Связанные кровью

КОРОТКАЯ ИСТОРИЯ № 3 Гроул и Кара

Мой желудок скрутило в узел, когда я постучала в парадную дверь своего бывшего дома. Я переехала к Райану всего два месяца назад, но его квартира уже казалась мне домом больше, чем когда-либо. Талия открыла дверь и одарила меня улыбкой, которая вскоре сменилась хмурым взглядом.

— Что случилось? Выглядишь напряженной.

Она не была забывчивой девушкой прошлого. В шестнадцать лет с ней случилось слишком много. Если бы папа был жив и увидел нас сейчас, он бы не узнал нас, даже маму. Но она была хорошей актрисой, так что, возможно, ей удалось бы заставить его поверить в шараду.

— Новости, которыми я хочу поделиться, — сказала я.

Глаза Талии расширились.

— Ты выходишь замуж.

На мне ещё даже кольца не было. Оно было спрятано в моей сумочке на потом. Озадаченная, я спросила:

— Как ты узнала?

— Я ожидала этого со дня на день. В конце концов, вы с Гроулом живете вместе. Это был лишь вопрос времени.

Она права. Жить вместе в нашем мире до брака было неодобрительно, но моя жизнь некоторое время назад сбилась с правильного пути, так что я больше не была одержима желанием вписаться. Имелись и более важные вещи, и именно поэтому я хотела пожить вместе с Райаном до замужества. Он женился бы на мне несколько месяцев назад, но уважил мое желание и ждал своего официального предложения, которое было сделано еще неделю назад. Хотя я знала, что он хочет жениться, его предложение на одном колене и красивое кольцо стали для меня неожиданностью.

Даже если бы я сказала «да» и вышла бы за него замуж в любом случае, я не могла отрицать, что для меня было важно получить одобрение моей семьи, а Талия и мама были почти единственной близкой семьей, которая у меня осталась.

— Мама что-то подозревает?

Я вошла в квартиру. Лука позволил маме и Талии жить в ней бесплатно. Это была хорошая квартира в Бруклине, с тремя спальнями, недавно отремонтированная и полностью меблированная, но меньше, чем та, к которой мы привыкли в Лас-Вегасе. Мама боролась с этим фактом. Она не могла смириться, что жизнь до убийства отца ушла. Я надеялась, что однажды она поймет, что все могло закончиться гораздо хуже, если бы Лука не принял нас к себе и не предоставил нам дом в Фамилье. Даже если некоторые люди смотрели на нас свысока из-за нашей семейной истории, они в основном держали свое мнение при себе, потому что мы были родственниками Капо.

— Ты же знаешь, какая она, — сказала Талия, закрывая дверь. — Она предпочитает игнорировать неприятную правду.

Она вела и выглядела такой взрослой, что мне было трудно привыкнуть к этому.

Я последовала за сестрой в столовую, где мама накрывала на стол. Она подняла напряженный взгляд.

— Ужин по-прежнему займет несколько минут. Без персонала все идет совсем не так, как я привыкла.

Я не упомянула, что нам повезло, что у нас есть дом, а маме в данный момент особо нечем заниматься. Работа по дому и приготовление пищи должны быть выполнимыми. В прошлом ее основным занятием были приглашения на светские мероприятия и сплетни с так называемыми друзьями, но в Нью-Йорке большинство людей по-прежнему избегали нас. Единственные люди, которые приглашали нас, были Лука и Ария, и это в основном было делом рук Арии. Лука, возможно, и принял бы нас, но мы ему безразличны. Не то чтобы я винила его. Мы не знали друг друга. Для меня он тоже был чужим.

Я направилась к ней и коротко обняла.

— Не спеши. У нас впереди весь вечер.

Она кивнула, но я могла сказать, что слова не совсем дошли до неё.

— Чем я могу помочь?

— Ты гость. Тебе не нужно помогать.

Я закатила глаза.

— Мама, я съехала всего несколько месяцев назад. И мы семья. Мы не должны придерживаться социальных правил, когда одни, ты так не думаешь?

— Я все еще думаю, что было ошибкой переезжать к нему до свадьбы.

Ее невысказанное «или вообще» задержалось между нами. Ей не нравился Райан, и она не пыталась притворяться, что это не так.

— Мы с Райаном любим друг друга, мама. Ты можешь принять это или нет, но это не изменит моих чувств.

— Я ничего не сказала, — ответила она, хотя это было правдой. — Это твоя жизнь. Ты не желаешь, чтобы кто-то говорил тебе, что делать. У меня нет другого выбора, кроме как принять это.

Талия ободряюще улыбнулась мне, но сейчас мне не хотелось рассказывать маме о своей помолвке.

В конце концов мы сели за стол и поужинали. Талия снова стала ходить в школу и завела пару друзей. У мамы было больше проблем, главным образом потому, что она хотела заводить знакомства среди высокопоставленных жен мафии, которые по-прежнему относились к ней холодно.

— Почему бы тебе не предоставить шанс нескольким жен солдатов? Тебе будет одиноко, если у тебя не будет людей, с которыми можно проводить время.

Губы мамы сжались.

— Посмотрим.

Это означало, что она будет продолжать болтать с женами Капитанов, пока не исчезнут последние остатки ее достоинства.

— Я хочу тебе кое-что сообщить.

Талия прикусила губу, нервно накручивая на палец прядь каштановых волос.

Мама медленно положила вилку.

— Райан сделал мне предложение, и я согласилась. Мы хотим пожениться следующей весной.

Мама моргнула, потом кивнула, будто это не было новостью. Она не выглядела сердитой, разочарованной или счастливой.

— Я подозревала что-то в этом роде. Это логичный выбор, учитывая наше нынешнее положение. Мы не приняты большинством людей в Фамилье, поэтому невозможно найти для тебя лучшую пару, особенно потому, что ты больше не невинна. А твой Гроул — Головорез под началом Луки. Могло быть и хуже.

Она произнесла это так, словно Райан был каким-то экстренным решением, кем-то, кого я выбрала, потому что у меня не было выбора.

— Я не сказала «да», потому что думала, что не найду лучшей пары. Я сказала «да», потому что люблю его и знаю, что лучшего мужчины мне не найти.

Мама горько улыбнулась мне.

— Я не виню тебя, Кара. Я понимаю, поверь мне, и принимаю твоё решение.

Гнев распространился по моему телу, заставляя кровь застучать в висках.

— Я не просила твоего одобрения, но мы семья, и я хочу, чтобы мы держались вместе. Я хочу, чтобы Райан стал частью этой семьи, чтобы ты увидела его таким, какой он есть на самом деле, каким он стал.

— Он был Головорезом, и снова Головорез, Кара. Он делает то, что делает лучше всего.

— Ты любила папу, несмотря на то, что он делал по работе, — напомнила я ей, потому что, как бы отчаянно она ни пыталась притвориться, что папа был хорошим человеком, это не было правдой.

— Это совсем другое.

— Так ли?

Мама встала с вымученной улыбкой.

— Как насчет десерта прямо сейчас?

Талия закатила глаза, но я кивнула.

— Конечно.

Мама повернулась и поспешила на кухню.

Я вздохнула.

— Именно такой реакции я и ожидала. Не знаю, почему я надеялась на что-то другое.

Талия похлопала меня по руке.

— Она воспринимает нашу новую ситуацию тяжелее, чем мы.

— Но мы все равно пострадали, и все же пытаемся двигаться дальше.

— Она научится жить с Гроулом.

— А ты? Ты же знаешь, что не должна его бояться. Он никогда не причинит тебе вреда. Теперь мы его семья.

Талия пожала плечами.

— Я не знаю его, но я знаю тебя, и если ты доверяешь ему, то я знаю, что мне не нужно его бояться.

— Спасибо.

Теперь мы с Талией стали ближе, чем до убийства нашего отца. Может, потому, что я перестала быть одержимой желанием угодить обществу и моим так называемым друзьям, и потому, что она стала более зрелой. Мы обе изменились и теперь по-настоящему ценили друг друга.

— Мы могли бы запереть их в нашей спальне, — сказал Райан, но в его глазах я увидела нежелание.

Я чувствовала то же самое. Коко и Бандит часть нашей семьи. Запирать их неправильно. Будто зная, что происходит, Бандит прижался к моей ноге. В девять лет его черная шерсть вокруг мордочки начала медленно седеть. Он завилял хвостом, когда я похлопала его по спине, и вскоре Коко потрусила в мою сторону, тоже желая получить свою долю ласки.

В конце концов маме придется к ним привыкнуть.

— Бандит и Коко останутся.

Я не была уверена, кто больше нервничал из-за визита Талии и мамы, Райан или я. Странно было видеть, как нервничает мой высокий, сильный, весь в татуировках жених. Это было не очень заметно, просто тонкие признаки, как он смотрит на часы в сотый раз или постоянно заглядывает в духовку, проверяя жаркое, которое я приготовила. Обычно он не проявлял ни малейшего интереса к кулинарии, но сегодня это, казалось, успокаивало его нервы.

— У нас будет чудесное Рождество, — заверила я его, скользнув к нему и взяв за руку, прислонившись к его сильному боку.

Он молча кивнул. Райан все еще не был разговорчивым типом, но дни, предшествовавшие нашему первому Рождеству вместе, определенно напомнили мне о наших первых днях в качестве пленницы и пленителя, когда он редко говорил со мной, а тем более открывался о своих чувствах.

Я тоже нервничала. Это был первый раз, когда мама и Талии придут к нам на ужин — не меньше, в канун Рождества. Талия иногда заходила к нам домой, когда Райан был дома, но мама встречалась с ним всего пару раз на светских мероприятиях с тех пор, как приехала в Нью-Йорк. Она предпочитала избегать его.

Мы с Райаном занимались приготовлениями, а собаки с любопытством наблюдали за нами со своих мест. Они все еще были утомлены новым дополнением к нашей квартире: рождественской елкой. Это был первый раз, когда они столкнулись с ней, но я настояла, чтобы елка стала частью нашего рождественского украшения.

Прозвенел звонок, заставив меня подпрыгнуть. Коко оживилась, и Бандит с глубоким лаем вскочил со своего места, прежде чем побежать к двери. Коко нерешительно последовала за ним.

— Ты откроешь дверь, — сказал Райан. — Твоя мать и сестра будут чувствовать себя более комфортно, если ты поприветствуешь их.

Я покачала головой и схватила его за руку, прежде чем потащить к входной двери.

— Мы с тобой вместе в этом.

Он коротко сжал мою руку, но его лицо было лишено эмоций. Я нацепила свою самую яркую улыбку и открыла дверь. Мама и Талия стояли перед дверью, словно перед лицом палача. К счастью, Талия быстро взяла себя в руки и подошла ко мне, чтобы обнять.

— Мама собирается устроить сегодня неприятности? — прошептала я.

Талия пожала плечами.

— Возможно.

Я отстранилась и посмотрела на маму. Она замерла в коридоре, одарив меня натянутой улыбкой, но ее глаза продолжали метаться к Райану. Я не получала от нее никаких флюидов рождественского настроения.

— Привет, Кара, — почти официально сказала мама, прижимая сумочку к животу, как щит.

Краем глаза я заметила, как Талия неловко пожала Райану руку. Я не могла вспомнить, видела ли я когда-нибудь, чтобы Райан пожимал кому-нибудь руку. Это зрелище чуть не заставило меня расхохотаться.

Я пригласила маму войти, но она застыла, как столб, ее глаза были направлены на Коко и Бандита, которые ждали в коридоре позади нас. Первоначальный страх Талии во время ее первых визитов сменился робкой привязанностью. Она даже погладила Коко по спинке, которая была более открытой, чем Бандит. Его проблемы с доверием к людям стали глубже.

— Все в порядке, мама. Они встречают гостей так же долго, как и мы. Они ничего не сделают.

Мне пришлось затащить маму внутрь, а потом я повела ее в гостиную, где стоял маленький обеденный стол. Я украсила все в золотых и красных тонах, чтобы создать уютную атмосферу. По знаку Райана Бандит и Коко направились к своим лежанкам.

— Добрый вечер, — сказала ему мама с натянутой улыбкой, протягивая руку.

Райан взял ее и коротко пожал, вероятно, заметив явный дискомфорт мамы.

— Как насчет того, чтобы сесть и поужинать? — быстро спросила я, пока напряжение не поднялось.

После того, как Талия и мама ушли, Райан вышел погулять с собаками, а я убиралась на кухне. Он задержался дольше обычного, признак того, что ему нужно время подумать.

Когда он наконец вернулся и опустился на диван, я подошла к нему. Выражение его лица было настороженным.

— Все прошло нормально, как ты думаешь? — тихо спросила я.

Это был непростой, теплый рождественский ужин, который могли бы отпраздновать другие семьи, но подобные мероприятия всегда были довольно формальным делом с моей семьей, и это отнюдь не улучшилось.

Райан пожал плечами и погладил Коко по голове.

— Все прошло лучше, чем я думал. Твоя мать никогда не забудет, кем я был и кем остаюсь.

— Ты изменился. Ты не тот человек, которого все боялись в Лас-Вегасе.

— Теперь я тот, которого боятся в Нью-Йорке, Кара. Я все еще Головорез. Конечно, Лука не так испорчен, как Фальконе.

— У моей мамы нет проблем с уровнем испорченности Луки, поэтому она не может винить тебя за то, что ты делаешь во имя него.

— Страх невосприимчив к разуму, — прохрипел он.

Я встала между его ног, заставляя поднять глаза.

— Моя сестра и мама научатся принимать тебя, если будут любить меня, потому что я люблю тебя. Конец истории, — твердо произнесла я.

Райан схватил меня за бедра, его янтарные глаза были напряжены. Я знала этот взгляд, и мое сердце ответило знакомым напряжением.

— Я тоже тебя люблю, — прорычал он.

Его большие руки скользнули к задней части моей юбки, почти грубо расстегивая молнию. Это будет не первый предмет одежды, которого я лишусь из-за слишком сильных и нетерпеливых рук Райана. В тот момент, когда молния была расстегнута, он начал нетерпеливо стягивать мою юбку вниз по ногам. Она упала на пол у моих ног. Коко поспешила прочь, зная, что сейчас произойдет.

Нетерпение и похоть Райана одержали верх. Он схватил мои колготки и проделал в них дырку прямо над моими трусиками, прежде чем грубо оттолкнуть их в сторону. Он наклонился вперед и просунул свой язык между моих половых губ грубо пробуя на вкус. Я наполовину ахнула, наполовину застонала, мои руки взлетели вверх, хватая Райана за голову. Он взял меня за ногу и положил мою ногу себе на ногу, раскрывая меня для него. Звуки, срывающиеся с его губ, были почти дикими, когда он лизал меня. Я тяжело дышала и улыбалась, наблюдая за ним. Он еще сильнее потянул мои трусики, чтобы у него был лучший доступ и чтобы он мог прижаться ртом к моей киске и взять в рот мои губы.

— Райан, — выдохнула я.

— Ты такая сладкая на вкус, Кара. С самого первого момента, как я попробовал тебя.

Его язык погрузился обратно между моих складок твердо облизывая, прежде чем засосал мой клитор в рот. Я вскрикнула от практически болезненного ощущения, и Райан переключился на мягкие успокаивающие движения, заставившие меня расслабиться. Он обхватил мою грудь, слегка поглаживая ее. Мое тело наполнилось смесью предвкушения и тревоги. Затем он сильно ущипнул меня за сосок, заставив вновь закричать. Боль боролась с сильным наслаждением, которое создавал язык Райана, нежно обводя мой клитор.

Райану нравилось, когда я причиняла ему боль во время секса, и постепенно он научил меня ценить игру боли и удовольствия. На этот раз он не отпустил мой сосок. Он дергал и крутил его, продолжая сосать мой клитор. Я царапала его кожу ногтями, заставляя его рычать, а затем звезды вспыхнули перед моими глазами, когда интенсивное удовольствие излучилось из моей сердцевины. Райан ущипнул меня за сосок, и мой оргазм стал еще более интенсивным. Я чуть не упала навзничь и так бы и сделала, если бы Райан не отпустил мои трусики и крепко не сжал мою ягодицу, удерживая меня на месте, пока еще сильнее прижимался ко мне ртом, двигая языком вверх и вниз.

Я едва успела отдышаться, когда Райан отпустил меня и расстегнул молнию, стягивая боксеры и освобождая эрекцию.

— Повернись, — прохрипел он.

В тот момент, когда я повернулась к нему спиной, он притянул меня к себе на колени, насаживая на свою длину. Я закричала, все еще чувствительная от своего освобождения, и почти снова кончила. Сжимая мускулистые бедра Райана, я раскачивалась взад и вперед, с каждым движением все глубже вгоняя его в себя. Райан сжал мои бедра, направляя мои движения, когда его бедра толкались вверх, погружаясь еще глубже в меня. Звук соединения наших тел наполнил квартиру, но мне было все равно. Я уже давно преодолела свое смущение.

Райан обхватил мою грудь через блузку, разминая их. Его татуированные бедра согнулись под моими пальцами. Такой сильный. Если в самом начале его сила и суровая внешность пугали меня, то теперь это только увеличивало мое желание к этому мужчине. Я наклонилась вперед и опустила голову, наблюдая, как длина Райана скользит в меня, требуя меня.

— Повернись. Дай мне взглянуть на твое лицо.

Райан поднял меня с колен, и я зашипела от потери его внутри себя, но вскоре склонилась над ним, наши лица были близко друг к другу. С тихим стоном я снова опустилась на него. На этот раз мы двигались медленнее. Я наклонилась вперед, захватывая его рот своим. Он запутался пальцами в моих волосах, слегка дергая, пока не прижал меня так, что позволила ему овладеть моим ртом. Другой рукой он мял мою задницу, направляя мои движения. Мы долго оставались вместе, наши тела едва двигались, удовольствие лишь слегка обжигало наши тела.

Переходы между нежной любовью и животным сексом обострили мои чувства и похоть. Райан втянул мою нижнюю губу в рот, когда его большой палец нежно провел по моему клитору. Мы перестали двигаться, но он был похоронен внутри меня, твердый как камень, и я знала, что скоро произойдет, но не имела понятия, когда. Янтарные глаза Райана, казалось, прожигали меня насквозь, когда его палец вел меня выше. Мои мышцы начали сжиматься вокруг его члена, первые предательские признаки моего приближающегося освобождения.

Его движения стали еще медленнее, и он отпустил мою губу, прежде чем жестко поцеловать. Схватив меня за шею, он наклонил мою голову так, что смог прошептать мне на ухо:

— Я буду трахать тебя, пока ты не закричишь.

Он поднял меня с колен. Я ахнула, когда его член выскользнул из меня. Райан поднял меня на диван, я положила руки на подлокотник. Одно колено было на диване позади меня, а другая нога стояла позади. Он схватил меня за горло и бедро и почти яростно вошёл. Я выгнулась навстречу ему, нуждаясь в большем. Каждый толчок, казалось, проникал глубже, чем раньше. Я отчаянно вцепилась в подлокотник.

Райан наклонился ближе, его пальцы на моем горле слегка сжались.

— Блядь, Кара. Если бы ты знала, что делаешь со мной… власть, которую ты имеешь надо мной.

Я наклонила голову и резко поцеловала его. Наши глаза оставались сцепленными, когда он входил в меня. Его рука скользнула вниз от моего горла к груди, крепко разминая ее, прежде чем он ущипнул меня за сосок.

Я сжалась вокруг него и начала дрожать.

— Иди за мной, — прохрипел Райан.

Пот блестел на его лице и груди. Его пальцы еще сильнее сжали мой сосок, пока я не задохнулась от смешанного ощущения боли и удовольствия. Райан упивался выражением моего лица как только меня настиг оргазм. Мои губы приоткрылись, а глаза расширились, когда волна интенсивного удовольствия пронеслась по моему сердцу, а вскоре и по всему телу.

Райан хмыкнул, продолжая толкаться в меня, заставляя мое сверхчувствительное тело принять еще большее удовольствие.

Его другая рука тоже обхватила меня, притягивая еще ближе к своему телу, и его пальцы нашли мой все еще пульсирующий клитор.

— Слишком, — простонала я, но Райан слегка прикусил мое плечо. — Нет.

Я зажмурилась, отдаваясь его пальцам и члену, и вскоре наслаждение снова взяло верх. На этот раз я забрала Райана с собой. Он зарычал мне в шею, его толчки стали менее скоординированными. Мои руки сдавались, пока мне не пришлось опереться на предплечья, крича о своем освобождении.

Райан замер позади меня, и я тяжело дышала, прижавшись лбом к спинке, мое тело почти болезненно пульсировало. Райан поцеловал меня в лопатку, выходя из меня. Он опустился на диван и притянул меня к себе на колени. Я прислонилась головой к его груди, пытаясь отдышаться.

— Ты когда-нибудь думал о детях?

Я не была уверена, почему эти слова слетели с моих губ в тот момент, но это тема, о которой я размышляла некоторое время. Райан и я хотели провести нашу жизнь вместе, и для меня дети были просто необходимы.

Райан напрягся, его пальцы на моем бедре впились в кожу.

— Дети? — он зарычал так, словно это слово не имело для него никакого смысла.

Я отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо. Выражение его лица было смесью замешательства и настороженности.

— Я никогда не думал, что они были вариантом для меня.

— Почему нет?

— Из-за того, кем я был… кем я все еще являюсь. Я никогда не хотел, чтобы рядом со мной была женщина, а делать детей со случайными шлюхами и рожать внебрачных никогда не было тем, чего я хотел.

— Но теперь я с тобой, — тихо сказала я.

Он кивнул, удивление отразилось в его глазах.

— Да.

— И я никуда не уйду.

Он погладил мое горло своей татуированной рукой.

— Да.

В его голосе все еще слышались нотки сомнения. Я обхватила ладонями его заросшие щетиной щеки.

— Я никуда не уйду.

— Ты хочешь детей? — грубо спросил он.

— Да. Сколько себя помню, мне всегда хотелось двоих. И до сих пор хочу. Я хочу счастливую семью.

— Счастливую семью…

Он проверил слова, будто они были совершенно чужими для него, что-то из языка, которого он не понимал.

— Разве ты не хочешь этого после всего, через что прошёл?

— Я уничтожил много семей за то время, что был правой рукой Бенедетто. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо.

Я сглотнула. Райан не убивал моего отца, но убил бы, и пытал бы. Он был верен Бенедетто, и этот факт до сих пор не давал мне покоя после того, что с ним сделал этот человек.

— Это в прошлом. Ты можешь искупить свою вину, поступая правильно по отношению к нашим детям.

— Ты действительно хочешь от меня детей? Они могут быть такими же, как я…

— С тобой все в порядке. У тебя было ужасное детство, вот почему ты стал Головорезом Бенедетто. Наши дети не будут страдать, как ты. Они будут воспитаны с любовью.

— Не знаю, способен ли я на это.

— Ты способен любить меня, так почему ты не полюбишь наших детей?

Райан медленно кивнул.

— Да, возможно.

— Определенно.

— Если ты хочешь детей, я подарю их тебе. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Я обняла его.

— У нас еще есть время. Но я хочу, чтобы мы стали семьей.

Райан крепко обнял меня. Я вдохнула его мускусный запах, ещё больше расслабляясь.

Наша свадьба не была роскошным праздником, который я представляла себе, будучи девочкой подростком, и не была способом произвести впечатление на общество и друзей. Это было чисто и понятно, как любовь Райана и моя.

Мы поженились на корабле на Гудзоне со Статуей Свободы на заднем плане. Присутствовало всего несколько человек, когда нас объявили мужем и женой. Талия и мама, привыкшие к Райану, даже если он все еще не был зятем, которого хотела мама, Ария и Лука, а также Джианна и Маттео. Хотя вначале я была близка с Арией, и до сих мы остаёмся близки, потому что она так много помогала мне и моей семье, теперь я чаще стала видеться с Джианной, что стало неожиданностью. С ней было трудно ладить во время наших первых встреч, но вскоре мы поняли, что нам обоим нравится йога, пилатес и тренировки. С того дня мы виделись по крайней мере один раз, чтобы вместе потренироваться, и она даже попросила меня помочь ей с женским тренажерным залом Фамильи, который она хотела открыть. Естественно, Коко и Бандит тоже присутствовали, несмотря на их настороженное отношение к кораблю.

Был жаркий майский день, солнце светило прямо на нас. Райан был одет в белую рубашку с закатанными рукавами и брюки от костюма, но без пиджака и галстука, а я выбрала короткое свадебное платье без рукавов с высоким воротом. Материал юбки был гладким, как шелк, но тело украшала красивая вышивка. Райан попросил меня выбрать короткую юбку и платье без рукавов, потому что ему нравились мои мышцы, над которыми я так много работала. Конечно, основная причина заключалась в том, что я могла продемонстрировать свои две татуировки таким образом. Они были совсем не похожи на его, но Райану все равно нравились цветные рисунки на моей коже. За последние полгода я набила две красивые акварельные татуировки: красные маки на щиколотке и голени, а также колибри в полете на лопатке. Они были яркими пятнами на фоне моего белого платья и бледной кожи. К моему удивлению, это не вызвало никакого переполоха в Фамилье. Возможно, потому, что Райан и я все равно считались неудачниками, а может, потому, что Джианна присоединилась ко мне во время моего первого сеанса, чтобы тоже набить тату. Ее гораздо меньшая татуировка стала скандалом последних нескольких месяцев. Даже мама почти ничего не говорила о моем боди-арте, хотя я знала, что она ненавидит видеть меня изрисованной.

— Можете поцеловать невесту.

Я улыбнулась Райану, и он наклонился. Когда наши губы встретились, я поняла, что все, что привело нас к этому моменту, того стоило.

Максимус и Примо гонялись друг за другом по нашему маленькому двору. В два и четыре года их почти невозможно было остановить, поэтому мы с Райаном брали их с собой на игровую площадку после обеда. Я сделала быструю тренировку во внутреннем дворике, наблюдая за ними, чтобы убедиться, что они серьезно не поранились.

Дейзи и Бадди, наши спасённые питбули, спали на лужайке, между мной и мальчиками, защищая нас. Мы спасли их с завода по разведению бойцовых собак всего четыре недели назад. Коко и Бандит умерли с разницей всего в одну неделю, всего за несколько недель до налета на бойцовский ринг. Несмотря на нашу печаль, мы с Райаном восприняли это как знак.

Не говоря уже о том, что мы не хотели жить без собак. Забота о крошечных щенках в начале стала круглосуточной работой, что было нелегко, учитывая, что Макс был малышом, а я была беременна Примо, но мы с Райаном преуспели вместе, и наши собаки поблагодарили нас с предельной преданностью и любовью.

— Примо, нет! — крикнула я, когда он ударил брата.

Макс, конечно же, ударил его в ответ. Райан был единственным, кто называл нашего сына Максимус. Он выбрал оба имени для мальчиков. Люди всегда смотрели на него сверху вниз, когда он был ребенком, и он хотел убедиться, что наших мальчиков не постигнет та же участь. Для него гордое и сильное имя было решающим ключом. Увидев, насколько это важно для него, я уступила при условии, что выберу возможное имя для девочки, но в глубине души я знала, что наша семья была полной с Максом и Примо.

— Не заставляйте меня идти к вам и разнимать вас, — предупредила я.

Они скосили на меня глаза, убеждаясь, что я говорю серьезно. Я была серьёзна.

Они снова принялись гоняться друг за другом, едва не споткнувшись о огромное белое тело Бадди. Примо взобрался на него сверху. Бадди едва поднял голову, но мне этого хватило. Я подошла к своим мальчикам, и они побежали, зная, что ждет.

— Собаки не игрушки. Вы можете гладить их и бросать им мяч, но вы не будете залезать на них, не будете дергать их за хвосты или уши и не будете дразнить. Поняли? — мой голос был суров.

Они кивнули.

— Хорошо, мамочка, — сказали они вместе, их янтарные глаза были виноваты.

Я взъерошила их каштановые волосы и снова отослала. Вместо того чтобы продолжить тренировку, я села рядом с Бадди и Дейзи. Они оба тут же положили головы на мои скрещенные ноги, чтобы я могла их погладить.

Макс и Примо остановились и оглянулись. Широко улыбаясь, они бросились к тому, что увидели.

Я провел день, расчленяя шпиона Братвы, наслаждаясь его криками. Адреналин все еще шумел у меня в ушах, как статический шум, когда я вышел из пикапа на подъездной дорожке маленького дома, который мы с Карой купили незадолго до этого, как родился Максимус. Я никогда особо не заботился о месте, но этот дом, наш дом, занимал особое место в моем сердце.

Оба наших мальчика родились здесь, и Коко с Бандитом наслаждались вечером своей жизни на мягкой лужайке. Я своими руками похоронил их в земле их любимого места.

Я остановился на крыльце. Я никогда не оплакивал чью-то смерть, будучи взрослым, никогда не оплакивал кого-то, но по сей день моя грудь болела, вспоминая лето, когда умерли мои верные друзья. Воспоминания о том дне обрушились на меня, как это часто случалось в дни внутреннего смятения.

Бандиту и Коко было по тринадцать лет. Вернувшись домой с работы, я застал их во дворе в их любимом месте, рядом с кленом. Кара схватила меня за руку, Максимус спал в детском слинге у нее на груди.

— Не думаю, что это долго продлится.

Слезы наполнили ее глаза.

Я проследил за ее взглядом и посмотрел на своих пушистых друзей, которые подняли головы и завиляли хвостами. Пару месяцев назад у Бандита обнаружили рак. Мы сделали все, что могли. Сейчас мы убедились, что ему не было больно.

Я кивнул, проглотив комок в горле.

— Я останусь с ними. Не уйду от них, пока…

Я не смог произнести это. В этом не было необходимости.

Я подошел к ним и опустился рядом, поглаживая их пожилые тела. Бандит встретился со мной взглядом, и в глубине души я знал, что Кара права. Это был всего лишь вопрос нескольких часов, а может, и меньше. Бандит ждал, когда я вернусь домой. Я лег на теплую лужайку, обняв Бандита и Коко, которая не отходила от него уже несколько дней.

Солнце скоро сядет, и температура начала понижаться, но я не шевелился. Мои собственные потребности казались неуместными, когда я погладил Бандита по боку. Кара ненадолго подошла, давая ему большой кусок колбасы с обезболивающим.

Вскоре я почувствовал, что дыхание Бандита замедлилось, а движение его груди под моей ладонью стали почти незаметным. Коко прижалась к нему еще теснее, и тут его дыхание остановилось. Я продолжал поглаживать его грудь, хотя она и перестала подниматься. Коко тихо заскулила. Я погладил ее по ушам и шее, пытаясь успокоить.

Влага ударила мне в щеку, и я поднял глаза, ожидая дождя, пока не понял, что плачу. Ни Коко, ни я не отходили от Бандита до самого рассвета. Тогда я начал копать яму и похоронил своего друга. Коко свернулась калачиком на могиле, а я остался рядом, поглаживая ее мягкий мех.

В последующие дни я резко сократил свою рабочую нагрузку, и Кара оставалась с Коко всякий раз, когда я не мог, но, как и Бандит, Коко ждала, пока я вернусь домой, прежде чем она тоже заснула навсегда в моих объятиях на могиле Бандита. Я похоронил ее рядом с ним, чтобы они всегда были рядом.

Глубоко вздохнув и вырвавшись из прошлого, я последовал за радостными криками мальчишек во двор. Зрелище передо мной успокоило неистовые вибрации в моем теле. Кара сидела на лужайке с нашими собаками, а мальчики играли друг с другом.

Они выглядели беззаботными и счастливыми, чего я никогда не испытывал в детстве. Возможно, именно поэтому Каре потребовалось некоторое время, чтобы убедить меня, что Максимус и Примо похожи на меня. У них были мои глаза и резкие черты лица, но цвет волос достался от Кары. Мое лицо, когда я был мальчиком, никогда не было наполнено такой радостью, поэтому распознавание моих черт лица в них требовало воображения.

Максимус и Примо заметили меня одновременно и раньше Кары, которая гладила Бадди и Дейзи.

Я раскрыл руки и присел на корточки. Секундой позже оба мальчика влетели в мои объятия, едва не заставив меня упасть. Они так быстро росли. Я встал и поднял их.

Кара оглянулась через плечо и улыбнулась. Я подошел к ней. Бадди и Дейзи возбужденно завиляли хвостами. Кара встала и поцеловала меня в губы, заглядывая в глаза. Темнота в них еще не совсем исчезла. Это заняло некоторое время, особенно после таких жестоких дней, как сегодня.

— Почему бы тебе немного не поиграть с мальчиками? Тогда я смогу закончить свою тренировку.

Я кивнул, благодарный ей за то, что она знала, что мне необходимо отвлечься и нет желания говорить. Еще раз улыбнувшись, Кара повернулась и направилась обратно во внутренний дворик. Она была одета только в обтягивающие тренировочные шорты и майку, выглядя готовой быть съеденной.

— Карусель! — воскликнул Максимус, снова привлекая мое внимание к мальчикам.

Я опустил Примо на землю, несмотря на его протест, схватил Максимуса за руки и начал кружить. Потом настала очередь Примо. Я продолжал играть в карусель, пока у меня не закружилась голова и не пришлось лечь, благодаря чему мальчики воспользовались, и забрались на меня сверху и попытались схватить.

Кара долго смотрела на нас, пока, наконец, не вошла внутрь, вероятно, чтобы перекусить после тренировки и принять душ.

Примо зевнул, и Максим тоже выглядел усталым.

— Время для послеобеденного сна.

— Нет!

Они оба заплакали, но я взял их и понес домой. Вскоре они заснули.

Усталость обычно побеждала после совместных игр. Мальчики по-прежнему жили в одной комнате, потому что лучше спали в компании друг друга. Как только я их уложил, я закрыл дверь и направился в нашу с Карой спальню. Душ все еще работал, и когда я вошёл в ванную, все запотело. Глаза Кары были закрыты, когда она позволила воде пролиться на нее дождем. Я сбросил одежду и направился к ней, мой член уже затвердел. Глаза Кары распахнулись за секунду до того, как мои пальцы сомкнулись вокруг ее шеи, а губы прижались к ее для резкого поцелуя. Я прижал ее к плитке, мой язык проник в ее удивленно раскрытый рот, а член уперся ей в живот. Ее ногти скользнули по моей груди, и она встала на колени. Мои пальцы запутались в ее волосах и направили ее голову к моему члену. Она взяла меня в рот. Я прижался к плитке, тяжело дыша, наблюдая, как она работает над моей длиной.

Я поставил ее на ноги и поднял вверх. Она тут же обвила ногами мои бедра. Сильным толчком я вошёл в неё на всю длину и прижал к стене.

Я потерял всякое чувство времени, когда входил в Кару, и вскоре ярость дня превратилась в далекое эхо. Когда мышцы Кары сжались вокруг меня и она с криком кончила, я отпустил ее. В итоге мы оба стояли под струями, тяжело дыша, обнявшись.

— Лучше? — тихо спросила Кара.

— Ты и мальчики противоядие от моей ярости. Не знаю, что бы я без вас делал.

Она взяла меня за руку и вывела из душа. Мы быстро вытерлись полотенцем, прежде чем скользнуть в постель. Кара погладила меня по груди.

— Ты никогда не останешься без нас. Ты застрял со мной и нашими мальчиками.

Всю информацию о книгах Коры Рейли, тизеры к будущим релизам автора и многое другое см. в группе «Кора Рейли»: https://vk.com/corareilly.