Сын Золотого Неба. Глаза Дракона

Глава 2. Рина Цешши

Госпожа Расери, по скромному мнению Рины, была прекраснейшим созданием из всех когда-либо виденных им за всю его недолгую жизнь.

Загадочная полуулыбка не сходила с губ принцессы, но печаль затаилась на дне сиреневых глаз. Вся она, белокожая, тонкокостная, действительно похожая на воспетый в легендах ставший знаменем севера Шие-Си, драконов цветок, казалась дивным видением, светлым духом, юным божеством, истинным ребенком навеки уснувшей Леды.

В своих расшитых золотом светлых одеждах она казалась совершенно неуместной, чуждой здесь, на краю каменной площадки, куда приземлялись драконы патрульных отрядов.

…Рина увидел её не сразу.

После того, как Кайе, командир спасшего его патрульного отряда драконьих всадников, велел Рине собрать свои вещи и отправиться вместе с ними в поместье, парень испытал детский восторг от мысли, что вот так внезапно ему выпала возможность полетать на драконе.

Всадники всегда были элитой, куда набирали лучших из лучших, потомственных сайши. Насколько Рина знал, ныне только один человек смог стать не просто всадником, но командиром боевой тройки, но это было скорее исключение из правил, нежели обычное явление.

Не каждый шесс'ен, ребенок Великого Клана удостаивался чести стать одним из всадников.

Кто-то говорил, что только потомки Эйрена Великого могли седлать драконов, поэтом всю третью эпоху наездниками были только Талэ и их ближайшая родня.

Но так было до Прорыва, а как обстояли дела сейчас сложно было разобраться

Конечно, подавляющее большинство Всадников служила лично Владыке и находилась в далекой Тау'Ксе. Еще один орден раньше находился к Талурене и подчинялся королю севера… Но после Цавербийской войны, случившейся несколько лет назад, когда большая часть драконов погибла, его расформировали. Кто-то говорил про мятеж выживших всадников, но никаких официальных заявлений по этому поводу не было, потому оставалось только гадать, что же именно тогда произошло…

Тогда же, собственно, Его Императорское Высочество Девон создал собственный орден Всадников, базирующийся ныне в Ваккеш Ати3, его поместье.

Среди людей было мало относительно мало сайши, а потому даже увидеть краешком глаза символ их империи мало кто мог – только жители столицы, собственно, удостаивались этой чести на регулярной основе. Это шесс'ен в той или иной степени все поголовно могли стать сай'нел, а вот людям на развитие дара может понадобиться не одна жизнь. Конечно, существовали людские кланы сайши, на Востоке после Прорыва их даже стало весьма много, но всё равно на тысячу человек только один мог развить дар. Забавнее было то, что общее количество людей-сайши всего в половину уступало шесс'ен – что очень много говорило, собственно, о том, насколько же много на самом деле в Шесс'Баа жило детей старшего народа4. Просто в большинстве своём это были крестьяне и ремесленники. Рина же и сам был такого же происхождения, он лишь истинным чудом познакомился с наставником и стал на путь познания сути мира.

…Тем удивительнее ему, Рине, было вцепиться в седло и тихо молиться Дане, чтобы не свалиться вниз отсюда, из-под облаков – вряд ли его кто-нибудь стал ловить, найти и упокоить его труп было бы некому, а становиться нежитью как-то не хотелось.

Оказывается Рина безумно боялся высоты.

Бивший в лицо оглушительный холодный ветер тоже не добавлял оптимизма.

В общем, наверное, не зря Всадниками становились именно шесс'ен – те были и выносливее людей, и сильнее, и страхом высоты точно не страдали.

Приземление стало самым настоящим спасением. Ощущение твердой земли под ногами казалось новым рождением и настоящим блаженством. Но всё это стало неважно, когда его, пытающегося побороть тошноту и вернуть себе ощущение пространства, привлек к себе нежный тихий голос.

– Как я погляжу, Кайе, патруль прошел необычно, – обратилась девушка к командиру отряда на северном наречии

Лед'ен, говорящая на священном языке цишен… Не услышь Рина это самолично, ни за что бы не поверил в возможность подобного! Но он был здесь и сейчас, зачарованный сюрреализмом происходящего.

…Рина родился и вырос на землях клана Хашур, и только великое озеро Хашесс разделяло их с северянами. Каждый торговец и ремесленник считал своим долгом обучить своих детей языку соседей – даже самый дремучий крестьянин знал, что гордые цишен крайне трепетно относились к своей культуре и своему наследию, а потому отказывались говорить на недостойном человеческом наречии, по недоразумению прозванном «торговым» или же просто «общим» языком.

Рина был сыном гончара, и на северном наречии он говорил и писал свободно. Отец часто брал его с собой на ярмарки в Нояти, и он должен был понимать, что хотели бы от них высокородные господа.

Для Рины этот язык был забытым осколком детства – таким далеким, покрытым дымкой минувших лет…

Таким родным.

– Всё так, ваше высочество. Нашли и уничтожили Искаженного – тот ошивался неподалеку от Кали, чуть не сожрал мальчонку, – Кайе слегка подтолкнул Рину в сторону принцессы.

И тогда она посмотрела на него.

– О, у нас теперь есть новое юное дарование?

Теперь в глазах принцессы плясали озорные огоньки. Она рассматривала юношу с любопытством и делала для себя какие-то выводы. Рина почувствовал себя неловко под этим взглядом – рядом с ней, с этим прекрасным колдовским видением, было стыдно за свою потрепанную одежду и криво обрезанные волосы.

– Ну, парень молодец, не растерялся – сиганул в воду, а потом заорал во всех ментальных частотах, дал наводку на тварь, а так бы она шастала бы по лесам и невесть сколько народу сожрала бы, прежде чем кто-то забил бы тревогу.

– Вы хоть расспросили его? Может он не стремится остаться в Гнезде.

– Да видно же по нему, что бродяга. Потенциал – огромный, а знаний всё же маловато. Доучить бы да пусть служит Повелителю.

– Девон и Джейа пока не вернулись из Кса-Цаали. Как вернутся – пусть мальчика представят им. Думаю, тогда пусть наставники протестируют его и определят ему учебную программу. А коли захочет уйти – пусть идёт, но сначала пусть расскажет о той твари Девону.

Рина откровенно не понимал, почему Кайе его выгораживал, словно бы юноша сделал что-то значительное, а не панически молился всем богам и духам, прощаясь с жизнью и иррационально надеясь на чудо.

Которое, в принципе, и произошло.

Заслуги Рины в этом, правда, не было – что бы Кайе про то не говорил.

Впрочем, сейчас ему это было на руку – Всадник явно пекся о его дальнейшей судьбе. Слишком давно никому не было дела до его жизни… Так что ощущать подобную заботу было приятно. Хоть и не совсем было ясно, чем она могла оказаться чревата в долгосрочной перспективе.

Однако идея остаться в Ваккеш Ати была соблазнительной. Здесь, во владении Его Императорского под золотыми небесами библиотека. Одна только она была прекрасным поводом назваться верным псом принца и молить о возможность попасть в неё, даже если ему ради этого придется стирать грязное белье адептов и чистить выгребные ямы.

Но признаваться даже самому себе в этом было не очень приятно. Не столь давно он променял всё, что у него было, на свободу и отсутствие у себя господ, и снова возвращаться в положение слуги не хотелось.

Слишком свежи воспоминания о пережитых унижениях.

Будь жив наставник, всё было бы иначе, конечно, он не позволил бы такому произволу случиться, но теперь благородным господам не было дела до единственного ученика и наследника погибшего выполняя свой долг сайши, тем более что тем учеником был недостойный человек, а не высокородный дишен. В общем, Кайе был прав, говоря что Рина – бродяга, да и наставник изредка говорил, что у него неплохие задатки. Правда, было всё-таки не совсем понятно, зачем Всадник преувеличивал.

– Как тебя зовут, юный сайши? – вывел его из размышлений голос обратившейся к нему на общем языке принцессы.

– Рина Цешши, моя госпожа.

Девушка прищурилась. Что, Ваше Высочество, не ждали, что презренный аниа может знать хоть какое-то наречие, кроме собственного?

– Откуда ты, Рина? Какому клану служишь?

– У меня нет ни клана, ни дома, моя госпожа. Я служу только себе.

Отец вряд ли был им доволен, но отец, как и наставник, давно мёртв, и не было смысла лгать и притворяться – своей вымученной свободой Рина гордился, хотя, вероятно, ему суждено-таки её потерять.

Принцесса усмехнулась.

– Ты хорошо говоришь на языке цишен для того, кто им не является.

Ах так?

Благоразумие никогда не было его добродетелью!

– Вы тоже.

Кажется Кайе рядом икнул, явно не ожидавший, что зашуганный бродяга найдёт что ответить.

Мелькавшие на периферии зрения слуги замерли и все обратились в слух, не желая упустить подробности происходящего.

Напряжение и тишина звенели в воздухе.

…Они были разбиты тихим смехом принцессы.

– А ты дерзок, идо Цешши. Ты понравишься Девону. Будь гостем в этом доме.

За неделю жизни в Ваккеш Ати Рина понял, что это место было по-настоящему особенным. Оно казалось островком другого мира, другого уклада, чем-то жившим по собственным законам и правилам, находившееся вне привычных ему рамок. Жители поместья не боялись за своё будущее.

И это было потрясающе.

После двух долгих лет странствий возможность расслабиться и отдохнуть, не беспокоясь о собственной безопасности, о пропитании, о завтрашнем дне в принципе, казалась Рине настоящим подарком небес.

Видимо, есть-таки боги в мирозданье, коли его молитвы оказались услышаны.

Рина, помимо прочего, наблюдал за повседневной жизнью обитателей поместья и делал выводы, подмечая разные детали.

Здесь было много людей.

Шесс'ен к старшему народу относились со снисхождением, считая аниа примитивными, неспособными в большинстве своем к искусству познания аши.

Конечно, в Диорене, например, жило множество разных народов и их полукровок, но это было скорее исключением, нежели правилом, и точно являлось результатом политики Диалори, а не Великих Кланов. В конце концов второй расцвет город получил именно при правлении Королевы Мии, вновь став крупнейшим поселением во всей империи.

Северяне, в принципе, тоже были терпимы к другим народам, пока те не посягали на их культуру и священные традиции, но к светлым народам они относились с подозрительностью и опаской. Цав'ен же, хоть и воевали с А'Ксааном с достойным лучшего применения усердием, были-таки цишен роднее, поклоняясь тем же богам, что и дети золотого неба. Так что обилию тех же цавербийцев в северных городах удивляться не стоило, как и наличию трех независимых городов-колоний цав'ен на границе с Проклятыми Топями.

Но тут, в Ваккеш Ати, обилие народов, говоривших на северном наречии, живших по северному укладу и не испытывавших от этого никакого дискомфорта, поражало.

Принцесса была единственной чистокровной лед'ен, но её личными слугами были пятеро ледани, и еще столько же были Всадниками, и никто не косился на их бледные лица, так выделявшиеся на фоне смуглокожих шесс'ен и загорелых людей.

Были здесь ещё несколько цав'ен и даже трое нет'ен! Эти то вообще почти не покидали собственный мир, за пределами которого им было тяжело жить из-за специфики собственной энергетической системы.

И все слуги и сайши относились к своей госпоже с очевидным и вполне искренним почтением – вот уж чего сложно было ожидать, учитывая многотысячелетнюю историю вражды спящего и драконьего народов. А уж отношение к прямому потомку легендарного Литы и вовсе должно было быть однозначным, но поместье обожало прекрасную супругу своего хозяина, и она отвечала им тем же.

Она с почтительностью относилась к культуре цишен, подчеркнуто разговаривая с ними на их языке, и называя столицу не имперским её наименованием, а народным – Сердце Севера всяко красивее Окровавленной Крепости5. Она исправно жгла благовония в храме Даны, каждое утро отстаивая богослужения, прекрасно разбиралась в жизни поместья и управляла ею, а в отсутствие супруга – и его орденом.

Из разговоров слуг и сплетен стражи Рина узнал, что принцесса и сама была сайши. Да, не самой сильной, зато весьма образованной, и получше многих разбиравшийся в теории. Её, одну из главных драгоценностей Ваккеш Ати, конечно, никто бы не пустил на Охоту, зато она прекрасно могла эту Охоту организовать.

И организовывала.

Говорили, принцесса училась в той же школе, что и некогда сам Владыка.

Говорили, её туда сослал собственный отец, пожелавший избавиться от ненужной дочки, которая сумела там не просто преуспеть в учебе, а ещё и подружиться с Её Императорским Высочеством Арекой, которая и познакомила принцессу со своим братом, что спустя несколько месяцев привело к свадьбе и выгодному союзу Империи с королевством Расери.

Впрочем, настоящим сокровищем Ваккеш Ати была другая принцесса.

И её Рине даже посчастливилось увидеть всего один раз, во время его прогулки по саду, когда юная непоседа сбежала от наставников и спряталась от них на дереве, заговорщически поглядывая пурпурными глазами на него, словно бы прося не выдавать.

Алаи Талэ.

Дочь Её Королевского Высочества Олы и Его Императорского Высочества Девона.

Первый и единственный прямой потомок сразу и Литы, и Эйрена, легендарных первых Владык своих империй.

Резвой, боевой девочке пророчили великое будущее.

Она бегала за своим драконом, лилового окраса птенцом по имени Айна, и играла с ней так, словно бы обе они были крылаты. Они понимали друг друга с полу взгляда, и проказничали, будучи везде и негде.

Головная боль слуг и отрада всех Вакке…

Смотря в смеющиеся глаза маленькой принцессы, Рина понимал всех жителей этого поместья – он отсюда никуда не уйдет.

Он будет защищать этот юный цветок до последний капли крови.

За их общее будущее.

Так незаметно минула неделя и настал миг, когда должна была решиться его судьба.

В поместье вернулся его хозяин.

Да этого времени Рина всячески старался избегать мыслей о Повелителе Ваккеш Ати. Об императорской семье он был более чем наслышан, и, как и полагается добропорядочному жителю империи, Владыку и его потомков боялся и предпочитал их боготворить издалека.

Но сейчас встреча была неминуема.

Впрочем, судьба, если таковая и существовала, снова решила посмеяться над ним, обманув все ожидания – реальность, как всегда, оказалась гораздо неожиданнее и интереснее.

Зайдя в сопровождении стражи в кабинет хозяина поместья, Рина оказался не готов к тому, что увидел.

Будущим Владыкой Севера оказался щуплый, невысокий шесс'ен. Он казался хрупким, болезненным, каким-то эфемерным, даже на фоне собственной супруги. Боги, да Её Высочество была выше его на добрых полголовы!

Его Императорское Высочество сидел за своим рабочим столом, заваленным какими-то бумагами. На подлокотнике его кресла, положив голову ему на плечо, сидела Её Высочество, что-то шепча супругу на ухо. За их спинами возвышалась фигура того, кого в народе прозвали Тенью Наследника. Саи-ри принца, идо Джейа Диасси, внимательно следивший за каждым движением Рины и явно готовый быстро и аккуратно уменьшить его рост ровно на голову, в случае если юноша решит причинить вред его господину.

Принц же тоже разглядывал Рину, но больше с любопытством.

И это тот, о ком слуги говорят почтительным шёпотом?

И это тот, кого северяне признали своим господином и с гордостью назвали Шессо'Цаали?

Это…?

На какое-то ничтожное мгновение Рина поймал взгляд принца и понял, наконец, почему же Север перед ним склонился.

Глаза – отражение души, не так ли?

На дне глаз Шессо'Цаали бушевала буря, простиралась бездна, грозящая поглотить, разорвать, подчинить, растворить в себе. Что за сила таилась в обладателе этих глаз? Что за боги благословили его?

Воистину, не суди книгу по обложке.

Рина склонился в почтительном приветственном поклоне.

– Ваше Императорское Высочество…

Но договорить ему не дали.

– Ещё один… – страдальчески протянул принц, поворачивая голову к супруге. – Ола, сердце моё, ты где это чудо откопала?

Принцесса улыбнулась.

– Собственно, это не я, а Кайе. Как тебе уже доложили, он со своими ребятами патрулировал территорию озера, когда идо Цешши указал им на местонахождение Искаженного. Они же и решили привести юношу к тебе, чтобы ты решил, что с ним делать.

– Хм… Хорошо. – Принц прищурился, взгляд его стал проницательным, цепким. – Ну, идо Цешши, излагай свою версию событий.

– Да, милорд.

И Рина рассказал. Всё как было на самом деле, не видя смысла приукрашивать – и как испугался словно сопливый мальчишка, и как чудом вспомнил про воду, в которой можно спрятаться, и как оказался в безвыходном положении, когда с восходом тварь не поспешила спрятаться в тени, а стала сильнее. И как его спасли Всадники…

– Значит, на самой границе с Востоком… – протянул принц, пока принцесса стала заплетать его длинные волосы в косу. – Тебе повезло, что всё произошло на моей земле – иначе Кайе не имел бы права вмешиваться, а то восточные кланы опять устроили бы истерику. Почему-то они искренне уверены, что мне жизненно необходима их выжженная степь и их нищие города.

Саркастичная манера речи Его Императорского Высочества пришлась Рине по душе – принц перестал казаться каким-то жутким созданием, в противовес своей супруге, а показался теперь обычным молодым мужчиной, не лишенным своеобразного юмора и внимательного к проблемам ближних своих, коими, по всей видимости, считал всех своих подопечных в лице обитателей поместья.

Но не задать очевидный, глупый даже вопрос Рина не мог – к нему его явно подводили.

– Милорд, но разве тогда тварь не была бы проблемой восточных кланов?

Кажется Его Императорское Высочество был любителем монологов.

Идо Диасси, кажется, посмотрел ободрительно.

Ему понравилось поощрение словоохотливости принца Риной…?

– Эх… Все проблемы империи именно от этого – никому нет дела до бед соседей, никто не хочет объединяться, чтобы защищать простой народ от тварей. Боги и власть имущие раз за разом совершают ошибки, а расплачиваться за них, как всегда – простым смертным. Грустно всё это, – кажется конкретно данный монолог был давно подготовлен и просто ждал своего слушателя в ком-то, кто не был жителем Ваккеш Ати и не слышал его уже. – Нет, идо Цешши, порождения Бездны – наша общая проблема, и я хотел бы иметь возможность защищать от них всех, вне зависимости от того, какой клан правит той землей. Очевидно же, что клан, со своей задачей не справляющейся, зато исправно грабящий собственной население, раз за разом повышая налоги. Просто так такое количество переселенцев не хлынуло бы на север в поисках лучшей жизни, они же знают, что северяне диошен ныне едва терпят. Впрочем, не нам их судить.

– В любом случае, почему Вам было так важно услышать мою собственную версию событий?

– Очевидно, для того чтобы оценить твой уровень и понять, что ты из себя представляешь. И Кайе, и Ола просили оставить тебя в поместье. Они искренне верят, что из такого недоучки как ты можно слепить толкового сайши.

Правда била наотмашь, но слышать её было приятнее, чем необоснованную похвалу – недоучкой он и был, кем ещё?

– Вы считаете иначе?

– А ты хочешь остаться в Ваккеш Ати? – что за дурная манера высокородных господ отвечать вопросом на вопрос? – Ты до одури боишься высоты, не желаешь быть слугой и безумно дорожишь своей свободой, даже если она вызывает у тебя определенные трудности.

Как он всё это понял?

Когда успел?

Неужели слухи не врали и принц действительно читает души подобно открытым книгам?

– Я… – у Рины пересохло горло. – Мне очень понравилась жизнь в Поместье, милорд! Но… Я не думаю, что смог бы стать его частью.

– Почему же?

На правду – правдой.

Рина понимал, что это всё – формальность.

Что его судьба была решена в тот самый миг, когда он впервые ступил на землю принца.

…Когда увидел принцесс…

– Цишен же не берут учеников из аниа.

– Я – не цишен, – голос принца стал подобен стали, и было в этом что-то болезненное, принцесса даже отпрянула от супруга. – Я – сын золотого неба А'Ксаана, все мы его дети.

– То есть…

– То есть – мне всё равно на происхождение, расу, пол и возраст адептов моего ордена, пока они верой и правдой служат мне и помогают мне защищать этих бестолковых созданий, по недоразумению называемых разумными. По-настоящему талантливых и способных сайши среди людей немного, всё-таки, у нас очень специфичная система обучения, да и развитие меридианов своеобразное. Если я что-то от своего отца и унаследовал, то это способность находить таланты. У тебя есть хороший потенциал, но знаний у тебя катастрофически мало. В моих силах дать тебе эти знания. Ты не выживешь в этом огромном и равнодушном мире самостоятельно. И это стало бы пустой тратой способностей, терпеть такое не могу. Оставайся в Гнезде, и орден станет для тебя семьей, которой ты лишен и которую ты так отчаянно ищешь.