Связанные местью

Глава четвертая

КАРА

Его черная футболка прилипла к спине от пота, а мускулистые руки были покрыты татуировками и шрамами. Этот человек представлял собой смертельную опасность. Теперь ничто его не сдерживало. Все в нем кричало о смерти. Мое сердце бешено колотилось в груди, пока я ждала, что он вот-вот обернется и обнаружит меня. Я не смела шелохнуться или дышать из страха издать хоть малейший звук. Убьет ли он и меня?

Он бы не стал. Он не мог. Статус моей семьи все еще должен был что-то значить, верно? Нет. В нашем доме были русские. Русские, которые должны были отвезти нас в Нью-Йорк. Какой бы властью раньше ни обладал мой отец, ее больше не было.

Гроул вышел из комнаты, даже не взглянув ни на человека, которого он убил, ни на шкаф, в котором пряталась я.

Только когда он ушел и я больше не слышала его шагов, я осмелилась снова дышать. А потом появился новый страх. Где был отец и что с ним? И что с мамой и Талией? Я должна была отправиться на их поиски, даже если каждая клеточка моего тела кричала мне оставаться там, где я сейчас была. Нам нужно было быть вместе, но покидать мое укрытие было огромным риском. Я снова взглянула на мертвое тело, распростертое посреди комнаты. Ждала ли и нас такая судьба? Тошнота подступила к горлу, но я проглотила ком. Не время давать слабину!

Потом меня посетила более обнадеживающая мысль. Быть может, нас бы пощадили. Неудивительно, что бойцы Каморры, такие как Гроул, убивали членов Братвы, своих заклятых врагов. Может быть, то был способ убедить всех, что русские были здесь не для нашей защиты, а для того, чтобы убить нас?

Внизу раздались крики и выстрелы. Я напряглась, стараясь расслышать знакомый голос – голос отца. Но ни его голоса, ни голоса матери или Талии я не услышала. Вероятно, мать с Талией все еще прятались в главной спальне.

Я закрыла глаза. Я так и не привыкла к этому миру, хотя и выросла среди людей, которые были его частью. Все те мерзости, в которых участвовал мой отец, практически меня не затрагивали. Но теперь, когда меня окунули в них с головой, я не была уверена, как себя вести. Тем не менее, сидеть и ждать, как мышь в мышеловке, не было решением проблемы. В какой-то момент они тщательно обыщут комнаты, и что тогда будет со мной? Я поднялась на ноги и медленно открыла дверь шкафа, затем вышла наружу. Хотя я знала, что русский наверняка мертв, но все же присела на корточки рядом с ним и прижала пальцы к его горлу. Он был еще теплым, но пульса не прощупывалось. Подумала о том, чтобы надо бы сделать ему искусственное дыхание, но потом заметила, как неестественно вывернута его шея.

Мое тело начала быть крупная дрожь, и на мгновение я была уверена, что у меня начнется приступ паники, но звук голосов вернул меня к реальности. Я встала, мой взгляд упал на нож, который русский выронил во время борьбы. Я, было, собиралась воспользоваться им, когда мне отчетливо вспомнились слова инструктора по самообороне, который проводил уроки по выходным в нашей школе: «Оружие, которым вы не можете управлять, – это еще одно преимущество для вашего врага».

Я не сомневалась, что меня разоружат в мгновение ока. Я никогда не училась драться с оружием, да и вообще драться. Мы с подругами несерьезно относились к урокам по самообороне. Теперь я жалела об этом. Но мы были так поглощены тем, что разглядывали нашего инструктора и строили ему глазки, что у нас не оставалось времени ни на что другое. Я в нерешительности застыла на месте.

Пронзительный крик эхом разнесся по дому. Талия.

Тогда я, не раздумывая, выскочила из комнаты. Не была уверена, чем смогу ей помочь, но знала, что мне нужно добраться до нее. Тем не менее, попытка оказалась тщетной, потому что я тут же врезалась в чье-то твердое плечо. В глазах потемнело, я отшатнулась, задыхаясь, и упала на колени. От удара об пол мои колени пронзило болью. Через мгновение я подняла глаза и обнаружила, что смотрю на человека, который совершил убийство у меня на глазах, человека, который одновременно пугал и очаровывал меня с момента нашей первой встречи. Вблизи он был еще выше, а вокруг его горла тянулся длинный еле различимый застарелый шрам. Гроул. Всегда Гроул.

Я ощутила животный страх, когда он посмотрел на меня своими янтарными глазами. В тот момент он не был похож на человека.

Убийца, монстр! Ни в выражении его лица, ни в глазах, ни в нем самом не было ничего человеческого!

По его лицу нельзя было понять, узнал ли он меня. На нем не отражалось никаких эмоций. Ничего. Он схватил меня за руку и грубо поднял на ноги. У меня перед глазами снова все поплыло.

– Отведи ее к остальным, – прохрипел он. От звука этого голоса, такого глубокого и грубого, у меня по спине пробежала дрожь.

Другой мужчина взял меня за руку и повел прочь. Я бросила еще один взгляд через плечо, но Гроул – человек со шрамом, не знающий жалости, уже исчез. Я почти не обращала внимания на обстановку вокруг, поэтому чуть не свалилась с лестницы, когда мой похититель потащил меня вниз по ней, пока мы не оказались в гостиной, где уже были отец, мать и Талия.

Отец стоял на коленях на полу перед Фальконе, который был одет в классический костюм в тонкую полоску и белую рубашку с высоким воротником. Талия и мама стояли в нескольких шагах позади. При этом выглядели они так же испуганно, как и я. Меня подтолкнули к ним, и мама тут же обняла меня свободной рукой. Другой она уже обнимала Талию. Я вопросительно взглянула на маму, но она испуганно смотрела на Фальконе. Наконец, я тоже повернулась к нему. На вечеринке он казался жутким, но сегодня выглядел по-настоящему устрашающе.

Бенедетто Фальконе, босс отца и глава мафии Лас-Вегаса, прибыл в наш дом собственной персоной. От его взгляда я похолодела. То, что он был в нашей гостиной, было плохим знаком. Это могло означать только одно: отец сильно напортачил. И то, как сильно потел отец, только подтверждало мои опасения.

Где-то в доме я все еще слышала характерные звуки ожесточенной борьбы. Брань, крики, выстрелы. Я вздрогнула. Все мужчины, собравшиеся в этой комнате, выглядели так, словно пришли сюда убивать. Мертвеца, которого я только что заметила в углу, и того наверху, в спальне Талии, казалось, было недостаточно.

Тяжелые шаги прогрохотали по лестнице, и через несколько секунд в комнату вошел Гроул. Его руки были по локоть в крови. Я не была уверена, была ли это его кровь, но одновременно сильно сомневалась в том, что она принадлежала ему.

Фальконе посмотрел в его сторону.

– Все чисто, Гроул? – поинтересовался он с легким намеком на любопытство, как будто уже знал ответ, и я предположила, что он его знал. Все истории, которые рассказывались шепотом, разом промелькнули у меня в голове. Гроул был непобедим.

Человек, стоявший передо мной сегодня вечером, имел мало сходства с человеком, которого я видел на вечеринке Фальконе. Гроул удачно замаскировался. Но под элегантным костюмом ним скрывался все тот же монстр.

Теперь в том, кем он являлся на самом деле, не было сомнений. Он был лучшим бойцом в рядах Каморры Лас-Вегаса и чудовищем. Именно так люди всегда говорили о нем за его спиной, и теперь я тоже это увидела. Он был боевой машиной без эмоций, карающей дланью Бенедетто Фальконе.

– Все чисто, – произнес Гроул своим глубоким рокочущим голосом.

Мой взгляд метнулся к длинному шраму вокруг его горла. Его голосовые связки, должно быть, были сильно повреждены, раз он не мог нормально говорить. Гроул не должен был пережить подобное ранение, но каким-то образом он выжил, и, возможно, это событие превратило его в монстра, которым он был сейчас. Или же он выжил только потому, что был монстром.

Фальконе отвернулся от своего бойца, и Гроул попятился, исчезая на заднем плане. Я не была уверена, как ему это удалось. Человеку его габаритов трудно было так легко сливаться с окружающей обстановкой. Вероятно, это его умение и делало его таким грозным бойцом.

Фальконе шагнул ближе к отцу, заставив его запрокинуть голову назад.

– Слышал, последние несколько месяцев у тебя было много дел, – начал Фальконе медоточивым протяжным голосом, от которого у меня волосы на затылке встали дыбом. Его ухмылка была мерзкой и злобной. Это сулило лишь наказание.

Отец сглотнул, но ничего не сказал. Почему он ничего не говорил?

– Сколько моих денег ты присвоил, Брандо? – спросил Фальконе все тем же ужасно приторным голосом.

Мой живот болезненно сжался. Не могла поверить, что отец обкрадывал своего босса. Он не мог быть настолько глуп. Все знали, что случалось с людьми, которые связывались с Фальконе.

Улыбка Фальконе стала шире, и он слегка кивнул одному из своих людей, который немедленно вышел на улицу и вернулся через несколько мгновений. Позади него шел Козимо, как обычно одетый с иголочки. Что он здесь делал?

Возможно, он поручился бы за отца. Я попыталась поймать взгляд Козимо, но он всецело сосредоточился на Фальконе.

Отец побледнел при виде моего будущего мужа, и я поняла, что надежда моя была напрасной. Отец открыл рот, как будто хотел что-то сказать, но потом закрыл его и промолчал.

Я подалась вперед, пытаясь снова поймать взгляд Козимо, но он ни разу не взглянул на меня. Почему он игнорировал меня? Мы были практически помолвлены. Наша вечеринка по случаю помолвки была назначена на Новый год. Разве он не должен заботиться обо мне?

Он смотрел на отца с таким выражением, что у меня внутри все перевернулось. Это должно было кончиться плохо.

– Почему бы тебе не повторить мне то, что ты сказал мне несколько дней назад? – обратился Фальконе к Козимо, не сводя глаз с отца.

– После того, как мы пришли к соглашению о помолвке с его дочерью, Брандо подошел ко мне и спросил, не хочу ли я подзаработать немного денег. Он рассказал мне о сделке, которую заключил с Братвой, и о том, что обкрадывал вас.

Мамина рука, обнимавшая меня за плечи, дернулась, ее глаза расширились от шока. Талия, должно быть, тоже это почувствовала, потому что вопросительно подняла на меня брови. Как бы она ни была напугана, она выглядела намного младше меня, а я хотела защитить ее, но не знала, как это сделать.

Отец ничего не сказал. Я хотела встряхнуть его, хотела заставить его опровергнуть возмутительные заявления Козимо. Время шло, и с каждой секундой мои надежды на милосердие исчезали, ведь он ничего не опровергал.

Я попыталась поймать взгляд Козимо в последний раз, все еще надеясь на что-то, и когда он наконец посмотрел в мою сторону, мое сердце ухнуло вниз. В его глазах не отражалось никаких эмоций. Сегодня он не был бы моим рыцарем в сияющих доспехах. Он принял решение. Он выбрал свою карьеру, а не меня.

Фальконе повернулся к моей матери с хищным выражением лица. Мать напряглась, но держала голову высоко поднятой. Она была гордой женщиной; это было то качество, которым я больше всего восхищался в ней. Я беспокоился, что Фальконе может прийтись по нраву идея сломать ее. Он был человеком такого сорта.

Он придвинулся к матери, и наконец отец встрепенулся:

– Она ничего не знает. Моя семья ни в чем не замешана. Они невиновны.

Его голос звенел от страха и тревоги. Видя его ужас, слыша его, я оцепенела. Это была не игра.

Талия снова посмотрела на меня, ища поддержки. Боже, как бы я хотела знать, как помочь ей, как помочь своей семье, но я была беспомощна.

Фальконе остановился прямо перед моей матерью, ближе, чем это было предусмотрено социально допустимой нормой. Мать не отпрянула, хотя большинство людей под его пристальным взглядом несомненно сделали бы это. Я надеялась, что буду столь же сильной, если Фальконе будет стоять ко мне лицом к лицу. Он потянулся к ее горлу, и на какое-то безумное мгновение мне показалось, что он собирается ее задушить. Отец пошевелился, чтобы встать, но человек Фальконе осадил его.

Фальконе обхватил пальцами золотое ожерелье матери.

– Но они пожинают плоды твоего предательства, не так ли?

Отец покачал головой.

– Я покупал ожерелье из других средств… – Он замолчал с болезненным выражением лица. Это было явное признание вины. Мне хотелось рыдать. Отец действительно обокрал мафию. Это означало, что его убьют, а может быть, и нас тоже. Фальконе не славился добротой. Слезы страха обожгли мне глаза, когда я подумала о том, что ждет меня впереди. Это могут быть наши последние минуты в этой жизни.

– Нет? – спросил Фальконе с притворным любопытством. Он сорвал ожерелье с шеи матери. Она ахнула и вздрогнула, отпуская меня, приложив пальцы к тому месту, где раньше было ожерелье. Когда она убрала пальцы, они были в крови. Золотая цепочка оставила порез на ее шее.

Затем он указал на серьги Талии. Талия отступила на шаг назад.

– А эти? Он потянулся за одной серьгой.

– Оставьте ее в покое! – внезапно вмешалась я. Отец и мать уставились на меня так, словно я спятила. Фальконе, прищурившись, медленно повернулся ко мне. Он отступил от Талии и направился в мою сторону. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы остаться стоять на месте, когда все, чего я хотела, – это бежать так быстро, как только могли унести меня ноги.

На мне не было никаких ярких украшений, которые он мог бы использовать против меня или моего отца, но я знала, что это не защитит меня.

Взгляд его жестких глаз, казалось, пронзал меня до глубины души. Я старалась не показывать своего отвращения и страха, но не была уверена, что смогла держать свои эмоции под контролем. Я была не опытна в столкновении с истинным злом.

– А ты храбрая, верно? – спросил Фальконе. У меня было такое чувство, что это был вовсе не комплимент. Я ждала, что он что-нибудь сделает со мной, накажет меня за мою дерзость, но он просто посмотрел на меня и вновь повернулся к отцу. По какой-то причине его снисходительность беспокоила меня. Это навело меня на мысль, что, возможно, у него было припасено для меня кое-что похуже, но позже. Это был еще не конец.

– Интересно, ты правда полагал, что тебе это сойдет с рук, Брандо? – спросил Фальконе. Он коснулся плеча отца притворно дружеским жестом.

– Я всегда зарабатывал для вас больше денег, чем любой из ваших подчиненных. Я буду работать бесплатно столько, сколько вы потребуете. Я заглажу свою вину перед вами, клянусь!

– Ты загладишь свою вину передо мной? – повторил Фальконе. – Ты предал меня. Ты украл у меня мои деньги и отдал их русским, моим врагам. Как ты собираешься загладить свою вину передо мной?

– Сделаю все, что угодно, – выдавил из себя отец.

Фальконе задумчиво потер подбородок. Это выглядело так, как будто он отрабатывал это движение бесчисленное количество раз перед зеркалом.

– Есть кое-что, что ты точно можешь для меня сделать.

Отец нетерпеливо кивнул, но я не почему-то не чувствовала ни малейшей радости. Взгляд Фальконе не сулил ничего хорошего. Фальконе вытащил пистолет из кобуры под пиджаком и приставил его к голове отца. – Ты можешь сдохнуть.

И нажал на спусковой крючок.

Я закричала, делая шаг вперед, чтобы помочь отцу, и мама тоже, но двое парней преградили нам путь. Талия пронзительно закричала, и от ее жалкого визга у меня волосы встали дыбом. Я посмотрела на отца, ожидая худшего, но он не упал. Он был невредим. Я задрожала, ужас сменился облегчением.

Отец закрыл глаза, его губы зашевелились в безмолвной молитве, прежде чем он взглянул на Фальконе. В его взгляде определенно было облегчение, но также и тревога.

Фальконе ухмыльнулся.

– Но сначала нам нужно знать все, что тебе известно о русских и обо всем остальном, что может нанести вред моему бизнесу, согласен?

Фальконе не стал дожидаться ответа отца. Вместо этого он указал на Гроула.

– Поговори с ним. И сделай это быстро. У меня есть дела поважнее.

Гроул не колебался. Он схватил отца за руку, поднял его и потащил в столовую.

Маму, Талию и меня загнали в угол, и нам пришлось ждать, слушая приглушенные крики и стоны отца. Талия прижала ладони к ушам и зажмурилась. Мама крепче обняла нас обеих. Мне хотелось заткнуть уши, отгородившись от пыток отца, но если ему приходилось терпеть боль, я могла, по крайней мере, справиться с этим. Я нервно разминала руки, гадая, выдаст ли отец секреты, которые сделают ситуацию еще хуже. Имело ли это вообще значение?

В соседней комнате все стихло. Я уставилась на закрытую дверь, желая, чтобы она открылась и вышел отец. Что, если тишина означала, что отец потерял сознание? Или еще хуже.

Дверь со скрипом отворилась. Мать напряглась. Гроул вывел отца. Без его стальной хватки отец бы упал.

Фальконе поднялся со стула.

– Все сделано?

Гроул кивнул. Он вывел отца в центр комнаты, затем отпустил его. Отец упал на колени. Гроул снова отступил на задний план, когда Фальконе встал перед отцом.

– Я сильно разочарован в тебе, Брандо. На самом деле мне очень жаль. Тебе следовало подумать о своей семье, прежде чем ты решил обмануть меня.

Отец кашлянул, затем прохрипел:

– Не… не наказывай их за мою…

Фальконе не дал ему возможности закончить фразу. Он повернулся спиной к моему отцу.

– Гроул, – заговорил он.

Гроул вышел вперед, ожидая приказов. Он собирался убить моего отца; другого варианта не было.

– Ты хорошо справился, Гроул. Губы Фальконе растянулись в мерзкую улыбку. – Вот почему у меня есть для тебя подарок.

Гроул стоял неподвижно, истекая кровью и потом, глаза были холодными и пустыми, как будто в них зияла черная дыра, которая поглощала все вокруг. Я вздрогнула. Его взгляд был столь ужасным на вечеринке. Должно быть он еще чувствовал адреналин от недавнего убийства, а запах крови, своей и чужой, будил в нем монстра.

Отец покачал головой.

– Вы не можете!

Я вздрогнула.

Гроул едва взглянул в его сторону, но зато пристально уставился на меня. Боже, смилуйся.