Сын Люцифера. Книга 5. Любовь

АНГЕЛ

«Motus doceri gaudet lonicos

Matura virgo, et frangitur artubus

lam nunc, et incestor amores,

De terero meditatur ungui».

(«Девушка, едва созрев, охотно

учится ионийским пляскам и уже в

эти годы извивается станом и с

раннего детства грезит о

бесстыдной любви». — лат.)

Гораций, «Оды»

«Ангельчик мой!»

Обращение Грибоедова к своей жене Нине в его последнем письме

Кедров отхлебнул еще пива. Голова после вчерашнего трещала.

Блядь! А тут еще работать надо.

Он поморщился и взял очередной сценарий.

Опять баба! Ну, естественно. Что вообще у этих сук в голове!

Он быстро пробежал глазами текст.

Так... Так... А-а!... Понятно... Ну, понятно! Секс втроем, как обычно. Голубая мечта всех этих тупых куриц. Тайная, блядь. Заветная. О чем она думает, когда драчит. Пардон, мастурбирует. Дамы же у нас не драчат, а мастурбируют. Леди. Да-с.

«Дамы-леди»!.. Бляди, блядь, а не леди!! Блядищи!

О-о!.. Она — она — он! Обычно он — он — она. Или он — он — он — она. Обычно дамочка мечтает, как ее вдвоем-втроем пользуют. Насмотрится видео!.. Ладно, короче... Чего там у нас?.. Ага!.. Поня-ятно... Так все романти-ично!.. То есть этой курице кажется, что все это романтично. Вы послушайте, что она пишет! Эта дура набитая.

Кедров хлебнул еще пива, хрипло захохотал и закашлялся. Пиво пролилось на брюки и на распечатку.

Он торопливо отряхнул брюки.

А-а, черт!.. Да, так вот. Где?.. А, ну вот. Да!

«Она <в смысле, вторая мадама!> нежно погладила ее по попе».

Господи-боже! «По попе ее погладила»! Утюгом. О-о-ой!.. Я сейчас умру! «Попа» там, чувствуется!.. О-го-го! Та еще попа! «Щупаешь, то знаешь, маешь вещь!» Есть по чему «гладить».

«И изо всех сил толкнула вперед».

Стоп! Ничего не понял! Ну-ка?.. Да...

«Погладила по попе... и толкнула вперед».

Зачем?!

Кедров представил себе эту картину и потряс головой. Надо меньше пить! Поспешно глотнул еще пивка и впился глазами в текст.

А-а!.. «Прямо в жаждущие объятья своего мужа»! Через точку после «вперед». «В жаждущие», блядь! А, так это вдобавок еще и муж был?! То есть не этой дуры, а второй! В этом-то вся соль! Вся «романтика»! Чтобы с чужим мужем в присутствии жены. Которая к тому же сама «изо всех сил» сзади «в попу толкает». «В жаждущие объятия».

Ну, ясно, что «изо всех»! Если бы не «изо всех», то наша дамочка бы не поддалась. Глядишь, и устояла бы! А так — куда деваться?

Ну, ду-ура!.. Ну, дури-ища!.. Что все-таки у этих баб в голове?! В школе-то хоть она училась? Книжку хоть одну в жизни прочла?.. После «Колобка»?

Одна извилина. И та между ног. Почитал бы ее супруг!.. Эти ее откровения. Умопомрачительные... Умоподрачительные. Фантазмы.

Хотя у нее, у бедной, может, и супруга-то никакого нет. Не ебет никто, вот она и...

Ладно, короче! Хватит отлынивать! Работать надо.

Он еще раз перечитал текст.

Так! Она где-то там «на бале»...

(«На балу», дура! — не удержался и напоследок ядовито усмехнулся Кедров. — «На бале»!.. Сюжетец: «ах, как меня на бале шикарно отъебали!»

После чего уже не отвлекался.)

«... знакомится с очень красивой, молодой и элегантно одетой супружеской парой». Сама она, естественно, тоже вся из себя. Молодая, красивая и элегантно одетая.

Черт! Тут еще описание одежд идет. Элегантных. Платьев всяких.

Ну, уж нет! Тут уж извините!.. Тут я слабоват. И вообще ближе к телу, как говорил Ги де Мопассан!

Так... Ну-у-у... процедуру знакомства мы тоже... пожалуй... опустим,.. — Кедров задумался, покачиваясь в своем кресле, глядя в потолок и рассеянно покусывая нижнюю губу. — Ничего она не добавит... Хотя, можно было бы, конечно...

«Кружась с ним в танце, она испытывала странное, тревожное, томительное чувство какой-то сладкой, манящей, дразнящей опасности. Нет! Вел он себя безукоризненно. И танцор он был великолепный! Но... То, как он на нее смотрел... Его глаза! А рядом за столиком сидела его жена и...»

А, блин! Голова раскалывается. Ладно, обойдемся без всех этих красивостей и без предисловий. Переживет наша дамочка. Сама про свои платья и лифчики додумает.

Как она млела весь вечер и не решалась дать, вспоминала все, те ли у нее сегодня трусы надеты, того ли цвета? А то вдруг в горошек окажутся! Позора потом не оберешься.

Скажут: «мадам!.. в таких трусах!.. да как Вы смеете!!»

Н-да-с. У графьев же все так! На этот счет строго-с. Пришлось даже в дамскую комнату специально бежать, проверять. Вот!

Перейдем сразу к сути. Краткость — сестра таланта! Как она уже в комнате оказалась, и ее сзади в попу изо всех сил толкнули.

Кедров сосредоточился и попытался вообразить себя на месте той женщины, героини. Последнее время он часто писал от имени именно женщин, и потому это было ему сейчас совсем нетрудно, задача его нисколько не смущала. Попривык.

Да и к тому же он вообще очень много общался с женщинами, с самыми разными, особенно вначале, когда только начинал; просил их присылать ему максимально подробное описание всех своих сексуальных чувств и переживаний, вплоть до самых мельчайших физиологических нюансов и деталей, даже таких, о которых обычно не говорят — «это очень важно!.. главное, не стесняйтесь!..» — так что теперь довольно хорошо представлял себе, что именно они в эти моменты ощущают. Где у них там свербит и что чешется.

Да и!.. Клиенткам нравилось, а это самое главное! В конце концов, это же всего лишь бизнес.

Хотя, сказать по правде, по-настоящему сильные описания получались у него далеко не всегда. А лишь когда удавалось действительно увлечься, вжиться в роль, войти в образ. Заинтересоваться сюжетом. Вот он и старался поэтому... «вжиться»!

Итак, начнем...

Я молодая женщина, красивая, обеспеченная... замужняя!.. да, пожалуй, что замужняя — это придает моим ощущениям дополнительную пряность и остроту... пикантность!.. — подсознательное желание запретного!.. манящее, дразнящее, пугающее и притягивающее одновременно!..

Да, я люблю своего мужа! боготворю! преклоняюсь перед ним! Он самый-самый-самый!.. Но... с другой стороны... мужа сейчас рядом нет... (а ведь я говорила: поехали!)... а я... я... вся эта обстановка бала!.. праздника!.. танца!.. Она уносит, уносит меня куда-то!.. Ввысь!.. Я просто не знаю, что со мной, что на меня сегодня нашло!.. у меня голова кружится... кружится!.. Все это так странно!..

Нет!! Я вовсе не собираюсь!.. Да нет, я даже и думать об этом не хочу!.. И, к тому же, он ведь с женой...

Да... Жена... Какая она милая...приятная... Оба они такие приятные!.. И все же все это так странно... Он на меня так смотрит... откровенно!.. а она... только улыбается... Как будто ей это... нравится... И я ей как будто... тоже... нравлюсь... Так странно!..

Так-так-так!..

Кедров возбужденно поерзал в кресле и потер себе лоб. Процесс начал его захватывать. Он воочию представил себя той женщиной.

Как она стоит, колеблется... как ей и хочется! хочется!.. и в то же время и страшно! и жутко! — муж! измена!.. она еще никогда!..

Да и жена же! Вика — не могу же я при ней!.. Конечно, мне кажется... но вдруг я ошибаюсь, вдруг я все не так поняла?.. И в то же время!.. а если так??!!.. если мы сейчас?!.. все втроем?.. все вместе?!.. Боже!! о чем я думаю!.. это грех! он... я... она...

Боже! но это же так стыдно! Она будет видеть, как он меня!.. как я!.. как я!..

И сла-адко... Пусть! пусть ви-идит... И она-а... И о-он... Пусть смо-о-отрят... пу-усть... Пусть-пу-усть!..

Только пусть они меня сначала поласка-ают... везде-е... Везде! А потом!.. Я им отдамся!.. обоим!.. сначала он... да, он первый!.. потом она... может, у нее игрушки какие-то есть... штучки всякие... ну... такие!.. фаллосы!.. и ей тоже меня... захочется... поиметь... как женщину...

Так, ладно! Можно начинать.

Кедров быстро придвинул к себе клавиатуру и принялся лихорадочно печатать. Торопясь, поскольку, как он знал по опыту, настроение может в любой момент бесследно исчезнуть. Испариться. И тогда — все! Труба. Лучше и не пытаться.

Клиент: Юлия.

Тема: Секс втроем. Героиня и супружеская пара: Вика и Никита.

Текст:

Комната... полумрак... На ней соблазнительное, тонкое, обтягивающее платье, очень открытое и сексуальное — она видела, как Никита смотрит на ее высокую грудь,.. на ее длинные, стройные ноги... Она чувствует в душе томление... желание... и сама уже не знает, чего она хочет... уйти?.. остаться?.. уйти?.. Лучше все-таки, наверное, уйти?..

— Так я пойду?.. — нерешительно улыбнулась Юлия.

— Да, конечно! — вежливо и равнодушно улыбнулся в ответ Никита.

Сердце у Юлии сразу же упало. Ее словно холодным душем окатило! Она ждала чего-то совершенно другого. Какой-то иной реакции. Она вдруг поняла совершенно отчетливо, что ей хочется именно остаться. Остаться! Конечно, остаться!

Но чтобы ее при этом упросили... Уговорили... Чтобы это так!.. помимо ее воли словно все получилось... Случайно!.. естественно... Само собой.

И вот!.. Чары мгновенно рассеялись. Все рухнуло. Юля как-то нелепо засуетилась, отыскивая свою сумочку и чувствуя, что глаза ее застилают слезы непонятного ей самой укора и горькой обиды. Как у ребенка, которому не купили мороженое.

— Да!.. Хорошо... А где... моя?..

— Ну, подожди ты, Юль! Куда ты так спешишь? — Вика мягко обняла подругу сбоку рукой за талию и игриво прижалась к ней бедром. — Он же шутит!

Юленька подняла свои полные слез глаза и увидела, как муж Вики стоит рядом, близко-близко! и с какой-то откровенной и понимающей усмешкой молча смотрит на них обеих. На нее и на свою смеющуюся жену. Юля, дрожащими губами тоже пыталась ему улыбнуться, но улыбка получилась довольно жалкая, и она сама это почувствовала.

Она хотела достать платочек и промокнуть им глаза, но в это самое мгновенье рука Вики неожиданно скользнула по ее талии ниже,.. за спину... и Юля внезапно с трепетом ощутила ее ладонь у себя на ягодице... на ягодицах... рука гладит, гладит!.. <«Получай свое «гладит по попе»!» — мельком подумал Кедров.> ...сжимает слегка, ощупывает ее тело, ласкает!.. потом медленно движется ниже... ниже... туда!.. о-оо!.. уже совсем низко... уже!.. прямо между... там, внизу!.. пальчик... а-ах-х!..

Юленька вздрогнула и, не смея пошевелиться, вся пунцовая украдкой покосилась на Вику. Та, томно улыбаясь, смотрела на нее в упор. Грудь у нее вздымалась, дыхание стало прерывистым.

Юля поспешно отвела глаза и тут же наткнулась взглядом на Викиного мужа. Он, разумеется, все видел!

Бедная Юленька совсем засмущалась, еще больше зарделась и уже хотела было потупиться, зажмуриться, закрыть лицо руками — ах, как стыдно! — но вместо этого неожиданно даже для себя самой вдруг полураскрыла ротик, высунула розовый язычок и медленно-медленно провела им по верхней губе...

(Черт! — раздраженно подумал Кедров. — Не могу я все эти прелюдии описывать! Все эти ахи-охи! Как они друг дружке по полчаса в глаза смотрят да только облизываются.

Мужику к делу, небось, побыстрее перейти не терпится! Ну, еще бы!.. Такая телка! Конфеточка! «Белочка». Жена на блюдечке преподнесла. На десерт! « Угощайся, милый!» После кофе. Чего там фантики разглядывать да язычком цокать! Пробовать пора!! Разворачивать. Кушать подано! Жаркое стынет.

Выглядишь ты, девочка, конечно, у-у-уа! А вот какова ты на вкус?! В деле? Ну-ка?..

Ну да, деваться некуда. Клиенткам так не нравится. Чтобы сразу. Им нужна романтика-эстетика. Чтоб ее не просто «на бале отъебали», не просто засадили ей там в перерыве между танцами, на скоряк! между мазуркой и кадрилью! и сделали это красиво, неторопливо, при свечах и под Моцарта. Тогда это вроде и не измена, а... адюльтер! Тогда это она не вульгарно трахнулась, перепихнулась в уголке неизвестно с кем как кошка, а отдалась!.. пала!.. не устояла, блядь! ах!.. и вообще она не такая! она не в жопу ебется, а анальным сексом занимается! Да-с.

Вот именно — блядь! Блядища целая! Халява, — Кедров ожесточенно сплюнул. —

«При свечах и под Моцарта»!.. На рояле тебя! Раком. Если тебе так музыки хочется. А в жопу потом свечку вставить. И поджечь. Тьфу! Шлюхи безмозглые!!

Ладно, продолжим. На чем мы там остановились?.. Ага... «по верхней губе»... еще только! Причем рта. Рота. Это плохо. Такими темпами мы до сути еще не скоро доберемся. До сути вниз еще целый метр. Как минимум.

Хотя, в принципе, можно же и с «рота» начать... Для чего он бабам дан? Вот пусть дамочка им и поработает пока. У мужа пососет немного,.. потом у жены полижет... Для разминочки, так сказать. Для затравки. Постепенно чтобы! Чтобы попривыкнуть сначала. К запретному вкусу греха. Острому! Пряному! Кисло-сладко-соленому.

Душа же там нет, как я понимаю, на этом самом бале? Откуда ему там взяться?

От меньшего к большему, в общем, мадам пусть движется. Как положено! Не сразу же ей до святая святых всех подряд допускать. До своей чудесной попы. С которой, собственно, все и началось. Весь роман. Это же у нее не проходной двор все-таки. И вообще, адюльтер!.. о!.. это такая драма!

Ладно, поехали! Хватит резвиться! Больше болтаю, чем работаю. Не пишется чего-то ни хуя!)

Вика засмеялась, легонько куснула Юлю за ушко и...

Что «и»?.. — тоскливо подумал Кедров. — Все! Пиздец! Муза улетела. Куснула Юльку за ушко и улетела. Нечего было отвлекаться. Ерничать. А теперь — все! Теперь она обиделась. Упорхнула моя птичка. Стрекозочка моя маленькая. Ветреная, непостоянная и легкомысленная, как и все эти бабы. Все эти стре-козы.

К стрекозлу, наверное, какому-нибудь утешаться помчалась. К Купидону. Трахаться. Или нет, к Аполлону! Чего это я?! Он же у них там самый главный. Начальник. У всех этих муз. Он их, значит, всех и ебет. Как обычно. На Парнасе. Или на Пегасе?.. Или нет, Пегас — это конь, на Пегасе они прилетают, а ебут их уже на Парнасе. А Пегас — это у них типа такси. «Такси-такси!.. — соси-соси!..»

Хм... У Пегаса?.. В качестве платы?.. А что?..

Хотя у них же у самих крылышки есть, у этих муз. Им Пегас без надобности. Они и сами летать умеют. Интересно, а крылышки им не мешают?..

Кедров на секунду задумался, пытаясь представить себе бабу с крылышками...

Тьфу! да не с теми!!

Да нет, вроде... А чего они ей мешают?.. Хотя и пользы ей от них вроде никакой особой... от этих крылышек. Пощекотать где-нибудь разве что. Перышком.

Господи, о чем я думаю! А о чем мне еще думать, если у меня творческий кризис? — Кедров угрюмо поискал глазами очередную банку. — Ну, понятно!.. И пиво кончилось! Все одно к одному.

Когда этой дуре текст нужен? Сегодня вечером?!.. Чего ж делать-то? Хорошая клиентка, между прочим. Жалко терять. Платит исправно. Откуда только бабло берет? Наверное, жена все же чья-то. Какого-нибудь там... олигарха занюханного. Так, наверное, боится ему изменять, в жизни, — сложно же!.. Кругом стукачи, охрана стеночкой, камеры-микрофоны... Вот и... Через сеть драчит.

Э-хе-хе!.. Или все-таки попробовать? На чистой технике? А?.. Хотя и без вдохновенья? — Кедров поморщился и поскреб пятерней всклокоченную голову. — Надо же дамочке удовольствие доставить, в конце-то концов! Она, небось, ждет не дождется. Единственная радость в жизни. Мечтает, как e-mail от меня получит, распечатает тайком на мужнином суперпринтере, в ванночке запрется — и вперед! Никаких вибраторов не надо.

А чего?! — Кедров неторопливо откинулся в кресле и водрузил ноги на стол. — Под мои писания вполне можно, я думаю рукоделием заниматься. Без ложной скромности могу сказать. Как под порнушку.

Читай себе не спеша и представляй все во всех подробностях. К финалу вполне кончить можно вместе с героем. Или с героиней. Да чего там «можно»! Многие так и делают. Вон весь ящик мылом от этих стрекоз забит! Благодарственным.

«Не знаю, что бы я без Вас и делала!». Ну, как же, конечно, «не знает» она! Мужу своему рассказывай. Лапшу на рога вешай.

То же самое бы и делала. Только кайф, понятно, был бы не тот. У самой-то мозгов нет. Представить себе даже толком ничего не может. В жопу ее толкнули изо всех сил! В объятия, блядь, греха и разврата. Дура!!

Я, что ни говори, в этом смысле талант, — Кедров самодовольно потянулся, мечтательно улыбаясь. — Это у меня хорошо получается, прямо на удивление. Во Бог наградил! Нет, чтоб детективы какие кропать!.. Сайнс-фикшн.

Впрочем, жаловаться мне грех, — он суеверно постучал костяшками пальцев по деревянной поверхности стола. — Я и так неплохо устроился. С эти своим сайтиком. И с этим своим талантиком. Благо, конкурентов у меня тут нет, — он тихонечко хихикнул и опять постучал по дереву. —

Присылайте, присылайте, милые дамочки мне свои сексуальные фантазии, присылайте! А я уж их литературно обработаю! Так, что пальчики оближете! И вообще все на свете. Прочитаете и кончите сразу. Ну, или, по крайней мере, трусики выжимать побежите. Да-с. Хе-хе-кс! Переодеваться-раздеваться. Ну, а там уж ручкой себе чуть-чуть поможете, самую малость! — и!.. Аа!-аа!-аа!-а-ах!.. О-о-о-о-о-о...

Да. «О-о». Жена бы только не узнала. Она мне покажет «о»! Такое «о»!..

Мысль, что жена, в конце концов, все равно когда-нибудь обязательно пронюхает, рано или поздно, — это неизбежно! — была крайней неприятна. Время от времени она, эта мысль, приходила Кедрову в голову и вообще отравляла ему жизнь. Это было единственное темное пятно на его светлом и безоблачном горизонте.

Что дражайшая половина его «не поймет», Кедров не сомневался ни секунды. С ее-то «принципами» дурацкими и взглядами на жизнь!.. Что тогда бу-удет!.. Н-да-а-а...

Да ладно! — Кедров чуть пошевелился в своем кресле, устраиваясь поудобнее. — Чего это на меня нашло? Как она узнает? Она и Интернетом-то пользоваться не умеет. Ну, работаю я в Сети, и работаю. Мало ли чем я занимаюсь! «Сетевым маркетингом!» Мониторингом, бля, в натуре!..

Все равно для нее это все темный лес. Абракадабра и тарабарщина. Грамота китайская. Главное, бабки для семьи зарабатываю! Бабло!

На бабле, — Кедров невольно усмехнулся своему неожиданному каламбуру. Настроение у него немного поднялось. — Между прочим, надо бы все-таки попробовать этот новый проект, — он встал с кресла и подошел к окну. — Интерактивная литература. Попытка чисто языковыми средствами добиться полного сопереживания с героем. Слияния, в идеале. Чтобы читатель чувствовал все то же самое, что и герой. Абсолютно! Во всех подробностях. Чисто физиологически, конечно же. Не духовные переживания — на хуй они кому нужны! — а именно чистая физиология.

Герой первый раз ебет свою горячо любимую героиню, о которой он столько мечтал! — и читатель ебет вместе с ним. Испытывает все то же, что и он. Дрожит, трепещет, когда сует первый раз руку вместе с ним ей под платье, под трусики, и чувствует...

Нет!!! Все не то!! Это опять всего лишь литература! Слова! Слова, слова, слова. Мертвые слова. Каменный цветок. Каменный! А нужен живой, — Кедров в волнении прижался лбом к холодному стеклу. — Надо описывать каждое движение, каждое ощущение! в мельчайших подробностях! Фиксировать даже то, что обычно человек не замечает.

Ну, то есть ему кажется, что он не замечает. На сознательном уровне он не замечает. Что трусики на ней шелковые и резиночка на них мягкая. Когда он первый раз ей под платье лезет, девушке своей мечты, ему вообще ни до чего! не до трусиков и не до резиночек! Лишь бы побыстрее!!.. побыстрее!!! Да. «Не до песен мне, не до стихов».

Но это ему только кажется. Что ни до чего. На самом деле очень даже «до чего». На самом-то деле подсознание все фиксирует. И из этих-то наимельчайших нюансов и деталей, из полутеней и полутонов и формируются ощущения. Настоящие, подлинные, живые! Полнокровные. Трехмерные! А не плоские безжизненные чертежи и схемы, нарисованные-намалеванные на бумаге грубой малярной кистью дебила-писателя.

И если резиночка вдруг лопнет, человек это сразу же отметит. Даже в пылу страсти. Или трусы, скажем, у девки этой порвутся...

У девушки, пардон, у девушки!.. Робкой и невинной. Тургеневской. Пугливой и грациозной как лань. И не трусы, а трусики! — Кедров невесело усмехнулся, потом угрюмо махнул рукой. —

Лань, блядь! Серна. Горная козочка-овечка. Коза, короче. Или овца.

Нет! Рано пока. Пока я еще до этого не дорос. До интерактивных описаний. Чтобы козу эту вместе с автором читателю можно было вживую за вымя пощупать. А потом еще и подоить.

«Что, Данила-мастер, не дается тебе каменный цветок?» Да уж! Не дается, Хозяюшка, не дается. Я всего лишь ремесленник, а тут действительно мастер нужен, художник! Чтобы камень холодный оживить, душу в него вдохнуть. Творец!

А как тут можно художником и творцом остаться, когда каждый день поденщиной этой проклятой заниматься приходится! — Кедров с ожесточением пнул ногой пустое пространство. — Откровения все эти бабьи читать. Отправления. Физиологические. Что у этих самок неудовлетворенных в душе творится!.. Это уму непостижимо. Знал бы кто! Я теперь уже никогда, наверное, не смогу ни к одной женщине как к какому-то чистому и непорочному созданию относиться, — Кедров болезненно скривился. —

«Непорочному»!.. Ага! Как же!.. Это она пока непорочная. Потому что в хороших руках не побывала. Дайте мне ее на недельку, и вы увидите, что от всей этой ее хваленой «непорочности» останется. Напишу ей пару емэйльчиков, почитает она их тайком, повздыхает-помлеет вместе с героиней — и готово дело!

А как она их может не читать? Она же женщина. Ей же любопытно. Да и написано так, что не читать невозможно. Талантливо написано!

А читать — значит, сопереживать. Представлять себя на месте героини. Испытывать те же самые эмоции, что и она, те же чувства...

А если эту героиню дерут, простите, втроем на лужайке!.. И она от этого торчит, балдеет, улетает и жалеет только, что у нее всего три дырки, а не десять... Ну, или, что партнеров всего только трое, а не три раза по трое. У-ух!!.. Она бы всех их с удовольствием... обслужила! Всем дала.

Ну и что? Где тут грань, отделяющая вымысел от реальности? Воображаемое от действительного? А?

Все определяется исключительно талантом автора. И чем он талантливее, автор — тем тоньше эта грань. Тоньше,.. тоньше,.. тоньше... Вот уже совсем-совсем тоненькая, тонюсенькая, незаметная уже почти даже... паутинка... Все!! В идеале — вообще исчезает. Полностью! В идеале — это уже ее саму, читательницу, а не героиню, втроем на лужайке сейчас ебут. И это она стонет, кричит, извивается и кончает!.. кончает!.. кончает!.. аа!..-аа!..-аа!..-а-а-а-а-а-а!!!!..

Интерактивная литература,.. — опять задумчиво пожевал губами Кедров. — Интерактивный литературный секс... Интерактивный оргазм...

В общем, не пройдет и недели, как она мне сама писать начнет. Скромница эта ваша. Вся такая из себя чистая и непорочная. И такие тут из нее фантазмы попрут, что любо-дорого!.. За голову схватитесь! Вы такое и не выдумаете никогда, что она себе в свой маленькой хорошенькой головке навоображает! Чего тут, казалось бы, можно себе «навоображать»? Ан нет!

И тогда уж она не остановится! Никогда! Крайности всегда переходят в крайности. Из скромниц получаются лучшие развратницы. Если уж она с нарезки сорвется — то все! Пиши пропало. Демон — это ведь падший ангел.

Так что же все-таки делать-то? — снова тоскливо подумал Кедров. — Ангел!.. демон!.. Надо все-таки что-то пробовать. Каменный цветок высекать.

Может, с самых простейших сцен начать? С азов?

Что, например, чувствует мужчина, когда напротив него сидит симпатичная девушка в мини-юбочке?.. В непринужденной позе.

Коленочки... сжаты, конечно,.. но не до конца, не совсем!.. маленький такой просветик, щелочка!.. между ними... Ах! она же просто расслабилась, забылась, не осуждайте ее строго! она просто увлеклась... чтением... сопроматика.

Ну, вот, что чувствует сидящий напротив мужчина, когда он все это видит? Когда глазам его завидущим открывается вся эта картина Репина?

Взгляд его, конечно же, сразу же, немедленно, первым делом скользит туда! туда! под юбочку! вглубь, вглубь, вглубь... между ее ножек!.. стройных, девичьих... Мысль, а что там?.. дальше?.. а ведь если бы она сейчас еще ну, хоть чуть-чуть!..

А!.. Нет!! Нет, нет и нет! Все не то!! Будь все проклято!!! Такие вещи надо спермой писать, а не чернилами.

Сесть в метро напротив молодой телки, шарить взглядом у нее под юбкой и описывать свои ощущения. Фиксировать их сразу. Вот тогда еще есть надежда. А так!.. Профанация одна. Дилетантизм. Вяло. Неубедительно. Слюнявые откровения импотента.

Не дается мне, в общем, пока цветочек заветный. Не-да-ет-ся! Не дается, не дается и не дается! Хозяйка Медной Горы у нас все только капризюльничает лишь пока да глазки строит. Хвостом, сучка, вертит! А давать — не дает.

Ну да, ничего! Да-аст!.. А куда она денется? Баба же, хоть и каменная. Поломается, немного, покочевряжится для порядка — и даст. Да-аст!!

* * *

Кедров снова перечитал e-mail.

FROM ANGELA TO PORNER:

Здравствуйте, PORNER < это был псевдоним Кедрова>!

Пишу Вам первый раз, не знаю, правильно ли делаю. Стыдно все-таки как-то... Если бы не полная анонимность Интернета, я бы, конечно, на это никогда не решилась.

Немного о себе. Мне чуть больше двадцати, замужем. Детей нет. Мужу я никогда не изменяла, и вообще больше мужчин у меня никогда в жизни не было. Замуж я вышла в 18 лет, девушкой. По современным понятиям это, конечно, дико, но это так.

Мужа я очень люблю, обожаю! Но, знаете, хочется иногда чего-то нового, необычного! Хотя бы помечтать, пофантазировать! Это же можно, правда? Все же так делают! Порнографические кассеты все ведь смотрят. А Вы так все это описываете... Я даже прямо не знаю... Это так необычно..

В общем, не могли бы Вы мне что-нибудь сами придумать? Какую-нибудь сексуальную фантазию. А то сама я, боюсь, все равно ничего не выдумаю. Просто не сумею.

Заранее благодарна, Анжела.

Ну, вот!.. — Кедров рассеянно потер подбородок. — На ловца, как говорится, и зверь бежит! Вот, пожалуйста, невинная девушка, чистая, неразвращенная — ну, ангелочек прямо! Да по письму чувствуется! Что не обычная шалава. Которая из себя целку строит, а сама только и думает, как бы мужу рога наставить. «Стыдно» ей — с ума сойти!

Имя, кстати, тоже подходящее — Angela. Почти Angel. Ангел! Ангел, в общем, — женского рода. В юбке, во плоти.

Ну, не девушка, конечно, — цинично усмехнулся он, покачиваясь в кресле, — раз замужем уже несколько лет. Ликбез пошла. Сосать наверняка умеет. Ну, не важно! Молодая женщина. Еще лучше.

С девушками-то как раз неинтересно. Чего их совращать, если они сами только об этом и мечтают! Как бы их совратили. Зов природы. Куда денешься!..

Да и глупенькие они обычно совсем. Чего ни скажешь — тому и верят. Как цыпленок. Кого первого увидит — тот и мать. Курица — значит, курица. Коршун — значит, коршун. Так же и у них. Кто первый поманит — тот и принц.

Неинтересно, короче! Скука. Да и нехорошо это — малолеток развращать. Уголовно наказуемо к тому же,.. — Кедров брезгливо поморщился. —

А вот — женщина, молодая, искренняя, чистая, мужу своему ни разу не изменяла! Замуж девственницей вышла!! Обалдеть! Ну, словом — прямо образец совершенства. Идеал.

И все-таки червоточинка есть... Есть-есть! Хочется ей чего-то там все-таки! Хочется!..

И всем «хочется»!! Всем! А иначе — это уже не женщина. Книжки читаете? Читаете. Фильмы смотрите? Смотрите. Все! Значит — «хочется».

Н-да-а... Женщина... Мадонна... Ангел... В каждом ангеле скрыта личинка демона!! Зародыш. Спора. Червячок! И если ему создать подходящие условия... Этому червячку... Он пожрет все!! Останется одна только пустая оболочка. Все такая же внешне прекрасная, чистая и непорочная. Но внутри!.. Это будет уже один только гигантский червяк. Одна сплошная кишащая масса паразитов.

Ну что ж, начнем, пожалуй?.. Это будет даже интересно. О-очень интересно... Начнем-с!

FROM PORNER TO ANGEL:

Анжела!

Прежде всего, разрешите, я Вас буду звать Angel? Хорошо? Просто мне это имя больше нравится. Ангел!

Теперь насчет текста. Знаете, когда будете читать его, попытайтесь представить себя на месте героини. Вот просто последовательно, шаг за шагом. Я сейчас пробую новую технику письма — интерактивную — и мне просто интересно будет узнать Ваше мнение. Вы — мой первый читатель! Чем-то вы мне понравились. И письмо Ваше. Искренностью своей, наверное, свежестью и чистотой. Непосредственностью.

Словом, жду с нетерпением Вашего отзыва.

Удачи! Пусть у Вас все будет хорошо.

С уважением, PORNER.