает бровь.

— Той ночью на пляже, когда ты исчезла с ним на парковке, я знаю, ты сказала, что это было недоразумение, но…

— Так и было! — Говорю я, слишком поздно понимая, что почти кричу. Снова понизив голос, я продолжаю: — Я не лгала. Я пошла, чтобы поговорить с Сэйнтом о том, почему он такой придурок по отношению ко мне, и это все.

— Значит, он тебе совсем не нравится? Особенно теперь, когда мы знаем, что он не участвовал в нападении на Ника?

Ее вопрос ставит меня в тупик. Сэйнт Анжелл? Ни за что на свете! Думаю ли я о том, какими были его прикосновения хотя бы раз в день? Конечно. Я иногда фантазирую о том, чтобы заняться с ним горячим ненавистным сексом? Хорошо, да. Но нравится ли он мне?

— Абсолютно, блядь, нет.

Мой тон тверд, не оставляя места для споров по этому вопросу.

— Сэйнт Анжелл — социопат, который превращает мою жизнь в сущий ад для развлечения. Он никогда не будет мне нравится.

Ненависть и любовь — две стороны одной медали.

Я хочу отмахнуться от раздражающего маленького голоса в моей голове, который продолжает говорить эти глупые вещи. По крайней мере, моя твердость, похоже, убеждает Лони.

— Ладно, это большое нет Сэйнту — говорит она с мегаваттной ухмылкой. — Извини, просто я должна была спросить.

— Хорошо, — вздыхаю я.

Наклонившись, я поднимаю толстовку и леггинсы, которые я рассматривала для своего свидания с учебой, а не для свидания с Лиамом.

— Теперь давай перейдем к более важным вещам, чем Горячий Драко.

Лони мгновение изучает наряд, затем морщит нос и кивает.

— Да, это была бы общая атмосфера. Если хочешь, можешь взять Дорито, чтобы зарекомендовать себя как леди-кошку, которой на все насрать.

— Идеально. Кота не надо, но спасибо за предложение.

Я поворачиваюсь в ванную, чтобы переодеться, зная, что последнее, чего я хочу, это дать Лиаму понять, что я пытаюсь произвести на него впечатление.

Менее чем через час Лиам забирает меня на своём черном BMW, который все еще пахнет как-будто ее только вывезли из салона.

Мы довольно молчаливы во время поездки, и атмосфера между нами неловкая. Может быть, уехать за пределы кампуса было плохой идеей? По крайней мере, там мы могли бы найти какую-то нейтральную почву для взаимодействия. Я собираюсь отправиться прямо в логово льва, где у него будут все преимущества… что?

Пытать меня?

Соблазнить меня?

Просто поработать со мной над английским проектом?

Я понимаю, что я паранойю без всякой на то причины. В последнее время Лиам не сделал мне ничего, что указывало бы на то, что у него есть скрытые мотивы на сегодняшний вечер.

Когда мы подъезжаем к дому, я изо всех сил стараюсь расслабиться. Не хочу, чтобы весь вечер был таким напряженным. Все рациональные мысли временно покидают мой разум, когда я осматриваю пляжный домик его семьи. Более подходящим описанием этого был бы особняк на пляже. У меня отвисает челюсть при виде огромного двухэтажного здания, которое выглядит как смесь современной и итальянской архитектуры. Лиам выходит из машины, и я спотыкаясь, делаю то же самое, следуя за ним к входной двери. Роскошь интерьера дома более ошеломляет, чем величественный внешний вид. Все это гладкие черно-белые поверхности со стеклянными стенами, которые открываются, показывая захватывающий вид на океан.

— Срань господня, — бормочу я.

Я бросаю на него взгляд. Он потирает затылок, взъерошивая свои и без того растрепанные черные волосы, как будто чувствует себя неловко.

— Да, я думаю, что это означает круто, — отвечает он, пожимая плечами.

— Господи Иисусе, Лиам, это невероятное место!

Он снова поднимает плечи, плотно сжимая губы. В его глазах есть выражение, которое кажется просто грустным, хотя он делает все возможное, чтобы скрыть это.

Мне любопытно, что может тяготить парня, который живет в таком месте, как это?

Не слишком ли впечатляющий вид? В попытке поднять настроение я спрашиваю: — Твои мама и папа дома?

Его рот сужается еще больше, пока я не перестаю видеть его губы.

— Обычно нет. Я думаю, что в эти выходные они в Италии, наблюдают, как мой старший брат участвует в какой-то дурацкой гребаной гонке.

А, вот и все. Мне кажется, я только что наткнулась на причину этой скрытой печали. Мое сердце немного болит за него, потому что эта печаль мне не так уж незнакома.

— Это отстой, когда никого нет рядом, — тихо говорю я, думая о своей собственной матери и о том, что я никогда не была для нее приоритетом, которым должна была быть. Он смотрит на меня сверху вниз, выражение его лица непроницаемо.

— Ты говоришь так, как будто точно знаешь, на что это похоже.

Я смотрю на изношенные носки своих белых теннисных туфель, слишком поздно вспоминая, почему я не могу позволить, чтобы здесь стали известны какие-либо подробности моей жизни. Даже Лони не знает о моей маме, или о несчастном случае, из-за которого она сбежала. Не то чтобы она была замечательной матерью до того, как ей пришлось исчезнуть.

— Мы должны приступить к работе, — быстро говорю я. — У нас много дел, мы еще ничего толком не начали.

Он выглядит так, будто хочет надавить на меня. Чтобы покопаться и раскрыть все мои грязные секреты. Это облегчение, когда он, кажется, отпускает этот вопрос, озадаченно качая головой, прежде чем повернуться и направиться к открытой концептуальной кухне.

— Ты хочешь что — нибудь выпить? — спрашивает он через плечо. — Могу предложить выпить пива. Может быть, вина?

— Пиво подойдёт, — отвечаю я.

— Тебе не нужно пить, если ты не хочешь, — говорит он, открывая холодильник. — У нас еще есть содовая и сок.

— Люблю пиво, — говорю я, пожимая плечами. В конце концов, я действительно выросла с Дженн, которая перед едой следила за тем, чтобы в холодильнике было достаточно пива.

Он смотрит на меня из-за дверцы холодильника, его бровь приподнята, а губы изогнуты в удивленной усмешке.

— Хм, я никогда бы не подумал, что такая хорошая девочка, как ты, может потакать.

Я закатываю глаза и прислоняюсь к огромному кухонному острову со стеклянной столешницей.

— То, что я забочусь о школе, не значит, что я святая.

Он ухмыляется, берет два модных крафтовых пива и подходит, чтобы поставить одно передо мной.

— У Эллис есть мятежная сторона, — поддразнивает он. — Сексуально.

Я хмуро смотрю на него, но не могу сдержать румянец, заливающий мои щеки. Он ведет себя совсем не так, как в любое другое время, когда мы разговаривали в школе. Даже во время наших ночных купаний он никогда не был таким дружелюбным. Это выглядит так, как будто с него сняли какой-то вес или напряжение, он полностью расслабился впервые с тех пор, как мы встретились. Он всегда такой, когда нет рядом Сэйнта и Гейба?

Мне нравится этот непринужденный, доступный Лиам в своей черной футболке, с открытыми татуировками и легкой улыбкой. Он, кажется, тем, с кем я могла бы искренне наслаждаться общением.

Мы берем свое пиво и идем в гостиную. По пути я забираю свой рюкзак с того места, где оставила его.

— Хорошо, я немного подготовилась, чтобы мы не начинали с нуля, — говорю я, садясь рядом с ним на плюшевый кожаный диван и кладя сумку на колени, чтобы я могла порыться внутри в поисках папки.

— Я уже составила список произведений Диккенса, на которых, я думаю, нам следует сосредоточиться. Мы могли бы сосредоточить нашу тему вокруг его изображения бедных людей в его произведениях.

— Срань господня, Эллис. Ты лучший партнер на свете.

Я бросаю на него застенчивую улыбку.

— Мне просто нравится быть подготовленной.

Я как раз вытаскиваю папку и блокнот, когда внезапно раздается звонок в дверь, один из тех причудливых колокольчиков, которые играют Моцарта. Нахмурившись, я бросаю взгляд на дверь, затем на Лиама.

— Ждешь кого-нибудь?

Он качает головой, но выражение его лица мрачнеет.

— Нет.

Он встает на ноги и, обойдя меня, направляется к двери. Я смотрю, как он открывает ее, и у меня скручивает живот, когда Сэйнт стоит по другую сторону порога.

Только он не один.

Я вижу, что позади него собралась целая группа студентов из Ангелвью, включая Гейба и Лорел.

Они смотрят на меня через дверь в явном шоке.

Плечи Лиама напрягаются, и я вижу, как его профиль скривило от ярости.

— Какого черта вы, ребята, здесь делаете? — рычит он.

Святой смотрит прямо ему в глаза, и натягивает безжизненную улыбку. В его взгляде кипит гнев, хотя я не могу понять, почему.

— Слышал, тут проходит вечеринка. Не хотел упускать возможность.

Он пытается протиснуться мимо Лиама, но мой приятель по учебе не сдвинулся ни на дюйм.

— Здесь нет вечеринки, и ты это знал.

Сэйнт обращает свой холодный взгляд на меня, и его ноздри раздуваются.

— Вы двое собираетесь трахаться?

Я в ужасе уставилась на него. Он пристально смотрит прямо на меня, как будто хочет, чтобы я что-то сказала. Лицо Лиама краснеет, и он выглядит так, словно находится на грани насилия.

Должно быть, что-то происходит между этими двумя, раз Лиам так сильно отреагировал на появление Сэйнта на пороге своего дома. Я бы подумала, что это будет обычным явлением, но, похоже, в грязном, испорченном раю для богатых мальчиков есть проблемы.

В чем бы ни заключалась драма, мне не нужно быть ее частью. Я собираю сумку и встаю.

Когда я подхожу к Лиаму, я смотрю на него и говорю:

— Может быть, мы можем просто перенести встречу?

Его карие глаза устремлены на меня.

— Нет, нам не нужно этого делать.

— Ааа, так ты собирался трахнуться. — Голос Сэйнта обжигает мои уши ядом.

Я игнорирую его и кладу руку на плечо Лиама, игнорируя звук прерывистого дыхания Сэйнта.

— Все в порядке. Действительно. Мы можем встретиться в кампусе на следующей неделе.

— Мэллори…

Звук моего имени на его губах заставляет меня слегка вздрогнуть, но я стараюсь не показывать этого. Сэйнт наблюдает за мной, как хищник, выслеживающий свою добычу, и я не хочу давать ему никакого представления о моих все более сложных отношениях с Лиамом. Тем более, что, похоже, их отношения гораздо сложнее, чем я изначально думала.

Я улыбаюсь Лиаму.

— Я собираюсь позвонить Лони, чтобы она приехала за мной. Вам, ребята, весело отдохнуть.

Прежде чем он успевает произнести еще одно слово протеста, я прохожу мимо него, чтобы попытаться выйти наружу. Сэйнт, однако, не двигается с места, и я вынуждена протиснуться между ним и дверным проемом, что означает, что мое тело плотно прижимается к нему, прежде чем я освобожусь. Мое сердце бешено колотится при соприкосновении, я проталкиваюсь сквозь остальную часть группы и их бочонки, игнорируя резкий взгляд Лорел и веселую ухмылку Гейба и склоненную рыжую голову.

Выходя из дома, я пишу Лони, которая сразу же отвечает. Раздается громкий рев, когда вечеринка приходит в движение, и я стою на тротуаре подавленная и одинокая, гадая, будет ли кто-нибудь преследовать меня.

В ужасе от того, кто бы это мог быть.

Глава 15.

Я сажусь завтракать в столовой в понедельник утром, рассеянная и сонная после недосыпа в выходные и тонны беспокойства. Я не могла выбросить из головы странную вражду между Сэйнтом и Лиамом. Какая-то часть меня думает, что это из-за меня, но Сэйнт знал, что мы вроде как тусовались до вечера пятницы. Неужели это потому, что мы были за пределами кампуса в доме Лиама, поэтому это так разозлило его?

Он боялся, что мы собираемся переспать?

В конце концов, я его игрушка , и он не любит делиться .

От этой мысли меня пронзает вспышка гнева. Я не его собственность, что бы он там ни думал. Если мы с Лиамом захотим потусоваться у него дома вместе, Горячий Драко ни черта не сможет с этим поделать.

Я зависаю над своей тарелкой с блинами, когда ко мне подбегает Лони и отвлекает меня от моих неприятных мыслей.

— Мэллори! Мне нужна твоя помощь! — заявляет она без предисловий, и мои брови взлетают вверх.

— Помощь с чем?

Она садится рядом со мной.

— Хорошо, директор Олдридж попросил меня взять на себя планирование декораций и подготовку к родительским выходным.